Глава тринадцатая

Для чего это все?

Сегодня в России становится все больше научных книг по сценарному мастерству. Книг режиссеров мало. Тем более хочется построить повествование на реальных историях с площадок, которые пригодятся не только начинающим профессионалам. Я убежден, что режиссура не просто профессия, но способ глубокого познания – и мира, и себя, то есть это в первую очередь – путь.

Мои фильмы не принесли мне мировой известности (а так хотелось!).

Мои фильмы не принесли мне больших денег (почему-то мы об этом не задумывались).

Мои фильмы не стали классикой (хотя в киноэнциклопедиях есть).

Но если отбросить ироничный тон, и задать себе вопрос: «Для чего я делал эти фильмы?», то мне кажется, у меня есть на него ответ.

Так для чего же? Не один фильм, не два, а четыре, а потом целый сериал на 19 серий!

 Мне кажется, не только для того я делал все эти фильмы, чтобы что-то доказать себе. Я делал их для того, чтобы дать и себе, и людям (будь то команда или зрители) новые горизонты, новые эмоции, новые грани жизни. А еще надежду. На то, чтобы изменить свою судьбу. Пусть это сегодня уже избитая фраза, но я делал фильмы для того, чтобы попытаться изменить мир.

Мои фильмы – это путь опыта. Человеческий опыт – самое ценное. Опыт режиссуры уникален, потому что это люди, люди и еще раз люди. В бесконечно разных, так сказать, вариациях. А еще это возможность увидеть в людях много хорошего – света, добра, самопожертвования, силы, отваги, самоотдачи. Всех лучших качеств в наилучших их проявлениях. Вот это настоящая ценность. Что может быть важнее, чем видеть, как люди раскрываются и становятся лучше?

Для Кости наше кино стало мощнейшим трамплином, и он превратился из сисадмина в известного оператора-постановщика, который сейчас так часто и много снимает, что мне самому в пору вставать к нему в очередь. Месяцами он пропадает в киноэкспедициях, а в его портфолио мои фильмы теснят все новые и новые картины.

Для Алексея Черных, который исполнил главную роль в фильме «Сын», приз за лучшую мужскую роль на престижном фестивале «Киношок» стал настоящим прорывом. И он поехал в крохотное родное село у себя на родине, надел белый фрак, нанял белоснежный лимузин и от счастья на премьере в Барнауле чуть не загремел со сцены в оркестровую яму. А его портрет повесили в местной сельской школе, где он учился, откуда давно уехал, и куда так победоносно вернулся. Смешно? Очень! Зато по-настоящему.

Алла и еще несколько актеров, которые до моих фильмов нигде не снимались, после них стали нарасхват.

А сколько человек пришли на наши сумасшедшие проекты с нулевым опытом, а теперь успешно работают в большом кино?

Таких историй много. Все эти фильмы как большой котел, в котором поварились сотни человек. Я знаю даже случаи, когда наши безумные безбюджетные съемки вытаскивали людей из тяжелых болезней, поднимали на ноги после операций. А значит, продлили кому-то жизнь.

При том, что на площадке работалось всегда тяжело, без исключений. Актрисы, бывало, прямо на съемке теряли сознание. Несколько раз мы снимали подряд 26 часов, вся группа, без единого перерыва и обеда. Смена 26 часов. При классической смене в киноиндустрии – 12 часов минус 1 час на обед.

Помню, как актер Евгений Крылов, исполнитель главной роли в фильме «Последняя ночь» в какой-то момент бросился на помощь группе, схватил стул и понес его. Мы строжайше не позволяем ничем напрягать артистов, бережем их, ограждая от любых сложностей и пытаемся не отвлекать. Но тут не выдержал сам Женя, увидев, что мы не успеваем, а рук не хватает. Вышел из роли, схватил стул и побежал… Никогда не забуду этот стул.

Мое неудержимое желание снимать кино всегда уступало той буре, которая поднималась от кипучей деятельности всей команды. Один импульс увеличивался многократно, превращаясь в огромную неостановимую эмоциональную волну.

Или история про известного артиста В., которую я до сих пор рассказывал только близким. О том, как медийный актер появился в нашем авторском фильме, пошел без денег, по собственной инициативе, и чуть не пожалел о содеянном. Я вывесил в своем Фейсбуке (нет текста в наше время, где бы ни упоминалась эта соцсеть) объявление, что ищу актеров. Внезапно В. написал мне в личку и заявил прямым текстом, что «надоели сериалы, хочу сыграть в чем-то стоящем». Признаюсь, это польстило мне, хотя подобные желания не редкость среди медийных актеров. В какой-то момент им надоедает съемочная рутина за деньги и душа просит дикого эксперимента, например «сняться у Гончукова».

Мы договорились и стали искать у В. свободный день, чтобы подстроиться к его графику, и у нас ничего не получалось. Мои ассистенты бились, как рыбы об фильм. В. «давал» один-два дня в ближайшие полгода, и подстроиться было нереально, но все-таки звезды чудом сошлись. Мы позвали В. на съемку. У него была только одна смена.

Когда мы сняли эпизод разговора отца с сыном у колеса обозрения, мы пошли снимать финальную сцену борьбы, и вот тут началось… На улице стояла крепкая зима, градусов под двадцать, а снимали мы в заснеженном московском парке. Конечно, у нас не было никаких разрешений (все съемки в парках Москвы платные и очень дорогие, власти дерут в пять шкур), и поэтому мы взяли камеры в руки и пошли к месту съемки пешком – ворота закрыты, машины не пропускали. Больше километра мы шли по снегу.

Мы начали снимать. Прямо в снегу, который местами был по колено. В какой-то момент я увидел, что на ногах В. тонкие летние туфли, как это часто бывает в Москве, когда под тобой всегда машина, и ты ездишь по офисам и павильонам. Я понял, что В. замерз. А чуть погодя, снимая и снимая, кадр за кадром, дубль за дублем, я понял, что В. замерз очень сильно.

Мы предлагали ему горячий чай, и поначалу это выручало, но потом актер стал отказываться пить. Туалета, который обычно съемочные группы возят с собой в «караване» (на сленге набор киношных автомобилей), у нас тоже не было, а мы снимали в парке, на равнине, и в общем и целом были интеллигентными людьми… В какой-то момент В. чуть не послал подальше назойливую (так уж я воспитал) ассистентку, которая носилась по сугробам с термосом и стаканчиками. В. был уже синего цвета, но упорно снимался, мы делали дубль за дублем, он падал в снег и вставал, и снова падал. В своей личной куртке, к слову сказать, потому что костюма тоже не было на нищем проекте.

Спустя год мы вспоминали этот лютый день с актером напарником В. И когда я взахлеб стал вспоминать, как героически сражался с обстоятельствами В., тот рассказал свою правду, что на самом деле говорил про нас известный актер… Я пишу это с улыбкой, но со слов актера в тот день В. не жалел выражений. И слова «гребаный артхаус, проклинаю тот день, когда напросился!» – были самыми мягкими из всех звучавших русских.

Тем приятнее, когда после выхода фильма «Сын», после восторженных рецензий, после триумфальной победы на фестивале стало понятно, что все было не зря.

А ведущая радио «Культура» в прямом эфире студии, где сидел и артист В., назвала его короткую роль в нашем фильме – лучшей за всю карьеру артиста. Это была настоящая победа. Хотя мне было неловко, ведь фильмография у В. большая и солидная, а тут эпизод и лучшая его роль!

Я был счастлив. Забыв парки, морозы, наш жалкий чай В. благодарил, и уже не жалел о том, что согласился. И я до сих пор благодарен ему за работу. Ведь с его стороны это был чистый порыв, искреннее желание сняться в независимом кино, помочь молодым кинематографистам, и я бесконечно ценю эту отзывчивость и самоотверженность.