Глава восемнадцатая в которой герой встречает свою смерть

Назад: Глава пятнадцатая о старых долгах и новых договоренностях

Дальше: Глава двадцать первая в которой все намеченное потихоньку реализуется

Глава восемнадцатая
в которой герой встречает свою смерть

Собственно, так оно и вышло.

— Киф, привет, — голос Азова был деловит. — Ты когда обратно собираешься выдвигаться? В смысле — из редакции в "Радеон".

— Часа через два, — ответил я. — А, да. Мое почтение, Илья Палыч.

— Как подъезжать будешь — позвони мне, — приказал мне он. — И лучше всего — поторопись.

— Что-то случилось? — напрягся я. — Какие-то новые напасти на нашу голову?

— И да, и нет, — было слышно, что Азов едет в лифте. — Короче — ты мне нужен тут. Давай, заканчивай дела, и — в путь.

Больше он мне ничего не сказал, просто повесив трубку. Я же говорил — никакой оригинальности. Наверняка опять какие-то идеи и планы, которые мне либо не понятны, либо ведут к тому, что я снова и снова буду терпеть холод, боль и страх. Хоть бы раз вышло так, чтобы без всего этого обошлось.

Прозвучит парадоксально — но мой мир в последнее время стал прозаичен и предсказуем. Я опускаюсь все ниже и ниже, будто иду по некоей спирали, ведомый своими хозяевами, пространства и разнообразия по сторонам все меньше и меньше, а опасностей и соблазнов все больше и больше.

Впрочем, насчет отсутствия разнообразия я погорячился, поскольку буквально минутой позже хлопнула входная дверь, и послышался высокий манерный голос:

— Приветики всем!

Кто-то — то ли Стройников, то ли Самошников — присвистнул, Ксюша ойкнула, а Петрович отчетливо произнес:

— Фига себе!

— А что такого? Что за реакция, я не понимаю? — произнес все тот же неизвестный мне голос.

Дверь моего кабинета приоткрылась, в нее заглянула Шелестова и азартно прошептала:

— Шеф, идите сюда! Это надо видеть своими глазами, такое к нам не каждый день заходит! Даже Викуся… То есть — Виктория Евгеньевна… Так вот — даже она в ауте!

Уж не знаю, что такое к нам пожаловало, но пропустить это я не мог и тут же встал из-за стола, затушив сигарету в пепельнице.

И вправду — это следовало увидеть.

В центре кабинета стоял… Или стояло? Даже не знаю, как верно охарактеризовать существо, почтившее нас визитом.

Оно вроде бы как принадлежало к мужскому полу, но при этом одето было так, как никто из прямоходящих, числящих себя в сильной части человечества, одеваться не стал бы. По крайней мере из тех, кого знаю я лично, а я повидал и многое, и многих. Бог с ним, с оранжевым укороченным пальто и салатовым шарфом, но портки-то где? Вместо них было что-то, более напоминавшее то ли юбку, то ли шаровары. Плюс остроносые лакированные сапожки на каблуке. Венчал же это великолепие головной убор, который можно было бы назвать "котелком", если бы у него были менее широкие поля и в него не было воткнуто какое-то ярко-оранжевое с прозеленью перо.

Про макияж, сережки и все прочее я даже упоминать не хочу. Оно имело место быть, но упоминать — не хочу.

Оно смотрело на нас, мы смотрели на него. И только Таша смотрела на буррито, которое было у нее в руках. Видимо, она гадала — то, что перед ней стоит, оно на самом деле есть, или ей просто подложили галлюциноген в этот мексиканско-армянский харч?

— Э-э-э-э… — выдавил из себя я. — А вы — кто?

— Или что? — тут же добавила Шелестова.

— Или откуда? — неожиданно включился в беседу Петрович. — Из какой звездной системы? Это я на всякий случай спрашиваю, есть у меня в планах один комикс, на космическую тематику. Я в нем заставил бы героев вашу планету огибать стороной. Хотя… Может — наоборот. Им же надо страдать и преодолевать? Они же порядочные герои, не какие-нибудь скользкие приспособленцы.

— Вот что за однобокий подход? — возмутилось существо, вознеся к небу, которое было скрыто от него потолком, свои ухоженные руки. — Всегда одно и то же! Это просто оскорбительно.

— Вы так и не ответили на вопрос, — поторопил его я. — Кто вы? И сразу — к нам вы зачем пожаловали? Может — просто дверью ошиблись? Хотя, если честно, даже предположить не могу, что вы вообще забыли на нашем этаже. Нет, один из ваших у нас есть, он кассиром у нас служит, тот еще… Финансист, прости господи. Если и не по половому признаку, то морально — точно. Но он хоть и из ваших, но уже вряд ли проявляет какую-либо прыть, просто в силу возраста.

— Он, скажем так, теперь уже пассивный финансист, — уточнила Шелестова.

— Градус бреда нарастал, — наконец отмерла Вика.

— Согласен с вами, милочка, — милостиво согласился с ней необычный посетитель и изобразил руками нечто вроде дрыганья. — Я — Максимилиан Серебряный!

— А, ну теперь все понятно! — закивала Шелестова с глубокомысленным видом.

— Действительно? — удивился я, посмотрев на нее.

— Это сарказм! — пояснила она. — Шеф?

И она скопировала жест визитера, состроив возмущенную рожицу.

— И что тебе, Максимилиан Серебряный, от нас надо? — Вика уперла руки в бока. — Сразу скажу — мы ни в какую секту записываться не будем.

— Какую секту? — удивился этот чудик. — Я пришел спасти вас! Вы же гибнете!

— Мне страшно, — подала голос Ксюша.

— Мне тоже, — успокоил ее Стройников. — Оно стоит в двух шагах от меня. А если оно кусается? Представляешь, что может случиться, если оно укусит меня за шею? Я же могу стать таким же! Димон, если такое случится — пообещай убить меня!

— Не вопрос, — откликнулся Самошников. — Только, чур, я тогда твой мотоцикл заберу себе на память. Буду на нем гонять и тебя вспоминать.

— Боже, какие вы зашоренные! — Максимилиан, покачивая бедрами, сделал несколько шагов в моем направлении. Вика дернулась так, как будто хотела меня закрыть своим телом. — Я пришел спасать ваше дело! Разве вы не видите сами, что ваш еженедельник, ваш "Вестник Файролла" — он гибнет!

— В самом деле? — удивился Петрович. — Вот не знал!

Мне полегчало — все потихоньку вставало на свои места. Очередной городской сумасшедший. Такие типы, бывало, захаживали в редакцию. Не так часто, как распространители билетов, кричащие чуть ли не в коридорах: "Мы хотим пригласить вас в театр" или дедки, которые махали клюками и доводили до нашего сведения, что: "Развалили страну, демократы проклятые", но — захаживали. Их даже охрана не останавливала, с интересом потом глядя на лица сотрудников. Практически — реалити-шоу.

— Ну конечно же! — с придыханием сообщил ему Серебряный, меняя, к моей радости, свое направление. Петрович, судя по всему, показался ему более перспективным собеседником. — Разве вы не чувствуете этот запах? Запах гнильцы, которая окутала все ваше коллективное творчество.

— Это не от творчества пахнет, — Мариэтта показала пальцем на Ташу. — Это у Звягинцевой в столе сухарики в незакрытом пакете плесенью покрываются. Я вообще поражаюсь — куда в нее лезет? Сама маленькая, а ест за троих! И везде у нее пища лежит недокушанная! Скоро не то, что плесень — тараканы поползут.

— Тараканов я тоже боюсь, — пискнула Ксюша. — Даже больше, чем вот этого!

— А вот тут я тебя спасу, — успокоил ее Стройников. — Даже если меня таракан укусит, я в него не превращусь.

— Ты чего, дурак? Тараканы не кусаются, — чувства юмора у Мариэтты так не прорезалось.

— Люди! Люди! — чуть ли не взвыл Максимилиан. — Какие тараканы? Вы меня слышите! Ваше творчество гибнет! Люди его не читают! Они говорят, что это… О боже, я даже не могу произнести этого слова!

— Я бы сказал "гениально", но, видимо, это не то слово, — предположил Стройников.

— Скучно? — подала голос Таша.

— Неконкурентоспособно? — отметилась и Вика.

— Шлямбур? — высказала свою версию и Шелестова.

— А при чем тут шлямбур? — изумился я причудливости хода её мысли.

— Не знаю, — пожала плечами она. — Слово красивое, как-то услышала его, вот и запомнила. Кстати, никто не знает, что это такое?

— Это — графомания, — пугающим шепотом сообщил нам Максимилиан. — Представляете! Мне это сказало уже три человека! Три!

— Так шлямбур — это другое название графомании? — изумилась Елена. — Ну надо же!

— Как жить теперь? — приложила руки к щекам Вика. — Боже! Боже!

— Надо яду будет достать, — деловито сказал Стройников Самошникову. — И то — как после такого жить? Ксю, ты с нами? Третьей самоубиваться будешь? Или предпочтешь по старинке — ванна, бритва и ты голенькая, бледненькая и красивая лежишь в багряной воде?

— Дурак! — щеки Ксюши заалели.

— Но я вам помогу, — Максимилиан гордо подбоченился. — Я знаю, что делать!

— Ну-ну, — заинтересовался я, жестом приказывая всем замолчать. Мне было правда интересно, что предложит это существо.

— Мы поменяем лицо нашего издания, — махал руками Серебряный. — Кому нужны эти описания квестов, кому нужны все эти викторины! Нет! Эпатаж — вот что нас спасет! Мы шокируем публику откровениями!

— Просто из любопытства, — покашляла в кулак Вика. — Какого толка будут эти откровения?

— Игрок и монстр, — раздвинул руки, как бы обозначая заголовок Максимилиан. — Не убийца и жертва, а два сердца, нашедших друг друга. Любовь и смерть! Как вам? Думаю, разработчики пойдут нам навстречу. А ведь монстр может еще и родить от игрока, виртуально, разумеется! И это только одна из моих идей! Вот еще…

— Не надо больше! — попросила его Таша. — Пока — хватит!

— Если б я имел коня — это был бы номер, — пробормотал Стройников.

— Если б конь имел меня — я б, наверно, помер, — поддержал его Самошников.

— И все же! — визитер разошелся, от него пошел запах пота, его не перебивала даже дорогая парфюмерия. — Можно организовать марафон любви игроков. Пусть они пройдут парадом по улицам главных городов Файролла. Пусть они будут голые!

— Мне уже не страшно, — порадовала нас Ксюша. — Теперь мне жутко! Я в эту игру в жизни не пойду больше, лучше пусть меня уволят!

— Звонить? — Вика уже держала телефон в руке. — Тут ведь явная клиника, тут нужны крепкие ребята и машина с красным крестом.

— Скажите, Максимилиан, — я с интересом смотрел на изрядно вспотевшего спасителя "Вестника Файролла". — Так откуда вы приехали?

— Из Петербурга, — насупился он. — Там меня не поняли. И это — странно! Я — Серебряный! Серебряный, слышите меня? Серебряного не поняли на родине серебряного века поэзии!

— Действительно — безобразие, — посочувствовал я ему.

— Да. — Его искусно оттененные глаза наполнились слезами. — Они не слышали мою душу. А вы? Вы слышите ее?

— Еще как, — заверил его я. — А еще я слышу шаги в коридоре. Это идет наш сотрудник, и в этом ваша серьезная проблема.

— Отчего? — удивился Максимилиан.

— Да как вам сказать? — я сочувственно похлопал глазами. — Он в ВДВ служил, а там к тонким душевным материям отдельных мужчин относятся без понимания. Более того — с предубеждением.

— Бежать тебе надо, касатик! — поняла, о чем идет речь Елена и моментально включилась в игру. — Не пожалеет ведь он тебя! Зашибет — и идеи твои прогрессивные, на других не похожие, слушать не станет.

— И правильно сделает! — даже не подумала подыграть нам Вика. — Да за такие идеи убивать и надо!

Надо заметить, что шаги в коридоре и впрямь были, причем такие, тяжелые. Уж даже и не знаю, кто там так топал, может — мои охранники? В последнее время они оставались внизу, в машине, у дверей кабинета больше не отирались. Уж не знаю почему.

Максимилиан тревожно заозирался, недобро поглядывая на Вику.

Тем временем шаги смолкли, остановившись у нашей двери.

— Интрига, — причмокнул Петрович. — Задался день!

— Это Командор, — обреченно произнесла Ксюша. — По крайней мере, я всегда это представляла себе именно так.

— В залог прощенья мирный поцелуй! — немедленно отреагировал Стройников, поворачиваясь к ней и сложив губы "гузкой". — Один, холодный, мирный!

— Дурак! — сообщила ему Ксюша, но таким тоном, что я бы на месте Геннадия призадумался о том, что Пушкин таки сработал.

Дверь распахнулась и за ней мы увидели… Спину. Причем не просто "спину", а спину Жилина, он открыл дверь ногой, поскольку руки у него были заняты бутылью с водой для кулера.

— Беги, Максимушка, — по-отечески напутствовал Петрович совсем уже опешившего нашего спасителя. — Он ведь такие бутыли каждый день таскает, пешком, по лестнице. Силу свою преумножает.

— А это чего такое тут? — сказал тем временем багроволицый Серега, поворачиваясь и меряя взглядом с головы до ног Максимилиана. — Что за кунсткамера?

Мне всегда было непонятно, что делать с вот такими визитерами, как этот Серебряный. С одной стороны — гнать их, конечно, надо в шею, чтобы работать не мешали. С другой — человек ведь от чистого сердца помощь предлагает. А что он вот такой — так это не вина его, а беда. Нет, посмеяться над ним — это святое, но при этом выпроводить его надо так, чтобы ему не слишком обидно было. Ну, и еще так, чтобы он больше никогда не возвращался, поскольку идеи у него и впрямь жуткие. Плюс — половая ориентация у него для нас не сильно подходящая.

И еще — охране на посту фитиля вкрутить. Я понимаю — они там поржали. А если бы он и вправду кусаться полез?

— Серега, не смей! — заорал я Жилину, одновременно с этим подмигивая ему. — Не вздумай калечить этого представителя нетрадиционной молодежи!

— Зашибу-у-у-у-у! — верно понял меня Жилин, вздымая над головой бутыль с водой. — Ой, зашибу! Ой, что здесь сейчас будет! Девки, зажмуривайтесь, сейчас этого здесь расплескает по всему помещению!

— Беги, Максимка! Беги, тебе говорят! — неожиданно басом рявкнул Петрович. — Мы его задержим!

Я подскочил к Сереге, который так и держал на вытянутых вверх руках баллон с водой и строил страшные рожи совсем уже опешившему Максимилиану.

— Бегите! — проорал ему и я. — Он у нас главный, мы на него работаем. Не поймет он ваших прогрессивных идей, так что уж будем жить, как жили, будем тут помаленьку догнивать. А вы идите, ищите себя. Идите — и не возвращайтесь!

— Не надо, Сереженька-а-а-а-а! — в голос завыла Шелестова, прижав пальцы с безукоризненным маникюром к щекам — Не надо, радима-а-а-а-ай! Посадют ведь тебя, как есть посадют! Снова!

— У-у-у-у-у-у! — Серега еще ногами затопал, и это было последней каплей для Максимилиана Серебряного.

Он скользнул за дверь, каблуки его сапожек выбили дробь из коридорного пола и стихли в районе лестницы.

— Ни тебе "спасибо", ни тебе — "до свидания", — Петрович покачал головой. — Что за человек? А мы ведь ему жизнь спасли.

— Что у вас тут за дурдом? — Сергей опустил баллон с водой на пол. — Это кто такой был?

— Гений из Петербурга, — пояснил я ему и захохотал. — Истинный знаток современной культуры и пророк в своем отечестве. Непризнанный пока, но с хорошими задатками.

— Главное — понимающий современные тенденции, — добавила Шелестова. — Сразу без штанов ходит, чтобы пробивать дорогу к вершинам рейтингов и славы было быстрее.

Остальных тоже как прорвало — смех не стихал еще минуты с две.

— Ну вот, — Шелестова, отсмеявшись, вытерла слезинки из уголков глаз. — Зачем сказали, что он из Питера был? У меня другая версия была. Я бы Сереге сказала, что он из Ташиного ящика вылез, что он зародился в плесени, среди объедков. Зародился, эволюционировал, и потребовал себе место в нашем коллективе. И Ташу все норовил "мамой" назвать.

— Вот видишь. — Мариэтта обличительно глянула на малышку, которая все-таки решила прикончить свое буррито. — Не я одна эта заметила!

— У меня иногда возникает ощущение, что ты не человек, а комар, — не выдержала Таша, дожевывая снедь. — Нудишь, нудишь…

Она рывком выдернула из стола верхний ящик и отправила его содержимое в корзину.

Чего там только не было — сухарики, фантики от конфет, коробочки с леденцами, несколько "чупа-чупсов", сушеные финики, пакетики с салфетками из любимого мной "КФС".

— Ребята, еще раз такое увижу — буду раз в квартал проверять у всех ящики столов, — сообщила Вика, наблюдавшая за этим с брезгливым выражением лица. — Или даже раз в месяц. Без обид. Ну, нельзя же так? И вправду тут до тараканов недалеко.

Она ткнула пальчиком в сторону ташиного мусорного ведра.

Соловьева сидела гордая, с высоко поднятой головой. Это был ее день. Впрочем, я бы на ее месте насторожился — уж больно многообещающими взглядами обменялись Таша, Шелестова и гамадрилы.

— Неудивительно, что ходят тут всякие, — Вика глянула на дверь. — И потом говорят, что, мол, гнильцой тянет. Так и тянет! В полном смысле этого слова. А вообще я сегодня с охраной поговорю — чего они сюда кого попало пускают? Даже нет. Я с Азовым поговорю. В конце концов — наша редакция, вся газета и даже это здание — собственность "Радеона". Так чего же они свою собственность не охраняют, почему тут таскаются всякие Серебряные? Что за бардак?

А что, она права. Кстати — полагаю, что просто пока руки до нашего здания у Азова не дошли. Но если Вика расскажет ему о нынешнем приключении, то ветеранам-прапорщикам из ЧОПА, что сидят внизу и неустанно разгадывают кроссворды, больше тут не служить.

И мне их как-то даже не жалко. Ну, правда — надо же головой думать, пропуская такое чудо? Даже если это делать из юмористических побуждений.

А если бы он просто оделся вот так, по-идиотски? Ну да, с виду — обычный пассивный гомосексуалист, а по сути — наемник-убийца. Посмотрел бы на нас, остроумных, достал бы ствол с глушителем, и через пару минут мы все были бы неживые. Я — как основная цель, а остальные — за компанию.

И все-таки — почему Азов снял охрану с дверей?

Впрочем — гадать не буду. Просто возьму и спрошу про это у него сам. Благо — все одно он меня ждет для очередной беседы. Правда, боюсь, как обычно ни к чему не ведущей.

И снова я ошибся, как видно — день у меня сегодня такой.

Позвонил я ему уже подъезжая к зданию, которое из-за разгулявшейся метели даже толком видно не было. Даже при нынешних бесснежных и теплых зимах в Москве ещё случаются вот эдакие метели, когда снег и ветер окружают тебя со всех сторон, полностью скрывая от взгляда белый свет.

Пока бежал от машины до здания — всего каких-то пятьдесят метров, мне все уши снегом занесло.

— Синие московские метели, — бормотал под нос себе я, отряхиваясь около проходной. — Все это красиво, когда ты на подобное в окно смотришь!

На посту была до боли в боку знакомая мне смена.

— Вот пропуск, — сунул я им под нос карточку. — Я — это я.

— Да уж не перепутаем теперь, — отвел в сторону глаза тот самый охранник. — Проходите.

— Харитон Юрьевич, — сразу же после того, как я вошел в холл, ко мне подошел незнакомый мне молодой человек в сером костюме и при галстуке. — А я вас жду.

— С целью? — почему-то в этот момент я пожалел, что так и не купил наплечную кобуру для "Кольта", который мне подарила Шелестова. Ну да, он всего лишь пугач пневматический, но все-таки.

— Илья Павлович велел, — задушевно, не сказать — сердечно, объяснил мне молодой человек. — Проследуйте за мной.

Ну вот, а я грешил на обыденность. А тут вон — что-то новое.

Молодой человек мягко, но при этом достаточно цепко ухватил меня за локоть и повлек за собой, ко входу во внутренние помещения. Не к лифтам, ведущим в центральное офисное здание, а именно в сторону жилого комплекса.

— Илью Палыча я всегда рад уважить, но мне бы домой зайти, пальто снять, — сообщил я ему. — На улице в нем в самый раз, в вот в помещениях — жарко.

— Ничего страшного, — успокоил меня молодой человек. — Там жарко не будет, так что не волнуйтесь.

Это он хорошо сказал. Где — "там"? Одно понятно — не дома.

Эту мысль я додумывал, лихо взмахивая рукой с часами. Ну нафиг эти игры. Если он свой — то хуже не будет, я вроде как бдю и молодец. А если нет — то хоть из здания меня уволочь не дадут.

Молодой человек заметил мое телодвижение и улыбнулся.

— Да не волнуйтесь вы, Харитон Юрьевич. Я на самом деле от Азова. А что про часы не забыли — так это вы молодец.

— Спасибо на добром слове, — буркнул я.

Он подвел меня к лифту, который как раз раскрылся, отодвинул мордатого сотрудника "Радеона", который его и вызывал, корректно так отодвинул, перед этим отпустив мой локоть. Сотрудник (явно нерядовой, другие тут не ходят) начал было возмущаться, но молодой человек как-то особо на него посмотрел, и тот затих.

— Заходим, Харитон Юрьевич, — сказал он мне, придерживая двери. — Нас ждут.

Я шагнул в кабину, которая тотчас за мной закрыла двери.

Против моих ожиданий молодой человек не стал нажимать на кнопку этажа сразу. Он достал из кармана небольшую связку ключей, выбрал один из них — короткий и толстый, вставил его в отверстие на панели с номерами этажей и повернул.

Там что-то щелкнуло и нижняя, ничем не занятая часть панели, тихонько шурша, отошла в сторону, открыв моему взгляду практически аналог верхней, только здесь цифры, обозначающие этажи начинались со знака "минус". Однако! Здесь девять этажей под землей. Офигеть. А, нет. Восемь. Там вон, на самом верху написано: "-1. Парковка", она за этаж, наверное, не считается. А может, и считается.

— Шпионские страсти, — сообщил я своему спутнику, почесав нос.

— Можно было бы и на спецлифте доехать, но до него идти дольше, — пояснил мне он и нажал цифру "-7".

Ехали мы недолго и вскоре двери, зашипев, открылись, явив мне до боли знакомую картину.

А я ведь тут был. Ну, или на подобном этаже был. Узкий коридор с однообразными закрытыми дверями без табличек, причем какие-то из них были даже без ручек, ковры на полу, те, которые гасят любой звук, и тусклые лампы на потолке.

У меня заболела почка — я вспомнил, как меня в одном из этих кабинетов метелил веселый и жизнерадостный охранник Володя и его не менее дружелюбный коллега. Как там его? Саша. Он тогда еще в штаны напустил, когда его Вика чуть не пристрелила.

А старшим у них был некто Лебедянский, он тогда успел ноги сделать. Со всей этой суетой я про него и забыл совсем.

— Скажите, — обратился я к своему спутнику, имени которого так до сих пор и не знал. — Вы случайно не знаете — Лебедянского-то нашли?

Не знаю почему, но у меня появилась уверенность в том, что, во-первых, этот молодой человек действительно работает на Азова, во-вторых — это не очень-то и простой сотрудник. Надо думать, что он из молодых, да из ранних, так что может знать.

— Нашли, — подтверждая мои предположения, сообщил мне он, шагая впереди меня по узкому коридору. — В канале имени Москвы, разбухшего от воды и порядком объеденного рыбами. Его в районе Яхромы нашли, там насосная станция, льда нет. Судя по всему, недолго он побегать успел. Впрочем, повезло ему, легко умер, от пули в затылок. Если бы мы его сами схомутали, то так легко ему бы не отделаться.

— А вас как зовут? — спросил у него я. — Нехорошо получается — вы мое имя знаете, я ваше — нет.

— Стас, — юноша остановился, повернулся ко мне и протянул руку. — Стас Ватутин.

— Ватутин, — я пожал его крепкую ладонь. — Знакомая фамилия.

— Вы знакомы с моим старшим братом, — пояснил мне Стас. — Он тоже здесь работает.

Ну да, точно. Как раз в тот день, когда меня били и возили в милицию, я и видел его, Ватутина-старшего. Он этих двух гавриков ко мне на очную ставку доставлял.

— Пришли. — Стас остановился около одной из десятков безликих серых дверей и постучал в нее костяшками пальцев.

Она немедленно открылась, и я увидел Азова — без пиджака, с ослабленным узлом галстука и с сигаретой в зубах. Типажности добавляла наплечная кобура, из которой виднелась рукоять пистолета немалых размеров и, надо думать, такого же калибра. Я в оружии не спец, но это явно была непростая машинка, возможно даже сделанная на заказ.

— О, Киф, — Азов протянул мне руку, одновременно с этим выходя в коридор и прикрывая дверь. — Наконец-то. Заждались мы тебя, дружище. Сигарету?

Он запустил руку в карман штанов и достал оттуда помятую пачку "Лаки Страйк".

— А тут курить-то можно? — я повертел головой. — Пепельниц нет, ковры кругом. Не наругают нас?

— Это мой этаж, дружище Киф, — и Азов, непривычно бодрый, не сказать — веселый, хлопнул меня по плечу. — Здесь мои владения и только я тут решаю, что тут и как. Так что кури смело.

Я вытянул сигарету из пачки, Азов щелкнул зажигалкой.

— Ну? — он глянул на Стаса.

— Часы использовал, — бесстрастно ответил тот. — А все остальное делал неправильно.

— Что же ты? — укоризненно сказал мне Азов. — Ай-яй-яй!

— Чего опять не так? — возмутился я, плюнув на условности и стряхивая пепел на ковер.

— Почти все не так, — Азов ухватил меня за ухо. — Почему куда-то пошел с незнакомым человеком? Почему мне не позвонил и не уточнил — посылал я кого-то тебя встречать или нет? Почему не остался в холле, где есть люди и охрана? Когда взрослеть и умнеть будем?

— Кто подставил кролика Роджера? — в тон ему проорал я. — Как закалялась сталь?

Ухо Азов отпустил. Кстати — больно было, его пальцами гвозди забивать можно.

— Тьфу на тебя, Никифоров, — сообщил он мне. — Сам подставляешься постоянно, а потом на меня все шишки валятся. Нет, в моем хозяйстве тоже сквозит, что греха таить, но ты — это вовсе стихийное бедствие.

— Я специально так поступил, — затянулся я сигаретой и завертел головой. Пепел — пеплом, но чинарик на пол бросать не хотелось. — Если бы Стас был вражиной, мы бы его на живца поймали.

— Так себе версия, — прищурился Азов. — Ну очень так себе. Даже на версию не тянет, так, попытка. Еще пробовать будешь?

Ватутин тем временем открыл дверь, ведущую в кабинет, соседствующий с тем, откуда вышел Азов и принес оттуда пепельницу.

— Оправдываться или лажать? — уточнил я, поглаживая ухо и туша сигарету.

— Второе — неизбежно, ты все равно где-то непременно проколешься, — печально вздохнул Илья Павлович. — На другое я уже и не надеюсь. Оправдание по сегодняшнему случаю, разумеется.

— Нет, не будет, — рубанул воздух ладонью я. — Ладно, согласен, обмишурился. Ругайте.

— Киф, это не игры, — посерьезнел Азов. — Это не "казаки-разбойники" в старом московском дворе. Твои судьба и жизнь находятся в зоне интересов сразу нескольких сторон в одной очень запутанной партии. Ты одновременно и приз, и добыча, и мишень. Все сразу. И если ты не станешь хоть минимально беречь свою бедовую головушку, то я однажды опоздаю насовсем. Меня уже несколько раз переиграли, поскольку я не всесилен. Тебе пока везет, но долго ли твоя удача будет с тобой?

— Ну, вот, не командный я игрок, — даже не стал оправдываться я. — Привычка у меня такая — сам влип, сам выбираюсь, не надеясь ни на кого. Я привык так жить, понимаете, Илья Палыч? Мозги — не лампочка, их сразу не выключишь, мне нужно время. Я приноровлюсь, слово даю.

— У тебя нет времени, — очень спокойно сказал Азов. — Причем давно. Что до твоих обещаний и всего остального… У меня на это все есть простой ответ. Я бы даже сказал — интерактив. Вот, смотри.

Он распахнул дверь кабинета и в его глубине я у видел сидящего на железном кресле довольно странной формы мужчину, с очень бледным лицом, крепкого, плечистого и коротко стриженого. Что примечательно — к этому креслу он был прикован наручниками, то есть находился он здесь, как минимум, не по доброй воле.

— Знаешь, кто это? — показал мне на него Азов.

— Нет, — вгляделся в лицо человека я и уверенно повторил. — Нет, никогда его не видел.

— Это, Киф, смертушка твоя, — и Азов приобнял меня за плечи.

— Да ладно? — вот теперь мне стало на самом деле очень и очень интересно — это кто же такой?

Впрочем, я уже догадался, и эту догадку секундой позже подтвердил Азов.

— Ромео, — легко, будто танцуя он приблизился к мужчине. — Как мне жаль, что ты Ромео!

— Извини, — мужчина криво улыбнулся, глядя на безопасника "Радеона". — Не могу я тебя женою сделать, я не по этой части. Но вообще — меня с этой шуткой уже замучили. Что, во всей пьесе, других цитат нет?

— Я догадывался, — поведал задушевно ему Азов. — Но Киф у нас натура творческая, вот я и решил представить тебя ему вот эдак, с литературным подтекстом.

— Киф у вас натура везучая, — мужчина уставился на меня. — Я ведь сразу предлагал решить дело просто. Снайперская винтовка, крыша дома напротив твоей квартиры, дождаться, пока ты не надумаешь покурить на балкончике — и никаких проблем не было бы. И меня здесь не было бы сейчас. Не то, что здесь, в холодной стране не было бы. Но нет, не дали. И что в результате? Сначала тебя спрятали тут, а теперь и я здесь оказался.

— Я даже не знаю, что сказать, — снова потрогал я горящее ухо. — Как профессионал, я вас понимаю, но как человек, о котором, собственно, идет речь — только рад тому, что вы с работодателем не нашли общего языка.

— На самом деле я тебе услугу оказывал, — мужчина сплюнул на пол, слюна была с примесью красного, как видно — крови. — Сам рассуди — если мне не дали убить тебя просто и легко, значит у тех, кто мне платит, на твою личность есть какие-то другие планы. И не думаю, что это планы по поводу того, как сделать тебя счастливым.

— Илья Палыч, вот скажи мне, — я повернулся к безопаснику, который стоя за спиной Ромео, опирался одной рукой на спинку железного кресла. — Почему меня все хотят убить? Понять бы — с чего? Может, я видел, чего такое, что тому причиной служит, или прочел что-то? Я ведь даже сам не знаю, что я знаю! Да, фраза кривая и составлена не слишком правильно, но она верна по сути своей!

— Может, — согласился со мной Азов. — Мы же об этом уже говорили. А может, дело не в этом, может, просто ты кому-то мешаешь. Но скорее всего — что-то ты и впрямь ведаешь, вот только, как ты верно заметил, сам не ведаешь что. И вот этот что-то знает. Но не говорит. Например, он знает, что за бумаги ты должен был подписать.

— Не понимаю, о каких бумагах идет речь, — равнодушно произнес Ромео. — Моя задача была — доставить вот этого человека в то место, которое мне назовут. Он должен был быть жив и невредим настолько, насколько это возможно. По крайней мере, он должен был находиться в памяти, а также у него должен был быть цел позвоночник и правая рука.

— А? — я подумал, что ослышался. — При чем тут позвоночник? Рука — понятно, но позвоночник?

— Чтобы ходить мог, — пояснил Стас. — Если перебить его, то это будет вряд ли возможно. А может — еще зачем. Может, дело в пытках, кто его знает?

Вот тут меня тряхануло. Пытать — это уже совсем перебор. Не хочу я, чтобы меня пытали.

Раньше на меня просто охотились, это было неприятно, страшно и достаточно дискомфортно. А вот сейчас до меня отчетливо донесся скрип дыбы, запах паленого волоса, крови и дерьма — и это уже был очень и очень неприятный запах.

— Именно, — подтвердил Ромео. — Мой наниматель очень вас не любит. Скажу по секрету — даже если бы вы все подписали, он все равно бы вас непременно помучал вволю. Да еще бы и растянул бы это удовольствие на недельку-другую. Так что я для вас благодетель. Пуля в лоб — это очень гуманный способ ухода из жизни, в вашем случае.

— Благодетель, — повторил я. — А кто наниматель, я так понимаю, вы мне не скажете?

— Конечно не скажу, — подтвердил Ромео. — Как и им. Профессиональная этика. Ну, и личное упрямство, как без этого.

— Есть такое, — подтвердил Азов. — Молчит как рыба, прости за банальность. Уж мы и так, и эдак — не хочет говорить.

— Но вы же наемник, — я присел на корточки напротив прикованного человека, который с иронией смотрел на меня. — Вы работаете за деньги. У "Радеона" есть деньги. Много денег. Просто назовите сумму.

Мне таких полномочий никто не давал, но нутро мне подсказывало, что в этом вопросе никто препонов мне ставить не будет.

— Пустое. — Азов цокнул языком — Мы с ним уже три дня общаемся, все перепробовали. Ну, кроме совсем уж радикальных мер. Нет, за ними дело не встало бы, поверь мне, но хочется этого красавца сохранить в товарном виде. Старик не любит этого, а может сложиться так, что он сам захочет пообщаться с ним. Вряд ли, конечно, но — кто знает.

— Да и не даст это результата, — я поморщился. — Видал я таких, как он. Ромео, ты же вроде во "Французском Легионе" служил, я ничего не путаю?

— Было дело, — охотно подтвердил прикованный мужчина.

— Ну вот, — я вздохнул. — С легионерами я не общался, врать не буду, зато брал интервью у нескольких наемников из "Диких гусей", когда в Сербии был. Это не люди, это кремни. Нет, среди них тоже всякие попадаются, но в большинстве своем они такие. Не думаю, что легионеры от них сильно отличаются.

— Отличаются, — сказал Ватутин. — "Дикие гуси" в основном профессиональных военных вербуют, а в "Легион" кого только не берут.

— Хорошо, — я поднялся на ноги. — Только вот этот — из таких, упертых. Но есть ведь и другие методы? Скажем так — фармакологические. Скополамин, например, про него даже я знаю. Подозреваю, что наука на этом деле не остановилась, есть и другие средства той же направленности.

— А потом меня спрашивают — за что я не люблю людей? — саркастично сказал Ромео. — И вот за что вас любить? Я с ним как с человеком — беседую, пытался от смерти страшной и болезненной спасти, а он химией меня пичкать хочет.

— Слушай, твой вариант моего спасения тоже не лучший, — повернулся я к нему. — Ну да, быстро умереть лучше, чем медленно и мучительно, только вот меня больше устраивает развитие событий, где я вовсе не умираю. А оно возможно в том случае, если ты перестанешь молчать и расскажешь нам, кто тебя нанял. Илья Павлович найдет этого человека, а дальше все будет очень хорошо.

— Ты так думаешь? — лукаво прищурил левый глаз Ромео. — И что будет дальше?

— И Элли возвратится с Тотошкою домой, — ответил ему я и глянул на Азова. — Так что насчет моей идеи?

— Она вторична, — Азов усмехнулся. — Кололи. Хороший препарат кололи. Он смеется, как идиот, и бормочет всякую ересь на пяти языках. Мы эти записи даже психологам показывали, — бессвязный бред — и только. А частить нельзя, он в овощ превратиться может.

— Могу, — подтвердил Ромео. — А меня, возможно, еще некоему Старику показывать придется.

— Нашел чему радоваться, — сообщил ему я. — Ты в этой связи находишься в том же положении, что и я в случае с тобой. Этот застенок — аналог пули в лоб, понял? Радуется он. Знал бы ты, что тебя ждет — сейчас бы все рассказал. И лучше расскажи, тебе это дешевле выйдет. И сейчас уже я тебе услугу оказываю этим советом, так что мы квиты.

— Эй-эй, — Азов положил мне руку на плечо. — Тебя заносит, дружище.

— Ну да, — я глубоко вздохнул. — Илья Палыч, ну если вы все перепробовали, то зачем меня сюда позвали?

— Чтобы ты на вот этого красавца поглядел. — Азов в короткой прическе Ромео каким-то образом нашел волосы, за которые можно было уцепиться, и резко рванул за них, поднимая его лицо вверх. — Это он Алексея убил. И тебя убил бы. Поверь, Киф, в лицо своей смерти посмотреть всегда полезно. Как минимум для того, чтобы понять, насколько ты неуверенно стоишь на этой Земле. Даже если ты думаешь, что ты все контролируешь, и тебе подвластно все, что только можно — это не так. У судьбы всегда есть та соломинка, которая переломит твою спину.

— А еще? — я был уверен, что это не все.

— А ещё? — Азов задрал голову сузившего от боли глаза Ромео еще выше, и теперь его щека касалась щеки наемника. — А еще я хочу, чтобы ты осознал. Он — здесь. И тот, кто его нанял, возможно, про это знает или догадывается. Может быть, и нет, но скорее всего — да. Какие из этого выводы?

— Твою мать! — как я сразу-то об этом не подумал.

— Верно, — Азов широко улыбнулся. — Он не знает, как долго Ромео будет молчать, а значит — ускорится. Если до того этот некто хотел тебя помучить, то теперь, возможно, захочет просто убить.

Глава девятнадцатая
в которой герой убеждается в том, что все имеет свои пределы

— Я против, — мое мнение по данному вопросу за последние несколько месяцев не поменялось.

— И я против. Зачем нам твой труп? Нас за него ругать будут, — поддержал меня Азов. — И вон, Ватутин тоже вряд ли выступает "за".

— Натурально, — подтвердил Стас. — Я — против. Ромео, а ты как?

— Воздержусь, — неожиданно сказал тот. — Мне за него пока сумму целиком не перечислили, только аванс. Да я против этого парня ничего лично и не имею, если говорить честно. Я вообще-то человек широких взглядов и вообще не агрессивен по сути своей, и убивать кого-то не является моим хобби. Просто он — моя работа. Кто-то свеклу выращивает, кто-то оладьи печет, а я вот…

— Стоп-стоп, — остановил я его. — Если бы мне платили по рублю за каждый раз, когда я выслушиваю подобные речи, я бы давно себе мотороллер уже на эти деньги купил.

— Можно подумать, что твоя последняя фраза сильно оригинальна! — по-моему, обиделся Ромео. — Такой же киношный штамп.

— А зачем тебе мотороллер? — Азов потер подбородок.

— Забыли, — я помахал руками практически в стиле "Vogue". — Илья Палыч, я уже привык жить в состоянии "на грани", но сейчас вы меня совсем испугали. А когда я боюсь, то у меня сразу возникает много вопросов.

— Задавай, — разрешил мне Азов.

— Первый, — я показал ему указательный палец. — Вот вы этого красавца уже не первый день мытарите, так?

— Есть такое, — признал Азов.

— Стало быть, к малоутешительному выводу относительно моей судьбинушки пришли не вчера, — я развивал свою мысль дальше. — И, тем не менее — сняли охрану со здания редакции, открыв туда доступ всем желающим прострелить мне голову. Вопрос!

Я снова пошевелил пальцем.

— С какого ляда это было сделано? — понятливо продолжил мою мысль Азов.

— Бинго, — хлопнул в ладоши я.

— В самом деле — нелогично, — поддержал меня Ромео. — Молодой человек, а вы не рассматривали возможность того, что он играет не на вашей стороне? А что? Скажем — дали ему денежку и сказали: "Охрану сними, и обеспеченная старость у тебя в кармане". Такое часто бывает, поверьте профессионалу. Я и сам такие штуки проворачивал, через подставных лиц, правда.

— Надо давно тебя позвать было, — заметил Азов, одобрительно глянув на меня. — Вон он при тебе каким разговорчивым стал.

Отвечать я ему не стал, вместо этого задумчиво на него посмотрел. Самое забавное, что Ромео, по сути, был прав.

Мне некогда Азова аттестовали как суперпрофи, но я за все это время ничего подобного ведь ни разу так и не увидел. Я до сих пор жив — это верно, но его заслуг в этом особо нет. На поприще моего спасения отметились все и всё — случайности, совпадения, посторонние люди, даже я сам — но только не тот, кто должен был это делать, то есть — он. Даже хваленые часы, про которые мне весь мозг Азов просверлил — и те меня подвели в результате.

Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность. А их ведь было поболе, этих оплошностей, осечек и провалов. Куда не ткни — пробоина, прореха или просто дыра.

Эк меня на синонимы пробило. Это нервное. И еще — чебуреков захотелось, тоже верный признак того, что я в душевном раздрае.

Собственно, в заслуги Азову можно было занести только покойного Алексея, не имеющий ко мне отношения трюк со Стариком, когда он лихо сберег свою шею, да вот, захват Ромео. И то еще неизвестно, кто тут сработал. Может, родственник Зимина по имени Эдвард? Он хоть мне и не нравился, но при этом и правда знал, как делать свое дело.

— Неприятно ты как-то молчишь, — Азов потряс меня за плечо. — Киф? Ты заснул, что ли? Стоя, как боевая лошадь?

— Не сплю, не сплю, — ответил ему я. — Бодрствую.

— Вот так и теряют друзей, — сообщил Ватутину Азов. — Какой-то пустозвон напраслину возвел — и все хорошее, что было между людьми, сразу же забыто. А ведь этот Ромео убить тебя хотел. Киф, ты это не забыл?

— Да вы что такое говорите? — по возможности широко распахнув глаза, я уставился на безопасника. — Неужто я его послушаю?

— А как же! — довольно крякнул Ромео. — Уже послушал. Нет, парень, в покер тебе играть садиться нельзя, у тебя все на лице написано. Кстати — это уже второй мой тебе хороший совет за последние пять минут. Не забудь добра, которое я тебе сделал.

— Не забуду, — отозвался я. — Обещаю. Даже больше скажу — сразу же добро добром и верну. Стас.

— Да? — отозвался Ватутин.

— Мне почему-то кажется, что его именно ты будешь убивать, — проникновенно обратился я к нему. — Личная просьба. Если не сложно — ты, когда его исполнять будешь, выстрели ему в голову. Ну, так, чтобы он сразу умер, чтобы не мучался. Чего его мытарить?

— Сейчас прямо заплачу. — Ромео пошмыгал носом. — Ох, и душевный ты человек, Харитон Никифоров.

— Сызмальства такой, — в моем голосе было достаточно достоинства.

Азов расхохотался.

— Вы знаете, если бы Брехт был жив, то непременно про нас написал бы пьесу, — внезапно заявил он. — И назвал бы "Сплошь негодяи в доме". Нет, в "Трехгрошевой опере" у него тоже не было ни одного положительного героя, но мы это бессмертное творение заткнули за пояс.

— Было уже такое название, — расстроил я его. — И потом — не такие уж мы и негодяи.

— Да-да, — поддержал меня Ромео. — И нечего разговор переводить на другие темы. Что, верный пес? Сдал ты этого бедолагу Кифа, сдал, я-то знаю, что это так! Я бы даже сказал — отдал на заклание!

— Нет, положительно, надо почаще приводить Кифа на мой этаж, — радостно сообщил Ватутину Азов. — Какой благотворный эффект, а!

Как он нанес удар Ромео, я даже не заметил, это было молниеносное смазанное движение. Вот убийца скалится — и вот он уже выплевывает осколки зубов на пол и харкает кровью.

— Так нельзя же? — вытаращил глаза я. — Ну, портить его фасад. Старик не поймет!

Впрочем — оно и к лучшему. А если получится — я еще и своих умозаключений добавлю. Если и не Старику — то Зимину точно. Или нет. Лучше даже Валяеву, у них давняя с Азовым любовь.

— Если очень хочется — то можно даже то, чего нельзя, — заметил Азов., шевеля пальцами руки, которой он нанес удар, и поправляя полоску белой ткани, которая была на нее намотана. Точнее — белой с красными пятнами — Вот тебе говорили — нельзя никого к себе приближать из сотрудников "Радеона", да? Ну, кроме узкого круга лиц, допущенных к информации о тебе. И что, ты меня послушал?

— Чего-то не помню я такого запрета, — буркнул я.

— Было-было. — Азов изобразил ногами нечто вроде чечетки. — Ты просто забыл. И нарушил этот мой запрет. Кто свел дружбу с некоей Анжеликой Колокольниковой, сотрудницей гостиничного крыла? Ладно бы — амурную, на то этот персонал и существует. Но — нет, ты пообещал ей карьерную поддержку за определенные услуги, то есть, по факту, присвоил ей ранг доверенного лица. А это — очень самонадеянный шаг.

Я молчал — сказать в ответ мне было нечего. Запрета я такого не помнил, но это было и не столь важно — мое слово против его ни при каких условиях не плясало.

— И что мне теперь с этой Ликой делать? — продолжал препарировать меня Азов. — По-хорошему — надо бы ее привести на этот этаж, да поговорить с ней как следует, — а не засланная ли она к нам? Так сказать — не агент ли она влияния? Опять же — ты мне толкуешь про то, что я тебя не оберегаю так, как должно. Милый мой Киф, охрана — это не только хватание за пистолет и палец, приставленный к микрофону в ухе. Охрана — это отсечение потенциальных опасностей. Где у тебя животик тогда заболел? В загородном доме, одной из владелиц которого является некая Елена Шелестова, по стечению обстоятельств являющаяся лицом, имеющим постоянный прямой доступ к тебе. И по-хорошему, по правильному, мне надо было бы ее с пристрастием допросить. Ну да, сюда её не привезешь, но вот в казенный дом — запросто, благо формальный повод для этого всегда найти можно. Да не в какой-нибудь третьеразрядный казенный дом, а в тот, что стоит на Мясницкой, в самом её начале. И даже папа ее помочь ей не смог бы — его слово против нашего не потянет. У него есть связи, нет спора, но связи одно, — а родство — другое. И кто знает, сколько времени она там провела бы — может день, а может — и год. Выяснение истины — процесс не только неблагодарный, но и очень, очень длительный.

Шах и мат. Воистину — не буди лихо, пока оно тихо. Не знаю, брал ли он меня сейчас "на пушку", но проверять я это не стану. А если — нет? И попадут эти две девочки под раздачу.

Мое дело — табак, это я осознал довольно давно и уже к этой мысли как-то даже привык. Возможно, я утащу с собой и Вику — но это ее выбор. Не сомневаюсь, что и она тоже все давно поняла и, если хотела бы уйти, — уже ушла бы.

Но этих двух я с собой тащить не хочу. Если ТАМ что-то есть, то и без них одна из чаш весов будет куда как тяжела, ибо жил я грешно. И дополнительно ее нагружать я не желаю.

— И это еще не все, — Азов назидательно поднял указательный палец. — Можно вспомнить и про…

— Можно. — Я сложил ладони в жест "простите". — Но не нужно. Я все понял.

— Все ли? — уточнил Азов. — Точно?

— Все, — подтвердил я. — Просто я дилетант, оценить всех тонкостей вашего охранного ремесла не могу. Правильно вы все делаете. Если меня кто спросит — так и скажу.

Раздался кхекающий звук — это смеялся Ромео, безобразно кривя свой окровавленный рот и разбрызгивая вокруг багровые сгустки слюны.

— Просто ты молодой ишшо, — меня потрепали по плечу и мне подмигнули. — И еще… Ты видишь только часть картины вокруг себя. Маленькую и незначительную часть. Я вижу куда больше — но тоже далеко не все. Есть тот, кто видит почти все — но это совсем другой уровень восприятия, нам до него не дотянуться.

Вот это я не понял, к чему сказано было, но кивнул — мол, да. Так оно и есть на самом деле, я даже об этом думал. А он об этом уже говорил.

— Ты наверняка полагаешь, что жив только благодаря своей везучести и ушлости? — продолжал Азов. — Нет, не без того, но на самом деле факторов во всем этом было куда как больше, просто ты про них не знаешь. Я знал каждый твой шаг, или почти каждый. Да и сейчас знаю. Люди — рабы привычек, ты не исключение. И вот этот весельчак — тоже. Ведь вроде куда как умен, а уж насколько сноровист! После того, как его повязали, я двоих ребят в морг отправил, троих — в реанимацию. А что его погубило? Привычка.

— Прямо уф и погубило? — прошепелявил Ромео. — Знафит — фсё?

— Молчи, убивец, — приказал ему Азов и снова повернулся ко мне. — Привычка у него — не оставлять в живых тех, кто его видел. А та парочка, что из больницы, его в лицо знала. Если ты помнишь — парня тогда еще, в больнице положили, а вот девка сбежала. Но — ненадолго и недалеко, на финской границе мы ее прихватили. И вот этому красавцу подставили. Красиво сработали, технично.

— Крифо и косо, — поморщился Ромео.

— Вот не надо, — Азов погрозил ему пальцем. — Если бы ты чего почуял — не сунулся бы в тот дом. Так что все было сделано как надо, и мы тебя, шустрого, таки поймали. Хотя, признаюсь, ты в своем деле — орел. Представляешь, Киф — девке-то он горло успел располосовать. Я так и не понял — когда он это успел сделать? Вроде мы сразу его приняли, как он в дом зашел. Скажи, родной, как это у тебя так ловко получилось, а? Или — это не твоих рук дело? Как специалист специалисту скажи. Ну, вот не люблю я, когда чего-то не знаю.

— И не узнаеф! — развеселился Ромео — Умный ты умный, а дуфак!

На этот раз его ударил Ватутин, в живот, да так, что я даже услышал, как у Ромео селезенка екнула.

Нет, не дотянет он до встречи со Стариком, никак не дотянет.

— Так что, мы поняли друг друга? — спросил у меня Азов, опуская мне свои широки ладони на плечи.

— Между нами никогда не было недопониманий, — посмотрел ему в глаза я. — И все мои друзья — и мальчики, и девочки, всегда видят в вас опору и защиту, которая их никогда в обиду не даст, и сама не обидит.

— Так оно и есть на самом деле, — подтвердил Азов без улыбки. — Да, вот еще что… Если Колокольниковой надо будет протекцию оказать, то скажи мне об этом. СБ "Радеона" всегда с радостью помогает перспективным сотрудникам в вопросах их продвижения по карьерной лестнице. И еще одна мелочь, для тебя, скорее всего, приятная. Некая Дарья, рыженькая такая, переведена с ресепшен во внутреннюю службу обслуживания офисных этажей. Ты ее в холле больше не увидишь.

— Вот за это — большое человеческое спасибо, — я потряс руку Азова.

— Но по офисному зданию — не мотайся без нужды, — посоветовал он мне. — Убрать ее совсем я не могу. Есть вещи, которые даже я не в состоянии сделать.

Да кто эта Дарья такая-то? Впрочем — какая разница. Я на офисных этажах не бываю, кроме самых верхних, а в то, что когда-то мне перепадет большой кабинет на одном из них, у меня давно веры нет. Да и с самого начала ее особо не было.

— Мне чего-то так стыдно стало, — поведал я Азову. — Каких-то глупостей я наговорил.

— Вот видишь, Стас, — Азов повернулся к своему сотруднику. — Я же тебе говорил — он более чем здравомыслящий человек. Не будет у тебя с ним проблем, причем — никаких.

Ватутин согласно кивнул.

— Вот сейчас не очень понятно было, — тактично произнес я.

— Отныне ты — забота Стаса, — объяснил мне Азов. — Я потому его к тебе и послал. И вообще сюда тебя позвал. Хотел, чтобы ты с ним познакомился в неформальной обстановке. Опять же — на мои владения поглядел.

Ромео снова закхекал, а я все понял.

Прав Азов — я вижу ровно столько, сколько мне дают увидеть. В данном случае — после этих слов я увидел всю картину целиком. Мне просто снова указали на мое место. Вот так — ненавязчиво, наглядно и с юморком.

— Стас теперь твоя тень, — Азов постучал Ватутину по груди кулаком. — Он тебя сбережет и защитит. Если уж не он — то никто. Но и ты соответствуй. Слушай его, во всем старайся помочь, не выкидывай эти свои фортеля. Думаю, на этот раз я до тебя достучался?

— Не то слово, — заверил я его. — Все понял, все сделаю.

— И помни о том, что обещал, — очень тихо и, если честно, очень страшно произнес Азов. — Слово сказано и услышано.

— Будет, — кивнул я, полностью уверившись в том, что мне еще свезло. Он меня мог бы и куда более эффективно в бараний рог согнуть.

Вот только что мне еще интересно — это настоящий Ромео или липовый? Теперь я уже ни в чем не уверен.

— Ну, коли все понял — так и ступай, — отпустил меня Азов. — А я вот, с нашим другом ещё побеседую. Побеседую — и пойду дантиста вызывать. Будем ему новые челюсти делать, а то ведь он даже есть не сможет. Что мне ему — собственноручно кашу варить? Стас, проводи моего друга до его номера.

Если честно — покойный Алексей мне нравился больше Ватутина. Он не был занудой, а этот — был.

— Киф, вам следует выполнять все мои указания должно и своевременно, — как комар зудел он мне над ухом, когда мы шли коридором обратно к лифту.

— Буду, — пообещал я ему с чистым сердцем.

— Мало мне это сказать, надо выполнять то, что вам предписано. — Ватутин говорил монотонно, от этого меня даже на ходу потянуло в сон. — Сколько раз вам было сказано, что обо всем необычном, нестандартном и неожиданном надо докладывать сразу же?

— Много раз, — заинтересовался я. А куда это он гнет?

— Так чего же вы не рассказали Илье Павловичу и мне о том визитере, что сегодня посетил ваш офис? — надо же, в голосе Стаса появилась то ли ирония, то ли даже сарказм.

— Вы про то чудило, которое сегодня притащилось спасать наше издание? — уточнил я. — Да чего о нем рассказывать-то? Ну, забрел клоун, мало что ли таких по издательствам шляется? И все через одного — или великие знатоки литературы, коим нет равных, или непризнанные гении.

Что-то мне сдается — не просто так к нам этот Максимилиан на огонек заглянул.

— А если бы это был коллега Ромео? — предсказуемо спросил у меня Ватутин. — Если он пришел на первичный осмотр предполагаемого места убийства? Прикидывает, где вас лучше отработать — в редакции, на выходе из нее, у "Радеона". А вся эта попугайность — прикрытие, не более. Это азы — все видят упаковку, но никто не вспомнит, что в ней было. Ни лица, ни роста, ни примет. Только то, что шарф зеленый, и то, что на нем были сапоги с каблуками.

— Подставной, — обвинительно произнес я. — Не доверяете!

— Не доверяю, — подтвердил Ватутин. — Вы сами создаете себе проблемы, а после вините во всем нас. Выполняй же вы то, что вам предписано — и хлопот у всех было бы меньше.

— И в больницу я тоже из-за этого угодил? — не удержался я.

— Нет, больница — это не прогнозируется, — и не подумал обидеться Ватутин. — Да, сразу — этот Серебряный был не подставной. Точнее — не совсем подставной. Он и в самом деле такой — и по ориентации, и по не слишком высокой крепости ума. Вы очень точно заметили — по факту это "городской сумасшедший". Типаж оказался подходящий, мы его только немного подтолкнули в вашем направлении, вот и все. Сказали, что ваш журнал станет его рупором в мир, что только он сможет спасти его, что люди в цифровом пространстве ждут мессию, которым он является… Все, как всегда. А потом я стал ждать — догадаетесь вы вызвать работников службы безопасности или нет.

— Не вызвал, — признал я.

— Хуже того — вы об этом происшествии даже не упомянули, — обличительно добил меня Ватутин. — Вы про него просто забыли. А ведь все чаще всего решают детали и мелочи. Из них составляется общая картина.

Ну да, он зануда. Но зануда, который знает, что делать. Парадоксально — но мне стало как-то спокойнее.

— Ничего, — Ватутин вошел в кабину лифта, я следом за ним. — Мы еще побеседуем и с вами, и с Викторией Евгеньевной о том, как правильно себя вести в тех или иных ситуациях. Если уж мне вас поручили — будем добиваться порядка во всех вопросах.

Он повернул ключ и нажал на кнопку с номером моего этажа.

Надо заметить, что по дороге наверх случилось забавное происшествие, заставившее меня призадуматься.

Доехав до первого этажа, кабина остановилась, и с легким "пш-ш-ш" открыла двери, за которыми обнаружились две дамы средних лет, в дорогих деловых костюмах и изящных очочках, которые нынче в тренде.

Увидев Ватутина, который изобразил что-то вроде улыбки, и поняв, что мы не приехали сверху вниз, а, напротив — едем наверх, они как-то смутились и дружно замахали руками, приговаривая:

— Езжайте-езжайте, мы на следующем!

А еще я услышал парный облегченный вздох, когда двери закрылись.

Вот интересно — это они Стаса так испугались, или самого факта того, откуда мы на первый этаж поднялись?

Он довел меня до моего номера, и у двери сообщил:

— Итак — никакой самодеятельности, беспечности и самоуверенности. Договорились?

В принципе я это уже столько раз слышал за последние полгода, что, применив мое недавнее сравнение, можно было бы не мотороллер купить, а даже мотоцикл, но послушно кивнул и подтвердил:

— Яволь.

— В субботу у вас каток, — невозмутимо продолжил Ватутин. — Ведите себя естественно, ничего не бойтесь, отдыхайте, катайтесь, пейте глинтвейн.

— Глинтвейн не хочу, — потер я пальто в районе бока, ощутив, что все-таки я здорово вспотел. То ли от эмоций, то ли еще почему. — Ну его совсем.

— Пейте кофе, — разрешил Ватутин. — С булочкой. Но если я появлюсь и скажу, что вам пора уходить — чтобы не было никаких: "Ну можно еще немножко покататься?". Собираетесь и покидаете каток. Это ясно?

— Предельно. — У меня в душе колыхнулись какие-то смутные ассоциации со службой в армии. Ишь, как он за меня взялся, как когда-то сержант Полетаев.

Интересно, за проколы он мне в грудину будет бить?

— Еще раз — никакой самодеятельности, — предупредил меня Стас. — И все пройдет хорошо.

— Ваши бы слова… — я открыл дверь и приветливо пригласил его:

— Может — кофейку?

— Благодарю, — отказался тот. — Уже пил сегодня.

И он направился по коридору в сторону лифта.

— На нет и суда нет, — пробормотал себе под нос я и вошел в номер.

Вика еще не приехала, но это было и не удивительно — номер ушел в печать, она всегда контролировала этот процесс до конца. А вот мне в последнее время этого делать не доводилось, что немного печалило — так и квалификацию можно растерять.

Помыкавшись по комнатам, я плюнул на все и полез в капсулу, — раньше туда залезу — раньше все дела закончу. Хотя — о чем я? Поди их, закончи, коли одно подходит к концу — еще три новых вылезает наружу.

— Заявился, — сразу же после входа в игру меня взяли за края кирасы маленькие, но крепкие девичьи руки. — Скотина такая!

— Я все-таки твой лидер! — возразил Кролине я. — Проявляй уважение!

— Да я парней на свидании больше пяти минут не жду! — продолжала возмущаться та. — И если такое случается — сразу их номера из телефона стираю!

— Я в парни тебе уже не гожусь, — я задергался, пытаясь освободиться. — Я тебе в дядюшки гожусь, ко мне запросы должны быть другие!

— Так его! — донеслось сверху, из башенного окна-бойницы. — Правильно!

А, сестрица голос подала! Змеюка подколодная…

— Я его жду! — меня трясли как мешок. — А он где-то шляется!

— Они женаты? — спросила у Сайрин, с интересом глядящей на происходящее, незнакомая мне девушка-магичка — В смысле — в реале? Чего она его так?

— Начинаю думать, что да, — глубокомысленно ответила та. — Иначе — с чего бы ей его так мутузить?

— Дуры! — отпустила меня Кро. — Просто я очень злая на него.

— Бывает, — переглянулись девушки, убеждаясь в своем предположении.

— Все, шоу окончено, — рыкнул я на собравшуюся вокруг нас небольшую толпу. — Что, дел ни у кого нет?

— Сессия сдана, каникулы, — пожала плечами Сайрин, посмотрела на меня, на Кро и сказала. — Но мы чего-нибудь придумаем. Пошли-ка отсюда, от греха.

И народ брызгами растекся по двору. Странные у меня сокланы — все время ошиваются в крепости. А квесты? Кач? Фарм? Им правда заняться нечем, что ли? Вот бы мне так!

Еще — а кто эта девушка-магичка? Она-то откуда взялась? Небось, опять Кро притащила.

— Хочешь, я на него сверху что-нибудь сброшу? — спросила Эбигайл. — Но только, чур, если я его случайно прибью — виновата будешь ты!

— Спасибо, не надо, — ответила ей Кро и снова посмотрела на меня. — И? Ты хоть как-то обоснуй вчерашнюю выходку.

— Все плохо, — бодро улыбнулся я, убедившись, что любопытствующие разошлись. — Подробности будешь слушать?

— Очень интригующий поворот, — съязвила Кролина. — Умеешь заинтересовать. И что именно плохо?

— Я же сказал — все. — Ее непонятливость меня удивила. — Реально — все. По крайней мере — пока. Сейчас кое-кому напишу, может ситуация станет чуть получше.

— Я говорила тебе о том, что ненавижу тебя иногда? — уточнила Кролина.

— По-моему — да, — без особой уверенности произнес я, подходя к почтовому ящику. — Хотя — не знаю.

— Можешь считать, что сказала. — Кролина проследовала со мной и оперлась локтем на столб с ящиком. — Кому пишешь?

— Старому другу. — Я подумал пару секунд и исправился: — Точнее — старому знакомцу, про дружбу здесь — лишнее. По сути, он наша последняя надежда на победу. Ну, из тех, которые не приведут клан к долгам или зависимости. Если он откажет — то придется нам искать варягов на свою голову.

— А Ведьма? — Кролина помрачнела. — Отказалась?

— Нет. — Я открыл форму письма. — Но выставила такие условия, что лучше бы "да". Я на многое готов, но продавать себя и клан в рабство — это все-таки перебор.

— Прямо вот так, жестко? — Кролина прикусила губу. — Удивил.

— Сам в шоке, — я невесело улыбнулся. — Погоди секунду, я письмо напишу.

"Мое почтение, Гедрон.

Как ты смотришь на то, чтобы встретиться и кое о чем поговорить? Есть одно предложение, и оно, как и мои предыдущие, свежо и оригинально. И, как всегда, достаточно небезвыгодное для твоего клана.

Если это тебя заинтересовало — отпишись, жду.

Хейген".

Я отправил письмо, пожалев о том, что на конверте нельзя написать что-то вроде "Жду ответа, как космонавта ракета". И шутка юмора, и отвечало бы моменту. Времени осталось всего ничего.

— Хотелось бы деталей, — потеребила меня Кролина. — Эй, ты уснул?

— Бдю, — усмехнулся я, припомнив разговор с Азовым.

Воистину, история всегда повторяется дважды, и второй раз, как правило, в виде фарса.

Выслушав меня, Кро присвистнула и сказала:

— Полная задница. Не порадовал ты меня.

— Сам в печали, — я присел на ступеньку лестницы. — Так сказать — вид на забор снизу, — просвета нет.

— Ой, да ладно сразу так, — Кролина плюхнулась рядом со мной и щелкнула меня по кончику носа. — И хреновей бывало.

— Бывало, — согласился с ней я. — Но не настолько. Просто раньше бывало хреново лично у меня, а теперь все будет хреново у целого клана. А если ему плохо — то и мне плохо.

— Знаешь, — Кролина со скептицизмом посмотрела на меня. — Вот никогда не думала, что у тебя душа за людей болеть может. Не тянешь ты на доброго и всескорбящего дяденьку, ну вот совсем. Ты же эгоист? С чего такая печаль? И потом — наши будут умирать понарошку, а НПС — они не живые.

— Так о себе и печаль, — я постучал пальцем ей по лбу. — Квест — социальный! Память напряги, я тебе об этом говорил. Наши-то выживут, но вот если НПС все вымрут, то мне — каюк. Там такие штрафные санкции, что только одно мне и поможет — полное удаление персонажа.

— Забыла, — повинилась Кро. — Правда — забыла. Говорил ты об этом. Тогда — да. Тогда ты попал.

— Да погоди ты еще, — я внимательно смотрел на интерфейс.

Гедрон в игре, это я видел в "Статистике". Вопрос — отпишется он мне или нет.

Отписался. Минут через десять.

"И тебе мой привет.

Все твои предыдущие предложения были хоть изначально и безумны, но — да, небезвыгодны для моего клана.

Не вижу причин, по которым следует тебе отказать, и в этот раз.

Я сейчас свободен и, если что, готов подъехать в Селгар. Ты же, как обычно хочешь встретиться там, у Кривого Ибрагима?

С искренним уважением — Гедрон Старый".

Уже хорошо. Теперь все будет зависеть от степени моей искренности и того, что решит Гедрон. Купить я его не смогу, нет у меня таких денег. И даже если я выверну сундук, где у меня лежат очень и очень недешевые вещички, то все равно услуги его клана по оплате я не потяну.

Здесь по-другому надо. Здесь аргументы нужны. И, что неплохо, в данном случае у меня их побольше, чем в беседе с Седой Ведьмой.

Вот только и для меня последствий от этого союза, в удачном случае, разумеется, будет куда как больше. Несоизмеримо больше. И бытовых, и политических.

Я немедленно отписал Гедрону, что выдвигаюсь в сторону Селгара — откладывать в дальний ящик этот разговор, как я и сказал ранее, не стоило.

Кро очень хотела отправиться со мной — но я ее не взял. И она это поняла верно. Зато прихватил Трень-Брень, которая вела себя на удивление тихо, порхая между башнями. То, что это место мной любимо, похоже, знают многие, и уж точно Седая Ведьма. Людей у нее полно, и я не хочу, чтобы наш разговор услышал какой-нибудь пройдошистый рога из ее клана.

Нет, можно было бы и в другом месте повстречаться — да какой в этом смысл? Если будет соглядатай — фея его вычислит в миг. А я потом еще к Бахрамиусу хотел заскочить. Если пошла такая пьянка — режь последний огурец. Сам он воевать не пойдет, это понятно, но, может, посоветует чего?

Что до Трень-Брень — я даже не сразу понял, что она в игре, и очень удивился, когда Кролина рассказала мне о том, что феечка за последние дни почти никого до белого каления не довела. Она была ниже травы, тише воды, что серьезно перепугало весь клан. Что клан — даже НПС поговаривали о том, что эта пигалица задумала какую-то масштабную акцию, которая непременно будет сопровождаться массовыми разрушениями.

Часть жителей окрестных деревень, услышав про это, закапывала в землю наиболее ценные вещи, чтобы вырыть их после того, как их дома сгорят и будут построены снова.

Да и то — ведь она даже в Эбигайл не плюнула, когда та подзуживала Кролину побить меня.

Чудны дела твои, господи. И еще — мне отчего-то стало страшно.

До конца я опешил тогда, когда она сначала внимательно изучила все на втором этаже, пройдясь по нему и с достоинством сказала:

— Пусто. Нет тут никого. Слушай, я тогда вниз и буду за лестницей приглядывать, если что — маякну.

— Валяй, — растерянно согласился я. Даже не попросилась остаться? — Закажи себе чего-нибудь.

— Я похожа на голодную? — раздраженно спросила она у меня и отправилась на первый этаж, буквально столкнувшись на лестнице с Гедроном.

По лестнице пошла, а не с визгом сиганула с перил.

Надо будет с ней поговорить, может — проблемы какие? Или еще что?

— Привет. — Гедрон сел за стол напротив меня. — Знаешь, почему с тобой хорошо иметь дело?

— Потому что я умный и добрый? — высказал я наиболее приятную для себя версию.

— Нет, — помотал головой Старый. — Потому что прелюдии не нужны. Выкладывай, приятель, что там у тебя?

Из шестнадцатого номера газеты "Вестник Файролла":

"От главного редактора"

"…пошло на лад. Статистика, как известно — точная наука, и она говорит нам, что вы, наша аудитория, неуклонно растете. Но это не значит, что мы можем радостно почивать на лаврах. Мы завоевали ваше внимание и ваше доверие. Теперь мы не можем, не имеем права его не оправдать".

Из статьи "Великая Река. Серые Пустоши"

"…безлюдное место.

По слухам, некогда здесь не на жизнь, а насмерть схватились в драке несколько богов. До смертоубийства в результате дело не дошло, помирившись же, они решили предать место сие проклятию, как память о том, что все они — одно целое, и не стоит брату идти на брата.

Невероятной мощи заклятие превратило некогда зеленый и плодородный край в мрачную и темную местность. Выжженные поля сменяют леса, деревья в которых цветом чернее ночи. Воздух Серых Пустошей пахнет давним злом и смертью. Впрочем, смерть — хозяйка этих мест, и место ее постоянной резиденции — Черный Замок, стоящий в долине Костей, в самом сердце Серых Пустошей.

Многие ходили в тот край, но никто не слышал о тех, кто бы оттуда вернулся. Впрочем — многие ли миновали Мирастию, вотчину Короля Скелетов, которая, по сути, является воротами Серых Пустошей? Для справки — Мирастия, пожалуй, самый легкий отрезок на пути к Черному Замку".

Выдержки из рубрики "Хроники Файролла. Новостная лента"

"В прошлую субботу клан "Улыбка Джокера" провел ежегодные "Мокрые игры" на реке Туатон, пересекающей весь Юг Раттермарка. Как обычно, соревнования проходили в пяти категориях — групповой заплыв на лодках, одиночный заплыв на лодках, эстафета, прыжок с тарзанки в воду (кто больше брызг поднимет) и "Морской бой". Все остались очень довольны, и даже двенадцать игроков, утонувших в процессе мероприятия, претензий ни к кому не имели".

"В Эйгене был проведен очередной аукцион на право первого прохождения новых подземелий. Всего разыгрывалось пять лотов, и каждый нашел своего покупателя. Рекордную сумму собрало подземелье, находящееся на плато Грускат и появившееся там совсем недавно. Несмотря на то, что место это пользуется дурной славой, лот ушел за 68 миллионов золотых монет. По традиции, продавец лота пожелал остаться неизвестным".

"Новости с Равенхольма.

Крайне удачно прошел ивент, носящий название "Пиратский берег", подготовленный кланом "Черные воины" при поддержке администрации игры.

Каждый из игроков, пришедших на южную оконечность мыса Верли в прошлую субботу, получил уникальную возможность увидеть, на что способны обитатели Архипелага. Он мог поучаствовать в отражении нападения корсарской флотилии, скрестить клинки сабель с молодцами, ходящими под черным флагом и выпить с ними рома вечером, когда между сторонами было заключено примирение".

"Лучшие припасы от производителя. Редкие зелья. Петы. Теперь — еще дешевле. Контактное лицо в игре — "Твиллигер"

"Туристическое агентство "В добрый час" приглашает вас на экскурсии по гиблым местам Раттермарка.

Любые, даже самые опасные подземелья и болота (на ваш выбор и кошелек). Сумакийские предгорья. Заброшенные города в песках Селгара.

Если вы хотите пощекотать нервы — мы ждем вас.

К Клаторнаху экскурсии не совершаются, безопасность не гарантируется, претензии после смерти не принимаются.

100 % предоплата.

Наш адрес — г. Эйген, Большая торговая площадь, павильон 16-к.

Спонсорская поддержка агентства — клан "Двойные щиты".

"Большая битва. Анонс"

"…в Пограничье, одном из не самых популярных у игроков регионов Раттермарка. А зря. Ведь тут, случается, происходят очень и очень интересные события. Например, в ближайшее воскресенье здесь пройдет эпохальное по своему размаху сражение неигровых персонажей. Две стороны конфликта — те, кто стоит за новые веяния и те, кто предпочитает привычные с детства отцовские и дедовские традиции, сойдутся в битве, которая решит — как этой стране жить дальше.

Надо заметить, что игрокам в это дело лезть не следует, по крайней мере, если у них нет достаточной репутации с кланами Пограничья, которая позволит им присоединиться к одной из сторон. В противном случае они будут восприняты как враги обеими группами воинов, что непременно приведет к игровой смерти.

Я непременно приду в воскресенье глянуть на то, как это будет происходить, и вас зову с собой. Не пропустите, такое бывает не каждый день. И даже не каждый год.

Итак — воскресенье, после рассвета, долина Карби, Пограничье.

Жду всех вас.

Ваша Незабудка"

"В следующем номере"

"Селгар. Под Великой Рекой".

"Какой корабль лучше. Интервью с лучшими корабелами Раттермарка".

"Информация на игровом форуме. Тролли. Как их загнать под мост?"

"Игромания — бич нашего времени. Разговор с начальником отдела регионального развития корпорации "Радеон" М. Вежлевой"

Глава двадцатая
из которой следует, что залог успеха — всесторонняя подготовка

— Повоевать желания нет? — сразу взял быка за рога я.

— Вот второй плюс от общения с тобой, — назидательно произнес Гедрон. — Заранее известно, что ты предложишь. Слушай, у тебя никаких проблем нет? Ну, там, в реальной жизни?

— В смысле? — насторожился я.

Хороший такой вопрос. Многозначительный.

— Просто все твои предложения всегда сводятся к одному — повоевать. То с пауком, то с призраками. Агрессивный ты какой-то, постоянно кого-то убить норовишь. — Старый с сочувствием посмотрел на меня. — Все у тебя какой-то вечный бой. Теперь с кем?

— Теперь… — я понял, что мои опасения были бессмысленны. Он просто беспокоился о моем душевном состоянии. — Теперь с жителями Пограничья, точнее — с определенной их частью. Видишь ли, там началось что-то вроде гражданской войны…

— Знаю-знаю, — покивал Гедрон. — Все знаю. И про воскресную битву я тоже уже слышал. Туда много народу собирается из моих знакомых, в качестве зрителей, разумеется. Да и из моих ребят многие собираются пойти на это дело поглядеть.

— А ты можешь там оказаться в качестве непосредственного участника, — порадовал его я. — И люди твои тоже. Сколько их у тебя сейчас, кстати?

— Восемь сотен бойцов выставлю без особых проблем, — не без гордости сказал Гедрон. — Не то, что раньше, но мы восстанавливаем свои позиции.

— Ого, — проникся я. — И что твоим ребятам стоять в стороне? Зачем смотреть, если можно участвовать?

— Да мне одна птичка на хвосте принесла новость, что кое-кто из достаточно влиятельных кланов оказывает поддержку одной из сторон, — продолжил Гедрон. — Ты про это знаешь?

Знать бы, что это за птичка такая. И где она своим хвостиком трясет — в клане "Щитов" или у меня.

— Знаю, — даже не стал юлить я. — Это "Двойные щиты", и мой клан с ними не на одной стороне.

— Смело. — Гедрон откинулся на спинку стула. — Хотя и безрассудно. Ты наживёшь себе серьезного врага, причем в любом случае.

К нам подошла официантка Ануш.

— Добрый вечер, — начала было она, но Гедрон ее оборвал:

— Вот тебе, милая, золотой за беспокойство, — сказал он ей. — Нам ничего не надо, мы с моим другом просто посидим и побеседуем.

— Совсем-совсем ничего? — удивилась Ануш.

— Совсем, — подтвердил я. — Отцу привет. Кстати, что-то его не видно.

— Ушел к седельщику Халилу, — поджала губы Ануш. — Он вчера ему в шеш-беш пять монет проиграл, говорит, что пока обратно их не получит, не вернется. А я тут бегай одна!

И девушка нас покинула, виляя бедрами.

— Симпатичная, — заметил Гедрон. — Слушай, а у тебя с ними неплохо репутация прокачана.

— С чего ты взял? — опешил я.

— Шеш-беш, — осуждающе посмотрел на меня он. — Это явно скрытый квест. Если бы ты продолжил диалог, то она сказала бы тебе — заметь, не мне, именно тебе, — где живет этот самый Халил и попросила бы сходить туда и убедить ее папашу вернуться в семью. Ну, или сюда. А там ты бы смог выполнить этот квест или поиграть в нарды, на выбор. Это азы.

— Устал очень, вот и не сообразил, — вздохнул я. — Хлопотная у меня жизнь. Вот и с Седой Ведьмой, возвращаясь к нашему разговору — как уж сложилось — так сложилось.

— Ладно, — по тону Старого было совершенно непонятно, что он думает по этому поводу. — А кто еще с тобой? Ну, не с одними же НПС ты идешь в бой?

— Практически с одними, — на лице Гедрона появилась непонятная улыбка после этих слов. — Кроме короля Пограничья и верных ему людей, за моей спиной только "Сыны Тараниса" будут. И все. Впрочем, надеюсь, что еще ты со своими людьми меня поддержишь. Если вы примете нашу сторону, то мы точно победим.

— Вот прямо "точно-точно"? — с легкой иронией спросил Гедрон.

— А у нас будет выбор? — усмехнулся я. — Патриа э муэрте.

— Ну да, ну да, — лидер "Диких Сердец" задумчиво побарабанил по столешнице. — Ты говори, говори, чего замолчал?

— Надо полагать, о том, какие выгоды это принесет твоему клану? — уточнил я. — Да особо никаких, чего врать.

— Да, менеджером по продажам я бы тебя не взял, — произнес Гедрон.

— А смысл врать? — пожал плечами я. — Я могу назвать тебе только две вещи, которые гарантированно твой клан получит. Первая — землю в Пограничье, под строительство замка.

— У меня уже есть новый замок, — напомнил мне Гедрон. — На Севере.

— Есть, — согласился с ним я. — Только Север этот у черта на рогах, а замок ваш — он и того дальше. Здесь же — Пограничье. Там — Запад, там — Юг. Центр континента. И, прошу заметить, больше в этих землях никто из игроков не поселится. Только вы, я и Глен из "Сынов Тараниса". То есть те, к кому благоволит король. Кстати, в случае, если кто-то вновь осадит твой замок, то ты получишь военную поддержку всего Пограничья. НПС впрягутся за тебя и твоих людей. Такого больше нет нигде.

— Аргумент, — признал Гедрон. — А вторая вещь?

— Не сочти за популизм, — я помялся. — Но это возможность заявить о себе. Ты сам сказал — зрителей будет до фига. И все увидят, что "Дикие Сердца" снова на коне и не боятся никого, даже такую махину, как "Двойные щиты". Паук не дал умереть твоему клану, эта битва вернет ему утраченные позиции окончательно.

— Не то, чтобы ты меня брал на "слабо", но привкус этого есть, — отметил Гедрон. — А что же Седая Ведьма? Я ведь знаю, что ты с ней хороводишься? Да не смущайся, я уверен, что сначала ты пошел к ней.

— Она захотела за помощь слишком много, — объяснил ему я. — Да и не смущаюсь я особо. Ну да, дружны мы с ней. Хотя теперь, наверное, надо добавлять "были". Как мне кажется, она не очень любит, когда ей отказывают.

— Она никогда не позволит личному взять верх надо общественно-клановым, — немного насмешливо сказал мне Гедрон. — Хотя память у нее хорошая. Так что если ты ей отказал в грубой форме, то зря это сделал, раньше или позже, когда ты будешь уже им не слишком нужен, она с тобой поквитается. Уж кто-кто, а я это знаю хорошо. А что, сильно много хотела?

— Ну, как тебе сказать? — я задумчиво закатил глаза под лоб. — Мммм… Все. И еще немного сверх того.

— Странно, — удивился лидер "Диких Сердец". — Последнее она обычно не забирает. Знаешь, я так думаю, что уже завтра она тебе напишет письмо, в котором гонорар за помощь "Гончих" будет немного снижен.

— Если ты ответишь мне согласием, то я напишу ей о том, что крайне признателен, но у меня есть друзья, которые не столь корыстолюбивы. — Я склонил голову к плечу, испытующе глядя на собеседника. — Мне все равно из материального тебе нечего предложить, Старый. У меня нет столько добра, которым я бы мог оплатить помощь твоего клана. Все, что мог — уже поставил на кон.

— Не все, — по лицу Гедрона по-прежнему невозможно было понять, что он думает. — Не все.

— Ну, я не знаю тогда, — уже совершенно натурально растерялся я.

— Ты не предложил мне свою дружбу, — ошарашил меня Старый. — Знаешь, в этой игре я видел много разных людей. И хороших, и плохих, и глупых, и алчных. Ты, наверное, самый странный из тех, кого я видел. Везучим тебя назвать сложно, из того, что мне про тебя известно, я усвоил одно — ты влипаешь в истории, которые вряд ли тебе приносят материальную пользу. Более того — ты и сам за ней не гонишься, вот какая штука. Тот реагент, который в свое время послужил оплатой за моих бойцов, стоил куда дороже, чем их услуги, но ты его отдал мне, даже не думая. Причем если бы я даже не послал потом разницу в деньгах, то ты даже не затаил бы на меня зла, поскольку, скорее всего, про это даже не вспомнил. Ты не гонишься за славой и властью, поскольку только полный идиот мог бы возглавить клан, подобный твоему. Самому влезть в "социалку" — это уму непостижимо! Но ты — влез. Я давно гадаю, кто такой Хейген — самый странный в игре нуб или просто человек, который знает чуть больше, чем все остальные игроки? Я даже пытался пробить тебя в реале — и мне это не удалось сделать. Более того — мне это чуть не вышло боком.

О как. А мне никто ничего не рассказал про это. Хотя и могли бы.

— Да я… — но Гедрон прервал меня взмахом руки.

— Так вот, — продолжил он. — Я не знаю, кто ты, игрок Хейген, а натура у меня любознательная и загадок не терпящая.

— Слушай, — все-таки вставил слово я. — Поверь — нечего мне тебе рассказывать по сути. Просто жизнь — она как веревка, понимаешь? Так, бывает, свивается — то ли в кнут превратится, то ли в лестницу в небо, то ли вовсе в петлю. Вот и меня — закрутило по ней.

— Слова, — коротко произнес Гедрон. — Это все — слова. Но вот что — я не буду от тебя требовать, чтобы ты рассказал мне, кто ты и куда идешь. Это твоя жизнь и твой путь. Если будет потом желание пооткровенничать — хорошо, нет — значит, нет. Для меня это не главное, у меня другой интерес.

— Сказано красиво, — поняв, что это конец фразы, осторожно продолжил беседу я. — "Потом" — это когда?

— Потом — это потом, — усмехнулся Гедрон. — После того, как мы побываем в долине Карби.

То, что он решил ко мне присоединиться — прекрасно. Но вот только цена так и не была озвучена.

— Подвоха нет, — возникало ощущение, что Старый видел меня насквозь. Что за день такой сегодня? И в реальной жизни мне в покер не советуют играть, и здесь я какой-то предсказуемый стал. — Мой клан придет тебе на помощь. Более того — мы готовы заключить с тобой союз. Даже так — мы обязательно должны заключить союз.

— И все-таки, — я положил ладони на стол. — У всего есть цена, Гедрон. Даже у дружбы.

— Есть, — подтвердил тот. — Есть. И моя цена проста, причем она тебе по карману. Проще говоря — мы свое заберем сами. Нас вполне устраивает то, что мы будем где-то рядом с тобой, и когда ты дойдешь до своей цели, то мы этот момент не пропустим. Я не знаю, к чему ты так упорно идешь, но мне это нужно. Вот моя цена. Разумеется, все остальное, о чем шла речь, тоже наше — земля под замок, дружба короля Пограничья, воинская поддержка, в случае чего. Ты же там поблизости где-то обосновался со своим обществом инвалидов?

— Кланом, — поправил его я.

— Ну да — кланом, — согласился Гедрон. — Вот и славно, значит — никуда ты от него не денешься. И вот еще что — нам причитается семьдесят пять процентов от той добычи, что нам перепадет в битве.

— Пятьдесят! — возмутился я. — Имей совесть!

— По остальным пунктам, стало быть, претензий нет? — лукаво прищурился Гедрон.

— Ой-ой, ловок, — фыркнул я. — Поймал! Ладно, будь по-твоему. Я тебе сразу говорю — нет никакой цели! Ну да, есть кое-какие крученые квесты, из необычных — но не из тех, которые можно назвать вот прямо такими-такими. Я тебе сразу говорю, прямо сейчас, на дальних подступах — нечем мне тебя удивить будет.

И ничего я не вру. Что мне ему, кусок богини потом отдавать? Филейную, так сказать, часть? Или там — левую руку?

А с учетом того, насколько у Месмерты скверный характер, то их долей вообще могут стать только серьезные неприятности, поскольку я-то после ее возвращения из игры свалю, а они — останутся.

С другой стороны, каждый человек сам кузнец своего счастья. Хочется Гедрону, чтобы было так — пусть будет. Мне не жалко. Мне это только на пользу.

— Прости — не верю, — мягко, но при этом все так же непреклонно сказал Старый. — Сайрус человек очень непростой, и если он вокруг тебя танцы с бубном устроил, то это уже вызывает массу подозрений и вопросов. Мы с ним знакомы давно, и не только в игре, я знаю, чего он хочет, он как-то мне про это проговорился. Мы с ним тогда одну сделку обмывали, и… Неважно. Так вот — последний месяц мой друг Сайрус безмятежно счастлив. С чего бы это?

— Человек познал дзэн? — предположил я.

— Возможно, — Гедрон рассмеялся. — Но, скорее всего, он тебя на чем-то подловил, он мастер таких вещей. Он и меня один раз здорово с одним тендером прокинул, на "шагах". А цель его, я повторюсь, мне известна. Та, что в игре.

— Я же сказал — хорошо, — мне эта беседа не нравилась все больше, Гедрон явно пытался меня дожать. — Договорились. Если мне чего обломится, то вас я точно не забуду.

Может, мне "Легион Света" создать и вон, Гедрону его подарить? И пусть себе играется, дитятко малое. Хочется ему экзотики — дам я ему этой экзотики.

— И еще одно, — и вот тут я по тону понял, что меня ждет какая-то пакость. Я же говорю — ровно все быть не может. — Седая Ведьма. Союз со мной автоматически отменяет союз с ней.

— Само собой, — немного покривив душой, сказал я. — Мне бы такое и в голову не пришло.

Да фиг. Вы мне все пригодитесь, мне надо короля на престол возвести, и чем быстрее, тем лучше, и тем клан обезопасить. Плюс еще этот квест с годи. Вот как же он некстати, а!

Впрочем, о чем он не будет знать, то ему не повредит. Просто надо будет работать чуть потоньше и потише.

— Слово? — Гедрон протянул мне руку.

— Слово, — подтвердил я, пожимая ее. — Но при этом общаться с ней я не прекращу, не обессудь. Ты мне не жена, она не любовница. И вообще — никакого контроля и диктата, у нас союз равноправный. Да, вы больше, вы сильнее, вы вообще нас выручаете сильно, но это ничего не значит. У нас курсы параллельные, но каждый сам по себе.

— Последняя формулировка не совсем хороша, — заметил Гедрон. — Параллельный курс подразумевает то, что маршрут один, так что это общая дорога, по ней идут рядом и вместе, не каждый сам по себе.

— Но при этом каждый вправе выбирать, когда ему свернуть с этого пути, — я не отпускал его ладонь. — Так что все правильно я сказал. Дорога-то одна, да пути могут быть разные. Но при этом я свое слово сдержу, не волнуйся. Если мне чего перепадет, то и ты этого полной ложкой черпнешь.

— Конечно, сдержишь, — Гедрон был очень серьёзен. — Я никогда не делаю необдуманных инвестиций.

Долгов у меня уже где-то на пароход. Одним больше, одним меньше. Тем более что как инвестиция я очень, очень невыгоден.

— Повторюсь, — я добавил в голос серьезности. — Никакого контроля за мной, никаких "Я хочу знать, куда ты ходишь". И еще — никаких мохноногих соглядатаев. Не обижайся, но если я твоего гаврика хитроумного прищучу, то бить его будут долго и с душой.

Речь шла о полурослике Мато, его приближенном, который меня очень не любил и даже как-то раз решил проследить за тем, куда я пойду.

— Идет. — Гедрон повертел головой и громко сказал: — Номер Девятнадцатый, можно вас попросить подойти к нам?

Вот тут я удивился и неслабо. Что же у них за привычка такая — все фиксировать с помощью администрации?

— Не идет, — опечалился Гедрон. — Позови ты, а то у меня скоро рука затечет.

Рукопожатие мы так и не разняли.

— Номер Девятнадцатый, — пробубнил я. — Нам бы сделку зафиксировать.

До боли знакомая фигура в костюме и с чемоданчиком появилась по обыкновению из стены.

— К вашим услугам, — сообщил Номер Девятнадцатый.

— Вот как интересно выходит, — Гедрон явно иронизировал. — Я его позвал — хоть бы хны. Ты покликал — и на тебе, он тут как тут. И, заметь — что в тот, что в этот раз ты зовешь не рандомного администратора, а конкретного. Ко всем приходят Номера, которые бог на душу положит, а у тебя есть свой, персональный. Я это еще тогда, в подземельях своего старого замка сообразил и тебя на заметку взял.

Ого. А вот об этом я даже и не подумал. Это сколько же времени я у Гедрона на крючке?

— Да ладно, — он наконец отпустил мою руку. — Еще раз — я не знаю, кто ты и что, но хочу быть рядом с тобой, потому что именно в этом месте раньше или позже будет очень интересно. Интереснее, чем где либо в Файролле.

— Вы будете заключать сделку с помощью администрации? — поинтересовался Номер Девятнадцатый.

— Нет, — громко сказал Гедрон. — Мы верим друг другу на слово.

— Тогда с игрового счета того, кто меня призвал, будет списан штраф в сумме пятьсот золотых монет, — равнодушно сообщил нам Номер Девятнадцатый. — За ложный вызов. Всего хорошего.

И он скрылся в стене.

— Ну, тут извини, — пожал плечами Гедрон. — Не знал. Хочешь — возмещу?

— Да ладно, — расстроенно буркнул я. — Чего уж.

В сумке брякнуло — видимо, она полегчала на пятьсот монет.

— В добыче сочтемся, — Гедрон покачался на стуле. — Ну, чего ждешь? Кидай союз.

— Жесткая фраза, — я даже головой повертел. — У Горбачева спер?

— Понятно. — Гедрон глубоко вздохнул. — Сам союза никогда не заключал и где форма лежит — не знаешь.

— Ну-у-у-у-у… — затянул было я, но замолчал. Чего говорить, если за меня уже все сделали.

"Клан "Дикие Сердца" предлагает вам вступить с ним в союз.

С общими правилами существования кланов в состоянии союзничества, вы можете ознакомиться в мануале "Коллективная игра", который находится в разделе "Советы".

Заключив союз с кланом "Дикие Сердца", ваш клан получит:

7 % скидку у торговцев и кузнецов во всех локациях, которые находятся под патронажем данного клана.

+3 % к опыту за убийство игровых противников во всех локациях, которые находятся под патронажем данного клана.

+ 1,7 % к золоту, выпадающему из игровых противников во всех локациях, которые находятся под патронажем данного клана.

Примечание:

Лидером клана "Дикие Сердца" могут быть выставлены дополнительные бонусы в том случае, если вы примете его предложение.

Примечание:

Лидер клана "Дикие Сердца" оставляет за собой право вносить дополнительные пункты в договор союзничества, но только после того, как предварительно уведомит об этом вас

Примечание:

Условия данного договора не распространяются на те кланы, с которыми у вас ранее были заключены аналогичные договора.

Внимание:

С настоящего момента вы будете получать опыт за убийство противников союзного вам клана из числа игроков, при условии, что тот находится с ними в состоянии войны.

Предупреждение:

Ваш клан может заключить союз не более чем с десятью игровыми и неигровыми кланами (в данный момент вы можете заключить союз еще с восемью кланами).

Принять предложение?"

— Принимается, — я нажал на соответствующую кнопку. — Ну что, зачмызгаем это дело?

Если честно, спорный вопрос, какой из чертей здесь менее рогатый — Ведьма или этот, Старый. Но это и не столь важно. В принципе, мне осталось тут, в игре, дел всего ничего. Две печати, ритуал — и я свободен. Ну, насчет, жив или нет — не знаю, но свободен — это точно.

Правда, мне не понравились все эти обмолвки о тендерах и пробивках в реале, но, собственно, я врать-то ему и не планирую. Заявятся боги в этот мир, я ему скажу об этом — и все, я слово сдержал. Все по-честному. А вдобавок, может я ему и вправду "Легион Света" подарю, почему бы и нет? Создам его и права передам, наверняка там это реализовано.

Главное — за мной теперь стоит восемь сотен бойцов. А это уже сила, с которой нужно считаться. Ну, не совсем за мной, но, как Гедрон и сказал — наши пути пока параллельны.

— Теперь о деталях, — деловито сказал Гедрон. — Я завтра с мастерами боя смотаюсь в эту долину Карби, гляну на месте, что к чему — рельеф местности, наиболее выгодные позиции и все прочее. Потом надо бы все это обсудить и выработать тактику.

— Не вопрос, — жизнерадостно согласился я. — Предлагаю — в субботу вечерком.

— Накануне битвы, — ехидно произнес Гедрон. — Самое оно. Главное — как предусмотрительно. Нет, ты все-таки нуб. И я тоже, потому что с тобой связался.

— Хорошо, — согласился я. — Давай в пятницу вечером.

— Другое дело, — наставительно произнес он. — Часов в шесть, не позже. И Глена пригласи. Клан у него невелик, но он наш союзник, и его надо уважать.

— А то я бы сам не сообразил, — мне даже стало обидно. — За кого ты меня держишь?

— За раздолбая, — даже без желания меня оскорбить сказал Гедрон, он просто зафиксировал факт. — Везучего раздолбая, который время от времени принимает правильные решения. И именно по этой причине до сих пор находится на плаву.

— В таких случаях одна моя знакомая по кличке "Слоник" знаешь, что делала? — спросил я у него, дождался кивка, высунул язык и сказал: — Бе-бе-бе.

— Детский сад — штаны на лямках, — устало произнес Старый. — Ладно, в пятницу, в шесть я буду у тебя в замке. Вот еще что — хорошо бы сразу проговорить с этим твоим королем условия о земле под замок и дальнейшем сотрудничестве. Ну, и доли разграничить. А то — тебе пятьдесят, мне пятьдесят, а Глену что? И королю твоему? Вот ты говоришь, что сам бы сообразил того же Глена на совет позвать. А про долю его забыл, хотя и не должен был.

Блин, вот язва. Но по сути он прав.

— Если ты так будешь битву координировать, забывая то и сё, то нам всем кранты, — продолжал Гедрон.

— Да с какого перепуга я ее буду координировать? — даже перепугался я, причем в данном случае абсолютно искренне. — Не-не, это без меня. Давай — ты! Или там Рагнар, с которым я тогда в Каллидонский лес ходил, он это дело знает.

— Сам предложил, — с готовностью согласился Гедрон. — И в принципе — правильно. Что до Рагнара — для леса он был неплох, но для подобного мероприятия молод пока, сто второй уровень — не показатель. Ладно, не волнуйся, будет Пограничье нашим, никуда не денется.

— Вот и хорошо, — обрадовался я, поняв, что теперь мне больше ум морщить не надо, дальнейшее будет происходить без меня.

Все, что осталось мне сделать — встретить Гедрона в крепости, представить его королю и обосновать, почему он наш друг. Впрочем, с этим затягивать не стоит, лучше Лоссарнаха подготовить заранее. Да и еще одно дело у меня к нему есть.

— Ладно. — Гедрон встал со стула. — Вроде все обсудили, дальнейшее — в пятницу.

— Возможно, прозвучит глупо — но ты знаешь, где наш замок? — уточнил у него я. — Нет, гипотетически я уже понял, что да, но все-таки я это должен спросить.

— Знаю, знаю, — успокоил меня Гедрон, подошел к парапету и глянул вниз. — О, малая твоя сидит. Что, простил её?

Нет, ну какая осведомленность.

— Есть такое, — я подошел к нему и снова поразился Трень-Брень — она спокойно сидела за столом и ела мороженое.

— Славная она у тебя. — Гедрон коротко глянул на меня. — Ты ее из клана шуганул, многие в такой ситуации отомстить только рады, причем даже просто так, без гонорара, ну, инфу там слить или что-то еще. А эта мелочь крылатая — нет. Так послала кое-кого, что я прямо даже впечатлился. И очень удивился, если честно.

— А кое-кого зовут Тисса? — уточнил я у него, не слишком рассчитывая на ответ.

— Ну да, — неожиданно легко подтвердил Гедрон. — Да ты ее строго не суди, не хотела она "барабанить". Выбора я ей не оставил. Шутка в том, что виртуальность — это прекрасно, но есть и реальная жизнь. А там у нее ерунда вышла — с работы ее уволили, а оплату за институт, наоборот — подняли. Вот я ей и предложил — моя фирма оплачивает ее учебу, оставшиеся два года, правда уже на вечернем, не на дневном, а она за это после получения диплома ещё три года у меня работает. Ну, и попутно сливает мне все, что происходит у тебя. Первое ее сразу устроило, а вот второе — очень не по душе пришлось. Но тут — игра, там — жизнь, как я и сказал. Нет, есть странноватые люди, которые верят в то, что можно играть, чтобы жить, но мы-то с тобой знаем, что это не так? И она это знает, потому сделала верный выбор.

— Сам себе противоречишь, — заметил я, внутренне соглашаясь с его словами. — Ты в нее вложил реальные деньги. Ну да, три года — это хорошо, но…

— Я сначала о ней справки навел. — Гедрон похлопал меня по плечу. — У нее с мозгами все в порядке, если бы бюджетные места лет пять назад совсем не отменили, то она бы первой одно из них получила, да еще и учебное заведение выбирать смогла. Второй раз тебе повторяю — я никогда не делаю необдуманных инвестиций. Так что тут совпало. За не самые большие деньги, я прибрел перспективного сотрудника, который, кстати, уже на меня работает в той жизни, причем хорошо работает, охотно. И в этой — тоже, правда здесь уже не с таким энтузиазмом. И, подозреваю, недоговаривает она мне многое.

— А я все гадал — кто ее вербанул? — признался я ему. — Думал, что "Щиты".

— Мои ребята ее взяли на заметку еще тогда, в Каллидонском лесу, — пояснил Гедрон. — Приглядывали за ней. А как она к тебе в клан попала — тут уже пошел другой коленкор, она нам стала более чем интересна, тем более что ты сам ее пригласил. Потом ряд манипуляций — и вот результат.

Сдается мне, что бедняжку Тиссу с прежнего места работы не просто так уволили. Впрочем, тут меня совесть не мучит — для нее все закончилось как раз очень неплохо.

— Так что ты эту мелочь крылатую цени, — посоветовал мне Гедрон и протянул руку для прощания. — Да и Тиссу не щеми слишком-то уж. Переживает она очень, по ней видно.

— Не буду, — пообещал я и привычно спросил: — Ты сейчас к своим, новости сообщать?

— Нет, — покачал головой Гедрон. — В Эйген загляну, полюбуюсь на тамошнюю заварушку.

— Какую заварушку? — насторожился я.

— Народные волнения, — пояснил Гедрон. — Принц задумал венценосную мамочку с престола подвинуть. Я такие вещи не люблю пропускать, в такой мутной воде всегда можно себе пару рыбок поймать в виде репутационных квестов, причем часто клановых. Ну, или просто на подобное поглазеть — интересно же. А что это у тебя глазки забегали?

Вот же! И не скажешь что-то вроде "Чего забегали?", сразу что-нибудь заподозрит.

Хотя… Если будет очень наседать с просьбой о чем-то эдаком, то мне будет, что ему предложить. Например — участие в перевороте.

— Знаком я маленько с тамошней королевой, — решил сказать полуправду я, сразу забросив крючок. — Довелось поручкаться, правда тогда, когда она таковой еще не была. Через Орден Плачущей богини знакомство свел. Квест один выполнял.

— Это интересно, — одобрительно сказал Гедрон. — Я гляну что там, а после подумаем, как это знакомство использовать можно будет. Это, мил друг, событие не локальное и под наш договор подходящее. Обещаю — в накладе не останешься.

— За посулы — спасибо, — решил все-таки маленько приструнить его я. — Но вообще-то речь шла о другом. О некоей цели, которая вроде как у меня есть. Если ты считаешь, что именно это и есть моя цель — давай, прикидывай, как используешь. И мы — в расчете. А так меня дергать за поводок — это уж извини, я не ручная зверушка.

Тут ведь как? Сразу зубы не показал, позицию не обозначил — и все, ты уже под седлом. Если повезет — придешь на финиш первым, если нет — то ты же и будешь виноват. Так что — всегда надо огрызаться. Зная меру, осознавая последствия — но надо.

Хотя — вот я сегодня попробовал это сделать в подвале Азова — и что?

Впрочем, Гедрон — не Азов, у него калибр поменьше и аргументов тоже негусто. Союз уже заключен и разрыв его теперь возможен либо по обоюдному согласию, либо по прохождении определенного времени.

Правда, это тоже не аргумент, он может просто не дать мне людей. Я не пережал ли часом, может, помягче надо было? Вечно я спешу, вот что за характер?

— Все-все, ты обозначил позицию, признаю твое право на самоопределение, — все верно понял Гедрон. — Но при оказии отработать ситуацию ведь можно будет? Связи — они везде связи, что там, что тут, без них никуда. А у тебя они на самом верху. Там вкусные квесты, там большие награды.

— Слушай, вот вообще не до них, — ответил я ему. — Мне бы вон, короля на трон подсадить да гражданскую войну закончить.

— Ладно, потом договорим, — деловито сообщил Гедрон и направился к лестнице, ведущей на первый этаж.

Н-да, нашел я себе на шею новый хомут. От одного сбежал, к другому прибежал. Впрочем, с этим хоть как-то договориться можно будет, Седая Ведьма вовсе бы печень выела.

Впрочем, Гедрон — он по любому лучше, и на то есть ряд причин. Во-первых — он меня не прессингует. Нет, на зубок пробует, но уважительно, без давления.

Во-вторых, он явно существует по принципу: "Живи и давай жить другим".

И в-третьих — на него всегда можно найти угомон, если он первые два своих достоинства похерит и перейдет границы разумного сосуществования.

Если про Ведьму я ничего не знаю, то об этом товарище я уже немного осведомлен. Если же раскрутить Тиссу, то запросто можно узнать и остальное, включая адрес офиса. Или — через Костика узнать, где нейрованна стоит, через которую Гедрон в сеть выходит. Ну, а после — дело техники. У меня есть Стасик Ватутин, крепкий, нордической внешности и с пистолетом. Скажу ему, что этот товарищ за каким-то хреном меня пробивал в реале и что намеки делал разные нехорошие, тем более что так оно и есть на самом деле. Ну, что пробивал. Мол — не в сговоре ли он с неизвестными до сих пор нам личностями, которые несут в себе опасность для нашего общего дела.

В результате ему не то, что до игры дела не будет, он сон и покой вообще потеряет. Знаю я их методы, видел сегодня.

Ну да, не слишком красиво выглядит, но это — самозащита. И заметим — это средство на крайний случай. Если он не будет меня чрезмерно напрягать, то я для него точно совершенно не опасен. Мне с ним в любом случае лучше, чем без него. Восемь сотен рыл под боком! Да мой клан будет как у Христа за пазухой!

А еще я в памяти поставил галочку, — выяснить через форум — что там, в Эйгене, на самом деле происходит. А может — и не через форум, у меня и другие источники информации есть.

Ладно, с этим закончили. Ну, почти закончили, осталось сделать еще пару штрихов — и картина готова. А дальше пускай рулят те, кто знает, как это делать. Я не человек войны, этому не учился. Вот есть Лоссарнах, мастера боя Гедрона — им и шашки в руки. Хоть кавалерийские, хоть простые.

— Пошли, — сказал я Трень-Брень, доедавшей бог весть какую порцию мороженого. — В замок пора.

— А у меня денежек нет, — сообщила мне она и показала на пустую посуду на столе. — Надо же заплатить.

— Резонно, — согласился с ней я, кладя на стол золотую монету. — Скажи мне, ребенок, что такое случилось? Тебя же узнать невозможно. Ни шума, ни гама. Мне почему-то тревожно на душе. Ты что-то такое сотворила, что ни в сказке сказать, ни пером описать?

— Просто боюсь, — помолчав, ответила она.

— Н-да, — озадачился я. — Это очень размытый ответ. Ты боишься за себя, за меня, за наше общее дело? Тебе кто-то угрожает?

— Боюсь, что ты меня с собой в воскресенье не возьмешь, — выпалила фея. — Вот и держу себя в узде. И ем много. Я, когда нервничаю, всегда много ем. Вот, например, кто-то в сессию худеет, а я наоборот — толстею. А еще…

— Все, — остановил я ее. — Ладно, возьму я тебя с собой. Но от меня чтобы ни на шаг не отходила!

— Не-не, — замахала одновременно руками и крыльями фея. — Я за тобой, как за каменной стеной! В смысле — спрячусь.

— Смотри у меня! — помахал я пальцем.

Вовремя мы поспели в замок — король как раз собирался отходить ко сну. Выглядел он замученным.

— Ну вот, — я коротенько изложил ему, кого мы ждем в пятницу вечером к нам в гости. — Ты понимаешь меня, брат мой король? Восемьсот бойцов. Это, считай, наша победа. И все — абсолютно по правилам, ни одна гадина не прошипит! Не посмеет! Мне не веришь — дядюшку Фергуса пригласи, он наши обычаи назубок знает. Вот, правый глаз в залог даю — он тебе то же самое скажет!

— Да я не спорю с тобой. — Лоссарнах потер подбородок. — Да и где ты сейчас бейрона Фергуса найдешь? Он со своими людьми уже небось к долине Карби выдвинулся. И я, кстати, завтра собирался сделать то же самое, а тут ты со своими гостями.

— Соратниками, — поправил я его. — И накой тебе куда-то идти? Порталы пока никто не запрещал, даже здесь, в Пограничье, где волшба не приветствуется. Доставлю я тебя туда, куда надо.

— Да? — король посопел. — Неправильно это.

— Я тебя доставлю в субботу с вечера, за десяток километров от поля битвы, — начал выходить из себя я. — Если тебе неймется побегать по холмам — ради…. Э-э-э-э-э… Пожалуйста! Но в пятницу ты мне нужен здесь. Эти люди, мои друзья — они профессионалы, они умеют воевать. Причем в каком-то смысле — получше, чем мы. Надо выработать стратегию!

— Я же сказал — хорошо, — Лоссарнах стукнул меня в плечо. — Ты знаешь, у меня ощущение есть, что мое воцарение тебе нужнее, чем мне.

— Ты мой брат, — я топнул ногой. — И ты должен получить то, что твое по праву. Ну, и потом — за тебя пойдет моя сестра, а значит — мои дети будут королевскими родственниками. А это, знаешь ли… Нам нет дела до этих условностей, а вот наши внуки, возможно, будут думать по-другому.

Лоссарнах призадумался, улыбаясь, и я, пользуясь его расслабленным состоянием, добавил, что за свою помощь Гедрон захочет земли в Пограничье, для замка.

— А что ты думаешь по этому поводу? — спросил он у меня. — Давать?

— Обязательно, — кивнул я. — Я даже скажу, какую и где.

— Догадываюсь, что ты удумал, — ухмыльнулся король. — Ты тот еще пакостник. А ну-ка?

— Отдай ему долину Карби, — улыбнулся и я. — И скажи что-то вроде: "Ты хотел земли? Пойди и возьми ее, она твоя. Даю в этом свое слово". Красиво, и в тему разговора будет.

— Ну, что-то такое я и предполагал, — король повторил слова, которые я произнес секундой раньше: — Пойди и возьми. Нет, правда, красиво. Так и сделаем. Ну, все, спокойной ночи. Меня просто ждут…

— Ох, ваше величество, ваше величество, — я похлопал его по спине. — Трах, понимаешь, тибидох!

Он почти ушел, когда я вспомнил об еще одной вещи.

— Стой, — я в два прыжка догнал короля. — Слушай, а где сейчас новый Верховный годи? Как там бишь его?

— Готсард, — ответил мне нетерпеливо Лоссарнах. — Он скоро будет здесь, в моем замке, уже утром. Он решил присоединиться к моему отряду, мол — вера предков поддерживает будущего короля. На самом деле, по-моему, он просто боится ехать в долину Карби без охраны. Трусоват он.

— Все, вопросов больше нет, — задумчиво сказал я ему. — Тогда — до завтра.

Совсем хорошо. На ловца и зверь бежит. Ладно, тут все, теперь последний мазок краской — и картина почти готова. И вот еще — надо прямо сейчас письмо Глену написать, а то забуду.

Выйдя из игры, я шустро вылез из капсулы, глянул на часы, убедился, что уже вечер, но еще не ночь, хлопнул по попке Вику и цапнул телефонную трубку.

— Костик? — сказал я в нее, когда на той стороне послышалось вялое "Да?". — Слушай, это Киф. Надо бы поговорить.

Назад: Глава пятнадцатая о старых долгах и новых договоренностях

Дальше: Глава двадцать первая в которой все намеченное потихоньку реализуется

Глава девятнадцатая в которой герой убеждается в том, что все имеет свои пределы

Глава двадцатая из которой следует, что залог успеха — всесторонняя подготовка