Глава четырнадцатая
в которой герой снова возвращается в Эйген
— Ты на работу пойдешь?
Я медленно всплывал из глубин сна. Хорошего такого сна. Солнечного. Что конкретно мне там, во сне, привиделось, я описать не смогу, но был он ярок и светел. Как в детстве.
— Киф! Ты со мной или как всегда?
Я что-то ответил назойливой пчеле, жужжащей над ухом, и уже минуты две желающей, чтобы я пробудился.
— Не мычи. Скажи по-людски.
Разбудила. Вот все-таки разбудила.
— Не пойду я никуда, — уже членораздельно произнес я. — Не хочу. Лучше расстреляй меня.
— И очень плохо! — назидательно произнесла Вика.
— Расстреляй хорошо, — предложил я. — Найми актеров, одень их в белогвардейскую форму, и пусть лощеный офицер с тонкими усиками, махнув перчаткой, крикнет: "Пли!". Он даже может обругать меня "краснопузой сволочью".
— Плохо, что на работу не пойдешь. — Вика перестала меня теребить и села на край кровати. — Я не могу все тащить одна, как ломовая лошадь. Тем более что отдельные сотрудники по-прежнему не стремятся мне подчиняться.
Как лихо она голосом выделила слово "отдельные". Знаем мы, о ком речь идет. Но нет никакого желания этот разговор заводить. Все одно ничего нового не прозвучит.
— А Таша? — продолжала моя сожительница. — Таша?
— Господи боже, чем тебе Таша не угодила? — простонал я. — Маленькое, прожорливое и практически безобидное существо. Никого не трогает, сидит, работает работу, что-то без остановки жует.
Ну еще на сторону информацию сливает, но это нюансы, которые Вике знать не обязательно. Тем более что никому, по сути, это не вредит.
— Вот. — Вика топнула ногой по полу. — Именно. Вчера торта так накушалась, что ей заплохело. Думали даже "скорую" вызывать. А что? Она вся бледная, глазами хлопает…
— Но обошлось же?
— Обошлось, — признала Вика. — На удивление. Выпила "мезима", вроде в себя пришла. А под конец еще два куска торта с собой домой уволокла.
— В роду Таши где-то там, в начале времен, явно имелись муравьи, — предположил я. — За века произошли определенные мутации, и теперь она вот такая.
— Почему муравьи? — опешила Вика. — Поясни.
— Муравей тащит вес, в пятьдесят раз превышающий его массу тела. А Таша потребляет пищу где-то в таких же пропорциях. Все логично.
— Жалко мне того, кто на ней женится. — Вика встала. — На одну еду этот бедолага работать будет. И на "мезим". Значит — не едешь?
— Мне туда надо, — показал я на капсулу и зевнул. — Не хочется, а надо.
— Надо — значит надо, — покладисто согласилась Вика. — Иди уж. А меня, если что, Ксюшка поддержит. Теперь ей можно, теперь у нее статус повыше стал.
Ну да. Безголосая Ксюшка, которая лишний раз кашлянуть боится, тебя сильно поддержит, как же…
Хотя… Разное случается. Бывает и так, что скромный человек, получив каплю власти, таким монстром становится, что ужас просто. Но в нашем случае даже это не страшно. На меня она не набросится, а остальных Шелестова защитит. Даже если Ксюша окажется перерожденцем, Ленка все равно ее под лавку загонит.
На этом я закончил свою мысленную рабочую пятиминутку и отправился завтракать. День обещал быть насыщенным событиями, поскольку я даже предположить в данный момент не мог, куда именно меня занесет после Эйгена. Знаю я эти архивные документы, в них только залезь, и сам того не заметишь, как окажешься на краю света. Или где похуже.
А, еще Гедрона надо будет навестить, про вчерашнюю беседу с "Вербум Сап" рассказать. И заодно узнать, где он строителей нанимал.
Эйген со времен моего последнего визита совершенно не изменился. У меня вообще сложилось ощущение, что основная часть обитателей города даже не особо и заметила, что у его стен с недельку от темна до темна громыхала гражданская война.
Я постоял немного на перекрестке, раздумывая, куда мне лучше направиться — сразу в Академию или сначала в королевский дворец? Вайлериус мог быть и там, и там. Немного поразмыслив, я пошел направо. Во дворец. Время достаточно раннее, может, мой приятель еще завтракает в компании маменьки.
А вот насчет Эйгена я оказался отчасти неправ, кое-что здесь все же изменилось. Точнее — добавилось. А именно — уличные проповедники.
— Месмерта! — надрывался игрок, смотрящийся приблизительно так же, как во времена Древнего Рима, должно быть, выглядели первые христианские подвижники. То есть — немыслимая рвань на теле, безумный взгляд, пронзительный голос. То еще зрелище, доложу я вам — Кто припадет к ее ногам — тот и спасется! Истинно говорю вам — так будет! Лю-у-у-ди-и-и-и! Месмерта — вот наш билет в счастливое завтра! Остальные боги — поганые, а вот Месмерта…
— Купи одну Месмерту сегодня, и вторую ты получишь в подарок! — выкрикнул кто-то из моментально взорвавшейся хохотом толпы.
— Я погляжу на тебя, когда ее воины придут сюда, в этот город! — взвизгнул кликуша. — Я тебя запомнил! Ох, мало тебе не покажется!
— Все, приятель, слезай, — подошли к проповеднику два НПС-стража. — Пошли.
— Куда? — заорал последователь моей бывшей нанимательницы и вцепился в памятник, на постаменте которого он и стоял. — Сатрапы! Цепные псы безбожия! Не пойду! У нас тут свобода слова.
— Верно, — дружелюбно подтвердил стражник. — И авторство этого слова принадлежит королеве Анне. Она его еще неделю назад произнесла и им запретила религиозную агитацию на улицах города. Их не для того строили. По ним ходить надо, гулять, ползать, наконец, коли с вином переборщил. А вот богов своих прославлять на них не следует. Построй храм, сядь внутри и жди последователей, коли тебе неймется. А поступать так, как ты сейчас — нельзя. Запрещено.
— Не заткнете мне рот! — уже совсем почти невменяемо завопил проповедник. — Месмерта, покарай этих глупцов!
— Сам виноват, — пожал плечами второй стражник и коротким рывком сдернул волосатого апостола новой веры с постамента. — Ведь предлагали разойтись по-хорошему. Теперь все, теперь тебя ждет темница на пятнадцать суток. За что? За нарушение уложения о порядке в славном городе Эйгене.
— И правильно, — одобрила толпа в большинстве своем. — Задолбал орать!
— У нас тут хоть и… — первый стражник снял шлем, достал оттуда бумажку и по слогам прочитал: — мно-го-кон-фес-си-о-наль-ное государство, но совесть иметь надо тоже!
Проповеднику умело связали руки, в рот воткнули какую-то тряпку и потащили в сторону городской тюрьмы.
Однако. Тут, оказывается, религиозные дебаты идут вовсю, и два шага вприпрыжку до настоящих войн за веру осталось. Это у нас, в Пограничье, оказывается, тишь да благодать стоят.
И еще — если я сейчас храмом не озабочусь, как бы моей личной богине в аутсайдеры не попасть! В самые что ни на есть настоящие.
Кстати. Надо бы устроить небольшое шоу, что ли? Явление богини народу, или чудо какое она пусть сотворит. Не просто так, ясное дело, а, например, по поводу открытия храма. Чтобы мои сокланы, да и все остальные игроки, осевшие в Пограничье, поняли, что Тиамат это не просто так, что она реально крута и может это доказать не словом, но делом.
В следующий раз как к ней наведаюсь, непременно об этом попрошу.
"Богиня Тиамат почувствовала, что ваши мысли обратились к ней и вознаграждает вас за это.
Характеристика "Ловкость" увеличена на 25 единиц сроком на 2 часа".
О как. Это интересно.
Я тут же снова подумал о Тиамат, потом еще раз, и еще раз. Потом представил ее голенькой. Потом на всякий случай назвал в мыслях "мамкой родной".
Увы и ах, больше мне ничего не выдали. Как видно, оцениваются только бескорыстные мысли.
И еще — а почему "ловкость"? Это намек? Или просто рандом?
Размышляя на эту тему, я наконец-то добрел до королевского дворца, взобрался вверх по лестнице и был остановлен высоченным гэльтом, владельцем на редкость пестрого одеяния и невероятно красного носа. Он и еще трое его соплеменников стояли на страже у дверей, ведущих внутрь
— Куда? — спросил он у меня и свирепо выпятил челюсть вперед.
— Туда, — немного удивленно ответил ему я. — А чего?
— Тут королевский дворец, — объяснил мне гэльт. — Нечего разным всяким по его коридорам шататься. Вали отсюда.
Вот сейчас не понял. Это как так? Сроду у меня проблем не было с тем, чтобы внутрь попасть. Ну кроме самого первого раза, когда я за денежку на малый прием проник.
— Мне можно, — попробовал объяснить гэльту я положение вещей. Ну не драться же мне с ним? Тем более что здесь подобное запрещено. — Я там давно свой, меня королева знает, и принц тоже. И командир ваш, Бран.
— Я тебя тоже знаю, — хрипло заявил гэльт. — Ты Линдс-Лохен. И внутрь тебе не пройти.
— Родрик, ты бы того, полегче, — посоветовал красноносому один из его соратников. — Он и вправду с королевой на короткой ноге. Не так, как наш предводитель, но все же.
— Линдс-Лохены — ублюдки! — рыкнул Родрик, и со скрежетом вытащил меч из ножен. — Их место в помойной яме!
А чего происходит-то?
В этот миг на красноносого навалились трое других стражей, отобрали у него меч и начали крутить руки. Родрик вырывался, орал как заполошный, злобно сопел и даже плюнул в меня.
— Иди уже, — посоветовал мне один из гэльтов, выкручивая руки соплеменнику. — Пока до смертоубийства не дошло.
— Да у меня и в мыслях не было никого убивать, — заверил его я. — Скажите, уважаемый, а чего он так взбеленился?
— Родрик родом из клана Мак-Линн, — объяснил мне тот. — Дункан Мак-Линн был его двоюродным братом.
— Ублюдки! — сипел красноносый, напрягая мышцы и пытаясь вырваться. — Всем кровь пущу! Всех перережу!!!
Интересно, это он о моем клане или о своих приятелях говорит?
— Дункан Мак-Линн, — я почесал затылок. — А-а-а-а-а! Дункан Бешеный! Это я ему голову с плеч снес, когда мы замок у поганца Кэннора отбивали!
Родрик замычал от накатившей новой волны гнева и чуть не вырвался из дружеских рук, еле удержавших его.
— Да иди уже! — заорал один из гэльтов. — Не доводи до греха!
Я не стал спорить и вошел внутрь. Можно было бы этого красавца подрезать, но — зачем? Еще штраф какой выкатят. Опять же — расстались мы с королевой Анной по-доброму, но кто знает, что изменилось за это время? Она как море, никогда не знаешь, чего от нее ждать.
Впрочем, беспокоился я зря. Анны, как и Брана, во дворце не оказалось. Как выяснилось, они еще пару дней назад с малым отрядом отбыли в неизвестном направлении, это я выяснил у первой попавшейся мне на пути служанки, встреченной в коридоре. Куда именно отправилась эта сладкая парочка, она, увы, не знала. А жаль.
Зато принц был на месте. Собственно, его за себя Анна и оставила. Так сказать — практикум устроила, испытание властью. Пусть даже и против воли самого испытуемого.
Вайлериус сидел на троне в малом зале для приемов, слушал какого-то мордатого торговца, излагавшего душераздирающую историю о том, как его обманул деловой партнер, и откровенно скучал.
— Хейген! — он заулыбался, увидев меня и поднялся с трона. — Вот это сюрприз! Так, уважаемый, я вас понял, оформите свою жалобу в письменном виде и подайте ее в канцелярию. Она будет рассмотрена в установленные законом сроки.
— И подать заплатите, — подал голос некий господин, примостившийся на стуле у стены, невысокий и какой-то безликий. В смысле — более типическое лицо, чем у него, еще поискать надо. — Три золотых.
— Как же это? — забормотал торговец. — Меня обманули, и я же плати? И это законы? Не-е-ет, давайте разбираться! Что за произвол? Что за судебная тягомотина? Я так скоро перестану вовсе… Все перестану!
— Давайте, — согласился с ним тот господин, что сидел у стены. — Значит, вам законы наши не нравятся? Может, вам и правящая фамилия не по душе? Может, вы, милейший, вольнодумец? Может, вы переворот задумали сотворить? А? А? Как ваше имя?
— Анатоль де Жуль, — глазки торговца забегали, он понял, что сболтнул лишнее.
— Запишем, — безликий господин зачиркал серебряным карандашиком по куску пергамента. — Если завтра где чего полыхнет, или, к примеру, подметные листки люди на рынке обнаружат, мы будем знать, чьих рук это дело!
— А? — торговец явно перестал понимать, что вообще происходит.
— Не нравится — не живите в Эйгене, — сказал, как припечатал, Вайлериус. — И в Западной Марке тоже! А теперь — подите вон!
Когда и как насмерть перепуганный господин де Жуль исчез из помещения, я даже не заметил. Был он — и нет его. Думаю, в канцелярию прошение он тоже вряд ли станет подавать.
— Благодарю вас, месьор Фортес, — чинно кивнул Вайлериус безликому господину. — Ваша помощь, как всегда, неоценима.
— Это мой долг, — равнодушно произнес тот. — Я так понимаю, что на сегодня прием закончен?
— Да. — Вайлериус приобнял меня. — Ко мне друг приехал!
— Хорошо. — месьор Фортес встал со стула. — Пойду, скажу всем ожидающим, что все переносится на завтра. Господа!
Он склонился перед нами в поклоне, а после покинул зал.
— Очень хороший человек, — сказал Вайлериус, когда двери за безликим человеком закрылись. — Заменил на ряде постов приснопамятного Витольда. И, правды ради, оказался куда более полезен короне, чем его предшественник. Тот все в карман свой греб, а этот хоть как-то радеет за королевство.
Значит, этот еще больший прохиндей, чем покойный Витольд, к гадалке не ходи. Чем сильнее высокопоставленный чиновник ратует за власть, которой служит, тем активнее он у этой самой власти ворует. Это народная примета, которая никогда не дает сбоев.
Но озвучивать свои мысли вслух я не стал. А зачем?
— Ну, ты откуда? — с интересом спросил Вайлериус. — Или куда? Ты же всегда откуда-то куда-то спешишь.
— Слушай, ты же Академию Мудрости как свои пять пальцев знаешь? — даже и не подумал отвечать на его вопрос я.
— Всю Академию нет, — покачал головой принц. — Да что там — и десятой части не знаю. Я подозреваю, что таких людей, которые обошли всю академию от чердака до самых нижних подвалов, вовсе нет. Академия стоит в Эйгене тысячу лет, она перестраивалась невесть сколько раз. Сегодня кафедра открыта, завтра закрыта, один переходы замуровывают, другие галереи, наоборот, распечатывают. В год Черной Чумы даже целый коридор в Южном корпусе заложили камнями, и с тех пор туда никто не совался. А тайные комнаты? Вот сделали ее, лет тридцать-сорок попользовались, а после, через век-другой, о ней никто уже и не помнит. А она — есть! На моей памяти три таких тайника нашли, и все абсолютно случайно. И это я про подвалы и хранилища молчу, там сутками можно бродить, потому что некоторые из них существовали еще до того, как была построена непосредственно Академия. Здание-то новое, ну насколько оно может считаться новым. А фундамент — древний. Помню, как-то девица одна пошла в архив номер шесть за рукописью Герхарда Чернокрылого, так ради того, чтобы ее саму после отыскать, пришлось два курса слушателей отряжать в подземелье. И то чудо, что найти смогли на пятый день!
— Плохо, — расстроился я.
— Тебе там что-то надо? — напрямую спросил Вайлериус. — Какой-то документ?
— И не просто документ, — понизил голос я. — Мне нужно кое-что, написанное либо до Исхода Богов, либо сразу после него.
— Северное крыло подземных хранилищ, — немедленно отреагировал Вайлериус и поморщился. — Плохо. Доступ туда я тебе предоставлю, это несложно. Так-то оно закрыто для всех, кроме магистрата Академии, причем наглухо. Но я принц, и мое слово закон, откроют нам его, никуда не денутся. Но вот в остальном… Плохо.
— Брат, прекрати говорить намеками, — попросил его я. — Что именно плохо? Место скверное, духан там стоит как в лыжной секции, призраки шалят? Конкретику давай.
— Этот зал видишь? — обвел помещение рукой принц. — А там, в северном крыле, таких сотни три. Они похожи один на другой и битком набиты свитками да пергаментами. Добавь сюда бесчисленное количество переходов, проходов, коридоров и лестниц. Ты там три жизни можешь бродить, так и не найдя желаемое.
Все не так радужно, как я предполагал. Может, подтянуть сокланов? Нагнать туда всех, кто в игре есть, и мелким гребнем пройтись по каждому шкафу, каждой полочке.
Или нет. Может попросить Вайлериуса, чтобы тот взял у магов Академии какое-нибудь заклинание для поиска необходимых мне документов. Ну вроде того, что я в Архипелаге использовал, когда часть ключа искал.
— И самое паршивое — эти подвалы защищены от магии, — продолжал вещать Вайлериус. — Так бы можно было как-то попробовать исхитриться, заклинание поиска в ход пустить, но там ничего не получится. Заклинания блокировки любой волшбы на эти помещения накладывали мастера старой школы, равных которым теперь нет. Нет, так-то понятно почему и зачем. Кто-нибудь сдуру там заклинание в ход пустит, а другое, где-нибудь на полке, возьми и тоже сработай. Вот так пол-Эйгена сразу на воздух и взлетит.
— Не хотелось бы подобного развития событий. Мне Эйген как родной стал, — на автомате произнес я, прикидывая, что мне делать дальше. — Ладно, давай все же туда съездим, а? Хоть гляну, что к чему.
Принцу так понравилась эта идея, что он моментально развил безумную активность в выполнении моей просьбы, причем настолько, что уже через полчаса мы стояли у одного из служебных входов в обитель Мудрости.
Подозреваю, что для принца главным в этой ситуации даже не дружеский долг выступал. Просто он нашел для себя формальный повод смыться из дворца на законных основаниях. В том смысле, что при необходимости он свалит все грехи на меня. Мол — Хейген мой закадыка, да еще и наш гость, как я мог ему отказать в просьбе? Так что это я не по своей прихоти бросил пост номер один во дворце, а обстоятельства так сложились.
Да и ладно. Я Вайлериуса понимаю. После вольницы в джунглях, после жуткой (без дураков) личной драмы, а также недавнего лидерства над восставшими против королевы-матери аристократами вот так сидеть на троне и выслушивать занудную речь какого-то купца Анатоля? Да волком взвоешь! Причем даже учитывая академический склад ума моего старинного приятеля.
— В северное крыло, стало быть, хотите прогуляться? — в пятый раз переспросил пожилой дядька в побитой молью мантии, а после звякнул солидной связкой ключей, которую держал в руках.
— Почтеннейший Лазариус, я вам снова повторяю — да, хотим, — покладисто произнес Вайлериус. — И еще сразу три раза — да, да, да. Это на будущие три шага, которые вам осталось сделать до дверей, ведущих к нашей цели.
— А как же милорд ректор Расмус? — уточнил Лазариус, перебирая ключи. — Разве его не надо поставить в известность о том, куда именно вы, ваше высочество, решили наведаться? Без его личного разрешения…
— Я — наследник короны, — перебил его принц. — Потому могу ходить куда захочу и когда захочу в пределах своих владений.
— Академия Мудрости, конечно, находится под протекторатом Западной Марки, — еле слышно пробубнил ключник. — Ваша правда. Но находиться в пределах государства и подчиняться его законам — это разные вещи.
— Бунтовщик, — подключился к разговору я. — Вольнодумец. Крамольник. Рэволюционер. Вайлериус, у вас публичные казни еще проводят или уже нет? Если да — так вот человек, стремящийся изо всех сил на свою персональную Голгофу.
— Куда стремящийся? — переспросил у меня принц, любознательность которого так никуда и не делась.
— К обезглавливанию, — пояснил я. — Лазариус, открывай двери, пока шутка не стала горькой правдой.
Ключ щелкнул, и приличных размеров створки дверей неожиданно легко и без скрипа распахнулись перед нами. Из помещений, находящихся за ними, на нас пахнуло книжной пылью и мышиным пометом.
Что интересно — сначала там царила темнота, но секундой позже, один за другим, загорелись факелы, давая достаточный свет для того, чтобы я осознал, как на самом деле велико северное крыло и что принц вовсе не шутил, обрисовывая мне проблему. Какой клан, какой мелкий гребешок? Тут лет пять жить надо, чтобы что-то найти.
И еще — магия магии рознь, я всегда это знал. Колдовать в хранилище нельзя, а вот магические факелы разместить можно.
Неувязочка выходит. Хотя для меня, бесспорно, полезная. Если тут еще и в темноте лазать бы пришлось…
— Вонь веков, — глубокомысленно заметил Вайлериус, помахав ладонью у носа. — Надо будет заняться этим вопросом. Не знаю… Вентиляцию сделать, что ли? Да и вообще — надо архивы Академии обревизовать, составить каталоги и опечатать. А все документы, не представляющие ценности, сжечь.
— Сжечь? — выпучил глаза Лазариус. — Наши архивы? Эти жемчужины мудрости?
— Ну да, описание того, чем питались первые маги Академии, это, конечно, те еще перлы знаний, — расхохотался принц. — Ах, милейший Хейген, знал бы ты, сколько подобного мусора я перебрал, когда подбирал материалы для заклинания, чтобы отыскать Ксан… Недавно, короче.
Не договорил имя мой приятель. Как видно, болит еще у него там, в груди слева. Ксантрию он хотел отыскать. Девушку-воина, которую задушили, а после еще и утопили по приказу его матери. Честно скажу — когда я узнал, что там вышло, мне эту валькирию было жалко. Вот братца ее и примкнувшего к нему Ясмугу ни капельки. Удавили их — и правильно. Нечего цареубийствами промышлять.
А вот ее — жалко. И принца тоже.
— Ладно, пошли, — Вайлериус начал спускаться по недлинной лестнице, ведущей к узкому коридорчику, от которого в разные стороны расходились десятки… Даже не знаю, как это правильно назвать-то. Отнорки — так вернее всего будет. И каждый из этих отнорков был заставлен шкафами и полками, на которых лежали сотни, тысячи свитков, пергаментов и манускриптов. Они были сложены в коробки, ящики и даже корзины.
За моей спиной звякнули ключи, и я развернулся в полной уверенности, что увижу закрывающиеся двери и торжествующую рожу Лазариуса.
Ничего подобного. Напротив, я узрел спину ключника, спешно удаляющуюся от входа в северное крыло Академии.
— За каждым поворотом — новый поворот, — пояснил мне Вайлериус, показывая на один из отнорков. — А после — еще и еще. В какой-то момент, правда, они заканчиваются залами, где сложены наиболее ценные документы. Ну, чего ты ждешь, идем!
Пройдя метров сто по коридору, я наконец-то в полной мере оценил масштаб трагедии. Тут и один документ найти невозможно, а мне их нужно два!
— Значит, тебе необходим некий свиток, содержащий информацию, связанную с эпохой Исхода Богов, — остановился принц на подобии перекрестка, где сходились вместе сразу четыре коридора, похожих друг на друга как братья-близнецы. — Думаю, нам туда. Я как-то пару недель провел в этом крыле, разыскивал указания на одно заклинание, с тех пор более-менее здесь ориентируюсь. Условно, разумеется. Вон там все связанное с войнами, которые сотрясали континент в разные эпохи, вон там архивы орденов и культов, которые теперь не существуют и к уничтожению которых Академия приложила руку, там… Не помню, что. Но если пойдем налево, то придем к стеллажам, на которых я когда-то нашел несколько свитков, датированных временами, когда боги еще правили Файроллом. Я почему помню — там дверь стоит. Она, правда, открыта всегда, но это сейчас. А раньше любые упоминания о богах под семью замками были. Академия не терпит воспоминаний о тех временах, когда все ее обитатели, от студиозуса до милорда ректора, были рабами небожителей и зависели от их прихоти.
Верно-верно, было такое. Меня в свое время за невиннейший вопрос о Месмерте чуть ли не пинками за двери вышибли.
Проходя мимо полок, я ухватил один из свитков и развернул его.
"Правдивое изложение о путешествии достославного странника Конни Хова по невиданным землям, дальним морям, высоким горам и зеленым долам, писанное им собственноручно по прибытии в Эйген, и перед тем, как он отправился в новое странствие.
Писано лета 936 года от И.Б. по просьбе милорда ректора Академии Мудрости"
Забавно. 936 год от Исхода Богов — это когда же было? Наверное, очень давно. Хороший свиток. Интересный. В сумку его. Если даже не прочту, то продать всегда можно задорого, как антиквариат.
"Ай-яй-яй, игрок Хейген!
Воровать — нехорошо. Воровать — грех. Но, с другой стороны, любознательность — это прекрасно.
В случае если вы сможете покинуть стены Академии с присвоенным вами свитком и не будете уличены в его краже, то данный документ станет вашим навсегда.
В случае если вас поймают за руку, то вас ошельмуют как расхитителя интеллектуальной собственности, а также применят следующие санкции:
Невозможность посещения любых помещений, относящихся к Академии Мудрости сроком на один календарный месяц;
Штраф в 1000 золотых;
Снижение репутации со всеми обитателями Академии, а также с королевской семьей Эйгена на 5 единиц (с каждой из персон).
Примечание.
Снижение репутации с королевой Анной и принцем Вайлериусом обусловлено тем, что вы скомпрометировали их своим неблаговидным поступком"
Я немедленно сунул руку в сумку, схватил свиток и хотел положить его на первую попавшуюся полку, вот только ничего у меня не получилось. Даже свиток из сумки вынуть. Он к ней как приклеился.
Вот зараза!!! Нет, я понимаю, назидательный момент и все такое, но так-то зачем? Оштрафовали бы просто — и все.
— Так, — Вайлериус остановился на очередном перекрестке и повертел головой. — Теперь туда.
Если это северное крыло, то, значит, есть еще три, по количеству частей света. Однако! Это на какую же сумму в игровом золоте тут добра хранится?
Минут через пять мы подошли к двери — старинной, огромной, дубовой, да еще и окованной потускневшим от времени железом. Я бы сказал — царь-двери.
Причем открытой, как и сказал Вайлериус.
— Ну вот, добрались, — принц погладил себя по голове. — Молодец, Вал, молодец. Рано жаловаться на память. Вывел куда надо.
— Красава! — поддержал его я, хлопнув по плечу. — Осталось только нужное найти.
— С этим сложнее, — принц переступил через порог и бодро затопал по узкому коридорчику, еле освещенному парой факелов, бездымно и беззвучно горящих на стенах. — Там, конечно, документов меньше, чем в остальном хранилище, но все равно много. Но мы туда и туда не пойдем, а сразу направимся в самую дальнюю комнату, где наиболее старые бумаги хранятся. Погоди, а что там за голоса? Или мне мерещится уже невесть что?
Я остановился и обратился в слух.
Верно, голоса.
— Не мерещится, — заверил я принца. — Кто-то говорит.
— Кто? — уставился на меня Вайлериус, понизив голос. — Вход в крыло на замке был, Лазариус его при нас открывал. А без него сюда мышь не проскользнет. Может — призраки? Тут ведь народу в разное время немало поубивали. Да и в стенах замурованных бедолаг хватает!
При всей своей эрудированности и склонности к точным наукам, принц явно был подвержен стандартным средневековым страхам, а потому немного побледнел.
— Мертвые не кусаются, — приободрил его я, отлично осознавая, что данная пословица в этих местах совершенно неактуальна. Тут мертвые кусаются, да еще как. — В смысле — призраки.
— Конечно, — немедленно согласился со мной принц. — Они не зомби, чего им зубами лязгать? Они просто вот так берут и сердце замораживают!
И он наглядно мне продемонстрировал, как именно призраки поступают с теми, кто встал им поперек дороги. Получилось жутковато.
— Пошли отсюда, а? — попросил меня принц. — Ну их, эти твои документы. Я смерти не боюсь, ты же знаешь. Но вот посмертие — оно разное бывает. Мне в виде бесплотной тени по этим подземельям веками летать неохота.
В самой дальней комнате, в той самой, куда мы как раз и шли, что-то грохнуло и следом за этим сразу два голоса дружно, почти в унисон, замысловато ругнулись.
— Призраки? — совсем уж засомневался я. — И вот так сквернословят, на грани штрафа?
— Какого штрафа? — озадачился Вайлериус.
— Немалого, — похлопал его по плечу я. — Нет, приятель, это не тени. Это люди. Вот только в самом деле непонятно, что они тут делают и как сюда попали.
— Люди? — мигом приободрился принц. — Так это совсем другое дело. Пошли спросим — да и все.
— Стой, — я даже договорить не успел, не то что схватить за рукав воспрянувшего духом Вайлериуса. — Ты чего? Мало ли кто…
Куда там. Принц со свойственной ему быстротой и непосредственностью буквально пробежал по коридору, встал на пороге той самой дальней комнаты и громко поинтересовался:
— Господа, а вы что тут делаете? И по какому праву? И вы, прекрасная леди. Это закрытые архивы Академии Мудрости, тут вам не место.
Там еще и леди есть. О как!
В комнате снова что-то грохнуло, как видно, господа и дама не ожидали явления престолонаследника Западной Марки народу.
Я вздохнул и поспешил за ним. Мало ли кто там копается? Ладно если игроки, они принца пальцем не тронут, они себе не враги. Ну а если НПС? Какие-нибудь работники меча и топора, которых наняли по квесту найти некий документ? Ткнут Вайлериуса ржавым ножиком под пятое ребро — и привет мамочке. А виноват кто будет? Я. Куча народу подтвердит, что он именно со мной отправился в это документохранилище. С кого тогда за его смерть спросят? Даже можно не гадать. И закроется для меня тогда Западная Марка аж до самой смены ныне функционирующей правящей фамилии. В лучшем случае. А это смерти подобно в нынешней ситуации.
До меня доносилось невнятное шушуканье, как видно, застигнутые врасплох расхитители документов обменивались комментариями по поводу постигшей их неожиданности. А Вайлериус, как видно, компенсируя свой недавний страх, продолжал свои речи, все более и более повышая голос.
— Разве вам неизвестно, какая кара ждет тех, кто посягнет на имущество Академии Мудрости? Тюремное заключение в подвалах! Да-да. А если кража совершена в особо крупных размерах, то и применение более крутых мер не исключено. Вплоть до повешения! Нет-нет, леди, вас это не касается, не переживайте. Дам в Западной Марке вешать не принято, мы прогрессивное королевство. Дам у нас обезглавливают. Это, согласитесь, способ, более подходящий для умерщвления представительниц прекрасного пола. Хотя бы даже из эстетических соображений. Удавленники выглядят крайне неприглядно.
— Да, бесспорно, — донесся до меня, почти подошедшего ко входу в комнату, девичий голос. — Благодарю вас!
Он показался мне знакомым. Нет, все девичьи голоса чем-то похожи, особенно в подземельях, но этот… Я точно его знаю.
Так оно и вышло. И я был знаком с обладательницей данного голоса, и она со мной тоже. Причем — давно и хорошо. Как, впрочем, и двое из троих ее спутников, которые обнаружились в крайне просторной комнате, которую вернее было бы назвать "залом". Ну, ладно, не "залом", не тянуло это помещение на него в полной мере. Но определение "зальчик" — точно подходило. Там одних столов, заваленных бумагами, штук пять стояло. Да стулья, да шкафов десятка три. Какая же это "комната"?
Впрочем, это все было не столь и важно. Что название? Только слово. Просто на подобные темы мне сейчас хотелось рассуждать больше, чем думать о том, что будет дальше.
А вот о чем думала Элина, стоящая с желтым от времени манускриптом в руках — не знаю. Даже предположить не могу. Но что мысли ее обуревали — это точно. Вот как увидела она мое лицо, появившееся за плечом Вайлериуса, так и началась у нее в голове чехарда, по сжатым до хруста зубам это было понятно, и по глазам, мигом поменявшим цвет.
Когда же мы с ней виделись в последний раз? Если в игре — то на поле битвы за корону Пограничья. Помнится, я тогда был одним из тех, кто ее убивал.
А в реальной жизни — в Касимове. Она тогда пришла ко мне ночью и сделала предложение, от которого я отказался. Даже несколько предложений.
В общем, у наших отношений давняя история.
— Не надо, — положил Элине на плечо руку Герв, бросив на меня короткий взгляд. — Все понимаю, но здесь нельзя.
Он всегда был рассудительным, старина Герв. И, кстати, он являлся одним из тех представителей "Буревестников", о ком я мог бы вспомнить без особой неприязни. Ну если бы мне вообще пришло в голову размышлять об этом клане.
А вот Железный Дровосек, который тоже обнаружился в помещении, в этот список не входил. Кстати, со времен нашей последней с ним встречи он изрядно подрос как игрок, перевалив за сотый уровень. Правда, судя по тому, что он сразу схватился за оружие, ума это ему не добавило.
Четвертый же игрок "Буревестников", обладатель звучного имени "Панургиус", мне был неизвестен.
— Потрудитесь положить оружие к моим ногам, а после встать на колени, заложив руки за голову, — потребовал Вайлериус. — В этом случае я, пожалуй, смогу пообещать вам королевское милосердие.
— На всякий случай, во избежание возможных эксцессов — это местный принц, единственный сын королевы Анны, — быстро протараторил я. — Ребята, не надо искать приключений на свою пятую точку. Вы и так уже порядком накосорезили!
— Скажи, вот зачем ты появился на свет? — спросила у меня Элина, убирая манускрипт, который она читала до нашего появления, в сумку. — Наверное, специально для того, чтобы все время стоять у меня на пути. Каждое твое появление означает то, что где-то сразу все пойдет не так, как задумывалось. Хейген, я тебя ненавижу.
Начни она орать там или ногами топотать — это еще ничего. Но сейчас это было сказано настолько обыденно, настолько спокойно, что мне очень сильно не по себе стало.
— Ребята, давайте разойдемся добром, — предложил я. — У вас наверняка где-то есть лазейка, через которую вы попали сюда. Вы тихонечко отправитесь к ней и покинете архив, а мы сделаем вид, что ничего не заметили.
— Вообще-то их надо судить, — задумчиво возразил мне принц. — Порядок таков.
— Вал, кто бы говорил о порядке? — тихо возразил ему я, заметив, как блеснули глаза Герва, несомненно услышавшего, с какой фамильярностью я обратился к принцу. Вот и хорошо, что услышал, пусть знает, что я здесь не просто так оказался, а по знакомству. — А то ты сам не лазал по чужим захоронкам? Слушай, это не разбойники, не воры. Я знаю этих людей, поверь. Если они поступили так, то, значит, у них был на то повод.
Если бы за моей спиной стояло несколько королевских гвардейцев! Или хотя бы один Назир! Фиг бы Элина отсюда ушла вот так просто. Понятное дело, голову бы ей не отрубили, но хороший срок в тюремных подземельях я бы ей обеспечил. И еще страже приплатил, чтобы смотрели получше.
Но — увы. Все, что у меня есть — это я сам. Их же четверо. И не устоять мне против них, никак не устоять, если до драки дойдет.
А случиться такое может. Будь тут кто другой — обошлось бы, возможно. Но Элина… Когда ей шлея под хвост попадает, она всегда поступает только так, как хочет сама. И плевать ей в этот момент на запреты администрации.
Я же, повторюсь, здесь один. Из принца боец никакой, мне ли этого не знать. Но при этом он непременно полезет в драку и почти наверняка будет убит. А этого допустить никак нельзя.
Потому — пусть валят. Хотя, конечно, узнать, что им тут нужно было, очень-очень хочется.
— Это хороший вариант, — согласился Герв. — Спасибо тебе, Хейген. Уходим! Тихо, спокойно — уходим! Если, конечно, его высочество не против.
— Не против, — усмехнувшись каким-то своим мыслям, ответил принц. — У каждого в жизни случаются такие ситуации, что приходится нарушать закон. Но помните о том, что и моя благосклонность не вечна. Я запомнил вас, господа. И если еще раз вы попадетесь на чем-то подобном, я вздерну вас всех. И даже вас, леди. Западная Марка — прогрессивное королевство, но в некоторых случаях древние традиции более практичны, чем новомодные веяния. И более назидательны.
Герв двинулся к выходу, за ним поспешил неизвестный мне Панургиус, и даже Железный Дровосек снял ладонь с рукояти меча.
— Да, леди, — принц щелкнул пальцами. — Подайте-ка мне тот свиток, что вы убрали в сумку. Вы можете идти, а он останется здесь. Это собственность короны Запада, не забывайте об этом.
— Свиток, — пробормотала Элина. — Свиток надо отдать. Вот так просто взять и отдать?
Ее взгляд стал совсем колючим. Это был взгляд змеи перед атакой.
— Отдай, — попросил Герв, стоящий совсем рядом со мной. — Отдай от греха. Это Запад, нельзя здесь свинячить! И так дела не фонтан! Хочешь, чтобы нас совсем в муку смололи?
— Свиток, — принц протянул руку и требовательно пошевелил пальцами. — Ну же!
Как я успел дернуть его на себя — не знаю. Почуял, наверное, что не просто так Элина тянет с ответом. А, может, просто знал, как она отреагирует, худо-бедно изучив сестрицу своей благоверной.
Ну вот не терпит она, когда ее загоняют в угол. Ни в каком виде не терпит. То ли детские комплексы дают о себе знать, то ли шаткая психика — не знаю. Не потребуй у нее Вайлериус этот документ — разошлись бы мы краями, но он уперся, и вот результат.
Кинжал, который она невероятно ловко метнула, ударил принца в плечо, заставив вскрикнуть его то ли от боли, то ли от удивления. А не вмешайся я — и кранты бы наследнику престола настали.
— Вот же дура! — заорал Герв и опрометью бросился по коридору, прочь от нас. — Да и пропади ты пропадом!!!
— Семь бед — один ответ, — процедила Элина. — Теперь уже все равно!
Глава пятнадцатая
из которой следует, что если знать, где искать, то нужное всегда найти можно
Я рывком отправил Вайлериуса к себе за спину и в тот же миг сталь скрежетнула о сталь — меч Панургиуса оставил неплохую вмятину на нагруднике, попутно сняв процентов десять здоровья. Хорошо еще, что у этого парня уровень был на два десятка позиций меньше, чем у меня, это кое-как смягчило ситуацию.
А вот удар Железного Дровосека я успел парировать, попутно отбив щитом, снятым со спины, второй выпад Панургиуса.
Но, боюсь, это будет единственная удача за весь грядущий бой. Сейчас к этим двоим подключится Элина, и запинают они меня без особых хлопот.
— Вал, беги! — крикнул я, вертясь как уж на сковородке и отбивая удары, которые сыпались на меня со всех сторон. — Беги, я долго их не удержу!
Не станут они его преследовать. Одно дело штраф за игрока, убитого в безопасной зоне, и совсем другое — за НПС. За убийство НПС, да еще и по особым условиям, вообще могут аккаунт заблокировать бессрочно.
Элина выставила вперед руку и звонко выкрикнула какое-то заклинание, но уже секундой позже буквально выплюнула умело сплетённую матерную фразу. Ну да, магия-то тут не действует. Я сам чуть змеек своих не вызвал по привычке, только вспомнил об данном ограничении еще до того, как это сделал. Так что здесь и сейчас все почти по-честному происходит. Сталь против стали. А "почти" — потому что трое на одного.
— Беги! — проорал я вновь и зарычал, пропустив еще один удар от Панургиуса. — А, ччерт!
Вот, собственно, и все. Элина присоединилась к атакующим меня сокланам, и ее кинжал почти сразу нашел дорогу к моему телу, сняв некоторое, пусть и небольшое, количество здоровья. Оно и неудивительно — я еле-еле успевал отбивать удары этих двух паразитов, за третьим противником мне было никак не уследить.
Да еще этот Дровосек. Здоров, собака. Сам по себе его класс "рыцарь" подразумевает немалую физическую силу, так тут еще и разница в десяток уровней. Мечом орудует, скотина, как топором. Как есть — дровосек.
Неохота умирать, что уж там. Нет, критичного ничего в этом нет, игра она и есть игра, невозможно пройти ее без потерь, но все же, все же… Кое-каким вещичкам точно можно будет сказать "пока-пока". Ключевые предметы, вроде кольца Тиамат, конечно, они забрать не смогут, на них ограничения стоят, но часть доспехов, кое-какая бижутерия, оружие… Это они непременно прихватят с собой. Хотя бы даже из принципа.
Одно хорошо — принц не погибнет. Он, поди, уже и за дверь, ведущую в эту часть архива, выскочил.
И в этот момент, когда я уже совсем успокоился и даже начал подумывать о том, что, может, плюнуть на все, раскрыться и пойти в последнюю, точно уж ведущую к смерти атаку, попробовав зарубить нахрен потенциальную родственницу, лишенную в силу своего класса какой-либо брони, выяснилось, что никуда мой приятель не делся.
Он, оказывается, у меня за спиной более-менее пришел в себя, извлек из раны в плече кинжал Элины, после вынул из ножен личный клинок, который таскал постоянно, согласно этикету, и с диким воплем набросился на Панургиуса. Прямо как дикая кошка на него прыгнул, в прямом смысле слова. Драться он не умел, это факт, но ему это было и не нужно.
Он оплел противника ногами и воткнул оба кинжала в то место, где грудь переходит в шею. И снова ударил, и снова.
Врать не стану — мне даже секундного взгляда, который, кстати, чуть не стоил мне пропущенного удара, на эту картину хватило, чтобы по телу прошла дрожь. Очень уж происходящее смотрелось жутковато.
Орали оба — Вайлериус в боевом запале, Панургиус от удивления.
— Умри! — вопил принц, снова и снова вонзая клинки в тело игрока.
— Снимите его с меня! — заглушая противника, голосил Панургиус. — Да помогите, блин!
Он махнул мечом, его лезвие врубилось в тело принца, но не остановило того, хоть я и услышал, как сталь скрежетнула о кость. Ноги игрока подкосились, они оба рухнули на пол.
— И-и-и-и-эх! — очередной удар Железного Дровосека крутанул меня на месте, и кинжал Элины немедленно вошел мне в открывшийся бок. — Я еще тогда, на Севере, хотел тебе кишки выпустить.
— Мечты сбываются, — просипел я, с трудом парируя удар сверху. — А, чччерт! Свояченица, ты решила меня на куски изрубить?
— Я бы еще тебя зажарила и съела, — злорадно оскалилась Элина.
— В гости больше тебя звать не стану, — меч Дровосека опустился на мое плечо, шкала жизни дергаясь, перестала быть желтой и поменяла цвет на красный. — Ну нафиг. Проснешься утром, а половины ноги нет. Сожрали-с.
Еще удар, который я даже толком не смог отвести в сторону. Здоровье и выносливость совсем уже почти ушли в ноль, и взбодрить их никак не получится. Ни скиллом, не мензуркой с красной жижей. Не работает тут это все. Да и какой смысл? Еще удар! Ноги отказали, я рухнул на колени.
— Теперь погоди, — Элина остановила Железного Дровосека, который вскинул свой меч вверх, готовясь нанести финальный удар. — Я сама.
Мне еще хватило сил на то, чтобы повернуть голову и глянуть, как там принц.
Вайлериус лежал ничком на белом коконе, в который превратился Панургиус и, вроде как, не дышал. НПС не игроки, они не истаивают в воздухе.
Был бы у меня какой квест, с ним связанный — знал бы точно. А так… Поди гадай — жив, не жив?
Если жив — слава богу. Эти двое его добивать не станут. Элина, конечно, дура, но, если принц еще дышит — может, для нее все еще обойдется. А если его добить, то точно труба.
— Я очень хочу перерезать тебе горло, — ласково сказала девушка, склонившись и почти касаясь моего лица. — Знаешь, я ведь несколько раз была совсем рядом с тобой, только незаметно, совсем незаметно. Сделай шаг — и вот он ты. Я так хотела тебя убить, но меня все время что-то останавливало. То чей-то запрет, то логика событий, то друзья твои, те что НПС. А вот сегодня звезды сошлись. Скорее всего, в игре мы с тобой больше не увидимся. В наших теперешних обличьях не увидимся. Думаю, за все сделанное здесь мне учетку заблокируют. Но это ничего. Оно того стоило. Зато когда мы встретимся в следующий раз, ты меня не узнаешь. И не поймешь, что это я, до тех пор, пока снова не умрешь. А потом это повторится опять и опять. Мне никогда не надоест это делать.
Теперь мне стало страшновато. Сегодня здесь, а завтра где? Придет вот так в редакцию и ткнет в меня ножом!
Надо про нее Азову рассказать будет, от греха. Может, он чего посоветует? Или даже предпримет.
Хотя нет. Ну а если и в самом деле предпримет? Знаю я его методы. Вика мне такого в жизни не простит!
— Лечиться надо, родственница, — посоветовал я Элине. — У врача-психиатра. А к детям тебя вообще подпускать не следует.
Девушка ничего на это не ответила, только поднесла нож к моей шее и глубоко вздохнула, сладострастно улыбаясь.
А после отлетела на пару шагов назад. В прямом смысле отлетела, как футбольный мяч.
Да оно и не странно. Если пульнуть арбалетный болт с близкого расстояния, он кого хочешь назад отбросит. А если сразу два, как в нее?
Железный Дровосек тоже получил свою порцию черных коротких болтов со стальными наконечниками.
Он было заревел, как теплоход в тумане, и начал раскручивать над головой свой меч, но это уже не имело никакого смысла. Арбалеты за моей спиной щелкали не переставая, визжала тетива, натягиваемая при перезарядке, глухо бухали о сталь доспеха рыцаря болты, пробивая ее раз за разом.
Элина взвизгнула, ее лицо перекосилось от злости. Еще один болт впился ей в плечо, второй пролетел прямо над ухом, чудом не зацепив его и растрепав девушке волосы.
Ее бросок был скор невероятно, я, если честно, его и разглядеть не успел. Но догадаться о нем смог, просто в силу того, что в следующий момент уже стоял на точке возрождений в одном исподнем.
Значит — прыгнула. Значит, успела мне нож в глотку вогнать.
Вот зараза какая!
Но вещичек моих ей не видать.
Правда, возможно, и мне тоже. Если Вайлериус мертв, то все, то мне лучше в Эйген и в Западную Марку вовсе не соваться в обозримом будущем.
Одно кое-как утешает — никаких системных сообщений я не получил, значит, надежда на то, что мой приятель жив, есть.
— Опять! — недовольный голос Эбигайл взрезал тишину дворе. — Лосси, ну ты погляди, он опять взялся за старое! Снова сверкает голым задом!
— Чего голым-то? — подтянул я свое скудное бельишко. — Вон, причинные места прикрыты.
Королевская супружеская чета, на мою голову, решила прогуляться по тропинкам, окружающим замок, и оказалась как раз рядом с точкой возрождения в тот момент, когда я на ней возник.
Моя названная сестрица, поддерживая уже приличных размеров живот, недовольно смотрела на меня своими прозрачными, словно небо Пограничья, глазами и недовольно кривила губы. Лоссарнах же прятал улыбку в бороде, но из солидарности с супругой сурово сдвинул брови.
— Брат мой, — подмигнув, сурово заявил он. — Что ты, в самом деле, как этот… Ну есть такие на Юге, они вечно нагишом в море купаются. Но они там все с приветом, ты же знаешь. Они и мертвых не в землю кладут, а в реках топят. Но то у них, там, а мы-то здесь? Что ты мне служанок смущаешь и придворным тему для разговоров неподобающих даешь? Ты же все-таки не просто так? Ты теперь из королевской фамилии. Пусть и не по праву крови, но по праву родства. Нельзя так. Нехорошо!
— Спортом занимаюсь, — я изобразил бег на месте, и для полноты картины несколько раз поднял руки вверх и опустил вниз, да еще и задышал глубоко носом. — Спортом. Тело в это время должно дышать.
— А, ну если спорт… — примирительно сказал Эбигайл король, и положил свою ладонь на её. — Девочка моя, спорт — это же совсем другое дело, а не то, что ты подумала про него. О спорт — ты мир, так говорили мудрецы древности. Вон видишь, он бежит. Потеет, значит. Не хочет, чтобы одежда пропахла.
— Так давай, — предложила Эбигайл, отбрасывая руку короля в сторону. — Снимай плащ, снимай камзол, портки скидывай, и с ним на пару беги в чем мать родила. Ты же у меня тоже этот… Как его… Бегун!
— Мало тебя гонял, когда ты незамужней была, — остановившись, сообщил королеве я. — Надо было больше. Надо было вожжами! Все доброта моя!
— Ты давай, родич, палку не перегибай, — уже серьезнее посоветовал мне король. — Был у тебя шанс, теперь все. Теперь я ее сам гонять буду.
— Чего ты будешь делать? — мигом вызверилась на мужа Эбигайл. — Я ослышалась?
Нет, токсикоз все-таки страшная штука. Даже в игре.
— Ну вас, — плюнул я. — Побегу дальше. Сами разбирайтесь, без меня.
Оно, конечно, неплохо было бы поговорить с королем насчет еще одного куска земли, на тот случай, если "Вербум Сап" таки надумают влиться в наши дружные ряды, но не тот момент. Лучше я потом с ним побеседую, когда на мне штаны будут. А моя сестрица, наоборот, в поле зрения маячить не станет.
И — храм. Эта тема даже важнее. Так-то он не против, но тут все надо по уму будет провести. Желательно — королевский указ и все такое. Чтобы вожди кланов, если что, возбухать не начали. Знаю я этих гельтов, непременно ведь кто-то недовольный найдется и начнет остальных мутить. А с указом, может, и пронесет. Как ни странно, эти ребята с бунтарскими натурами с уважением относятся к официальным бумагам.
И самое главное — надо, чтобы сам Лоссарнах ничего против этого храма не имел, чтобы он идеей его постройки если не проникся, то хотя бы увлекся. Но тут — справлюсь. Найду нужные слова, подобающие аргументы.
Да и потом — знаю я его. Ему все эти боги до лампочки. Меч в руке — вот его бог, только ему он верит и ему приносит жертвы. А небожители для него так, муляж.
Но это все потом, потом. Сейчас мне надо возвращаться в Эйген. И очень быстро.
Единственное — не в таком же виде?
Впрочем, этот вопрос решился быстро. Ну да, сокланы не удержались от милых острот вроде: "Кто это у нас без штан бегает?", "Эва, какая у тебя роспись по телу, иной зэк позавидует" и "А лидер-то голый!", но при этом шустро снабдили меня плащом и свитком перемещения. Причем, против давних ожиданий, никто даже и не подумал брать меня за грудки и спрашивать: "Где это ты такими татуировками обзавелся, мил друг? Не в Архипелаге ли"? Поглядели, удивились — и все. А я-то себе теорию заговора выдумал тогда…
Но, что особенно приятно, поизощрявшись в безобидном злословии, все присутствующие тут же собрались отправиться со мной, чтобы надавать по рогам тем, кто меня на перерождение отправил. Причем им, похоже, было даже безразлично, сколько этих самых "тех" и кто они такие.
Это меня даже как-то растрогало. Не привык я к подобному. Как-то всегда сам свои проблемы решал, не полагаясь на чужую помощь. Или даже не доверяя ей. Были, знаете ли, прецеденты, которые приучили меня надеяться только на себя.
В общем — еле убедил их в том, что я и сам неплохо справлюсь. Но в Эйген отправился все же не один. Компанию мне составил Назир. Вот ведь. Раз в кои-то веки он мне был нужен, и появился только тогда, когда эта необходимость, по сути, уже отпала.
В само хранилище свиток меня ожидаемо не перенес. Но вот ко входу в него, тому, основному, доставил. И, как оказалось, очень удачно.
Первым, кого я увидел у дверей, ведущих внутрь северного крыла, был мой друг Вайлериус, бледный, голый по пояс, но живой.
Его врачевали. Довольно жуткого вида рана на боку затягивалась прямо на глазах. Правда, это было легко объяснимо — над ней колдовал, причем в прямом смысле слова, сам милорд ректор Расмус, первое лицо Академии Мудрости.
— Ты жив! — радостно крикнул принц, увидев меня. — А я, когда очнулся, уж думал все, убили тебя.
— Жив, жив, — проворчал я, присаживаясь около него на корточки и, не обращая внимания на недовольный взгляд Расмуса, а также на насторожившихся молодцев из городской стражи — Ты мне скажи, недоразумение ходячее, почему не сделал так, как я велел?
— Это наследник престола, — резко заявил Расмус, прикладывая ладонь к розовой коже, появившейся на месте недавней раны. — Он не подчиняется ничьим приказам. Он их сам раздает.
— Хейгена подобные мелочи никогда не волновали, — хихикнул принц. — Сколько его знаю, он всегда такой. А не ушел я, потому что нельзя друга в беде бросать. Ты же мне друг?
— Друг, — усмехнулся я.
— Ну вот. Тебя убивать будут, а я сбегу? Так нельзя — без тени сомнения объяснил мне Вайлериус. — Как потом жить? С осознанием того, что за мою жизнь твоей заплачено? Так у меня подобного за душой хоть отбавляй уже. Еще капелька — и все, переполнится чаша. Вот и выходит, что легче в одном бою с тобой умереть, чем отступить.
— Как ты был романтиком, так им и остался, — констатировал я очевидный факт. — Но рад, что ты жив.
— А этих негодяев ребята перебили, — показал принц на стражников. — Право слово, даже жаль. Во-первых, непонятно что они там искали, во-вторых, отличную можно было казнь устроить. Показательную. И нам приятно, и народ потешили бы. Этих двоих четвертовали бы, а девку в мешок зашили и в дерьме утопили. Потому что по делам должна быть и награда. Так меня маменька учила.
Да, с такой наставницей как его маменька, Вайлериус не пропадет, это уж точно.
— Мне в тот архив вернуться надо, где мы железом звенели, — деловито заявил я. — Прямо сейчас. Там кое-что мое осталось. Сумка, если точнее. Мне ремень один из негодяев мечом перерубил, она на пол и свалилась.
— Ничего с ней не сделается, — успокоил меня Вайлериус. — Там три гвардейца на страже остались, как мне Расмус сказал.
Вот тут у меня от сердца совсем отлегло. Три гвардейца — это хорошо. Это как гарантия того, что теперь можно за имущество не волноваться.
Просто кто его знает? А если санкции запоздают? Или будут не такими жесткими, как мне думается? Элина — она, конечно, ударенная по голове со всей мощи, но не дура. С нее станется через тот же самый отнорочек вернуться на место смерти и вещички свои забрать. И мои до кучи прихватить.
— Все, я готов, — принц оттолкнул Расмуса и встал на ноги. — Пошли.
— Куда пошли? — недовольно загомонил милорд ректор. — Как пошли? Я вас только что с того света вытащил! Что мне королева-мать скажет? И так неприятностей полно будет, а тут вы еще куда-то собрались! Не знаю, как вам, а мне моя голова дорога!
— Если мама ничего о произошедшем не узнает, то и опасаться будет нечего — вкрадчиво произнес Вайлериус. — Вы меня понимаете, милорд ректор?
Расмус искоса глянул на нас и кивнул.
— Я люблю свою матушку и не хочу, чтобы она лишний раз волновалась, — продолжил принц, одеваясь. — Вот и будем считать, что ничего не было. Вообще. Мы с моим другом Хейгеном пришли в архивы Академии, подышали пылью веков и ушли отсюда как ни в чем не бывало, целые и здоровые.
— А шрам? — показал пальцем на бурые, еле подсохшие пятна, заляпавшие рубаху, ректор. — С ним как?
— Я вас удивлю, милейший Расмус, но мама давно меня не моет в корытце, — заверил его принц. — Лет двадцать, или даже более того. Так что она его не увидит. Главное — поговорите со стражниками, чтобы они рот на замке держали. И тогда всем будет хорошо.
Отличный вариант. Прямо превосходный. Меня он устраивает более чем!
— Быть посему, — согласился милорд ректор. — Но давайте-ка я все-таки схожу с вами в архив, а после провожу до выхода из Академии. Мне так спокойнее будет.
Помахали мечами мы в хранилище, конечно, неплохо. Я даже не заметил, кто, как и когда разрубил пару полок и старинный дубовый стол. Часть документов валялась на полу, потоптанная ногами. Какие-то и вовсе превратились в труху.
— Варвары — ворчал Расмус, подбирая уцелевшие манускрипты с пола — Изуверы! Это же мудрость веков, а они их ногами!
При этом он время от времени косился на меня, чтобы убедиться в том, что я слышу его слова. Принца он к варварам относить, разумеется, не спешил, а вот меня, похоже, таковым и считал.
Назир обвел помещение взглядом, потрогал пару зарубок на стенах и помрачнел. Как видно, предчувствовал неслабый разнос от Хассана ибн Кемаля. А, может, и не разнос, может, чего похуже.
Кстати, давно я не бывал у дедушки Хассана. Надо бы к нему наведаться. Есть у меня один вопрос, который не дает покоя.
Если моя цель убийство Странника, то нельзя ли ее заказать у НПС? В данном случае — у повелителя замка Атарин?
Они же убивают одних игроков по заказу других, это общеизвестный факт. Странник не лучше и не хуже других их жертв. Так может, решить вопрос именно таким образом? И все. Черный Властелин мертв, его империя пала, игра окончена.
Нет, я подозреваю, что эти мечты мечтами и останутся, если бы все было так просто, то я бы не понадобился. Но отработать этот вариант надо.
А еще узнать, на сторону какого бога встанут дети ибн Кемаля. Или даже так — собирается ли вообще дед Хассан вмешиваться в божественные разборки? И не откажется ли он при случае выступить защитником интересов одной богини? Той, которая никогда не снимает вуаль. Взаимообразно, понятное дело.
Ну и за Назира замолвить слово. Он же не нарочно меня подвел. Тут я сам виноват.
Первым делом я собрал свои вещи, а после, последовательно выгреб три кокона "Буревестников". Вещи Панургиуса меня не удивили — квестовые шмотки, пара предметов класса "элитный", несколько забавных колечек. Железный Дровосек был экипирован получше. Уж не знаю, кланхран его поддерживал или он не жался на аукционах, но и броня, и оружие были более чем пристойными. Не сетовыми, нет, но почти все эпические. Хотя, может, и сетовые предметы у него имелись. Ни наплечников, ни перчаток, ни шлема в его добре я не обнаружил. А они — были.
Вещи Элины я потрошил с особым чувством, прикидывая, как я ей парочку самых шняжных по почте пошлю. Ну да, это издевка, это мелко, гнусно, низко и недостойно мужчины. Но — кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть. Вам глотку с улыбкой Чикатило никто не резал. А мне — резали, причем менее чем полчаса назад.
И — облом. Их все ей высылать можно было. Она была экипирована настолько паскудно, что я даже не знаю, с чем это сравнить. Разве что только с этими… Как их… Представителями клана "Мусорщики". Теми, которые побираются на всех углах и подбирают чужие шмотки на поле битвы.
Проще говоря — подготовилась она к этому визиту в подвалы Академии, предварительно напялив на себя откровенный хлам. Возможно, предвидела то, что может нарваться на охрану и сложить свою буйную голову.
Я даже посоха мага не обнаружил в ее вещах. Маг без посоха — каково?
Интересно, а почему она Железного Дровосека не предупредила на этот счет? Хотя — может, и говорила что-то, а тот заупрямился. Молодой, глупый, вот и не послушал.
Так что все обратно отправлю. Кроме одной вещи. Свитков, что она в сумку положила.
Да-да, не свитка, а свитков. Их там пять штук обнаружилось.
И все были связаны одной и той же тематикой. Они повествовали о том, какие великие деяния свершала в незапамятные времена пресветлая богиня Месмерта. Причем — с указаниями мест, где это происходило.
Уничтожение гнезда порока и разврата, которое свила в городе Меттане кучка поклонников богини Лилит.
Благое дело в виде нагона туч с последующими обильными осадками во время большой летней засухи.
Воскрешение девицы, павшей от руки злодея-разбойника, причем совершено сие деяние было при куче свидетелей, которые после еще лет десять ей хвалу возносили.
Я читал это все и хмыкал. Ну да, конечно. Вот совершенно не удивлюсь, узнав о том, что и засуху Месмерта сама обеспечила, и злодея на девицу предварительно натравила. Эта самая пресветлая богиня та еще штучка. Она большой любитель творить добрые дела за чужой счет.
А Элина, выходит, ей теперь верно служит.
И искала она тут то же самое, что и я — указание места, где мог стоять храм избранного ей божества. Недаром почти в каждом из пяти свитков очень четко указана местность, где благое деяние происходило. А ну как после оного там в честь Месмерты здание возвели?
Кстати. А я ведь могу неслабые деньги заработать. Причем даже не игровые, а настоящие, реальные.
Я знаю, где находится храм Витара. И не просто какие-то руины, а вполне себе целехонький. Нет, для постройки нового здания он не сгодится, поскольку является не прижизненным строением, а, скорее, резервной базой. Но зато там есть статуя небожителя в почти натуральную величину. Сие изваяние оттуда можно вытащить, поставить во дворе какого-нибудь кланового замка и ежедневно ему поясные поклоны бить. Хотя нет, какие поклоны? Вокруг нее можно с мечами наголо маршировать. Витар такой, Витар это любит.
Уверен, что в Раттермарке есть куча народа, которая готова выложить за подобную информацию очень и очень кругленькую сумму.
Вот только продавать ее я не стану. Невыгодно это, как бы по-дурацки подобная фраза ни звучала. Только наврежу себе.
А Элина — молодец. Ведь сообразила, куда идти надо, каким-то образом вынюхала, где именно хранятся подобные документы, отыскала черный ход и нужное помещение. Если бы нас с Вайлериусом сюда черти не принесли, то все бы у нее получиться могло.
Если начистоту — ее даже понять можно. Есть отчего взбелениться. И главное — ведь не какой-то левый НПС помешал в шаге от победы, а ненавистный я. Понятно, отчего она в результате сделала то, что сделала.
Хотя шизанутой я все равно ее считать не перестану. Даже с учетом вновь открывшихся обстоятельств.
— Свитки отдайте, — требовательно попросил Расмус. — Пожалуйста.
Я положил пять манускриптов в его протянутую руку.
— Сказания о богах, — глянул тот в текст сначала одного, потом другого. — Почему я даже не удивлен? Ох, лучше бы они и не возвращались вовсе. Столько из-за этого хлопот!
— Что, донимают вопросами? — заинтересовался я.
— Не то слово, — вздохнул милорд ректор. — Всем сразу понадобились точные сведения о той древней эпохе, когда боги были в зените могущества. Добро бы их в общественных залах отсеивали служители Академии. Иные ко мне умудряются пробраться, уж не знаю, как. А теперь уже и в хранилище проникли. И главное — зачем? Все равно никаких ответов на свои вопросы они здесь не получат.
— Почему? — опередил меня на секунду принц, задав Расмусу вопрос, который уже висел на моем языке.
— Потому что все самые важные документы, связанные с тайнами Ушедших богов, хранятся в другом месте, — понизив голос, ответил ему толстяк. — Тут можно отыскать только легенды, предания, сказки о богах. Но искать тут истину — бессмысленно.
Вот тебе и раз!
— Покажите нам то место, о котором вы говорите, — потребовал принц у милорда ректора. — Прямо сейчас.
— Нельзя, — твердо произнес Расмус. — Мой принц, это невозможно. Вы же знаете устав нашей Академии. "Ушедшие боги есть зло, некогда правившее всем миром и изгнанное из него Демиургами. Оставшиеся корни этого зла не должны ни упоминаться всуе, ни служить темой разговора…". И так далее. А вы хотите, чтобы я пустил вас в святое святых.
— Не меня, — помотал головой Вайлериус и показал на меня. — Вот его. Моему другу нужна информация.
— Еще лучше, — как лошадь фыркнул толстяк.
— Повторюсь — он мой друг, — насупился принц. — Его желания — мои желания. Ведите, милорд ректор, ведите нас в свою тайную комнату.
— И не подумаю, — помотал головой Расмус. — Я клятву давал.
— Так она недействительна теперь, — поняв, что тут надо действовать по-другому, произнес я. — Боги больше не Ушедшие, они вернулись. Так сказать — корни зла дали новые побеги. Если не знать, как их выкорчевать, то скоро поросль станет лесом. И в этом будет и ваша вина, милорд ректор.
— И еще, — как видно, Вайлериус тоже что-то смекнул. — Я тут краем уха слышал, что вы просили королеву о дополнительных ассигнованиях для Академии Мудрости…
— Просил — оживился Расмус — Очень просил! Хоть какие, хоть небольшие. Студиозусов кормить почти не на что. И селить негде, в южном крыле крыша прохудилась. Чинить надо, а на что?
Вот же жук! А то я не знаю, какую цену вы на свои услуги заламываете, свитки с заклинаниями за какие суммы продаете! И все денег у них нет!
— Сделайте то, что мы у вас просим, и я поговорю с мамой, — пообещал принц. — С учетом того, что и для меня Академия дом родной, думаю, вопрос может быть решен положительно. И даже отчета о расходовании выделенных вам средств потом никто не потребует.
— Формально ваш друг прав, — задумчиво произнес Расмус. — Боги вернулись, в секретах смысла уже нет. И потом — вы наследный принц, наш будущий король. Как я, верный слуга короны Запада, могу отказать тому, на чьем челе она возлежит? То есть — будет возлежать. Но, по сути, это одно и то же, верно?
Назир за моей спиной еле слышно хмыкнул.
— Только вот этот останется здесь, — ткнул пальцем в сторону моего телохранителя милорд ректор. — И это не обсуждается.
Назир глянул на меня, и я подтвердил кивком, что так и будет. Обычно он меня не сильно слушал, но тут, видно, понял, что я своей точки зрения не изменю.
— Как скажете, — шелковым голосом сообщил я Расмусу. — Пошли, папаша, в закрома!
Толстяк поманил нас рукой и неожиданно быстро припустил куда-то по коридору. Как видно, боялся передумать. Надо же. Учитывая комплекцию милорда ректора, я от него подобной прыти не ожидал.
По дороге, которую было сложно назвать прямой, поскольку она представляла собой бесконечное блуждание между сотнями стеллажей, полок и шкафов, забитых документацией за последние несколько тысяч лет, я узнал, кто, собственно, нас с принцем спас. Благодетелем оказался привратник, тот самый, что нам двери в северное крыло открывал. Почему и отчего он направился к посту городской стражи, расположенному на территории Академии, и кликнул служивых на помощь — не знаю, но он это сделал. И бравые молодцы, как и положено кавалерии, явились вовремя.
Нет, не Лазариусом нужно звать того славного старикана! Разумнее было бы предположить, что он носит звучное имя "Рояль". И фамилию "Кустов".
Мы миновали какую-то лестницу, непонятно откуда и куда ведущую, после прошли через пять дверей, расположенных одна за другой, протиснулись через узкую щель между двумя высоченными стеллажами, причем я, только глянув на них, задрав голову вверх, сразу понял, что если такая дура, неровен час, упадет, то ждет нас всех троих здесь братская могила. Мы чихали от пыли, которая была везде, и терли глаза, запорошенные противнейшей бумажной трухой.
— Пришли, — наконец-то сообщил нам Расмус, показывая на небольшую дверь, которую я сразу и не заметил. — Здесь тот самый архив, в который никому, кроме ректора Академии, даже заходить нельзя. Да про него никто и не знает кроме меня. Ну и теперь еще вас.
Это да. Фиг ты его в этом северном крыле найдешь, даже если нарочно искать станешь. Я вот дорогу назад и то не запомнил. Случись чего — долго мне тут бродить придется. Свитки порталов-то не работают!
А еще этот тайный архив сам по себе был здорово запрятан. Не в отдельном помещении, а за книжными шкафами, которым нет счета.
— Отвернитесь, — приказал нам Расмус, задирая свою мантию, под которой обнаружились забавного вида полосатые кальсоны. — Не надо вам видеть, как эту дверь открыть.
Я сначала даже не понял, чего он такое делать собирается, но потом звякнули ключи, и мне оставалось только головой помотать. Ишь, куда он их прячет. Нет, чтобы как все, на шее носить.
Потом что-то щелкало, что-то скрипело и скрежетало. Как видно, не на один замок дверь эта запиралась, имелись у нее и другие секреты.
— Говорите, что вам нужно, — с натугой произнес Расмус. — И-и-и-и-и-э-э-эх!
Повернувшись к нему, мы увидели, как милорд ректор с натугой толкает дверь, которая оказалась не только стальной, но еще и толстенной.
— Так может, мы сами глянем, что там, внутри? — предложил Вайлериус, в глазах которого разгорелся хорошо мне знакомый огонек любопытства. — А?
— Не может, — наотрез отказался Расмус. — Ваше высочество, сразу нет. И тут никакие аргументы не помогут. Говорите, что нужно.
— Хейген? — глянул на меня опечаленный принц.
— Мне интересны две вещи, — не стал тянуть я. — Первая — храмы богини Тиамат. Интересует всё, что о них есть. Сколько было, где находились, кто строил и из чего. А если еще и карта найдется, то это просто праздник будет.
— Что еще? — деловито уточнил милорд ректор. — Вторая вещь?
— Богиня Соагда, — не стал тянуть я. — Также известная как…
— Плачущая богиня, — закончил за меня толстяк. — Здесь можно даже ничего и не искать, я и так все тебе расскажу. Мой дед когда-то тоже был ректором Академии. И вот от него я слышал историю о том, что не всех богов Демиурги отправили в небытие. Были еще те, кого они пожалели. Ну или сочли недостойными жизни среди звезд в полном забвении, тут как посмотреть. Так вот Соагда была среди них. А! А! Апчхи!!!
Мы с принцем терпеливо ждали, пока милорд ректор отчихается.
— Ох! — Расмус извлек из рукава мантии огромный клетчатый платок, высморкался и продолжил. — О чем я? Да. Соагда. Собственно, только ее одну из всех тех, кто был тогда помилован Демиургами, более-менее сейчас и помнят в Файролле. Да и то не под собственным именем, а под прозвищем, которое ей дали люди. И вот эти же самые люди когда-то давным-давно забрали отсюда все документы, связанные с этой богиней.
— Насколько давно? — ошарашенно спросил я.
— В те времена, когда не было не то что этого тайника, но и всего северного крыла, — обвел помещение рукой Расмус. — Да и архива тогда еще не существовало. А Академия Мудрости тогда носила название "Академия Магии".
Вами выполнено задание "Во тьме веков"
Награды:
10000 опыта;
7000 золотых.
Все идет как всегда, и в этой предсказуемости есть своя прелесть. Ну согласитесь, было бы странно, если я прямо сейчас получил бы четкое указание места, где под присмотром семи гномов Соагда дрыхнет в хрустальном гробу.
— Что хоть за люди-то были? — вздохнув, спросил я. — Их имена, скорее всего, теперь являют собой стершиеся иероглифы на каком-нибудь древнем камне?
— Наверняка, — подтвердил Расмус. — Века минули, они давно все мертвы. Но имя того, кто их вел, я помню, его мне мой дед назвал. Этого человека звали Ательстан. Рыцарь Ательстан, брат Адальфрика.
Стоп. А вот последнее имя мне знакомо, я его слышал буквально недавно. Адальфрик… Адальфрик. Любовник Соагды, павший в битве где-то на Севере. И да — Пауни упоминала, что у него был младший брат, с которым богиня имела беседу незадолго до божественного катаклизма.
А это уже что-то!
— Он унес все документы, сказав, что будет сам их сберегать, — продолжил Расмус, шмыгнув носом. — Это все, что я могу сообщить по данному поводу. А теперь — ждите. Пойду искать все о храмах Тиамат. Внутрь нос не суйте!
Вам предложено принять задание "История первого рыцаря"
Данное задание является шестым в цепочке квестов "Повелительница сотен клинков"
Условие — узнать, как жил, что сотворил и где нашел свою смерть славный рыцарь Ательстан.
Награды:
5000 опыта;
2000 золотых;
Получение следующего квеста цепочки.
Впрочем, отсутствовал он недолго. Уже минут через пять он вышел из дверей, весь облепленный серыми клочьями то ли пыли веков, то ли паутины, и протянул мне три свитка. Древних, цвета слоновой кости, потрескавшихся.
Я осторожно развернул один из них и пробежал глазами.
Ни о чем. Какой-то очевидец тех давних событий аккуратно переписал все слухи, ходившие в народе о том, как именно Демиурги уничтожали память об изгнанных богах. Храмы одних богов они "огненными стрелами побили, камни плавились, подобно куску масла на сковороде", другие просто "ровно ногой топнули". Мне не повезло. Единственный храм Тиамат, про который этот товарищ упомянул, Демиурги утопили. "И волны сомкнулись над острыми шпилями храма, и пучина сия поглотила их в един миг".
Квест не закрылся, значит, не добраться мне до него никак. Видно, на большой глубине тот храм, не донырнуть до его острых шпилей.
Второй свиток оказался еще бесполезней первого. Просто в силу того, что он описывал последние дни жрецов Тиамат и те пытки, которые к ним применяли граждане, лишившиеся всех богов сразу, а потому решившие попутно уничтожить и тех, кто эти конфессии представлял. Так сказать — с глаз долой, из сердца вон.
Что до третьего свитка, так он и вовсе был не про Тиамат. Он был совершенно о другом. О том, что есть некая сущность, которая помнит всё, что было до явления богов в этот мир и всё, что было после их ухода. Причем речь шла не о нынешнем явлении богов народу, а еще о том, первом, давнем.
Вами выполнено задание "Прошлое и настоящее"
Награды:
8000 опыта.
И снова не удивлен. Как и в случае с Соагдой.
Вам предложено принять задание "Дорога ведет вдаль"
Данное задание является третьим в цепочке квестов "Во славу Тиамат"
Условие — отыскать в джунглях Юга того, кто помнит времена, когда боги еще были юны.
Награды:
18000 опыта;
25000 золотых;
Титул "Познавший тайны времени"
Получение следующего квеста цепочки.
Совсем хорошо. Не надо весь континент копытить. Сразу сказали — джунгли Юга. Место неприятное, с повышенной влажностью и сомнительным антуражем, но лучше так, чем под землю лезть.
Хотя кто его знает? Может, и туда придется отправиться. В случае с Соагдой, так просто наверняка. Спинным мозгом чую!
Я открыл карту и глянул на красное пятно, указывающее на то место, где расположена конечная цель свежеполученного квеста.
Как я сказал? "Совсем хорошо"?
Не-а. Вообще не хорошо. Просто капец, как нехорошо…
Глава шестнадцатая
в которой речь пойдет о визитах и договоренностях
— Так нечестно, — не удержавшись, сказал я Вайлериусу жалобно.
— Что нечестно? — осведомился он. — Милорд ректор дал тебе совсем уж бесполезные документы?
— Чем богаты, — немедленно откликнулся Расмус. — Других не ждите. И давайте-ка все бумаги обратно, если вы их прочли. Они не должны покидать не то что хранилище, но даже помещение, где хранятся.
— Да при чем тут это? — поморщился я, передавая толстяку манускрипты. — О другом речь.
Я знал то место, которое было отмечено на карте красным пятном. Точнее — знал, что стоит в центре этого пятна.
Храм Ханнумана. Красивый, винтажный, с золотой обезьянкой на куполе.
В который мне, блин, даже соваться нельзя! Строго-настрого мне это запрещено! И даже не Ханнуманом, а самой игрой. Нет, как-то раз я уже обошел этот запрет, мне Валяев помог, но только вот внутри храма я чуть не угодил в очень и очень неприятную ловушку проживающего там бога. И не сомневаюсь, связано это было как раз с тем, что я маленько сжульничал, обратившись за помощью к сильным мира сего. Если бы не мои приятели-НПС и магическая цацка, фиг бы я оттуда живой вышел.
А что будет теперь? Это же страшно подумать! А мне не предмет оттуда добыть надо и не дверь открыть. Мне информация нужна, причем непосредственно от Ханнумана.
Да и это еще не самая главная неприятность. В прошлый раз наше общение закончилось на любопытной ноте. Он сказал, что будет думать над вопросом дальнейшего существования, точнее… Как же там дословно… Что-то вроде: "буду думать, к кому примкнуть".
А если он определился? И это сторона, не очень дружественно настроенная к Тиамат?
Короче — беда.
И что теперь? Как мне быть?
Эти мысли одолевали меня все то время, пока Расмус вел нас с Вайлериусом обратно к выходу. Принц, как видно, понял, что мне сейчас не до него, потому молчал всю дорогу, почесывая свеженький шрам на боку, проглядывающий через распоротую и еще совсем недавно белоснежную рубаху.
В результате я так и не пришел к окончательному решению. То ли достигло мое раздражение постоянными подлянками, которые мне подбрасывает игра, отведенного предела, то ли его и вовсе не было, этого самого решения.
По крайней мере я видел сейчас только два возможных варианта.
Первый — передать каким-то ловким финтом квест доверенному лицу. Этот вариант, правда, состоял сплошь из минусов. И механизм передачи мне был неясен, и доверенных лиц у меня не было. Такой степени доверия, имеется в виду. Кролина — она хорошая, спору нет. Но тут совсем уж тонкая материя. Слишком много надо рассказать ей будет. Чересчур много.
Второй вариант был куда проще по замыслу. Да и по исполнению тоже.
Просто пойти к Костику и дать ему в нос. А потом поддых. И еще коленкой добавить в нос, когда согнется. Ну и на закуску в печень пробить.
А почему нет?
Он рулит процессом! Он системных плат начальник и мониторов командир.
Он должен был проверить все квесты, связанные с богами.
Так что нечего людей до такого состояния доводить, когда они уже перестают понимать, чего вообще происходит! Вот лично я сейчас не знаю, чего хочу. То ли компоту грушевого, то ли убить кого-нибудь.
Когда за нашей компанией, а также присоединившимися по дороге стражниками и Назиром, захлопнулась дверь, ведущая в северное крыло архива, я окончательно решил, что вариант с избиением Костика наиболее действенный. Ну или как минимум прислоню его к стене и задушевно побеседую.
Не Валяева же опять мне по этому поводу теребить? Нет, понятно, что если у Костика ничего не выйдет, то я пойду к нему на поклон, куда деваться? А может, даже и не к нему, а сразу к Зимину.
Но сначала попробую обойтись своими силами.
А вообще сейчас на данную тему нужно прекратить думать и перейти к более насущным проблемам. Если вопросы возможно решить только вне игры, то чего о них здесь и сейчас печалиться?
— Ну что, — Вайлериус потер руки. — Поехали во дворец, пообедаем?
— Нет, дружище, — я отряхнул с себя книжную пыль. — Уж извини. Знаю, что выглядит это не очень красиво, но ты тертый калач, знающий цену времени, а потому на меня не обидишься.
На самом деле на "тертого калача", и даже на "матерого приключенца" Вайлериус не тянул, но это не столь и важно. Главное — ему эти слова очень понравились, чего, собственно, я и добивался.
Тщеславие — это ахиллесова пята почти всех людей, а особенно молодых и романтичных. Таких, например, как мой друг-принц.
— Все понимаю, и не сержусь, — он положил мне руку на плечо. — Если что, знай — в Западной Марке тебя всегда ждут. Ты всегда найдешь здесь поддержку и защиту.
— Я знаю это, друг! — проникновенно произнес я, кладя в свою очередь руку ему на плечо же. — К чему слова?
Мне показалось, или Назир позволил себе тихонько засмеяться?
Делами, связанными с Соагдой, я решил сегодня тоже не заниматься. Нет, куда именно ведет ниточка этого квеста, мне было понятно предельно. В Леебе она тянется, в цитадель Ордена Плачущей Богини. Куда же еще? А еще точнее — к магистру ордена Лео фон Ахенвальду, поскольку лучше него никто знать не может, где нашел свою смерть славный рыцарь Ательстан. Ну или он знает того, кто меня на этот счет просветит.
Вот только подобный визит всегда чреват последствиями, вроде непредвиденных событий, которые катятся словно снежный ком с горы, не давая оглядеться по сторонам и хоть на секунду отвлечься от происходящего.
Потому отложу визит в Леебе на следующий раз. И еще — надо будет с собой Трень-Брень прихватить, что ли? Старик в ней души не чает, авось посговорчивей будет. Если не застану ее в замке, то надо будет этой егозе пару строк чиркнуть, чтобы в четверг с утра она в игре была. Завтра не сложится, завтра я в редакцию наведаюсь, надо гранки выпуска просмотреть. Номер не простой, специальный, тут своими обязанностями манкировать никак нельзя. Игра игрой, но если что не так в еженедельнике будет, то с меня шкуру спустят, не глядя на статус и заслуги.
Да, с Олесей надо будет созвониться. Может, у нее какие пожелания к номеру будут? Девка она непростая, крученая. Сегодня не спросишь, а завтра она меня в саботаже обвинит.
А вот в четверг — самое оно для визита к фон Ахенвальду. Без суеты, без спешки, чин по чину.
Сегодня же, пожалуй, закончу два дела, которые неотложными не назовешь. Но и в дальний ящик их откладывать не след.
Вот только с чего начать?
— Назир, — окликнул я телохранителя, который по какой-то причине очень внимательно смотрел на Вайлериуса. Тот как раз карабкался на коня, которого ему подвел один из городских стражей. Неумело, надо заметить, карабкался.
— Да? — повернулся ко мне ассасин.
— Орел или решка? — я достал из сумки золотую монету и показал ее телохранителю.
Тот сделал круглые глаза и пожал плечами.
— Тьфу ты, — поморщился я и покрутил монету перед его лицом. — Король или герб?
— Король, — равнодушно произнес ассасин.
И не угадал. Герб. Значит, дедушку Хассана отложим на потом, сначала я наведаюсь к Гедрону Старому.
Вот только куда именно? Нет, понятно, что квартирует он в родном Пограничье, но где конкретно? Я же у него ни разу не был в гостях. В новом замке, понятное дело. В старом-то довелось отметиться, да еще как.
Хотя — о чем я? Он, интересно, вообще в игре? А то вон планов настроил, а такую простую вещь, как наличие человека, не проверил.
Мне повезло. Гедрон оказался в игре, более того — довольно быстро ответил мне в "личке" и даже в высшей степени любезно прислал за мной в Эйген человека, который переправил меня туда, где "Дикие сердца" возводили свою новую цитадель.
И возводили на совесть, аж завидки меня взяли! Даже в недостроенном виде она впечатляла. Крепостные стены, массивные башни, находящиеся под их защитой, рвы, опоясывавшие периметр — все по-взрослому.
Но куда больше меня впечатлил сам процесс строительства, точнее — сотни гоблинов в оранжевых одеяниях и с забавными повязками на головах, снующие прямо как муравьи, катящие тачки с камнями, мешающие раствор и беспрестанно галдящие.
— Тачкэ! Тачкэ держи! Она эта… Убегай!
— Нада там, а не тут. Что? Там — не тут. А тут — не там.
— Камнема так не кладут. Сначала раствор, потома камнема. Или все — уююфффф!
Под "уююфффф", как видно понималось то, что вся эта конструкция может развалиться. По крайней мере, махал руками гоблин-строитель очень убедительно.
И за всем этим наблюдал Гедрон Старый, сидящий в массивном кресле, сделанном из черного дерева, на некоей площадке, как видно, специально для данной цели и созданной.
А еще он время от времени покрикивал на рабочих, когда те, забив на труды праведные, собирались в кучки и начинали что-то горячо обсуждать.
— Работать! — рыкнул он в очередной раз. — Кто не работает — тот не ест! Если точнее — остается сегодня без обеда. И без ужина!
— Не ругайся! — дружно загомонили гоблины, спешно разбегаясь по своим местам. — Мы работаем, работаем!
— Вот так постоянно, — без приветствий обратился ко мне Гедрон. — Чуть зазевался — уже лясы точат. Если не разогнал после этого — собьются в стайку, пойдут еду искать. А если, не дай бог, найдут, то вообще все пропало. И самое паршивое — кроме меня никого не слушают. Я же их лично нанимал, в подтверждение чего с их Верховным повелителем Рхуш Гломом Пятьдесят Шестым нос о нос терся и тушеную ритуальную крысу ел. Теперь только меня и боятся, остальных нет. Вот, хожу сюда как на работу. Точнее — вместо работы. Если бы у меня в офисе узнали, что я больничный взял не для того, чтобы с какой-нибудь грудастой юной моделью к теплому морю улететь, а, чтобы за гоблинами-строителями в игре приглядывать, то боюсь представить, что подумали бы. Да что там! Самому иногда страшно становится о подобном размышлять. А слинять отсюда не могу. Привык к этому миру и всему, что в нем есть.
— Ну осознание проблемы — это уже неплохой знак, — дипломатично ответил ему я. — Ты же знаешь, что только умный может признать тот факт, что в чем-то он дурак. Непосредственно дурак всегда уверен в том, что он умный.
Гедрон саркастично улыбнулся и тут же заорал:
— Куда бревна поперли, лихоимцы? Куда?
И правда — десятка три гоблинов куда-то тащили пяток коричневых бревен, по которым сразу было ясно, что это не самый простой строительный материал.
— Костер жечь, — ответил один из них. — Хорошее дерево, хозяин, сухое. Гореть жарко будет. Котел на огонь ставить станем, смола варить начнем.
— Это декоративный отделочный материал! — надсаживая горло, завопил Гедрон. — Для каминного зала! Вы чего творите, паразиты?
Гоблины дружно бросили бревна на землю, причем одно из них тут же треснуло, и бросились врассыпную.
— Господи, ну вот за что мне это все? — простонал Гедрон. — Ей-ей, плюну на все, сдам полномочия и отправлюсь в добровольное изгнание.
— Это вряд ли, — слегка струхнул я, услышав в голосе Старого неподдельную муку. — Тебе в изгнание никак нельзя. Тебе всеми нами руководить надо. Ну в случае войны или еще какой напасти, разумеется.
— "Всеми нами" — это кем? — переспросил Гедрон, вставая с кресла. — Ты сейчас о чем?
— О будущем, о чем же еще? — даже удивился я. — Ну а кто за старшего будет, случись какая беда? У НПС все ясно, там есть король Лоссарнах, дай боги ему здоровья. А у нас кто лидер? Я сразу говорю "пас", Глен наверняка тоже откажется. Остаешься только ты. Тем более что тебе не привыкать рулить процессом в мировом масштабе.
Старый молчал, смотрел на меня, делал брови "домиком".
— Ой, да ладно, — не выдержал я. — А то ты сам не прикидывал, как оно будет?
— Прикидывал, — признал Гедрон. — Но не ожидал, что ты этот разговор первым заведешь. Просто обычно подобные вещи не так должны решаться. Они обсуждаются за круглым столом, после массы предварительных переговоров, обещаний и временных союзов.
— Нас в Пограничье трое проживает, — повертел пальцем у виска я. — В смысле — игровых кланов. Кому с кем в союз вступать?
— А народное мнение ты не учитываешь? — уточнил Гедрон. — Может, твои люди будут против. У тебя одна Кролина чего стоит, у нее на все свое мнение есть.
— Мои сокланы, как и я, на всю голову ушибленные. А Кро среди нас один единственный нормальный человек, потому тоже потянется к таким же, как она. То есть — к тебе.
— И все-таки, — Старый помахал у моего носа указательным пальцем. — Ты поговори со людьми. Иначе некрасиво получится.
Но я видел, что он доволен услышанным.
И очень хорошо. Каждый получил то, что хотел. Он — власть, пусть небольшую, но все же. Так сказать, поднялся на еще одну ступеньку лестницы, с которой когда-то упал вниз лицом. А я спихнул со своих плеч ответственность за происходящее в Пограничье, обрел возможность маневра и некую долю его благодарности. Последнее, кстати, я собирался обналичить прямо сейчас. И заодно закончить беседу, начатую еще на королевской свадьбе.
— Поговорю, — пообещал я. — Но, полагаю, существенно ничего не изменится. Ладно, я сейчас о другом поговорить с тобой хотел.
— "Вербум сап"? — тонко улыбнулся Гедрон.
— В том числе, — подтвердил я. — Но сначала более важная тема. Помнишь, мы на свадьбе общались на предмет того, чтобы всем нам присягнуть на верность одному из божеств, спустившихся в мир?
— Конечно, — подтвердил Старый. — И?
— Мой клан присягнет на верность Тиамат — тоном, не оставляющим места для спора, заявил я. — И мы будем рады, если ты и Глен поддержите нас в этом начинании.
— "Мы" или "я"? — уточнил Гедрон.
— "Мы", — я усмехнулся. — В данном случае — "мы".
— Почему она? — поинтересовался мой собеседник. — Почему не Месмерта или не Витар? Последний, если честно, мне виделся более подходящей кандидатурой. Все-таки воин, и бонусы неплохие дает, если верить слухам.
— Витар вздорен и недальновиден, — поморщился я. — К тому же он будет требовать от паствы постоянных битв и сражений, а это не наш путь. Не моего клана точно.
— Ты говоришь так, будто с ним лично знаком, — побуровил меня взглядом лидер "Диких". — И не удивлюсь, что так оно и есть на самом деле.
— Наш выбор — Тиамат, — не стал даже комментировать его последнюю фразу я, прекрасно понимая, какой простор для домыслов даю Старому. Ну и пусть его, мне подобное только на пользу. Такие размышления только плотнее привяжут его клан к моему, что является дополнительной гарантией крепости военно-политического союза. — Это взвешенное решение, Гедрон. Я мог бы привести тебе десятки доводов, но изложу только один. Она не светлая богиня.
— Это не новость, — покачал головой Старый. — И не довод.
— Полагаю, Черный Властелин будет лояльней к тем, кто не служит Свету, — продолжил я. — А он та сила, с которой, думаю, придется раньше или позже считаться всем, кто обитает в Раттермарке.
— Я думал на эту тему, — кивнул Гедрон. — О Черном Властелине, имеется в виду. Пока он сидит на том берегу Крисны и никак себя не проявляет, потому для хоть сколько-то серьезной аналитики данных нет. Будь он НПС, можно было бы как-то просчитать вероятность развития событий. Но он — игрок, потому может случиться все, что угодно. От его скоропостижной смерти в первом же сражении до мирового господства. Но, возможно, ты и прав. Это на самом деле аргумент. Давай так — я посоветуюсь со своими, а после дам тебе ответ.
— Только недолго, — попросил я — Надо храм строить. Не знаю, в курсе ты или нет, но тот, кто возведет первым храм в честь выбранного божества, получит такой кусок пирога, что в обеих руках не удержишь.
— Вот только в основание данной постройки надо положить часть от того, старого, условно говоря, допотопного храма, — не без сарказма добавил Гедрон. — Половина игроков сейчас копытит Файролл в поисках не то что древних руин, а хотя бы упоминаний о них.
— То, что надо класть в основание, у нас будет, — тихо и, как мне показалось, достаточно веско, произнес я. — Решение данной задачи я оставляю за собой. И, поверь, с ней справлюсь.
Старый уставился на меня и молча смотрел с минуту.
— Знаешь, — наконец сказал он. — Сейчас мне следовало бы произнести что-то вроде: "Я с самого начала знал, что ты непростой игрок". Но — не стану, потому что это будет неправдой. Ничего такого я не думал ни тогда, ни сейчас. Но я тебе верю. Не знаю, почему и отчего, но верю. Пусть будет так. "Дикие Сердца" присягнут Тиамат вместе с твоими людьми. И Глен, думаю, тоже. Он сегодня собирался ко мне наведаться, я с ним поговорю.
Мог бы для приличия сказать что-то вроде: "Я тебе напишу, когда он прибудет". Мог бы. Но не сказал.
Да и ладно.
— И еще с тебя вон гоблины-строители, — быстро протараторил я. — У тебя с их руководством связи. А я, если что, финансово поучаствую! Ну и право на постройку у короля получу, это тоже за мной.
— Идет, — подумав, согласился Старый. — Расходы делим на троих. И еще — ты внесешь золота в уставной фонд постройки меньше, чем мы, потому что с тебя еще квестовый предмет.
— По рукам, — в подтверждение своих слов протянул ему конечность я. — Да, вот еще что… Надо будет тогда принесение клятвы верности как-то торжественно обустроить. Знаешь, боги любят, когда все это помпезно выглядит. Глядишь, при правильной постановке дела какие дополнительные бонусы получим?
— А почему нет? — согласился Гедрон. — Давай в пятницу все и провернем. Вечерком, на закате, чтобы антуражнее было. Соберемся, например, на той поляне, где свадьбу гуляли, развернем наши стяги, построим народ в шеренги и дружно присягнем.
Я сначала подумал, что он иронизирует, но, посмотрев на его лицо, понял, что Старый абсолютно серьезен.
— Это Файролл, — верно истолковал мой взгляд он. — Здесь внешняя, ритуальная сторона дела иногда значит не меньше, чем внутренняя, смысловая. А то и больше. Правильное обустройство подобного мероприятия может повлиять и на награду, и на отношение богини к нам впоследствии, и еще бог весть на что.
— Нет повода тебе не верить, — только и сказал я на это все. — Значит, в пятницу?
Стоп. А у меня на этот день в редакции мероприятие назначено. Нет, я понимаю, что есть вещи на порядок выше, но тем не менее. Ребята будут ждать, и не дело их подводить. Игра кончится, они останутся.
— Знаешь, что я подумал? Давай лучше в субботу, — предложил я. — Пятничный вечер не лучшее время для общего сбора. Ты же в курсе, что есть определенные традиции, особенно у тех, кто работает в офисах… Алкогольного направления.
— Согласен, — признал Гедрон. — В пятницу — не вариант. Но и до субботы я тянуть не хочу. То, что мы не сделали сегодня и отложили на потом, кто-то другой может сделать уже завтра. И тогда он на коне, а мы в этом самом, жидком, по самую шею. Ну ты понял, в чем. Так что — давай-ка на вечер четверга это все перенесем. Два дня на утрясание формальностей за глаза хватит. Так что сбор в четверг, в восемь вечера, на лугу около стен королевского замка. Своим всем скажи, что явка должна быть сто процентов.
— Сто не будет, — возразил ему я. — Все равно кто-то да не придет.
— Ну тогда девяносто девять, — немного раздраженно бросил Гедрон. Как видно ему, игроку старой закалки, казалось странным, что кто-то может продинамить важное клановое мероприятие. — Ладно, тут все ясно. Что с "Вербумом"?
Я в двух словах изложил свои впечатления от встречи, не жалея добрых слов о представителях вышеупомянутого клана. И даже не соврал ни разу.
— Только вот лучше бы тебе с ними самому поговорить еще раз, — под конец произнес я. — Из меня переговорщик так себе. Ни перспектив обрисовать, ни наживку забросить. Не мое это.
— Значит, говоришь, у них коллегиальное руководство? — Гедрон снова сел в кресло, забросил ногу на ногу и скрестил руки на груди. — Это хорошо. Это нам на пользу. Один человек — одно мнение. Несколько человек — голосование. Хотя кто-то из них все равно является лидером, чье слово значит больше, чем остальные. Вот только кто?
— Не знаю, — признался я. — Честно — не знаю. Они все шебутные. Но Вольный все время переглядывался с Рашей, словно от него одобрения ждал. Хотя, может, и наоборот, может, это было нечто вроде: "вот, я тебе говорил".
— Ладно, не морщи ум, — посоветовал мне Гедрон. — Давай, беседуй с королем насчет места под храм. И еще по поводу территорий, которые этим "Вербумам" могут отойти под застройку, сразу пообщайся. Если сложится с ними что-то, то мы должны будем показать товар лицом, чтобы те поняли, что не только они нам нужны, но и мы им.
— Сделаю, — приободрился я. — Базара нет.
— К пятнице, — строго сказал Гедрон. — Информация нужна мне будет к пятнице самое позднее. А лучше — раньше.
О, уже начальника включил. Да и пусть его. Главное, чтобы он этот воз на себе пер все то время, пока я решаю другие, более важные для меня проблемы. Пусть хоть вовсе меня сместит, я ему только "спасибо" скажу.
Хотя нет, теперь не скажу. А если и правда будет большая битва, о которой я уже несколько раз слышал? Мне тогда все понадобятся. Все, кого я под свои знамена смогу поставить.
Вот все-таки как сложно все здесь, в игре устроено. Иногда сложнее даже, чем в реальной жизни.
На этом я и распрощался с Гедроном, поспешно открыл портал и прыгнул в него. А как по-другому? Пока мы беседовали, гоблины-строители воспользовались тем, что внимание нанимателя было направлено на другой объект, и благополучно забили на работу. Кто-то из них моментально улегся под навес и теперь там похрапывал, кто-то раздобыл еды и ее жадно поглощал, а кто-то уселся в кости играть.
Громоподобные вопли лидера "Диких сердец" я даже в портале продолжал слышать. А после того, как он гоблинов разгонит, ведь наверняка и за меня примется. Как за первопричину данного бардака.
Зато какой восхитительно пронзительной тишиной меня встретили горы! Нет, все же есть нечто особенное во всех этих кручах, скалах, белоснежных вершинах.
В горах сильнее, чем где-либо, ощущается Вечность. Думаю, именно это влечет сюда тысячи людей, а не тяга к сомнительным альпинистским радостям вроде втыкания флага на вершине, карабканья по скалам и прочей экзотике. Это все мишура, обертка, внешняя оболочка. Основное — другое. Ты идешь по снегу, который лежал здесь всегда. Этот снег был здесь, когда Рим еще был маленьким селением, которое и Римом-то не называлось, когда Петр Первый одобрил убийство родного сына, когда Наполеон только-только получил чин лейтенанта и не подозревал, что его ждет императорская корона. Ну, может, и не прямо этот снег, но это уже детали. Вот ты стоишь на вершине Арарата и осознаешь, что, возможно, именно к этому самому месту некогда и причалил тот самый Ковчег. И тогда здесь была точно такая же тишина, которую нарушал только свист ветра. Не исключено, что того же самого ветра. Тебе достаточно закрыть глаза, чтобы услышать еле слышный скрип, который издает при вращении огромный маховик, имя которому "Время".
И неважно, что горы даже не замечают тебя, ползущего по скалам или стоящего у их подножия. Это не так и важно.
Важно то, что ты прикоснулся к вечности, и благодаря этому стал на шаг ближе к иллюзорному бессмертию.
Ну и, если повезет, еще в горах мумиё в какой-нибудь расщелине наковыряешь. Или мумия? Да неважно, главное им разжиться. Говорят, очень пользительная штука.
Понятное дело, эту панацею от всех болезней лично я искать не стал, не те у меня цели сейчас были. Вместо этого я достал фирман, помахал им и заорал ребятам в белом, что как всегда ошивались по ту сторону бездонной пропасти, у входа в замок Атарин:
— Уважаемые, лестницу бы мне! Есть разговор к вашему родителю! Срочный, неотложный.
Как видно, меня уже неплохо тут запомнили, потому и лестницу предоставили довольно шустро, и внутрь замка пустили без звука. Даже фирман никто толком смотреть не стал, не то что в прошлые разы.
Правда, Назира почему-то оставили у входа, не дали ему меня сопровождать. Хотя, возможно, так оно и должно быть? Мол — кого от кого здесь можно охранять? Тут полный замок убийц, случайные люди сюда не заходят.
А Хассан ибн Кемаль чаевничал. Чинно, важно, как на Востоке положено.
Увидев меня, он огладил бороду, отпил янтарно-желтой парующей жижи из пиалы, разрисованной цветами, и степенно показал мне рукой, куда я могу примоститься.
— Мое почтение, — растянув рот до ушей сказал я, усаживаясь напротив предводителя ассасинов. — Вот, шел мимо, решил навестить вас. Давно просто не виделись!
— Будем считать, что я тебе поверил, — благодушно сообщил мне ибн Кемаль. — Почему нет? Главное — зашел, а случайно ли, нарочно — какая разница, да? Друг никогда не приходит некстати, он всегда заходит тогда, когда нужно. И ему нужно, и хозяину дома. Даже если они сами об этом не подозревают.
Понесло дедушку. Теперь пока кучу восточных мудростей на меня не вывалит, не успокоится.
— Знаешь, я в молодости думал, что сам все решаю в своей жизни, — Хассан пододвинул ко мне поближе блюдо с восточными сладостями. — Сам знаю, кого убить, кто мой друг, кто мой враг. Потом, когда стал старше, понял — не я все решаю. Судьба все решает. Она одна сплетает нити жизней всех тех, кто живет под вечным небом. Вот ты пришел, и даже не знал, что я как раз о тебе вчера думал. Гадал — отчего так давно мой юный друг не заходит ко мне в гости? А теперь — вот он ты, напротив сидишь. Судьба. Великая хозяйка земная, да. Надо ей было, чтобы мы снова встретились. Вот, бери халву, очень она хороша.
Интересно, а чего это он про меня вспоминал? А халва и вправду хороша, хоть и ненастоящая.
— Так и есть, — для поддержания разговора произнес я. — Судьба — она такая судьба.
— Знаешь, я мог бы еще долго говорить красивые слова, немножко тебя запутывать, но не стану этого делать, — отпив чаю, произнес ибн Кемаль. — Потому что я тебя уважаю. Уважение — это не тогда, когда подают руку, увидев, что ты надумал встать, и не тогда, когда все вскакивают на ноги, стоит тебе войти в комнату. Не надо путать уважение с вежливостью и страхом, это разные вещи. Уважение — это когда слова, сказанные людьми друг другу, отпечатываются в душе, словно благородная чеканка на золотом изделии.
А, ччерт! Красиво сказано. Надо запомнить эту фразу и при случае использовать. Такое и своровать не грех.
— Вам достаточно только спросить, уважаемый, — приложил я руку к сердцу. — На любой ваш вопрос я дам честный ответ.
Ибн Кемаль поставил пиалу, вытер руки шелковым платком и достал откуда-то четки, которые немедленно начал перебирать.
— Мои дети ходят везде, много чего видят, много чего слышат, — степенно произнес он. — Но, увы, они не всеведущи. Ни один из них не смог мне объяснить, отчего боги спускались с небес по пяти лестницам, а земли коснулись стопы только четырех из них. Куда девался пятый? И кем он был, каково его имя? Скажи мне, мой юный друг, может, ты что слышал, что знаешь?
Я ждал практически любого вопроса, но не этого.
Интересно, это он меня проверяет или в самом деле не знает, что к чему?
— Не хочу ввести вас в заблуждение, потому предупрежу сразу — сказанное не информация из первых рук, — тщательно подбирая слова, произнес я. — Люди говорят, что по пятой лестнице вниз спускался бог Чемош. Он шел, шел, и не дошел. Погиб по дороге.
— Бог — и погиб? — изогнул белоснежную бровь ибн Кемаль. — Разве боги могут умереть?
— Любой может умереть, вам ли этого не знать? — позволил себе легкую иронию я. — Важно только найти то оружие, которое принесет тебе победу в бою.
— И какое же оружие убило бога Чемоша? — немедленно уточнил Хассан.
Я вместо ответа развел руки в стороны, как бы говоря: "Да откуда мне-то знать?"
Вот сейчас и проверим, ловушка это была или нет. Если начнут на ленточки для бескозырок резать, то точно ловушка.
— Хотел бы я заполучить такое оружие, которое может сразить бога, — ибн Кемаль как-то по мальчишечьи хихикнул. — С таким оружием, наверное, весь мир завоевать можно, да? И самое главное — если все было именно так, как тебе кто-то там рассказал, то сокрушитель Чемоша до сих пор владеет этим оружием. Ну или его забрал себе тот, кто смог его убить. Интересно было бы узнать, кто этот самый таинственный воин. А тебе, Хейген, разве это неинтересно?
Вот и все. Сейчас мне впихнут задание, по которому я должен буду узнать, кто прибил Чемоша. И я не смогу его не принять, потому что у меня давний должок перед ибн Кемалем. Дружеский. Читай — тот, от возвращения которого фиг откажешься. И мне придется сдать Сэмади, чего я делать очень не хочу, этому милому старичку. А тот, в свою очередь, получив такую информацию, может учудить чего угодно, ибо действия что Хассана, что брата Юра просчитать невозможно в принципе.
Но — нет. Не выскочило сообщение о квесте, что меня немало удивило.
— Да не очень, — объяснил Хассану я. — У меня своих дел полон рот. Хотя, конечно, там, внизу, так сказать, в долинах, боги сейчас тема номер один для обсуждений.
— Людям всегда надо кого-то бояться, да, — покивал ибн Кемаль. — Богов, огня, правителей. Казалось бы — зачем? Скажи себе — "я свободен", и все. Но нет. Они придумывают себе небожителей, строят дома близ вулканов, которые когда-нибудь непременно проснутся, и присягают на верность тем, кто на них всего-то построже посмотрит. Люди сами создают себе страхи, потому что если они ничего не будут бояться, то не смогут полноценно существовать. Сами себе в этом они никогда не признаются, но это так. Иногда, правда, рождаются такие люди, которые на самом деле ничего не боятся, но их, как правило, очень быстро убивают, да.
— Почему? — немного ошарашенно спросил я.
— Они говорят всем правду и пытаются изменить порядок вещей. Это никому не нужно. Людям удобнее жить так, как жили их отцы и деды — в привычном, а потому естественном от рождения, страхе. Он у них в крови, они его даже не замечают. И когда кто-то особенно умный пытается объяснить им эту давным-давно всеми забытую истину, то люди сначала предлагают ему замолчать, а если тот продолжает говорить, то они его убивают. Чтобы случайно не начать думать.
— А чего боитесь вы? — спросил я. — Здесь нет вулкана, любые правители при одном упоминании вашего имени бледнеют, боги… Простите, но мне кажется, что вы не уступите дорогу ни одному из них, случись такая встреча.
— Смерти, — просто ответил Хассан. — Нет, не ее самой, я к ней готов с того времени, как взял в руки саблю. Я боюсь умереть так, чтобы люди сказали: "Он ушел не так, как жил, он ушел побежденным". Потому я рад приходу тех, кто когда-то был изгнан. Да-да, ты, сам того не зная, угадал мое желание. Умереть от длани бога, это совсем не то, что умереть от руки человека, мальчик мой. Это красивая смерть. Почти победа, поскольку выйти на поединок с богом, это награда для любого воина. Как мне думается, я немного знаю людей, а потому уверен в том, что одни из них очень скоро начнут убивать других во славу тех богов, которых сами себе назначили в покровители. И раньше или позже боги обязательно вмешаются в этот спор, чтобы выяснить, кто из них станет самым главным. Так вот — я хочу знать, на чьей стороне окажешься ты?
"Внимание!
Хорошо подумайте перед тем, как дать ответ, поскольку он может повлиять на ваши дальнейшие отношения с данным НПС".
Можно подумать, что у меня есть выбор? Я уже присягнул на верность Тиамат, так что особо соврать и не получится.
И вообще — мне кажется, или система после обновления начала немного сбоить? Да нет, скорее всего кажется.
Но предупреждение есть предупреждение. Надо попробовать поюлить.
— На стороне людей, — ответил я старому ассасину. — До самого конца, каким бы он ни был.
— Иэ-эх! — погрозил мне пальцем ибн Кемаль. — Ты понял, что я хочу знать. Не разочаровывай меня.
— Тиамат, — не отводя своих глаз от его, произнес я. — Вот мой выбор, и выбор тех, кто стоит у меня за спиной.
— Вот теперь ты сказал правду, — удовлетворенно заключил Хассан. — Ты ведь дружишь с этой богиней, да?
— Ну-у-у… — было начал выстраивать многозначительную фразу я, но остановился, увидев всего лишь недовольный изгиб брови старца. — Да, есть немножко.
Как я ни шифровался, Назир все равно что-то да пронюхал. Ясно же, откуда ветер дует.
— Не немножко, — веско молвил мой собеседник. — Но это неважно. Главное другое. Ты скажешь ей, что я и мои дети встанем под ее знамена в тот день, когда она захочет получить власть над этим миром. В тот день — но не раньше. И еще. Она должна знать, что я буду искать боя с ее родичем Витаром, и попробую сразить его. Скорее всего, я умру, ибо не под силу смертному убить бога, но я хочу попробовать это сделать. Но она не должна мне мешать, или же клинки моих детей обратятся против нее и тех, кто следует за ней.
Вам предложено принять задание "В поисках смерти"
Условие — передать богине Тиамат предложение Хассана ибн Кемаля.
Награды:
5000 опыта;
2000 золотых;
Примечание.
В случае если богиня примет данное предложение, выполнение квеста будет засчитано. Если же нет, то квест будет считаться проваленным.
Нет, так-то все это клиника, конечно. Но я, при всей бредовости ситуации, оказался в выигрыше. Заполучить такого союзника, пусть и только на один бой — великое дело. И это я еще молчу о том, что при правильной постановке дела можно еще и от Тиамат какие-то дивиденды за это получить. Она, само собой, понятия не имеет о том, кто такой повелитель замка Атарин, а вот Пауни не могла о нем не слышать. И она подтвердит, что это в высшей степени выгодное приобретение.
— Сделаю, — веско сказал я. — Исполню в лучшем виде.
— Не сомневаюсь в тебе, — Хассан устроился поудобнее. — И еще одно. Хейген, мой мальчик, запомни — один наш общий друг не должен знать про эти договоренности, да. Ты ведь понял, о ком я говорю?
— Еще бы, — хмыкнул я. — Тем более что у нас не так много общих друзей.
— У него есть свои интересы, связанные с твоей покровительницей, — продолжил ибн Кемаль. — Это так. Но это не значит, что он пройдет весь путь рядом с тем, с кем в него пустился. Поверь, он может свернуть на первом же перекрестке, если того потребует ситуация. Или на втором. Или на время отлучиться в лес, который лежит по сторонам дороги, и рассказать разбойникам, сколько золота в сумках его попутчика. Только не думай о нем дурно, сынок, не надо. Он не предатель и не подлец, это я знаю точно. Просто у него всегда только своя игра, в которой нет места посторонним. Такой уж он человек, наш Юр.
— Не скажу, — пообещал я. — Наши тайны — это только наши тайны.
— Молодец, — похвалил меня ассасин. — А теперь говори, что ты хотел от меня. Я же знаю, что ты не просто так пришел ко мне в дом. Только не делай опять такое лицо, прошу тебя. Третий раз за беседу — это слишком. Еще чуть-чуть, и я подумаю, что либо ты не так смышлен, как всегда мне казалось, либо считаешь меня совсем уж выжившим из ума стариком.
— В мыслях не имел подобного, — возмутился я. — И это — правда. Но дело у меня к вам на самом деле есть. Скажите, уважаемый Хассан, вы ведь слышали про Черного Властелина?
