Глава 35

Приблизительно в половине девятого вечера я остановился возле Голливудского отделения Управления полиции Лос-Анджелеса. Глядя на маленькую кирпичную крепость, разместившуюся на Уилкокс-авеню, я гадал, что меня здесь ожидает. Я даже не знал, на месте ли еще детектив Томас, которому поручили расследование недавнего преступления – убийства горничной в мотеле. Да, у него ненормированный рабочий день, но это вовсе не значит, что он торчит сейчас в здании участка, а не рыщет по улицам в поисках Глэддена.

Толкнув дверь, я попал в вестибюль, застеленный серым линолеумом. У стен слева и справа стояли два дивана, обитые зеленым дерматином, а в дальнем конце холла путь преграждал барьер, за которым сидели три полисмена в форме. За барьером я разглядел коридор, над которым висела табличка с надписью «Отдел по расследованию убийств» и стрелкой, указывающей налево.

Поскольку двое копов увлеченно беседовали по телефону, я кивнул третьему, словно старому знакомому, и попытался обогнуть барьер. Я успел сделать целых три шага вглубь коридора, когда он остановил меня.

– Минуточку. Вы куда?

Я повернулся к нему и, указывая на вывеску, произнес как можно более беззаботно:

– В отдел убийств.

– По какому вопросу?

Мне пришлось вернуться к барьеру, чтобы наш разговор не было слышно во всем здании.

– Я хотел бы увидеться с детективом Томасом. – И протянул копу свое журналистское удостоверение.

– Так вы из Денвера, – сказал полицейский таким тоном, словно сам я этого не знал. – Сейчас проверю, на месте ли Томас. Он вас ждет?

– Боюсь, что нет.

– А с чего это, интересно, им вдруг пресса заинтересовалась, да еще и из другого штата?.. Алло, Эд Томас еще там? Тут один парень из Денвера хочет его видеть.

Некоторое время он слушал, что говорил ему невидимый собеседник, а потом нахмурил лоб и положил трубку на рычаг.

– Ладно, проходите. Налево по коридору, вторая дверь.

Я поблагодарил его и пошел в указанном направлении. Стены коридора были увешаны десятками заботливо вставленных в рамочки черно-белых снимков: тут были вырезанные из журналов фото киноартистов, которые перемежались любительскими фотографиями полицейских софтбольных команд и портретами копов, погибших при исполнении служебного долга. Добравшись до нужной двери, я на всякий случай постучал и, не дождавшись ответа, вошел.

За одним из шести столов, стоящих в большой полутемной комнате, сидела Рейчел. Остальные были пусты.

– Привет, Джек. – Я кивнул. Почему-то ее присутствие меня не удивило. – Что ты тут делаешь?

– По-моему, это очевидно, как и то, что ты ждала меня. Где Томас?

– С ним все в порядке.

– Тогда зачем было вводить меня в заблуждение?

– В смысле?

– Торсон сказал мне, что вы якобы исключили Глэддена из числа подозреваемых. После того, как проверили его. Именно поэтому я и приехал. Я понял, что либо Торсон врет, либо вы все ошибаетесь. Почему ты не позвонила мне, Рейчел? Вся эта…

– Я была очень занята с Томасом, Джек. К тому же если бы я позвонила, то пришлось бы тебе лгать, а мне этого очень не хотелось.

– И тогда ты поручила Торсону сделать это за тебя. Браво! Я весьма признателен тебе, Рейчел. Ты приняла самое правильное, исключительно мудрое решение.

– Что за ребячество, Джек? Мне и так хватало беспокойства, чтобы заботиться еще и о твоих чувствах. Ну ладно, извини. В конце концов я здесь, разве не так? Как ты думаешь, почему?

Я пожал плечами.

– Я была уверена: ты приедешь вне зависимости от того, что бы там ни наплел тебе Гордон, – пояснила Рейчел. – Я уже немного знаю тебя, Джек, так что мне оставалось только обзвонить авиакомпании. Когда я выяснила, каким рейсом ты вылетел, то решила дождаться тебя. При этом я надеялась, что Глэдден не бродит сегодняшним вечером по городу. Тебя ведь показывали по телевизору вместе с нами, так что вполне вероятно, что он считает и тебя тоже одним из агентов. Если бы он увидел, как ты входишь сюда, то мигом сообразил бы, что мы готовим засаду.

– Но если бы Глэдден осмелился подойти достаточно близко, чтобы суметь рассмотреть меня, тогда бы вы его уже схватили. Должно быть, вы стережете Ворона около этого полицейского участка круглые сутки.

Рейчел слегка улыбнулась. Я угадал.

Взяв со стола рацию, она связалась с Бэкусом, предупредила Боба, что сейчас привезет гостя, и встала.

– Поехали, Джек.

– Куда?

– На наш командный пункт. Это недалеко.

Голос Рейчел звучал сухо, а говорила она короткими, рублеными фразами. Во всем ее поведении чувствовались отчужденность и холодность, и я никак не мог поверить, что передо мной та самая женщина, с которой мы занимались любовью меньше суток назад. Она обращалась со мной так, как будто мы только что познакомились, и, обдумывая эту метаморфозу, я молчал всю дорогу до автомобильной стоянки. Здесь, во дворе полицейского участка, Рейчел ждала машина.

– Мой автомобиль остался на улице, – спохватился я.

– Пусть пока там постоит. Если, конечно, ты не намерен и дальше действовать самостоятельно, изображая из себя героя-одиночку.

– Послушай, Рейчел, если бы вы меня не обманули, то я бы не стал действовать самостоятельно. Да я бы даже не прилетел в Голливуд.

– Ну конечно, так я тебе и поверила.

Она села в машину, запустила двигатель и только потом отперла для меня правую дверцу. Подобная манера поведения неизменно меня раздражала, но я только молча сопел, усаживаясь на сиденье поудобнее. Рейчел вырулила со стоянки и быстро поехала в направлении бульвара Сансет, продолжая давить на педаль газа до тех пор, пока красный сигнал светофора не вынудил ее остановиться на перекрестке. И лишь тогда она заговорила со мной.

– Как ты вообще узнал об этом, Джек? – спросила Рейчел, глядя перед собой на дорогу.

– О чем? – уточнил я, хотя прекрасно понял, что она имела в виду.

– Ну, как ты догадался про Уильяма Глэддена?

– Просто хорошенько поработал со своими материалами. А как вы на него вышли?

– Этого я тебе сказать не могу.

– Рейчел… Послушай, Рейчел, это же я, Джек Макэвой! Мы же с тобой… – Я прикусил язык, не осмелившись высказать вслух все, что хотел. – Мне казалось, что между нами уже сложились доверительные отношения, а теперь ты ведешь себя так, словно я посторонний. Уж не знаю, что и думать… Послушай, тебе нужна информация? Хорошо, я расскажу все, что знаю. О Глэддене я узнал из газет, честное слово. В субботнем выпуске «Лос-Анджелес таймс» опубликовали об этом подонке большую статью, в которой, в частности, говорится, что, когда Глэдден отбывал наказание в Рейфорде, он коротко сошелся с Горацием Гипнотизером. Мне оставалось только сложить два и два. Ничего сложного в этом нет.

– Понятно.

– А теперь твоя очередь.

Молчание.

– Рейчел!

– Надеюсь, наш разговор останется конфиденциальным?

– Могла бы лишний раз и не напоминать мне об этом.

Рейчел колебалась еще несколько секунд, но в конце концов решилась.

– На Глэддена нас вывели сразу две ниточки, которые внезапно пересеклись. Именно это обстоятельство и заставляет нас полагать, что он и есть тот, кого мы ищем. Во-первых, «мустанг», на след которого мы напали в Финиксе. Проследив серийный номер украденной стереомагнитолы, удалось установить, что машина, на которой она была установлена, принадлежит фирме «Херц», компании по прокату автомобилей. Ты это помнишь?

– Да.

– Так вот, Майз и Матужак отправились в аэропорт Финикс Скай-Харбор, чтобы найти ту машину, но ее уже арендовали какие-то залетные пташки из Чикаго. Нашим агентам пришлось ехать в Седону, чтобы вернуть автомобиль и отправить его на исследование, но ничего такого, что могло бы нам пригодиться, лаборатория не обнаружила. Стереомагнитолу и стекло уже заменили, однако сделали это не в «Херце». В компании так и не узнали о том, что машина была обворована. Кстати, судя по их записям, перед чикагцами «мустанг» арендовал некий Н. Г. Бридлоу. Он брал машину на пять дней, а Орсулак был убит как раз в этот период. Собственно говоря, мистер Бридлоу вернул автомобиль на следующий день после убийства. Когда же Матужак пробил этого господина по нашей базе, он обнаружил, что Натан Г. Бридлоу – одно из имен, которыми пользовался Уильям Глэдден, когда публиковал в газетах Тампы объявления о фотосъемке детей. Все это вскрылось семь лет назад во время процесса над Глэдденом во Флориде. Оставаясь с малышами наедине, этот тип заставлял их принимать разные позы и делал грязные снимки. Разумеется, мерзавец маскировался, и довольно успешно: флоридская полиция еще искала Натана Бридлоу, когда Глэдден уже находился под следствием по обвинению в покушении на растление воспитанников детского учреждения, где он работал. Следователи были уверены, что Глэдден и Бридлоу – одно и то же лицо, однако им так и не удалось объединить оба этих дела из-за мер предосторожности, которые предпринимал Глэдден. Да они не очень-то и старались, поскольку никто не сомневался, что преступнику по первому обвинению светит немалый срок. В общем, благодаря счастливой случайности мы, похоже, вышли на Ворона.

– Рейчел, а тебе не кажется, что все это как-то чересчур просто?

– Не думаю. Видишь ли, иной раз сама судьба словно бы идет нам навстречу.

– Ты это уже говорила.

– Потому что это правда.

– Но с какой стати Глэдден назвался Бридлоу, если знал, что эта фамилия фигурирует в полицейской картотеке?

– Многие преступники предпочитают использовать те уловки, которые однажды сработали. Уж сколько народу на этом погорело! Кроме того, Глэдден чертовски самонадеянный и наглый сукин сын. По-моему, это ясно из его факса.

– Но когда Глэддена на прошлой неделе арестовали в Санта-Монике, он воспользовался совсем другим именем. Как ты это объяснишь?

– Джек, я пока что сообщаю тебе факты, а не строю домыслы. Если Глэдден действительно так умен, как нам кажется, у него вполне может быть несколько комплектов документов на разные фамилии. Мы послали запрос в компанию «Херц», хотим получить полную информацию об автомашинах, арендованных на имя Бридлоу за три последних года, так как Глэдден наверняка является обладателем их «золотой карты». Это, кстати, лишний раз доказывает, насколько он предусмотрителен.

– А что дает эта карта?

– В большинстве аэропортов тебе достаточно только сойти с трапа самолета и отправиться на так называемую золотую стоянку «Херца», где для любимого клиента все заранее приготовлено: машина уже ждет его с полным баком бензина и ключами в замке зажигания. Не надо даже общаться ни с кем из служащих. Просто садишься в автомобиль и едешь, куда тебе надо. Никаких свидетелей.

– Ну а вторая ниточка, про которую ты упомянула?

– Вторая ниточка – это «Старшие товарищи». Тед Винсент и Стив Раффа, которые с самого начала отправились во Флориду, наконец нашли записи об участии Белтрана в этой программе. На протяжении нескольких лет этот коп был «старшим товарищем» для девяти мальчишек. Вторым по счету – шестнадцать лет назад – в списке значится Уильям Глэдден.

– Ну и ну!

– Вот именно. Наконец-то все начинает понемногу вставать на свои места.

Я ненадолго замолчал, осмысливая услышанное. События развивались слишком стремительно, и я подумал, что, пожалуй, скоро последует команда пристегнуть ремни.

– А как получилось, что местное отделение ФБР не отреагировало на появление Глэддена в Голливуде? Ведь о нем же писали в газетах.

– Да уж, Бэкус намерен поставить этот вопрос ребром. Ориентировка, присланная Гордоном, попала к ним прошлым вечером, и если бы хоть кто-то обратил на нее внимание, все оказалось бы значительно проще. Им надо было, как ты выражаешься, просто сложить два и два. Но… в общем, получилось не слишком удачно.

Типичный бюрократический бардак, понял я. Интересно, насколько быстрее следствие вышло бы на Глэддена, если бы лос-анджелесское отделение не прохлопало ориентировку-предупреждение?

– Ты ведь видела Глэддена прежде? – спросил я.

– Да, мы допрашивали его во время работы над тем проектом, семь лет назад. Я тебе уже об этом рассказывала. Они с Гомблом тогда сидели во Флориде, в том самом исправительном учреждении. Мы трое – Гордон, Боб и я – провели там почти неделю, прежде чем допросили всех, кого хотели.

Мне захотелось рассказать Рейчел о том, что Торсон связывался с тюремным компьютером, но, пожалуй, это было преждевременно. Я и так с превеликим трудом сумел заставить Рейчел разговаривать со мной как с человеком. Признайся я, что копался в ее гостиничных счетах, и мне, скорее всего, пришлось бы начинать все сначала. Но как же тогда уличить Торсона? Ладно, там видно будет.

– То есть вы полагаете, что Ворон научился гипнозу у Гомбла? – спросил я.

– Возможно.

Ну вот, опять: несмотря на все предосторожности с моей стороны, Рейчел ответила мне одним лишь словом.

– Возможно? – повторил я, стараясь, чтобы в моем голосе прозвучал неприкрытый сарказм.

– В конце концов мне придется съездить во Флориду и спросить об этом у самого Гомбла. До тех пор, пока я не добьюсь от него ответа – тем или иным способом, – это утверждение остается всего лишь гипотезой. Понятно?

Она свернула на узенькую аллею, пролегавшую за шеренгой древних магазинчиков и обшарпанных мотелей, и сбавила скорость, так что я отпустил поручень, за который держался всю дорогу.

– Но сейчас ты во Флориду поехать не можешь, верно? – осведомился я.

– Это решает Боб. В Голливуде мы ближе всего к Глэддену, и я склонна полагать, что Бэкус намерен сконцентрировать все свои силы именно здесь. Глэдден сейчас в Лос-Анджелесе или где-то поблизости, мы все чувствуем это. Нам необходимо его схватить, а уж когда это произойдет, можно будет позаботиться и обо всем остальном, например о психологических мотивах его поступков и прочем. Тогда нам просто придется ехать во Флориду.

– Зачем? Чтобы добавить лишние данные к вашему исследованию о психологии маньяков-убийц?

– Нет. То есть, конечно, и ради этого тоже, но в первую очередь чтобы обосновать обвинение. Такой парень, как Глэдден, наверняка начнет прикидываться помешанным, это его единственный путь к спасению. Нам придется строить обвинение, исходя из его психологии. Надо будет доказывать, что Глэдден прекрасно понимал, что он делает, и что он отличает дурное от хорошего не хуже нас. В общем, все как обычно в таких случаях.

Эти ее слова заставили меня задуматься. До сих пор я как-то не представлял себе, что будет, когда Ворон предстанет перед судом. Наверное, я просто решил, что живым его не возьмут, а это, в свою очередь, объяснялось моим личным желанием умертвить Ворона после всего, что тот натворил.

– Что с тобой, Джек? Ты не хочешь судебного разбирательства? Ты предпочел бы, чтобы мы убили его на месте?

Я повернулся к Рейчел. В свете упавшего на лицо уличного фонаря я на мгновение увидел ее глаза. И соврал:

– Я как-то не думал об этом.

– Думал, Джек, – с нажимом произнесла Рейчел, – еще как думал. Но вот сумел ли бы ты его убить? Если бы ты остался с Глэдденом один на один, зная, что никаких последствий не будет, смог бы ты сделать это? Неужели, по-твоему, убийство способно что-то исправить и хоть в какой-то мере компенсировать все, что уже случилось?

Обсуждать это с Рейчел мне не хотелось. Возможно, потому, что за ее вопросом я почувствовал нечто большее, чем простое любопытство.

– Не знаю, – сказал я в конце концов. – А ты сама смогла бы? Тебе, вообще-то, уже случалось кого-нибудь убивать?

– Дай мне шанс, и я бы прикончила Ворона так быстро, что он и глазом моргнуть не успел.

– Почему?

– Потому что я знала многих других подобных ему. Я видела выражение их глаз и знаю, что прячется там, в темноте. Если бы я могла убить их всех, то сделала бы это, даже не задумываясь.

Я ждал продолжения, но его не последовало, а через несколько минут Рейчел уже остановила машину на задворках какого-то мотеля рядом с двумя одинаковыми «шевроле».

– Ты не ответила на мой второй вопрос.

– Нет, Джек, я никогда никого не убивала.

Мы прошли через заднюю дверь и оказались в каком-то задрипанном коридоре, выкрашенном в два цвета: от пола до уровня глаз он был грязно-лимонным, а выше – грязно-белым. Остановившись у первой же двери справа, Рейчел постучалась. Щелкнул замок, и мы вошли.

Комната, в которой мы оказались, должно быть, некогда служила кухонькой, однако ремонтировали ее в последний раз лет тридцать тому назад. За старым столом, облицованным исцарапанным темным пластиком, сидели у стены Торсон и Бэкус. На столе стояли два блестящих кнопочных телефона, которые выглядели здесь совершенно чужеродными и неуместно новыми. Рядом с ними был установлен алюминиевый контейнер высотой фута в три. Боковая крышка была снята, открывая экраны трех видеомониторов. Перепутанные черные кабели, подключенные к контейнеру сзади, змеились по полу и исчезали за окном, которое было чуть-чуть приоткрыто.

– Добрый вечер, Джек, – приветствовал меня Бэкус. – Не могу сказать, что я очень рад тебя видеть, но все-таки… – Он криво улыбнулся и, поднявшись из-за стола, пожал мне руку.

– Что ж, извини, – сказал я, сам не зная почему, и, поглядев на Торсона, добавил: – Я не собирался нарушать ваших планов, но меня снабдили неверной информацией.

Мысль о гостиничных счетах снова промелькнула у меня в голове, но я отбросил ее. Несомненно, сейчас было не самое лучшее время для выяснения отношений.

– Ну что же, – отозвался Бэкус, – не скрою, мы пытались замести следы. Почему-то нам показалось, что будет гораздо лучше, если никто не станет нас отвлекать.

– Я постараюсь не быть вам помехой.

– Ты уже помешал, – мрачно вставил Торсон.

Я не удостоил его ответом, сосредоточив все свое внимание на Бэкусе.

– Садись, – предложил он, и мы с Рейчел уселись на свободные стулья.

– Я полагаю, ты уже в курсе того, что здесь происходит? – спросил Боб.

– Должно быть, вы следите за детективом Томасом.

С этими словами я поглядел на мониторы, чтобы внимательно рассмотреть, на что они направлены. Верхний показывал коридор, очень похожий на тот, по которому мы с Рейчел только что прошли. По обеим его сторонам темнели двери с номерами. На втором мониторе был виден фасад мотеля. В серо-голубой дымке черно-белого изображения я сумел разобрать только вывеску над входом, на которой значилось: «Мотель „Марк Твен“». На нижнем экране темнело изображение какого-то мрачного здания, и я предположил, что так выглядит «Марк Твен» сбоку.

– Это здание, в котором мы находимся? – спросил я, указывая на мониторы.

– Нет, это мотель, в котором сейчас живет детектив Томас. Он расположен примерно в одном квартале от нас.

– Какой-то он весь обшарпанный. Неужели ничего поприличнее не нашлось?

– Томас поселился там временно. Но сотрудники Голливудского участка часто используют этот мотель, чтобы спрятать свидетелей или переночевать, если им приходится работать над каким-то делом по двадцать часов в сутки. Детектив Томас сам захотел пока пожить в «Марке Твене», а не дома, где у него остались жена и трое детей.

– Ну что же, ты ответил на мой следующий вопрос. Я рад, что вы сообщили Томасу, какую роль ему предстоит сыграть. Роль дождевого червя на рыболовном крючке.

– Со времени нашей последней встречи ты стал намного циничнее в суждениях, Джек, – мягко упрекнул меня Бэкус.

– Людям свойственно меняться, – парировал я, снова отворачиваясь к мониторам, так что Бобу приходилось разговаривать с моей спиной.

– Три камеры скрытого наблюдения передают сигнал на антенну, установленную на крыше нашего мотеля. Кроме того, за Томасом круглые сутки наблюдают оперативники из местного отдела ФБР и специалисты по наружке из полицейского управления. Никто не сможет подобраться к нему незамеченным ни здесь, ни когда он находится в участке. Томас в безопасности.

– Давай дождемся, пока все закончится, и тогда посмотрим, сможешь ли ты повторить сие заявление.

– Смогу, не беспокойся. Но тебе придется отойти в сторону, Джек.

Я обернулся к Бобу, талантливо изобразив на лице удивление, но Бэкуса не так легко было сбить с панталыку.

– Ты прекрасно меня понял, Джек. Ворон вот-вот появится в поле зрения, и, откровенно говоря, я предпочел бы, чтобы ты не путался у нас под ногами.

– Я не путаюсь у вас под ногами и не собираюсь никому мешать. Условия сделки прежние: ничего из того, что я узнаю, не попадет в газеты до тех пор, пока ты этого не одобришь. Но я не собираюсь возвращаться в Денвер и ждать у моря погоды. Я тоже близок к разгадке, и это значит для меня очень многое. Тебе придется принять журналиста назад, Боб.

– На это могут уйти недели, Джек, ты же сам читал факс. Ворон написал, что уже присмотрел себе жертву, но не сказал ни слова о том, скоро ли это произойдет. Никаких указаний на сроки. Мы и сами не знаем, когда именно он собирается попытаться прикончить Томаса.

Я покачал головой:

– Мне все равно. Сколько бы времени это ни потребовало, я хочу участвовать в расследовании до конца. К тому же я не нарушил ни единого пункта нашего договора.

В помещении воцарилось гнетущее молчание. Бэкус встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате у меня за спиной, меряя шагами линялый ковер. Рейчел задумчиво созерцала царапины на пластике стола. Я поколебался и выложил свой последний и главный козырь:

– Дело в том, Боб, что завтра мне предстоит написать еще одну статью. Редактор ждет не дождется, когда наконец-то ее получит. Если ты не хочешь, чтобы она появилась, возьми меня обратно. Только так я смогу убедить нашего главного подождать. Вот такие пироги, Боб!

Торсон презрительно фыркнул и покачал головой.

– Ну и ну! – сказал он. – Наглость – второе счастье, да? Не вздумай уступить ему, Боб. Подумай только, к чему это приведет. От этого типа одни сплошные неприятности.

– Неприятности стартовали лишь тогда, – уточнил я ледяным тоном, – когда мне начинали врать или когда меня пытались отстранить от расследования, которое, между прочим, было инициировано по моей наводке.

Бэкус посмотрел на Рейчел:

– Что скажешь?

– Нашел кого спросить, – снова встрял Торсон. – Я наперед знаю, что она может посоветовать.

– Ну же, если начал – договаривай, – потребовала Рейчел.

– Брейк! – решительно объявил Бэкус и развел руки в стороны, словно рефери во время боксерского поединка. – Помолчите оба. Что касается тебя, Джек, то ты снова один из нас. Пока. Условия сделки прежние, а это означает, что никакой статьи завтра ты писать не будешь. Все ясно?

– Да. – Я поднял голову и посмотрел вслед Торсону, который встал со стула и, посрамленный, направился к двери.