Глава двенадцатая действие которой происходит в канализации. А что? Не самое плохое место

Назад: Глава девятая из которой следует, что в большинстве своем люди управляемы и агрессивны

Дальше: Глава пятнадцатая о старых долгах и новых договоренностях

Глава двенадцатая
действие которой происходит в канализации. А что? Не самое плохое место

Брат Мих знал свое дело — из портала мы вышли в каком-то узеньком пустынном переулке.

— Не шумим, — укоризненно посмотрел счетовод на громыхнувшего доспехом Гунтера. — Не привлекаем внимания, это не в наших интересах.

— Мне нечего скрывать и не от кого скрываться, — с достоинством произнес фон Рихтер. — Как и всем вам, друзья мои.

— Ну-у-у-у… — отвел глаза в сторону Флоси, который, может, перед властями Эйгена грехов и не имел, но в целом за свою жизнь пошалил немало.

Назир же просто ухмыльнулся — быть невидимым являлось его профессией, про это знал как он, так и любые стражники любого города в пределах Раттермарка. Знали и заранее его не любили.

— Тебе — да, — согласился с рыцарем брат Мих. — Чего не скажешь о нашем друге Хейгене.

— Что? — изумился фон Рихтер. — Как?

— Вот так, — прошипел я. — В розыске я, в бегах. Дело мне тут шьют, фраерок.

Последнего слова мой кристально чистый помыслами приятель не понял, но общий смысл сказанного уловил.

— Это ошибка, — переварив услышанное, с горячностью сказал он. — Ошибка, я уверен. Надо пойти к королеве и все с ней выяснить. Наш орден имеет перед ней заслуги, и…

— Вот накой мы его взяли, а? — страдальчески спросил у меня брат Мих. — Сам спалится и нас спалит. Ему хоть бы хны, а нам и головы могут отрубить, за помощь беглому преступнику.

— Я готов взойти на эшафот вместе с вами, — насупился Гунтер. — А если туда меня не пустят, то перерезать себе горло у его подножия, но не думаю, что такое возможно вообще. Не в смысле перерезания горла, а… Запутался. Так вот — лэрд Хейген честнейший и благороднейший…

— Где вход в канализацию? — даже не стал дослушивать его я. — Мих, давай уже под землю уйдем и там договорим, а?

— Ох ты, так мы в канализацию полезем? — замотал бородищей Флоси и заулыбался. — Она же мне как дом родной! Если честно — соскучился я по своей профессии.

— Кто бы сомневался, — неожиданно для всех подал голос Назир. — Я в этом с самого начала был уверен. В смысле — откуда ты вылез.

— И правильно делал, — подтвердил я. — Где я, по-твоему, такое чудо раскопал?

— Верный вопрос не "где", а "зачем"? — уточнил брат Мих, вертя головой. — Ага, вон он. Ну-ка, Флоси, пошли со мной.

Он выглянул из переулка, осмотрелся, после пересек неширокую мостовую и остановился у дома, находящегося с противоположной ее стороны.

— Давай, — наклонившись, брат Мих подцепил крышку совсем неприметного люка, закрывающего, судя по всему, вход в искомую канализацию. — Назир, не спи! Давай, смотри по сторонам, если что — знак подай!

— Да иду, — пробормотал ассасин, перебегая дорогу.

— Быстро, — просипел брат Мих, вертя головой. — Давайте!

— Может — все-таки к королеве? — неуверенно спросил Гунтер, которому явно не хотелось лезть под землю.

— Поступай как знаешь, — буркнул я. — Только давай так — если ты к ней и пойдешь, то не раньше, чем часа через два-три. И еще — про меня не упоминай в разговоре с ней, не надо.

— А о чем же мне тогда с королевой говорить? — изумился рыцарь. — Я же за тебя просить собирался?

— О природе и погоде, — посоветовал я ему, перебежал через мостовую и сиганул в лаз.

Про то, что там могло быть глубоко, я как-то даже не подумал. Впрочем — обошлось, — упал я на что-то мягкое, вроде как солому.

— Уффф. — На меня упал Флоси, судя по запаху, за ним, громыхая железом, спустился фон Рихтер, в котором таки победили дружеские чувства, следом мягко спрыгнул Назир.

Последним к нам присоединился брат Мих.

— Все, быстренько-быстренько, — пробормотал он, глядя вверх, на солнечное пятно, которое было видно в отверстие. Крышку так же, как она лежала, он обратно класть не стал, а просто прикрыл ей лаз. — Незачем тут светиться.

И он припустил по узкому коридору, который обнаружился рядом с тем местом, где мы стояли.

В отличие от подземелий тут было достаточно светло и ничем таким не пахло. Не исключено, что это была еще и не сама канализация, а, так скажем, ее преддверие.

— Ты хоть знаешь, куда нам идти? — на ходу спросил я у брата Миха.

— Более-менее, — ответил мне тот. — Карту мне показали, я ее запомнил. Вот тут налево надо.

Мы повернули и оказались в еще одном коридоре, уже более широком, стены которого поросли мхом, и ведущим под уклон.

— Внимательно по сторонам глядим, — посоветовал всем брат Мих, переходя с бега на шаг. — Я так понял, что здесь всякое разное водится. Да и бандюки местные здесь обитают, логова у них тут.

Собственно, именно бандюки и стали первыми местными обитателями, с которыми мы столкнулись.

Коридор, по которому мы шагали, кончился, выведя нас в небольшое помещение вроде залы, с круглым вонючим озерцом посередине. Около этого водоема с неприятно-изумрудной водой суетились семь-восемь оборванцев, набивая мешки чем-то вроде водорослей.

Заметили мы друг друга почти одновременно — спасибо Гунтеру, чьи латы громко лязгнули при входе в залу.

— Атас! — заорал один из оборванцев, доставая длиннющий ножик. — Охранцы!

— Нет-нет, — попробовал успокоить их я, не имея ни малейшего желания устраивать смертоубийства. Городская черта, как-никак, мало ли какие штрафы могут на меня наложить за это дело? — Мы не законники, просто идем по своим делам.

— Все одно убьем вас! — рыкнул высокий клошар с кудлатой черной бородой. — Это наше озеро, мы в нем травку-синюшку собираем.

— А-а-а-а! — понимающе кивнул брат Мих. — Травка-синюшка!

Больше он ничего сказать не успел — оборванцы накинулись на нас, махая "свиноколами" и короткими тесаками.

Дурачье, что здесь скажешь. Все, что они успели сделать — это немного поорать и добежать до нас. На этом для них все закончилось — не на тех они напали. Сильно не на тех.

"Вами открыто деяние "На дне"

Для его получения вам необходимо уничтожить хотя бы по одному представителю фракций обитателей подземелий, находящихся под каждым из четырех самых крупных городов Раттермарка.

Всего — 68 фракций

Прогресс — представитель одной фракции.

Награды:

Книга "Тьма и свет четырех городов. Записки знатока подземной жизни";

Титул "Знаток дна";

Памятный знак "И я там был".

Подробные комментарии можно посмотреть в окне характеристик в разделе "Деяния".

— Ну да, — брат Мих присел на корточки и развязал один из мешков. — Она и есть — травка-синюшка.

Я с интересом взял из мешка пучок синеватой мокрой травы.

Вам предложено принять задание "Опиум для народа"

Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Повелитель дурмана".

Условие — расспросить брата Миха о том, что это за травка-синюшка такая и для чего она нужна.

Награды за выполнение задания:

1500 опыта;

700 золотых;

Получение первого квеста из цепочки.

Принять?

Судя по всему, цепочка не из сложных, не иначе, как местного наркобарона надо будет прищучить. Я и в лучшие-то времена за нее не взялся бы, а сейчас — и подавно. Наверняка большую часть квестов придется проходить здесь, в канализации, а остальные на поверхности, в Эйгене. Да еще и при участии городской стражи, без них тут не обойдется. Больше скажу — они и награду, скорее всего, выдавать будут. Так что — не нужна мне эта цепочка.

Надо будет про нее Кролине рассказать. Пускай поразвлекается, почему нет? Хотя — может, она про нее и знает, не думаю, что она сильно редкая.

Вот тоже что интересно — на уничтожение обитателей подземных столиц деяние есть, а на само прохождение этой клоаки — нет. Нелогично.

Походя я обобрал трупы налетчиков. Ничего полезного я получить не рассчитывал — босяки же, что с них возьмешь? Но рефлексы — они остаются рефлексами.

Вам предложено принять задание "Собиратели трав"

Условие — собрать сорок пять амулетов с убитых бандитов, принадлежащих к преступному сообществу "Дети ножей" и промышляющих сбором и сбытом так называемой "травки-синюшки".

Прогресс — 7 амулетов из 45.

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

2000 золотых.

Принять?

Вот это — принять! Почему нет? Сколько тут бродить придется — неизвестно, может, и наберу нужное количество амулетов. Одно дело — многоступенчатые квесты, на которые у меня времени нет совершенно, ибо дел полно, другое — вот такие пустяковые задания.

И не прогадал. В последующие полчаса, в течение которых мы шли по подземным переходам, лестницам и даже каналам, по колено в дурнопахнущей и склизкой грязи, я и в самом деле перебил десятка два гавриков из сообщества "Дети ножей". Да и не только их. Кто здесь, в канализации, только не отирался. И сектанты, которые жгли кошек на медленном огне, и существа, отдаленно похожие на гномов, но ими не являвшиеся, с носами, похожими на огромные баклажаны, и достаточно безобидные ребята, одетые во что-то, отдаленно напоминавшее комбинезоны, и рыскающие по каналам с какими-то неясными целями.

Не все из них проявляли агрессию, те же парни в комбинезонах были вполне дружелюбны, они даже предложили нам выпить с ними. Но в основном подземный люд не был расположен к чужакам, к тому же некоторые из него считали ту или иную территорию канализации своей личной собственностью и пытались, как могли, ее защитить.

— Куда смотрит королева? — возмущенно спросил у нас Гунтер, счищая с клинка зеленоватую кровь очередного канализационного уродца, который сиганул на нас с потолка, лязгая клыками и вращая всеми своими шестью глазами. — А? Ну нельзя же так. Наверху все чинно и благородно, а тут… Безобразие!

— Безобразие, — согласился с ним я, обирая тушку поверженной твари — она принесла мне три фасеточных глаза и пузырек с жидкостью, которая была у нее вместо крови. Судя по сопроводительным надписям на них, при жизни она имела имя собственное и звалась "Теористосом". Надо же — на вид мерзость мерзостью, а как возвышенно звучит. "Теористос". Экая, право, шельма! Посмотрим, почем возьмут запчасти от него. А может, и не буду я ничего продавать, отдам вон все той же Фрейе, чай, не чужой она мне человек. Да и вообще — надо в сундуке пошуршать, у меня там много чего подобного завалялось.

— Вроде почти пришли. — Брат Мих повертел головой. — Нам туда.

Он свернул в какой-то невероятно тесный проход, позади меня раздался мерзкий скрежещущий звук, и послышалась ругань Гунтера. Судя по всему, он опять покарябал свой доспех.

— Здесь, — через пару минут мы миновали узкое место и оказались в небольшой комнатке. Брат Мих потоптался на месте. — Точно, здесь, если карте верить.

— Не знаю, не знаю, — Флоси высморкался на пол. — Нет здесь ничего. Вон, только выход, откуда мы пришли, да еще два хода с той стороны. Нам в какой из них?

— Без понятия, — расстроенно признался брат Мих. — Может, они сменили место проживания? Пикси — это же такие хитрые твари… Вот скажу тебе так, Хейген — если бы не ты, я бы сюда, к ним, сроду не пошел. А если бы и пошел, то не говорить, а…

— Убирайтесь отсюда! — заревел у нас над головами страшный и громкий голос. — Вон из моих владений! У-у-у-у-у-у!

— Это чего? — обеспокоился Флоси, перехватывая рукоять секиры. — Ярл, а?

— Не знаю, — огляделся я. — Орет кто-то.

— Нежить, — со знанием дела сказал Гунтер. — Точно она.

Рыцарь сделал несколько шагов вперед и закричал:

— Отродье мрака, выходи на бой! Я, рыцарь Ордена Плачущей богини клянусь тебе в том, что не уйду отсюда, пока не погибну или не сражу тебя!

— Вот за это я их брата и недолюбливаю, — шепнул мне брат Мих. — Лишь бы выпендриться, лишь бы поорать!

— Во-о-о-о-о-он! — заревел голос и закашлялся. — Вон, говорю вам!

Так-так. С чего бы эдакой орясине (судя по голосу) кашлять? У нее что, грипп? Или она напрягает связки так, что аж горло сводит? Большой, сильной и косматой твари это без надобности, а вот кое-кому другому, мелкому и пакостному…

Я уставился на потолок, потом на стены и увидел то, что и ожидал — отверстия. Готов поручиться, что в них вделаны трубы или что-то еще, что усиливает голос.

— Гунтер, я так понимаю, ты собираешься порубать в капусту того, кто сейчас орет на нас? — уточнил я у рыцаря.

— Обязательно, — подтвердил тот. — Такой рев не может принадлежать существу доброму и светлому.

— Ты даже не представляешь, насколько прав, — подтвердил я его слова. — Я бы сказал — на все сто. Существо это и не доброе, и не светлое. Пошли, нам вон в тот ход.

Брат Мих после моих слов явно что-то заподозрил и тоже уставился на потолок, остальные же и думать не стали, просто направились за мной.

— Куда? — рыкнул голос. — Вы что, не повинуетесь мне, повелителю тьмы и…

— Не повинуемся, — заверил его я и прибавил шаг — надо было поспешать, это та еще публика, упустишь — потом фиг найдешь, особенно здесь.

Так и было — миновав очередной переход, я краем глаза уловил движение, — под перекрытиями потолка метнулась маленькая тень — кто-то явно улепетывал.

И сбежал бы этот таинственный "кто-то", не будь с нами Назира.

Ассасин стремительно нагнулся, подобрал с пола камень и с невероятной силой метнул его в загадочное существо.

— Ой! — пискнуло то и упало вниз. — Вы чего, сволочи? Больно же!

— То ли еще будет, — злорадно ощерился брат Мих и поспешил к сбитому пикси (в том, что это был именно представитель данного народца, никто уже не сомневался). — Ты же этот, как там? Повелитель тьмы? А мы, все как один, воины Света! Мы тебя сейчас уничтожать будем.

— Ну да, — задвинул узкие губы пикси, показывая нам зубы-иголки. — Особенно вон тот, косоглазый, который явно из замка Атарин прибыл. Вот он Свету так служит, так служит!

Мерзкое создание, постанывая, уселось на полу и потерло хитиновый бок, задрав пеструю рубаху, которую я назвал бы "гавайской". Дополняли его гардероб зеленые штаны на помочах.

— Ну чего вам от меня надо? — жалобно проскулило оно. — Ну да, немного помистифицировал вас, так с одной только целью — чтобы вы оставили меня в покое. Я мирный пикси, никого не трогаю, давно уже не жульничаю… Некого тут дурить, в этом месте.

— "Мы", — уточнил я. — Мы, мирные пикси — и далее по тексту.

— Какие "мы"? — захлопал глазами-плошками маленький паршивец. — Я здесь живу один. Да и то, как живу? Существую. Жду оказии, чтобы смыться отсюда куда подальше. Не любят нас в Эйгене, доложу я вам.

— Вас везде не любят, — обличительно заявил брат Мих. — И правильно делают. Вы же…. У-у-у-у-у-у!

И он потряс кулаками над головой.

Оно и понятно — не так давно некто Тристан, тоже пикси, чуть не свел его с ума, утверждая, что счетовод беседует с ним, как с воображаемым другом, что его, Тристана, на самом деле нет. Как все выпивающие люди брат Мих был крайне мнителен и очень боялся "белой горячки", и такого, конечно, в результате простить Тристану не смог. А попутно и всему народу пикси в целом.

— Послушай, что я тебе скажу, крылатый, — я присел на корточки и ухватил пикси за хоботок, который был у них вместо носа. — Кстати, как тебя звать?

— Фляк, — прогундосил пикси. — Отпуфти!

— Если я тебя отпущу, то за тебя возьмется вон тот дядька в черном, — показал я свободной рукой на брата Миха — Оно тебе надо? Я тебе только хобот откручу, а он тебя вообще препарирует. Любит он ваш вид просто, а особенно его богатый внутренний мир. В буквальном смысле.

— Сего надо? — Фляк похоже понял, что я не шучу. — Да отпуфти уже!

Выпустив хоботок, я вытер пальцы о его рубаху и проникновенно спросил у злобно глазевшего на меня пикси:

— Ну, так где тут ваши проживают? Дело у меня к кое-кому из твоей братии есть.

— Да не трухай ты, — внезапно произнес Флоси. — Не убивать мы пришли, накой вы нам сдались? Вас, вон и так судьба наказала уже, уродцев таких. Ярлу нужен один из вас — и все.

— Сам ты знаешь кто! — совсем уже насупился пикси, ну, насколько ему подходило это слово. — Кого ищете, конкретно?

— Есть у вас там такой Торч, — прищурился я. — Старик Торч.

— Если быть более точным — дед Торч, — пробормотал Фляк. — Слушай, он правда старый, ему сто лет в обед. И если ты ему за что мстить пришел — так пожалел бы его. В нем жизни осталось — на один раз вздохнуть и один раз пукнуть. Мамочкой клянусь, что не вру.

— Да пусть он еще лет сто злого духа пускает, — я снова поднес пальцы к хоботку пикси. — Мне с ним поговорить надо. Дело у меня к нему.

— Де-е-е-ело? — протянул пикси, в его голосе что-то изменилось. — То есть — не месть? Так это в корне меняет ситуацию.

Фляк как-то сразу оживился.

— Нет, отвести вас к нам — это можно, — затараторил он. — Но вы же понимаете, как я буду выглядеть в глазах сограждан? Я, достойный член колонии, уважаемый ее руководством, предмет обожания красоток-пиксей — и вот так поступил, притащил с собой чужаков. Хуже того — человеков. Это — позор, позор на меня и мой род. Вы мне глубоко симпатичны, все до единого, даже вон тот чернец, который вообще непонятно что здесь делает, но поймите меня правильно…

— Тебе нужна компенсация? — уточнил Гунтер.

— Как я люблю рыцарей! — всплеснул лапками Фляк. — Эти силачи в доспехах, эти борцы за счастье людей, за их безопасность — как они мне по душе! И их мудрость так же велика, как их сила и щедрость!

— Истинно так, — величественно кивнул Гунтер, дослушавший пикси до конца. — И я докажу это тебе, маленький проходимец. Я милостиво сделаю тебе величайший подарок, самый большой из тех, что ты получал за свое существование.

— Понятно, — помрачнел Фляк. — Мою жизнь. Эх, милсдарь рыцарь, и вы туда же… Так же нечестно. Я уж молчу о банальности ваших слов.

— Более чем честно. — Фон Рихтер приблизился к пикси и подхватил его за шиворот. — Ты сам сказал, что являешься повелителем тьмы, не так ли? Это значит, что я, как служитель Света и Плачущей богини, обязан убить тебя. Согласно кодексу ордена.

— Да какой я повелитель? — теперь уже не на шутку перепугался пикси, как видно он много чего знал про рыцарские обеты и кодексы. — На меня посмотрите, господин рыцарь, во мне от служителей Тьмы только разве что цвет носочков — да и только! На рост мой посмотрите, какой из меня повелитель Мрака?

— В вопросах Света и Тьмы размер не имеет значения, — деловито сообщил ему Гунтер и извлек из ножен кинжал. — Тем более что мне так даже удобнее будет — не надо меч доставать, не очень-то удобно им тут орудовать. А так — я тебе сейчас живот вспорю…

— Что ты там говорил о внутреннем мире, дружище? — оживился брат Мих и толкнул меня в плечо. — Вот и он!

— Какой живот? — пикси задергался в руках Гунтера. — Вы что, милсдарь рыцарь, не надо, пожалуйста! Не служу я Тьме, не служу! Если вам так уж нужен тот, кто ей поклоняется, то я вам про Тристана расскажу, вот он из таких! А я — нет, я за Свет, я за всеобщую любовь, равенство и братство! Только не убивайте!

— То-то. — Рыцарь отпустил захлебывающегося воплями пикси. — Веди куда сказали и к кому сказали. Рыцарь-то я рыцарь, но если надо будет — тебя, как рыбу, выпотрошу. Не люблю я таких, как ты — выжиг и трусов. Веди!

— Само собой, — Фляк поднялся в воздух на изрядно помятых крыльях. — Конечно отведу и деда Торча покажу.

Вот и ниточка, ведущая к Страннику. Этот пройдоха знает Тристана, его спутника, обладателя штанов в клетку и любителя конфет. Если за эту ниточку потянуть, то с какой-то долей вероятности можно добраться и до клубка, но я этого делать не буду. Пока.

Но непременно запомню, что эта ниточка есть и она — здесь.

— Надо отсюда сваливать, — треща крыльями, бормотал себе под нос Фляк. — Темно, сыро, солнца нет, постоянно чужаки шастают. Уеду, ко всем демонам уеду. В Монтриг подамся, к двоюродному брату, к Локету.

— Куда? — заорал я и одним взмахом руки сбил порскнувшего в сторону пикси на пол, как муху.

— Да сколько можно, — сморщил лицо Фляк, из его круглых глаз потекли слезы. — У меня уже все болит!

— Как твоего брата зовут? — не стал его даже слушать я, цапнув за крыло и поднимая вверх — Куда ты поедешь?

— К-к-крылышко больно! — хлюпнул хоботком пикси. — В Монтриг, в Монтриг я поеду.

— К кому? — потряс я его.

Что-что, а соображал Фляк быстро и несомненно смекнул, что Локет мне успел насолить.

— К Локету я поеду. Мстить! Ух, я его ненавижу! — тараторил пикси. — В нашем семействе сроду теплых отношений не было. Все друг друга не любят. А мы с Локетом — ох, как ненавидим друг друга! Хотя я это уже говорил. Вы, я гляжу, его тоже не очень любите?

— Не очень, — процедил я, отпуская его. — Не сказать грубее.

А за что мне было его любить, этого Локета? Он меня на деньги нагрел, а после еще пустил по моему же следу городскую стражу, обвинив в изнасиловании своей подружки. Главное, хоть бы кто из стражников задумался — как такое вообще возможно?

Хорошо хоть деньги тогда у меня были, успел я из Монтрига смыться на корабле в последний момент.

— Я могу ему и за вас отомстить, — предложил Фляк. — Мне не сложно.

— Сам отомщу, — сообщил ему я. — Вот же у вас семейка.

— Да все они такие, — брат Мих с очень большой нелюбовью посмотрел на пикси. — Гадость крылатая.

— Злые вы, человеки, — Фляк горестно вздохнул. — Потому мы вас и не любим.

— Поговори мне еще, — нахмурился Гунтер. — Так, что мы встали? Давай, веди нас к своим.

Колония пикси обосновалась достаточно глубоко под землей, Фляк назвал это место "вторым ярусом".

Впрочем, тут было уютней, чем на первом ярусе. Темнее — это да, но суше и как-то уютней. Да и место они подобрали неплохое — просторное и комфортное.

— Ты кого припер, ущербный? — взвился под потолок мордатый пикси, когда мы шагнули из темноты в помещение, которое ярко освещал костер. Надо заметить, что безалаберные летуны даже караул не удосужились выставить. — Ты наши законы не знаешь? Посторонним сюда хода нет.

— Знаешь, Ремус, когда к твоему брюшку приставляют кинжал, то правила и законы сразу как-то теряют свое значение, — с невероятным сарказмом произнес Фляк. — Не знаю, как кому, а мне жить хочется.

— А я тебе говорила — гнилофан этот Фляк, — сообщила миниатюрная чумазая пикся. — Вот как только он объявился у нас, я тебе сразу это и сказала. Не захотел ты его тогда отравить — а зря.

— Вот так и живем, — с великолепной актерской подачей сказал нам Фляк. — Как одна семья.

— Дихлофоса на вас нет, — без малейшей жалости отмахнулся я от него. — Кто старший? Ты?

Мордатый Ремус угрюмо кивнул. Впрочем, сомнений быть не могло — еще пяток пикси, сидевших по углам и с подозрением глядящих на нас, дружно показали на него лапками.

— Разговор есть. — Я направился в центр помещения и поманил его пальцем. — Сюда иди. То есть — лети.

— Так говори. — Ремус спускаться не стал, наоборот — взлетел под самый потолок. Высокий, надо заметить. — Я отсюда послушаю.

— И то, — я обвел глазами остальных. — Если ты мне не ответишь на мой вопрос, то, может, кто из твоих сожителей окажет нам помощь. Добровольную.

— "Добровольную" — это задаром? — уточнил пикси, одетый в цветастую пижаму, и даже подобрался к нам поближе.

— Зависит от того, насколько она будет полезна, — процедил я. — Но жизнь и необорванные крылья — гарантируются.

— При своих, стало быть, останусь, — отметил пижамоносец. — Без прибыли. А что за вопрос?

— Мне нужен ваш сородич, — громко произнес я. — Зовут его Торч, он немолод. Вон тот паразит называл его "дед Торч".

— Непростое дело, — владелец пижамы задумчиво повертел хоботком. — Деда Торча не так просто сыскать, понимаете? Не знаю, даже, смогу ли я вам помочь. Вот так, запросто.

— Брат Мих, этот тип нам бесполезен, — обратился я к счетоводу. — Как источник информации, имеется в виду. Зато как наглядное пособие — очень даже подойдет. Давай-ка, прибей его и выпотроши по всем правилам. Остальным будет урок, а шкурку его мы у нас дома таксидермисту отдадим. Давно я собирался кунсткамеру открыть, вот этот в ней первым экспонатом будет.

— Не поверишь — но с радостью, — оживился брат Мих. — А ну, мелкий, стой ровно, чтобы, стало быть, ненужных разрезов не было.

— Ладно, заканчивайте, — негромко попросил из-под потолка Ремус. — Дед Торч вам нужен? Можно, но только скажите — зачем? Он на самом деле дед совсем уже. Ничем таким не промышляет, да и если бы захотел это делать, то не смог бы. Он ослеп года два назад, а скоро вовсе помрет, наверное. Дайте уж ему своей смертью-то…

— Да накой нам его жизнь? — сплюнул я. — Нам поговорить с ним надо.

Надо заметить, что Ремус этот вызывал у меня если не симпатию, то хоть какое-то уважение. Первый на моей памяти пикси, который не только о себе самом думает, а о ком-то другом, причем для него самого бесполезном.

— Вот разорались, — послышался старческий голос, груда тряпья в дальнем углу зашевелилась, и из-под нее вылез старый-престарый пикси, похоже, что на самом деле слепой, так как глаза его были закрыты плотной повязкой. — Главное — все разговоры бестолковые-то какие. Куда мы катимся, а? Ни ума у молодых, ни фантазии. Ладно бы сюда эльфы-стервецы притащились, или ведьмы, или кто из слуг Ушедших богов — их не объегоришь, но это-то человеки! Тупее человеков только гномы да орки — и что? Вы даже их вокруг пальца не можете обвести. Нет, вырождаются пикси.

— Легко тебе говорить, — возмутился пикси в пижаме. — Они вон, здоровые, с железками, и убежать некуда. И выход, между прочим, ассасин стережет, мимо него не проскользнешь.

— Да тьфу на тебя, Слат, — старый пикси доковылял до стола, ощупью нашел табурет, стоявший рядом с ним, и плюхнулся на него. — Нет таких ситуаций, из которых настоящий пикси не вышел бы живым, здоровым и с прибылью. Ну, если он, конечно, настоящий пикси. Ты, скорее всего, не настоящий, а поддельный. Тебя к нам вилисы, наверное, подбросили в детстве.

Вами выполнено задание "Новый след"

Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Путь к четвертой печати".

Условие — отыскать в колонии пикси, которая с давних времен обосновалась в городе Эйгене, старика Торча, который некогда услышал от мага по имени Тарий то, чего ему слышать не следовало.

Награды за выполнение задания:

9000 опыта;

7000 золотых.

Был он и в самом деле здорово стар, этот дед Торч. Кожа у него была сморщенная, как морда шарпея, хоботок порос седыми волосами, а крылья обвисли, словно завядшие по осени листья. И так же скукожились.

А следующий квест не открылся пока, как видно — сначала надо было с этим раритетом пообщаться.

— Ладно, кому я нужен? — повертел он головой. — Но сразу говорю — память у меня не та уже, что раньше, да и вообще — признаки слабоумия налицо. Плачу иногда, как правило ближе к вечеру, смеюсь, бывает, без причины — но это чаще по утрам. Ну, и под себя в последнее время ходить начал, что скрывать.

— Старость — не радость, папаша, — присел я за стол рядом с ним. — Все такими будем.

— Вы, человеки, особенно из тех, кто с оружием бегает — не будете, — заявил дед Торч. — Вы до старости не доживаете, раньше к богам уходите. Делать потому как вам нечего, вместо жизни со смертью играете.

— Да ты, папаша, философ, — засмеялся я и повернулся к Флоси. — Гони всю эту компанию отсюда на ули… В тоннели. Нечего им тут уши греть.

— Все на воздух, — тут же рявкнул Флоси. — Живо, живо!

— Вообще-то это наш дом, — подал голос Ремус.

— Вообще-то это не просьба, — заметил Гунтер. — И лично от себя добавлю — бородач, который это сказал, в данный момент невероятно миролюбив. Лично я удивлен — обычно он сразу рубит в капусту всех, кто его не слушает.

— Ну их, — пижамоносец Слат первым направился к выходу. — Целее будем.

За ним последовали и остальные, молча и глядя на нас без особой любви. Впрочем, растрепанная пикся, проходя мимо стола, тревожно спросила у меня:

— Вы точно ничего ему не сделаете? Деду?

— Зачем? — устало поинтересовался я у нее. — Он же мне еще ничем не навредил? И потом — все что с ним могло случиться, уже случилось. Сама же слышала — он под себя ходит, а потом этому радуется. Куда уж хуже?

— Шутник, значит? — хихикнул старик. — Хорошо. Шутка — это славно, мы, пикси, шутки любим. И пакости. Жужелка, ты далеко не уходи, хорошо?

Пикся кивнула, задержавшись в дверях.

— Что да — то да, — посмотрел вслед радостно улепетывающему Фляку брат Мих, в его взгляде читалось желание метнуть тому в спину кинжал. — Шуточки ваши… Даже больных людей не жалеете.

— Смех хворь отгоняет, человече, — назидательно проскрипел дед Торч. — Посмеялся — считай, выздоровел.

— Некая логика в его словах присутствует, — заметил Гунтер. — Как ни странно. Хотя — пожилые, они все равно мудрее молодых. Что люди, что пикси.

— Ладно, — тщедушная лапка стукнула по столу. — Давайте, выкладывайте, что вам от меня надо. Чего тянуть?

— Старик, вот какая штука, — я побарабанил пальцами по столешнице. — Не буду ходить вокруг да около — мне надо, чтобы ты рассказал о том, что тебе некогда поведал маг по имени Тарий. Причем ты должен рассказать все, желательно слово в слово. Понимаю, что не в вашей пиксевской натуре делать что-то бескорыстно, по этой причине я готов тебе возместить твои труды. Мы ведь на самом деле не бандиты какие-то, мы честные искатели приключений.

— Я вообще рыцарь, — заметил Гунтер.

— Ха, забавная у вас компания, человеки, — скрипуче засмеялся дед Торч. — Ассасин, если я все верно услышал, северянин, судя по говору, рыцарь и искатель приключений. И еще есть пятый, я слышу его дыхание. Он кто?

— "Чернец", — подал голос брат Мих.

— Да, если меня еще можно удивить — вы это сделали, — заверил нас дед Торч. — Такой компании грех отказывать. Значит, человече, ты готов мне заплатить?

— Если ты расскажешь нам о том, что услышал от мага — готов, — отозвался я, мысленно потирая руки. Нет, в корыстолюбивой натуре пикси есть свои плюсы — их можно купить. — Если ты все помнишь из разговора с ним.

— Слабоумие — слабоумием, а память меня пока не подводит, — старик снова засмеялся. — Так что всё помню из того, что он мне тогда рассказал, когда в горячке валялся в моем доме. И я тебе это расскажу, но только после того, как ты выполнишь одну мою просьбу.

Да что б тебе, старый хрыч! Ну почему не просто деньги?

— А может по-другому рассчитаемся? — предложил я ему. — Может — веселая монета или вон, припасов вам сюда доставим каких?

— Чтобы с такого шутника как ты — да брать деньги? — дед Торч неодобрительно покачал головой. — Нет, нет и еще раз нет.

— Ладно, — я понял, что другого ответа не последует, что старик уперся. — Чего надо сделать?

— Подшутить, — он ощерился почти беззубым ртом. — Я же говорю — память у меня будь здоров какая, не то, что мочевой пузырь. Все пикси Эйгена держат зуб на ректора Академии Мудрости, это из-за него мы тут, в подземельях живем. Ну, не из-за конкретно нынешнего, из-за его предшественника, но это ничего не меняет. Вот ты над ним и подшути — только как следует подшути, так, чтобы я сказал — "Отменная пакость"!

Вам предложено принять задание "Отменная пакость"

Данное задание является первым в цепочке квестов "Путь к четвертой печати".

Условие — как следует насолить нынешнему ректору Академии мудрости.

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

+ 3 единицы к репутации с обитателями колонии пикси в городе Эйгене;

Рассказ старого Торча о том, что поведал ему маг Тарий;

Получение следующего квеста цепочки.

Внимание!

Выбор тактики при осуществлении пакости вы выбираете сами, но помните — это должна быть именно пакость, а не убийство. При выполнении данного задания никто не должен погибнуть.

Примечание.

В том случае, если пакость удалась, вы получите соответствующее сообщение системы. До того времени квест будет считаться не выполненным.

Принять?

— Так у всех свои понимания о том, какая шутка хорошая, какая — нет? — слегка опешил я от такого подхода к делу. — Вон, у Флоси хорошей шуткой считается человека с пирса столкнуть в море, а у телохранителя моего вообще чувства юмора нет.

— А ты путем проб и ошибок иди, — посоветовал мне дед Торч. — Сделал гадость — и ко мне возвращайся. Я выслушаю и скажу — хорошая вышла пакость или нет. Все будет без обмана, человече, годы мои не те — мозги вашему брату крутить. Я тут о душе задумался недавно, видно, и правда недолго мне осталось.

Да, всякое я тут, в Файролле видел, но такого, пожалуй, у меня еще не было.

— И еще, — продолжил старый пикси. — Понимаю, что дело я тебе поручил непростое, потому чутка помогу, так и быть. За десяток золотых — это, считай, даром.

— Вот выжига, — не выдержал брат Мих.

Я коротко глянул на него и выложил на стол монеты. Мне любая помощь нужна, потому как я пока даже не представляю, что делать.

— Жужелка с тобой пойдет, — лапка пикси без труда нашла деньги и очень ловко сгребла их со столешницы, монеты даже не звякнули. — Она вам короткий путь под землей покажет, который к Академии ведет, к ее внутренним помещениям. Так просто вам в них не попасть, теперь туда абы кого не пускают. Ну, и заодно посмотрит своими глазами на то, что ты учудишь. Нет, я-то тебе верю, тем более с тобой рыцарь, который врать не станет, но все-таки так мне будет спокойней. Ну что, искатель приключений, мы договорились?

— Договорились, — вздохнул я.

Пакость. Нет, я не скажу, что для меня представляет сложность насвинячить ближнему своему — но это в той, реальной жизни. А здесь, да по заказу, да ректору Академии Мудрости, которого я видел всего один раз и который мне лично ничего плохого не сделал! Плюс — в городе, где меня ищут все стражники.

Дурдом какой-то.

— Кликни Жужелку, — приказал дед Торч, и брат Мих выполнил его пожелание.

Я тем временем подошел к друзьям.

— Может, это? — прошептал мне Флоси, взъерошив бороду и почесав щеку. — Может, на стол этому ректору… Того… Ну, ты понимаешь, ярл! Я, если надо — запросто. У меня давно живот крутит.

— Банально, — поморщился брат Мих. — Ради правды, мне кажется, что старик не врал, у него и правда ум за разум зашел.

— Сделать пакость Эразмусу дар Фронбаху, ректору Академии? — Гунтер выглядел обеспокоенным. — Очень неблагоразумно. Он хоть на вид и дряхл, но при этом очень влиятелен и очень мстителен. Я наслышан про его характер.

Не знаю, не знаю. В нашу единственную встречу, в ночь переворота, он мне влиятельным не показался, он только присягнул, по сути, княгине Анне, явно перетрусив — вот и все.

А вот интересно — сын Анны, как там его? Вайлериус. Он вроде при Академии собирался остаться. Так, может, и остался?

— Идем? — подошла к нам чумазая Жужелка, получив наставления от деда Торча. — Я вас выведу на третий этаж Академии, на нем находится ректорат. А дальше вы сами, я только смотреть буду.

— Пошли, — невесело согласился я.

А что тут торчать? На местности надо ориентироваться.

Жужелка была куда лучшим проводником чем Фляк, она шустро скользила по переходам и тоннелям, на жизнь не жаловалась и радостно хлопала в ладоши, подбадривая нас, когда мы в сердцах попутно вырезали дюжину бандитов.

— Почти пришли, — сказала она нам, когда мы из очередного тоннеля вышли в очень просторный и достаточно темный зал. — Отсюда много куда попасть можно, вон там есть двери, и каждая куда-то ведет.

И правда — с противоположной стороны зала были видны прямоугольники, к каждому из которых вела своя лестница.

— Статуи, — заметил Гунтер, оглядываясь. — Не похоже на канализацию.

— Дед рассказывал, что когда-то тут проводили обряды, — пояснила Жужелка. — Очень давно. Это уже не подземелья, это, считай, часть города. Нам вон туда.

Мы двинулись в указанном направлении, и в этот момент послышались шаги — из соседнего с нами тоннеля вышла группа людей, одетых в черное.

— Опять бандиты? — недовольно произнес брат Мих, обнажая свою саблю.

— Тут они не ходят, — пискнула Жужелка. — Сюда вообще почти никто не ходит, место не очень хорошее.

Люди заметили нас, и в руках у них сверкнула сталь.

— Это уже интересно, — заметил я достаточно громко, доставая меч.

— Знакомый голос, — задумчиво произнес один из людей в черном и махнул рукой, приказывая своим спутникам остановиться. — Хейген, дружок, это ты?

Глава тринадцатая
в которой речь пойдет о пакостях разного калибра

— Собственной персоной, — не стал скрывать я, поражаясь тому, что даже здесь бродят люди, которые меня знают. — Мы знакомы?

В отличие от своего собеседника, я его голос не узнал и теперь гадал — с кем меня свела судьба в этом забытом всеми богами месте? И чем эта встреча кончится?

— Не сказал бы, что накоротке, но да, — человек в черном подошел ко мне поближе и скинул с головы капюшон.

— Мастер Витольд, — охнул я, увидев на самом деле знакомое мне лицо. — Вот же! А мы только-только с братом Юром вас вспоминали!

— Надеюсь — тихим, незлобивым словом? — засмеялся он. — Старину Юра, надеюсь, потешило мое падение с высот горних?

— Да нет, — то ли расстроил, то ли порадовал я его. — Напротив, он мне показался даже немного расстроенным этим фактом. Вы же с ним друзья, насколько я понимаю, причем давние.

— Знаешь, Хейген, в этой жизни все так запутаться может, что не сразу и поймешь — то ли ты с человеком дружишь так же, как и в юности, то ли он тебя ненавидит, делая вид, что ты ему дорог и только ждет момента, чтобы свести с тобой счеты. Как говорила одна моя юная… Э-э-э-э-э…. Помощница — все сложно.

Он оглянулся на своих людей, подал им какой-то знак и те убрали мечи в ножны. Мои спутники сделали то же самое даже без моей подсказки.

— Побеседуем? — предложил Витольд и сделал несколько шагов в сторону, явно не желая, чтобы его и мои люди слышали наш разговор. Я счел это разумным и последовал за ним.

— Брат Юр не такой, — с уверенностью сказал ему я, когда мы остановились. — Он, если захочет человека на фарш пустить — так и пустит, без особых реверансов.

— Ну-ну, — Витольд похлопал меня по плечу. — Блажен, кто верует. Я вот тоже думал, что все, что между мной и Анной когда-то было, осознано и прощено, но не тут-то было. Ничего эта стерва не забыла, ничего не простила. Почти двадцать лет прошло, а она все помнит. Больше того — чужие грехи на меня перенесла, причем частично — свои же собственные. Понятное дело — из тех, кто некогда в одну очень скверную историю был замешан, почти все померли, причем большей частью не своей смертью, в живых остались только я да Юр. Ну и она, с этим своим малахольным наследником. Юр как всегда не при делах, про наследника вообще говорить не имеет смысла, тем более что он в ту лихую ночь у нее еще в животе был. И кто крайний? Витольд, кто же еще!

Вам предложено принять задание "Тени прошлого"

Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Убийство, смерть и много крови".

Условие — выслушать мастера Витольда и узнать о событиях, которые имели место быть одной страшной ночью в королевском дворце Эйгена девятнадцать лет назад.

Награды за выполнение задания:

2000 опыта;

Получение первого квеста из цепочки.

Принять?

Мне на самом деле уже интересно стало — что же случилось тогда, двадцать лет назад, в королевском дворце Эйгена? Профессиональное любопытство взыграло, так сказать.

Я даже призадумался — а не принять ли этот квест? Но потом все-таки отказался от него. Нет у меня на подобные вещи времени, дел сильно много. Да и потом — лезть в дела давно минувших дней, да еще и связанные с венценосными особами… Ну ее, эту "Санта-Барбару", к лешему.

— Так оно обычно и бывает, — согласился с ним я. — У меня-то дела не лучше. Я тоже в розыске, хотя знаком с этой дамой, в смысле с Анной, куда меньше вашего.

— Да, я слышал, что она тебя видеть хочет, — Витольд криво улыбнулся. — Но не думаю, что с той же целью, что и меня. Как по мне — ты вообще зря от нее бегаешь, дружок. Зла ты ей не делал, мстить ей тебе не за что. Скорее всего, она просто хочет с тобой пообщаться на какую-то тему, которая достаточно интимна, вот и все.

— Интимна? — перед моим взором пробежал ряд картин достаточно фривольного содержания.

— Приватна, не предполагает обнародования, — немного разозлился бывший казначей. — Что у вас, молодых, за мысли сразу появляются при упоминания обычного, по сути, слова? Надо ей с тобой с глаза на глаз переговорить, а ты где-то бегаешь. Вот она и дала указание страже тебя задержать сразу же, как ты появишься. Обычное дело, так часто поступают.

— Вы в этом уверены? — опасливо спросил я.

— Я сейчас ни в чем не уверен, кроме одного — мне ей в руки точно попадать нельзя, иначе моя персона уменьшится ровно на одну голову, — мрачно сказал Витольд. — Но в отношении тебя — думаю, что так оно и есть на самом деле. Хотя, если тебе от Анны ничего не надо, то лучше не проверяй правоту моих слов. Береженого боги берегут.

— Надо же, — задумчиво почесал затылок я. — Просто у меня сложилось такое впечатление, что королева последовательно убирает всех, кто помог ей на трон вскарабкаться.

— Не твои это слова, — проницательно заметил Витольд. — Уж не Юр ли тебе это сказал?

— Он, — не стал скрывать я.

— Наш заика в своем репертуаре, — тихонько засмеялся бывший казначей. — Все слышат от него то, что выгодно ему, а потом начинают думать, что это их собственные мысли. И все довольны, а Юр — в первую очередь.

— Ему-то это зачем? — мне стало немного неприятно, ну, приблизительно так, как когда на кухонном полу таракана увидишь. И безобиден он вроде — но как-то пакостно на него смотреть. — В чем его выгода?

— В чем выгода Юра, всегда знает только сам Юр, — назидательно произнес Витольд. — Я с ним уже лет тридцать знаком, если не больше, еще с тех времен, когда он не заикался и готовился стать рыцарем короны, а не казначеем. Всегда он таким был, и что у него в голове, никто не возьмется предсказать, даже я. Ладно, это все лирика. Ты здесь-то что делаешь?

— У меня, если честно, к вам тот же вопрос, — бойко ответил я.

— Сначала ты, — погрозил мне пальцем Витольд. — На то есть сразу две причины. Я первый спросил — это раз. Я старше тебя, а старших надо уважать — это два.

— О чем речь? — не стал кочевряжиться я. — Вы не поверите, мастер Витольд, но мне надо насвинячить Эразмусу дар Фронбаху, ректору Академии. Причем серьезно насвинячить, так, чтобы ему мало не показалось.

— Боги мои, чем тебе этот старый хрыч насолил? — неподдельно изумился бывший казначей. — Нет, он порядочная сволочь и врагов у него хватает, но тебе-то лично он что сделал?

— Ничего он мне не сделал, — досадливо поморщился я. — Просто мне кое-что надо узнать у пикси, а те на него здорово злы, уж не знаю за что. Народ они мстительный и паскудный, денег не хотят, а хотят унизить ректора. Вот и пришлось мне согласиться с их условиями, выбора у меня нет.

Смысла утаивать свои цели от этого человека я не видел. А чего тут юлить? Он сам изгой, и какого-либо профита от того, что узнал, получить не сможет. Зато может присоветовать что-то эдакое, поскольку ему в Эйгене известно все и обо всем.

— Пикси, — Витольд глянул на Жужелку, стрекотавшую крыльями над головами моих друзей и подмигнул ей. — Редкостные поганцы, но иногда и от них бывает польза. По крайней мере, я поддерживаю знакомство кое с кем из них.

— Да? — обрадовался я. — Тогда, может, поговорите тут неподалеку с одним старым хрычом из этой братии, замолвите за меня словечко?

Может, это альтернативное прохождение квеста? Хорошо бы, а то у меня совсем идей нет.

— Увы, друг мой, — вздохнув, Витольд покачал головой. — Местных я не слишком хорошо знаю, с ними общался один из моих помощников. Я бы его попросил, но он как раз был одним из тех, кто попробовал получить награду за меня, любимого. Так что он теперь никому не поможет, потому что теперь он ежик.

— Кто? — не понял я.

— Ежик, — немного застенчиво произнес Витольд. — У него теперь ни головы, ни ножек.

— Жалко, — вздохнул и я. — Нет-нет, не вашего помощника. Жалко, что помочь не можете.

— Почему не могу? — удивился Витольд — Могу. Но в обмен на взаимную услугу.

— Какую именно? — подобрался я.

Если он не попросит ничего забубенного, связанного с убийством королевы или беганьем по всем уровням местной канализации — почему нет?

— Видишь ли, я человек самолюбивый, — начал Витольд издалека. — И еще — мстительный. Есть за мной такие грехи, есть. Знаю, что это плохо, но уж такой я, не поменять меня никому. И очень мне хочется напоследок насолить Анне, за все то, что она сделала со мной. Сам посуди — я годами строил свою систему, я пробивался с низов, причем без протекций, без чьей-либо помощи. И когда я вскарабкался на вершину — она меня с нее скинула в самый низ. Даже еще ниже — вот сюда, в место, где текут сточные воды. Я это так оставить не могу.

— Мастер Витольд, если вы о новом перевороте — то это без меня, — твердо заявил я. — Больно это дело муторное и времязатратное. У меня просто…

— Да я и сам за такое не возьмусь, — расстроенно перебил меня бывший казначей. — Тут ведь много чего нужно — поддержка гвардии, претендент, серьезные обоснования для подтверждения его прав на престол… Деньги, наконец! А у меня дырка в кармане и вон, полдюжины верных людей. И все, больше ничего. И потом — у нее корона Белого Принца, что ты ей сам вручил, такой аргумент не перебьешь ничем. Так что ее теперь только через узурпацию можно скинуть, но это опять же стоит столько, что я и в лучшие годы не смог бы такого себе позволить.

— Тогда что я могу для вас сделать? — совсем уж растерялся я.

— Ты же знаком с ее сыном? — хитро глянул на меня Витольд. — С Вайлериусом? Ну, эдакая каланча, маг-недоучка.

— Есть такое, — подтвердил я.

— И с девушкой его, как бишь ее?

— Ксантрия, если не ошибаюсь, — подсказал ему я. — Фигуристая барышня, помню. И ножи она здорово метает.

— Метала, — печально сообщил мне он. — Теперь уже в прошедшем времени о ней говорить стоит, вот какая штука. Пропала она недавно, этот бедолага Вайлериус весь город обыскал, но ее так и не нашел. Причем, скажу тебе так — пустое это занятие, он ее и…

— И не найдет, — продолжил я за него. — Потому как она…

— Да-да, — Витольд опустил глаза вниз. — Бедняжка лежит на дне одного из прудов за городской стеной, с камнем на шее.

— Беда, — расстроился я. — Так она же вроде как на сносях была?

— Была, — подтвердил бывший казначей. — Была. В том и дело. Анна заказала гороскоп на будущего ребенка, причем не абы кому, а самому Бахрамиусу, есть такой звездочет на Востоке. Он вообще не практикует давно, но у Юра с ним давняя дружба, так что он для королевы расстарался, уговорил его составить предсказание для нерожденного чада. А из него следовало, что дитя, которое произведет эта, извини за каламбур, девица, будет ох какое непростое, и изведет в результате всю правящую династию под корень. Понятное дело, что Анне это сильно не понравилось, вот она и отдала приказ Ксантрию эту утопить, да так, чтобы комар носа не подточил.

— И утопили, — подытожил я.

— В наилучшем виде, — подтвердил Витольд. — Ее горцы сработали, мне она уже тогда не доверяла, а эти ей как цепные псы служат.

Ох ты. Во-первых — мерзкая история-то. Во-вторых — не об этом ли Анна хотела со мной поговорить? Ну, чтобы я Вайлериусу лапши на уши навешал, мол — видел Ксантрию на Юге, она довольна жизнью, поднимает народные массы на борьбу с правящими классами, просила тебя её не беспокоить. И третье — Бран-то, предводитель горцев, ох как замарался в этом деле. Узнай про такое в родном для него Пограничье — мало ему не покажется. Детоубийство — это серьезно, это позор на столетия. Да еще и отягощенное убийством женщины. В аккурат давеча про это речь на сходе вождей кланов шла.

А ведь людей у него не так уж мало было, и все как на подбор. Над этим надо поразмыслить на досуге.

— Так вот, — Витольд скрутил из пальцев замысловатую фигулину. — Я этому пареньку и собираюсь глаза на происходящее приподнять. Неведение его рассеять.

— Понятно, — я восхитился. Вот это пакость! Вот это класс! Мне до него как до Луны на любом из последних шедевров отечественного автомобилестроения — сначала не заведешь, потом не доедешь. — А я, стало быть, нужен для того, чтобы он вообще с вами разговаривать стал?

— Что ты, дружище, — Витольд приобнял меня за плечи. — Ты с ним и поговоришь, тебе он точно поверит. Мне — вряд ли, он же знает только то, что ему маменька сказала. А ты его боевой товарищ, тебе вера есть. А я тебе за это помогу такую гадость старику Эразмусу подсуропить, что о ней еще лет двадцать по всему Раттермарку судачить будут! Есть у меня одна идея — просто блеск! Знание — ведь оно что?

— Сила? — предположил я.

Вам предложено принять задание "Горькая правда".

Условие — дать знать принцу Вайлериусу о том, что он больше никогда не увидит свою жену и рассказать ему о том, какую роль в этом сыграла его мать.

Награды за выполнение задания:

8000 опыта;

Перстень Вайлериуса (репутационный предмет);

Помощь бывшего казначея Эйгена Витольда в прохождении квеста "Отменная пакость".

Примечание — квест будет считаться выполненным только в том случае, если принц Вайлериус вам поверит.

Принять?

Принять. Оно того стоит. И доброе дело сделаю, и свои проблемы решу. Наверное. Наверное — доброе. По сути, то, что мне предложил Витольд — это не сильно благовидный поступок, как-никак придется сыну на мать наговаривать, но вот только — все они хороши тут, если честно. Так что я тоже хочу свой кусочек пирога с общего стола.

— По рукам, — сказал я Витольду, и наши ладони громко хлопнули друг о друга.

Предупреждение.

Данное соглашение может оказаться для вас судьбоносным.

В случае удачного завершения вашей миссии вы рискуете навлечь на себя серьезные проблемы, поскольку королевы не прощают тех, кто причинил им неприятности.

Будьте осторожны, игрок!

Достаточно любезное предупреждение, хотя и бессмысленное. А то я сам этого не понимаю. Если Анна узнает, что грядущий скандал с сыном — это моих рук дело, то мне точно не поздоровится. Зато тогда мне точно будет безразлично, кто прав — Юр, утверждающий то, что Анне нужна моя голова, или Витольд, отстаивающий версию о том, что она просто поговорить хочет.

Впрочем, еще не поздно отказаться от сделки. Ну да, штрафанут репутацией с Витольдом — но он и так изгой, хуже, чем есть — не будет. На край — схватимся мы с его людьми, так мои ребята их на фарш переработают, сейчас с ним явно не те орлы, что в ночь переворота глотки гвардейцам Фредерика резали. Эти пожиже будут. Только смысла в этом нет — гадость-то ректору мне все равно делать придется, и он мне тут первый помощник. А что до Анны — поглядим еще. Есть у меня одна задумка на этот счет, может, и проканает.

Да если и нет — то не слишком это и смертельно. Что так я здесь в опале, что эдак, жил я без Эйгена — и дальше проживу. А розыск по всей Западной Марке все равно объявить она не сможет — это перебор, это уже слишком сильное игровое ограничение, на такое "Радеон", как создатель игры не пойдет. Это же добрая четверть контента.

Хотя есть еще пара возможных неприятных вариантов — первый в виде осложнения дипломатических отношений Западной Марки и Пограничья, но это тоже вряд ли, тут переживать не стоит. А вот второй, под названием "наемные убийцы" — это да. Хотя с какими-нибудь второсортными я разберусь, к тому же у меня Назир есть, а с ассасинами у нее ничего не выйдет, я надеюсь. Авось, не даст меня дедушка Хассан в обиду.

Так что — работаем.

— Вот и ладушки, — глаза бывшего казначея довольно заблестели. — Теперь слушай, как мы действовать будем. Тебе надо попасть в библиотеку, она на шестом этаже. Вайлериус из нее почти не вылезает в последнее время, хочет создать заклинание поиска человека. В старые времена было такое, только его формула давно затерялась, его даже Академия не смогла в полной мере воссоздать, только так, мелкие производные. Так что он сидит, старые хроники читает, выписывает из них что-то — в общем, дурью мается. Я тебе маршрут обрисовал, нужную дверь покажу, ну, а дальше ты сам. Да, вот еще что — он сидит в хранилище номер семнадцать, том, что с буквами "ФНВ" на двери.

— Как все непросто, — уже как мантру повторил я. — Все не как у людей.

— Как есть, — Витольд закатил глаза под лоб, давая мне понять, что чем богат — тем и рад. — Так что найди его и все как есть расскажи. Как это сделаешь — так мы, считай, в расчёте.

— А ректор? — нахмурился я. — Что, если Вайлериус шум поднимет и всех переполошит, включая этого старого… Мудреца! Как тогда? Когда вы свою часть сделки выполните? И как вы это сделаете, если ректор…

— Все нормально будет, — заухмылялся Витольд. — Наоборот — шум и нужен, поверь мне. Сейчас сколько времени? Восьмой час? И понедельник сегодня, как по заказу. Вот и прекрасно. Ты сделай так, чтобы Вайлериус твой как раз к Эразмусу пошел, да без доклада, если что — сам двери в его покои без спроса и стука открой. Там-то твоя проблема сама собой и разрешится. Да, самое главное — пусть этот бедолага непременно с собой возьмет магистра Расмуса, это заместитель дар Фронбаха, проконтролируй это. Запомни — магистр Расмус. Этот хитрюга давно хочет занять место главы Академии, даже ко мне с этим подходил, да только мы о цене не договорились. Так что он своего не упустит, огласку все, что вы там увидите, точно получит, так что пикси твои будут довольны. А уж если наследничек с собой еще какой народ прихватит, из студиозусов — так это просто прекрасно будет. Кстати, — Эразмус тоже в курсе того, что Анна учудила, имей это в виду. Он ведь ей гороскоп зачитывал, лично. Бахрамиус его не на общем языке писал, а магическими знаками. Да и об остальном он тоже знает, я в этом уверен.

Ну, пройдоха! Ему же и делать по моему поводу ничего не надо. Он просто знает все, что происходит в Академии, в том числе и привычки ее ректора. Но если это то, о чем я думаю, тогда — да, это отменная пакость! От такого не отмоешься. Главный аскет, который задает тон всему происходящему — и оказывается… Кхм… Проказником. Это сильно.

— Осталось только одно — попасть в библиотеку незамеченным, — потер руки я. — Есть соображения на этот счет?

— Тебе во-о-он туда, — показал Витольд на маленькую ржавую дверцу, расположенную на противоположной стене. — Этот ход ведет прямиком в библиотеку. А там уж сам, туда толпой нельзя, заметят нас, если все туда попремся.

— Жужелка, ты со мной. Знаешь, где это хранилище номер семнадцать? — спросил я у пикси, дождался кивка и продолжил: — Только тихо, ясно? Сделай так, чтобы тебя было не видно и не слышно. Остальным придется подождать здесь.

Назир сделал шаг вперед — он явно был не согласен с моим решением.

— Ну, извини! — развел я руки в стороны. — Не выйдет в этот раз никак. Чем нас больше, тем меньше вероятность того, что я добьюсь желаемого. Я бы и пиксю не брал, да таково условие деда Торча.

— Назирка, так надо, — Флоси положил ассасину руку на плечо. — Если ярл говорит "нельзя" — значит, нельзя. Если уж он даже меня с собой не берет…

Да, тебя возьми. Нас сразу по запаху обнаружат.

Дверь оказалась заперта, правда проблемой это не стало — Витольд залез с сумку, и достал оттуда приличную связку ключей, один из которых, щелкнув, открыл замок.

— Все свое ношу с собой, — подмигнул он мне и, позвенев связкой, показал мне еще один ключ. — Пока ты там шустрить будешь, я еще кое-куда наведаюсь. Ну, не с пустыми же руками мне из Эйгена уходить, согласись? Я и тебе чего-нибудь на память прихвачу, если получится.

Внимание!

В случае если неигровой персонаж Витольд останется доволен проделанной вами работой, возможно получение дополнительной награды.

— Встречаемся здесь? — поинтересовался я у него. — На предмет обмена новостями?

— Вернее — я тебя здесь подожду, — уточнил Витольд. — Свои дела я точно обстряпаю быстрее тебя. Удачи тебе, приятель. Эй, мелкая, давай, не засвети его там. Знаю я вашу породу.

— Не в первый раз наверх иду, — с неожиданным уважением ответила Жужелка ему. Представляете, она ему даже не нахамила! — Все будет чисто и тихо.

И пикси первой влетела в открытую дверь.

Лестница была старая, металлическая и еще — витая. Я весь перемазался в ржавчине, несколько раз ударился о ступеньки выше и под конец чуть не навернулся.

— Если придется быстро убегать, то фиг это у меня получится, — сообщил я Жужелке, которая, хихикая, смотрела на мои мучения. — Это же просто кошмар какой-то!

— Мы вообще не раз гадали — для кого такие лестницы делали? — поделилась со мной своими мыслями она. — Как-то один умный пикси, после того как их осмотрел, даже сказал, что может они и не для людей вовсе. Здание Академии гномы строили и ходы эти — тоже. И королевский дворец их рук дело. Вот и думай — может, они специально такое место под городом сделали, чтобы в случае чего через него попасть во все особо важные объекты. А что — для них тут даже просторно будет, согласись?

— Разумно, — признал я. — И да — очень похоже на правду, прав твой один умный пикси.

— Тристан — он такой, — протянула Жужелка, а следом за этим ойкнула, как видно сообразив, что имя можно было и не называть.

Опять Тристан. Этот шкодник в пестрых штанах везде успевает.

— А давно ты его в последний раз видела? — как ни в чем ни бывало поинтересовался я у Жужелки.

— Кого? — как бы между прочим спросила она у меня.

— Тристана, — уточнил я. — Того, что в пестрых штанах и конфеты постоянно жрет.

— Не знаю такого. Оговорилась я, — протараторила хитрюшка. — Хотела сказать — Тирион, а сказала — Тристан. Бывает.

— Ну, если увидишь Тириона, передавай ему привет от Хейгена, — попросил я ее. — Он мой старый знакомец.

— Передам, — очень серьезно пообещала Жужелка. — Хорошо.

Значит, Тристан осматривал эти ходы — и совсем недавно. А ведь в гномах у Странника отказа нет, ему служат серые дворфы. Ой, сдается мне, что скоро в Файролле начнется такое веселье, что небесам станет жарко, просто этот человек ничего не делает. Нет, надо форсировать события и линять отсюда. Мне только не хватало застать большую войну со всеми ее непременными особенностями, вроде осад, коллективных сражений и голоса сверху, толкающего патетику вроде: "Событие планетарного масштаба! С настоящего момента все игроки, тяготеющие к темной стороне, могут сменить свой статус и встать под знамена Мрака! У-ха-ха!!!".

Нафиг-нафиг. Эти игры в игре — без меня. Каламбурчик вышел так себе, на пять копеек, но все равно надо запомнить.

Лестница закончилась стеной. Настоящей такой стеной, каменной, добротной гномьей кладки.

— И? — постучав по камням пальцами и выбив из них что-то вроде "Заводы, вставайте", спросил я у Жужелки. — Что теперь? Надо сказать: "Сим-сим, откройся"?

— Надо толкнуть, глупый ты человек, зачем тут слова? Тут важна сила рук, — и крылатая егоза налегла на камни. — Только полегоньку, мало ли кто по библиотеке шатается, еще услышит, что мы здесь скребемся.

Стена оказалась фальшивой, она легко поддалась и начала двигаться вперед. Из образовавшейся щели вылетело облачко пыли, потом еще одно — и я увидел новую стену, на этот раз — деревянную.

— Все, мы в библиотеке, — прошептала Жужелка, дернула за неприметный шнур, и в деревянной стене появилось отверстие, к которому она и припала глазом. — Никого. Вот и славно. Давай, теперь этот шкаф двигай.

— Погоди-ка. — Я стянул со спины щит и убрал его в сумку, потом снял нагрудник, за ним наплечники и увидел, что Жужелка с испугом смотрит на меня. — Чего?

— Слышь, человече, — она взлетела так высоко, как могла. — Ты, конечно, симпатичный, по вашим, людским меркам, но только это как-то неправильно выходит. Ты человек, я пикси… Пойми правильно и только не обижайся, хорошо? Ты мне, конечно, нравишься, но у меня просто есть обязательства кое перед кем, и я не могу…

— Да ты ошалела что ли?! — я понял, о чем она говорит и чуть не поперхнулся. — Я переодеваюсь просто. Ну, не в железе же мне тут бегать, согласись? Оно громыхает и в глаза бросается.

У меня в сумке с давних времен болтались рубаха, которую я отхватил в Архипелаге, и портки, тоже с древних времен. Я все хотел их кому-нибудь подарить — продавать такой хлам было стыдно, в сундук класть — глупо, выкидывать — жалко. Так что — идеальные вещи для подарка. Но так и не сложилось. И слава богу — вот, пригодились эти вещи. Я, правда, остался босым, как граф Л. Н. Толстой, но это ладно. Куда больше меня печалило то, что я был еще и безоружным — меч тоже мог вызвать ненужные вопросы. Маскировка, конечно, слабенькая, — но лучше такая, чем никакой.

Шкаф тоже оказался муляжом. То есть — книги на нем стояли, но похоже, что они были прибиты гвоздями — ни одна даже не шевельнулась.

— Туда, — Жужелка показала пальцем налево. — Прямо и до поворота, потом — направо и по маленькой лестнице наверх, там как раз находятся хранилища. Они все пронумерованы, так что не заплутаешь. А я тебя у кабинета ректора подожду.

Маленькая растрепа взвилась под потолок и лихо ввинтилась в какое-то отверстие, скорее всего — вентиляционное. Все-то она знает, а?

Библиотека, против моих опасений и ожиданий, явно не пользовалась успехом у студиозусов. Хотя, возможно, дело было в том, что уже завечерело, и ученый люд пил пиво пенное в местных кабаках. Сам студентом был, за эти годы, наверное, цистерну выпил. С тех пор, к слову, я пиво и не люблю. Когда чего-то очень много — это тоже плохо, даже если это пиво.

А если совсем честно — на пятом курсе я в одной пивной на Ленинском проспекте им так траванулся, что думал — всё, карачун мне настал. Врачи, между прочим, разделяли мое мнение, я в больничке почти неделю пролежал. Из этой недели — два дня в компании клизмы, память на всю жизнь осталась. И приятное послевкусие хмеля и солода во рту, когда через Ленинский проезжаю.

Все было в наличии — и поворот, и лесенка, так что заплутать не пришлось. И — да, поднявшись по ней, я попал в длинный темный коридор с массой дверей, на которых были надписи вроде "ФВЧ-3", "ФДУ-ОР", "ФУ-13", "ФУ-11М" и так далее. Что означали эти аббревиатуры — мне было совершенно непонятно, да и неинтересно. Главное было — найти нужное мне семнадцатое хранилище.

Оно обнаружилось через пару минут, дверь в него была приоткрыта, из нее в полумрак коридора падала полоска света.

Я осторожно приоткрыл дверь и увидел за ней достаточно большое помещение с добрым десятком стеллажей, свитки и книги, валяющиеся на полу, и человека, сидящего за столом на лавке и что-то бормочущего.

Он услышал скрип двери, повернулся ко мне и раздраженно сказал:

— Просил же по-человечески — не тревожить. Что вы за люди такие?

Это был Вайлериус. Но, мать моя женщина, что стало с этим молодым парнем? Впалые щеки, нездоровый цвет лица, волосы, сбившиеся чуть ли не в колтун и неопрятная клочковатая борода — так он теперь выглядел.

— Ну ты и одичал, — против моей воли вырвалось у меня. — Однако!

— Постойте, я вас знаю, — прищурился Вайлериус, взял со стола шандал со свечами и поднес его к моему лицу. — Вы… Вы — Хейген, да? Вы тогда были с нами в храме, когда Данут вас чуть не прикончил, и во дворце, когда мама… Когда она вернула себе трон. А еще вы отдали маме наш фамильный перстень.

— Было дело, парень, — я протянул ему руку. — Ты чего так себя запустил-то? Стыдоба. Мыться надо и бриться. Хотя бы иногда.

— Мне некогда, — немного трогательно сказал Вайлериус. — Мне надо Ксантрию найти. Помните Ксантрию?

Глаза у него блестели, а губы тряслись. И руки ходуном ходили. Э-э-э-э, а он часом не того… Головой не тронулся?

— Помню, как не помнить. — Я присел на лавку рядом с ним. — У меня с памятью все в порядке.

— Пропала она, — горестно сообщил мне Вайлериус. — Как в воду канула. Уже давно. Кого ни спрошу — все ее не видели. Ни слуги, ни придворные, ни охрана — никто. С вечера была, говорят — а утром ее никто и не видел. Я как раз в тот день здесь, в Академии ночевал, прямо как назло. Меня ректор вызвал, срочный перевод одного свитка со старофайролльского надо было сделать. Дело серьезное, абы кому не поручишь, вот я и провел всю ночь в библиотеке Академии.

Значит, все-таки замешан Эразмус дар Фронбах в этом деле, не ошибся Витольд. Хотя — что значит "не ошибся"? Он, шельма, все это точно знал.

— Я к маме, — продолжал бормотать несчастный юноша. — А она говорит, что Ксантрии, наверное, вся эта придворная жизнь надоела и она вернулась обратно в джунгли. Ей и правда все это не нравилось. Но в джунглях ее тоже нет, я там побывал! Бран, командир гвардии, тоже молчит. Все молчат! Я хотел поговорить с Витольдом, он хоть и казначей, но много чего знает — так он тоже пропал! Говорят — ушел на покой, по состоянию здоровья. Какое состояние здоровья? Он нас всех переживет!

— А вот это — не факт, — хмыкнул я. — Да, дружище, кабы знал — захватил бы с собой вилку.

— Зачем? — удивился Вайлериус.

— Лапшу тебе с ушей снимать!

Если честно — мне совершенно не хотелось говорить ему то, что я должен был сказать. Мне его стало очень жалко. Ну да, он ненастоящий, и девка его была из пикселей, но все равно — что-то там, под пятым ребром, ныло. И не сказать нельзя, квест-то висит. И все бы ничего, плюнул бы я на проваленный квест, — но пакость ректору в нем значится как награда.

Нет, ну какая все-таки эта Анна, а? Мне гвардию обещала — а отдала Брану. Ну, оно и понятно, он же весь из себя, силен, красив! С вот таким вот… Харизматическим посылом, скажем так. Нет женщинам веры в таких вопросах, нет.

— Ничего не понимаю, — заморгал Вайлериус. — Вы что имеете в виду?

— В бегах Витольд, — жестко сказал ему я. — А в бегах он, потому что в розыске. Мама твоя очень хочет его на голову укоротить, так что по поводу того, кто кого переживет, ты выводы делать погоди. Очень они поспешные.

— Почему? — юноша совсем растерялся. — Он жулик, это не новость, но короне он служит верно.

— Знает он много, — пояснил ему я. — Между прочим — и я в розыске, вот какая штука. Как ты думаешь, я вот так оделся только потому, что нынче мода такая?

— Да, я еще удивился, когда вас увидел, — в глазах Вайлериуса мелькнула тень понимания. — Тогда вы были в доспехе, при мече. Ну, в джунглях.

— Вот только сюда я бы в нем не прошел, — объяснил я ему. — Я бы даже до Академии не добрался, меня бы городская стража раньше схомутала и во дворец отвела. И не факт, что я из него бы выбрался, по крайней мере — живой. Видишь ли, дружище, за последнее время очень много людей, особенно из тех, кто подсадил твою маму на трон, были… Как бы так сказать? Изъяты из оборота. Совсем. Кто-то, как Витольд, успел сбежать, кто-то, как я, просто был не в землях Западной Марки. Такие — уцелели. А вот остальные…

— Данут, Ясмуга, — глаз у парня задергался. — Я ведь их с той ночи не видел ни разу. Искал, а мне все говорят — они обратно в джунгли… В джунгли?!!!

Он вцепился в волосы и начал раскачиваться.

— Я слепой! — бормотал он, качаясь все сильнее. — Я дурак! Меня просто водили за нос все это время!

— Если что-то понял — значит уже не слепой, — заметил я. — Считай — прозрел.

— Но тогда где она? — Вайлериус перестал раскачиваться на лавке и вцепился обеими руками в ворот моей рубахи. — Данут, Ясмуга, остальные — ладно, она могла их убить. Но Ксантрия — она была беременна! В ней рос наследник престола! Пусть мы не прошли брачный обряд, пусть он был незаконный — но наследник!

— Ты знаешь свою мать лучше меня, — я добавил в голос стали. — Скажи мне — это ее остановит?

Вайлериус отпустил мою рубаху и замер на месте, не моргая, и, по-моему, даже не дыша.

— Ты хочешь услышать правду, приятель? — перешел я к главной для меня части действа. — Нет ничего проще.

Юноша молча уставился в мои глаза.

— В этом здании есть человек, который осведомлен обо всем. Он знает правду о том, что случилось с твоей женой. Истинную правду, — выделил я голосом последние слова. — И ты с ним прекрасно знаком. Тебе сказать его имя?

— Нет, — помертвевшим голосом ответил Вайлериус. — Я его знаю, ты прав. Это Эразмус дар Фронбах. Это он тогда меня выдернул из дома, ради перевода, который кто угодно сделать может, любой первокурсник. Хейген, она ведь умерла, да?

— Никогда не говорю с уверенностью о том, чего не видел, — не смог произнести я необходимые слова. Ну вот — не смог. Слаб оказался в коленках. Игра — игрой, но выглядит все так, что не могу я нужное сказать. — И потом — ты же сам все знаешь, чего спрашиваешь? Давно знаешь.

Вами выполнено задание "Горькая правда"

Награды за выполнение задания:

8000 опыта;

Вами уже получена помощь бывшего казначея Эйгена Витольда в прохождении квеста "Отменная пакость".

— Я не знал, я чувствовал, это разные вещи, — ломким голосом сказал Вайлериус. — Но в одном ты прав — мне необходимо убедиться в истинности своих ощущений. Это хорошо, что ты пришел и все мне сказал. Не знаю, зачем ты здесь, почему ты это сделал, — но спасибо тебе. Вот, держи.

Вайлериус стянул с пальца перстень и протянул мне.

— Да ладно — отпихнул я было его руку.

Перстень — это хорошо, но иные вещи мне и даром не нужны.

— Бери, — буквально впихнул он его мне. — Я — принц, и обязан вознаграждать верных мне людей за их услуги.

У меня возникло ощущение, что в этом парне сначала что-то лопнуло, а потом сразу же воздвиглось. Наверное, лопнули чувства, а воздвигся айсберг. До того он был живой и теплый, а теперь заледенел.

Слушайте, а я часом не запустил механизм нового квеста, а? В смысле — на смену власти в Эйгене?

Вайлериус встал на ноги с видом человека, который знает, что ему делать.

— Слушай, — поспешно попросил я его. — У меня есть два пожелания!

— Давай потом, — помассировал юноша виски. — Сейчас не до того.

— Как раз до того, — схватил его за руку я. — Послушай меня.

Вайлериус неодобрительно глянул на мою руку, но промолчал.

— Первое — если ты нацелился идти к ректору, а именно это ты и собираешься сделать, то тебе непременно надо взять с собой его заместителя по имени Расмус, — быстро проговорил я. — Он гарантированно будет на твоей стороне, а без поддержки тебе никак.

— А ты? — юноша пытливо глянул на меня. — Ты разве не со мной?

Вам предложено принять задание "Горькая истина".

Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Скандал в благородном семействе".

Условие — узнать от ректора Академии Эразмуса дар Фронбаха истинные обстоятельства исчезновения Ксантрии.

Примечание — наследник престола Вайлериус должен при этом присутствовать.

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

Все вещи, которые на этот момент будут надеты на ректоре Академии Эразмусе дар Фронбахе.

Получение следующего квеста цепочки.

Принять?

— Извини — но нет, — отпустил его я, окончательно переходя в общении с ним на "ты" и нажимая кнопку "нет". — То, что мне должно было сделать для тебя — я уже сделал. Дальше — сам. Но поверь, найдутся люди, которые захотят тебе помочь, и Расмус среди них первый.

— Что-то еще? — Вайлериус явно расстроился. Есть у меня подозрение, что моя поддержка была для него не так и важна, просто я являлся чем-то вроде ниточки из прошлого. Последней ниточки связывающей его с теми временами, когда их было четверо — и они были счастливы и беззаботны. — Ты сказал — две вещи?

— Второе — не упоминай моего имени. Нигде и никогда, а особенно в разговоре с матерью, — максимально убедительно произнес я. — Ты ее знаешь, она человек сильный, властный и жесткий. Она мне этого не простит. Я не боюсь смерти, но и умирать не спешу. Королева за ценой не постоит, наймет лучших убийц и…

— Я понял, — кивнул Вайлериус. — Ты прав. Я не стану упоминать твоего имени. Это все?

— Все, — подтвердил я и махнул рукой. — А-а-а-а! Прогуляюсь с тобой до ректора!

А дальше события развивались просто стремительно.

Валейриус подобно молнии пронесся по коридору, с грохотом спустился по лестнице, в каких-то дебрях Академии отыскал полусонного толстяка, оказавшегося тем самым Расмусом, и, обрастая любопытными студентами, добрался до покоев ректора, чуть не снеся три пары дверей, ведущих к ним.

Кстати — красиво устроился ректор. Пол-этажа себе под жилье отвел.

— Туда нельзя, — дорогу загородили два дюжих студента, с отменно развитой дельтовидной.

Я и не подозревал, что в тщедушном Вайлериусе столько силы. Он буквально разбросал их в стороны и пинком открыл дверь в спальню.

— Ё-ё-ё-ё! — выдохнули студенты, пришедшие с нами.

— Вот так так, — сказал Расмус и потер жирные ладошки.

— Однако! — вырвалось у меня. Я чего-то такого как раз и ожидал, да и игра вроде как "18+", но все-таки…

А Вайлериус ничего не сказал. Он молча смотрел на ректора.

Ректор же, мудрейший Эразмус дар Фронбах, стоящий на четвереньках в забавных кожаных штанишках и с пучком травы во рту, смотрел на него.

Толстомясая красотка с плетью в руке, тоже смотрела на наследника престола Запада, причем на автомате похлестывая ректора по спине и приговаривая:

— Мой козлик кушает травку? Кушает? Кушает?

Что примечательно — после каждого "кушает" Эразмус совершал движение челюстями. Надо полагать — условный рефлекс.

И тут откуда-то сверху прозвучало, пусть очень несвоевременно, но зато чертовски приятно:

— Пакость удалась! Ох, потеха!

Глава четырнадцатая
в которой речь большей частью идет о делах минувших

Вами выполнено задание "Отменная пакость".

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

+ 3 единицы к репутации с обитателями колонии пикси в городе Эйгене;

Примечание.

Рассказ старого Торча вы сможете выслушать после того, как вернетесь в колонию пикси, что находится в канализации города Эйгена, тогда же вы получите следующий квест цепочки.

Вот и славно, вот и хорошо. Последующее, пожалуй, может дальше происходить без меня — не стоит слишком светить своим лицом, тем более что дело начинает принимать политический оборот, а такие вещи всегда привлекают внимание общественности. Проще говоря — скоро здесь будет полно народа. Когда волна спадет, законники Анны наверняка опросят всех присутствующих — кто тут был, что делал, что говорил? Она же не дура, сообразит, что вот просто так, ни с того ни с сего ее сынулька взбелениться не мог, что был некий катализатор такого его поведения. И наверняка в рассказах всплывет какой-то босой человек в яркой рубахе, это уж можно не сомневаться. Так вот, чем меньше народу вспомнит, как этот человек выглядел, тем ниже вероятность того, что Анна сообразит, что это я. Она все-таки не человек, а программа, и идет от процентного соотношения полученных данных. Ну, хотелось бы в это верить.

И еще в то, что Вайлериус не проговорится.

— Что такое!? — выплюнув траву изо рта, буквально заревел ректор, тряся седой бородищей.

— Заблеял, — без должного почтения сообщил один из студиозусов, как видно — самый смелый. А может — самый глупый. Или, что тоже вполне вероятно — самый предусмотрительный. Зачастую от своевременно сказанного дерзкого слова зависит вся дальнейшая судьба его произнесшего. Правда, всегда есть вероятность того, что эта судьба будет слепа, и никто не сможет предсказать, куда она забросит смельчака — на плаху или к престолу.

— Выбирайте выражения, Джеймс, — посоветовал ему Расмус. — Милорд ректор, думаю, вам следует подняться с колен. У принца Вайлериуса имеются к вам кое-какие вопросы. Да и у меня тоже.

— Я ва-а-а-асссс! — ректора затрясло, на губах у него выступила пена.

— У-у-у-у, плохо дело, — отозвался все тот же остряк. — Он нас забодает.

— Идет коза рогатая, — согласился с ним кто-то.

Как видно, ректора в Академии не сильно любили, поскольку особого сочувствия в глазах студиозусов к нему я не заметил, несмотря на всю пакостность сцены.

Не знаю — окочурился Эразмус дар Фронбах от сердечного приступа или нет, — продолжения действа я не видел. Надеюсь, что обошлось. Не из жалости, нет, просто в условиях квеста значилось, что никто не должен умереть. С другой стороны — он уже закрылся, вряд ли на его результат повлияет то, что произошло после его выполнения.

Я тихонько покинул покои ректора, отметив, что угадал верно — народ к ним потихоньку начал стягиваться, и знакомыми коридорами побежал к тому месту, где находилась потайная дверь, ведущая вниз, в такую тихую и безопасную канализацию.

Жужелка уже ждала меня там, как видно путь через вентиляцию был короче.

— Ну, ты даешь! — оглядываясь по сторонам, затараторила она. — Давай, отодвигай шкаф! Так вот — ну ты силен, человече! Вот потеха! Наши себе пальцы до локтей сгрызут от расстройства, что этого не видели! Да что до локтей — на ногах будут ногти грызть!!!

Заметим — с ногами это была не фигура речи. При известном желании пикси такое себе могли позволить.

— Как бы он не крякнул, — поделился я с Жужелкой своими опасениями и рывком открыл проход внутрь. — Вон его как проняло.

— Да и прах с ним, — отмахнулась та, первой нырнула в лаз, скрипнула там второй дверью и продолжила уже оттуда. — Козел он. Я и раньше это знала, а теперь вовсе в этом уверена!

Надо заметить, что три единицы репутации — это немало по отношению к пикси. По крайней мере, уважение Жужелки ко мне значительно возросло.

Да и Витольд, который и впрямь шустро управился со своими неблаговидными делами и ждал меня внизу, с уважением посмотрел на меня после того, как я рассказал ему о том, что сделал. Правда, уважение его относилось не к тому, что мы застукали проказника-ректора в известной позе, а к тому, как я этого добился.

— С Эразмусом все ясно, я и так знал, что ты можешь там увидеть, я же ему сам девок подкладывал. Старый греховодник помясистей любил, чтобы вот так ее по ляжке — бах, и она как студень дрожит, — похлопал меня по плечу он. — Но вот того, что ты так ловко управишься с полученной от меня информацией — не ожидал. Вот прямо так и полыхнул молодой принц?

— Прямо так, — подтвердил я, прикидывая — как именно он теперь будет использовать сложившуюся ситуацию.

Сдается мне, что планы его могут маленько и поменяться, в свете-то происходящего. Вон как у этого выжиги глаза заблестели, явно уже прикидывает что-то. К тому же Жужелка сразу после нашего появления зависла над его головой, и что-то ему нашептала. Есть у меня подозрения, что не только его помощник с местными пикси общался, видно же, что вот конкретно эта летунья с ним знакома — и накоротке.

— Оччень интересно! — потер ладоши бывший казначей и потоптался на месте, изобразив что-то вроде чечетки. — Отомщен я в любом случае, нервов принц у Анны сожжет теперь немало. И добро, если только нервов. Да, друг мой Хейген, это тебе. Для таких искателей приключений как ты, подобные вещички жизненно необходимы.

Внимание!

Дополнительная награда к заданию "Горькая правда".

Перстень работы старых западных мастеров.

Я принял из его рук перстень и убрал его в сумку. Потом погляжу, что он мне презентовал. Не к спеху.

— И еще, — Витольд уцепился за мой локоть, голос его стал мягким, как масло. — Скажи мне, Хейген Линдс-Лохен… Ну что ты на меня так уставился, знаю я о твоих делах в Пограничье. Ты мне еще тогда понравился, в дни переворота, есть в тебе те качества, что я в людях ценю, а те, кто мне понравился, всегда находятся у меня под присмотром. Так вот — тан Хейген, скажи-ка мне, каковы твои дальнейшие планы?

— Любезнейший Витольд, — в тон ему ответил я. — Мои планы обширны, но в данный момент все зависит от того, что я услышу от одного немолодого пикси.

— К чему спрашиваю, — бывший казначей отпустил мою руку и буквально всунул свои губы в мое ухо. — Есть у меня подозрение, что принц так это дело своей матушке не спустит. Я, признаться, не думал, что он вот так отреагирует.

Старый ты жук. То есть я свою долю договора выполнил бы, а ты свою — не факт? Хотя… Это же Витольд. Что ему, что брату Юру в некоторых вопросах веры нет, у них, как у той Британии, нет друзей и врагов, есть только свои интересы. И я это знал, когда ударял с каждым из них по рукам. В любой другой ситуации я вообще этого может быть делать и не стал бы, но тут выбора особого не было.

— Так вот, — продолжал нашептывать мне в ухо бывший казначей. — Не исключено, что Вайлериус и не успокоится, особенно когда найдет то, что осталось от его женщины. И тогда никто не сможет предсказать, какова будет его реакция и какие после этого будут последствия.

— Вы о том, что на Западе может начаться гражданская война? — уточнил я у него.

— Можно это назвать и так, — закивал Витольд. — А можно — борьбой с реакционным режимом королевы Анны, незаконно узурпировавшей трон. Наследник-то его по праву Вайлериус, королевская власть передается по мужской линии, а не женской. Он совершеннолетний и дееспособный — так отчего на престоле восседает королева, а не король?

— А укромный прудик за городской стеной должен показать ему старый и верный друг? — уточнил у него я.

— Тот, который уже зарекомендовал себя в его глазах, — закивал Витольд. — И который после этого завоюет его безграничное доверие. Хейген, доверие венценосных персон — это большая ценность и большая редкость, тебе ли не знать? Представь, каких высот ты сможешь достичь, располагая поддержкой государей сразу двух держав, да еще и сопредельных.

Про Лоссарнаха ты, стало быть, тоже знаешь. Хотя — о чем я? Он же за мной приглядывал. Скотина такая.

— Как еще на это посмотрит брат Юр, — с сомнением произнес я. — Может и не одобрить.

— Кто такой брат Юр? — топнул ногой Витольд. — При чем тут он? Какое ему дело до того, что здесь происходит? Это дела Западной короны, а не замшелого рыцарского ордена из глубинки.

Бывший казначей опасливо оглянулся на Гунтера, опасаясь, что тот мог его услышать. Но нет, рыцарь сидел на камушке и водил точильным камнем по клинку меча. Правильно опасается, Гунтер за честь своего ордена может много чего сделать. Например, из одного Витольда сделать двух. Вот эдак мечом махнуть — и все, закончено клонирование с применением примитивных технологий.

— Так вот, — понизил голос Витольд. — Юр всегда ведет свою игру, которая выгодна только ему, пойми это. И ты в ней только фигура, которую можно двигать взад-вперед. А при необходимости можно ей и пожертвовать. Я — другое дело, мне можно верить. Мои интересы всегда будут совпадать с твоими, поскольку чем выше заберешься ты, тем больше власти получу и я. А доход — пополам. Без обмана, клянусь всем дорогим, что у меня есть.

Мерзковатый тип, что уж, даже похлеще меня. Но самое забавное — сейчас он не врет. Он и вправду будет делать все, чтобы мне помочь в этой ситуации, просто потому что я ему полезен. Хотя насчет дохода — это он все-таки загнул. Фиг он лишнее отдаст.

Забавно как — судьбы всего Запада, с его городками и полями, реками и болотами, гномами и гоблинами, и даже кладбищем, где прописался барон Сэмади, сейчас решаются в канализационных тоннелях. Таков генезис власти — она всегда находится где-то по соседству со сточными водами. Или ими же и является.

— А поддержка у нас будет, — Витольд даже притоптывал от возбуждения. — Есть люди… Ну, или не совсем люди… Словом — те, кто не откажется поучаствовать в решении этого вопроса, а именно — предоставить силовую поддержку, в том случае, если все не решится миром. Да и у тебя есть орава горцев, люди они дикие, но полезные. Скотина Бран это уже доказал, причем наглядно. Кстати — сразу скажу. Если договоримся, то его голову, в смысле — Брана, должен получить я. Очень он мне насолил, хочу поглядеть на то, как он умирать будет.

Да, тот еще товарищ. Как хорек — скользкий, ловкий, мстительный и кровожадный. И фиг его поймаешь.

Но самое любопытное — интересную он вещь предлагает. Что там впереди, с двумя печатями — неизвестно, а поддержка целого королевства, с армией и всем таким — это сильно. Пограничье — это хорошо, но тут-то другой масштаб.

Одно плохо — времени все эти игрища займут много, вот какая штука.

— Ну, что скажешь? — впился в меня взглядом Витольд. — Ты со мной?

Вам предложено принять задание "Ставка больше чем жизнь".

Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Свое по праву".

Условие — заключить устный договор с бывшим казначеем короны Запада Витольдом, по которому вы станете компаньонами в одном интересном и опасном дельце.

Награды за выполнение задания:

2000 опыта;

Получение первого квеста цепочки.

Принять?

Любопытный подход к вопросу. Смена действующей власти значится у "Радеона" как "интересное и опасное дельце". Или я Витольда переоценил?

Я еще чуть-чуть поразмыслил — и нажал "отказаться".

— Недопонимаешь, — покачал головой Витольд. — Пока недопонимаешь. Но это ничего, это по молодости. Давай так — ты иди к своим пикси, занимайся делами, а чуть попозже я тебя найду, и мы вернемся к этому разговору. Тем более что мне тоже надо кое с кем повидаться и переговорить. Ситуация изменилась, теперь мне надо не защиты и покровительства просить, а конкретное предложение излагать, а это совсем другая песня.

— Если не секрет — с кем? — полюбопытствовал я.

— Секрет, — ответил мне Витольд с легкой лукавинкой. — Вот ударим по рукам — скажу больше, а до того времени — извини.

Жаль, я бы не отказался узнать, кто это беглому казначею политическое убежище готов предоставить и военную поддержку в деле завоевания Запада.

Хотя… Как минимум два имени я назвать, пожалуй, смогу. Но вот только если я хотя бы с одним из них угадал — а так оно, скорее всего, и есть, — то и впрямь в Раттермарке грядет веселое время.

— Юру ничего не рассказывай, — деловито попросил меня Витольд. — Не надо. Это не в наших общих интересах.

— Само собой, — заверил его я. — Оно мне надо, себя самолично закладывать? Он к Анне лоялен, потому запросто может дать ответ на ее вопрос: "И чьих же это рук дело?".

Тут я глянул на свою команду, задержав взгляд на брате Михе. Вот ведь. Если его спросят, куда я ходил и с кем общался, то он все расскажет, тут и думать нечего. А там сложить два и два… Ну да ладно, теперь уже ничего не исправишь. Да и потом — это жизнь, все не предугадаешь. И как мне было его с собой не взять, если он меня к пикси и привел? А убирать его я не стану. Я к нему привык. Да и не получится — он же НПС, его только тронь — греха не оберешься.

— Может, — торопливо подтвердил мои слова Витольд. — Он и без вопроса Анны тебя сдать ей может, просто по дружбе. Кстати, там и не только дружба по слухам была. Еще спорный вопрос, от кого Вайлериуса Анна родила — от…

— Давай без этого, — поморщился я. — Мне только сплетен с запахом старины не хватало. Родила и родила.

— Согласен, — Витольд протянул мне руку. — Я тебя найду, как придет время. А ты — подумай. Хорошо подумай. Судьба — она шанс только раз дает. Она не женщина, это к ним можно много подходов делать, чтобы своего добиться, пока силы и терпение есть. Ну, или деньги, если на рожу страшный и косноязычный. А к судьбе коли один раз спиной повернулся, то второй попытки она не даст.

— Да понял я, понял, — его руку пожимать мне не хотелось, но пришлось. Политика, надо терпеть. Через него можно кое-какую пользу в будущем поиметь, так что и впрямь не стоит разбрасываться авансами судьбы.

А еще говорят, что два раза в одну реку не входят. Входят, еще как входят. Но в данном конкретном случае есть какая-то подковырка — уж больно все просто выглядит. И это слово "дельце" … Нет, здесь что-то не то, воля ваша.

— Ромуальд, мы покидаем Эйген, — деловито сказал одному из своих людей Витольд, устремляясь в тоннель, по которому пришел. — Но сначала прогуляемся за городскую стену, надо там кое-что припрятать.

Понятно, отправился труп со дна пруда вылавливать и перезахоранивать, чтобы иметь на руках убийственный аргумент, уж простите за мрачный каламбур. Брррр, представляю себе, как это все будет выглядеть. Тоже, кстати, нелогично выходит — почему Анна, женщина в высшей степени неглупая и предусмотрительная, не дала команду спрятать тело убиенной Ксантрии так, чтобы никто и никогда не узнал правды? Так сказать — чтобы она не всплыла? Странно это все.

Впрочем — это не моя печаль и пока не моя головная боль. Надеюсь, что до последнего и не дойдет.

А вообще — ирония судьбы. Вот жили в джунглях Юга четыре веселых и смелых борца за свободу людскую и счастье народное — и в ус не дули, пока меня туда черти не занесли. Ведь жили они — не тужили, гоняли богатеев, кушали тропические фрукты, кокосы и бананы, а может, даже и экзотический плод фейхоа, удача их любила, а смерть обходила стороной. Но стоило им только сменить просторные и светлые джунгли на тесные переходы дворцов, тут и кончилось их везение. Двоих прирезали, третью утопили, а четвертый, как мне показалось, все-таки маленько умом тронулся.

Мораль.

А какая тут мораль, собственно? Может быть — если хорошо тебе в джунглях, так и сиди там, употребляй в пищу кокосы и бананы, и не лезь в коридоры власти. А может — не слушай мимохожих авантюристов и не иди у них на поводу, — им от этого будет польза, а тебе — кинжал под ребро и удавка на шею. Там еще много вариантов морали, все не сосчитаешь.

Пока я размышлял над всем этим, мы потихоньку добрались до колонии пикси, где нам немало удивились.

— Так быстро? — засверкал глазами-плошками их главный, по имени Ремус. — Да ладно? Или — не получилось, сдался человек, признал, что не под силу ему такое дело?

— Сдался — сдался, — подхватил его слова Фляк, у которого хоботок был свернут набок, а оба крыла изрядно помяты. Как видно, сородичи оценили его преданность, причем всей толпой. — Хотя — может и нет. Он крепкий такой и друзья его тоже… Кхм…

Вот и вся суть пикси. Лишь бы самому живым остаться, а там хоть трава не расти. Хотя в этом есть некая мудрость. Ух ты, да у него еще и под глазом "фонарь". Забавно смотрится, кстати, с учетом размера самого глаза.

— Нет! — заорала Жужелка, взлетая под потолок. — Он все сделал! Деда Торч, ох, чего он учудил! Я так думаю, что ректору теперь и вовсе труба настанет!

— Да ладно? — в унисон сказали несколько пикси. — Не может такого быть! Человек хорошую пакость устроить не может, не дано это им.

— Этот — смог, — показала на меня пальцем Жужелка. — Я сама бы не поверила, если бы не видела это своими собственными глазами.

— Не части, — пробубнил дед Торч, вылезая из-под своей груды тряпья. Как видно, под ней он проводил большую часть дня. Оно и понятно — старость не радость, хоть пикси, хоть человеку. Пикси даже хуже — им пенсия не положена.

Он, кряхтя, поднялся на ноги и побрел к столу. Устроившись за ним, он постучал лапкой по табуретке рядом с собой и приказал Жужелке:

— Садись и рассказывай.

Та охотно выполнила указание, хоть и эмоционально, но при этом крайне связно пересказав мои похождения.

— И прямо жевал траву? — похрюкивая от смеха, спросил Ремус. — А она его, стало быть, плеткой? Ну потеха!

— Да, это хорошая работа, человек, — одобрительно просипел дед Торч. — Такой пакостью мог бы гордится любой пикси, за такую пакость никому стыдно не будет.

— А ведь теперь ректору ректором, пожалуй, что и не быть больше, — заметил Ремус, отсмеявшись. — Точно его турнут с поста, попомните мое слово.

— Туда ему и дорога, — высказался кто-то из угла. — До него был ректор куда лучше, он в канализацию объедки скидывал, мы всегда сытые были. А этот свиней на заднем дворе Академии развел и им наш харч скармливает, гад такой!

— Условие выполнено, — припечатал ладонь к столу дед Торч. — И я свое слово тоже сдержу, расскажу тебе, что я тогда ночью от умирающего мага услышал. А ну, все вон отсюда, нечего вам слушать этот рассказ, он только для этого человека предназначен. И ты своих людей гони отсюда — они не лучше моих сородичей. Вечно ушки на макушке держат.

— Парни, — я состроил извинительную рожицу, и заподмигивал своим друзьям. Мол, деда старый, у деды маразм. Не стоит его нервировать.

Мои орлы понимающе покивали и пошли восвояси, попутно толкая в спины трещащих крыльями пикси.

— И ты, Фляк, вали отсюда, — сурово приказал дед Торч. — И кто тебе, паразиту дал право на мою койку лезть?

Тряпье на кровати деда зашевелилось, и оттуда вылез наш проводник, извинительно бормоча. Вот же любопытный какой!

Когда дверь за ним захлопнулась, дед Торч посопел хоботком и начал свой рассказ. Все-таки ощущалось, что он здорово стар, поскольку его то и дело заносило не в ту сторону — он постоянно сбивался, перескакивал на другие темы, кряхтел, сопел и даже начинал меня поучать, передавая накопленную им вековую мудрость, попросту забыв, что я не пикси, а человек. А мне, соответственно, то и дело приходилось его всеми правдами и неправдами возвращать к той теме, которая была мне интересна.

Только минут через сорок мне удалось, наконец, облегченно вздохнуть, поняв, что вроде все, история закончена.

История о некоем происшествии, случившимся с дедом Торчем в годы его юности, рассказанная Хейгену в канализационных тоннелях города Эйгена (сокращенная версия, без нравоучений и посторонних рассуждений о жизни, судьбе, благоустройстве мира и месте в нем народа пикси)

Случилось это, стало быть, давно-давно, когда я был еще достаточно молод. Ну, что значит достаточно? Юный я был, но уже дело знал, пиксечки так и липли к моему хоботку. Впрочем, они и потом так поступали, чего скрывать? Что? А, да! Так вот — молод-то я был молод, но уже жизни понюхал, понюхал. Да и то — детство у меня было трудное, мамки нету, папки нету, даже жилетки пестрой — и той не было. Любой хлыщ в Эйгене жилетку имел — я без нее ходил, так-то. Зато душой закалился, лишения — они знаешь, как для молодых людей полезны — у-у-у-у! Вот к примеру, ты! Что? Да.

Рос я тут, в Эйгене, и взрослел здесь же. Правил тогда Западом король Марк Третий, Златорукий, что нынешнему королю Федерику приходится двоюродным дедушкой. Как Анна? Анна? В самом деле? А Федерик? Вон как. А, ну ей он просто дедушка, папа, стало быть, её папы.

Хороший был король, но вот одно в нем было плохо — нашего брата он не любил. Мы тогда уже тут обитали, в канализации, но наверх лазали постоянно, не то, что сейчас. И вот получилось так, что я и еще двое моих приятелей оказали всему нашему местному сообществу дурную услугу. Не со зла, понятное дело, по молодости и глупости.

Так получилось, что обнесли мы дом одного вельможи. Вообще-то мы, пикси, не воры. Не любим мы брать чужое. Выманить, словчить, или попросту обмануть — это про нас. А воровать — что нет, то нет. Но тут выбора не было. Очень уж моему дружку, Флавиану, одна пиксечка нравилась. Ну просто сил нет как. И он ей вроде тоже, и даже дело у них на лад шло, но тут она уперлась: "Отдамся тебе", — говорит — "но только на синдском ковре. Так — и никак иначе". Бывает у них такое — взбредет в голову какая дурь, и хоть об стенку бейся, но уже ничего не переиначишь.

А я с Флавием очень дружен был. Просто до крайности дружен. Да и родня мы были по отцовской линии. Что? Папки не было у меня, я сказал? Был, но недолго. Ну что, я тебе врать буду? То-то! Годы мои уже не те.

Короче — ковер нужен, и не какой-нибудь, а непременно синдский. Полазали мы по городу — есть ковры, но все не то. Но тут нам еще один наш дружок, Горрик, говорит, что знает он один дом, так там чего только нет! И орехи, и мебель резная, и ложки серебряные, и ковров полно.

Слушай, это по делу, причем ближе некуда. Это важно. Это преамбула. Да, вот такие я слова знаю. Сиди и внимай.

Вот, сбил. А. Дом. Ну да. Вправду в нем ковер оказался, синдский, как на заказ. Здоровый, мягкий, пыльный, у меня потом еще дня два в хоботке свербело.

И еще там оказалось полно охраны, про которую Горрик не сказал. Сам-то он с нами пошел, да пока мы по темным коридорам лазали, куда-то делся. Я уж потом смекнул — куда, а тогда о чем-то плохом и помыслить не мог.

Короче — прихватили нас почти у выхода, арбалеты наставили и велят руки в гору поднимать. Какую гору, о чем они толковали — я до сих пор не знаю. Откуда в доме горы? Тут Флавиан ковер бросил и кричит мне "Сматываемся, Торч!" — и наверх полетел, к люстре. Его в воздухе и убили, сразу тремя болтами срезали. Ему бы вбок уйти, в темноту, под лестницу, а он прямо вверх рванул…

А мне вот он жизнь, выходит, спас. Пока эти дуболомы его расстреливали, я как раз успел в темноту скользнуть и за портьерами спрятаться. Туда никто не заглянул, хоть и хорошо искали. Посидел, посидел, пока не улеглось, и через кухню оттуда ноги унес. До сих пор не верю, что мне это удалось сделать.

Наутро выясняется, что оказывается, пока мы с Флавианом ковер перли, Горрик управляющему домом глотку перерезал и добрался до хозяйского сейфа, так-то. И теперь вся стража Эйгена меня ищет как соучастника убийства, так что лучше всего мне из города мотать незамедлительно. А с Горриком и без меня разберутся, это я могу быть уверен. Мы хоть и не в белом ходим, но смертоубийства не уважаем. Не наши это методы. Чуждые они нам. А уж коли свой своего предал или подставил — так это и вовсе самое страшное преступление для пикси. Такое не прощают никогда, хоть бы даже и через сто лет.

Забегая вперед, скажу — разобрались с этим говнюком. Он тоже тогда из Эйгена слинял, паскудник, причем куда раньше, чем я. Но нашли его, аж в Мейконге нашли. Ну, и… Ты понял.

Вот только это потом было, а в тот момент я сам себе не завидовал. В городе оставаться нельзя, а куда идти — непонятно. И главное — момент неудачный какой я выбрал. На Восток, в Селгар, не сунешься, там наши местным купцам эликсир жизни только-только оптом впарили. Нет, не вечной, а просто долгой. Очень он жизнь продлевал. Слушай, что значит — аферисты? У человека знаешь, сколько всякой гадости в теле оседает? И если ее своевременно не вывести, то он будет болеть, а после непременно умрет. А вот если вывести, естественным путем, понятное дело, то жизни ого-го как прибавится, а самый естественный путь, он ведет в отхожее место. Так что все без обмана. Жалко, купцы этого не оценили. Точнее — оценили, но не так, как надо. Партия-то эликсира была ого-го какой величины и по цене немалой, а потому туда потом пикси еще лет десять хоботки не совали. Купцы на Востоке все обходительные, это да, но и злопамятные до крайности, а пытки и казни у них такие, что врагу не пожелаешь.

На юг я сам лететь не хотел, там из нас чучела делают, а на Севере холодно и народ очень недружелюбный живет.

А после еще мой портрет везде на стенах развешали и в сопредельные державы разослали, изуверы такие. Так что мне только в глухие места осталось забиться. Вот я и забился, да в такое, что никто туда забрести не мог, даже случайно. Куда? На самую границу плато Фоим, за которым лежит Грускат, исконные орочьи владения. Кто туда пойдет доброй волей? Да никто.

Паршивое место, скажу тебе так. До сих пор — как вспомню, так вздрогну.

Вот там я два года прожил, столько мне тогда наш старейшина Фольк отмерил для отсутствия в Эйгене. Ох, и суровые были денечки. Летом — жара, от Неспящих болот, что слева от плато раскинулись, вонь постоянная ползет, да еще то и дело йети туда-сюда бегают, все камни куда-то таскают. Они вообще туповаты и камни очень любят, все время с ними возятся. А зимой там холодина и волки воют бесперечь, того и гляди — сожрут. Я потому дом не стал строить, ну его, больно в глаза бросается. Вырыл себе берлогу под корнями дуба пятисотлетнего и в ней жил.

Или того хуже — орки нагрянут из долины Грускат. Они всегда через плато на земли Запада и Востока в набег шли, чего им йети бояться, у них же с ними дружба давняя, кровью скрепленная. Они всем Темным Властелинам всегда вместе служили, да, бок о бок, так сказать.

И вот когда срок мой к концу подходил, тогда и случилось то, что тебе интересно.

Что? Нет, я не уснул, просто отдыхаю. Глаза закрыл? Им тоже нужен отдых. Я старенький, я скоро умру. Да и вообще — я же слепой, они у меня под повязкой, что ты там увидеть можешь?

Так вот — было это по весне, я как раз вскоре собирался из этой берлоги убраться насовсем. Хотел только, чтобы снег сошел окончательно — холодно, знаешь ли, да и потом — какие-никакие следы на нем остаются, а волки по весне голодные до крайности. Им что тощий безмозглый заяц, что такой же тощий, но башковитый пикси — все едино.

И вот как-то вечером, почти ночью, когда я уже даже спать лег, слышу — шум, кто-то ко мне под корни, в мою берлогу, лезет. Ох, я и струхнул! Думаю — все, добрались до меня волки, быть мне съеденному! Кинжал свой достал, единственное оружие, и приготовился геройски встретить смерть. Волк — не человек, не гном и не эльф, ему голову не задуришь. То есть — не убедишь его в бессмысленности его поступков, извини, оговорился.

Глядь — а это и не волк вовсе, а как раз человек. Маленький, тощий, волосами заросший, весь в тине да слизи болотной перемазанный. И видно — плохо ему совсем, в смысле — болен он очень. Лицо и руки все в язвах, и жаром от него так и пыхает.

Мы, пикси, людскими болезнями не болеем, разные мы. Но меня все одно страх взял.

— Иди отсюда, — говорю я ему. — Чего тебе здесь надо?

А в берлоге-то моей тесно совсем, на человека она ведь не рассчитана. То уже диво, что он вообще в нее влез. Хотя он совсем маленький был, тебе по грудь, наверное. Наверное — потому что я тебя не вижу.

Но это ладно. Так вот. Главное — как будто он даже не слышит меня. Дополз до печурки моей, была у меня такая там, я трубу от нее в дупло дуба, под которым жил, вывел, и ее чуть ли не обнял. Видно — замерз сильно. Ну, оно и понятно — по болоту-то ранней весной шастать. Там и летом вода студеная, а уж после зимы…

Погрелся он минут пять, а потом на меня уставился. Глаза блестят, язвы у него на лице как живые и вроде даже шевелятся — страх, одним словом.

Поглядел он минуту и говорит вдруг:

— Учитель, вы были правы, они считали нас за идиотов. Нас, магов!

Не видел он меня, понимаешь? То есть видел, но думал, что я кто-то другой, что я его учитель. Бредил, короче говоря.

— Идиоты вы и есть, — не выдержал я. — Шляетесь по гиблым местам, заразу подхватываете, а потом ее в народ несете. И еще удивляетесь — откуда эпидемии берутся?

— Они очень хорошо спрятали её, — хихикает тот. — Очень! Они спрятали карту в храме одного из Ушедших богов, думая, что никто его не найдет, а если и найдет — побоится туда войти. Может, так оно и было бы, но только они не предвидели того, что вы, учитель, воспитаете ученика, который все-таки докопается до истины.

— Скромно, — говорю ему я. А чего, мне уже ясно стало, что он все равно меня не слышит. — Все, значит, дураки, один ты умный.

— Умный, — говорит мне маг. — Умный. Я догадался, как пройти лабиринт, я догадался, как открыть дверь. Вот только не сообразил, что нельзя брать ключ голой рукой, что он тоже может быть ловушкой. Маленький заусенец на нем, такой маленький, что его не увидишь — и яд попал в мою кровь. Такой пустяк — и все сломал. Учитель, карта осталась там, я не смог дойти до нее, мне надо было возвращаться наверх. Но ключ — ключ у меня. Теперь осталось только открыть им последнюю дверь — и карта у нас в руках.

Я сначала струхнул — про умного-то он услышал. А потом вижу — нет, все равно меня за учителя принимает. Ну, и любопытно стало — что за ключ, что за карта?

— А карта-то чего? — я к нему даже поближе пододвинулся. — Места, где сокровища зарыты?

— Как же, учитель? — даже вроде обиделся он. — Карта, которая приведёт нас к тому месту, где некогда стояли Демиурги и творили свою волшбу! Вы же сами говорили мне: "Тарий, найди его — и мы обретем подлинную силу".

Тут мне совсем обидно стало. Маги — они и есть маги, что им золото, им волшбу подавай. Да и этого дурачка стало жалко. Не знаю, как кому, а мне сразу ясно стало — отправил его учитель вместо себя на опасное дело. Выживет — молодец. Помрет — и ладно. Есть такие, любят чужими руками жар загребать. А среди магов это вообще обычное дело, они из вас, человеков, самые поганые. Даже хуже городской стражи.

Тарий этот потом вовсе неразборчиво стал бормотать, а к утру и помер. Перед самой смертью только крикнул, жалобно так, тонко:

— Ключ в сумке, отдайте учителю.

И верно — была при нем сумка, а в ней — ключ. Небольшой такой, стальной, даже не серебряный. Еще там пара свитков была, какие-то пузырьки и золота маленько. Золото я выгреб, все одно покойнику оно ни к чему, а остальное даже трогать не стал. Магия — такая штука, вреда от нее больше, чем пользы.

Что интересно — так-то обычно покойник сначала деревенеет, а подванивать через день-два начинает, а этот через час уже посинел и дух от него тяжелый пошел. Ну, пришлось мне хоботок тряпкой завязать и на себе его тащить в соседнюю рощицу прикапывать. А что сделаешь? Там по осени как раз йети яму выкопали, уж не знаю зачем, камни, поди, искали, вот в нее я его и определил. Ну да, от моего убежища недалеко, но больно он был тяжелый, хоть и ростом невелик. В общем — там я его и схоронил. И сумку я его туда же бросил, в эту яму.

Через неделю все деревья в той рощице почернели и скрючились, будто их какая зараза сгубила. И трава вся там словно выгорела, хотя вроде только-только она из-под земли вылезла. Видно, не до конца этот маг себя излечил от той дряни, что на ключе была. А может, магиков по-другому хоронить надо, не так как я сделал. Может, их сжигать надо.

Это все полбеды, но тут еще кто-то повадился в ночи вокруг моей берлоги ходить. Как стемнеет — топ-топ. Топ-топ. И бродит, и бродит — до самого рассвета. Видно — не лежалось магу в рощице спокойно. А может, он за золотом своим пришел.

Я так пару ночей потрясся, в ожидании пока этот топотун ко мне полезет, а на третий день бросил его золото около рощицы, в нее саму я бы ни за что не пошел, да и подался оттуда куда подальше. Лучше на снегу спать, чем ждать, пока этот Талий ко мне в дом заявится по второму разу. Не люблю я мертвецов, а особенно тех, которые ходить начинают, вместо того, чтобы в земле лежать.

Вот и все, что я могу тебе про это рассказать. А теперь слушай, как я вернулся в Эйген…

Система работала четко — все, что надо мне дед рассказал, большего ей было и не надо.

Вам предложено принять задание "Могила у плато Фоим".

Данное задание является вторым в цепочке квестов "Путь к четвертой печати".

Условие — отыскать рощицу, где упокоился навеки маг Тарий, и найти его могилу.

Награды за выполнение задания:

2500 опыта;

500 золотых;

Березовый посох;

Получение следующего квеста цепочки.

Ох, опять это — пойди туда, не знаю куда. Хотя здесь нет, здесь карта покажет, но лучше подстраховаться.

— Спасибо, про это в следующий раз, — оборвал я речи деда Торча. — Скажи, где точно эта роща? Ну, та, рядом с которой твоя берлога была?

— Уффф, — выдохнул пикси. — Да как же я тебе это объясню? Тут на месте надо ориентироваться.

— Давай так — какой самый ближний к нему был населенный пункт — город или деревня? — не сдавался я.

— Вот ты вопросы задаешь! — дед Торч недовольно засопел. — Я имя-то свое не всегда утром вспомнить могу. Хотя…. Была там деревенька… Как же ее… Слеквуд! Точно, Слеквуд! Я еще там у пекаря два каравая хлеба спёр! То есть — купил, это у нас, у пикси, язык такой. В вашем языке значение одно, а в нашем — ну совершенно другое.

— Да это понятно, — я встал из-за стола. — Спасибо тебе, деда Торч. Живи еще сто двадцать лет.

— Не приведи боги! — перепугался старик. — И так уже еле хожу, все надоело, сил нет. Скорей бы уж туда, за Грань. Одна радость — глаза уже не те, хоть рожи ваши не вижу. Слышь, человек.

— Чего? — я уже было направился к двери, но остановился, чтобы послушать, что мне скажет старый пикси.

— Ты там осторожней, — дед Торч был очень серьезен. — И в рощице этой, и вообще. Йети — они только на вид неповоротливые, а на самом деле ты обернуться не успеешь, как они тебе голову раздавят ладонями. А там их много мотается. Ты, если совсем край будет, вали на болота, йети туда не суются, боятся. Они же каменные наполовину, а камень и вода испокон века не ладят. Нет, болото тоже не лучшее место для прогулок, но там хоть шанс будет на то, что ты цел останешься.

Болота. Да я даже не знаю, что для меня хуже — йети или болота. Там ведь у меня тоже друзей немало, преимущественно женского пола. Там меня ждут — не дождутся, причем давным-давно. И дебафы по болотам на мне такие висят, что выжить там будет ох какой проблемой.

А что до могилы — и так понятно, проклятое место. Не первое и не последнее. Вот как же я не люблю дела, связанные с магией смерти, просто до судорог не люблю. Но — надо.

Кстати, о покойниках. Чуть не забыл, надо же со старым другом повидаться, причем желательно прямо сегодня. До битвы время есть, но некоторые встречи не стоит откладывать в долгий ящик. Кто его, барона, знает, может он уже развернулся так, что у него появилась подгнившая секретарша, у которой надо записываться на прием? Это я все бегаю, как мальчишка, а он — обживается, как и положено уважаемому в мире мертвых… Э-э-э-э-э… Повелителю. Ну, не человеку же?

— Спасибо, — поблагодарил я пикси. — Я понял.

Но старик мне ничего не ответил. Он уже спал, запрокинув голову назад и тихонько посвистывая хоботком.

Назад: Глава девятая из которой следует, что в большинстве своем люди управляемы и агрессивны

Дальше: Глава пятнадцатая о старых долгах и новых договоренностях

Глава тринадцатая в которой речь пойдет о пакостях разного калибра

Глава четырнадцатая в которой речь большей частью идет о делах минувших