Сколько прошло? Минута? Час? День? Холод сковал руки и ноги, пробывшие без движения слишком много времени. Все тело онемело и ныло. Оно молило встать, продолжить путь и избежать забвения среди темных стен древней обители.

Маша плакала, как никогда раньше. Она потеряла не просто учителя или друга. Человека, который из грубого властного хозяина превратился в главную опору и поддержку. Который заменил ей отца. Долгие годы он тащил ее за шкирку, не давая застрять на дне и сгинуть в неизвестности. Позволил вырасти над самой собой и обрести свободу. Он был бы недоволен тем, что она вот так расклеилась. Сидит тут, в грязи и одиночестве, и ревет как маленькая соплячка.

«Соберись, мхаграй!» – сказал бы он.

Нужно идти дальше.

Прикрыв его глаза своей ладонью, Маша встала. Она исполнит последнюю просьбу своего наставника. Посланник отнял слишком много жизней, чтобы остаться безнаказанным. Нужно найти проклятый идол.

Маша аккуратно сняла с Суйдея его походный мешок. Он хранил в нем самое важное снаряжение и привил ей ту же привычку. Никогда не знаешь, что пригодится на пути, говорил он. Она не решилась взять его кинжалы и катану. Пусть старый воин останется с оружием в руках.

Маша решила, что похоронит его на обратном пути. Сначала нужно сделать то, зачем они сюда явились. Нужно быть готовой ко всему. Они еще не вошли в Башню, а она уже лишилась всех, кто мог бы помочь ей. Дальше, явно, будет не проще.

Бросив последний взгляд на Суйдея, девушка отвернулась и направилась к мосту. Теперь тут было пусто. Никаких големов. Лишь холодный свет далеких лун и звездное сияние древних стен.

Быстро миновав мост через кипящую заводь, Маша вошла в просторную округлую залу, первый уровень бесконечно высокой башни. Как и в лабиринте коридоров, здесь было пусто, за исключением стоявшего посреди комнаты витиеватого сооружения. Десятки каменных и стальных прутьев переплетались друг с другом в изящной абстракции, создавая фигуру, похожую на хрупкую снежинку и бурный ветер одновременно. Возле фигуры лежал странный шар, молочного цвета, размером, пожалуй, с голову взрослого человека.

Подойдя, Маша внимательно изучила находку. Похоже, что шар помещался на верхушку причудливого сооружения, где прутья встречались друг с другом в изваянии, похожем на ладонь. Не имея других вариантов, девушка подобрала его и аккуратно положила внутрь изваяния.

Раздался звон тысячи маленьких колокольчиков.

Ей доводилось видеть такие у Гэй лы, наложницы Посланника. Она говорила, что такие колокольчики любят развешивать у своих домов у нее на родине. При сильном ветре их звон создавал прекрасную мелодию. Песню самой стихии.

И сейчас происходило нечто подобное. С каждым ударом колокольчиков, на стенах башни вспыхивала голубоватые фонарики. Подобно гейзеру, поток огней устремился вверх, пробежав по башне от основания до самой верхушки.

Древняя зала осветилась завораживающим сиянием. Маше казалось, что она очутилась посреди ночного неба, окруженная звездами. Они горели так близко, что можно было схватить их рукой. Обернувшись несколько раз вокруг себя, она улыбалась и смеялась, забыв обо всех горестях и печалях, заворожено наблюдая за происходящим.

Внимание девушки привлекли новые вспышки огней. Попеременно зажигаясь, они зазывали пройти вслед за собой по лестнице, стоявшей в дальнем конце комнаты. Мощные каменные ступени круто уходили вверх, теряясь из виду за высоким потолком.

– Ну все, пора в путь, – громко выдохнув, сказала себе Маша.

Собравшись с мыслями, она решительно вступила на первую ступень и начала долгий подъем в неизвестность.

Находясь в этой древней обители, Маше казалось, что ее окружает холодный космос, первородная стихия, подарившая миру старых Богов. Раньше она о таком и не задумывалась. Какими мизерными и ничтожными казались действия людей в сравнении с величием пустоты.

Девушке хотелось постичь тайны мироздания. Узнать, зачем был создан этот мир. Откуда взялись те Боги, за власть над которыми разразилось это кровопролитие. Ступая на очередную ступень, Маша представляла, что она приближается к разгадке. Сакральность этого места настраивала на особое состояние мыслей и чувств.

Пред глазами витали образы железных варяжских драккаров, отплывавших от берега, но уходивших в небо, превращаясь в далекую точку на фоне космической тьмы. Маше хотелось оторваться от земли и устремиться вслед за ними. Покинуть это гнездо насилия и интриг, раствориться в бесконечности.

Минуя очередной лестничный пролет, девушка ощущала, как стираются границы между сердцем и разумом. Маша растворялась в морозном воздухе. Весь мир теперь казался шуткой. Чьей-то злой выдумкой. Должно быть, Хлад был не просто Богом холодной зимы и водных просторов. Он представлял собой некое сосредоточение древней мудрости и сокровенных знаний. Маша ощущала единение с высшими силами. Чувствовала божественное присутствие. Среди этих стен жил и творил один самых величественных и могущественных Богов. Теперь было понятно, о чем говорил Суйдей.

Суйдей.

Остановившись как вкопанная, Маша вдруг осознала, что находилась словно в бреду. Наплевав на осторожность, она одолела уже множество пролетов лестницы. И даже не заметила этого, настолько сильно была поглощена своими мыслями.

По пути ей не попадалось ни единой комнаты, ни залов или укромных альковов. Лишь неумолимо сужающаяся лестница и голый камень стен, усыпанных звездными огнями.

«Как странно».

До сих пор было не понятно, сколько же времени прошло. Здесь не было окон. Только холод и пустота.

Собрав мысли воедино, Маша продолжила путь, отрицая наваждения и размышления о судьбах бытия. Она мхаграй, и должна достичь своей цели. Найти идол Хлада и остановить безумие. Прекратить войну. Именно этим и занимаются мхаграи. Меняют судьбы целого мира.

Вскоре окружающая обстановка начала изменяться. Мощные грубо выполненные ступени сменились элегантными, украшенными витиеватыми перилами, крохотными ступеньками. На каждом столбце по бокам размещался причудливые круглые фонари, мерцавшие холодным синеватым светом.

Чем выше она поднималась, тем холоднее становилось. Легкая зябкая прохлада сменилась обжигающим руки и щеки морозом. Маша натянула волчий капюшон, чтобы хоть как-то согреться.

Впереди, в сплошном потолке зиял проход, откуда доносился яркий белый свет. Девушка обнажила меч и на цыпочках прокралась ко входу. Нужно быть готовой ко всему.

Просунув голову в помещение, Маша на мгновение зажмурилась, ослепленная светом. Тихонько открыв глаза, она сумела осмотреться. Ее взору предстала странного вида комната, поражавшая своими размерами. Словно по волшебству, она была явно больше, чем могла вместить в себя узкая верхушка башни. Стены в виде скалистого барельефа были покрыты льдом и снежными шапками. Одна из них, окруженная мерзлыми сталактитами и сталагмитами, полностью поросла наледью, став похожа на застывшую морскую волну. Вдоль стен растянулись бесчисленные фигуры из кристально чистого, прозрачного льда, изображавшие шкафы и полки, заставленные книгами и рукописными свитками, а еще скамьи и столы, где ожидали своего часа жутковатого вида приборы, склянки, банки и инструменты. Все это место было похоже, скорее, на древнюю лабораторию, чем дом божества.

Воздух в комнате искрился от снежных крупиц, витавших вокруг ледяного пьедестала, стоявшего в самом центре. Оскальзываясь на ледяных лужах, Маша вскарабкалась по лесенке и приблизилась к нему. Неведомый источник яркого света исходил именно отсюда, обрамляя лежавшую на постаменте белую шкатулку. Выполненная из кости животного, она была расписана орнаментом из черных и синих линий, зигзагами и завитушками перекликавшихся друг с другом. Затаив дыхание от волнения, Маша протянула снедаемые дрожью руки к шкатулке, приготовившись открыть ее.

В тот же миг за спиной раздался оглушительный треск. Испуганно обернувшись, девушка увидела, как раскалываясь на огромные куски, осыпалась ледяная стена. Взорвавшись дождем осколков, из многовекового плена вырвалось еще одно каменное изваяние. Разломав могучими руками сталактиты, огромное существо, еще больше предыдущего, медленно вошло в комнату, сотрясая своей поступью пол волшебной комнаты. Книги и свитки валились с полок, со стола упала и разбилась древняя реторта, с потолка осыпалась снежная пыль. Могучий ледяной голем, взревев диким воплем, расправил плечи и вперил свой синий глаз незваную гостью.

Оглушенная его криком Маша нырнула за постамент, вцепившись в рукоять катаны. Лихорадочно перебирая в голове свои шансы, она пыталась успокоить свое учащенное дыхание.

«Соберись, мхаграй!»

Но она не представляла, как справляться с новой напастью. Это чудище явно не собиралось подпускать ее к своему ледяному сердцу.

«Нужно использовать свою ловкость и скорость!»

Это все, что оставалось. Наконец, у нее созрел план. Плохой, ужасный и опасный. Но это больше чем ничего.

Голем надвигался своей громадой. Его круп уже было видно из-за укрытия. Не тратя время на раздумья, Маша отскочила от пьедестала, который в ту же секунду рассыпался в мириады ледяных крошек, сокрушенный могучим ударом каменной руки. В ладони у нее были зажаты глиняные шарики.

Развернувшись, Маша бросила в монстра снаряды с диким огнем. Вопль подожженного голема огласил комнату. Склянки, бутылки, даже ледяные шкафы и тумбы – все рассыпалось в дребезги от оглушительного крика. Какофония звуков бившейся посуды и треск неумолимого пламени сплелись в чудовищной мелодии. Ледяная корка, покрывавшая тело гиганта, шипела и таяла, проливаясь водопадами грязной воды на заснеженный пол. Голем извивался, пытаясь призвать потоки холодного ветра, но по какой-то причине ему это не удавалось.

Маша решила развить свой успех. Она сорвала с пояса последние шарики и принялась закидывать чудище. Но создание вдруг рассвирепело и бросилось к девушке, снеся остатки постамента как пушинку. Маша, что есть силы, прыгнула в сторону, больно ударившись при приземлении спиной о толстенную ледяную лавку. Гигант пролетел мимо, но быстро остановившись, вновь погнался за девушкой. Охваченный диким пламенем, он выглядел словно демон из Пекла, ворвавшийся в мир, чтобы сокрушить его до основания.

Чертыхаясь и оскальзываясь, стараясь не обращать внимания на парализованную от боли спину, Маша поползла под стоявший рядом стол, стараясь добраться до спасительной лестницы. Огненный великан метался из стороны в сторону, ударяясь об стены, снося мебель, истошно вопя, словно чувствуя жар пламени, съедавшего его плоть.

Маша рискнула встать и преодолеть пространство до лестницы одним быстрым рывком. Уже подбегая к выходу, девушку настигла стремительная череда событий. Сначала она поняла, что вдруг перестала чувствовать свое тело. В следующий миг бок поразила страшная боль, будто в нее вонзили тысячу копий, а затем время словно замедлилось. Ее ноги, готовившиеся вот-вот шагнуть на первую ступень лестницы, уже болтаются в воздухе, а сама она летит в сторону ледяной стены. Её меч летит рядом с ней. В след за этим лицо девушки встретилось с холодной поверхностью, приветствуя ее чудовищным хрустом.

Захлебываясь во внезапно хлынувших из носа потоках крови, Маша отчаянно хваталась за последние остатки сознания, буквально выцарапывая себя из лап забвения. Стоит поддаться, и она не сможет противостоять исполину. Бросив на него взгляд, Маша увидела, что голем перестал полыхать. Последние огоньки догорали на основательно искореженном каменном панцире. Тело гиганта крошилось и осыпалось пеплом и пылью. С каждым шагом от тела откалывались хрупкие куски, оголяя заветное синее око, дарившее ему жизнь. Но сил для последнего удара у Маши не осталось. Он просто не могла подняться, до сих пор сражаясь за свое сознание.

Громогласный топот становился все ближе. Враг наступал, и уже было слышно странный хрип, похожий на дыхание. Маша слепо шарила рукой вокруг себя, пытаясь отыскать катану, но попадались лишь осколки льда. Она встала на четвереньки, закашливаясь от сгустков запекшейся крови. Выплюнув мерзкую массу, она снова посмотрела на голема. И замерла.

Существо уже стояло над ней, занеся над головой свои обугленные руки, готовясь раздавить малявку, копошившуюся у своих ног. Но вдруг синее око погасло. С грохотом, великан развалился на сотни каменных осколков, окатив Машу волной пыли и пепла. Занявшись удушливым кашлем, она не сразу поняла, что произошло.

Когда дым развеялся, девушка увидела Бояна, стоявшего на останках голема. В его руках был зажат длинный изогнутый меч Суйдея.

–Могла бы найти себе ухажера поменьше, Маш! – улыбнувшись, произнес он.

– Боян! – хрипя, воскликнула Маша. – Боянчик! Это ты!

– Боюсь, мне пришлось взять оружие грозного мастера.

Мужчина бросил клинок под ноги и подбежал к девушке, обхватив ее за плечи. Маша обмякла в его объятиях, прижавшись щекой к его груди. Из глаз покатились горошины слез. Слез облегчения. Слез от утрат и усталости.

– Ну-ну, будет тебе, моя дорогая, – утешал ее Боян, гладя по испачканным в крови волосам. – Все хорошо. Все кончилось.

Они просидели так еще долго, пока Маша не успокоилась. Боян целовал ее волосы, крепко прижав к себе. Немного успокоившись, девушка отпрянула от него и посмотрела ему в глаза.

– Я… – неуверенно сказала она, – я думала, что это конец. Я не знала, как с ним справится. Слабачка! Я не смогла одолеть его!

– Маша, – серьезно проговорил он. – Ты смогла! Ты выжила! Это самое главное. Любому, даже самому отважному богатырю из древних былин, нужна чья-то помощь. В одиночку мир не спасают. Ты оказалась втянута в безумную игру, но пойми одно, Машенька. Ты подобна цветку, что распустился посреди бури. Ты единственный человек, кто сможет осилить все эти невзгоды. А я – твой скромный помощник, который не позволит завянуть этому прекрасному цветку.

Боян улыбнулся, довольный своими мудрыми изречениями. Маша улыбнулась в ответ. Ее покорили слова друга. На какой-то миг невзгоды остались позади. Но вдруг ее лицо посерьезнело.

– Помоги мне встать, – протянула она ему свои руки.

Поддерживаемая Бояном, прихрамывая, Маша подошла к останкам пьедестала, превратившегося в грязные потрескавшиеся куски льда. Упав пред ним на колени, они начала копаться в груде осколков, пока не нашла заветную костяную шкатулку. Целая. Даже ни царапинки.

Посмотрев на Бояна, она откинула крышку коробочки и извлекла оттуда фигурку. Идол Хлада. Такой же прозрачный, как и ледяные изваяния, стоявшие в комнате, он был испещрен синими ресничками неизвестного минерала, отражавшими падающие на него лучи света.

– Столько бед из-за одной безделушки, – прошептала себе под нос Маша. Она не испытывала никакой радости или облегчения от обретения идола. Слишком много пришлось потерять на пути сюда. И она считала, что обмен не был равносильным.

Боян положил руку ей на плечо, мягко сжав его, ощущая ту горечь, что бушевала в душе девушки. Он понимал, что никакими словами не сможет утешить. Эта задача посильна лишь времени. А времени у них оставалось не много.

– Машенька моя, нам нужно идти, – сказал Боян. – Давай спустимся обратно, и я займусь твоими ранами.

Девушка посмотрела на него полными слез глазами и поспешно кивнула. Опираясь на товарища, Маша с трудом спустилась из комнаты по узкой скользкой лесенке. Место удара онемело, она не чувствовала весь бок. Оставалось лишь догадываться, целы ли ребра. Кровь из носа шла медленнее, но никак не унималась. Боян оторвал край рукава от своей рубахи и велел ей зажать ноздри. Тряпочка быстро окрасилась в красные цвета.

Спуск, казалось, занял еще больше времени, чем подъем. Когда они вышли к мосту, небо над верхушкой Башни было окрашено в темные вечерние цвета.

Маша присела отдохнуть под аркой, где совсем недавно они с Суйдеем прятались от грозного противника. Она чувствовала себя опустошенной. Девушка не помнила, чтобы ощущала что-то подобное раньше. Даже когда ее лишили детства, сожгли родной дом и угнали в рабство, она не теряла своего боевого духа, и была готова сражаться за жизнь.

Но сейчас она достигла невидимой грани. Груз пережитых за последние годы лишений и потерь, со смертью Суйдея навалился на ее плечи всем своим весом. Она была готова сломаться под этим напором. Хотелось стать той маленькой беззащитной девочкой, какой была раньше, и просто плакать.

Но последняя просьба учителя не позволяла сделать этого. От решений Маши теперь зависит если не все, то очень многое. И речь шла о судьбе целого мира! От осознания этого, груз тяжелел еще больше. Как она справится, лишенная поддержки ментора, девушка даже не представляла.

Боян воспользовался передышкой и велел Маше показать место удара. Без лишнего стеснения, девушка задрала одежду, открыв испещренную узорами клейма девичью грудь. Испугавшись, Боян отпрянул прочь.

– Они и до тебя добрались? – прошептал он.

– Ты так и будешь пялиться на мои титьки или все-таки посмотришь рану? – возмущенно ответила Маша.

– Тебя просили показать только место удара, моя дорогая! – взяв себя в руки, парировал Боян.

Маша фыркнула и повернулась к нему боком. Боян долго осматривал место, где расплылось огромное, от груди до живота, синюшное пятно. Он аккуратно прощупал ребра, затыкая возражающие возгласы девушки, и вынес вердикт:

– Кости целы, это точно, но выглядит все это жутко. Нужно приложить снега или льда. Иначе этот синяк может загнить или вообще, собравшаяся в нем кровь проникнет в легкие. И тогда точно – пиши пропало.

– Откуда ты знаешь все это? – удивилась Маша, возвращая одежду на место.

– В военной академии преподавали курсы медицинской помощи, – ответил Боян, поднимаясь на ноги. – А я не только бегал во время уроков по кабакам и девкам. Кое-чего запомнил. Ну, пойдем.

Закончив привал, друзья отправились по лабиринту тоннелей. Проходя мимо тела Суйдея, Маша настояла, на том, чтобы вынести его наружу и придать огню. Израненной Маше оказалось не по силам нести мертвого товарища, поэтому этим занялся Боян.

К утру они вышли из переплетений коридоров. Зажженные Машей внутри Башни огни, сияли и снаружи. Калейдоскоп вспышек и всполохов расцвел над аркой, где расположился их импровизированный лагерь. Синий холодный свет дарил успокоение, прогонял прочь все тревожные мысли о грядущем.

Маша стояла в проходе у парадной лестницы, наслаждаясь морозным дыханием ветра, и отпускала прочь свое волнение. Настала пора отдать последние почести павшему наставнику и продолжить путь.

– Я уложил его и ваших воинов возле входа, – сообщил подошедший Боян. – Все готово.

Маша кивнула в знак благодарности и спустилась к подножию башни. Суйдей и найденные ими погибшие гхануры лежали бок о бок, со скрещенными на груди руками. Маша вложила катану старого мхаграя в его сжатые кулаки и отошла на пару шагов назад. Отсюда, упокоенные войны казались просто мирно спящими. Но им уже не суждено проснуться.

– Баг’шан, – тихо проговорила Маша, – я…я не знаю, как проститься с тобой. Я не умею бить тризну и говорить пылкие речи. Ты был моим хозяином и мучителем, виновником бед, что свалились на меня в детстве! Я ненавидела тебя! Мечтала убить вас всех! Сжечь все, что с вами связано! Наслаждаться вашими мольбами о пощаде!

Маша кричала в пустоту острова, взрываясь подобно вулкану. Старые обиды хлынули на нее потоком, вызывая дремавший внутри непокорный огонь. Она вспомнила все, что ей пришлось пережить и какие преступления совершить. И во имя чего.

Девушка тяжело дышала, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Ее трясло от гнева и негодования. Но постепенно руки разжались. Маша успокаивалась. По лицу побежала первая из многих слез.

– Но ты оказался не таким как они, – продолжила она тихим голосом. – Ты стал мне учителем и наставником. Отцом. Я полюбила тебя и ценила твою помощь. И ты отвечал мне тем же. Я….

Маша зашлась в рыданиях, упав на колени.

– Что же мне теперь делать. Как я справлюсь с тем, что ты мне поручил… Мы с тобой лишь игрушки в руках злых созданий. Как можно противостоять этой огненной злобе?

Боян, стоявший позади, подошел к девушке. Он встал подле, сложив руки за спину и устремив взгляд вдаль. Сквозь буран и метель. К водной глади и заходящему солнцу. Пусть и садилось оно совершенно в другой стороне.

– Я тоже не мастер речей, – сказал он. – Хотя может как раз и наоборот. Но я тоже хочу сказать. Сказать слово о павшем воителе, бесстрашно шедшему к своей цели, поступавшему по совести и чести. Грозный мастер Суйдей никогда не обходился со мной по-плохому. И протянул руку помощи в самую трудную минуту. И пускай, наше знакомство продлилось недолго, я могу сказать одно…

Боян повернулся к смотревшей на него Маше и торжественным голосом продолжил:

– Я был рад знакомству. И обещаю помочь, юной госпоже Марии закончить ее путь, достичь тех целей, что легли на ее хрупкие плечи. Да будут старые Боги мне свидетелями!

На этих словах он воздел кулак к небу, подчеркивая искренность своих намерений.

– Ты правда готов помочь мне, Боян? – удивленно спросила Маша, поднимаясь с колен.

– Да, Машенька, – улыбнулся в ответ тот, вытирая с ее щек дорожки слез. – Отправим же грозного мастера в последний путь, и ты расскажешь мне, во что я только что вляпался.

Маша рассмеялась. Она была рада, что этот пройдоха и воришка из Княжеграда был сейчас рядом с ней. Одна бы она точно сломалась.

Девушка достала из походного мешка стальную бутыль и вылила содержимое на тела мертвецов. Боян высек переданным ему огнивом несколько искр, и вот над братской могилой взвилось синее пламя, ознаменовавшее конец пути павших воинов. И начало нового, для Маши и Бояна.

Боян заключил Машу в свои объятия, и они еще долго стояли, смотря на горящие тела павших воителей. Мужчина отметил про себя, что окончательно проникся странными, и новыми для себя, чувствами к этой бедовой девчонке. Она, всегда такая холодная и самоуверенная, теперь открылась для него с другой, ранее неизвестной стороны. И он просто не мог теперь бросить ее одну на произвол судьбы.

Он наслаждался запахом ее волос, целовал в макушку, и думал о том, что их ждет впереди. Маша уткнулась в его плечо, радуясь, что он рядом.

Порывистый ветер дул прямо в лицо, развевая волосы Маши в разные стороны. Она стояла на носу корабля, поглаживая рукой деревянного журавля, что расправил крылья навстречу ветру.

Корабль пришел вовремя и забрал выживших с проклятого ледяного острова. Акке Огнебород, самопровозглашенный вождь драккара, был опечален смертью Суйдея.

– Хороший он был мужик, – сказал он, узнав о случившемся. – Ну, мне так показалось. А уж я-то в людях разбираюсь!

Как было обещано, он направил корабль обратно к порту Ганьшин. Но их путь затянулся из-за не прекращавшегося встречного ветра. Даже зарифив края, получившийся косой парус не помогал ловить встречные потоки, отчего варягам то и дело приходилось налегать на весла. С гор прибежали облака, покрывшие берега Кисельной реки снежным покрывалом.

Маша сидела в центре драккара, под самым парусом, прижавшись к Бояну. Тот, обняв девушку за талию, упорно налегал на сладкий акоский эль, взятый варягами с собою из дома.

– Мне уже надоел…этот снег, – возмущенно пролепетал Боян, обильно пригубив из кружки. – Я теперь навсегда буду ненавидеть снег!

– У-у…Там где я жить, – ответил ему сидевший рядом охотник-януки, – всегда снег. И всегда ночь! Солнце светит лишь несколько дней в году! А какие холода… Вам, южным жителям не понять!

– Как там…тебя… зовут… Напомни? – заикался перебравший сивухи Боян.

– Танат Ыл Вет, звать меня, – ответил тот, поправляя свой пушистый волчий плащ. – Но все почему-то звать меня Таном!

– Просто так проще, – улыбнулась Маша. – Ты сойдешь вместе с нами?

– Да-а-а, – кивнул Тан. – Я давно-давно не появлялся уже в Охочем логе. Это дом охотников. А я – охотник. По весну-лето я живу там, заготавливаю лесную дичь. А осенью привожу свои запасы в деревни моего племени.

– Как же ты связался с варягами, Тан?

– Давно-давно у меня был друг, варяг. Я спас его, а он меня. И с тех пор мы плавали вместе. По осени и зиме. Ведь весной и летом я помогаю племени. Друг давно уж помер, а я все так же плаваю.

– Как интересно! – закатив глаза от хмельного блаженства, пробубнил Боян.

– Коли доведется побывать в Охочем логе, спрашивайте Тана, – улыбался старый охотник. – Меня все там знают!

Тан смешил Машу. Ей нравилось слушать, как он смешно говорит на родском. Его, как говорил вождь драккара, сморщенная рожа, забавно вытягивалась, когда он пытался произнести непривычные для языка звуки.

Старик помог Маше, приложив к ее ранам и ушибам целебные припарки и напоив ее рыбьим жиром. Это было противное пойло, но оно придало сил и энергии, рассеяв мглу в голове, очистив мысли и разум. Жизнь в кои-то веки свела Машу не с конченными ублюдками и убийцами, а с, пусть и грубоватыми, но честными и приятными людьми. Суроволицые моряки хорошо относились к девушке, да и вождь Акке оказался славным малым, пусть и нагонял на себя излишней грозности.

Маша наслаждалась передышкой, наступившей во время их морского путешествия, и размышляла о том, как поступить дальше. Боян активно помогал ей, пытаясь смудрить хоть какой-нибудь план действий. Маша рассказала ему правду о Богах, фигурках, и войне, что развязал ради них Посланник. Спутник серьезно воспринял эти новости и не отступился от своих обещаний. Он обнял девушку, когда с гор подули холодные ветра со снегом и шептал на ухо о том, что все получится. Что вместе они найдут способ обмануть Посланника и выкрасть злополучные идолы.

Маша слушала его, и верила. С каждым днем их пути, она все больше проникалась симпатией к этому хитроумному, ветреному плуту. Ей было тяжело принять новые для себя чувства. Но сидя сейчас, прижавшись к нему, она ощущала себя легкой и вознесенной. Потому она и верила в его доброе сердце и чистые помыслы, ведь он на деле доказал, что заслуживает доверия. Верила и в то, что у них все получится, и они найдут способ остановить проклятого изувера.

А значит, их путь лежал обратно в Небославль. Место странного храма, белоснежных гор и беспощадного огня.