Самая большая трансформация

Несмотря на то, что в этой книге я рассказываю о стремительном переходе от идеологии продукта к идеологии сервиса в сферах розничной торговли, транспорта, СМИ и технологий (и об изменениях, которые должны произойти для успеха этого перехода), наибольшую выгоду от сдвига к идеологии сервиса получит именно производственная сфера. Сюрприз, сюрприз! Мы привыкли к рассказам о том, что акцент мировой экономики постепенно смещается с производства товаров на производство услуг. Наибольшую долю в ВВП США промышленность вносила в 1950-х, после чего показатели занятости в этом секторе неуклонно снижались, вплоть до конца девяностых.

По данным Статистического управления Министерства труда США, сегодня показатель общей занятости на производстве находится на том же уровне, что до вступления страны во Вторую мировую войну. Причем если в начале 1950-х почти треть рабочих рук была занята непосредственно в производственном процессе, то сегодня этот показатель едва дотягивает до 9 %. В мире статистика немногим лучше. Согласно докладу МВФ, уровень производительности после кризиса 2008 года «повсеместно и неуклонно снижался и в развитых, и в развивающихся, и в отстающих странах». Темпы промышленного производства в мире явно замедляются.

Однако тут есть одно «но»: обрабатывающая промышленность остается гигантским сектором экономики. Согласно отчету Национальной ассоциации промышленников, вклад промышленных предприятий в экономику США в 2016 году составил порядка $2,2 триллиона, или почти 12 % ВВП. На предприятиях сектора занято около 12,5 миллиона человек, а прирост количества рабочих мест после окончания кризиса конца 2000-х составил более миллиона человек. Если сравнить экономики мира исключительно по размерам производственного сектора, США займет девятую строчку в рейтинге. Так что промышленное производство – не просто огромная часть экономики, она намного больше, чем мы можем себе представить.

Но почему именно промышленность станет главным бенефициаром перехода, а не любая другая сфера из перечисленных в книге? Потому что сегодня мы стоим на пороге очередного этапа промышленной революции, который спровоцирует рост мировых показателей производительности труда до двухзначных значений и стремительный рост экономики в целом. Промышленное производство уподобится старику, который однажды утром проснется снова молодым – сказание о Гильгамеше повторится вновь. Или, как поет в одной из своих песен ЭлЭл Кул Джей: «Не говори, что я вернулся – я никуда не уходил».

«Интернет вещей»

В последние пять лет тысячи производственных предприятий по всему миру без особой огласки вкладывали огромные средства в разработку систем передачи данных и датчиков получения информации. В результате датчиками сегодня напичкано буквально все: двери, стулья, трубы, полы, оконные рамы, рабочие столы в офисах, стены в коридорах, несущие опоры в зданиях, осветительные приборы, обувь, бутылки с дорогим алкоголем, автомобильные, авиационные и прочие покрышки, кирпичи в стенах и многое-многое другое. Согласно разным прогнозам, до 2020 года в мире будет установлено более миллиарда «умных» счетчиков, более 100 миллионов ламп освещения подключено к глобальной сети, а более 150 миллионов автомобилей оборудованы модулями передачи данных стандарта 4G. Более 200 миллионов единиц домашней техники будут встроены в системы типа «умный дом», а несколько миллиардов предметов одежды и более 90 миллионов различных носимых устройств – снабжены специальными чипами.

Для чего служат все эти датчики? Для сбора и передачи данных – причем самого разного свойства. Все получаемые данные будут передаваться на централизованные серверы производителей, анализироваться и использоваться для улучшения качества выпускаемой продукции. (Хотели поговорить о больших массивах данных? Вот вам по-настоящему большие массивы данных.) В обобщенном виде создаваемая гигантская инфраструктура получила название «интернет вещей», или IoT.

Фактически IoT способствует оцифровке реального мира с помощью устройств сбора данных и средств их передачи. Возможно, звучит слишком «технически», но это наиболее точное определение. Оцифровка означает получение данных об объекте и их конвертацию в последовательность машинных символов для облегчения последующего поиска, идентификации объекта и установления связи с ним. Со временем вообще все произведенные в мире предметы смогут передавать и получать данные, а их анализ будет способствовать повышению эффективности производства и появлению новых бизнес-идей стоимостью в триллионы долларов.

Сейчас мы находимся на первой стадии формирования «эффективности» IoT – на этом этапе разрабатываются системы оценки и повышения показателей эффективности и производительности. Но все станет намного интереснее на следующем этапе, когда IoT шагнет за рамки оценки эффективности и превратится в источник возможностей. Вот вам для примера отрывок из речи Скотта Пеццы из Blue Hill Research:

«Если вы сегодня выпускаете какой-либо физически существующий продукт, способный собирать какой-либо тип данных (или пригодный для соответствующей модернизации), а где-то в мире есть кто-либо, кому такие данные могут быть интересны, то IoT превращается в ваш новый источник дохода. Если вы выпускаете какой-либо физически существующий продукт, характеристики которого со временем ухудшаются или который требует сервисного обслуживания, то IoT превращается для вас в инструмент удаленного мониторинга и этого самого обслуживания – снова источник дохода. Благодаря использованию IoT вы можете повысить привлекательность (и ценность) вашего продукта, предоставив покупателю возможность самостоятельно вести мониторинг и принимать решение о необходимости сервисного обслуживания. Если вы продаете услуги, которые можно улучшить за счет доступа к расширенным данным, IoT превращается в ваш новый источник дохода. Наконец, если вы продаете технологии для получения, передачи и анализа данных или разрабатываете технологии для управления сервисами и принятия платежей за них либо для прогнозирования рынка и планирования бизнеса, IoT превращается в ваш новый целевой рынок».

Согласно прогнозам, к 2030 году «интернет вещей» станет отдельным сектором экономики, по размерам равным экономике нынешнего Китая – то есть его объемы составят до $14 триллионов, или 11 % мировой экономики. Цифра ошеломляет, но думаю, она даже занижена. Прямо сейчас в США работают около 250 000 технологических компаний, выпускающих специальные датчики и соответствующее оборудование для автомобильной и аэрокосмической отрасли, для производителей робототехники, электроники, металлов, пластмасс и так далее. В целом по миру таких компаний можно насчитать до нескольких миллионов – и все они постепенно становятся «участниками интернета вещей». А когда каждый предмет в мире получает цифровой компонент, привычные различия между «тяжелым промышленным оборудованием» и «легкими цифровыми услугами» исчезают. В буквальном смысле.

Ожидается, что уже в настоящее время показатели промышленного производства (причем охватывающие все: от заводов, рабочих рук и программного обеспечения до цепочек поставок и доставки конечному потребителю) вырастут до двухзначных значений. И все это, в первую очередь, благодаря внедрению технологий IoT. Эти технологии сами по себе призваны запустить механизм промышленной революции, необходимость которой назревала очень давно. Как отмечал промышленный аналитик во время своего большого выступления на конференции TED 2016, каждому периоду устойчивого экономического роста в последние 150 лет предшествовал промышленный сдвиг: изобретение парового двигателя в XIX веке, развитие конвейерного производства в начале XX века, первая волна автоматизации производства в начале 1970-х. Сегодня мы наблюдаем, как экономика выходит из очередного периода стагнации. Оливье Скалабр считает:

«Нельзя сказать, что мы ничего не сделали со времен последней индустриальной революции. Скорее, можно сказать, что мы предприняли несколько попыток повторить ее, но – довольно неудачных. Например, переносили фабрики в страны с более дешевой рабочей силой, чтобы сократить издержки. Не то чтобы это способствовало повышению производительности, но мы сумели сэкономить немного денег – правда, не слишком много, потому что дешевая рабочая сила недолго оставалась дешевой. Потом мы пытались укрупнять заводы и вводить для них узкую специализацию. Идея заключалась в производстве одного конкретного продукта на одном заводе, заполнении складов до отказа и дальнейшей доставке товаров потребителям под заказ. В итоге сегодня… большинство заводов выглядит точно так же, как выглядело пятьдесят лет назад».

Скоро все изменится.