Глава пятнадцатая
о старых долгах и новых договоренностях
Я вышел из комнаты и приложил указательный палец правой руки к губам:
— Тссссс! Спит он.
— Точно спит? — с подозрением спросил у меня Ремус. — Ты его — не того?
— Сам ты "того"! — возмутился я. — Я старость в любом виде уважаю. Даже в виде пикси.
— Сволочи вы все-таки, человеки, — заметил Ремус. — Мы вот тебе помогли, приняли как своего, а ты… Нет, чтобы хоть денежку дать. Нет-нет, помогли мы от чистого сердца. Но есть же понятие благотворительности?
— Вымогатель, — я вложил в его лапку пять золотых. — Вон, Жужелке конфет купи, что ли.
— Сладкое вредно, — деловито заявил Ремус, убирая деньги в карман желто-оранжевых штанов. — От сладкого у неё хоботок слипнется. Фляк, проводи их туда, куда они пожелают. И, люди — вы нас не видели, мы вас не видели. Идет?
— Идет, — согласился с ним я. — Жужелка, у меня к тебе просьба.
— Ага, — она подлетела ко мне поближе.
— Так ты не забудь передать Тириону привет от Хейгена, хорошо? — доверительно прошептал ей я.
— Кому? — вытаращила глаза она.
— Тириону, — усмехнулся я. — Который клетчатые штаны носит и везде фантики от конфет разбрасывает.
— А, этому, — малышка повертела головой — не греет ли кто уши. — Передам. Если увижу. Знаешь, ты очень даже ничего для человека. Скажу даже так — из тебя бы вышел неплохой пикси.
— Что да — то да, — сразу же согласился с ней я. — Мне вообще близок ваш стиль жизни.
Фляку мы порядком надоели, тем более что на его фразы типа: "Пока долетишь — крылья сотрешь" и "Дорога длинная, притомишься лететь" брат Мих сурово сказал:
— Денег не получишь. Считай, что мы с тобой твоей бестолковой жизнью рассчитались, скотина такая. А если ты против — вон тот рыцарь так до конца и не поверил до сих пор, что ты не демон. Да, Гунтер?
— Ахрррр! — фон Рихтер скрежетнул зубами и бамкнул себя в стальной нагрудник стальной же рукавицей.
Нет, все-таки добротная броня — это вещь. Когда я уже восьмидесятый уровень возьму, а? Вещички есть, уровня нет. И Кро, зараза такая, ведь мне эти самые вещички так и не отдала. Нет, в следующий раз надо ее просто-таки за горло брать, что ли? Ведь это мои законные трофеи. Ну да, трофеи. Хоть и не с боя взятые, но все равно честно заработанные.
Кстати — о честно заработанном. Чуть не запамятовал о перстеньке, что мне от господина бывшего главного казначея перепал.
"Перстень работы мастера Ан-Ан Ова.
Изделия, вышедшие из рук мастера Ан-Ана, сразу же становились раритетами. Каждый перстень, каждый кулон были предметами охоты всех закупщиков королевских дворов Запада и Востока. При этом мастер Ан-Ан никогда не брал заказы у венценосных персон, утверждая, что его искусство принадлежит сразу всем людям, и не след его изделиям впустую валяться по королевским сокровищницам.
Для него было совершенно обычным делом, сотворив шедевр ювелирного мастерства, тут же подарить изготовленный предмет первой попавшейся симпатичной простолюдинке, просто потому что она ему понравилась.
Увы, но после Первой войны Ненависти о мастере никто ничего больше не слышать, а последующие войны с их разрушениями, грабежами и пожарами уничтожили почти все его наследие, все предметы, которые он изготовил.
+ 68 к силе;
+ 54 к интеллекту;
+ 10 % к шансу того, что после смерти противника вы получите редкий предмет;
+ 8 % к вероятности того, что вы обнаружите сокровища, спрятанные в незапамятные времена;
+ 5 % к шансу того, что, если вы попадете в магическую ловушку, нанесенный вам урон будет снижен на 50 %;
+ 3 % к золоту, выпадающему из поверженных вами противников.
Минимальный уровень для использования — 75".
Вещь. Вот прямо — вещь. Вот бы еще и деяние перепало, что-то вроде "Работы старых мастеров" или "Сокровища прошлого". Могли бы и сделать такое.
Я стянул с пальца кольцо, которое таскал уже уровней двадцать, и надел вместо него приобретенный перстень. Да, красивая штука. Тускло-темное золото, а в центре мелкие алмазы, выложенные в форме розы на фоне креста. Очень красиво.
Да, мне же и принц-бедолага перстень дал, так сказать — с королевского плеча.
Ну, два раза в одну воронку снаряд не падает. Перстень Вайлериуса оказался практически безделушкой — три левых стата и два десятка единиц репутации собственно с ним самим. Даже не с короной Запада. Разве только что репутация может пригодиться, ну, если Витольд меня все-таки уломает заняться вопросами престолонаследия, или мне самому что-то от принца понадобится. Но и то, и другое — вряд ли. Не до них мне сейчас. Да и потом — королей без корон развелось в последнее время что-то многовато. То одному престол добудь, то другому.
Хотя — вру. Никто из них меня об этом не просил — ни Анна, ни Лоссарнах. Я сам в эти темы влезал, а потом и их впутывал. Да и этому дятлу корона не нужна на самом деле, ему справедливость нужна, а это немного другое. И если уж совсем по совести — из Лоссаранаха хоть король выйдет нормальный, а из Вайлериуса государь, как дудка из корня хрена — ни сожрать, ни подудеть.
Я закинул перстень в мешочек из тех, что после гибели из инвентаря не пропадают, рассудив, что лучше поступить так. Дрянь-то он дрянь, но репутационный предмет — всегда репутационный предмет.
Тем временем мы потихоньку-помаленьку поднимались все выше и выше, к первому уровню тоннелей.
Совсем мне стало радостно, когда у уже знакомого озерца я увидел суетящихся там бандитов, громко сетующих на то, что куда-то задевались их верные закадыки и что кровища на берегу — это неспроста.
И ведь угадали эти маргиналы. Неспроста. Более того — в их конкретном данном случае увидеть пятна крови на берегу озера — это к беде. Их большой личной беде.
Вами выполнено задание "Собиратели трав".
Награды за выполнение задания:
3000 опыта;
2000 золотых.
И что теперь мне с этими амулетами делать?
Вам предложено принять задание "Конкуренты".
Условие — Отдать собранные амулеты Тихоне Валлу — лидеру преступного сообщества "Крест и топор", которое давно и безуспешно конкурирует с бандой "Дети ножа".
Награды за выполнение задания:
2000 опыта;
2100 золотых;
Шейный платок с символикой преступного сообщества "Крест и топор" (репутационный предмет);
Возможность получения стартового задания цепочки "Банды Эйгена".
Принять?
Да ну, это несерьезно. Опять куда-то идти надо. Нет, чтобы сборщика этих амулетов где-то тут поставить, нет же. Наверняка этот Тихоня Валл ошивается в каком-нибудь пабе, который еще найти надо. И не факт, что вот так сразу к нему попадешь, сначала придется какой-нибудь квест выполнить.
Нет, нафиг. Амулеты, понятное дело, я выбрасывать не стану, но и Тихоню этого искать тоже не буду. Вот если только случайно на него наткнусь — тогда да, а так…
С Фляком мы у озера и расстались, он, с интересом поглядывая на трупы, которые несомненно собирался обобрать, сообщил нам, что дальше не пойдет. Мол — ему потом далеко домой добираться, а время позднее. Режим у него.
Вот что любопытно — может ли НПС что-то получить с трупа НПС же, особенно после того, как его обобрал игрок? А я трупы обшарил, верный своей привычке — с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Но до чего же бедные бандюки обитают под Эйгеном! Голодранцы просто, а не бандюки. Медные монеты, паршивые ножи, какие-то обрезки веревок, жевательный табак — вот и все, что у них было. Позор! И это — наркоторговцы, элита преступного сообщества, квартирующего в столице Запада. Куда катится этот мир?
— Ну и шут с ним, с пикси этим, — проворчал Флоси, громко шаркая своими ножищами. — Тут даже я уже дорогу найду.
Стоп. А чего мы идем, когда проще открыть портал?
Я достал свиток портала и…
"Игрок, уведомляем вас, что в локации "Канализационные тоннели Эйгена" подобные виды перемещения невозможно использовать.
Исключение составляет только заклинание "Прыжок в ничто", доступное магам воздуха, достигшим 140 уровня.
Данное правило распространяется также на локации "Кяризы Селгара", "Кривые ходы Маджонга" и "Каменные лазы Хольмстага".
Вот так. Все продумано. То есть просто так ты отсюда не смоешься, если что. Забавное название заклинания — "Прыжок в ничто". Сдается мне, что оно потому и доступно, что переносит кастующего не в конкретную точку, а в произвольную. То есть — слиняв отсюда, ты запросто можешь попасть в место куда похлеще. Например — в джунгли, где невесть кто шатается или куда-нибудь на плато Фоим, где йети камушки туда-сюда таскают.
Люк, через который мы просочились в канализацию, так и был чуть сдвинут, как видно — нет в Эйгене толковых коммунальных служб. Так сказать — нет их на том свете, нет и на этом. Кругом халатность.
Только солнечный свет сверху больше не струился — стемнело, видать.
Брат Мих вскарабкался по лесенке, опасливо выглянул наружу и тихонько сказал нам:
— Все, братцы, по одному — вперед.
И первым показал пример, покинув место, где привольно текут сточные воды, мы же от него отставать не стали. А минутой позже мы распрощались и с Эйгеном.
Как это и водится вечерами, народу на площадке перед замком Лоссарнаха хватало. Народ о чем-то живо переговаривался, окружив Лираха, стоявшего в центре.
— Да слово даю, — орал тот. — Сам слышал!
— Что он слышал? — помахав рукой своим спутникам, которые сразу разошлись по своим делам, я подошел к задумчивой Кро. Она стояла, прислонившись спиной к лестничным перилам, и смотрела на Лираха. — О чем речь?
— Интересную вещь он слышал, — моя замша потерла виски. — Да, для начала — привет, мой вежливый предводитель.
— Даже не привет, а добрый вечер, — добродушно произнес я. — Мне для тебя лишнего слова не жалко.
— Слово — оно не воробей, — Кро снова уставилась на Лираха. — Жалко только, что вон тот говорун этого не понимает. Ты спрашиваешь, что он слышал?
— Спрашиваю, — терпеливо повторил я.
— Он нынче зашел в институтскую столовую, — неторопливо начала рассказ Кро. — Лирах — студент он, в "керосинке" учится, ну, в "губкинском".
— Понятно, — подогнал её я. — И что? Ему не хватило сосисок в тесте?
— Насчет этого ничего не знаю, — призналась Кро. — Но что-то он все-таки купил и сел, стало быть, за стол.
— Чудовищно познавательная история, — изобразил невероятную заинтересованность я. — Вот прямо — забирает.
— А за соседним столом обедали какие-то парни и очень громко обсуждали одно событие, которое на днях будет иметь место случиться, — тоном провинциального фокусника продолжила Кро. — Гадать какое — будешь?
Э-э-э-э, милая, у меня столько всего понамешано, что даже предположить боюсь, о чем идет речь. Хотя — ты о большинстве моих похождений не знаешь, так что…
— Никак о воскресной прогулке в долину Карби? — и я приложил руки к щекам. — Да ладно!
— Забыл глаза выпучить, — попеняла мне Кро. — Да и вообще — неестественно выглядит.
— Слушай, там народу будет вообще много, — поморщился я. — Бесплатное шоу ведь. Правда только для тех, кто проснется в такую рань. Воскресенье все же. Самому бы не проспать.
— Ты не понял, — Кро склонила голову к плечу. — Эти парни не смотреть собираются на битву, они в ней планируют участвовать. Вот так, мой ироничный и догадливый лидер, вот так.
— Стоп, — поднял я указательный палец вверх. — Стоп-стоп. Они собираются это делать как сторонние участники, то есть кинуться в драку с криком "Всех убью, один останусь" или же все-таки централизованно? Хотя — глупость говорю. За несанкционированное участие сразу так штрафанут, что потом проще будет аккаунт удалить. Выходит, кое-кто решил повторить историю во второй раз, и я даже знаю, кто.
— Именно, — как-то даже радостно улыбнулась Кро. — Именно так дело и обстоит.
— А чего ты ему не велела сразу замолчать? — показал я на Лираха. — Накой нам эта демонстрация?
— Какой в этом смысл? — пожала плечами девушка — Во-первых, это сразу услышала куча народа, во-вторых — да пусть знают. И даже если эта инфа уйдет к "Двойным щитам", в смысле — они узнают о том, что мы знаем об их планах, то все равно ничего не изменится.
— Может, ты и права, — я потер подбородок. — Вот только… Знаешь, в чем ошибка "Щитов"?
— Даже предположений нет, — невесело ответила Кролина.
— Они забыли о том, что история во второй раз всегда повторяется как фарс, — сообщил ей я.
— Красиво, пафосно и к месту, — Кро усмехнулась. — Но это только слова, они не машут мечом. Делать-то все равно что-то надо. Своими силами мы не справимся, нас опять размажут по долине, как масло по хлебу.
Что-то надо делать. Надо. Я даже знаю — что, у меня есть сразу два варианта выхода из этой ситуации, только вот оба меня не греют. Первый — это Барон с его армией мертвых. Ох, как бы он тех же "Двойных" раскатал! Но — нельзя, нежить, горцы не поймут.
Стало быть — второй вариант надо в ход пускать, хоть и неохота. Хотя, ради правды — все равно пришлось бы мне раньше или позже прогибаться, одиночкам недолго осталось по Раттермарку бегать. Точнее — коли был бы я совсем один, то выжил бы. А клану-одиночке, да еще и замазавшемуся в большой заварухе — не выжить.
О! По ходу, даже не два варианта, а три выходит. Но третий еще хуже, чем второй.
Ладно, начнем с начала.
— Слушай, надо его угомонить, — я ткнул пальцем в сторону Лираха, который знай, махал руками. — Пошумел — и хорош. Сейчас напридумывают себе фигни всякой, а нам потом расхлебывай это дело.
— Не лишено, — согласилась Кро и рявкнула: — Лирах, мы все поняли. Все, кроме одного — ты их что, боишься?
— Кто, я? — обиженно спросил Лирах и даже для наглядности потыкал себя пальцем в грудь. — Да я даже в школе директора не боялся, а она знаете, какая тетка лютая была? И весила, как самосвал!
— Видали мы этих фраеров с конфетной фабрики, — подал голос Слав. — В спину бить сильны, а по жизни — так, фуфло.
Народ одобрительно зашумел.
— Ну так и чего тогда эту тему муссировать? — подытожил я. — Будет воскресенье, тогда и проверим, у кого кость тверже.
— Кость? — хихикнула Сайрин. — Там кости нет, в том месте, которое ты имеешь в виду. Если уж цитируешь пословицы и поговорки, то делай это как следует. Цензура — цензурой, а из песни слов не выкинешь.
— Все такие умные стали, — я глянул на Тиссу, которая была привычно мрачна, и подмигнул ей. — Убивать пора.
— Вот в этом весь наш лидер. — Кро вздохнула. — Убивать и шутки шутить — его конек.
Ну да. А у меня зато заместитель, который лидера только и делает, что критикует.
В коридорах замка было темно и пусто. Как, кстати, и в тронной зале, и в королевской спальне. Вот тебе и раз! А где же король? Куда он подевался, я не понял?
— Стой, — остановил я горничную, которая попалась мне в одном из переходов. — Не знаешь, где король?
Нравы здесь были простые, что мне было очень по душе. То есть — все знали все. И эта егоза, с пухлыми губками, тоже все знала.
— Понятия не имею, — сказала мне она, отведя глаза в сторону, и даже хихикнув. — Он же король, а я горничная. Куда мне до разных родовитых дам?
А-а-а-а-а! Вот оно что! Туплю на ровном месте!
— Я так и думал, — сказал я горничной, прихватив ее за талию. — Ух, моя ты красота!
— А я уже было спать собралась, — горничная подмигнула мне и прижалась так, что я даже смутился. — Только вот комнатушка моя аж на первом этаже. Далеко идти и страшно очень. Может, проводите?
— И рад бы, — отпустил я ее. — Да вот короля надо найти, дело у меня к нему срочное. До утра оно терпеть не будет.
— Да и не надо до утра, — лукаво сказала горничная. — Но часок-то потерпит? Да и королю тот часок не лишним будет.
Точно, теперь я наверняка знаю, где Лоссарнах обосновался.
— Увы, — я хлопнул ее по заду. — Не потерпит.
— Темно, — решила меня взять на жалость красавица. — Страшно!
— Назир тебя проводит, — я повернулся к своему телохранителю. — Давай-давай. Что тут со мной случиться может? Доставь барышню куда следует.
Мой ассасин был явно недоволен, но подчинился. И хорошо, не след ему видеть и слышать то, что случится.
Просто сначала я хотел все сделать, как полагается — со стуком в дверь, с окликом и всем таким. Но потом решил немного порезвиться — а почему бы и нет? Опять же — укрепить свои позиции, такие вещи лишними не бывают.
Потому в покои моей сестрички Эбигайл я влетел без стука, открыв с ноги двери и сопроводив все это воплем:
— Вот же ты потаскуха! А как же честь наша фамильная, линдс-лохеновская? Что бы сказала бабушка Элли, если бы узнала о том, что ты творишь?
Как я успел увернуться от кинжала — сам не понимаю! Да и когда Лоссарнах успел его вытащить из ножен — тоже не разобрал. Вроде только что на моей названой сестрице был — и на тебе!
— Ты дурак? — уже непритворно заорал я, глядя на качающийся в сантиметрах от моей головы кинжал, до середины ушедший в дверной косяк. — Ты чего творишь?
— А ты чего творишь? — не полез за словом в карман король. — Знаешь же, где я провел последние годы! Это рефлексы Вольных рот, Хейген, их никуда не денешь! И какого черта ты вообще не стучишься в двери?
— Это моя сестра, — показал я на Эбигайл, которая так опешила от происходящего, что знай только хлопала глазами да икала — то ли от шока, то ли от испуга. — Чего мне к ней стучаться? Мне, по факту, её сейчас надо за волосы оттаскать, бесстыдницу!
— Не надо, — непривычно робко попросила меня она, нырнула с головой под одеяло и приглушенно продолжила. — Пожалуйста.
— Ты мне еще про семейную честь расскажи, — Лоссарнах был грубоват, но я видел, что ему неловко за происходящее. — Уж кому-кому, а тебе-то…
— Тем не менее, — я подошел к креслу, стоящему в углу и сел в него, вытянув ноги. — Вы же через свадебный обряд не проходили? К тебе вопросов нет, ты мужчина, опять же — венценосец и все такое. А эту распутницу…
— Ты слова выбирай, — уже непритворно возмутился король. — Да, обряда не было. Но я на ней женюсь, слово Мак-Магнуса. Слушай, я же тебе про это уже сто раз говорил!
— Говорить — говорил, — не стал спорить я. — Но слова так и остаются словами. А она все еще просто королевская любовница. Это может плохо сказаться на моей репутации и репутации клана в целом.
— Что тебе надо? — Лоссарнах успокаивающе погладил всхлипывающее одеяло, похоже, сестрицу пробрало как следует.
Может, за такие вещи здесь не за волосы таскают, а в сортирах топят?
— Ну-у-у-у, — я сплел пальцы в "замок". — Как насчет должности королевского сенешаля?
— Кого? — опешил Лоссарнах. — Я о такой даже не слышал никогда. Хочешь, поставлю тебя главным хранителем винных погребов? В кланах выше должности у нас, в Пограничье, просто не бывает. А королевских у нас вообще пока нет. Нет короля — нет должностей.
— Лосси, он тебе голову морочит, — пробубнило одеяло. — Братец этот… Свалилась чума на мою голову!
— Морочу, — захохотал я. — Слушай, я абсолютно нормально отношусь к тому, что ты с ней кувыркаешься до свадьбы. Во-первых — ты все равно на ней женишься, поскольку нравится она тебе. Да и слово ты дал. Во-вторых — это же она тебя пользует, а не ты ее, мне ли свою сестрицу не знать. Разве не так?
— Много ты воли взял, — справедливо заметил король. — Скотина такая. Может, мне и вправду тебя изгнать после коронации?
Изгнать, а не казнить. Какая бы не была Эбигайл стерва, но убивать меня она не хочет.
— Не-а, не изгонишь, — самонадеянно ответил ему я. — Не сможешь, слишком сильно наши судьбы сплелись. Ладно, натягивай портки и пошли в коридор, разговор есть.
— Мог бы просто позвать меня через двери, — король подобрал с пола штаны. — Без всего этого представления.
— Можно, — не стал даже спорить я. — Но так получилось веселее!
— Слушай, а почему ты сказал, что нашу бабушку звали Элли? — из-под одеяла высунулась растрепанная голова Эбигайл. — Её же звали Эйприл?
— Да мне откуда знать, как ее звали? — покрутил пальцем у виска я. — Ты с ума сошла? Я впервые тебя-то несколько месяцев назад увидел!
— Чем такую родню иметь, то лучше никакой, — Эбигайл шмыгнула носиком. — Сначала испугал, потом обозвал, а теперь и вовсе говоришь, что тебе на меня плевать!
— С чего ты взяла? — удивился я. — Если вот этот товарищ на тебе не женится, или, к примеру, женится на другой, то я его непременно убью. Даже не глядя на то, что он мой брат по крови.
Самое забавное — я так и поступлю. Наверняка социальный квест мне нечто подобное предпишет сделать — и в сторону не вильнешь.
— Правда? — прослезилась Эбигайл.
— Правда, — заверил её я, поражаясь бредовости ситуации. — Но, надеюсь до такого не дойдет.
Король извлек кинжал, вложив его в ножны, дождался того, чтобы я вышел из спальни и затворил за нами створки дверей.
— Женюсь я на ней, — пробубнил он негромко. — Я бы уже обряд прошел, но пока корона не моя — не хочу.
— Понятное дело, — кивнул я. — Мало ли что?
— Вот-вот, — король почесал бок. — Если мы оба останемся там, в долине, а она при этом будет королевой, то ей не жить при любых раскладах. Она же будет моей законной наследницей. Другой разговор, если она так и останется Линдс-Лохен, тогда у нее есть шанс уцелеть. Ну да, преследовать станут непременно, но если Эби успеет ускользнуть за пределы Пограничья, то про нее просто забудут. Земли ваши отойдут Мак-Праттам, а на престол прав у нее не будет — что за ней гоняться? Стань же она престолонаследницей — и все. Её будут травить как зверя, пока не убьют. Или того хуже — выдадут ее за кого-то из Мак-Праттов, чтобы узаконить право на корону, а после удавят или утопят. Не хочу я ей такой судьбы.
Надо же. Мужик, уважаю. И ведь все верно говорит.
— Знаешь, а у нас есть все шансы там, в долине, и остаться, — я оперся плечом о стену и откусил от яблока, которое взял в спальне, они там в вазе лежали. — Причем будь здоров какие шансы.
— Говори, — скулы Лоссарнаха затвердели.
— Помнишь, что переломило ход сражения еще тогда, в долине Туад? — спросил я у него.
— Конечно, — сжал зубы король. — Нам ударили в спину. Наемники.
— Во-о-от. — Я вновь грызанул яблоко. — И наши друзья, похоже, собираются снова провернуть то же самое. Данные из первых рук.
— У меня нет людей, — помрачнел король. — Точнее — я не в состоянии создать резерв, равноценный тому войску, которое выставлю на поле боя.
— Так для этого и нужны друзья, — я застенчиво шаркнул ножкой. — Есть у меня кое-какие соображения по этому поводу.
Король с сомнением посмотрел на меня, чем немного даже обидел. Елки-палки, я начинаю понимать Трень-Брень, я ведь на нее, наверное, так же смотрю.
— Говори, — наконец произнес он.
— Смотри, братка, — я отправил в рот огрызок от яблока, тут их можно с семечками есть. Хотя, мне теперь их можно и в реальной жизни так поглощать — аппендицит-то уже вырезали. — У тебя людей больше чем уже есть, не будет, верно?
— Верно, — подтвердил король.
— Все кланы, дружественные тебе, ты собрал, ведь так?
— Так.
— А наемники несовместимы с кодексом поведения жителя Пограничья?
— Да, — начал звереть Лоссарнах. — Слушай, не тяни кота за хвост!
— Не тяну, — подчинился ему я. — Не тяну. У тебя друзей больше не осталось, все при тебе, но у меня-то они есть. У меня есть клан, не из Пограничья, но все равно — клан, самый настоящий. Большой и сильный. И он состоит со мной в дружеских отношениях. Они встанут на твою сторону не как наемники, а как друзья друзей! Разницу ощущаешь? Друзья друзей. И, кстати, враги твоих врагов — у них серьезные разногласия с теми, кто поддержал Мак-Праттов. Так что тут не только дружеская услуга присутствует, но еще и личные мотивы есть. А самое главное — этот клан заключил со мной военный союз. А я заключил его с тобой, так что номинально все чисто.
Ну да, приврал малька. Но для пользы дела ведь? И потом — сейчас — враки, потом правда.
— То есть эти люди, вот так, задаром, пойдут умирать за того, кого даже в глаза до этого не видели? — с сомнением спросил Лоссарнах. — Слушай, подобному даже твоя дочь не поверит, а уж ее-то обмануть ничего не стоит.
— Недооцениваешь ты Трень-Брень, — попенял я ему. — Зря. Что до цены… Ну, не совсем задаром, чего скрывать. Не исключено, что потом они могут попросить у тебя какие-то преференции… Ну, какие-то льготы. Долинку там какую-то под замок или возможность беспошлинной торговли на твоих землях. Но не более того. Зато — это серьезная сила, и она принесет тебе победу! Слушай, цель оправдывает средства.
На самом деле основные неудобства как раз выпадали на мою долю. Во-первых, я клал свой клан на алтарь. Во-вторых, мне придется поступиться своим самолюбием, а мне подобные вещи всегда были не по душе.
Мне ведь в свое время было предложено вступить с союз с "Гончими Смерти", Седая Ведьма сама мне делала это предложение. И я — отказался. Теперь она имеет полное право сплясать на моих костях, как следует помурыжив перед тем, как огласит свое решение.
Но кроме нее мне уповать не на кого. Нет, есть третий вариант, а именно — Сайрус, но у него и клан пожиже, не больше чем у Глена, да и так я ему уже задолжал, не хочу увеличивать кредитную линию. Сдается мне, что задолженность ему выйдет мне гораздо большим боком, чем оплата обязательств перед Ведьмой.
И самое главное — у Сайруса никаких счетов к "Двойным щитам" нет, его людей можно всерьез заинтересовать только фаном. Нет, понятно — приказ есть приказ, но личная заинтересованность игрока всегда рулит. А вот Ведьму и ее ребят легальная возможность пустить кровь этим ребятам должна привлечь по полной.
Если только диспозиция сил не изменилась. Но это — вряд ли, война разгорается все сильнее, я сам видел топики на форуме. Так что мое предложение для нее выгодно с любой точки зрения.
Да и мне пора прибиваться к берегу. Повторюсь — время одиночек проходит. У меня есть клан, от безопасности которого зависит очень многое. И в случае союза с Седой Ведьмой, даже если мы проиграем битву, а с ней и войну, я смогу спрятать его на землях подконтрольных "Гончим".
Главное, чтобы Ведьма не заартачилась. Кстати — а она вообще в игре? Самое главное-то я не проверил!
Я залез в список друзей и облегченно вздохнул — в игре. Вон, её имя зелененьким подсвечено.
— Ты хорошо знаешь этих людей? — помолчав, спросил Лоссарнах.
— Хорошо, — подтвердил я. — И давно. Не всех их, но тех, кто у власти стоит. Им можно верить.
— Тогда — да, — видимо немного переломив себя, согласился король. Впрочем, выбора у него не было, когда тонешь, то и за гадюку схватишься. — Я верю тебе, брат. Приводи их на поле, они должны будут прикрыть спины моих воинов.
— Поверь, там хватит войска и на спины, и на поле, — усмехнулся я. — Да, вот еще что… Возможно, придется отдать им какую-то часть трофеев. Сам понимаешь — это святое.
— Мог бы и не говорить, — укоризненно произнес Лоссарнах. — Трофеи — это трофеи. Тем более что я сам ни на что претендовать не стану, мой интерес — в другом.
Ну да, тебе-то они накой? Твой трофей один — корона.
— Вот и ладушки, — я хлопнул его по плечу. — Да, ещё… Что ты там про должность главного хранителя винохранилища говорил? Мне нравится название, оно такое… внушительное.
— Нравится — забирай, — пожал плечами Лоссарнах. — Но вообще-то я собирался придумать для тебя что-то более звучное.
— Придумай, — не стал сопротивляться я. — Почему нет? Одно другому не мешает.
— Придумаю, — пообещал король. — Иди спать. И я пойду… Спать!
— Иди-иди, — благословил я его. — Удачного сна. А то и двух-трех!
Лоссарнах погрозил мне кулаком и скрылся за дверями спальни.
Ну и ладно, успехов им. А мне еще бегать и бегать — ночь только началась.
Вот странно — сколько всего было сказано, самого разного — и не одного системного сообщения. Ни про "личную ответственность", ни про "снижение репутации в случае неудачи". Странно.
Хотя это все ерунда, по сравнению с тем, что мне предстоит.
Если честно — терпеть не могу писать людям, с которыми давно не общался и от которых что-то вдруг понадобилось. Всякий раз даю себе зарок — не забывать о них, время от времени спрашивать, как дела, как жизнь, чтобы в нужный момент все не выглядело так, как и есть на самом деле. И всякий раз сам этот зарок нарушаю. И в результате, когда возникает нужда в той или иной услуге, мне приходится писать им банальное: "Привет! Как дела?", а после прикидывать — когда разумнее будет изложить свою просьбу?
И при этом ты понимаешь, как выглядишь, и с той стороны человек понимает, что ты возник не просто так, и что-то будешь просить. Самоощущение в таких случаях мерзопакостное до крайности.
И вот сейчас как раз такой момент. Но не напишешь же Седой Ведьме: "Привет! Как дела?" Это как-то уже за гранью добра и зла будет.
А тогда — что писать? Нет, я определенно начал в этой игре тупеть, раньше с подбором слов проблем не было, в конце концов — это же моя профессия?
Разозлившись на себя, я шустро написал в "приват":
"Мое почтение! Не разбудил?"
Ответ, против моих ожиданий, пришел моментально.
"Я дома сплю. Тут — некогда".
"И я бодрствую. Делов, делов…"
"Так заходил бы в гости, давно не был. Вдвоем-то бодрствовать куда веселее будет, а?"
Я же говорил — неприятное ощущение, как гвоздиком по стеклу. Все она поняла. Больше скажу — не удивлюсь, если она вообще ждала моего появления. С ее аналитиками и разведкой не знать, что происходит в Пограничье, невозможно. А уж просчитать… Как там ее мохноногого помогайку звали? Вроде — Радием. Так вот этот Радий ей, небось, сразу после завершения совета гэльтов сказал:
— Скоро нарисуется.
Так оно и есть — нарисовался. И, если честно, она по ходу меня еще пожалела, сама сделала шаг навстречу. Правда все эти шаги где-то калькулируются и заносятся в счет, в этом я тоже уверен.
"А и зайду. Минут через двадцать"
"Тогда я иду ставить чайник и доставать из шкафа печенюшки"
Экая она сегодня игривая. Точно — ждала. Ну, может оно и к лучшему, не надо будет турусы на колесах разводить.
Вот только следующая моя остановка на сегодня — не цитадель "Гончих Смерти", а совсем другое место. Прости, Кролинушка, но я тебя обманул, ждать тебе меня у лестницы еще долго. Может — вовсе не дождешься и выйдешь из игры, матеря меня, обманщика. Но мне лишние глаза и уши в этом месте вот совсем не нужны, а потому надо линять прямо сейчас, пока Назир не вернулся.
Сказано — сделано, и вот я стою на холме, с которого открывается вид на бескрайние пустынные равнины Севера. Позади меня — густой лес, слева — развалины дома и блестящее под луной озеро, а справа — горы. Хорошее место, тут никогда никого не бывает. И — перекресток есть.
Я спустился с холма, забросил в рот один из орешков, запас которых у меня, такое ощущение, что не уменьшался и негромко произнес:
— Барон Сэмади, надо бы поговорить.
— С радостью, белый братец, — тут же прозвучало откуда-то сбоку.
Барон, как выяснилось, стоял в тени покосившегося путевого столба. Вот как у него это так получается? Только что им и не пахло — и на тебе, он здесь как здесь! Такое ощущение, что я просто его не заметил.
— Совсем ты меня забыл, — посетовал Сэмади, щелкнул пальцами и около столба появилось сумеречно-зеленое мерцание.
Из этого мерцания появилось два зомби, неуклюже тащившие черное кресло высокой спинкой. Следом появилась такая же парочка со вторым таким же предметом меблировки.
— Вон туда ставьте, — показал Барон на место рядом с собой и пояснил мне: — Ну, не посреди же дороги нам сидеть?
Прибавилось у него силенок. Ни разу не видел, чтобы так порталы открывали.
— Да можно было бы и стоя поговорить, — растерянно смотрел я на суетящихся зомби, устанавливающих кресла поудобнее.
— Если есть возможность получить комфорт — надо ей пользоваться, — посоветовал мне Барон и снова щелкнул пальцами.
Мерцание исчезло, зомби же остались. Они выполнили свою работу и поковыляли в разные стороны — кто на холм, кто — к деревне.
— Неспокойно стало, — пояснил мне Барон, садясь в одно из кресел. — За всем не углядишь, так что пусть эти присмотрят за округой. Если кто появится — они дадут нам знать.
Надо же. Не знал, что ты чего-то бояться можешь.
— Я рад тебя видеть, белый братец. — Сэмади улыбнулся, и меня передёрнуло. Вот все в нем хорошо, но эта улыбка! — Уж было сам собирался тебя навестить, а тут ты меня и позвал. Это значит, что где-то там, на небе, сошлись какие-то звезды.
— Если звезды зажигают — значит это кому-нибудь нужно, — заметил я, присаживаясь на второе кресло.
Если честно, то меня не радовало то, что перед этим его лапали зомби. Ну да, игра, но все равно. Уж больно они мерзкие. Но — вслух такое не скажешь, как-никак они ему в определённом смысле как дети.
— Хорошо сказано. — Барон кинул в рот орешек. — Сам придумал?
— Какой там, — отмахнулся я. — Как обычно — спер. На этот раз — у поэта.
— Поэты — скверный народ. — Сэмади устроился поудобней. — Сварливые, вечно чем-то недовольные, постоянно ноют о том, что при жизни их не понимали, а после смерти забыли. Но иногда выдают очень неплохие мысли, это надо признать. Итак — ты хотел поговорить со мной, а я желал пообщаться с тобой. Кто начнет? По идее — ты позвал меня, а значит, и право говорить первым принадлежит тебе.
— Хорошо, — легко согласился я. — Почему нет? Вообще-то я позвал тебя затем, чтобы отдать долг.
— Да? — удивился Барон. — Ты вот-вот призовешь богов? Так быстро? Странно, я ничего такого не ощущаю. Нет, гроза близится, причем — не одна, боги будут только частью того шторма, который вот-вот накроет эти земли, но все это случится не нынешней ночью, и не завтрашней.
— Нет-нет, — замахал руками я. — Речь о другом. Помнишь, я обещал тебя познакомить с тем, кто втравил меня в поход за Врата Забвения? Ну, когда ты мне еще финик дал?
— Было такое, — потер лоб Барон.
— Так вот — с ним уже не познакомлю, — вздохнул я. — Он уже того… И даже не скажу, где его могила.
— Плохо, — немного равнодушно сказал Сэмади. — Но это я переживу.
Хороший каламбур.
— Но зато на белый свет вылез другой красавец, как раз тот, кого я из-за Врат вытащить должен был, — я поерзал на кресле. — Вылез — и очень мне мешает.
— Бывшие покойники, если они не безмозглые зомби — вообще очень трудная публика, — согласился со мной мой собеседник. — А если они при жизни еще и с магией дело имели — так это вовсе беда.
— Барон, я прошу тебя — помоги мне, — перешел я к делу. — Сделай так, чтобы мертвец стал совсем мертвецом. Это сильный маг, и я уверен в том, что он поддерживает сейчас тех, кто является моими врагами. На носу большая битва, от ее результата зависит мое будущее. Если в дело пойдет только сталь — мы победим, но если этот человек… Этот неугомонный покойник пустит в ход магию — то я не поручусь за исход дела. Я сам с ним не справлюсь, но ты — сможешь. Тем более, что этот человек — он твой. Он пришел из мира мертвых, а значит, он проходит по твоему ведомству.
— Ты, надо думать, говоришь сейчас о годи Оэсе? — лениво уточнил Сэмади. — Да, это сильный маг. Хотя слово "маг" к нему применимо весьма условно. "Годи" — это одновременно и больше чем просто маг, и меньше.
— Это все очень интересно, но ты не ответил мне, — требовательно спросил я. — Ты говорил мне, когда мы только познакомились, что раз в три дня я могу рассчитывать на твою помощь. Сейчас она мне нужна.
Ну, это говорил мне не он, а система, и твердого обещания о помощи там тоже не было. Там написали, что все зависит от расположения ко мне Барона и его доброй воли. Захочет — поможет, не захочет — не поможет.
— Если честно, у меня на него были свои планы, — помолчав, ответил мне Барон. — Но ради тебя, белый братец, я готов понести урон в них. При этом, заметь — исключительно в знак нашей дружбы. Но и у меня будет кое-какая просьба к тебе, причем не в качестве оплаты за мои услуги, а все по той же дружбе.
— Да не вопрос, — мне полегчало. Если честно — Сэмади непредсказуем приблизительно так же, как живот малыша, наевшегося зеленого крыжовника. Никогда не знаешь, что и когда он выкинет. — Что от меня требуется?
Барон крутанул свою трость, после упер ее в землю и положил подбородок на ее круглое навершие.
— Да ничего особенного, — негромко произнес он. — Мне надо чтобы ты кое-куда со мной сходил. Даже не сходил, а просто прогулялся, не более того. Ведь что может быть лучше беззаботной ночной прогулки?
Глава шестнадцатая
в которой есть всего понемногу — и прошлого, и будущего
Я встал с кресла и застенчиво пошаркал ножкой.
— Ты чего? — удивился Сэмади.
— Жду, когда какой-то из твоих зомби заиграет на скрипке, на небесах звезды сложатся в слова "Выходи за меня", а ты из цилиндра достанешь букет цветов и коробочку с кольцом, — объяснил я ему. — После таких слов ты просто обязан это сделать. Как честный повелитель мертвых.
— Знаешь, люди обычно боятся меня, — Сэмади задумчиво побарабанил длинными пальцами по подлокотнику кресла. — А я начинаю бояться тебя. Вывод — ты не человек.
— Я отец Трень-Брень, — внутренне содрогнувшись от смысла произнесенного, поведал ему я. — Ты всерьез думаешь, что после общения с ней во мне осталось что-то человеческое? Что ты!
Еще раз глянув на Сэмади, который на самом деле был если не смущен, то удивлен-то уж точно, я снова сел в кресло.
— Ты так больше не шути, — попросил меня он. — Не надо.
— Так и ты не подставляйся, — посоветовал ему я. — У нас тут дела ведутся просто — нагнулся в терме за мылом — и все.
— Я не моюсь, мне не надо, — ухмыльнулся Сэмади. — Я же порождение богов, ко мне грязь не липнет. Как и любые другие хвори.
— Какая блистательная чушь, — возразил ему я. — Моё личное общение с этой публикой однозначно убедило меня в обратном. Это же пациенты лечебно-принудительного профилактория в чистом виде.
— А что такое профилакторий? — любознательно поинтересовался Сэмади.
— Да есть такое место, — повертел я пальцами в воздухе. — Там богов, героев и полководцев снова нормальными людьми делают. По возможности.
— Что меня всегда в тебе восхищает, белый братец, так это то, что языком ты мелешь без остановки, но при этом ответа на простой, по сути, вопрос так и не дал, — язвительно сообщил мне Барон. — Так как насчет прогулки? Заметь, мой болтливый друг, я даже не требую заключения сделки или подписания договора. Ты составишь мне компанию, а я решу твою текущую проблему с неугомонным Оэсом — и все довольны.
— Прямо сейчас гулять пойдем? — поинтересовался я. — Просто я сегодня устал как собака, а что ждать от сего променада, мне неизвестно. В прошлый раз мы тоже вроде как на относительно безобидную прогулку отправились, в заброшенный город, а в результате полночи по подземельям бегали.
Тут я приврал, поскольку от посещения оазиса со звучным названием Аль-Альбейн сразу ничего хорошего не ждал.
— Просто — прогулка, — притопнул ногой Сэмади. — А время выбирай сам, тут я тебя не неволю. Но пока мы не сходим туда, куда мне нужно, Оэс будет творить свои черные обряды.
— Что за обряды? — взволновался я.
— Разные, — посмотрел на небо Сэмади. — В основном по призванию силы из загробного мира. Есть такие заклинания, которые на время усиливают живых, передавая им мощь и неуязвимость мертвых.
Я так и знал! Вот же сволочь этот Оэс! В другой ситуации добыть бы доказательства этой волшбы да сдать его старейшинам гэльтов, вот только нынче смысла в этом ноль. Все и так знают что на Мак-Праттах клейма некуда ставить.
— Заметим, луна-то прибывает, — потыкал пальцем в желтый блин ночного светила Сэмади. — Как полнолуние грянет, так заклятие его в силу войдет и будет действовать до нарождения нового месяца. Очень сильная волшба, даже для чародея, вернувшегося из-за покрова Смерти. Я когда про это узнал, даже в такое не поверил сначала.
— И здорово это дело усиливает воинов? — хмуро спросил у него я. — Опять же — ты про неуязвимость говорил?
— Здорово. — Барон забросил в рот орешек. — А ты как думал? Что до неуязвимости — воинам, испившим зелья, поднесенного им Оэсом, сталь будет вообще не страшна. Когда его действие кончится, они, понятное дело, умрут от ран, полученных в боях, но он им это, само собой, не говорит. Их после такого заклятия только что на куски рубить останется, другого способа нет.
Блин! А если он это зелье еще и "Двойным щитам" поднесет?
— Ладно. — Сэмади встал с кресла и огладил ладонями свой щегольской сюртук, черный, с золотой нитью. — Раз ты устал, отложим прогулку на потом.
— Не отложим, — остановил его я. — Твоя взяла.
— Не понимаю, о чем ты, — пожал плечами Барон. — Мы с тобой связаны одной веревочкой, братец. Я уважаю твои желания, ты уважаешь мои просьбы. Мы даже не друзья, мы и в самом деле почти родня. Я люблю твою дочь, как свою. Ты просто еще очень многого не понимаешь, Хейген из Тронье, потому что многого не видишь и многого не знаешь. Но это ничего, это не страшно. Придет время — и все встанет на свои места.
Бла-бла-бла. Снова загадки без отгадок. Даже расспрашивать не буду, прав он, — придет время — ответы появятся. Если квест не выдали — значит, не сюжетный это момент, а проходной. Или он потом бахнет, но тогда я о нем потом и подумаю.
Но вообще — это нечестно. Уверен, что системное сообщение о том, что учудил годи в компании Мак-Праттов, появилось бы либо в аккурат перед началом сражения, либо прямо во время его.
Опять же — а если бы вонючка Гуард налакался этой дряни? Шиш бы я тогда его без скиллов прикончил, заразу такую. А примени я их, то сразу поднялся бы гомон: "Да он колдун, правы были Мак-Пратты"! И понеслась — горцы дезертируют, враги радостно хохочут, хлопая себя по ляжкам, и всё летит в тартарары.
Одно хорошо — предупрежден, значит вооружен. Более того — я могу все это остановить, вот только как же никуда идти не хочется. И Кро сквернословить будет. Нет, можно было бы ей сообщение отправить, но она ведь сразу начнет: "А куда?", "А зачем?", "А давай я с тобой?". Нет уж, лучше пусть меня потом побьет.
И Седая Ведьма тоже меня ждет, а это уже куда серьезней.
Но с этими двумя я договорюсь и потом, а вот Оэса надо стреножить сейчас.
Самое забавное — веры-то Барону тоже у меня нет. С него станется и приврать, он в достижении цели в средствах не стесняется, мне ли его не знать. Но ведь может быть и так, что он не врет?
— А идти далеко? — глянул я в сторону темной стены леса. — Ночь. Темно. Страшно.
— Ну да. — Сэмади вытянул свои длинные ноги-ходули. — Есть такое. Знаешь, ночь мое время, но тоже иногда в иных местах, где я прогуливаюсь, присутствует некий дискомфорт. Но здесь все будет исключительно пристойно, даю тебе слово. И времени это займет совсем немного. Так, легкая пешая прогулка — не более того.
— Пошли, — обреченно сказал я. — Как я могу отказать другу, не сказать — брату? К тому же мы, дети Тигалийского Архипелага, должны держаться вместе, нас ведь тут, на континенте, очень и очень мало. Не сказать — почти совсем нет.
— Архипелаг, Архипелаг, — мечтательно прикрыл глаза Барон. — Пляска мертвых в рассветных лучах солнца, шум пальм и плеск волн, приятный дождливый полумрак острова Проклятых… Знаешь, иногда я очень скучаю по всему этому и даже жалею, что променял тамошние маленькие радости на местные большие пакости. Но, как правило, недолго. Здесь ведь тоже очень и очень интересно. Ладно, ты готов?
— Всегда готов, — встал я с кресла. — Как Гагарин и Титов.
— А кто это? — Сэмади ссыпал недоеденные орешки в карман своего одеяния.
— Люди, — пожал плечами я. — Только эти люди были словно боги.
— Люди, словно боги? — фыркнул Сэмади. — Неплохое название для баллады или даже трактата. Главное, чтобы за нее не взялся менестрель, они даже очень хорошую идею испоганить могут. Или это должен быть очень и очень талантливый менестрель. Отдельно замечу, что именно из менестрелей получаются отличные слуги, они, в отличие от купцов, дворян и воинов, даже со сгнившими мозгами проявляют хоть какую-то фантазию при выполнении поручений. Забавно, да? Один тут даже недавно умудрился сделать подобие плота и все мычал что-то про то, что этот плот — плод его фантазии, и что он ему явно удался.
Интересно, на кой ляд тебе понадобился плот? Куда это ты плавал?
— Пошли уже, — попросил я его. — Тебе после променада хорошо будет, ты потом в склеп и спать, а мне еще как блошке по песику бегать, делать так, чтобы всем было хорошо.
— Золотой ты человек, — умилился Сэмади. — Все о людях думаешь. Не бережешь ты себя, отдыхать-то тоже надо!
Он щелкнул пальцами левой руки, опустив правую в карман сюртука, и перед нами открылся портал, причем был он фиолетового цвета и не круглый, как всегда, а, скорее, вертикальный, похожий на разрез в ткани бытия.
Ну что, каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Подождем других цветов спектра.
— Слушай, — я остановился и показал на зомби, которые все еще столбиками стояли там, где им указал Барон. — А эти как же? Тут Север, им же бродить, пока на первого пастуха не нарвутся. А после все, местный люд нежить не жалует.
— Ну, стало быть, судьба у них такая, — равнодушно сказал барон. — Хотя, если ты хочешь…
Он щелкнул пальцами, и зомби затопали в сторону леса.
— Если не забуду — вернусь за ними, — пообещал мне Барон. — Я же говорю — золотой ты человек. Давай, давай, пошли. Знаешь сколько силы эта штука жрет?
Пройдя через портал, я попал в лес. Точнее — прямиком на лесную тропинку. Вокруг высились мачтовые сосны, и темнота вокруг была такая, что хоть глаз коли.
Я открыл карту и понял — здесь я не бывал раньше никогда, даже рядом не стоял. Пошерудив пальцем, мне все-таки удалось определить свое местонахождение — занесло меня здорово левее степи Ай-Тинг, которая начиналась в аккурат за Грускатом, и до мест мне знакомых было отсюда топать и топать. До Крисны, например, своим ходом отсюда было с месяц пути, если не больше. Однако.
— Это плоскогорье Иешшу, — пояснил мне Барон, машущий зачем-то руками. — Место не слишком приятное, в основном из-за своих обитателей, но для нас с тобой вполне безопасное. Местные жители уважают меня и не тронут того, кто пришел сюда в моей компании. Да?
Из-за сосен послышался звук, который более всего напомнил мне скрип гнилых зубов, которые трутся друг о друга.
— Я с ним, — поспешно сказал я и юркнул за спину Сэмади.
Оказывается, Барон руками махал неспроста — из-за сосен вылетело целое облако светлячков, из которых он шустро слепил что-то вроде фонаря, который повис в воздухе метрах в двух от земли.
— Я-то и в темноте вижу отлично, в отличие от тебя, — пояснил мне мой спутник. — Но о тебе я все-таки решил проявить трогательную заботу. Ну, пошли?
— Пошли, — с готовностью отозвался я. Мне это плоскогорье активно не нравилось.
Светящийся шар двинулся вперед, за ним зашагали и мы.
— Эта тропа — единственный условно-безопасный путь через Вейнардский лес, — голосом гида объяснял мне Сэмади. — Хотя очень условно, что греха таить. Как мне объяснил один местный обитатель, некогда здесь не было никаких сосен, а было здесь поле. И вот на нем, на этом поле, очень-очень давно, сошлись в битве две больших армии. Даже не большие, а огромные. Одну вел в бой невероятно сильный чародей, который собирался установить в Раттермарке свой новый порядок, а вторую возглавил… Как ты думаешь, кто?
— Даже не знаю, — мне было сильно не по себе, за соснами я видел тени, которые сопровождали нас, передвигаясь, кто на двух, а кто и на четырех лапах. — Этот предводитель кричал что-то вроде "Фри-и-идо-о-омм"? Если да, то его звали Роб Рой.
— Не угадал. — Сэмади щелкнул меня по носу и сказал что-то вроде: "Пунь"! — Его звали Витариус. Ничего имя не говорит?
— Витариус? — насторожился я. — В девичестве этот Витариус не носил несколько сокращенной версии своего имени?
— Носил, — обрадовался моей догадливости Барон. — Верно. Его звали Витар. И это единственный раз в истории Файролла, когда бог принял участие в битве смертных. Точнее, сражался он с ними не раз, но так, в спортивно-оздоровительных целях, а вот в сражении, определяющем как дальше будет жить континент, он поучаствовал только единожды. Но даже и это не самое главное.
Барон зажмурился, будто какой вкусняшки откусил.
— Эва как, — протянул я, зная его любовь к театральным эффектам. — Умеешь удивить. Так что — главное?
Тем временем мы вышли на небольшую поляну, где тропа, по которой мы шли, раздвоилась. Одна ее часть уходила направо, другая, соответственно — налево.
— Направо пойдешь — женату быть, — задумчиво сказал я.
— Женату? — Барон сморщился. — Да ну, самому себя в рабство продавать, это мазохизм какой-то. Мы с тобой лучше налево пойдем.
— Тогда — богату быть, — отозвался я. — Так у нас, в Тронье, говорят. А если прямо пойти…
— Прямо дороги нет. — Барон постучал мне согнутым пальцем по лбу. — Там лес. А насчет богату быть — тут все верно, если не жениться, то деньги точно целы будут.
— Да ну тебя, — рассердился я. — Сам байки травишь из истории Файролла, а мои этнографические изыски оценить не хочешь.
— Не хочу. — Барон и вправду направился налево. — Что такого нового вы в Тронье придумать можете, чего у других нет? Я все эти байки и сказки сто раз слышал уже, они во всех уголках мира ничем, по сути, не отличаются. Лучше запомни вот это место. Оно называется "Зеленая развилка".
Зачем ему это? Загадочный он какой-то сегодня. Но место — запомню.
Далее дорога пошла по редколесью, миновала широкий ручей, даже скорее — небольшую речушку с перекинутым над ней мостиком, и минут через пятнадцать привела нас на небольшую поляну.
— Вот мы и пришли. — Барон встал в центре этой поляны и раскинул руки в стороны. — Смотри, братец, какая красота кругом!
Как по мне — все то же, что и везде. Поляна как поляна, небольшая, круглая, правда, почему-то совсем лысая, даже травы здесь нет. Над ней — звездное небо, вокруг — березы да елки, сосны давно кончились, как и не было их.
— Здесь — прекрасно. — Барон как будто пил воздух, он дышал глубоко и часто. — Вот только нельзя мне здесь долго находиться.
— Почему? — заинтересовался я.
— Я же не дорассказал тебе историю о давних днях, — словно не услышал он меня. — Так вот, маленький братец, битва была страшная, из тех, что я очень люблю. Кровь лилась рекой, павшие даже не молили о пощаде, поскольку их затаптывали те, кто еще стоял на ногах. Люди, эльфы, гномы, орки, тролли, гноллы — все они смешались в кучу, и каждый из них уже даже не разбирал, кого именно он разит своим оружием — друга или врага. Но как это обычно и бывает, уж не знаю почему, светлые рати все-таки одержали верх. Чародей со своими наиболее приближенными прислужниками попытался скрыться, вот только — не успел. Сил у него осталось мало, не умеют люди их рассчитывать. И вот на этом самом месте Витариус его настиг и убил.
— Какая неприятная история, — без особого сочувствия к незадачливому чародею сказал я. — С другой стороны — на что он рассчитывал? Витар все-таки бог, у них другой калибр, не наш, не людской.
— И, тем не менее, этот чародей сумел достичь успеха в одном. — Барон сделал несколько шагов, немного наклонился и его глаза, в которых плескался мрак вечной ночи окзались напротив моих. — Он смог ранить Витариуса. Брат мой, это не просто поляна в лесу. Эта земля помнит вкус крови бога, поэтому здесь пустота и тишина. Здесь никогда ничего не вырастет. Здесь нет червей и жуков. На деревьях вокруг нет птичьих гнезд, а лесные жители огибают ее седьмой дорогой. Здесь нет ничего и никого — и никогда не будет. И если какой-то путник надумает здесь переночевать, то рассвета он не встретит. Даже дух его растворится в этой земле.
— О как, — я снова огляделся. — Веселое место. Слушай, Барон, а эти боги — они точно были светлые? По слухам — вроде как да, но последствия от их кровопускания такие, что не всякое проклятие столько дел натворит. Нет, Чемош там, или Тиамат — с ними все ясно. Но Витар-то — он же вроде из добрых богов был?
— Боги не бывают добрыми и злыми. — Барон скривил рот в усмешке. — Вы, люди, сами придумываете себе сказки про то, что одни из них несут свет, другие — тьму. На самом деле богам вообще плевать на то, каковы будут последствия от их поступков и что они принесут людям. Боги любят только самих себя, и их основная цель — служение самим себе. Вы для богов — служители, развлекатели и пища. Те же из вас, кто верит в то, что благие поступки и слепая вера принесут им благосклонность небес — просто глупцы. Вас там никто не слышит, поскольку там на вас всем плевать! Скажи, ты обращаешь внимание на муравьев? Ну, вот так, просто, если только не сел задницей на муравейник? Нет? Вот вы для богов — муравьи. Если не мешаете — можете ползать. А если мешаете — то вас сожгут. Или палкой ваш муравейник разворошат, просто так, забавы ради. И уж точно их не будут заботить судьбы и мысли каких-то букашек, которые вертятся под ногами.
— Жесть. — Я еще раз оглядел поляну. Странно, и опять никакого системного сообщения. А где деяние, где побасенка из прошлого? — Слушай, а зачем ты меня сюда привел-то?
— Я хочу, чтобы ты задумался о том, кто вернется в этот мир, — очень тихо и серьезно произнес Сэмади. — Нет-нет, не для того, чтобы ты передумал. Я сам не дам тебе этого сделать, у тебя передо мной долг — и я его стребую в полной мере. Но при этом я хочу, чтобы ты очень четко осознавал, что ждет в первую очередь тебя самого.
— Это я и без тебя знал, — ковырнул землю носком сапога я. — Довелось пообщаться с одной богиней. Даже в проекции такая зараза, аж скулы сводит.
— Ты про Месмерту? — уточнил Сэмади. — Да, та еще паскуда, клейма ставить негде. Хотя она по сравнению с другими еще ничего.
Земля под ногами ощутимо колыхнулась.
"Вы ощутили вспышку божественного недовольства. Даже не вспышку, а всего лишь отголосок эха этого недовольства.
Получен титул — "Тонкая натура".
Получен титул — "Возмутитель богов".
Получен титул — "Длинный язык".
Ну, вот и системное сообщение. И три титула в придачу.
— Все, уходим отсюда, — посерьезнел Сэмади. — Давай-давай.
И, чуть ли не за шиворот, он утащил меня с поляны, причем — очень вовремя.
Земля на поляне колыхнулась, как будто по ней прошла волна, после осела, словно под ней появился провал.
— Были бы там — не было бы нас уже, даже меня, — пояснил Барон. — И это все устроили несколько капель крови, упавшие здесь тысячи лет назад. Смотри на это, белый братец, смотри и запоминай.
Провал шумел, будто в нем работала гигантская мясорубка, после все стихло на мгновение, вслед за этим раздался протяжный скрипучий звук, сменившийся чмоканьем и вот перед нами снова та же поляна, лысая и безжизненная.
— Офигеть, — только и смог сказать я. — Убедительно!
— То-то, — назидательно произнес Сэмади. — А ты со мной идти не хотел.
Нет, что сходил не зря — это факт. Но вот только в чем тут интерес Барона? По факту, он ведь не себе, а мне пользу принес, и за эту пользу мне же услугу окажет. Нелогично. Да и на него не похоже. И, тем не менее, — я не вижу в этом его прямой выгоды. Что она есть — не сомневаюсь, вот зуб даю, но при этом не могу понять — какая. И спрашивать — бессмысленно, он сначала шутить будет, а потом орешки в рот себе кидать.
— Больше в этом лесу ничего интересного нет, — сообщил мне Барон, вертя в руках трость, которой вроде при нем не было. — Ну, разве что если пойти налево, потом пройти по краю болота и дойти до одинокой скалы, то в ней можно отыскать хорошо спрятанную потайную дверь, скрывающую проход, ведущий к вон тем горам.
На горизонте, еле различимые в ночной мгле и вправду темнели очертания гор.
— Только я бы не советовал тебе спускаться в этот проход, — немедленно предостерег меня Сэмади. — Он ведет прямиком к огромной пещере, в которой живет очень неприятный субъект. Он очень силен, очень злобен и очень, очень голоден, причем — всегда. Его зовут Клаторнах.
Ух ты! Альтернативный проход к эпическому монстру? Нет, может, он всем давно известен, а если нет? За такую информацию у боссов Джокера можно выменять что-нибудь полезное и ценное. Не вещь, понятное дело, информацию же.
Или боднуть эту инфу приятелям Кролины, на этот раз — за самые что ни на есть настоящие деньги. Причем — зеленые или радужной расцветки, почему нет? Ну да, эта информация не ведет к новым титулам, зато она эксклюзивна.
За всеми этими мыслями я даже не заметил, как мы дошагали до Зеленой развилки и снова углубились в сосновый лес.
— Слушай, а чего мы ноги глушим? — в какой-то момент спросил я у Барона. — Чего порталом не воспользуемся?
— Давай, — с готовностью согласился тот. — Открывай. Я-то просто ночные прогулки люблю, а у тебя ведь дел полно!
Дзи-и-и-нь! Как иллюстрация к его словам звякнуло сообщение внутренней почты. Кролина.
"И где мы ходим?".
Помедлив секунду, я ответил ей:
"Не жди меня, дорогая. Злодейка-судьба унесла меня за дальние леса, за синие реки. Как вернусь — сообщу".
Дзи-и-инь!
"Ушла искать прудик с камушком. Если что — сижу на нем, простоволосая, разутая, расхристанная и оплакиваю тебя, авансом. Как вернешься — сразу иди туда, я тебя в этом прудике топить буду. Твоя Кролинушка".
И ведь утопит.
Дзи-и-и-инь! Ну, чего ей еще?
"Чай стынет, печенюшки сохнут".
Это не Кролина, которая только обещает. Вот эта — утопит. И еще камушек для верности на грудь положит. И еще — черную розу, эмблему печали, поскольку Седая Ведьма женщина сентиментальная. Все тираны сентиментальны.
"Буду через пару минут. Тысячекратно извиняюсь".
— Тебя куда доставить? — спросил я у Барона, прикидывая, как ему отказать в том случае, если он вздумает завалиться куда-нибудь в людное место.
— Мне никуда, — кротко ответил он. — Ты сам иди, я еще погуляю.
Чего-то тут не так. Я достал свиток портала и махнул им. Ничего не произошло.
— Па-бам! — музыкально пропел Барон и поклонился мне, расставив руки в стороны. — Вот так, белый братец. Это место помнит бога, здесь магия не действует. Боги вообще не любили магов, и их кровь — сильнейший блокиратор почти всех её проявлений, исключение — божественные же штучки-дрючки. Хочешь обезвредить мага — влей в него пару капель крови любого бога.
— И твоей? — сразу спросил я.
— Нет, — расстроил меня Сэмади. — Я, грязнуля Пауни, Аристей, толстуха Хелиана — мы их дети, желанные или нежеланные, но это так. Да, мы сильнее вас, людей, да еще и почти бессмертны, но наша кровь — это всего лишь кровь. Речь идет о крови первых богов, тех, что породили Демиурги.
— Стоп, — не понял я. — Я слышал, что они притащились сами по себе, заметив ничейный мир, как раз после того, как его покинули Демиурги.
— Из ничего возникает только ничего, — засмеялся Барон и показал мне ладонь. — Вот смотри. Что лежит в моей ладони?
— Ничего, — я ощутил себя школьником.
— А сейчас? — он сжал ладонь и снова ее разжал. Там было пусто.
— И сейчас ничего, — покорно повторил я.
— Правильно, — похвалил меня Сэмади. — А если я захочу показать тебе фокус, там окажется орешек. Но окажется он там только потому, что я его туда положил, понятно? Что-то из ничего не возникает, всегда есть то, что является первопричиной, родоначальником события. Боги, когда-то Первые, потом Великие, а теперь — Ушедшие, возникли из каприза Демиургов. А может — из их причуды или даже спора. Те их сотворили, не особо задумываясь о последствиях, как и все сущее, а после про них забыли и покинули этот мир. Но боги были тщеславны, им было неприятно думать о том, что есть кто-то настолько сильный, что он создал их. И вот тогда они и пустили слух о том, что они порождение великого Ничто. Великое Ничто по определению не могло спорить с их могуществом, так что вроде как они являлись повелителями миров. Слух пустил корни, устоялся и, в конце концов, боги сами поверили в него и верили до тех пор, пока Демиурги, ребята остроумные и последовательные, не отправили их на встречу с предполагаемым папашей.
Вот теперь я проникся до конца. Если эти товарищи были такими засранцами до поездки в Великое Ничто, то что же с ними стало теперь? Ой, чую, мало Раттермарку не покажется после того, как они заявятся на него по новой. Надо было с Ортом уходить на Равенхольм, там мне спокойнее было бы.
— А вот здесь уже можно, — сказал Сэмади, заступая за только ему одному видимую черту. — В смысле — отправляться восвояси.
— Спасибо тебе, — совершенно искренне сказал я ему. — За прогулку.
— И за годи, — наставительно поднял тот палец вверх. — Барон сказал — Барон сделает. Убить его я не убью, уж извини, но вот на время изолировать — смогу.
— Как так — не убьёшь? — расстроился я. — Слушай, а чего так?
— Извини. — Сэмади поймал светящийся шар, который так и сопровождал нас все это время, что-то прошептал и тот распался на сотни крохотных светлячков. — Есть вещи, которые я не могу изменить. У Оэса нет души, и, следовательно, я не могу ей завладеть, то есть — разорвать связь между сущностью и телом, чтобы он ушел во мрак, который его давно ждет. Он ведь оказался в посмертном мире героев Пограничья, а не в бездне, только потому, что очень хорошо подготовился к тому моменту, когда его тело перестанет ему служить. Добудь мне его душу — и я отправлю его туда, куда ему давно положено попасть. Даже себе его не оставлю, больно мерзкое он существо даже по моим меркам, а я не слишком притязательная сущность.
Вам предложено принять задание "Рассказ годи".
Данное задание является стартовым в цепочке квестов "В прах".
Условие — поговорить с Верховным годи Готсардом и узнать у него подробности смерти годи Оэса.
Награды за выполнение задания:
3000 опыта;
500 золотых;
Амулет, изготовленный годи Готсардом;
Получение следующего квеста цепочки.
Принять?
— А без этого — никак? — не спешил я принимать квест.
— Ну, на какое-то время я его сдержу. — Сэмади поправил цилиндр и помахал кому-то в лесу, оттуда раздался глухой рев. — Но ненадолго. Прости, белый братец, но мои силы не беспредельны, и даже из симпатии к тебе я не стану выкладывать их все на кон. А как только он окажется на свободе, то первым делом займется тем, что начнет искать того, кто натравил на него меня. Искать придется недолго, он отменно умеет доискиваться до сути вопроса. А твоего приятеля-короля Оэс прикончит просто из вредности и из принципа.
— Сколько у меня времени? — я нажал на "принять". Неохота, но надо, тут без вариантов. Если эта сволочь из могилы уморит моего королька, то выйдет сущая глупость. В этом случае у нас есть хорошие шансы выиграть битву, но проиграть войну. Положим, Мак-Праттов мы всех в долине перебьем — и старика Макмиллана, и Гуарда, но ведь останутся какие-нибудь двоюродные племянники, еще какая-то пристяжь. И они полезут на престол, который я по праву считаю уже своим. Ну, не в смысле на нем сидеть, конечно, но — король ест у меня с ладони, спит с моей сестрой, замок набит моими сокланами и друзьями. Это моя страна, моя корона!
— Недели две, — подумав, ответил барон. — Может — чуть больше.
"Внимание!
Время, отведенное на прохождение цепочки заданий "В прах" — 14 календарных дней. Не исключено, что за удачное, успешное и умелое прохождение заданий цепочки вам будут начислены дополнительные дни, но не следует на это слишком рассчитывать.
В том случае, если вы не уложитесь в отведенное время, данная цепочка будет считаться проваленной, последствия этого могут быть для вас достаточно плачевными.
Внимание!
Повторное прохождение данной цепочки заданий невозможно".
Все как всегда. Хватай мешки — вокзал отходит.
— Ты держи меня в курсе, — доброжелательно предложил мне Барон. — Чем смогу — помогу. Дело это непростое, душу он наверняка запрятал так, что сразу не найдешь, а как найдешь — так вот просто не возьмешь. Так что — не стесняйся, братец, не стесняйся. Надо сходить с тобой куда будет — схожу, о чем речь?
Ну вот почему я всегда в его словах вижу подвох, а? Я как-то сразу задумался о том, что есть у него в этом какой-то интерес. Впрочем, может оно и к лучшему. Если у него есть свой интерес, то он и мои защищать будет попутно.
— Все, иди. — Барон похлопал меня по плечу. — А я пойду, навещу старых приятелей.
В лесу кто-то, несомненно, слышавший наш разговор, снова глухо заревел.
— Кстати! — Барон повернулся и крикнул: — Ты видишь этого человека?
Между соснами, шагах в пяти от меня, внезапно заклубился туман и там кто-то заворчал.
— Он — мой брат, — сообщил в туман Барон. — Не трожь его, если он снова окажется здесь один, без меня. А такое может случиться.
Туман сгустился, и мне показалось, что я вижу в нем фигуру то ли очень высокого человека, то ли просто некого существа, имеющего сходство с представителем нашей расы.
Барон шагнул в туман, сразу скрывшись в нем по колено, остановился и повернул свое лицо-маску ко мне:
— Да, по поводу твоей войнушки. Может — помочь чем? Могу своих ребят дать, столько, сколько надо. Хочешь сотни три крепких мертвецов? С вооружением и под командой твоих старых знакомцев? Они, кстати, тебе кланяться велели, обижаются, что давно не заглядывал.
Хочу. Ой, как хочу. Но — увы.
— Спасибо, — поблагодарил я Сэмади. — Сами справимся.
— Слушай, я потом, после битвы, мертвецов себе тогда приберу с этого поля? — спросил Сэмади. — Ребята в Пограничье крепкие, плечистые. Мне такие всегда нужны.
— Тех, что не наши — всех забирай, — разрешил ему я. — А если из наших будут какие, из тех что спасти можно, — оставь на этой земле.
Не знаю, но почему-то я точно знал — этот отличит своих от чужих. И, если будет в духе, то от Грани своих отведет подальше.
— Договорились. — Сэмади приподнял цилиндр. — Это хорошая сделка.
"Игрок, вы только что отдали Повелителю мертвых души людей, которых вы даже не знаете. Вы уверены, что у вас есть такое право? И что с вами будет в том случае, если про эту сделку узнают жители Раттермарка?".
Ничего не будет. Мне за одну дружбу с Бароном Сэмади столько в руки отвесят, что мало не покажется, все остальное будет просто довеском. Но, блин, о таких вещах надо предупреждать до того, а не после. Я же не знал, что это сделка? И, тем более, что у меня есть право разрешать такие вещи.
Мне стало очень неуютно в этом тумане, затянувшем сосны, да еще и одному. Ну да, меня вроде не должны трогать, но кто знает?
Я открыл портал и с облегчением шагнул в него.
— Заждался вас, — подбежал ко мне Флавий, личный помощник Седой Ведьмы, который совершенно не изменился за то время, что меня здесь не было. Даже одет в то же самое. Приятно, что есть какие-то люди и вещи на этом свете, которые пожизненно пребывают в состоянии статус-кво. — Нельзя же так-то. Два раза справлялась — прибыли вы или нет.
Приятно. Волнуется, ждет. Все говорят — зверь, зверь. А она — женщина.
— Редко кто на такое отваживается, — продолжил Флавий. — Но, если что, то вы не переживайте, я ваши вещи вам потом отдам, никуда они не денутся. Может, не сразу, конечно, а как из кланового хранилища их заберу. Вы мне на ходу перечислите, что у вас там есть или потом уже, после смерти списочек сбросьте. Так даже правильней будет. Все так делают.
"Флавий хочет добавить вас в друзья.
Принять?"
Не, не волнуется она. Предвкушает.
Впрочем, страха не было. Скорее, было неприятно — как бы по собственной дурости шанс на воскресную победу не профукать. Хотя — почему дурости? Ну вот, сошлись так звезды, что надо быть сразу и везде. Я же не могу разорваться.
Ладно, если не выгорит, у меня все равно есть Глен и Сайрус. Нет гербовой — будем писать на простой.
— Ну, с богом, — подтолкнул меня Флавий к двери, ведущей в кабинет Седой Ведьмы. — Авось — обойдется.
Я пожал плечами и повернул дверную ручку, сделанную в виде медвежьей головы.
Глава семнадцатая
в которой все время что-то происходит не так
— Что мне в тебе нравится, Хейген, — так это то, что ты плевать хотел на все уложения, традиции и даже правила приличия, — сказала мне Седая Ведьма сразу же, как я вошел в дверь. — Женщина тебя ждет, одна, ночью — но ты опаздываешь, причем надолго. В дверь принято стучать, особенно к женщине же заходя — но ты и этим себя не утруждаешь. Заметь, я тебя не упрекаю. Я твоей маргинальностью где-то даже восхищаюсь. Знаешь, как девочка-подросток из семьи рафинированных интеллигентов восхищается брутальным хулиганом из соседнего подъезда.
Я цыкнул зубом, прошелся по комнате гоголем, сморкнулся в тряпку, закрывавшую какую-то карту, и процедил сквозь зубы:
— А чё стучать? Может, ты тут голая стоишь, так я бы и заценил сразу.
— Импровизация — пять, — три раза хлопнула в ладоши Седая Ведьма. — Я знала, что ты в ней силен. Но с "голой" — это перебор.
— Да? — опечалился я. — А мне показалось — самое то. Вы женщина интересная, в самом, так сказать, соку…
— И этот прогиб засчитан. — Седая Ведьма похлопала меня по плечу. — Ладно, садись за стол. Вон печенюшки стоят. Я такой человек — сказала — сделала.
— Еда — это прекрасно, — плюхнулся на стул я. — Это белки, жиры и углеводы. Слушайте, а где ваш мохноногий приятель?
— Радий? — уточнила Ведьма. — Да кто его знает, он уже часа два как из игры вышел. А он тебе нужен?
— Да нет. Просто наши последние разговоры только при нем проходили, вот я и поинтересовался.
— То были разговоры о делах, — Седая Ведьма достала из ящика стола две чашки, судя по их внешнему виду — сильно не простые. — А тут ты просто ко мне в гости зашел. Я ведь не ошибаюсь?
Вот же зараза. Скажи я "да" — и какие потом разговоры о делах? Скажи я "нет" — и моя позиция сразу проседает, я становлюсь просителем, а не равноправным собеседником. Нет-нет, я по сути он и есть, но пока это не оглашено официально, мы с ней паритетны.
Нет, слабоват я пока в коленках против Седой Ведьмы в ряде моментов. Но это ничего, я быстро учусь.
— Чаёк! — потер я ладони. — Очень горячего хочется, у нас же в Пограничье зима, холода. Этот тут у вас не пойми что, а у нас там все как полагается! Снег, мороз, медведи по улицам ходят.
— Прямо медведи? — восхитилась Ведьма, протягивая мне чашку.
— Прямо они. Причем с балалайками. — Я принял посуду и залюбовался на тонкую работу.
"Чашка из королевского эльфийского чайного сервиза "Чай — не вино"
После того, как вы выпьете из этой чашки ароматного, горячего и тонизирующего напитка, ваши характеристики будут увеличены на следующие значения:
Ум + 1 единица;
Выносливость + 1 единица
Мудрость + 2 единицы
Срок действия — шесть часов.
Внимание!
Если сразу после того, как будет допит чай, вы лихо вскочите на ноги и споете:
"Эльфийская чашка дорогая
Освежает ароматом чая",
то все полученные увеличения характеристик будут действовать в течение двенадцати часов.
Если же вы при исполнении данной песни попадете в тональность, с которой ее пел легендарный эльфийский менестрель Златокудрый Басс, то эти характеристики будут закреплены за вами сроком на 50 часов по игровому времени.
Примечание:
Улучшения характеристик игрока при помощи любого предмета из данного сервиза могут производиться не чаще, чем один раз в неделю".
— Фига себе, — произнес я и с уважением посмотрел на Седую Ведьму.
— А то, — ответила та, отхлебнула чаю и хрустнула сахарком, который держала в руке. — Даже не спрашивай, где раздобыла такую красоту и чего мне это стоило.
— Вприкуску, — впечатлился я. — Не знал, что кто-то еще так чаи гоняет.
— Есть много такого, друг Хейген, в Файролле, чего ты не знаешь. Да может, оно и к лучшему, — подмигнула мне Ведьма. — Ну, рассказывай.
— С самого начала? — уточнил я у нее.
— С него.
— Итак, зовусь я Хейгеном… — начал было я, но тут же был остановлен жестом.
— Слушай, ты мне правда нравишься. — Седая Ведьма поставила чашку на стол. — Ты славный парень. В меру честный, в меру пройдошливый и с огромным количеством везения. Но сейчас — ночь, спать мне осталось около четырех часов, поэтому давай обойдемся без всех этих интеллектуальных игрищ.
— Кстати, одна моя знакомая докторица говорила мне, что меньше четырех часов спать нельзя, — сообщил я Седой Ведьме.
— А я знаю, — порадовала она меня. — Мне про это тоже говорили. Даже два раза. Кстати — не ты ли?
— Может быть, — не стал с ней спорить я и вздохнул. — Точно не поручусь. Много всего навалилось за последнее время, память подводит. Все-то не упомнишь, бывает, что и повторяюсь в своих высказываниях. Вы уж меня извините. Но ведь полезная информация даже в повторе не теряет своей важности.
— Повторенье мать ученья, — Седая Ведьма отсалютовала мне чашечкой. — Думаю, что в данном случае никто против не будет.
Она допила чай и, внезапно выскочив из-за стола, мелодично пропела:
— А на Бельтайн все эльфы и эльфийки
Горячий чай пить будут до утра!
— Предупреждать надо, — чуть не поперхнулся я. — Так и дураком стать можно!
— Бафами не разбрасываются, — деловито сообщила мне Ведьма, снова усаживаясь за стол. — А они тут отменные. Да ты сам же видишь, чего говорить лишнее?
— Есть такое, — признал я и, одним глотком прикончив напиток, тоже проорал кусочек песни. В тональность, правда, не попал. Жаль.
Хочу себе такую чашку. Вещь, блин. Кстати — где тут печенюшки?
— Ладно, чаи погоняли, теперь к делу. — Ведьма потерла ладони. — Ну что, мой дорогой коллега, война стоит у тебя на пороге?
— Коллега — в смысле тоже кланлидер? — уточнил я, закинув в себя маленькую сдобную вкусняшку.
— Ну да, — подтвердила Ведьма. — Мы теперь с тобой в одинаковом ранге.
— Мы и раньше в нем были, — тактично заметил я. — Эта новость — она давно не новость. Что до войны — она тоже не вчера началась.
— Но зато днями должна закончиться! — оптимистично сообщила мне Ведьма, перегнулась через стол и взъерошила мои волосы. — Э-ге-гей, вождь горцев, скоро дембель! Вот выиграешь сражение в воскресенье — и все. Мир придет на земли Пограничья!
Конечно, она все знала и сейчас просто забавлялась со мной, так же, как девочка-дошкольница играет с плюшевым мишкой. Тыкала пальцем в живот, трясла, и даже при желании могла оторвать мне одну из конечностей. Или даже все. И я тоже буду ёжик.
А что мог я? Да почти ничего. Разве только что положить карты на стол и попробовать сыграть в открытую. А смысл таиться? Козырей на руках у меня не было.
— Хорошо бы, кабы так, — положил я ладони на стол. — Мир — это прекрасно. Я лично вообще человек доброй воли, мне война неинтересна. Вот только без вас ничего у меня не получится — ни победы, ни мира.
— Без меня? — ткнула себя пальцем в плоскую грудь Седая Ведьма. — Я всего лишь человек. Один человек, и…
Она остановила свои речи, откинулась на спинку кресла, устало прикрыла глаза, посидела так с минуту, а после сказала совсем другим тоном:
— Ладно, подурачились — и будет. Итак, Хейген, ты хочешь военного союза с моим кланом?
— Хочу, — твердо сказал я. — Да, в свое время я от него отказался, было такое. Наверное, мне сейчас надо сказать что-то вроде: "Зря я тогда так" или "Теперь-то я понимаю", но этого я говорить не стану. То мое решение было обусловлено рядом факторов, которые имели место быть, и неверным я его не считаю. Но ситуация меняется, и сейчас мне нужен надежный союзник. Вот такая я скотина.
— Не без того, — подтвердила Ведьма.
— "Гончие смерти" — сильнейший из кланов Раттермарка, плюс между нами, как лидерами, имеются давние и плотные связи, — подобные реплики были включены в стоимость, к этому я был готов. — Лучшего соратника я даже представить не могу. Ну и наконец — у вас в этом союзе тоже есть свой профит, давайте уж начистоту. Одна только возможность официально зарубиться с "Двойными щитами" дорогого стоит. Проверить, у кого зубы крепче.
— А если у них зубы крепче окажутся? — усмехнулась Седая Ведьма. — Позору будет на весь Файролл. Все же орать начнут в голос — ""Гончие смерти" слились, они уже не те".
— Да с чего бы? — покачал головой я. — В долине Карби вы будете не одни. Сводная дружина гэльтов, "Сыны Тараниса", рыцари ордена Плачущей богини, даже инквизиторы — все они будут стоять с вами плечом к плечу. Как нас, таких умных и красивых, победить? А у "Двойных щитов" только отребье, близкое к клану Мак-Праттов, который и так уже хорошо потрепан.
— Не скажи, — Седая Ведьма посерьезнела. — "Щиты" здорово укрепились за последнее время. Ты закопался в своем Пограничье, Хейген, и не следишь за тем, что происходит на континенте. Плюс у них там какой-то НПС-шаман завелся, говорят, что большой силы и с интересной цепочкой квестов.
— Это Оэс, что ли? — уточнил я. — Он не шаман, а годи. За него не беспокойтесь, с ним все уже улажено. В битве он участвовать не будет.
— Да ты что? — Ведьма прищурилась. — Интересно было бы узнать, как ты этого добился.
— У меня много друзей, — туманно ответил я. — Одного попросил о помощи, другого, третьего — вот и помогли мне от него избавиться.
— Вот что я тебе скажу, — Седая Ведьма побарабанила пальцами по столу. — Предложение твое я выслушала, но ответ на него напрямую будет зависеть от тебя. Да и потом — такие дела в одиночку не решают. Да, я единоличный лидер, но тут вопрос слишком емкий, чтобы вот так сходу принимать по нему решение. В пятницу вечером приходи-ка ты ко мне снова на чаек, вот тогда я тебе и сообщу, что "Гончие смерти" думают по этому поводу.
— Да ладно, — цапнул еще одну печенюшку я. — Ваше слово — крайнее, все это знают. И, если можно, разъясните, что значит "оно будет зависеть от тебя"?
— То и значит, — немного суховато ответила мне Ведьма. — Не думай, что этот союз будет чем-то вроде гостевого брака — раз в неделю встретились, пообщались на разных уровнях плотности и разбежались каждый в свою сторону. Если мы дадим согласие, то ты, прости за прямоту, получишь не только нашу поддержку, но и кучу обязательств перед нами. Еще проще говоря — ты будешь нам должен, звучит это грубо, некрасиво, но зато предельно честно. Не твой клан, а конкретно ты, игрок Хейген. Клан твой — ерунда на постном масле, три десятка НПС да полсотни среднестатистических игроков. Ты же сам понимаешь, что в военном и стратегическом смысле это ничто, смешанное с ничем. Но зато ты, их лидер, обладаешь кое-каким игровым потенциалом, и вот он-то и будет мне нужен. Еще конкретнее — для начала мне понадобятся все твои связи с неигровыми персонажами. Уж не знаю как, но ты свел дружбу с рядом НПС, которые могут дать интересные квесты, репутацию, место под застройку и многое другое, и это все нужно моему клану. Если совсем просто говорить — поработаешь ты на нас некоторое время золотой рыбкой. И без всяких там "Я сегодня не могу". Повторю — это для начала. А дальше — будем поглядеть.
Ну что, на самом деле честно сказано, напрямую, без особой дипломатии. Вот только подобные условия мне не подходят. А может, меня в очередной раз на вшивость проверяют?
— Не пойдет. — Я встал из-за стола. — Это не союз получается, а продажа меня любимого в рабство, со всеми чадами и домочадцами. В паритетных рамках я помогать союзнику готов всегда, но приносить по свистку косточку не стану. Это вопросы самолюбия, по меньшей мере.
— А ты как хотел? — в голосе Ведьмы появилась прохладца. Может, и не проверка это, может, ошибся я. Даже наверняка ошибся. Привык, что здесь все не то, чем кажется, вот очевидное и не распознал. Никаких проверок, меня сейчас просто ставят на четыре кости, без лишней сентиментальности и стеснения. — Этот союз сейчас нужен не нам, а тебе, а значит, условия диктуем мы. Или ты всерьез думал, что все эти забавные побасенки, вроде "Раззудись плечо, размахнись рука", для меня являются аргументом? Это, прости, хорошо для начальной, и, даже может быть, средней школы, тамошние обитатели на подобное могут купиться. Но здесь, в моем клане, людей подобного возраста и мировоззрений нет. Нет, у нас тоже бывают души прекрасные порывы, но не в таких же дорогостоящих мероприятиях? Война — это изначально убыточное для воюющих сторон предприятие.
Ничего такого я не думал. Просто это был единственный имеющийся у меня довод, который я мог пустить в ход. В данной ситуации я гол как сокол, мне нечего предложить ей взамен. Сам знаю, что это выглядит жалко, но с чего-то разговор надо было начинать?
— И в мыслях не было, — улыбнулся я.
Ну да, надо улыбаться. Лицо надо всегда сохранять, в любой положении, при любом повороте событий, а уж в такой ситуации — особенно. Проще всего при подобном афронте кинуть фразу, которая уже сидит под сердцем и просится наружу, вроде: "А я думал, мы друзья" или "Придет война — хлебушка попросишь". Кинуть ее просто, но эта вроде бы пустяковая реакция может оказаться спичкой, которая сожжет мосты между тобой и тем, кому ты ее сказал. Вы, может, и не станете врагами, но друзьями вам после этого точно не бывать, а это очень и очень нерационально.
Плюс всегда следует помнить как минимум о двух простых и банальных вещах.
Первое — земля круглая и она вертится. Сегодня отказались помогать тебе, но кто даст гарантию в том, что завтра ситуация не переменится, а вместе с ней и вы не поменяетесь местами? И тогда уже ты будешь выставлять цену на свою помощь. И никто не назовет тебя жадиной за то, что в прайс на свои услуги ты впишешь несколько дополнительных нолей, как некие проценты за этот самый случай. Сволочью — может быть, но не жадиной. Поскольку долг — он платежом красен.
Второе — сохранив хорошие отношения с тем, кто отказался тебе помочь, ты одновременно с этим сохранишь некий плацдарм, с которого через какое-то время ты сможешь начать наступление, внезапное и вероломное. А вот до того надо с тем, кто отказался тебе помогать в лихой час, и дальше поддерживать дружеские и добрососедские отношения, усыпляя его бдительность и заставив его поверить в то, что ты милый, доверчивый и простоватый человек. После же улучить момент, когда он уже не будет ждать от тебя каких-то действий и осуществить задуманное. Хотя лично мне подобное претит, если говорить честно. Это все подходит для мстительных и злопамятных людей, а я к таким не отношусь. Нет, я не далеко ангел, дерьма во мне, как и в любом другом, хватает, но подобные кунштюки не в моем стиле. Пообещать что-то вроде: "Вот я ему ужо!" могу. Но делать — не стану. Вон, даже того клерка, который меня тогда пнул, я же разыскивать не стал и козью рожу ему не состроил, хотя и мог бы. Вот если случайно в коридоре "Радеона" встречу, то да — в бубен ему непременно настучу. А так, выжидать, потом мстить… Нафиг.
Что же того, почему нельзя терять лицо в случаях, когда те, кого ты считал если не друзьями, то хотя бы хорошими знакомыми, загоняют тебя в угол, можно еще много чего сказать, но этих двух поводов более чем достаточно.
— Я не тороплю тебя с ответом, — мило ответила мне улыбкой же Седая Ведьма. — Да и зачем мне? Время все делает за меня.
— Да полно вам валить на время, — встал из-за стола я. — Время по сравнению с вами — ничто. Вы и сами отлично справляетесь со всем, и это достойно уважения.
Иллюзий у меня не было с самого начала, Седая Ведьма — прагматик, но почему-то я думал, что она впишется в этот расклад. Привести аргументы, отчего у меня была уверенность в этом, я не могу, но тем не менее — мне так казалось.
Подвели меня и чутье, и логика. Точнее — вписаться она не против, но на каких условиях? В общем — фигня вышла, поскольку принимать ее условия не стану. Не потому, что гордый, а потому, что полностью попаду под ее контроль, а это для меня никак не допустимо. Она за мной и так присматривает, надо думать, а после заключения союза на таких условиях слежка примет тотальный характер.
Можно было бы сказать "да", а потом попробовать ее кинуть, но это не тот человек и не тот клан. Я, по крайней мере, не рискну. Даже врать ей — не рискну. Дело не в страхе, а в элементарном инстинкте самосохранения.
— Еще чайку? — гостеприимно предложила Ведьма. — Бог с ним, со сном.
— В следующий раз. — Я приложил руку к сердцу. — И так напился его от души. Спасибо за гостеприимство, был рад снова побывать у вас.
— Ты заходи почаще, — посоветовала мне Ведьма. — Не стесняйся. Вот прямо на днях заходи, буду ждать. Ты же умный парень, ты все сможешь верно оценить. Плюсов в моем предложении больше чем минусов, поверь. А самое главное — ты сможешь заниматься своими делами без малейшей оглядки, ты всегда будешь прикрыт моим кланом. Люди, средства, магия — все будет в твоем распоряжении. Все же, что надо будет сделать тебе — дать мне доступ к тому, что ты знаешь.
— Вы переоцениваете объем моих знаний, — мягко сказал я. — Серьезно, без кокетства говорю. Я обычный игрок. Да, что-то видел, что-то знаю, где-то мне, может быть, повезло больше, чем другим. Но у меня за душой нет ничего такого, что можно было бы назвать громким и красивым словом "мегаэксклюзив".
— А это уж мне позволь решать, — тон Седой Ведьмы был добр и участлив, но в нём ощущалась крупповская сталь. — После того, как мы подпишем с тобой договор о взаимной поддержке и сотрудничестве.
— Если, — ответил ей я, направляясь к двери. — Если подпишем.
— Фу-фу-фу, — расстроенно сообщила мне она в спину. — Какой банальный штамп, какая расхожая фраза. Я опечалена. От тебя я такого не ждала.
— А вы мне не верили, — остановился я у двери, но поворачиваться не стал. — Я обычный человек, вот, даже говорю штампами.
— Флавий, — Седая Ведьма позвонила в колокольчик, и ее помощник возник в дверях. — Проводи нашего гостя к выходу.
— Спасибо за то, что уделили мне время, — без малейшего сарказма в голосе сказал я ей. — Это большая честь.
— Иди уже, — махнула рукой Седая Ведьма. — И подумай, хорошенько подумай.
Тут она права. Думать мне теперь — не передумать. Времени — в обрез, а вариант, казавшийся мне самым верным и надежным, превратился в пыль, которую ветер закручивает на дороге в вихорёк.
Тьфу, какие поэтические сравнения в голову лезут. Может, так чаёк из эльфийской посуды действует?
Флавий довел меня до выхода, и я, коротко с ним попрощавшись, отправился в родной замок, незыблемость стен которого теперь уже не казалась мне бесспорной.
В замковом дворе никого кроме стражи, естественно, уже не было. Разбежался народ — ночь на дворе.
Я присел на ступеньку лестницы, подпер подбородок кулаком левой руки и призадумался.
Итак — Седая Ведьма отпадает. Что я еще имею в активе?
Глен. С ним у меня военный союз, плюс у него личная неприязнь к Мак-Праттам и "Двойным щитам". А то, что он в союзе с той же Ведьмой, меня не слишком беспокоит, до того, чтобы перекрывать мне кислород, она не опустится. Самолюбие и у нее есть. А если я и в этом ошибусь, то пора меня выкидывать на свалку, ибо совсем я мышей уже не ловлю.
Сайрус. Тут все проще и хуже одновременно. Он мне поможет, но вот только цена за эту помощь, боюсь, будет не меньше той, что назначила Ведьма. А то и больше. Впрочем, переговорить с ним надо будет в любом случае.
Еще есть вариант с наемниками. Лихие северяне за золото впишутся в любую драку, плюс у меня есть связи личного характера на самом высшем уровне власти. Что тут еще хорошо — никакой личной заинтересованности у северян в Пограничье нет. Допустим, та же Анна наверняка сразу начала бы качать свои интересы.
Золото у меня есть. Точнее — есть предметы, которые легко и быстро в него превратятся. Кстати — права Ведьма, все-таки война — очень убыточный процесс. Но убытки — это ладно, если говорить о наемниках, то тут беда в другом. Они никак не вписываются в нелепый и ненужный кодекс горцев. Лоссарнах наверняка взбрыкнет.
Кстати, — вот еще один вариант — "Вольные роты". Эти профессионалы войны вообще стопчут тех же Мак-Праттов с их приятелями, и даже не вспотеют. Но они опять же — наемники.
Так, что еще?
Есть хозяева Джокера, торговцы секретами и тайнами игры. Есть у меня подозрение, что при желании они и другие услуги оказывают, лишь бы им платили за это хорошо и в срок. Кстати — интересный вариант, его можно обдумать. Про то, что это тоже наемники, никто кроме меня и знать-то не будет. Вот только какова за это будет цена?
Есть, само собой, и другие варианты. Например — Сэмади с его нежитью. Или — попросить помощи у Странника, вот у кого хватает и бойцов, и всего остального. Но это уже из раздела "абсурд".
Ладно. Утро вечера мудренее.
Но все-таки — обидно. Не то обидно, что я попал в условно-патовую ситуацию, а то, что я так ошибся. Хреновый из меня душевед.
Вот и еще одно подтверждение того, что одному жить все-таки проще, по крайней мере — в игре. Бегал бы по лесам и долам в одиночку — и не было бы у меня сейчас этой головной боли. В реальной жизни оно, конечно, тоже в каком-то смысле так, но в ней подобное ведет либо к мизантропии, либо к шизофрении. Человек — существо общественное, без общения с себе подобными дичает быстро.
Впрочем — Петрович вон, скоро как сорок лет преимущественно с собственным отражением в зеркале общается, — и ничего, не рехнулся пока.
Но в реальной жизни я бы так не смог. Мне без коллектива никак, мне без него скучно. Мне надо с ближним своим поругаться, помириться, отпраздновать примирение и в процессе этого снова поругаться.
Кстати — о ближнем своем. Точнее — своей.
Она спала, как это обычно и бывает. Да собственно — что еще в два часа ночи делать?
А вообще — есть в этом что-то притягательное. Нет, не в сопящей Вике, я не совершаю грехопадения со спящими принцессами, а в том, что жизнь у меня в каком-то смысле устоялась. В ней появились какие-то традиции, некая стабильность.
Ну да, стабильность. Меня с завидной периодичностью бьют и пытаются захватить, а я выживаю и убегаю. Мой дом перестал быть моей крепостью, а потом и моим домом, зато я обрел новый, который потихоньку обжил. И наконец — при выходе из игры меня почти всякий раз встречает беспечное посапывание женщины, с которой я живу. Если это не стабильность, то я не знаю тогда, что это такое. Как по мне — это даже стабильнее внешне- и внутриэкономического курса моей страны. По крайней мере, хоть какие-то прогнозы можно строить, и, что немаловажно, они даже могут сбыться.
А еще в моей жизни появилась хорошая традиция орать на подчиненных. Раньше я сам был подчиненным, и очень не любил, когда на меня орали, искренне считая того же Мамонта сатрапом и тираном. Причем даже не понимающим того, что я хотел сказать своим текстом, который он разносит по камушку.
Теперь я понимал его. Ну, вот нельзя на некоторых сотрудников не орать, не понимают они того, что я до них сначала по-хорошему пытался донести. И тому прямое подтверждение последовало уже утром.
Ну, я не криком, конечно, орал, все-таки Шелестова девушка, но на повышенных тонах общался, не без этого:
— Тебя из ада на землю послали, для того чтобы ты меня мучала! — свирепо вращая глазами, вещал я. — Не дожидаясь моего непосредственного прихода в преисподнюю, авансом. Вот скажи мне, Елена — где я так нагрешил, что ты возникла в моей жизни?
— В корне неверная постановка вопроса, — возразила мне девушка, поправляя волосы. — Может, все наоборот? Может, я оберегаю вашу бессмертную душу от падения на дно нравственной пропасти?
— И вынуждаешь меня мечтать о насилии? — я злобно засопел. — Честно тебе скажу, после того, как я прочел в том материале, который ты положила на мой стол фразу: "И это может отпугнуть новых игроков, заставив их обратить свой взор на другие игры", у меня возникло желание взять предмет потяжелее, встать у двери и позвать тебя. А уж как ты войдешь…
— Это объективная критика, — Шелестова подбоченилась. — Наша задача не только хвалить "Файролл" как игру, но и указывать на его недостатки.
— Согласен, — хлопнул я себя по ляжкам. — На все сто согласен! Более того — если бы ты на этом остановилась, то была бы молодцом, и у меня не возникло бы желание отрихтовать тебя. Но скажи мне — зачем после словосочетания "другие игры" ты начала эти самые "другие игры" перечислять? Да еще и в количестве пяти штук? Да еще и с адресами сайтов, где их можно скачать? Это уже не критика, это реклама конкурентов! Больше тебе скажу — любой более-менее грамотный в наших делах человек скажет, что ты, по сути, написала заказную статью. То есть — тебе проплатили за то, чтобы ты это дело осветила в титульном еженедельнике "Файролла". Я бы сам так подумал, если бы тебя не знал!
— Какие у "Файролла" конкуренты? — подал голос Стройников. — Он всех сожрал давным-давно.
— Сожрал, — согласился с ним я. — И кости обглодал, и в землю закопал. Но это — неважно. В четверг свежий номер будет на столе членов совета директоров, людей очень неглупых и наблюдательных…
— Одна Вежлева чего стоит. — Вика стояла в дверях моего кабинета, сложив руки на груди, и с удовольствием созерцала картину препарирования Шелестовой.
— Да, — согласился с ней я. — Но там и кроме нее народу хватает. И все они точно хотя бы глазом просмотрят материал с названием "Геймплей "Файролла" — прорыв или топтание на месте?". Просмотрят, какие-то места даже подчеркнут карандашиками, причем начиная с названия, после покажут это…
И я потыкал пальцем в потолок.
— А потом нашего главного редактора туда, — Вика повторила мой жест, — вызовут, и там ему придется объяснять, почему подобный материал появился в подконтрольном "Радеону" издании. Слушай, Шелестова, а может, ты это нарочно? Может, ты — инсайдер? Может, твоя задача Харитону Юрьевичу козью морду состроить?
— Вика, ты уж не перегибай, — подал голос Петрович. — Что за шпиономания?
— Лен, включай уже мозги, — на полтона ниже сказал я Шелестовой. — Я понимаю, что ты хотела написать интересный и злободневный материал. Кстати — тебе удалось это сделать, статья сама по себе очень хорошая. Но ты не учла того, что мы не демократическая и независимая пресса, а на самом деле подконтрольное издание. Я бы даже сказал — карманное. Увы, но мы не можем писать все то, что хотелось бы, по крайней мере, до той поры, пока нам своевременно платят. Если совсем честно, я даже удивлен, что мне приходится тебе это объяснять. Ты же вроде девочка умная, уже повидавшая мир прессы.
— Вот. — Шелестова покопалась на своем столе и протянула мне листок бумаги.
Я взял его и вслух прочел верхнюю строчку: "Геймплей Файролла — новое и уникальное слово в индустрии игр".
В кабинете установилась тишина.
Я глубоко вздохнул, поднял глаза на Шелестову, которая накручивала на палец локон.
— Поясни, — попросил я ее, тряхнув листком.
— Ну, просто вы такой забавный, когда злитесь, — прощебетала Елена. — У вас глазки в этот момент так смешно выпучиваются. И еще — давно шума у нас не было, застоялись мы, вот я и решила…
— Во дает! — в один голос сказали Стройников и Самошников.
— Я в домике, — сообщил всем Петрович, хорошо знавший меня, а потому накрывший голову пустой "короновской" папкой.
— Уволю! — зарычала Вика.
— Я всегда говорила, что она чокнутая, — сообщила Соловьева Таше, которая даже перестала жевать пирожок.
Ксюша — и та что-то пискнула из своего угла.
Я махнул рукой, призывая всех к тишине.
Мне было, что сказать этой возмутительнице спокойствия. Например — хорошую фразу из не нового, но отличного сериала, которая звучала приблизительно как: "У тебя демоны в мозгу совокупляются".
Или последовать совету Вики.
Или ударить её рублем. Мера для нее совершенно нестрашная, но унизительная.
Или…
Но я не стал делать ничего из этого длинного списка. Даже не потому, что это все было бы впустую.
Просто — глупо наказывать того, кто выкидывает те же номера, которые в свое время выкидывал ты сам. Странно, что я сразу этого не понял. Это же была моя собственная шутка. И это был мой текст. Не статьи, а непосредственно диалога. Семь лет назад, когда мозгов у меня было еще меньше, чем сейчас, я выкинул аналогичную штуку с Мамонтом, на спор. Мы тогда забились с Сашкой Овчинниковым на ящик пива о том, что я доведу нашего главреда до белого каления, но при этом он меня не уволит.
Придумать трюк было несложно, тут главное было то, чтобы никто про это не знал. Ведь стуканули бы — и пиши пропало. Чего-чего, а "барабанов" у нас хватало и тогда, и потом. Вот и знали про мою задумку кроме Сашки только Маринка Свиридова да Олег Ничитайло, фотограф, я его попросил Мамонта сфоткать в момент гнева. Он, когда на меня орал, так забавно всегда ноздри раздувал, как будто вот-вот из них огонь выпустит. Только ради этого стоило затевать этот розыгрыш! Не человек, а Змей Горыныч, честное слово.
Нет, все-таки скотина я был тогда. Не в том дело, что я с Мамонтом нынче местами поменялся, а в том, что нельзя было так. Впрочем, понимание приходит с годами, и стыд за свои поступки тоже. Тогда мне это казалось смешным.
Все получилось, спор я выиграл, а фотка эта до сих пор где-то дома у меня в шкафу лежит.
Но откуда она про это знает? Кто ей рассказать мог? Тогда ведь так никто и не понял, что это шутка была, все решили, что я окончательно сбрендил. Маринка на трассе "Дон" погибла, Олег пропал без вести где-то на Черном Континенте, он же через год перевелся в АПН "Новости" штатным фотографом. Сашка? Скорее всего, это его рук дело. Не сам же Мамонт ей эту историю поведал?
Хотя — может, и совпадение высшего порядка, такое бывает. Впрочем, это несложно проверить.
— В один прекрасный день тебе непременно проломят голову, — с непонятным мне самому удовольствием, повторил я слова Мамонта, те самые, которые он мне сказал семь лет назад. — Когда этот день наступит, я поверю в высшую справедливость.
— Это вряд ли, — Шелестова развела руками. — Я же стала журналисткой и даже работаю в вашем еженедельнике, а вы о какой-то высшей справедливости толкуете.
— Всем работать, — я скривил рот, скрывая улыбку. — Шелестова — ко мне в кабинет.
— Допрыгалась, — злорадно прошипела Соловьева.
Остальные тревожно переглянулись.
— Давно пора, — Вика, по-моему, была готова просто захлопать в ладоши. — Одним днем, да? Чего ей две недели здесь нам глаза мозолить?
— Душа моя, просмотри новости, которые отобрали для нового выпуска, — попросил я и закрыл дверь прямо перед ее носом.
— Не поняла, — донеслось из-за двери.
Шелестова села в кресло, положила руки на колени и уставилась на меня.
— Овчинников? — утвердительно спросил я.
— Он, — подтвердила Елена и внезапно завопила. — Нет! Нет, Харитон Юрьевич, только не ремнем, у меня на попке следы останутся!
После чего пару раз смачно хлопнула ладонью по столу.
— Что ты за человек такой? — спросил я у нее обреченно.
— Насколько я поняла из рассказов Александра Валентиновича, — то я — это вы лет семь-десять назад, — заговорщицки прошептала мне Елена и уже в голос добавила, слегка охнув:
— А так мне даже приятно! Ещё-о-о-о-о!
— Заканчивай цирк, — посоветовала ей Таша из-за двери. — Неубедительно.
— Да? — расстроенно переспросила у нее Шелестова. — Жаль.
— Если ты хочешь и вправду попробовать сомнительные удовольствия мазохизма, то сходи и поешь в кафе у метро, — подал голос Петрович. — Я вот вчера там борща со зразами откушал, так потом весь вечер такие мучения испытывал, куда там твоей порке. Кстати, ты с Кифом поаккуратней, у него чувство юмора одностороннее. Он ведь возьмет и впрямь тебя… Э-э-э-э-э…
— Как Сашка? — пропустил я все эти реплики мимо ушей. — Все так же бухает?
— Совершенно не пьет, — удивила меня Елена. — Да и когда ему? Он теперь зам главного в одном из журналов, которые выпускает "Деляга". У него совещания и корректуры, живот, жена, двое детей и любовница из аналитического отдела. Некогда ему пить.
— Живот? — удивился я. Сашка всегда был худой как щепка.
— Я просто вчера в "Делягу" ездила за кое-какими бумагами, — пояснила Елена. — Ведомость налоговую по зарплате забирала за тот год, в нашей бухгалтерии запросили. Вот там его встретила, я же у него стажировалась какое-то время. Он дядька хороший, на самом деле, вообще не понимаю, как он выживает в тамошнем гадючнике. Слово за слово, он узнал кто мой нынешний шеф. Ох, как сразу оживился, вы бы видели! И начал рассказывать, как вы весело жили тут в старые времена. И про то, как вы мадагаскарских тараканов купили для бегов, а они разбежались по всему зданию, и про то, как вы на пару с какой-то Маринкой телефон отдела писем в газету "Интим" отдали, с соответствующим текстом объявления, которое начиналось со слов "Отдамся бесплатно" и именами тамошних сотрудниц, и как вам в отместку после этого девчонки из этого отдела пенкой волосы в розовый цвет покрасили, когда вы пьяненький на столе спали. И еще на лбу написали — "Михалыч". Кстати — а почему "Михалыч"?
Каждая фраза сопровождалась адским хохотом за стеной.
— Почему, почему, — проворчал я. — Потому.
Они, заразы, тогда мне снотворного сыпанули в водку. И добро бы только волосы выкрасили, они же мне еще тогда штаны сняли и… Ладно, опустим подробности.
— И про то, как вы Мамонту в день его рождения, в его же кабинете на стену плетку кожаную повесили и маску наголовную с заклепками, — разливалась соловьем Шелестова. — А он как раз с женой приехал, та решила сама стол накрыть.
— Да ладно? — сквозь смех донесся до меня голос Стройникова.
— Цыц! — хлопнул я ладонью по столу.
Вот же Сашка гад!
— Молчу-молчу. — Шелестова грохнула стулом, придвигая его к столу, накрыла мою ладонь своей и понизила голос. — Я для чего это устроила. Не бронзовейте, Харитон Юрьевич, не надо. Ни к чему вам это, вы же перестанете быть настоящим. Начальник должен быть строгий, суровый, и даже иногда жесткий, но живой. А у вас в последнее время лоб стал в металл цветом отдавать. Вы тут старший, но вы же один из нас? Там, в "Деляге", они все неживые, за редким исключением, я вчера там побывала, убедилась в этом еще раз. А здесь все настоящее. Давайте не будем ничего менять.
— Ты мудрая женщина, Елена, — это было все, что я мог сказать. — Откуда что берется?
— Жизнь — это та ещё сука, — без намека на улыбку ответила мне Шелестова. — Она всему научит, даже если ты этого не хочешь. А если не научился у нее ничему — значит ты не жил вовсе.
— И снова не поспоришь, — я освободил свою ладонь, сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.
— Вы бы с этим поосторожней, — Елена скептически посмотрела на меня.
— Я курю двадцать лет, — выпустил я дым. — Если чего могло случиться — то уже случилось.
— Да курите на здоровье, — сморщила носик она. — Я и сама иногда дымлю. О другом речь — у нас тут даже огнетушителя нет, пожарник как раз на той неделе заходил.
— Жилину надо сказать, — я снова затянулся. — Он раздобудет.
Кстати — Жилина в редакции не было. Он позвонил утром Вике и у нее отпросился. Вот тоже интересно — почему у нее, а не у меня? Так власть и уходит — по капле, по миллиметру… Да и пес с ней, не сильно она мне и нужна, на самом деле. Права Шелестова, во всем права.
— Ну, я пошла, — Елена ловко извлекла сигарету из моих пальцев, сделала затяжку и вернула ее на место. — Так какую статью ставим в номер?
— Угадай, — хмыкнул я. — Хотя нет, с тобой так нельзя. Ту, что ты мне показала второй.
— Будет сделано, мой генерал.
И она покинула кабинет, причем ее уход был сопровожден трелями моего телефона.
Я глянул на экран, там высветилась фамилия "Азов".
Можно даже трубку не брать, я и так знаю, что мне сейчас скажут. Надоевшее и банальное: "Харитон, как вернетесь в здание, зайдите ко мне".
Никакой оригинальности!
