Глава семнадцатая
о том, что жизнь — она как коробка конфет
— Нет, — отмахнулся Хассан.
— Что "нет"? — переспросил я.
— Я не буду посылать своих детей его убивать, — пояснил он. — Ты ведь хотел спросить у меня про это? Так вот, мой ответ — "нет".
— Если не секрет — почему?
— Не секрет, — костяшки четок щелкнули. — Просто не вижу пока в этом смысла. Да-да, и так бывает. Знаешь, сынок, не все и не всегда решают деньги. Мы убиваем за золото, это правда. Но не всякий, приходящий к нам, сюда, в замок Атарин, слышит от меня "да" в ответ на свою просьбу, даже если сумма, которую он готов выложить за наши услуги, очень велика. Иногда я отказываю и тем, чья голова увенчана короной. Так что — нет.
Ну нет — так нет. Да и не расстроен я ни капельки, услышав отказ. Вот если бы Хассан согласился, тогда да, тогда удивлению моему не было бы предела.
В любом случае, я в выигрыше, потому что получил больше, чем ожидал. Нет, понятно, что ибн Кемаль чего-то не договаривает. Смысла он не видит, как же. Явно какие-то свои планы лелеет, знаю я его.
А может, все проще. Система есть система, ее не обманешь. Если бы с Черным Властелином можно было расправиться таким образом, просто наняв пару ребят из Атарина, то в чем тогда смысл? Соль противостояния Света и Тьмы где? Это как в величайшем фэнтазийном романе всех времен и народов выйдет: "Туда будем идти трудно и с потерями, а обратно полетим на орлах".
Короче — не сложилось, и бог с ним.
— Всему свое время, — мягко произнес ибн Кемаль, который наблюдал за мной. — Тот, кому суждено умереть — умрет. Тот, кто должен жить, останется на этой земле до своего срока. Таковы законы бытия, сынок. Мне можешь поверить, я знаю.
Свежая, оригинальная истина. А я-то об этом и не задумывался раньше!
Впрочем, я сделал понимающее лицо и даже немного скорбно поджал губы, мол — вот оно чего, дедушка Хассан!
А мысли уже о другом были.
Тиамат. Все закручивается вокруг нее. И, что самое паршивое, свой шанс на скорую встречу с ней я уже профукал. Перенестись к ее престолу я мог только раз в три дня, то есть в следующий раз это было возможно только в четверг. А то и в пятницу, черт его знает, как эти три дня считаются. Может, день предыдущего переноса в них не входит?
Гипотетически, я еще мог ей помолиться, но на этот счет у меня были серьезные сомнения. Я, знаете ли, в чудодейственную силу молитв ни в том мире особо не верю, ни в этом.
Выходит, все что у меня оставалось для экстренной связи с моей покровительницей, это перстень. Тот, что раньше украшал один из ее пальцев на левой руке, а после был подарен мне. Имеется в нем дивная опция призыва ее на помощь, но вот только мне не столько подмога нужна, сколько с ней просто побеседовать. И фиг знает — сработает перстень в этом случае или нет?
И не оторвет ли она мне голову за такое поведение?
С другой стороны — я же не с корыстными целями ее призываю? Не денег в долг попросить хочу? Я ей войско подгоняю, причем немалое.
Короче — в четверг буду палец клыком змеи с перстня колоть. Других вариантов нет.
Бог с ним, с дедушкой Хассаном, его дело я и потом уладить смогу. А вот супершоу для сокланов и друзей в момент принесения клятвы по любому устраивать надо. Ничто так не вгоняет в религиозный транс потенциальную паству, как грамотно и ко времени предъявленные народу спецэффекты. Это знают все служители всех конфессий. И еще политики. Ведь политика — та же религия, с той только разницей, что вера в высшие силы подразумевает хоть какое-то благое начало, а политика грязна в самой своей сути.
— Иди, — махнул рукой ибн Кемаль. — Ты уже не здесь, ты уже в пути.
— Извините, — мне вдруг стало по-настоящему неловко. — Вот, задумался.
— И это хорошо, — одобрил повелитель замка Атарин. — Когда в глазах есть огонь, в руках сила, а в голове мысли, это всегда хорошо. Это значит, что в твоей жизни есть смысл. А вот когда мысли еще есть, а всего остального нет, то подобное куда печальней. Потому что из этого следует только одно — пришло время умирать, да. Ибо что может быть сквернее, чем осознание собственного бессилия?
— Поверьте, я не забуду о вашем пожелании, — встал и поклонился ему я.
— Не сомневаюсь, — благосклонно произнес ибн Кемаль. — Иди.
Вообще-то после посещения замка Атарин я собирался игру покинуть, но теперь эти планы изменились. Надо ковать железо, пока оно горячо. Тем более, что фиг его знает, как дела дальше повернутся? Если что, тот же Гедрон потом будет нудить, как комар, мол, обещал, а не сделал, не обеспечил, не договорился. И, что обидно, за дело. Когда меня хают просто так, то это досадно, но терпимо. А вот когда за дело, то неприятно на душе становится. Знающие люди говорят, что таким образом совесть о себе дает знать. Не уверен, что она вообще во мне квартирует, я ее во втором классе на ластик сменял, но внутри в таких случаях что-то зудит, зудит. Очень дискомфортное чувство.
Может это все-таки она? Совесть?
Против моих ожиданий, во дворе замка на этот раз моих сокланов почти и не было. Ну оно и понятно — не будут же они тут ошиваться все время? Игра есть игра, народ, конечно, в нее пообщаться приходит, не без того, но все равно надо и по квестам побегать, и мечом помахать.
Главное, что я застал тут двух персонажей, которые мне были особенно нужны, а именно — Кролину и Трень-Брень. Последняя, кстати, на этот раз была на редкость спокойна и о чем-то мирно беседовала с Сайрин.
— О, заявился! — как всегда без особых сантиментов поприветствовала меня Кро. — Правда, на этот раз одетый. Рассказали мне уже о твоем недавнем дефиле.
— Со всеми подобное случается, — даже не подумал обижаться я. — Игрок смертен, и с этим фактом приходится мириться. Давай в сторону отойдем, разговор есть. Трень!
— Привет, — помахала мне ладошкой фея.
— Никуда не исчезай, ты мне тоже нужна, — предупредил я ее. — Сайрин, если что, хватай ее за крылья и не пущай.
— Сказано — сделано, — отозвалась девушка и цапнула Трень-Брень за левое крылышко. Та заверещала, задергалась, но экстравагантной магичке было на это плевать.
— Ну? — Кролина поправила волосы. — Чего сказать хотел?
— Ты претензию в техподдержку отправила? — поинтересовался я.
— Нет, тебя ждать буду! — фыркнула она. — Отправила, конечно. Вот, ответа жду.
— Хорошо, — я потер подбородок. — Теперь о главном. Предупреди народ, чтобы в четверг, к восьми часам вечера, все они были вон там, на лугу, где свадьбу гуляли. Кровь из носу — но были. Это важно. Может, даже важнее, чем недавнее королевское бракосочетание.
Кро уставилась на меня и сделала некий жест, означающий: "Давай, давай, продолжай. Не спим!".
— Будем на верность Тиамат присягать, — не стал тянуть кота за хвост я. — Мы, "Дикие", "Сыны", и, возможно, еще один клан. "Вербум сап" называется.
— Слышала о них, — кивнула девушка. — Говорят, неплохие ребята. А что, они теперь с нами? Почему я не в курсе?
— Потому что это пока не свершившийся факт, — пояснил я. — Гедрон с ними переговоры ведет, от них все зависит.
— Ну раз ты сам завел о Гедроне речь… — Кролина сузила глаза. — Скажи мне, Хейген, вот что. Только честно отвечай, хорошо? Так вот — мы под него ляжем?
— В смысле? — слегка опешил я.
— Под Гедрона, — пояснила Кро. — Дело просто к тому идет, как по мне. Если да — то я сваливаю из клана. Ничего личного, он матерый игрок, хороший лидер, но в пристяжи я сроду не бегала и не собираюсь.
— Знаешь, даже если я захочу это сделать, то не смогу. В принципе не смогу. Ты забыла одну важную вещь. Даже странно, что такой матерый игрок мог подобное обстоятельство выпустить из вида.
— Какое? — наморщила лоб девушка.
— Это социальный клан, — обвел я руками двор. — И, по сути, социальный квест. Я не смогу спихнуть со своих плеч этот груз, пока клан не погибнет или я не удалю учетку. Так что только автономность. Такова наша судьба.
— Блин, — Кро вздохнула. — Вот теперь не знаю, кто я. То ли дура, то ли нуб…
— Но в чем-то ты права насчет Старого. Да не дергайся, что ты сразу? Я дал добро на то, чтобы именно он был главнокомандующим во время военных действий и прочих напастей.
— Ты? — Кролина ехидно улыбнулась. — Дал "добро" ему?
— Не придирайся к словам, — попросил ее я. — Ну ладно, сказал, что не против этого.
— Думаю, ты просто согласился с тем, что он сам выдвинул свою кандидатуру и тут же ее утвердил, — обличительно заявила Кро. — При этом мнение твое никого и не интересовало. Но я не против такого расклада. Гедрон хороший стратег, это все знают. А что тогда "Гончие" его замок разнесли, так это случается. К тому же я слышала, там без предательства не обошлось. Кто-то ведь снял магическую защиту с цитадели? Такие вещи сами по себе не случаются.
— Ладно, это обсудили, — потер руки я. — Вернемся к главной теме. Еще раз — всем скажи, где и во сколько быть. Массовую рассылку сделай.
Была такая опция в интерфейсе у лидеров кланов и их заместителей. Вот только я не знал, где ее искать в этом жутко разветвленном меню.
А Кролина наверняка была в курсе.
— И еще, — я пощелкал пальцами. — Если кто уже присягнул другому богу, то пусть заплатит взнос и снова станет религиозно девственным. Денег на это не жалей, понятно?
— Да, мой генерал! — не без сарказма, но все же достаточно серьезно козырнула Кролина. — Еще что-то?
— Будет и еще, но уже после мероприятия, — пообещал я. — Грядут большие перемены.
Крепко подозреваю, что в поисках краеугольного камня для основания храма мне все же без помощи клана не обойтись. Нет, понятно, что сначала надо решить вопрос с Ханнуманом, но, думаю, к вечеру четверга какая-то ясность у меня уже появится. Вот тогда Кролине и изложу кое-какие вводные по данному вопросу.
Слишком много всего на меня одномоментно навалилось, надо часть проблем со своих плеч на чужие переложить. Не потому что надорвусь, а потому как в такой ситуации можно уподобиться "тришкиному кафтану" — в одном месте заштопал, во втором прореха новая образовалась.
— За что тебя люблю, так это за умение многозначительно излагать изрядно заплесневевшие от времени факты, — снова съязвила Кро.
— Тьфу на тебя, — от чистого сердца сообщил ей я, а после гаркнул: — Сайрин, отпускай нашу общую подругу. Трень, сюда лети.
— Всегда, — пискнула фея, нехорошо глянула на Сайрин, которой от этого ни тепло, ни холодно не стало, и, вспорхнув, описала пару кругов надо мной и Кро.
— Ребенок, что вот что ты вьешься? — рыкнул я на нее. — В смысле — над моею головой?
— Если крылья есть, то это кому-нибудь нужно, — глубокомысленно сообщила нам Трень-Брень.
— Иногда я ее боюсь, — сообщила мне Кролина. — Например, вот в такие моменты, когда она изрекает хоть сколько-то разумные вещи.
— Это да, — согласился с ней я. — Это рвет шаблон нафиг! Тренька, что за хихиканье? Ничего смешного не прозвучало. Данные слова говорят не столько о твоих достоинствах, сколько о недостатках. Когда ты проявляешь качества, присущие биологическому виду "хомо сапиенс", это не радует, а пугает народ. Задумайся об этом.
— Непременно, — пообещала фея, но таким тоном, что сразу было ясно, что ничего такого делать она не собирается.
Да и хрен с ним. Ей жить.
— Ладно, — я хлопнул в ладоши. — Чтобы послезавтра, в два часа пополудни была здесь, вот на этом самом месте. Мы с тобой в Леебе направимся.
— К деде Лео? — обрадовалась фея.
— Деда Лео, — глянул я на Кролину. — Это она так верховного магистра ордена Плачущей Богини Лео фон Ахенвальда зовет.
— Кошмар, — вздохнула моя заместительница. — Никакого уважения к авторитетам.
— Он хоть и старенький, а классный, — подала голос Трень-Брень. — И ко мне относится душевно, не то что некоторые.
Это она нас имела в виду. И Сайрин.
— Он не старенький и не классный. Он полезный, — объяснил ей я. — И потому сразу скажу — пока я не закончу с ним дела, чтобы не то что не болтала, а и дышала через раз. Нет, глазами хлопай, ребенка изображай, можешь чего-нибудь отковырять от стены… Впрочем, нет, не отковыривай. Вдруг это будет точка сборки замка? У меня нет ни малейшего желания погибнуть под его руинами.
— Возьми меня с собой, — предложила Кролина то ли всерьез, то ли в шутку. — Я этой пернатой вмиг крылья пообрываю, если что.
— Нельзя, — вздохнул я. — Ее рыцари очень любят. И деда Лео тоже. Обидеться могут.
— А тебя, Кролинище, нет, — взлетев чуть повыше, задорно крикнула Трень-Брень. — Нечего было хвостом вертеть перед всеми сразу! После того, как сразу шесть человек друг друга из-за тебя чуть в капусту не изрубили, всем было рекомендовано с тобой общения не иметь. И еще! В Ордене тебя после этого начали называть…
Вот оно чего! И по лицу красавицы-эльфийки мне стало ясно, что она в курсе дела. А я-то гадаю, чего она меня сразу за горло не взяла на предмет того, чтобы с нами отправиться?
И еще. А откуда это фея так хорошо знает о том, какие разговоры в Ордене Плачущей богини ведутся?
— Еще слово — и мы поиграем в игру "старое доброе кино", — пообещала фее Кро настолько медовым голоском, что я сразу вспомнил, что мне еще с Лоссарнахом надо пообщаться. Или с Эбигайл. Или вообще с кем угодно, но главное — подальше отсюда.
— Это как? — вытаращила глаза фея.
— Ты будешь закладывать петли с парой стрел в боку, а я кричать: "Лети, Тренька, лети", — объяснила ей моя "замша". — Как тебе такие забавы?
— Нет, так-то рыцари тобой восхищаются, — взлетела еще выше фея. — Талия там, ноги от ушей… Грудь, опять же.
Чем закончится данная беседа, я ждать не стал. Еще раз напомнил фее, во сколько ей надо быть тут послезавтра, и отправился короля искать.
Обнаружился он в тронной зале, причем будь на моем месте кто-то менее циничный, чем я, то, глянув на картину, открывшуюся моим глазам, он прижал бы ладонь к губам и сказал: "Воу!". А то и слезинку сентиментальную с век смахнул. Да тут даже невозмутимый Назир — и тот бы проникся. Разумеется, если бы зашел в зал со мной, а не остался около дверей.
Моя сестрица сидела на троне, Лоссарнах примостился рядом с ней на небольшой приступочке и гладил ее живот. Прямо — идиллия.
Кстати, ведь есть и другая сторона монеты, та, которую мне уже даже показывали перед свадьбой. Будь на моем месте кто-то более циничный чем я, он мог бы неслабо разыграть эту карту. А именно — дождаться рождения ребеночка, тихонько удавить названную сестрицу, прирезать в кровати короля и быстренько назначить себя регентом до совершеннолетия племяша. Другой-то родни у него нет. Я единственный дядька.
Понятное дело, пара-тройка кланов будет против, но их можно и в крови утопить. Так сказать — повоевать маленько в спортивно-оздоровительных целях. Застаивается гэльтская кровь без резни.
Так-то. До короны — два шага. В прямом смысле.
Вот только не нужна она мне, эта самая корона. Мне выгоднее, чтобы она на голове моего приятеля попрочнее сидела, потому, если надо будет, я удавлю всех тех, кто попробует на него злоумышлять. Я и квест на эту тематику по той же причине не стал недавно принимать.
— А вот и дядька Хейген пришел! — радостно сообщил животу король. — Тебя проведать!
— И, как это ни удивительно — в штанах, — добавила Эбигайл. — Что это ты, братец, приоделся? Тело же дышать не будет?
— Тебя решил порадовать, сестрица, — не менее язвительно парировал ее выпад я. — Да и погода нынче для нудизма не та.
— Не выражайся, — попросил меня Лоссарнах. — При ребятенке-то!
Похоже, он будет одним из тех папаш, которых называют "шарахнутыми". Они встречаются реже, чем безумные мамаши и дамы из серии "яжемать", но все же имеют место быть.
— Больше не буду, — пообещал я. — Кстати, как назвать дите думаешь?
— Сэлар, — посерьезнел мой друг. — В честь родителя своего, упокой небеса его душу.
— Хорошее дело, — согласился я. — Родовое имя — великое дело.
— А второго в твою честь назовем, — пообещал король. — Мы с женушкой даже почти не спорили по этому поводу.
По лицу сестрицы, правда, мне стало ясно, что это далеко не так. Но все равно — приятно.
— Слушай, — я подошел к трону поближе. — Надо мне с тобой одно дело обсудить. Прямо сейчас.
— Давай лучше завтра? — предложил король. — Сейчас такая у меня на душе радость, что не до дел.
— Завтра нельзя, — помотал головой я. — Завтра мне не до того будет.
— Не отстанет, — подала голос Эбигайл. — Лосси, лучше дай ему то, что он хочет, оно дешевле выйдет. Мне ли своего родственничка не знать?
Это что же, она меня сейчас поддержала? Воистину — бывают чудеса на свете. Или, наоборот, так хочет от меня отделаться?
— Ладно, что там у тебя? — согласился король.
— Первое. — Я присел на притронную ступеньку рядом с ним. — К нам в Пограничье может перебраться еще один отряд воинов. Хороший отряд, бойцы там не хуже, чем те парни, с которыми мы в Вольных ротах служили. Как по мне, в наше неспокойное время таких лучше держать близ себя, потому что никогда не знаешь, когда их клинки понадобятся. Про Черного Властелина слышал небось уже? Кто знает, куда его понесет, когда он пересечет Крисну.
— Хорошие бойцы, говоришь? — повторил за мной король. — Тебе верить можно, ты в этом разбираешься. Ладно, приму их под свою руку. И землями наделю. Вон пусть себе луг у леса Трутер берут. Заодно присмотрят за тем, чтобы горцы с перевала там не озорничали.
Сообщения не появилось, но это и неважно. Слово сказано.
— Второе, — я сделал секундную паузу. — Я хочу около замка заложить храм.
— Какой храм? — вместо короля спросила Эбигайл. — Храм во славу бога? Одного из Вернувшихся?
— Одной, — буркнул я. — И да, сестрица, ты права.
— В Пограничье не верят в богов, — задумчиво произнес Лоссарнах. — В Пограничье верят в сталь.
— То, что где-то не верят в богов, не говорит о том, что боги не верят в тех, кто не верит в них, — выпалил я.
Король с королевой переглянулись, как видно, пытаясь постичь то, что я изрек. Да и я занимался тем же самым. Попроси меня сейчас эту фразу повторить — не смогу.
— И кто та богиня, что ты избрал для нас всех? — поинтересовалась Эбигайл. В ее голосе звучали дальние раскаты приближающейся грозы. Знаете, как иногда бывает в мае? Вроде и небо еще синее, так, на горизонте виднеется еле-еле какая-то черная полоска и что-то где-то тихонько подгромыхивает, как будто горошины в кружке жестяной катаются. А через полчасика ка-а-а-а-ак шарахнет с небес гром, молния и капли с копейку величиной!
— Тиамат, — смело уставился ей в глаза я. — Да-да, ты не ослышалась, сестрица. Тиамат.
— Я слышал, что ее никак не назовешь доброй, — сказал Лоссарнах, вставая на ноги. — Разве не так?
А ведь переоценил я, похоже, свое влияние на короля. Мне отчего-то думалось, что выбить у него разрешение на строительство храма будет несложно.
Ошибочка вышла.
Но это ладно. Он не сказал "нет", и это уже очень хорошо. Значит, есть шанс его уболтать.
Или просто обвести вокруг пальца.
— Так у нас тут, в Пограничье, добреньких-то не сильно жалуют, — поднялся со ступеньки и я. — Сильных здесь уважают, и верных своему слову. А она как раз из таких. А если ты о том, что она служит злу — так это ложь. Враки. Да, она Темная. Но не Черная. И скажу тебе честно — я уже присягнул ей на верность. Не дуболому Витару, которому только войну и кровь подавай, не Месмерте, которая живет чужими страданиями, а Тиамат, которая судит людей по их делам, и воздает каждому по заслугам. Славой за добро и смертью за зло.
"Тиамат услышала ваши слова, и они понравились ей. Богиня вознаграждает вас за них.
Количество золота, выпадающего из поверженных вами противников, увеличено на 25 % сроком на 12 часов".
Ух ты. То есть Тиамат слышит все то, что я говорю? Да нет, не может такого быть. Скорее всего, она слышит то, что связано непосредственно с ней.
А другие боги? Они слышат то, что люди говорят, поминая их персоны? Вряд ли. Если бы Витар узнал, как я его назвал, то мне мало бы не показалось. Причем сразу же.
И еще — какой странный рандом у выдаваемых наград. Совершенно бессистемный.
— Хорошо сказано, — помолчав, сказал Лоссарнах. — Если Пограничье когда-то склонится перед каким-либо богом, то он должен быть именно таков. Но — не сейчас, брат мой. Люди только-только привыкли к тому, что у нас есть король. Если им еще и бога попробовать всучить, то дело кончится гражданской войной. Да еще, к тому же, не бога, а богиню.
Пока все шло так, как я хотел. Теперь пришло время последнего хода. Если выгорит — хорошо. Если нет… Ну, придется заходить с другого края. И не сегодня.
— Согласен, — кивнул я — Но я и не настаиваю на том, чтобы все сразу стали ей поклоняться. Об этом речь даже не идет. Она идет только о храме. Здание, строение, не более того. Вон у речки хотим его возвести, чтобы никому не мешалось. Да и проповедников других богов можно на этом основании будет на дальних подступах разворачивать, прямо на границе нашей страны. Их сейчас много мотаться будет по миру. Скоро и сюда пожалуют, поверь мне. Будут везде бродить, орать, что их боги правильные, а остальные поганые. А тут — вон храм, вон бог, вон порог. И все довольны. А кто упорствовать станет — так вон река. И камни на ее берегу, которые к ногам привязывать одна радость.
Король задумался, посмотрел на жену, та, в свою очередь уставилась на меня, погладила живот, прищурилась и сказала:
— А позволь ему сделать то, что он хочет, муж мой. Нам, людям Пограничья, все эти боги до факела. Что они есть, что их нет — велика ли разница? Но при этом я знаю точно то, что братец мой пройдоха еще тот, и если он за эту самую Тиамат ратует, значит, это неспроста. И еще — все ж таки какой ни есть, но родич. А родичи друг друга поддерживать должны.
— Видишь? — король щелкнул жену по веснушчатому носу. — Вечно вы лаетесь, но при этом она любому за тебя глотку вырвет, если тот хоть глянет криво. Такой уж у моей жены характер. Напрямую никогда ничего не скажет.
— Вот рожу сына, похудею и прирежу своего паразита-братца при первой же оказии, — пообещала покрасневшая Эбигайл. — Особенно если он снова без порток бегать будет и Линдс-Лохенов позорить!
— А и прирежь, — разрешил я. — Вот только потом жить тебе станет скучно. Орать на кого будешь?
— Видимо, это и есть счастье, — негромко произнес король. — Вот только одно плохо. Надолго его не хватает. Счастье — это как передышка у случайного костра на длинном пути по ночному лесу. Немного тепла, немного покоя — и снова тебе идти по темной дороге без просвета, зачастую даже не зная, далеко ли до того места, где деревья сменятся лугом или степью. И есть ли выход из этого леса вообще?
— Стареет, — пояснила мне Эбигайл. — Вон умные речи вести начал. Как наш с тобой родитель до того, как его проклятая ведьма прикончила. Точнее — мой. Тьфу ты, я и правда скоро начну думать, что мы с тобой родные! Ой, он толкнулся!
И про меня тут же забыли, поскольку данное событие, несомненно, было куда важнее, чем я.
Заметим — я не иронизирую. Так оно и есть на самом деле. Для них — точно важнее. Пусть даже эта парочка и не настоящая, но это факт.
Да, собственно, я против ничего и не имел. Тихонько вышел из зала, добрел до выхода и покинул игру. Что на сегодня наметил — то выполнил. И даже чуть-чуть перевыполнил.
Опять же — дела у меня были вне игры. Бубну мне кое-кому выбить нужно, не откладывая данное мероприятие в дальний ящик.
Вики еще не было, что меня невероятно устроило. Опять ведь она начала бы свою старую песню о главном, мол "куда" да "зачем"? Все понимаю, поскольку точно знаю, что при установке заводских настроек в момент создания женщины, Господь не выдержал баланс, изрядно превысив нормы любопытства, отведенные данному своему творению. Но во всем должна быть мера, правда?
И главное — не ответить тоже нельзя. Потому что следом за этим начнется выстраивание версий всемирного заговора против нее, любимой, и моей личной похотливой заинтересованности в… Да в ком угодно. В любой особи женского пола. Благо тут, в "Радеоне", их много по коридорам ходит.
Она бы и Шелестову приплела, но ей в это здание хода нет.
Учитывая все эти факторы, я быстренько собрался и выскочил за дверь. Времени восьмой час, она вот-вот вернется. Опять же — а если Костик смоется куда? Например, на встречу с одной нашей общей костлявой знакомой? Нет-нет, это я о Мариэтте, а не о Смерти.
Мне снова повезло — наш молодой компьютерный гений оказался на месте. Он сидел в своем крутящемся кресле, глазел в мониторы, висящие над ним, трескал печеньки в виде рыбок из прозрачного пакета, и делал вид, что слушает госпожу Верейскую, которая что-то втолковывала ему, ежесекундно сверяясь со своим ежедневником.
— … и это безобразие! — услышал я, подойдя к ним — Вот еще — было более трехсот обращений недовольных игроков, связанных с невозможностью закрыть квест в каком-то… Как его… урочье Грингворт. Там приходит некий… э-э-э-э… Лич. Да. Лич. Он приходит и убивает всех, поскольку у него высокий уровень. Не соответствующий данной локации.
Урочье Грингворт. Помню. Я там в свое время уровни прокачивал с "Буревестниками". И лича помню.
Но вот что странно — раньше эта локация контролировалась кланом Элины, и просто так там никто качаться не мог. Бегать — да. Квесты выполнять — тоже. Это свободная игра, никто такого запретить не может. А чтобы массовый кач и бесконтрольно — это вряд ли. Они на этом игровые деньги делали, предоставляя подобную услугу. И лича этого убивал специально под то заточенный человек, следящий за порядком.
Впрочем, чего я удивляюсь? Это когда было. Давно тех "Буревестников" нет уже. А может, и никаких нет, после выходки Элины. Я как-то про данный инцидент подзабыл, завертевшись, и не выяснил, чем для нее дело кончилось. Хотя и так ясно, что ничем хорошим. Нападение на НПС просто так с рук никому не сойдет.
— Проверим, — лениво ответил ей Костик и хрустнул печенькой.
— Опять это твое "проверим"! — возмутилась Олеся. — Я только и слышу от тебя: "проверим", "посмотрим", "послушаем", "понюхаем".
— Про "понюхаем" я не говорил, — зевнул Костик. — У нас тут запах специфический, он все перебивает.
— Это да, — признала Олеся. — Амбре имеется. Я еле дышу.
— Пашем в поте лица, — объяснил ей собеседник. — А трудовой пот имеет особенность пахнуть. О, привет, Киф!
— Здорово, — я пожал лапу Костика, а после облобызал ручку госпожи Верейской. — Я что, не ко времени?
— У нас тут производственный момент, — объяснила мне Олеся. — Вот объясняю Константину, что надо реагировать соответствующим образом на сигналы игроков. А он почему-то не хочет этого понимать.
— Когда Марина подразделением рулила, всей этой мозголомки не было, — буркнул Костик. — Верейская, ты кто? Начальник отдела по работе с регионами. Ну и лети себе куда-нибудь в Новосибирск, поднимай там репутацию "Файролла". Промо-акцию устрой, розыгрыш призов, какую-нибудь "звезду" им отвези, чтобы та в ритме танца популяризировала наши идеи. Мне-то ты чего мозг колупаешь?
— Не просто работы с регионами! — возмутилась Олеся. — На мне вся информационная сфера и реклама. Не вся, но… И рекламации — тоже! Отчасти… Так что давай, не возмущайся, а исправляй! Расселся тут! Печенье трескает на рабочем месте! Все крошками засыпал, скоро тараканы побегут!
Я глянул на раскрасневшуюся девушку, дивно прелестную в этом, пусть немного и наигранном, гневе и запустил руку в пакет с "рыбками". Вроде простенькое печенье — а вкусное!
— Не побегут, — вытянул ноги Костик. — Они знают, что если сунутся сюда, то станут участниками сафари. Хороший таракан — это не вредитель. Это забава и развлечение.
— Бэ! — высунула язык Олеся, давая нам понять, насколько ей омерзительны эти речи. — Гадость какая.
— На том и договоримся, — предложил ей Константин. — Мы убиваем тараканов, которых ты не любишь, а ты не лезешь в наши дела. Как тебе такой вариант?
— Никак, — холодно отозвалась девушка. — Это вообще не вариант. Это ты меня сейчас умеренно вежливо нафиг послал.
Костик крутанулся на кресле.
— Пусть будет так, — бросила ему девушка. — Но сразу скажу — докладная сегодня же ляжет на стол Зимина. И Валяева, ему я копию занесу.
— Пиши, — разрешил Костик. — Не проблема. Киф, чего хотел-то?
— Глаза тебе выдавить, — дружелюбно ответил ему я. — Вот так на стекла очков надавить, и дальше жать, пока глазные яблоки не лопнут.
— Мне нравится! — захлопала в ладоши Верейская. — Золотые слова! Можно я постою, послушаю? А если повезет — и посмотрю. Тем более что мне с тобой тоже пообщаться надо.
— А давайте вы прямо сейчас оба пойдете куда-нибудь и там пообщаетесь? — предложил Костик. — Вы такая славная пара!
— Что мне с храмом Ханнумана делать, лишенец? — заорал я, вцепившись в ручки кресла, на котором сидел этот компьютерный гений. — Как мне туда снова зайти, если это в принципе невозможно?
— В "Файролле" нет ничего невозможного, — пробормотал Костик. — Все в наших руках! Ну то есть в руках игроков! Оговорился я.
— Нет! — истово заверил его я. — Не оговорился, правильные слова прозвучали. Все в ваших руках. И эти руки решат данную проблему. Не знаю, как, но решат. И быстро. А то я ведь не добрая и интеллигентная Олеся, я Зимину писать не буду. Я сразу к Старику пойду.
Вообще-то можно было и без крика обойтись, тем более что Костик не так уж и виноват в сложившейся ситуации. Но я точно знал, что подобные наезды здорово его аккумулируют, потому прессинговал бедолагу без сомнений.
Имеется, конечно, вероятность того, что мне после ответочка от Валяева прилетит, но так это потом, а не сейчас.
— Да ты хоть объясни по-человечески, что ты от меня хочешь! — попросил Костик жалобно и взглянул на нескольких коллег, которые отвлеклись от своих огромных мониторов и теперь опасливо смотрели на меня. — Я вообще не втыкаю, о чем речь? При чем тут Ханнуман? Это персонаж класса "Deus ex machina", он в наших нынешних делах вообще не фигурирует!
— В твоих — нет, — кровожадно оскалился я. — А в моих еще как!
— А я, кажется, понял, — подал голос один из подручных Костика. — Вы ведь уже побывали в его храме как-то раз, верно?
— Еще как верно, — повернулся я к говорившему. Надо же, совсем молодой еще парень, а половина волос — седая. Это как же его жизнь поломала, чтобы вот так колер поменялся? — Побывал. Даже два раза, что уже перебор. И был предупрежден о том, чтобы больше туда не соваться. Добро бы только этим Ханнуманом, это ладно. Ну убьет он меня после того, как я к нему заявлюсь, и чего? Я умру, возрожусь и снова к нему приду. Условие соблюдено, все в порядке. Но меня ведь система предупредила о том, что игрок посещает сие место только один раз за все время. Одна учетка — один визит. В редких случаях — два. Но как выяснилось, мне сейчас снова надо туда. Вопрос — и кто в этом виноват?
— Что ты там вообще забыл? — Костик за время моей речи чуть приободрился и даже добавил в голос уверенности. — Какой леший тебя туда понес?
— Информация мне нужна, которую я только там получить смогу. Храм мне строить надо, — развел руками я, обводя взглядом сотрудников отдела и как бы давая им понять, что эта речь адресована им всем. — Богине приятно делать. Богиня меня полюбит, силы даст, на мою сторону встанет. А с армией да богиней я кое-кого как танком перееду. Наверное. И все бы ничего, но кто-то не удосужился проверить содержание квестов и сложить два и два. Интересно — кто?
Наверное, я сейчас был не очень прав. Но все знают — если зашел в тупик, переложи неразрешимый вопрос на чужие плечи, и тебе сразу полегчает. А после ответ найдется сам собой.
Тишина стояла в кабинете, даже печеньки никто не жевал.
— И? — снова навис я над Костиком. — Что делать будем? Как запрет обойдем?
— Тебе прямо сейчас ответ нужен? — немного жалобно спросил у меня он. — У тебя там, в игре, уже гоблины-строители сидят, раствора и кирпича ждут?
— Нет, — чуть ослабил напор я. — Не сидят.
— Ну так и не гони лошадей! — потребовал наш умник, немного обозначая вызов, чтобы не потерять репутацию в глазах подчиненных. — Задачу обозначил? Обозначил. Теперь иди и жди, пока мы ее решим.
— Не тяни, — попросил его я. — Сам понимаешь, если что, с нас всех спросят. Вон даже с Олеськи.
— А с меня почему? — опешила девушка. — Я про этого вашего Ханнумана тут впервые услышала. Кстати, был такой бог на Древнем Востоке. Я про него читала.
— С тебя за что? — ласково улыбнулся ей я. — Ты здесь была, все слышала, ничем в решении проблемы не помогла. Все огребут, истинно реку!
— Если бы я был уверен в том, что ей точно достанется на орехи, то непременно саботировал бы данные работы, — мстительно произнес Костик. — Да-да!
— Он меня не любит, — пожаловалась мне Олеся и вздохнула. — Меня вообще никто не любит.
— Неправда, — я взял ее за руку. — Мне вот ты очень нравишься.
— Ровно до той поры, пока не скажу, что и по вашему направлению у меня есть серьезнейшие претензии, — поправила очки девушка. — Поверь, так и будет.
— Новое дело, — я на самом деле здорово удивился. — И ко мне претензии?
Костик мстительно захохотал, его поддержали коллеги.
— Пойдем отсюда, — предложила мне Олеся. — А то я сейчас в обморок упаду от этой… Атмосферы.
— Это она о нравственном аспекте или у нас тут правда пахнет чем-то? — донесся до нас голос одного из программистов, перед тем как закрылась дверь.
Ответа на вопрос, правда, мы уже не услышали.
— Так что за претензии? — переспросил я у Олеси.
— Я, наверное, не очень верно выразилась, — произнесла девушка. — Слишком громко. Скорее — рекомендации. Правда — настоятельные.
— Ну-ну, — подбодрил ее я. — Излагай.
— Да у меня материалы не с собой, — досадливо произнесла Верейская и помахала ежедневником. — Они в папке, а папка у меня дома.
— Печально, — вздохнул я. — Сейчас у меня время есть, а вот потом фиг знает, будет ли.
— Может, пойдем ко мне? — предложила Олеся. — Там все и обсудим. Я еще и о послезавтрашнем номере "Вестника" хотела побеседовать. Номер важный, мне бы хотелось узнать детально, что в нем к чему будет.
— Одеваться надо, — поморщился я. — На улице мокрый дождь…
— Нет-нет, — помотала головой девушка, ее коса забавно мотнулась туда-сюда. — Я же теперь здесь живу. Как и ты, и вон Костик.
— Во как, — я потер подбородок, подумав о том, что я стал не так часто бриться, как раньше. — Уверена, что это хорошая идея?
— Так мы же работать идем, — улыбнулась девушка. — И только.
— Работать? — переспросил я. — Ну раз работать, то пошли.
Глава восемнадцатая
из которой следует, что раньше или позже каждый получит что-то свое
— И мне прикури, — попросила меня Олеся, заметив, что я достал из кармана джинсов, валяющихся на полу, пачку сигарет. — Если не сложно.
Она встала с постели и легко, словно танцуя, отправилась на кухню, откуда вернулась через несколько секунд с пепельницей в руках.
— Не знал, что ты куришь, — достав из пачки две сигареты, сказал я. — А как же ЗОЖ?
— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, — игриво ответила Верейская, ложась обратно в кровать. — Да-да, знаю, что фраза избитая, но по сути своей очень верная. И потом — это я здесь курю. А там, за дверью — ни-ни.
— Двойные стандарты, — чуть неразборчиво буркнул я, щелкая зажигалкой. — Держи, травись.
Скажу честно — мне было с Олесей хорошо, и угрызения совести по поводу произошедшего отсутствовали полностью. Вот такая я скотина бесчувственная. Но, скажем прямо, все мы не ангелы. Да и чего такого произошло? Штатная ситуация, с любым случиться такое может. Как известно — хороший адюльтер всегда внезапен, а оттого особо приятен.
Хотя тут я душой кривлю, на самом деле. Случилось то, что и должно было случиться — натура победила. Вика слишком давила на меня, чересчур загоняла в рамки, и, если честно, очень часто истерила. В результате я и сделал этот первый шаг, который вел на дорогу, уводившую от нее в сторону. Процесс пошел, и теперь только оставалось ждать, кто первым из нас скажет другому, что все когда-нибудь кончается.
Нет, какое-то время еще все будет выглядеть так, как и раньше, но это уже иллюзия, не более того.
Впрочем, я могу предположить, что все разрешится тогда, когда закончится игра. Само собой, я сделаю все возможное, чтобы Вика выбралась из того дерьма, в котором мы сейчас с ней барахтаемся, целой и здоровой. Да, дерьма, как бы презентабельно оно ни выглядело. Я ее сюда втянул, и мне нести за нее ответственность.
А вот насчет меня есть серьезные сомнения. Особенно в разделе "целый и здоровый".
Правда, есть вероятность того, что она выбираться и не захочет. Но это будет уже ее выбор. Личный. Мы все взрослые люди, каждый выбирает для себя свою дорогу сам.
— О чем задумался? — прощебетала Олеся, пристраивая свою голову мне на плечо. — Что-то не так?
— Все так, — приобнял ее я. — Просто после соития всякая тварь грустна бывает. Закон бытия.
— "Соития", — фыркнула девушка. — Слово-то какое подобрал! Сразу видно — работник пера и чернильницы.
— Не поверишь — чернильницу только в кино видел, — в тон ей ответил я. — Ясно, что с высоты твоих восемнадцати лет я выгляжу дряхлым стариком, но не настолько же?
— Ой, так уж и восемнадцати! — звонко расхохоталась Олеся. — А вот теперь я должна сказать, что ты очень даже молодой мужчина. Или даже нет, не так. Ты любому молодому только так фору дашь. Тем более что это правда
— Засмущала, — затянувшись, хмыкнул я. — Хотя и приятно.
— Вот и обменялись комплиментами! — подытожила Олеся задорно. — Не напомнишь мне, за что кукушка в басне дедушки Крылова хвалит петуха?
— Мы такие, — с гордостью произнес я. — Что есть — то есть.
Чего скрывать — я получал удовольствие и от этого момента, и от этой беседы. Она словно вернула меня в мое недавнее беззаботное прошлое, когда я мог делать то, что хочу, без оглядки на кого-либо.
И, в том числе, время от времени кочевать по кроватям случайных знакомых женского пола. В этих встречах "на раз", без обязательств, без лишних слов, без возможности продолжения, была своя прелесть.
Тут-то, правда, другой случай. Не думаю, что Верейскую всерьез заинтересовали мои мужские достоинства (я сейчас не только о том, что находится ниже пояса, а вообще о себе как о личности), полагаю, дело в другом.
Она укрепляет свои позиции. Роет траншеи, возводит фортификационные укрепления и раздает солдатам их заслуженные "наркомовские" сто грамм. Она хочет закрепиться на этом плацдарме, который был ей занят случайно, а после, скорее всего, даже развить наступление на новые высоты.
И для этого она пускает в ход все, что можно. Ну и что не запрещено законом. Кому-то она дает обещания, с кем-то заключает взаимовыгодные сделки, а мне перепал вот такой довод в ее пользу. То ли как лицу особо ценному, то ли наоборот, по принципу: "ему и этого хватит".
Какое из предположений верное, даже гадать не стану. А зачем?
— …но вообще-то народ с этими богами как с ума посходил, — вырвал меня из раздумий голос Верейской, которая уже перешла с нашей личной темы на условно-служебную. — Кто проповедовать отправился, кто храмы возводит по десятку за неделю. А одна тут недавно вообще на НПС напала, когда тот ее за грабежом застукал, мне про это одна приятельница из отдела игровых расследований с утра рассказала. Причем не новичок какой-нибудь это сделал, а серьезный игрок, глава клана. Не самого большой и сильного, но все же! Вот зачем все было ставить на карту? Чего ради?
Стоп. Стоп-стоп-стоп.
Глава клана. Напала на НПС. Уж не о моей ли, теперь уже точно в будущем не родственнице, идет речь?
— Бред полный, — с готовностью подтвердил я. — На НПС нападать никому не рекомендуется, причем категорически. Это чревато боком. И что с этой шизофреничкой случилось потом? Неужто "учетку" заблокировали?
— Ну это крайняя мера, ее очень редко применяют. — Олеся затушила сигарету, а я последовал ее примеру. — Насколько я поняла, ее здорово штрафанули. Плюс она больше не глава клана. Если точнее — клан от нее сам отказался, под угрозой расформирования.
— Вот сейчас не понял, — я поставил пепельницу на прикроватную тумбочку. — Это как?
— Да я сама не очень в курсе, — призналась Олеся, прижимаясь ко мне. — Вроде как заместитель этой особы написал письмо в администрацию, что клан просит прекратить ее полномочия лидера и передать права управления ему. Мол, они тут ни при чем, она действовала от имени клана, но без согласования с остальными, и теперь, после того как ей был высказан квотум недоверия, не хочет добром отдавать бразды правления, хоть все дружно и просят ее это сделать. Открестились они от своего лидера, проще говоря. По принципу — она плохая, а мы не знали. Понятно, что всё было совсем не так, но это, по сути, ведь неважно, правда? Главное — условности соблюдены.
— Ну да, ну да, — пробормотал я.
— Просьбу рассмотрели и удовлетворили, — продолжила Олеся. — Бывший лидер теперь вообще не лидер, а у клана новый предводитель. Как же он называется-то… Забыла. Жанна говорила, но из головы вылетело.
Как-как. "Буревестники". А нового главу их, сдается мне, теперь зовут Герв. Правда, он вроде не заместителем Элины был, а советником. Но время идет, может, он и в замы пробился.
— Жесть, — искренне произнес я. — То есть эта подруга и клана лишилась, и еще ей сверху по тыковке надавали?
— Ну да, — подтвердила Верейская. — Все-таки она напала на НПС, один из важнейших запретов игры нарушила. Ей вроде как даже часть уровней срезали, есть такое наказание.
Представляю себе, как сейчас бесится сестрица Вики.
Вот тут и порадуешься, что мы живем в "Радеоне", полностью противореча своим недавним мыслям. Сюда ей не добраться. А живи я дома? Да она бы дверь в мою квартиру вышибла и меня прикончила, только уже не в игре, а в жизни.
Или дом взорвала.
— Ладно. — Олеся перевернулась на живот, положила ладони на мою грудь, а после примостила на них свою растрепанную голову. — Это все лирика. А теперь поговорим о делах.
— Каких? — удивился я, а после подмигнул ей. — А-а-а-а-а! Понял-понял!
— Не-а, не понял, — белозубо улыбнулась девушка. — Поговорим о послезавтрашнем спецвыпуске "Вестника Файролла". Детально, прямо по каждому материалу. Ты же уже имеешь представление о том, какая статья где будет стоять? Все-таки главный редактор, должен это знать. И сразу — меня больше интересует сетевая версия еженедельника, а не печатная. Поверь мне, ее будут рассматривать под микроскопом и игроки, и руководство. Не знаю, как до того ты работал с Вежлевой, но со мной все будет по-другому.
Лучше бы все-таки мы остановились на моем варианте времяпрепровождения. Я бы тогда устал меньше. А так я пришел к себе домой в районе десяти вечера выжатый как лимон.
Она реально хотела знать все о каждом материале! А мне пришлось некоторые из них вообще выдумывать на ходу. Да, я главный редактор. Но я хреновый главный редактор, причем сам это знаю. И лидер я хреновый.
Так я и не претендовал на эти должности. Они мне сами достались. По принципу "дуракам везет". Хотя, конечно, это относительное везение.
— Где был? — встретила меня Вика стопроцентно предсказуемым вопросом. Это классика жанра, нет такого женатого мужчины, который бы его хоть раз да не слышал.
Другое дело, что ответы на него даются разные.
— У Верейской, — устало ответил ей я, снимая обувь.
— О как! — Вика сложила руки на груди. — И что же вы делали?
— Сексом занимались! — чуть повысив голос и добавив в него капельку иронии, сообщил ей я. — Два раза, в разных позах. Вик, что мы могли делать? Спецвыпуск обсуждали. Она мне весь мозг им вынесла! Всю душу выпила!
Я уже говорил, что стараюсь без особой нужды не врать? Вот и сейчас сказал чистую правду.
— Она такая душная, — иезуитски улыбаясь, сообщила мне Вика. — И все ей надо, и везде нос свой сунет. Кошмар. И коса у нее, сдается мне, накладная!
Ну нет, коса настоящая, она при мне ее распустила. И, скажу вам, в электрическом свете это смотрелось фантастически красиво.
— Но она профессионал, хоть молодая девчонка совсем, — решил я все же не очернять до конца облик Верейской. — И советы дала путевые по материалам. Завтра поедем их частично реализовывать.
Шутки-шутками, а в одном Верейская была права — за этот номер, если мы его провалим, нам всем здорово дадут по шапке.
И в первую очередь мне лично.
Потому и трудился я в поте лица в редакции всю среду. И в четверг даже приехал, чтобы убедиться, что все прошло благополучно. То есть — сидел с народом, читал на форуме отзывы и комментарии к статьям.
В результате, не мне пришлось ругаться на опаздывающую Трень-Брень, что было бы достаточно предсказуемо, а, наоборот, — она, злая как собака, ожидала меня.
— Я! — заорала она, подлетая ко мне. — Я! Я сваливаю с последней пары, даже не обедаю — и чего? Полчаса тут балду пинаю, тебя жду!
Что примечательно — волком смотрела на меня не только она, но и стражники на стенах, и Флоси из-под своей телеги, и несколько сокланов, и служанки, туда-сюда снующие по двору, и даже охотничьи собаки, забившиеся в псарню. Так-то они обычно по двору сновали, но только не сегодня.
Судя по всему, ожидая меня, Трень-Брень по мере сил развлекалась, убивая время, и тем немало переполошила народонаселение замка.
— Не ори, — попросил ее я. — Форс-мажор случается. И вообще — если я сейчас все твои грехи перебирать начну, то мы до вечера так никуда и не отправимся!
Трень-Брень обвела взором двор, отчего в нем установилась мертвая тишина, а стражники и вовсе начали хвататься за оружие.
— Да идите вы уже туда, куда собирались! — не выдержала Фрейя, стоявшая неподалеку. — Хейген, забери эту чуму отсюда, Христом-богом прошу! Дай тишины!
— Кро всех предупредила о вечернем мероприятии? — спросил я у нее. — Не забыла?
— Меня да, — кивнула магичка. — И остальных тоже. Она письма разослала всем по внутриклановой почте.
Странно. А мне ничего такого не пришло. Как видно, рожей я не вышел.
Обидно.
— Пошли, — сказал я фее и открыл портал. — И веди себя там хорошо, ясно?
— Постараюсь, — уклончиво пообещала фея, поймала мой скептический взгляд и немного возмущенно повторила: — Нет, правда постараюсь.
А Назира, что примечательно, опять не видно. Надо полагать, очередные ценные указания в замке Атарин получает.
Но оно и хорошо. Ни к чему ему слышать то, о чем будет идти речь в замке Ордена.
Хотя его отлучки стали происходить все чаще и чаще. Может, Хассан просто решил, что я уже не нуждаюсь в опеке?
Что удивительно — фея не соврала. На этот раз она рыцарей, стоящих на входе, не дразнила, диковинки, развешенные по стенам коридоров руками не хватала, и даже не попыталась чего-нибудь стащить.
И это, если начистоту, немного напрягало. Может, она просто на мелочи не разменивается и готовится к чему-то масштабному?
Или ребенок просто повзрослел?
Признаться, я порядком опасался того, что Лео фон Ахенвальд возьмет, да и не примет меня сразу, припомнив мой давний отказ от задания, которое он решил мне поручить. Там что-то связанное со Странником было, который тогда еще не носил титул Черного Властелина, если не ошибаюсь. Очень старый магистр моим отказом тогда был расстроен, помню.
Но нет, обошлось. Ему доложили о нашем приходе, и уже через минуту он благосклонно взирал на Трень-Брень, которая радостно гомонила, называя его "дедой Лео" и вываливала на него кучу разнообразных новостей из своей пестрой жизни.
— Чудо что у вас за дочь, — сообщил великий магистр мне, улыбаясь. — Такая непосредственная, такая открытая. Это редкость в наше непростое время!
— Что на уме, то и на языке, — отозвался я, подходя поближе к старому рыцарю. — Правда, ума немного, потому и понять из этой кучи словесного мусора можно только часть. Тренька, да угомонись ты!
Рявкнуть было нужно, потому что фея, поблескивая хитрыми глазенками, начала выпрашивать у магистра "вот эту блескучую штучку", которой являлся здоровенный медальон, висящий у него на груди и, несомненно, являвшийся символом высшей власти в Ордене.
— Ла-а-а-адно, — фея убрала свои загребущие ручонки от раритетной цацки. — А где тот здоровенный рыцарь, который всегда от меня в восторге? Как его… Де Бин? Ну шлем у него еще такой звонкий!
— Он, должно быть, на тренировочном дворе, — услужливо подсказал ей фон Ахенвальд. — Полагаю, он будет очень, очень рад тебя видеть. Скажи любому из рыцарей стражи, что я просил тебя к нему сопроводить, и он с радостью примет на себя эту обязанность.
Фея пискнула и шустро покинула нас.
— Бедный де Бин, — покачал головой великий магистр. — Он, признаться, с последней их встречи еще толком не отошел. Не привык он к общению с детьми. Но отказать вашей дочери я не могу, видимо, старость совсем на пороге. Сентиментальным становлюсь.
— Она скоро вернется, — деловито заметил я. — Времени немного, а вопрос, который я хотел вам задать, достаточно щекотливый.
— Нет, мы не насиловали ведьм до того, как отправить их на костер, — вздохнув, произнес великий магистр. — Это все выдумки! Вот ведь — один раз кто-то про это написал в хрониках, и уже две сотни лет все про это спрашивают! Зачем нам это? Тем более ведьмы, как правило, дамы немолодые и очень, очень непривлекательные! Седые патлы, бородавки, одеты в какое-то рванье. Брррр!
— Да нет, — поморщился я. — При чем тут ведьмы? Я хотел спросить у вас про некоего рыцаря Ательстана. Основателя вашего ордена.
Великий магистр сделал несколько шагов вперед, встал напротив меня и уставился мне в глаза.
Я взгляд не отвел и на всякий случай даже моргать перестал.
— Брат Юр оказался прав, — почти прошептал фон Ахенвальд. — Ты в самом деле служишь Тиамат. Более того — ты ее доверенное лицо, имеющее возможность черпать знания прямиком из источника божественной мудрости. Не мог ты узнать имя первого рыцаря Ордена случайно, никак не мог. Потому что оно неизвестно никому из ныне живущих, кроме меня и Юра, который его тебе точно не называл.
Значит, хитроумный казначей опять меня подставил. Я бы сказал — уже традиционно. Он нарочно отправил меня кружным путем, чтобы убедить магистра в том, что я связан с Тиамат напрямую. Ну и, возможно, чтобы убедиться в этом лично.
Правда, одна ошибочка все же в расчеты вкралась. Не все забыли имя сего славного рыцаря, кое-кто кроме названных лиц его помнил. Например — толстяк Расмус. Бумаги они из архивов изъяли, это так, но память кое-кому не подчистили сталью. Так оно всегда и бывает, дьявол кроется в мелочах. Вроде все везде прибрал, а под столом непременно смятый фантик обнаружится.
Но в целом — расчет был верен. Наводку-то на Академию Мудрости мне Тиамат дала.
Вопрос теперь в другом — что дальше будет? Надеюсь, деда Лео лояльно относится к моей покровительнице? Потому что если нет, то отправляться мне на перерождение — и это в лучшем случае. Могут и в подвале запереть, в цепи заковать. Небо в клеточку, друзья в полосочку.
— Все так, — кивнул я. — Все верно. Я присягнул на верность приемной матери той, кто является объектом вашего поклонения. Так что мы теперь не просто друзья, мы где-то, по большому счету, даже родня. Условно, разумеется, но…
— Хейген, я не собираюсь осуждать тебя за твою связь с Тиамат, — тепло произнес фон Ахенвальд. — Орден не считает ее темной богиней, в отличие от большинства обитателей Раттермарка.
"За твою связь с богиней". Эва завернул старичок. У постороннего человека может возникнуть ощущение, что я с Тиамат прямо вот… Вот прямо да!
Интересно, а что у нее под вуалькой? Может, оно бы и неплохо было? Так-то я подобные виртуальные забавы не приветствую, ибо есть в этом нечто нездоровое.
Но с богиней… Кхм…
А с другой стороны — вдруг у нее там два носа? Или глаза как у рыбы?
Ладно, чего-то понесло меня не в ту степь.
— Это хорошо, — сказал я великому магистру. — Это значит, мы поймем друг друга. Хотя мне и непонятно, зачем было тратить столько времени. Вы же знали, что я все равно к вам и приду за информацией об Ательстане?
Ответа я не получил, меня оделили только ироничной улыбкой.
Значит, я угадал насчет проверочки со стороны брата Юра. Черт, вот кинуть бы обидку, да смысла нет. Чихать этот хитрец хотел и на мои обиды, и на весь мир до кучи.
— Мы предвидели такой вариант, — наконец произнес фон Ахенвальд. — Но надеялись на то, что, возможно, богиня Тиамат знает нечто неизвестное нам и направит тебя по более короткому пути в поисках искомого.
— Не направила, — покачал головой я. — Потому я здесь. Так что там со славным рыцарем Ательстаном? Может, расскажете?
— Расскажу, — покладисто согласился магистр. — Но прежде ты должен поклясться, что ни одного слова из тех, что ты сейчас услышишь, не будет передано когда-либо и кому-либо, ни при каких условиях.
Пришлось клясться, а после скидывать с интерфейса полустраничное сообщение о том, какие именно кары меня ждут в случае если я нарушу данное обещание. Санкции там были такие, что даже меня, видавшего виды, немного удивили.
Впрочем, я фон Ахенвальда прекрасно понял после того, как выслушал историю первого рыцаря Плачущей Богини. Я бы подобную правду тоже на всеобщее обсуждение выносить не стал, поскольку очень она не монтировалась с образом, который сложился у всех, кто сталкивался с Орденом.
После Исхода богов из Файролла Ательстан и группа верных ему рыцарей направились на Север, где воздвигли первую башню Ордена. Почему на Север? Просто именно он им показался лучшим местом, чтобы поразмыслить о том, что делать дальше и как вернуть в мир ту, кто был для них всем. Север же в те времена был местом диким и неприветливым, куда более, чем даже сейчас.
Рыцари навели порядок в окрестностях, перебили кучу всякой нечисти и нежити, благодаря чему обрели поддержку и признательность тамошнего немногочисленного населения.
И все бы ничего, но тут у Ательстана снесло крышу, причем капитально. Что тому было причиной, отчего так случилось — не знает никто, поскольку записей о происходившем не осталось никаких, они были уничтожены, но факт остается фактом — все пошло не так, как задумывалось изначально.
Ательстан стал лить кровь людскую как воду, вырезая целые поселения северян под корень. Он начал практиковать черные магические ритуалы, призывая сущностей, даже упоминание о которых находилось под запретом с начала времен. Под конец же и вовсе сошелся с черной колдуньей Зои Чумной, которую весь Север боялся как огня. Хорошо так сошелся, даже ребеночка от нее прижил. Девочку. И дал ей простое и незатейливое имя. Он назвал ее Гедран.
Короче — чудачил бывший рыцарь по полной программе, пока, наконец, чаша терпения его бывших соратников не переполнилась. Они, как и положено добрым и сильным людям, долго старались не замечать очевидного и не верили в то, что их командир, славный парень и доблестный воин, стал кровавым убийцей.
А когда поверили, то быстро взялись за дело. Сначала уничтожили примкнувших к Ательстану головорезов, которые вконец ошалели от вседозволенности, потом изловили и сожгли Зои, потеряв, при этом, правда, чуть ли не треть списочного состава отряда. Очень она была сильная ведьма, эта самая Зои Чумная. Ну а под конец, как полагается, имел место быть поединок между бывшим командиром рыцарей и его когда-то друзьями. Под ярким северным солнцем, с блеском снега и льдов, звоном мечей и яркими пятнами крови на снегу.
Ательстан пал от клинка своего лучшего друга, которого звали Сонарола. Собственно, только Сонарола да еще шесть рыцарей и остались живы после этой финальной схватки. И вот именно от этой великолепной семерки и ведет отсчет та история Ордена, которая считается официальной и общепринятой.
И именно Сонарола, а не Ательстан, записан во всех анналах ордена как первый Великий Магистр. Причем, следует отметить, что по заслугам. Сонарола был не только хорошим воином, но и отличным политиком, он смог подать произошедшее так, что Орден оказался даже в прибыли. Он быстро и ловко состряпал легенду о том, что изначально почитатели Плачущей Богини вовсе отвергали оружие, но, увы, добрым словом они ничего добиться не смогли, только потеряли почти всех своих друзей. А если кто говорит, что дело было не так, и рыцари Запада принесли на Север не мир, но меч, так это враки. И любой из рыцарей Ордена готов с оружием в руках доказать свою правоту. Да, с оружием, ибо мир не совершенен и доброе слово без стали в руках пока мало что стоит. Вот когда наступит Великая Гармония и их повелительница снова вернется в мир, тогда они и сложат свои мечи к ее ногам. А до той поры рыцари Ордена будут защищать мир от сил зла.
Собственно, так оно и было. И сейчас есть. Вот еще бы Плачущую Богиню вернуть в мир — и все, два шага до Великой Гармонии останется.
Вами выполнено задание "История первого рыцаря"
Награды:
5000 опыта;
2000 золотых.
— Впечатляет, — сообщил я печальному фон Ахенвальду. — По такой истории надо балладу в трех томах сочинять. Или даже в пяти! Народу понравится.
А что? Сюжетец-то каков! И смерть, и слезы, и любовь. Все в комплекте.
И только одно плохо — чем дальше, тем больше тумана по квесту. Я так и не получил ответа на главный вопрос. Хотя и так понятно — в усыпальнице мой ответ. В гробу лежит, среди костей и остатков доспеха.
— Это не баллада, — ответил мне великий магистр. — Это жизнь.
— А где упокоили тело Ательстана? — напрямки спросил я. — И сразу скажу — мне придется туда наведаться. Это в наших общих интересах.
— Когда найдешь это место, юный воин, не забудь позвать меня на данную прогулку, — в голосе фон Ахенвальда ясно был различим сарказм. — Я непременно отправлюсь с тобой и отдам свой долг чести, преклонив колено перед останками этого человека. Он был злодей, это правда. Но до того он был великим воином, отмеченным нашей повелительницей.
— Не понял, — помотал головой я. — А что, вы не знаете, где его усыпальница?
Фон Ахенвальд, как выяснилось, и в самом деле этого не знал.
Сонарола, убивший Ательстана, был порядком изранен, как и его спутники. Да тут еще ветер налетел ни с того ни с сего, да со снегом. Короче — отправились остатки некогда могучего отряда в башню, раны зализывать. А тела погибших друзей и бывшего командира там оставили, на поле. Непорядок, конечно, но выбора у них не было. Да и кто их в метель возьмет, кому они нужны?
Как выяснилось — нужны. Не все, конечно, а только тело Ательстана. Его так и не нашли, как не искали.
Сонарола весь снег с той равнины перерыл — все впустую. И труп пропал, и все, что на нем было — тоже. А было немало. И самыми главными ценностями были перстень, его Ательстану лично Плачущая Богиня вручила, и сумка с бумагами, среди которых, похоже, были как раз те самые, что мне и нужны.
Особо долго гадать, кто это сделал, то есть — кто тело спер, не пришлось. Его утащила лихая троица — Гедран, тогда еще совсем маленькая девочка, и ее воспитательница, родная сестрица Зои Чумной, северная ведьма Лаухи. Ну и еще дочка этой самой ведьмы маленько им помогала.
Рыцари не раз и не два пытались узнать, куда эти трое спрятали тело их бывшего вождя, но все впустую. Они не раз и не два ловили Гедран, которая к тому времени уже обрела славу куда более громкую, чем у ее маменьки. Ту частил только Север, Гедран же стала проклятием всего Раттермарка.
Так вот — они ее ловили не раз и не два, но толку было мало. Ведьма предпочитала умирать, осыпая своих убийц черными подсердечными проклятьями, но ни слова по делу не говорила. Причем сама она вскоре воскресала, а проклятые рыцари исправно помирали от ее проклятий. Один раз даже целая башня развалилась от них на куски.
Со временем ее и ловить перестали. А смысл? Одни убытки, а пользы ноль.
Может, что-то смогла бы рассказать Лаухи, но ее прибили еще во времена Сонаролы. Случайно, не нарочно. Сожгли ее вместе с дочкой, прихватив обеих на месте преступления. Они воду в кровь в одной из рек превращали, чтобы селян, обитающих ниже по течению, напугать.
Так что единственный, кто может мне помочь и пролить свет на тайну воскрешения Плачущей Богини — это старуха Гедран.
Мой старый друг.
Вам предложено принять задание "История первого рыцаря"
Данное задание является седьмым в цепочке квестов "Повелительница сотен клинков"
Условие — отыскать ведьму Гедран и узнать у нее, где именно упокоено тело славного рыцаря Ательстана.
Награды:
29000 опыта;
Титул "Ведьмоборец";
Памятный знак "Прикосновение к легенде"
Получение следующего квеста цепочки.
Судя по награде, меня ждет не самый простой квест. Ее же мало поймать, надо еще и разговорить. Это игра мира "меча и магии", тут пентотала натрия нет. Правда, "порошок правды" есть, но он не заставляет ее рассказывать, а только является примитивным детектором лжи.
Хотя есть у меня одна мыслишка, может, и выгорит чего. Но для начала эту мерзкую старушку изловить надо, что само по себе подвиг.
— Скажите, магистр Лео, — вкрадчиво спросил я у старого рыцаря. — Если вдруг я захочу повидаться с бабулей Гедран, ваши воины не окажут мне посильную поддержку в данном начинании?
— Рыцари — нет, — не раздумывая, ответил мне фон Ахенвальд. — Они не мастера в таких вещах. Но на бухгалтеров нашего с вами друга брата Юра можешь рассчитывать смело. Если не ошибаюсь, несколько из них и по сей день квартируют там же, где проживаешь ты?
— Есть такое, — подтвердил я.
— Приказ им будет передан нынче же, — заверил меня магистр. — И помни — если ты узнаешь, где спрятано тело Ательстана и соберешься туда, не забудь об этом известить меня.
Я ждал квеста, а его и не воспоследовало. Странно.
Но я все равно пообещал фон Ахенвальду выполнить его просьбу. А чего? Мне не сложно, ему приятно.
И как только мы закончили нашу беседу, как по заказу, грохнули двери, и в залу влетела Трень-Брень, заливисто хохоча.
Следом за ней в дверь влетел кинжал в ножнах, явно брошенный из коридора, и прозвучал басовитый вопль, к которому более всего подходило определение "крик души":
— Да забери ты его насовсем! Только меня в покое оставь!
После этого до нас донеслось громкое топанье, словно кто-то очень крупный быстро-быстро убегал по коридору.
— Вещь! — фея подняла с пола кинжал. — Видали? Подарок!
— Любимый кинжал де Бина, — заметил великий магистр. — Он его в качестве трофея в одном из своих первых совместных походов взял. Да, это впечатляет.
— Не спорю, — согласился с ним я. — Кстати, не желаете на денек мою дочурку у себя оставить? Так сказать — на погостить?
— Не стоит, — мягко, но непреклонно ответил фон Ахенвальд. — Она чудо, но чудеса хороши в меру.
Собственно, на том мы и раскланялись, после чего я и фея покинули замок Ордена. Прямо с моста, что был у замка, я отправил ее в Пограничье, причем пришлось в буквальном смысле дать ей ускоряющий пинок, а сам махнул на Север, на уже родной мне перекресток.
Здесь начинало смеркаться. На Севере вообще темнеет рано.
Поразмыслив немного, я для начала достал из сумки орешек и негромко произнес:
— Сэмади, надеюсь, сейчас ты занят не так же сильно, как недавно? Надо поговорить. Очень надо! Причем разговор этот взаимовыгодный!
Тишина, только ветер шумит в кронах деревьев недальнего леса, да от развалин дома близ озера доносятся стенания неупокоенного бедолаги Стерха, который, похоже, так и не нашел того, кто поможет ему в беде.
Ну, значит, не судьба. Тогда перейдем ко второй части Марлезонского балета.
Я стянул с пальца перстень, недавно подаренный мне богиней, полюбовался блеском рубиновых глазок змеиной головы и ткнул пальцем в миниатюрный левый верхний клычок. Хорошо так ткнул, от души. А после крикнул:
— Моя госпожа, призываю тебя!
Оно, конечно, можно было бы попробовать перенестись на Айх-Марак. Можно. Но, поразмыслив, я решил, что это плохая идея. Во-первых, не факт, что воспоследует, так как три дня еще не прошли. Во-вторых, по нынешним делам даже предугадать невозможно, когда мне понадобится увидеть богиню в следующий раз. Причем, не исключено, что повод в этот самый следующий раз будет куда более веский, чем нынче.
Хотя если сейчас не сложится с контактом, придется испробовать и этот вариант. А куда деваться? Представление необходимо. Визуализация бога — это очень, очень важно.
— И где? — раздался у меня за спиной недовольный детский голос.
— Кто? — спросил я, поворачиваясь. — Привет, Пауни.
— Враги, — черные глаза без зрачков буровили меня словно дрель стену. — Ты же позвал меня на помощь.
— Нет врагов, — я опасливо глянул на Апоффсса, который, несомненно, улавливал настроение хозяйки, а потому сейчас тоже недовольно разевал свою жуткую пасть, таращась на меня. — Просто мне очень надо было поговорить с… гхм… Твоей мамой.
— Нельзя использовать подарки богини так, как это делаешь ты, — кротко настолько, что у меня аж пот на спине выступил, сообщила мне Пауни, а ее ручной змей соскользнул с хрупких девичьих плеч и тихонько начала обвивать мои ноги. — Она на посылках у тебя не служит!
— Да при чем тут это! — я даже двинуться боялся, поскольку Апоффсс уже заплел своим мускулистым телом меня по колено. — Просто по-другому никак с ней не связаться! Я сегодня приведу под ее руку три, или даже четыре клана. Это куча народа! И было бы здорово, если богиня подала своей новой пастве какой-то знак. Ну не знаю… Явила свой лик в небе или что-то в этом роде устроила. Люди должны видеть ту, с чьим именем на устах будут умирать!
— Хорошо сказано, — Пауни призадумалась, а после тихонько свистнула. Жуткое кольцо вокруг ног разжалось, мертвенный холод отступил. — И мысль верная. Хейген из Тронье, богиня Тиамат более не гневается на тебя.
Вот уж вправду — страшен гнев богов. Страшен, чешуйчат и ядовит.
— Ступай и делай то, что должен, — повелела Пауни. — Богиня услышала тебя. О ее решении ты узнаешь позже.
— Мероприятие назначено на восемь вечера, — быстро протараторил я. — Происходить оно будет…
Но меня уже никто не слушал. И девочка, и ее ручной змей исчезли так, как пропадает изображение с выключенного телевизора — быстро и сразу.
— Ни "здрасьте", ни "досвиданьица", — пробормотал я. — Ох уж мне эти небожители! Слова в простоте не скажут. Нет, надо было и вправду гномьего бога вызывать. Гномы ребята простые, незамысловатые и горним высотам предпочитают простую и надежную землю.
Врать не стану — волновался. Так-то я не сильно впечатлителен, чего скрывать? Да и жизнь приучила к тому, что эмоции больше вредят делу, чем помогают.
Но тут чего-то меня прямо пробило. Мероприятие все же ответственное, не хотелось бы оплошать.
Хотя — чего удивляться? Народу собралось немеряно. Шутка ли — четыре клана. Да-да, уже четыре. "Вербум Сап" пожаловали в полном составе. Гедрон с ними успел встретиться, переговорить и даже заключить союзный договор, который я от лица "Линдс-Лохенов" подтвердил. И сразу порадовал четырех лидеров "Вербума" новостью о том, что им выделены земли близ леса Трутер, к которым почти наверняка прилагается цепочка квестов. Причем выдаст ее, скорее всего, сам король Пограничья.
Ну не зря же он тогда защиту земель от горцев с перевала упомянул? Сто пудов цепочка заданий, или я ничего в этом не понимаю.
К восьми часам совсем стемнело, на небо выползла здоровенная бледная Луна, холодно поблескивали звезды.
Воинство Пограничья (а к нам теперь можно было применить и это словосочетание, поскольку много нас было) выстроилось на лугу, под хлопающими на ветру стягами, и застыло в ожидании.
Мы, лидеры кланов, стояли наособицу, чуть поодаль от остальных.
— Давай, — толкнул меня в бок Гедрон Старый. — Говори.
— Я? — моему изумлению не было предела. — Ты старший, ты и говори.
— Э, нет, — отказался глава "Диких". — Когда будет война, вот тогда и придет мое время. А к богине ты ближе нас всех, тебе и карты в руки.
Я задрал голову к небу и что есть мочи проорал:
— Богиня Тиамат! Прими нашу клятву верности! Мы, дети Пограничья, вверяем в твои руки свои судьбы и свои жизни! Знай, мы никогда не откажемся от этих слов и отдадим все, что у нас есть, ради того, чтобы твоя слава воссияла над Файроллом! Возлюби нас, Тиамат, и стань нашим всем, а мы уж не подведем!
Ну чего в голову пришло, то и сказал. Хотя смешков я не услышал, а, значит, все не так и плохо.
В этот миг луна совсем поблекла, поскольку невесть откуда на луг, где мы расположились, пролился неясный, но очень мягкий и теплый свет, словно в небе прорубили окно в утро.
И в центре этого окна появилась величественная женская фигура, очень хорошо мне знакомая. Все тот же наряд, все та же вуаль, скрывающая лицо.
Тиамат таки почтила нас своим появлением. И это было очень, очень зрелищно. Неспроста же те, кто стоял у меня за спиной, почти одновременно дружно восхищенно выдохнули. И это не считая десятков восклицаний вроде: "Блин", "Вау" и "Ох, ни хрена ж себе!".
Тиамат несколько секунд обозревала нас, а после распахнула руки, будто хотела обнять каждого по отдельности и всех сразу. И сколько же тепла было в этом жесте, столько приязни!
— Получилось! — выдохнул Гедрон. — Клятва принята.
Ну да, я-то не могу подобное сообщение увидеть, поскольку сделал это раньше. В смысле — присягнул на верность.
"Богиня Тиамат довольна вами, игрок Хейген.
В знак особой любви она дарует вам бесценный подарок. Она дарует вам одно прощение.
Если случится так, что вы подведете ее, то гнев богини не обрушится на вашу голову и вы не испытаете на себе всю безмерную тяжесть и ярость божественного гнева.
Один раз.
Помните, игрок Хейген — только один раз".
Даже не знаю. Я бы предпочел что-то более простое, но полезное. Хотя — пусть будет. Вдруг пригодится?
Тем временем окно в небесах закрылось, и в мир вернулась ночь.
— Круто! — сообщил нам всем Глен, восторженно сопя. — Правда — круто! А, народ?
И все четыре клана дружно поддержали его радостным воплем.
Впрочем, кричали не только мы. На стенах замка тоже слышался гвалт, и в свете далеких факелов поблескивали две золотые звездочки корон. Владыки Пограничья тоже наблюдали за происходящим.
Я же говорил — визуализация рулит. Люди чаще всего верят красивым словам и ярким картинкам, даже если те лишены малейшей логики. Вот и сейчас — людям показали богиню, вроде как добрую и милосердную, и этого было достаточно, чтобы каждый из них убедился в правильности того решения, которое за него приняли другие, и поверил в то, что это и его выбор тоже.
Впрочем, тут все прошло без обмана.
Ну или почти без обмана.
Как и было сказано ранее — я никогда не вру без особой нужды.
Так или иначе — мои позиции стали чуть крепче. И это хорошо, потому что в будущем все будет обстоять куда менее радужно, чем сейчас.
Наверное.
Конец первого тома
