Глава двадцать первая
о прощаниях и встречах
Если честно, я настолько устал, что даже удивиться увиденному толком не смог, и на Танюшино хлопанье глазами и безмолвное: "А это как так?" только и сказал:
— Бывает.
— Так ведь?.. — и девушка, не закончив фразу, потыкала пальцем в сторону развалин, которые уже скрылись за поворотом.
— Мир многообразен, — многозначительно и расплывчато сообщил ей я. — В нем есть много такого, чего быть не должно, и куча всякого другого прочего.
— Эк тебя на философию потянуло, — подал голос с водительского места Зимин.
Что примечательно — он вел машину сам. Я, когда это заметил, хотел было спросить, куда подевался шофер, что привез нас сюда, но не стал. Какая разница, по сути? Главное — обратно едем.
— Так с умными людьми как пообщаешься, сразу о разных тонких материях думать начинаешь, — объяснил я, зевнув. — Растешь над собой духовно.
— Хлебнешь? — Валяев достал откуда-то, по-моему, из-под полы, бутылку коньяку.
— Давай, — не стал отказываться я. — Со стола прихватил?
— Ага, — Валяев вынул из бутылки пробку, понюхал содержимое и сделал глоток. — Вещь!
Я принял у него емкость, посмотрел на Танюшу, которая замотала головой, давая мне понять, что ни малейшего желания присоединяться к нам она не имеет. Ну и ладно, была бы честь предложена.
Коньяк, надо отметить — превосходный, мягко стукнул в виски и глаза почти сразу начали слипаться.
Я сну противиться и не собирался, отдал бутылку Валяеву, сомкнул веки и провалился в черноту.
Разбудил меня деликатный стук в дверь и голос Танюши:
— Харитон Юрьевич. Харито-о-он Юрьевич! Мы… Вы завтрак поспите.
Я открыл глаза и сразу отметил то, что пробудился в номере отеля. Интересно. Ничего не помню — ни как мы приехали, ни как добрался сюда. Вряд ли меня кто-то нес, а потом раздевал, не того калибра моя персона. Надо полагать, я все сделал сам. Но не помню ничего. Абсолютно. Как отрезало.
Нет, и вечер, и ночь в памяти остались, такое захочешь забыть — не сможешь. Из всего, что я повидал за последние полгода, это, пожалуй, одно из самых ярких приключений, в которых мне довелось участвовать. Чего только стоят все те люди, что я нынче ночью видел. Впрочем — люди ли? С другой стороны — кто же еще? Ну да, имелся в том, чему я стал свидетелем, некий налет мистицизма, но, как и всегда бывает с радеоновскими странностями, напрямую ничего сказать нельзя. Точнее — нет прямых улик того, что произошедшее вышло за грани тварного мира. Да и чего, собственно, такого я видел? Странных гардеробщиков, которые более всего напоминали не людей, а гномов или каких-нибудь дварфов? Странных гостей, которые называют Лондон Лондиниумом и одеты в стиле "бурлеск"? Так я на приемах, которые по долгу службы посещал, и не с таким сталкивался. Наши селебрити, когда "кокса" нюхнут, эдакие вещи вытворяют, так свое сознание расширяют, что даже мне иногда страшно становится. А уж мне есть с чем сравнивать.
Что еще? Странный танец? Снова не показатель. В турецких отелях подобное каждый час отплясывают. "Арам-зам-зам, гули-гули". Ну не подобное, согласен. И тем не менее.
Единственное — развалины замка. Вот очень хочется себя опять обмануть, и вышло бы у меня это, если бы не они.
Да и снова танец этот… Чего с самим собой лукавить? Сдается мне, что Зимин с Валяевым от чего-то очень нехорошего нас с Танюшей уберегли, когда из зала увели. Я ведь помню этот стук в висках и невероятное желание оказаться в первых рядах, захватившее меня всего. Зачем мне туда было нужно? Почему большинство гостей стояло на месте, топало и хлопало, а я, Танюша и еще несколько человек так рвались вперед? Чем мы отличались от остальных? Тем, что мы…
— Харито-о-о-он Юрьевич! — жалобно вздохнула за дверью Танюша. — Вы спите, да? С вами все хорошо?
— Все хорошо, дитя, — сообщил ей я и спустил ноги с кровати на пол. — По крайней мере, мне так кажется. Руки-ноги на месте, голова не болит.
Я натянул штаны, рубашку и открыл дверь.
— Ой! — щеки Танюши слегка порозовели. — Я вас все-таки разбудила?
— И правильно сделала, — я понял, что ее смутило, и застегнул пару пуговиц на рубашке. — Да что ты, в самом деле, голых пупков не видела? Не надоело тебе стесняться?
— Видела, — неуверенно сказала Танюша. — Но мы не настолько знакомы…
— После нынешней ночи мы почти родственники, — заметил я. — Ладно, постой тут, подожди еще пару минут.
Сунув ноги в тапочки, я поспешно зашлепал по коридору. Дело в том, что этот отель, он хоть и поражал богатством отделки, но имел одну неприятную деталь — уборных в номерах тут не было.
На завтрак мы все-таки не опоздали, хотя Зимин с Валяевым нас и опередили. Вот интересно — как им это удалось? Живем мы на одном этаже, по соседству, но Танюша в коридоре их не видела, хотя времени там провела изрядно. Тем не менее — вон они сидят, кушают омлет с ветчиной, похрустывают тостами и о чем-то переговариваются.
— Привет, — помахал вилкой Валяев. — Садитесь, мы вас уже заждались. Кельнер, дай-ка нашим друзьям по двойной порции омлета, да по паре-тройке сосисок на тарелку кинь. И еще пару тарелок с мясным ассорти на стол поставь, они не лишние будут.
Молодой человек в белоснежной сорочке, при бабочке и в фартуке официанта кивнул и посмотрел на нас.
— Что будете пить? — с сильнейшим акцентом, но зато по-русски спросил он у нас.
— Хорошо бы кофе, — пискнула Танюша. — Черный и без сахара.
— А мне чайку покрепче, с лимоном, — добавил я. — И еще — тут курить можно?
Официант молча показал на стол, где стояла пепельница. Мол — если она есть, то, значит, можно.
— Я так понимаю, Марина не появилась до сих пор? — сказал я, дождавшись ухода официанта. — И сразу — надо ли нам по этому поводу начинать переживать? Юную леди я в расчет не беру, на ней и так лица нет, речь конкретно о нас.
— О тебе, — Валяев сдобрил горчицей толстенную сосиску, вздетую на вилку, откусил от нее сразу половину, довольно улыбнулся и продолжил с набитым ртом: — Лично я довольно давно перестал переживать о будущности этой особы. Как только узнал, что она за моей спиной ведет свою игру, так сразу и перестал. Что ты глазами хлопаешь? Киф, не изображай из себя безмозглую бабочку-однодневку, ты ведь обо всем давно догадался.
— Или даже раньше знал, просто вида не подавал, — добавил Зимин, намазывающий масло на тост. — Танечка, держите. Да не стесняйтесь, мне не сложно.
— Да? — Валяев даже жевать перестал и уставился на приятеля. — Да нет, Макс, не преувеличивай. Киф, конечно, изрядный темнила, но стороны в конфликтах и столкновениях он всегда выбирает безошибочно верно.
Пришел официант, принес нам с Танюшей по здоровенной тарелке с омлетом и сосисками. И то, и другое пахло одуряюще вкусно, и я понял, насколько голоден.
— Не знал я ничего, — вооружившись ножом и вилкой, сообщил соседям по столу я. — А если бы и знал, то попробовал бы ее отговорить что-то подобное делать. Не напрямую, намеками — но попробовал.
— Но нам про это сообщать не стал бы? — утвердительно произнес Зимин.
— Нет, — покачал головой я и отправил в рот ломоть сочного омлета, который оказался не только с ветчиной, но и с сыром. — Я никогда не выдаю чужие тайны, которые доверены мне сознательно и под мое честное слово.
— Не назвал бы это добродетелью, — с неудовольствием проворчал Валяев. — Да и разумным походом к делу тоже. Вот знал бы ты все, промолчал, а она возьми и скажи, что ты в теме. И все, не отмажешься, ты уже соучастник. Недонесение — это тоже, знаешь…
— Месяца три назад мне довелось быть свидетелем того, как руководство московского филиала одной крупной компании обсуждало некое событие, о котором следовало бы сообщить вышестоящему начальству, — плюнув на условности, с набитым ртом проговорил я. — Но делать этого оно очень не хотело, по ряду причин. Из всех присутствующих тогда в кабинете людей, я являлся единственным человеком, который был не при делах, и претензий к работе которого не было никаких. А еще — у меня была возможность сообщить о том, что я услышал в тот день, а значит, заработать себе призовые очки. Но я этого не сделал, потому что никогда не выдаю чужие тайны, которые знаю. Наверное, это не добродетель, но это один из моих немногочисленных жизненных принципов. Я не ем детей, я не бью животных, я не торгую наркотиками, и не выдаю чужие тайны.
Зимин и Валяев переглянулись, поняв, о каком именно разговоре я веду речь.
— А как же заповеди? — иронично спросил у меня Валяев. — Я не услышал ничего про вожделение жены ближнего своего и "не убий"?
— Ну, жизнь штука такая, — я отправил в рот кусок сосиски. — Никогда не знаешь, что придется делать на следующий день. Да и жены ближних своих не всегда говорят, что они их жены.
— Прах с ними, с женами, — Зимин достал из кармана сигару в футляре. — Танюша, вы не против, если я немного подымлю?
Девушка немедленно одобрительно кивнула. Она не до конца понимала наш разговор, но сообразила, что все это "жжжж" неспроста, и избрала для себя единственно верную позицию — стороннего наблюдателя.
— Благодарю, — Зимин открыл футляр. — Киф, все так, ты имел возможность усложнить нам жизнь, но все-таки данная аналогия не до конца верна. В данном случае твоя цель была бы выслужиться, наша же общая подруга планировала нас уничтожить. Нет-нет, Танюша, не охайте. В кадровом смысле, разумеется, а не в физическом.
— Применительно к "Радеону" одно от другого недалеко стоит, — Валяев шумно отпил чаю. — Но я согласен с Максом, ситуации разные. При этом сразу скажу — я тебя за гада сроду не держал, а эту белобрысую заразу еще тогда, в Мехико, невзлюбил.
— Это потому, что тогда в Мехико она тебе… — Зимин посмотрел на Танюшу, уткнувшуюся в тарелку. — Э-э-э-э… Отказала. Но сотрудник Марина все-таки отменный, и это тоже следует признать.
— Потому мы тогда и приняли решение о ее назначении, — согласился с ним Валяев. — Остальные-то еще дурнее. И потом — за нее просили, ты помнишь кто, потому как только представилась возможность посадить ее в начальственное кресло, мы это сделали.
Помню я эту возможность и толстяка, который пыхтел, пытаясь раздвинуть ноги Вике. Как там его звали? Стерлось уже имя из памяти. Рожу помню, обвисшее волосатое брюхо тоже, а фамилию забыл.
— Бла-бла-бла, — Зимин раскурил сигару. — Что теперь об этом? Все уже случилось так, как случилось. Она высоко взобралась, и полагала, что для нее это не предел.
— Кстати — вполне понятное и разумное желание, — заметил я. — Свойственное большинству людей. Да вот, чего далеко ходить. Танюша, золотко, что ты выберешь — быть богатой и здоровой или бедной и больной? Только сразу и честно, без всяких там: "Если только для этого мне не придется жертвовать принципами". Просто — что лучше?
— Лучше быть богатой и здоровой, — ответила девушка. — Хотя и вопрос принципов в данном случае опускать не стоит. У вас вот тоже они есть, сами только что говорили. Есть какие-то вещи, через которые мне лично не переступить, даже на пути к богатству и здоровью.
— Когда такое слышу, всегда хочется одного — провести не очень законный, но зато очень показательный эксперимент, — сказал Валяев. — Поставить чемоданчик с миллионом долларов у ног какого-нибудь бедолаги, вручить высокоморальному гражданину пистолет и сказать, что сразу после того, как вон тот человек умрет, он сразу станет богатым. Один выстрел — и ты миллионер. И дать ему на размышление одну минуту.
— Я бы не выстрелила, — твердо сказала Танюша. — Просто не смогла бы убить человека.
— А ты, Киф? — поинтересовался у меня Зимин.
Вместо ответа я отправил в рот очередную порцию омлета. Я не знал, что выберу. Честно — не знал. Убить человека сложно, я это понял еще тогда, зимой, когда по ночным дворам с Викой бродил и не знал, чем все закончится. Точнее — не знал, смогу ли выстрелить даже при условии, что на кону будут наши жизни.
Но и миллион — это миллион.
"Да" или "нет" произнести проще простого, никто не потребует сейчас от меня ответа за эти слова, вот только кто даст гарантию, что через пару недель я на самом деле не окажусь в подобной ситуации? Эти славные парни набиты сюрпризами, как шар на детском празднике.
— Киф, ты не ответил, — толкнул меня в бок Валяев.
— По ситуации, — я вытер салфеткой рот, с печалью посмотрел на опустевшую тарелку и подтянул к себе блюдо с мясным ассорти. — Не все решают деньги, есть и другие косвенные причины нажать или не нажать курок.
— Ладно, сойдем с этой темы, — предложил Зимин, пыхнув сигарой. — Что, друзья, какие планы на сегодня?
— Я не знаю, — с готовностью отозвалась Танюша. — Мне при Марине Александровне полагается состоять, а ее нет. Так что сижу в номере и жду.
— Да вот еще! — фыркнул Валяев, доставая из кармана пачку сигарет. — Приехать в Прагу и сидеть в номере? Какая глупость. Киф, мы будем немного заняты, нам надо нанести несколько визитов вежливости, так что возьми барышню на себя. Своди ее в зоопарк, что ли? По Старому Городу прогуляйтесь, сувениров купите, пообедайте в каком-нибудь местном ресторанчике, благо им тут числа нет. Только не в самом центре, там муляж, а не национальная кухня, все под туристов заточено.
Я одобрительно кивнул, заканчивая создание многоэтажного бутерброда.
— Нет-нет, — помотала головой Танюша, русые пряди волос мотнулись в стороны, выглядело это невероятно очаровательно. — Как же? А потом Марина Александровна вернется, и…
— Думаю, последнее является маловероятным, — тихо и очень серьезно сказал Зимин, телефон которого парой секунд раньше пискнул, сообщая о приходе СМСки. — По крайней мере, в обозримом будущем.
— Поясни, — потребовал Валяев, откладывая в сторону зажигалку и сигарету.
Вместо ответа Зимин передал ему свой коммуникатор.
Тот прочел сообщение, хмыкнул и передал гаджет уже мне.
"Рад, что все разрешилось благополучно, в вашем дальнейшем пребывании здесь необходимости больше нет, вы можете беспрепятственно отправляться в Москву.
Да, я принял решение предоставить вашей дружной компании самолет корпорации. А почему бы и нет? Вылет — сегодня вечером. Максимилиан, с тобой свяжутся и назовут точное время.
P.S. Максимилиан, по возвращении в Москву озаботься подбором нового человека на пост начальника отдела по связям с общественностью. Досье кандидатов представишь мне лично, через пару недель, когда я сам приеду в московский офис".
— Ну, вот и ясность, — Валяев сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. — Каждому свое, как всегда.
— Что-то не так? — Танюша переводила взгляд с одного лица на другое.
— Как тебе сказать? — Зимин побарабанил пальцами по столу. — Скорее — все так. Так, как и должно было произойти. Хотя мне, если честно, хотелось бы иной развязки. Но одно несомненно — мы прощены. Кит, нет повода не порадоваться.
Значит, Марине не повезло. И крепко не повезло, как бы не летально.
Или я сгущаю краски? Почему сразу — смерть? Отправили ее куда-нибудь в зимбабвийский или кенийский филиал, в самые закоулки земного шара, на предмет исправительных работ — да и все.
Я посмотрел на Валяева, который выпустил дым через ноздри и уставился мне в глаза.
— Спроси, если хочешь, — улыбнувшись, предложил он. — Я отвечу.
— Скажи только — да или нет? — не отводя взгляда, я протянул телефон Зимину.
— Да, — Валяев снова затянулся сигаретой. — Да, вы все-таки успеете и в зоопарк сходить, и пообедать. Или ты о чем-то другом?
— Именно об этом, о чем же еще, — я повернулся к Танюше. — Увы, но Марину Александровну здесь задержат дела, так что ты отправляешься в Москву с нами. Она дала на этот счет четкие указания. Если точнее — она попросила меня присмотреть за тобой, так что собирайся, пойдем жирафу глядеть. Ну и пироженками я тебя накормлю, это само собой.
— Сладкого не надо, — взмолилась девушка, поднеся руку ко рту. — Мне вчерашнего торта хватило! Я теперь кондитерку еще долго есть не стану.
— Это ты сейчас так говоришь, — засмеялся Валяев. — А как зайдете в ресторан, так и сойдет это твое "долго" на нет. Как без рулетика с маком или без эклера с заварным кремом под кофе? Никак!
— Вы так вкусно говорите, — опечалилась Танюша.
— Да, вот еще что, — я положил локти на стол и уставился на нашу переводчицу. — Марина с тобой полностью рассчиталась за работу? Есть у меня подозрение, что она заплатила тебе только аванс, а остальное должна была отдать по возвращении, так сказать — по результату.
— Так она и рассчитается, — смутилась Танюша, в очередной раз покраснев. — Когда вернется в Москву. Давайте об этом не будем, хорошо? Это неловкая тема.
— Обязательно будем, — Зимин потушил сигару. — Кто знает, когда она вернется? У нас тут бизнес, милое дитя. Ничего, что я вас так называю? Ну и хорошо. Так вот — у нас тут бизнес, причем международный, а потому Марина Александровна запросто может вернуться в Россию через неделю, месяц или год. Или лет через пять.
— Вот-вот, — поддержал я Зимина. — Максим, думаю, "Радеон" может взять на себя оплату услуг Татьяны. В конце концов, она честно выполнила свои обязанности.
— Несомненно, — с достоинством ответил Зимин и достал из кармана пиджака бумажник с монограммой. — Татьяна, назовите цифру. И я вас очень прошу — давайте без излишней мнительности и стеснений. Работа есть работа, она должна быть вознаграждена.
Бедная Танюша не знала, куда деть глаза, похоже, что ей вовсе никакие деньги были уже не нужны. Боги мои, как она собирается выживать в этом мире? Надеюсь, что судьба будет к этой девушке снисходительна и подарит ей хорошего и надежного парня, за которым этот ребенок спрячется от житейских бурь. Ей-ей, она этого достойна.
— Татьяна! — хлопнул я ладонью по столу. — Сами себя задерживаем. У нас самолет вечером, время уходит. А я еще хочу выпить пива, ибо побывать в Чехии и не заглянуть хотя бы в пару-тройку пивниц, это преступление перед мировой культурой.
— Двести евро аванса и еще триста по прибытии обратно в Москву, — пискнула девушка затравленно.
— Ну и жадюга же Вежлева, — хохотнул Валяев. — Ни стыда, ни совести.
— Здесь тысяча, — отсчитал купюры Зимин и повторил мой жест, припечатав ладонь к столу. — И никаких возражений. Остальное — премия за хорошую работу. Плюс — вы же не только Марине услуги оказывали? И Кифу вы тоже помогали, хотя и могли этого не делать. Да-да, я видел сам. Так что это все ваше.
Тоненькая стопочка денег лежала на столе, Танюша смотрела то на нее, то на меня.
— Что еще? — устало спросил я у нее.
— Это все как-то… — девушка явно не находила нужных слов. — Странно!
— Как это верно подмечено, — согласился с ней я. — Но и очевидно. Таня, ты попала в странное место в странной компании, так что принимай условия игры, по крайней мере, до тех пор, пока не вернешься на родную землю. А после ты окунешься в свою привычную жизнь и со временем забудешь все, что видела и слышала здесь, в Чехии. Неделя-другая, и все мы станем воспоминаниями.
— Вы полагаете? — с сомнением спросила у меня Танюша.
— Да уж будьте покойны, — Зимин пододвинул деньги к ней. — Так всегда и бывает. Человеческая память избирательна и милосердна, она избавляется от лишнего так же ловко, как хирург от пораженного болезнью органа. Я и мои друзья будем в ней лишними, так что Киф прав.
— Да-да, — поддержал его Валяев. — И лето не успеет наступить, как ты уже не сможешь вспомнить наши лица.
— Глупости какие, — Танюша протянула руку и таки забрала купюры со стола. — У меня очень хорошая память. И потом — мне же надо убедиться в том, что Марина Александровна не имеет ко мне претензий.
— Ни малейших, — Валяев подцепил с тарелки кусок колбасы и отправил его в рот. — Еще раз тебе говорю — забудь. Контракт выполнен и закрыт.
— Иди, собирайся, — сказал я девушке. — Не будем терять времени.
— Да, Татьяна, вот еще что, — остановил девушку, которая уже встала из-за стола, Зимин. — Подготовьте сразу свои вещи к отъезду и оставьте их в номере около двери. Киф, вы сюда уже не возвращайтесь, из Праги езжайте сразу в Прагу-6, в аэропорт. Лучше всего, если часам к пяти вы будете уже там.
— Маловато времени для зоопарка, города и пивных, — посетовал я. — Что-то придется выбрасывать из плана.
— Зоопарк, — тут же сказала Танюша. — Жирафа я уже видела. Лучше побольше по городу походим. Да, а платье мне где оставить? На кровать положить или в шкаф повесить?
— Какое платье? — недоуменно посмотрел на нее Зимин.
— В котором я сегодня ночью была, — Танюша неопределенно махнула рукой. — Оно же дорогущее, мы же его напрокат брали?
— Киф, объясни ей все, — утомленно попросил меня Зимин и пододвинул к себе мой чай, который пару минут назад мне подал официант. — Мой лимит очевидных фраз на сегодня израсходован.
— Тань, ты же все уже поняла, — вложил я в голос всю отпущенную мне силу убеждения. — Давай не будем тратить еще десять минут на игры в стиле "как же так?" и "да бери уже!".
— И не подумаю, — заставила нас всех дружно удивиться Танюша. — Деньги — это деньги, их заработать можно, а такое платье — оно не каждый день на голову сваливается. Авторская вещь. Так что я только "за".
И она удалилась.
— Вот тебе и раз, — посмотрел ей вслед Валяев.
— Женщина, — пожал плечами я. — Чего ты хотел?
— Макс, может, все-таки сделаем ей предложение? — задумчиво протянул Валяев. — Ну да, принципов и комплексов многовато, но характер-то есть. Нам такие нужны. Пошкурим, обтешем, выдавим все ненужное, через год она у нас человеком станет.
— Не надо, — попросил его я. — Никита, оставь ее в покое, пусть живет, как жила, и остается тем, кто она есть. Считай это моей личной просьбой. И можешь мне ничего не дарить на следующий день рождения.
— Нет, так нет, — с легкостью согласился Валяев. — И правда — пусть себе живет.
— Киф, если ты хочешь что-то спросить про Вежлеву, то даже не начинай этот разговор, — посоветовал мне Зимин — У меня, как и у Кита, есть кое-какие мысли на этот счет, но это все только догадки. Да и ты, как мне думается, тоже что-то предполагаешь. Очень может быть, что наши мысли сходятся, но мы не станем это обсуждать, понятно? Ни здесь, ни в самолете, ни потом, в "Радеоне". Если Марина вернется и назовет нас баранами, которые не понимают шуток и могли ее подождать — отлично. Если нет… То был приказ руководства. Ротация, господа, ротация. Каждый толковый сотрудник из московского офиса имеет шанс попасть в нью-йоркский или амстердамский филиал, почему нет?
Самое интересное, что Валяев и Зимин, похоже, не испытывали радости по поводу собственной победы, а это ведь была именно она.
Что до меня — не скажу, что произошедшее меня повергло в ужас. Марину жалко, спора нет, но, если честно и по здравому размышлению — она знала, что играет с огнем. Одно дело — случайность, драма, форс-мажор, даже интрига. Попал человек в цепочку событий, которые от него не зависят, и сгорел как мотылек в огне, сам того не заметив. Таких — жалко.
А тут подобного и рядом нет. Вежлева сознательно влезла в клетку с тиграми и попробовала отдавать им команды, не имея достаточного опыта, револьвера в руках и пожарников с брандспойтами за клеткой. Естественно, что ее сожрали.
Я ведь не соврал Зимину, я на самом деле не знал об этих ее наполеоновских планах. А если бы знал, обязательно посоветовал в это все не лезть. Понятное дело, что она меня бы даже слушать не стала, но хоть попробовал бы.
— Пойду, — встал я из-за стола. — Макс, держи меня в курсе по поводу времени отлета, хорошо?
Прозвучит, скорее всего, странно, но мы прекрасно провели время с Танюшей. Нет-нет, это было именно что дружеское времяпровождение. Мы погуляли по городу, посетили несколько сувенирных лавок, я выпил пива, она все-таки соблазнилась пирожными, то есть были самыми что ни на есть настоящими туристами. А я так еще и некий бонус получил, в виде завистливых взглядов части мужского населения. Девушка-то она красивая и вроде как при мне. Пустячок — а самолюбию приятно.
И за всю прогулку ни словом не обмолвились ни о прошлой ночи, ни о Марине. Не было для нас этих тем.
В самолете тоже никто про это не вспоминал. Мы с Танюшей вволю находились по городу и, признаться, изрядно продрогли, а потому, напившись чаю, сразу задремали в соседних креслах. Что до Зимина с Валяевым, то эти двое что-то деловито обсуждали друг с другом, причем очень тихо, настолько, что до нас даже обрывки фраз не долетали.
Да и шут с ними.
И как же я был рад вдохнуть влажный загазованный московский воздух! Все-таки свой город — это свой город. Он, правда, приготовил нам типично московский сюрприз — позавчерашний снег и мороз превратились в оттепель, ту самую, которая украшает обувь белыми разводами и полностью парализует наземное движение в городе, но это меня совершенно не печалило. Я вернулся домой, теперь можно не спешить.
Собственно, нам все равно пришлось заложить петлю, поскольку сначала мы забросили домой Танюшу. Она проживала на улице Народного Ополчения, далековато от нашего Чертаново.
Для пущего душевного спокойствия я проводил ее до квартиры (а меня, в свою очередь, проводил водитель машины, вот такой вышел винегрет), получил прощальную, чуть виноватую улыбку и братский поцелуй в щеку.
— Спасибо, — лучезарно улыбнулась наша переводчица, которая, сдается мне, так до конца и не поняла, что имела все шансы больше никогда не увидеть своего дома. — Все было необычно, но очень интересно. Жалко только, что с Мариной Александровной я так и не поговорила. Когда увидите ее, попросите мне позвонить, хорошо? А то я ее набираю, а она все недоступна.
— Хорошо, — пообещал я. — Как только увижу — непременно попрошу. А ты, Танюша, в следующий раз все-таки поосторожней выбирай нанимателей. И предоплату процентов восемьдесят проси, на всякий случай. Люди, они разные бывают.
На том мы и расстались. Надеюсь, что мы правы, и скоро все случившееся будет ей казаться не более чем забавной поездкой со странноватыми попутчиками.
В результате, в "Радеон" мы попали совсем уже вечером, но и то хорошо, поскольку был шанс вовсе до него не доехать. Просто Валяев неукротимо рвался в какой-нибудь ресторан, дабы возвращение, и если бы он нас уломал, то фиг бы мы быстро оттуда выбрались.
В лифте, когда я поднимался на свой этаж, меня, наконец, отпустило. Как обычно и бывает в таких случаях, на секунду стало тяжело дышать, а потом навалилась дикая усталость из разряда "добрести бы до кровати". Чуть сумку, которую я все-таки не забыл захватить из машины, не выронил из рук.
Вот такой у меня механизм внутренней защиты при стрессах. Как говорится — у кого что.
Мне он всегда видится как некая пружина, которая в ситуации повышенного риска сжимается у меня внутри и аккумулирует все силы, все резервы организма. Понятно, что это не более чем посредственное сравнение, но вот так мне кажется.
Ну а когда все заканчивается, пружина разжимается и за этим следуют слабость и усталость. Резервы организма — они не безграничны. Как и нервные клетки, которые еще и не восстанавливаются.
Нет, вообще я стрессоустойчив, при моей профессии по-иному нельзя. Больше скажу — в иных переделках даже пытаюсь помочь другим людям, хотя, что греха таить, не всегда. По ситуации, скажем так.
Знаете, как это бывает — когда приходит большая напасть, все реагируют по-разному.
Одни сразу говорят:
— Ну, все пропало, теперь нам конец.
Такие люди опускают руки и ждут, куда именно вырулит ситуация, выискивают, на кого можно потом будет свалить все беды, и запасаются документами, подтверждающими, что они тут ни при чем, что виноват во всем кто-то другой, и даже свидетелями этого. Иногда еще уходят в кратковременный или даже затяжной запой, мол — слаб человек, не всегда может с собой совладать.
Есть другие, они из тех, кто не отступает перед стихией, они встречают напасти с высоко поднятой головой, пытаются всех спасти, берут ответственность за происходящее на себя и призывают к тому, чтобы детей и стариков выводили из горящего здания первыми. Это достойные люди, я их уважаю, жалко только, что за все свои труды они, в лучшем случае, получают красивый гранитный памятник на кладбище средней престижности. И то если повезет. А так обычно им и этого не перепадает. Инфаркт там или медальку — это запросто, но чего-то посерьезнее — это нет. Такие люди верят делам, а не бумагам, а решают дело в итоге именно последние. И по ним, по бумагам, выходит так, что спасли всех как раз те, которые в начале орали: "Все пропало". Им и достаются лавры, статьи в журналах, и телеинтервью с юными тонконогими ведущими в коротких юбках.
Я же не из тех и не из других. Беды я привык встречать спокойно, но, как и было сказано, при этом осознаю, что в одиночку спасаться куда проще. Ну или малым числом.
Отчаянно зевая, я выполз из лифта и увидел за стойкой Лику.
— Привет, — сказал ей я, расстегивая пуховик. — Давно не встречались.
— Временно работала на других этажах, — пояснила девушка. — Мной как-то резко заинтересовалась служба безопасности, потом кадровики тестами мучали…
— О как, — почесал затылок я. — Слушай, наверное, в этом есть моя вина. Упоминал я про тебя в разговорах, готовил почву для карьерного роста.
— Так я без претензий, — заулыбалась Лика. — Ну помурыжили, зато теперь зарплату прибавили и дали понять, что этот самый рост не за горами.
— Он мог случиться уже давно, — напомнил я ей. — Без всякой маеты. Сама отказалась.
— У меня есть цель, и я к ней иду, — Лика поправила косынку на шее. — И вы дали слово, так что я жду его выполнения.
— Раз дал — сдержу, — подавил зевок я. — Если у самого что воспоследует. Ладно, я спать. Устал как собака.
Вика еще бодрствовала. Она крайне удивилась, увидев меня, но при этом было заметно, что кроме удивления имеет место быть и радость, причем — искренняя. Это было приятно. Вообще, хорошо, когда тебя дома ждут и когда тебе рады, я это только сейчас неожиданно для себя понял. До того меня дома только пыль ждала, а у нее с эмоциями туго.
Вика задавала какие-то вопросы, радовалась немудреным сувенирам, что я ей купил, и даже ругалась, поняв, что сумку с вещами я то ли с собой вовсе не брал, то ли даже не открывал. Она там, оказывается, меточку установила на молнии.
А я сидел, слушал и думал, что поездка все-таки была ой-ой-ой. В романах среднего пошиба обычно пишут, что такие приключения во многом меняют личность героя. Ну, во мне лично ничего не изменилось, годы мои не те, чтобы трансформироваться как сущность. Но вот расстановка фигур на доске и мое личное местоположение на ней — это да, тут все опять перемешалось. Не то, чтобы кардинально, но тем не менее. И с этим надо что-то делать.
А потом я уснул, будто и не было нескольких часов сна в самолете, не допив чай и не сходив в душ. Я же говорю — разжалась пружина.
Можете считать меня бездуховным и бессердечным, но в последующие несколько дней я совершенно не думал о том, что видел и слышал в Праге. Да и над чем там особо размышлять? По поводу ночного мероприятия я уже все что мог, то прикинул в голове, по поводу Марины… Смысл думать о том, чего не изменишь? Жалко ее. Красивая была. Со своими — добрая. Умная. Последнее ее и сгубило. Это — и жажда власти. И на этом — все.
Впрочем, вру. Разговор со Стариком я в голове несколько раз прогнал туда-сюда, постаравшись восстановить его до слова, до малейшей интонации. В этой беседе, сдается мне, каждая деталь значима.
Кое-какие выводы я сделал, но, как это ни печально, поделиться ими ни с кем не мог. Жаль. Когда ты мысли проговариваешь вслух, иногда обнаруживаешь в них элементарные ошибки. Собеседник — это вообще великое дело, особенно если он умеет слушать и думать. Причем первое мне всегда казалось более важным, чем второе.
Вот только мне с кем о Старике говорить? С Викой? С Зиминым? С Валяевым? Или с Азовым?
Его, кстати, я встретил в понедельник утром, там, где менее всего ожидал увидеть.
Это случилось в Шереметьево, куда мы с Викой приехали встречать моих стариков. Прибыли мы с запасом, как это водится у женщин, когда они берут власть в свои руки. Исходя из соображения: "А вдруг они прилетят раньше?", Вика приперлась в аэропорт за полчаса до посадки нужного нам рейса, и тут же заявила, что очень рада этому обстоятельству. Мол, она давно хотела посмотреть, как оно здесь все обустроено. Она же, в отличие от меня, по заграницам не мотается туда-сюда, она работает, обеспечивает уют и создает некий фундамент. Что значит, для чего фундамент? Для того!
Выдав последнюю фразу, Вика повернулась ко мне спиной и отправилась на второй этаж. Я же посмотрел ей вслед и пошел в "Шоколадницу", ту самую, где мы пили кофе несколько дней назад, сел за тот же столик и заказал кофе.
А минут через десять ко мне подсел Азов.
— Как съездил? — без всяких приветствий спросил он у меня.
— Познавательно, — сообщил я ему. — Прага зимой не менее красива, чем летом.
— Бесспорно, — согласился он со мной. — Она немного другая, но все такая же прекрасная.
— А вы здесь встречаете кого или провожаете? — полюбопытствовал я.
— Пожалуй, что встречаю, — Азов поднял руку, подзывая официантку. — Есть некоторые вещи, которые надо самому проконтролировать, их другим не поручишь. Значит — удачно слетал?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил я. — Было интересно, хотя и не все понятно.
— Так вся жизнь наша такая, — философски произнес Азов. — В ней почти все интересно, а самое любопытное — непонятно. И зачастую опасно. Некоторым хватает ума своевременно остановиться, некоторым нет. Я рад, что ты относишься к первой категории.
— Вы так думаете? — посмотрел я на него. — Ну что я отношусь именно к тем, кто способен своевременно остановиться?
— Уверен, — Азов откинулся на спинку кресла. — Ты же вернулся в Москву. Сам вернулся, целый и здоровый. Чем не подтверждение моих слов? И сразу совет — впредь проявляй такое же благоразумие, тогда, возможно, все закончится хорошо. Лично для тебя.
— Хотелось бы верить, — я отпил латте, который показался мне не таким вкусным, как пару минут назад. Горчил он теперь как-то.
— А ты верь, — Азов кому-то помахал рукой. — О, вот и Вика. Сдается мне, что объявили о посадке самолета твоих родителей, так что договорим как-нибудь потом.
Так оно и было — Вика махала рукой, подзывая меня к себе, и попутно тревожно улыбалась Азову.
— Пойду, — сказал я безопаснику. — А то у нее сейчас руки оторвутся.
— Давай-давай, — одобрил он. — За счет не беспокойся, я его оплачу. Ведь для чего-то подобного друзья и нужны? Мы же друзья?
— А как же, — заверил я его. — Еще какие.
У меня был невероятный соблазн после этих слов бросить на стол купюру, но я не стал этого делать. Это было бы слишком кинематографично и, что самое главное, крайне неразумно. Потому я просто пожал ему руку и было пошел к Вике, но потом остановился и вернулся к столику.
— Все хотел поинтересоваться, — сказал я Азову, вопросительно глядящему на меня. — А что Ромео? Нашли вы с ним общий язык?
— Ромео, — Илья Павлович печально вздохнул. — Там такая петрушка вышла… Съел он что-то не то, и помер в одночасье, от заворота кишок. Вроде бы наемник, гвозди должен переваривать — и на тебе. Я очень по этому поводу расстроился, даже хотел проверку нашего общепита устроить, еле меня уговорили этого не делать. Все планы прахом пошли.
— Беда, — изобразил я скорбь на лице. — Бывает же такое.
— Ну да, — Азов потыкал пальцем в сторону Вики. — Киф, беги, а то у нее и правда сейчас руки оторвутся. Или у тебя потом голова.
Стало быть — не повезло Ромео. Это только в фильмах наемники сухими из воды выходят, а в жизни — фигушки. Досталась, выходит, моему убийце сосиска замедленного действия, которую он не переварил.
Проходя мимо информационного табло и краем уха слушая отчитывавшую меня Вику, я заметил, что почти следом за тем рейсом, которым прилетали мои родители, следует рейс из Праги. Не знаю, совпадение это или нет, но у меня появились кое-какие мысли по данному поводу. Не самые лучшие, признаться, и именно по этой причине я немедленно выкинул их из головы. Есть вещи, о которых не следует размышлять, просто в силу того, что они тебя не касаются. Как, впрочем, и судьба незадачливого Ромео.
Глава двадцать вторая, последняя
в которой герой делает еще один шаг вперед
К моему великому удивлению, встреча с родителями прошла на редкость спокойно. Батя не спер из гостиницы холодильник со всем его содержимым, а мама не привезла с собой два вагона сувениров. Нет, мест багажа было восемь, но это немного, можете мне поверить.
Само собой, что не обошлось без поцелуев, фраз вроде: "Викочка, я так и знала, что ты нас приедешь встречать" и "А я тебе там маечек привезла, и еще шортики, и еще рубашечку такую с "фонариками", а также многозначительных взглядов в мою сторону, которые потом упирались в живот Вики. Мол — не пора ли вам пора?
Я своих стариков понимаю, вон даже батя, и тот в машине мне шепнул:
— Хорошая девка, какого тебе еще надо? Или рассказать, как детей делают? Ну там — пестики, тычинки?
Вот только как им объяснить, что тут все не так просто? К тому же, если я им поведаю даже десятую часть того, что вокруг нас творится, то они потащат меня к тете Маше, которая работает в институте Сербского. Проверять на предмет вменяемости.
Но — все когда-то заканчивается, закончился и этот день. Интересно — от редакции хотя бы стены остались? Там ведь сегодня ни меня, ни Вики не было, в ней рулила Шелестова. Съездить бы завтра, посмотреть, да не получится, надо как следует выспаться, а после идти в игру. У меня запланирован визит на болота, нужно, наконец, вскрыть очередную печать. Вот рубль за сто — там она. Спинным мозгом чую.
Что примечательно — я снова был рад оказаться в игре. Оно и понятно — там, в жизни, у меня все меньше пространства для личных маневров, я зажат в тиски, причем — не одни. А здесь я предоставлен самому себе. Нет, и здесь есть люди, которые то и дело пытаются меня использовать, кто в открытую, кто "втёмную", но при этом у меня имеется священное право послать их куда подальше. Что я периодически и делаю, иногда даже с удовольствием.
Вот, кстати, и письмецо от одного из этих достойных людей. Седая Ведьма напоминает о том, что я обещал во вторник наведаться к ней в гости. Ну, пацан сказал — пацан сделал, только прямо сейчас я ничего ей писать не стану. Не знаю просто, как по времени все на болотах сложится. Файролл — игра непредсказуемая, что-то планировать сложно. Может, за десять минут доберусь до цели, а может, и до темноты провожусь. И потом еще полночи буду бегать между развалинами и точкой возрождения.
Вот еще одно напоминание о встрече, на этот раз от Верорка, лидера "Орландинос". Здесь проще, можно легко написать, что наша встреча, назначенная на завтра, остается в силе, да указать, что пройдет она в семь часов все в том же заведении Ибрагима, которое помаленьку становится моей запасной штаб-квартирой. Впишусь я в эту карусель с Западом, впишусь. Не знаю, что там будет после того, как вернуться боги, надеюсь, что на этом для меня все закончится. Но если все-таки нет? Тогда мне не помешают должники. Опять же — может, Барону пособлю с сокровищницей королей Запада. Не то, чтобы я был ему благодарен, но меня начинает напрягать долг перед ним. Этот любитель орешков в один прекрасный день может предъявить многостраничный счет и потребовать его оплаты. Он с самого начала слишком уж мягко стелет, как бы мне на ложе с гвоздями не пришлось вздремнуть. Я же не йог?
А вот Кролины в игре нет. Опять. Надо с ней будет поговорить все-таки, а то нехорошо получается. Но это — тоже потом. После болот.
Ох, как же мне неохота на них лезть, на эти болота. Вонь, сырость, змеи. Но это еще ладно. Самое паршивое — вилисы. Точнее, даже не они, а некая величественная дама, их повелительница. Мне с ней лишний раз видеться радости никакой.
Но выбора нет, надо идти.
А у троллей все было по-прежнему. Нет, все-таки как приятно убеждаться в том, что есть где-то, пусть даже и в игре, места, в которых наличествует некая стабильность.
— Маленькие камни! — ревел главный тролль по имени Рунг, махая кулаком размером с приличный арбуз перед плоскими носами своих собратьев, которые виновато смотрели на него. — Это разве камни? Вон там, в груде — камни, а это не они. Это какие-то… Не знаю, как они называются, но это не они.
— Не они, — виновато подтвердил один из троллей. — Но других нет. Из чего дом был сложен, то и принесли. Мы хозяину того дома говорили — дай нам другие камни, большие, хорошие, но он только орал. И эти тоже отдавать не хотел. Копьем в нас тыкал, пока мы его не убили.
Вот же мародеры. Хотя их можно понять — камней-то в округе не осталось небось. И это хорошо, это мне на руку.
— Есть камни, — веско произнес я, постучав пальцем по спине Рунга. Ну как по спине? По тому месту, до которого дотянулся. Почти по спине. — Хорошие. Большие. Много. Таскай — не перетаскаешь. Я тогда рассказывал, обещал показать, а слово свое я держу.
— Человек, — Рунг, неожиданно ловко для своих габаритов крутанулся на месте. — Привет тебе. Помню, обещал.
— Раз сказал — сделаю, — веско произнес я. — Но и ты свое слово сдержи, если там будут мои враги, помоги мне их убить.
— Ха! — оскалился Рунг. — Считай, что их уже нет.
— Тогда собирай тех, кто пойдет с нами на болота, — подбоченился я довольно. — Чего время терять? И это — выбирай тех, кто покрепче. Там камни большие. Сильно большие.
Надеюсь, что так оно и есть. Вот будет номер, если там ни шиша нет, а имеются только крошащиеся в пыль остатки крепостной стены.
Хотя — подземелье там точно в наличии, а уж оно-то из камней. Пусть его курочат.
Отряд, мне на радость, вышел немалый. Рунг, измученный каменным дефицитом, согнал три десятка троллей. Были все они как на подбор — здоровенные, мускулистые и с мордами, не изувеченными интеллектом. То, что надо.
— Красавцы, — одобрил я. — С такими хоть куда.
— "Хоть куда" — не надо, — попросил меня Рунг. — Туда, где камни, надо.
— О чем речь? — подмигнул ему я. — Пошли к болоту.
Что приятно — мне даже идти не пришлось. Поняв, что я с трудом подстраиваюсь под размашистый шаг троллей, Рунг походя сцапал меня за шиворот и забросил себе на плечо, после чего перешел на бег. Черт, он лучше любой лошади. Вот бы завести себе такого ручного питомца. Ну да, туповат и наверняка прожорлив, но до чего полезен! Своим шагом я бы до болота полчаса топал через плато и через долину, а тут минут за восемь добрался. Пусть и без комфорта — зато быстро.
— Болото, — потыкал толстым пальцем в сторону хлюпающего пузырями безрадостного пейзажа Рунг. — Куда дальше?
— Сейчас узнаем, — заверил его я и нагнулся к коричневой от ила воде. — Шурш, приди ко мне.
Через пару секунд плеснула вода и из нее высунулась мордочка неживого бобра.
— Зачастил ты, — заметил он, огляделся и испуганно охнул: — Тролли!
— Они, — успокаивающе произнес я. — Тролли.
— А чего они тебя не сожрали? — заинтересовался Шурш. — По всему, должны были? Это же серые тролли, у них только два интереса в жизни и есть — пожрать да камни потаскать.
Забавно. Если камни заменить на водку, то, по сути, у меня дома, прямо в моем подъезде, куча троллей живет. Некоторые из них даже выглядят так же, как эти.
— Я обаятельный, — мне решительно не хотелось тратить время на многостраничные объяснения, особенно учитывая, кому теперь служит Шурш. — Мы поладили и нашли точки соприкосновения.
— С троллями? — скептически заявил бобер.
— Не люблю оживших мертвых, — громыхнул Рунг, явно прислушивающийся к беседе. — Ни людей, ни других разных там… Вот интересно, это существо знает, что троллям когда-то боги дали способность убивать неживое конечной смертью? Богов давно нет, дары их тоже пережевало время, но кое-кто из моего народа эту способность сохранил. Я, например. Или вон братья Чунг и Чанг.
Два тролля в синих набедренных повязках, стоящие недалеко от Рунга, услышав своим имена, радостно осклабились.
Вот это новость. А я и не знал. Теперь ценность троллей в предстоящем событии еще больше возросла. И, возможно, в кое-каких других.
Шурш, ради правды, не сильно испугался, услышав эту новость.
— Знает, знает, — сообщил он троллю. — Не надо меня стращать смертью, серокожий, я ее давным-давно не боюсь ни в каком виде. Ладно, куда вам надо попасть?
— Вот тут мне совет нужен, — вздохнул я. — Точнее — твои знания. Где-то тут, на этих самых болотах, есть развалины старого замка. Сильно старого. Мне туда надо. У меня вот и карта есть, но она такая, не сильно информативная.
Я развернул у носа Шурша листочек, взятый из сумки, он забавно пошевелил усами, вглядываясь в него.
— На Туманных болотах есть три острова с развалинами, — сообщил мне бобер наконец. — Два относительно безопасных, а один из тех, что лучше обойти стороной. Угадай, какой из этих трех нужен тебе?
— Чего тут гадать, — даже обиделся я. — Наверняка тот, что лучше обойти стороной.
— И это правильный ответ, — хихикнул бобер. — Слушай, может — ну его? Там правда паршивое место. Туда даже эта стерва Регина не суется и дурочкам своим запретила там женихов искать.
Видно, совсем место дрянь, если Верховная вилиса его стороной обходит. Хотя в данной ситуации это, скорее, плюс, а не минус.
— А нам — надо, — развел руками я. — Там камни большие, хорошие.
— Что да — то да, — подтвердил Шурш. — Замок там строили в свое время на совесть, эти валуны даже время не смогло в пыль перемолоть.
За моей спиной Рунг гулко ударил в ладоши и обрадованно потер их друг о друга. Меня даже передернуло от этого звука.
— Готовы? — спросил Шурш. — Хорошо. Да, Хейген, сразу говорю — я там оставаться не буду, мне это место и тогда было не по душе, и сейчас. Так что выбираться оттуда будешь сам.
— Не вопрос, — кивнул я. — Ты, главное, меня и троллей туда отправь, а уж потом мы сами как-нибудь.
— Всего-то, — фыркнул Шурш, и перед глазами у меня появилась темно-зеленая пелена.
Вами выполнено задание "Руины на болотах".
Награды за выполнение задания:
6000 опыта;
5000 золотых;
Коллекция "Обитатели Туманных болот" в подарочном оформлении, состоящая из 25 муляжей представителей насекомых, а также ползучих гадов, водящихся в одном из самых больших болот Раттермарка. Украшение для личной комнаты (при наличии таковой у игрока).
— Я ушел, — прошелестел в ушах голос Шурша, и за моей спиной плеснула вода.
Ну да, все как я и думал — сравнительно небольшой островок, поросшие травой валуны разного размера и серое небо над головой. Еще одно веселое местечко, в котором можно весело и увлекательно провести время.
"Замок Рамиз.
Некогда этот замок был неприступной твердыней, стоящей на пути любых представителей темных рас, желающих посеять смерть и ужас на благословенных землях Запада. Не раз орды орков волнами накатывались на его стены, но мужество его защитников всегда побеждало злобную ярость нелюдей. Поняв, что сталь бессильна, прислужники очередного Черного Властелина пустили в ход магию и добились своего — Рамиз перестал существовать, а земли вокруг него стали мрачными болотами. Правда, победой это назвать было сложно — путь на эти болота с тех пор был заказан всем существам — и светлым, и темным, поскольку ничего кроме смерти найти на них нельзя. Сами же развалины замка с тех пор слывут местом проклятым и смертельно опасным".
Красиво написано, пусть даже эта информация для меня и бесполезна. Впрочем, истинному геймеру из тех, кто играет для себя, это непременно бы понравилось, подобное добавляет атмосферности происходящему. Но я — не он, мне эта мрачная романтика прошлого безразлична. У меня есть конкретные планы на это место, и его история практически никак не повлияет на мое настоящее. И не только на мое — за спиной топотали тролли и о чем-то переговаривались. Вперед, правда, пока не шли, как видно, ждали моей отмашки.
Вам предложено принять задание "Сокрытое внутри".
Данное задание является последним в цепочке квестов "Путь к четвертой печати".
Условие — спуститься в подвалы замка Рамиз, отыскать там печать, преграждающую богам путь в Файролл, и уничтожить ее.
Награды за выполнение задания:
9000 опыта;
12000 золотых;
1 (один) игровой уровень (ранее набранный опыт при этом не обнуляется);
+500 единиц к показателю "Жизнь";
+500 единиц к показателю "Мана".
Стартовый квест следующей цепочки заданий.
Ну вот все и встало на свои места. Надо искать вход в подземелье.
— Большие камни, — проворчал Рунг. — Очень большие.
— Это плохо? — повернулся к нему я. — Или наоборот — хорошо?
— Очень большие, — тролль с сомнением посмотрел на своих спутников. — Если только вдвоем носить.
— Ну, извини, — развел руки в стороны я. — Сам же говорил — надо большие. Вот они.
— Пусть будут, — помотал башкой Рунг. — Большие — не маленькие.
— В подземелье надо сходить, — деловито произнес я. — Там наверняка камни будут самое то, спинным мозгом чую. Только надо вход в него найти.
— Ищи, — величественно разрешил мне тролль. — А мы пока эти камни поворочаем, посмотрим, что под ними.
Он махнул рукой, и толпа троллей, весело переговариваясь на ходу, пошла к руинам.
Когда они приблизились к валунам, из-под земли полезли мои старые знакомые — скелеты, как всегда, в ржавой броне, остатках снаряжения и щелкающие челюстями.
И вот здесь я оценил троллей как боевую мощь. Они этих костлявых просто смели с дороги, по-моему, толком этого даже и не заметив. Так, помахали немного кулаками — и все.
Та же судьба постигла и вторую партию ходячих мертвецов, тех, что вылезли на белый свет из руин. Их хватали за ноги и били о камни, радостно хохоча при виде того, как кости разлетаются в разные стороны, их вбивали в землю одним ударом кулака по лысой черепушке. Их даже раскручивали и отправляли в полет, что, на мой взгляд, было особенно унизительно.
Все это заняло минуты три, не больше. Я с отрядом зачищал бы это место куда дольше, да еще бы, возможно, понес первые потери, скелеты были уровня семидесятого, если не выше.
— Найдешь подземелье — скажи, — велел мне Рунг и пошел к валунам, которые его подручные уже выворачивали из земли.
— Слушай, дай мне одного из своих, — крикнул ему я. — Ну, мало ли что? Это вы здоровые, а я — нет. Навалятся трое скелетов — и все, нет меня.
— Человеки, — с насмешкой, которую я не ожидал от этого тугодума, произнес Рунг, и махнул рукой. — Эй, Лург, иди с ним. Если надо будет — защити.
Уже через пару минут я поблагодарил себя за предусмотрительность — стоило только немного отойти в сторону от троллей, которые бодро курочили останки замка, как на нас навалилось четыре скелета, махая ржавыми мечами и посверкивая красным из впалых глазниц.
Будь я один — тут бы мне и кранты настали. Ну если бы я надумал в драку влезть, разумеется, а не убежал. Но то — если один. А я-то был с Лургом — высоченным, плосконосым и неожиданно легко двигающимся. У меня вообще складывается впечатление, что троллей сильно недооценивают, считая их увальнями и тупицами. Ну да, соображают они туговато, но ровно до той поры, пока это не касается их личных интересов.
Первого скелета он пнул словно футбольный мяч, тот взлетел вверх с возмущенным клекотом и опустился на землю в виде отдельных костей. Второй получил удар кулаком в район грудной клетки, и его части разлетелись в разные стороны. Череп, к слову, свистнул у меня над ухом.
Третий и четвертый тоже получили всего по одному удару, большего им не понадобилось.
— Ну, ты силен! — восхитился я. — Пошли дальше.
— Что ищем? — пробасил Лург.
— Подземелье, — охотно ответил ему я.
— Это я не знаю, — признался тролль. — Как выглядит? Что смотреть?
— Дыру в земле, — предположил я, обирая останки скелета, валявшиеся рядом со мной. — А может — дверь.
— Как та? — Лургу вытянул руку, показывая на что-то, скрытое в густом кустарнике, растущем у высоченной груды валунов.
Однако — зоркий у этого здоровяка глаз. Я вот сроду бы не увидел дверь за ветвями и листвой. Нет, все равно бы нашел, поскольку обшарил бы все, но не так быстро.
Лург подошел к кустарнику, сопя его частью вырвал, частью вытоптал, и моему взору открылась дверь. Красивая, вроде как деревянная, резная, черная с позолотой. Вот все-таки игра есть игра. В обычной жизни такая дверь давно бы сгнила, а тут вот, стоит.
— Закрыто, — Лург подергал за ручку. — Замок тут.
— Ясное дело, — я подошел к нему и залез в сумку. — Чтобы абы кто не шастал туда-сюда. Но замок — это не страшно, есть у меня при себе клю…
Достать серебряный ключ я не успел — Лург со всего маха пнул дверь своей ножищей, обутой в сапог, причем — добротный такой, подкованный железом. Дверь, на вид вроде как несокрушимая, жалобно скрежетнула, качнулась туда-сюда, на секунду зависла в воздухе, а после рухнула, подняв столб пыли.
— …чик, — закончил я. — Ломать-то зачем было?
— А чего она? — независимо сказал Лург.
— Действительно, — взъерошил волосы я. — Кому нужны эти ключи, замки…
— Вот-вот, — тролль сунул голову в проход и спросил меня: — Идем? Там точно камни есть. И пахнет оттуда приятно.
— Ты погоди, — остановил я его. — Рунга надо предупредить, а то он ведь может обидеться. Решит еще, что ты все камни решил сам найти. У него рука тяжелая, я сам тому свидетель.
— Это да, — жалобно скривился Лург и потер промежность. — И нога тоже. Только ты с ним говори. И еще это… Скажи, что дверь такая уже была. Что она уже лежала.
Определенно, мне нравится иметь дело с троллями. Что им ни наплети — все к месту. Плюну на все и перееду на ПМЖ к ним в Грускат. Ни тебе туристов, ни тебе ненужных визитеров, ни тебе излишнего внимания. Кто туда доброй волей сунется?
— Иди, — Лург снова засунул голову в темный проем и втянул в свои здоровенные ноздри воздух. — Очень приятно пахнет.
Идти не пришлось — Рунг сам к нам подошел, в компании с тремя соплеменниками.
— Большие камни, — он хлопнул меня по плечу, отчего у меня мигом снялось три процента здоровья. — Хорошие. Ты обещал нам помочь их отсюда забрать, человек. Я помню.
Покопавшись в памяти, я так и не припомнил, чтобы такое говорил. Хотя — и память уже не та, что раньше. Может, и обещал. Да и ладно, мне-то все равно это на руку. Услуга за услугу, теперь он точно не отвертится.
— Сказано — сделано, — веско произнес я. — Но ты не спеши. Тут камней много, но вон там их может быть куда больше.
И я ткнул пальцем в сторону Лурга, который ошивался у входа в подземелье.
— Нашел подземелье? — повертел головой Рунг. — Хорошо.
— Не люблю эти норы, — проворчал тролль, стоявший рядом с ним. — Влезть туда влезешь, а обратно не всегда выберешься. Я раз застрял, меня еле вытащили.
И он повел могучими плечами.
— Надо смотреть, — сурово зыркнул на него вождь. — Надо много камней. Там они могут быть.
— Там широкий проход, — сообщил всем Лург. — Я посмотрел уже.
— Вечно спешит, — неодобрительно сказал Рунгу еще один из его спутников. — В кого такой? Отец его сначала думал, потом делал, дед тоже. Позор семьи этот Лург.
Как видно, это был тролль-ветеран, повидавший многое и многих. Аксакал, так сказать. Матерый, умудренный опытом, знающий, что говорит.
— Мы все такие были, Гарр, — выдал нечто вроде улыбки Рунг. — Это пройдет.
И он направился ко входу в подземелье.
— Стой, — я настолько отвык от того, что в этой игре какие-то вещи происходят вот так, моментально, без обсуждений и проволочек. — Ты чего, уже внутрь собрался?
— Да, — не подумал останавливаться вождь. — Время идет. День короткий.
— Погоди ты, — я припустил за ним следом. — Дай хоть слово сказать!
— У людей одни слова, — завелся по новой Гарр. — Потому их не люблю. Главное — не слово, а дело. У нас, троллей, так.
— Говори, — недовольно рыкнул Рунг, останавливаясь у самого входа.
— Во-первых — давай хоть не вдвоем пойдем, — зачастил я. — Мало ли, что там? Ловушки, враги, что-то еще. Ты силен, не спорю, но на люблю силу найдется большая.
Рунг со скрежетом почесал затылок и кивнул.
— Вот, — обрадовался я. — И еще. Там может быть некая штука, которую мне надо будет сломать… Или разбить. Сам не знаю, если честно. Поможете, если сам не справлюсь?
— А то! — хохотнул Лург и стих, получив подзатыльник от вождя.
Ну кто бы сомневался в том, что ломать тролли согласятся с легкостью. Создавать — это не их, а вот в распыл что-то или кого-то пустить — это они запросто.
Вот только чего это Рунг так отреагировал?
— Воспитание, — тут же пояснил свой поступок вождь. — Чтобы вперед не лез. А сломать — поможем.
— И еще, — я вспомнил кое-что важное. — Там ловушки с ядом могут быть, так что аккуратнее.
— Мы тролли, — рассмеялся Рунг. — Нас яды не берут. Никакие. Вообще.
Хорошо быть троллем.
— Я иду первый, — скомандовал он. — За мной — Коназ. Коназ, ты понял меня?
Третий его спутник, тролль с невероятно тупой мордой, еще секунд десять чего-то ждал, а потом, наконец, кивнул. Видимо, переваривал услышанное.
— Следом за ним — Лург. Человек, ты идешь за ним, — продолжил вождь. — Последний — Гарр. Лург, защити человека, если что.
Ну, с этими двумя мне ничего не страшно. Лург впереди, Гарр позади. Хотя, моя бы воля, я бы еще пяток троллей взял, чтобы наверняка.
— А я? — обиделся здоровяк, который не слишком жаловал подземелья.
— Ты там застрять боишься? — удивился вождь, причем в его голосе не было ни капли издевки, это была констатация факта. — Жди здесь.
— Пойду, — насупился тролль. — Все туда. Я тоже туда.
— Хорошо, — Рунг почесал бок. — Иди первым, мне не жалко.
Тот радостно ухмыльнулся, растолкал остальных и нырнул в проем.
— Просторно, — секундой позже послышался его голос. — Пахнет хорошо. Светло. Камни есть!
Рунг поднял палец вверх:
— Камни есть.
И последовал за здоровяком, имя которого мне было до сих пор неизвестно. Да и не очень и интересно его знать, если честно. Мне с ним детей не крестить.
Внутри действительно было светло и просторно. И сухо, несмотря на то, что мы находились в самом центре болот. Это место вообще было больше похоже на коридор в замке Лоссарнаха, чем на подземелье. Хотя, если учитывать, что развалины когда-то были как раз замком, то очень может быть, что это он и есть. Скажем так — в прошлом это место могло являться чем-то вроде… Э-э-э-э-э… Цокольного этажа. Хрен знает, как это правильно называется на архитектурном средневековом языке, я не специалист в этой области. Смысл, по крайней мере, этот. Да и в квесте было написано — в подвалы замка. Вот они и есть. Не все же замковые подвалы такие, как у Лоссарнаха, темные и страшные? Бывают и приличные, вроде этих.
Ну а приятным запахом оказался аромат многовековой пыли.
Еще меня удивило отсутствие груды системных сообщений. Я, если честно, предполагал, что это место если и не рейдовая зона, то уж какой-то квест на нем точно завязан, а то и не один. Нет, ничего такого. То есть — может, задания какие и есть, но мне ничего предложено к исполнению не было.
Жалко. Я люблю двух зайцев одним выстрелом убивать. Все равно я дойду до самого конца этого подземелья, так почему попутно не подзаработать опыта?
Коридор оказался неожиданно длинным и пустынным. Только стены, сложенные из валунов, которые, довольно цокая языками, то и дело ковыряли пальцами тролли, да бездымно горящие факелы на них. И все. Ни тебе противников, ни даже каких-либо высохших трупов под ногами. Тишина, пустота, запах пыли.
Кончилось это все в один миг. Поворот — и мы оказываемся в круглом зале с низким потолком, с которого льется крайне неприятный лиловый свет. В самом центре этого зала наконец-то я увидел первого местного обитателя, если таковым можно назвать высоченного скелета, полностью закованного в рыцарский доспех и смотревшего на нас сквозь прорезь шлема, наполовину скрывавшего то, что когда-то было человеческим лицом. Я, собственно, только по нижней челюсти и понял, что это скелет.
— Вы нарушили мой покой, — сообщил нам неупокоенный недовольным тоном. — Вы умрете.
— Откуда звук? — удивился Гарр. — Эти, неживые, они никогда не говорят. Много их убил — все молчали.
— Бывает, — равнодушно отозвался Рунг. — Коназ, займись им.
Коназ на удивление быстро понял поставленную перед ним задачу и уверенным шагом направился к скелету. Судя по всему, в вопросах смертоубийства этот тролль поднаторел, все же остальные области бытия вызывали у него сложности в понимании.
— Наглецы, — возмутился скелет и ударил одноручным мечом по щиту. Что-то ярко блеснуло, в стенах отворились двери, и в зал хлынула толпа мертвецов, многие из которых выглядели крайне неприглядно. Они больше напоминали хрестоматийных зомби.
Что интересно — сразу после удара и вспышки скелет в доспехах из зала исчез. А вот его подручные — остались, причем большая их часть дружно навалилась на тугодумного Коназа.
Я, если начистоту, было струхнул — орда-то немалая, а нас — всего ничего. Но уже минутой позже полностью успокоился.
Тролли оказались не по зубам ожившим мертвецам. Нет, наверное, если бы мои спутники позволили себя кромсать ржавыми клинками, то все кончилось бы плохо, но только у них такого и в мыслях не было. У Коназа — точно. Откуда там мысли в принципе?
Зато у него за спиной обнаружилась дубина, которую я сначала даже и не приметил. И еще — умение ей орудовать. Кости летели по всему залу, черепа бились о стены, рассыпаясь на кусочки, которые потом можно было складывать как паззлы. Ну, а когда вождь и безымянный тролль присоединились к Коназу, то драка как-то очень быстро закончилась.
— Плиты, — потыкал пальцем в стену Рунг. — Надо аккуратно достать. Мрамор. Тот мелкий, в штанах, говорил, что Хозяину надо мрамор во дворец.
"Мелкий, в штанах". Уж не Тристана ли он имеет в виду? Про него точнее и не скажешь.
А у Странника уже и дворец есть? Однако, развернулся он. Молодец.
— Хорошее место, — одобрил Гарр. — Только надо того, в шлеме, убить. Он колдун, я таких видел. Мешать будет, когда мы камни будем брать.
— Убьем, — согласился с ним вождь. — Пошли.
Тут наши планы идеально совпали. Мне было ясно как минимум две вещи. Первая — этот доспехоносец, несомненно, связан с печатью, а значит, то место, где он обитает, и станет местом последнего боя. И там печать я найду наверняка. Второе — доспех у него непростой, и в хабаре, который останется после смерти костлявого красавца, можно будет найти что-то очень полезное и недешевое.
Вот только до того нам придется пройти еще несколько испытаний.
Так и вышло. Сначала был еще один зал, только теперь уже наполненный ползучими гадами в немалых количествах. Если бы не мой иммунитет к этим тварям, меня бы не спасло даже то, что тролли довольно шустро подавили их своими ножищами в сапогах.
Потом был зал с тремя дверьми. Одна из них, когда ее выбили, выпустила в зал облако зеленого дыма, наверняка ядовитое. Что-то подобное, надо думать, некогда и погубило бедолагу Тария. Нас миновала чаша сия — я стоял далеко, и меня облако не задело, а троллям было плевать на яды.
Вторая дверь, точнее то, что было за ней, вызвало у троллей дикий восторг. Из-за нее в зал хлынул камнепад. Будь на месте этих гигантов простые игроки — беды не миновать, булыжники были более чем увесистые, и здоровья с попавших под них сняли бы немало. А то и вовсе задавили бы нафиг.
Эти же радовались как дети. Столько камней!
Следующим был зал, который заставил поднапрячься даже моих сопровождающих. Стоило только зайти в него, как стены в нем со скрежетом начали двигаться навстречу друг другу. Коназ уперся в одну из них и начал толкать ее назад, но движущий стену механизм оказался сильнее него, и только общими усилиями, когда все тролли навалились сообща, удалось вернуть ее на положенное место. Причем, когда они дотолкали стену до исходной позиции, внутри что-то грохнуло, зазвенело и затрещало. Мало того — вторая стена, которая как раз почти дошла до середины зала, как-то странно дернулась и застыла на месте. Сдается мне, не рассчитывали создатели этой ловушки на подобное решение. Проще говоря — поломали тролли данную конструкцию. Ко всем чертям.
Интересно, а какое решение здесь предполагалось на самом деле? Ну, как бы следовало проходить этот этап? Перебегать от двери к двери малыми группами или пустить в ход магию? Не знаю. Но в одном уверен точно — если бы я оказался здесь со своими сокланами, нас бы точно стало меньше, стены двигались очень быстро. Это при условии, что мы досюда вообще бы дошли.
Собственно, этот зал был последним испытанием. Следующим на очереди нас ждал зал, где мы снова встретились с рослым говорящим скелетом в доспехах.
Само помещение, где он нас ждал, было поменьше тех, которые мы только что миновали. Небольшой такой зальчик, немного темноватый, с колоннами, подпиравшими потолок, изукрашенный искусной лепниной.
Ах, да — еще я сразу приметил у стен несколько сундуков, чему очень обрадовался. Ранее ничего такого мне здесь не встречалось, и это было странновато. Эта локация явно предполагала рейдовое прохождение, она напомнила мне некое подземелье на Востоке, в котором я в компании с Милли Ре и тремя бойцами "Гончих" прибил змееподобного монстра, имя которого уже не помню. Очень похожее место. Но там в каждом зале нас ждал сундук с неплохими наградами, здесь же ничем подобным даже не пахло. Впрочем, возможно, по той причине, что если нет рейда, то нет и наград?
А здесь сундуки были. И я непременно в них покопаюсь. Вот сломаю печать — и покопаюсь.
Одно плохо — ее-то я пока и не видел, хотя сразу же, только войдя в зал, все внимательно осмотрел. Нет нигде привычного сияния. Ни на полу, ни на стенах, ни даже от самого скелета.
При этом она здесь, без вариантов. Может, как раз в сундуке.
— Упорные, — процедил ходячий мертвец. — Уходите — и я подарю вам жизнь.
— Колонны, — не обращая на него внимания сказал Рунг, подошел к одной из них и постучал по ней пальцем. — Тоже мрамор. Хорошие. Надо аккуратно будет ломать. Сначала их, а потом все остальное вынести. Хозяин будет доволен.
— Потолок может упасть, — заметил Гарр, глянув наверх. — Сначала надо вон ту выламывать из пола, потом ту.
— Чего он подарит? — поморгав, спросил почему-то у меня Коназ. — Хорошее что-то?
— Убивать тебя не станет, — пояснил я. — Жалеет. Думает, что ты слабый.
— Чего? — возмущенно заревел тролль, и метнул в обидевшего его до глубины души скелета свою дубину.
И попал прямиком в голову. От удара часть шлема деформировалась, вдавившись в область, где некогда у ожившего мертвеца был нос, нижняя же челюсть вовсе отлетела в сторону.
— Меня! — глянул в мою сторону Коназ. — Он? У!
Разозленный тугодум одним прыжком подскочил к ошеломленному происходящим скелету, мощнейшим ударом свалил его на пол, подхватил под колени и со всего маха ударил о стену, да так, что часть доспехов, меч и щит разлетелись в разные стороны.
Надо будет спросить у Костика — это, вообще, программный глюк или вправду был такой вариант сценария? Вот серьезно — интересно даже.
Удар. Еще удар!
— Колонны не задень, — недовольно сказал Коназу Гарр.
Тот понятливо кивнул, бросил скелета на пол и начал топтать его грудную клетку ногами, не давая мертвецу подняться. Секундой позже к нему присоединился Лург, которому очень понравилась эта забава.
Скелет упорно не хотел умирать второй раз, несмотря на тот дар, который троллям подарили боги. Он дергался, как жук, перевернутый на спину, и скреп пальцами, закованными в перчатку, по каменным плитам, на которых лежал. А если точнее — он пытался дотянуться до своего щита, который был совсем рядом.
И тут я заметил, что щит отбрасывает на камни пола отблески. Не очень яркие — но они были.
Печать — это щит?
А почему нет?
Ну да. Еще в самом начале, в первом зале, когда скелет призвал себе на помощь братьев по разуму, если так можно назвать существа с пустыми черепушками, то он ударил по этому самому щиту мечом. И была очень яркая вспышка.
Я бы, может, и раньше заметил, что щит не так и прост, просто когда мы вошли в этот зал, он был у скелета за спиной, а не на руке. А потом, когда с нее слетел, то перевернулся внутренней стороной вверх. Вот и все.
Медлить было нельзя — наверняка время начало отсчет с того момента, как мы вошли в этот зал. Точнее — как я в него вошел.
Подскочив к щиту, я перевернул его лицевой стороной вверх. Так и есть — по гладкой поверхности то и дело пробегали неяркие голубоватые отблески. Это была печать.
Тонко придумано, если бы я именно до нее первой добрался, то мог бы и вовсе не сообразить, что к чему. Предыдущие светились не в пример ярче. Хотя мальчишка в Сумакийских горах тоже был непрост, что уж тут.
Я прижал щит к полу ногой и вогнал меч строго в центр щита.
Скелет взвыл, в его смятом шлеме бешено ворочались красные огоньки глаз, злобно таращась на меня.
Удар. Удар. Щит пошел трещинами.
Еще удар. И еще. Да что такое, он когда-нибудь сломается?
И в этот самый момент все закончилось. Щит разлетелся на куски, которые немедленно превратились в голубые яркие вспышки.
Скелет издал пронзительный вопль и превратился то ли в пар, то ли в пыль. Облачка этого неизвестно чего взлетели над доспехами и истаяли в воздухе, заставив Коназа и Лурга застыть на месте от удивления.
Вами выполнено задание "Сокрытое внутри".
Награды за выполнение задания:
9000 опыта;
12000 золотых;
1 (один) игровой уровень (ранее набранный опыт при этом не обнуляется);
+500 единиц к показателю "Жизнь";
+500 единиц к показателю "Мана".
Надо же. Даже не запыхался. Прошлая печать мне куда сложнее далась.
Вами получен уровень 80!
Доступных для распределения баллов: 5.
Вот и славно. Теперь приоденусь в честно заработанную амуницию.
Прогресс выполнения цепочки заданий "Прах пяти печатей" — взломаны четыре печати из пяти.
Время, затраченное вами на то, чтобы сломать четвертую печать — 1 минута 12 секунд.
Исходное время, отведенное вам на выполнение данного действия — 3 минуты 00 секунд.
Общее бонусное время, полученное вами — 3 минуты 16 секунд. Вы сможете использовать их во время проведения ритуала призвания богов.
Интересно, три минуты в разрезе ритуала — это много или мало? Хотя — чего там до этого ритуала осталось, так что скоро узнаю.
А вообще, быстро. Мне показалось, что времени побольше прошло. Может, я ошибся и оно начало отсчет с момента, когда стражу печати нанесли первый удар? Вернее всего, именно так дело и обстоит.
Вам предложено принять задание "Деревня в лесу".
Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Путь к пятой печати".
Условие — найти свидетелей некоего события, которое случилось двадцать пять лет назад в небольшой деревушке Кроттон, что находится в лесах близ Сумакийских гор, и узнать у них, что именно они тогда видели и что запомнили. Впрочем, может выйти так, что свидетелей этого события уже нет в живых, но ведь увиденное не всегда исчезает бесследно даже со смертью свидетеля?
Награды за выполнение задания:
3000 опыта;
6000 золотых;
Получение следующего квеста цепочки.
Принять?
Пойди туда, не знаю куда, узнай то, что толком не помнит никто. Нет, я совершенно не удивлен, все как всегда. Надо будет всего лишь поставить на уши некую деревеньку в глуши и опросить всех, кто там живет, а это не самое сложное из того, что мне доводилось делать. Сначала потрясу кошельком, если это не поможет — вернусь сюда и возьму с собой в Кроттон пяток троллей. Уж с их-то помощью я все узнаю — и то, что местные помнят, и что они забыли тоже.
Нет, я определенно начинаю понимать Странника. С троллями и дуэгарами дела делать куда проще, чем с эльфами, гномами и королевскими гвардейцами. Они понятливей и добросовестней, и не требуют сначала каких-то услуг для себя любимых, а просто подчиняются приказам, покладисто и без споров. А если и требуют, то что-то совсем незамысловатое.
— Убивать не станет, — злобно пнул помятые до невозможности доспехи ногой Конах. — У!
Самое забавное, что Рунг и Гарр даже не обратили внимание на происходящее рядом с ними. Они знай себе щупали колонны и решали, как их демонтировать.
Поняв, что им нет дела до меня, я беспардонно обшарил останки скелета. Против моих ожиданий, ничего путного в них не обнаружилось, в смысле — сетовых предметов не было, их от прочих сразу отличить можно. Но и без добычи я не достался, мне перепали меч, наголенник, немного золота и пара флаконов с какими-то жидкостями. Какими именно — смотреть пока не стал, на это время потом будет.
— Коназ, — обратился я к троллю, который никак не мог успокоиться. — Не нервничай так. А если совсем уж зло берет — пойди вон сундуки расколоти. Наверняка это его добро было, ты его сломаешь — ему неприятно будет.
Со стороны мои слова выглядели феерическим бредом. Но только для думающего существа. А Коназ тут был ни при чем.
Он радостно осклабился и сделал то, что я посоветовал. То есть — за полминуты превратил три сундука в груду мусора, в которой что-то поблескивало.
Второй, кстати, когда сломался, озарился алой вспышкой. Это была ловушка. И третий оказался непрост — перед тем, как разлететься на куски, он окутался сиреневым облачком. Яд, стало быть, или что-то в этом роде.
На то у меня и был расчет. От вспышки тролль только почесался, на отраву же и вовсе внимания не обратил.
Грохот все-таки отвлек от обсуждения вождя и Гарра.
— Человек, ты доволен? — неожиданно проницательно поинтересовался у меня Рунг. — Ты получил, что хотел?
Вот тебе и любитель колонн. Главное он не пропустил мимо глаз.
— Почти, — ответил ему я и направился к разбитым сундукам. — Сейчас кое-что соберу.
— Бери, — разрешил вождь. — Эти вещи — твоя добыча. Все остальное тут наше. Это честно.
— Честно, — согласился я, отправляя в сумку два кольца, наручный браслет и парные кинжалы. — Даже спорить не стану.
Второй и третий сундуки меня порадовали не меньше — там были вещички, уж не знаю, насколько хорошие. И даже пара свитков.
Когда мы выбрались наверх, мне даже окружающий пейзаж, откровенно унылый и безрадостный, показался прекрасным. А чего? Печать сломана, и на этот раз я никому ничего за этого не должен, если не считать расходы на свиток портала для троллей. Мало того — я в плюсе. Мне толком делать ничего не пришлось, и еще добыча досталась, надеюсь — неплохая. У меня такой халявы даже в институте не было.
Тролли тем временем развернулись вовсю, куча валунов поменяла местоположение и была очищена от мха. Хотя не это привлекло мое внимание, а груда железок по соседству с валунами, подозрительно напоминавших части доспехов и оружие.
— А это чего? — спросил я у тролля, который проходил мимо меня.
— Нашли, — пробасил тот. — Под камнями было. Нам не надо.
— Это вам, — задумчиво произнес я. — А мне — пригодится.
— Забирай, — махнул рукой Рунг, слышавший этот разговор. — Если нужно.
Я подошел к куче, взял в руки один из предметов, если конкретно — наплечник, посмотрел его характеристики и тут же бросил обратно в кучу.
Это был проклятый предмет. Проклятие через прикосновение не передавалось, для того, чтобы его получить, надо было признать эту вещь своей, но в свойствах этих наплечников были такие страсти-мордасти, что я даже держать их в руках не захотел.
Два следующих предмета были такими же. По свойствам, имеется в виду. Это кто же тут такой помер-то?
Я постоял над грудой проклятого железа, раздумывая, что с ним делать. Себе брать? Нафиг надо. Продать? Больно специфичный товар, много вопросов будет. Даже у выжиги Реввара.
Разве что подарить это дело Сэмади? Вот так, от души? Он такое любит. Это вообще его профиль. Взять — и подарить.
Или вот еще вариант. Кстати — неплохой. Можно…
— Человек, — окликнул меня Рунг. — Ты не спешишь? Нам еще немного времени надо.
— Ничего-ничего, — глянул я на небо, которое только-только начало темнеть. — Главное, до ночи управьтесь. И еще — если найдете здесь другие железки, отдадите их мне? И сейчас, и потом?
— Твое, — махнул рукой вождь. — Уговор.
Вот и славно.
Я отошел от кучи проклятых предметов и устроился на валуне, стоящем поодаль от тех, которые ворочали тролли.
Это хорошо, что выдалась небольшая передышка. Есть время расставить все по своим местам. Ну или просто посидеть и отдохнуть. Все-таки впереди у меня визит к Седой Ведьме. Болото, конечно, не лучшее место для передышки, но даже здесь куда спокойней, чем в цитадели "Гончих Смерти".
Но не пойти — нельзя.
Это будет невежливо.
Но это — чуть позже. А пока — просто посижу, поглазею на то, как тролли ворочают камни, и подумаю о своем.
Я это заслужил.
Конец второго тома
