Глава 12

Маша

Более паршивой минуты в моей жизни еще не было. Как на меня смотрел Ванька. Как сочувственно поджимал губы Лумумба. Как хмыкал, отвернув лицо, Сет… И только Гамаюн, подскакав на коротких лапках, похлопала меня пониже спины – выше не дотянулась.

– Спокуха, хрящ. Прорвемся…

Я слабо улыбнулась и погладила её по голой макушке. А потом требовательно посмотрела на шефа: это ведь он должен был охранять ворота!

– Меня отвлекли, – смутился Лумумба.

– Отвлекли?

Ладно, я в косяках – как в шелках, но оказывается, шеф тоже хорош!..

– Ягуариха строила ему глазки, – наябедничала Гамаюн.

– Вот оно значит как. Ягуариха…

Кулаки сами собой уперлись в бока. Подбородок выпятился, носок ботинка начал постукивать по траве.

– Ладно, все мы виноваты, – встал между нами Ванька. – Я тоже мог быть рядом… – он смущенно засопел. – Ну, когда Гамаюн тебе мяч принесла. Чтобы подсказать…

– Проехали, – буркнул Сет. – Игра еще не закончена. Главное – больше не облажаться.

Кто-то позаботился о том, чтобы команды могли перекусить. Нам досталась корзинка с шоколадными батончиками, несколько бутылок воды и… пакетик Пыльцы.

Увидев пакетик, я замерла. Все инстинкты охотника кричали: осторожно возьми пакет, вскрой и высыпь эту гадость на землю… Еще не хватало, чтобы до наркотика дети добрались, – я посмотрела вслед мальчишке, который оставил корзинку. Совсем пацан еще, лет десять, не больше. А если бы он хотел стырить шоколадку, а вместо этого наткнулся на Пыльцу? Нет, не нравится мне эта Африка.

Прав был Ванька: домой, побыстрее домой…

Выбрав батончик с шоколадом и орехами – я еще такой роскоши никогда не пробовала – я передала пакетик шефу.

– Тут, кажется, ваш допинг.

– О! Как раз вовремя, – ничуть не смутился Базиль.

– Вам же не полагается принимать дурь так часто.

Я видела, как они закинулись перед игрой. Ну, не в прямом смысле видела… просто они, все трое, куда-то на минутку удалились, а потом глаза у Ваньки сделались голубые-голубые…

– Особые обстоятельства требуют чрезвычайных мер, – заметил шеф, вытряхивая горку голубого порошка на сгиб большого пальца. Сделав резкий короткий вдох, он передал пакетик Ваньке. Я отвернулась.

Видно, выиграть шефу хочется до свербежа в заднице. Чтобы он закидывался два раза за день? А уж о Ваньке и говорить нечего: его пайка была намного меньше. Просто в разы.

Нюхнув, напарник сразу подобрел. Глазки наполнились синевой, щечки раскраснелись, плечики расправились… Поймав мой взгляд, Ванька дернулся и непроизвольно отскочил.

– Ты чего, Манюнь?

– Ничего.

Я отвернулась.

– Из-за Пыльцы, да?

Я и сама не очень понимала, почему меня это так задевает. Может банальный страх – ни один маг не знает, когда ему срок выйдет… Но, честно посмотрев себе в глаза, могу признаться: дело не только в этом.

Присев на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне, он взял меня за плечи.

– Я – маг. А маги принимают Пыльцу. Без Пыльцы я не буду магом, а значит, не буду собой.

– Может, если б ты был не магом, а кем-то другим, было бы намного лучше? – едва разжимая губы, прошептала я.

– Ну знаешь… – Ванька вспыхнул. Отпустил меня – почти оттолкнул, и заговорил о чем-то с Сетом.

Чтобы скрыть досаду, я откусила от шоколадки и принялась жевать, не чувствуя вкуса, будто картон, будто комок глины пополам с каменной крошкой… глаза набухли и стали тяжелыми, как стальные шарики.

Магия – это зло. В этом я уверена на все сто. Магия лишила меня родителей, пубертатного периода и подростковой неуверенности в себе. Она сделала меня охотником. Моей первой и любимой игрушкой была Пищаль – самопальный обрез, его подарил Бабуля на девятый день рождения… Мне легче убить, чем полюбить.

И в то же время: можно больше не бояться ядерной бомбы – её просто некому запустить; глобального потепления, экологической катастрофы… У нас нет генмодифицированных продуктов, спида и рака – всё это на "раз" лечат маги.

Одна загвоздка: магия – удел избранных. Они всегда будут считать, что лучше знают, с какой стороны масло на бутерброде…

Я успела дожевать батончик – без всякого удовольствия, просто для того, чтоб набраться сил, – когда раздался рёв раковины.

Второй тайм начался.

– Меняем стратегию, – скомандовал шеф. – Иван бежит в центр, на воротах остаётся Сет. А ты…

– Да как же так? – перебила я. – Сет – лучший нападающий!

– У нас остался всего один гол до вылета, – шеф посмотрел на меня одним глазом, сразу став похожим на петуха. – Надеюсь, ты понимаешь всё серьезность сложившейся ситуации, юный падаван?

– Как не понять. Западло ведь – каким-то гиббонам проиграть.

– Гориллы – человекообразные приматы, – поправил Сет. – Не по понятиям называть приматов гиббонами.

– А в чем разница-то?

– А в том, что приматы могут и навалять, если услышат. А гиббонам – всё равно.

Я посмотрела на соседнюю команду. Горилл было несколько меньше, чем в начале первого тайма, но капитан команды всё так же воинственно обозревал поле из-под низко надвинутого лба.

– Соберитесь, – прикрикнул Лумумба. – Осталось всего-ничего.

– Нам бы ночь простоять, да день продержаться… – пробормотала я себе под нос.

Все три мяча были где-то в центре поля: один под традиционной грудой тел, другой как раз промчался мимо меня… Точнее, не мяч промчался, а тритон в футболке под номером четыре. Зажав мяч подмышкой, он несся так, будто за ним гнались призраки.

Впрочем, это было недалеко до истины: пигмеи, гориллы, люди и не люди – неслись за тритоном так, будто он стырил золото партии.

Вот пигмей ловко подставил ножку горилле – громадный зверь мягко перекатился через голову, вскочил и побежал дальше.

Зато другой парень, в короткой набедренной повязке, получив такую подножку неловко подскочил, споткнулся, шея его согнулась под ужасным углом… Толпа унеслась дальше, а я подошла к упавшему. Лицо его выражало крайнее удивление, а дыхания не было совсем.

Летающие носилки были тут как тут.

– Лови!

Из воздуха мне в лицо летел мяч. Подавив инстинктивное желание уклониться, я приняла его на грудь, затем на колено, а затем… Я не успела ничего сделать. Мелькнул черно-золотистый мех, мяч вырвали у меня прямо из рук, и вот – его уже нет.

Тяжело дыша, я уперла руки в колени.

– Что ты ворон считаешь, – крикнул, пробегая мимо, Лумумба. – Такой был хороший пас!

– Всех не успела посчитать, – бросила я ему в спину.

Шеф остановился, затем развернулся и подошел ко мне.

– Странно, – сказал он. – Я думал, что именно с тобой проблем возникнет меньше всего.

– Каких проблем?

– Ты – человек азартный. Увлекающийся. Ты подбила викингов на совершенно бесполезный штурм острога. Собиралась переплыть Кольский залив. А сейчас… Я тебя просто не узнаю.

– Я тоже себя не узнаю, – это была чистая правда. – Мысли вот одолевают.

– Почему ты не можешь отбросить мысли и просто поиграть?

– Может, взрослею?

– И тебе совсем не жалко напарника?

– А чего его жалеть? Вон какой здоровый бугай… – и тут я вспомнила. – Стойте! Так это правда? Что вы на него с Бумбой спорили?

– А ты не поверила?

– Я думала, вы нас так мотивируете.

– Одно другому не мешает. Смекаешь? – и шеф умчался. А я повернулась к полю… Ванька, значит. Ну-ну.

Поле было такое большое, а я – такая маленькая… Это надо использовать.

За Ванькой, оглушительно фыркая, гнался носорог. Напарник бежал, прижав к пузу мяч и ничего вокруг не видел.

Улучив момент, я выскочила прямо перед носорогом и набросила куртку ему на рог. Животное затормозило – из-под широких, как тарелки, ножищ полетели пучки травы. Замотало головой, силясь устранить преграду, но куртка держалась крепко. Носорог обиженно заорал, но в следующий миг растворился в воздухе – шестьдесят секунд истекли. Ванька успел забросить мяч в ворота тритонов.

Отгремели литавры и команду ящеров под вопли и свист толпы удалили с поля – Ванькин гол был решающим.

Я огляделась в поисках следующей жертвы. Ага! Давешний бородатый мужичок делал пассы руками и что-то бормотал… Подскочив поближе, я заорала в ухо: – Грузови-и-ик! – и указала ему за спину. Мужичок ничком повалился в траву. Газон вокруг затрещал синими искрами и задымился – энергия заклинания ушла в землю…

Я сбежала, пока он не опомнился.

Потом я нашла кучу-малу. Пощекотать пятку гориллы, бросить горсть сухой травы в глаза пигмею, быстро связать шнурки на кроссовках – причем, один белый, другой – черный. И оба правые. Ха-ха! А это даже весело!

На меня мчалась гигантская черепаха. Панцирь – как гора. Вся в выбоинах и трещинах, на морде – тупое упрямство. Обежав её сбоку и подгадав момент, я сделала подсечку. Черепаха запнулась, инерция потащила её вперед и вот рептилия, кувырнувшись, покатилась, как камень с горы. Остановить её никто не посмел.

Черепаха на полной скорости влетела в ворота магов – тех самых, которые её наколдовали, и раскатала их в блин.

Заорала иерихонская раковина. Игру остановили.

Я независимо потрусила к Лумумбе – вроде, никто не видел, что подножку поставила я…

– Колдовство, причинившее вред имуществу устроителей соревнований, подвергает дисквалификации всю команду, – изрекла возникшая ниоткуда птица Гамаюн.

– Интересно, кто её толкнул? – задумчиво спросил наставник.

– Такую махину? – я подняла бровки. – Ума не приложу…

Так, команду магов устранили. Остались оборотни, гориллы… И мы. До конца игры – пять минут.

Самыми грозными противниками, на мой взгляд, оставались оборотни-ягуары. Голов у них не было ни одного – над их воротами висела большая цифра "ноль". У горилл был один, у нас – два. Очевидно, что серьезными противниками нас не считают.

И тут у меня родилась идея.

Подобравшись к Ваньке, я пошептала ему на ухо. Тот скептически на меня посмотрел.

Я опять пошептала. Напарник почесал затылок.

– Может сработать, – кивнул он. – Только… Как же бвана? Он же строго-настрого запретил…

– Победителей не судят.

И Ванька побежал в центр поля – туда, где должны были упасть мячи. Я в это время подскочила к богу смерти.

– Сет, ты можешь по моему сигналу сотворить что-нибудь безобидное, но такое, чтобы отвлечь всех на несколько секунд?

– Зачэм?

– Некогда, объяснять. Сейчас сигнал к началу игры будет… Ну так как?

– Ладно.

Мячи уже летели к земле…

– Давай!

Воздух над стадионом разорвал гром и на площадку хлынул град. Ледяные шарики величиной с голубиное яйцо. Они падали в траву, подскакивали, искрясь на солнце, барабанили по макушкам, плечам и спинам… А потом они таяли, оставляя после себя раскисший дерн и скользкую траву.

Отовсюду летели возгласы удивления и страха: ледяной град в этих широтах – явление уникальное. Он шел ровно шестьдесят секунд, но этого хватило с лихвой.

Раздался гонг: в ворота оборотней попал мяч. Стоп. Три мяча рядком лежат у самой сетки. Урра! Получилось!

Конечно же, Лумумба понял всё первым.

– Навь? – задрал он бровь. Я кивнула.

– А как же Мушхуш? Вы опять ослушались. Иван мог серьезно пострадать…

– Я подумала: есть же магическая сетка, – поспешно затараторила я, пока шеф не разбушевался. – Раз она не дает магии вырваться за пределы поля, значит и внутрь работают те же принципы. Верно? Мушхуш не мог проникнуть сквозь магическую сетку, и Ваньке ничего не угрожало!

Лицо учителя отразило напряженную работу мысли.

– Молодец, – вынес он приговор. – Пятерка за сообразительность. Жалко, я сам не додумался… К сожалению, сработать это могло всего один раз, – вздохнул он.

– Зато мы вынесли самую сильную команду.

Когда ягуары гуськом шли на выход, предводительница бросила на меня уничтожающий взгляд. Я в ответ показала ей язык.

Осталась ерунда: победить команду фаворитов.

– Есть идеи? – спросила я, когда все – Ванька, Лумумба, Сет и Гамаюн собрались на совещание возле наших ворот.

– Им нужно забить один гол, – напомнил шеф. – И тогда игра окончится.

– Шестеро горилл против нас четверых, – заметила я.

– Пятерых, – сердито напомнила ворона.

– А нельзя на ворота какую-нибудь магическую хрень накинуть? – спросила я. – Ну, чтобы мячик влететь не мог…

На меня посмотрели, как на дурочку. Вот всегда так: сами что-то знают, а объяснить не хотят.

– С ворот магия скатывается, как ртутный шарик по стеклу, – наконец откликнулась ворона. – Они сами – порождение волшебства.

– А передвинуть? – вновь спросила я.

Базиль нахмурился.

– Мы должны победить честным путём, – заявил Ванька. – Никакой магии, никаких трюков. Никакого притворства, – все уставились на нашего дубину. – Гориллы – хорошие ребята. Трудяги. Мы уедем, а они останутся… Нужно, чтобы все знали: они проиграли достойной команде, а не какой-то шушере.

– А если проиграем мы? – тихо спросил Базиль.

– Значит, проиграем.

– А как же ты? – спросила я. – Ты ведь тогда в Бумбе останешься…

– Ладно, не горячитесь, – перебил меня наставник. – Будем играть, а там посмотрим.

И мы стали играть.

Гориллы превосходили нас всем: скоростью, силой, пониманием стратегии игры. Они носились по полю, как гигантские призраки – длиннорукие, бесшумные… Они посылали такие пасы, какие мне не могли даже присниться. Они так изящно жонглировали мячами, что это было просто красиво.

Паршивцы работали на публику.

Мы сделали за них самую трудную работу: устранили остальные команды. И теперь они наслаждались славой и старались продлить момент успеха.

И тут, видимо, наигравшись, капитан горилл длинным красивым выбросом послал мяч в наши ворота. Ну, всё…

К моему удивлению, сигнал не прозвучал: Сет поймал мяч! И тут же, пока никто не опомнился, запустил его в ворота горилл. Мяч запутался в сетке.

Трибуны взорвались.

Вот это было гениально! Никто не ожидал такого от вратаря. Никто не думал, что так можно – кроме Сета. Мелькнула мысль, что наш ручной божок смерти слишком хорошо разбирается в игре… Мелькнула, и пропала.

Два-два! Ничья. До конца матча сорок секунд – такое время показывало табло, висящее над полем. Кстати сказать, здесь вовсю применяли технологию "волшебного глаза" – ту же, что и в Мангазее. Маги, сидя на специальной трибуне, транслировали крупным планом всю игру, выделяя особо удачные моменты.

– Ну, теперь они заиграют в полную силу, – сказал шеф.

– Вы тоже заметили, что они дурака валяли?

– Что поделать? Высокопримативность накладывает свои правила поведения, – пожал плечами наставник. Я запомнила новый термин: надо будет посмотреть потом в словаре…

Всего одно попадание. От победы нас отделяет один мяч.

Я прищурилась. В игре три мяча. Казалось бы, завладеть одним из них – не такая уж трудная задача. Но учитывая спортивные качества горилл…

– Базиль, вы можете придать мне прыти?

– Это как?

– Ну не знаю… Вставить в кроссовки пружинки, или еще что.

– А как же решение играть честно?

Я вздохнула.

– А разве вам не нужна победа?

– Нужна, – кивнул наставник.

– Просто вы не хотите ранить нежную душу вашего падавана?

– Просто я не хочу ранить нежную душу своего падавана. А еще… Не люблю мухлевать.

Я кивнула на горилл.

– Но ведь бой с превосходящими силами противника – тоже нечестно?

Базиль посмотрел на меня с огорчением.

– Когда ты перестанешь воспринимать жизнь как непрерывный бой?

– Я по-другому не умею.

– Надеюсь, мне еще представиться возможность тебя научить… – наставник, не давая мне ответить, встряхнулся. – До конца игры – сорок секунд. Ты готова играть не по правилам?

Я кивнула. Если б я всегда играла по правилам – просто не выжила бы. К тому же, это скучно…

– Жди, – шеф убежал, потому что вновь прозвучал сигнал.

Никто больше не посылал красивых пасов. Никто не бегал, рисуясь, по полю.

Гориллы, завладев всеми тремя мячами, как всадники апокалипсиса, устремились к нашим воротам.

Первый мяч Сет отбил – кончиками пальцев неимоверно вытянувшейся руки. Второй – приняв на лоб. Он сейчас действительно походил на бога – бога виртуозной игры.

Поймав очередной мяч, он крутил его на указательном пальце, прогонял по плечам, подбрасывал пятками, а затем, наигравшись, пинал так далеко, что мяч переставал быть виден.

Гориллы бесновались, ухали и закатывали губы, обнажая страшные желтые клыки… Но были вынуждены раз за разом бежать за мячом, возвращаться и повторять попытку.

Десять секунд. К нашим воротам, ведя мяч, устремился вожак. Сет как раз был занят отбиванием другого мяча и Ванька рванул наперерез.

Воткнулся в вожака, как бык в бронепоезд и оба рухнули на траву.

Закричав, я рванула к ним, но почувствовала уколы магического электричества и лёгкие судороги в конечностях.

Споткнулась, упала и вытаращила глаза: мои руки покрылись коричневой шерстью. Пальцы стали узловатыми и длинными. Лицо тоже покрылось шерстью, только челюсти выпятились и губы расползлись, как у лягухи. Волосы куда-то делись. Волосы! Мои длинные рыжие волосы – самое красивое, что у меня есть… Оглядывая себя и ощупывая, я поняла одно: теперь я форменный уродец.

– Шеф! Что вы наделали! – хотела крикнуть я, но из горла вырвалось только "у-ук, у-ук!"

– Действуй! – закричал бвана. – У тебя восемь секунд!

И я понеслась.

Никогда я еще не бегала так быстро. Никогда не двигалась так свободно. Тело сделалось невероятно ловким. Руки, которыми я с легкостью отталкивалась от земли, налились силой. Мешала, правда, одежда – эти тесные колодки на ногах, эти узкие кишки, в которых путались ноги… Как легко и привольно будет без них! Но я подавила желание сбросить штаны – на это просто не было времени.

Поймать один из мячей не составило труда – я просто взлетела в воздух и вынула его из рук гориллы. А потом понеслась к воротам.

Меня пытались остановить. Меня пытались поймать. Задержать, запутать – всё впустую. По сравнению со мной эти громадные увальни будто стояли на месте.

Ворота загораживал медлительный, как кисель, бугай. Расставив лапы, он перекрыл всю площадь, от одной планки до другой.

Но я видела наперед все его действия. Он не мог мне помешать!

Сделав обманный маневр – один, другой, – я изо всех сил метнула мяч и увидела, как натянулась сетка позади вратаря.

Урра! Го-о-ол!

Магия ушла. Став собой, я повалилась на колени. Желудок бился где-то у горла, сердце провалилось в пятки. Как шум прибоя, накатывал грохот трибун. Как отдаленные раскаты грома, гудел гонг…

Победа! Мы победили! Встав, я поискала глазами напарника, и… Сердце остановилось.

Ванька неподвижно лежал там, где его повалил на траву вожак горилл.