Глава 12, в которой герой подвергается испытанию

Назад: Глава 8, где говорится о жадинах, хитрецах и странных планах

Дальше: Глава 16, рассказывающая о том, что мудрецы не терпят простоты

Глава 12,
в которой герой подвергается испытанию

"Поздравляем! Вы заключили договор с капитаном Дэйзи Ингленд, отныне вы — полноправный член ее команды. Данный договор заключен на один календарный год по игровому времени. Покинуть команду капитана Ингленд досрочно и без штрафных санкций можно в следующих случаях: нарушение капитаном Ингленд кодекса берегового братства (см. раздел "Информация"); невыполнение капитаном Ингленд взятых на себя обещаний; смерть капитана Ингленд; расформирование или переформирование флотилии; смещение капитана Ингленд со своего поста в результате бунта или заговора (если заговор или бунт будет организован игроком, возможно получение дополнительной награды, а также есть возможность получения скрытого задания или цепочки заданий); в случае если капитан Ингленд сама выгонит вас из команды или добровольно вас отпустит. Данный список не является закрытым и варьируется по игровой ситуации".

Ну и штрафы, как же без них…

"В случае если игрок покидает флотилию без согласования с капитаном и (или) по собственному желанию, то он получает следующие штрафные санкции: минус 25 % к репутации у всех нейтральных и дружественных корсарских фракций; минус 7 единиц ко всем характеристикам. По усмотрению капитана в этом случае за игрока может быть назначена награда, и он может стать желанной дичью для всех охотников за головами, находящихся на Архипелаге".

О правах — ничего, зато обязанности — нате вам.

"Обязанности игрока как члена команды пиратской флотилии: принимать участие в боевых действиях флотилии; подчиняться капитану Ингленд и ее офицерам; неустанно овладевать премудростями корсарского мастерства; научиться штопать паруса и затыкать пробоины телами; научиться вразвалочку сходить на берег".

А, нет, вот и права.

"Права игрока как члена команды пиратской флотилии: законная часть трофеев; своевременная оплата ратных трудов, предусмотренная договором; одна чарка рома в день и незамысловатое, но сытное питание; почетные похороны в море (с предоставлением куска парусины и груза, привязанного к ногам)".

Ну и всякое-разное.

"Входя в игру, вы будете оказываться там, где находится капитан Ингленд или большая часть флотилии. В связи с вступлением во флотилию капитана Ингленд вами получены следующие бонусы: + 4 % к получаемому опыту; + 5 % к умению обращаться с холодным оружием; + 2 % к защите от холода; + 2 % к защите от огня; + 3 % к скорости роста умений; + 40 секунд ко времени нахождения под водой; титул "Корсар"; титул "Один из берегового братства". В случае роста авторитета игрока в глазах членов команды список бонусов может быть расширен. По мере роста вашего авторитета в глазах членов команды, офицеров и капитана велика вероятность получения квестов, как обычных, так и скрытых. Важно! Если игрок отсутствует в игре более чем три дня, договор с капитаном Дэйзи Ингленд считается расторгнутым, и в этом случае к игроку будут применены вышеупомянутые штрафные санкции. Если игрок сочтет данное решение администрации неправомерным, он имеет право обратиться к ней с апелляцией, которая непременно будет рассмотрена".

Вах! Сколько всего и сразу мне этот договор принес. На глаз выходит даже поболее, чем в Вольных ротах выдавали.

— Подписал? — колокольчиком прозвенел голос капитана.

— Подписал, — помахал я рукой, которую умудрился заляпать чернилами. Хотя чего тут странного: пером писать — это вам не ручкой. Как Пушкин им еще и рисовать всякую ерунду на полях черновиков умудрялся?

— Куда его определим? — Тревис взглянул на Дэйзи.

— Ну, не к экипажу, дохловат, не сдюжит. — Дэйзи критически осмотрела меня. — В абордажную команду его отправим, к Харрису. Если после первого абордажа выживет, то будет из него толк, а если нет, так, значит, судьба у него такая.

— Понятно. — Тревис махнул мне рукой, подзывая к себе, и собрался куда-то идти.

— Погоди, — остановил нас голос капитана. — Так ты думаешь, что у меня на борту есть еще один человек моего дядюшки, красных муравьев ему в штаны?

— Полагаю, что да, особенно с учетом того, что Хромой явно не сам себя прикончил. Глупо думать, что он выпустил себе потроха из-за мук внезапно пробудившейся совести.

Черт, надо как-то избавляться от привычки говорить с сарказмом. Тут вам не гэльты и не Гунтер, местная валькирия просто мигнет кому-нибудь, и этот кто-то меня саблей два раза рубанет и за борт отправит, снабдив полагающейся мне по договору парусиной, и с причитающимся грузом, привязанным к ногам. Вон как насупилась.

— Ты можешь его найти? — хмуро спросила Дэйзи. — Я не хочу гадать в бою, куда мне смотреть — перед собой или за спину.

— Я могу попробовать это сделать, — честно ответил ей я. — Что точно найду — обещать не стану, а попробовать — попробую.

"Вам предложено принять задание "Крыса на борту". Условие — найти еще одного осведомителя Себастьяна Фирейры, находящегося во флотилии капитана Дэйзи. Награды: 2000 опыта; 1500 золотых или 100 пиастров (на выбор); шейный платок капитана Ингленд; + 5 единиц к репутации у фракции "Корсары капитана Дэйзи Ингленд". Принять?"

Богато тут за квесты отсыпают, хорошо живется на островах, доходно. Но квесты-то однообразные, вон одно и то же по второму кругу пошло.

— Когда, вернее, если я его найду, мне надо сказать тебе об этом или убить его? — решил уточнить я, из задания не было понятно.

— Он мне нужен живым, — быстро сказала Дэйзи. — Нам будет о чем поговорить. И вот еще — мне понадобятся доказательства того, что этот человек точно служит моему дядюшке, это важно.

"Дополнительная информация к заданию "Крыса на борту". Осведомитель Себастьяна Фирейры должен быть жив в тот момент, когда вы укажете на него капитану Дэйзи. У вас должны быть неопровержимые доказательства того, что человек, на которого вы укажете капитану Дэйзи, точно осведомитель Себастьяна Фирейры".

Ну вот, теперь ясно, отчего за квест, не жалея, награду отсыпают. И вдоль надо и поперек, да еще и вокруг да около. Чтобы, значит, и не одетым, и не голым быть, как в загадке того царя. Хотя, по факту, все равно одно и то же, только с вариациями.

— Как скажете, капитан. Но гарантий, что его найду, не дам.

— Да на кой мне твои гарантии? — фыркнула Дэйзи. — Гарантии ты себе оставь, а мне этого гаденыша отыщи.

Она достала из напоясной сумки коротенькую трубку, сунула ее в рот, встала к большому рулевому колесу, положила на него ладошки и неожиданно громко проорала:

— Боцман, трави цепь, поднимай якорь. Курс на остров Медузы. Ловите ветер всеми парусами, проклятые лентяи!

Загромыхали цепи, завопили моряки, сообщая капитанам остальных кораблей, что мы выходим в море, там тоже народ забегал, засуетился.

— Пошли к Харрису, я тебя ему сдам и побегу дальше, — поторопил меня Тревис. — У меня и без тебя дел полно.

Мы спустились с капитанского мостика, где и происходил наш разговор, и пошли по палубе, по которой туда и обратно бегали корсары. Что-то загрохотало, причем очень громко, я даже вздрогнул. Я огляделся и увидел, что это якорную цепь выбирают.

— До этого на кораблях не ходил? — вздохнув, спросил меня Тревис.

— Почему, ходил, — ответил ему я. — Просто не на таких здоровых и от берега недалеко. На Севере дело было, там вообще все по-другому.

— Ну, тут не этот твой Север, — сурово пояснил мне Тревис. — Это Архипелаг.

— Да это понятно, что тут вам не там, — изрек я в ответ избитую истину.

Пройдя через всю палубу, мы подошли к полуюту, насколько я помню, это место называется именно так. Хотя, может, я чего и путаю, в морских делах я не силен. Все мои познания об устройстве кораблей получены в детстве из книг Сабатини и Жюля Верна.

На довольно большой площадке, немного утопленной в корму, сидел совершенно звероподобного вида мужик с абсолютно лысой головой, с бородищей, заплетенной во множество косичек, и с полностью татуированным торсом. Причем все татуировки сплетались в один замысловатый узор. Надо думать, это и был Харрис.

Он сурово смотрел на двух корсаров, также обнаженных по пояс, которые лихо рубились на абордажных саблях. Время от времени он взрыкивал на них густым басом, выдавая преимущественно брань и какие-то междометия.

— Харрис, принимай новенького. — Тревис подтолкнул меня к этому страховидлу. — Капитан Дэйзи его к тебе определила, так что теперь это твоя головная боль.

После таких оптимистичных слов Тревис развернулся и ушел, даже не глянув на меня. Экий мавр, однако! Хотя оно, конечно, надо будет от него подальше держаться, знаем мы таких тихушников. Молчит-молчит, а потом вечерком не заметишь даже, как через борт перелетишь, в набежавшую волну.

— Мясо, — утробно прорычал Харрис. — Свежее мясо. Ты откуда прилетел на наш корабль, птенчик?

— Оттуда, — показал я пальцем на удаляющийся берег — пока суд да дело, мы уже вышли из бухты, возглавив конвой. — Это если про сегодня говорить. А если в мировом масштабе брать, то вообще фиг знает откуда.

— Хрр, — выдохнул Харрис. — Я ни пса не понял, о чем ты говоришь, очень много слов. Что ты умеешь?

— Писать, читать, есть, — начал было я загибать пальцы и тут же кубарем полетел по палубе, теряя на ходу процентов пять жизни.

— Много говоришь, птенчик, — рыкнул Харрис. — Очень много!

— Он не птенчик, — вмешался один из корсаров-поединщиков, они прекратили звенеть железом и подошли к нам, с интересом слушая наш разговор. — Это Красавчик, он давеча Хромого на чистую воду вывел. Ну, я тебе рассказывал.

— А-а-а. — Харрис дернул себя за бороду. — Да, помню. Красавчик, стало быть.

Он задрал лицо к небу и разразился гулким хохотом, от которого мне стало не по себе.

— Значит, вот что, приятель. — Внезапно смех стих, и Харрис навис надо мной. — Сейчас ты будешь драться с Калле, если победишь ты, ну или хотя бы быстро не сдохнешь, то будем считать, что ты кое-как мне подошел. Ну а если победит он…

— То что? — Мне одинаково не понравилось ни то, что эта бородатая горилла замолчала, ни пакостные улыбки собравшихся на полуюте пиратов.

— Ну, иногда в походе нам бывает скучно, а ты такой… Красавчик! — И лысый черт причмокнул губами.

Вот скотина! И потом — куда смотрит "Радеон"? Что за пропаганда насилия и гомосексуализма?! Валяев, чтобы тебе пусто было, это явно твои штучки! Ох, попомнишь ты меня, в следующий раз я тебе слабительного напополам со рвотным в коньяк сыпану. А может, еще и снотворного добавлю!

— Эва как. — Я положил руку на эфес шпаги. — Не припоминаю такого пункта в подписанном договоре.

— Договор! — захохотал Харрис — Договор, вы слышите?

Вокруг нас собралось уже человек десять, это были крепкие мужики с тяжелыми взглядами и изрезанными шрамами лицами. Надо думать, мои потенциальные соратники, хотя они меня как-то слегка напрягали, поскольку я до конца не понимал, что именно они пытаются оценить и с какой точки — с профессиональной или с плотоядной?

— Ладно, приятель, хорош реготать. — Я рассудил, что если здесь что и котируется, то уж точно не приличные манеры. — Кого там надо к праотцам отправить?

— Ишь ты! — Харрис прекратил смеяться. — Прямо вот так к праотцам? Калле, надеюсь, ты уже объяснил, кому что из твоего добра достанется, после того как ты уйдешь в команду к Одноногому?

— А как же, — ответил ему один из тех поединщиков, которые звенели саблями в тот момент, когда я пожаловал пред очи Харриса. — Всем все известно, тебе я, к слову, завещал статуэтку голой бабы, ну ту, что я на Надветренных взял пару месяцев назад. С живыми у тебя, по слухам, не очень-то выходит, так хоть с этой побалуешься! А что, удобно, уютно, спокойно, и слов разных хороших ей говорить не надо.

Окружившие нас корсары разразились хохотом, при этом Харрис смеялся громче других. Сдается мне, что здесь, в абордажной команде, есть свобода слова, надо же.

— Ну, Красавчик, вот его попробуй заколоть своей зубочисткой. — Харрис уселся поудобнее. — А ты, Калле, смотри его не прибей, очень он мне нравится, попа у него как орех! Ну, по крайней мере постарайся этого не сделать.

— Вот уж не знал, что в абордажной команде такие нравы, — хмыкнул я, снимая ремни, ножны и колет. И попортить жаль, если что, да и мешать не будут. — Ну, когда боец провинится, тут ладно, понятно, что ты его наказываешь, что уж теперь. А вот когда ты сам с абордажем прокалываешься, тебя Тревис за ошибку пользует или Дэйзи каким предметом наказывает, ну там ручкой от швабры или еще чем?

Улыбка сползла с лица Харриса, а его рожа покраснела, как борщ. Я не переборщил, часом? При этом раздалось дружное ржание окружающих, которые, похоже, эту скользковатую шутку оценили. А вот нечего меня стращать!

— Р-р-рых! — Харрис повел бордовой шеей. — Шутник, стало быть, да? Я передумал, Калле, подрежь-ка ему язычок, да по полной!

— Надо бы ему кровь пустить, — озабоченно сказал я корсарам, столпившимся на полуюте. — Или краник в голову вкрутить какой, чтобы пар выпустить, вон он, бедолага, как покраснел, не преставился бы!

Я достал шпагу и махнул ей пару раз.

— Пока не посмотрю, как тебя проучат, не помру, — заверил меня Харрис.

"Квалификационное задание. Вам необходимо выиграть бой с корсаром Калле. Победа будет засчитана при следующих условиях: вы выбили оружие из рук пирата; вы провели серию из 5 атак подряд; вы показали такой высокий класс боя, что Харрис его остановил; вы завоевали симпатии команды, и они остановили бой; вы продержались в схватке не менее 20 минут, при этом нанесенный вам урон составил менее 50 %. В случае если вы выиграете, вы получите место в абордажной команде. В том случае, если вы проиграете, вы будете убиты или выброшены за борт, но независимо от того, что именно произойдет, все невыполненные задания, связанные с данной фракцией, будут считаться проваленными. Внимание — вы не должны убивать своего противника, максимально допустимый предел нанесенного ему урона должен составлять не более 50 %. Если вы убьете противника, то сами будете убиты, а ваш договор с капитаном Ингленд будет считаться расторгнутым".

Ну ничего себе! То есть он меня может на ноль множить, а я его — нет? Отличный подход к вопросу. И это все еще и без награды! Просто чума!

— Начинайте. — Харрис, похоже, успокоился, краснота потихоньку покидала его лицо. — Калле, отделай-ка этого хлыща хорошенько, чтобы он надолго запомнил, как лезть в команду к серьезным людям. Ну а коли убьешь его — так и невелика беда, не такой уж он и потешный.

Мы стояли в круге, довольно-таки широком. Похоже, сюда добрались уже и члены экипажа, а не только абордажная команда. С мачты раздался свист — марсовый тоже смотрел на нас. Зрители подбадривали Калле, которому это было вовсе и не нужно, он стоял напротив меня весь такой красивый, поигрывая мышцами и помахивая саблей, причем не абордажной, а палашом, который он где-то успел подхватить. Обидно, я рассчитывал компенсировать недостаток умений длиной клинка.

Корсар со свистом выписал палашом "восьмерку" и сделал выпад, рассчитывая прикончить меня первым же ударом. Да, этот парень, похоже, не будет думать, сколько процентов урона мне можно нанести.

Одновременно с этим в правом верхнем углу возник таймер, который показывал мне время, оставшееся до конца поединка. Долго еще…

Я увернулся от удара и попытался провести ответную атаку, но Калле тоже не дремал, клинки звякнули, столкнувшись, но этим все и кончилось.

Народ галдел, махал руками, давал Калле советы, а я с печалью думал о том, что история всякий раз повторяется — опять поединок, и опять нельзя применять магию. Нет, формально-то — запросто, но если удар будет хорош, да еще и кританет, а до кучи — и с усилением от скилла, то урон, не ровен час, может превысить пятьдесят процентов. И все…

— М-му, му-му, му-у-у! — услышал я знакомое мычание в тот момент, когда пропускал саблю Калле над головой. И точно, это был Просперо с привычной улыбкой на лице. Он поддерживал меня, ну, по крайней мере, мне так показалось.

Калле рубился лихо, ничего не скажешь. Пару раз он задел меня — предплечье и совсем чуть-чуть бок, разок я зацепил его плечо, но это все было несерьезно.

Он беспрестанно нападал, закручивая все новые и новые атаки, он двигался как ртуть, он рубил и колол так быстро, что я еле успевал защищаться, о нападении я уже и не думал. И ведь уровень-то его пониже будет, чем у меня, хоть и ненамного! А если бы вровень был?

Но при всем этом я не ленился комментировать любую его атаку, хоть это чертовски меня и сбивало:

— И это укол? Черт, да моя бабуля Гедран (я так сроднился со старой чертовкой, что можно ее уже считать моей бабушкой) ловчее орудует своими спицами. Может, и ты мне что-нибудь свяжешь, это у тебя выйдет лучше, чем махать клинком! Ну, братец, если ты так будешь двигаться на танцах, то, боюсь, все девки от тебя разбегутся! Поторопился ты статуй подарить Харрису! Слушай, а ты не из землепашцев? Они так же косой машут, как ты саблей. Озимые взошли, вперед, в поля!

Но все это говорилось с доброй улыбкой и не злобно. Толпе на полуюте мои комментарии явно пришлись по душе, потихоньку каждую из реплик начали сопровождать смех и свист. Да и сам Калле пару раз улыбнулся.

Это был мой единственный шанс. Что против этого бойца мне не устоять, и так понятно, двадцать минут продержаться — тоже утопия, а вот понравиться команде — это реально, это можно попробовать. По разговору перед боем я понял, что народ здесь подобрался смешливый, ценящий острое и соленое словцо, а значит, зрителя надо распотешить.

На десятой минуте Калле закрутил мой клинок финтом, вынудил раскрыться, и острие его палаша уперлось в мое горло.

— Черт, жалко юнгу, — просипел я.

— Не понял? — Калле улыбался.

— Да парень явно только-только палубу вымыл, а вот на тебе — кровища и все такое, — оскалился я.

— Молодец, — сказал кто-то из толпы. — Может, и болван, но не трус — это точно.

— М-му, — закивал Просперо, глядя на говорившего, и что-то изобразил руками.

— Харрис, что с ним делать? — спросил Калле.

Лысый великан задумался, глядя на меня. Впрочем, похоже, он всего лишь ждал решения команды.

— Да пусть его, забавный малый, — раздался голос из толпы. — Харрис, надо брать его в абордажную команду.

— Поучи трактирщика ром бодяжить, — резко оборвал говорившего Харрис. — Я еще ничего не решил!

— Да чего тут решать-то? — удивился немолодой пират в дорогом камзоле с золотым шитьем, одетом прямо на голове тело.

— Ладно, принят, — махнул мне Харрис. — Калле, забирай его к себе, во вторую линию.

"Вы выполнили квалификационное задание и получаете место в абордажной группе. Ваша репутация у фракции "Корсары капитана Дэйзи Ингленд" повысилась на 5 единиц".

— Ну и колючий у тебя язык, — очень дружелюбно сказал мне Калле. — Как тебя до сих пор не прибили-то?

— Да пес его знает, — совершенно искренне ответил я ему. — Сам удивляюсь.

Калле заулыбался, хлопнул меня по плечу, натянул кожаную куртку, протянул мне мои шмотки, лежавшие рядом с ней, и сказал:

— Идем, покажу, где ты спать будешь. Ну и вообще корабль посмотришь.

Мы двинулись по палубе, и я все-таки задал Калле вопрос, который меня мучил:

— Слушай, приятель, а если бы я все-таки проиграл, этот лысый демон и впрямь меня бы употребил?

Калле долго хохотал, держась за живот, а после прохрипел, утирая слезы:

— Да ты что! У нас такое не принято, просто это одна из любимых шуток Харриса. У него вообще-то с юмором плохо, и это его печалит, а этот трюк всегда вызывает хохот, вот он и старается.

— Тьфу, шутник! — Видно, мое лицо так перекосилось, что Калле снова захохотал. Похоже, что он вообще был очень смешливый парень.

Калле провел меня по кораблю, давая краткие комментарии, которые зачастую мне ничего не говорили. Ну, что такое мачта, я, конечно, знаю, хотя чем фок-мачта отличается от грот-мачты, я фиг скажу, но словечки вроде "носовой дейдвуд" или "старнпост ахтерштевня", которые Калле бросал между прочим, меня не то чтобы ужаснули, но всерьез озадачили. Впрочем, почти сразу я успокоился, рассудив, что экзамен мне по этим наукам не сдавать, а значит, и повода для печали нет вовсе никакого. Хотя — забавные названия.

Вскоре мы спустились в трюм, который, к моему немалому удивлению, оказался многоэтажным — на одном уровне на гамаках дрыхла команда, ниже были крюйт-камера и иные, неведомые мне помещения, еще ниже стояли какие-то бочки.

— Ух ты, — проникся я.

— Да, наша "Роза ветров" — славная детка, — со сдержанной гордостью сообщил мне Калле. — Пусть и не такая шустрая, как шлюп или барк, но зато надежная и много добычи на борт взять может.

— Слушай, о добыче, — зацепился я за его фразу. — Скажи мне, я все никак не могу понять. А кого вы берете на абордаж? Все, кого я видел до сих пор, — такие же корсары, как и вы. Вы друг друга грабите, что ли? По очереди?

— Да ты что! — Калле снова засмеялся. — Конечно нет. Хотя бывает, что и со своим братом морским бродягой схлестываемся, фракций много, и не все ладят друг с другом. Если мы встретим Томаса Харда, Бамболейру, кого-то из вождей "Союза Каракатицы" или их капитанов, мы непременно пустим им кровь, это уж будь уверен. А так в этих водах есть купцы, которые всегда имеют на борту что-то такое, что непременно нужно и нам, вот они и есть наша основная добыча.

— Купцы? — удивился я. — А откуда они здесь взялись?

— Живут они тут, — не меньше удивился моей тупости и Калле. — Не одни же корсары на островах обитают, кому-то мы должны сбывать нашу добычу и покупать у кого-то одежду и оружие.

— Вообще бред выходит, — вытаращил глаза я. — Вы их грабите, а потом им же их товар и продаете?

— Почему им? — хмыкнул Калле. — Кому-то другому, мы же не идиоты. И потом — все равно это по сравнению с их доходами — копеечные потери, к тому же на суше их пальцем никто не тронет. Ну а раз в море вышел — сам виноват!

— А товары они откуда возят? — полюбопытствовал я.

— С континента, — махнул рукой Калле. — С Равенхольма.

Вот оно как. Значит, на Равенхольм можно попробовать попасть с купцом. Запомним.

— Ну и еще иногда на Надветренных широтах удается пощипать конвои, — продолжал Калле. — С другой земли, той, что за океаном, иногда идет какое-то дурачье в железках, уж не знаю, куда они собираются попасть, но, как правило, дальше Надветренных не проходят, все там и остаются.

— Всегда? — Вот я и узнал точное место, где кончается путь всех переселенцев на новый материк.

— Как правило, — пожал плечами Калле. — Борт в борт, а потом кого сразу пускаем по доске прогуляться, кого чуть погодя топим. Хотя бывают и накладки.

— Например? — заинтересовался я.

— Иногда в тех местах кракен охотится, вот тогда всем сразу прямая дорога к Одноногому, эта зверюга не разбирает, кто тут честный флибустьер, а кто — дурачок с другой земли. Всех, до кого дотянется, на дно тащит и там жрет.

Уф… Как интересно!

— А вещички куда деваете? Этих, которые с другой земли?

— Как обычно, барыгам скидываем, правда, за свою цену, не оптом, как купеческий товар: таких вещей ни здесь, ни в Равенхольме не делают, дефицит.

Та-а-ак. Надо будет вызнать адрес этих барыг да к ним наведаться, там же что угодно быть может, вообще без ограничений. И одно я знаю наверняка — шелупонь низкоуровневая на кораблях на Равенхольм не плывет почти, разве только случайно, вот как я, по пригласительному.

И тут меня Калле окончательно добил:

— Но у них товар особо не залеживается, они вроде как его на континент скидывают, тоже перекупщикам или торговым агентам, есть такие, на паре островов сидят, "Фактор" называются, у них и герб есть, и свой флаг. Но они почему-то с корсарами напрямую дело иметь отказываются, ну вот просто наотрез, только с купцами — и все тут. Очень они странные, но вот представь себе — есть специальный пакт, по которому никто из берегового братства корабли под их флагом не трогает, он, пакт этот, хоть и негласный, но соблюдается всегда.

Во как! Контрабандный путь я, выходит, нашел, которым ресурсы с одного континента на другой перекочевывают. Ох как любопытно. И почему-то мне кажется, что про это даже и Зимин с Валяевым могут быть не в курсе.

Дзин-н-нь! На верхней палубе ударил колокол.

— О! — поднял палец Калле. — Сдается мне, что ты скоро покажешь, чего в бою стоишь. Идем!

На палубе народ столпился у правого борта и что-то горячо обсуждал, откуда-то выкатывали здоровенные машины, похоже, что стрелометы.

Калле быстро растолкал людей, глянул в морскую даль, в которой виднелись паруса двух кораблей, и уверенно сказал:

— Бамболейра или кто-то из его капитанов, вымпела пока не вижу. Будет резня.

Я вздохнул. Как не быть, я же у вас на борту…

Глава 13,
повествующая о круговерти событий и непредсказуемости этого мира

На кораблях пока еще не очень известного мне Бамболейры, судя по всему, нас тоже заметили и, как мне показалось, не очень сильно нам обрадовались. На такой вывод меня натолкнул тот факт, что оба судна явно нацелились разворачиваться к нам кормой и делать ноги.

— Не, это не Бамболейра, — сказал обладатель роскошного камзола и голого живота под ним. — Бамболейра даже в одиночку попер бы на нашу эскадру, а эти вон собираются драпать.

— Сигнальте "Барракуде" и "Синей стреле", чтобы пристраивались им в хвост и не дали уйти, — прозвучал сверху голос Дэйзи. — Эти красавцы явно только-только побывали в хорошей переделке и хоть сколько-то приличную скорость развить не смогут. К тому же вон один из них чуть ли не бортом воду черпает, стало быть, либо у него пробоина в днище, либо он доверху забит добычей. В любом случае следует проверить, что из этого правда.

— А сигналить как будут? — спросил я у Калле, все так же глазевшего на пару кораблей вдали.

— Флажками, как еще, — отмахнулся он. — Да, права капитан, вон один из них как осел, даже маневр выполняет еле-еле.

— Точно-точно, — согласился с ним камзолоносец. — Опа, а это что?

Я присмотрелся и увидел, что с одного из кораблей что-то выбрасывают в воду, вроде даже как людей.

— Так они с Надветренных широт идут, — присвистнул Калле. — Стало быть, добыча точно при них!

— А почему ты так думаешь? — дернул я его за рукав.

— А что тут гадать? — ответил мне Калле через плечо. — Вон они пленников в воду скидывают, это же явно не жители Архипелага, даже по одежде видно. Это люди с другой земли, должно быть, Бамболейра конвой взял.

Елки-палки, так это игроки сейчас за борт летят, что ли? Мама моя… Если мне раньше и приходили в голову мысли прокатиться с Седой Ведьмой на ее флагмане, то сейчас они совершенно пропали — да ну его на фиг. Чтобы меня вот так же, как балласт, в воду кинули…

— Будет пожива! — Калле повернулся ко мне, глаза его весело и алчно блестели. Он потирал руки. — И потеха будет! Людям Бамболейры пустить кровь — это такое дело, которое капитан никогда не прочь сделать.

— А чего так? — Как по мне, так Дэйзи, похоже, любому голову проломить рада, и если она кого-то не убьет за день, то ночью и уснуть не сможет. Хотя вообще-то девушке ее возраста надо по танцам шляться и парней менять как перчатки, а не шпагой в море махать.

— Да это старая история. — Калле направился к полуюту, я пошел за ним. — Старик Ингленд как-то давно с Бамболейрой сцепился на совете командоров, то да се, слово за слово, камбалой по столу, в общем — поцапались. А через неделю они еще и из-за добычи здорово поругались. Мы купца поджидали у Черного острова, он точно должен был там появиться, у нас человечек на его борту был. Стоим, ждем и тут слышим: неподалеку бой идет. И оказалось, что этого купца на клинок Бамболейра уже взял. Ну, старик ему, понятное дело, претензию высказал, тот его послал, а как выяснилось, что еще и человека нашего в бою прирезали, тут и вовсе такая ругань началась, что будь здоров. В общем, расстались врагами, странно еще, что прямо там резать друг друга не начали, а только после за это принялись. С тех пор и повелось — где бы они ни повстречались — непременно стычка будет. А когда Ингленд пропал, вражду Дэйзи унаследовала, у нас это дело обычное.

Прямо какие-то латиноамериканские страсти сериального толка. "Я завещаю тебе врага своего, Бамболейру". И эль марьячас по струнам гитар так — дрынь! Шапито, елки…

Калле пошарился по полуюту и обрадованно сказал:

— Ага, вот она. Все время забываю, куда ее положил.

Он взял с бочки, невесть зачем стоявшей на палубе, перевязь с метательными ножами, которую сразу же и надел. Харриса тут уже не было. Повертев головой, я нашел его — он возвышался глыбой над хрупкой фигуркой Дэйзи, которая ему что-то втолковывала.

— Полезная штука, — наставительно сказал мне Калле. — При случае непременно освой этот вид оружия, может пригодиться. И вот еще — сними свой камзол или что это у тебя.

— Зачем? — удивился я.

— У тебя и так нижняя атака слабовата, а камзол еще сильнее сковывает твои движения. И следи за тем, как атакуешь, ты очень раскрываешься при глубоком выпаде. Если бы при мне был кинжал или дага, я бы тебе вспорол брюхо в самом начале боя. Хотя… Если бы было надо, я бы тебе его и без них вспорол.

Вот так. Переоценивал я себя, так сказать, произошло головокружение от успехов, нэ правда ли, таварищ Киф?

— Хотя для сухопутного ты дерешься хорошо, — ободрил меня Калле. — И еще видно, что шпага у тебя недавно, не наловчился ты с ней пока грамотно обращаться. Чем дрался до этого?

— Мечом, — хмуро ответил я.

— Каким? — настырно спросил Калле.

— Стальным, — начал выходить из себя я, но внешне этого не показал.

— Обычный, полуторный, двуручный, гладиус, бастард, фальката — какой у тебя был?

— Обычный, — пожал плечами я. — Прямой, обоюдоострый…

— Ясно, — кивнул Калле. — Ладно, после боя, если живы будем, пообщаемся еще, подучу я тебя, как со шпагой работать.

"Поздравляем! Вы завоевали симпатию одного из наставников воинов и тем самым открыли для себя возможность получать новые навыки в установленном порядке. Внимание — на Тигалийском архипелаге у вас есть возможность изучить экзотические умения и навыки, уместные для данной локации. По возвращении на один из континентов они либо останутся при вас в первоначальном виде, либо будут трансформированы в умения, которые не уступают по эффективности изученным на архипелаге. Предупреждение — берегите свою репутацию. Исходя из нее, наставник может либо предложить вам редкие и очень полезные умения, либо вовсе отказаться вас учить. Только ваши отвага и доблесть могут помочь вам стать еще более умелым воином".

А что, удачно. И очень, кстати, честно. Оказывается, тут наставники по домам не сидят, бороды не чешут, а со всем народом вон по морю шастают в поисках добычи. Главное, чтобы не убили его теперь, где я потом буду другого искать?

— Но это потом, сейчас не время и не место. — Калле хлопнул меня по плечу. — Снимай свой камзол, и пошли к Харрису, вон он бородищей трясет, от капитана вернулся.

— Нет, я вам говорю, — ревел Харрис в ответ на ругань корсаров. — Я понимаю, всем хочется мошну этих двух выползней бамболейровских тряхануть, но капитан уже мне все сказала и объяснила, кто именно будет это делать. А почему, мне думать не следует, а вам — тем более.

— Вот тебе и раз, — расстроенно сказал Калле. — Не мы будем их за вымя трогать.

Не могу сказать, что меня это сильно огорчило, хотя бы потому, что я вообще пока плохо себе представлял, как это будет выглядеть. Не любопытен я в таких вопросах, чего уж теперь…

— Пошли хоть поглядим, — печально вздохнул Калле. — Такое веселье накрылось.

Пока мы с ним бродили по палубе, фрегат не то чтобы нагнал два медленно идущих корабля Бамболейры, но порядком к ним приблизился, видно, и впрямь с судами все было не слава богу. Два же других корабля нашей флотилии, более быстроходные, чем мы, почти их догнали, корсары громко орали на своих потенциальных жертв, требуя, чтобы те ложились в дрейф. Их пожелание было услышано, но, судя по брани, обрывки которой долетали и до нас, а также по неприличным жестам, которые показывали моряки Бамболейры, явно никто не торопился озвученное требование выполнять.

— Еще пара минут — и их догонят, — со знанием дела заметил Калле. — Вон "Барракуда" скоро нос в нос с ними пойдет.

И впрямь, шустрый бриг явно почти догнал левый неприятельский корабль. Впрочем, и второй бриг не отставал, все сильнее прижимаясь к правому судну, тому, что сидело в воде глубже.

Скорость корабля возросла, мы шли под всеми парусами, азарт погони потихоньку меня захватывал — черт, это было почти как в кино. Кабы мне такое, да лет пятнадцать назад, как бы я был счастлив!

Корабли — наши и вражеские — уже шли почти нос в нос, фрегат, где находился я, и еще два судна, идущие по бокам от него, тоже все сильнее и сильнее сокращали расстояние, остров, от которого мы отчалили совсем недавно, уже скрылся за горизонтом, более того — мы уже проскочили пару островков помельче, их тут, судя по всему, было немало.

Раздался хрусткий звук — "Барракуда" ощутимо приложилась бортом к кораблю противника.

— Сейчас кошки забросят, — растолковал мне Калле. — Все, пошла потеха!

И впрямь с борта брига вылетело десятка два каких-то клубков, заброшенных на борт начинавшего останавливаться корабля. Это были абордажные крюки, которые подцепили судно как на крючок, вслед за ними с брига вылетели дреки, имеющие вид якоря и куда более массивные, чем крюки, и, наконец, последними в ход пошли абордажные багры.

Сделано это было ловко и шустро, что выдавало в экипаже "Барракуды" больших мастеров своего дела. С той стороны рубили тросы кошек, но тщетно, и через мгновение наши первые корсары перелетели на палубу атакуемого судна на каких-то веревках, приятно напомнивших мне тарзанки.

При виде всей этой картины меня не оставляло чувство некоторой ее незавершенности, все-таки очень в ней не хватало предупредительных выстрелов по курсу судна, пистолетной пальбы и всего такого. В пиратской тематике есть определенные стереотипы, как по мне, так грохот пушек и пороховой дым от пальбы являются одними из краеугольных камней абордажа, без них никак. Ну вот нет у меня полноты ощущения происходящего, вот ведь какая штука выходит, хотя я это уже говорил.

На палубе одного корабля царил хаос рукопашной, звенела сталь и раздавались крики умирающих, на второй корабль по мосткам между бортами бежали наши ребята, обещая всех, кто есть отправить к Одноногому на обед. Но внезапно раздался пронзительный свистящий звук, и какая-то сила снесла мачту и десяток корсаров соседнего с фрегатом корабля.

— Не понял! — Калле вытаращил глаза, переведя взгляд от побоища на палубах в сторону соседнего барка, мачта которого медленно и печально валилась за борт под вопли команды. — Это что такое?

— Будь я проклята! — послышался неистовый визг Дэйзи. — Это ловушка!

Стоило мне только кинуть взгляд за корму "Розы ветров", как стал понятен смысл этих слов — нас попросту одурачили, причем примитивнейшим способом, хрестоматийным и избитым. И ведь мы купились же!

За нами следовали четыре корабля, надо полагать, до этого прятавшиеся за скалами островка, который мы недавно проскочили на всех парусах, и теперь благополучно догонявшие нас.

Многоголосый вопль, раздавшийся с палуб атакованных нашей эскадрой кораблей, сообщил, что и там все не в порядке.

Так и оказалось. Из трюмов взятых нами на абордаж кораблей полезли на белый свет прятавшиеся там до поры до времени резервы Бамболейры, причем было их ох как немало. Ситуация вмиг изменилась — давившие своим количеством наши абордажники оказались в кольце, а мостки, по которым они перебирались на подставные, как теперь уже стало понятно, суда, послужили трапами для пополнившегося воинства наших врагов, теперь бежавшего на палубы наших судов.

— В сторону! — завопила Дэйзи. — Рубите канаты, скидывайте мостки!

Команда была хорошая, но трудновыполнимая, поскольку первые враги спрыгнули на палубы наших кораблей и отгоняли оставшихся там корсаров и от кошек и от мостков.

— Пропали корабли, — уверенно и как-то холодно сказал Калле. — И те двое и "Удар грома". Надо уходить, или все сегодня кормить рыб будем!

"Удар грома" — это, наверное, тот корабль, у которого мачту сшибли. Кстати, совершенно непонятно чем. Что это такое было вообще? Здесь же нет ни пороха, ни ядер, это фэнтезийный мир. Может, это магия такая? "Каменьбол" или что-то в этом роде?

— Смотри, — дернул меня за рукав Калле. — Что это?

На флагманском корабле противника, который был уже совсем недалеко от нас, что-то блеснуло, и с уже знакомым свистящим звуком по направлению к нам полетело нечто яркое и переливающееся.

— Что это? — повторил вопрос Калле, прежде чем эта штука врезалась в наш фальшборт и, выломав часть его, не свалилась с плеском в море.

— Может, магия? — развел руками я, других версий у меня пока не было, хотя и в это я уже не слишком верил.

— Да что это за магия такая? — завопил он. — Да и кто мага пустит на борт, кто приманкой для кракена быть захочет?

У меня сразу же возник вопрос: что связывает магов и кракена? Но, посмотрев на злое лицо своего нового приятеля, я понял, что он вряд ли мне на этот вопрос ответит, плюс у меня не было уверенности, что его вообще разумно сейчас задавать.

Судно сделало крутой поворот, крутой настолько, что некоторые пираты даже не устояли на ногах.

— Ля Морт, уходи, уходи западнее, не иди за нами, — метнулся над морем крик Дэйзи. — Место сбора ты знаешь!

— Слава Одноногому, не стала геройствовать, — выдохнул мужик в богатом камзоле, во время поворота не устоявший на ногах, упавший и подкатившийся к нам. — Может, еще и уйдем!

— А что толку? — печально спросил у него Калле. — Нет больше флотилии, мы за полчаса три корабля потеряли.

— Зато сами живы будем, а корабли — дело наживное, — поднялся на ноги камзольник. — И потом, для хорошего рубаки всегда нормальная команда сыщется!

Уцелевший корабль развернулся и ходко стал удаляться, вслед ему снова выпустили блескучую штуковину, но та упала в волны, не долетев до судна.

"Роза ветров" завершила маневр, и я с ужасом увидел, что мы идем прямо на вражеские корабли.

— Это чего она? — Я уставился на Калле. — Она что, хочет их атаковать?

Мой будущий наставник ничего не ответил, хлопая глазами. Безымянный пират сглотнул, подтянул штаны из парусины и запахнул на себе камзол.

— Эй, Дэйзи, — прокатился над водной гладью гортанный голос. — Ты решила сама прийти ко мне? Это правильно, может, я и не стану тебя протаскивать под килем, а найду тебе местечко получше!

— Сам Бамболейра, — немедленно сообщил мне Калле. — Значит, он ждал нас! Он знал, где мы пойдем.

— А может, и не найду, — продолжил голос. — В конце концов, я с Себастьяном в большой дружбе, и твоя смерть укрепит ее еще сильнее, к тому же именно это я ему и обещал сделать в качестве платы за информацию о тебе.

Я посмотрел наверх. Дэйзи, побелев то ли от злобы, то ли от страха, крепко держала штурвал, правя прямо на суда врага.

Сдали нас, просто и банально. Этот товарищ со звучным именем точно знал, где поставить свои корабли в засаду, все было рассчитано. А стало быть…

— Все к бортам, — раздался рык Харриса. — Рубить все, что полетит на нашу палубу: веревки, людей Бамболейры, мостки — все!

Я подскочил к борту и на секунду обернулся назад. Бой на кораблях был закончен, и тела моих соратников летели с палуб в воду. "Удар грома" стоял без движения, и к нему направлялся один из кораблей, ждавших в засаде, а также одно из судов-приманок. Флотилии больше не существовало, Калле был абсолютно прав.

Три корабля противника приближались, а с ними, скорее всего, приближалась и наша гибель, что совсем уж неприятно. И тут мне в голову полезли странные мысли, совершенно не отвечавшие настоящему моменту.

Вот странно выходит — туда плыли, ветер был попутный, обратно развернулись — опять же ветер тот, что нам нужен. Я поднял голову и посмотрел на белоснежные паруса, они были надуты, а стало быть, я прав. Странно это и нелогично, не соответствует истине и убирает долю реализма. Так сказать, "не верю". А если бы здесь был не я, а кто-то, обладающий куда более скептическим взглядом на вещи, так критики было бы ого-го сколько. Непременно надо сказать Валяеву, пускай правит.

Раздался скрежет, мы шли между двумя кораблями. Уж не знаю, как Дэйзи умудрилась так точно пройти между судами, но ей это удалось.

— Поворот фордевинд! — заорал Бамболейра — я его уже наловчился по голосу узнавать. — Она же сейчас уйдет!

На палубу так никто и не прыгнул, скорее всего, не понял никто ничего, и сейчас мы удалялись от места гибели флотилии. Два корабля Бамболейры так и стояли к нам кормой, а третий, флагманский, только начинал маневр.

— Ну девка! — Камзольник сел на палубу. — Ну дает! А ведь уйдем, пожалуй что, уйдем!

— Не сглазь, — суеверно цыкнул на него Калле. — Кто тебя за язык тянет, Якоб, знаешь же, что Одноногий этого не любит!

Мы шли ходко, все с опаской время от времени поглядывали назад, перегибаясь через борт. Три корабля, совершив маневр, двинулись было за нами, но через час бросили преследование, видимо сочтя уже одержанную победу достаточной.

— Билли, возьми штурвал, — донесся до меня голос Дэйзи, и к рулевому колесу встал немолодой корсар со шрамом через все лицо. Дэйзи что-то ему объяснила, после чего подошла к лесенке, ведущей с капитанского мостика на палубу, мешком осела на ее верхнюю ступеньку и, стянув шляпу, уткнулась лицом в колени.

— Кончилась капитан Дэйзи, — прошептал стоящий рядом Якоб. — Да и то — какой из девки капитан, а, Красавчик?

— Если бы не она, мы бы уже на дне лежали, — не согласился с ним я. — А она все-таки смогла и из ловушки уйти, и от погони оторваться.

— Да не сильно нас и преследовали. — Якоб плюнул за борт. — Вчера у нас сколько кораблей было? Вот! А сегодня один остался, нас теперь гонять будут все кому не лень. Как только в первый порт придем, я сразу договор с ней разорву. Лишь бы в этот порт еще прийти.

А кстати, да. По большому счету флотилии больше нет, формально можно договор расторгать.

— Так, плотники, что стоим? — раздался голос Тревиса. — Фальшборт заделать, где доски, вы в курсе. Остальным — быть готовым к бою, идем к Лас-Паломас, сами знаете, что это за место.

— Да чтоб вам всем! — Якоб хлопнул себя руками по ляжкам. — На Лас-Паломас!

— А что там? — полюбопытствовал я у него.

— Да все там что угодно: дикари, капитаны из "Союза Каракатицы", рифы… Паршивое место.

— Не скули, — оборвал его Калле. — А ты, Красавчик, его не слушай, он тебе наговорит. Да, Лас-Паломас — место не самое лучшее из всех возможных, но там можно прийти в себя и решить, что делать дальше.

— А долго туда идти?

— При таком ветре часа за три доберемся, — со знанием дела сказал Калле.

Якоб неодобрительно посмотрел на нас и отошел к группке корсаров, собравшихся у грот-мачты и что-то тихонько обговаривающих.

— Собаки шелудивые, — с презрением глянул на них Калле. — Шушукаются, твари.

— Как бы не нашушукали чего, — многозначительно сказал ему я. — Знаешь ведь, как это бывает…

— Пусть даже и не думают. — Калле кивнул в сторону капитанского мостика, где так и сидела Дэйзи. У его подножия стояло трое крепких пиратов, а над съежившейся фигуркой капитана возвышался Харрис как олицетворение мощи и силы. — Ну и потом, есть кодекс пиратов. Если что, то все по нему делается.

— Слушай, все-таки почему эти штуки, ну, которые мачту сломали и фальшборт, не могут быть магическими? — решил я выяснить вопрос, не дававший мне покоя.

— Маги почти не выходят в море. — Калле сел на палубу, я устроился рядом с ним. — Кракен чует творящуюся волшбу, как любой из нас ром, и сожрать мага для него — особенная радость. Поэтому ни один маг из Архипелага, выйдя в море, если он, конечно, ценит свою жизнь, не станет магичить. Да и ни один капитан так рисковать не станет, ты что!

— То есть это точно был не маг. Положим, что ты прав. — Я задумчиво почесал нос. — Но твои слова не опровергают моего предположения о том, что это мог быть магический предмет, если ты понимаешь, о чем я говорю. Одно другого не исключает, ну, если, конечно, кракен не реагирует на любое проявление магии вообще.

Калле замолчал, а потом хлопнул ладонью по палубе.

— У нас есть и кольца магические, и амулетов у каждого пригоршня, ты бы тоже обзавелся, к слову, они здорово помогают. И если ты прав, то я, пожалуй, догадываюсь, что это могло быть, слышал я тут кое-что!

Калле замолчал, задумавшись, я же прислонился к стене полуюта и прикрыл глаза. Вот почему столько игроков даже до пиратов не доходило, кракен любит кушать магов — и все. А их на каждом корабле небось по десятку-другому было, и они, поди, шалили своими умениями на вольном морском просторе по полной…

Холодная вода, окатившая меня с ног до головы, развеяла дрему, в которую я было погрузился.

— Ты что, салага, совсем страх потерял? — орал Харрис, глядя на меня, за ним стоял смеющийся Калле с ведром в руках. — Ты что, в гостинице, с ванной, горничной и ромом за счет заведения?

— Никак нет, сэр! — заорал я, вытянувшись в струнку. — Я не спал, я вынашивал план мести подлому Бамболейре!

— Вынес? — гаркнул Харрис. — То есть выносил?

— Так точно! — выкатил я глаза. — Запустить к нему в штаны змею!

— И как это возможно? — Харрис опять начал краснеть.

— Не знаю, сэр, — заорал я. — Мое дело — придумать, что сделать, а как придуманное реализовать — это не мое дело уже, а кого-то другого.

Харрис окончательно потерял дар речи и стал багровым, его ноздри раздувались как кузнечные мехи.

— Красавчик, пошли отсюда от греха, я его таким всего пару раз видел. — Калле с уважением посмотрел на меня. — Умеешь ты людей до бешенства доводить, позавидовать можно.

— Ты скажи, чтобы его сдуру кто водой не окатил, — посоветовал я Калле. — Он вон до критической температуры кипения, походу, дошел, как бы не развалился на кусочки.

Сзади раздалось гневное мычание Харриса, Калле ускорил шаг, и мы спустились в трюм.

— А куда идем-то? — полюбопытствовал я.

— Капитан Дэйзи тебя велела привести, что-то спросить хочет.

Каюта капитана, как и полагается, была расположена в кормовой части, с видом на море, так сказать.

Калле постучал в дверь, услышал гневное: "Наконец-то, чтоб вы все сдохли!", — удовлетворенно кивнул, и мы вошли внутрь.

Глава 14,
в которой речь пойдет о выборе путей

Капитан Дэйзи была бледна, но спокойна, чего-чего, а самоконтроля этой девочке было явно не занимать. За двадцать минут лишиться почти всего, что было, и практически не поддаться эмоциям (те несколько минут на мостике можно и не считать за проявление слабости) — такую штуку не каждый мужик сможет выкинуть, что уж тут говорить о молоденькой девушке.

— Где ходите? — сварливо спросила она нас.

— На палубе, где еще, — огрызнулся в ответ Калле. — Этот там дрых без задних ног, пока я его разбудил, пока все объяснил…

Глаза бойца сверкнули скрытым весельем, как бы говоря: "Я выкрутился, теперь твоя очередь".

— Я не спал, — предварил я грозную брань, которую совершенно точно собралась выдать в мой адрес Дэйзи. — Я раздумывал над сущностью того явления, которому мы стали свидетелями, и пытался определить его природу.

— Я тоже хочу попробовать то, что он курил, я вроде его с трубкой во рту видел, — заявил из угла Тревис. — Явно нерядовая курительная смесь, вон она как его вдохновила.

— С кем я в море хожу? — вздохнула Дэйзи. — Что тут удивляться, что нас как детей обвели вокруг пальца.

— Ну, ловушка хрестоматийная была, это, конечно, верно, — мягко заметил я. — Но если бы не та ерунда, из которой они пулялись, так, может, и по-другому бы все обернулось, кто его знает. Но вот эта штука… Я даже не понял, что это такое.

— Выходит, и ты не знаешь, что это было, — печально заметила Дэйзи. — Я-то было подумала, может, ты видел нечто вроде этого на своем материке?

— Никогда ничего такого там не видел, — заявил я уверенно. — Я вон и Калле про это говорил уже. Я сразу версию выдвинул про то, что это маг шаманит…

— Нет, — перебила меня Дэйзи. — Какой там может быть маг…

— Я уже в курсе, — кивнул я. — И еще — все, что делают маги, ну, из заклинаний такого калибра, в смысле бросательно-разрушительного характера, — оно все либо жидкое, либо газообразное. То есть огненный шар — из жидкого огня, ледяная стрела…

— Принцип ясен, — сказала Дэйзи. — А это какое было?

— Твердое, — развел руками я. — Мы с Калле недалеко были, оно снесло кучу народу, проломило борт и плюхнулось в море, сразу затонув.

— Может, баллиста? — предположил Тревис.

— Нет, — покачал головой Калле. — Баллиста навесом бьет, а тут эта штука по прямой летела, сам видел. Опять же расстояние, палубные баллисты так далеко ядра не добрасывают.

"Ну не пушка же это?" — подумал я про себя. Во-первых, не было "бума", во-вторых… Не знаю я, что во-вторых! Но не может этого быть, уж не знаю, почему я так в этом уверен.

— Ну и что это тогда было? — Дэйзи растрепала руками волосы. — Что?

— Это точно была какая-то магическая приблуда, — уверенно ответил ей я. — Если поймем, кто и где такое мог склепать, то, может, и ответ найдем.

— Спасибо, господин хороший, — поклонилась мне в пояс Дэйзи. — Не могли бы вы еще раз повторить вопрос, а то мы его не поняли. Вопрос-то на миллион пиастров, но думаю, что мы за минуту на него ответим.

— Да не такой он и сложный, этот вопрос, каким кажется, — влез в разговор Калле.

— Слушай, тебя вообще попросили просто Красавчика привести, — немедленно вызверилась на него Дэйзи. — Ты чего тут остался?

— Ой, да больно надо, — надулся Калле. — Я вообще могу уйти, коли мешаю. Просто я подумал, что одна голова — хорошо…

— А две не бывает, — перебил его Тревис. — Если есть что сказать, так не тяни морского демона за хвост, а если нет — вали на палубу, глянь, что там происходит.

Калле было хотел изобразить неподдельное возмущение, но, посмотрев на окружающих, передумал и сказал:

— Такую штуку могли склепать на Стальном острове. Ставлю тельца против яйца, так оно и есть на самом деле.

— Гномы! — охнула Дэйзи. — Конечно, гномы!

— Не думаю, — скептически отметил Тревис. — Не скажу, что это исключено, но не думаю, что это может быть.

— Почему? — Дэйзи сдула челку, упавшую ей на глаза. — Если кто такое и мог смастерить, то только они.

— С этим согласен. — Тревис кивнул. — А вот то, что они своей волей что-то подобное продали, да еще и Бамболейре…

— А, ну да. — Дэйзи пошмыгала носиком. — Они же под присмотром Фурро свои вещи делают и продают, а он вряд ли кому-то в руки такой козырь даст, даже по пьяни.

— Слушайте, я ничего не понимаю! — чуть ли не крикнул я. — Объясните, в чем дело? Откуда здесь вообще гномы взялись, тут же вам не горы, тут климат иной?

— Ну, климат гному не помеха, — глубокомысленно изрек Калле. — Ему лишь бы деньги в карман сыпались…

— Это да, — признал очевидную истину я. — Но все же откуда они тут взялись?

— Не поверишь — приплыли на какой-то ржавой железной посудине, они ее "Пробным экземпляром" называли, мы все просто тогда своим глазам не поверили. Скажи, капитан? — вытаращил глаза Калле.

— Было такое, — подтвердила Дэйзи. — До сих пор не понимаю, как железный корабль по воде плывет и не тонет.

— В общем, они хотели лодку сделать, чтобы по своим подземным рекам плавать, но куда-то не туда повернули, потом их вынесло в море, долго по нему таскало и в результате принесло к нам, на Архипелаг, — продолжил Калле свой рассказ. — Они на все здесь посмотрели, прибились к дедушке Фурро, он их поселил на одном из своих островов, на Скалистом, правда, они его Стальным назвали, и теперь они клепают свои вещи под контролем старикана.

— Фурро большой затейник, — пояснил Тревис. — Он, когда трезвый, такие идеи выдает — у-у-ух!

— А что он творит с бодуна! — зажмурился Калле. — Вот только сам зачастую не помнит, как что работает.

— Обычное оружие у гномов может заказать любой, были бы деньги, — подытожила Дэйзи. — А вот что-то эдакое Фурро сам решает, продавать или нет, и вряд ли он что-то загнал Бамболейре, чтобы ему в гальюне потонуть.

— А что так? — удивился я. — Деньги, они ведь не пахнут?

— Фурро очень зол на него после того случая, когда Бамболейра лет пять тому назад перехватил корабль, который старику вино вез. А поскольку старик еще и невероятно злопамятен, то этому гаду ползучему Бамболейре нечего и думать о покупке хоть чего-то у гномов.

— Н-да, не связывается в узелок, — почесал я затылок. — Причем никак. Но отработать эту версию надо в любом случае.

— Чего надо? — прищурилась Дэйзи.

— На остров Медузы нам плыть надо, — объяснил я ей. — Узнаем все из первых рук.

— Прямо сейчас? — Дэйзи с сомнением посмотрела на меня. — Вообще-то мы собирались отсидеться маленько, кто этого Бамболейру знает…

— Да ну его. — Тревис был на редкость категоричен. — И время потеряем, и потом — это же Лас-Паломас, остров отверженных, здесь никогда не знаешь что случится.

— А что случиться может? — заинтересовался я. — И почему отверженных?

— На этом острове все зависит от того, в каком настроении Андре Оружейник, — тяжело вздохнул Тревис. — Если в боевом — значит, корабль спалить могут, если в мирном — может, и обойдется.

— Вот что меня раздражает в этом вашем Архипелаге, — прочувствованно процедил я сквозь зубы, — так это умение говорить о непонятных мне событиях и неизвестных мне людях так, как будто я все и всех знаю. Кто такой этот Оружейник, почему остров отверженных?

— Да все очень просто. — Дэйзи взяла разговор в свои руки. — Раньше Андре Крам был одним из самых известных пиратов Архипелага, потом в какой-то момент его занесло в Черную лагуну, очень поганое место, там обосновались негры и, по слухам, творят редкостные непотребства. И что-то он там увидел, что-то такое, что, скорее всего, и видеть-то не стоило. Но мужик он крепкий, интерес к флибустьерской жизни он после этого потерял, но рассудок — нет, хотя понять его с тех пор стало мудрено. Непонятно говорит. Помню, родитель мой, храни Одноногий его душу, ну, если он помер, конечно, с ним советуется, как лучше у Правой Челюсти купца зажать, а Андре ему: "Лови его на границе тьмы". Ну вот и пойми его. А то, бывает, соберет вокруг себя корсаров и давай им о каких-то живых мертвецах рассказывать, да так жизненно. Уж на что народ у нас морально закаленный, и то потом спать не могли.

— Ишь ты! — хмыкнул я.

— Ну да, — поддержал Дэйзи Тревис. — А потом и вовсе что учудил — все распродал и на этот остров уехал, возглавил тут дикарей и назвал его остров отверженных. И никто теперь не знает, что ему в голову придет, если тут корабль остановить.

— Он хоть и странным стал, но воюет до сих пор будь здоров как и местных вышколил так, что они кому хочешь глаз на спину натянут, — вздохнула Дэйзи.

— А "Оружейник" почему? — задал я еще один вопрос.

— А, это у него бзик такой, — махнул рукой Тревис. — Если про оружие начнет рассказывать, то все, часа на три… Не остановишь.

— Да? — заинтересовался я. — Любопытно было бы на него глянуть, на этого Оружейника.

— Чирей тебе на язык, придумал тоже. — Дэйзи поежилась, после хлопнула ладонью по столу, рядом с которым стояла. — Ладно, решено, идем к острову Медузы.

— Надо идти через Эль-Мабденский пролив, — заметил Тревис. — Хоть крюк и заложим, но зато там спокойно сейчас.

— Согласна, — кивнула Дэйзи. — Ладно, надо Билли сказать, куда мы идем, как-никак штурман. Идемте-ка к нему.

Первое, что я услышал на палубе, так это уверенный мужской голос, произносящий довольно неожиданную речь:

— Сила натяжения этого арбалета, конечно, приличная, и за счет этого, как вы видите, он обладает хорошей мощью, да и выглядит весьма внушительно и агрессивно. Начальная скорость полета стрелы — где-то метров семьдесят в секунду, а это весьма приличная скорость. Опять же прицельная дальность — метров под сто, что очень и очень немало. Прицел у этого арбалета сделан из металла и имеет более чем удобную вертикальную регулировку, особенно по сравнению с другими моделями. Что до приклада — так он удобно упирается в плечо. И еще я сделал завышенную щечку, ну и после этого по мишени теперь стрелять стало попросту приятно. Да и по людям тоже.

— Хотел — получи, — мрачно сказал Тревис. — Вот он, Андре Оружейник, собственной персоной.

На палубе стоял крепкий мужчина в зеленых одеждах, я бы даже сказал, в камуфляже, на боку у него висели меч и длинный нож, а может, и мачете, из левого сапога торчала рукоять второго ножа. Не сомневаюсь, что в складках одежды были припрятаны и еще какие-то сюрпризы.

В руках он держал арбалет и рассказывал о достоинствах последнего внимательно слушающим его корсарам.

— Он его им продать пытается, что ли? — тихонько поинтересовался я у Тревиса.

— Да прямо, — поморщился тот. — Он им про него рассказывает, любит он это делать. Хотя вроде в глубине острова у него есть оружейная лавка, но я там не был.

— И что, всем это так прямо сильно интересно? — Я обвел глазами пиратов, столпившихся около Андре.

— За борт глянь, — посоветовала мне тихонько Дэйзи.

Я сделал пару шажков и кинул взгляд в указанном направлении. Около фрегата на волнах болтались с десяток пирог, набитых туземцами, да еще десятков пять размалеванных воинов с комфортом расположилось на берегу.

Ну да, чего ж тут себе не обеспечить аудиторию.

— А вот если бы он был не в духе или опять ему померещилось, что на остров хотят напасть ожившие трупы, так нас бы уже перерезали, — ободрил меня Тревис.

— Итак, приклад. Его я тоже модифицировал, — оживленно демонстрировал свое оружие Андре.

— Скажите, — решил я прервать его увлекательный рассказ, — а вы ведь по оружию эксперт?

— Как ты сказал? — повернулся ко мне Оружейник вместе со своим арбалетом, на который, между прочим, была наложена стрела. — Повтори-ка?

— Эксперт, — повторил я спокойно. — Это значит — знаток, специалист, мастер.

— Это про меня, — согласился Андре. — А в чем дело?

— Несколько часов назад я видел оружие, стреляет на расстояние… мм… Как вон до той пальмы, — ткнул я рукой за борт. — При этом снаряд твердый, похож на камень.

— Баллиста, — уверенно сказал Андре. — Что тут думать?

— Да хорошо бы, кабы так, — покачал я головой. — Но полет снаряда — горизонтальный, не навесом. Настильно, так сказать.

Андре с уважением посмотрел на меня — видимо, его впечатлило знание терминологии, — почесал затылок и скомандовал:

— Подробности давай.

Минут десять мы с Калле ему живописали о произошедшем. Дэйзи, бросив на меня одобрительный взгляд, ушла на капитанский мостик, команда облегченно вздохнула, плотники спешно заканчивали ремонт фальшборта.

— Интересно, что за штука была, конечно, — чесал затылок Андре. — Что магическая — ты, я так полагаю, прав, но все равно — такая дальность, такая мощь. Думать пойду.

Он узнал у нас координаты места боя, не слушая наших возражений, заставил нас нарисовать таинственное оружие (каждый нарисовал что-то свое, кто что заметить успел), одобрительно похлопал по плечам, подарил каждому по стреле от арбалета, назвав их "мародеркой", и, доплыв до берега, скрылся в джунглях вместе со своим диким воинством.

— Ну ты и… Красавчик, — одобрительно проревел Харрис. — Но — молодец! Очень уж он непредсказуемый, этот Андре Оружейник, у него раз на раз не приходится.

Загромыхала выбираемая цепь, якорь потащили вверх, и корабль вновь закачался на волнах.

— Ладно, можно и покемарить, — потянулся Калле. — До завтра все одно ничего интересного не будет, к гадалке не ходи.

— Чего это? — не понял я.

— Ты же сам слышал — пойдем через пролив, а это, считай, ночь пути. Да потом еще через Жемчужные отмели двинемся наверняка, в общем, если завтра к полудню до острова Медузы дойдем, считай, повезло.

О как. Тогда делать мне тут нечего, чего мне — рыбу ловить или за борт плевать?

— Твоя правда, приятель, — кивнул я, — пойду и я поуютней уголок найду.

Калле одобрительно заворчал, а я попросту нажал логаут.

Я испытывал странные ощущения. За окном было светло, часы показывали около двух дня. Обычно в это время я либо вхожу в игру, либо нахожусь в ней, но вот так, чтобы из нее в это время выйти, — это, конечно, необычно.

Помыкавшись по квартире и так и не найдя себе применения, я слазил в Сеть, там прочел новый выпуск "Вестника Файролла" и всерьез призадумался после этого.

Господи, до чего я докатился, а? Я, главный редактор, читаю новый выпуск собственного издания в Сети, и что самое поганое — я отчетливо осознаю, что к нему не имею почти никакого отношения, я даже не знал о конкурсе. Все, что в нем есть моего, так это бездарная передовица да фамилия внизу номера. Я даже не помню, когда последний раз номер в печать подписывал, это Вика обычно делает. Во что же это я потихоньку превращаться стал, а? Нет, я и раньше не слишком заблуждался на свой счет — журналист я посредственный, ни плохой, ни хороший, что-то среднее. Наша профессия такая же, как и любая другая, — коэффициент гениев в ней не очень-то и велик, дураков — тоже, не удерживаются они здесь, по этой причине девяносто процентов — это посредственности, работяги, крепкие профессионалы, на которых все и держится. И я один из них, причем если я не хочу, чтобы к этой характеристике прибавилось слово "был", то срочно надо что-то менять. Вот только что? Работу? Ритм жизни? Принципы? Кто бы мне это дал сделать. Есть у меня серьезные сомнения в том, что такие мои телодвижения будут одобрены. А с учетом вновь открывшихся обстоятельств… Кстати, о них!

Я отложил самоедство и душевные страдания на потом, на тот вечерне-ночной отрезок между бодрствованием и засыпанием, когда человеку, положившему голову на подушку, свойственно себя жалеть и думать что-то типа: "А жизнь-то уходит", "Ведь вроде только вчера школу окончил", "Я не так живу", "Вот завтра перестану жрать жирное".

Задав в поисковике развернутый запрос: "небеса, ад, противостояние, война, люди", я получил море ссылок. Дрейфуя от одной ссылки к другой и время от времени снова и снова мучая поисковик, я за несколько часов перерыл море сайтов, причем неподдельно возмутило меня то, что совсем люди свое писать перестали и тупо воруют тексты друг у друга. Но тем не менее в какой-то момент количество перелопаченной информации все-таки начало переходить в качество, запросы в поисковике стали приобретать все более и более узкий характер, и в конце концов все это закончилось тем, что после одной из прочитанных страниц меня накрыл легкий ступор. Позависав так около минуты, я разразился нецензурной бранью, поминая моего предшественника, старика Канта. Ну нельзя же так, елки-палки, я же не резиновый пупс с полой головой!

Отматерившись, я вернул себе способность рассуждать, и первой мыслью было: "На этот раз я точно прав!" А с другой стороны, может, это я себя накручиваю? В конце концов, я всего лишь человек, а людям свойственно сначала всякую чушь придумывать, потом в нее верить, а потом, получив подтверждение своим домыслам, придумывать себе новую чушь, еще более реалистичную, чем предыдущая, сводящую на нет и сделанные ранее выводы, и убийственные факты, и показания свидетелей.

— Чтоб вам всем! — выплюнул я финальную часть проклятия, после чего выключил компьютер. Нет моих сил больше, достало все! Я с такими делами скоро дураком стану!

В этот момент телефон разразился мелодией. Я, кинув взгляд на экран, саркастически хмыкнул. Ну конечно, кто же это еще может быть?

— Киф, привет, — традиционно произнес Зимин. — Ты вроде как уже давно освободился, а все не звонишь, непорядок…

— Так передохнул чуть-чуть, — немного сварливо ответил я ему. — Устал я очень за последнее время.

— Что поделаешь, приятель, — как-то по-доброму, по-родственному сказал Зимин. — Такая вот жизнь, сплошной бой. И не до передышек нам пока, нет у нас на них времени.

— Да я понимаю, — печально вздохнул я. — Но вот нервы подрасшатались у меня здорово, просто ужас какой-то. Ночью кошмары снятся, да и вообще… Бесовщина какая-то мерещится порой.

— Эк тебя, — посочувствовал Зимин и посоветовал: — Ты на ночь коньяку выпивай рюмочку или две и будешь как младенец спать, точно тебе говорю. Я и сам всегда так делаю, а уж про Кита вообще молчу, там парой рюмочек не обходится! Опять же с пассией своей резвись почаще, это тоже бодрости добавляет.

Н-да, не идет зверь в капкан… Или просто капкан не там поставлен? А может, и вовсе зря я этот капкан на тропе поставил?

— Ладно, это все лирика. Ты, помнится, подъехать к нам собирался? — посерьезнел Зимин. — И?

— Не то чтобы собирался, — возразил я. — Было такое указание от вас — подъехать.

— Что значит указание? — добродушно засмеялся Зимин. — Просьба, друг мой, просьба — и не более. Мы же друзья?

— До гроба, — вырвалось у меня невольно. Привычка, что поделаешь.

— Вот, правильно, — одобрил Зимин. — До гроба, а может, даже и после него, ведь для истинной дружбы нет препятствий ни в жизни, ни в смерти.

Эва как. Совсем бодро. Ну его на фиг, не нравятся мне такие разговоры, хотя по большому счету сам виноват, нечего было его провоцировать, я в голосе ехидство-то уловил.

— Да я все уже, выхожу, скоро буду, — протараторил я.

— Опять на метро поедешь? — В голосе Зимина было недовольство. — Стоит целый парк машин, своих уже три штуки, а ты все на метро катаешься. Ну не студент же ты….

— Зато быстрее, — объяснил я ему. — Время к вечеру, пробки, заторы, дураки на дорогах, брр… Я вообще неизвестно сколько ехать буду и к вам, и от вас. А в метро — тепло, светло, я еду, оно меня везет, все при деле!

— Да ну тебя, — явно махнул рукой Зимин. — Что в лоб, что по лбу. Вот твоя жена в этом плане молодец — что утром, что вечером машина к подъезду, а если сумка с продуктами есть, так водитель эту ношу до квартиры тащит. Одно слово — наш человек, по полной законными благами пользуется!

— Ну да, и впрямь молодец, — согласился я. — Через час буду.

Из девятого номера газеты "Вестник Файролла".

"От главного редактора". "…издание окрепло, у нас появились и свои поклонники, и даже свои противники, что означает одно — мы на правильном пути…"

Из статьи "Великая Река. На берегах Крисны. Очерк первый". "…множество квестов. Надо отметить, что именно здесь можно получить самое первое задание из очень сложной и очень длинной цепочки квестов "Охота на Клаторнаха". Путь в ледяную пещеру легендарного чудовища начинается именно здесь, в одном из самых живописных мест Раттермарка".

Выдержки из рубрики "Хроники Файролла. Новостная лента". "Клан "Ночные ястребы" заявил о своем добровольном присоединении к клану "Двойные щиты". Следует отметить, что за прошедшую неделю это уже третий случай добровольного слияния с "Щитами".

"На плато Фоим тремя игроками был обнаружен необычный враждебно настроенный НПС. Внешне он выглядел как уродливый и горбатый карлик с огромным мешком на спине. Соблазнившись мешком, а также в надежде на неплохой куш, игроки решили поймать и уничтожить карлика, но на поверку он оказался довольно быстрым и увертливым созданием, причем умело владеющим оружием. Все три игрока были им убиты, а их вещи отправились в мешок странного карлика".

"Специальный корреспондент Operand сообщает, что стало известно о завершении членами клана "Ванахейм" семидесятидневного эпического квеста. Несмотря на неразглашение подробностей, удалось узнать, что он был получен магом ван Алленом, владельцем уникальной игровой профессии "звездочет", и заключался в поисках упавшей звезды. Звезда была обнаружена на Востоке, о ее сущности и характеристиках ничего узнать не удалось. Тем не менее о важности этой находки можно судить по сворачиванию работ над постройкой флота и началу возведения нового кланхолла на месте обнаружения звезды. Также стало известно, что руководство клана во главе с кланлидером ван Даммом переместится в этот замок, комендантом же старой цитадели на Севере будет назначен офицер клана ван Хельс 314. Уже построенные корабли с командами под предводительством адмирала ван дер Кейлена присоединятся к флоту другого клана, в обмен на предоставление его членам части посадочных мест".

"В Тронье с вершин Сумакийских гор прилетело существо, немного похожее на дракона, хотя, конечно, им и не являющееся, поскольку драконов не существует (предположительно это одна из последних виверн Файролла). Оно сообщило, что его зовут Ойхо-хо и что, как это ни удивительно, цель его посещения — торговля. Стремясь собрать собственную сокровищницу, в обмен на драгоценности и значительные суммы золота Ойхо-хо поставляет драконью слезу и зубные камни (огромные камни душ), зачаровывает самоцветы, превращая их в мощные амулеты, а также улучшает другие артефакты. Наибольшим интересом, безусловно, пользуется преобразование антрацитовых мечей в пылающие мечи ярости, при этом цена достаточно редких исходных артефактов выросла на четыре порядка".

"В игру постепенно возвращаются маги, временно покинувшие ее во время "бутылочной паники", возникшей из-за выброса на рынок значительного количества крафтовых зелий маны, вызывающих безвозвратное снижение интеллекта на пятьдесят единиц, ничем не отличимых от нормальных. Гном Царь бугра, глава агроклана "Нагиббоны", прокомментировал это следующим образом: "Хе-хе, они решили, что нубье уже все вылакало! Но мы найдем чем их удивить". Напомним, что убийство автора этих зелий Райво зэ Бирэра произошло в окрестностях Одинокого Бугра".

"Конкурс". "Итак, вы уже узнали условия и награды за два конкурса. Пришло время рассказать вам о третьем, самом сложном. "Знаток Файролла" — вот его название. Конкурс будет проводиться в семь этапов, в каждом из которых будет по пять победителей, тех, кто быстрее всех (и при этом еще и правильно) ответит на вопросы, заданные редакцией. Все они получат гарантированный приз — годовую подписку на "Вестник Файролла" и месяц бесплатной игры. Но и это не все! Победители всех семи этапов будут участвовать в розыгрыше главного приза — года бесплатной игры и… экскурсии в святая святых любого геймера — в главный офис компании "Радеон"! Общение с дизайнерами и сценаристами игры, игровые тайны и артефакт, который сделают специально для них, — вот что ждет победителей! Итак, вот первое задание. Перед вами — пять мест в разных локациях Файролла. Опытный игрок по характерным деталям сразу определит, где какое из них находится, и напишет нам об этом. Дзи-и-инь! Вы слышали? Этот звонок сообщил, что время, отведенное на ответы, стартовало. Они принимаются до десяти ноль-ноль дня, следующего за выходом "Вестника Файролла", проще говоря — до десяти ноль-ноль завтрашнего дня. Что задумался? Давай отвечай!"

"Читайте в следующем номере". "Крисна. Все самое интересное о Великой реке. Очерк второй".

Глава 15,
в которой герой начинает собирать камни

Здание "Радеона" было мне уже как родное. Темное стекло, светлый металл, какие-то непонятные флаги у входа — все уже стало привычным и не вызывало у меня того душевного трепета, который возникал всего-то несколько месяцев назад.

— Харитон Юрьевич! — Барышни с ресепшен расцвели улыбками. — Давно вас видно не было, забыли вы нас.

Судя по ширине улыбок, мой визит к Старику не остался для них тайной, а мои акции потихоньку взлетали все выше и выше. А вот интересно, если бы не эта моя близость к сильным мира сего, хоть одна бы на меня посмотрела? Ну, вот так, чтобы просто с интересом и без дальнего прицела? Что-то я в этом сильно сомневаюсь… Хотя, может, и наговариваю на девчонок, кто его знает на самом деле. Вот стану свободным — проверю свои домыслы, в конце концов, в большинстве случаев я, как правило, вижу, когда человек врет или лукавит — профессиональный навык, пассивное умение, так сказать, и притом изрядно прокачанное. Хотя когда речь идет о женщинах, ни в чем нельзя быть уверенным.

— Да нет, просто в последнее время я, как правило, заезжаю тогда, когда вы уже спите ну или в клубах зажигаете, — пояснил я дружелюбно. — Сам не рад такому обороту. Лишний раз вас не увидеть — это и обидно и досадно. Эдакая-то красота — да мимо моих глаз.

— Так заезжайте почаще, — бойко ответила одна из девушек, с огненно-рыжей гривой волос и шалыми зелеными глазами. — Да и других способов кого-то из нас увидеть много, было бы желание.

Я вздохнул:

— Желание есть — времени нет. Опять же старый я для вас, куда мне…

— Ничего-то вы в женщинах не понимаете, Харитон Юрьевич, — нарочито-печально вздохнула зеленоглазка. — Ну ничегошеньки. Видимо, придется вам при случае кое-что объяснить.

— Да? — хмыкнул я. — А вот возьму да и соглашусь. Я ж не дурак, чтобы от урока такой наставницы отказываться?

— Ой! — подпрыгнула рыжая чертовка, похоже, кто-то из девушек ткнул ее под ребра.

— Что такое? — поднял брови я.

— Мышцу свело, — с улыбкой пояснила мне девушка. — Пойдемте, я вас к Максиму Андрасовичу провожу.

— Идем, — согласился я. — С вами — всегда.

Рыжая вышла из-за стойки и поцокала к лифту, я покорно двинулся за ней.

— Меня зовут Дарья, — сообщила она мне, нажимая кнопку вызова.

— Невероятно приятно, — не покривил душой я. — Харитон, но можете меня называть просто Киф.

— Здесь не могу так называть, служба, — бойко ответила мне Дарья. — А вот если в какой другой обстановке — так почему бы и нет?

— В другой обстановке — это да, это можно, вот только… — протянул я.

— Ах, ну да, конечно же! — прижала руки к щекам Дарья, хитро блеснув глазами. — Как же я забыла о Виктории Евгеньевне, мне девочки из другой смены про нее рассказывали, как она пирожные в кафетерии тоннами трескала.

— Виктория Евгеньевна, — промямлил я, понимая, что сейчас меня переигрывают по всем фронтам. — Она такая, Виктория Евгеньевна, она их, пирожные, значит…

Двери одного из лифтов открылись, и оттуда вышла Марина Вежлева, которая, заметив меня, выдала на лице очаровательнейшую улыбку и направилась в мою сторону.

— Лифт подан, — торжественно сообщила Дарья, протянув руку в его направлении.

— Брысь, — коротко бросила ей Марина.

Дарья недовольно сморщила носик и удалилась в сторону стойки.

— Что, окручивают? — Марина глянула ей вслед. — Смотри, осторожней тут общайся с ними, особенно теперь, когда ты в фаворе у самого. Обернуться не успеешь, как у тебя перед носом бумажка с двумя полосками окажется.

— У них сложилось обо мне превратное мнение, — заверил я ее. — Как только любая из них увидит мою берлогу, так тут же сбежит куда подальше, ломая каблуки. Да я и сам уже порядком пошарпанный субъект. Подыстоптался вот за последнее время сильно, гады-годы, понимаешь.

Марина захохотала:

— Чудо в перьях, ты такой только по одной причине — у тебя нормальной женщины нет. Твоя малолетка, ты уж прости, сама выглядит, как колхозница, и тобой толком не занимается, зато какие-то замки воздушные строит да ждет, что ей в руки все само упадет. Мужчину делает его женщина, вот ты и подумай: та с тобой сейчас женщина или нет.

— Зря ты, — сказал я Марине. — Все она делает как надо, я вообще последнее время как в санатории живу. Сыт, пьян и нос в табаке.

— Дурачок ты, тридцать с лишним лет, а ума нет, — ткнула меня Марина в лоб наманикюренным ноготком. — Истинная женщина — это не та, которая хорошо готовит, шьет и стирает, и достоинства такой женщины состоят далеко не в том, что у нее под блузкой и под юбкой. Истинная женщина — это та, которая может заставить своего мужчину ради нее сделать невозможное, и я сейчас не о том говорю, чтобы луну с неба достать или там рычаг дернуть и таким образом Землю с орбиты сдвинуть. По-настоящему сильная и умная женщина может заставить мужчину переступить через его "не хочу" и, что самое главное, через его "не могу". И не только заставить, это-то самое простое, а сделать так, чтобы он этого сам захотел, чтобы он ради ее похвалы зубы сжал и из жил своих рвался, чтобы он ради ее улыбки забыл о том, что есть слово "невозможно". Вот это — да, это женщина. А все эти борщи, до поры до времени тугие сиськи и прогулки по мегамоллам за свитерами — это забавы для школьниц, вон их у стойки сколько стоит, бери не хочу. Пятачок — пучок.

— Эк ты завернула, — прищурился я.

— Подумай о том, что я сказала. — Вежлева провела ладонью по моей щеке. — Подумай.

Она пошла по холлу, я смотрел ей вслед, и ни с того ни с сего мне вспомнилась Элина, сестра Вики, и ее последние слова перед тем, как она ушла домой, в ту, нашу с ней единственную реальную встречу. Все то же самое, да только наоборот. Забавно.

Рыжая красотка из-за стойки подмигнула мне, лукаво высунув острый розовый язычок. Внутри меня что-то екнуло, давление, похоже, повысилось, и рассудив, что количество красивых женщин вокруг меня на квадратный метр, пожалуй, уже начало зашкаливать, я широкими шагами двинулся к лифту, который, хвала небесам, еще не уехал.

В лифте я показал своему отражению язык и снова подумал о том, что как-то очень много вокруг меня стало женщин, причем все как одна — умницы да красавицы. Вот раньше все было проще, я был не слишком интересен им, у меня же соответственно было куда меньше головной боли. Что же до слов Вежлевой — в них, наверное, было рациональное зерно, но оно было явно не для всех мужчин. Как по мне — так тарелка борща и выглаженная рубашка иногда куда важнее и нужнее какого-нибудь мифического Эльдорадо, пусть даже и очень большого. Опять же вот к такой Марине в цепкие лапки попадешь и будешь, как та белка в колесе крутится, пока от инфаркта лет в пятьдесят не сдохнешь. И оно мне надо? Да и была у меня уже ее версия класса "лайт", с раскосыми и жадными глазами. До сих пор вон иногда почки ноют, а особенно к ненастью. Хотя эта рыжая, конечно…

В приемной было непривычно пусто, видать, ушла куда-то Елиза, к моему великому счастью. Ну вот боюсь я ее, реально. Как зыркнет, как чего скажет — так у меня аж колени трясутся. Я в детстве так не боялся даже тогда, когда мамкину любимую вазу кокнул, а она ей от ее мамы досталась, семейной реликвией была.

Около двери Зимина я остановился, подумал: постучать или нет? А может, прикольнуться, открыть дверь с ноги и влететь с воплем: "Елки-палки, кого я вижу!"? После такой мысли я достал из кармана сигареты, вынул одну из пачки и понюхал, заподозрив, что в ней не табак, поскольку подобных бредовых мыслей у меня сроду не было.

В этот момент дверь открылась, за ней стоял Зимин и слегка удивленно смотрел на меня.

— Ты чего? — с опаской поинтересовался у меня он.

— Да вот, пришел, — ответил ему я и хихикнул, поняв, как я выгляжу в его глазах. Ну сами посудите — стоит человек перед закрытой дверью и нюхает сигареты. Реально смешно.

— Ну заходи, коли пришел, — пригласил он меня в кабинет.

Мы сели в кресла и уставились друг на друга.

— Вот как-то так, — наконец сказал я, повертел в пальцах сигарету и убрал ее к остальным.

— Дай-ка сюда, — требовательно произнес Зимин и показал пальцем на пачку в моих руках.

Я протянул ему табачные изделия, он достал одну из сигарет и внимательно ее обнюхал.

— Елки-палки, Киф, я уж подумал, что ты на наркоту подсел, — сказал он, закончив свою экспертизу. — Ты не пугай меня так, а?

— Да вы чего? — возмутился я. — Вот у вас мысли. Да и когда мне…

— Для дури время всегда можно найти, — со знанием дела сказал он и засмеялся. — Кстати, неплохой каламбур, а?

— Ну да, — согласился с ним я. — Пять копеек в копилку.

— Ладно. — Зимин откинулся в кресле. — Рассказывай.

— Что именно? — уточнил я.

— Сначала про вчерашнее расскажи, подробно и с деталями.

Я чего-то подобного ждал, именно поэтому в метро как следует продумал, что и как буду говорить, а также прикинул, какие подробности, пожалуй, утаю. Ну, как утаю? Просто оставлю за кадром.

— А Азова звать не будем? И Никиту? — уточнил я у Зимина. — Чтобы по десять раз из пустого в порожнее не переливать.

— Нет их, — объяснил мне Зимин. — Азов отъехал кое-куда, а Кит… Нет его, но не суть. Ты не волнуйся, я им все расскажу, как и что.

И я повел свой рассказ. Врать я не люблю, это невыгодно, и правды в нем было больше, чем лжи, именно поэтому он, скорее всего, Зимина и удовлетворил. По крайней мере, вопросов он мне после него задал не так уж много.

— Стало быть, на свою сторону они тебя все-таки склоняли?

— Было такое, — не стал отрицать я. — Не слишком явно, но это читалось между строк.

— Вот же… — Зимин чуть не выплюнул какое-то слово, но сдержался.

— Да ладно вам, — махнул я рукой. — Чего, в первый раз, что ли? Вот, помню, меня один крендель из "Московского экспресса" раскручивал на слив информации — вот это было да! Хотите расскажу?

— Да нет, воздержусь от прослушивания этой истории, — отказался Зимин. — А ты молодец, все правильно сделал. Новую встречу он тебе назначил?

— Не-а, — помотал головой я. — Хотя, как мне думается, ее не миновать, это к гадалке не ходи.

— Это да, — согласился со мной Зимин. — Там товарищи упорные, ни отнять, ни прибавить.

Мы немного помолчали, после он спросил у меня:

— А как в игре? Что скажешь про локацию?

— Красиво, интересно, атмосферно, — подумав, сообщил ему я. — Но уж очень заморочно в плане квеста, просто ужас. Топчусь на одном месте и главное, даже и не знаю, правильно я двигаюсь к цели или нет. Да и вообще все не так, как в Раттермарке, ну совершенно.

— Такая задумка. — Зимин взял из коробки, стоящей на столе, сигару. — Если локация будет похожа на тот же Раттермарк, в чем тогда смысл? Игроки всегда хотят в игре чего-то нового, и мы им это даем в полной мере. А иначе прогореть компания может, и очень даже просто.

Ага, прогорите вы, жди…

— Ну все равно, — несогласно пробурчал я. — Все эти дела с работорговлей, хождением по доске…

— Антураж. Экзотика. — Зимин выпустил кольцо дыма. — Без этого никак, милый друг. Все мы читали в детстве одни и те же книги про пиратов, и у каждого есть сложившееся мнение о них, причем это мнение почти всегда стереотипное.

— Да с этим я согласен. — Еще бы, это мои слова, один в один. — Ну хорошо, это все понятно, но орудия-то вводить в игру зачем было?

— Орудия? — Зимин, казалось, удивился. — Какие орудия?

— Там мою флотилию на ноль помножили штуками горизонтального боя, по применению — как есть, единороги какие-то.

— Странно. — Зимин был неподдельно удивлен. — Ни о чем таком не слышал даже. Надо Валяева спросить, может, это его штучки?

— А что на Большой земле? — поинтересовался я.

— Ищут тебя, — хмыкнул Зимин. — Про всех не скажу, но пара человек землю носом роет капитально. Письма тебе пишут, даже угрожать начали. Такая прелесть, такая непосредственность.

— Да вы что, — порадовался я. — Не забыли, значит. Помнят.

Я растроганно шмыгнул носом и стер предполагаемую слезинку.

— Вот ты шут. — Зимин захохотал. — Но это что! Тебя ведь не только люди ищут, ты не поверишь, тебя и НПС разыскивают!

— Чего? — Вот тут я и впрямь опешил.

— А ты как думал? — Зимин явно наслаждался моментом. — Ты в очередной раз сдуру, и даже того не заметив, запустил один очень редкий сценарий. Не уникальный, не элитный, не влияющий на сюжет, просто редкий, да еще и социального характера. Особенной выгоды с него не получишь, но по жизни забавно. Да какой особенной — вообще никакой практически.

— Это что же я такое запустил? — почесал в затылке я.

— Ага, сейчас прямо все расскажу! Вот фиг тебе, — хихикнул Зимин. — Сам думай. Впрочем, если совсем уж в тупик зайдешь, подсказку дам.

— Злой вы, — буркнул я. — Но не уйду я от вас, хорошо мне здесь.

— Молодец, — похвалил меня Зимин. — Будет тебе булька-масло, дядюшка Макс позаботится об этом. Кстати, о булька-масло.

Зимин открыл сейф, покопался в нем и бросил мне на колени пухлый конверт.

— Премия. Старик распорядился. Ты вообще ему по душе пришелся, а значит, быть тебе с нами в одной команде. Если ему кто понравился — считай, дело решенное, это я тебе точно говорю.

— Так я за, обеими руками, — оценил я пухлость конверта. — Как, впрочем, и обычно, главное, чтобы вы голодовку не затеяли и к хипстерам не подались.

— Я не знаю, кто такие хипстеры, — отозвался Зимин. — А вот рабочее место, что я тебе тогда показывал, практически твое. Ну, само собой, если ты дело до конца доведешь.

— Доведи тут, — посопел я. — Сюрприз на сюрпризе.

— Не ворчи, — махнул рукой Зимин.

Мы еще минут двадцать поговорили о всяких пустяках, о том о сем. Под конец он сообщил мне, чтобы я ничего не планировал на двадцать пятое декабря, поскольку на этот день назначен большой корпоративный бал "Радеона", куда я обязан прибыть со своей дамой, причем без вариантов.

— Не люблю я этого, — поморщился я.

— Никто не любит, кроме Валяева, — жестко сказал Зимин. — Но ты быть обязан, и это не просьба. Вопросы?

— В смокинге? — мученически спросил я. — Или в костюме можно?

— Да ты романтик, — хохотнул Зимин. — Тема бала будет известна числа пятнадцатого, они у нас не просто так, они у нас костюмированные. В том году Римская империя была, а до этого детский утренник изображали. Видел бы ты Вежлеву в красной шапочке! Валяев потом еще месяца три себя педофилом чувствовал!

Час от часу не легче! И опять Вика с платьем обломалась, бедолага…

Я уже почти совсем собрался уходить, как вспомнил, о чем хотел еще поговорить.

— Максим Андрасович, а вот награда, ну, которая самый главный приз за самый главный конкурс. Не слишком ли?

— Мы это обсудили и даже вынесли этот вопрос на совет директоров, что нетипично, — понимающе сказал Зимин. — Совет сказал: "Пусть будет". Отведем победителя на третий этаж, там поводим по сценаристам, ничего такого. Кстати, твои ребята вообще поторопились с объявлением приза, мы уже действовали практически постфактум. А ты что, вообще не в курсе ситуации?

— Мне очень стыдно, но нет, — твердо сказал я. — Кто с вами из моих этот вопрос утрясал?

— Вика, — удивился Зимин. — Она уверяла, что ты вроде как в теме, что не против и вроде даже сказал ей, чтобы она этот вопрос решила, ну, я так понял. Постой-постой…

— Стою, — мрачно ответил ему я. — Но, кажись, не очень твердо. Однако распустил я их.

— Не их, — безжалостно сказал Зимин. — Ее. Кстати, я тебя предупреждал.

— Было дело, — покаянно вздохнул я. — Не внял я, не прислушался, каюсь. Но ничего, не все еще потеряно. В смысле ничего непоправимого не произошло. Хорошая вздрючка — это дело такое, способствует нахождению истины.

— Ну, ты не усердствуй особо. — Зимин потрепал меня по плечу. — Девка она хорошая. А что до рвения — для тебя, дурака, старается. Опять же дело молодое, мозгов еще нету, просчитывать ходы не умеет, так что не лютуй особо.

— Постараюсь, — пообещал я мрачно.

— А ты сам хорош. — Зимин сыпанул соли на свежие раны. — Дело подзабросил, в редакции почти не бываешь. Непорядок это, любезный друг, вот я что тебе скажу.

— Сам знаю, как раз по дороге об этом думал. — Я еще раз вдохнул. — Но игра — она столько времени и сил забирает, ужас просто.

— А кому сейчас легко? — язвительно-сочувственно отозвался Зимин. — Крутись как-то, но подчиненных забрасывать не дело. Они от этого хиреют, и мысли всякие фрондерские у них в головах начинают бродить. Один у тебя там уже и спиваться начал, между прочим.

Какая информированность, погляди-ка.

— Ладно, будем считать, что хвост я тебе накрутил, — демократично сказал Зимин и подтолкнул меня к выходу. — Все, свободен. У меня тоже дел еще как у дурака махорки.

Мы пожали друг другу руки, и уже у двери он мне сказал:

— А Вику свою все же особо не прессингуй, нормальная она у тебя. Скажем так — не дурнее остальных и, пожалуй, даже поумнее многих прочих. Будь мудрее.

Я промолчал и вышел из кабинета.

— А, Никифоров, — встретил меня язвительный голос Елизы. — Как это ты меня сумел миновать?

— Удачно, — пискнул я, устремляясь к лифту. — Повезло мне.

На ресепшен меня уже ждали.

— Харитон Юрьевич, позвольте мне проводить вас к машине, — сделала книксен рыжеволосая Дарья, явно копируя сцену из какого-то фильма.

— Извольте, — удивленно сказал ей я. — А к какой машине?

— Позвонила Елиза Валбетовна, сказала, что нечего вам по метро тереться, — пояснила мне Дарья. — А если она сказала…

— Да понятно все, — махнул рукой я. — Кто с ней спорить будет, тот до утра не доживет.

В глазах Дарьи огоньком метнулся страх, как будто я сказал что-то очень пугающее.

У самой машины она как-то тайком сунула мне в ладонь бумажку и одарила еще одной улыбкой.

— Спасибо за ваш визит, — заученно сказала она. — Мы всегда рады видеть вас снова.

— А уж я-то! — ответил я вежливостью на вежливость.

— И слышать, — тихо-тихо прошелестела Дарья.

В машине, когда мы отъехали, я развернул бумажку. Два телефона — городской и мобильный, и приписка: "Я буду ждать. Даша".

По всем законам кинематографии я должен был эту записку скомкать и, опустив стекло, выкинуть ко всем чертям. Но так это в кино, а у меня-то жизнь, да еще такая непредсказуемая, и никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. И уж коли девушка красивая сама телефон дала, да еще и намеки всякие строила, то это как медаль получить и потом ее в кармане таскать — и глупо и нелогично. Опять же вон она какая, рыжая, да еще и зеленоглазая… Телефоны с бумажки отправились в коммуникатор. Подальше положишь — поближе возьмешь.

Ну а что до Вики… Не буду я никакого фитиля ей крутить, ни к чему это пока. Подожду маленько, спешка — дело такое, никчемушное и зачастую вредное. Пусть покомандует, расслабится, силу почувствует, а я на все это погляжу со стороны. Там и увидим, чего она хочет, капля власти как лакмусовая бумажка — рано или поздно покажет, что к чему. Может, это и неправильный вывод из полученной информации, но если это и ошибка — то моя ошибка. Лучше ошибиться сейчас и здесь, по мелочи, чем потом и за большую цену. И мне очень хотелось бы убедиться в том, что Вика всего лишь старается хорошо делать свое дело. Очень…

— Ну ты и здоров спать, а! — Калле был само благодушие. Оно и понятно — корабль бодро идет под всеми парусами, на полуюте морячки тянут какую-то веселую песню, капитан Дэйзи таращится с капитанского мостика в подзорную трубу, а на горизонте маячат два острова, судя по всему, те самые, которые нам нужны. Удачно я в игру вошел, ничего не скажешь, вовремя!

— Это мы почти на месте, что ли? — уточнил я у него.

— Ну да, — кивнул Калле. — Вон тот остров, что поменьше и подлиннее, — это остров Медузы, а тот, что с горой, — это Стальной. Говорят, что внутри этой горы гномы себе такое жилье отгрохали, что будь здоров. Вот бы посмотреть!

— Так сходи да и глянь, — удивился я. — Делов-то!

— Да кто ж мне туда войти даст? — Калле явно был изумлен моей простотой. — Гномы туда никого не пускают, да еще и стражу у входа поставили, и ворота будь здоров какие. И лазы все заделали…

Надо же, какие здесь, на Архипелаге, скрытные гномы. На удивление просто.

— Харрис, иди сюда, быстро! — раздался голос капитана.

Песня стихла, выражение лица Калле изменилось с безмятежного на серьезное.

— Что-то не так? — спросил у него я.

— Определенно. — Калле, увидев, как Дэйзи отдала трубу Харрису и тот в нее уставился, обеспокоенно поцокал языком. — И даже наверняка. Что-то совсем не так, ты не смотри, что Харрис выглядит как какой-нибудь портовый грузчик, на самом деле он очень хороший стратег и лучший из бойцов, что я видел. Что старик Ингленд, что теперь Дэйзи — они всегда советуются с ним по вопросам ведения боя, и он всегда дает путевые советы. И если капитан что-то заметила и позвала Харриса — дело неладно. Или нечисто.

Дело оказалось и неладно и нечисто. Когда мы вошли в пролив между островами, то увидели следы недавнего боя, причем жесточайшего. На одном острове валялись части доспехов и оружие — сломанное и целое, а огромные ворота, ведущие вглубь горы, видимо, в тот самый город гномов, о котором говорил Калле, были сломаны, здесь явно поработали тараном.

Второй остров, Медузы, был совсем невелик, просто широкая полоса земли с пальмовой рощей и высоченной башней. Башне тоже досталось — двери в нее были выбиты, нижняя часть была закопчена, видать, ее подогревали, как банку с пуншем. В общем, невеселая картина, явно тут живые позавидовали мертвым…

— Что здесь случилось-то? — спросил кто-то из команды.

— Не знаю, — мрачно ответила с капитанского мостика Дэйзи. — Но если все, что происходит в последние дни, — это совпадения, то я — морской еж.

— А-а-а! Приперлись, шволочи! — раздался дребезжащий и пронзительный голос, и вслед за этим из верхнего окна башни в сторону фрегата полетел фаербол.

Назад: Глава 8, где говорится о жадинах, хитрецах и странных планах

Дальше: Глава 16, рассказывающая о том, что мудрецы не терпят простоты

Глава 13, повествующая о круговерти событий и непредсказуемости этого мира

Глава 14, в которой речь пойдет о выборе путей

Глава 15, в которой герой начинает собирать камни