Глава семнадцатая
в которой герой преимущественно молчит
— Опачки, — Хрытт ощерился, из-за чего я заметил, что часть зубов у него во рту отсутствует. — Вота оно как!
Он отпустил мои руки и что-то отрывисто сказал Ар-Амну. Тот явно озадачился.
— Твоя дурак, — снова обратился ко мне шаман. — Что твоя сразу не говори, что она своя? Если бы твоя сожри, как наша потом смотри в глаза Хозяин? Нет, он бы наша прости потом, но все равно — неприятно вышло бы.
Ага, в отличие от остальной губасто-носатой братии этот повелитель темных глубин таки увидел печать Странника. Все, теперь можно немного расслабиться — кушать меня сегодня уже не будут. Ну, по крайней мере — здесь.
— Ар-Амн твоя помогай, — деловито сообщил мне шаман. — Если твоя надо воины — она даст тебе воины. Если твоя надо убежище — твоя его получи.
— Не надо мне ни того, ни другого, — с достоинством ответил я. — По крайней мере — сегодня. Мне другое нужно. Мне надо попасть в заброшенный город, он тут неподалеку находится.
— Хорошо, что наша твоя не стала жарить и кушать, — усмехнулся Ар-Амн. — Моя слышала, что безумие — оно через мясо передается. Если кушать того, кто не в себе, то тоже стань такой. Человек, твоя с ума сошла? Никто не ходи в город Тишины, даже шамана — а она никого не боится.
— Тама плохое место, — подтвердил шаман, присев на корточки и положив вытянутые руки на колени. В одной из них он держал четки, которые достал невесть откуда, и очень ловко перебирал камни, которые сочно щелкали друг о друга. — Тама не надо быть никому — ни дуэгару, ни человеку, ни даже гному. Тама тишина и смерть — больше ничего.
— А мне туда нужно, — сейчас мне начало казаться, что общение с этими ребятами — не самое паршивое, что у меня сегодня было. Если оторвы вроде дуэгаров говорят, что там хреново, то видно там и впрямь все невесело. — Кабы мог бы — не ходил туда. Но вот — надо.
— Никогда не думала, что скажу такое Светлая — тьфу-у-у-у — но ты в натура прибацанный, — шаман сплюнул и резко поднялся на ноги, ловко крутнув четки. — Коли твоя выживи, то моя за твоя мазу на толковище держать будет. Твоя — бродяга по жизни.
Он хлопнул меня по плечу и добавил:
— Но твоя не выживи. Ар-Амн, дай ему провожатая, пусть они отведут его к городу Тишины. Если человека хочет умереть — не будем мешать ему в этом. В конце концов — не каждая может выбрать для себя та смерть, которая хочет.
А дальше все было очень быстро. Меня вручили дюжине неплохо экипированных дуэгаров, которые обступили меня кольцом, Ар-Амн что-то им сказал, активно жестикулируя, а после подошел ко мне и бодро произнес:
— Твоя сегодня умри. Я много видел разного, наши места — это не самая безопасная места Файролла. Но тама — все совсем плохо. Если твоя передумай или успей сбежи из города Тишины до того, как его охватит безумие — то он может рассчитывать на мои воина. Они будут ждать светлая у ворот в город несколько часов. Если твоя будет в порядке — они отведут твоя, куда скажешь. Если твоя сойди с ума — они твоя убивай, быстро и без боли. И потом его хорони в вода, а не кушай.
— Спасибо, — поблагодарил я вождя. — Ценю.
— Мне не за что, — отмахнулся тот. — Хозяина "спасибу" говори, если бы не его, я бы твоя уже ел, запеченным с солью и луком.
— А нам бы досталась твой нога, — сказал один из сопровождающих, в котором я с удивлением узнал своего лысого проводника. В доспехе и варварском шлеме, сделанном из черепа какой-то подгорной зверушки немалых размеров, его так сразу и не признать было. — Левая!
— Что мне нравится в вас, дуэгарах, — абсолютно искренне сказал я Ар-Амну, — так это то, что вы не врете никогда. Как оно есть — так и говорите. А то наверху столько лицемерия и врак.
— Вот потому Хозяина и выбрал нас, — вождь обвел рукой притихших воинов. — Не только дуэгара, но и другая народа, живущая не так, как все остальные. Вы называть нас "Темная", но мы не такая. Мы — свободная. И честная. Мы — не врем и друга не предаем. Ну, а что человека иногда едим — так она вкусная!
— Да! — рявкнули дуэгары и дружно облизнулись.
В этом что-то есть, — подумалось мне. И вправду — нельзя себе представить того же Ар-Амна, который сначала свергает короля, обещая ему жизнь, а после душит его шнурком от ботинок. Он даже заморачиваться не будет на такую многоходовку, он честно проломит ему голову, без разговоров.
— Эта, — ко мне подошел шаман. — Ты парня ловкая, может, и выберешься оттуда. Я бы сказал твоя, чего там ждать — но сам не знаю. Все, что мне известно — там надо быть даже не тихим, не неслышным, там надо быть тень. И еще — там не надо верить даже сама себе. Так мне говорил Фругт, который был мой наставника.
Господи Иисусе, что же там такое, в этом городе?
— Но, если твоя выберись и уцелей — моя будет рад, — продолжал тем временем Хрытт свои речи. — Твоя бы с Хозяина поговори, может, он чего присоветуй.
— Хорошо бы, — признал я. — Да поди его найди?
Мне постучали по лбу узловатым пальцем, не сильно, но ощутимо.
— Твоя совсем не соображай. Хотя — может так и лучше, зато у такая как ты с инстинкта и реакция в порядке, без мозги они работают замечательно. Вот еще что — если твоя попади на каторгу, жизнь, она еще та стерва, по-всякому бывает, то скажи смотрящему, что Хрытт Расписной за тебя слово говори, моя там в авторитете. Твоя тогда к кухня приставь, или к барыге-гному помощником, честным каторжанам всякая ерунда продавать. Всяко лучше, чем кирка махать.
"Вами получено 100 очков репутации как у обитателей, так и у администрации Ралийского каторжного рудника, что расположен в Сумакийских горах.
В связи с этим, в случае вашей отправки в рудник, вы автоматически минуете категорию "Шнырь" и сразу попадете в категорию "Работяга".
Иерархическое древо Ралийского каторжного рудника (сверху вниз, справа указано количество очков репутации у заключенных рудника, необходимое для получения категории. Ранее полученные очки репутации не суммируются).
Шнырь.
Работяга — 100 очков.
Деловой — 1500 очков.
Стремящийся — 4000 очков.
Смотрящий — 10000 очков.
Папа — 25000 очков.
Примечание.
Иерархия Ралийского каторжного рудника может не совпадать с иерархией двух других рудников Файролла. Очки репутации данного рудника не применимы на других рудниках.
Примечание.
Очки репутации у обитателей рудника и администрации — это не одно и то же. При первом попадании на рудник, вам надо будет решить, чью сторону вы займете — честных каторжан или администрации.
И помните, игрок — "Папа" тачкой рук не пачкает. Дерзайте — и займите свое место на троне короля рудника".
Прикольно. Впору спеть о том, что воровка никогда не станет прачкой. Севастьянову надо будет рассказать, он такое любит.
Вам предложено принять задание "Рудник в горах".
Данное задание является стартовым в цепочке квестов "И за решеткой можно жить".
Условие — выслушать рассказ шамана Хрытта за жизнь каторжную.
Награды:
1000 опыта;
5 очков репутации у обитателей рудника;
Получение следующего квеста в цепочке.
Награды за выполнение всей цепочки заданий:
20000 опыта;
15000 золотых;
Два легендарных предмета из захоронки обитателей Ралийского каторжного рудника;
Титул "Честный бродяга";
Титул "Стальнозубый";
Автоматически выполненное деяние "От звонка до звонка";
Умение "Подкоп".
Внимание!
Начав выполнять данное задание, вы автоматически лишаетесь возможности сотрудничать с администрацией Ралийского каторжного рудника.
Внимание!
В том случае, если вы примете данное задание, вам предоставляется один календарный месяц для того, чтобы попасть на Ралийский каторжный рудник.
Если вы этого не сделаете в установленный срок, к вам будут применены штрафные санкции.
А, чччерт! Вот серьезно — если бы не куча всякой всячины, в которой я увяз, то этот квест мной был бы принят непременно. Вот серьезно. Реально интересную вещь предлагают. Но — не судьба.
Кстати — судя по всему, очков-то мне Шаман отсыпал не жалея, за этот квест вон всего пять дают. А квест, между прочим, титульный.
— Благодарю, — поклонился я ему. — Коли попаду туда — передам и это непременно, и поклоны от вас.
Бац! И мне снова в лоб бамкнули пальцем.
— Честная каторжанин ни перед кем спину не ломает, — проскрипел Хрытт. — Это западло. Иди уже, и пусть тебе не изменит удача.
А что, возможностей проверить удачу у меня всегда предостаточно. Ближайшая представилась уже через час, когда мои сопровождающие дружно остановились на выложенной брусчаткой площади, метрах в трехстах от огромного проема в высокой стене, который некогда несомненно был закрыт двустворчатыми воротами. Они, ворота, тоже были представлены здесь и валялись на камнях, искореженные и поломанные. В проем были видны небольшие домишки, из-за стены виднелись какие-то башни и купола.
— Пришли, — хмуро сказал предводитель отряда. — Твоя иди, наша нет. Наша смелая воин, но умирать за твоя там не хоти. Но наша тут тебя жди, так приказала великая вождь. Четыре часа жди.
— И на том спасибо, — я без особой радости глянул в сторону проема, в котором, ради правды, никаких мрачных предзнаменований видно не было. Заброшенный город как заброшенный город. — Пойду я.
И то — надо выдвигаться. В Москве уже полночь давно пробило, завтра дел навалом. Если сдохну здесь — завтра начну по новой, благо теперь я точно попаду прямо к стенам этого города. Если свезет — то совсем хорошо.
Бодро, причем даже не притворяясь, я подошел ко входу в город, обернулся и помахал рукой дуэгарам, которые, отвесив губы, смотрели на меня.
— Светлая совсем глупая, — донесся до меня чей-то голос.
— Пропала левая нога, — поддержал его мой лысый знакомец. — Ни себе, ни дуэгара. Ох, уж эти людя!
Именно с левой ноги я и шагнул на брусчатку города Тишины.
Вами выполнено задание "Город в вечной тьме".
Получены награды:
7000 опыта;
5000 золотых;
Свиток с умением (рандомно);
+ 100 единиц к показателю "Здоровье".
Свиток зашуршал в сумке, на чуть-чуть повысилась шкала "Здоровье". Приятно, черт побери. Хорошие тут призы, в этой цепочке.
Вам предложено принять задание "Прах к праху".
Данное задание является последним в цепочке квестов "Путь ко второй печати".
Условие — отыскать, распознать и уничтожить вторую печать, преграждающую богам путь в мир Файролла.
Награды за выполнение задания:
6000 опыта;
5000 золотых;
Украшение (уровнем не менее элитного, рандомно);
Уникальный предмет времен Первой войны Ненависти;
Элитный кузнечный ремесленный молот;
Стартовый квест следующей цепочки заданий.
Принять?
А вот название квеста паршивенькое. Такое, с подтекстом. Да и награды тоже странноватые, не надо было хвалить, сглазил. Уникальный предмет — это прекрасно, но как-то очень непонятно — он, вообще, к чему применим? Хотя… Была у меня корона Белого Принца — хорошая и полезная вещь оказалась, так что — кто его знает? А вот молот — и в самом деле хрень ненужная. Если только продать его потом.
И еще — слово "распознать" в условии. Отыскать и уничтожить — это понятно. Но — распознать? Хотя, если вспомнить первую печать — я ведь тогда её сразу-то и не приметил. Может, речь об этом?
"Город Ашш-Рахуз, когда-то город великих мастеров и воинов, которыми гордилось все подгорное гномье племя Файролла, даже несмотря на то, что тут жили не только гномы, но и люди.
Тут ковались мечи и писались великие трактаты о ремеслах, сюда приходили даже эльфы, чтобы заказать себе доспех, равного которому не смог бы сотворить никто на континенте.
Но золото и спесь затмили глаза жителям Ашш-Рахуза, они возомнили, что равны богам, и те разгневались на них. Вечная жизнь и вечное небытие — вот что постигло тех, кто еще вчера считали себя непобедимыми и величественными.
Теперь они обречены на вечное молчание и вечное скитание в стенах своего города, который так превозносили. И горе тому, кто нарушит их одиночество".
У-у-у-у… Вот тебе и ответы на все вопросы. Город-призрак в прямом смысле. Ай, как плохо-то.
Улица была пуста, а тишина абсолютна. Такое ощущение, что это место существовало само по себе, вне времени и пространства. Всего-то два шага от входа в город — и все. Там, на площади, слышно, как где-то течет вода, как осыпаются камушки, как лысый дуэгар сглатывает слюну, глядя на мою левую ляжку. А тут — безмолвие.
Я сделал шаг, потом второй, и облился потом — вроде бы и старался ступать тихо, но здесь прозвучало как бабаханье фейерверка в ночи — оглушительно.
"Бойтесь потревожить жителей Ашш-Рахуза. Поверьте, ничего хорошего в этом случае вас не ждет".
В высшей степени любезное предупреждение. А то я сам не догадывался! Хотя — дай-ка я свиток с умением гляну. Авось он мне подойдет по уровню и классу, тогда, если что, хоть не так обидно будет.
Увы и ах — он оказался вообще ремесленным. Это было умение "Бойкая игла" для скорняка седьмого уровня. Вообще — странно. Играю уже давно, но до последнего времени мне как-то ремесленные предметы и умения не выпадали. Ну, кроме каких-то ингредиентов. А в последнее время — то рецепт, то умение, то вон инструментарий. Может, мне игра намеки строит — мол, пора, пора вливаться в число тружеников? Вот тебе молот, вот тебе кусок подмокшего хлеба, пожуй его — и вперед, на стройки континентального масштаба.
Ладно, что-то понесло меня не туда. Время-то — тик-так. А бонус, в виде секунд и минут, дают только если в исходное управишься. Не знаю точно, зачем этот бонус нужен, но он по-любому пригодится мне в момент призыва богов. Я на эту тему много думал, и из двух предположений все-таки остановился на одном. Когда дойдет дело до ритуала — посмотрю, прав я или нет.
Ну — потихоньку вперед, с пятки на носок, тихонечко. Елки зеленые, как же бренчит моя амуниция, ужас просто. И что, мне вот так, шажок за шажком, сантиметр за сантиметром город обшаривать? Да это работы на месяц!
А может — ну его? Не в смысле — квест, кто же мне даст с себя его сбросить? В смысле — до выхода пара шагов, тихо-тихо удалиться отсюда и пойти к дедушке Хассану. Там выпросить у него с десяток воспитанников, чего-чего, а ходить неслышно они умеют в совершенстве, и весь этот город за пятнадцать минут обшарят от и до. Ну, понятное дело, потратиться придется, но это ладно, денежки у меня есть. Правда, любопытный ибн Кемаль узнает много лишнего… Но зато мороки будет меньше. В разы.
Надо заметить — мысль эта мне очень понравилась. Она была конструктивна. Но при этом я знай себе потихоньку продвигался вперед по узенькой улочке города, а не спешил к выходу. Штука в том, что бонусного времени мне было жалко. Ясно же, что когда я сюда вернусь с детьми ибн Кемаля, этот шанс уйдет в архив. Я не уверен точно в том, что он является одноразовым, но что-то мне подсказывает, что это именно так. То есть — зашел в место, где есть печать, в первый раз — вот тебе бонус, если заслужил. А вот второй раз и далее — они не считаются.
Не факт, что дело обстоит именно так, но вот вещует мне сердце, что это вполне возможно и чудно укладывается в логику создателей игры.
Так что попробую куда-нибудь дойти. Если получится — то я молодец. А если нет — то, как только натяну портки после возрождения, сразу отправлюсь к ибн Кемалю. Хотя нет, сделаю это завтра. И он уже спит, наверное, да и мне покемарить не лишним будет. Уж где-где, а тут мои вещи будут как под замком.
Надо заметить, что как только в моей голове сформировался этот план, мне стало значительно веселее. Вообще, человеку всегда надо точно знать, что делать, это его не то чтобы мобилизует, но придает определенную уверенность в будущем, пусть даже и самом ближайшем. Когда человек не уверен в том, что он совершает какие-то действия правильно и в нужной последовательности, он себя чувствует крайне дискомфортно, и зачастую это все переносит на окружающих. Ворчит, брюзжит, отпускает циничные шутки — короче, всячески маскирует свою неуверенность. И наоборот — есть у человека четкий план, а еще лучше инструкция с картинками — и все. Он весел, бодр и дружелюбен, он с симпатией относится ко всему человечеству. А почему? А потому, что ему ясно, как жить дальше. Ну, а коли еще и ответственность за совершаемое лежит на ком-то другом — так это вообще праздник какой-то выходит!
Вот и я как-то даже прибавил шаг — а чего, у меня теперь есть запасной вариант, мне уже не так суетно и маетно жить. Нет, по-прежнему вертел головой и старался наступать на камни мостовой как можно тише — но скорость увеличилась.
Узкая улочка скоро кончилась, и я зашагал по достаточно широкой мостовой. Надо полагать, что я все-таки иду верно, к центру города. Вон и дома изменились по бокам — вместо одноэтажных и неказистых построек я видел двух, а то и трехэтажные домищи. Ну да, с черными провалами окон, затянутыми паутиной, со сгнившими дверями — но более чем добротные, серьезной гномьей постройки.
Может, слухи все это, и не так страшен черт, как его малюют? Ничего же не происходит — город пуст, никто на меня не бросается, никто меня убивать не собирается. Только вот начала эта тишина сильно на уши давить, очень мне дискомфортно от этого. Если сейчас где-то что-то зашуршит, то я, наверное, от неожиданности до крыши вон того дома подпрыгну, не иначе.
Город, кстати, оказался не таким уж и маленьким. Много улиц, переулков разных. И — да, явно торговля тут была будь здоров какая — вон, вывеска на вывеске. Кузнецы, оружейники, ювелиры. Елки-палки, тут, наверное, неплохо поживиться можно, если по домам полазить. Только этим я уж точно заниматься не буду, ну его нафиг. Но вот потом продать информацию об этом месте, с доставкой покупателя сюда — можно будет. За хорошую денежку. А почему нет?
Но где же тут печать-то? Елки-палки, это же иголка в стоге сена, по идее. Не скажу, что подобная идея мне не приходила в голову, но сейчас я это понимаю лучше, чем тогда.
Что ж такая голова-то у меня тяжелая, мысли в ней как булыжники ворочаются. И ведь в сон не тянет, и это не система мне сигнал о переутомлении подает, это что-то другое. Может, из меня тени покойных начали силу тянуть? Да нет, шкала жизни на максимуме, и маны тоже. Но ощущение такое, что мне на плечи скалу взвалили.
Я остановился посреди мостовой и огляделся вокруг — дома, дома, дома. Не по кругу ли я, часом, ходить начал? Да вроде нет.
И вот тут я чуть не подпрыгнул до крыши двухэтажного дома, который ко мне ближе других стоял. Где-то неподалеку что-то звонко цокнуло о камни. Да, звук в абсолютной тишине — это, конечно, сильно.
Цок! Еще раз. Цок! Цок!
Надо идти смотреть, кто это там резвится. Не исключено, что это подсказка, не совсем же садюги эту локацию писали. Хотя — о чем я? Эти могут.
Но — не бежать, а все так же, не торопясь, идти, перекатываясь с пятки на носок. Спешка — вещь опасная. Лучше я опоздаю, чем вовсе не дойду.
Впрочем, быстро я бы и не смог, даже захоти этого. Тяжесть мыслей дополнилась вялостью тела. Все показатели в норме, а я двигаюсь так, как будто засыпаю на ходу.
Цоканье раздавалось с площади, которая некогда, скорее всего, была тут главной торговой, что и неудивительно.
Огромная, круглая, замощенная огромными гранитными плитами, с остатками каких-то павильонов — она впечатляла.
В самом ее центре был колодец — его ни с чем не спутаешь. Надо думать — общественный.
А на краю этого колодца сидел парнишка лет десяти и бросал камушки на гранитную мостовую, с удовольствием смотря на веерки искр, которые те из нее выбивали.
— Не показалось, — он посмотрел на меня и подмигнул левым глазом. — И в самом деле кто-то пожаловал в город. Слушай, а ты сильный, раз досюда дошел. Мало кто до центральной площади добирается.
Я молча кивнул, борясь с желанием присесть на стоящую рядом со мной бочку.
— Те, кто заходит в Ашш-Рахуз, делятся на две категории, — продолжал свои речи мальчишка, отправив в полет еще один камушек. — Первые — это те, кто поумнее. Они заходят в него, понимают, что тут явно что-то не так, и немедленно его покидают, отчего и остаются живы. Вторые — глупцы. Они отправляются бродить по его улицам и остаются тут навсегда. Ты — из вторых, и ты, по факту, уже мертв. Но мне тебя не жалко. Более того — я рад, что ты заглянул, хоть есть теперь с кем поговорить. Плохо только, что недолгой беседа будет. Тебя как зовут?
Я открыл рот, собираясь сказать, что имя мое слишком известно, чтобы я вот так запросто его называл, но не стал этого делать.
— А ты хи-и-и-итренький, — погрозил мне пальцем мальчуган и обаятельно заулыбался. — Не хочешь нарушать тишину? Догадался, да?
Я ни о чем таком еще не догадался, но что тут что-то нечисто — само собой, смекнул.
— Боги наказали жителей этого города, — мальчишка обвел рукой дома, окружавшие площадь. — Слишком много о себе возомнившие жители навеки остались здесь, в своих домах. Они и сейчас там, смотрят на тебя, на меня. Но до тех пор, пока ты никак себя не обнаружишь, они не могут тебе навредить. Хотят — а не могут. Ох, им это и обидно! Ведь тот из них, кто возьмет чужую жизнь, тот освободит себя от своей.
Вот как. А как же себя обнаружить-то можно? Слова, действие… Что-то еще? Или — только слова, звук? Он же сказал — "хи-и-итренький".
— Боги не были бы богами, если бы покарав дерзецов, остановились только на этом. — мальчишка звонко рассмеялся. — Важно ведь не просто наказать, важно заставить свою жертву мучиться. Вот они и поставили проклятым ими гномам условие — кто сможет отнять жизнь у бедолаги, забредшего в этот город, тот станет свободен. Теперь каждый из них ждет только одного — путника, пришедшего сюда и выдавшего себя до того, как он умрет своей смертью. А они, увы, умирают быстрее, чем издают хоть звук. Боги позаботились и об этом. Здесь все устроено так, что умирает не твое тело — но твоя душа. А без нее тело — что такое? Да ничего. Так что — сначала путаются мысли, потом приходит ужас, потом отказывает тело, а потом — фьють! Ты лежишь на камнях, ощущая, как тишина заполняет твою сущность. Ты же это все ощущаешь, не так ли?
Я ощущал. Ноги были словно налиты свинцом, веки стремились опуститься вниз, и в ушах шумело так, как будто я к каждому из них приложил раковину.
Но если со мной такая ерунда происходит, почему этот мальчишка так бодр? Он — иррационален, а значит, он вовсе не мальчишка.
Стоп! Что мне тогда сказал малахольный пророк? "Когда кто-то сыплет словами, в то время, когда надо молчать, это ведет…". Этот щенок заговаривает мне зубы, выжидая, что я умру.
Вопрос "зачем?" пришел мне в голову уже тогда, когда я сделал первый шаг по направлению к колодцу.
Естественно, вопрос этот относился не к тому, зачем я иду, а к мальчишке. Зачем ему моя смерть? Просто так? Вряд ли, что ему в очередном авантюристе, который забрел в город, чтобы поживиться сокровищами мертвых. А он явно хочет видеть, как я окочурюсь.
И самое главное — почему он тут, когда все в домах? Тем более что он не гном? Может, потому что он и не человек вовсе?
— Силен, силен, — мальчишка спрыгнул с края колодца, на котором сидел, но никуда не отошел, уперся в него руками. — Был. Не дойдешь до меня все равно, ты уже слишком ослаб. Город выпил тебя, воин. Демиурги знали, что делали! Не дойдешь, не дойдешь!
Я молча ковылял к приплясывающему щенку, прикидывая, что буду делать, когда до него доберусь. Черт, я практически уверен в том, что он и есть вторая печать. Если бы это было не так, то он отбежал бы в сторону, а так только кривляется и смотрит на то, как я приближаюсь. Он не может покинуть то место, где его оставили демиурги. Перевоплотиться может, а уйти с него — нет.
Вот только что мне делать? Был бы на его месте мужик — не было бы вопросов. Но вот так рубануть сталью по ребенку, даже зная, что он не ребенок? Брррр… Это даже для меня слишком. Я не рефлексирую…
Чтобы тебе пусто было, Двали! Или грибы работают, или он и в самом деле стал гребаным пророком. Он же четко сказал мне — "Не верь рефлексам, они упираются в прописные истины". И еще, до этого, по выбору смерти. Он — знал. Прописные истины. Как же путаются мысли. Что такое прописные истины? Это то, что считается априори верным, синоним "аксиомы". Но аксиома — это утверждение, отрицание истинности которого отрицает основы логического мышления. А прописная истина… Я что, уже начал бредить?
Между тем, я все брел и брел к мальчишке, который начал нервничать, заметив, что расстояние между нами неуклонно сокращается.
— Воин, а тут есть короткий путь из города, — беспокойно перебирая ногами, сообщил он мне. — Остальные про него не знают, а я знаю. Вон там, между домами, если пройти и повернуть налево — будут маленькие ворота, а в них дверца открытая. Этот выход выводит прямиком к реке. Если идти вдоль ее русла, то можно будет дойти до Тигелука! Воин, ты можешь спастись, твоих сил на это еще хватит! Поспеши!
Хорошая информация, полезная. Может, я так и поступлю после… После чего? Что он — печать, я вовсе уже не сомневался, по его лицу пробегали сполохи тех же цветов, что были у той, первой печати, когда я ее рубил мечом в беседке. Но при этом я не знаю — смогу ли я убить мальчишку-доростка, пусть это даже игра, пусть он просто набор пикселей.
— Ты что, пришел за мной? — сообразил вдруг мальчишка. — Тебе нужен я?
Что ты балабонишь, я тебе все равно не отвечу. Здесь надо молчать, ты же мне это сам объяснил. Как только я что-то скажу — тут мне и конец. Впрочем, мне, похоже, и так и эдак конец — когда я доведу дело до логического финала, это все равно почти наверняка будет расценено как некое подтверждение моего присутствия тут. Ну, по крайней мере, я так полагаю.
"Когда?" Ну, судя по всему, решение я принял. Наверное.
— Меня нельзя убивать, — забормотал мальчуган, когда мне оставалось до него шагов десять, и мои пальцы начали скрести по рукояти меча. Ноги почти подламывались, но это ничего не меняло — я почти дошел. — Нельзя! Если я уйду из этого города, то они через какое-то время смогут выходить из домов, пусть не сразу — но смогут. Я смотрю за ними! Таково было желание богов, их воля! Ты не смеешь идти против нее.
Ничего не понял. То есть, боги посадили его смотреть за проклятыми жителями города, а демиурги решили не выдумывать что-то новое и до кучи сделать его печатью? Разумно, так сказать — тело в дело.
Шаг. Еще шаг. Ноги почти не держат, меч уже в руке и тяжел непомерно. Но до мальчишки, который сжался в комок, всего-то пара шагов, я уже могу…
В этот момент у стервеца злобно блеснули глаза, он как-то съежился, скукожился, черты его лица смазались, а сам он начал уменьшаться в размерах.
Секундой позже у колодца лежал младенец, он раскрывал беззубый рот, жалобно плакал, сучил ножками и протягивал ко мне руки с крохотными пальчиками.
Я сделал еще два шага, нависнув над ним и испытывая жуткое желание завыть в голос.
Да будьте вы прокляты, те, кто придумал такую игру и такой квест! Чего вы вообще этим добивались, на кого вы рассчитывали? Ну вот не могу я, не могу железом в младенца тыкать, даже в такого, который и не ребенок вовсе. Он даже по игровым реалиям — и то не ребенок. Но — не могу! Я не в состоянии этого сделать! Я же человек, а не машина!
В этот момент последние силы кончились, у меня подломились ноги, и мои колени, закованные в сталь, со всей дури обрушились на орущего младенца. Видит бог — я этого не хотел, так оно само вышло.
Тот пискнул, что-то хлопнуло, меня окутало разноцветное облако, и я понял, что стою на чем-то скользком.
С ужасом ожидая увидеть лужу крови под собой, я опустил голову и осознал, что нахожусь на разноцветном квадрате, переливающемся всеми цветами радуги. Иллюзия, похоже, стала самой собой, тем, чем и должна быть.
Я остановил "Твою-то мать", рвущееся из горла, с усилием поднял меч, держа рукоять обеими руками, чуть сдвинулся назад и опустил его вниз, втыкая в непрерывно мерцающую красоту.
То ли меня начало потряхивать перед кончиной, то ли печать все-таки обладала какой-то жизнью, но меня неслабо качнуло. Я вновь поднял клинок и снова его опустил вниз, вложив в это остаток своих сил.
Захлопали ставни домов, заскрипели прогнившие двери — похоже, немертвые жители города таки получили право меня прикончить. Ну что, кому-то сегодня подфартит, он получит свободу. Мне теперь главное — успеть доделать свое задание до того, как меня пустят в расход.
Еще один удар, сил почти нет, а они все ближе, я это чувствую. Ну, еще раз ударю, а потом, наверное, все.
Удар! И меня подбрасывает вверх рванувшееся из мостовой светлое пламя. Я отлетаю в сторону, приложившись спиной о камни, и с удовлетворением смотрю на яркое пламя, которое в вечном полумраке подземелья светит втрое сильнее положенного. Красиво!
Дальше я полюбоваться этой красотой не успел — надо мной нависло обезображенное вечной не-жизнью лицо гнома, с ввалившимися глазницами и оскаленными зубами в реденькой бороде, жутко смотрящееся даже для меня, и не такое видавшего. Его костяные пальцы вцепились в мое горло, вырывая его. Впрочем, в ноги тоже кто-то вцепился, причем в левую куда сильнее, чем в правую. Может, у меня левая нога самая красивая часть тела?
А потом — все. Потом я умер.
Вами выполнено задание "Прах к праху".
Вами получены награды:
6000 опыта;
5000 золотых;
Украшение (уровнем не менее элитного, рандомно);
Уникальный предмет времен Первой войны Ненависти;
Элитный кузнечный ремесленный молот.
Вот свезло — так свезло, чего греха таить. Хорошо, что сообщение пришло после того, как я отдал концы, а не до того, а то и эти вещички остались бы около колодца валяться.
А холодно нагишом в зимней ночи стоять. Так сказать — с голой попой на морозе. Надо в тепло поспешать.
Вам предложено принять задание "Спрятавшаяся мудрость".
Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Путь к третьей печати".
Условие — узнать, куда скрылся великий восточный мудрец Джава Детт, спасаясь от надоедливых людей. Много лет назад он ушел в пустыню, и с тех пор о нем не было слышно ничего.
Награды за выполнение задания:
3500 опыта;
2000 золотых;
Халат дервиша (предмет-квестстартер);
Получение следующего квеста цепочки.
Принять?
Опять двадцать пять. Ладно, пустыня — так пустыня. Что поделаешь. Хоть отогреюсь. Но награды меня не устают радовать — чем я дальше иду по этой цепочке, тем они заковыристей становятся. Предмет-квестартер как награда — это реально круто. Это как минимум большие деньги, а как максимум… Как максимум — не знаю, что. Получу — скажу точно.
Прогресс выполнения цепочки заданий "Прах пяти печатей" — взломаны две печати из пяти.
Время, затраченное вами на то, чтобы сломать вторую печать — 9 минут 36 секунд.
Исходное время, отведенное вам на выполнение данного действия — 10 минут 00 секунд.
Общее бонусное время, полученное вами — 1 минута 06 секунд. Вы сможете использовать их во время проведения ритуала призыва богов.
Ох ты, я с этим поганцем почти десять минут общался? А показалось, что меньше. По идее, черные стрелки начали мерить циферблат после того, как он меня заметил. Или я его. А может, и с того момента, как я его услышал, тогда, кстати, это все укладывается в логическую схему.
Впрочем — шут с ним. Другой разговор — во что одеваться-то? Я ж так и не сбросил в сундук запасную сбрую, а та, что я использовал после своей последней кончины, осталась в сумке. Да и свитка портала у меня нет. Впрочем…
— Давай свиток, лихоимец! — я орал на сонного и перепуганного Ромула. — Давай, пока я тебя не придушил!
— Нету у меня, — пищал тот, отползая в угол. Как видно, злой и голый я, в подштанниках и татуировках, произвел на него впечатление. — Вот правда — нету!
— Нету? — я насупился. — Ну тогда я тебя… Я тебя… Ох, я тебя сейчас. Надо же до утра как-то время коротать? И согреться.
Я оттянул подштанники, щелкнув резинкой по пузу.
— Есть, — окончательно проснулся Ромул, осознав, в чем состоит мое обещание. — Один. Последний. Мой личный. Берите его, мне не жалко! Дорогой лидер, забирайте и…
"И валите отсюда", — мысленно продолжил я за него.
— И знайте, что я — всегда, — закончил Ромул, протягивая мне свиток портала.
— Поглядим, — пообещал ему я, поскольку сам не был уверен в том, что не вернусь сюда минут через пять-десять.
Хорошо хоть Эбигайл с королем дрыхнут, и не видят меня, опять снующего по замку в подштанниках. Не раню я их трепетные сердца своим видом.
По всему, стоило бы, конечно, сгонять в гостиницу, скинуть полученное добро, но, поразмыслив, я решил этого не делать. Так или иначе, я все равно свое имущество оттуда заберу, так не оставлю. Место поганое, возвращаться туда неохота до ужаса, но имущество уж очень жалко.
Если я все верно понял, то сейчас проклятые гномы снова сидят по своим домам — меня-то они уже сожрали, осознать же, что они остались без присмотра, еще не успели. А значит, улицы и площадь снова пусты, только мой кокон там валяется одиноко. Но вот как только я его возьму — тут они снова оживятся, надо полагать, ведь это действие, а значит, времени у меня будет в обрез.
Я представил себе площадь и махнул свитком. Ничего не произошло. Стало быть, закрыт этот город для порталов — и туда и, соответственно, оттуда. Нормальное явление, хоть и очень для меня невыгодное.
Значит, мне надо будет бежать быстро-быстро. Как там? Между домами — и налево? Вот я и рвану в этом направлении, надеюсь, маленький паршивец мне не наврал. Думаю, что силы у меня на это еще будут.
Для очистки совести я представил себе одну из улиц, на которых я был и снова махнул свитком. Нет, не вышло. Ладно.
Дуэгары сидели на камушках, максимально далеко от входа в город, и о чем-то судачили.
— О, светлая, — заметил меня лысый. — Голая!
— Не ждите меня, — крикнул я им. — Уходите.
Они загомонили, но я их уже не слышал, поскольку мне снова ударила по ушам тишина Ашш-Рахуза.
На этот раз я не стремился сохранить тишину, да и шлепанье босых ног по камням было куда менее слышно, чем стук подкованной железом обуви.
Я бежал по улицам, фиксируя повороты и переходы — вроде двигался верно.
Площадь была пуста, я оказался прав. Впрочем, кое-что новое на ней появилось — у колодца горел огонь. Это был именно огонь, не костер, он вырывался прямиком из камней, невысокий и очень яркий. Забавно, я как-то не глянул в беседку в Урочье Белого пламени, что-то мне подсказывает, что там сейчас такой же огонек в наличии имеется.
Я подбежал к кокону — силы у меня еще были. Нет, виски покалывало, и по телу начинала разливаться неприятная истома, но до серьезной слабости было в запасе еще минуты две-три. Следовало спешить.
Повертев головой, я понял — вон те дома, о которых говорил мальчик-печать. Сходить бы, проверить — есть там выход, нет — но время, время. Буду надеяться на то, что есть.
Коротким движением я сграбастал вещи, которые упали в сумку, и припустил в намеченном направлении. По ногам потянуло холодом — угадал я, на это действие проклятые среагировали. Вот интересно, — а если зайти к ним в дом — это действие или нет? Или они и без него посетителя сожрут, просто потому что они там живут?
Какая только чушь не лезет в голову, когда сильно не по себе, а?
Я увернулся от жутко выглядящего человека, который высунулся из окна дома и попытался меня схватить, перепрыгнул через гнома, уже выбежавшего из дверей — именно это место между домами меня и смущало больше всего.
Мальчишка не соврал — были там ворота, и дверца в них тоже была. Причем, что важно — не закрытая, единственное, что выводила она не к реке, как было обещано, а в узкий проход между скалами, но это было и не важно. Я успел выскочить из нее за секунду до того, как меня сцапала бы толпа проклятых жителей города, и скажу честно — лучше бы я не оборачивался и этого не видел. Очень жуткое зрелище. Было бы это в реальной жизни — я бы за чистоту подштанников не поручился.
Выскочил — и не останавливался до того момента, пока не отбежал от Ашш-Рахуза метров на пятьсот, тем более, что дорога вела под уклон.
Никто за мной не гнался, никто не щелкал зубами над ухом — все жители остались в своем городе. И очень хорошо, пусть там и сидят.
А я понимаю Странника — доброй волей, без нужды, туда лезть глупо. Нечего там делать. Хотя наводку на это место я при оказии все-таки продам — авось найдутся желающие, экстремалов в этой игре хоть отбавляй. Да и дуэгаров надо отблагодарить — это ж я им бесперебойное питание, считай, налаживаю.
Я оделся и нажал "логаут". Даже добычу смотреть не стал — мне спать осталось часов пять, а дел завтра, точнее — уже сегодня, полно. Потом посмотрю.
Глава восемнадцатая
из которой следует, что правильное планирование — это основа основ
Само собой, что я не выспался. Было бы странно, если бы вышло по-другому, я ведь плюхнулся на кровать в районе половины третьего ночи. Хорошо хоть, что четыре часа на сон у меня в запасе было, поскольку меньше трех спать не имеет смысла. Впрочем, я про это уже как-то говорил.
— Кофе и бутерброды, — Вика с утра тоже была какая-то хмурая, она поставила кружку и тарелку с означенным содержимым на стол и удалилась из кухни.
По законам драматургии, наверное, надо было у нее спросить, какая муха ее укусила, но мне этого делать не хотелось. Этих мух в ее голове жужжит вагон и маленькая тележка, так что лучше не знать того, чего знать не стоит. Может, она просто не выспалась? Одно я знаю точно — это не ко мне претензии, к гадалке не ходи. Такие вещи я по тону узнаю безошибочно, так что тут даже и волноваться не стоит. Впрочем, ради правды, я не волновался бы и в противоположном случае, годы мои не те.
В машине Вика маленько оттаяла, соизволила даже пошутить, а после напомнить мне о том, что надо бы осветить в передовице планы издания на год.
Я люблю писать про творческие планы. Места это занимает много, а выполнять их в полном объеме совершенно не обязательно. Все равно подавляющее большинство читателей уже через месяц не вспомнит, что мы им там пообещали, ну, может, кроме конкурсов и их наград. Такое люди помнят очень хорошо.
А планов было громадье! Как ни странно, в редакции мои головорезы спорили о том же самом.
— И непременно нужно заявить, что будет расширение новостных колонок, — Ксюша начала подавать голос, это хорошо.
— Снова-здорово, — это уже Шелестова. — Сто раз говорила, почему не надо их расширять!
— Ты все время что-то говоришь, ты прямо как… тот фонтан!
— Надо анонсировать большой аналитический материал по прокачке профессий, — громче других орал Стройников. — Очень большой!
— И где его взять, очень большой? — плюясь слюной, что с ней случалось в минуты сильного душевного подъема, вопрошала у него Мэри. — Где?
— У меня, — с достоинством парировал Геннадий. — Я над ним все праздники работал, между прочим. Когда трезвый был. И сейчас по вечерам пишу. Капитальный труд!
— Молодец, — хлопнул я его по плечу, входя в кабинет. Ну да, как обычно, сначала немного подслушал их за дверью. — Растешь над собой и в моих глазах. Прямо слов нет. А еще вчера ведь мальчишкой был. Кричал, трепыхался, сиську просил…
Я смахнул воображаемую слезинку, взял его ладонями за виски и чмокнул в лоб.
— Как покойника, — заметил из своего угла циничный и прямолинейный Петрович. — Тьфу…
— Как сына родного, — возразила ему Шелестова и повторила мой жест со слезинкой. — Харитон Юрьевич — он же всем нам как папка приемный… Баа-а-а-атюшка!
Стройников не знал, какая версия ему больше нравится, потому только глазами хлопал.
— Такие журналисты спасут издание, — я заложил руки за спину и обвел глазами остальных. — Кто еще порадует мое сердце убойным анонсом?
— Я, мой генерал, — браво вытянулась Шелестова. — Эх, вам бы еще фуражку сейчас, и вылитый… Хотя нет, не вылитый. И слава богу! Занесло, бывает.
Я хмыкнул, — и вправду, палка сарказма и шутовства маленько была перегнута — и ей, и мной. Сегодня я как раз впервые напялил на себя кожаное пальто, благо в Москву пришла оттепель, предшествующая крещенским морозам, и ассоциативный ряд Ленки был мне предельно ясен. Но эта шутка была уже на грани фола, и она это поняла. Умница! Есть вещи, с которыми шутить не надо и над которыми шутить тоже не надо. Не надо их даже упоминать.
— Порази меня, — попросил ее я.
— Не вопрос! — бодро ответила она, вскарабкалась на стул и звонко сообщила: — В следующую субботу всех приглашаю на свой день рождения! За город! Легкие закуски, вкусные салаты, крепкие напитки, горячее мясо и танцы на столах. Последнее — по желанию.
— И что — это анонс? — туповато спросила Соловьева.
— Анонс, — ответила Шелестова. — А что же еще?
— Так чем ты хотела поразить Харитона Юрьевича? — уточнила Вика — Сообщением о том, что будут танцы на столах?
— Нестандартным подходом к теме, — Шелестова склонила голову к плечу и уперла руки в бока. Смотрелась она, как солистка ансамбля русской пляски перед кадрилью. — Он ждал про газету — а я ему про день рождения! Виктория Евгеньевна, да вы не волнуйтесь — все будет комильфо, к тому же, дело будет происходить не на теплоходе каком-нибудь, а на суше. Нельзя сейчас на теплоходе — навигация закрыта. Зима!
Вика сжала зубы так, что у нее даже скулы побелели.
— Кстати, коллеги, что желаем? — Лена залихватски свистнула. — Что кушать будем? Птица, рыба? Или, как это и водится зимой в нашем географическом поясе — свинку?
— Свинина — это хорошо, — заметил Петрович. — Особенно если её этак прожарить как следует со всех сторон, и соус к ней подать острый. Ткемали там, или что-то мексиканское.
И он изобразил нечто вроде вращения шампура. Меняются люди с годами. В старые времена именно Петрович громче всех орал: "Горячее сырое не бывает", и в результате очень напоминал упыря. То, что он ел, оно не то что горячим — теплым не было и кровушкой брызгало.
— Прожарят, — заверила его Елена. — Не волнуйся. Будет специальный человек, который займется мясом.
— О как! — Соловьева даже сморщилась. — Специальный человек! А где будет происходить сие действо?
— Папенька свой охотничий домик мне под это дело выделил, — кукольным голосом сказала Шелестова. — И сразу скажу — да, у моего папы есть охотничий домик. И не только тут, в Завидово, а еще и в Испании, в Валенсии. Точнее, там он не очень-то и охотничий, он там в основном рыбу ловит… Неважно, короче.
— Салаты, — сообщила Таша, опередив Соловьеву, которая собиралась что-то вякнуть. — И апельсинок. А — еще кампари. Я это все очень люблю поглощать.
— Будет тебе и то, и другое, и третье, — пообещала Шелестова, слезла со стула и повернулась ко мне. — Ну, а ваше пожелание, дорогой шеф? Может — котлеток "де-воляй"? Или что-нибудь эдакое под соусом "шеврей"?
— Не отказался бы от порционных судачков "а-ля натюрель", — на автомате ответил я, прикидывая, как бы так половчее отказаться от данного заманчивого предложения. Нет, Завидово, горячее мясо, холодная водка — это все прекрасно. Но к этой благодати прилагаются еще мама, папа, младшая сестра…. Если бы только родители — еще ничего, хотя это тоже не фонтан. А вот младшая сестра мне совершенно не нужна. Она, Шелестова и Вика в одном месте? Да я лучше прямо сейчас пойду и стекла нажрусь. Или вниз головой из окна сигану. Ей-ей, есть масса куда более простых способов лишить себя жизни.
У меня даже живот заныл от картины, которую я представил. Неприятно так.
— Как скажете, — деловито сказала Елена, кивнув.
— А мне этого, как его…. — Самошников защелкал пальцами, но был тут же осажен и поставлен на место.
— Виски будет, не волнуйся. И закуска к нему тоже, — заверила его Шелестова.
— Фу, — Соловьева только что на пол не сплюнула. — У тебя от прогиба позвоночник не хрустнул?
— Не-а, — Шелестова вышла на центр комнаты, легким движением встала на "мостик" и сообщила всем, глядя на нас снизу вверх: — Я на гимнастику пять лет ходила. В большой спорт не рвалась, но растяжка по жизни вот, пригождается иногда. Я и на "шпагат" могу сесть.
— Она о другом говорит, — мягко объяснила ей Вика. — О том, что нельзя вот так, беспринципно, не сказать — бесстыдно…
— Все-все, — Шелестова вернулась в вертикальное положение, причем без посторонней помощи, и замахала руками. — Я знаю, что вы скажете. Вот интересно как выходит, — если хочешь приятное хорошему человеку сделать — обязательно найдется тот, кто в тебя кинет камень. Да, он наш начальник — но что с того? Вот есть у меня желание сделать так, чтобы он хоть один вечер отдохнул от своих забот, простое и незамысловатое, — и то его вывернули наизнанку. Ну ладно Мэри, с ней все понятно — нелюбовь к ближнему своему, это смысл ее жизни. Но вы-то, Виктория Евгеньевна?
Голос ее был полон мягкой грусти и даже какой-то назидательности. Нет, это не девка, это сатана. Не дай бог кому-то в такую влюбиться — это не жизнь у человека будет, а хождение по лезвию ножа. Ежедневное.
Я скорее поверю, что на Луне жизнь есть, чем в простоту ее замыслов, явно какую-то каверзу задумала. И ведь даже не поймешь — какую.
Вика даже не нашлась, что Елене ответить. Она в наступившей тишине похлопала глазами, посопела — и промолчала. Партия осталась за Шелестовой, а я, не прикладывая особых хлопот, решил вопрос, как мне на этот праздник не ходить. Викиной ноги там точно не будет, а, стало быть, и мне особо это мероприятие теперь не светит. Нет-нет, ее "Мы не идем", которое прозвучит, как только за нами закроется дверь моего кабинета, мне глубоко безразлично, но как некий официальный повод подобное сойдет. Точнее — пусть Вика сама повод и выдумывает.
— Да, люди, — Шелестова явно решила сменить тон разговора. — Чтобы было понятно — это вечеринка только для своих. С родителями, сестрой и прочей родней я его буду праздновать накануне, там будет скучно и пафосно. А для себя — только с вами. Единственное — может, пара моих подружек будет, Лера Волкова и Наташка. Они молодые, красивые, незамужние, и им очень хочется с моими коллегами познакомиться. Тут, я так полагаю, возражений быть не может?
— Какие тут возражения? — весело ответил Самошников, переглянувшись со Стройниковым. — Особенно если они красивые и незамужние.
— Так что не обижайте меня, приезжайте, а? — лицо у Шелестовой стало беззащитно-детское. — У нас так мало поводов увидеться вне этих стен. Правда, будет весело! По транспорту — я у папки попросила микроавтобус, он всех довезет туда и обратно, точку сбора потом определим. Серег, Петрович, Ксюшка? Кстати — в тот же день возвращаться вообще не надо будет, дом большой, места всем хватит.
— Я буду, — пробормотал Петрович. — Правда, я скучный гость…
О как. Диспозиция поменялась. Сестренки, похоже, не будет.
Зима. Лес. Сугробы. Дымок от мангала. И водка, ледяным комком проскальзывающая в желудок. А там еще и незамужние подружки… Лера Волкова. Красивое сочетание имени и фамилии, мне нравится. Кхм… Хотя — какие мне подружки, черту старому? Мне бы просто воздухом подышать и мозги проветрить, это вон молодняк пускай за сердца прекрасных дам бьется.
Не хочет Вика ехать — да и холера с ней. Пусть дома сидит, раз такая бука. А я мяса поем на природе.
Я сглотнул слюну.
— Судачки — так судачки, — глазастая Шелестова это заметила. — Будут вам судачки.
— Не надо, — я вспомнил, как в свое время вот так же, не подумав, упомянул первач. И похмелье, которое меня долбило после него, тоже припомнил. Я про это блюдо только читал, что оно из себя представляет — даже не в курсе, так что ну их нафиг, эксперименты. — Я — как все. Не буду отрываться от коллектива.
Романтический настрой схлынул, на смену ему пришли здравые мысли. Вика — ладно, прах с ней. Но вот Азов… Не факт, что он одобрит эту поездку.
— Не исключено, что мы будем заняты, — твердо заявила Вика. — Не обещаю, что сможем приехать.
Выглядело это настолько по-детски, что даже Ксюша, которая никогда не показывала своих эмоций и всегда была на стороне Вики — и та улыбнулась. Несерьезно это все. Надо будет ей объяснить разницу между поведением взрослого человека и капризной девочки. Или пусть ведет себя соответственно, или пускай заканчивает играть в офисные игры. Эти две вещи — они несовместны. Ну и потом, — хочет сама выглядеть дурой — это ее право, но я-то тут при чем?
— Имеется в виду — мы, Виктория свет Евгеньевна, — пояснил я, выправляя ситуацию хотя бы номинально. — Вчера весь вечер Дрюона читала, вот и записалось на подкорку. Елена, прекрасное предложение, но до этого светлого дня еще полторы недели. Думаю, что в следующую пятницу мы все обсудим. Да, народ? Даже лучше — в четверг.
Народ обрадованно загалдел, подтверждая верность моих слов. Нет, друзья, это с ней — в четверг. А с вами — раньше. Подарок надо выбирать, причем что-то такое, нестандартное. И недешевое.
Галдели все, кроме, разумеется, Вики, которая, впрочем, тоже улыбнулась и даже покивала — мол, правильное решение. Сильна она у меня задним умом, все на одни и те же грабли наступает.
Вот еще — надо будет Ленке сказать, чтобы она из ее рук даже конфету не брала. Не думаю, что Вика сыпанет ей в нее стрихнину, но вот слабительное — запросто. Слышал я тут один обрывок беседы между ней и Генриеттой. Они о ядах разговаривали. Как ни странно, сестрица Зимина, похоже, в них замечательно разбиралась, я даже проникся. Причем беседа была с экскурсом в историю — звучали имена кого-то из Борджиа, упоминались также некая королева-мать и девица Ферегонда, уж не знаю, кто была такая эта последняя. А моя хоть и тупит иногда, но учится быстро, и нужные лично ей науки впитывает как губка.
— Ну, а теперь продолжим беседу о планах на год, — я скинул пальто на ближайший стул. — Таша, что с твоими конкурсами? Анонсировать что-то будем?
— Напишем, что их будет множество, — малышка развернула большой сине-красный леденец на палочке и сунула его в рот. — Но без конкретики. Сама пока ничего не знаю, основной упор идет на то, что нам навязал тот пошарпанный дядька, который за Шелей пытался ухлестывать.
А, понятно. "Пошарпанный дядька" — это Валяев, а конкурс… Это конкурс на знание игры, помню.
— Кстати, что там? — давно хотел спросить, все забывал. — Есть победители? Награду не объявили?
— Награду не объявили, — причмокивая, сказала Таша. — А победитель пока только один. Некто Алексей Тихоновский. Судя по письму, которое он прислал — напыщенный индюк.
— Как ты категорична, — удивился я. — Вот так определила, по письму?
— Читали бы вы его, там столько пафоса, — Таша скорчила гримаску. — Но — победитель, у нас все по-честному.
— Ладно, с тобой все ясно, — я повернулся к старому своему дружку: — Петрович, тебя надо анонсировать? Не морщься, это пристойное слово, ничего такого оно не означает!
Петрович флегматично пожал плечами, что означало — "Пишите, что хотите. Моё дело солдатское".
Я уже заметил — в те дни, когда я езжу в редакцию, мне как-то и дышится легче, и дела идут хорошо, и настроение у меня прекрасное. Его даже грозно сопящая Вика испортить не может. Хотя ее пожалеть впору — когда час спустя в моем кабинете она только заикнулась по поводу Шелестовой, я сразу ей сказал:
— У человека днюха, имеет право приглашать кого угодно и куда угодно. Не хочешь — не ходи.
— А… — начала было она выдавать какую-то хитросплетенную тираду, но я сразу ее перебил:
— Я куда сочту нужным — туда и пойду. И если ты не совсем глупышка малолетняя — а лично я считаю тебя очень умной женщиной, — то составишь мне компанию, будешь там кушать и веселиться.
— И плясать на столе, — язвительно добавила она.
— Это исключительно на твое усмотрение, — пояснил ей я. — Хочешь — пляши, хочешь — нет. Лучше — воздержись. Все-таки ты начальство, так что подобное будет не к месту.
Так что дальше сопеть она сопела, но выводы какие-то вроде как сделала. И то слава богу.
Но при этом, как только мы приехали в здание "Радеона", она тут же куда-то удалилась, буркнув:
— У меня дела.
Надо думать — жаловаться на меня кому-то пошла. Или заедать тоску-печаль пирожными, поскольку мое нынешнее поведение могло быть ей сочтено как подлое и низкое предательство. Ну вот — не ее день сегодня, не задалось как-то. То-то она в печали с утра была.
А холл был на удивление пуст, против своих ожиданий я в нем никого не встретил, даже Дарьи на ресепшн не было. В результате, удивленно бормоча "Разрыв шаблона, рассказать кому — не поверят", я сел в лифт.
Не сложилось с разрывом шаблона — как только двери лифта на моем этаже разъехались в стороны, я сразу же услышал знакомый голос:
— И вот тогда, милейшая Анжелика, я его ка-а-а-ак…
— Это моя добыча, — сообщил я Валяеву, шагнув из лифта. — Я с ней на встрече Нового Года танцевал!
Девушку надо было спасать, она мне добро делала, надо ей тем же отплатить. Я не лучший образчик рода человеческого, но свои долги плачу всегда.
— А я тебя заложу кое-кому! — Валяев прищурил глаз, смотря на меня. — Не страшно?
— Не-а, — помотал головой я. — Кое-кто на меня и так уже в обиде, так что если ты это сделаешь, то я останусь в своем номере жить один. И, стало быть, составлю тебе конкуренцию в борьбе за девичьи сердца.
— Тела, — уточнила Лика.
— Ну да, — на автомате кивнул я и тут же нахмурился: — Как вы так могли про меня подумать?
— Запросто, — простодушно захлопала ресницами Лика. — Как оно есть — так и подумала.
— Вот такая у тебя репутация, — попенял мне Валяев. — Фу, Киф, экий ты… Даже не знаю…
— Не знаешь — и не говори, — как-то даже расстроился я. Ну да, клейма на мне ставить негде, но зачем же вот так, при барышне, об этом говорить. — Ты чего тут делаешь-то? Ко мне пришел?
— К тебе, — не стал отказываться Валяев. — Хотел кое о чем поболтать.
— Пошли, — я подмигнул Лике и получил ответную улыбку.
— Да чего ходить? — Валяев фыркнул. — К тебе зайдешь — опять есть придется, а потом — и выпивать.
— Да? — удивился я. — Никогда не считал себя хлебосольным хозяином.
— Причем тут ты? — Валяев постучал меня по лбу пальцем. — От тебя дождешься, как же. Просто я себя знаю.
Он взял меня под локоток и отвел в сторону от стойки.
— Ну, для начала — с завершением второго этапа тебя. Засветил-таки огонек!
— Есть такое, — с достоинством подтвердил я.
А что — достижение. Не половина пути, конечно — но все же!
— Но ты мне вот на какой вопрос ответь — чего ты этого засранца вчера сразу не прихлопнул? — вроде бы как с усмешкой, но при этом очень серьезно спросил Валяев. — Ты же тогда, может, и слинять успел бы!
— Да! — я встрепенулся. — Чуть не забыл ведь! Никит, вы охренели, такое в игру вставлять! Детоубийство, блин. Если какие-нибудь омбудсмены про такое узнают — у вас проблем будет вагон и маленькая тележка!
— Какое детоубийство? — оглянулся Валяев на Лику — не слышала ли она мою реплику. — Ты чего несешь? Это же игра! И ты, как игрок, вчера был не на высоте.
— Я не на высоте? — возмутился я. — Вот ты…. Валяев!
— А ты — лапоть! — не остался в долгу мой собеседник. — Я на тебя ставил, а ты меня подвел!
— Ну извини, что не стал рубить мечом ребенка! — гротескно склонил я голову. — Извини!
— Заканчивай ты с этими своими привычками, — уже без раздражения посоветовал мне Валяев. — Дальше будет жестче, так что поменьше рефлексии и соплежуйства. Впрочем — ты все равно молодец. Прошел же!
— Это да, — тут спорить было не о чем.
— И вот еще что, — Валяев приблизил свои губы к моему уху. — Там у тебя сегодня встреча назначена с одним товарищем, по имени Фаттах. Я ничего не путаю?
— Ну да. Не то чтобы назначена, скорее, планируется, — насторожился я. — А ты это к чему спрашиваешь?
— Этого красавца раньше звали Трой, — сообщил мне он. — Он своего персонажа потер и стал Фаттахом. Кстати, это ты нас на него тогда навел, мы и не знали, что он — это он.
— Ничего не понял, — признался я. — Нет, про Троя — это я знаю. Про "навел" — не понял.
— Помнишь, ты с компанией в Нейложские копи ходил? — уточнил Валяев, дождался моего кивка и продолжил: — Вы тогда еще королеву червей положили? Так вот там один из твоих спутников его "Троем" и назвал, а я потом, когда запись смотрел, это заметил. Покопались — и вправду Трой, тот самый. Так сказать — его в дверь, а он в окно.
— А за что его в дверь? — заинтересовался я.
— За любознательность и ненужные связи. Нет, мы его не вынуждали это делать, наоборот — он нам нужен был как Трой. Но он то ли сам понял, что не в ту компанию попал, то ли почуял чего — не знаю точно. В один прекрасный момент персонажа его в игре не оказалось, и это нас очень опечалило.
— Забавно, — потер подбородок я. — А в какую такую компанию он попал?
— Да как тебе сказать, — Валяев покопался в кармане мятого пиджака (он сегодня вроде как даже приоделся) и достал пачку сигарет, тоже изрядно потрепанную. — Он квест один выполнил, который никак ему не получить было. Потом подняли связи этого орла — оказалось, что навел его на этот квест… Как думаешь — кто?
— Ставрос? — помолчав немного, предположил я.
— Бинго! — хлопнул в ладоши Валяев. Хлопок не получился — мешали сигареты. — Угадал! Но поскольку этот Трой персонажа своего грохнул — по факту с него подозрения сняты. К тому же он, в отличие от того же Странника, не шифруется, не скрывается. Если бы это было так, то вряд ли твои спутники знали бы, кем он был раньше, согласись? А что интригует много — так это игра, тут все такие. Вот и выходит, что моя просьба скорее профилактического характера.
— В чем просьба? — решил перейти к делу я. — Ты излагай, не тяни.
— В разговоре с ним упомяни Ставроса и дай ему понять, что вы были хорошие знакомцы, — совсем тихо сказал Валяев и сунул сигарету в рот. — Я хочу посмотреть на его реакцию. Все, ничего такого сложного.
Он выпучил глаза и щелкнул зажигалкой.
— А тут точно можно курить? — засомневался я.
— Никифоров, ты меня достал! — возмутился Валяев. — Мне — можно. Тебе, кстати — тоже. Дать сигарету?
— Дать, — согласился я. — Почему нет?
По сути, мне сейчас его надо слить Азову. Наверняка Палыч не в курсе этой темы, — а должен знать по роду службы.
— А что мне за это будет? — спросил я у Валяева, прикуривая. — Сигарета — не считается.
— Обнаглел ты, мил дружок — недовольно пыхнул дымком Валяев. — Раньше таких вопросов не было.
— Так раньше и люди жили дольше, — резонно заметил я.
— Ну, не знаю, — почесал затылок мой собеседник. — Хочешь, я разрешу тебе мочить манту?
— Не хочу, — отказался я. — Лучше сделай для меня маленькое одолжение.
— Маленькое? — Валяев посопел. — Излагай.
— Давай подберем для вон той девочки хорошее место, — я показал глазами на Лику. — Ты же можешь запросить у кадровиков список имеющихся вакансий и предполагаемых? Запроси и перешли этот список мне, а потом дай им указание, чтобы они ее переводом оформили.
— Чего, запал? — сальновато улыбнулся он — Ну, ты ее уже? Скажи старому другу — уже, да?
— Да, — соврал я.
Все равно не поверит в обратное, если даже я землю есть буду.
Что-то мне подсказывало, что не видать мне мягкого начальственного кресла. Вот не верю я в сказки. А девочка — хорошая, и от неприятностей меня спасла. Я про тот случай с Дарьей. Опять же — ей обещано хорошее место, а слово свое я держу. Как могу — так и протекционирую, лучше что-то, чем ничего.
— Сделаю, — пообещал Валяев и посерьезнел. — Только ты это, давай не спались. Вика у тебя, понятное дело, дура — но дура верная, можно сказать — своя. И тебе она подходит. А это невесть кто, по лицу видно, так что ты дров не наломай.
— Никит, — я даже удивился. — Ты чего это? Тебе ж моногамия — нож под ребро?
— Ей Старик благоволит, — от шутовства Валяева не осталось и следа. — И Елиза, кстати, тоже. Головой думай, а не другим инструментарием. И эту девку пожалей — кто знает, как и чем ей отольется такое твое поведение?
Вот жесть, а? Скоро надо будет разрешения у всех спрашивать, перед тем как в туалет идти.
А не к Елизе ли Валбетовне сквозанула моя суженая? С нее станется.
— Понял, не дурак, — вложил в голос максимум благодарности я.
— Вот и молодец, — похлопал меня по плечу Валяев. — А я что обещал — сделаю. Но и ты сегодня не забудь, о чем я попросил. И вот еще — Азову я про это все скажу, так что не суетись понапрасну.
— Кто — я? — вот тут он меня поддел, чего уж. — И в мыслях не было!
— Ну да, ну да, я так и подумал, — Валяев ухмыльнулся. — Да ладно тебе. Ты становишься одним из нас, а значит, и думать начинаешь так же, как мы. И действовать тоже. Можешь мне врать, конечно, но себе-то самому не стоит лапшу на уши вешать.
Он снова хлопнул меня по плечу и пошел к лифту. Я посмотрел на его мятую спину и подумал, что он, похоже, прав. Я и в самом деле становлюсь одним из них, но вот насколько меня это радует, и сильно ли мне это нужно? И потом — они — это они, а я — это я. Они были и будут, а вот я… Сильно сомневаюсь.
Лике я говорить ничего не стал — не стоит заранее ее на что-то настраивать. Будет лист с вакансиями — от него и плясать будем. Да и потом — время уже поджимает, что там до восьми осталось? А мне еще надо кое-что сделать.
Первым делом я залез в сумку — глянуть давешнюю добычу. Больше всего мне был интересен уникальный предмет.
"Мятый жестяной кубок с тонкой рунной вязью по краям.
Уникальный предмет.
Данный предмет был сделан подгорными мастерами незадолго до начала Первой войны Ненависти, специально для венценосной семьи Эйдлингов, которые правили доброй половиной Раттермарка. Их имя сначала стало символом величия, потом ушло в легенды, а сейчас превратилось в пыль, что лежит толстым слоем в заброшенных гробницах Запада.
Все предметы ушедших эпох являются сейчас редкостью и несут в себе крохи забытого знания, но этот кубок уникален. Он таков хотя бы потому, что некогда его частенько держал в руках один из тех, кого по праву называли "Богоборцами". Этот кубок принадлежал Гримслоку Хромому, одному из величайших королей Запада и Востока, тому, кто не побоялся кинуть вызов не только силам земным, но и тверди небесной.
Хорошенько подумайте — что вам больше по душе? Вы можете продать этот предмет за немалые деньги или же попытаться понять, какие тайные свойства скрыты в нем".
"Богоборцы"? Это интересно. Черт, надо в библиотеку сходить, что ли, почитать об этих Эйдлингах. Вот только где бы на это время взять?
"У вас может появиться возможность принять стартовый квест скрытой цепочки заданий "Из глуби веков". Для этого вам следует изучить кубок и распознать его скрытые свойства".
Ну, не знаю, не знаю… Возможно, покопаю это дело потом, как освобожусь. Этот товарищ показал кулак богам — надо узнать, как те его покарали за это дело. В другой исход я отчего-то не верю.
Ладно, это потом. Что у нас с украшением?
"Серьга "Грозной Леди".
Некогда эта серьга была единственным украшением знаменитой "Грозной Леди" или, как ее еще называли, Леди Бри — единственной женщины-рыцаря в истории Файролла. Она добилась своего законного места в рыцарском ордене "Белые Плащи" благодаря тому, что провела подряд пять поединков с сильнейшими его бойцами, и во всех победила.
Во время Первой войны Скелетов она имела под командой десяток рыцарей и совершила немало подвигов, но более всего люди помнили последний. "Грозная Леди" и ее бойцы почти два часа удерживали проход между скалами и не давали нежити, выступавшей на стороне Короля Скелетов, ударить в арьергард отступающей армии светлых рас Файролла.
+ 77 к силе;
+ 52 к выносливости;
+ 35 % к шансу нанести противнику урон огнем;
+ 28 % к вероятности парировать удар противника;
+ 10 % к привлекательности;
+ 6 % к скорости передвижения;
+ 3 % к скорости восстановления здоровья (только вне боя).
Прочность 880 из 900.
Ограничения к классовому использованию предмета — только воины светлых рас.
Минимальный уровень для использования — 80".
Все в этой серьге хорошо — и история интересная, и статы неплохие, и выглядит она неплохо — хоть и дамская, но без камня и небольшая. Жаль — по уровню не подхожу. Стало быть — в сундук ее, до поры, до времени.
А молот меня вовсе не заинтересовал, мне ремесло без надобности. Хотя — надо будет наведаться на аукцион, посмотреть, почем такое добро продают. Есть у меня мыслишка, куда его пристроить, не без выгоды для себя.
Выйдя из замка на лестницу, я заметил, что на площади уже начали собираться мои пока еще сокланы, на их лицах было непонимание того, зачем их сюда притащили. Скоро объясню, главное — чтобы кворум собрался. Хотя бы человек сорок.
Кстати, патлатое чудило с круглыми глазами и крысиной мордочкой было здесь. Оно шныряло между воинами и что-то им говорило. Бывают же такие неприятные люди, а? Брррр…
Я подошел к почтовому ящику и открыл его. Ну да, этот мимо рта не пронесет — все для клиента.
"Привет!
Я — всегда. Напиши, когда и где — и я буду там вовремя. Сегодня я в игре часов с пяти вечера и до упора. Время — по Москве.
Джокер"
Очень хорошо. Черт, насыщенный у меня вечер. Сейчас этих разгоню, потом встреча с Фаттахом, ну, если Кро не подкачает. Это — минут на двадцать, а то и полчаса. А вот потом — можно и с "жучком" пообщаться.
"Привет.
Встретимся в Эйгене, в харчевне "Одинокий тролль", она шагах в трехстах от Западных ворот. Подходи туда где-то часам к девяти. Кто приходит последний — тот платит за выпивку.
Время тоже по Москве".
Хочу иметь запас времени — надо еще на аукцион заскочить. А так — место хорошее, проверенное. Надо только будет под лавку глянуть — не лежит ли там кто, в коврик завернутый?
Так, теперь вот еще что.
"Ойголинн, я поразмыслил и решил предложить тебе место в своем клане. Пока — рядового бойца, а там видно будет.
Если это для тебя еще актуально, — стучись в почту ко мне или к Кролине — она здесь мой зам.
Хейген".
Ну да, сухо и лаконично — зато все по смыслу. Согласится — молодец, нет — невелика потеря.
Пока суд да дело — народ на площади прибывал.
— Это чего происходит? — спросил у меня Вахмурка, только что вошедший в игру.
— Большая чистка, — честно ответил ему я. — Кролину не видал?
— Гнать их будешь? — уточнил он у меня. — Зря ты тогда их тут собрал, как бы ерунды какой не вышло.
Это я и сам уже понял. Тем более что отступил от первоначального замысла — хотел-то за крепостными стенами. Но уж что есть — то есть.
— Удачи, — мимо меня проскользнула Сайрин.
— Я тут постою, воздухом подышу. И вы дышите. А то все офис, офис…
Это был Дарин со своими гномами. Они демонстративно дышали свежим морозным воздухом, опираясь на рукояти топоров.
Неподалеку от меня пристроился Слав, рядом с ним о чем-то щебетали Тисса и Фрейя, видел я и остальных своих сокланов. Трень-Брень только не хватало.
— Я тут, — из замка появилась Кро. — Ну чего, я тогда скажу? Я готовилась.
Ей явно было не по себе. Впрочем, оно и понятно.
— Это дело лидера — такое сообщать, — негромко объяснил ей я. — Что с Фаттахом?
— Он встретится с тобой в назначенное время в Эйгене, в харчевне "Голова и печень", — отозвалась она. — Мне показалось, что он чего-то подобного и ожидал.
— Может, и так, — согласился с ней я. — Ладно, начнем, помолясь.
Время поджимало, да и тянуть не хотелось.
— Так, вроде как большинство здесь, — я поднялся на несколько ступенек вверх и окинул взглядом площадь. Ну да, человек тридцать пять-сорок точно есть. — Тогда — начнем.
— В чем дело-то? — недовольно пробасил Ратмир. — У нас планы на сегодня были.
— Дело в том, что нашему клану больше не нужно ваше присутствие в нем, — сообщил я смотрящим на меня людям. А чего тянуть? Я не из тех, кто в воду заходит по частям, брызгает на себя водичкой и повизгивает, когда вода достигает причинного места. Сразу бухнулся в нее — да и все. — Испытательный срок — он есть везде. Вы его не прошли, в этом нет ничего обидного или оскорбительного, просто не сложилось. В каждой избушке свои погремушки.
— О как, — тяжело бухнул Ратмир. — Поясни.
— В принципе, можно обойтись и без этого, — ровно и спокойно сообщил ему я. — Но — ладно, почему нет. Дело в разности стиля игры. Для вас главное получение фана, все, что этому мешает, рассматривается как ненужное или бесполезное препятствие, все, что этому способствует, выступает исключительно как инструмент. В том числе и НПС, которых накануне вы положили без счета. Для нас же они не только инструмент, но и база, мы не можем себе позволить вот так бездумно расходовать ценнейшие ресурсы.
Хорошо, что НПС не знают, что они НПС. А то еще обиделись бы.
— Хорошо, и мы их будем так воспринимать, — пообещал Ратмир.
— Не сможете — развел руками я. — Стиль игры — он у вас уже выработался. И потом — у нас нет стремления к войне, как только она кончится, мы будем созидать, а не крушить. Так что лучше нам расстаться сейчас, до того, как вы обвините меня в том, что этот клан скучен до невозможности.
— Попользовался нами, а теперь вот что! — визгливо крикнул Зарррд, сальные волосенки липли к его потному низенькому лобику. — Ну, падла, я тебе устрою! Я законы знаю! Ох, ты у меня слезами умоешься!
Забавно — этот клоун оказал мне услугу, как ни странно. Раз пошла такая пьянка…
— Вот и славно, вот и договорились, — сообщил я молчащим бойцам. — Ратмир, у меня просьба — сообщи тем, кого тут нет, в чем причина того, что они не обнаружат значок моего клана в своем статусе, хорошо?
— Хорошо, — кивнул воин.
— Я думаю, что вы не в накладе, — продолжил я. — Так или иначе, вы получили редкие, не сказать — уникальные титулы, так что все при своих. Да, вот еще что. Ратмир, обмен открой.
Я подошел к воину и перекинул ему пяток свитков портала. Хотел десять — но жирно им будет.
— Полагаю, что теперь все совсем правильно. Все равно вы отправитесь куда-то коллективом, так что этого количества должно хватить. Ратмир, все по-честному?
— Да, — помедлив пару секунд, ответил тот. — Я так и не понял до конца, что не так, но… Без проблем.
Он повернулся к своим людям и гаркнул:
— Все, тут нам делать больше нечего. Куда идем?
Дальнейшее мне было неинтересно. Я поднялся по лестнице, открыл список членов клана и начал их исключать по одному, сверяясь со списком, который старался особо не светить.
Снизу до меня донеслось пару раз преувеличенно-громкое "Да не очень-то и хотели", но это меня не трогало. А вот то, что через пару минут площадь была пуста — крайне порадовало.
— Мне стыдно, — Кро шаркнула ножкой рядом со мной. — Очень-очень.
— Скажи остальным, что у них есть право выбора — с нами или без нас, — попросил ее я. — Пусть думают, только недолго.
— Я для себя уже решила, — послышалось сверху. Это была Сайрин, сидящая на парапете. — Мне у вас нравится. Хейген, ты про Эсмеральду не забыл? Ату ее, ату!
— Эй-эй, — погрозил я девушке пальцем. — Я тебе что — охотничья собака?
— Хорошо, — покладисто согласилась та. — Скажи ей "кыш".
Я подумал и исключил Эсмеральду из клана. В конце концов — это действительно гонорар Сайрин, имеет право. К тому же, судя по всему, эта дама в игре последнюю неделю вовсе не появлялась — за нее даже не заступился никто, хотя на лестнице сейчас была добрая половина клана. Более того — никто, похоже, даже не знал, кто такая эта Эсмеральда в целом.
— Народ, нас снова поубавилось, — сказал я сокланам. — Сами все видели, причины, думаю, всем известны.
Люди закивали — все были в курсе, что творили эти махновцы.
— Так что — лучше меньше, да лучше, — закончил я свою речь. — Вопросы?
— Надо бы эту пигалицу болтливую простить, фею, — неожиданно для меня сказал Дарин. — Скучно без нее.
— Согласна — поддержала его Фрейя — Она, конечно, несчастье с крыльями, и я иногда хочу ее прибить тапком, но без нее как-то пусто.
— И тихо, — добавил Слав. — Аж в ушах звенит.
И даже Назир, как обычно, маячащий рядом со мной, молча кивнул головой. Он-то, помнится, фею недолюбливал. Хотя он вообще людей не слишком жалует.
Надо же. Какое трогательное единство. Жаль, Трень-Брень этого не видит, может, задумалась бы о своем поведении. Хотя — кого я обманываю?
— Я подумаю, — пообещал им я. — Если все вот так за нее — так и я не против. А сейчас — извиняюсь, но у меня дела, сами понимаете.
Народ сообщил мне, что понимает, и я достал свиток портала. Давно я в Эйгене не был. Кстати — в свое время брат Юр не советовал мне там появляться пару лет. Надеюсь, он шутил.
Глава девятнадцатая
в которой почти все делают что-то доброе
Нет, столица Запада — это все-таки столица в полном понимании этого слова. Селгар, Хольмстаг — города красивые, достойные, они тоже вроде как титульные места, но до Эйгена им далеко. Хотя, может дело и в стереотипах, будь я уроженцем Гонконга или Стокгольма, то думал бы по-другому.
Самое забавное при этом — другие столицы я более-менее изучил, а тут толком даже и по улицам не побродил. Что я тут был-то? В самом начале, когда из Нублэнда только вышел, да потом, когда законную власть свергал — вот и все. И по факту видел лишь рынок, пару переулков, резиденцию ордена Плачущей Богини да королевский дворец. Причем дворец большей частью в ночной темноте и бегом.
По этой причине точное местонахождение кабака со звучным названием "Голова и печень" оставалось для меня загадкой. Я кучу народа опросил, пока до него добрался. И, само собой, опоздал.
Впрочем, Фаттах ни словом, ни жестом недовольства моим опозданием не выказал. Ответил на рукопожатие, с уважением глянул на моего сопровождающего, устроившегося за соседним столиком (сразу видно бывалого игрока, он знал кто такие ассасины), и улыбкой показал, что готов меня слушать. Кстати — значка клана "Двойные щиты" над его головой больше не было. О как.
— Вопрос, по сути, у меня один, — сказал я ему, усевшись на стул. — Зачем?
— Ты о дикой орде, которой командует Ратмир? — уточнил он.
— О них, — подтвердил я — Вот накой ты ко мне этих гопников заслал? Был же в этом какой-то скрытый смысл, не ради же шутки ты это сделал?
— Само собой — нет, — Фаттах отпил пива из пузатой высокой кружки с вычурной ручкой, по которой вилась надпись: "Пинта. Лучше пива бывает только много пива". — Но ты же не ждешь, чтобы я тебе вот просто так взял и рассказал о том, зачем я это сделал?
— Почему нет? — пожал плечами я. — Возьми — да и расскажи.
— Вот так просто? — засмеялся Фаттах.
— Ну да, — смеялся он заразительно, я сам расплылся в улыбке. — А что с меня взять? У меня ничего нет, кроме неказистого клана, горстки монет и десятка врагов. Хочешь — клан подарю? И даже приплачу еще, всю наличность отдам.
— Нет уж, мне твой клан и так не нужен, и с деньгами не нужен, — помотал головой Фаттах.
— Тогда скажи бесплатно, — предложил я.
— Самое забавное — сказал бы, если бы это была именно моя затея, — ответил он. — Но это не так. Все, что я могу тебе предложить в качестве информации по конкретно этому вопросу — я сделал то, что сделал, чтобы рассчитаться по кое-каким обязательствам. Мне предложили — мы списываем с тебя остаток долга, я отправляю к тебе эту компанию инфантилов-переростков, используя свои связи и знакомства. Наниматель знал и то, что я знаком с Ратмиром, и то, что Кролина мне тоже кое-что задолжала, так что рассчитано все было почти идеально. Если честно, я надеялся, что ты будешь умнее и наведешь о них справки. Этих дебилов куча народа знает, с ними давно никто не связывается. Заполучить к себе подобных вояк — это как цистостомию делать в элитной клинике — мало того, что крайне больно, так еще и очень дорого.
Вот же мне эта Кролина. Не обмолвилась даже, что за долг их взяла. Ну что за человек, а?
— Я не могу не спросить — кто наниматель? — дружелюбно поинтересовался я.
Ну, а вдруг?
— И я отвечу банальностью — не вправе тебе это сообщить, — так же миролюбиво сообщил мне Фаттах. — Совершенно никак.
— А если мы поиграем в "холодно-горячо"? — налег локтями на стол я. — Как полагается — с намеками, с загадками? Ты вроде как и не сказал мне ничего, я сам обо всем догадался!
— Хейген, ты, вроде, хороший парень, потому я и согласился с тобой встретиться. Ну, и еще потому, что за мной, по сути, и перед тобой остался должок. Пусть небольшой — но остался. А долги я всегда плачу, как ты только что убедился, — помолчав, очень серьезно произнес Фаттах. — По уму мне делать этого вовсе не стоило, понимаешь? И все, что я хотел тебе сказать — я уже сказал.
Это да. Но он сказал так мало, что к подобному подходит словосочетание "почти ничего".
— Есть люди, которые тебя очень не любят, приятель, — по-своему расценил мое молчание Фаттах. Видимо, он счел меня тугодумом. Ну и ладно, пусть хоть горшком назовет. — Прямо вот очень сильно не любят. И невероятно хотят, чтобы у тебя в игре все шло наперекосяк. А может — и не только в игре. Последнее только предположение, фактов у меня никаких нет.
— И кто они? — сразу же задал вопрос я, но Фаттах сделал жест, из которого следовало, что отвечать он мне не собирается.
— Хоть "маячок" дай? — попросил я его. — Чего тебе, трудно?
— Нет, — Фаттах был тверд, как скала.
— "Нет, не трудно" или "Нет, не дам"? — уточнил я, принимая лукавый вид. Ничего, не мытьем, так катаньем!
— Вот же ты настырный, — хмыкнул Фаттах. — Ладно, черт с тобой, одну наводку дам. Эти же люди стоят за "Двойными щитами". И на этом — шабаш. Все, разговор окончен.
Было видно, что он действительно больше ничего не скажет. Вот же досада какая.
— Был рад тебя повидать, — лучник поднялся со стула. — Больше говорить не о чем, а лишний раз рядом с тобой я палить себя не хочу. И скажи Кро, что ее долг полностью закрыт и погашен.
Ёлки-палки. Чуть не забыл!
— Слушай, а ты ведь раньше играл за перса с именем "Трой", да? — чуть ли уже не в спину спросил я у Фаттаха. — Я ничего не путаю?
— Было такое, — остановился он. — А ты откуда знаешь? Мы с тобой точно пересекаться не могли.
— Так и не пересекались, — подтвердил я. — Про то, что ты Троем был, Тревиль тогда сказал, в Нейложских копях. Он тебя там так назвал.
— Да? — почесал лучник затылок. — Не помню. Но Тревиль мог. Так что с того?
— У нас общий знакомый был просто, — я тоже встал из-за стол. — Ставрос, гном. Он мне про тебя рассказывал. Вы же с ним вроде как друзья были?
Фаттах застыл на месте, его глаза стали как два кусочка льда.
— Не делай добра — не получишь зла, — сказал он и бросил на стол золотой. — Давно про это знал, и всякий раз в этом убеждаюсь.
Я так и не понял, что к чему, и почему это его так перекосило от моих слов, но, надо думать, причина тому была. Но чтобы до нее докопаться, мне надо куда больше знать, чем сейчас. Вот только кто бы мне что рассказал? Он-то точно не расскажет, это было понятно по тому, как он удалился в сторону выхода. Вся его фигура буквально говорила: "Чтобы я еще когда тебе чего доброе сделал в этой жизни".
Да и ладно, в любом случае встретился я с ним удачно. Какие-то крохи знаний выдрал, задание Валяева выполнил. А что до всего остального — мне с ним детей не крестить. Да и насвинячил он мне больше, чем добра сделал. Хотя, тут я себе вру, чего уж. Если бы я знал, что он так эмоционально воспримет мои слова, то подал бы ему их немного по-другому, это точно. Завуалировал бы как-нибудь, на эмоциональном уровне поиграл бы. Я людей понапрасну обижать не люблю, а сейчас именно так и вышло.
Ночной Эйген был шумным и многолюдным. Игроков и НПС в нем было столько, что на одной узкой улочке мне даже локтем в бок заехали.
— Смотри, куда идешь! — еще и возмутился сильно низкоуровневый игрок с ником "Эхххммааннн", который меня толкнул. — Понаехали, понимаешь, нубы. Как будто Эйген резиновый!
— Да пошел ты! — вызверился на него и я — Когда я Клаторнаха давил, ты еще даже себе нейрованну не купил!
Ну, Клаторнаха я не давил, это брехня — но поди проверь.
— Чего? — попробовал было встать в позу игрок, но тут к нам подошел патруль городской стражи.
— Десятник Стокс, ночная стража Эйгена, — дежурно представился он. — Нарушаем, милостивые государи?
— Чего сразу "нарушаем"? — насупился Эхххммааннн. — Просто это… Беседуем вот.
— Ну да, — подтвердил я. Мне лишние разговоры со стражей ни к чему. К тому же — поди знай, какие тут порядки завела княгиня Анна? Она тетка суровая, могла и диктаторские полномочия себе присвоить, со всеми вытекающими оттуда репрессиями. — Сейчас выпивать пойдем. Давно не виделись вот с… Братом моим двоюродным!
— Хейген! — радостно завопил Эхххммааннн и полез улыбаться, опасливо глядя на стражников. Как видно, про их замашки он знал побольше, чем я. — Как я рад тебя видеть!
— А я-то! — такую инициативу надо было поддержать, но вот тот факт, что новоявленный родственник сходу попробовал залезть ко мне в сумку, что я явственно ощутил, меня не радовал. Я тут же шепнул ему на ухо — Руки от моих вещей убери. Отрежу их тебе нахрен.
А был бы он более прокачан как вор — мог бы и обокрасть. Вот же гаденыш какой ко мне в родню попал нежданно-негаданно. Но молодец — сообразительный, момент использует по уму.
— Хейген? — напрягся Стокс — Тан Хейген? Из Тронье?
Оп-па! А вот это уже не есть хорошо. Когда твое имя и место рождения знает городская стража — это всегда плохо.
— Да нет, — расцепил я братские объятья. — Из какого Тронье? Я о таком даже и не слышал никогда. Я из Вильеруа, это недалеко от Ринейских гор. Деревушка Вильеруа, родина пахучего козьего сыра и заливистых йодлей. Ну, братец, мне пора, был рад повидаться…
— Вы должны пройти с нами, — в голосе Стокса громыхнула сталь, причем непонятно какая именно — кандальная или палаческого топора. Говорил мне брат Юр — не суйся сюда. Воистину — революция всегда пожирает своих детей. Нет, возможно, меня ищут, чтобы наградить, но вот только верится в это с трудом. — Немедленно.
Одно хорошо — системных сообщений никаких нет. Стало быть — не квест. А может, этот как раз плохо? В любом случае, надо ноги уносить, и чем быстрее — тем дальше.
— Ох ты! — заорал я, тыча пальцем за спины стражников. — Чего делается-то! Николай Угодник детям бублики раздает!
В этот момент крайне удачно замигали масляные фонари, которые освещали эту улочку — видно, горючее (или топливо, не знаю, как правильно) в них кончалось. Охранники повернулись, чтобы узреть доброго святого, а я тут же припустил в обратную сторону, гадая, что разумнее сделать — сразу отсюда свалить, или все-таки пообщаться с Джокером?
— Держи его! — донеслось до меня секунд через пять, но этого мне хватило, чтобы свернуть в какой-то темный переулок, потом еще в один и выскочить на широкую улицу, где народу было даже больше, чем там, где меня накрыла стража. Смешаться с ним было делом секунды.
— А ты чего натворил-то? — послышался голос сбоку.
Ох ты. Это же мой названный братец с труднопроизносимым именем. Он за мной побежал, что ли?
— Ограбил директора водокачки, — буркнул я, озираясь.
— Какой? — Эхххммааннн потряс головой. — Тут нет водокачек!
— Ты куда шел, братец? — спросил я у него.
— В кабак, — широко улыбнулся он.
— Вот туда и ступай, — посоветовал ему я. — Со мной небезопасно даже рядом находиться, сам же видел — я в королевском розыске.
— Странно, — Эхххммааннн почесал в затылке. — Ты же не вор?
— Меньше анализируй, — я заметил вывеску "Аукцион" и решил все-таки рискнуть и не линять пока из города. Дело есть дело. — Все, бывай.
Покупать я ничего не собирался, и продавать тоже. Порядок цен — вот что меня интересовало.
И ведь не зря зашел! Оказывается, что и умение, и молот, которые мне перепали, были вещами далеко не бесполезными. Не в смысле — для меня, как для игрока, а выгодными в плане продажи. Я что-то такое предполагал, но не думал, что они настолько недешевые.
Молот такой в продаже вообще не числился, был другой, поплоше, и прямо сейчас за него сражались на торгах человек сорок, не меньше — я вовремя пришел, время продажи этого лота кончалось через полчаса, потому народ и активизировался. Цена уже перескочила отметку в четыреста тысяч золотых и практически ежесекундно изменялась, причем "шаги" были в десять тысяч. Покупатели суетились — каждый хотел победить.
Свиток же оказался не менее удачным — меньше чем за шестьсот тысяч его отдавать точно не стоило. "Бойкая игла" пятого уровня стояла за триста пятьдесят тысяч, и на нее уже было шесть заявок. До окончания торгов была еще неделя, и я не сомневался, что под конец будет такая же чехарда как с молотом. Так тут — пятый, а у меня-то — седьмой!
Вот же. Надо почаще на аукцион заглядывать, вещички-то разные достаются, а я их достаточно бестолково скидываю. Думаешь, что это так себе, хрень какая-то — а это вещь! Вон, халат дервиша мне посулили — а может, это такой эксклюзив, что впору глаза вытаращить и вокруг аукциона с песнями бегать?
Сейчас с Джокером пообщаюсь — и в сундук это дело уберу. Ну, то, что останется. Одна из двух вещей, скорее всего, пойдет в уплату услуг его хозяев, если мы, разумеется, договоримся. Хотя — еще надо обязательно поторговаться. Не такую уж я и сложную услугу у них хочу попросить.
Эхххммааннн не ушел в кабак, он стоял у входа в аукционный дом и ждал меня.
— Слушай, — проникновенно спросил он у меня. — Ну зачем они тебя схомутать хотели, а? Я же не усну теперь!
— Я знаменитый разбойник, — прошептал ему на ухо я. — Я граблю богатых и ничего не отдаю бедным. Из-за этого теперь меня и те, и другие не любят!
— Врешь опять! — возмутился Эхххммааннн. — Вредный ты тип, Хейген из Тронье. И мутный.
— Не то слово — была охота спорить. Так оно и есть. — Все, добрый человек. Иди своей дорогой, по-хорошему. И не из Тронье я, а из Вильеруа, родины знаменитого козьего сыра…. Ну, я говорил уже. Ни разу его не ел? Нет? Попробуй.
— А и пойду, — внезапно согласился воришка. — Чего не пойти? Бывай!
И он скрылся в толпе. Это мне не понравилось, я залез в сумку — вроде все на месте, ничего не спер. Чего он тогда так резко смылся? Не к добру это.
Что приятно — до "Одинокого тролля" от аукционного дома оказалось рукой подать, длительная ходьба мне сейчас была ни к чему — я уже заметил нескольких стражников, которые пытливо вглядывались в лица всех встречных-поперечных. Не иначе как меня ищут. Ладно, до ворот отсюда метров триста, не больше, а там и до леса рукой подать. Хотя — мне тут все равно делать нечего, так что если совсем прижмет, то открою портал да смоюсь.
— Назир, здесь меня жди, — приказал я ассасину, уловил недовольство в лице, и повторил: — Здесь жди. И бди.
Ни к чему "жучку" видеть, кто меня охраняет. Не надо этого.
Джокер уже сидел за столом и дул пиво, покачивая головой в такт музыке, которую наяривали три мужичка весьма пошарпанного вида.
— Ты опоздал! — заорал он, увидев меня — Сам сказал — последний платит!
— Вот ты жлоб, — попенял ему я. — Тебе же выдают деньги на представительские расходы? По факту — на меня.
— Выдают, не выдают — это неважно, — Джокер жестом подозвал официантку. — Первое слово дороже второго. Ты чего закажешь?
— Малый подарочный набор оптимиста, — я плюхнулся на стул. — Веревку, мыло и табуретку.
— Эк тебя сегодня крутит, — Джокер икнул. — Выпей пива — и повеселеешь. Тут пиво хорошее!
Хорошее, даже спорить не буду. Если бы в свое время один волосатый дурак по этой же причине сюда не завернул, то я бы сейчас спокойно в своей кровати спал. Или у телевизора сидел. Даже два дурака было — другой надо мной тут шутку подшутил.
— Милая, принеси мне кружечку светлого, — попросил я официантку, дождался, пока та уйдет, и придвинул стул поближе к Джокеру. — Старик, мне нужна от вас услуга. Не бесплатно, само собой.
— Излагай, — деловито кивнул "жучок" и хрустнул соленой сушкой.
— Мне надо заполучить документ, компрометирующий один неигровой клан, — медленно и раздельно произнес я. — Ключевое слово — "неигровой". Документ должен быть заверен фамильной печатью этого клана и содержать в себе порочащую его информацию.
— Текст сам напишешь или обрисуешь в двух словах, оставив это на наше усмотрение? — уточнил Джокер, хрустя сушкой.
— То есть — беретесь? — не показывая охватившую меня радость, уточнил я.
— Если сойдемся в цене — да, — он отхлебнул пива и вытер рот. — Но это будет дорого стоить.
— Не дороже денег, — хмыкнул я. — Цену назови.
— Деньги за такую работу мы не берем, больно она тонкая, — отхлебнул пива Джокер и быстро проговорил: — Сетовый предмет из приличного набора или свиток с умением для любого класса не ниже сотого. Цена не обсуждается.
— Дороговато, — возмутился я. — Сетовая вещичка. Ишь ты.
— Иди и сам добудь такую бумагу, — равнодушно предложил Джокер. — Если есть квест — он выполним, в чем же дело?
Ну да, есть такое. Ладно, хрен с ним.
— На, упырь, смотри, — я достал свиток с "Бойкой иглой". — Дефицит! Седьмой уровень. Это тебе не боевое умение.
— Идет, — так шустро ответил он, что сам, по-моему, об этом сразу же и пожалел. Не удержал эмоций. Стало быть — дороже шестисот тысяч он стоит. Это хорошо.
— Идет верблюд по пустыне, — веско заявил я. — Это стоит дороже сетового предмета, и ты это знаешь.
— Одно другому равноценно, — твердо произнес он. — Мамой клянусь!
Вот кто бы другой ему, может, и поверил. А я — не верю.
— Ну, если есть разногласия — давай вызовем твоего шефа, — предложил ему я. — Пусть он оценит, скажет…
— Ладно-ладно, — поморщился Джокер. — Сколько ты хочешь довеском?
Да кабы мне знать — сколько?
— Расчет по факту, — не стал долго думать я. — Сделай дело, предоставь мне документ — и тогда сочтемся. И имей в виду — квест должен закрыться. Нет этого — нет платы за работу. Это я сразу тебе говорю, чтобы потом не было: "Мы свое дело сделали, а дальше твои проблемы".
— Само собой, — подтвердил Джокер, уже забыв и про пиво, и про закуску. — Мы порядки знаем. Ты давай, излагай детали — что за клан, что за текст, что за печать?
Я объяснил ему все — и про клан Мак-Праттов, и о том, что в этом документе должно быть указано то, что они затеяли продажу земель Пограничья за большие деньги злобным неумытым бедуинам из далеких восточных земель, с целью обогащения. Причем всех женщин и детей горцев они продадут им за отдельные деньги, в рабство. Как в простое, так и в сексуальное.
Семейные ценности у горцев святы, это я давно заметил, так что тут недоброжелателям короля не отвертеться. А что Восток с бедуинами черт знает где находится — это неважно, на такие мелочи мои друзья в фейл-брекенах смотреть не будут, в этом я уверен. Опять же, — поди проверь — так оно или нет. Вот документ, вот печать — и пусть Мак-Пратты хоть на слюну изойдут, свою невиновность доказывая.
Рубль за сто — этот квест в цепочке предпоследний или около того. После обнародования этого документа Пограничье возьмется за дубину и окончательно разделится на тех, кто за нас, и тех, кто за них, что гарантированно приведет к выбору поля попросторней и большому мордобою, чего мне, собственно, и надо. Надоела мне эта война, гэльты, кланы и все остальное тоже, пора с этим всем завязывать.
Да, после того, как документ всплывет, надо будет не забыть припомнить Мак-Праттам их низкое поведение в той давней битве, где они нарушили кодекс чести. И подтянуть местных сказителей, они подобную тематику очень хорошо до народонаселения доводят. Пускай повоют свои тягучие баллады о вернувшемся короле, блюдущем заветы предков, и негодяях, предавших свой народ. Такие вещи всегда хорошо на публику заходят. Люди такое любят.
— Все старшакам обрисую в лучшем виде, — пообещал мне Джокер. — Ты не волнуйся, уверен, они в эту тему впишутся.
— Я и не волнуюсь, — пожал плечами я. — Чего волноваться? Ты другое мне скажи — сколько времени понадобится на выполнение заказа?
— Фиг знает, — он задумался. — Может — пара дней, может — пара недель. Даже не представляю. Такими вещами другие люди занимаются.
— Если будут какие-то прогнозы — ты мне маякни, — попросил я его. — Сам понимаешь — мне свои планы надо как-то подгонять под текущую ситуацию.
— Не проблема, — согласился тот. — Скажи, еще чего есть на продажу или обмен? У тебя, как у волшебника Сулеймана — в каждом кармане или голубь, или кролик.
— Есть вот такая вещичка, но пока не на продажу, — не стал скрывать я все тот же молот. А что, пусть увидит, ничего такого в этом нет. Мало ли что мне потом от его хозяев понадобится?
— Вещь, — признал Джокер, изучив предмет. — Ты где так ремесленными приблудами прибарахлился? Штуки-то сильно нерядовые, так просто их не получишь, тут надо повпахивать по полной у станка. То есть у наковальни, и так далее. На мастера ты не похож, а их дают именно за трудовые свершения, в квестовых наградах такого не бывает. И в луте тоже подобное не найдешь. Причем — один предмет портняжный, второй — кузнечный, как-то это неожиданно.
Ишь ты. Неожиданно. А уж для меня-то твои слова какой сюрприз, я-то на систему грешил, думал, что так меня стимулируют к подвигам на ниве созидания. Забавно.
— Где взял — там и взял, — грубовато, но зато емко ответил ему я. — Главное — я готов с одним из них расстаться.
— Не хочешь молотом вместо свитка рассчитаться? — предложил Джокер. — С разницей в компенсации?
— Я подумаю, — не стал его расстраивать я. — Возможно, что и соглашусь.
На самом деле я прекрасно понимал, что свинью я и ему, и его хозяевам сейчас подложил немалую. За мной следят будь здоров как, а потому их прямо сейчас берут на карандаш, причем уже не в первый раз. Я ж их тогда на обналичке уже засветил, теперь еще и на спекуляции игровыми предметами попалил.
При этом никаких моральных терзаний, вроде тех, что посетили меня после беседы с Фаттахом, я не испытывал. Во-первых — люди знали, на что шли. Коли затеял такой бизнес — будь готов к тому, что тебя в какой-то момент возьмут за… Ну как минимум за горло. Во-вторых — цены у них грабительские. Надо не жадничать — и люди к вам потянутся. Ну и последнее — все равно до часа "х" никто их не тронет, я лично ходатайствовать буду. А если мне еще что-то такое же понадобится? А Джокеру попробую вовсе амнистию выбить, он парень неплохой.
— Всем соблюдать спокойствие и сидеть на местах, — громыхнул голос от входа в кабак, такой бас мог принадлежать только стражнику. — Проверка посетителей!
— Ивент? — недоуменно и громко сказал Джокер, глядя на людей, вошедших в "Одинокого тролля".
— К гадалке не ходи, — откликнулся кто-то из-за соседнего столика. — Интересно, квест дадут, если все правильно сделаем?
— В "Вестнике Файролла" про такое не писали, — вступил в разговор третий собеседник. — А они про все более-менее крупные ивенты пишут.
Да? Не знал.
— Эй, лабухи, — сказал один из вошедших, одетый в кожаный камзол и забавный черный берет, невысокий и крепко сбитый мужчина. — Вот это все — заканчивайте.
И он показал музыкантам крест-накрест сложенные руки, перед этим изобразив что-то вроде дирижирования.
— Не волнуйтесь, жители Эйгена и гости нашего прекрасного города, — дружелюбно сказал он посетителям кабака. — Обычное дело — ищем сбежавшего преступника. Сейчас мы тут все осмотрим, с каждым побеседуем — и выпивайте себе дальше на здоровье.
Я, стараясь не делать резких движений, достал из сумки свиток.
— Никак тебя ищут? — заметил Джокер мои действия.
— Не исключено, — уклончиво ответил я. — Есть у меня небольшие трения с законом.
— Это ты зря, — попенял он мне. — Столица же! Хотя, если вспомнить, как мы с тобой познакомились… Да не мни ты свиток, толку от него тут нет никакого. Это трактир Эйгена, отсюда не портируешься, пока не заплатишь. В центре есть очень пафосные заведения, там даже деяния можно срубить, кулинарного характера. Ну, и цены соответствующие. Так некоторые ухари взяли моду их получать и линять не расплатившись. После этого администрация и отключила возможность открыть портал во всех харчевнях и даже около них, если ты что-то заказал. Плюс серьезный дебаф, если все-таки смоешься, не заплатив, народ-то у нас шустрый. Ты пиво попросил принести? Ну вот и все.
Стражники были все ближе, они внимательно осматривали каждого посетителя, задавая какие-то вопросы.
— Денежку мне дай, — негромко сказал Джокер.
Я достал из сумки золотой и кинул ему.
— Принимаю полную оплату за заказ на себя, — пробормотал "жучок". — Смотри, если вон тот стол кувыркнуть…
— А-а-а-а-а, волчары! — завыл вдруг один из НПС, сидящий неподалеку от нас. — Замести меня вздумали, псы поганые!
Он перевернул стол и отправил его под ноги двум стражникам.
— Рви! — тут же скомандовал Джокер. — Сейчас!
Я сорвался из-за стола, пользуясь возникшей сумятицей.
— Это он! — крикнул человек в кожаном камзоле. — Держи его! Не соврал нам этот воришка!
Вот же скотина этот Эхххммааннн! Это же он на меня стражников навел, причем наверняка за награду! Ну, попадись ты мне!
Стражники начали крутить сквернословящего НПС, который отмахивался от них стулом, под дружное одобрение и комментарии посетителей. Стражу тут точно не любили.
— Да этого, остолопы! — донеслось мне в спину. — Вон того!
Как мне удалось миновать пару охранников законности, которые стояли у входа — я и сам не понял. Видно — просто повезло. Хотя — нет, это Назир подсобил, судя по ругани стражников.
— Что ты творишь, скотина! — орали позади — Меня, представителя власти…! Куда побежал?
Куда, куда… В Селгар!
— Назир, — гаркнул я. — Очень быстро!
Я орал это, отчаянно махая свитком портала. На третьем взмахе он все-таки сработал — видно, пересек я черту отчуждения. Дебафа не появилось — спасибо Джокеру. Точно за тебя слово замолвлю!
Вот так — с Запада я сразу попал на Восток. В свое время у меня этот путь занял кучу времени, а сейчас секунду. Нет, все в этом мире относительно. И вот еще что — свитков надо прикупить, они прямо как вода сквозь пальцы утекают. Вот и выходит — тот же молот денег вроде больших стоит, а расползутся они из кошелька как тараканы. Как бы еще не пришлось снова Морских Королей нанимать, для большой битвы в Пограничье. Король наемниками пренебрежет, блюдя традиции. А я — нет.
Но в Эйген я больше ни ногой. Ну его нафиг совсем. Не думаю, что там дело дойдет до обезглавливания, но вот в тюрьму посадить могут запросто. Для игрока — это интересный квест, причем наверняка небезвыгодный, — но у меня на это времени нет.
— Вопросов по произошедшему не будет? — уточнил я у Назира, поправлявшего ремни, на которых у него за спиной крепились сабли.
— Нет, — односложно ответил тот.
— Вот и хорошо, — одобрил это я. — Пошли уже.
Самое время навестить доброго дедушку Бахрамиуса. Ну, не такой он уж, конечно, и добрый, но одно точно — если кто и знает что-то про этого Джаву Дета, так это он. Во-первых, потому что мудрец, во-вторых — они тут, на Востоке, все друг про друга знают, поскольку — или родственники друг другу, или конкуренты. Впрочем, одно другого не отменяет.
Дверь нам открыл все тот же Селибоба и очень обрадовался, увидев меня.
— Брат! — радостно завопил он, причем так громко, что Назир даже дернулся, и полез ко мне обниматься. — Сердце мое поет — ты снова пришел к моему хозяину!
— Здравствуй, Селибоба, — я тоже приобнял носатого привратника. — Моя душа сейчас подобна пахлаве — истекает медом, видя тебя.
— Я ношу твой подарок, брат, — Селибоба показал пальцем на макушку, где красовалась засаленная тюбетейка, которую я подарил ему при нашей последней встрече и пообещал, что она поспособствует росту волос на его лысой голове. — Не снимаю, как ты мне сказал. И — слушай, клянусь — там все чешется и покалывает. Это, наверное, волосы из лысины лезут, да?
— Наверняка, — заверил его я. — Но ты ее еще три месяца не снимай, а то спугнешь их.
Это у него там биологическая жизнь зародилась. Еще бы — столько лысину не протирать тряпочкой, да еще и в таком климате. Но то, что там пусто и гладко, он увидеть не должен — мне его хозяин может еще понадобиться.
— Не сниму, — истово сообщил мне Селибоба. — Мамой клянусь!
— Хозяин не спит? — деловито спросил я у него.
— Нет, — порадовал меня Селибоба. — Размышляет о вечном после ужина. Вовремя ты пришел, слово даю! Чуть бы позже — и все, он начал бы на звезды смотреть, тогда я тебя не пустил бы в дом, нельзя хозяина тревожить, когда его душа там!
И он ткнул пальцем в небо.
— Веди тогда скорее, — обеспокоился я. — Давай, давай!
Бахрамиус размышлял о жизни, устроившись с большим комфортом. Он возлежал на подушках, попивал чаек из пиалы и глазел в окно. Его многомудрое чело обдувал легкий ветерок, топорща белоснежную бороду.
— Добрых дней, — сказал я, входя в его покои, и тихонько шепнул Назиру: — Тут жди!
— Мой юный друг! — вроде бы как искренне обрадовался мне маг. — Рад тебя видеть! Проходи, садись.
Он даже обозначил некое приветственное движение, что при его статусе было достаточно уважительным жестом по отношению ко мне.
— Благодарю, — я не стал чиниться и плюхнулся задом на шелковую подушку. — Как ваше здоровье, почтеннейший Бахрамиус?
— Хвала небесам, последние триста лет не подводит, — не без гордости ответил маг. — Как ты? Как твои друзья?
— Да помаленьку, — сообщил я. — Дел-то много, везде успеть надо. Я бегаю, они бегают.
— Молодые вы, вот и не сидите на месте, — не смог удержаться Бахрамиус от стандартной фразы всех пожилых людей. — Повзрослеете, поумнеете и поймете — не надо бегать за делами, надо просто найти подходящее место, где можно ожидать того, когда они сами к вам придут. Что твое в этой жизни — ты это так и так получишь. А что не твое — все равно в руках не удержишь.
— Спасибо за науку, мудрейший, — я приложил руку к груди.
Тебя с Хассаном надо познакомить, вот вы бы друг другу мозги прожгли!
— Ладно, говори, что тебе от меня надо, — мудрец отхлебнул чая из пиалы. — Бегун.
— Мудрейший Бахрамиус, вы, случайно, не знаете, где сейчас обитает Джава Детт? — напрямую спросил я у него, без всяких экивоков.
— Джава? — удивился маг. — А зачем тебе понадобился этот вздорный старик? Он и прежде не отличался мягкостью характера, а сейчас, быстрее всего, стал совсем уж невыносимым, отшельничает-то он давно. Когда он удалился в пустыню? Лет сорок, поди, уже прошло, не меньше.
— В пустыню, значит? — я так и знал, что Бахрамиус чего-то сможет мне сказать.
Нет, есть полезное и приятное в том, что меня вот так по Раттермарку побросало и с таким количеством людей пообщаться довелось. Куда не ткнись — хоть какие-то знакомства есть. А знакомства — это кончики ниточек, за которые можно потянуть.
— Ну да, — маг снова отпил чаю. — Его люди замучили своими просьбами, он по доброте душевной им все помогал, помогал, пока те ему на шею окончательно не сели. В результате, он плюнул на все, пожелал им всем одномоментно сдохнуть, раздал соседям четырех своих баранов, больше у него не было, и ушел в пустыню, бросив все. И дом, и библиотеку, и долги. Кстати, я потом ее выкупил, библиотеку. Хорошая, много интересных книг.
— А куда точно ушел — не знаете? — напряженно спросил у него я.
— Другому сказал бы, что не в курсе, — но тебе врать не стану, мы с тобой одному делу служим, — степенно огладил бороду Бахрамиус. — Знаю. Года три назад общался я с одним человеком, купцом, так вот он, случайно заплутав в пустыне, наткнулся на его обиталище. Общаться Джава с ним не стал и имя свое купцу не назвал, только путь к людям указал. Но по описанию это точно он, я-то его хорошо знаю. Мы некогда вместе учились у Омара ибн Сулемана, да поразят его все молнии света там, где он сейчас пребывает.
— Что, паршивый был наставник? — не удержался я от вопроса.
— Наставник отличный, — Бахрамиус забавно поморщился. — Человек паршивый. Ох, мы там и натерпелись унижений. Как-то раз он заставил нас пятерых (кроме меня и Джавы у него было еще три ученика) пустыню подметать от песка, до тех пор, пока весь не выметем или пока не сделаем так, чтобы солнце никогда не заходило за горизонт.
— И чего? — оторопел я.
— Два дня мели, — вздохнул Бахрамиус. — А старик Омар знай кулаками махал и нудел над ухом: — "Ну, как? Солнце-то садится, проклятые мальчишки". До сих пор в холод бросает, как вспомню.
— Так что с Джавой? — вернулся я к главной теме.
— Ну да, ну да, — покивал маг. — Так вот, купец его видел на краю пустыни Гуль-Хаббит, неподалеку от развалин древнего города Иль-Каффа. Местечко он себе выбрал для проживания еще то, чего уж там. Видно, сильно ему люди опостылели.
Вами выполнено задание "Спрятавшаяся мудрость"
Награды за выполнение задания:
3500 опыта;
2000 золотых;
Халат дервиша (предмет-квестстартер)
В сумке зашуршало — как видно, халат-квестстартер. Блин, прямо сейчас бы глянул, интересно же! И квест закрылся, стало быть — я на верном пути.
Вам предложено принять задание "Мудрец на краю пустыни".
Данное задание является вторым в цепочке квестов "Путь к третьей печати".
Условие:
Отыскать на краю пустыни Гуль-Хабитт убежище великого мудреца Джавы Дета, в котором тот укрылся много лет назад, спасаясь от надоедливых людей.
Награды за выполнение задания:
3500 опыта;
2000 золотых;
Старый свиток, изъеденный временем;
+ 50 к показателю маны;
Получение следующего квеста цепочки.
Принять?
