Глава седьмая В которой стреляют в потолок

Назад: Глава третья О том, что иногда главное — это вовремя сбежать

Дальше: Глава одиннадцатая О неожиданных открытиях и решениях

Глава седьмая
В которой стреляют в потолок

— Да ты проснешься? — меня теребят, мне зажимают нос, потом трут уши, потом вроде даже как бьют кулачком в бок — Времени уже час дня, нам ехать скоро.

— Куда скоро? — сонно пробормотал я — Какой скоро, там начало в семь?

— А собраться? А доехать? — Вика слезла с кровати, и, топоча пятками, побегала по комнате — Опять же — там надо еще загримироваться! Мы же начало пропустим!

— А мы его и так и так пропустим — я разлепил глаза. Голова маленько потрескивала и был жуткий сушняк. Блин, я вчера играл или калдырил? Ощущения абсолютно идентичные — Мы появимся после начала.

— То есть? — Вика остановилась и, сдвинув бровки, посмотрела на меня — А как же все самое интересное? Ну, чтобы какой-нибудь дядька с дрыном крикнул "Харитон Никифоров и его жена", в пол ударил, потом кто-нибудь заорал "Баааал!" и музыка грянула, вальс, к примеру?

— Ага, вальс — в глотке саднило нечеловечески. Надо водицы испить, причем срочно — Тематика — пост-революция. Какие распорядители с дрынами и в ливреях, какие крики? "Моя Марусечка" и пьяные братишки в бескозырках — вот и все, что там будет в начале. Ничего ты не потеряешь, смею тебя заверить.

— Вот все у тебя через одно место — Вика села на краешек кровати — Даже начало бала пропущу.

— Велика потеря — я, охнув, спустил ноги с кровати. Как тело-то ломит, это же кошмар какой-то просто. Хотя оно и понятно — целый день солдатиком в капсуле пролежать — Ну, бал и бал.

— Можно подумать я на них раньше бывала — Вика хлюпнула носом.

— А выпускной? — справедливо заметил я — В школе-то поди…

— Я в Касимове училась — напомнила мне Вика — До сих пор поражаюсь, как все наши ребята умудрились на сцену выйти и аттестаты получить.

— Да ладно тебе наговаривать на свою малую родину — пристыдил ее я — Нормальный город.

— Нормальный — согласилась Вика — Но пьющий.

— Это народная традиция, уходящая корнями в прошлое — назидательно сообщил ей я — И потом — кто не пьет? И где не пьют? Нет, ты мне ответь? Это ты меня лет пять назад не знала, особенно после первого развода. Да и до него тоже. Про свой выпускной я вообще промолчу, я его помню не весь.

Вика не стала со мной спорить, поскольку возражать было особо нечего.

— И все-таки жаль — продолжила гнуть свою линию она.

— Ни капельки — надо было заканчивать эту дискуссию — Важно не то, когда ты придешь на бал, а как ты на него придешь. Вот мы придем очень эффектно и запомнимся, потому как мы кто? Правильно, индивидуальности. А все остальные придут толпой и ей останутся. Ну, кроме руководства, конечно.

Вика с этой стороны вопрос не рассматривала и призадумалась, я же решил использовать благоприятный момент и смылся в направлении коммунальных удобств.

Немного ожив после водных процедур и горячего сладкого чая, я цапнул наладонник — однако, надо проконтролировать гримершу, знаю я ее. В голове у нее всего много — ветра, дури, странных желаний, но вот памяти там нету. Не живет она там, по неизвестным мне причинам, а если Наташки не будет, то все может закончиться, не начавшись.

— Наташк, привет — облегченно выдохнул я, когда на том конце провода сонный голос протянул "Аллёёё" — Спишь, никак?

— Сплю — подтвердила девушка — И, заметим, одна.

— И так бывает — посочувствовал ей я — Зато выспалась.

— Дурак — фыркнула работница Мельпомены — Чего надо?

— Вообще-то тебе сегодня меня и моих бандитов гримировать — напомнил ей я — Вечерней порой.

— Да помню я — Наташка зевнула — Мне вчера твой знакомый про это говорил, и еще одну мою подругу под это подписал, чтобы быстрее вышло. А чего, хороший приработок, опять же к празднику денежка очень кстати.

Азов, что ли позаботился? Ну а чего, правильный ход.

— Вот и славно — успокоился я — По машинке он с тобой договорился? На предмет доставки тебя на место?

— Да, нас от театра заберут — Наташка совсем уже проснулась — Да не волнуйся ты. Слушай, а там потом с вами можно будет на мероприятие пойти? Надо думать, там будет пафосно, коли такие деньги платят. Еда, наверное, всякая такая будет — икра там, устрицы, омары. Ты омаров вообще ел когда-нибудь?

— Не-а — честно сказал Наташке я. А чего врать? Ну, не случилось, не водятся они в наших водоемах — Не ел.

— И мужички, наверное, будут такие, не из бедных — подошла к основной части своего монолога Наташка — А вдруг?

— Нет, подруга, туда тебе не попасть — обломал я размечтавшуюся девушку — Уж извини.

— Посмотрим еще — не слишком поверила мне гримерша — Где наша не пропадала.

— Везде ваша пропадала — мне сразу вспомнилась история четырехлетней давности, когда я на пару с Пашкой из "Московской газеты", моим старым приятелем и по совместительству ее бывшим мужем, вытаскивали эту искательницу приключений с подмосковной дачи, куда ее из ночного клуба приволокли три обдолбанных в хлам дагестанца. Как же мне тогда в глаз засветили, я из дома только в противосолнечных очках недели две выходил, поскольку он цветом и видом очень пугал впечатлительных девушек и маленьких детей — Не ищи ты на свой отфитнессованый зад приключений.

— Сама разберусь — фыркнула Наталья и положила трубку.

Я повертел телефон в руке и рассудил, что, пожалуй, о ее желаниях надо будет сказать Азову. Если разрешит — то хорошо, а если нет — то, в случае чего с меня хоть спросу никакого не будет. А то доказывай потом, после того как она на столе под музыку раздеваться начнет (а она начнет, я ее знаю, там башня сорвана напрочь), что это не я ее сюда провел.

— Ты с кем там говорил? — на кухню вошла Вика.

— С гримером — отозвался я — Договаривался, чтобы тебе первой красоту наводили, пока у них глаз не замылился.

— Какая ты иногда прелесть — меня поцеловали в макушку — Стричься тебе пора, ты уже совсем как Маугли стал, сын джунглей. Сходил бы прямо сейчас, парикмахерская в соседнем доме.

— Да ну — начал увиливать я от этого тягостного занятия — Это надо Алексея вызванивать. Чего человека дергать?

— Человек на жаловании — непреклонно заявила Вика — Давай-давай. Вон, уже ушей из-за волос не видно. Как есть хиппи.

— Откуда ты все знаешь? — льстиво заявил я — Какая же ты эрудированная!

Вика даже не стала со мной вступать в переговоры, она просто взяла у меня из руки телефон и набрала номер телохранителя.

После парикмахерской я был направлен еще и в магазин, поскольку Вика рассудила, что завтра нам точно будет лень туда идти, в общем, день катился быстро, как и все зимние выходные — солнце на небе стоит недолго, вроде только что было утро — а уже и темно. То ли вечер, то ли ночь — поди разбери…

— Как долго вы пробудете на мероприятии? — спросил Алексей, когда мы сели в машину — Ориентировочно?

— Поди знай — устроился я поудобнее на заднем сидении — Часа три точно пробудем.

— До конца будем — заявила Вика — До самого-самого. И это не обсуждается.

По тону, которым это было сказано, я понял — спорить не стоит. Не тот случай. Есть такие моменты, когда женщина добивается своего медленным капаньем на мозг, есть моменты, когда женщина добивается своего извечным способом, а еще есть моменты, когда она ставит точку в разговоре, и она, эта самая точка, не предполагает многоточия. Вот здесь как раз тот самый случай.

— Тогда я жду вашего звонка — сказал Алексей, не поворачиваясь — Мы в машине на парковке посидим.

— Не замерзнете? — проявила заботу о телохранителе Вика — Зима на дворе.

— На подземной парковке — уточнил Алексей — Там не холодно.

Завязнув в типичной предновогодней пробке, мы прибыли к "Радеону" с приличным отставанием от графика. Вика рвала и метала, но окончательно ее доконали два красноармейца с винтовками, на штыки которых были наколоты какие-то бумажки, надо думать пропуска. Они загородили нам вход в здание, и один из них задал вопрос –

— Ваши мандаты, товарищи?

Вика закраснелась, слово "мандат" явно навело ее на какие-то странные ассоциации, я же, не заробев, отвел штык в сторону, сказав –

— Верно бдительность проявляешь, товарищ, потому как не дремлет мировая буржуазия. Но нас ты зазря остановил, мы к товарищу Азову идем, в "чрезвычайку".

— Ты, что ли, Никифоров будешь? — уточнил солдат революции, стукнув прикладом о мрамор холла — Документ какой покажи, что твоя личность подлинная да проходи внутрь, предупреждал он о тебе.

Холл был украшен лозунгами и плакатами, явно специально изготовленными для мероприятия, прямо у центрального входа был установлен трехметровый портрет Зимина в буденовке и гимнастерке, с тыкающим в зрителя пальцем, да еще вдобавок сопровожденный надписью: "А что ты сделал для "Радеона"?

— Так, почему опаздываем? — строго спросила у нас какая-то девушка в красной косынке, из-под которой выбился белокурый локон и гимнастерке с большим комсомольским значком (я такой в музее видел). Черт, идет женщинам подобная одежда, вон как оно в нужных местах натянулось. Ну, может и не всем, конечно, но тем, кому есть чего показать — очень идет — Не проявляем революционной дисциплины, товарищи. Все уже наверху! Культпросвет для кого старался?

— Как тебя звать, товарищ? — спросил я у девушки добродушно.

— Инна — поправила косынку девушка — Ионидина.

— А, так это вы главный распорядитель бала — вспомнил я это имя.

— Да, я — уже нормальным голосом сказала Инна — Ну в чем дело? Все уже начинается, а вы даже не в костюмах. Вы вообще кто, я что-то вас не помню?

— Я Харитон Никифоров, главред "Вестника Файролла", это мой заместитель, Виктория Травникова — отрекомендовался я.

Выражение лица Инны немного изменилось, совсем чуть-чуть, неуловимо.

— Тогда нет вопросов — поспешно сказала она –

Мне Илья Павлович все объяснил. Ну, извините, я наверх, без меня там… Ну, вы поняли.

— Как не понять, товарищ комсомолка — положил я ей руку на плечо — Комсомол, он ведь что есть? Он первый помощник партии во всех ее делах. Мы верим в тебя.

Инна ничего не ответила и убежала по коридору, попутно подгоняя задержавшихся сотрудников, одетых кто во что. Надо отметить, что с женщинами я угадал — все как одна в шелковых платьях, с шляпочками, надвинутыми на одну бровь, с пушными зверями на плечах — разгул НЭПа, да и только.

— Ну, что я тебе говорил — толкнул я Вику в бок — Вдарим кожанкой по буржуазии.

— Всё пропустим — недовольно ответила мне она — Вот досада!

— Слушай, да успокойся ты — я начал выходить из себя — Ничего мы не пропустим.

Девушки на ресепшен были, к моему удивлению, в своей обычной униформе.

— А чего так? — удивился я, смотря на них — Вроде как маскарад?

— Это у вас — в голосе смутно знакомой мне светловолосой девушки сквозила легкая зависть — А у нас работа.

— Да нас все равно бы не пригласили — поддержала ее вторая — Не того мы еще социального уровня.

— Ядвига там? — задал я вопрос, который меня не то, чтобы беспокоил, но все-таки…

— Ядвига Владековна отбыли наверх еще полчаса назад — девчонке не стоило класть палец в рот — Сильно гневались на нас, по той причине, что у них были большие тени под глазами.

— Они завсегда за свои неприятности на вас гневаются? — понятливо поинтересовался я.

— Традиция такая — кивнула девушка.

— Киф, мы с тобой на каждом шагу стоять будем? — дернула меня за рукав Вика, свирепо сопя — Может, мы с тобой здесь постоим, да и домой поедем?

— Я была бы не против — улыбнулась светловолосая — Правда Дарья бы протестовала.

— Я даже не буду спрашивать у тебя кто такая Дарья, если мы пойдем прямо сейчас — потащила меня к лифту Вика — Хотя нет, буду спрашивать, но потом.

В кабинете у Азова был кавардак. Хотя нет, это неверно сказано. Во всей части этажа, который занимал департамент Азова был кавардак. Я тут был впервые, раньше не доводилось, и надеюсь, что и впредь не придется тут бывать, не то это место, куда стоит возвращаться.

По коридорам ходили крепкие парни в френчах и папахах, на площадке перед кабинетом Азова невысокий паренек, одетый в просто-таки какой-то гусарский доломан показывал чудеса обращения с саблей, вертя ее с такой скоростью, что она превратилась в сплошной стальной росчерк.

— Киф, где тебя черти носят? — столкнулся я нос к носу с Азовым. Он был одет морячком — бушлат, тельник, бескозырка с надписью: "Имъператрица Марiя". Через плечо у него висела деревянная кобура "маузера", за пояс засунуты две бутылочные гранаты.

— А Лёва точно был именно с этого корабля? — уточнил я у Азова, ткнув пальцем в надпись на бескозырки — Хотя я вообще не уверен в том, что он был моряком.

— Да кто сейчас вообще помнит, кем Лёва Задов был? Ну да, он моряком никогда не был, твоя правда — пожал мощными плечами он — Зато на мне все это смотрится отлично. Да и всегда я море любил — и купаться в нем, и на кораблях ходить. Один раз моряк — на всю жизнь моряк. Да ладно обо мне, — вы чего так опоздали? Там вовсю уже народ веселится.

— Вот — обвинительно сказала Вика — А он мне не верил.

— Здравствуй, девочка — спохватился Азов и удивил меня, поцеловав ее в щеку, которую Вика с готовностью подставила — Извини, батька, но Вика идет вперед. Мы, анархисты, красоту очень уважаем и везде ей дорогу первой даем, клянусь мамой. Вика, иди вон туда, в мой кабинет.

Вика задрала нос, и направилась по указанному маршруту.

— Весь мозг выела по дороге? — сочувственно спросил Азов, глядя ей вслед.

— Не то слово — вздохнул я — И сверлит, и сверлит…

— Ты на балу давай поосторожней — предупредил меня Азов — Вежлева уже там, а у нее есть на тебя виды. Вике вся эта нервотрепка ни к чему.

— Какие виды? — махнул я рукой — Где я, где она…

— А скальп? — Азов развел руками — И у ног ее ты еще не валялся, а это непорядок. Это у нее сейчас времени на тебя нет просто, только потому ты и гуляшь свободно.

— И Ядвига там — покачал головой я — Как бы не отравила.

— Не посмеет — отмахнулся Азов — Она, конечно, редкая стерва, но на глазах у Старика, на новогоднем балу устраивать скандал? Да ну, прекрати.

— Ваши бы слова… — сомнения у меня все равно оставались.

— Ладно, не терзайся. Вокруг тебя вон — два с половиной десятка бойцов будет, что мы тебя, у одной полячки не отобьем?

Азов свистнул, и к нам подбежало человек семь крепких парней.

— Батька — кивнул мне один из них.

— Так, собирайте всех, сейчас его нагримируют, оденут и выступаем наверх — скомандовал Азов — Петро, Михась — заряжайте оружие. Каждый патрон проверить еще раз, самолично, потому как если чего, то всё.

Дальше я слушать не стал, отправившись вслед за Викой. Не мое это дело — патроны проверять. Вот лопата — это да, это по моей воинской специальности.

Вика уже сидела перед зеркалом, стоящим на огромном столе, за которым, надо полагать, обычно располагался Азов, и в данный момент Наташка какими-то хитрыми булавками пришпандоривала ей длинную русую косу.

Кабинет был большой и очень аскетичный, не любил, видно, Илья Палыч помпезности. Упомянутый мной стол, пара шкафов обычных, пара металлических, огромный сейф совершенно неподъемного вида, два кресла и журнальный столик — вот и вся обстановка.

— Так, Киф, давай сразу переодевайся — скомандовала Наташка, завидев меня — Вон твои вещи на кресле лежат, только тебя и ждем.

Вика уже была одета соответствующим образом — когда только успела? На ней была белая сорочка, кожаная юбка и хромовые сапожки, кожаная же куртка, ремень и портупея с кобурой висели на спинке кресла, на котором она сидела.

— Ты чего, застеснялся что ли? — Наташка была невероятно деловита — Давай, давай, чего мы там не видели?

Вика грозно засопела, наморщив лоб, и нацелилась что-то сказать, но тут Наташка рявкнула на нее –

— Не вертись! — и Вика затихла.

Стесняться и впрямь было нечего, поскольку Леночку, подругу Наташки, я знал, равно как знал и то, что ничего нового для себя она не увидит.

Я быстро скинул свои вещи, влез в штаны, серый френч с нашитыми на него "бранденбурами", накинул на себя портупею с кобурой маузера.

— На кресло садись — скомандовала Леночка, встряхивая в руке длинноволосый парик.

— Никогда парики не носил — сказал я ей — Поди, вспотею я под ним?

— С чего бы? — Леночка стала производить над моей головой какие-то манипуляции — Радуйся, что только парик. Вот, кабы усы, или, не приведи господь, борода…

— Радуюсь — согласился я с ней — А он с головы не слетит?

— Не слетит, не слетит — ответила мне Наташка — Не мешай человеку работать. Лен, ты с лицом особо не мудри, он и так уже не мальчик, вон, пошарпанный весь, и некоторое сходство у него с оригиналом природное есть. Тончик кинь — да и все.

— Сама ты! — не выдержала Вика — Уж кто бы говорил!

Она встала с кресла, надела кожанку, подхватила ремень с кобурой, перекинула косу на плечо.

— Ничего он не пошарпанный — зло сказала она удивленной Наташке — У тебя и такого нет, по тебе видно.

Вика бросила на стол тысячную купюру, добытую из сумки, добавила к этому –

— Сдачи не надо — и вышла из кабинета.

— Это чего было? — непонимающе спросила Наташка, беря со стола купюру — А?

— Моя жена — не могу сказать, что поступок Вики был красив, но с другой стороны… Приятно — Она такая, она может.

— Предупреждать надо — Наташка убрала купюру в карман штанов — А если бы она не денежку мне дала, а ручку в глаз воткнула?

Через пять минут я вышел из кабинета и был приятно ошарашен видом толпы безопасников "Радеона", которые сейчас выглядели как самые обычные степные бандиты.

— О, а вот и батька — Азов с одобрением осмотрел меня — Как есть Нестор Иванович.

— А "максим" где? — обвел я глазами свое воинство — А?

— Передумал я насчет "максима" — Азов сдвинул папаху у меня на голове чуть назад — Вот так надо носить. Что до "максима" — не смотрится он. Мы же войдем, очередь в потолок сразу засадить надо. И как ты это себе представляешь? Поэтому будет у нас вот, "льюис".

Безопасники расступились, и за ними я увидел прислоненный к стене толстодульный пулемет с диском посередине.

— Вещь! — сообщил мне Азов — Боевые характеристики не очень, но смотреться будет… Мы из него уже постреляли — ух, как долбит!

— Ну, чего ждем? — я поискал глазами Вику, она оказалась совсем рядом, у меня за спиной. Стройная, перетянутая ремнями, с высокой грудью, которую подчеркивала кожанка, она была воплощением той грозной эпохи, пропахшей ковылем, порохом и кровью — Пошли в лифт.

— Не забывай смягчать окончания слов — поучал меня Азов — Говори доброжелательно и негромко. Не шепчи, но и не кричи, он говорил именно так. Это уже потом его истериком стали изображать, что, мол, вопил постоянно, чуть ли не пену из рта пускал, а оно было совсем не так.

— Я понял — внимательно выслушал я Азова — Еще что?

— Держись с достоинством — Азов поправил гранаты — Они все — кто коммунисты, кто буржуазия. А мы — анархисты. Над нами власти нет. И ничего нет.

— Да я знаю — отстегнул я крышку кобуры — Анархия — это дело такое, беспокойное. А что, достоверность — это так важно? Мы же не в театре вроде как?

— Старик любит, чтобы все было правдоподобно — Азов достал из кобуры маузер — Реализм, так сказать, любит.

— Ну, у вас и традиции тут — я тоже достал увесистый пистолет — Вот в других корпорациях все незамысловато — икра, рыба вкусная, шашлыки, пара замшелых западных эстрадных звезд, пяток отечественных и все под это дело тихонько напиваются.

— Так и мы не просто корпорация — двери лифта раскрылись, мы услышали звуки какого-то лихого танца двадцатых годов, звон бокалов, шум голосов — Ты про это забыл, приятель? Да, тут я твою подружку прихмахершу завернул. Она с нами хотела, но получила мое четкое балтийское "нет". Ты не в претензии?

— Только спасибо скажу — заверил я его — Ее на такие мероприятия вообще пускать нельзя.

Раздался шум открывающихся дверей второго лифта, оттуда вывалась вторая часть нашей армии.

— Петро, как войдем — сразу давай очередь в потолок — скомандовал Азов — А дальше ты, батька, говори.

Говори. А что говорить-то? Он же не грабитель был? Что именно говорить? Это налет? Это переворот? Это погром?

— Ой, это кто? — к стене прижалась удивленная нашим видом девушка в красивом платье, завораживающе оставившим обнаженным одно плечо, в глазах стоящего рядом с ней молодого человека я увидел зависть.

— Та не шугайтесь, барышня — мягко сказал ей я — Если не будете шуметь, так и не будет вам ничего. Мы ж не бандюки какие, мы ж анахысты.

Зал был огромен. Неимоверной высоты потолки, на которых висели невозможной красоты и таких же размеров люстры, озаряющие все вокруг ярчайшим сиянием, окна во всю стену, и огромное количество людей, мужчин и женщин, кружащихся в танце, беседующих друг с другом или просто выпивающих и закусывающих. В противоположном конце зала было небольшое возвышение, на котором в кресле, за небольшим столом сидел Старик. В какой-то момент мне показалось, что наши взгляды встретились, но видимо, только показалось.

Трах-тах-тах — лающе загромыхал за моей спиной "льюис", я обернулся — Петро стоял со зверским оскалом на лице и явным удовольствием жал на спусковой крючок жуткого агрегата.

— Та хорош! — махнул я рукой с маузером — Заканчивай.

Музыка в зале стихла, кто-то неуверенно взвизгнул, кто-то зааплодировал.

— Спокойно, граждане — смягчая букву "г" до почти "х" сказал я и шарахнул из маузера в поторолок — Не надо оваций. Мы здесь так, неофицияльно.

— Это ограбление? — со странной улыбкой спросил незнакомый мне мужчина из толпы.

— Та о чем вы — поигрывая пистолетом, я подошел к нему — Просто отряд анархистов-максималистов из славного Гуляй-поля решил посетить ваш праздник. Чего мы, не люди? Да, хлопцы? Нам тоже культуры хочется.

Хлопцы за моей спиной дружно засвидетельствовали то, что они люди и имеют полное право на веселье, пусть даже и в компании буржуев.

— А вот вы, господин хороший, смотрю, не сильно сочувствуете нашим справедливым идеям свободного анархического мира — я чуть выпятил челюсть вперед — Или вам по душе обчество, в котором человека человек угнетает?

— Я за всеобщую свободу, равенство и братство — мужчина дружелюбно улыбнулся — И за свободную любовь.

— Вот как, хлопцы — я снова улыбнулся, придвинувшись к мужчине поближе — За любовь он.

— Кака-така любовь! — загомонил мой отряд — Когда старый мир кончается и новый нарождается — до нее ли? Да прибить его, и ша!

— Не принял ваши идеи народ, непонятны вы ему — показал я дулом маузера на нехорошо глядящих на мужчину хлопцев — И слова у вас не наши, ой, какие не наши. Эй, Лева, кажись скрытого буржуина нашли. Это по твоей линии, прихвати-ка его за вымя.

— А ну-ка — из-за спин ребят вышел Азов. Где-то в зале по лошадиному заржал Валяев, остальные предпочли либо скрыть улыбки, либо смеяться в рукав. Предусмотрительно — новогодний вечер кончится, а работа Ильи Павловича — нет — А это ты где так, мил человек, в зиму загорел, а?

Азов, донельзя колоритный в своем матросском наряде, обошел вокруг стремительно бледнеющего мужчину. Одно дело посмеятся над незнакомым шпинделем в папахе, другое — над знакомым и очень опасным Азовым.

— Ну, сейчас Лева разберется с этим скрытым агентом Антанты — заверил я общество — А вы все танцуйте-отдыхайте, мы ж не звери! Эй, музыканты, вот ты, со скрипкой, да ты. А ну-ка, проскрипи нам что-нибудь эдакое!

Можно было еще поразвлекаться, но какой смысл? Мы обозначились, нас заметили, улыбку на лице Старика я тоже видел — ну и хватит. Ко мне подошел Азов.

— Надо будет выяснить, с какого это перепуга он под Новый год на Мальту летал — деловито сказал он.

— Да мало ли? — не понял безопасника я — Отдохнуть.

— Перед десятидневными новогодними каникулами? — хмыкнул Азов — Да нет, так не бывает. Слушай, вовремя ты отмашку музыкантам дал. Все-таки мы же не артисты, оно нам надо? Свой почетный героический долг мы выполнили, так и хай им всем грець!

Видно, его посетили те же мысли. Значит, точно я все правильно сделал.

— Слушайте, как здесь всё… — я попытался подобрать слово, но его за меня сказала Вика –

— Ох, как тут все по богатому! — в ней все-таки прорезалась девчонка из провинциального города — Я просто офигеваю!

Ну да, выглядело происходящее вокруг нас феерически. Яркий свет, в котором блестят явно не поддельные камни женских украшений и мужских аксессуаров, столы, стоящие у стен, каждый из которых представляет собой эксклюзивное произведение кулинарного и сервировочного мастерства, пестрые перья и яркие платья, отененные черными смокингами и френчами, слитые воедино в порыве танца, белоснежные стоматологические улыбки, фальшивый смех и неподдельная нелюбовь — это все завораживало даже меня, а уж я-то, в отличие от моей маленькой Вики, на корпоративах бывал.

— Да ну — махнул рукой Азов — Вот когда по Древнему Риму было, вот это да. Я вообще люблю Рим. Хороший город.

— Ну, не знаю — Викины глаза блестели, она жадно впитывала в себя все происходящее — Эх, надо было все-таки платье надевать. Все в платьях, одна я как дура.

— Не одна — Азов покачал головой — Вон, Инка в гимнастерке. И все ее девчонки из отдела по работе с персоналом тоже.

— Сомнительный комплимент — надула губы Вика — Они тут, считай, как аниматоры. А я — гостья.

— И на тебя глядят почти все мужики — подошел к нам парень, который лихо крутил саблю. Надо думать, он был тут за Федора Щуся — Ты ж на фоне этих, в платьях, которые, как лебедь белая среди уток. Вон смотри, как старшаки слюну гоняют.

С удивлением я заметил, что он прав. Аскетичный наряд моей леди отличался от общего шелково-глянцевого разгула моды а-ля двадцатые, и выгодно выделял её на общем фоне.

— Добьем их танцем — предложил Вике Азов и, не дожидаясь ее согласия, схватил за руку, и они влились в толпу сотрудников "Радеона", отплясывающих что-то вроде "Шимми".

— Во Палыч дает! — присвистнул Щусь — Танцор диско, елки-палки.

Он отошел от меня, а я почему-то почувствовал себя одиноким. По факту, кроме Вики здесь никого у меня и нет. Где-то там Зимин и Валяев, но они работодатели, про Вежлеву и Ядвигу даже и говорить не хочется.

Я поправил папаху, расстегнул ворот френча, поскольку становилось жарковато, поправил кобуру и подумал о том, чтобы сходить к столу и ахнуть рюмку-другую водки. Нет, официанты между людьми бегали, я бы даже сказал — скользили, но на подносах у них стояли бокалы исключительно с шампанским, а его я не хотел. Наверное, можно было бы одного из них напрячь и насчет водки, но смысла я в этом не видел — до стола рукой подать, а этот бегать полгода будет.

Я шагнул в сторону стола, но тут мои глаза закрыли чьи-то ладони, судя по размеру и приятному запаху — женские.

— Кто? — услышал я шепот в правое ухо.

— Марина — обреченно признал я, но руки не разжались.

А кто это еще? Я тут больше и не знаю никого. Хотя…

— Дарья! — в моем голосе радости было уже больше. Хотя я при ней так самоконтроль над собой теряю…

Руки снова не разжались, и я уже с испугом предположил –

— Ядвига Владековна? Нет?

— Нет — шепнул голос, в котором я услышал что-то знакомое. Да ладно!

— Елиза Валбетовна.

Если это она, то что-то в этом мире сошло с ума. Руки не разжались.

— Тогда я не знаю — с облегчением сказал я — У меня тут больше знакомых женского пола нет.

— Ну, оно и понятно — хихикнул голос — Старость не радость!

Руки разжались, я снова поправил папаху, повернулся и с невероятным удивлением увидел перед собой Ленку Шелестову.

— Неожиданно, да? — она явно наслаждалась ситуацией. Ну, вот любит она такое.

Я же онемел по двум причинам — во-первых, увидев ее здесь в принципе, и во-вторых от того, как она выглядела.

Красиво — это не то слово. Красиво выглядеть может любая женщина, при известном желании или материальных возможностях. А вот выглядеть так, чтобы у мужчины во рту пересохло — далеко не каждая. И для этого даже не надо быть красавицей, для этого надо быть настоящей женщиной. Той, которая рождена повелевать мужчинами и заставлять их ради ее улыбки создавать и разрушать империи. Только ради улыбки, и не более того.

Вот такая женщина и стояла сейчас передо мной. Шелковое платье с какой-то заколкой на груди, диадемка на голове, еле видная среди пышных волос, чулки со стрелкой и какие-то туфли с пряжками — вот и весь ее наряд.

— Специально в библиотеку ездила — похвасталась Шелестова — Интернету доверия нет, вот, поднимала журналы двадцать первого года. Все красиво, но туфли уродские!

— Ага — туповато ответил я — Ты здесь как?

— Я-то? — усмехнулась Шелестова — Я… Стой. Танго. Обожаю танго. Ты его танцуешь? Хотя, о чем я…

Как это не странно — я его танцую. Выучился лет десять назад, случайно. Причем хрестоматийному танго, со всеми поворотами и нырками.

— Пошли — взял я ее за руку — Танго — так танго.

А почему бы и нет?

Глава восьмая
В которой снова палят почем зря

Взвизгнули скрипки, свет, заливающий зал, стал как будто потише, хотя, может, просто у меня кровь к голове прилила?

— Держи — расстегнув ремни, я снял портупею, стянул папаху, и сунул их Петро — Побереги.

— Добро, батька — ответил мне здоровяк, что-то жуя.

Рука Елены легла в мою руку, вторая моя рука опустилась на прохладный шелк платья чуть ниже ее лопаток.

— Ну, солдат — она бесстыдно и призывно посмотрела мне в глаза — Это наше первое танго.

Люди вокруг исчезли, в этом огромном зале нас осталось только трое — она, я и музыка. Её звуки отбивали ритм на пару с моим сердцем и сердцем моей партнерши — танго не танцуют, в нем живут и умирают. Каждое танго — это целая жизнь, с первым плачем, первым стоном и последним хрипом, только так можно в нем существовать, только так можно понять эту тоску двух человек, один из которых завтра отправится умирать на поле боя, а второй будет изнывать от неизвестности и извечной женской тоски. Каждое движение танго — это законченный этюд великой мистерии под названием Жизнь, даже если партнеры впервые свели свои руки вместе и двигаются в два шага.

Елена была превосходной партнершей, она предугадывала мои движения и не забывала делать вызывающие болео, которые так любят кинематографисты. Шелк платья обвивал ее стройные и длинные ноги, она послушно выгибалась, и я постоянно чувствовал ее руку у себя на спине.

Когда стих последний аккорд, я с удивлением обнаружил, что мы находимся в центре зала, одни. То ли все остальные уже оттанцевали, то ли еще чего — но в середине этого человеческого столпотворения были только мы, так и не расцепившие рук в наступившей тишине.

— Париж четырнадцатого года, похоже, не так ли? — раздался голос Зимина — Очень романтично.

На этом тишина закончилась, оркестр заиграл что-то быстрое, вроде чарльстона.

— Не так и плохо — отметила Шелестова — Не думала, что ты умеешь танцевать аргентинское танго. Ладно бы американское — но аргентинское? Ты меня отпустишь или так и будем стоять?

— Да вот, умеем кое-чего — я снял руку с ее спины — Нахватался по жизни разного.

— Поди, интересная жизнь была? — без улыбки сказал она.

— Почему была? — я тоже был серьезен — Есть. Мне и сейчас не скучно.

— Да что ты? — у нас сегодня явно был вечер ответов вопросами — А мне кажется то, что ты сейчас имеешь, очень трудно назвать жизнью. Так, что-то вроде стойла для коня, в котором полно овса и сена, знай только ешь, да свои функции иногда исполняй. Вон, смотри, и жокеи твои поспешают.

— Леночка — раздался слева голос Валяева — Вас невозможно оставить даже на мгновение. Только зазевался — и анарахисты уже вас танцуют.

— Добрый вечер — справа послышался голос Вики — Вот не ожидала тебя здесь увидеть.

— Овес и сено — улыбнулась Шелестова и протянула мне руку — Это было здорово, солдат.

— Это было по-настоящему, мисс — я осторожно пожал ее руку, и она удалилась с Валяевым, который повернувшись ко мне, скорчил страшную рожу, что-то вроде "Не влезай, убьет".

— Ну, везде она пролезет — пробубнила Вика — Я даже…

— Вик, я знаю все, что ты хочешь сказать — повернулся я к своей спутнице — Не надо, вот правда, сейчас не надо.

— Ну не надо — так не надо — покладисто согласилась она — Как скажешь.

— Батька, вот ты дал! — Петро показал мне большой палец, когда я подошел к нашей маленькой анархической колонии и отдал мою сбрую. Ребята уже оккупировали стол, разогнав от него всю публику, и явно уже махнули по паре рюмок водки — Показал недорезанным, чьи в лесу шишки!

— Да, это было красиво — подтвердил Азов, который уже скинул бушлат, оставшись в тельняшке, туго облепившей его грузное, но явно все еще очень сильное тело — Прямо как в фильме синематографической.

Хлопцы зашумели, кто-то сунул мне в руку приличных размеров фужер с прозрачной жидкостью.

— Батька, скажи, да так, чтобы душа развернулась во всю ширь — попросил Щусь (ну вот не знаю я. как этого парня зовут)

— А что тут говорить? — я обвел глазами своих товарищей — За них, проклятых, за баб. С ними жить трудно, почти невозможно, но без них жизни вовсе нет, потому как она без них нам ни к чему.

Фужеры звякнули, водка огненным клубком упала внутрь, опалив носоглотку, и настал этот секундный блаженный катарсис, называющийся "после первой".

— Ф-фух — Азов цапанул с блюда кусок ветчины, прозрачный, ароматный, тот, что называют "со слезой", и закинул его вслед за "беленькой" — Вот это ты верно подметил. О, всем молчать, Старик говорить будет.

Зал затих моментально, будто кто-то махнул волшебной палочкой и наложил на всех заклятие "Онемей".

— Добрый вечер, мои дорогие — Старик стоял на краю небольшого возвышения, которое, надо полагать, обозначало сцену. Он был одет в черный костюм, сидевший на нем невероятно изящно, под пиджаком, скорее даже под сюртуком, сияла белоснежная сорочка, ее ворот сдерживала массивная брошь в виде паука, блестевшая россыпью мелких камней, судя по всему, как бы даже и не бриллиантов — Я счастлив снова видеть вас всех, это радует мое сердце, как радует его и то, что вам всем сейчас хорошо. А что вам хорошо — это несомненно, вы смеетесь, разговариваете, пьете вино. И как же сейчас пела моя душа, когда я видел ту чудную пару, слившуюся в танце. Кто там вспомнил Париж четырнадцатого года, ты, Максимилиан?

— Точно так, магистр — почтительно отозвался Зимин.

— Нет, это не Париж — Старик печально улыбнулся — Там все было по-другому, там была истерия, тебе ли этого не знать. Нет, мне это напомнило другую пару. Ах, как они танцевали, эти рыжие волосы, эти перья на шляпке… Впрочем, стоит ли вам слушать все эти старческие россказни? Друзья мои! Вы сегодня вспоминаете прекрасное время, грозное, страшное — но прекрасное. Но вы и сами живете в чудесное время. Китайцы считают проклятием жизнь во время перемен. Нет — говорю вам я. Нет, это не проклятие, это великая удача. Одна эпоха умирает и приходит другая — новая, свежая, непосредственная, искренняя. И для тех, кто смел и упорен, всегда найдется в ней место, то, которого он заслуживает. Главное — не побояться и сделать первый шаг. Те, кого вы сегодня изображаете, сделали этот шаг. Да, для многих это был первый шаг на их личный эшафот — но как они жили! Как они верили, в то, что делают, как они хотели все изменить — это было великолепно. И все они в конце концов получили то, что заслужили, в полном соотвествии с одной забавной книгой — по делам своим. Так что я пью это бокал за вас, всех! Но в первую очередь за тех из вас, кто не побоится сделать этот самый шаг!

В руках у Старика, оказывается, был бокал, который я даже и не приметил сначала. Там плескалась темно-медовая жидкость, которую он немедленно выпил. Следом за ним выпили все, кто был в зале, мне тоже кто-то в руку сунул фужер и вторая, как и водится, проскочила в меня "соколом".

— Итак — веселитесь, ешьте, пейте и смейтесь! Сегодня большой праздник, этот день я всегда отмечаю как особый для меня, ибо без него не было бы и меня, жизнь полна только тогда, когда в ней есть достойное дело, достойный друг и достойный враг. У меня есть все это, и я желаю вам того же!

— Виват! — рявкнул Валяев.

— Виват — поддержал его зал, и как это не странно, даже я, во все горло — общность такого количества людей завораживала.

— Ну и я, пожалуй, станцую — неожиданно сообщил всем Старик — Я бы пригласил ту красавицу, что танцевала танго, но, боюсь, ее партнер по танцу будет против. Я с ним познакомился совсем недавно, но смею вас заверить, что он на редкость многообещающий молодой человек, который своего не отдаст, да еще и чужое прихватит, куда мне с ним тягаться. Елиза, девочка моя, ты здесь? Ты не откажешь старику в туре вальса?

— Магистр — из толпы вышла Елиза Валбетовна, красивая до невозможности, и склонила голову в реверансе — Вам стоит только пожелать.

— Чего уж мне желать — Старик взял ее за руку — Только просить и надеяться, что мне не откажут.

— Маэстро, вальс! — гаркнул невидимый мне Валяев, и немедленно полилась музыка Штрауса.

— Сколько не слушаю его, все время до костей пробирает — доверительно сказал мне Азов — Ух, силен.

— Батька, а это ведь он про тебя сказал — Петро смотрел на меня с явно возросшим уважением — Ну, теперь держись!

— В смысле? — взяла меня за локоть Вика — Что значит держись?

— То и значит — Азов разломил курицу руками, предварительно стряхнув с нее какие-то ягоды и прочие украшения, слизал жир, потекший по одной из них, отодрал от половины тушки ногу и вцепился в нее зубами — Тебя и раньфе не лубили, а теферь ефе и ненавидеть будут.

— Слишком явно высказана симпатия Хозяина — понимающе кивнул я.

— Чрезмерно — Азов с явным довольствием проглотил нежное мясо — Еще не любимчик, но уже кандидат на это место. Задави тебя сейчас, порви тебе глотку — и не придется с тобой договариваться потом.

— Это если мы дадим кому-то добраться до нашего горла — заявила Вика воинственно, подхватила со стола рюмку водки и залихватски ее выпила, сообщив перед этим — Чтобы сдохли все наши враги!

— Валькирия — одобрительно крякнул один из хлопцев, остальные с явным уважением покивали головами — Наш человек. Закусывай давай, захмелеешь.

— После первой не закусываю — заявила разрумянившаяся Вика и расстегнула кожанку — Чай, не баре!

— Ты особо ей пить не давай — шепнул мне Азов — Я таких знаю, надергается — такое может учудить!

Совет хороший, но, поди ему последуй. Вика — она как ураган — если налетела, то все деревья поломает. Тем более, что дальнейшее течение вечера предполагало культурную программу.

— Товарищи сотрудники — звонко закричала Инка, та самая, что стыдила нас за опоздание — Наш отдел пролеткульта предлагает вам поучаствовать в разных конкурсах и полезных для рабочего класса забавах! С призами и памятными подарками!

— Даешь! — заорали сразу несколько человек — Трудящий человек имеет полное право на культурный отдых!

Старика я так больше и не увидел, как ни вглядывался в сцену. Видно, он посмотрел на всех, слова хорошие сказал, да и ушел тихонько, по-английски. Зимина и Валбетовну я тоже до конца вечера так и не видел больше, видно они той же тропкой удалились. А меня не позвали, хоть я и многообещающий. Нет, не то чтобы я расстроился, мне такого и нафиг не надо, но все-таки… Было бы круто, на предмет самоуважения.

Но зато я получил свои пять минут славы. Ко мне все время подходили какие-то люди, знакомились со мной, давали визитки, заверяли меня в том, что "Вестник Файролла" вот-вот получит Самую Главную Журналистскую Премию, приглашали заходить к ним, эдак по-простому, при первой возможности. Вот ведь как легко можно прославиться.

Валяев остался в зале, и теперь чудил по полной. Он принял участие в куче конкурсов, причем всякий раз пытался сжульничать, и даже после того, как его в этом уличали, он не сдавался и доказывал, что все что-то перепутали. Выиграв пару из них и получив в качестве приза бутылку самогона и кожаную комиссарскую фуражку, он немедленно напялил ее на голову, отхлебнул самогона, и отняв у музыканта из оркестра баян, исполнил песню "Позабыт-позаброшен". Ему явно было хорошо.

Вика тоже от него не отставала, особую энергию ей придавала несколько стопок водки, которые она в себя успела забросить. Конкурсы проводились не в одном месте, а потому каждый мог подурачиться вволю. Мне пришлось попрыгать в мешках, мы позорно проиграли каким-то шустрым ребятам из отдела рекламаций, после она устремилась туда, где кричали –

— А вот буржуин, рот до ушей. Попади в рот мячиком — помоги пролетарию сбросить рабские оковы.

Там натурально стояли фанерные фигуры буржуев, пузатых и в цилиндрах, держащих в руках фанерные же цепи, оковывающие резинового рабочего со страдальческим выражением лица. Надо было попасть пятью мячиками им в рот, и тогда мученик за рабочее дело мог распрямиться. Осободишь его — получишь пару пива. Прикольного кстати, в каких-то длинных шестигранных бутылках, я такого и не видел никогда.

— "Калинкин" — со знанием дела сказал Азов, стоящий рядом со мной — Молодец Инка, наверное, специально заказывала.

Вика метала мячи раз пять, ни попала ни разу, но явно была счастлива, ее хохот было слышно, наверное, даже на первом этаже.

— Надергалась твоя красавица — меня нежно взяли за локоток. А вот и Вежлева. Тоже, стало быть, в ближний круг не попала.

— Да пусть ее — я махнул рукой — Привет, Марин.

Обернувшись к женщине, я демократично чмокнул ее в щеку.

— Водку пил — поставила диагноз Вежлева, облаченная в черное бархатное платье — Это правильно, хороший мужской напиток. А то, как не пойдешь в ресторан, так все мужики в лучшем случае коньяк пьют, а то и вовсе коктейли заказывают. Разве это серьезно?

— Каждому свое — не стал спорить с ней я — Это дело такое.

— Слушай, а кто была так красотка, с которой ты так лихо оттанцевал? — поинтересовалась Вежлева.

— Девушка — мне не очень хотелось ее просвещать насчет Шелестовой.

— Я видела, что не мальчик. Это твоя знакомая ведь?

— Вон моя знакомая — я показал на Вику — Мячики бросает. Хоть бы раз попала, что ли, для разнообразия.

— Киф, это всего лишь удобная для тебя девка, с которой ты спишь — укоризнено сказал мне Вежлева — Я же тебе уже как-то объясняла разницу между девками и женщинами. Это не плохо и не хорошо, просто так оно устроено на этом свете. Вот та, с которой ты танцевал — это женщина. Настоящая. И что-то между вами есть, может вы и сами этого еще не поняли или не увидели, но со стороны многое заметно. Вот мне и стало интересно — откуда эта прелестная босоножка взялась?

— Почему босоножка? — не понял я.

— Слушай, за те недели, что мы не виделись, ты порядком отупел — отметила Вежлева — Ты не заметил, что она перед тем, как вы начали танцевать, туфли свои сняла, чтобы выше тебя не быть?

Я и правда не заметил, что она это сделала.

— Очень многоговорящий поступок — продолжила Марина — Она не хотела, чтобы хоть кто-то посмеялся над тобой, ведь если бы она этого не сделала, то была бы хорошо видна разница в вашем росте, это всегда вызывает улыбки и смех. Отметь — она заботилась не о себе, а о тебе, она-то была безукоризненна.

Вон как. Надо же, совсем я стал слепой, очевидного не вижу. А если бы я ей на ногу наступил?

— Уверена, даже если бы ты наступил ей на ногу, то она даже вида бы не подала, так бы и улыбалась — как будто прочла мои мысли Вежлева — Поэтому мне и интересно — откуда это такая девушка в наших палестинах взялась. Явно же не из "Радеона", я бы про такую знала.

— Ее Никита с собой привел — неохотно сказал я — Из моих она, из редакции.

А что тут сделаешь? Все равно докопается, не сегодня, так завтра.

— Вон оно что. Ну, тут Никите не перепадет, не его это контингент, он, как и ты только по девкам силен — Вежлева покачала головой — А, вообще, интересные у тебя кадры. Ну да ладно, это не страшно. Ты все равно никуда от меня не денешься, а общение с такой женщиной только пойдет тебе на пользу, мне же потом время не тратить на твою дрессировку.

Такое ощущение, что мое мнение вообще не учитывается.

— Да, и еще — Вежлева щелкнула пальцами — Ты ей скажи, чтобы особо по неосвещенным местам не лазила, и по темным улицам не ходила одна.

— Ты про Валяева что ли? — немного перепугался я.

— Да ты что — отмахнулась Марина — Не станет он таким заниматься, самоуважение дороже. Я лицо твоей Вики видела. Вот если бы у нее в нагане настоящие патроны были, так она вас прямо там бы обоих пристрелила, не задумываясь. Я сейчас серьезно. А ну как она настоящие патроны где-то раздобудет?

— Да уж прямо? — не поверил я Марине.

— Не хочешь — не верь — пожала плечами она — Но так и есть. Ты не видел ее лицо, зато она видела твое. Такое не забывают и не прощают. Она, конечно, дешёвка, но самолюбие есть у кого угодно.

— Марин, давай без этих вот фраз, ладно? — попросил я ее — Это твое мнение, я понимаю, опять же — даже кошка может смотреть на королеву, но я живу с этой женщиной, считаю её своей, и мне неприятно…

— Из пустого в порожнее переливаю — Марина вздохнула — Ладно, порезвись пока на воле, с этой дурочкой, у меня сейчас времени нет просто. Человека из тебя потом будем делать.

— Марина, а ничего, что я тут вообще стою? — потихоньку начал закипать я.

— Ой, ой, заволновался — Марина шутливо щелкнула меня по носу — Ты у нас теперь не просто перспективный, ты теперь Стариком отмеченный. Отличная для меня партия — и карьерно, и вообще. А что? Обоюдовыгодный союз — ты получаешь мою поддержку, и в "Радеоне", да и вообще, я использую твой статус, благо, если ты не накосячишь, то очень скоро сможешь подняться высоко. Всем хорошо. Условия брака можем отдельно проговорить, и даже зафиксировать нотариально.

— Я воздержусь — как мне показалось твердо, сообщил я ей — Во избежание.

Вежлева засмеялась и отошла от меня в сторону — к нам приближалсь Вика, пьяненькая, но счастливая.

— Я все-таки попала — сообщила мне она, буквально падая мне на грудь — Попала!

— Это да — подтвердил ее слова я — Ты попала.

Праздник шел своим чередом, кто-то его потихоньку покидал, сочтя, что контрольное время выдержано, кто-то, напротив, вовсю развлекался, закинув за воротник внушительное количество спиртного, свет подубавили, развлекательная программа кончилась, и начались танцы.

— Слушай, ты, куда Елену дел? — грубовато осведомился у меня крепко поддатый Валяев, которого вынесло на меня из толпы танцующих.

— Я? — мне даже не пришлось изображать удивление — Я думал она с тобой. Мы как станцевали, так больше и не виделись.

— Ты имей в виду — Валяев приблизил ко мне свое лицо, дыхнув на меня водкой и ментолом — Это моя добыча, понял? Если Старик тебя выделил, так это вообще ничего не значит. Вас, таких, знаешь, сколько было? Легион. И где они все? Прах и пепел, всегда одно и то же — прах и пепел. Не вставай на моей дороге, смертный.

— Никит, ты в своем уме? — мне стало очень неуютно, было видно, что функционер "Радеона" пьян в хламину — Несешь невесть чего. Вон мое сокровище, под музыку прыгает.

Валяев осоловело повернул голову в сторону кучки танцующих махновцев, в центре которой извивалась не менее пьяненькая Вика, уже без кожанки, но зато с револьвером в руках.

— А, ну да — Валяв потер лицо рукой — То есть, где Ленка ты не в курсе?

— Абсолютно — заверил его я — Зуб даю!

— Смотри у меня — помахал у меня под носом пальцем Валяев и, пошатываясь, ушел в сторону.

Ай-яй, как бы Маринка не ошиблась, он же в сосиску, у него явно с тормозами сейчас проблема. Прижмет Шелестову в углу и все, не дернешься. А мне этого ну очень не хочется, и по жизни, и… Ну вот не хочется, и все тут.

Мой телефон был наверху, в кабинете Азова, а вот Вика свой, помнится, прихватила с собой, она с ним не расстается.

Я подошел к нашему столу, и с удовлетворением обнаружил куртку Вики, лежащую на нем. Есть, есть в аккуратизме определенные плюсы. Вот, например, моя сожительница — даже будучи в хлам, вещь не бросит где попало, а положит ее на свое место. Правда, какое место является "своим" она определяет сама, сообразуясь с какой-то только ей известной логикой, но если ее хоть немного изучить, то общие принципы проследить можно.

Телефон тоже оказался на месте — в кармане, и номер Ленки в памяти тоже был — а как без него? Любовь, нелюбовь — телефон быть должен, ибо сотрудница.

— Виктория Евгеньевна — немного удивленно спросила Лена — Чем обязана?

Стереэффекта не возникло, стало быть, не в зале Шелестова.

— Это не Виктория — сказал ей я — Это Харитон.

— Шеф — в голосе Елены появилось какие-то иные нотки — Вот уж кого не ожидала услышать, да еще и с этого номера.

— Да наверху мой телефон — пояснил я ей — Ты где сейчас?

— В такси — Елена немного встревожилась — А что случилось?

— Да ничего не случилось — успокоился я — Вот и хорошо, что в такси, вот и славно.

— Аааа — протянула Лена — Никак кавалер мой беспокоится? Оно и понятно — и билет мне тогда в редколлегию принес, и машинку за мной прислал. Кто девушку ужинает, тот ее и…

— Не то слово беспокоится — мрачно подтвердил ее слова я — Меня уже за грудки хватал — отдай да отдай мне мое.

— А ты не отдавай — помолчав, сказала мне Елена — Не надо.

— Не отдам — неожиданно легко пообещал ей я.

— Вот и хорошо — и в трубке наступила тишина — абонент закончил разговор.

Ладно, все не так уж плохо — Шелестова смылась, с инстинктами там все нормально, Вика, конечно, совсем пошла в разнос, вон как крутится, как бы ей не поплохело, но это не страшно — вряд ли кто-то из махновцев задумает плохое, не те это парни и не то это место. Вежлева, конечно, меня смутила, но это ладно, переживу.

— Киф — ко мне подошел Азов, он тоже был под хмельком, но такие как он, могут бочку выпить и на ногах твердо стоять. Старой закалки человек, таких уже нет, и скоро совсем не будет — Давай, уводи свою супружницу, развезло ее очень, еще чутка и может вразнос пойти, опять накосорезит, как тогда на даче. Таким как она вообще пить не стоит, у них думалка отключается. Парни за ней присматривают, но мало ли, а у нас тут ухарей хватает. Тем более, что она пришла с тобой, и это видели все, а значит она теперь не только доступное пьяное тело, но и рычаг воздействия на тебя. Ты это вообще теперь держи в уме. Всё твое окружение теперь может стать чьей-то зоной интересов.

— Мы одного-то крота поймать никак не можем, а тут еще это — печально сказал я — Вот вы меня порадовали.

— Это ты не можешь — заметил Азов — За всех не говори.

— Вот оно как — заинтересовался я — Стало быть…

— Забирай красавицу — твердо приказал Азов — Я тебе плохое советовал, когда?

— Понял — козырнул я, и, выждав момент, когда закончился очередной трек, ухватил Вику за локоть и подволк к столу.

— Нуууу! — надула губы она — Хочу еще! Нууууу!

— Домой пора — проворковал я — Баиньки Викочке надо, завтра она будет пить хотеть, головушка у нее будет бо-бо.

— Не хочу спать — возмутилась Вика — И домой не хочу, я там все время, ик, одна сижу. Твоя долбаная игра, все она. А я тоже хочу, чтобы весело было и…

— Вик, ты разок уже повеселилась таким образом — жестко сказал ей я — Давай так — я сейчас ухожу. Либо ты уходишь со мной, либо я ухожу без тебя. Выбирай.

— Ты тиран — печально вздохнула Вика — Деспот. Навуходо…ходу…ходор… Ну, ты понял.

— Понял — подтвердил я — Пошли.

— Мальчишки! — заорала она неожиданно — Уууууу! Вы все классные!

— Вика — ответили махновцы — Пока! Заходи, если в наших краях будешь! Анархия — мать порядка!

Вика что-то еще бессвязно кричала, махала руками и рвалась танцевать все то время, что я тащил ее к лифту.

В лифте она решила сменить вектор развлечений, в ее бедовой головушке что-то щелкнуло и переключилось, видимо, сработали какие-то стереотипы, и она попыталась прижать меня к стенке несущейся вверх кабины, запустив ладонь под ремень штанов.

Опыта большого в подобных вещах у нее явно не было, поскольку пролезть ладонь пролезла, а вот дальше ей орудовать было несподручно. Вика расстроилась такому повороту событий, и даже захлюпала носом, оседая на пол лифта.

— Ничего, потом практикум устроим — заверил ее я, поставил на ноги, дождался открытия дверей, и, подперев плечом, поволок по кридору к кабинету Азова.

Вика не угомонилась, долго резвилась в кабинете, размахивая предметами туалета и предлагая мне разнообразные утехи, я даже позавидовал Илье Палычу, которому завтра будет гарантировано отменное зрелище, поскольку в том, что здесь все пишется, я даже не сомневался. Через какое-то время она все-таки утомилась, села на стул и, вроде как, даже задремала.

— Эк ее разморило — отметил с уважением Алексей, когда я погрузил что-то бормочащую Вику на заднее сидение — Сразу видно — отдохнула на совесть.

— Пьяница мать — горе в семье — пробурчал я, вспоминая взгляды и улыбочки девочек на ресепшен, которыми они проводили нашу парочку. С учетом того, что я довольно небрежно застегивал викины пуговицы и крючочки, у меня не было уверенности в том, что все сидело на ней так, как должно. В конце концов, я годами оттачивал умение все это снимать, а не одевать.

Алексей промолчал, и машина двинулась к выезду из гаража. Вика засопела посильнее и прижалась ко мне.

В городе снова закружился снег, становясь все сильнее и сильнее. Время подходило к полуночи, машин уже почти и не было, люди набегались по магазинам и сейчас занимались каждый своим делом — женщины обсуждали по телефонам, как подросли цены к Новому году, мужички уже употребили водочку, купленную к праздничному столу, мотивируя это тем, что –

— Ну, надо же проверить — не паленая ли?

Девушки тщательно и трудолюбиво паковали подарки в хрусткую цветную бумагу, которая была аккуратно сложена в их шкафах, она осталась от подарков, которые в течении года дарили им, а молодые люди… Нет, они такой ерундой головы не забивают, они занимались тем же, чем и всегда — каждый своим. Например — играли в "Файролл".

Мои мысли перешли в плоскость игры. Вот кто его знает, что там сейчас происходит? А если Лорды Смерти добрались до моей деревни? А если Мак-Пратты туда нагрянули? Хотя последнее не так опасно, уж очень там много у меня народу скопилось, и какого — и северяне, с которыми надо было бы продлить договор, и инквизиторы, и Лоссарнах с остатками гэльтов. Отобьются.

А вообще многовато у меня скопилось квестов. Кроме клановых дел и возведения на престол Лоссарнаха, еще есть Барон с его притязаниями на жилплощадь некроманта, лук, лежащий гдо-то в подвалах этой самой нехорошей квартирки, и необходимый Хассану ибн Кемалю, который, в свою очередь должен привести меня к третьей части ключа. Да и квест выданный орденом, на предмет выяснения того, кто же рыцарей в расход выводит, сбрасывать со счетов не стоит, не те это люди, чтобы о моем слове забыть, раньше или позже напомнят.

Вот сколько всего у меня накопилось, все такое нужное, все такое важное, и только одно неясно — когда и как я все это разгребать буду. И что-то надо по Касимову решать — там капсулы нет, а обязательства перед кланом у меня есть.

— Что-то не так — сказал негромко Алексей.

Машина остановилась, и я увидел, что вот так, за раздумьями, мы до дома доехали.

— Что не так? — уточнил я и посмотрел в лобовое стекло.

Все как всегда — ночь, улица, фонарь, подъезд. Ну, лампа над входной дверью как всегда перегорела, так это дело обычное. А может, и не перегорела, может, разбили ее.

— Подъездная лампа не горит — уточнил Алексей.

Я высказал свои предположения, но Алексей покачал головой –

— Если что-то не так, значит надо пойти и проверить. Сидите здесь, из машины не выходить. Олег, если что, ты знаешь, что делать.

Водитель молча кивнул, завел машину и сделал разворот в сторону дороги, встав задом к подъезду.

— Я хочу — внезапно проснулась Вика и прошептала мне на ухо свое пожелание.

— Потерпи — сказал я ей — Вот все у тебя не ко времени.

— Ну что, я виновата, что ли? — Вика захлопала сонными глазами.

Алексей походил вдоль машин у подъезда и, наконец, нырнул в него.

— Вот умеет ужас нагнать — я тоже занервничал — Елки-палки!

Молчаливый Олег достал пистолет и дослал патрон в ствол. Вика увидела оружие и оживилась.

— А у меня тоже такая штучка есть — она покопалась в сумочке и достала из нее наган.

— Ты чего, его сперла? — ужаснулся я.

— На память подарили — обиделась на моё предположение Вика — От чистого сердца.

— Офигеть — я отобрал у нее револьвер и убрал в карман своего пальто — Не гунди, это игрушка не для женщин и детей.

— Тихо! — неожиданно сказал Олег — По-моему стреляли.

Дверь подъезда распахнулась, и из нее вышел Алексей. Он немного шатался, в одной руке у него был пистолет, другой он зажимал шею.

— Твою мать! — пальцы Олега, сжимающие руль, побелели.

Алексей отошел от подъезда шагов на пять, до машины оставалось всего ничего, уже было видно, что сквозь его пальцы из шеи течет кровь.

— Надо же помочь! — взвизгнула Вика, я рванул дверь машины, но она оказалась заблокирована. В это время на фигуре моего телохранителя скрестились лучи света — это были фары внезапно заурчавших моторами машин.

Он взмахнул пистолетом, приказывая нам уезжать, и больше он ничего сделать не успел, поскольку сразу несколько пуль рванул его куртку на груди и на боку. Он упал на колени, не выпуская пистолета из рук.

— Ааааа! — прижала руки ко рту Вика, когда машина газанула прочь от моего дома, который окончательно перестал быть крепостью.

В заднее стекло, сквозь хоровод снежинок, я успел увидеть, что Алексей завалился на бок и что к нему подбегают какие-то черные тени.

— Дяденька, быстрее — жалобно попросила Олега окончательно протрезвевшая от страха Вика, но он и так давил педаль в пол.

Я дернул руку с часами вверх, и на свою голову снова обернулся, моментально пожалев об этом. Лучше было этого не делать, я не увидел бы тогда ярких фар машин, следующих за нами.

Глава девятая
В которой герой пробует убежать от судьбы

— Олег, за нами кто-то гонится, и подозреваю, что это не слишком хорошие и добрые люди — по возможности спокойно сказал я молчаливому водителю, который слился с рулем.

— Вижу — лаконично ответил Олег, чем меня совершенно не успокоил.

— Кто гонится? Где? — переполошилась Вика, уставилась в заднее стекло, после осела на сидении и свернулась клубочком. Ей явно было страшно.

— Вик, да успокойся ты — попытался приободрить ее я — Не догонят они нас, а если и догонят, так им я нужен, а не ты.

— А на что мне я, если тебя не будет? — тихонько сказала Вика.

Мне неожиданно стало неловко — по-хорошему, во всю эту свистопляску втравил ее я. Если бы не мои похождения, то жила бы она себе спокойно, без всех этих приключений. Хотя, с другой стороны и без карьерного роста.

— Не догонят они нас — заявила вдруг, моя валькирия — У нас водитель лучше.

Машина взревела, будто услышав ее, и рванула вперед.

— Куда смотрит ГАИ? — поинтересовался я у своих спутников — Тут вот буквально погоня происходит, а они ни сном, ни духом. Где все эти "виу-виу" над крышей и "Автомобиль, остановитесь"?

Мне никто не ответил, поскольку вопрос был более чем риторическим. Ну, едут несколько машин — и чего? Никто же не стреляет, скорость особо не превышает. Да и откуда взяться "гайцам" в переулках, по которым петлял Олег? Это не Кутузовский проспект и не Ленинский, тут ловить некого. Что до обывателей — пластиковые окна творят чудеса звуконепроницаемости. Да и ночь на дворе…

Баммм! Баммм! — хлопнуло что-то по заднему стеклу и вроде как по багажнику. Сглазил. Теперь стреляют.

— Отчаюги — проворчал Олег — Шмаляют в белый свет как в копеечку.

— Уууу — тихонько заскулила Вика. Ей было очень страшно.

— Пуленепробиваемое? — уточнил я и водитель кивнул.

— Ну и славно — выдохнул я и хлопнул ладонью по взъерошенной голове моей подруги — Не вылезай отсюда. Береженого бог бережет.

Я посмотрел на часы, которые вроде как должны быть чем-то вроде спасательного круга, но пока никак не подтвердили этого звания — уже, поди, минут пять прошло после активации, а толку шиш. Ни кавалерии, ни танков, ни поддержки с воздуха — ничего. Даже по телефону никто не звонит, не интересуется — ты вообще жив, приятель?

Банг! — щелкнула еще одна пуля.

— Вот же твари — ни с того, ни с сего захлестнула меня волна гнева. Алексея похоже, что убили, нас как зайцев травят, вот же хрень. И не сделаешь ведь ничего. Я в приступе злобы саданул кулаком по сиденью, попав по карману, и ударившись о какой-то предмет, в нем лежавщий.

— Наган — обрадовался я. Тьфу ты, только убрал и уже забыл. Ну, муляж, конечно, но лучше, чем ничего.

Банг! Банг!

— Однако, по колесам начали бить — Олег вдавил педаль газа в пол — Плохо дело.

Я оскалился и опустил стекло.

— Не стоит — невозмутимо сказал Олег — Не лезь.

— Да я и не смогу вылезти — хохотнул я, просто-таки физически ощущая, как надпочечники толкают адреналин мне в кровь — Придержать-то меня нежно за ноги некому!

Да я в это окно по пояс бы и не пролез. Но вот голову с рукой высунуть смог и раза три саданул, не целясь в черный джип, который был совсем недалеко от нас.

Я даже не успел заорать что-то вроде "Получи фашист гранату", как собирался изначально, поскольку сквозь снежную пелену увидел, как у висящей на нашем хвосте машины погасла одна фара, сама же она вильнула в сторону и воткнулась в фонарный столб.

— Ё! — вытаращил глаза я и нырнул обратно в салон.

— Ловко — одобрил мои действия Олег — Может, еще одну так погасишь, тогда точно оторвемся! Ты где стрелять учился?

— Нигде — ошарашенно сказал я — Из нагана я вообще в первый раз в жизни стреляю. И вот что я вам еще скажу — чтобы холостыми патронами фару разбить, так я про такое даже и в книжках не читал.

Я откинул дверцу и вытряхнул из барабана на ладонь пару патронов. Один был с уже пробитым капсюлем и пах чем-то кислым, скорее всего сожженым порохом, второй же был вполне себе такой симпатичный, золотистый, с аккуратной пулькой, утопленной в гильзу.

— Вика — я показал девушке патрон — Зая моя, ты где этот пистолетик взяла?

— Подарили, я же тебе сказала — Вика икнула — Подошел один из наших анархистов, в папахе, в усах, и говорит — на вот тебе на память, очень ты дивчина шебутная, как сестренка моя. Я и взяла.

— Офигеть — вытер лоб я.

Хорошо, если только фару разбил. А если я там кого наповал уложил? Чего машина-то вбок вильнула? Главное, как я вообще в неё попал? Помню, в старые спокойные времена довелось мне побывать в военной части под Канском, что в Красноярском крае, там дали из пистолета пострелять, так я, даром что трезвый был, ни разу в мишень не попал. Даже в краешек. А тут… Блин, блин, блин… Только этого мне и не хватало!

В этот момент случилось сразу два события — зазвонил телефон, и Олег заорал –

— А вот теперь все будет хреново, они нас обходят, сейчас прижимать к парапету начнут!

Оказывается, мы выскочили из переулков на одну из московских набережных, не слишком-то посещаемую народонаселением и летнею порой, а в зимнюю ночь так и вовсе безлюдную, и даже безмашинную, и это было нашей фатальной ошибкой. Два джипа усилено нас толкали прямиком к ограждению и их намерения не вызывали никаких сомнений.

— Олег, давай, давай, родной — попросил я водителя и снял трубку — Да!

— Харитон Юрьевич, тут ваш маячок сработал — спросил у меня немного вальяжный голос — Случайность, надо думать? Вы же уже дома должны быть?

Через немного запотевшее стекло я увидел тонированную черноту надвисшей над нашей машиной джиповой глыбы.

— Какая случайность? — буквально заорал я — Алексей, мой телохранитель, скорее всего уже мертв, нас зажали на набережной и вот-вот отправят поморжевать! Я за здоровый образ жизни и за обтирание холодной водой, но не настолько же!!!!

— Я понял вас — голос в трубке моментально поменялся, звонящий явно слетел с волны расслабона — На какой вы набережной?

— На Дербеневке — проорал я — Павелецкий за спиной, номер дома не знаю!

— Нам не нужен номер дома, сигнал зафиксирован — четко доложила трубка — Сколько машин вас преследует?

— Две — мне стало немного спокойнее, по крайней мере, про нас уже знают — Было три.

— Ни при каких обстоятельствах не снимайте часы — приказал мне голос — Пеленг взят.

И мой собеседник повесил трубку. Неожиданно, надо признаться. А поуспокаивать меня, а сказать что-то вроде "Держись, браток!"?

Борт нашей машины скрежетнул по ограждению.

— Все — Олег был мрачнее тучи — Еще пара минут и нам кранты.

— Я не хочу вот так умереть — Вика сказала это как-то даже спокойно — Захлебнуться вонючей водой городской реки…

— Какой водой? — Олег крутанул руль, пытаясь выскочить из тени джипа — Нас просто прижмут к ограждению и заблокируют, после чего… Не знаю, чего потом будет. Может, застрелят, может с собой заберут. Мне в любом случае кранты.

— С чего ты взял? — я снова открыл дверцу нагана, вытряхнул из него все патроны и три отстрелянных гильзы убрал в карман. Подальше положишь — поближе возьмешь. После зарядил оставшиеся патроны в гнезда барабана, подумав о том, что лучше бы его больше в дело не пускать. Ну, вот не уверен я, что готов стрелять в живого человека, даже при условии того, что он будет стрелять в меня. Это только в кино неумеха вот так запросто может завалить сурового коммандос-профи, а в жизни — да фиг вам! Вон у нас водитель-ас, и то зажали по полной, как петух курицу у забора.

— А нафиг им свидетель? — Олег пожал мощными плечами — Ты им нужен, девчонка твоя тоже пригодится, чтобы если что, тебя ей шантажировать, а я… Балласт и ненужный свидетель. Ладно, выбора все равно нет. Держитесь, сейчас попробую уйти налево, если скомандую валить из машины, то сразу подрывайтесь и ходу.

— Да куда валить? — Вика вытаращила глаза.

— Куда подальше, во дворы — Олег был очень сосредоточен — Не довез я вас до Чертаново, но тут уже не так и далеко. Отсидитесь в подъездах, потом машину поймаете, а еще лучше открытия метро дождитесь. Леха бы лучше объяснил, да где теперь тот Леха?

— Ты это — я понял, что себя водитель со счета уже списал — Не дури, Олег!

— И — эххх — руль даже скрежетнул от того, как его вывернули, а после металл заскрипел о металл.

Джип, который нас практически уже заблокировал, немного развернуло, и наша юркая машинка почти успела выскочить в образовавшуюся брешь, почти — но не совсем.

Мощный удар сзади практически протолкнул автомобиль через всю дорогу, и он со всего маха ударился об основу теплотрассы, взрыхлив снег и порядком тряхнув всех пассажиров в нашем лице.

— Из машины — деловито сказал Олег, открывая дверь со своей стороны — Бегом отсюда!

Он вывалился на снег и несколько раз выстрелил в фигуры, которые бодро выпрыгнули из джипов, остановившихся на набережной.

— Бегом! — еще раз крикнул он — У вас минуты три, максимум пять.

Несколько пуль хлопнули в дверцу машины, Олег ответил серией из трех выстрелов.

Я слышал перестрелку еще пару минут, пока не забежал в один из дворов. Дома и ветер гасят звуки, хотя, может, дело уже было и не в них, может, просто стрелять больше было некому.

— Куда мы бежим? — уточнила у меня Вика, тяжело дыша.

— Куда подальше — я потащил ее за собой, пересекая двор — Наше дело сбить со следа тех, кто за нами гнался.

И вот здесь нам повезло, это был район, который блистал архитектурой шестидесятых годов еще того века. Москва, конечно, не сразу строилась, но уж если это дело начиналось, то застраивалась она сразу типовыми районами. Вот и здесь была такая типовая застройка, конца шестидесятых — уже не "хрущевки" первой волны, которых в Москве почти и не осталось, но еще и не высотки — "брежневки". Просто длиннные многоподъездные дома кирпично-грязного цвета, неотличимые один от другого. И это было здорово, поскольку в отличии от тех же самых "брежневок", подобные дома строили не точечно, по две-три штуки, их строили помногу, и что важно — с дворами, смыкающимися друг с другом. Затеряться в них вполне возможно.

— Может, лучше в подъезд? — пропыхтела Вика, которой было очень тяжело бежать — и каблуки, и нервы, и отходняк… Бедная моя девочка.

— Нет — ответил ей я — Это не Питер, в Москве домов с проходными подъездами нет, а чердаки все закрыты на замки. Подъезд — это ловушка без выхода.

— Да откуда они узнают, в каком из них мы спрятались? — девушка ойкнула, запнувшись о корень огромного куста сирени — я решил не бежать по освещенной дороге, а срезать дорогу через кусты. Сажали эту сирень еще новоселы шестидесятых, а спотыкаемся о ее корни мы, им красота, нам проблемы. Плохо, что следы останутся, впрочем, снегопад усиливается, глядишь, и не заметят.

— Я даже не стану моделировать ситуацию — пресек я обсуждение этого вопроса.

В кармане у меня завибрировал телефон. Номер был незнакомый.

— Харитон Юрьевич, ну что мы с вами будем в казаки-разбойники играть? — как-то немного лениво обратился ко мне кто-то. Впрочем, этот кто-то явно и был тем самым человеком, который за нами гнался — Мы все равно вас найдем, не сегодня, так потом, смею вас заверить, что так оно и будет. Уже есть жертвы, вон ваш телохранитель, потом вот этот смелый, но глупый парень. Джипы мы из-за вас повредили, причем один серьезно. Кто-то очень хорошо стреляет, так лихо загнать пулю под капот… Я к чему это все — может, не будем дальше все эти гонки с препятствиями продолжать? Я знаю, что вы в этих запутанных дворах, и у вас есть шанс улизнуть, но не такой уж и большой, поверьте мне.

— Киф — страшым шепотом произнесла Вика и ткнула пальцем в том направлении, откуда мы прибежали. Где-то там, в снежной пелене появились черные фигуры, человек пять. Они явно искали нас.

— Я все-таки попробую — сообщил я неизвестному — Но вообще вы меня расстроили. Это, стало быть, мы только джип вам повредили, из вашей братии даже никого не подстрелили?

— Какой вы кровожадный — бархатно рассмеялся мой собеседник — Вам мало тех, кого ваш телохранитель в подъезде застрелил?

— Мало — моя душа встала на место, не убил я никого. Фффух — Всех бы вас под дерновое одеяльце упаковать. Ну да дайте срок!

Я отключил телефон, вынул из него симку, сам же аппарат со всей дури саданул о стену дома, за которой мы стояли. Все, по нему нас не отследишь. Хотя, теперь я не смогу узнать, что по поводу текущей ситуации думает безопасность "Радеона". Может, поторопился я? Да и Викин телефон по сути надо раздолбать…

— Ты чего? — Вика уставилась на меня — Зачем вещь разбил хорошую? Мы ж тебе его недавно только купили?

— Отдышалась? — спросил я у нее, проигнорировав ее вопрос.

— Ну да — Вика шмыгнула носом — Но я промокла, у меня тушь потекла, я замерзла и писать хочу.

— Ишь ты, сколько у тебя желаний — сообщил ей я — А у меня всего одно. Я хочу, чтообы мы с тобой просто добрались до безопасного места — и больше ничего. Будет тебе там и тепло, и сухо, и туалет, и кружка кофе, и даже радушие хозяев. А самое главное — будет шанс выжить.

И мы снова побежали. Мы крутились по дворам, причем, я благодарил свою веселую юность, в которой я достаточное количество времени потратил, ошиваясь в подобных местах. Ночные московские дворы — это как лес. Вроде вперед идешь, а по сути на одном месте кружишь.

— Куда мы бежим? — минут через двадцать устало спросила Вика, явно совсем обессилев — Ну куда?

— Не куда, а от кого — ответил ей я — За нами гонятся плохие люди, ты не забыла?

— Да они нас давно уже потеряли — Вика явно в этом не сомневалась — Ты ведь и сам, небось, уже не знаешь, где мы находимся.

— Где-то в районе "Павелецкой" — ответил я — Это, правда, очень приблизительно.

— И в чем тогда смысл? — Вика дрожала — то ли от холода, то ли от отходняка, то ли от страха. Но по голосу было слышно, что она не истерит и не в претензии, она правда хочет понять, что мы делаем.

— В том, что сидя на одном месте мы рискуем быть обнаруженными — пояснил ей я — А пока мы двигаемся — мы имеем шансы быть не найденными. Плюс, мы уходим все дальше от того места, где были. Может этим упырям надоест нас преследовать, и они оставят нас в покое. И наконец — нам не так холодно. Мороз невелик — а стоять не велит.

— Господи, как я хочу домой — с тоской сказала Вика, уцепилась за мою руку, и мы снова двинулись вперед по заснеженной дороге — Пусть даже это будет Касимов. Там тепло, там мама…

— Если что — беги — я заметил три крепкие фигуры, идущие нам навстречу, и опустил руку в карман пальто, взведя курок нагана. Вот сейчас и проверим, кто я — тварь, понимаешь ли, дрожащая или человек, который сможет выстрелить в нужный момент.

— Никуда я не побегу — твердо сказала Вику — Куда мне бежать? Плутать до утра по этим дворам? Нафиг, я слишком устала. Вряд ли нас станут убивать, а если даже и так, то и черт с ним.

Я сжал рукоятку нагана, испытывая это чудное чувство, свойственное всем мирным людям. Дай им в руки даже ножик из плохой стали и назови его оружием — и они будут уверены, что смогут постоять за себя. И неважно, что они не знают правил ножевого боя или никогда в жизни не стреляли, они уверены в себе на все сто. У них же в руках оружие, как же по-иному.

Думаю, что эти крепкие парни пристрелили бы меня раньше, чем я даже шевельнул пальцем в кармане. А может и без пальбы бы обошлись, поскольку в отличие от меня, их учили искусству защиты и нападения.

— Спокойно, Харитон Юрьевич, мы от Азова — сказал один из них, выставив перед собой руки — судя по всему, мое лицо было достаточно озверелым — Мы за вами.

— Только за ним? — неожиданно пошутила Вика, лицо которой застыло в маске усталости — Я не в счет?

— Ну, что вы такое говорите? — двое ребят как-то очень ловко окружили нас с боков и заставили приспособиться к их шагу, еще один из них страховал нас сзади.

— Докажите, что вы те, за кого себя выдаете — придержал я Вику, не вынимая руку из кармана — Я хотел бы услышать подтверждение этому от кого-нибудь знакомого.

Правый сопровождающий кивнул, вынул телефон, набрал какой-то номер, что-то негромко сказал в динамик и протянул трубку мне.

— Вот.

— Киф, это ты? — голос Азова заставил ледышку, застывшую внутри меня немного подтаять.

— Илья Павлович — я чуть не прослезился.

— Это мои парни, давай, иди с ними, не беспокойся, теперь все будет нормально. Мы ждем тебя здесь.

— Мы их нашли — сказал тот, что был справа, судя по всему в микрофон-наушник, забирая у меня свой телефон — Всё, возвращаемся к бортам.

Уж не знаю, что ему на это ответили, никакого привычного мне по фильмам микрофонного шипения и обрывков слов я не услышал, но минут через семь-десять мы вышли к тихому переулку, в котором стояло около шести больших машин и даже один микроавтобус, у которых суетились люди.

— Харитон Юрьевич — ко мне подошел смутно знакомый человек в кожаном плаще. Я вроде его видел в компании с Азовым, когда мне по почкам надавали — Как вы?

— Хреново — честно ответил ему я — Причем крайне. Да я ладно, но вот моя жена, она промокла, устала, напугана. И еще ребята — Алексей, он у дома остался, а Олег — на набережной, тут ехать всего-ничего, надо бы…

— В тепло, Виктория Евгеньевна, в тепло — скомандовал девушке кожаный, явно давая мне понять, что последние слова он слышал, но это не моего ума дело и комментариев от него по этому поводу ждать не стоит — Давайте-ка, садитесь вон, в автобус. Там вроде как есть плед какой-то.

— Держи — Вика сунула мне в руки сумку, которую умудрилась все это время протаскать с собой и неожиданно шустро простучала каблучками куда-то за угол дома. Господи, как она на них бегала-то?

— Шестой, Двенадцатый — было скомандовал кожаный плащ, но я его остановил –

— Не-не-не. Она сейчас вернется. Незачем ей мешать.

Кожаный кивнул, но те двое все равно держали угол дома, за которым скрылась Вика под контролем, пока она не появилась.

— До чего я докатилась? — посетовала девушка, подойдя к нам и забрав у меня сумку — До такого дело не доходило даже в самые лихие годы.

— Всякое бывает — тактично сообщил кожаный — Жизнь — она такая штука, припрет — крутиться будешь по полной. Давайте-ка, идите в автобус. И погреетесь, и мне поспокойнее будет.

Вика залезла в теплый салон и блаженно охнула –

— Господи, как же хорошо! Еще бы чаю горячего — и я буду счастлива. Вот что я тебе скажу, милый — все-таки люди порядочно зажрались. Мы совершенно разучились ценить привычные мелочи быта, такие как тепло и кипяток.

Меня же начало подтряхивать, начался отходняк. Такое у меня свойство организма — как нервное напряжение спадет, так меня знобить начинает, и жрать хочется.

— А может коньячку? — к нам в салон залез кожаный — По паре глоточков?

— Я — за! — Вика подняла руку и глянув на меня, пояснила — Исключительно в профилактических целях.

— Я пас — не хотел я коньяку. Я вообще ничего не хотел, кроме одного — чтобы тогда, летом, меня Мамонт в редакции не нашел и отдал задание по статьям про игру кому-нибудь другому. Сколько всякого тогда не произошло бы — например, Алексей жив остался бы тогда, и Олег тоже. По сути, ребята погибли из-за меня, и осознание этого переворачивало моё нутро с ног на голову. Мне доводилось рисковать своей головой, всякое случалось, но тогда это были только мои проблемы и все убытки по ним были только на мне. А тут — двое хороших, крепких мужиков скорее всего погибли, и то что это было их профессией, ничегошеньки не меняло.

И мне просто страшно, даже невыносимо просто представить, что могло случиться с Викой, если бы нас догнали. Они бы кололи меня, не знаю уж на какую тему, и сто к одному использовали бы ее для соответствующего давления. Не знаю, почему я был в этом так уверен, но осознание было абсолютным. И риск того, что это может случиться, никуда не делся, он был и сейчас. Не знаю, кто это, откуда эти люди взялись, что от меня хотят, но охота началась, и она будет продолжаться, пока меня не настигнут, а значит под ударом все, кто мне хоть как-то дорог. И Вика, и родители, и… И все. Больше у меня никого нет, слава богу. Но и того, кто есть, с лихвой хватит, чтобы мне до конца своих дней пришлось грехи замаливать, случись что с ними.

Вика глотнула коньяку, разрумянилась, достала из сумки зеркальце, глянула в него и сморщилась.

— Да на кого же я похожа? — охнула она.

— На панду — на автомате ответил я. Натура, ничего не поделаешь.

А что, так и было. Тушь потекла, образовав черные пятна под глазами, волосы промокли и висят сосульками. Как есть панда. Ну, может быть, панда-растаман.

— Дурак — Вика надулась и молчала до самого "Радеона".

В здание мы заехали с черного входа. Ну, это я так понял, что с него, я тут не был никогда, но по-другому подземный гараж как-то не воспринимается.

— Вот и стоило отсюда уезжать — немного сварливо отметила Вика, надо отметить, что она, как и все женщины, похоже, уже заблокировала в памяти все ужасы этой ночи. Есть у них, у женщин, такое счастливое свойство психики. Хлоп — и я в домике, я ничего не помню. Везучие…

Лифт остановился и распахнул двери, напротив ресепшен, мимо которого мы проходили всего лишь пару часов назад, веселые, хмельные и вполне довольные жизнью. Вот ведь какая штука выходит — вся жизнь, она как качели — движение — и вот ты наверху, ты выше всех, небо рукой достать можно, но — еще одно движение и земля несется к тебе навстречу с невероятной скоростью, а неба нет, оно скрылось из вида. Вот и нас так же.

— Виктория Евгеньевна, что с вами? — девушка с ресепшен с изумлением уставилась на помятую Вику. Ну да, нет повода не удивиться — всегда изысканно и аккуратно одетая Вика в настоящий момент больше была похожа на бомжиху. Приталенное пальто все перемазано невесть чем, да еще и лишилось половины пуговиц, чулки висят мало не лохмотьями, сапожки все в белых солевых разводах, лицо тоже перемазано. Жуть, да и только.

Хотя кто бы говорил? Я не лучше выгляжу…Да еще и пистолет в кармане есть.

— Киф, приехал уже? — настречу нам вышел Азов, за ним появился Зимин, и буквально вывалился пьяный в хлам Валяев — надо думать, они только что приехали на лифте.

— Опа! — заорал Валяев, увидев Вику — Ничего себе. Вы что в ролевые игры затеяли играться? Джентельмен и проститутка из Уайтчепела? Ну, у вас и фантазии.

— Никита, заткнись — резко сказал Зимин.

— А то чего? — осклабился Валяев — Ты погрозишь мне пальчиком? Или сделаешь "а-та-та"? Аааа, ты полагаешь, что факт того, что сегодня ты попал в малый круг, а я нет, дает тебе больше привилегий? Так это ты ошибаешься, приятель.

— Никита, на Кифа напали — Зимин буквально взял его за грудки — Он чудом не попал в чьи-то руки, и кто знает, что от него хотели нападавшие. Вот я не знаю, и Азов не знает.

— Да что от него можно хотеть? — зареготал Валяев, шатаясь — Не любви же? Да и кому он нужен, посредственность серая. Что до Азова — он в последнее время вообще ничего, похоже, не знает, хотя вроде как по долгу службы обязан.

— Что у трезвого на уме… — многозначительно сказал кожаный, который так и стоял с нами, Азову.

— Так-то на уме — отмахнулся от него безопасник, уже влезший в костюм и галстук. О том, что он пил говорил лишь красноватый цвет лица, Зимин же был попросту трезв — У него его сроду не было.

— Ты что несешь, упырь? — Зимин был менее корректен — Иди отсюда, мизерабль. Проспишься, не забудь извиниться.

— Сам ты — Валяев погрозил нам всем кулаком и пошел к стойке ресепшен — Эй, девчонки, а ну налетай на меня, я нынче добрый. Кто полюбит меня лучше всех, тот получит завтра повышенье! С Горгоной вашей, которая княжеских кровей, я договорюсь, слово аристократа.

— Тьфу, придурок — Зимин подошел ко мне — Не обращайте на него внимания. Ох, Виктория, как же вам досталось, а? И коленки вон ссадили все.

— Это я упала — застеснялась Вика — Так страшно было, Максим Андрасович, и так жутко, ой!

Вика прижала руки к щекам, показывая, как именно ей было страшно.

— Да оно видно — согласился с ней Азов, оглядывая наши помятые фигуры — Главное живыми выбрались. Киф, револьвер, что у тебя в кармане лежит, он откуда?

— Не поверите, Илья Павлович, из вашего хозяйства — я достал из кармана наган, отметив, что безопасник не только приметил, что у меня в кармане ствол, но и определил его марку — Кто-то из ваших орлов его моей жене подарил.

— Они совсем с ума сошли? — Азов возмущенно посмотрел на Зимина — Все наганы подотчетные, на ответственном хранении! Вика, который из них подарил? Опознать сможешь?

— Да вы погодите, Илья Палыч — решил я добить безопасника — Гляньте-ка.

Я достал из барабана патрон и показал его радеоновцам. Зимин присвистнул, Азов побагровел.

— Забавно, да? — я убрал патрон обратно в барабан, достал из кармана штанов платок, аккуратно протер все части револьвера и протянул Азову — Я бы не стал тянуть с разбирательством.

— А я и не буду — Азов прищурился — Сейчас мы вас определим на постой и пойду выяснять, кто это у меня такой щедрый и предусмотрительный.

— Какой постой? — не понял я.

— Обычный — Зимин поморщился — Валяев узнал, что девушки не стремятся его порадовать радостями секса и теперь громко и дотошно выяснял, почему дело обстоит именно так — Вам жить где-то надо? Причем так, чтобы мы не гадали — целенькие вы будете утром, или по частям. Здесь жить пока будете, у нас, в "Радеоне".

— Считай, как в крепости — поддержал его Азов — На полном пансионе, опять же.

— У нас дом есть — хмуро сообщил им я. Не люблю я в гостях жить, есть у меня такой бзик. Даже сейчас, отчетливо понимая, что нет у меня уже никакого дома, по крайней мере, на данный момент, я символически пытался сопротивляться.

— Ну да, у которого тебя два раза поколотили, а сегодня собирались если не пустить в расход, то уж точно попытать от души — саркастически заметил Зимин — Отличный дом. Дом, милый дом!

— А как Алексей? — вспомнив про дом, я вспомнил и про невысокого человека в пуховике, который до последнего момента думал только о том, чтобы жил чужой ему по сути человек — Он…?

— Да — Азов устало потер ладонями лицо — Странно, что он из подъезда смог выйти, шея у него насквозь пробита была.

— Нас в подъезде ждали? — уточнил я.

— А то — Азов вздохнул — Он их всех там и… Ну, понятно, чего, да? Видать, кто-то успел в него выстрелить. А может и не только в шею попали, кто знает? У него броник был, но все равно, еще шесть пулевых, помимо шеи.

— А Олег? — всхипнув, спросила Вика, слезы текли по ее замурзанному лицу — Он как?

— В реанимации — Азов протянул ей платок — Два проникающих, одно с боя, потом, видно, добить хотели, но он парень крепкий, до нас дотянул, и до больницы тоже. Как говорили в моей молодости — гвоздями душа к телу прибита.

Все-таки погиб Алексей. Погиб.

Что-то в моей душе навсегда изменилось. Нет, я видел смерть и до этого, моя профессия такова, что поневоле навидаешься всякого разного. Но вот такой смерти я не видел до этого — чтобы за меня умер кто-то другой, выкупил меня у костлявой по самой высокой цене.

— Эй — мою щеку обожгло ударом. Это был Азов, он смотрел на меня в упор — Заканчивай рефлексировать. Это была его работа, ему за это платили и поверь, очень неплохо. Да, жалко, да, хороший был человек, профессионал. Но он уже мертв, а ты по-прежнему жив. Стало быть, и следует оставить мертвое мертвым, а живое живым, каждому свое. И чтобы я не слышал от тебя всякого бреда, вроде "Ну как же мне теперь по земле ходить?", ясно?

— Илья Павлович прав — положил мне руку на плечо Зимин — Причем совершенно. Кто-то уходит, кто-то остается — так было всегда и пребудет вовеки.

— Ясно — ответил я им — Да вы не волнуйтесь, нормально все будет.

Надо признать, что они и в самом деле правы — внезапно подумалось мне. Да и кем мне был этот Алексей — один из многих людей, встреченных мной на длинной дороге жизни. И если уж он умер для того, чтобы я жил, то надо вспоминать его светло и жить дальше, чтобы жертва его была не напрасной. И стоит ли рвать себе душу, если изменить уже ничего нельзя? Живым — живое, хозяин прав.

— Ну, вот и молодец — Зимин видимо прочел мои мысли, по-моему, же лицу — А теперь пошли наверх, посмотрите свои апартаменты.

— Этого будем с собой брать? — Азов кивнул на Валяева, который решил в этот момент что-то сплясать, аккомпанируя себе залихватским свистом.

— Вот еще — Зимин отмахнулся от него — Какой смысл?

В жилом корпусе были свои лифты, для запуска которых существовал специальный ключ, причем ни какая-нибудь там пластиковая карточка, а натуральный ключ, с дырочкой и всем таким.

— Безопасность — поднял указательный палец вверх Азов — Фиг вражина лифт угнать сможет.

Двери закрылись, и кабина заскользила вверх.

Глава десятая
Про желания и обязанности

— Мне при слове "безопасность" почему-то хочется одновременно и смеяться, и плакать — вдруг сказала Вика — Я себя в ней, в безопасности, уже давно не ощущаю. И то, что сегодня произошло меня хоть и напугало, но вообще не удивило. Точнее удивило то, что мы и в этот раз живы остались.

— Это в мой огород камушек? — нейтрально поинтересовался Азов.

— Да нет — Вика зевнула, у нее явно тоже начинался отходняк — При чем тут вы, вы все, что могли, делали и делаете. Просто нет ее, безопасности-то. Над головой Кифа с самого нашего знакомства все время какие-то тучи клубятся, его как будто как проклял кто-то. То брат ее бывшей зло на него держит, то еще кто-то. Его бьют, в него стреляют, на него нападают. Бедненький мой!

Она уцепилась за мой рукав, ее ощутимо покачивало. Оно и понятно, какой контраст — сначала беготня по темноте и холоду, да еще на нервяке, потом резко тепло и свет, а если еще припомнить то, что она в себя порядочно спиртного закинула… Любого нахлобучит при таких раскладах.

Я ее приобнял, Зимин же в это время наставительно сказал –

— Ну, вы, Виктория, со свойственным вам женским гуманизмом, кое-кого пытаетесь выгородить, а между тем это все серьезные недоработки нашей службы безопасности!

Азов нахмурился, явно ему правда глаза колола, но тут, слава богу, лифт остановился.

— Ты, Илья Павлович, не обижайся — мягко сказал насупившемуся безопаснику Зимин — Понятно, что у тебя кроме суеты, связанной с нашим юным другом, еще миллион и одно дело есть. Но все-таки — сбереги ты его для нас, пожалуйста.

— Если слушать меня будет и самодеятельность к нулю сведет, то выживет — обнадежил меня Азов.

Мы вышли из лифта на мягкий ковролин коридора.

— Как тут миленько — сонно моргнула Вика — Это и есть жилой сектор?

— Натурально, он — подтвердил Зимин — Здесь жить — одно удовольствие. Как у мамы в детстве — и накормят, и напоят и спать уложат.

— Спать — мечтательно пробормотал Вика — Спать… И душ!

— Гостиница, какая бы хорошая она не была, все равно остается странноприимным зданием — скептически заметил я — Свое жилье — это свое жилье.

— Чушь — не согласился со мной Азов — У меня был приятель, так он выкупил квартиру, которую снимал. Какое это было для него жилье, чужое или свое?

— Старый схоласт — отмахнулся от него Зимин — Лучше вот к словам юной леди прислушайся, она дело говорит. Это о том, что нет покоя нашему другу.

— Все только критикуют — проворчал Азов, впрочем, беззлобно — Ладно, чего стоим, кого ждем? Девочка вон на глазах засыпает.

Вика и впрямь совсем размякла, буквально повиснув на мне.

— Вперед — Зимин устремился вперед по коридору — Тут недалеко, за углом.

За упомянутым углом обнаружился стол, стул и стойка, вроде гостиничной. За столом сидела барышня в униформе "Радеона" и читала что-то с экрана телефона, негромко хмыкая.

— Чего пишут? — дружелюбно поинтересовался Зимин, надвисая над барышней.

— Да на "Самиздате" проду к двенадцатой книге "Гремлина" вы… Ой! — пискнула девица, ловким движением убрала телефон в стол, и выдала профессионально-обворожительную улыбку — Максим Андрасович!

— Андрасович, Андрасович — сдвинул брови функционер — Вот я Раисе скажу, чем ты тут занимаешься!

— Несу вахту — игриво сообщила горничная (а это явно была именно она) — Добросовестно и со всем прилежанием.

— Ох, распустился у нас народишко в жилом блоке — повернулся к Азову Зимин — Надо, вот надо будет кого-нибудь публично наказать.

— Запрещено — апатично сказал безопасник — Подсудное дело.

— Ну, премии лишить — не стал с ним спорить Зимин — Впрочем, это потом. Ну-с, моя прекрасная леди, покажите нам номер для этой чудной семейной пары, вам, насколько мне известно, отдали приказ подготовить его для них.

Девушка окинула взглядом наши помятые и испачканные фигуры, в глазах ее секундно сверкнуло сомнение в нашей чудесности, но спорить с Зиминым она не стала, лучисто улыбнулась и, встав из-за стола, приблизилась к нам.

— Для вас были подготовлены двухкомнатные апартаменты, увы, но времени для приведения в надлежащий вид номера с большей площадью почти не было. При этом, если завтра вы изъявите желание перебраться в другой номер, то это не составит особого труда.

Еще не договорив, девушка довольно шустро посеменила по коридору, мы последовали за ней. Вика болталась на моем плече, я фактически пер ее на себе.

— Вот ваши апартаменты — электронная карточка-ключ скользнула по белому прямоугольнику на стене, красный огонек мигнул, сменишись на зеленый.

— О, Вик, обрати внимание — я ткнул пальцем в дверь, где в планку была всунута бумажка с надписью "Х. Ю. и В. Е. Никифоровы" — Шустро, а?

— Выдают желаемое за действительное — пробормотала Вика и измученно улыбнувшись, спросила у горничной — Скажите, а стиральная машинка здесь где-то есть? Я вот немного испачкалась…

— Какие пустяки — всплеснула руками девушка — Не забивайте себе голову. Одежду снимаете, из карманов все вынимаете и в пакет, там, в ванной, их найдете, так на них и написано — "Для одежды". Выставляете за двери и все.

— Вот, хорошо, что напомнили — щелкнул пальцами Зимин — Ты, милочка… Как тебя бишь?

— Людмила — потупилась барышня.

— Ну, так вот, Людочка — Зимин снова щелкнул пальцами — Ты скажи Раисе, чтобы она завтра вызвала к Виктории Евгеньевне кого-нибудь из дамского магазина, у нее наверняка есть связи или знакомства. Личный гардероб леди Виктории некоторое время будет для нее недоступен, как это ни печально, а ходить в чем-то надо — туфли, чулки, платья и прочая амуниция, без которой вам жизнь не жизнь. Не забудешь?

— Нет — Людочка достала из кармашка на переднике блокнот, поставила в нем пометку и посмотрела на меня — Из мужского магазина кого надо?

Я не знал. Вот почистить куртку надо, и помыться тоже, а вот всяких там кутюрье…

— Не надо — махнул рукой Зимин — Нам с этим проще. Постирать, погладить… Да и не будет в ближайшее время Харитон Юрьевич никуда ходить, он в этом здании жить будет. Плюс у нас рост одинаковый, сложение тоже… Я тебе завтра один из своих костюмов пришлю. Новый, ненадёванный. Я как его в Копенгагене купил, так он в шкафу и висит.

— Спасибо, конечно — я поджал губы — А что значит "никуда ходить не будет"? Вообще никуда?

— Мальчики, давайте завтра обо всем поговорим — простонала Вика — Я сейчас упаду.

— И то — согласился Зимин — Да уже и не завтра, уже сегодня. Все, всем спать. Ну, кроме вас, Людочка. Вам не до сна, у вас вахта. Да, и ещё насчет магнитных ключей надо озаботиться будет. Илья Павлович?

— Услышано — подтвердил безопасник.

Когда я вышел из ванной, Вика уже спала. Она проникла в храм чистоты первой, управилась за какие-то десять минут против обычного получаса, добрела до огромной кровати и рухнула на нее как подкошенная. И, конечно же, меня не дождалась, а жаль, поскольку пережженый адреналин все еще бродил по венам, настырно требуя выхода.

Я еще раз осмотрелся в номере, который стал нашим временным убежищем. Если по правде, то слово "номер" мало подходило к этому помещению. Это, пожалуй, что, и впрямь была квартира, я так полагаю, задумка дизайнера была именно такой. Прихожая, две комнаты с обстановкой, кухня с полным набором бытовой техники и продуктовым лифтом — и все немаленькое такое. Когда я увидел то, что называлось на плане этой квартиры "маленькой комнатой" (этот план висел на стене в прихожей) то понял, что эта маленькая комната, она, как моя большая, с кухней и прихожей впридачу, особенно если стены снести.

А вот компьютера тут нет. И сети нет, телефон Вики, прихваченный без ее разрешения, не показал сигнала приема, должно быть она здесь или скрытая, или заблокированная.

Я залез под одеяло и прижался к Вике, которая немедленно повернулась ко мне лицом, при этом так и не проснувшись. Я посмотрел на ее личико, такое серьезное и строгое даже во сне, и внезапно ощутил что-то похожее на нежность, а может жалость… Ох, как ей сегодня досталось. И ведь не разнюнилась, меня не проклинала, не трусила. Неплохая мне женщина досталась, решил я, обняв ее. Женюсь, прав Азов, от добра добра не ищут.

Разбудил нас, так и спящих в обнимку (на удивление просто, не думал, что стану таким сентиментальным и терпеливым) громкий стук в дверь.

— Да открывайте уже — это был Валяев, и, судя по всему, трезвый — Киф, чтоб тебя, ты там жив? Сейчас дверь вышибу!

— Как он мне надоел — сонно пробормотала Вика — Ты себе даже представить не можешь.

— Могу — шепнул я ей на ухо — Но ты так громко о таких вещах не говори. Дома у нас жучки только могли стоять, а здесь они наверняка есть. Так что поосторожней здесь со словами, любимая.

Я, было, собрался пойти открыть дверь, которая уже буквально тряслась под богатырскими ударами, как на мою спину легла горячая рука Вики.

— Как ты сказал? — ясным голосом спросила она.

— Думай, что говоришь — буркнул я, жалея о вылетевшем слове. Нет, я определенно размяк.

— Не то — Вика прижалась к моей спине своим крепким телом — Не то. Ну, как ты меня назвал?

— Никак я тебя не назвал — сам не знаю почему, я расплылся в улыбке.

— Трус — прямо в ухо шепнула Вика — Но хоть раз сказал, мне и этого достаточно. Значит ты так думаешь, а уж говоришь или нет — это ничего, я переживу. Иди ко мне.

— Ты очумела? — я показал рукой в сторону прихожей — Он сейчас…

— Делов-то — Вика спрыгнула с кровати, прошлепала босыми пятками к входной двери и заорала –

— Никита, иди в жопу, не до тебя нам сейчас!

Удары стихли, и Валяев озадаченно, и как-то даже немного завистливо, сказал –

— Оставьте хреновину здесь. Я так понимаю, можно пойти, кофею попить. Люди делом занимаются.

Вика рыбкой скользнула под одеяло и повторила –

— Иди сюда.

И я пошел, не думая ни о чем, потому что хотел этого так, как никогда до этого. Видно многое поменяла во мне эта ночь, да и в Вике тоже, в постели такие вещи ох как видны…

— Я есть хочу — протянула Вика. Ее глаза были напротив моих, она положила подбородок на сложенные руки, а руки находились у меня на груди — И пить. И еще голову вымыть.

— Ну, с головой сама управишься — сказал я ей — А поесть — это по ходу не вопрос. Мне вчера Зимин сказал, что надо позвонить по телефону и просто заказать завтрак. Только не сказал, по какому номеру, но думаю разберемся. У нас здесь продуктовый лифт, так что…

— О еде думать не надо — Вика кувыркнулась на спину, показала мне руку и загнула на ней палец — Квартира огромная, кровать удобная, стирать не надо, гараж под боком… Никифоров, давай скажем, что мы очень боимся ехать домой, а? Я не хочу отсюда уезжать.

— Ну, я не знаю — я подпер голову рукой и с удовольствием смотрел на голенькую Вику, которая разжав кулачок критически смотрела на ногти — Я в гостях жить не люблю.

— А я, когда меня убить хотят, жить не люблю — Вика со скорбью смотрела на обломанный ноготь — И когда тебя — тоже. И потом — ну почему мы не можем пожить здесь хотя бы до Нового года как белые люди, а? А потом поедем к моим, в Касимов.

Тут Вика осеклась, понимая, что данная поездка уже под вопросом.

— Ну, если все будет нормально — осторожно продолжила она — И если Илья Палыч отпустит.

В дверь то ли постучались, то ли поскреблись.

— Как надоели — Вика встала с кровати, потянулась на носочках, закинув руки за голову и заставив меня вновь испытать некий прилив энергии.

— Вик, одевайся и иди на кухню — попросил я ее — От греха. Два раза подряд Валяева в задницу посылать — это перебор.

— Экий ты сегодня — Вика нагнулась надо мной и щелкнула по носу — Неутомимый. Откуда что берется.

Как женщины умудряются чувствовать, что у них над тобой появилась власть? Ну вот как? Они это точно знают, они читают какие-то тайные знаки в наших душах и в некий момент гордо ставят на нас клеймо "Теперь мой, никуда не денется, можно гнобить". Непостижимо.

Вика открыла шкаф, приговаривая –

— Если я права, то здесь должен быть… Ага, вот и он.

Речь шла о халатах. Один Вика одела на себя, плюнув на нижнее белье, второй она кинула мне.

— Открывай этому зануде. Опять сейчас плоские шутки будут сыпаться как горох и перегаром все провоняет.

Нет, ну ты погляди, а? Валькирия…

Никита вошел в дверь, которую ему открыла Вика, и с некоторым уважением посмотрел на нее.

— Ну вы неистовые — помотал он головой — Вчера устроили в городе черт знает что, а сегодня уже зажигаете по полной так, аж в коридоре слышно было.

Был Валяев краснорож, красноглаз и небрит. Перегаром от него не то, чтобы не перло, он просто смешался с запахом мятной жвачки, создав некий промежуточный аромат.

— Кто бы говорил — Вика разошлась — Кто вчера на моего Кифа орал внизу?

— Водка — честно ответил Валяев — Она, проклятая. Я вчера так нахреначился, что половину и не помню уже. Киф, братка, чего, сильно орал?

— Орал не сильно — решил я не жалеть похмельного работодателя — Но оскорблял, было. Слова всякие плохие мне говорил, очень меня ими расстроил.

— Не со зла я — покаялся Валяев — Ты уж прости. А то — давай мировую выпьем? Надежный способ, проверенный!

— Левее заноси — раздалось от дверей. Двое дюжих ребят в комбинезонах заносили в квартиру нейрованну.

— Нет, только не это — Вика схватилась руками за голову — Валяев, это нечестно. Отдайте мне моего мужчину хотя бы пока мы здесь живем!

— Это невозможно — очень серьезно сказал Валяев — У него есть работа, которую он работает.

— Так это моя капсула — я подошел к рабочим и пригляделся к устройству — Ну точно, моя. Вон, угол помят.

— Ну, а то чья же? — осклабился Валяев и потер горло — Так что насчет мировой?

— Перебьешься — в дверь вошел Зимин — Хватит с тебя и вчерашнего. Добрый день, Киф.

— Утро — уточнил я — Доброе.

— Это у тебя утро. Времени почти час дня — Зимин протянул мне одежный чехол, который он принес с собой — На, обещанный костюм. Мало ли, Старик тебя вызовет, еще чего. Пусть он лучше будет, чем его в нужный момент не окажется.

Кокон отнесли в большую комнату, следом за ним в квартиру занесли мой компьютер.

— Вы к нам домой ездили? — уточнил я.

— Конечно — кивнул Зимин — Там все тихо, не волнуйся. В квартире тоже все в порядке, деньги у тебя не украли, двери мы закрыли.

— Тихо — это странно — не поверил ему я — А полиция? Стрельба, трупы, такие вещи просто так не замнешь.

— Просто так не замнешь — согласился Зимин — А вот за деньги запросто. Надо просто знать, кому и сколько вручить. Поэтому не было вчера у подъезда перестрелки, были петарды с их непризвольным взрывом.

— А машину вчера вечером я… — слово "подстрелил" тут не подходило, и я просто помахал пятерней в воздухе.

— Ах, это — Зимин присел в кресло — А это дагестанцы свадьбу играли, в воздух стреляли, согласно своей традиции, и до кучи один из водителей врезался в столб. Вот и все. И никаких погонь не было.

— Лихо — оценил я подход к вопросу.

— Пароль от компьютера скажите — обратился ко мне один из монтажников — Сопряжение надо проверить.

— Не скажу — ответил я ему — Сам наберу.

Вернувшись обратно я застал в комнате все тех же и Вику. Она в одной руке держала фаянсовую кружку с кофе, другой активно махала.

— Я не могу оставить редакцию — втолковывала она смотрящим на нее функционерам "Радеона" — Не могу. И потом — я этим нехорошим людям нужна только в комплекте с мужем. По отдельности я им скорее всего неинтересна.

— Неверно — к нашей компании присоединился Азов — Добрый день честной компании. Неверно рассуждаешь, девочка, ты и одна им можешь пригодиться. Ты что-то да знаешь, ты что-то да видела, опять же — отличный предмет товарообмена или рычаг давления. Так что недооцениваешь ты себя.

— Мне надо ехать в редакцию, у нас новогодний номер на носу — непреклонно заявила Вика — Не на кого мне там хозяйство оставить, нет подходящих кандидатур, отсутствуют.

— Ваш с Кифом недосмотр — отметил Зимин — Плохо, стало быть, кадровую политику ведете, неверно. Производство должно работать некоторое время на внутреннем резерве даже тогда, когда вас нет.

— Ну, ладно, некоторое время все это сможет вытягивать Шелестова — неохотно призналась Вика — Но это не выход.

— Надо ее отпустить — неожиданно сказал Азов — Все равно не отстанет, я таких знаю. У меня дочь такая же.

— И где мы ее потом искать будем? — Зимин покачал ногой.

— Нигде не будем — Азов повернулся к двери — Жанна, Бэлла, зайдите сюда.

В квартире становилось тесно, народу набивалось в неё все больше. Вновь прибывшие оказались двумя очень серьёзными, красивыми и похожими друг на друга молодыми девушками в темных брючных костюмах.

— А, тогда ладно — внезапно успокоился Валяев и переместился из этой комнаты в соседнюю, со словами — Ну, что тут у вас?

— Вика, ты можешь ездить в редакцию, но — Азов поднял палец вверх — Тебя будут сопровождать вот эти две дамы. Ты их слушаешься как меня, понятно?

— Предельно — Вика подошла к одной из девушек и протянула ей руку — Виктория Евгеньевна.

Девушка и глазом не повела, она вообще никак на Викино дружелюбие не отреагировала. Даже прической типа "хвост" не тряхнула.

Вика подержала руку в воздухе, отпила кофе и отошла в сторону. Дурой она себя чувствовать не любила.

— И еще — продолжил Азов — Кроме редакции пока никуда не ездишь, понятно? Пока я лично добро не дам.

— Понятненько — Вика снова отпила кофе — Даже в магазин?

— Тебе все сюда принесут — объяснил ей как ребенку Зимин — Закажи по телефону, пусть доставят все тебе нужное, если надо примерить вещи — вызови сюда, горничных полно, им команду дай, чтобы организовали все. И вот еще — все, что ты сюда закажешь будет за счет компании. Так тебя устроит?

Вика довольно улыбнулась.

— Я понятливая — заверила она Зимина — Все усвоила. От этих девушек ни на шаг, отсюда только в редакцию, и можно заказывать вещей столько, сколько мне нужно. И маникюршу вызвать сюда.

— Вика, не надо никого вызывать — поморщился Азов — В этом крыле есть косметический салон…

— Точно — хлопнула себя по лбу Вика — Меня же водили туда на экскурсию, показывали. Там правда все по специальному допуску…

— Через полчаса принесут — утомленно сказал Зимин — У тебя все?

— Пока да — порадовала его Вика — Пойду поем.

— Стойте — раздался глубокий грудной голос, это ожила одна из девушек. Она достала из кармана визитную карточку и протянула ее мой женщине — За полчаса до выезда вам надлежит проинформировать меня об этом. В противном случае вы рискуете опоздать туда, куда едете, имейте это в виду.

— Я поняла вас — так же проникновенно ответила Вика и ушла в кухню. Без единого слова и жеста. Вот есть в ней злопамятность, вот прямо молодец.

Девушка подошла ко мне и уставилась на мое лицо. Я решил не отставать и тоже выпучил глаза.

— Бэлла, ты его запомнила? — спросил Азов, и девушка кивнула. Вторая девушка тоже изучала меня. Странные они какие-то. Красивые, но красота у них отстраненная, холодная, как октябрьский лес. Там тоже все такое яркое, красочное, но уже неживое.

— Его жизнь крайне важна для нас, учтите это. — отечески продолжил безопасник — Если будет надо — убивайте, но его вытащите. Надеюсь, до этого не дойдет, но если вдруг…

— Приоритет по спасению? — уточнила Бэлла.

— Он — не задумываясь ответил Азов — Без вариантов.

Девушки синхронно кивнули и вышли из квартиры.

— Какие серьезные дамы — посмотрел я им вслед — Прямо мороз по коже.

— Лучших к тебе приставляю — Азов вздохнул — До чего дошло, а?

— Ушли? — из соседней комнаты высунулась нечесанная голова Валяева и опасливо огляделась — Ну и хорошо. Стало быть, все тебе подключили, сеть тоже, так что условия созданы.

— Интернет уже есть? — из кухни показалась Вика, в одной руке у нее была уже вторая порция кофе, во второй большая тарелка с рогаликами и баночками, в которых явно были джемы — Очень хорошо. Пойду заказывать себе одежду и все такое.

Она прошла мимо нас, прошуршала халатом.

— Молодец — одобрительно крякнул Зимин — Уже оклемалась.

— Женщины в этом плане покрепче будут — сообщил всем Азов — У них голова по-другому устроена. Тем более ты ей открыл неограниченную линию по приобретению всякого хлама. Ну, для нас хлама, а для них…

— Да и ладно — махнул рукой Зимин — И заслужила, и нейтрализовали. Тем более что это всего лишь деньги, к тому же небольшие.

— А мне домой, я так понимаю, никак не попасть? — на всякий случай уточнил я.

— Ну а что тебе там делать? — Азов вопросительно поднял левую бровь — Что тебе там надо?

— Бритву, щетку зубную, еще кое-что по мелочи — удивился я — У меня же ничего здесь нет.

— Ты всерьез думаешь, что она про тебя забудет? — Валяев кивнул в сторону комнаты — Смею тебя заверить, что уже вечером, в крайнем случае завтра, у тебя будет ворох всякой разной ерунды, которую ты и будешь раскладывать по шкафам и ящикам до ночи, потому что порядок должен быть. Человек дорвался до халявы, и не просто человек, а женщина. В первую очередь конечно она все закажет себе, но потом облагодетельствует и тебя.

— Тогда ладно — покладисто согласился с ним я — Нет так нет. А сколько мне тут сидеть?

— Не знаю пока — Азов покачал головой — Пока не скажу, что можно выходить.

— У нас просто тридцатого сабантуй в редакции — уведомил я присутствующих — Странно будет и нехорошо сотрудников не поздравить.

— Ну да, ну да — закивал Зимин — Это плохо. А с дыркой в голове куда как хорошо.

— Видно будет — не стал подрубать мои надежды безопасник — Дожить надо.

— Ты давай в игру иди — Зимин встал с кресла — Дел у тебя там много, приоритетные цели ясны, так что в путь. Полтора дня уже не заходил, смотри, на штраф попадешь.

Тут он прав, там, поди, много чего произошло. Но после всего, что было вчера вот так просто пойти в игру…

— Игра — это само собой — заверил его я — У меня еще один шкурный вопрос есть.

— Валяй — Зимин оправил пиджак — Готов выслушать.

— Ну, меня вы спрятали, Вику тоже, это хорошо. Но у меня еще мама с папой есть, как бы с ними чего не случилось? — этот вопрос меня и впрямь беспокоил. Родители — это святое.

— Молодец — Азов показал мне большой палец — Вот все-таки как хорошо, что в наше бездуховное время, когда семья ничего не стоит, ты о родителях помнишь.

— Что молодец — сам знаю — меня насторожила его многословность — По существу дела как?

— Да нормально все по существу — успокоил меня Азов — Не думаю, что их кто-то тронет, сейчас не то время, когда разборки на родных переносят. Вика — да, через нее просочиться можно, да и то, скорее всего ее бы использовали не как рычаг, а как живой "жучок".

— А если все-таки? — упорствововал я, вопрос был принципиальный.

— Приглядывают за ними, успокойся. А через пару дней мы их отправим куда-нибудь на острова, где тепло и пальмы — Зимин подошел к двери — Может они путевку в лотерею выиграют, может еще что-то произойдет, радостное и приятное.

Я внимательно смотрел за их лицами и более-менее успокоился — они не врали, по крайней мере, вроде как верили в то, что говорили. Хотя, кто я такой, чтобы пытаться что-то прочесть на их лицах.

— Я же могу им звонить? — мне так спокойнее будет, если стариков услышу.

— Ты что, в тюрьме? — даже возмутился Валяев — Звони, пиши, хочешь, можешь даже им денег выслать. Дурдом какой-то!

Ладно, перегнул я палку. Вон и Зимин нахмурился. Нивелируем ситуацию.

— Олег как? — спросил я у Азова, тоже засобиравшегося на выход.

— Жив — безопасник улыбнулся — Крепкий парень, возьму его в штат, как оклемается.

— Привет передавайте — попросил я его — Ну и апельсинок от моего имени отвезите, если не сложно.

— Не вопрос — Азов подмигнул мне и вышел из комнаты.

— Давай, давай — подогнал меня Зимин — Не трать время.

— Просто странно это все — поделился я с ним своими переживаниями — Вчера все эти перестрелки, погони, а сегодня вот так, играться. Абсурд какой-то.

— Киф, что за рефлексия? — Зимин с изумлением на меня взглянул — Вот уж не ожидал совершенно. Ты еще ударься в рассуждения по поводу какой-нибудь ерунды вроде слезы ребенка или защиты диких животных. Иди и играй, это твоя работа. Прости, если прозвучит резко, но ты за это получаешь нашу поддержку, и все что к ней прилагается.

Ну да, у каждого есть свое место и мне было на него указано. Никакого раздражения или обиды у меня даже не возникло — все правильно, все по-честному. Я им не друг, не брат, не сват, я наемник.

— Да иду, иду — показал я всем своим видом, что нет никаких обид — Я все понял.

— Вот и молодец — Зимин потрепал меня по плечу и вышел в коридор.

— Слушай, я вчера Шелестову не того? — помявшись, спросил у меня Валяев.

— Да вроде нет — я почесал затылок — Точно нет, она смыться успела.

— Вот и молодец она — с облегчением вздохнул Валяев — А то так, под пьянь не дело, не спортивно это.

Моралист. Дело не в том, что силком, дело в том, что неспортивно. Вот такие у меня работодатели. Добрые и хорошие люди.

И пошел бы я в игру, но у компьютера химичила Вика и кто его знает, сколько бы она там сидела, если бы не принесли карту допуска во все салоны, расположенные в этом крыле — в косметологию, фитнес и еще какие-то, со сложными названиями, там просто так эти слова не выговоришь. Вика поколдовала у клавиатуры еще минут десять, матерясь оделась в какое-то платье, которое ей по требованию доставила горничная, и которое ей было явно тесновато в районе груди, велела мне вылезти на белый свет из "этого твоего корыта" не слишком поздно, ибо она будет скучать, и удалилась.

Я же покурил в туалете — балкона тут не было и лестничной клетки тоже. Было немного стремно, но я, рассудил так, что если что, то это мне с рук скорее всего сойдет. Пока курил, убрал в полупустую сигаретную пачку три гильзы, я их еще вчера припрятал от греха подальше, решив, что все-таки надо будет их потом где-нибудь тихонько утопить. Попутно удивился, что Азов совершенно обошел стороной историю появления у Вики нагана, хотя по всему эта тема должна была стать основной в обсуждении. С другой стороны Азов просто так ничего не делает, не исключено, что он нас по отдельности опросить хочет, это в его стиле.

В конце концов я решил не морщить мозг и полез в капсулу. Все в реале странно и удивительно, но там меня тоже ждут, Зимин прав.

А вот и фиг. Никто меня не ждал. Некому ждать было. Площадь деревни, которая еще полтора дня назад больше всего напоминала базар, была абсолютно пуста. Никого.

— А где все? — недоуменно спросил я у пустоты.

— Так ушли — ответил мне незнакомый голос — Все ушли.

Назад: Глава третья О том, что иногда главное — это вовремя сбежать

Дальше: Глава одиннадцатая О неожиданных открытиях и решениях

Глава восьмая В которой снова палят почем зря

Глава девятая В которой герой пробует убежать от судьбы

Глава десятая Про желания и обязанности