Глава 15

Первой мыслью Полины было, что под дверью сидит Рошт. Зачастую он и был их первым покупателем. Девушки уже давно привыкли к его шутливым перепалкам с воинственно настроенной Корой. Но что могло такого случиться, что он сидит под дверью? И ноги сами понесли на выход. Как оказалось, под дверью сидел старый сморщенный гоблин. Его зеленоватая кожа с возрастом посерела и сморщилась.

– Что с вами? Вам плохо? Чем мы можем помочь? Где вы живёте? Вам некуда пойти? – Полина засыпала неожиданного визитёра вопросами.

Она совсем не много знала о гоблинах. Только лишь то, что они не обременяли себя семейными и родственными связями. Может быть, у себя в Эраде у них и было что-то подобное, но в общих землях почти все представителей этой расы жили каждый сам по себе, в отличие от тех же гномов, которые даже, будучи на чужбине, предпочитали жить своей общиной. Вполне могло случиться, что этот старик собрался умереть именно на их ступенях.

– Вы голодны? – Полина наклонилась, чтобы помочь подняться старику. – Пойдёмте, мы накормим вас завтраком! Рошт, – она заметила подошедшего мужчину, – как удачно вы подошли. Помогите нашему гостю зайти вовнутрь!

За хлопотами она не заметила ни странной усмешки гоблина, ни того, как опешил тёмный. Под удивлёнными взглядами Коры и Айнэль Рошт наклонился, взял лёгкое тело на руки и зашёл в лавку.

– И куда мы его пристроим? – мужчина огляделся.

– Неси в пустую комнату наверху, – распорядилась Кора. – Я всё равно там не живу.

С согласия Полины и Айнэль, Рошт, ведомый гномкой, поднялся на второй этаж, остановился в общей гостиной и, с интересом осматриваясь, стал ожидать, когда же ему укажут, в какую из трёх дверей нужно зайти.

– Неси его сюда, – распорядилась Кора, – укладывай, – она указала на крепкую кровать, покрытую голубым атласным покрывалом.

Когда через некоторое время в комнату зашла Полина, то перепалка между гномкой и гоблином была в самом разгаре. Тот уверял, что нет ничего милее, чем лежать на коврике в углу, Кора же непременно хотела поместить невольного гостя на кровати. Рошт, по-прежнему держащий упёртого спорщика на руках, лишь переводил взгляд с одного на другую. Он даже не попытался ввязаться в спор, зная по прошлому опыту, что перечить гномке выйдет себе дороже.

– И о чём спор?

– Вот, не хочет занять нормальное место! – пыхала негодованием Кора.

– Я грязный, – слабым голосом, но весьма настойчиво возражал гоблин.

– Было бы, о чём спорить, – удивилась Полина, – нужно просто помыть… простите, как ваше имя?

– Нерши, можете звать меня Нерши, – ответил старик.

Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, Полина подрабатывала по ночам санитаркой в онкологии, поэтому мыть немощные тела, как женские и мужские, ей было не впервой. Но не станешь же это объяснять возмутившемуся тёмному. Не положено незамужней девушке видеть обнажённое мужское тело, даже если это тело принадлежит ссохшемуся от старости гоблину. Впрочем, как хочет, может заняться этим сам. Помыть их гостя, и вправду, нужно. Подруги быстро принесли в комнату небольшое корыто, наполнили его тёплой водой, вручили невольному помощнику большое полотенце, чистую холщовую рубаху и покинули комнату.

Когда Полина вернулась с завтраком, благоухающий эльфийским мылом Нерши мирно лежал в огромной для него кровати, а Рошт смахивал со своей одежды остатки мыльной пены.

– Иди, тёмный, больше ты нам не нужен, – милостиво отпустил мужчину старик. Рошт молча повиновался.

К удивлению девушки, съел Нерши совсем немного. Попробовал расстегай с мясом, выпил стакан отвара, приготовленного Айнэль, и довольный откинулся на подушки.

– Иди и ты, нечего на меня, старика, время терять, – махнул он рукой, – а я, с твоего позволения, вздремну. Я устал. Как же я устал…

– Спите, Нерши, спите, – Полина взяла гоблина за руку, пытаясь послать ему волну успокоения и расслабленности, как этому учил Грис.

Эмоции, исходящие от этого странного старика, были не похожи ни на какие другие. Ни на благодарность, исходящую от Айнэль, ни на спокойную уверенность Коры, и уж, тем более, нисколько не напоминали весьма недвусмысленный интерес Рошта, когда он ещё не скрывался за амулетом. Что особенно поразительно, но это не было похоже и на ту жемчужную стену, за которой прятал свои чувства Грис. Окунувшись во внутренний мир Нерши, Полина почувствовала себя муравьём, всю жизнь прожившем на двухмерном пространстве воздушного шарика, и вдруг узнавшего, что это самое пространство, как минимум, трёхмерно. Тут же появилась бездна вопросов, но маленький гоблин уже мирно спал.

В течение всего дня то одна, то другая из девушек поднимались к нему в комнату и проверяли самочувствие. Гость продолжал спать. Ближе к вечеру, когда посетители закончились, а Полина раздумывала, стоит ли ей сегодня идти к Рошту, чтобы продолжить обучение, гоблин сам вышел из комнаты. Он надел свои незамысловатые одежки, постиранные дотошной Корой, стоял на верхней ступени лестницы, ведущей от жилых комнат вниз, и довольно щурился, смешно водя острым носом.

– Как же хорошо у вас пахнет, девочки, – признался Нерши.

Полина и Айнэль вдвоём бросились к нему, чтобы помочь спуститься вниз.

– Что вы со мной, как с немощным старцем! – прикрикнул на подружек гоблин.

Вообще-то, именно немощным старцем они его и считали, но признаться в этом не посмела ни одна из них, тем более, Нерши сам весьма ловко спустился по ступеням и стал с интересом оглядывать помещение лавки.

– Хорошо тут, у вас, уютно, – признал он.

Девушки переглянулись. Неужели он намекает, что не против бы и остаться? Он, конечно, совсем посторонний, но каждая вспомнила времена, когда им не то что голову приклонить, даже нужду справить было негде.

– Нерши, вам некуда пойти? – задала вопрос Полина.

– Столько в Карусе дорог, каждая ведёт куда-нибудь, и все ведут в никуда, – прикрыв глаза, произнёс странный старик.

– Нерши, вы уже пришли. Оставайтесь с нами, – слова вырвались вперёд мысли, – сейчас будем ужинать. Наша Кора печёт замечательные плюшки!

– Я уже пришёл. Да, я уже пришёл, – гость облегчённо вздохнул, а потом, повернувшись к Полине, заявил: – Я слышал, у вас есть замечательный сад, покажи мне его!

Гоблин не мог не знать, что эльфы разбираются в садах намного лучше людей, тем не менее, Полина не посмела ослушаться и повела его туда, куда просил.

– Как же здесь красиво! – Нерши вдохнул полной грудью. – Только за эту красоту стоит заставить их жить!

Опять заговаривается, бедняга. А старик, меж тем, опустился на колени и стал гладить траву, на которой стоял. Потом лёг на землю, раскинул руки и долго смотрел в вечереющее небо.

– Как же так? Эльфы, сама жизнь, и первые отвергают эту самую жизнь. Ты не знаешь, почему? – он перевёл взгляд на Полину.

– Нет, – слова странного гостя перестали казаться бредом. Ведь могло случиться так, что не он говорит странные вещи. Может, это Полина ещё не доросла до того, чтобы понять их?

– Вот и никто не знает, – Нерши сел, опёрся спиной о ствол старой яблони и похлопал по траве рядом с собой, – рассказывай!

И Полина подчинилась. Она сразу поняла, о чём старик просит рассказать. И начала с самого начала. О том, что родилась совсем в другом мире, и воспитывала её бабушка, о том, что после её смерти осталась одна, встретила молодого человека, но он оказался самовлюблённым эгоистом и бросил её с не рождённым ребёнком. О том, как попала под машину и очнулась в теле безумной девчонки, о том, как уже здесь её продал тот, кто считался отцом, а тёмный маг собирался принести в жертву. О том, что после спасения она и такая же неприкаянная душа Айнэль пытались найти совета у Хранителей, но те не соизволили уделить им даже толики внимания. Рассказала, как Рошт и госпожа Орриста боролись за её внимание, и о том, как и почему она стала им не нужна. Как помог им мастер Деррог. Впервые за долгое время из глаз Полины бежали слёзы. Она пыталась их сдержать, убеждала себя, что всё хорошо, и самое страшное позади, но слёзы останавливаться не желали.

– А ты поплачь, девочка, поплачь, – как-то само собой получилось, что Нерши прижал её к своей хилой груди и стал мягко поглаживать по спине ссохшейся горячей ладошкой, – перед кем ещё тебе поплакать, как не перед старым Нерши. И жизнь свою прошлую оплачь, и младенчика не рождённого. Даже того несчастного, который остался в том мире без вас, тоже оплачь. И Торенгара. Помни, каждая, даже самая заблудшая душа заслуживает хотя бы капли искренних слёз. Иначе не сможет для добра возродиться.

И, как игра разыгравшегося воображения, растаяли в воздухе последние слова загадочного старика:

– Не отталкивай его. Чем больше отталкиваешь, тем больше тебя будет тянуть к нему.

Очнулась Полина, когда стало совсем темно. Неизвестно сколько она просидела на земле, обнимая ствол старой яблони. Поднявшись, огляделась. Странного старика нигде не было видно.

– Айнэль, а где Нерши? – спросила она, постучавшись в комнату подруги.

– Нерши? Какой Нерши? И что ты держишь в руках?

Полина раскрыла судорожно сжатые кулаки. На одной ладони лежало странное крупное семечко, а в другой находился кулон с грушевидным прозрачным камнем.

– Пэл! – голос подруги осел. – Это… это. Этого не может быть! – она восхищёнными глазами смотрела на семечко.

– Я тоже так давно не верила в сказки, сестрёнка.

– Пэл, если это семечко мелорна, я буду верить в сказки! – Айнэль держала руки около ладони с семенем и перебирала пальцы, словно боялась до него дотронутся.

– Мелорн? Священное дерево эльфов?

– Да! В Истэлионе их всего несколько. И они очень старые. Прикоснуться, даже просто посмотреть на них считается большой честью! Все самые важные ритуалы проходят под их сенью. Пэл, ты позволишь? – и эльфийка поднесла пальцы к семечку.

– Думаю, что посадить его должна ты. Ты знаешь, как нужно сажать мелорны?

Айнэль глянула на подругу безумными глазами, заметалась по комнате, выбежала за дверь, но вскоре вернулась с небольшим шёлковым мешочком.

– Вот, положим его сюда, – шепнула она, – вдруг, Ему не понравятся мои прикосновения?

Надо же, она смотрела на семечко так, как не каждая мать смотрит на своё дитя. После того, как драгоценность была водружена на подобающее ей место, Полина протянула руку, на которой играл и переливался в лучах магического светильника камень из непонятного кулона.

– Может быть, ты также знаешь, что это такое? – поинтересовалась она.

– Это? – Айнэль бросила мимолётный взгляд на украшение. – Нет, не знаю. Где ты его взяла?

– Подарок.

– Оставь себе, от подарков негоже отказываться. Потом спросишь у мастера Деррога или у своего Рошта, – отмахнулась эльфийка.

Ясно. Пропала Айнэль. Её теперь драгоценностями всего мира не соблазнишь.

***

Мастер Деррог, к которому Полина обратилась по поводу кулона, смог оценить лишь внешнюю, весьма невысокую стоимость камня.

– Ты же понимаешь, Пэл, мы, гномы, видим только сам камень, а какая в него вложена магия, видеть нам не дано, это уж вам, магам смотреть нужно, – степенно начал он, придирчиво осмотрев камушек через увеличитель. – Что я тебе скажу, если вещь подарена от души, принимай её, какая есть, а там уж она сама проявит свои свойства.

Рошт, который сам заинтересовался необычным украшением, долго разглядывал его, подносил к глазам, смотрел на свет, даже поместил его в специальный прибор, чтобы разглядеть во тьме, хотя, что там можно разглядывать, в полной-то темноте, но не тёмного же мага учить, как нужно смотреть на магию. Но и он, покачав головой, отдал кулон Полине. Правда, из его пояснений узнать можно было чуть больше.

– Я вам объясню на примере. Смотрите! – и мужчина создал в воздухе простейшую магическую фигуру – линию. – Вы её видите.

Полина неуверенно кивнула. Какой же маг не увидит жирную чёрную линию.

– А теперь мы делаем так, – линия замкнулась в круг, – а потом так и вот так.

Рошт ловко вязал узлы из всё той же магической составляющей. Прямо на глазах длина первоначального куска «материала» становилась больше, а толщина, соответственно, меньше. Форма фигуры всё усложнялась, и общий объем становился меньше, пока плетение не стало размером с грецкий орех.

– Простейшая магическая следилка, – пояснил он, – можно поместить её в камень, а можно просто прикрепить к объекту. Но сейчас мы не об этом. Если присмотреться, то можно увидеть все изгибы и плетения, так?

Полина кивнула. В магическом зрении следилка и правда была похожа на спутанный кусок проволоки.

– Такую вещичку может обнаружить почти каждый маг, – произнёс Рошт и, небрежно хлопнув по своему творению ногтем, рассыпал его в мелкую чёрную пыль, которая тут же впиталась в его пальцы, – но ведь можно задать и меньший масштаб, скажем, с кончик иглы. Причём, в амулете будут присутствовать все необходимые магические линии и узлы! Как увидеть такое? А, главное, ту магическую составляющую, что лежит в основе? Масштаб магических вещиц зависит от силы и виртуозности мага.

– Но, – Полина с сомнением посмотрела на немалый камень своего кулона, – я же его вижу!

– А плетения – нет! От камня фонит магией. И фонит очень слабо. И, тем не менее, я, как ни старался, не смог обнаружить ни малейшей линии магической силы. Это означает либо то, что я полный болван в магии, либо то, что линии и плетения настолько тонки, что не поддаются рассмотрению имеющимися в моём распоряжении средствами. Да ещё и искусно прикрыты отвлекающей иллюзией, которая и даёт этот слабый магический фон. Уверен я лишь в одном. В настоящее время во всех двенадцати башнях нет умельца, способного создать подобное.

– Двенадцати? – ухватилась за слово Полина.

– Правдивее будет сказать – одиннадцати, согласился тёмный маг, – не думаю, что фейри или Хранители озадачены подобным. Кстати, откуда у вас это?

– Думаю, мне её оставил Нерши, – ответила Полина, с удвоенным интересом разглядывая загадочную вещь.

– Нерши? Кто такой Нерши? – неужели в голосе Рошта проскользнула ревность?

– Тот гоблин, которого вы вчера сами же и занесли к нам в дом.

– Я? Занёс к вам в дом гоблина?! – такое трудно было сыграть. В словах тёмного помимо изумления, сквозило заметное презрение и неприятие не только вчерашнего бродяги, но и всей хитроватой расы в целом.

– Да, вы. Занесли его в свободную комнату, и сами же помыли его.

– Пэл, выбросьте это к фейри! Или дайте мне, я выброшу сам!

– К фейри? Но почему к фейри? – Полину заинтересовал адрес предложенной свалки. Похоже, фейри на Карусе приравнивались к чертям на земле.

– Чтобы быть уверенной, что оно к вам никогда не вернётся! – мужчина не на шутку встревожился, и сейчас беспокойно ходил из угла в угол гостиной, где обычно проходили их занятия.

– Рошт, признайтесь, вы не любите гоблинов.

– Я это никогда не скрывал. Большинство бродяг и мелкого жулья в общих землях – именно гоблины. Потому-то мне сложно представить, чтобы я занёс одного из них к вам в дом, а потом собственными руками помыл его, надел рубашку и уложил в постель!

– Рошт, – Полина осторожно дотронулась до плеча собеседника, останавливая поток возмущённых слов, – я не говорила, что вы надели на него рубаху и положили в постель.

– Да? Откуда же я это знаю? – мужчина осторожно, словно боясь спугнуть легкокрылую бабочку, прижал пальцы собеседницы, касающиеся его рукава. – Пэл, ты поверишь мне, если я скажу, что очень переживаю за тебя? – незаметно переходя на «ты» шепнул он.

Пришлось срочно вспоминать уроки Гриса и прикрываться от наведённых чувств. Но то ли Полина делала что-то не так, то ли Рошту удавалось умело обходить её щиты, но от волны жара, опалившей щёки, избавиться не удалось.

Нужно что-то срочно сказать. Например, что она уже большая девочка, и в состоянии позаботиться о себе сама. И что вовсе не его дело, кто и какие подарки ей дарит. И, вообще, что он здесь крутится? Уже даже Полине ясно, что «покрасить» её силу в тёмный, впрочем, как и в светлый цвет не удастся. Но говорить ничего не хотелось. Хотелось, чтобы этот мужчина провёл ладонью вверх по руке, добрался до открытого участка на шее, дотронулся пальцами до позвонков, притянул её голову к себе и…

– Рошт, вы опять используете запрещённые приёмы? – вышла из оцепенения она.

– Какие приёмы? – мужчина ошалело затряс головой.

– Какие, какие, – Полина на всякий случай отошла в дальний конец комнаты и сделала вид, что заинтересовалась бронзовым папье-маше, исполненным в виде тёмной башни, – сами знаете! Лучше ещё раз покажите мне, как вы сделали ту следилку!

– Для того чтобы создать даже простейшее плетение, сначала нужно вывести его формулу, – начал свои пояснения Рошт.

Поздним вечером в руках у Полины переливалось всеми цветами радуги её первое сложное плетение – всё та же следилка. Правда, величиной она была с футбольный мяч, что нисколько не умаляло гордости создательницы.

***

Неделя пролетела незаметно. Как оказалось, никто, кроме Полины не запомнил появления под дверью их лавочки старого гоблина. Но если Кора лишь согласно кивнула головой, мол, мало ли каких не бывает чудес в магическом мире, то Айнэль поверила в это безоговорочно и каждую свободную минуту бежала в сад, чтобы проверить, как же чувствует себя семечко, подаренное, по словам подруги, странным гостем. Рошт же не разделял благодушия девушек и уверял, что его, как сильного мага, почти невозможно ввести в заблуждение.

Полина же спешила получать знания. Каждый вечер она шла либо к Рошту, либо в лавку Гриса. И пусть каждый по-своему ревновали её, отказаться ни от того, ни от другого было невозможно. Уж слишком разными областями знаний в магии они владели.

– Представьте, что любая эмоция – это волна, – и Грис изобразил на листе бумаги весьма похожую синусоиду, – в зависимости от того, что вам нужно с ней сделать – усилить или уменьшить – вы и работаете с ней. Либо вы увеличиваете эту волну, – на следующей синусоиде амплитуда была значительно больше, – либо, соответственно, уменьшаете, – появился ещё один график, где знакомая со школы кривая лишь едва заметно извивалась. – Пэл, вам понятны мои рисунки?

От этого вопроса Полина даже опешила. Её что, совсем за дурочку держат? Хотя, опять забыла, она же бывшая дурочка и есть.

– Нарисовать такого червя и я смогу, – обиженно заявила она, – вы мне лучше объясните, как можно заставить его танцевать или вытянуться в линию!

– А так и заставляйте! Ловите эмоцию собеседника и раскачивайте или, наоборот, сглаживайте её!

– И на ком же мне тренироваться? На друзьях некрасиво. Даже если они согласятся, то всё равно будут подыгрывать мне, – растерянно спросила Полина.

– А вот идёт ваша первая цель! – Грис указал на окно, за которым было видно, как к лавочке, опираясь на массивную клюку, приближается старушка. Прищуренные глаза и крепко сжатые губы выдавали весьма сложный нрав прохожей. – Надеюсь, вы не будете заставлять её бить стёкла?

– Как? Прямо через окно?

Пока разбирались, первая цель успела отойти. Впрочем, Полина тут же заметила другую личность, неспешно следующую за бабулькой. Так. Настроиться. Отринуть всё лишнее. Что там у нас? Интерес? Ой, какой нехороший интерес. Нет, мил человек, пусть бабка и вредная, но камушком ей по голове не стоит, не так уж тебе и нужны те монеты, что ты заприметил у неё в кошеле. Спокойнее, спокойнее.

– Ой, заснул! – испугалась Полина.

– Ничего, – успокоил ей мастер, – пусть поспит, ему полезно. Должен признаться, вы делаете большие успехи, Пэл. Ведь ещё совсем недавно для того, чтобы услышать эмоцию другого человека, вам нужно было его коснуться, а сейчас вы не только прочитали его на расстоянии, но и смогли воздействовать.

– Амулет! Мне подарили амулет. Думаю, это он так воздействует на меня! Вот! – Полина поспешно достала из-за ворота загадочный камень и показала его собеседнику.

Мужчина обхватил вещицу двумя пальцами и стал внимательно рассматривать её. От его рук, находящихся совсем близко к груди Полины пошла волна тепла.

– Грис, прекратите, – устало произнесла она, – когда вы поймёте, что наведёнными чарами только наносите вред нашим отношениям.

– Пэл, но почему? Нам было хорошо в ту ночь! Вы особенная девушка, не такая, как все!

– Все девушки разные. И когда-нибудь, Грис, вы встретите ту, которой скажете: ты – единственная.

Это было последнее занятие, на которое Полина пришла к мастеру Идальгрису в одиночку. Она почти насильно оторвала Айнэль от волшебного мелорна и убедила её, что той занятия нужны нисколько не меньше. На уроках мастера эльфийка старалась забиться в самый дальний угол и делала всё, чтобы казаться как можно более незаметной и, как маленький ребёнок, стесняющийся взрослой компании, уже оттуда с интересом слушала пояснения учителя.

– Айнэль, почему ты так боишься мастера Идальгриса? – поинтересовалась Полина, когда они возвращались домой после одного из таких занятий.

– Я не боюсь его, – эльфийка понуро опустила голову.

– Но почему же ты прячешься и не решаешься сказать лишнее слово? Я же вижу, что у тебя есть масса вопросов к нему.

– Я не хочу вам мешать, – отвернувшись, произнесла Айнэль.

– В чём?

– Ну как же, рано или поздно, но ты поймёшь, что вы должны быть вместе! Мастер Идальгрис не скрывает своих намерений.

– Вот значит, как. И если ты будешь прятаться в углу, то я пойму это быстрее? Ты так это представляешь? – Полина даже остановилась и повернулась к подруге лицом. – Так и вижу эту картину: меня вдруг осеняет, что смысл моей жизни – это мастер Идальгрис, я бросаюсь ему на шею прямо посредине объяснения. Все счастливы, в том числе и ты, умильно вытирающая слёзы огромным батистовым платочком в своём тёмном уголке.

Представив такую картину Айнэль несмело улыбнулась, подруги глянули друг дружке в глаза, взялись за руки и весело расхохотались.