Глава 39

Когда в конференц-зале с панорамным окном и видом на море, принадлежащем лос-анджелесскому отделению ФБР, собрались за столом все задействованные в операции сотрудники, мне показалось, что и без того наэлектризованный воздух загудел, как высоковольтная линия в жаркий полдень. С семнадцатого этажа штаб-квартиры ФБР в Вествуде, куда Бэкус перенес свой командный пункт после телефонного звонка Торсона, были видны Тихий океан и одинокий остров Каталина – позолоченный отсветом скорого заката ковчег, медленно плывущий среди темнеющей водной глади.

Была половина пятого по тихоокеанскому времени; Бэкус специально назначил совещание на столь поздний час, чтобы дать Рейчел возможность получить санкцию прокурора на ознакомление с банковским счетом Глэддена в Джексонвилле, проверить его и доложить результаты.

Кроме Бэкуса, Торсона, Картера и меня, в конференц-зале присутствовало еще шестеро агентов, которых я не знал. Очевидно, это были сотрудники местного отделения. К совещанию подключились также агенты ФБР из Куантико, с которыми Бэкус организовал телефонную связь. Несмотря на разделявшее нас расстояние, чувствовалось, что и они тоже возбуждены и взволнованы. Из селектора то и дело раздавались голоса, среди которых я узнал Бразилию Доран. Брасс то и дело спрашивала, скоро ли уже все начнется.

Наконец Бэкус, занимавший место во главе стола, в непосредственной близости от селектора, призвал всех ко вниманию. За ним на стене висела грубая схема, изображающая магазин «Дата имэджинг» и отрезок бульвара Пико, на котором он находился.

– Итак, господа, событие, ради которого мы положили столько сил, уже недалеко, – сказал Бэкус. – Давайте же обсудим подробности, чтобы сделать все правильно и в последний момент случайно не напортачить.

С этими словами Боб поднялся; очевидно, торжественность момента подействовала и на него.

– Есть один важный вопрос, который необходимо рассмотреть в первую очередь. Рейчел и Брасс мы тоже дадим слово, но это будет несколько позднее. Пока же я хочу, чтобы Гордон ввел всех в курс дела.

Пока Торсон рассказывал собравшимся о том, как мы провели сегодняшний день и что нам удалось выяснить, я думал о Рейчел и пытался представить себе, каково ей, сидя во Флориде, в двух с половиной тысячах миль отсюда, слушать все это: шутка ли, тот, кого она не просто недолюбливала, но и, возможно, презирала, говорит о сделанном им решающем открытии, способном поставить точку в расследовании, которому она отдала столько сил. Мне хотелось поговорить с ней и попытаться как-то ее утешить, однако не делать же это на глазах у десятка человек, да плюс были еще те, кто слышал нас по селекторной связи в Куантико и других городах. Спрашивать у Бэкуса, где именно находится Рейчел, чтобы перезвонить ей после совещания, я тоже не смел. В конце концов я вспомнил про сотовый, и от сердца у меня немного отлегло.

– Мы решили отозвать нашу опергруппу, – продолжал Торсон, – но детективу Томасу ничего не угрожает. Служба наружного наблюдения Управления полиции Лос-Анджелеса удвоит численность своих сотрудников и продолжит контролировать его безопасность. Завтра наши люди примут участие в реализации одного из двух вариантов плана по задержанию преступника. В настоящее время телефоны магазина «Дата имэджинг» подключены к прослушивающей аппаратуре, которая поможет определить местонахождение любого, кто будет интересоваться фотоаппаратом «Диджитейк-двести». Подвижное приемное оборудование со специальным световым табло, смонтированное на базе автомобиля, поможет нам контролировать обе телефонные линии магазина, а местное отделение ФБР выделит специальную группу быстрого реагирования, в задачу которой войдут немедленное определение адреса и экстренный выезд на место. Мы же со своей стороны попробуем задержать Глэддена у телефона как можно дольше – до тех пор, пока не подоспеет группа захвата. Если все сложится удачно, последует стандартная процедура ареста, предусмотренная для особо опасных уголовных преступников. У кого есть вопросы?

– Как насчет поддержки с воздуха? – спросил кто-то из агентов.

– Мы думаем над этим. Мне сказали, что мы можем твердо рассчитывать на одну вертушку, но хотелось бы иметь парочку. Так, а теперь переходим к запасному плану, который был составлен на случай, если вдруг наша аппаратура не сможет определить входящий номер. В «Дата имэджинг» – давайте называть его для краткости просто «магазин» – вместе с хозяином Кумбсом буду ждать я. Если Глэдден позвонит, мы скажем, что его заказ только что прибыл. При этом мы попробуем выяснить, в какое приблизительно время он собирается забрать фотоаппарат, однако особо настаивать на этом, как мне кажется, не следует, чтобы его не спугнуть. Необходимо, чтобы все выглядело как можно более естественно.

Даже если преступник и ускользнет от нашей первой ловушки, то обязательно попадет в другую, как только явится в магазин. Помещение оборудовано звукозаписывающей техникой и аппаратурой для видеонаблюдения. Когда он придет, я просто вручу ему фотоаппарат и распрощаюсь как с обычным покупателем. Время и место ареста определит по своему усмотрению Дон Сэмпл, руководитель нашей группы захвата. После того как Глэдден выйдет из магазина, мы будем держать его под контролем. Наверняка где-нибудь поблизости окажется припаркован его автомобиль. Впрочем, разного рода случайности не исключены, и тогда Дон будет действовать по обстановке. Вопросы?

– Почему бы не повязать этого типа прямо в магазине?

– На наш взгляд, Кумбс должен находиться в магазине, чтобы не насторожить Глэддена. Мне бы не хотелось, чтобы при аресте преступника пострадали гражданские лица. Кроме того, это очень маленький магазин, и присутствие даже одного постороннего человека, помимо владельца, способно встревожить Глэддена. Если наших людей будет несколько, он может вообще пройти мимо. Поэтому наиболее целесообразным представляется вариант, который я только что озвучил: спокойно отдать преступнику фотоаппарат, а затем задержать его на улице, где мы сможем лучше контролировать ситуацию.

После того как Торсон закончил, он, Бэкус и Сэмпл еще раз обсудили детали плана. В конце концов было решено, что Торсон проведет весь день вместе с Кумбсом, занимаясь текущей работой и обслуживая настоящих покупателей, но как только наружное наблюдение заметит человека, хотя бы отдаленно напоминающего Глэддена, Кумбс немедленно уйдет в крошечную подсобку и запрется там. Еще один агент, притворившись покупателем, зайдет в магазин сразу после Глэддена и подстрахует Торсона. Изнутри помещение будет просматриваться при помощи замаскированной видеокамеры, а снаружи наблюдение станут осуществлять пешие агенты и агенты на машинах, движущихся или стоящих, готовые к любым непредвиденным обстоятельствам. Сверх того, женщина-агент под видом сотрудницы дорожной полиции будет патрулировать квартал, в котором расположен магазин «Дата имэджинг».

Закончив инструктаж, Бэкус сказал:

– Я не думаю, что мне нужно лишний раз напоминать вам, насколько опасен этот человек. Запаситесь назавтра здравым смыслом, каждый должен внимательно следить за собой и своим напарником. Вопросы есть?

Я выждал секунду и поинтересовался:

– А что, если до завтра фотоаппарат не успеют доставить?

– Хороший вопрос, – похвалил меня Бэкус. – Но мы об этом позаботились. В распоряжении нашего компьютерного подразделения в Куантико имеется одна такая камера, и сегодня ночью ее доставят сюда самолетом. Этот фотоаппарат мы и используем, вне зависимости от того, задержится ли фирменный фургон или нет. На всякий случай наша модель оборудована радиомаяком. Не дай бог, конечно, но, если Ворон уйдет от нас, мы сумеем его выследить.

– А может быть, нам его пока не задерживать? – раздался из динамиков голос Рейчел.

– В каком это смысле?

– Я просто подумала, может быть, нам стоит немного поиграть с ним? На мой взгляд, мы основательно зацепили Глэддена и сможем держать его под контролем. Не упускаем ли мы редкую возможность проследить за действующим маньяком-убийцей в процессе охоты? Это помогло бы нам изучить его повадки и приемы. Для нашего исследования подобные сведения могут представлять огромный интерес.

Предложение Рейчел вызвало оживленный обмен мнениями между агентами.

– Не задержав Глэддена, мы рискуем очень многим, – громко сказал Торсон. – Мы можем потерять его след, а он возьмет и убьет еще какого-нибудь ребенка или полицейского. Нет уж, давайте не будем понапрасну искушать судьбу. Тем более что через представителя прессы за нами наблюдает все прогрессивное человечество.

С Торсоном почти все согласились. Общее мнение сводилось к тому, что такого хитрого и коварного хищника, как Ворон, лучше всего изучать, когда он заперт в тюремной камере. Опасность того, что злодей сумеет выйти из-под самого пристального контроля, во много раз перевешивала значение любых материалов, которые могло дать наблюдение за Глэдденом в естественной обстановке.

– Итак, план завтрашней операции у нас есть, – объявил Бэкус, закрывая тему. – Мы обсудили предложенные варианты и, как мне кажется, выработали самую правильную и безопасную тактику. Давайте двигаться дальше. Рейчел, что у тебя?

Тут я заметил, как изменилось поведение присутствующих: всеобщее внимание переключилось с Бэкуса и Торсона на белый аппарат селекторной связи на столе. Агенты дружно подались вперед, стараясь не пропустить ни слова. Даже Боб, который все еще стоял, наклонился ниже, опираясь кулаками о край столешницы.

– С вашего позволения, я начну с банка, – раздался голос Рейчел. – Мне удалось получить записи о транзакции денежных средств Глэддена примерно полтора часа назад, так что говорить пока особенно не о чем. Предварительный просмотр, однако, показал, что некоторые суммы, снятые с указанного счета, отправлялись телеграфным переводом в три города, фигурирующие в нашем списке, а именно в Чикаго, Денвер и Лос-Анджелес. Даты тоже совпадают: преступник получал наличные в этих городах либо незадолго до, либо сразу после убийств из первой группы. Что касается Лос-Анджелеса, то сюда Глэдден посылал деньги дважды. Первый перевод совпадает по времени с его задержанием в Санта-Монике, когда преступнику потребовались деньги на адвоката. Второй перевод, на сумму одна тысяча двести долларов, имел место в субботу. Наличные были получены в отделении того же банка «Уэллс фарго» на бульваре Вентура, неподалеку от Шерман-Оукс. Кстати, я подумала, что, если Глэдден вдруг не появится завтра в магазине, есть еще один способ выйти на него: достаточно следить за движением денег и тогда можно будет схватить преступника при попытке в следующий раз получить наличные. Главная проблема, однако, заключается в том, что на счету на сегодняшний день осталось всего сто пятьдесят шесть долларов.

– Но он уж постарается заработать еще, как только у него в руках окажется фотоаппарат, – вставил Торсон.

– Что касается поступлений, – продолжала Рейчел, – то вырисовывается довольно многообещающая картина. Я еще не успела вникнуть в детали: не было времени, однако за последние два года на счет Глэддена было перечислено в общей сложности больше сорока пяти тысяч баксов. Переводы шли из Техаса, Калифорнии – из Калифорнии, пожалуй, чаще всего – и из Нью-Йорка. Это не совпадает с датами наших убийств. Кроме того, я обнаружила один случай, когда два перевода из Техаса и Нью-Йорка поступили в один день – первого ноября прошлого года.

– Эти деньги, – вступила Брасс, – плата за проданные фотографии. Очевидно, переводы осуществлялись непосредственно покупателями.

– Несомненно, – согласилась Рейчел.

– Могли бы мы проследить эти переводы и добраться до заказчиков и покупателей? – спросил Торсон.

– Можно попробовать проследить, – отозвалась Рейчел, когда никто больше не ответил, – однако вряд ли это нам что-то даст. Ведь если у тебя есть наличные, то ты можешь без проблем зайти в любое отделение любого банка страны и отправить телеграфный перевод на известный тебе номер счета. В данном случае необходима лишь самая приблизительная информация об отправителе, к тому же предъявлять удостоверение личности не требуется. Люди, которые покупают детскую порнографию, а возможно, и кое-что похуже, наверняка пользуются выдуманными именами.

– Это точно, – вздохнул кто-то.

– Что еще, Рейчел? – спросил Бэкус.

– А еще за Глэдденом числится на почте абонентский ящик, который, видимо, используется для корреспонденции. Завтра я это проверю.

– О’кей. Ты готова прямо сейчас рассказать что-нибудь о Горации Гомбле или вернемся к этому вопросу попозже?

– Я могу перечислить основные моменты – их немного. Мой старый приятель был не особенно рад меня видеть. Сначала он колебался, но потом его эго взяло верх. Гомбл рассказал, что, будучи с Глэдденом соседями по камере, они обсуждали теорию и практику гипноза, а под конец сознался, что преподал ему несколько уроков в благодарность за то, что Уильям составлял для него ходатайства в высшие инстанции. Больше он мне ничего не сообщил, но… Я почувствовала…

– Что, Рейчел?

– Мне показалось, что он очень доволен успехами своего ученика.

– Ты ему все рассказала?

– Нет, но Гораций, конечно, смекнул, что я приехала в Рейфорд не просто так. И все же мне кажется, он знает несколько больше. Возможно, прежде, чем выйти на свободу, Глэдден поделился с ним своими планами или поведал о Белтране. Не знаю. В конце концов Гораций мог видеть сегодняшнюю программу по телеканалу Си-эн-эн, в которой вовсю обсуждали статью Макэвоя. Я сама смотрела эту передачу в аэропорту. Разумеется, там не упоминалось, что Глэдден и есть Ворон, но он мог догадаться. Кроме того, Си-эн-эн снова показал сюжет, снятый в Финиксе. Если Гомбл видел его, а буквально через несколько часов к нему вдруг заявилась я собственной персоной, то, согласись, тут уж совсем нетрудно сообразить, что к чему.

Это был первый отклик на мою статью, который я услышал. Удивительное дело: заслоненная событиями сегодняшнего дня, она напрочь вылетела у меня из головы.

– Не может ли оказаться так, что Глэдден и Гомбл продолжают поддерживать связь? – задал вопрос Бэкус.

– Не думаю, – ответила Рейчел. – Я разговаривала с офицером, ответственным за режим. Почта Гомбла, входящая и исходящая, до сих пор перлюстрируется. Кроме того, Горацию удалось примерным поведением добиться определенных льгот, и теперь он трудится на продовольственном складе тюрьмы. Разумеется, в адресованных ему письмах всегда может оказаться зашифрованное сообщение, но мне такой вариант представляется маловероятным. Да и самому Гомблу вряд ли захочется рисковать своим теперешним положением. Он неплохо устроился: работа не пыльная, к тому же в его распоряжении собственный маленький кабинет. Насколько я поняла, он отвечает за снабжение тюремной лавки, и это, несомненно, придает ему немалый вес среди заключенных. Во всяком случае, нынче он обитает в отдельной камере, где имеется собственный телевизор. Я не вижу достаточно веских причин для того, чтобы Гомбл стремился вступить в переписку с Глэдденом, которого разыскивают по подозрению в нескольких убийствах, и потерять все, чего он смог добиться за семь лет.

– Хорошо, Рейчел, это важно. У тебя есть что-нибудь еще?

– Нет, Боб.

Некоторое время все молчали, обдумывая информацию, которую только что услышали.

– Тогда переходим к психологическому моделированию, – решил Бэкус. – Брасс, ты готова?

И снова все глаза устремились на селектор.

– Конечно, Боб. Наконец-то начали сходиться концы с концами, но Брэд продолжает добавлять к портрету новые штрихи даже сейчас, пока мы с вами разговариваем. Вот что у нас получилось. Судя по всему, события развивались так: преступник выбрал своей первой жертвой человека, толкнувшего его на эту тропу, то есть того, кто в детстве надругался над ним и тем самым послужил причиной для возникновения извращенных фантазий, которым Глэдден, став взрослым, вынужден был следовать.

Налицо модель отцеубийства, с которой все мы хорошо знакомы. Давайте сперва сосредоточимся на событиях во Флориде. Глэдден узнаёт, что у него есть соперник. Это маленький мальчик по имени Габриэль Ортис; ему в настоящее время принадлежит если не любовь, то привязанность Клиффорда Белтрана – отца-покровителя, который сначала растлил Глэддена, а потом отшвырнул прочь за ненадобностью. Разочарование и ревность в этом случае могли быть столь сильными, что Глэдден оказался способен на любые отчаянные поступки. Так мы определили мотивацию его действий.

Глэдден начал с того, что расправился с Ортисом – объектом нежной привязанности своего обидчика, а затем убил и самого Белтрана. Лично мне это напоминает средневековый экзорцизм, или изгнание дьявола; согласны вы со мной или нет, но, уничтожая корень зла, причину всего плохого в своей жизни, Глэдден не мог не почувствовать внутреннего очищения.

Наступила продолжительная тишина. Очевидно, Бэкус и все остальные ждали, что Брасс добавит что-нибудь еще, но она молчала.

Боб не выдержал первым:

– То есть ты хочешь сказать, что Ворон раз за разом воспроизводит одно и то же первое преступление, чтобы испытать очищение духа?

– Совершенно верно, – подтвердила Брасс. – Снова и снова Глэдден убивает Белтрана, причинившего ему зло. Только это дарует ему спокойствие, но ненадолго. Он должен возвращаться в свое прошлое и убивать. Все остальные его жертвы – я имею в виду полицейских – ни в чем перед ним не виноваты. Выбор Глэддена пал на них лишь потому, что они исполняли свою работу.

– А как объяснить гибель детей и женщин в других городах, предшествовавшую его нападениям на полицейских? – спросил Торсон. – Ведь все эти его жертвы не подходят под архетип Габриэля Ортиса.

– Мне кажется, что теперь этим убийствам можно не придавать особенного значения, – заявила Брасс. – Глэддену важно было выйти на детектива – хорошего детектива и, следовательно, опасного противника. Ставки в игре возрастают, и это еще сильнее распаляет убийцу. Вероятнее всего, убийства-наживки, если можно так выразиться, просто были для него кратчайшим путем к достижению главной цели. Кроме того, убийства детей Глэдден мог использовать и как источник средств существования, продавая фотографии своим клиентам.

Как бы ни были взволнованы и возбуждены в преддверии завтрашней операции собравшиеся в конференц-зале агенты ФБР, все они угрюмо замолчали. Куда бы я ни кинул взгляд, повсюду видел нахмуренные брови и сосредоточенные взгляды людей, которые вдруг поняли, что кошмары встречаются не только во сне или в кино, но и в реальной жизни. И самое страшное заключалось в том, что, какой бы жутью ни веяло от этого дела, оно было не последним. Потом появятся и другие. Так будет всегда.

– Продолжайте работать, Брасс, – в конце концов вымолвил Бэкус. – Мне хотелось бы, чтобы вы поскорее определились с заключением о психической патологии Ворона.

– Будет сделано. Ой, чуть не забыла: у меня есть еще одна новость, на этот раз неплохая.

– Выкладывай.

– Я недавно просмотрела рукописное досье Глэддена, составленное шесть лет назад по результатам вашей работы с насильниками. Здесь, правда, все то же самое, что и в компьютере, если не считать фотографии…

– Верно, – подтвердил голос Рейчел. – Я помню, после окончания интервью надзиратели разрешили нам пройти внутрь запретной зоны и сфотографировать Гомбла и Глэддена в камере.

– Да, это и есть та самая фотография, и на ней неплохо вышли три книжные полки над раковиной. Конечно, там могли стоять книги не только Глэддена, но и Гомбла тоже, но это, наверное, не особенно важно. Важно то, что можно разобрать надписи на корешках. В основном здесь собраны пособия по праву, которыми Глэдден пользовался, составляя апелляции для себя и других заключенных, но среди книг есть также учебник судебной медицины Димайо, «Методика обследования места преступления» Фишера и «Психопатология и составление профиля преступника» Роберта Бэкуса-старшего. Эти издания мне хорошо знакомы, и я считаю, что Глэдден мог многое из них почерпнуть, особенно из последней книги, которую написал отец Боба. Вот откуда Ворон знал, как ему совершать убийства-наживки и как разнообразить следы на месте преступления, чтобы обмануть компьютерную программу.

– Дерьмо! – выругался Торсон. – Какой му… кто позволил ему читать эти книги в тюрьме?

– Я не сомневаюсь, что тюремная администрация в полном соответствии с законом предоставила ему данные издания для работы над апелляцией, – невозмутимо возразила Доран. – Не забывай, что на повторном суде Глэдден отказался от адвоката и сам выступал в свою защиту.

– Отличная работа, Брасс, – сказал Бэкус. – Ты нам очень помогла.

– И это еще не все, – с легким торжеством в голосе объявила Бразилия. – На полке оказались еще две любопытные книги. «Стихотворения и поэмы» Эдгара Аллана По и его же полное собрание сочинений в одном томе.

Бэкус восхищенно присвистнул.

– Теперь мы можем вообще увязать все воедино. Наверняка там найдутся цитаты, использованные в предсмертных записках.

– Конечно. Одна из книг точь-в-точь такая же, какой пользовался Джек Макэвой.

– Ах вот как! Можешь переслать нам копию этой фотографии?

– Конечно, босс.

Радостное предвкушение, овладевшее всеми агентами, включая и тех, кто был связан с конференц-залом сотнями миль телефонных проводов, стало ощутимо почти физически. Сегодня мы укладывали на место последние фрагменты мозаики, а завтра наверняка задержим этого мерзавца.

– «Мне нравится запах напалма поутру, – процитировал Торсон культовый фильм „Апокалипсис сегодня“. – Так пахнет…»

– «…Победа!» – подхватили собравшиеся в зале агенты. То же самое слово донеслось и по громкой связи.

– Ну хорошо. – Бэкус дважды хлопнул в ладоши. – На сегодня, пожалуй, достаточно. Давайте же не терять нашего преимущества и сохранять боевой настрой. Завтра будет воистину великий день. Впрочем, можно сказать, что он уже наступил. Что касается тех, кто сейчас находится в других городах… Эй, ребята, вы слышите меня? Не расслабляйтесь ни на минуту, продолжайте работать в том же темпе. Когда мы поймаем Ворона, нам понадобятся доказательства, чтобы связать его с остальными преступлениями. Он должен предстать перед судом в каждом городе.

– Если только суд вообще состоится, – вставил Торсон.

Я посмотрел на него. Приподнятое настроение, владевшее Гордоном несколько минут назад, куда-то испарилось. Челюсти его были решительно сжаты, а лицо окаменело. Не сказав больше ни слова, Торсон поднялся и вышел.

Вечер я провел в одиночестве, запершись в своем номере. Надеясь, что Рейчел рано или поздно обязательно позвонит, я занимался тем, что заносил в компьютер свои впечатления от совещания. В девять часов (во Флориде была уже полночь) телефон наконец-то ожил.

– Я не могла заснуть и решила проверить, не привел ли ты какую-нибудь шлюху с бульвара, – приветствовала меня Рейчел.

Я улыбнулся:

– И не думал. Я ждал твоего звонка. У тебя что, сотовый сломался? Или ты слишком занята с другим мужчиной?

– Нет, конечно. Хотя подожди, я проверю.

Она положила трубку рядом с аппаратом и несколько секунд я ничего не слышал. Потом издалека донеслось сдавленное проклятье.

– Черт, Джек, батарея сдохла. Придется поменять.

– Ты о телефоне или о другом мужчине?

– Все шутишь.

– Тогда почему ты не можешь заснуть?

– Думаю, как там Торсон справится завтра в этом магазине.

– И?..

– И чертовски завидую, должна признаться. Если он арестует Ворона… Это ведь мое расследование, Джек, а я сейчас в двух тысячах миль от места, где разворачиваются главные события!

– Может быть, завтра еще ничего не произойдет, и ты успеешь вернуться. Даже если и не успеешь, то все равно Глэддена, скорее всего, задержит не Торсон, а кто-нибудь из группы захвата.

– Не знаю. Гордон сумел оказаться в центре событий. Короче, у меня плохое предчувствие. Что-то завтра будет…

– Я тебе скажу, что будет: завтра одним выродком на улицах наших городов станет меньше. По-моему, это замечательно.

– Да, я понимаю, что прежде всего надо исходить из интересов дела. И все-таки, согласись, это несправедливо. Мне кажется, Гордон и Боб спелись… Откровенно говоря, мне так и не удалось добиться от Бэкуса вразумительного ответа, по какой причине он послал во Флориду именно меня, а не кого-нибудь другого, того же Торсона например. Фактически он отнял у меня это дело, а я как дура ему позволила.

– А не мог Торсон рассказать Бэкусу о нас с тобой?

– Я тоже подумала об этом. С него, конечно, станется, но я не представляю, как Боб мог так поступить, не поговорив предварительно со мной; он же буквально ни слова мне не сказал. Обычно он не принимает никаких решений, пока не выслушает обе стороны.

– Мне очень жаль, что так получилось. Все знают, что это твое дело и именно ты вышла на машину, которую Глэдден арендовал в компании «Херц». Благодаря ей мы и оказались в Лос-Анджелесе.

– Спасибо за утешение, Джек, только слова здесь вряд ли помогут. В конце концов, это было не такое уж важное открытие, просто… Для нас произвести арест – это все равно что для тебя успеть первым опубликовать статью. Все, что случилось до того, в расчет не идет.

Я и сам прекрасно понимал, что не смогу ее утешить. Должно быть, Рейчел уже довольно долгое время предавалась грустным мыслям, и никакие мои усилия не смогли бы заставить ее думать по-другому. Поэтому я счел за благо переменить тему.

– Все равно ты раздобыла важный материал. Пока все складывается удачно. Мы еще не поймали Ворона, а уже столько о нем знаем.

– Пожалуй… А скажи, Джек, неужели ты совсем не посочувствовал ему – Глэддену – после того, что рассказала Брасс?

– Сочувствовать человеку, который убил моего брата? Ну уж нет! Не дождетесь!

– Я так и думала.

– То есть тебе его все-таки жалко?

Прежде чем ответить, Рейчел долго молчала.

– Я все думаю о мальчике, который мог бы стать совсем другим, если бы на его пути не возникла эта тварь – Белтран. Он морально изуродовал Глэддена и подтолкнул его на этот страшный путь. Белтран – вот главный негодяй. Так что если кто и получил по заслугам, так это он.

– О’кей, Рейчел. Твоя пламенная речь меня впечатлила.

Она рассмеялась:

– Прости, Джек. Кажется, я действительно немного устала. Мне не следовало ни с того ни с сего так заводиться.

– Все в порядке, я понял, что ты хотела сказать. Для достижения каждой цели есть свои средства, и для каждого следствия имеется своя причина. Иногда изначальная причина бывает страшнее того зла, которое из нее проросло, хотя именно с последним мы обычно и боремся со всей нашей бескомпромиссной решимостью.

– Ты неплохо управляешься со словами, Джек!

– Хотел бы я с такой же легкостью управляться с женщинами.

– Ну что же, и этого дара ты тоже не лишен.

Теперь уже я рассмеялся и поблагодарил Рейчел за комплимент. Потом на несколько мгновений наступила тишина, но это была уютная тишина. Две с лишним тысячи миль телефонного кабеля протянулись между нами. Я молчал, мне было хорошо. Пониманию не нужны слова.

– Я не знаю, как близко тебя подпустят к делу завтра, – сказала наконец Рейчел, – но будь осторожнее, Джек.

– Ладно, постараюсь. И ты тоже. Кстати, когда ты вернешься?

– Надеюсь прилететь завтра во второй половине дня. Я распорядилась, чтобы наш самолет был готов к двенадцати. Мне нужно только проверить на почте абонентский ящик Глэддена и добраться до аэропорта.

– Вот и хорошо. А теперь постарайся заснуть.

– Ладно. Правда, мне хотелось бы, чтобы ты был рядом.

– Мне тоже.

Я думал, что Рейчел сейчас повесит трубку, но она внезапно спросила:

– Вы сегодня говорили с Гордоном обо мне?

Я вспомнил, как Торсон назвал ее Раскрашенной пустыней, и соврал:

– Нет. У нас выдался очень напряженный день.

Вряд ли Рейчел мне поверила, и я почувствовал угрызения совести.

– Ладно, Джек, пока.

– Пока, Рейчел.

Положив трубку на рычаг, я некоторое время думал о нашем разговоре. Мне почему-то было немного грустно, однако я никак не мог понять, по какой причине.

Некоторое время спустя я оделся и вышел из отеля. На улице моросил дождь. Оглядевшись по сторонам, я не заметил ничего подозрительного и, решительно отогнав прочь страхи минувшей ночи, быстро зашагал вдоль улицы, держась как можно ближе к домам, чтобы не промокнуть.

В «Коте и скрипке» я устроился на высоком табурете за стойкой и заказал пиво. Несмотря на дождь, бар был почти полон. Поправляя перед зеркалом мокрые волосы, я заметил под глазами темные круги. В задумчивости подергал себя за бороду – точно так же, как это в прошлый раз сделала Рейчел, – и приступил к поглощению «желто-черного» коктейля. Когда с первым бокалом было покончено, я заказал еще одну порцию.