Трор нервно перебирал пальцами по столешнице. Время близилось к закату, а ее все еще не было. Они не успели составить хоть какой-нибудь план на случай, если все пойдет не так. Как глупо! Обычно он не позволял себе оплошностей даже в мелочах, а сейчас на кону может оказаться ее жизнь. Вдобавок, они совсем недавно узнали, что она ждет ребенка. Хотелось предпринять хоть что-то! Но в душе Трор понимал, что повлиять на развитие событий сейчас он уже не мог.

Она должна была прийти после полуденного солнца, когда глашатай залезал на подставку посреди площади, и доводил последние вести с поля боя с войсками Восточной марки Конкордата. Дружина Родии во главе с Великим князем Олегом, наступала на земли герцога Генриха Зентрийского. Наглец не исполнил договоренностей, данных им в ходе заключения династического брака между своим отмороженным отпрыском Генрихом Вторым и старшей дочерью Олега – прекрасной златовласой Василисой Княжеградской, важным условиям которого являлась передача западного берега реки Кисельной на сотню верст вглубь в пользование и владение Родии, взамен на обильные репарации.

Народ, воодушевленный успехами военной кампании своего князя благоденствовал, что позволило оставить в столице лишь малочисленный гарнизон, поддерживающий мир и покой на улицах. Остальные же войска были брошены на фронт. Но все же Трор не мог найти себе места, опасаясь, что их раскрыли и все обернулось прахом. Он остервенело крутил перстень, натерев вокруг пальца до мозолей красную дорожку. Почерневшая морда дракона, отлитая на печати, с каждым оборотом мигала глазницами, улыбаясь хищной улыбкой.

Под открытым окном раздавались довольные возгласы праздно шатавшихся горожан, безмерно потреблявших мед и пиво, поющих песни и хвалебные гимны женскому лону и славным денькам. Явись девушка еще днем, они бы вместе с ней присоединились к празднику и гуляли по улицам города, нежась в теплых лучах заходящего солнца.

Он снял в «Золотом фазане» комнату на втором этаже еще накануне утром. И с тех пор не выходил отсюда, ожидая ее возвращения. Ноги затекли и ныли, соскучившись по движению. Мысли путались в клубок, сойдясь в сражении между желанием вырваться из душного плена постоялого двора и опасениями за судьбу девушки.

За дверью раздался торопливый топот ног, поднимавшихся по лестнице. Трор подскочил, выхватив из ножен меч. Желтый солнечный луч сверкнул своими бликами по красному драгоценному камню, украшавшему рукоять прекрасного оружия. Он был готов к бою. Но в распахнувшейся двери появилась женская фигура.

– Настасья! – облегченно воскликнул Трор, опустив меч острием вниз. – Почему так долго? Ты в порядке!?

– Трор, свет очей моих, – бросилась девушка в его объятия, – прости, прошу тебя. Это все Володимир. Брат что-то заподозрил. За мной весь день слонялись его слуги. Мне пришлось покинуть кремль и потеряться в толпе на рыночной площади.

– У тебя получилось, душа моя?

– Да! – ответила Настасья, поглаживая любимого по бороде. – Онисфор, молоденький помощник отцовского кузнеца, помог мне скрыться от их глаз, а Степан, наш дворецкий, провел меня в казну. Я провела там много времени, прежде чем нашла ее!

Она откинула непослушные золотые локоны и залезла рукой в одежды между грудей, откуда извлекла на свет небольшой тряпичный сверток. Трор взял его в свои руки и, положив на стол, поспешил развернуть. Глазам предстала диковинная иссиня-черная фигурка, из агатового камня, в виде древнего старца. В желтом свете закатного солнца, по все поверхности фигурки, словно тончайшая паутина, проступили золотые прожилки и вкрапления. Фигурка сияла, отражая на поверхность стола тысячи огоньков. Взяв ее в ладонь, Трор ощутил непередаваемую мягкую теплоту и легкость.

– Ты нашла его, Настасенька! – радостно улыбнулся мужчина. – Это идол Лема!

– Там было еще кое-что, мой дорогой, – тихо ответила девушка, доставая из-за пазухи скомканный пергаментный лист.

– Что это?

– Там же, где покоилась фигурка, стоял большой древний футляр. Я заглянула туда и увидела карту! – сказала Настасья, присев за стол и развернув бумажку. – Трор, я чувствую, что мы на пороге разгадки какой-то древней тайны! В той книге говорилась правда!

Сев рядом с ней, Трор кивнул и уставился в расплывчатые контуры и пометки, нарисованные угольком на замызганном листе.

– Я наспех срисовала ее, – объяснила девушка. – Забрать с собой футляр было бы слишком опасно, а свернуть карту я не рискнула. Она настолько стара, что крошилась в руках.

– Ничего, родная, ничего. Главное, что с тобой все в порядке. Отдохни пока. Я подготовлю лошадей, и мы уедем отсюда сегодня же ночью.

– Я люблю тебя, мой милый Трор! – Настасья обвила шею своего возлюбленного руками. – Я доверяю тебе наши судьбы и жизни.

– Настасенька, – положа ей на живот руку, Трор прильнул к ее губам в нежном поцелуе.

Холодный проливной дождь тяжелыми каплями падал на землю. Вкупе с ним, порывистый ветер порождал в небе хаотичные узоры, угрожающе креня верхушки берез, остервенело срывая листья и сминая траву. Капюшон то и дело слетал с головы. Это уже начинало раздражать путников, изнеможенных трудным ночным переходом. Ехать приходилось без передышек, чтобы к утру поспеть к Смольску. Трор думал передохнуть здесь пару дней, чтобы решить, куда двинуться дальше.

Смольск был небольшим городом, возведенным вокруг старого острога. Укрепления славились по всему северу своими семью башнями, покрытых темным, как янтарь дегтем. Каждая из них являлась отдельным произведением архитектурного искусства и была посвящена одному из старых Богов, образы которых, вместе с мириадами мелких деталей из быта простого люда, украшали стены.

Посреди острога же стояло древнее капище, где первые поселенцы покланялись Богам еще до Раскола. Верования Поднебесья пока не добрались до этого далекого места. Да и местные жители не шибко жаловали увлечения своих южных земляков, разменявших веру в саму природу на поклонение непонятным сущностям, принесших этому миру Раскол.

Город являлся центром Лесного удела Родии, и по совместительству, северной границей государства. Дальше шел только древний и таинственный Темный лес, далеко в который соваться не смел никто. Трор замыслил скрыться от возможной погони среди дубравы. Но осталось еще одно не законченное дело, которое предстояло обсудить с Настасьей.

Добравшись, наконец, до жилых домов, путники пустили коней по узким улицам, ища глазами признаки постоялого двора. Их окружали простые сельские люди, одетые в изрядно поношенные мешковатые одежды, которые, не смотря на ливень, сновали по городу, занятые своими делами. Обстановка разительно отличалась от бесконечных празднеств, творившихся в столице. Никто не носился в пьяном виде, громко выкрикивая ругательные частушки, купцы не зазывали народ бойкими речами о своем товаре, на углах не стояли вестники, сообщавших о великокняжеских указах и новостях с фронта. О войне тут словно и не слыхивали, настолько далеко она велась.

Один из прохожих подсказал Трору, где можно найти ночлег, лохань и выпивку. Этим местом оказалась неприметная корчма, без ярких вывесок и украшений. Местные так и звали ее – просто корчма. Оставив лошадей в небольшой конюшне, Трор и Настасья сняли на пару дней комнату, с окном над главным входом. Оказавшись наверху, они скинули с себя одежды и без сил повалились на единственную соломенную кровать, кроме которой в этой жалкой лачуге стояли только стол да косая тумба.

Позже вечером, после скудного ужина, Трор решил обсудить назревшую проблему.

– Настасья, – нерешительно начал он. – Есть кое-что, о чем я не рассказал тебе.

Полуобнаженная девушка, лежавшая в кровати, повернулась к нему лицом и подперла голову рукой.

– Как ты знаешь, – продолжил Трор, – в молодости, мы с отцом и его командой ходили на драккаре по северным водам, грабили побережья Заречья и Родии, радостно бросались в гущу битвы, упивались медом и тратили целые состояния за один вечер. Мда… – он скользил взглядом по груди своей возлюбленной, покручивая перстень на пальце. – Мы наворотили немало дел, которыми я совершенно горжусь, но одно из них изменило всю мою жизнь.

Настасья сохраняла молчание. В такие моменты она предпочитала не беспокоить его, пока он не обрисует всю картину целиком. Трор любил начинать издалека, уделяя внимание всем важным деталям.

Наконец он нарушил затянувшееся молчание и продолжил:

– Когда мне было лет шестнадцать, мы причалили у берегов Краесветных гор. Там, среди заснеженной вершины трехглавой горы, стоит древнее жилище Свальда. Свальд – Бог ветра и грозовой бури. У нас на островах издревле поклонялись ему, принося в жертву коз и быков перед очередным походом. Его святыни и поныне оберегаются, ведь есть поверье, что однажды, на закате мира, когда развернутся сами Небеса, он вернется и наполнит наши паруса новым ветром, ведущим нас в последний бой. Конунг Рунволд, отец моего отца, богородный от самого Свальда. Он правит островами уже много лет, и рьяно карает тех, кто смеет посягнуть на святость образов Свальда.

Трор отпил из стоявшей перед ним кружки кислой браги и достал из стоявшей рядом сумки длинную трубку, расписанную красноватыми рунами. Немного покопавшись, он поджег табак и принялся пускать над собой клубы сладковатого дыма.

– Мой отец всегда завидовал ему и часто отказывался подчиняться. И однажды, после ожесточенного спора о том, что Рунволд засиделся на троне главы Совета островов, отец собрал нас с командой, и отплыл на юг. К Ветреному пику, где и расположилась обитель Свальда, – Трор грустно смотрел сквозь дым в темное окно. – Помню ту ночь. В городке у подножия гор все спали. Охрана пропустила нас мимо, не ведая о том, что готовился совершить отец. Мы поднимались с небольшим отрядом на вершину до самого утра, по выщербленной в скалах крутой лестнице. На верху, отец без объяснений убил привратника и приказал нам разграбить храм. Бойцы не спорили с ним, да и я тоже. Мы пронеслись по каменным альковам, собирая все ценности, что десятилетиями приносили сюда люди, посещавшие обитель в поисках совета и мудрости.

Трор замолчал, подавленный неприятными образами, мелькавшими перед глазами. Настасья догадалась, о чем он хочет поведать. Ему было тяжело решиться на дальнейший рассказ, и девушка помогла ему:

– Идол Свальда. Ты взял его?

Мужчина кивнул. Он залез рукою во внутренний карман своей куртки и выложил на стол цепочку, обвивавшую фигурку, наподобие той, что девушка выкрала из княжеского хранилища.

Настасья встала с кровати и подошла к столу. Выполненный из грубого серого камня, идол казался простым и не примечательным, по сравнению с фигуркой Бога Лема.

– Мы вынесли все, что могли, – сказал Трор. – Но пока все отвлеклись на зла́то, я прошел на открытую площадку, расположившуюся на самой вершине. Там дул чудовищный порывистый ветер, срывавший с горных шапок куски снега. И посреди площадки стоял каменный стол, или какой-то алтарь, в который был глубоко посажен этот идол и каменная же шкатулка. В ней я и нашел ту книгу.

– Где же она теперь?

– По возвращении, отец раструбил о том, что мы сотворили. Рунволд же рассвирепел и поразил его молнией с самых небес. Остальную команду без разбора бросили связанными посреди глубоких вод. А меня… Меня Рунволд пощадил. Но навсегда изгнал прочь с островов, запретив возвращаться обратно. С собой я смог унести лишь отцовский меч и идол, который утаил ото всех. Чтобы покинуть острова, мне пришлось разменять книгу торгашу из Технограда, чей корабль как раз собирался отправиться в путь из нашей столицы.

– Но ты же успел что-то прочесть в этой книге? – немного помолчав, спросила Настасья.

– Толком ничего, – ответил Трор. – Я пока не слишком силен в чтении на старородском. Это было нечто вроде руководства. О том, как собрать воедино идолы Богов, и для чего этим нужно вообще заниматься.

– И зачем же? – спросила девушка.

– Якобы они заточены в некой…тюрьме. Ух, я не знаю, звучит как бред, но фигурки оказались реальными и были именно там, где и описывалось в книге. По крайней мере те, что олицетворяют Лема и Свальда. – Трор примолк, серьезно взглянув на возлюбленную.

– Но что за тюрьма? Где она расположена?

– Достань карту, – велел Трор.

Настасья поспешила извлечь из одежд замызганный, промокший под вчерашним дождем листок. Трор развернул карту на столе и ткнул пальцем в точку у подножья Поднебесья.

– Здесь. Это место в книге называлось неким городом, где в каменных башнях заточены старые Боги.

– Но кто составил эту карту? И поведал о том, как освободить Богов?

– Я думаю тот же, кто разложил фигурки по этим значимым для Богов местам, – задумчиво ответил Трор и посмотрел на супругу. – Они явно появились там не сами собой. Настасья. Мне иногда кажется, что я погубил наши с тобой жизни ради непонятного мифа. Я не хочу подвести тебя. И наше дитя. Прости меня.

Настасья подсела рядом с ним и нежно обняла его за плечи. Ей не доводилось видеть возлюбленного в таких расстроенных чувствах. И все, что она могла сейчас для него сделать, это подарить молчаливое утешение.

Они проснулись с первыми утренними петухами. Настасья лежала на Троре, наслаждаясь теплом его тела. Он слушал ароматы ее волос и мечтал о спокойной жизни вдали от суеты и опасностей, где они смогли бы просто растить своего ребенка, забыв о надвигающейся буре. И он знал, однажды этот день наступит.

Но до тех пор, оставалось решить всего один пустяк. Выжить.

– Настасья, – прошептал на ухо девушке Трор, – нельзя, чтобы обе фигурки оставались у нас.

– Я понимаю, – ответила Настасья, поглаживая его мерно вздымающуюся грудь. – Если нас поймают…

– Я этого не допущу, – отрезал Трор. – Мы уйдем с тобой на восток, сквозь Темный лес. Но сначала отправимся в Охочий лог.

– Зачем?

– Там, у подножья гор, живут племена януки, кочевой северный народ. Один из племенных охотников, посещающих Лог, мой старый друг Тан. Я отдам ему Свальда, он сможет надежно укрыть идол.

– Ты ему настолько доверяешь? – поднявшись на руке, спросила Настасья.

– Он не раз спасал мне жизнь, – с серьезным лицом ответил Трор, – а я ему. Он часто ходил с нами в походы. В конце зимы и до самого лета он обычно живет в городе охотников, так что, думаю, мы его застанем там.

Настасья кивнула в знак согласия и натянула укрывавшую их простыню повыше.

Водянистый и непроглядный, словно мутная река, ворох идей и мыслей окружал со всех сторон. Лишал воздуха, утягивал на дно тысячей рук и жалобных воплей. Горький привкус образов обжигал рот и язык, разъедал кислотой глаза. Слишком много времени он провел среди них. Дольше чем обычно. Но так хотелось получить ответы на мучившие вопросы. Кто-то звал его с поверхности. Нужно плыть к голосам, иначе он сгинет среди бездонной пучины. Приходилось активно помогать себе руками и ногами, выталкивая себя прочь из спутавшихся в клубок страстей, желаний, не сбывшихся надежд и разочарований.

Ярослав резко распахнул глаза и повалился на руки, тщетно пытаясь отдышаться. Воздуха не хватало, словно он только что вынырнул из настоящего водного плена. Руки, ноги, да все тело дрожало, снедаемое тревогой от близости к смерти. Быть может и не его смерти, но тех людей, что покинули этот мир, оставив свои отголоски для Ярослава.

Успокоившись, он огляделся. Вокруг него собрались старик Яромир, еще не сменивший свой зимний меховой плащ, кот Черныш, взволнованным взглядом взиравший на друга и сидевший рядом лунный волк Вьюнок, вымахавший за последние годы в монструозное грозное животное, размером с медведя.

– Ярослав, – обратился к нему старец, – как ты себя чувствуешь? Ты понимаешь, что я говорю?

– Да, Яромир, – кивнул в ответ юноша. – Извините, если я задержался.

– Задержался? – воскликнул Черныш. – О, Боги, какой упертый мальчишка! Ты просидел тут со вчерашнего утра! Нельзя же так!

– Ох, – удивился Ярослав. – Я не ожидал, что все затянется настоль долго.

Яромир по-отечески положил ему руку на плечо и спросил:

– Ты узнал то, зачем мы пришли, друг мой?

– Да! Но давайте поговорим не здесь, – сказал Ярослав, ткнув пальцем в небо. – Собираются тучи. И я зверски голоден. Вы уже нашли укрытие?

Облегченно вздохнув, Черныш поковылял в сторону не прогоревших останков терема, где они обустроили себе временное пристанище. Яромир помог мальчику подняться на ноги и провел его вслед за котом. Вьюнок покорно семенил вслед за ними.

Небо над сгоревшим хутором тем временем и вправду посерело, закрыв низкими тучами дневное солнце. Вдалеке рокотал гром, предвещавший скорый обильный ливень. Яромир отметил, что после такого дождичка знатно повылазят грибы, осталось лишь вернуться за ними под сень Темного леса.

Они пришли сюда совсем недавно. В родную деревню Ярослава, где и начался его путь. За четыре года остатки съеденных пламенем домов поросли травами и кустарниками. Лишь руины старого жилища старосты сумели уцелеть в ту страшную ночь. Тела жителей так и остались покоиться там же, где их встретила страшная смерть. Беспощадные захватчики не позаботились о том, чтобы отдать последние почести своим жертвам. Просто бросили их, устроив пиршество для воронья и степных падальщиков.

Они пришли сюда, в поисках тела отца Ярослава. Юноша сам захотел этого. Под чутким руководством Яромира, он долго и упорно постигал свой удивительный дар, пытаясь нащупать его границы, узнать о новых необычных способностях, что таились внутри. Старик по сей день не мог найти ответа на вопрос, как маленький мальчик, впервые коснувшийся богородных сил, сумел вернуть с того света умирающего Черныша. Кот тоже недоумевал, и на все вопросы отвечал лишь что-то в духе «нет, я не видел ни туннеля, ни света, не было там ничего, отстаньте». А старик в ответ лишь шутил, что у него осталось еще несколько жизней, так что нужно продолжать попытки. Но, тем не менее, учитель и ученик вместе осваивали доселе невиданные способности Ярослава, осознавая риск от столкновения с неизвестностью.

Настал день, когда нужно было покинуть лесные убежища и решить, что делать с идолами Лема и Лады, и какую роль они играют в грядущих событиях. Тогда-то Ярослав и предложил отправиться к самому началу. Найти отца и заглянуть в его воспоминания.

За годы, проведенные в подземном царстве Лады, тенях древней дубравы, разномастных лесных чертогах и пристанищах, Ярослав вырос и окреп, превратившись из некогда испуганного мальчишки, в ловкого и статно сложенного молодого человека. Он умело обращался с луком, немного овладел мечом, прекрасно читал следы и отлично ориентировался по запахам даже в кромешной темноте. Первое время они жили в обители Богини Лады, где юноша начал постигать суть своего дара, когда заявился еще один отряд дикарей. Расправившись с ними совместными с Ярославом усилиями, Яромир решил, что пора вернуться в его покинутый дом.

Да только дома больше не было.

Их встретили сожженные останки некогда чудесного, затерянного во времени, места. Как оказалось, по Темному лесу рыскало еще много таких отрядов. Несомненно, занятые поисками фигурок и мальчика, дикари пробирались все глубже и глубже в чащу. Именно тогда и встал вопрос о судьбе идолов.

Покончив со скудной трапезой, юноша поплотнее закутался в свой плащ, спасаясь от промозглой сырости, принесенной дождем, и начал свой рассказ. Он поведал друзьям об увиденных воспоминаниях своего отца, о его чувствах и переживаниях. В то время, они еще были у него. Со смертью своей любимой он высох изнутри, словно лишился главного светоча своей жизни. И даже забота о родном сыне не могла подарить ему искомого утешения.

Яромир сидел возле импровизированного костра, разведенного под остатками черепичной крыши. Хмуро сдвинув брови, он пыхтел трубкой и размышлял об услышанном. Черныш занимался тем же, обеспокоенный всплывшими подробностями об еще одном идоле. Что за игра вокруг них ведется?

– Мальчик мой, – тихо сказал Яромир, – теперь мы знаем больше, но от этого возникло еще больше вопросов. Ты сможешь нарисовать эту карту, что видела твоя мама?

– Думаю да, – ответил Ярослав, вставая с места. Он отломил уголек от сгоревшей доски и вернулся к костру, принявшись воспроизводить увиденные им рисунки прямо на полу.

Закончив, он показал свое творение друзьям. Яромир внимательно изучил рисунок и сказал:

– Княжеград… Давненько я не бывал там. Но и смысла идти туда нет. Фигурка уже у нас. Так, посмотрим. Это у нас Обитель Клима и здесь должна быть его фигурка. Но это место слишком близко к Пасти Пекла. Не сомневаюсь, что идол уже в руках врага. А это Обитель Лады, тут мы уже побывали, – он бросил взгляд на осиротевшего волка, свернувшегося калачиком в углу. – Ты замечаешь некую взаимосвязь, Ярослав?

– Ну разумеется, – ответил юноша. – Это же очевидно. Фигурки размещены в значимых для Богов местах. Только вот Княжеград…

– Княжеград – это место, где Лем впервые дал вкусить своей крови первому богородному. Тому, который потом и основал этот древний город, – объяснил старик. – Ветреный пик, Башня Хлада, все эти места связаны.

– Мы упускаем одну деталь, – вклинился в разговор Черныш. – О которой вы почему-то не говорите.

Все удивленно повернули головы к коту.

– Где пристанища Рады и Мора?

– Насчет Рады я могу предположить, – ответил Яромир. – Весь мир – был ее домом, ведь ее окружали люди, звери, птицы – ее собственные дети. И было место, где она дала жизнь всем этим созданиям. Там, впоследствии, появилось первое осознанное государство людей, Родия. Или, как принято называть ее сейчас – Старая Родия. На том месте был возведен огромный город, ныне лежащий в превратившихся в прах руинах. Иного места для появления фигурки и представить нельзя. И это место тоже в руках дикарей. Весь восток занят Пеклом и его приспешниками. А значит и фигурки в их руках. Мне кажется, я даже знаю, у кого именно, – он многозначительно посмотрел на Ярослава.

– Тот заклинатель огня, убивший моего отца! – оживился юноша, злобно насупив лоб и сжав кулаки. Уголек в его руках треснул и пылью рассыпался у ног юноши.

– Хорошо, тогда что с Мором? – не унимался Черныш.

Яромир привалился спиной к горелой стене и принялся пускать дым из трубки. Все томительно ждали его ответа, нервно ерзая на своих местах.

– Я не знаю, – сказал наконец Яромир. – Мор – это Бог-загадка. Он владеет силой, более могущественной, чем у всех остальных Богов. Не думаю, что даже его собственный отец, Хлад, понимал, кого именно он создает, когда смешал свои силы с мертвой плотью луны и бесконечной космической пустотой. Насколько мне известно, Мор скитался в облике старца по миру, то появляясь, то пропадая, но нигде не оставался подолгу. И мне на ум абсолютно не приходят памятные места или события, связанные с ним. Он просто пришел – и появилась смерть.

Черныш, немного помолчав, задал череду вопросов:

– Хорошо, пусть так. Тогда почему остальные фигурки появились именно там? Их кто-то положил туда? Зачем? Для чего они нужны? Откуда эта карта?

– Эти вопросы мучают и меня, – заворожено прошептал Яромир, словно витавший мыслями далеко отсюда. – И я не знаю ответов. Но ответы может знать Ярослав. А именно его отец, который листал ту странную книгу. Кстати об этом. Ты говоришь, что ты внук богородного от Свальда?

Мальчик кивнул.

– И при этом твой дед – правитель островов Ан Сгар, я полагаю. Ведь иных мест, где жили бы суровые люди, рассекающие по морям на драккарах да грабящие прибрежные селения, я не знаю. Их так и прозвали – варягами. Но при этом, как мы знаем, ты сын Настасьи, сестры Володимира, нынешнего князя Родии, чей род идет от самого первого богородного от Лема. Ты хоть понимаешь, что это значит, Ярослав?

– Я бы присвистнул, – очумело выпучил глаза Черныш, – да вот только не умею…

– Я… – хотел ответить Ярослав, но осекся. Слишком много всего свалилось на него в последние годы. Богородство, знатное происхождение, судьба, непонятным образом связанная с тайной странных фигурок. Казалось, что все это происходит во сне. Что все это неправда.

– Ярослав, – выдернул его из потока мыслей Яромир, – ты не обычный мальчишка из всеми забытой деревни. Тебе уготована особая судьба, и ты должен будешь принять ее вызовы. Мы с Чернышом поможем тебе во всем, но и от тебя зависит многое. То, как ты справишься с грядущими испытаниями, предопределит судьбу, возможно, всего мира! Ты понимаешь, что эти идолы – ключ к чему-то грандиозному? К загадке, которая может перевернуть историю! Я явственно вижу это. И вижу, что тебя ведет неведомая мне сила, тесно связавшая тебя с этой тайной. Боюсь, что мы засиделись в лесах и пропустили все самое интересное.

– Я понял, – сказал вдруг Ярослав, серьезным взглядом взирая на спутников. – Мы отправимся на поиски идола Свальда. Найдем этого охотника, Тана. Нельзя, чтобы он, как и все прочие идолы, попали не в те руки.

Яромир хлопнул в ладоши и засмеялся, довольный твердостью решения юноши. Черныш встрепенулся, и на его лице появилась улыбка. Даже Вьюнок проснулся, с интересом наблюдая за друзьями.

– Да! – мяукнул кот. – Нас ждет долгая дорога! Ух, сколько всего мы повидаем!

– Пусть, мы и найдем эти фигурки, – оборвал его юноша, – но что потом?

– Это мы решим после. А пока давайте готовиться к путешествию.

Покончив с разговорами, друзья устроились, как могли, под дырявой крышей терема и легли спать. Черныш вызвался первым охранять их сон, на случай, если появятся чужаки, но так и не разбудил никого, стойко неся свою вахту до самого рассвета.