Глава 13. Катастрофа

Тьма отступила вновь. Первый вздрогнул, кольнуло болью в груди. Он дёрнулся, тут же рванувшись вверх, не чувствуя своего тела. Ещё толком не разлепив глаза, он приподнялся и сел. Потом веки его разомкнулись. Он увидел перед собой Ханни. Живую. Без шлема. И по-прежнему симпатичную, бледную, без каких-либо ожогов и шрамов.

На этот раз он сам подал голос. Точнее, выжал из себя слабый хрип:

– Ханни… Что… Что произошло?

– Это ты мне скажи! – буркнула она резковато, прожигая его синим пламенем чуть сощуренных глаз.

– Я? Н-ну…

Он озадаченно моргнул, поднял руки, медленно поднёс их к глазам, внимательно рассмотрел, а затем прижал к лицу и потёр его, убеждаясь, что это не сон. С удивлением он отнял ладони и уставился на свои пальцы. Он тоже был без перчаток, без шлема, без брони. Вопросительно он глянул на Ханни, и та поняла его.

– А… Джон с Фидом разобрали доспех. Ты хлопнулся в обморок что ли… Трясся и орал. Жуть! Осмотрели тебя, но всё вроде цело. Что с тобой, блин?!

– Джон… А Фёдор?! – ошарашенно взревел Первый, завертев головой, уже что-то подозревая.

И увидел всю оставшуюся команду.

Группа находилась в какой-то комнате со шкафами, столами… На столах были мониторы, ещё что-то. Кнопочные панельки с цветовой маркировкой, так похожие на клавиатуры. Но это была не радиорубка. Просто один из тех кабинетов, мимо которых отряд проходил по пути к турбинному залу. Были тут и угловатые стулья. К счастью, без биомеханических кукол. На одном из них сидел Фёдор. Ему явно было нехорошо. Рядом суетились Рейко с Айджан, выковыривая что-то из аптечки. А Фёдор всё отнекивался: «Да нормально… Не надо…», хотя это давалось ему через силу. Саня охранял выход. Фид и Джон колупались с доспехом, выискивая неполадки.

– Чёрт!.. – огрызнулся Первый, злясь на себя. – Слушай, Ханни… Не могу объяснить… Просто… Расскажи мне, что было, а? Не знаю я, что со мной…

Она на него уставилась с тревогой и недоверием, терзая его своим взглядом. Первый не понимал, что конкретно сейчас чувствует, но ему так хотелось, чтобы всё подольше оставалось, как есть… А ещё ему почему-то было больно смотреть на Ханни. И лишь для того, чтобы попросту убедиться, что всё это – реальность, что они по-прежнему вместе и так близко друг к другу, Первый поднял руку, коснувшись её щеки, а затем на короткий миг прижался к её лбу своим. Не решился на поцелуй, хоть на них совершенно никто не смотрел.

– Ханни… Что там было, м-м-м? Скажи, пожалуйста…

– Да так… – горько бросила она, обдав его прохладным дыханием. – Мы наткнулись на машинный зал. Ты вышел из-за укрытия и шагнул в проём… Помнишь?

– Д-да… – выжал из себя Первый, сомневаясь, что всё это было наяву.

– Ну вот. А как только ты оказался там, то тебя вдруг… Блин, ну как током шибануло! Трясучка эта, кошмар!.. Мы оттащили тебя за угол коридора. Сняли доспех. А у тебя глаза закатились, чуть ли ни пена изо рта… И бормочешь что-то. Мол, двери, двери… нельзя… Блин! Я вообще бы не поняла! Не признаю я всякую мистику… Но айтишники решили проверить. Подключились к электронным замкам по бокам от портала, и нашли там… Ну, в общем, сказали, механизм там какой-то хитрый. Датчики стоят на движение: чуть что, двери закрываются. Только с отсрочкой. А потом… Чёрт!.. Понимаешь, пока они копались, я послала Саню пройтись немного вперёд. Ну, чтобы узнать, есть там выход вообще или нет. Ну с ним и вызвался идти Фёдор, и… Дошли они до середины примерно. Тут сигналка опять. Пар повалил с боков. Вода полилась… Они рванули назад. Айтишники чудом успели дверь за ними залочить…

– Дозиметр?..

– Блин, да! У Сани выдал под пятьдесят рентген в час! Но это вроде ведь разовая доза… Они там были меньше минуты… И Саня-то ничего, у него броня. А вот Фёдор апнул. Чёрт! Как и напророчил Фид… Блин, но откуда здесь-то?! Значит, всё-таки атомная энергия…

– Да… – полуудивлённо-полуутвердительно сказал Первый. – Слушай, Ханни… А ты не… Фёдор, это плохо, да. Но ты не виновата. Слушай… А тебе ничего не… Ну не знаю… Тебе не кажется, что всё это уже было? Только как-то по-другому. Совсем…

– Дежавю? – удивилась Ханни.

Её брови взмыли вверх. Любопытство согнало красноту с подозрительно припухшего носа и уняло едва заметную дрожь губ.

– Так ты… Вот значит как… Тебе что-то приглючилось, да? Во время этого приступа? Опять голос?

– Нет. Не важно. Я толком не помню. Просто показалось, что это уже было. Но я ведь и раньше отключался? Ведь так?

Она прикусила губу. Первый провёл ладонью по её гладким волосам, собранным в хвостик, который выбился из-под брони. Потом вспомнил про собственный причесон, поправил на затылке резинку и хитро подмигнул Ханни. Не выдержав, она прыснула со смеху.

– Да, Первый, это уже третий раз! Спящая красавица, блин!

– Ага, – лукаво сказал он. – Но меня можно разбудить…

И он всё же прильнул к её пересохшим губам, стараясь не думать о всей неуместности этой грустной романтики. А на заднем плане раздался резкий спастический звук – это вывернуло наизнанку желудок несчастного Фёдора.

***

Был объявлен привал на ночлег. Члены группы поужинали пайками. Даже Фёдор немного поел, и Айджан дала ему запить водой таблетки из аптечки. «Из ячейки на крайний случай, – догадался Первый, – когда уже ничто не поможет, разве что немного улучшит самочувствие лёгкий наркотик».

Дежурили по очереди Саня и Айджан. Ханни собиралась сменить их, и ей удалось поспать примерно часа четыре. Все быстро отрубились. Первый провалился в забытьё, как только его висок прижался к рюкзаку. Ему даже приснился один странный сон.

Он стоит посреди облезлой, пустой, грязной, вонючей квартиры и смотрит на свои руки. Очень тощие, бледные руки. Под синюшной кожей проглядывает чёткий рисунок вен. Всё вокруг какое-то странное, непривычно большое. Вдруг рядом раздаётся вскрик – женщина швыряет пустую бутылку.

Ещё один персонаж. Мужчина заслонился ладонью. Бутылка, проскользнув по её ребру, бьёт мужика в висок. Резкий всхлип. Вниз сбегает алая струйка. Мужик зажимает рану. «А, сука, череп мне разбила!» Хватает за ножку табурет и замахивается им на женщину. Визг.

Первый бросается прочь. Выбежав из комнаты, он тянется вверх, с трудом доставая до ручки двери, но всё же сумев кое-как провернуть защёлку замка.

Лестница. Грязный подъезд. Затем сырость и мокрая галька, вяло бряцающая под ногами. Насыпь круто уходит вниз. Чтобы не покатиться с неё, нужно плотно подтянуть к себе ноги и забиться подальше в щель между бетонными плитами. Исцарапанные коленки выглядывают в дыры ветхой ткани штанов. А над головой – вечный шум. Удары капель дождя, разбивающихся о дорожный настил, низкий грохот колёс по стыкам. Блёклый свет пасмурного дня, выцветающий до промозглых сумерек…

Первый даже не понял, как проснулся. Вроде только что был где-то далеко, среди серой хмари, и вдруг – вновь во влажной духоте, омываемый вздохами группы. Проснулись и остальные. Разбудил их не то какой-то внутренний индикатор опасности, не то мучения Фёдора. Его вырвало несколько раз, а потом вроде стало полегче. И когда группа поднялась, чтобы продолжить путь, Фёдор упрямо забрал у Джона свою винтовку, накинув на шею ремень и сжав приклад.

– Найдём радиорубку, – твёрдо сказала Ханни. – Вызовем Кэпа. Пусть Фёдора заберёт.

– Туда нельзя… Если только в обход… А то все мы… – очень тихо, словно извиняясь, шепнул Фид. – Все облучимся. Там теперь наведённый фон… Да и двери с боков закрыты… Отключить это не получится. Замков нет. Энергосистема дверей не связана с основной. Распределительный щиток – где-то в другом месте. Внутри…

Ханни глянула на него раздражённо, но тут вмешался сам Фёдор.

– Правильно, – почти всё таким же ровным, как прежде, мягким баритоном сказал он, но теперь слова отдавали одышливой хрипотцой. – Думаете, Хитрый свернёт операцию? Посчитает условия нашего «контракта» выполненными? Пошлёт сюда новую группу ради меня одного? Нет, не думаю. Да и кто из вас поднимет меня наверх? Нет… Нужно идти вперёд и искать по пути передатчик. У нас осталось ещё целых два дня на сбор инфы.

– А как же ты? – упрямо спросила Ханни. – Если вырвемся наверх, будет шанс… У Хитрого есть врачи… И яд…

Вдруг Фёдор зашёлся каким-то сухим шелестом, откинувшись на спинку стула – горько рассмеялся.

– Какой яд? Вам не кажется, что будь в моём теле спрятано что-то от Кэпа, оболочка давно бы распалась? Если не сразу, то за ночь-то уж точно! Я давно бы умер.

– Но… Может, излучение… каким-то образом изменило отравляющее вещество? Может, оно теперь безвредно…

– Может… Но не думаю, что дело в том. Знаете… Мне с самого начала казалось, что всё это блеф. Может, Вик и правда не знал. Может, Кэп вживил нам какие-то незаметные, слабенькие радиометки. Но уж точно не капсулы с ядом… А от маячков на территории Объекта проку ноль. В них был бы смысл, если бы мы выбрались наружу и сбежали. Может, мы бы как-то по-особому запищали в рамке ж/д вокзала.

– Но мы с вами проходили пограничный контроль, – вмешался Фид. – Ничего не было… И наши с Рейко девайсы ничего такого не видят. Мы решили, что если внутри и есть что-то, то это – органика.

– Вот именно, – аж закашлялся Фёдор от смеха. – Скорее всего, ничего там нет. Разве что у Первого с Рейко. Потому что они… их ведь Кэп нашёл… не совсем обычным путём. Не так, как всех нас. Поэтому Хитрый, возможно, имеет наглость считать их своей безраздельной собственностью. Исходит из того, что они совсем ничего не знают. Что им некуда бежать, некому жаловаться на ущемление их гражданских прав, не у кого просить защиты. Но вы… Мы… В общем, Ханни… Вы ещё с ним поторгуетесь. А я… Я просто не хочу сдохнуть в его больнице-тюрьме… У нас есть ещё двое суток. Посмотрим… И будь что будет. Предлагаю идти вперёд.

Все члены группы собрались вокруг Фёдора. Он тяжело привалился к спинке неудобного стула и смотрел на них снизу-вверх. Но во взгляде его не было ни страха, ни униженной мольбы. Одна решимость. Прищурившись, он глядел на Ханни с отчаянным вызовом, чего вроде никак нельзя было ожидать от такого спокойного, рассудительного человека. Казалось, что его теперь впалые, замутнённые глаза вдруг наполнились залихватской смешинкой, и от этого пробирала дрожь и брала беспредельная злость.

– Ну же!.. До рубки на этом этаже не добраться через цех. А в обход плутать тоже не сто́ит. Рискованно. Может, в боковых комнатах нет никаких сквозных ходов? А ловушки наверняка есть… Мы могли бы попробовать выбраться наверх… Хотя нас, видимо, встретят у входа. Судя по всему, обязательно встретят. Вертолёты, наверное, и сейчас там. Но за двое суток… Мы попробуем найти то, что интересует Кэпа. То, за что он готов торговаться… Можете даже поставить меня во главе цепочки. Я буду для вас чем-то вроде детектора мин. Мне уже почти всё равно… А вам разве не интересно, что́ же всё-таки там такое?

Ханни задумалась. Впрочем, она уже знала ответ. Да, чёрт возьми, ей было всё ещё интересно, хоть и безумно жалко Фёдора и остальных. А вариантов у них и правда оставалось не много. Для сделки с Хитрым им нужен был настоящий козырь. Чтобы не превратиться в кучку фарша на выходе с Объекта. И тогда Фид нашёл предварительное решение проблемы.

Если им удастся собрать по-настоящему ценную инфу, то они вернутся к радиорубке. Но отправят они данные не Кэпу. Фид сохранит их в облаке на одном надёжном, известном только хакерам сервере. И символы пароля для доступа к ним последовательно введёт каждый из членов отряда, не сообщая их остальным. По два-три символа с каждого. Символы скрыты звёздочками. То же самое – с окном повтора пароля. То есть Кэп не сможет избавиться от группы – узнать его, захватив в плен кого-то одного… По крайней мере для начальной игры сойдёт. Ну а там… Прежде чем думать дальше, надо отсюда выбраться.

Решили вернуться к лестнице на этом этаже. Ведь коридор спиральный, и шахта просто обязана быть там. Первый поднимался по ней мимо нижних уровней к этажу с радиорубкой. Только из-за всех этих дезориентирующих надписей на стенах группа как-то не заметила проём. Но он точно был где-то там, где-то между дверьми кабинетов. Ну а если уж не найдётся, то им придётся вернуться на предыдущий этаж. К помещению с «куклами», с пулемётом… и с телом Вика. Проскочить мимо зала можно, если сделать это быстро. Бежать всем разом, толпой. Буквально толкать вперёд «ВИПов». Пока автоматическая система наведения не открыла огонь.

Они спустятся вниз по шахте. По тросу. Как и было задумано раньше, в запасном плане действий. Они точно там что-то найдут: ещё ниже, на предпоследнем этаже, перед тем, что загадочный «голос» охарактеризовал как мусоросборник. Независимо от результатов поиска, к концу следующего дня группа поднимется наверх. Возможно, воспользуется лифтом, если айтишники будут уверены в контроле над ним. И тогда они выйдут на поверхность, предварительно заглянув в рубку на минус втором этаже. Надо же подстраховаться перед встречей с коварным Кэпом!

Только Фёдору становилось всё хуже. Не то чтобы он совсем не мог переставлять ноги, но ему было тяжело. И Ханни отвергла идею поставить его во главе строя в качестве приманки. А Саня даже вдруг предложил отдать ему свой доспех с мощной гидравликой приводов. Но от этого отказался сам Фёдор. Сказал, что пока пойдёт так, а уж, может, потом, когда станет совсем худо, воспользуется предложением. А к тому же у мирных спецов поверх тонкой брони из кевлара был закреплен лёгкий каркас, увеличивавший силу движений за счёт технологии распределения веса.

В общем, с горем пополам отряд снялся с привала и отправился назад по коридору. Перемещались они осторожно, вдумчиво, но не параноидально замедленно. Впереди крался Саня, а замыкающим теперь был Первый. Фёдор, Айджан и Ханни охраняли фланги. Второй инженер и лингвист шли посередине. Леонида поддерживали под руки то Рейко, то Джон, хотя тот уже немного пришёл в себя и шагал вперёд более уверенно – не держался за левую сторону груди и не мучился смертельной одышкой. Ведь не может же человек находиться в непрерывном напряжении. Видимо, Леонид как-то справился и привык к окружающему, снизив уровень своей паники со смертельного до вполне приемлемого.

Некоторое время спустя впереди показался поворот, где за выступом стены с перепутанными обрывками психоделических надписей вроде бы располагалась шахта.

– Всё верно, она точно тут, – подал голос Фид, сверившись с картой на телефоне.

И Рейко подтвердила:

– Да. Если считать от рубки, мы сделали полный виток. Она ближе, чем лифт. Ведь так?

– Так, – подтвердил Первый, вспомнив, как поднимался по шахте. – Рубка была впереди, а лифт – за ней, у лестницы.

И правда, в мешанине надписей справа они увидели прямоугольный проём. Тесный, тёмный, ведущий в неизвестность. Впрочем, Первый уже примерно знал, что скрывается за проёмом. А если в него заглянуть, то внизу и вверху виднелся отблеск света с других этажей.

– Как закрепим верёвку? – спросила Ханни.

– А вон… – качнул Саня винтовкой вбок. – Рядом комната. Там эти столы…

***

Катушку автоматического подъёмника примагнитили к стальной боковине одного из столов-терминалов. Саня и Первый проверили надёжность креплений, попробовав сдвинуть стол с места, но тот не поддался, а значит, был намертво привинчен к полу. Спускаться членам отряда приходилось по одному, так что требовалось строго распределить очерёдность. Последним наверху должен был остаться кто-то вооружённый, но и выбор был невелик, потому что из тех, кто умел профессионально обращаться с подъёмником, выжил один только Саня. А другого военного профи – их командира, Ханни, – оставлять без охраны было немыслимо. Да и Первому всё же логичнее было идти вперёд, поскольку он уже побывал внизу и примерно знал расстояние между этажами, а стало быть, сообразил бы, когда можно разогнаться, а когда пора тормозить.

Вообще-то, доспех Первого был оснащён собственным креплением троса, а также собственным ротором для автоматического спуска. Ему не требовались дополнительный лонж или дроссель. Однако решили воспользоваться переносной катушкой: Первый проверит на себе работу механизма. Так что к его броне прицепили крюк троса и вложили ему в руку дублирующий пульт управления (основной остался у Сани). Первый попятился, осторожно втиснувшись в шахту спиной вперёд, а затем, глянув на Ханни и группу, убрал ногу с бетонного среза. Повиснув на тросе, он начал неторопливый спуск.

Внизу его не ждало никаких сюрпризов. Всё было тихо, и через пару секунд он завис напротив проёма другого уровня здания – последнего перед тем, где попросту была свалка отходов. Он вылез на минус четвёртый этаж. Или на минус пятый, если считать вместе с тем, на котором находился вход на Объект (ведь он тоже располагался чуть ниже поверхности земли).

Первый глянул по сторонам, но не увидел ничего особенного. Коридор, пустой и узкий, был подсвечен откуда-то издали и с боков холодным галогеном.

– Чисто, – буркнул в рацию Первый, выбравшись на площадку.

Отсоединив карабин от креплений брони, он дал голосовую отмашку и отпустил конец троса, подтолкнув его к устью шахты. Трос взвился обратно вверх по велению оператора Сани.

Первый вновь осмотрелся поверх прицела винтовки, готовый, если нужно, отстреливаться и подать отряду сигнал, что спускаться сюда нельзя. Но всё было спокойно, и вскоре он помог выбраться из шахты Рейко, Айджан и Джону с Фидом. А особенно осторожно, на специальной эвакуационной обвязке по очереди переправили вниз Фёдора и Леонида. Ханни спускалась предпоследней, и тут тоже всё прошло гладко. Оставался только Саня, и он отрапортовал в рацию, что к спуску готов.

Ханни и Айджан встали на защиту периметра. Первый ждал у проёма шахты, приготовившись помочь парню в громоздком доспехе. Вскоре послышался свист легко скользящего троса. Подуло ветерком – это воздух выдавливался из шахты быстро движущимся вниз телом. Ещё секунда, и в проёме показались ступни, затем щиколотки, а затем возникла и вся нижняя часть доспеха. Саня был в проёме по пояс, затем по грудь, по шею и…

В шахте что-то лязгнуло, грохнуло. Никто даже толком не успел ничего понять. Саня вздрогнул, ругнулся и резко «упал» на тросе ещё на полметра вниз. Он болтался в проёме уже весь, целиком, хватаясь за края стен, но тут…

Откуда-то снизу из шахты вытянулись стальные, подвижные коленчатые отростки. Первому они показались усами огромного насекомого, щупающего стены тоннеля в поисках добычи. Усы со стуком мазнули по щиколоткам Сани, цепляясь за броню, оплетаясь вокруг его тела и с чудовищной ловкостью вдруг изменяя свою форму: становясь уже не усами, а хищными клешнями.

Саня ошарашенно охнул и рванулся в проём. Не вышло. Первый выбросил вперёд руки, обхватив его доспех и пытаясь втянуть Саню на этаж. К ним подскочила Ханни, просунула винтовку в проём и нажала на спуск.

Грянула очередь. Пули вышибали искры из стали, оглушая Первого. Рикошет. Вспышки из пламегаса. Крики в рации. Давление, тяжесть. Чьи-то руки пытаются помочь. Руки Айджан.

Щупальца дрогнули, но не выпустили Саню, рванув его вниз ещё сильнее. Броня заскрипела. Первого бросило вперёд, увлекая в шахту вслед за ним. Крик Сани перешёл в истошный визг.

Дальше – скрежет металла, раздираемого клешнями. Вопли. Неуклюжее барахтанье Ханни, зажатой между срезом стены и доспехом Первого. А тот уже наполовину провалился в шахту вперёд головой. Шлем Первого оказался прямо напротив шлема наёмника.

Голова Сани запрокинулась, взгляд отчаянно ловил такой близкий и такой далёкий проём. Рот раззявлен, перекошен от боли. Новый треск, и в забрало Сани плеснуло изнутри красным, смазав его лицо. Но ужасные бульканья и хрип всё стояли в ушах у Первого, когда руки его послушно разжались под отчаянный вопль Ханни: «Нет! Отпусти!..»

Первый не мог ничего почувствовать через доспех, но понял, что его с Ханни тянут из шахты за ноги Фёдор, Джон, Айджан, Рейко и Фид. Иначе бы они ахнули вниз, прямо в лапы стального жука. Киберуборщика мусора, незаконно занесённого на Объект. Его мерзкое железное рыло с несимметричными глазками маячило перед мысленным взором Первого вместе с образом органических кучек на полу. Доспех Сани с его содержимым станет теперь одной из них. Или, может быть, кибержук не поленится дотащить его до чудовищного инсинератора? Может, на этот раз всё же предаст его пламени, не оставит лежать и гнить? Что влияет на выбор? Какая-то «программа очистки» или случайная прихоть, компиляция спонтанных решений псевдоумных охранных систем?

Об этом и думал Первый, шаря невидящим взглядом по лицам уцелевших спецов, пока те поспешно пятились, отволакивая его с Ханни подальше от проклятой шахты. Вот группа и осталась опять без пригляда. Всё как в первые дни на базе. Восемь разных, непохожих друг на друга людей. Восемь «случайных» пленников, но их кое-что объединяет. Что-то, что сумел нарыть на них Кэп, вроде бы купив им свободу и насильно их приручив. Всё как прежде. Но вот Фёдору совсем худо. Его рвёт, и колотит озноб. Ведь в борьбе за жизни Ханни и Первого ему тоже пришлось напрячься. Вдохнуть в мышцы последний заряд постепенно угасающей жизни.

А в глазах Айджан блестят злые слёзы. Это плач по мальчишке-наёмнику, которого приставили к ней, и к которому за дни пути она успела привыкнуть. Как и все они. Все привыкли друг к другу. И им некуда больше бежать. И нельзя больше терять людей.

Только все понимают, что Фёдору осталось недолго. Да и Леонида шатает. Его больше не сто́ит пугать. Оставить бы этих мирных где-нибудь в безопасном месте, а дальше Ханни и Первому просто идти одним. Но ведь группа теперь – одно целое. Группа их не отпустит. Первый было заикнулся о том, чтобы ему в одиночку пройтись по пустым коридорам. «Нет!» – отрезала Айджан. Ну а Ханни и Рейко с Фидом посмотрели на него, как на сволочь. Да и Фёдор удивлённо моргнул, привалившись спиной к стене, тяжело ловя воздух ртом.

***

Когда все они немного отошли, осмотрелись по сторонам, то во тьме коридора на стенах различили новые надписи. Мешанина из букв, незнакомых закорючек и знаков препинания. Но главенствовала среди них одна очень даже понятная надпись. Воззвание, лозунг, рефрен… и предупреждение, и угроза в одной фразе: «Хода нет!» А рядом – другие слова, подкреплённые графическими символами: «Внимание! Радиационный фон! Надеть защитные костюмы!»

Первый уставился на них, переводя взгляд с одной корявой строчки на другую. Тут ему показалось, что прямо у него на глазах между ними возникла ещё одна, проступив сквозь поверхность бетона, пятна влаги и налёт соли: «Первый, приём!»

Он моргнул, зажмурился, мотнул головой. Пригляделся вновь. Всё исчезло. Показалось. Ярость и страх породили галлюцинацию.

– Ну, идём дальше… – буркнула Ханни, не спрашивая, а констатируя факт.

Она глянула на мирных спецов. В отличие от неё с Первым у них не было радиозащитной брони, так что они подвергались гораздо большему риску. А Первый мрачно косился на натянутую струну троса в шахте, решив, что тело Сани повисло там. «Когда мусорщики заберут его?»

– Да, идём, – твёрдо сказал Фид. – Надписи могут и врать. Всё здесь хочет нас запутать…

– Ага… Да и счётчики пока молчат… – задумчиво протянула Ханни. – Хотя это не показатель. Всё может… опять… внезапно. Фёдор, а ты как? Айджан, Рейко? Джон?

Все согласились идти. Даже молчаливый Джон буркнул «да», глядя в пол и пытаясь поддерживать за предплечье ослабевшего Фёдора.

– Прощай, Саня… – вдруг брякнула Ханни, тоже повернувшись к шахте и глянув на прямоугольник проёма.

И Айджан посмотрела туда: на бетонные стены шахты, где осела кровавая морось, на царапины и тёмные полосы от резиновых вставок перчаток, которыми Саня хватался за спасительный срез проёма. Если что-то в лице Айджан и дрогнуло, то она так быстро отвернулась и потопала во мрак, выставив перед собой ствол винтовки, что никто из группы, конечно, не успел ничего заметить.

Ханни тоже двинулась вперёд. Первый сначала догнал её, но понял, что ему теперь быть замыкающим, и слегка приотстал. Члены группы потянулись за командиром. Рейко с Фидом, и Фёдор, и Джон, забравший винтовку из дрожащих рук коллеги, и Леонид – хоть и мрачный, но на удивление бодрый. Первый пятился в хвосте цепочки, оглядывая противоположный конец – пройденную часть коридора – поверх прицела винтовки. Направление пути выбирали, исходя из предыдущего опыта. Они двигались до сих пор по спирали, против часовой стрелки, и всегда находили проход дальше, на нижний этаж.

Вдруг в наушниках Первого щёлкнуло, и в шлеме горестно взвыл хорошо знакомый голос:

– Ну бли-и-ин! Я же просил… Уходите!.. Да что ж такое? Не могли вы что ли свалить? Ну?.. Бегите, пока можно! Я открою порталы. Зачем вам?.. Вы погибнете… Ладно, если ещё, как сейчас…

Первый замер. Перехватил винтовку одной рукой, а вторую прижал к шлему, будто так его собеседник лучше бы расслышал ответ. Зажмурившись, он зашептал:

– Слушай, ты! Ты же знаешь, что всё не так просто! Ты же слышал наш разговор! Но скажи… это ты насылаешь на нас… все эти предчувствия, сны? Видения о том, что могло бы быть? Что могло бы быть с Ханни, не успей я… И со всеми остальными в отряде…

Голос не отвечал, и Первый подумал, что рация совсем отключилась. Не было ни щелчков, ни дыхания, ни помех. А затем в динамиках снова возник звук.

– Ох… Не об этом бы сейчас… Но… И да, и нет. Во общем, если честно, я не знаю и сам. Есть, кончено, такая теорийка… об одном… так называемом «информационном поле». Но, в общем-то, это всё не доказано. И думаю, тут дело в другом. Не могу объяснить… Но такими темпами ты и сам скоро всё поймёшь… Блин! Этот Кэп ваш – гад! Ну что с вами делать теперь?! Я ведь пытаюсь помочь! Честно, пытаюсь, но… говорю же… я отнюдь не всемогущ.

Голос исчез, в наушниках воцарилась тишина. Первый решил уже, что на этом всё, отрешённо подумав: «А остальные слышали?» Хотел оглянуться на них, но тут голос раздался опять. На этот раз без щелчков, без сопутствующего скрипа, без шороха, без призвука дыхания или других характерных шумов – таких, какие бывают, когда говорят в очень близко поднесённый к губам микрофон.

– Кстати, Первый… Здесь фонит. Не смертельно, но… – по велению собеседника у Первого на забрале зажглась пиктограммка дозиметра. – Пока мало: каких-нибудь пару рентген. Но вот дальше будет хуже. Ваша броня – это так… Лучше вам идти побыстрее.

Тут послышался неадекватный смешок. Первый решил, что и он прозвучал довольно странно: не так, например, как милое фырканье Ханни или сиплое уханье Фёдора, не как человеческий смех. Просто звонкие, чистые нотки более высокого тона голоса говорившего.

– У-м-м-р-р!.. – досадливо прорычал Первый, поздно спохватившись о том, что это-то уж точно услышат другие члены отряда. – Доберусь… задницу тебе надеру!

Снова звякнул невесомый смешок, а затем пропал насовсем. Ну а Первому пришлось объясняться по рации с группой и Ханни. Впрочем, они все давно привыкли к его закидонам. Хотя у лингвиста, похоже, при угрозе отвисла челюсть – так резко он выпалил «Что?!» в рацию своего полушлема.

***

Чем ближе они подходили к источнику излучения, тем сильнее им делалось не по себе. Стены коридора казались уже не покрытыми солью, а какими-то будто оплавленными, запёкшимися глянцевой коркой. Надписи под ней растворялись, сливаясь в размытые пятна, словно старые татуировки. От этого стены казались обтянутыми человеческой кожей.

Впереди осклизлый бетон лизал ореол галогена и виднелись первые двери. За ними мерцал холодный зеленоватый отсвет и дёргались огоньки диодов. Когда группа подошла ближе, стало ясно, что там кабинеты, заставленные оборудованием. Кабинеты опустевшие, странные, покинутые неизвестными юзерами ахроматических мониторов и угловатых стульев. Впрочем, теперь здесь попадалась и более привычная мебель. Композитные стулья и кресла, у которых ножки из стали, а сиденья из полимера; широкие тёмные столы, заставленные чем-то, безусловно напоминающим офисную технику. В столешницах были углубления, и в них прятались не совсем обычные по форме клавиатуры: изогнутые, горбатые, с широкими полями мелких кнопок, маркированных не только символами, но и всей палитрой видимого спектра.

Фид и Рейко с любопытством заглядывали в двери, а в их шлемах тихонько повизгивали электроприводы оптики. Но Ханни спешила вперёд, не давая им остановиться. И Первый знал, почему она так уверенно ведёт их. Хорошо это или плохо, но вскоре он и сам почувствовал нечто. Дозиметр набирал обороты, а вокруг появилось что-то вроде сильного электрического поля. Цифровые пиктограммки на забрале его шлема начали рябить, и волоски на теле встали дыбом. Группа явно к чему-то приближалась. Уж к тому ли самому, что искал Кэп, или нет, но, похоже, это было чем-то серьёзным. И Первый буквально осязал, как они сокращают дистанцию до этого нечто.

И вот впереди показалась новая аркада порталов, ведущая в огромный зал. Множество невероятных устройств, электронных терминалов, дисплеев громоздилось вдоль стен, нависая друг над другом, перекрывая обзор, выстраиваясь в башни, столбы, колонны, перевёрнутые пирамиды, растущие в высоту, расширяющиеся от низа к верху с увеличением размера элементов. Ряды терминалов, контроллеров, сетевых хабов, столов со встроенной клавиатурой располагались под ними, загромождая открытое пространство и притаившись за перегородками, лепившимися друг к другу по углам, образуя «персональные рабочие ячейки».

Члены группы шагали по залу, нервно вертя головами. Размах впечатлял, ведь зал уходил вперёд на десятки метров. Под высоким потолком светились мощные галогеновые лампы, и мониторы мерцали бессмысленными блоками цифр. Но, видимо, для Рейко с Фидом эти символы имели смысл.

– Кажется, полетела система, – усмехнулся Фид. – Может, нам пора остановиться и взглянуть на них получше?

– Нет, – отрезала Ханни. – Ещё немного. Вы же чувствуете… Это не вся картина…

И действительно, это было лишь частью картины. Добрых метров через сто в конце зала разверзлась исполинская арка. Мощные силовые кабели тянулись к ней по стенам, отрастая от электронных терминалов, от каких-то механизмов, шкафов, установок, похожих на центрифуги, и чёрт знает чего ещё в этой сложной, непонятной системе. А сквозь арку виднелся другой, ещё более огромный зал, так что даже казалось странным, как вообще всё это могло поместиться здесь, под землёй, не проваливаясь внутрь. Объект вышел далеко за рамки его предполагаемой конфигурации. Что бы там ни напророчил Кэп, кажется, он и сам не мог представить всей правды о нём.

Зал за следующей аркой был тоже заставлен шкафами трансформаторов, какими-то механизмами, турбинами и вакуумными котлами. От них тянулись трубы. Целёхонькие, чистые, из белого полимера, керамики и стали. Они подходили к большим вертикальным резервуарам, толстые стенки которых были сделаны из прозрачного материала. За стенками бурлила вода, тяжело поднимался пар. Трубы ныряли в котлы перевитыми мёртвыми змеями, а затем выходили из них и тянулись дальше к тому, что было расположено в центре техногенной композиции зала.

Огромный прозрачный конус, перевёрнутый основанием вверх. В пирамиде бурлила, кипела, извивалась смерчами плазма. Беспощадные всполохи света: ярко-синие, голубые, пурпурные – кружились внутри пирамиды, закручиваясь турбулентными вихрями, переливаясь алмазными венцами и темнея чудовищными язвами недоступного глазу ультрафиолета. Всё это напоминало снимки состояний поверхности солнца.

А в полу перед пирамидой располагалось нечто круглое – не то мозаика, не то сложная система металлических люков со стикерами цветовой маркировки. Это походило на странную, круглую шахматную доску с клетками, размеченными синим, красным, жёлтым и мятно-зелёным.

Члены группы прямо «зависли», прикованные к этому зрелищу. Глядя издали, сквозь проём, но как будто находясь совсем рядом, воспринимая всё в мельчайших деталях. А потом айтишники бросились к ближайшим терминалам, почувствовав, что для них губителен каждый миг пребывания здесь, но не оставляя надежды подключиться к местным системам.

Фёдор заковылял к дальней арке. За ним очень неуверенно, явно колеблясь, запинаясь на каждом шагу, поплёлся и Джон, понимая, что такое решение равносильно самоубийству. А Леонид с Айджан остались стоять на месте, глядя в дальнюю арку. Потом Айджан спохватилась – развернулась с винтовкой ко входу.

Первый тоже поначалу впал в ступор. Забыл свою роль охранника и смотрел вперёд вместе со всеми. Где-то сбоку чертыхнулся Фид: «Ёжт! Голова не варит… Чего это? Надо распаять разъём…»

Ханни, на миг замерев, промурлыкала в шлем что-то странное. Что-то вроде: «О, да…» А может быть, просто приглушённо ругнулась, тут же сделав шаг вперёд.

Сначала она двигалась медленно, а потом всё быстрее, увереннее припустила вслед за Фёдором с Джоном, приближаясь к сердцу Объекта.

– Н-нет… – только и выдавил Первый, сорвавшись с места и бросившись следом.

Он попробовал остановить её, одёрнуть за плечо, но она резко развернулась и с такой неожиданной яростью толкнула его, что он покачнулся, едва не плюхнувшись на свой бронированный зад. А Ханни как ни в чём не бывало вновь продолжила путь к «ядру». И Первый готов был поклясться, что успел разглядеть сквозь забрало её шлема какое-то жуткое, оглушённое, зачарованное выражение.

Делать нечего, он тоже пошёл туда. С приближением к арке в динамиках рации вдруг защёлкало, а счётчик частиц излучения задёргался, рваными прыжками перескакивая к летальным дозам. Ханни упрямо двигалась вперёд, зафиксировав взгляд на конусе жидкой энергии. Вот она наступила на «шахматную доску». Вздрогнула, но не повернула назад. Первому ничего не осталось, кроме как идти вслед за ней. Миновав застывших в дверях Фёдора и Джона, он вроде бы услышал их нервное, лихорадочное бормотание. Что-то там о контурах охлаждения и о компенсаторах мощности. Но вслушиваться, конечно, не стал.

Он догнал Ханни на дальнем краю шахматной мозаики. И возможно, ему только показалось, что его снизу-вверх пронзил невидимый смертоносный поток. Ноги будто пробило молнией. Кости заломило. Желудок скрутило, выталкивая его содержимое вверх. Волоски на теле не просто встали дыбом, а превратились в сонмы крохотных иголок, больно вонзающихся в кожу и скребущих о скорлупу брони.

Но Первый шагал дальше, уставившись чётко вперёд. Из последних сил он ловил взглядом миниатюрную фигурку, неумолимо удалявшуюся от него, как будто само пространство растягивалось, становясь преградой, бесконечным тягучим тоннелем. Вдруг в динамики шлема пробился, слабо квакнув, знакомый голос: «Нет! Не надо, Первый!..» А затем всё утонуло в белом шуме. И осталась только маленькая фигурка. Чёрный контур брони на фоне лилового зарева.

Вот Ханни грациозно обогнула какое-то устройство, вот она, даже в громоздком доспехе сохраняя безумную гибкость, протиснулась между связками труб… и вот наконец приблизилась к вершине пирамиды – к титаническому сгустку света, зависшему всего в полуметре над её головой.

Её плечи омывало свечение, отражаясь в пластинах брони и соскальзывая с них в никуда. Ничего не осталось вокруг, только Ханни и светящийся конус – мегаватты смертоносной энергии, заточённой в прозрачный фиал, нацеленный на неё остриём. А где-то далеко позади, в миллиардах световых лет и эпох наблюдал за всем этим Первый, не способный ничего изменить, но не в силах оторвать взгляд от картины, выжигаемой у него на сетчатке гибельно прекрасным сиянием.

Ханни медленно, с усилием, будто сражаясь с потоком воды, подняла руку, встав на цыпочки, вытянувшись напряжённой струной. Она рвалась вверх, стремясь прикоснуться к вершине граней, наполненных многоцветным свечением. Ещё каких-нибудь пару сантиметров… мгновений, застывших миллисекунд… Между пальцами Ханни и конусом проскочила лиловая искра. Вроде бы Первый услышал тихий электрический треск. Затем перед ним распустилась хрустальная орхидея сияния. Ханни опрокинулась в свет, и Первый упал вслед за ней.