Глава третья
в которой награды находят победителей
Тело магессы дернулось и истаяло, став коконом.
— Уффф, — Маниякс сплюнул на землю и потрогал лезвие своего оружия. — Слушай, а в твоем клане не скучно.
— У нас что ни день — то приключения, — согласился с ним я, озираясь.
Вокруг было пусто, точнее — вокруг были только трупы. Основная масса сражающихся откатилась к позициям Мак-Праттов.
— Зелья нет на здоровье? — поинтересовался у меня гном, плюхаясь на землю.
В разные стороны полетели красно-коричневые брызги. Я поморщился.
— Открой обмен, — попросил я его. — Есть маленько. Хотя… Погоди.
Оскальзываясь на обильно политой кровью земле и старательно обходя трупы, к нам приближались две стройные фигуры.
— Кавалерия? — понимающе кивнул гном. — Как всегда — вовремя.
И он хрипло рассмеялся.
Ну да, вовремя. Черт, мертвы все. Ну, условно мертвы, но все же. И еще неизвестно, что там с Гунтером, Ленноксом Рыжим и Флоси — они все были в центральной шеренге. Флоси пытался прибиться ко мне, но я попросил присмотреть его за Гунтером и прикрыть его спину. Может, они где-то вон там сейчас, в центре долины, где трупы в три слоя лежат.
Я еще раз посмотрел на кокон, оставшийся от Элины, и, помедлив мгновение, протянул к нему руку.
— О как, — пробасил гном, его маленькие черные глазки понимающе блеснули.
— Знакомая, — пояснил я и снова поморщился. — Она сложный человек, не хочу усугублять.
— Бабы, понятное дело, — покивал Маниякс. — С ними тошно, без них плохо. Правильно решил, старшой. А я вообще ничего не видел.
Магички почти подбежали к нам, когда прямо перед ними, из грязи поднялась фигура рослого горца с боевым топором в руках.
Я, признаться, даже растеряться не успел.
— У-у-у-убью-ю-ю-ю! — махнул недобиток топором, разбрызгивая вокруг себя земляную жижу. — Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!
Девушки на мгновение застыли, но не струсили, не стали с писком разбегаться в стороны.
Огненная стрела и ледяной шип поразили уцелевшего воина Мак-Праттов одновременно, он на мгновение застыл, а после рухнул на спину, уже окончательно покинув этот цифровой мир.
— И кто теперь скажет нам, что мы не сражались при долине Карби? — с довольным видом сообщила Тиссе Сайрин. — А? Такого верзилу завалили!
Ее спутница промолчала, но по лицу было видно, что она согласна со словами подруги.
— Лихо, — засмеялся гном. — Надо было вас сразу с нами брать, тогда, может, вон ту заразу, что огнем жглась, проще было бы прикончить. А так она меня как кабана опалила, весь гарью провонял.
И гном понюхал затянутую в кольчугу подмышку, от чего Тиссу, уже подошедшую к нам, ощутимо передернуло.
— Не верится, что от всего клана только мы остались, — Сайрин тоже приблизилась к нам. — Нет, нас в нем, конечно, всего ничего, но все-таки… Даже Вахмурку убили. Вот никогда бы в это не поверила.
— Что Вахмурку! — Тисса показала на кокон, оставшийся от Кролины. — Вон кого грохнули, а я ее практически бессмертной числила.
— Молодец, что напомнила, — немного не к месту сказал Тиссе я и подошел к вещам Кро. — Чуть не забыл. Она же первым делом спросит где её имущество, а потом еще полчаса на меня орать станет, что я не озаботился его подобрать. И еще надо вещи Трень-Брень забрать. Вроде, вон тот кокон ее.
— Постой на месте секунду, — недовольно сказала Тисса, махнула рукой, и шкала моего здоровья пошла вверх.
— Про меня не забудьте, — проворчал Маниякс, все так же сидящий в грязи. — Ноги не держат, вот до чего дело дошло.
— Главное, гноме, что ты вообще жив, — раздался голос Гедрона. — Сегодня немногие этим могут похвастаться.
Он, Лоссарнах и брат Юр, окруженные воинами, которые до этого были в их охране, подошли к нам. Вот я расслабился, вообще по сторонам не смотрю.
— Я всегда знал, что ты до драки зол, — Лоссарнах положил мне руку на плечо. — Но сегодня ты даже меня удивил.
— Да на него смотреть ст-трашно, — брат Юр окинул меня скептическим взглядом. — Я же г-говорил тебе, что стоит д-делать, а что нет, но ты, как всег-гда, меня не слушал.
— Вот такой я смешной чудак, — выдавил из себя я.
— Он мужчина, — король без королевства посмотрел на казначея Ордена. — Говорят, что женщины непредсказуемы в своих поступках. Чушь, как раз их действия можно если не предсказать, то предугадать. А если очень постараться, то даже направить в нужное русло подарком или какими-либо обещаниями. Непредсказуемы мужчины, поскольку ни один из нас не сможет сказать точно, как и где мы встретим свою смерть.
— Самое время и место для ведения философских бесед, — хмыкнул Гедрон. — Хейген, ты идешь с нами или тут останешься?
— Кудой? — поинтересовался я у него, заранее зная ответ.
— Тудой, — в тон мне сообщил Старый и ткнул пальцем в сторону холма, где мечи звенели почти уже у самого флага Мак-Праттов. — Нужен дембельский аккорд, дружище.
— Я с вами, — Маниякс, охнув, встал на ноги и обратился к Тиссе: — Шустрая, бафни меня еще раз, а то эта зараза из "Буревестников" напоследок меня редкой пакостью попотчевала, до сих пор здоровье снимается.
— Никогда не видел, чтобы мага вот так, запросто, придушили, — с уважением сказал Лоссарнах гному. — Они вообще-то народ живучий.
— Не так уж и запросто, — возразил ему Маниякс. — Она из меня чуть жаркое не сделала.
Король без королевства засмеялся и похлопал его по плечу, выбив из него тем самым полетевший в разные стороны прах и пепел, после чего двинулся вперед. Маниякс чихнул и последовал за ним.
— Ты, конечно, меня использовал, — негромко сказал мне Гедрон, шагая рядом со мной. — Я это знал, ты это знал, так что без претензий. Больше скажу — по идее, я тебе еще и должен теперь. Пока вся эта катавасия происходила, я от твоего приятеля-потенциального самодержца две обычных цепочки квестов принял и одну репутационную. А ведь это он еще корону на голову не надел даже.
— В чем же дело? — глянул я на него. — Принимается, будешь должен. Мы теперь соседи, в одном краю живем, так что мне это лишним не будет.
— Шустрый ты парень, Хейген из Тронье, — Гедрон засмеялся. — На ходу подметки режешь.
— Есть такое, — не стал скромничать я. — А мы, собственно, туда идем зачем? Полную и безоговорочную капитуляцию принимать или все-таки добить врага окончательно?
Вопрос был не праздный, и ответ на него меня крайне интересовал.
— Добить, добить, — порадовал меня Старый. — Наш король — он полумер не приемлет, и это мне очень нравится. Так что — и головы рубить будем, и флаги в грязь втаптывать. Чур, стяг "Буревестников" — мой. Элину ты порешил — ладно, это твои дела. Но вот флаг их — он мой. Я ему в своем новом замке уже и место определил.
— В сортире? — утвердительно спросил я.
— А то где же, — приобнял меня за плечи Гедрон. — Идея не свежая, но есть в ней что-то такое, приятное. Слушай, война с "Гончими" после сегодняшнего дня — дело почти решенное. Пойдешь против Ведьмы со мной?
Ага, так я тебе и ответил. Не то что честно, а вообще.
Но так — интересные у него планы. Сам он против "Гончих" никак не сдюжит, это понятно. Значит — есть у него союзники в этом благом деле. В другой ситуации я бы предположил, что это "Двойные щиты", но в свете дня сегодняшнего это маловероятно. Тогда — кто? Ну, не Лоссарнах же.
— Когда мы завалим старика Макмиллана, купол исчезнет, — добавив в голос тревоги, поведал Гедрону я. — На поле сразу рванут эти трупоеды в рванье, а там куча коконов людей и из моего, и из твоего кланов. Жалко вещички-то.
— Не хочешь отвечать вот так, сразу? — вполне миролюбиво сделал абсолютно верный вывод Гедрон. — Ну и ладно, наша любовь впереди. А за вещи не беспокойся, у меня за холмом три десятка бойцов в резерве было, я их к границе купола уже отправил, никого не пропустят. На край — пробьют черепа парочке этих обсосов-флибустьеров, да и все. В штрафы залезут, понятное дело, но это ничего, чай не в первый раз.
И он ускорился, догоняя Лоссарнаха.
Ну и ладно, ну и славно. А если король без королевства еще и сам Макмиллана прикончит, так это вообще замечательно будет. Мне драться ну вот совершенно неохота.
— Д-держись меня, — прошелестел сбоку голос брата Юра. — Все глупости, к-которые сегодня можно б-было совершить, ты уже с-совершил, так что послушай меня х-хоть сейчас. П-представление почти закончено, осталась п-пара реплик до занавеса, и одна из них т-твоя. Она не очень б-большая, но очень от-тветственная. И ты лучшая к-кандидатура для того, чтобы ее п-произнести.
— Хорошо, — покорно ответил ему я. — Надо что-то будет сказать — я скажу.
Чудно. Я — игрок, он — НПС, и что в результате? Он, порождение графики и программного кода, похоже, знает лучше меня, живого и настоящего, что следует дальше делать.
И вообще — он был как-то недоволен мной. Брат Юр, неигровой персонаж, поглядывал на меня так, как смотрят на человека, нарушившего твои планы своим бездумным поведением. Бред. Если о таком рассказать психотерапевту, то меня могут и в дом скорби закрыть. Имени Петра Петровича Кащенко.
Подножие холма было завалено телами и коконами, последних, правда, было на порядок меньше. То ли наши разошлись, то ли игроков осталось не так много.
А вот успели мы вовремя, Лоссарнах как чуял. Он остановил наших бойцов в последний момент, когда те уже собрались дорезать у флагов остатки вражеского воинства, от которого осталось человек двадцать, не больше.
Они столпились вокруг рослого кряжистого старика с длинными седыми волосами и изрезанным шрамами лицом, который обеими руками сжимал рукоять клейморы. Это, надо полагать, и был тот самый Макмиллан Мак-Пратт, мой недоброжелатель. Да что там — давний и явный враг.
— Дядюшка Макмиллан, — Лоссарнах, совершенно ничего не боясь, подошел вплотную к вражеским воинам, которые, озираясь, выставили мечи перед собой. — Ты постарел.
— Так мне и лет сколько, Мак-Магнус, — ответил ему тот. — Я ведь даже постарше твоего отца, славного бейлифа Сэлора, буду. Причем лет на пять, не меньше. Вот только он давно уже в Последнем становище обитает, а я все как-то туда не доберусь. Заплутала где-то моя смерть, заблудилась.
— Ну да, ну да, — покивал король без королевства.
Ой, не нравится мне это. Как бы он сейчас какую-нибудь ересь благородную не выкинул, вроде: "Так бери свободу непрошенную" или "Дай мне слово, что не станешь злоумышлять против меня". Это будет самый паршивый из всех вариантов, поскольку он перекроет мне путь к голове Макмиллана. Поди убей его после королевской амнистии.
— Да не так уж она и заплутала, — как-то по-свойски сказал Лоссарнах, внимательно глядя на Мак-Пратта. — Дядюшка, ты же понимаешь, что вдвоем нам на холмах Пограничья будет тесно. Прости уж за возвышенный слог.
— Это все тлетворное влияние Запада, — наставительно сказал ему Макмиллан. — Третесь там, а потом на нашу землю заразу всякую тащите.
— Кто бы говорил, — подал голос кто-то из гэльтов. — Сам нас продал той бабе, что у них на троне сидит, и на тебе — теперь Мак-Магнус виноват.
— Не писал я этого, — хрипло рыкнул Мак-Пратт и мотнул головой. — Не писал! Вон тот паршивец эту пакость состряпал, который клан Линдс-Лохенов к рукам прибрал. На крови поклянусь! Если хотите — могу палец указательный себе отсечь в доказательство.
Забавные тут у них аргументы своей правоты. Отрезал себе палец — не врешь, значит. Если продолжить этот логический ряд, то отсечением руки можно будет даже доказать ложь собеседника. Вот же дикие люди.
А так — дурак он, этот патлатый старик. Теперь даже если король без королевства сваляет дурака, играя в благородство, то я смогу потребовать его крови, как платы за оскорбление. Уровень у него наверняка неслабый, да вот только построгали его уже здорово, так что — управлюсь как-нибудь. Ну, а если нет — то его всяко наши потом добьют, успею я Гедрону про это на ухо шепнуть. Не уйти Макмиллану Мак-Пратту нынче с этого холма, теперь уже по любому не уйти.
— Утопающий и за гадюку схватится — проорал кто-то из рядов нашего воинства, и я с удовлетворением узнал голос Флоси. Жив мой туалетный.
— Да теперь это не столь и важно — писал ты это или не писал, — негромко, но так, что его услышали все, произнес Лоссарнах. — Теперь важен только тот факт, что мы друг другу живыми не нужны. Ты — здесь, я тоже здесь, мечи при нас. И в живых должен остаться только один.
— В чем же дело? — Мак-Пратт снова мотнул головой и его седые патлы подхватил ветер, который невесть откуда взялся здесь, под куполом. — Давай закончим эту тяжбу. Только пообещай мне, что отпустишь моих людей, тех, что уцелели.
— Ты не можешь ставить мне условия, — жестко произнес Лоссарнах. — Я тебе ничего не должен и поединок даю только из уважения к твоим сединам. И не более того. Хотя мог бы просто позволить своим воинам зарезать тебя как корову на бойне. Твои люди умрут, все до единого. Но — в бою, а не от руки палача, это все, что я могу тебе обещать.
— И то хлеб, — произнес кто-то из сторонников Мак-Пратта, несколько игроков, которые стояли рядом с ним переглянулись, лица у них были недовольные.
Оно и понятно — фигня выходит. Бой проигран, ни фана, ни лута не предвидится, а потому умирать страсть как неохота. Им осталось только надеяться на то, что победу нам засчитают после смерти их лидера, после этого купол исчезнет и они успеют смыться с поля боя.
Мак-Пратт вышел из кольца, которое вокруг него создали его сторонники, и сделал некий жест, более напоминавший приглашение к танцу, чем к бою.
Лоссарнах встал напротив него и сделал круговой мах мечом, разминая плечо.
— Ты обещал — палача не будет, — еще раз напомнил ему Мак-Пратт.
— Слово, — подтвердил мой друг.
Мечи столкнулись, еще раз, и еще раз. Это на самом деле больше напоминало танец, чем бой. Никакой бешеной рубки, никаких "дзинь-трах". Два бойца стояли друг напротив друга и каждый из них не спешил.
Замах — и Лоссарнах отбивает удар, тут же, сделав изящный поворот, пытается достать Макмиллана, не достигает успеха — и вот они снова застыли друг напротив друга.
И снова — замах, клинки сталкиваются в воздухе раз, другой, Мак-Пратт пытается изобразить тот же финт, что секундой раньше мой друг — и тоже впустую, с той, правда, разницей, что Лоссарнах хоть и не добился успеха, но остался при своих. А вот Макмиллан ушел в "минус". Вечный минус, поскольку король без королевства поймал его на этом выпаде и его длинный меч вспорол противнику живот.
Мак-Пратт просеменил несколько шагов вперед, потом его ноги подломились, а меч выпал из руки.
— Как говорит мой названный брат: "Вот как-то так", — сообщил стоящему на коленях старику Лоссарнах и снес ему голову.
— Фига себе, — пробормотал кто-то из уцелевших игроков, выступивших за Мак-Праттов, глядя на кровь, хлеставшую из безголового туловища. Его хорошо было слышно, вокруг стояла тишина. — Я про такое даже не слышал никогда.
— Глюк? — неуверенно предположил его сосед. — НПС валит НПС, кровища вокруг. Может, из-за купола? Всякое бывает.
— Глюк, не глюк — но чересчур, — подытожил третий игрок из "Двойных щитов". — Главное, чтобы купол этот исчез, потом думать будем.
Тулово повалилось на землю, но купол не исчез.
Лоссарнах растолкал бойцов Мак-Праттов, которые окончательно смирились с поражением, подошел к флагу, реявшему выше других, и одним ударом перерубил его древко.
"Ба-а-анггггг!" — купол, раскинувшийся над полем, издал дребезжащий звук и исчез.
Вами выполнено задание "Последняя битва".
Награды:
4000 опыта;
5000 золотых;
Амулет "Воля Пограничья";
Получение следующего квеста в цепочке.
Награда за выполненное дополнительное задание:
Активное классовое умение "Молот и наковальня".
Секундой позже сверкнуло несколько порталов — это смылись игроки "Двойных щитов", оставив своих недавних соратников на произвол судьбы.
Вами получен уровень 78!
Доступных для распределения баллов: 5.
Вот уж совсем неожиданно. Но — приятно. Господи, когда я уже дойду наконец до мастера умений? У меня их там скопилось невесть сколько. Правда, мне и без них своих хватает, вон еще одно перепало.
Лоссарнах тем временем подошел к телу Макмиллана и накрыл его флагом с эмблемой клана "Мак-Пратт". Не стал он флаг в грязь втаптывать, не угадал Гедрон.
— Убейте их быстро, — дал он команду воинам, показав на последних бойцов павшего клана. — Они это заслужили.
Вам предложено принять задание "Корона на челе".
Данное задание является одиннадцатым, заключительным в цепочке квестов "Зона влияния".
Условие — принять участие в коронации Лоссарнаха Мак-Магнуса, после которой он займет престол Пограничья.
Награды:
3000 опыта.
Принять?
Да!!!!! Заключительным. Алилуйя! Неужели? И главное — не надо никуда идти и ничего добывать. Просто постоять в главной зале и смахнуть набежавшую слезу, радуясь за старого друга. И потенциального родственника.
Остатки Мак-Праттов добили почти моментально, да те особо и не сопротивлялись, понимая, что для их кланов все в этой жизни кончено.
— А в-вот теперь — самое в-время выйти на сц-цену тебе, — прошептал мне в ухо брат Юр, покопался в наплечной суме и сунул мне в руку корону. Небольшую такую корону — золотой ободок с острыми зубцами, в каждый из которых был вделан темно-багровый рубин. — В-вперед, мой юный друг, сделай к-короля королем.
Так вот о каких репликах он говорил. Маленькое, понимаешь, но очень ответственное поручение.
Но я — не против. Это и красиво, и полезно. Отличный шанс завершить этот бесконечный квест одним ударом.
— Брат мой! — проорал я, перекрывая гвалт, стоящий вокруг. — Пришло время получить то, что ты заслужил по праву — и крови, и силы.
Народ притих, не зная, чего еще подбросит это безумное утро.
— Ты что имеешь в…? — удивился было Лоссарнах и замолчал, увидев, что я держу в своих руках.
— Сей венец я возлагаю на голову одного из самых доблестных мужей, что рождала земля Пограничья, — начал на ходу импровизировать я, вспоминая романы Вальтера Скотта и Томаса Мэллори. Там подобные речи вели через страницу. — Прими же под свою руку этот край и будь ему добрым королем. Защищай его и делай все, чтобы люди, живущие под твоей десницей, не знали горя. За отвагу, доблесть и подвиги награждай своих подданных, за предательство и трусость — карай. Слава Лоссарнаху Первому Мак-Магнусу, королю Пограничья!
И с этими словами я нахлобучил корону на шевелюру своего друга.
— Слава!!!! — заорали воины, стоявшие вокруг нас.
Громыхнула сталь — Ченд де Бин, а за ним и все уцелевшие рыцари, человек, наверное, восемьдесят, встали на одно колено, причем одним из самых первых это сделал Гунтер. Жив, бродяга. Хорошо.
За ними, чуть помедлив, тот же трюк повторили игроки и даже горцы, причем последние меня немало удивили. С их-то вольнолюбивой натурой?
Спустя минуту на ногах остались лишь несколько человек — я, король без… Да нет, теперь на самом деле — король, без добавления других эпитетов. Еще не встал на одно колено Флоси, замешкавшийся на секунду, правда, как раз в тот момент, когда я на него посмотрел, его резко дернула за рубаху рука в стальной перчатке, да так, что он чуть вовсе не упал. Плюс на обеих ногах остались еще две моих магички да брат Юр. Ну, с ним все понятно — король там, не король, а он ни перед кем на колени не встанет. Не те это люди, казначеи. Не такое у них воспитание.
Я, правда, тоже было собрался преклонить колено. Не люблю выделаться на общем фоне, не слишком это разумно. Не то чтобы — "если все стоят на коленях, то тоже надо на них встать", нет-нет, дело не в этом. Просто есть в жизни моменты, когда быть одним из многих куда разумнее, чем стать "тем самым, который тогда на рожон полез". Тот, кто не умеет в нужный момент найти укрытие от бури, а гордо встречает ее с открытым лицом — он не смельчак и не герой. Он потенциальный покойник. Буря не разбирает, что к чему, она природное явление, не имеющее разума. Ей что дерево, что человек — все едино.
Но тут я поймал взгляд Лоссарнаха, который коротко двинул подбородком — сначала вправо, потом — влево. Стало быть — не надо мне преклонять колено. Ну, нет, так нет.
Надо же, даже Назир патриотический долг отдает. Хотя — не факт. Учат их неплохо, и он-то как раз искусство быть "одним из" знает отлично.
— Воины! — раскатился над долиной голос короля. — Сегодня ваши мечи были не только из стали. Сегодня они были окованы золотом, тем самым, из которого сделана корона, что сейчас на моей голове. Ваша ярость, ваша сила, ваша кровь и смерти тех, кто сейчас лежит на земле — вот что привело меня на престол. И будь я проклят, и пусть будет проклято мое семя, если когда-нибудь мой род это забудет. Клянусь, что ваши жизни и ваши смерти были не напрасны.
Он говорил еще минуты две, заверяя всех, что скоро в Пограничье будет всего и много, что жизнь станет спокойной и сытной, что враг будет трусливо обходить наши границы стороной, а дети беззаботно резвиться среди себе подобных. Ничего нового.
— Да здравствует король! — гаркнул Ченд де Бин, прекрасно знающий, что в подобных вопросах к чему. Брат Юр кивнул, не скрывая довольной улыбки. — Слава Лоссарнаху Первому!
Вами выполнено задание "Корона на челе".
Награды:
3000 опыта.
Вами выполнена цепочка квестов "Зона влияния".
Награды:
10000 опыта;
5000 золотых;
Подробная карта Раттермарка;
Меч "Драконий Зуб".
Право беспрепятственного доступа в замок ордена Плачущей Богини (в покои брата Юра).
Дополнительные награды за прохождение цепочки заданий "Зона влияния":
7000 золотых;
Место в балладах о том, как фамилия Мак-Магнус пришла к власти. Данные баллады станут частью народного фольклора, который будет существовать и после смерти короля Лоссарнаха Первого.
10 памятных жетонов с изображением долины Карби и нанесенной на них надписью: "И я там был, и кровь там лил". Данные жетоны вы можете презентовать любым игрокам на память или оставить их все себе.
Внимание!
Жетоны являются не более чем памятным знаком и не несут в себе какой-либо другой функции.
Все! Вот теперь — почти все. Почти — потому что надо остатки долгов раздать. И первый из них — годи Оэс, которого надо загнать в десятую преисподнюю, такую, из которой ему уже не выбраться.
Но дополнительные призы — это что-то, это даже не достойная бедность. Жетоны без статов, жалкие семь тысяч золотых и еще — место в балладах. Я бы на их месте еще приписал: "По сути, мы вам дарим бессмертие". Тьфу. Я теперь, стало быть, Хейген — герой Пограничья.
Надо будет себе завести черный плащ и широкополую шляпу.
Тьфу, жлобы!
— Пропустила-а-а-а-а-а! — метнулась над нами тень, и следом за этим раздался еще один вопль, полный горечи: — Что, было сложно подождать?
— Брат мой, — король склонил голову к плечу, задумчиво изучая разъяренную Трень-Брень, махающую крылышками над нами. — Мне кажется, что все-таки надо отдать твою дочь в свиту королевы, кто-кто, а она-то научит ее приличным манерам. Я все понимаю, но это уже где-то за гранью добра и зла. Она же все-таки девушка, должна понимать, где и в каком виде ей следует появляться.
— Это да, — подтвердил я. — Эбигайл научит ее Пограничье любить, она это умеет.
Все дело было в том, что система по какой-то неведомой причине отказалась принимать Трень-Брень за особу женского пола. Когда игрок мужского пола отправлялся на перерождение, ему выдавалась пара подштанников, женщинам же причиталась еще некая рубашонка, скрывавшая их стати. Причины этого были просты и понятны — ну не дело голым людям туда-сюда бегать, отсвечивая половыми признаками. А вот нашу фею то ли причислили к мужскому полу, то ли сочли за подростка — уж не знаю, что из этого верно, вот только кроме коротеньких штанишек, которые кроме как панталончиками назвать было никак нельзя, на ней ничего не было. При этом до слов короля она сама об этом даже не подозревала. Оно и понятно — для этого нужно держать в голове больше одной мысли, а для Трень-Брень это было чрезмерной роскошью.
— Что? — переспросила она, глянула вниз, ойкнула и прикрылась руками.
— Что ты там прятать надумала? — крикнул кто-то из горцев. — Там же все одно нет ничего! Еще не выросло!
За этим последовало сразу несколько звуков затрещин, доставшихся этому остряку.
— Это нареченная моего сына, — рыкнул знакомый голос, несомненно, принадлежавший Саймону Мак-Ансу. — Нету ничего — не беда, нарастет. Мы ее откормим, у меня на южных склонах капуста хорошо растет, кочаны с твою голову осенью снимаем. Нечего таращиться!
— Нашел над кем шутить, — поддержал его кто-то. — Она, почитай, королевская родственница теперь, ее папаша — названый брат короля и его шурин. А она, стало быть, племяшкой королю приходится.
Саймон Мак-Анс изобразил бровями некое движение и погладил себя по голове. Судя по всему, этот фактор он как-то упустил из вида, а теперь сообразил, как удачно пристроил сына.
Лоссарнах расхохотался, я же поманил фею, впервые на моей памяти до невозможности смущенную и даже покрасневшую, к себе.
— Я не нарочно, — пробормотала Трень-Брень, судя по всему, мечтавшая превратиться в невидимку. — Как-то даже не подумала…
— Это твое нормальное состояние, — заверил я её. — Обмен открой.
— Жизнь продолжается! — громко заявил король. — Но завтра невозможно без памяти о дне сегодняшнем и дне вчерашнем. Поэтому сегодня мы похороним тех, кто отдал свои жизни в битве, ради того, чтобы жили остальные, а завтра помянем их за пиршественным столом. И если кто-то из тех, кто сейчас стоит здесь, не сядет за этот стол — то я буду очень на него обижен. А королевская обида — вещь неприятная.
— Будем-будем, — многоголосо заверила его толпа. — Как не быть.
Голос Флоси был в ней различим более других. Не сомневаюсь, что это "завтра" для него растянется на много дней вперед. Он и до того не особо скромничал, а теперь и вовсе в разнос пойдет. Как бы не спился.
— И еще, — посерьезнел Лоссарнах. — Знайте — мой дворец открыт для любого из вас. И не только из вас — для любого жителя Пограничья, передайте это всем, кому сможете. Ваши беды — это мои беды, ваши радости — мои радости.
Вот интересно, на какой стадии королевские фамилии начинают вырождаться? В третьем поколении? В четвертом? Уверен, что те, самые первые короли Средневековья, родоначальники Капетингов, Каролингов и прочих старых фамилий, восходя на престол, обещали тем, кто их на него посадил, то же самое. Не факт, но думаю, что так оно и было. Более того — скорее всего, они действительно держали свое слово, и их сыновья не сильно отличались от своих отцов. А потом, в следующих коленах, начиналось четкое деление на знать и чернь, грызня за трон, братоубийство, крестьянские восстания, забавы с дыбами и кострами. В какой точке ломалось мировоззрение королей-наследников, почему правнук так отличался от прадеда, времени-то прошло всего ничего, лет сто? То ли социальная среда делала свое дело, то ли еще что. Вот Лоссарнах — нормальный же король будет, плоть от плоти кланов. А внуки-правнуки его, скорее всего, устроят горцам веселую жизнь, объясняя им, кто тут главный. Точнее — все было бы именно так, если бы дело происходило в реальности.
Тем временем люди уже принялись за дело и слышались выкрики, вроде:
— Мак-Праттов в одну кучу стаскивайте, мы их потом в общей яме закопаем.
— А наших?
— А наших по кланам делите, так король сказал. Мол — каждому клану отдельная могила положена.
— Уважительно. Настоящий предводитель.
Не знаю, когда Лоссарнах такое успел сказать, он вроде и с места не трогался, но раз людям нравится — то пусть так и будет.
— В-все хорошо, что хорошо к-кончается, — к нам подошел брат Юр. — В-ваше величество.
И он наклонил голову, пряча свою обычную полуулыбку.
— Люди из Пограничья никогда не забывают тех, кто пришел к ним на помощь, — веско сказал король. — Орден Плачущей богини отныне и до века наш друг. И если вы надумаете, как говорили, открыть здесь свои резиденции — я буду только рад и всячески тому поспособствую.
Вот как-то так я и думал.
А вообще, внутри у меня было какое-то опустошение, обычное для таких моментов. Все, еще одна страница моего бытия в Файролле осталась позади. Теперь можно выбросить из головы и Пограничье, и короля Лоссарнаха Первого, и клан, на который я угробил столько сил и нервов. Нет, совсем их убрать из жизни не получится, появляться там, где клан обитает, мне все равно придется, но это уже совсем другая история.
Кстати — надо будет его отправить на родовые земли, в Эринбуг. Мак-Пратты мертвы, так что можно вернуть людей домой, чего в коронном замке торчать? В ближайшее время там будут таскаться толпы игроков — и своих, из "Диких Сердец", и чужих, тех, что просто поглазеть любят. Вот оно мне надо? А там у нас тихо, спокойно, патриархально. Единственное — вроде спалили его дотла тогда еще, когда война только началась, если я ничего не путаю. Но и это не беда — скажу Костику, и он мне его по новой отстроит. Или даже своими силами управимся. На край — наймем работников с солнечного Юга.
Вокруг все бегали, шумели, даже обнимались, Трень-Брень сновала в воздухе как молния, а я стоял на месте и испытывал невероятное желание смыться отсюда куда-нибудь, где тихо и темно. Например — в пещеру старого Орта. Там и добычу рассмотреть можно будет. Между прочим — не такую уж и великую, за столь длинную цепочку можно было насыпать в обе руки добра и побольше.
Хотя — а кто мне мешает это сделать сейчас? Ну да, нелогично — тут вон трупы везде ворочают, где-то у холмов со зрителями воины Гедрона гоняют алчных нищих, их ор даже здесь слышно, а я буду добычу разбирать.
Но — почему бы и нет?
Начал я с меча.
"Меч "Зуб дракона".
Этот меч был выкован в давние времена из редкой голубой стали известным мастером Эт-этом. Он был единственным оружейником, который работал с этим материалом на землях Раттермарка. По слухам, он не добывал голубую сталь из земли или путем переплавки, а выращивал ее так, как огородник выращивает капусту или морковь, только в качестве удобрений использовал человеческую плоть и кровь.
Разные слухи ходили про его оружие, многие считали, что оно проклято, но верным было это утверждение или нет — никто определенно сказать не мог.
Урон 868-1002 единиц.
+ 89 к силе;
+ 78 к выносливости;
+ 18 % к шансу нанести противнику усиленный удар;
+ 12 % к возможности провести контратаку;
+ 9 % к скорости бега;
+ 50 ед. к показателю "Жизненная сила".
Ограничения к классовому использованию предмета — только воины.
Прочность 1700 из 1700.
Минимальный уровень для использования — 80.
Какая славная игрушка. И уровень вполне нормальный, что там мне до восьмидесятого осталось? История у него тоже славная. Даже странно — можно было бы под такую и сетовый набор забабахать.
Карта Раттермарка, которая в свое время меня очень вдохновила при получении цепочки заданий, оказалась не кусочком пергамента и не свитком, все было куда проще. Просто на моей старой карте открылись новые области, которых, к слову, оказалось не так и много. За время пути собачка смогла подрасти, пока я бегал и выполнял задания, многие локации сами по себе открылись. Хотя — все равно неплохо.
Жетоны и вовсе оказались чем-то вроде памятных монет. Разве что надпись забавная. Да и амулет был незамысловатый, репутационный. Нет, если бы у меня такой в самом начале был, то жизнь упростилась бы в разы, но сейчас в нем проку не было никакого. Разве что продать его.
Хламом оказался и доспех Гуарда, причем таким, который только что вендору продать можно. Впрочем, сдам его в хранилище, пусть наш хитрец-кладовщик порадуется.
Последним, на сладкое, я посмотрел умение.
Вы изучили активное умение "Молот и наковальня" первого уровня.
При применении данного умения сила вашего удара возрастет многократно, и вы сможете нанести немалый урон даже самому мощному и великолепно экипированному противнику.
Вероятность того, что данное умение сработает после активации, составляет 15 %.
Стоимость активации умения — 1100 ед. маны.
Время восстановления умения — 3 минуты.
Весьма и весьма, для некоторых ситуаций вообще самое то. Вот только маны это умение жрет ну очень много и вероятность срабатывания крайне невелика, а это серьезный минус. Так что — в запасник этот скилл, до поры, до времени.
— Красота, — ко мне подошел Гедрон, сжимая в руке обломанное древко с вымпелом "Буревестников". — Вот ради этого стоит тратить на эту игру годы.
— Наверное, — вяло согласился с ним я.
— Ты про это, что ли? — показал мне вымпел Старый. — Да это так, приятный бонус. Я про другое. Туда смотри.
Он показал мне на холм, где все еще толпились зрители, с интересом глядя на то, как у его подножия которого сновали разъяренные нищие, махая клюками и пытаясь прорваться к полю битвы, дабы урвать в свое алчные скрюченные пальцы хоть что-то на халяву. Вот до чего же паскудный народ, а? Ведь вещи наши им по сути не нужны, но нет, хоть чего им дай, хоть дерьма на лопате — лишь бы на халяву. При этом ведь они себя тоже игроками считают. А по сути, какие они игроки? Они та самая субстанция, что в воде не тонет и поверху плавает.
Зрителей стало ощутимо меньше — зрелище закончилось, и глубокоуважаемая публика покидала долину Карби. Но не вся. В том числе не спешила и Седая Ведьма, стоявшая в первых рядах со скрещенными на груди руками. Я даже отсюда, с достаточно дальнего расстояния видел, как она бледна и что у нее по скулам гуляют желваки.
— Аж посинела от злобы, — с удовлетворением сообщил мне Гедрон. — Смотри, смотри, как губы поджала! У, ведьма!
— Не ожидал я ее здесь увидеть, — сказал ему я. — Серьезно. Думал, что она соглядатаев пришлет.
Не так уж сильно я кривил душой. Я правда так думал. Нет, у меня был еще один вариант того, как Седая Ведьма может поступить, но его я предпочел оставить при себе.
— Да прямо, — фыркнул Гедрон. — Она появилась как раз тогда, когда твой фланг отбил атаку. Я специально поглядывал, знал, что когда она обломается со своими планами, то непременно придет посмотреть, чем дело кончится.
— Планами? — уточнил я.
— Ну да, — Старый хохотнул. — Я ее сто лет знаю, это вполне в ее духе. Сначала отказать, потом прийти и спасти, а после выставить по факту счет. Вежливо и непреклонно, со словами: "Мы же союзники". А тут бац — и купол!
И он захохотал во все горло.
Такое ощущение, что Ведьма услышала его смех, ее взгляд уперся в нас.
Гедрон заметил это и изобразил шутовской поклон, оттопырив зад и разведя руки в стороны.
Я просто кивнул, выдав дежурную улыбку.
Ведьма еще секунд тридцать смотрела на нас как змея, не мигая, а после развернулась и скрылась в толпе.
— До чего жить хорошо, — Гедрон глубоко вдохнул воздух. — Ладно, хорош хандрить. Пошли уже.
— Куда? — не понял я.
— В замок короля. Общий праздник завтра, но мы, лидеры, зачмызгаем это дело сегодня.
— А как же… — я обвел рукой поле. — Вещи тут и все остальное.
— Все будет как надо, — успокоил меня Гедрон. — Не волнуйся. Все соберут, все всем вернут. И за своих не волнуйся, что подумают про тебя плохо, я к ним твою мелкую отправил с соответствующим сообщением, они тебя в замке ждут. Все, пошли, пошли.
Я окинул взглядом долину, по которой бродили люди Гедрона, подбирая коконы, и двинулся за ним.
Глава четвертая
в которой герой определяется с ближайшим будущим
— Слушай, просто любопытства ради — а как вещи твоих людей от вещей моих отделят? — поинтересовался я у Гедрона.
— Просто, — пожал плечами тот. — У нас крыс нет. Все своё разберут, что останется — то твоё.
— Ну, не знаю, не знаю… — протянул я, радуясь тому, что успел прихватить имущество Кролины. Вот где вони было бы!
Секундой позже моя радость поводу собственной предусмотрительности удвоилась — я увидел свою заместительницу, которая с немалой скоростью направлялась ко мне. Плащ, накинутый на ее плечи, то и дело распахивался, демонстрируя всем желающим ее нежное девичье тело в лишенном изящности исподнем.
— Да ты не волнуйся, — успокоил меня Гедрон. — Если что пропадет — возместим. Мы сегодня так всем нос натянули, что впору неделю пить и бросать деньги в воздух, как на свадьбе.
— И порвать три баяна, — пробормотал я, ныряя за спину Гунтера, как раз подошедшего к нам.
— Лэрд Хейген? — удивленно произнес тот, а после немедленно сменил тон с вопросительного на лирический. — Леди Кролина!
— Леди, леди, — посопела моя замша. — Хейген, скотина, где мое имущество?
— Сама слилась, а теперь меня в этом винить будешь? — сказал я ей из-за спины рыцаря. — Знаю я тебя, вещи только предлог, чтобы до меня докопаться.
— Как в воду глядела! — хлопнула себя по бедрам ладонями Кро — Прощелкал!
По голосу я понял, что все предугадал верно. Гедрон засмеялся.
— Фиг, — со злорадством хихикнул и я. — Открывай обмен.
Кро засопела еще сильнее, но выполнила требуемое.
— А еще я за тебя отомстил, — порадовал я ее. — Грохнули мы с Манияксом Элину.
— Засада, — посочувствовал девушке Гедрон. — Больше официальных поводов устроить скандал я не вижу.
— Понадобится — найду, — заверила его Кролина, уже принявшая свой обычный облик. — А пожитки этой стервы где? Подобрали?
— Подобрали, — кивнул я. — У меня они.
— Давай их сюда, — потребовала Кро. — Это будет компенсация за мою смерть. Я ее барахло продам с аукциона, а вырученные деньги пропью.
— Всегда восхищался твоей красотой, женщина, — подал голос Флоси, ошивавшийся неподалеку от нас. — Она сравнима только с твоей мудростью и добротой. И еще тем, что ты по-настоящему верный друг, никогда не забывающий своих соратников — ни в горе, ни в радости. Особенно — в радости.
— Ух ты, — с какими-то смутно знакомыми интонациями произнесла Кро. — Флоси, когда дело о выпивке идет, ты на многое, оказывается, способен. Таланты в тебе просыпаются в этот момент.
— Есть такое, — с достоинством подтвердил Флоси. — Это фамильное.
— Не отдам, — огорошил я Кролину своим ответом. — Извини.
— Не поняла? — потрясла головой девушка и уставилась на меня. — То есть?
— Не отдам я тебе ее вещей, — повторил я. — Это моя добыча.
— Это общая добыча, — сузила глаза Кролина. — Если быть совсем точной — это добыча клана.
— Напомни мне, кто лидер этого клана? — решил закончить придуриваться я и вылез из-за спины Гунтера, который только растерянно вертел головой. — Кро, если я сказал, что эти вещи мне нужны — значит, так и будет.
— Ты их ей решил вернуть? — опешила Кролина от собственной догадки. — Люди, вяжите его! Он безумен.
— Ну да, есть некоторая нелогичность, — признал Гедрон. — Что с бою взято — то свято.
— Никакой нелогичности, — возразил ему я. — И вообще — граждане, что за дела? Убили её мы с Манияксом, если кто и может предъявить мне претензии, то только он.
Гнома в прямой видимости не наблюдалось, но что-то мне подсказывало, что он подобным сутяжничеством заниматься не станет, максимум предъявит свои права на часть добычи.
— Дурак, — как-то совсем неожиданно сказала Кролина, сдвинув брови, повернулась на пятках и направилась туда, где мы совсем недавно держали оборону.
— Женщины, — проводил ее взглядом Гедрон. — Никакой определенности, только настроение, чтобы там король не говорил. Вот поэтому я и не стремлюсь брать их в свой клан.
— А Седая Ведьма? — возразил ему я. — Там одна определенность.
— Бывают исключения, — не стал спорить со мной Старый. — Например — она. Ладно, двинули в замок. Представление окончилось, а тут все, как я и говорил, без нас сделают. Попразднуем маленько, а потом надо делами заниматься. Мне еще замок тут, в этой долине, возводить, потом переезд — дел хватает, а времени почти нет. Война на пороге. Представляешь, мы сегодня, скорее всего, запустили часовой механизм глобальной междоусобицы.
— Поясни, — попросил я.
— Первое — мы щелкнули по носу "Двойных щитов". Больше скажу — мы их унизили. Тайны из того, что они поддерживают Мак-Праттов, не делалось, поражений до этого у них не было почти — и на тебе, раскатали их как тесто по доске, да еще и на глазах у всех. Это унизительно. А еще это отличный повод для того, чтобы капитально выйти из себя. Второе — Ведьму мы хоть публично и не оскорбили, но я ее знаю, она тщеславна до судорог. Сейчас небось на подчиненных орет и стенку пинает.
— Беда, — протянул я, поморщившись.
Ведьма, конечно, та еще стерва, но враждовать с ней я точно не хочу. А вот радость Гедрона по поводу того, что он насвинячил одному из самых мощных на сегодня кланов Раттермарка, была мне неясна. Ладно еще, если бы это случилось тогда, когда он был в силе, но сейчас? Есть в этом что-то неправильное. А если говорить вернее — чего-то я не знаю, чего-то такое, про что я не в курсе. Проще говоря — опять меня "в темную" хотят разыграть. Но — фиг вам. Хотите воевать — воюйте, но без меня. Мои войны закончились, у меня других забот полон рот.
— Да к тебе у "Гончих" претензий быть и не может, — уловил частично ход моих мыслей Гедрон. — Ты помощи просил, Ведьма, по факту, тебе отказала — о чем тут говорить? Но реабилитироваться ей надо, а лучший способ для этого — война. Опять же — ты ей за каким-то хреном нужен, потому, когда на тебя накатят "Двойные щиты", она тут же предложит тебе помощь и защиту. Между этой парочкой, в смысле — между "Щитами" и "Гончими", давно идет свара, но пока такая, подковерная. А тут будет повод для полноценной войны.
— А если я откажусь? — уточнил я. — От помощи Ведьмы, имеется в виду. Да и потом — за мной рати Пограничья и ты.
— Вот, — Гедрон поднял вверх указательный палец. — Это уже тема для всесторонней беседы и не такой, как сейчас. Не обсуждают подобное на ходу. Давай-ка в среду вечерком мы сядем где-нибудь и все детально обсудим.
— Давай, — с радостью согласился я, сразу же обдумывая, как я буду потом ему объяснять, почему в среду беседа не состоялась. Идти на нее я не собирался.
Выгоды никакой мне эта встреча не сулила, только проблемы, а при любых раскладах мне бояться в данной ситуации нечего. Единственное мое уязвимое место — клан, но он теперь как в танке. Ни один игровой клан войну целой локации объявить не сможет, а любое посягательство на мой клан, близкий к короне Пограничья, вело именно к ней. Единственное — придется все-таки повременить с переездом в Эринбуг, от греха. Жаль, только нацелился восстановить родовое гнездо, но видно — не судьба.
Впрочем, есть еще союзнический договор, по которому наши кланы обязаны помогать друг другу в случае начала военных действий, но от него я отказываться и не собирался. Надо будет — поможем, те более что большинство моих сокланов вряд ли откажутся побренчать оружием, в конце концов подобные забавы входят в ассортимент развлечений, предоставляемых игрой. И я сам, в урочный день и урочный час, готов выйти на поле брани, вот только от участий в военных советах и выборе стратегии все-таки устранюсь. Не нужно мне этого больше. Мне бы Оэса загнать в худший из миров, а после думать, как добраться до плато Фоим, где в рощице меня ждет безвестная могилка.
По поводу последнего была у меня одна идейка, вполне и вполне продуктивная. Еще следовало решить — одному мне отправляться на это плато, или все-таки прихватить с собой кого-то?
Но это — потом. Сначала Оэс. Без Мак-Праттов он уже не так опасен, но это не означает того, что он не наделает дел даже в одиночку. Возьмет да и грохнет моего короля, сил у него на это достанет. И все труды насмарку.
А для этого мне надо попасть в холмы Каррок, местонахождение которых я себе представлял достаточно смутно. То есть — они где-то тут, в Пограничье. Значит, мне нужен проводник из местных.
— Все собрали, — подбежал к Гедрону один из его бойцов. — Что дальше?
— Помогите трупы горцев похоронить, — подумав, сказал тот. — И чтобы с почтением, слова разные говорите, вроде: "Это были славные воины" или "Уходят от нас лучшие". За подобное может репутация капать — и вам, и клану.
— Сколько там той репутации будет? — усмехнулась Кролина, снова подошедшая к нам, но даже не смотрящая в мою сторону. — Мороки больше.
— Вроде опытный игрок, а говоришь глупости, — пожурил ее Старый. — Репутации той будет капелька. Только вот если тебя послушать — тут капелька сквозь пальцы пройдет, там капелька просочится — и ничего у тебя не останется. А я эти капельки соберу — и получится маленькое озерцо. Да — долго, да — нудно. Зато потом результат будет. Ладно, вы со мной? Я в коронный замок собираюсь, наш новый самодержец туда вот-вот отправится. Надо договор с ним подписать, на передачу этих земель в наше владение. Мои клановые умники говорят, что с подобным лучше не тянуть.
— Да, мы идем, — Кролина подошла ко мне и без особой теплоты в голосе произнесла: — Надо людям пару слов сказать, они тебя там ждут. И вещи им вернуть.
Все-таки — хреновый я лидер. Про проникновенную речь я забыл.
— Слушай, Гедрон, — обратился я к Старому. — Давай твои сборщики с нами пойдут? И правда, у меня там народ голый и босый. Опять же — чего им их с собой столько добра таскать? А у меня там хранилище есть.
— Я еще не совсем рехнулся, чтобы вещи людей из моего клана в чужое хранилище класть, пусть даже оно принадлежит союзнику, — расхохотался тот. — Но насчет твоих бойцов — согласен. Тем более, их там было-то всего ничего. И еще Глену надо написать. Странно, что он сюда не пожаловал, между прочим. Убили-то его еще в середине битвы, когда в центре рубка была. Я это хорошо видел.
— Ну да, по всему тут должен быть, — согласилась с ним Кролина. — Открывай портал. Что? У меня свитка нет, и так один у нашего казначея еле выдрала. Он у нас тот еще скопидом, за копейку удавится и даже меня ни в грош не ставит. Только Хейгена одного и боится.
А то. После той прогулки в пески, еще бы ему меня не бояться.
Все вышло так, как и говорила Кро — мои соратники торчали на площади у королевского замка, преимущественно в исподнем. Надо поговорить с королем — если мы тут остаемся, то надо отстроить здесь гостиницу, что ли? Если что — даже запасами не воспользуешься. А на кланхран надежды никакой, это верно.
Или лучше этот момент с Костиком проговорить? А то ведь оно как может быть? Попросишь гостиницу, а вместо этого получишь цепочку заданий, вроде "Первый гвоздь королевства". На предмет привлечения в земли Пограничья представителей малого и среднего бизнеса со всего Раттермарка. Мол — свободная экономическая зона, льготные налоги и огромные перспективы развития частного предпринимательства.
Даже страшно стало.
Официальная часть прошла быстро — я толкнул речь, от себя пару слов добавил Гедрон, а после к нам присоединился и Лоссарнах, таки вернувшийся в свой замок, как и было предсказано. Потом началась раздача вещей хозяевам, плюс из подвала выкатили приличных размеров бочку вина — так сказать, авансом к завтрашнему празднеству. Народ шумел, веселился, шутил — в общем, им было хорошо. Оно и понятно — такая драка была, такая резня, так что отходняк неминуем.
И хорошо, что так сложилось, поскольку на меня больше внимания никто особо и не обращал. А потому я спокойно подошел к почтовому ящику и открыл форму письма.
"Элина.
Друзьями мы никогда не были, это так. У тебя характер, у меня характер — чего скрывать, мы оба это знаем.
Но даже врагов следует уважать, особенно если это достойные люди. Это я не о себе, это я о тебе.
Так что это с моей стороны не показушный жест, не подачка и не акция, направленная на то, чтобы тебя унизить. Я возвращаю вещи только потому, что ты действительно сильный противник, достойный уважения.
И еще — не лезь больше в свару с моим кланом. Беда будет".
Нормальное письмо, как по мне. Можно было бы вещички себе присвоить, тем более что там были такие раритеты! Я все гадал — с чего у нее такая железобетонная устойчивость к повреждениям была? Все оказалось просто — она на себя, как на елку, столько всего понавешала, что только держись. И почти все вещи — с резистом к урону. Кольца, амулет, плащ, пяток статуэток и обломков для хранения в сумке, еще какая-то хрень…. Вот мы ее убить так долго и не могли.
Но — все вернул. В конце концов, и так у нее в голове кавардак, а тут еще столько добра накрылось. А ну как и вправду чего-то в реале удумает сделать? Опять же — потенциальная родственница, как ни крути.
Тем временем Гедрон, к моей великой радости, прихватил Лоссарнаха за локоток и куда-то увлек, а я, пользуясь моментом, успел перехватить Леннокса, который уже где-то раздобыл кусок солонины и жадно его жевал.
— Ты знаешь где находятся холмы Каррок? — задал ему вопрос прямо в лоб я.
— Знаю, — кивнул горец. — Там.
И он махнул рукой в сторону Запада.
— Отлично, — одобрил это я. — А если детальней?
— Совсем там, — повторил жест Леннокс. — Как я тебе без карты покажу, где они находятся? И ориентиры тебе ничего не скажут. Ну вот — рядом с ними есть озеро Гленн-Фольд. Тебе стало понятней?
— Нет, — признал я. — Отведи меня туда.
Карта у меня была, но для портала это было слабое подспорье.
— Вино, — показал на бочку горец. — Веселье. Король королем стал. Столько радостных поводов для славной пьянки, а ты меня в холмы Каррок тянешь. Давай потом, а?
— А что там, плохое место? — уточнил я, уловив смысл его слов.
— Да не то, чтобы… — откусил солонины Рыжий. — Но народ туда особо не ходит, даже пастухи овец не гоняют. Там давным-давно то ли битва была какая-то, то ли убили кого-то такого… Э-э-э-э…. Непростого. Короче — не ходят туда люди без особой нужды. Хотя и каких-то страшилок я про те места не слыхал.
— Отведи меня туда — и возвращайся обратно, — попросил я его. — Делов — на минуту.
— Нас, — поправил меня Назир.
Ух ты. Впервые за все это время он подал голос. В смысле — когда я принимаю какие-то решения и что-то с кем-то обсуждаю. Однако.
— Нас, — не стал спорить я.
Это был тот случай, когда его помощь мне не помешает. Хоть будет с кем, если что, словом переброситься.
Может, еще кого прихватить?
Я огляделся.
Флоси плясал вокруг бочки с вином, размахивая огромных размеров черпаком. Он был безмятежно счастлив, и отнимать эту радость я у него не стану. Ну не зверь же я?
Гунтер остался на поле, подле тел своих погибших соратников по ордену, их собирались как раз переправлять в замок Ордена, для торжественного захоронения. Я успел попрощаться с ним, Чендом де Бином и братом Юром перед тем, как мы отправились в резиденцию короля. Правила вежливости, знаете ли.
Брат Юр напоследок еще успел мне сообщить, что будет рад меня видеть у себя в ближайшие дни. Надо будет наведаться. Гедрон, Седая Ведьма — этих можно и продинамить, а вот брата Юра, пожалуй, что нет. Не тот это человек.
Что же до брата Миха — его я брать с собой вовсе не собирался. Он давно уже не испытывал радости от наших совместных походов и не особо это скрывал. Так с чего мне человека неволить?
Вот и выходит, что некого мне с собой брать, кроме Назира. Впрочем, меня это не слишком печалит, я иду посмотреть и разобраться, что там, на этом кладбище, к чему. Тем более, что мне погостов бояться давно уже не надо, тамошние обитатели ко мне лояльны. По крайней мере те, что под землей лежат.
— Слушай, — Леннокс засунул в рот остатки мяса. — Ты бы умылся, а? Видок у тебя такой, что если мы там кого встретим, то это плохо может для нас всех закончится. Подумают еще, что мы с местного кладбища сбежали, да и забьют насмерть. У нас ходячих покойников не любят. Как-то так исторически сложилось.
Это да. Забыл совсем, что я в кровище с головы до ног. Прав мой прожорливый приятель, чистота нам нужна.
— А что, ты на тамошнем кладбище бывал? — спросил я у Рыжего, кое-как приведя себя в пристойный вид.
— Мимо проезжал как-то, — кивнул Леннокс. — Дорогу срезал. Кладбище как кладбище. Тебе туда надо, что ли?
— Пока не спешу, мне живым быть больше нравится, — съязвил я, не желая давать рыжему пройдохе возможности развить эту мысль. — Но как ориентир он — самое то. Вот ты к нему меня и отведи.
— Ну-ну, — протянул Рыжий. — Свиток давай.
Синяя вспышка — и мы стоим у покосившихся кладбищенских ворот. Что примечательно — это место не похоже на те погосты, что я до сегодняшнего дня видел в Пограничье. Те были другие — просто камни, сложенные в пирамидки где-нибудь у подножия холма. А здесь все как полагается — и ворота есть, и ограда. Разве что сторожа не видать.
— Вот тебе и раз, — раздалось сверху. — Мы здесь кого-то хоронить будем? Из тех, кто сегодня погиб?
— Давай свиток, — потребовал Леннокс, протягивая руку. — Пойду обратно, там сейчас веселье начнется.
— Погоди, — попросил я его, поднял голову вверх и поманил пальцем Трень-Брень, парившую над нами. — Сюда лети.
— Не-а, — покачала головой та. — Ты меня сцапаешь и с этим рыжим жруном обратно отправишь.
— Отправлю, — подтвердил я. — Тем более что я тебя с собой не звал.
Не звал. Да что там — я вообще не понял, как и когда она сюда проскочила.
— Слушай, — Леннокс положил мне руку на плечо. — Я не знаю, с чего ты вместо пьянки поперся сюда, на кладбище, да и знать этого не хочу. Это твои дела, я в них не лезу. Но — будь человеком, если уж ушел, так оставь с собой и это крылатое чудовище. Сделай остальным подарок.
— Эй-эй! — раздалось сверху. — Ничего, что я все слышу?
— Люди сейчас будут отдыхать, праздновать, и им не нужен незапланированный пожар или дождь из объедков, а эта бестия точно что-то из этого устроит, — продолжил Рыжий. — Оставь ее с собой. А еще лучше — прибей и тут зарой. Кладбище-то — вон оно. Хорошее и старое, то есть — никто сюда не ходит и новую могилу никто не обнаружит. Хочешь, я даже помогу тебе яму под это дело вырыть? Понимаю, что она тебе дочь, но — приемная же, насколько я помню. Неродная кровь, это другое дело.
— Вот ты скотина! — возмутилась Трень-Брень. — Я-то думала, что мы друзья.
— И зря, — сообщил ей Леннокс. — Как по мне — ты просто забалованная девчонка, причем окончательно обнаглевшая от безнаказанности. И, если тебе совсем уж интересно — я во время твоего отсутствия по этому поводу совершенно не печалился.
Фея ничего не стала говорить, она подлетела к ограде и, сопя, начала откручивать какой-то острый шип с ее верхушки.
— Хорошее предложение, — признал я и протянул Рыжему свиток портала. — Я подумаю. И еще — если кто-то спросит, где я, то ты меня не видел.
— Мог бы этого не говорить, — проворчал Леннокс. — Нет у меня привычки лишнего болтать. А насчет мелкой — подумай все-таки.
И он нас покинул.
— Вот гад, — фея все-таки отломала от ворот шип и уже собралась швырнуть им в горца. — Смылся. Почему ты его не ударил за такие слова?
— Потому, что это правда, — невозмутимо ответил ей я. — Так про тебя многие говорят, подумай об этом. И вообще — короткая у тебя память.
— У тебя тоже, — обиженно заявила Трень-Брень. — Я вообще-то сегодня твою жизнь спасла. Впряглась за тебя, как говорят у меня во дворе.
— Я про это помню, — усмехнулся я. — Потому и не стану тебя убивать. Но! Чтобы никаких лишних телодвижений, воплей и поступков. Или — поймаю и в такую дыру закину, что ты оттуда долго выбираться будешь. Веришь мне?
— Верю, — мрачно уведомила меня фея. — С тебя станется. Ну что, пойдем, на могилки поглядим?
Скрипнули ворота, и мы вошли на территорию старого погоста.
Вами выполнено задание "Старые могилы".
Награды за выполнение задания:
5000 опыта;
2000 золотых;
Завитушка от могильных ворот.
Все-таки — хорошая штука обширные связи. Одна беседа с Ленноксом, одна просьба — и квест закрылся.
Вам предложено принять задание "Надгробие без надписей".
Данное задание является третьим в цепочке квестов "В прах".
Условие — Отыскать на кладбище Каррок могилу годи Оэса, которая увенчана большой плитой из черного камня, на которой нет ни единой надписи.
Награды за выполнение задания:
1000 опыта;
Получение следующего квеста цепочки.
Принять?
Ой, ё! Могил тут немало, некоторые совсем старые, там с надгробий все знаки время стерло. Одно хорошо — черных надгробий я не вижу, горцы предпочитают светлый камень.
А кладбище симпатичное, по крайней мере — сейчас, в светлое время суток. Деревьев мало, все просматривается, птички поют. Не то что логово Сэмади во Фладридже, мне там и днем неуютно было.
— Как здесь тихенько, спокойненько! — сообщила Трень-Брень. — Прямо душой отдыхаешь после утреннего шума.
Ну да, контраст. После того гвалта и звона, который окружал нас совсем недавно, местная тишина просто резала уши.
— Нам надо отыскать какую-нибудь конкретную могилу? — подал голос Назир.
— Надо, — порадовался я его догадливости. — Трень-Брень, дитя мое, ты тоже будешь участвовать в поисках. Должна же от тебя быть какая-то польза?
— Бе-бе-бе, — показала мне язык фея, но спустилась пониже.
— Ищем могилу, на которой лежит черная плита без надписей, — сообщил я им. — Во избежание — зовем меня к каждому захоронению, где есть такая достопримечательность.
— Квест, — со знанием дела подытожил фея. — Расскажешь, какой? А лучше — поделись им, если он коллективный. Чего тебе, для ребенка "экспы" жалко?
— Так, ребенок! — сдвинул брови я. — Не беси меня.
— Вот так всегда, — пожаловалась ассасину Трень-Брень. — Всем бы только жар чужими руками загребать. Ладно, разделимся. Назир — ты туда, я — туда, а ты, родитель — по центру иди.
— Предводитель, — хмыкнул Назир, неожиданно высоко подпрыгнул и хлопнул фею по худющей ягодице. — Ха!
— Ну-у-у-у-у! — взвыла та, потирая задницу. — Что за вольности!
Надо же — отмер мой телохранитель, все больше на человека похож.
Тем не менее идея была верной, и вскоре мы разбрелись по немаленькому погосту, внимательно осматривая места упокоения.
Леннокс все сказал верно — кладбище было очень старое. Часть могил вовсе поглотило время, оставив на поверхности лишь кусочки плит, иногда на месте захоронений попросту росли деревья. Кое-где даже пришлось немного поработать палкой-копалкой, чтобы понять, какого цвета было тут надгробие. Но — нет, черных камней мне не попадалось.
Попутно я осмотрел перепавший мне от квеста предмет. Забавная оказалась штука, такую при желании можно за неплохие деньги на аукционе продать. Нет, практического толка от нее немного, тут другое ценно — необычность. И еще — почему-то эта шутка была не от "кладбищенских", а именно от "могильных" ворот.
Завитушка от могильных ворот.
Необычный предмет.
Часть чугунного плетения, некогда украшавшего кладбищенские ворота.
В том случае если этот предмет находится в сумке, то игрок получает следующие бонусы:
+0,5 % к шансу обнаружить клад на территории кладбища;
+0,3 % к защите от трупного яда;
+0,05 % к точности удара, при условии, что он будет нанесен ночной порой и на кладбище.
Ограничения по использованию — отсутствуют.
Шутки-шутками, а нужное нам место отыскала именно фея.
— Эй! — ее пронзительный голос, казалось, вот-вот разбудит местных обитателей. — Я нашла. Нет, может, это не она, а другая какая могилка, но плита здесь есть, нужного цвета. Мрамор, по ходу.
Я припустил к ней, даже Назира обогнал.
Плита была черная. Именно что — радикально черная, без какой-либо гранитной искры. Еще она была здоровенная, наверное, в два моих роста.
Вами выполнено задание "Надгробие без надписей".
Награды за выполнение задания:
1000 опыта.
Вот бы так с самого начала играть, чтобы квест за квестом сдавать без проблем.
Вам предложено принять задание "Полночный ритуал".
Данное задание является четвертым в цепочке квестов "В прах".
Условие — совершить ритуал "Грохот костей", который призовет дух годи Оэса к тому месту, где некогда упокоили его тело.
Награды за выполнение задания:
3000 опыта;
1000 золотых;
Осколок от надгробия;
Получение следующего квеста цепочки.
Примечание — суть ритуала "Грохот костей" вы сможете узнать в массе мест, он не относится к разделу запретной магии. Правда, если вы не некромант, маг, друид или жрец, то провести его самостоятельно не получится.
Примечание — на всякий случай следует уточнить, что данный ритуал проводится ночью. Так же вам следует помнить о том, что не все кладбища ночной порой одинаково безопасны.
Принять?
Ну, а я что говорил? Если все идет слишком гладко, то жди подлянки. Опять мне в долги лезть, идти на поклон к Сэмади. Других знакомых некромантов у меня нет, по крайней мере из числа тех, кого следует посвящать свои дела.
Хотя… А не клинит ли меня на секретности? Тема-то не запретная. Собственно — почему бы мне не подтянуть к этому делу своих магов, у меня их хватает? К цепочке с богами этот квест отношения не имеет, Оэс фигура не секретная, да и мои разборки с тем же Талиеном ни для кого не тайна.
Другой разговор, что Барона и без моего зова сюда, на это кладбище, занести может. Он ведь тогда, на Зеленой развилке, четко дал мне понять, что не против помочь. Мол: "Позови меня, и я приду", а это равнозначно фразе: "Без меня не начинай". Опять же — я не знаю, чего ждать от Оэса, который сюда заявится, хватит ли сил у моих ребят для того, чтобы с ним совладать?
Ладно, сначала пообщаюсь с Сэмади, а если не выгорит, то приведу сюда своих сокланов. В любом случае, уже хорошо то, что ситуация не тупиковая.
Но в очередные долги с Бароном я не полезу. Хватит уже и того, что есть.
— Эй! — перед моими глазами помелькала ладошка. — Ты еще с нами?
— С вами, — отозвался я. — Не мельтеши пальцами, меня укачивает.
— Если ты никогда не думаешь, это не значит, что другие не думают, — строго объяснил фее Назир.
Да собственно — все. Что можно было на текущий момент сделать — я реализовал. До Сэмади раньше темноты не достучишься, в замок на пьянку я возвращаться не хочу, по сути выходит, что делать мне нечего.
Разве что подготовить почву для основной цепочки? Но тут вопрос в другом — насколько это будет соответствовать моменту. Хотя — почему нет, если все это подать в нужном ключе, а потом перейти к интересующей меня теме. И фея тут как нельзя кстати.
— Ну что, малая, — широко улыбнулся я. — Поехали дальше?
— Что-то мне это не нравится, — напряглась Трень-Брень. — То "наказание божие", "цунами с крылышками", и на тебе — вот такая фраза. Вроде как ты даже уже рад тому, что я здесь. Ты меня убить задумал?
Фея взмахнула крылышками, поднимаясь повыше, и внезапно залилась смехом.
— А-а-а-а! Я догадалась! Ты специально так сказал, чтобы я что-то заподозрила и от тебя отстала! Ну уж нет, куда ты — туда и я.
Ход мыслей этой особы поражал и пугал одновременно. И еще — я с ней в реальной жизни знакомиться точно не хочу. Не надо ей знать, как я выгляжу. Я вообще стараюсь держаться подальше от людей, действия и мысли которых я не могу хотя бы приблизительно предугадать. По возможности, понятное дело. Поди откажи в общении тому же Старику, второе имя которого "непредсказуемость". Точнее — это его третье имя. То, что идет после второго, которое как раз и звучит как "Старик". А первое я даже в мыслях произносить опасаюсь, чтобы самому не поверить в то, до чего додумался.
Ладно, это все лирика.
— Как-то так все это и есть, — прервал я фею, которую совсем уже в словесные дебри занесло. — Короче — ты со мной?
— Да, — еще и задумавшись секунд на десять, ответила Трень-Брень. — А куда мы отправляемся?
— Куда надо, — я взмахнул свитком портала.
Однако — надо будет ими закупиться, а то выйдет как в прошлый раз, когда они у меня кончились. До сих пор поражаюсь, как я тогда голову не сложил.
— Так это же Леебе, — удивленно произнесла фея, озираясь. — Резиденция Ордена Плачущей богини. Здесь-то мы что забыли?
— Дело у меня тут, — мягко и по-доброму сказал ей я. — Далеко не улетай, будь в зоне видимости.
— Что-то мне это совсем не нравится, — заподозрила недоброе Трень-Брень. — Слушай, я тут про одну вещь вспомнила, важную такую… Дай свиток портала, а?
— А у меня нету лишних, — развел руками я. — Только один остался, на обратную дорогу. Все, держись рядом, и чтобы рот открывала только тогда, когда тебя о чем-то спросят. И еще — будь благоразумной, не верь всему, что услышишь, и тогда все будет хорошо.
— Знаю, что прозвучит странно, но тебе на хвост я больше падать не буду, — как-то даже побледнела фея. — Я почему-то сейчас тебя боюсь.
— Не думал, что доживу до того дня, когда она это скажет, — произнес Назир.
— Слушай, что-то прямо прорвало тебя сегодня, — сорвалась на него фея. — Вот прямо неугомонный какой-то. И мелешь языком, и мелешь. Сил просто никаких нет.
— Ну-ну, — я открыто наслаждался ситуацией.
— Блин, забавно как, когда не мне это говорят, а я, — пробормотала фея, осознав произнесенное ей.
— У тебя сегодня день маленьких открытий и радостей, — совсем уж задушевно сообщил ей я. — Все, не стоим, пошли. А то рыцари вон нервничают уже.
Это да, стражи моста, стоявшие от нас довольно далеко, о чем-то, начали спорить и, если я не ошибаюсь, отправили гонца за начальником караула.
Ну и пусть. Я потому и открыл портал прямо на мост, чтобы получить сопровождающего. От греха. Проход во внутренние помещения у меня теперь есть, но только в покои брата Юра. А про территорию остального замка никто ничего не говорил. Так что — нарвешься в коридоре на какого-нибудь юнца, который о Хейгене из Тронье не слышал, он как возьмет, как исполнит тот пункт из правил внутреннего распорядка, который гласит, что всех посторонних, проникших в замок, надо уничтожать — и что тогда мне делать?
Ну и еще — с моста хорошо видно вход в замок. Потери у них сегодня есть, тела с поля они сами забирали, и кто знает, как ими распорядились. Может, они их торжественно на берегу водоема, что раскинулся близ Леебе, сжигают? А тут такие мы припремся не ко времени.
Так что — лучше подстраховаться. И обзавестись провожатым, который нас отведет к Лео фон Ахенвальду — мне был нужен именно он.
С последним проблем не возникло и минут через пять мы уже были у дверей владетельного старца.
— Великий магистр, — прямо с порога начал я свою речь. — Рад приветствовать вас. От имени короля Пограничья Лоссарнаха Первого я приношу вам благодарность за предоставленную помощь и заверяю вас в вечной его признательности.
Понятное дело, все это была отсебятина, но она ничуть не отличалась от правды.
— Это наш долг, тан Хейген, — немного удивленно ответил мне фон Ахенвальд, сидевший за столом с печальным видом — Но, признаться, я не ожидал вас столь скоро. Сражение ведь закончилось совсем недавно, разве у вас нет иных, более важных дел? Насколько я знаю, в долине Карби полегло сегодня немало народа, они ваши друзья, и надо отдать им последние почести.
— Долг дружбы — не менее важный долг, — проникновенно заявил я.
Таким образом мы обменивались фразами еще несколько минут, пока конец этому не положила заскучавшая Трень-Брень, естественно, уже забывшая то, о чем я ее просил.
— Ух, чего там было, — сообщила она магистру, плюхнувшись на стул, стоявший рядом с ним. — Такая резня! Я там тоже отметилась! Одного там так поджарила — у-у-у-у-у-у!
— Не дело юной девице лезть в подобные авантюры, — с недовольством произнес фон Ахенвальд и посмотрел не меня. — Тан Хейген, зря вы ее с собой туда прихватили. Там же кровь, смерть… Да и не разбирает воин в битве, кто перед ним — мужчина или вон девчонка сопливая. Я уже молчу про то, что она в этом сама участвовала, и ей это понравилось. Это уже ни в какие ворота!
— Так она везде пролезет, — изобразил печаль на лице я, мысленно потирая руки. Разговор вывернул как раз туда, куда мне и было надо — Нос свой длинный в каждую щель засунет, даже не думая о том, как его прищемить могут. Делать что-то надо, и потому я вспомнил о вашем предложении.
— Это каком же? — удивленно свел седые брови в "домик" фон Ахенвальд.
— Я про обитель, — напомнил ему я. — Как бишь ее? "Неумолчных плакальщиц", там ваша знакомая… э-э-э-э… Сейчас вспомню… Клаудия Шрауфенбах за главную.
— Ах ты!!!.. — фея даже дар речи потеряла, сверля меня взором.
— Да-да, было такое, — оживился великий магистр. — Помню этот разговор.
— Так вот — может, дадите мне к ней рекомендательное письмо? — моя грусть была почти не наигранной, я вкладывал в нее все свою нерастраченную отцовскую нежность. Надеюсь, этих крох хватит для того, чтобы фон Ахенвальд мне поверил — Определю я туда это чудо на год-другой, авось оно за ум возьмется.
Срежет зубов Трень-Брень, казалось, заставил содрогнуться добротно сложенные замковые стены.
— Очень правильное решение, — одобрил мои слова фон Ахенвальд. — И что важно — место там глухое, сбежать почти невозможно. Девочка она у нас шустрая, предприимчивая, но вот только болота — не место для прогулок. А они там везде.
— Ну да, ну да, — подтвердил я. — Опять же — плато Фоим оттуда не так далеко, а это опасное место. Не так ли, магистр?
— Так, — кивнул фон Ахенвальд. — Обитель "Неумолчных плакальщиц" — это то место, куда легко прийти, но откуда тяжело выбраться.
И он ласково улыбнулся бледной от негодования Трень-Брень, а следом за ним подарил ей улыбку и я. А что? И горюшко это пристроил на казенный кошт, и до плато теперь добраться будет не так сложно.
Глава пятая
в которой герой частично выплачивает долги
— Не поеду! — негромко, но очень отчетливо произнесла фея. — Не имеете права!
— Как же? — удивился фон Ахенвальд. — Он твой батюшка, он решает, как тебе жить до тех пор, пока ты замуж не выйдешь. Твое же дело беспрекословно ему подчиняться, так благонравные девицы обязаны поступать.
— Я не благонравная! — заверещала фея. — Я сама по себе!
— Может, мастера-экзекутора позвать? — деловито осведомился у меня великий магистр. — Мы молодых оруженосцев частенько порем за провинности, через это дело они быстрее понимают то, как надо родной орден любить. Ваша дочь не оруженосец, но ей маленько всыпать тоже не помешает.
— Золотые слова, — умилился я и поманил фею пальцем. — Иди сюда, дитя мое. Будем тебе ума-разума вкладывать древним, но эффективным методом.
По Трень-Брень было видно, что она всерьез перепугалась. Игра-то игрой, но по заднице и здесь никто получать не хочет, мне ли этого не знать?
— Вы чего? — фея вспорхнула повыше и уцепилась за цепь на которой висел железный кругляш с горящими свечами, выполнявший здесь роль люстры. — Совсем уже?
— А вот не спорь со старшими, — сдвинул брови фон Ахенвальд. — Сказано — в обитель, значит — в обитель. Там тебя полезным вещам научат — вышивать гладью, варенье варить, смирению, опять же.
— Квест появился, — проскулила фея. — Меня даже название его пугает: "Путь добродетели". Хейген, я не хочу его принимать!
— Пограничные условия есть? — поинтересовался я у нее деловито. — Как тебя оттуда забрать можно будет? После выполнения квеста, по истечению времени или как-то еще? И самое главное — штрафные санкции за отказ есть?
— Ничего там нет, — жалобно шмыгнула носиком Трень-Брень.
— Принимай, — жестко сказал я. — Не развалишься, покукуешь несколько дней взаперти.
— Да не хочу я! — упорствовала фея. — Даже несколько дней. Не по мне это.
— Принимай, — добавил стали в голос я. — Так надо. Не беси меня!
— Блин, чего я с тобой поперлась? — вздохнула Трень-Брень, видимо, осознав, что деваться ей некуда. — Ладно, приняла. Чтобы я еще когда…
Надеюсь, что имелось в виду: "Чтобы я еще когда с тобой куда пошла". Если это на самом деле будет так, то я уже в огромном выигрыше.
— Ну вот, — тут же подключился к разговору фон Ахенвальд, не выказывая никакого удивления по поводу беседы, которую мы вели с феей перед этим. — Сейчас я напишу рекомендательное письмо к настоятельнице обители, и можете отправляться туда.
— А проводник? — перешел я к главному, ради чего, собственно, все это и затевалось. — Нас бы проводить туда через портал, так-то добираться в те края сколько.
— Думаю, ваш друг фон Рихтер сделает это с удовольствием, — сообщил мне великий магистр. — Он там раньше бывал, так что места те ему знакомы. Я как-то с ним Клаудии одну вещь посылал.
Да ладно? Вот уж воистину — сам себя перехитрил. Хотя, если призадуматься — что же мне, всех рыцарей Ордена опрашивать: "Не знаете ли вы, как добраться до плато Фоим?".
Зато решился еще один вопрос — кого с собой в те места брать, кроме Назира. Есть случаи, когда в одиночку бродить проще, а есть такие, когда пара крепких спутников лишними не будут. Это тот самый. Я еще и Флоси с собой захвачу, почему нет? Опять же — пьянству бой. Ведь ему волю дай, он с этой коронацией снова до пикси в глазах допьется. Причем на этот раз до несуществующих.
— Так, где тут у меня чернила? — фон Ахенвальд отошел в угол комнаты, к конторке. — Сам давно ничего не писал, все секретарь, секретарь. Артрит, знаете ли. Вот такая штука — великий магистр рыцарского ордена в руках меч не удержит. Пора бы на покой, да не отпускают, говорят, и без меня мечами есть кому помахать.
— Не "г-говорят", а "г-говорит", — поправил магистра брат Юр, без стука входя в комнату. — Это мои с-слова, и я от них не отк-казываюсь. Что за д-документ, если не с-секрет?
— Рекомендательное письмо, — фон Ахенвальд окунул перо в чернильницу. — Хейген все-таки решил отправить дочь к Клаудии, в обитель.
— В-верное решение, — одобрил брат Юр. — Т-там свежий воздух, з-здоровый коллектив, сб-балансированное питание и много к-книг. Я бы и сам в т-таком месте месяц-д-другой провел, отдохнул бы от в-всего на свете.
— Мне страшно, — пожаловалась с люстры фея. — Особенно пугает здоровый женский коллектив. Я такого никогда не видела и даже о подобном не слышала.
— Ну да, — согласился с ней я. — Разве такое в природе встречается? Две женщины — беседа ни о чем, три — хоровое пение после бутылки "мартишки", четыре — механизм для сплетен и слухов друг о друге, пять и более — гремучая смесь, бахающая с интервалом раз в полсуток.
— Я знаю, о ч-чем говорю, — успокоил меня брат Юр. — Ей п-понравится. Я, собственно, что з-зашел? Пойдем, п-побеседуем, пока великий м-магистр упражняется в эпистолярном ж-жанре. Надо кое-что об-бсудить. А вы двое — т-тут посидите. В-вы, юная л-леди под потолком, т-там от вас вреда м-меньше, а т-ты, Назир, прямо з-здесь. И п-проследи, чтобы наше д-дитятко никуда не сб-бежало, лови ее потом по всему з-замку.
Ей-ей, была бы возможность — в жизни бы с ним не пошел беседовать. Знаю я эти разговоры и чем они заканчиваются. Я ту цепочку, что сегодня завершилась, вот таким же образом получил. Но — не откажешь, особенно в свете того, что он для меня нынче сделал. И для себя тоже, это понятно, но все-таки. Да и будущее — оно еще не наступило, кто знает, что там дальше будет.
— Ко мне не п-пойдем, — сказал мне Юр, заметив, что я завертел головой, вспоминая, где тут его покои. — С-смысла нет — разговор н-недлинный. Но и в к-коридоре его вести не станем, т-так дела н-не делаются. Мы же себя ув-важаем, да?
Тебя бы в застенки Азова, там те же интонации и такой же подход к вопросу. Его вообще не с безопасника ли "Радеона" слепили? Замашки временами очень похожи.
Брат Юр зашел в соседнюю с покоями фон Ахенвальда комнату, обставленную более чем скромно — там были только стул и стол, придвинутый к смежной с соседним помещением стене, на котором лежали листы пергамента и стояла чернильница.
— П-помещение секретаря, — пояснил мне казначей. — П-просто его сегодня н-нет.
Ну да, так я и поверил. Впрочем, мне нет дела до того, кто тут кого слушает и стенографирует.
— В-вот какой у меня вопрос к т-тебе, — брат Юр сел на стул, я же прислонил зад к столу. — Т-ты что в Эйгене устроил?
— В Эйгене? — я заморгал глазами, показывая, что даже не понимаю, о чем идет речь. — Когда?
— Д-давай вот без этих б-балаганных трюков, — поморщился казначей. — Или ты всерьез д-думаешь, что я н-ничего не знаю? Да вот бишь, к-как там?
Он достал из-под рясы свиток пергамента, развернул его и процитировал:
— "А еще при п-принце Вайлериусе был нек-кий ч-человек, в грязной красной р-рубахе и босой, к-коий его явно и сп-подвиг на безумства, а после куда-то ск-крылся. Принц же, об-бнаружив сие исчез-зновение, крайне опеч-чалился, а после изрек: "Сами р-разберемся. Всем кровь п-пущу, умоется ей маменька". И в-ведь пускает, стервец, причем ум-мело, весь в отца св-воего пошел. В-вчера вечером был убит Бран, к-капитан королевской гвардии и п-приближенное к королеве Анне лицо, ну, т-ты его помнишь. Он, п-по сути, был тем, к-кто держал в уз-зде гвардию, а т-теперь его нет и в Эйг-гене вот-вот резня начнется. Да что Эйген? Западная М-марка бурлит, скоро там так-кое пламя п-полыхнет, что страшно подум-мать. П-повторю вопрос — что ты т-там устроил?
Даже не соврешь, что это не я. Он же сам мне наводку на Академию дал, брат Мих был со мной и с точностью до минуты назовет время, когда я поднимался наверх, в город. Сравнить его с тем, что в свитке — и все. Вот чуяло мое сердце, что аукнется мне та прогулка.
И вот еще — интересно, кто же был отцом Вайлериуса? Спросить бы, но опасаюсь, что это за собой потянет очередную цепочку. Может, так потом узнаю.
— К гибели Брана отношения не имею, — твердо заявил я. — Ну да, место он занял то, что обещали мне, но я за это на него не в претензии.
— В этом я и н-не сомневался, — из голоса брата Юра как-то неожиданно исчезли все мягкие нотки, это был голос полководца перед боем или матерого инквизитора, беседующего с еретиком. — Его г-гибель — она некстати, н-но это д-другое. Что ты сказал В-вайлериусу? С-сидел себе юноша, п-потихоньку сходил с ум-ма, н-никуда не лез, никому не м-мешал — и на тебе. С-сначала от с-сердечного приступа умирает ректор, п-потом с-скандал с матерью, п-потом на его ст-торону переходят два п-полка гвардии и весь в-выпускной курс Академии Мудрости. Что такого н-надо было сказать ч-человеку? Т-тут не только п-политический интерес, но и п-профессиональный.
— Про девку его я ему рассказал, — неохотно ответил я казначею. — Ну, что утопили ее вместе с ребенком в чреве. Жуть какая!
— А, — понятливо кивнул брат Юр, скрестил руки на груди и вздохнул. — Т-теперь понятно. Из всех р-рычагов воздействия ты в-выбрал самый эффективный для д-данного конкретного случая. Эм-моции. Я р-рад, что чему-то т-тебя научил, но в данном случае эта р-радость — она г-горьковата на в-вкус. М-мне не нужен король Вайлериус. М-мне на троне Запада нужна к-королева Анна. Что ты улыб-баешься? Это н-не личное пожелание, это п-политика.
— Само собой, — закивал я. — Политика, понятное дело.
— Е-есть договоренности и в-взаимные обязательства. И они св-вязаны не т-только с моими интерес-сами, — по-моему, рассердился на меня брат Юр. — В-все завязано на Анне. П-приди к в-власти Вайлериус — и что тогда? В-всем нашим зад-думкам — конец.
— Так это… — предпринял я попытку вставить слово, но был остановлен взмахом руки.
— Н-нет, все-таки надо было убирать В-витольда, — казначей вздохнул. — Дружба-д-дружбой, но когда она н-начинает мешать делу, т-то какая м-может быть лирика?
— А… — снова открыл рот я, но Юр нехорошо глянул на меня из-под бровей.
— Т-только скажи мне, что не он т-тебя навел на мысль п-поговорить с Валейриусом, — пригрозил мне казначей. — Ладно еще ты запамятовал о т-том, что мой сч-четовод видел вас, п-память у тебя всегда б-была слабая. Но г-голову-то и логику в-включать надо? Сам п-посуди — откуда тебе знать про то, что т-там с этой девкой из дж-жунглей случилось? Или об этом т-трубят на всех углах? Н-нет, теперь т-трубят, но еще нед-делю назад про это никто н-не знал даже.
Ну да, тут меня раскатали как тесто по столу, не вильнешь в сторону.
— Н-не лезь больше в Эйг-ген, — хлопнул ладонью по столу брат Юр. — А если уж слож-жится так, что тебе н-надо будет туда нав-ведаться — сначала скажи об эт-том мне. Если на тебя в-выйдет В-витольд или его люди — т-то же самое, сразу известишь меня, причем незам-медлительно. Т-точнее даже так — в-выслушаешь его предложение, с-скажешь, что подумать надо — и ко мне. В-вопросы?
— А если Вайлериус начнет брать верх, ты за кого будешь? — не удержался я.
— Я немолод, — с достоинством ответил мне брат Юр. — И к-как все люди в воз-зрасте люблю с-стабильность и н-неизменность. Запомни это х-хорошенько.
Вроде как про Анну сказал, но имени её не назвал. Стало быть — не так уж устойчиво нынешняя королева сидит на троне, потому и "запомни". А потом, в нужный момент, может прозвучать что-то вроде: "А что может быть стабильней м-молодой крови на т-троне? П-помнишь, Хейген, я п-про это тебе гов-ворил?". И все, можно по новой перезаключать старые договора, я же все подтвержу. А я — подтвержу. Лучше королю соврать, чем брата Юра подвести.
Но, надеюсь, обойдется без этого, поскольку в Эйген я не собираюсь. И вообще Запад седьмой дорогой планирую обходить.
— Я все понял, — покладисто ответил я.
— Точно? — прищурил левый глаз казначей.
— Предельно, — заверил его я.
А квеста не дали. Но оно и понятно — на что именно он тут может быть? На то, что я должен поведать казначею о том, чего, возможно, и не случится? Вот если я намылюсь в столицу — тогда да, что-нибудь да выдадут.
— Н-ну и хорошо, — брат Юр поднялся со стула. — П-пошли, великий м-магистр наверняка уже письмо доп-писал.
Верно, дописал. И даже предложил мне сразу позвать Гунтера, но я отказался. А смысл? Оно, конечно, неплохо бы прямо сейчас в те края рвануть, времени-то сейчас полно, вот только — кто знает, что меня там ждет? А у меня на ночные часы запланированы увлекательные прогулки по кладбищам — сначала по одному, потом — по-другому. Надо быть последовательным. Мелкие дела еще можно совмещать, это нормально, но два таких квеста лучше делать по отдельности. Вот упокою Оэса — и на плато рвану. А если и не упокою, то хоть какую-то информацию по этому поводу получу.
Так что я отказался, мотивируя это тем, что фон Рихтеру надо еще боевых друзей в последний путь проводить. Подумав, добавил почти искренне, что и сам пошел на церемонию прощания, ибо это были лихие парни, но я же не член ордена? А это такое дело, только свои должны на нем присутствовать.
Фон Ахенвальд чуть не прослезился, заставив меня подумать о том, что и вправду сдает старик. Не было в нем еще совсем недавно эдакой сентиментальности. Или это просто у меня репутация с ним дошла до такого уровня, что он меня как совсем уж своего воспринимает, а потому не стесняется выказывать слабость?
Но по большому счету для меня это было совершенно непринципиально, потому я не стал ломать голову над тем, что в данном случае является верным, а что нет, удостоверился в том, что фон Рихтера никуда в обозримом будущем не отправят из замка, и отправился домой, в Пограничье. Нет, оно было бы разумней тут остаться, опять же — свиток портала можно было бы сэкономить, но Трень-Брень я ведь здесь одну, без пригляда, не оставлю?
В коронном замке тем временем шла гульба по всем правилам. И это, заметим, была только репетиция завтрашнего банкета. Звучала музыка, к которой больше всего подходило название "фольклор", нестройный хор пел какую-то песню, кто-то орал дурным голосом: "Да я знаешь кто? Да я знаешь кого? Да меня знаешь как?", причем после каждого вопроса раздавались звуки ударов. Особый апокалиптический шик всей этой вакханалии придавал здорово подгулявший Флоси, орудовавший у огромной винной бочки эпических размеров черпаком. Его кто-то поставил сегодня на раздачу, он разливал вино. Вот я понимаю — сбылась мечта человека, и личная, и карьерная. Вот это взлет. Вчера туалеты чистишь, сегодня — вино в королевском замке разливаешь. Позавидовать можно.
Чуть поодаль занимались своим любимым делом наши гномы. Они боролись, собрав вокруг себя немало зрителей. Между ними сновал наш казначей Ромул, громко выкрикивавший ставки и собиравший деньги.
Все были довольны, все были при деле, день задался. На этой бравурной ноте я с чистой совестью вышел из игры.
— Сломалась, что ли? — Вика, которая, судя по всему, недавно только проснулась, с недоверием посмотрела на нейрованну. — Не сам же ты вылез оттуда так быстро?
— Чой-та? — я бодро выбрался из чуда техники. — Да запросто. Я там бегаю, бегаю, а потом думаю — выходной же. Чего я его на эту нарисованную реальность трачу, стоит ли оно того? А ведь меня тут, в настоящем мире, ждет самая красивая женщина во Вселенной.
— Если ты задумал какую-нибудь аферу, то имей в виду — я закон чту и уважаю, — сдвинув брови, предупредила меня Вика, засмеялась, когда я, нырнув под одеяло пощекотал ее, а после, вздохнув, призналась: — Но при этом меня так легко уговорить, сбить с верного пути. Я же — женщина.
Э-э-э-э, милая. Поздно спохватилась, подобное надо было излагать в ту веселую ночь, когда ты меня пьяненького на машине из редакции везла. Хотя — и тогда в этом смысла не было бы. Я все одно ту ночь не помню.
Всегда поражался тому факту, что время — самая странная штука на свете. Оно способно растягиваться и сокращаться, оставаясь при этом неизменным. Фраза кривенькая, но тем не менее — это так. Вот сегодня — вроде столько всего уже было, а на часах все еще утро. Позднее — но утро. То есть — сколько всего успел за такой короткий отрезок. А бывают дни, когда вроде и не делал ничего, при этом за окнами уже стемнело, и вспомнить нечего, впустую часы и минуты пролетели, осталось только ощущение бесполезности личного бытия.
— На улице солнышко, — сообщила мне Вика, встав с кровати и подходя к окну. — Денек-то славный какой, прямо загляденье.
— Хочешь куда-то поехать? — уточнил я у нее, потягиваясь. — Ты сразу конструктивные предложения давай, издалека не заходи.
— Да я сама не знаю, — немного расстроенно отозвалась Вика. — С одной стороны — надо бы, середина января, с другой — как-то лениво. Одеваться надо, идти куда-то опять.
— Ну, с другой стороной — оно понятно, — я потолкал подушку кулаком. — А вот с "одной стороной" — это я не до конца осознал. Середина января — она что, как-то связана с необходимостью поездки в какое-то конкретное место? Я чего-то про тебя не знаю, ты участница некоей секты, вроде "Седьмого пришествия Нафанаила"?
— В каком-то смысле — да, — Вика захихикала. — Все жительницы больших городов участницы одной большой секты. Новый год прошел?
— Прошел, — я начал понимать, куда она гнет.
— Народ потратился? — продолжила она.
— Не без того.
— Значит, пришло время чего?
— Скидок, — предположил я.
Хотя — как предположил? Уверенно произнес. Не первый день на свете живу.
— Вот и не знаю — то ли поехать и реализовать свое священное женское скидочное право, то ли нет, — пожаловалась Вика. — Дилемма, понимаешь? Не поехать — это против всех законов логики и устоявшихся в обществе традиций, но при этом собираться, одеваться, краситься жутко неохота.
Мое мнение в данном случае не учитывалось, но я был не в претензии. Мужское "Да ну нафиг, куда-то ехать" в том случае, если перед ним стоит слово "скидки", никогда не является аргументом, принимаемым во внимание. Это аксиома, положение, не требующее доказательств.
Все, что мы можем — исподволь влиять на принятие решения, умело используя точечные удары.
— Шелестова Мариэтте в пятницу сказала, что в "Ритейле" сегодня в большинстве магазинов дискаунт будет. Она, конечно, шалава, но в этих вещах разбирается, — Вика уперла одну руку в бедро, другой поправила волосы. В свете солнечных лучей это смотрелось очень красиво, я бы сказал — немного по-античному, особенно учитывая то, что из одежды на ней были только тапочки. Она у меня не анорексичка, хвала богам, или кому там еще, есть на что приятно поглядеть, потому я с полным правом собственника залюбовался этой картиной. — В принципе, "Ритейл" не так и далеко, что тут ехать-то?
— Знаю я эти скидки, — как бы немного отстраненно произнес я. — Вчера цену подняли, сегодня на столько же опустили, до позавчерашнего значения, вот тебе и вся скидка.
Аргумент не новый, но иногда действует.
— Да нет, — отмахнулась Вика. — Так давно никто не делает. Не знаешь, так и не говори.
Было видно, что она не может найти для себя железобетонного "за" или "против", и лень в ней борется с природным инстинктом, который коротко можно сформулировать как "побежать и купить".
— Ну, если так, то почему бы и нет? — зашел я с другой стороны. — Опять же — наших, может, встретим. Ту же Шелестову. Так сказать — ни дня друг без друга.
Это был тонкий и расчетливый ход. Ну, так я подумал.
— Согласна, — Вика снова потянулась, и солнечные лучи окутали ее со всех сторон. — Я тебе больше скажу — как мы приедем, сама ей позвоню. У нее скидочных карт полно, что есть, то есть. Скидка на скидку — это ли не счастье? И — иди, побрейся, пока я завтрак приготовлю. Все-таки в люди выходим.
Ошибочка вышла. Как же это я так? И обратно не отыграешь, все, спалился. Осталось только себе льготы выбить.
— Может, там поедим? — предложил я. — Чего время терять?
— Вот любишь ты всякую дрянь в желудок пихать, будто дома нет, — в голосе Вики я услышал уже подзабытые нотки всех своих бывших подруг, которые появлялись у них в тот момент, когда я из категории "парень" переходил в состояние "потенциальный супруг". — Сел бы сейчас, поел по-людски, чем там куски хватать.
Ничего я на это ей не ответил, просто встал и пошел в ванную. Хоть я и проиграл в этом бою, но данную часть своих позиций я все равно не сдам.
Народу в торговом центре было, как всегда в выходные, полным-полно. Я обернулся к Ватутину, который, само собой, составил нам компанию, и скорчил рожицу вроде "Ну что я могу сделать?". Тот никак на это не отреагировал.
На самом деле — нелюдимый он. Даже хуже Эдварда, с тем хоть было все ясно, нордические корни и все такое, но этот-то, судя по фамилии, отечественного производства. Нет чтобы в машине рассказать, о чем вчера Азов и Ерема беседовали. Куда там, он либо молчал, либо в микрофон инструктировал пару своих людей, которые тоже отправились с нами. Я их сейчас не видел, но они точно где-то поблизости.
— Лен, ты где? — Вика, держа трубку у уха повертела головой. — А, понятно. Скоро будем. Везучий ты, Киф.
— Ты так думаешь? — засомневался я и зевнул.
— Они на фудкорте, — пояснила Вика. — Мэри тоже здесь. Так что ты освобожден от беготни, будешь нашей базой и перевалочным пунктом. Сидишь за столиком, ешь свою отраву, следишь за пакетами.
И вправду — повезло. Этот вариант самый приемлемый. Времени, понятное дело, все равно жалко, но — все-таки.
Наших сослуживиц мы нашли без труда, они сидели около одной из кофеен.
— В принципе — учиться тебе надо, Мариэтта, — услышал я голос Шелестовой. — Сейчас ты одна, но не всегда же так будет? Вот хоть бы Костик — у тебя с ним серьезно?
Меня заинтересовал этот диалог. Что — Костик? При чем тут он? Я остановил Вику и приложил палец к губам. Парочка нас так и не заметила.
— Я так не могу, — засмущалась Мариэтта. — Я же не эта самая… Ну, ты поняла?
— При чем тут содержанки? — Шелестова повертела пальцем у виска. — Умная женщина всегда даст понять мужчине, что ему пора бы и раскошелиться. Но это только при том условии, что ты данную особь воспринимаешь по-настоящему всерьез, не как попутчика или просто парня на одну ночь, а как того, кто каждое утро будет видеть тебя ненакрашенной. Тем самым ты выясняешь сразу несколько полезных вещей. Во-первых — не жлоб ли он. Во-вторых — чего от него ждать потом. В-третьих — насколько он серьезно к тебе относится. Но, повторюсь — подобное имеет смысл проворачивать только с тем, кого ты решила захомутать всерьез, это важно. Тут дело-то не в деньгах совсем, усвой это раз и навсегда. Деньги что, мы ведь умные и красивые, мы всегда себе на бокал мартини и шоколадку заработаем. Тут принципиальный момент, и он напрямую связан с дальнейшей доминацией над семейным бюджетом.
— Хорошо формулирует, — прошептала мне на ухо Вика. — Вот ведь!
В этом "вот ведь" сплелось сразу много всего, и в первую очередь — вот ведь дал ей бог талант. Почему ей, почему не мне?
— И все равно… — помялась Мариэтта.
— Еще раз говорю — все зависит от того, кто этот мужчина, и что ты от него ждешь, — терпеливо объясняла ей Шелестова. — Ну да, грань между проверкой и перманентным вымогательством тонка, не спорю, но ты же женщина, ты пройдешь по этой тонкой линии не упав. Ты же в этих вопросах на голову выше любого мужчины, у тебя есть чутье и хитрость. Все решает подача, это самое важное. Если сказать: "Мне нечего надеть" или там "Сегодня распродажа" — это выглядит как развод на деньги или даже требование подарка за определенное тепло, подаренное ему тобой. И тогда он будет воспринимать тебя определенным образом, как женщину, которую можно купить. Нет-нет, не как содержанку, но как женщину, с которой можно договориться, а это уже проигрыш. А вот если встать на стульчик и сделать так…
Елена вскарабкалась на пластиковый стул и детским голосом произнесла:
Выйду в поле ночью голенькой,
Пусть сожрет меня медведь,
Все одно мне бедненькой
Нечего надеть.
Несколько девушек, сидящих неподалеку выдали понимающие улыбки и чуть ли не зааплодировали, как видно, поняли, о чем идет речь.
— Вот! — Елена провела ладонью по сидению и снова уселась на стул. — И все, дальше просто смотри — поймет, не поймет, какие сделает выводы. Именно от этого зависит, куда вырулят ваши отношения дальше и нужен ли он тебе такой. К тому же это всё актуально только до колец, Мендельсона и пьяных гостей, потом в этой области жизнь становится куда как проще, в ней появляются обязательства его перед тобой и дополнительные рычаги давления.
— А ты сама так делаешь обычно? — вступила в беседу Вика, как видно — не выдержав.
— Не-а, — как ни в чем не бывало отозвалась Шелестова. — Пока нужды нет.
— Или нет того, кому такие стихи прочесть можно? — Вика села за столик. — Киф, чего застыл?
— Пока — нет, — не стала спорить Елена. — Если папу не считать.
Ага, как же. Это ты им рассказывай про папу, я хорошо помню, что ты даже машину себе сама купила, причем "бэушную", не захотела брать новенькую в подарок от родителя. Мне про это давным-давно Азов рассказывал.
— Папа — это хорошо, — Мариэтта отпила кофе. — Папа добрый, он все понимает. А у тебя, Ленка, все так сложно.
— Это только в теории, — Шелестова внезапно мне подмигнула. — На практике все куда как проще. Правда, Виктория Евгеньевна? Ну, вы-то знаете.
— Мы в такие дебри не лезем, — быстро ответила Вика. — Киф, мы сейчас пойдем уже, иди купи себе еды. Что ты там обычно берешь? Сэндвичи, картошку…
А ведь Шелестова права. У нас все так и было. Ну почти так.
— И то, — я оставил свои мысли при себе, не высказывая их вслух. Зачем? — Пойду.
Когда же вернулся обратно, то никого уже не застал. Из знакомых лиц присутствовал только Ватутин, задумчиво изучавший посетителей фудкорта.
— Может — составите компанию? — показал я ему на полный поднос. — Не управлюсь один.
Фаст-фуд — он коварен, особенно с голодным человеком. Запахи еды, которые, подозреваю, специально были искусственно синтезированы маркетологами, всегда будят аппетит, и в очереди тебе кажется, что ты готов съесть все, что только можно, потому и еды ты набираешь в полтора раза больше, чем нужно. В результате через полчаса максимум ты уже еле дышишь от сытости, а на подносе еще полно харчей. И чего делать? С собой эту пищу не возьмешь, фаст-фуд хорош, когда он только-только приготовлен и горячий, в остывшем же виде он непригляден и неприятен на вкус. Ну а выбрасывать — жалко. И вот пихаешь его в себя, пихаешь…
Ватутин помотал головой, отказываясь от моего предложения.
— Была бы честь предложена, — равнодушно пробормотал себе под нос я и уселся за столик.
— Вообще-то он прав, — в голосе Валяева не было ни капли сарказма, одна назидательность — Я тебе уже говорил — не ешь ты это. Если хочешь курицы или мяса — купи и зажарь сам. А еще лучше — Вику к плите определи, это будет объективно верным решением. Наконец — у нас в здании отличная столовая с правильным меню, в нем есть бифштексы, лангеты, мясо по-французски и водочка.
Он присел по соседству со мной и кинул взгляд в сторону Ватутина. Точнее — того места, где тот был минуту назад. Сейчас мой телохранитель сместился на несколько столиков левее, причем компанию ему составили крепкие ребята в черных дорогих пальто и с добрыми улыбками на губах.
Я не удивился. Давно уже не случалось такого, чтобы мне дали спокойно поесть на выезде.
— Ты как здесь? — спросил я, разворачивая сэндвич и отправляя в рот пригоршню картошки.
— Так распродажи же, — Валяев поднял руку, в которой было несколько пакетов, и потряс ей. — Скидки!
— Скидки — это да. Такое не пропускают, — я потянул колу через соломинку и впился в булку с горячим мясом, обильно приправленным соусами.
Валяев с сомнением посмотрел на меня, поставил пакеты на свободный стул и потянулся к тарелке с куриными крыльями.
— Отрава, понятное дело, — взял он одно из них и понюхал. — Но, с другой стороны — курицу испортить трудно.
Минут пять мы сосредоточенно жевали, время от времени по-братски прихлебывая колу из одного стакана, с которого я снял крышку. Замечу — ел мой сосед по столу с явным удовольствием. Вот всегда так — сначала критикуют, а потом за уши не оттащишь.
— Ты мне вот что скажи, — вытер салфеткой губы Валяев. — Ты почему вчера ни мне, ни Максу не сказал о том, с кем Азов разговоры на катке разговаривал?
А в самом деле — почему? Да я просто не сообразил это сделать. Точнее — я даже про это не вспомнил, на эмоциях после дня прожитого и в предвкушении дня грядущего.
Хотя — и сообрази я об этом, тут еще было бы над чем подумать. Что врать — экскурсия на нижние этажи произвела на меня большое впечатление. Я и до того ссориться с Азовым не стремился, а теперь откровенно побаиваюсь это делать. Причем — не столько за себя побаиваюсь, сколько за тех, кто меня окружает.
— Забыл, — ухватил я еще горсть картошки-фри. — Хочешь верь, хочешь — не верь, но просто забыл.
— А я Максу так и сказал, — почему-то обрадовался Валяев. — Он, правда, в этом сомневается, но вот я тебе верю.
— А ты сюда только за этим и приехал? — поинтересовался я. — Чего просто не позвонил?
— Сказано тебе — шоппинг у меня, — потыкал Валяев пальцем в сторону пакетов. — Подтяжки себе купил новые, ремень. Джемпер клетчатый, они сейчас в моде. А поскольку ты тут, вот, решил сразу с тобой поговорить. Ну и еще кое с кем. Ленка же тоже здесь.
А, тогда все понятно. Я и на самом деле вторичен, он за скальпом Шелестовой приехал, а ко мне как к путевому столбу пришел. Вот никак ему не дает покоя сия не сдавшаяся крепость. Ну-ну, удачи.
Вот интересно — они прямо все-все слушают, что у нас в комнате происходит, или во время соитий все-таки прерываются? Нет, меня это совершенно не беспокоит, да и с чего бы — что естественно, то не безобразно. И потом — Вика красивая, так что пусть завидуют. Просто интересно.
Нет, не буду спрашивать. Ответа все равно не получу, а значит, и смысла в этом нет.
— Здесь, — подтвердил я и показал рукой в сторону улицы магазинов. — Точнее — где-то там. Вон по лавкам поброди, где-то да найдешь. Сюда они вряд ли скоро вернутся.
— Да это понятно, — Валяев побарабанил пальцами по столу. — Пойду, поищу. Неудобно все-таки вот так — не поздороваться, не засвидетельствовать почтение.
— Понятное дело, — согласился с ним я, грызя густо приправленное специями куриное крылышко. — Не по-джентельменски как-то.
— Знай я тебя чуть похуже — подумал бы, что ты надо мной глумишься, — Валяев цыкнул зубом. — Но мы общаемся давно, так что не думаю, что это так.
— Эк ты фразу закрутил, — уважительно протянул я. — И — сам посуди — накой мне над тобой глумиться? Смысл? Мне же это боком и выйдет. Ты мне другое скажи — кто Азова-то слил?
— Почему сразу "слил"? — Валяев покрутил пальцем у виска. — Он сам вечером нам рассказал про разговор с этим… Еремой.
Последнее слово он произнес так, как будто плюнул.
— О как, — на этот раз ему удалось меня немного обескуражить. — Тогда ко мне какие претензии?
— Порядок потому что быть должен, — менторским тоном произнес Валяев. — Сходил — доложись. Что-то пошло не так — сообщи. Чего мне тебя учить, ты же стреляный воробей.
— Стреляный, — подтвердил я. — И резаный. И ботинком топтаный. Знаешь, если всё, что со мной случилось за последние полгода, перечислять, то там такой список увечий выйдет…
— Опять ты за свое, — помассировал виски Валяев. — Сто раз тебе говорено — делай все так, как мы тебе говорим — и не будет никаких проблем. Сам же приключения на свою задницу находишь. Ладно, это все переливания из пустого в порожнее. Туда, говоришь, они пошли?
— Туда-туда, — заверил его я. — Скажи, а о чем они беседовали — Азов и Ерема? Палыч что-то рассказал?
— А как же, — осклабился Валяев, вставая из-за стола. — Говорит, что этот чистюля, Ерема в смысле, еще раз заверил нас в том, что они все делают исключительно по правилам, сказал, что он за честную конкурентную борьбу, без подковерной возни и всего такого прочего. Мол — пусть победит достойный.
— Победит — в бизнесе? — не понял я. — Это же не чемпионат и не спартакиада, тут "выше, дальше, быстрее" относительны. Нет, периодически вручаются всякие там "бизнесмены года", но там тоже все просто, на это дело есть четкие расценки, состязаться не надо. Нужных людей знать надо, кому занести.
— Много ты про бизнес знаешь, — мне показалось, что Валяев немного смутился. — Это спорт почище любого другого. Ладно, я пошел. А ты помни о том, что телефон всегда должен быть под рукой.
Он потрепал меня по плечу и направился в сторону магазинов.
Забавно. Картина происходящего вокруг меня, и без того уже достаточно ирреально выглядящая, получила новую грань, которую следовало всесторонне обмозговать. Хотя, если честно, как раз именно эта грань достаточно гармонично встала на свое место, став дополнительным обоснованием кое-каких моих логических выкладок.
Напроситься, что ли, на прием к Старику, спросить у него все напрямую? Сдается мне, он единственный из всех, кто не станет темнить и запросто подтвердит мои предположения. Или наоборот — разнесет их в прах. И меня за компанию, чтобы лишнего не спрашивал.
Вопрос только в одном — точно ли я хочу знать правду?
