Глава 8. Учатся дети, учатся взрослые. Наши принципы воспитания и образования

Основой нашей семьи всегда были дети. Нам с Любой хотелось вырастить Катю и Веру добрыми, честными, умными, трудолюбивыми, физически здоровыми. На лето, даже когда они пошли в школу, из-за плохого климата мы постоянно отправляли девочек к родителям Любы в Поволжье.

Разница в возрасте девочек всего одиннадцать месяцев, поэтому отдали обеих в один класс. Наши дочери, словно «лягушки-путешественницы», ежегодно первую четверть учились у бабушки в Радищево, вторую и третью – в Нерюнгри, а четвертую заканчивали опять в своем классе в Радищево. Особых педагогических приемов и способов в воспитании дочерей не применяли, но к самостоятельности приучили с раннего детства. Главная заслуга здесь принадлежала жене. И я уверен: моим дочуркам досталась хорошая мама! Начиная с пяти лет девочки имели свои обязанности по дому (как у нас, так и у бабушки). Я всегда поражался, насколько доходчиво Люба объясняла им, почему это необходимо.

Девочки всё быстро схватывали, взрослели на глазах. По вечерам наши соседи с нетерпением ожидали Катю и Веру из садика, чтобы отдать им на пару часов своего капризного годовалого мальчика. У них он почему-то был «шелковым». Наверное, тут действовали терпение, врожденная чувствительность и участливость. Его родители в это время могли немного отдохнуть или что-то сделать по дому.

Начав ходить в школу, наши дети сами себя обслуживали: готовили себе завтраки, разогревали после школы обеды, стирали свое белье. И только глажку, в целях безопасности, Люба им не разрешала.

Мы приучили их всегда быть вместе. Вспомнил такой случай. Я заехал домой на обед. Быстро перекусив, собирался уже уходить. Слышу характерный звук вставленного ключа в замок входной двери. Открываю. На пороге старшая дочь Катя, удивленно смотрит на меня. Вместо «здравствуй» задаю ей вопрос:

– А Вера где?

– А она еще в школе, одевается медленно, – отвечает Катя и пытается пройти в квартиру.

Я ее останавливаю, снимаю с плеч школьный ранец и говорю:

– Иди, дочка, назад и без Веры не возвращайся.

– Хорошо, – сказала она, направляясь вниз по лестнице.

Буквально через пять минут появляется Вера. Задаю тот же вопрос:

– А Катя где?

– Так она раньше ушла. Ее разве нет дома? – удивленно смотрит на меня.

Снимаю и ее ранец:

– Иди и без Кати не возвращайся!

Проходит полчаса, а их всё нет. Зима, на улице мороз… Начинаю волноваться, но жду. Появляются обе и вопросительно смотрят на меня.

– Девочки, это вам наука. Постарайтесь всегда быть вместе. При любой ситуации у вас будет возможность прийти друг другу на помощь, – и постарался объяснить им преимущество быть вместе.

Учились они довольно самостоятельно. Мы даже выполнение домашних заданий старались без особой просьбы не проверять. Ни о каких репетиторах и речи никогда не было. Вере было шесть лет, когда она стала первоклашкой, поэтому ей приходилось трудно. До третьего класса она ходила в троечницах. За оценки мы их никогда не ругали, но постоянно напоминали:

«Учиться надо не ради оценки, а для получения знаний».

Поначалу мы с Любой не понимали, почему так получалось. Ведь и у нас дома, и у бабушки, и в детском саду наши дочурки ели одинаковую кашу, слушали одни и те же сказки, играли в одинаковые игры. Потом школа. Один и тот же класс. Одни и те же учителя, подруги и друзья. Но такие разные характеры, склонности, способности, поведение, интересы. В нашей семье их индивидуальные особенности всегда учитывались.

Вера сильна была в математике. Когда они учились в старших классах, по вечерам интересно было наблюдать за ними. Катя пристает к Вере:

– Ты когда решишь эту задачу? Мне уже все обзвонились, у них не получается…

– Отстаньте от меня, бестолочи! Там ничего нет сложного, – серьезно говорит Вера.

Пару часов помучает, а потом великодушно соглашается выдать решение. Катя быстро по телефону разносит радостную весть одноклассникам. Зато на истории и географии отыгрывалась уже Катя. Так по жизни они и дополняют друг друга.

Но серьезных проблем у нас с ними не было никогда. Наоборот, их рано проявившиеся природные задатки и наклонности помогали нашим воспитательным усилиям.

Катя в пять лет в новой квартире исписала цветными карандашами все стены их спальни. Менять обои из-за этого не стали, тем более ругать. Хотя тогда мы и предположить не могли, что это – «настенное творчество» будущей чемпионки мира по ногтевому дизайну. В третьем классе она, узнав, где находится художественная школа, уговорила маму отдать ее туда учиться. Катя с такой радостью рассказывала об окончании первого класса, что на следующий день я заехал в «художку». Нашел ее преподавателя, представился, чей я отец, и спрашиваю:

– Расскажите, пожалуйста, о Катиных успехах в рисовании. Может, ей не стоит здесь дальше «протирать штаны», а лучше заняться чем-нибудь другим?

Преподаватель посмотрела на меня с хитринкой и, кивнув, произнесла:

– Гений в ней еще не просматривается, но что-то есть!

Слово «что-то» было сказано с заметным ударением. В руках у нее появился небольшой лист ватмана:

– Посмотрите, что вы здесь видите?

Всё было в разноцветной гуаши, и я удивленно произнес:

– Какая-то мазня!

Преподаватель сделала пару шагов назад:

– А так?

– По-моему, лошадь бежит, – неуверенно вымолвил я.

– Вот в том-то и дело, что бежит. Понимаете, бежит! А это самое важное! – ее лицо просто сияло.

Поддавшись вдохновению преподавателя, я закивал головой, хотя для меня это «искусство» было «темным лесом».

Тем не менее вечером я жене сказал:

– Быть Кате художником! Пусть девочка занимается любимым делом.

Вера тоже рано стала проявлять характер. Обнимет дерево и стоит. Люба ей:

– Доченька, надо идти, а то опоздаем.

Она в ответ:

– А Катю накажешь? Она меня обижает.

И не сдвинется с места, пока не услышит положительный ответ.

В четвертом классе Вера впервые увидела, как играют на рояле. Она буквально «выдавила» из матери пианино и настояла на обучении в музыкальной школе. Вернувшись как-то из командировки и увидев пианино, я удивленно посмотрел на Любу:

– Вроде в нашем роду не было музыкантов, да и с музыкальным слухом у всех не ахти.

– Зато у моих родственников со слухом всё на высоте, поют на четыре голоса! – парировала она. – А потом, музыка помогает развивать и другие способности.

Увидев ее взгляд, я понял, что спор лучше не продолжать, разговор окончен.

Будучи всегда вдвоем, наши дети постоянно себя занимали. Никогда не капризничали, если по вечерам оставались одни. Это позволяло нам окунуться в бурную жизнь на новом месте, ведь обустраиваться приходилось с нуля. Меня и Любу приняли в свою компанию коллеги по цеху. Часто собирались у нас дома. Обычно все приходили с детьми, но за стол со взрослыми их никогда не усаживали. Мы заранее организовывали детский «сладкий» стол, где Катя и Вера находили себе и своим гостям занятие.

Но в новогоднюю ночь мы собирались за праздничным столом обязательно все вместе. Это всегда был семейный праздник. Участвовал и старший сын Юра, который в пятнадцатилетнем возрасте стал жить вместе с нами. Такая замечательная традиция стала в нашей семье постоянной. Сейчас у наших детей свои семьи. С удовольствием в этом участвуют их вторые половинки – наши зятья Алексей и Максим, невестка Ангелина. У них уже свои дети (наши внуки). В семьях Кати и Веры – по четверо, у Юры – пятеро. Но тридцать первого декабря все съезжаются к нам в родительский дом в Армавире, и мы вместе встречаем Новый год. Это незыблемый семейный закон! И обязательно, вот уже десять лет, делаем общую фотографию, где все рассаживаются по своим законным местам.

По этим фото можно отследить, как растут семьи и взрослеют наши внуки. Сейчас на нашем семейном фото двадцать один родной человек. Не это ли счастье?!

Мы как родители понимали, что наши дети будут расти не только в замкнутом пространстве семьи. Большое количество людей оказывали на них влияние. Но мы все равно стремились быть главными воспитателями. В нашей «домашней педагогике» всё происходило «по образу и подобию». Как меня и Любу воспитывали родители, дедушки и бабушки, как нам прививали трудолюбие, доброжелательное и уважительное отношение к окружающим, так и мы старались передать им это. Подсознательно мы даже больше это воспитывали в себе, и уже потом своим примером старались привить эти качества нашим детям.

Не всё было гладко. Буквально «воевали» со строптивостью Веры в переходном (четырнадцатилетнем) возрасте. Победили терпение и родительская любовь.

С сыном Юрой, так как он жил далеко, в Армавире, было сложнее. Его мать после нашего отъезда в Якутию успокоилась и не препятствовала нашему с ним общению. Встречи были редкими, но приездам в Армавир меня и всей моей семьи Юра был рад. Все свободное время он проводил у нас дома и всегда находил общий язык и с Любой, и с девочками. После окончания первого курса техникума приехал к нам в Славянск-на-Кубани. Мы как раз в мае того года переехали туда из Нерюнгри. Приехав, заявил, что будет отдыхать у нас всё лето. Вот тогда-то у меня с ним и состоялся первый серьезный разговор. Постарался ему популярно объяснить, что, учась в техникуме, он как раз и отдыхал. А здесь у него есть возможность не бездельничать всё лето, а поработать и заработать свои первые деньги. Хотя и без удовольствия, он согласился. Потом втянулся и работал помощником водителя грузового КамАЗа уже в радость.

В начале августа Юра попросился остаться у нас жить. Предварительно он узнал о родственном техникуме и о возможности туда перевестись. На что я ему сказал:

– Сначала надо на семейном совете это обсудить. И самое главное, тебе нужно решить этот вопрос со своей мамой. Переход в нашу семью необходимо официально оформить, и только с ее согласия.

В тот же день он рассчитался и уехал в Армавир. Дней через десять звонит:

– Я всё решил. Приезжай, пожалуйста, оформить документы, чтобы успеть перевестись в техникум.

Так мы стали жить одной семьей. После того как Юра окончил техникум, мы переехали в Армавир.

Юра жил в доме у моего отца, а потом переселился к своей матери. В тот же год он поступил в институт и стал работать помощником бухгалтера на нашем небольшом предприятии. Всё шло хорошо до следующего лета. После сдачи последнего экзамена Юра пришел на работу и сразу ко мне:

– Надо поговорить.

Вижу: волнуется, напряжен как струна.

– Если надо, тогда говори, – как можно спокойней ответил ему.

И он начал свой монолог, видимо, долго готовился:

– Я работаю на общий бизнес, а ты мне платишь только зарплату. И та небольшая: не хватает даже на учебу, чтобы сдавать экзамены.

От удивления я поднял брови. Он продолжал:

– Да, да! Сейчас такое время, не заплатишь – не сдашь! Другим родители машины покупают, а ты меня заставляешь считать копейки.

Не перебивая, я слушал его до тех пор, пока он не выпалил:

– Ну почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

После этого я встал, усадил его на свой стул и негромко начал:

– Давай по порядку. Во-первых, молчал, потому что ждал, когда ты закончишь. Во-вторых, не перебивал, так как хотел понять причину твоего возмущения. В-третьих, приведу веские, на мой взгляд, аргументы твоей неправоты. Ты год проработал помощником очень опытного бухгалтера. Логичнее было бы полностью освоить ее функции и предложить себя на ее место. Твоя зарплата поднялась бы в два с половиной раза. Не можешь сдать без денег экзамены – бросай учебу, а не пеняй на времена. В этом плане они такие же, как и прежде. Я в свое время на таких «горе-учениках» неплохо зарабатывал. И последнее: зря ты приводишь других в пример – это обычная зависть в тебе говорит, от нее и до злобы один шаг. А с ненавистью в сердце не будешь счастливым! Это не я сказал, а далай-лама. Рассчитывай в жизни на свои возможности. А чтобы этих возможностей было больше, добросовестно трудись.

– Ты меня не услышал! – сверкнув глазами, он вышел, хлопнув дверью.

Вечером я рассказал Любе об этом разговоре с Юрой. Долго спорили, она была на его стороне. Призналась, что подкидывала ему деньги, чтобы платить за экзамены. Этот спор еще больше укрепил меня в своей правоте.

На следующий день к нам на работу зашел мой хороший знакомый. В разговоре выяснилось, что он ищет работу для своей жены, которая выходит из декретного отпуска. Зная, что она бухгалтер, я предложил ему:

– Пусть приходит к нам помощником бухгалтера. Если всё получится, в дальнейшем заменит главного. У нас в этой должности работает пожилая женщина, которая уже просится на пенсию.

Они явились разом: и Юра, и его замена.

– Сынок, у тебя есть час времени, чтобы передать дела новому помощнику бухгалтера и получить расчет, – сработал эффект неожиданности.

– Но… – растерянно начал он.

Однако я твердо сказал:

– Никаких «но», всё в свете нашего вчерашнего разговора. Не теряй время, передавай дела!

Это был ему первый серьезный урок ответственности за принимаемые решения.

За него я не переживал. Парню двадцать лет, он владеет двумя востребованными специальностями – пусть учится самостоятельно «грести» по жизни. В дальнейшем в судьбе Юры и еще были жесткие уроки, которые, несомненно, помогли ему найти свой путь. И он сумел совместно со своей женой организовать семейное дело, в котором уже активно участвует его шестнадцатилетний сын Никита. А вот со старшим, восемнадцатилетним Кириллом, похоже, такие же проблемы, какие были у меня с Юрой двадцать лет назад. Но я верю, всё у них будет хорошо!

С дочерьми после окончания школы все складывалось благополучно. Катя последние два года со своей подругой усиленно готовились к поступлению в Краснодарский госуниверситет на художественно-графический факультет. Обе с отличием окончили художественную школу и индивидуально занимались у опытного преподавателя. Я даже выкроил время и на зимних каникулах свозил ее в Петербург. Все десять дней были посвящены художественным галереям, за исключением встречи юбилейного Рождества Христова в Кафедральном Казанском соборе. По вечерам ходили в театры. Радости ее не было предела!

С Верой было немного сложнее. Обладая аналитическим складом ума, она сразу определилась, что хочет учиться на экономическом факультете. А вот определить, в каком вузе и городе, помогли время и его величество случай.

Для выбора вуза съездили с ней в Москву. Огромный чужой город не приглянулся. Возвращались через Ростов, заехали к моим хорошим знакомым, у которых остановились переночевать. Они оба были преподавателями: он в Южном федеральном университете, она в Донском государственном техническом университете, на факультете «Мировая экономика». Ее рассказы в течение вечера произвели огромное впечатление на Веру.

После некоторых колебаний Катя тоже решила поступать на худграф в Ростове, чтобы опять быть вместе. Так у наших дочерей заканчивалось детство. Они вступали во взрослую самостоятельную жизнь.