Глава седьмая
о странностях судьбы и прочих неприятностях
Вот вроде я ко всему уже привык, но постоянные файролловские закидоны из серии "Люк, я твой отец", конечно, могут выбить любого из колеи хоть сколько-то внятного и рационального бытия.
Скажу честно, я в первую секунду даже не понял, как реагировать на последнюю фразу казначея Ордена.
И во вторую — тоже.
А на третьей я молча сцепил большие и указательные пальцы на обеих руках, поднял их над головой, несколько раз обернулся вокруг своей оси, после поднял, полусогнув, правую ногу и немного побалансировал на левой, нагибаясь туда-сюда. Да еще и головой вертел шаловливо.
Обозначил танец, короче.
— О, лидер пустился в пляс! — обрадовалась Сайрин, проходившая мимо нас, достала из инвентаря какую-то небольшую бумажку черного цвета, прилепила ее себе на лоб, и тихонько напевая что-то вроде "ача-ача", закружилась вокруг меня.
— Джимми, держи гитару! — крикнул кто-то из игроков, заметив наши телодвижения.
Через пару минут число людей, изображающих сцену из "Цветка в пыли", достигло двух десятков, и народ все прибывал. А после еще и массовик-затейник нашелся, в лице какой-то девицы-лекаря в немыслимого цвета балахоне, мне совершенно незнакомой и вообще непонятно как сюда затесавшейся. Она начала кричать, что знает, как правильно организовать путевый флешмобный танец, и что для пущей красоты нужна выверенная синхронность движений.
Одна радость — не все мне одному в ступор уходить. Теперь в подобное состояние впал и брат Юр, безмолвно созерцающий происходящее. Скажу честно — в первый раз за все время мне довелось узреть подобную картину, и это вызвало меня в моей душе легкую злобную радость.
Так ему и надо!
— И-и-и — теперь налево, повторяем за мной! — командовала девица, умело изгибая тело, и в самом деле напоминая героиню из… Да, по сути, из любого индийского фильма.
Собственно, на данной стадии я покинул ряды танцующих, поскольку мысли более-менее устаканились, после чего снова подошел к брату Юру, который по-прежнему недвижимо смотрел на происходящее и сейчас здорово напоминал "каменную бабу" со скифского кургана.
— Скажи, Юр, а мы с тобой, случайно, тоже не родня? — спросил я у него. — Ну мало ли, может, нас в детстве разлучили? Козни злобного дядюшки, проблемы с наследством, что-то еще?
— Исключено, — кашлянув, ответил мне казначей. — Я св-вою родословную до п-пятнадцатого колена з-знаю, у меня неуч-чтенных родственников н-нет.
— Так, может, я бастард?
— Мой отец б-был рыцарем до мозга к-костей, — потер глаза ладонью брат Юр. — Он даже п-после взятия г-городов штурмом п-пленных не убивал и к-красивых женщин не нас-силовал, а уж это т-традиция, осв-вященная временем. О каких в-внебрачных связях м-может идти р-речь? Так что наше р-родство исключено. Д-да у меня, п-признаться, сейчас и в-вовсе близкой родни не ост-талось. П-последним п-по настоящему кровным р-родственником был Г-гейнор.
Гейнора помню. Крепкий был мужик, дрался до последнего, защищая уже почти свергнутого Фредерика, потому как слово данное держал крепко, даже зная, что дело его проиграно. И меч мне от него перепал отменный. Я с ним потом долго по Файроллу бегал, и ни разу этот клинок меня не подвел.
— Скажи, а к ч-чему все это? — спросил у меня Юр, показывая на приличную уже ораву игроков, лихо отплясывающих в унисон. — Что они х-хотят этим сказ-зать?
— Это? — я ткнул пальцем в сторону людей, который в данный момент как раз начали кружиться на месте, притоптывая ногами. — Это, почтенный Юр, иллюстрация к твоим словам относительно того, кто чья дочь. Торжественный танец под названием: "Ты и я, ты и я, мы с тобой родня!".
— Ст-транная реакция на м-мои слова, — пожевал губами казначей. — Ну да, Т-тиамат приемная мать б-богини, являющейся объектом п-поклонения рыцарей ордена, к кот-торому я тоже имею ч-честь принадлежать. Но что в этом уд-дивительного? Каждый из нас во что-то да в-верит. Кто-то в уд-дачу, кто-то в богов, кто-то в д-добрую сталь. Инквизиторы верят в очищающую с-силу огня. Даже т-тролли — и те верят в то, что родились из к-камня и им п-после смерти с-снова станут. Д-да, и при ж-жизни эти с-создания от валунов ни в-внешним видом, ни ум-мом н-не сильно отличаются, р-ради правды. Так ч-чем мы хуже? Мы в-верим в то, что пресветлая Соагда к-когда-нибудь в-вернется в Файролл, и ее с-слезы смоют с лица мира все наносное, всю г-грязь и скверну.
— Соагда? — переспросил его я. — Так Плачущую богиню зовут Соагда?
Я был уверен, что ее имя Пауни. Хотя бы потому что та сама называла Тиамат "мамой".
Выходит, что ошибся. А Тиамат у нас богиня-героиня. В том смысле, что многодетная мать.
— Соагда, — кивнул брат Юр. — Но м-мы избегаем называть ее им-мя всуе. Ни к чему ост-тальным знать, как именно истинно з-зовут н-нашу п-повелительницу. В м-мире полно слуг других богов, и с-среди них им-меются те, кто не очень любит ту, к-кому мы отдали с-свои сердца и к-кому воздаем п-почести. Правда, чаще всего ее не ж-жалуют из-за приемной м-матери.
— И вы тоже? — поинтересовался у него я.
— Ч-что "я тоже"? — уточнил у меня брат Юр.
— Отдали ей свое сердце и воздаете почести?
Казначей глянул на меня без улыбки, я бы сказал — довольно мрачно.
— Если это ирония, то д-довольно неуместная, — наконец произнес он. — П-представь себе, у м-меня тоже за д-душой есть что-то святое. И да, у м-меня даже есть д-душа. Это п-предваряя твой следующий в-вопрос.
— И в мыслях не было, — заверил я его.
— Б-было, — с железобетонной уверенностью возразил мне казначей. — И д-даже до сих пор есть. Т-ты считаешь меня прожжённым инт-триганом, который любое д-действо всегда старается об-братить в свою пользу. И т-ты прав, но только отчасти. Не в с-свою, а в п-пользу ордена, которому с-служу. Я к-когда-то присягнул ему на в-верность, и к-клятву эту д-держу по сей день. И д-до самой м-моей смерти ничего д-для меня не из-зменится. Я в-выбрал свой б-берег, Хейген. Чего и т-тебе советую сделать п-поскорее. Ч-человек, лишенный тв-верди под ногами и в-веры в душе, не ж-живет. Он всего лишь с-существует.
Такого брата Юра я еще не видел. Он, похоже, чуть ли не впервые со времен нашего знакомства был по-настоящему искренен со мной.
Правда, даже после этих проникновенных слов доверия к нему у меня не прибавилось. Да и какая разница, чью конкретно выгоду он преследует, свою или Ордена? Велика ли разница? Главное, что в ряде вопросов веры ему ни на грош быть не может. Ну да, до последнего времени наши цели совпадали, но не может же так быть всегда. Да и потом — он все чаще использует меня втемную. Например, именно это, скорее всего, произошло буквально несколько минут назад. Как? Да очень просто.
Бран и его разногласия с Пограничьем. Я, как и говорил, фиг бы про него вспомнил, а кто меня навел на эту мысль? Правильно, брат Юр. И, заметьте, репутация с лихим начальником стражи королевы Анны у меня увеличилась сразу же после того, как король его простил. Но ни квеста от Брана, ни самого Брана здесь нет и не было. Зато был тихоня-казначей, который все видел и слышал. И программа, зафиксировав выполнение псевдо-квеста, тут же меня вознаградила.
Вывод — источник этого ситуационного задания сам брат Юр, который, несомненно, имел какой-то свой интерес в этой ситуации. И именно он потом поставит себе в заслугу произошедшее, а после загребет всю прибыль от того, что по факту сделал я. Нет, не деньги, но какие-то услуги.
Понятное дело, это НПС, и действия его заданный алгоритм, а сам он не более чем цифровой код. Но вот только этот код, похоже, влияет на десятки, если не сотни игровых вероятностных линий. И не просто влияет, он их, по сути, генерирует.
Но при всем этом я лично против него ничего не имею. Главное — не пропустить тот момент, когда наши интересы перестанут совпадать, ту развилку, на которой дороги разойдутся в разные стороны.
Проще говоря — ту точку, за которой я перестану для него быть союзником. Потому что когда это случится, брат Юр разменяет мою жизнь на нечто такое, что нужно или ему, или его Ордену. При помощи других игроков разменяет.
Ну и кто сказал, что игра — побег в мечты от жизненных реалий? Чушь полная. Здесь все так же, как и там, за пределами капсулы. Либо ты, либо тебя. Другое дело, что здесь у тебя есть право защищать себя до последнего и всеми доступными для этого способами. В реальном мире, увы, есть слишком много сдерживающих факторов, которые сильно суживают свободу действий, начиная от действующего законодательства и заканчивая элементарной человеческой моралью. Здесь никто не позвонит знакомому генералу, у которого на погонах расположены большие звезды и не менее большие щеки, и не попросит тебе объяснить, чьи в лесу шишки. Нет, тут тоже есть те, кого можно нанять для обуздания чересчур шустрых игроков, но это будут НПС или другие игроки, которых можно убить или купить. Но они не крепкие ребята в одинаковых костюмах, которые, прислонив твою тушку к стенке, расскажут о том, что в этом конкретно взятом городе уже открыто комфортное место упокоения для несговорчивых и неразумных граждан. Вежливо так расскажут, с доброй улыбкой и непременным дружеским хлопком по плечу.
Помню, года три назад довелось мне впутаться в некую историю, причем не в одиночку, а на пару с одним неплохим парнем из конкурирующего издания. Ну и еще несколько местных нам тогда компанию составили в этом деле. Там имело место быть нечто вроде журналистского расследования, по поводу нескольких довольно странных, не сказать, мистических, смертей в захолустном среднерусском городке из тех, в которых время, кажется, остановилось навсегда. Вот только в какой-то момент поначалу забавное провинциальное приключение закрутилось в тугую и опасную петлю, после чего как раз вот такие ребята и посоветовали нам тихо и без шума покинуть их город. Мол — достопримечательности посмотрели, на рыбалку сходили, с местными девочками амуры покрутили — чего еще-то? Туристу — туристово, пофоткался на фоне местных достопримечательностей — и вали в свою столицу. А мы тут как-нибудь сами со своими странностями разберемся.
Ну а если нет… То дальше все случится так, как случится.
Я сразу понял, что это последнее китайское предупреждение, то же самое подтвердили мне и те, кто составлял нам с коллегой компанию в расследовании. Они тоже, кто раньше, кто позже отошли в сторону. Короче — на следующее утро я уехал. А тот парнишка — нет, хоть я его и уговаривал сделать это, пустив в ход все выданное мне богом красноречие. Но был он молодой, а потому в определённом смысле еще очень глупый, то есть верил в бесконечность разума и собственное бессмертие, как и все те, кто еще не нюхал, чем у жизни подмышка пахнет.
Хоронили его в закрытом свинцовом гробу. Так мне потом рассказали ребята из конкурирующего издания, которые были на церемонии прощания с ним. Сам я на его похороны не пошел, по ряду личных причин.
Совестно перед погибшим парнем мне не было ни тогда, ни сейчас. Я его не предавал и не подставлял. А если я перед ним в чем и виноват, то только в одном. В том, что не дал тогда ему по голове чем-то тяжелым, а после в бессознательном состоянии не загрузил в машину и не вывез из того проклятого Саблинска.
Вот после этой истории, кстати, я и перешел в отдел светской хроники. Пусть там работа скучная и для печени губительная, но зато никаких сюрпризов ждать не приходится. Ну кроме разве невинного удивления от осознания того, что "вот тебе и на! И этот, оказывается, тоже из этих!"
А вот здесь, в игре, никто ничего такого сказать мне не сможет. И остановить тоже. Здесь можно идти до конца. До самого конца.
Точнее — такая возможность есть у всех игроков, кроме меня. Я, скорее всего, единственный игрок во всем "Файролле", которому теоретически могут ограничить свободу действий. Теоретически, потому что на практике такого еще ни разу не было. Ни разу еще мне не сказали: "Туда не ходи и этого не делай". Но все когда-то бывает в первый раз, может, и такое случиться.
Ну а что до брата Юра… Для начала надо понять, чего он от меня хочет.
— Интриганом? — я изобразил на лице сомнение. — Нет, такого я не думал. Умелым стратегом — считал. Большим хитрецом — тоже. Но интриганом — нет и еще раз нет. Но крайне рад увидеть в вас еще и тонко чувствующего человека.
— Т-тот м-молодой человек, к-которого я когда-то в-встретил в одной из наших м-миссий вырос и окреп, — со странной улыбкой произнес брат Юр. — Это, с од-дной стороны, прекрасно, с д-другой… Т-тоже хорошо. Т-теперь мне не н-надо будет объяснять тебе проп-писные истины.
— Так что там по поводу богов? — поторопил его я. — Давайте это обсудим, а то народ, похоже, уже натанцевался, и скоро опять начнется сутолока вокруг нас.
— Д-дело в том, что моя п-принадлежность к Ордену исключает в-возможность общения с кем-либо из богов, с-сошедших с небес, к-кроме нашей повелительницы, — веско произнес брат Юр. — Т-таков наш устав, и д-даже я не могу д-данный пункт нарушить. Но у т-тебя-то руки не св-вязаны, правда? Т-тебе надо н-найти способ св-вязаться с Т-тиамат и убедить ее в-вернуть П-лачущую богиню в наш м-мир.
Поздравляем вас, игрок!
Вам предоставляется возможность выполнить цепочку эпических заданий "Повелительница сотен клинков".
Награды за прохождение всей цепочки заданий:
200 000 опыта;
300 000 золотых;
3 уровня;
Титул вольного гроссмейстера Ордена Плачущей Богини (с правом вступить в его ряды;)
Право голоса в Совете ордена Плачущей Богини;
Гарантированная помощь любого рыцаря ордена, в том случае, если вашей жизни угрожает опасность, а он находится рядом. В случае если рыцарей несколько, на помощь вам придут они все;
Возможность один раз в семь дней призывать к себе на помощь отряд рыцарей Ордена (не более 15 воинов за раз, но это будут самые лучшие и опытные из тех бойцов, что на момент вызова будут в наличии у магистра фон Ахенвальда);
Военная поддержка всего Ордена (с той оговоркой, что преследуемые вами цели не будут противоречить моральному кодексу рыцарей, а также не будут направлены на служение Тьме. Решение о том, помогать вам или нет, в каждом конкретном случае будет принимать Совет Ордена);
Сетовый набор из 2 предметов, соответствующий классу игрока;
Повышение каждой из основных характеристик на 200 единиц;
Памятный знак "Рыцарь Ордена Плачущей Богини" (уникальный предмет);
Набор символики Ордена для украшения личной комнаты (при наличии таковой);
Титул "Проникающий в Великое Ничто";
Титул "Друг Плачущей Богини";
Важно!
В случае удачного завершения задания, вами будет получена дополнительная награда от Плачущей Богини. Размер и состав данной награды будет определяться ситуативно.
Внимание!
В случае если квест будет принят, а после провален, возможно ухудшение отношений с рыцарями Ордена Плачущей богини. В том случае, если вы откажетесь от выполнения данного квеста сами, то ваши отношения с Орденом приобретут статус "Вражда".
Важно!
В том случае, если вы достигнете успеха в выполнении данного задания, отношение к вам со стороны других богов изрядно похолодеет.
Принять?"
Ох ты ж ё! Все как в народной поговорке: "Тех же щей, да пожиже влей". И, главное, условия здесь очень такие… Скользкие. Тогда, когда я Месмерту подряжался возвратить, тоже не сахар с мармеладом мне система выкатила, одно ограничение по времени чего стоило, но там все же попроще дела обстояли.
А тут, знаете ли…
Что если для возвращения этой самой Плачущей богини надо будет по второму разу проходить весь тот путь, что я уже одолел? Ну с доставанием ингредиентов для костров и всем таким прочим? Нет уж, это сразу лесом все идет! Второй раз я этот груз в гору не потащу. Пупок у меня развяжется.
Это если дело будет обстоять именно так.
Но вот что если все будет попроще? Возможен ведь и тот вариант, в котором мне скажут что-то вроде: "тропиночка в Великое Ничто уже протоптана". То есть, возможно, там появилась некая прореха, через которую сюда можно вытащить дочурку Тиамат, ей на счастье, рыцарям на радость. И вот это совсем уже другое дело.
Нет, будь награды похуже, я бы и думать не стал, сразу "нет" ответил, но тут очень уж заманчивые перспективы открываются. Орден и так со мной дружен, а тут есть возможность его карманным войском сделать. Которое даже думать не станет, а просто пойдет воевать за мои интересы, не задумываясь и не сомневаясь.
Пятнадцать матерых рубак, которых можно признать себе на помощь в нужный момент — это очень, очень весомый аргумент. Алый Легион-то хорош, а тут…
А еще — богиня, которую я вытащу из Великого Ничто. Не самая сильная, не очень-то и могущественная, но — богиня. Изначально лояльно настроенная ко мне богиня, потому как я служу ее матери. Это хоть немного поменяет расклад сил, который сейчас не в мою пользу. Чемоша нет, Лилит, по ходу, все пофигу, Сэмади в бегах, ему не до меня. Зато Витар и Мессмерта очень сильно меня не любят и при случае непременно всадят мне нож в глотку. Фигуральное выражение, но суть отражает точно. За меня же сейчас только Тиамат, да и то условно, у нее своих проблем выше крыши. А так появится еще одна высшая сущность, которой хоть на жизнь при случае пожаловаться можно будет.
Но вот какая штука. Если я в это дело вписываюсь, идти придется до конца. Скажи я "нет" после принятия квеста, откажись от него — и все, Орден для меня потерян навеки. Хуже того — вместо уже имеющегося союзника я заполучу врага.
Принять этот квест, все равно что сыграть "all-in" за покерным столом. Либо все твое, либо ты в пролете.
А узнать, что же на самом деле меня ждет, я смогу только опытным путем. Исключительно им. Без вариантов. Все зависит от того, что скажет мне Тиамат. Только она знает, каков механизм возврата еще одной блудной богини оттуда, откуда нет дороги на этот свет.
А может, и она не знает, и мне еще придется тащиться куда-то ко всем чертям, добывать информацию.
Причем мне уже изначально понятно, что этим и кончится. Первый квест будет "послушай брата Юра", второй "изыщи возможность связаться с Тиамат", а третий как раз даст мне ответы на вопросы.
— Итак? — поторопил меня брат Юр, и текст задания, так и висящий на интерфейсе, тревожно мигнул. — Т-твое решение?
Система торопит. Не любит она, когда игроки много думают и анализируют происходящее. Игра — вещь быстрая, не терпит промедлений.
А может, и не игра торопится. Может, брат Юр меня вот таким образом прессингует. Вон у него на лбу бисеринки пота появились, значит, нервничает казначей, ожидая моего ответа.
Кстати — подобное тоже в первый раз за все время вижу. Кого-кого, а его в растрепанных чувствах я не созерцал ни разу. Может, это и не брат Юр вовсе? Может, это оборотень какой в его обличии?
Или он, на самом деле, нервничает оттого, что ему крайне важно то, чтобы я заключил с ним эту сделку?
Вот только кто сможет с уверенностью сказать — что верно? Если в деле замешан этот седой и невзрачный человек, то забудь о любых возможностях просчитать ситуацию и найти верный ответ. Его знает только он один, а ты всегда будешь только фигурой на шахматной доске.
Но, ради правды, следует отметить и тот факт, что брат Юр всегда платит по своим счетам.
И это в данном случае главное. Выходит, что пока наши пути совпадают.
Хотя есть в этом всем какая-то… Нет, не неправильность. Но некая недосказанность. Возможно, второе дно, которого я не вижу.
— Сделаю, что смогу — ответил ему я и нажал "Принять". — Но обещать ничего не стану.
Семь бед — один ответ. Но вот спинным мозгом чую, что в один прекрасный момент мне понадобятся все союзники, которых можно собрать под свои знамена. Не обойдется ведь без большой заварушки, никак не обойдется, конфликт континентального масштаба просто по определению мирно закончится не сможет. Слишком многие захотят откусить кусок от пирога, которым станет Раттермарк в самое ближайшее время. Едоков попроще да поплоше сожрут быстро или отправят под стол, крошки собирать и ими питаться. А вот все оставшиеся в один прекрасный момент начнут выяснять, чья доля пирога больше, и вот тогда за моей спиной должны стоять все профессионалы войны, до которых я смогу дотянуться.
Возможен, конечно, вариант, при котором меня спишут в архив раньше, чем начнется Большая Дележка, но не думаю, что до такого дойдет. Не потому, что я сильно хорош как игрок, просто за моей спиной стоит одна из богинь. Это мощный аргумент, следует признать.
А рыцари — это профессионалы. И пусть в случае большой войны решение об участии в ней будет принимать их Совет, здесь я ничего не имею против. Вряд ли мне суждено встать на сторону Тьмы. Что-что, а это крайне маловероятно. Дело даже не в том, что я крайне высокоморальный человек, просто ту сторону возглавляет как раз тот самый человек, на котором вот такими буквами написано "Моя главная мишень".
Нет, конечно, есть еще вариант подобраться к нему в стиле Штирлица, но это совсем уж шпионские игры. Да и вряд ли Темных Властелинов глушат способами вроде коварных ударов кинжалом в бок. Он же повелитель Зла, а не герцог Бекингэм? И потом — что это за падение Тьмы, если оно не сопровождается массовыми побоищами, великими жертвами и извержениями вулканов? Традиции надо чтить.
Плюс, в случае удачного завершения дела у меня будет право голоса на Совете, это тоже серьезный козырь.
— Я б-был уверен, что ты п-примешь верное решение. — Брат Юр сплел пальцы рук в "замок" и несколько раз качнулся с "носка" на пятку. — Т-ты всегда знаешь, г-где есть место б-баловству, а где решаются с-серьезные вопросы. Те, которые могут оказ-зать серьезное в-влияние на твою б-будущность. И м-магистр фон Ахенвальд п-придерживается того же м-мнения.
— Приятно слышать такую лестную оценку моих способностей, — я даже особо не стал скрывать иронию в своем голосе. — Но на этом формальности можно и закончить. Перейдем к делу.
Вам предложено принять задание "Добрый совет"
Данное задание является стартовым в цепочке квестов "Повелительница сотен клинков"
Условие — выслушать советы брата Юра о том, как найти богиню Тиамат.
Награды:
5000 опыта;
Получение следующего квеста цепочки.
— А в-вот умению в-ведения переговоров тебе н-надо еще п-подучиться, — назидательно произнес брат Юр. — Н-но это ничего, это м-мы еще нав-верстаем.
Ну сам факт предположения того, что времени для обучения у нас будет предостаточно, уже оптимистичен. Хотя некий червячок сомнения у меня по-прежнему внутри шевелился. Вроде бы все я сделал правильно, этот квест мне не менее выгоден, чем Ордену, но вот отчего возникает ощущение, что я упустил нечто очень важное, что слона-то я и не приметил?
— Учиться никогда не поздно, — согласился с ним я. — Так что мне надо знать? В разрезе нашего, теперь уже общего, дела?
— Тиамат г-грозная богиня, — у брата Юра даже голос поменялся, таким серьезным он стал. — Она не п-прощает ошибок, она не терпит с-слабости и н-непочтительности. З-запомни это накрепко. Оставь свои об-бычные ш-шуточки, общаясь с ней, ин-наче может выйти т-так, что останки для т-твоих похорон нам п-придется отыскивать д-долго-долго. И нет г-гарантий, что мы их н-найдем.
Надо будет потом Тиамат рассказать, что о ней люди говорят. Нет, женщина она серьезная, но не настолько, как считает брат Юр. Хотя, конечно, вести себя с этой дамой так, как когда-то с Месмертой, я не рискну, что есть, то есть.
— Самые верные с-слуги Тиамат — з-змеи, — брат Юр поморщился. — И проще всего достучаться до этой б-богини именно из т-тех мест, которые они облюбов-вали для своего обитания.
— В гадючье гнездо залезть, что ли? — брезгливо поинтересовался я. — Брррр… Гадость какая!
— Р-редкая, — согласился со мной брат Юр. — Я с-сам, знаешь ли, этих скользких и шипящих сущ-ществ не люблю. Очень уж они… Неп-приятные. Д-да еще и ядовитые. Но — н-надо. Ничего не под-делаешь. Да и в г-гадючье гнездо лезть не понадобится. Это, б-было бы слишком п-просто. Эдак л-любой мог бы мог залезть в б-ближайший овраг, где з-змеи ползают, и б-богине душу излить. Н-нет, тут н-нужно специальное м-место, где жили не п-просто змеи, а самые верные с-слуги Тиамат.
— Слуги? — насторожился я — Какие-то особо крупные и ядовитые гадины?
Если он о храме в джунглях, где проживает та здоровенная тварюка с треугольной головой — не пойду. Хоть стреляйте. Хоть из "Радеона" увольняйте — не пойду. Я тогда чуть не сдох от страха, да и потом, в реальной жизни, вспоминая этот случай, неприятную пустоту в животе ощущал.
— Особо к-крупные, — покивал брат Юр. — Но не сильно яд-довитые. Нет, их з-зубы, говорят, обладали особым в-видом яда, губ-бительным не только для людей, но д-даже и для м-магов, которых, как из-звестно, отрава не б-берет. Еще они могли п-плавить магические п-предметы, которые обычный огонь д-даже раскалиться не з-заставит.
А я понял, о ком идет речь. Да ладно, он это серьезно?
— Д-драконы, — еле слышно шепнул мне на ухо брат Юр. — Они б-были ее п-первым и самым любимым т-творением. Она в-вложила в них то, что люди называют д-душой, а боги п-промыслом. И почти в-все они п-погибли после ее ух-хода. Какие-то от рук л-людей, но в б-большинстве своем они п-просто не захотели ж-жить без с-создательницы. Они не в-видели в этом смысла, п-потому взмывали ввысь, а после, с-сложив крылья, б-бросались на острые с-скалы в тех м-местах, которые мы, л-люди, называем Сумакийскими г-горами. Кое-какие из тех скал, п-помнящих неистовство, горе и с-смерть последних д-драконов, целы и по сей д-день. К-камень сильнее времени и к-крепче памяти.
— И не только все вышеперечисленное эти камни помнят, — продолжил я его мысль. — Кровь, да брат Юр? Они помнят их кровь.
— Им-менно, — удовлетворенно улыбнулся брат Юр. — П-память крови. Богиня не может не от-ткликнуться на зов из такого м-места, особенно если п-подкрепить его искренней м-мольбой. Она непременно п-придет. Ну, а п-после все б-будет зависеть от твоего красн-норечия.
Вам предложено принять задание "Место силы"
Данное задание является вторым в цепочке квестов "Повелительница сотен клинков"
Условие — найти то место, о котором говорил брат Юр.
Награды:
5000 опыта;
Получение следующего квеста цепочки.
Примечание.
Игрок Хейген, непосредственно вы можете использовать альтернативные пути выполнения квестов в данной цепочке заданий.
Ага, карт-бланш мне дали. Это удачно. Если честно, тащиться куда-то в Сумакийские горы мне совершенно не хочется. Нет, я там бывал, и теперь мне не нужен "Великий Подземник", чтобы до них добраться, но при этом я представляю себе огромность этой горной системы. Может, эти самые скалы и рядом с хижиной старика Орта находятся, а, может, и нет.
Но это не значит, что я не хочу знать, где это самое место расположено. Кровь драконов — это серьезно. Вот даю рубль за сто, что на каких-то скалах точно можно найти ее потеки и соскрести остатки этого редчайшего ингредиента в пузырек. Да еще и квест получить, возможно, даже редкий или эпический.
А можно просто продать данную информацию, и не обязательно за деньги. Вот только надо выяснить, где это место точно находится.
— Сумаки огромны, — покачал я головой. — По ним годами бродить можно, а искомого так и не найти. Или пройти мимо, не зная, что уже пришел туда, куда надо.
— К-карта. — брат Юр засунул руку под рясу, а после протянул мне перевязанный красной ленточкой свиток. — Н-нужное место отмечено к-крестиком. И п-помни — мольба должна б-быть искренней и идти от с-сердца. Тиамат п-прекрасно чует ложь и безжалостно к-карает тех, кто позволяет с-себе ее обманывать. К-как, кстати, и н-наш Орден.
Дзи-инь!
"Дополнительная информация по квесту "Место силы"
Вами получен документ, на котором отмечено место, найдя которое вы сможете быстрее выполнить данное задание. Отметка из данного документа уже перенесена на вашу интерактивную встроенную карту"
Вот и славно. Пусть будет.
— Понял, не дурак. — деловито заверил его я.
— И не т-тяни, — постучал указательным пальцем мне по груди брат Юр. — М-мир стал хрупок, как стены сосуда, и скоро все в-вокруг начнет р-рушиться. Д-дороги, еще сегодня б-безопасные, станут н-непроходимыми, а мирные д-долины превратятся в п-плацдармы. Т-те, кто прячется от п-перемен, все еще не желают этого в-видеть и осознавать, но это ф-факт, п-поверь мне. Так что — спеши!
— Хорошо, — уже без шутовства ответил я. — Не стану затягивать.
— В-вот и славно, — брат Юр расплылся в улыбке. — А теперь иди, в-веселись. П-пока это еще в-возможно и д-даже необходимо. К-как там б-было? "М-мы веселы, пока м-молоды". А м-мне еще кое-куда надо успеть. Д-дела, знаешь ли. Д-дела!
Я даже рот открыть не успел, как казначей махнул свитком перемещения, который невесть когда умудрился достать, и исчез в портальной вспышке.
— Все как всегда, — пробормотал я и пошел к столам, по дороге отмахиваясь от сокланов, которые предлагали то с ними выпить, то потанцевать.
Веселье меня больше не интересовало, тем более что каких-либо ощутимых благ клану второй день не принес. Судя по всему, награды за него не полагались, ни групповые, ни индивидуальные.
Вот что, к слову, любопытно — а чего это фея, которая любит поорать по любому поводу и даже без него, так спокойно отнеслась к тому, что ей золотистый плащик не дали? Не знаю, как кого, а меня это лично настораживает.
Может, лучше не брать ее завтра с собой, от греха?
Впрочем, с Трень-Брень мысли у меня быстро перескочили обратно, на вновь полученное задание. Точнее — на некие частности, те, что где-то в Сумакийских горах расположены.
Точнее — на их краю. Южном. Это я выяснил, раскрыв карту.
Что приятно — белых пятен на ней почти не осталось, исключения составляли только часть джунглей Юга и северные нехоженые долины. Впрочем, и там, и там делать один хрен нечего.
Так вот — скалы, о которые драконы бились. А я ведь был не так и далеко от них. Это, повторюсь, южный край Сумаков, тот, что совсем недалеко от моей исторической родины, города Тронье. Более того — если я когда-нибудь надумаю это место посетить, оттуда и надо будет к цели выдвигаться. Уверен, что со стороны гор проход к этим скалам искать замучаешься, а вот со стороны моря подойти можно будет попробовать. Не может там не быть какой-нибудь бухточки.
Кровь драконов. Очень, очень интересно.
Правда, как по мне, брат Юр этих звероящеров порядком переоценивает, судя по интонациям, с которыми он про них говорил. Ну драконы, и чего? Помню я слова Сэмади про то, как он их кости пинал и драконий зуб себе на память выломал.
Хотя от драконьего клыка я бы все-таки не отказался. Полезная может быть штука. И уж наверняка дорогая.
Может, если время будет, все-таки туда наведаться?
От этих мыслей меня отвлекла Кролина, которая подволокла ко мне за руку рослого игрока в доспехах, явно выкованных мастерами Севера, причем на заказ.
— Это Арвальд, — ткнула моя заместительница парня в нагрудник пальцем. — Зачисляй его в наш клан!
Вот ведь. Ну не может она без выпендрежа. Сама ведь принять его может, но нет, надо меня непременно уколоть, мол, ты лидер, ты и принимай.
— Вот ты шустрая, — поразился я. — А может, Арвальд этого не хочет?
— Я хочу, — пробасил парень. — И даже очень. Вы дружбу с кенигом Севера водите, я знаю. Ну ваш клан. Вроде как у вас в нем и НПС оттуда есть, и потом вон Морские Короли тоже на свадьбе были.
— Ролеплейщик? — уточнил я.
— Не то, чтобы… — Арвальд повертел пальцами в воздухе. — Так, немного. А это плохо? Не подхожу?
— Нам? — усмехнулся я — Нет, это-то как раз не показатель.
И я обвел рукой свадебный луг, на котором резвились мои сокланы. Трень-Брень под веселые ритмы музыки, более всего напоминавшей "польку", танцевала медленный танец с Вайлериусом, причем нежно прижимаясь к его щеке и болтая ногами в воздухе, гномы и Флоси водили хоровод вокруг груды пустых винных бочек, Кэйл Броунинг сидел на травке напротив фон Рихтера и время от времени бил его в нагрудник кулаком, уж не знаю с какой целью. Фон Рихтера, по крайней мере, это веселило, после каждого удара он заливался счастливым детским смехом.
И это я молчу про Сайрин, Мысь и других достойных людей из клана "Линдс-Лохен".
Да что там, по нам всем психиатрическая лечебница плачет, включая меня, лидера.
Кстати — а где пронырливая журналистка Тень? Что-то не видать ее.
Странно.
— Нет, приятель, все в порядке, — повторил я. — Кро, ты за него ручаешься? Точно?
— Я пьяненькая, — сообщила мне заместительница. — Но я себя контролирую. Он то, что надо!
Ну а почему нет? Шестидесятый уровень, боец и вроде нормальный парень.
А тайн у меня в клане все одно никаких нет. Вынюхивать нечего. У нас все на виду.
— Быть посему! — согласился я, и мой клан стал на одного человека больше.
Собственно, вот на этой ноте я и закончил игру на сегодня.
Вообще, неплохо было бы напомнить всем, что завтра в десять общий сбор, только вот толку в этом особого не будет.
Так что я ограничился тем, что сообщил это Арвальду, который, похоже, завтра и станет моим единственным спутником, а после нажал "Логаут".
И почти сразу об этом пожалел. Точнее — сразу, как вылез из капсулы и увидел лицо Вики.
Оно было слишком добрым, а ее взгляд был слишком ласковым. Сочетание этих двух вещей означает одно — где-то я накосячил. И сильно.
Но где? И захоти — не получилось бы. Потому как некогда?
Может, ей рассказали, что я в игре с Шелестовой целовался?
Но кто? Костик? Да нет, он же не смертник.
Впрочем, все выяснилось довольно быстро, Вика, похоже, не намерена была откладывать разбор полетов надолго…
Глава восьмая
в которой упоминается безнравственность как способ существования
— Кто такая Олеся? — грозно спросила Вика и тряхнула перед моим носом моим же смартфоном. — А?
— Персонаж, — проворчал я, вылезая из капсулы.
— Шутим? — в притворно-милой тональности погромыхивало эхо близящейся грозы. Настоящей такой, с порывами ветра до 20 м/с, молниями, ливнем и сообщением от МЧС, тем самым, которое традиционно придет через полчасика после того, как все уже отгрохочет и отсверкает. — Ну а почему нет? Вика же дура, чего с ней считаться? Ей хоть сто бочек арестантов наплети, она во все поверит!
— Завелась, — я потянулся. — Слушай, вот скажи мне, у тебя где-то там, в ежедневнике, план написан? Ну в котором предусмотрено количество устроенных скандалов с учетом дней в году? А, может, еще имеется и переходящий вымпел за перевыполнение этого плана и годовая премия с вручением кубка "Скандалистка года"?
— Очень смешно, — щеки Вики побелели, она входила в тот особый женский раж, перед которым отступают в страхе армии, наводнения и даже сотрудники ДПС. — Кто! Такая! Олеся!
— Сказано же — персонаж, — держался я своей линии, поскольку понятия не имел, о ком идет речь. По крайней мере, вспомнить какую-то Олесю, с которой за последнее время я имел настолько тесный контакт, чтобы она мне звонила, сразу не получалось.
Нет, в совсем уж давние времена мелькнула на моем жизненном пути одна Олеся. Как сказка, понимаешь, как песня… Но это когда было? Еще в школе… Или на первом курсе института? Короче — сто лет назад. Я и лица-то ее не помню. Как, впрочем, наверняка и она моего. В любом случае, позвонить эта Олеся мне точно не может, просто в силу того, что телефона не знает. По той же причине и сообщение она тоже написать не в состоянии.
А других Олесь, которыми меня можно прижать к стенке, среди моих знакомых вроде не имеется.
Вика несколько раз глубоко вздохнула, широко раздувая ноздри.
— У писателя Куприна есть повесть "Олеся", — пояснил я ей. — Опять же — песня такая была. Очень популярная. Правда, еще в прошлом тысячелетии. Но время — оно не властно над истинными культурными ценностями.
— Удавлю, — пообещала Вика. — Вот прямо возьму и удавлю сейчас. Ты что, меня специально все сильнее из себя выводишь?
— Тебя из тебя фиг выведешь, — со знанием дела заявил я. — Ты в тебе так плотно обосновалась, что… Ладно, сам запутался в словах уже, потому перейдем поближе к делу. Что за Олеся такая нарисовалась?
— Так и я про то же самое спрашиваю. — Вика сунула мне в руки телефон. — Вот, читай. "Добрый день, нам надо о многом поговорить, это важно и неотложно. Позвоните мне, Олеся". О чем многом? Блин, Киф, ты что, эту Олесю обрюхатил? Просто смски с аналогичным текстом обычно мои одногруппницы своим парням слали, после того из туалета с возвращались с печальными лицами и бумажными полосками в руках.
— Боюсь спросить, с какими именно полосками.
— Узенькими, не очень длинными, — пояснила Вика. — И на каждой еще две полоски сверху имелись.
— Можешь успокоиться, — я плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу. — И на то есть масса причин. Как минимум, более пяти. Первая и самая главная — душа моя, я не сплю с аристократками. Мордой-с не вышел, и экстерьером тоже.
— Вот сейчас не поняла? — настороженно спросила подуспокоившаяся было Вика.
— Поясню, — дружелюбно кивнул я. — Вот вспомни одно летнее утро, в которое я проснулся с дикой головой болью и растерянно сопящей обнаженной красоткой слева. Постигаешь, о чем я говорю?
— Постигаю, — фыркнула девушка. — Видок у тебя тогда был!
— Кто бы говорил, — без малейших сантиментов заметил я. — Итак — мы были мало знакомы, но уже успели согрешить. Скажи, душа моя, после соития тебе пришло в голову обращаться ко мне на "вы"?
— Точно нет, — усмехнулась девушка. — А смысл?
— Так ты и не стала, — хмыкнул я. — А вот эта Олеся со мной на "вы". Вывод сама сделаешь?
— Сделаю, — подтвердила Вика. — Сдается мне, полощешь ты мне мозги, Никифоров. По-хорошему говори, кто это такая?
— Тьфу! Остальные причины даже перечислять не стану, за ненадобностью. — Я нажал пальцем на сообщение. — Угомонись уже. Сейчас позвоню этой Олесе, и выясню, кто она и откуда взялась. Вик, я на самом деле пока не понимаю, о ком речь идет!
Гудок. Второй. А вот за ним раздался щелчок, и мелодичный девичий голос произнес в трубку:
— Да, слушаю вас!
И все сразу встало на свои места. Я вспомнил обладательницу этого самого звонкого голоска. Стройную, русоволосую, голубоглазую, которую на самом деле звали Олеся.
Олеся Верейская. Протеже Старика, занявшая место Марины Вежлевой. Временно, если верить нашему дражайшему шефу.
То есть — надолго. Его "временно", похоже, пределов не имеет. Я, по крайней мере, их не вижу. Это "временно" попахивает вечностью.
И — да. Валяев же упоминал, что она хотела со мной поговорить.
— Добрый день, Олеся, — бодро произнес я. — Это Харитон Никифоров. И можно просьбу? Вот так, сразу, фигурально выражаясь — с порога.
— Можно, — чуть ошарашено разрешила девушка. — Смотря какую, разумеется. Но если я чем-то смогу…
— Сможете-сможете, — заверил ее я. — Если вас не затруднит, подписывайте сообщения, которые вы мне присылаете, не именем, а еще и фамилией. Не просто "Олеся", а, например, "Олеся Верейская". Просто когда моя супруга их читает, то не всегда может поверить в то, что вся переписка носит исключительно деловой характер. И, как следствие, делает весьма фривольные выводы.
— Ваша жена читает сообщения в вашем же телефоне? — в трубку плеснул смешок. — Серьезно? Как в анекдотах или ситкомах?
— Какие ситкомы? — преувеличенно бодро спросил у нее я. — Наша жизнь похлеще любой комедии будет. У меня дома и в самом деле из мухи слона могут сотворить. В натуральную величину. Например, вы знаете, что, возможно, от меня беременны?
— Что? — Олеся даже запинаться начала. — Я? От вас?
— Да-да, — подтвердил я. — По крайней мере, такая версия высказывалась вслух буквально несколько минут назад. И базировалась она всего-то на вашем безобидном сообщении. Ну и, возможно, каких-то аспектах библейского характера. Тех, что гласят о непорочном зачатии.
Щеки Вики начали наливаться какой-то просто нездоровой краснотой, только непонятно было — это от злобы или от стыда?
— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотала, помолчав, в трубку Верейская. — Серьезно — даже не знаю.
— А давайте мы с вами ребенка сделаем? — предложил я. — Ну чтобы хотя бы как-то соответствовать. Зря мне, что ли, сейчас дырку в голове высверливали?
— Харитон Юрьевич, я с вами не настолько знакома, чтобы выслушивать подобные шутки, — в голосе Олеси появилась неожиданная твердость. Похоже, эта кукольная девчушка умела за себя постоять. — И попрошу в будущем следить за тем, что вы мне говорите.
— Да о чем речь! — радостно проорал в трубку я, подмигнув Вике. — Давайте вот прямо сейчас встретимся в кафе, что на первом этаже, накатим ликера какого подушистее, а там и видно будет!
— А, это вы перфоманс устраиваете? — смекнула девушка и захихикала. — Тогда ладно, тогда другое дело. Я просто… Ну неважно. А встретиться я не против, почему нет? Нам о многом надо поговорить, и ряд рабочих моментов обсудить. Времени осталось совсем мало, на подходе большие события, так что надо выработать совместную стратегию.
— Через двадцать минут? — по возможности сладострастно проурчал я и демонстративно облизнулся. — Жду!
Верейская звонко рассмеялась и разорвала связь, что, впрочем, не помешало мне утробно проворковать в трубку, откликающуюся мне в ухо короткими гудками:
— Волшебница моя!
Вика, дошедшая за это время до помидорной багровости, дождалась, пока я отключу телефон, и только после этого спросила:
— Это сейчас что было?
— Оправданные ожидания, — бодро доложил я. — У нас в стране как — чего человек хочет, то непременно получит. Не нравились людям врачи, все они их не от того и не так даром лечили, — получите платную медицину. Теперь не от того, не так, да еще и за деньги. Не нравилось дедкам и бабкам, как к ним относятся власти — держите в обе руки реформу. И все становится очень просто, потому как нет пенсионного возраста — нет пенсионерских проблем. И у тебя твоя мечта сбылась. Хотела, чтобы я сошелся с другой женщиной — изволь. Ты же знаешь, дорогая, в этой жизни я все только для тебя делаю. Рассветы там, закаты и прочая романтическая шелуха — это прекрасно, но не в моих силах. А вот твое желание выполнить, пусть даже и такое забубенное — всегда пожалуйста. Потому посторонись, я пойду побреюсь. Небритым ребенка малознакомой барышне делать моветон. Я и так с годами все больше на фавна становлюсь похож, а если еще она и о щетину мою уколется…
— Ты так шутишь? — неуверенно спросила Вика.
— Какие шутки? — я потер подбородок. — Вон скоро еж в бороде заблудится. Блин, надо было через полчаса договариваться. Пока побреюсь, пока то, пока се…
Вика посторонилась, и я прошел в ванную. Побриться и впрямь следовало. Хоть встреча на самом деле деловая, это ничего не меняет. В форме себя держать надо всегда. Ну да, в выходные бритвой махать всегда неохота, но — надо. Потому как опуститься проще простого — день не побрился, два не побрился, а потом начинаешь себя убеждать в том, что короткая щетина — это сейчас модно. И все, скоро ты напоминаешь Маугли — сына джунглей. Небритый, нечесаный, и админы-компьютерщики в любой компании тебя принимают за своего.
Я подобное уже проходил. Ничего хорошего в этом нет.
Выйдя из ванной, я застал Вику уже совершенно другой, не яростно-бушующей, а жалобно-застенчивой. Женщины вообще очень умело мимикрируют, есть у них такой талант. Осознав то, что партия в данный момент проиграна и дальнейшее обострение отношений является бесперспективным, умная женщина тут же меняет все — тональность беседы, ее ритм и даже содержание. Вот только что она была мисс фурия, а теперь это сама невинность. Мужчина еще что-то пыхтит, сопит, машет кулаками и всячески демонстрирует то, что его дело правое и враг будет разбит, а женщина уже мыслями не в этой битве за свои интересы, а в следующей, что случится позже. Может — через день, может — через год. Но она будет к ней готова, когда та грянет, потому что рекогносцировку начинает прямо сейчас. А мужчина… Он, как всегда, все прозевает, потому что не ждет нападения от близкого человека. Потому что для мужчины отношения — это та хрень, при которой надо после работы идти домой, а не в спортбар, менять носки не когда на пятке дырка появится, а каждый день, и по выходным к ее маме ездить. А для женщины отношения — это вечный бой, в котором покой им даже и не снится.
Но тут, правда, следует упомянуть и о том, что в любой момент мужчина может на хрен все послать и уйти к друзьям водку пить. На пару недель. А после этого ему уже на все эти словесные баталии начхать будет. Потому как за эту пару недель может появиться другая женщина, которая ему мозг выносить не будет. Женщины на ранней стадии отношений подобным изуверством не злоупотребляют, потому что прежде чем начинать войну, надо сначала захватить плацдарм, а делать подобное лучше всего в мирной обстановке. С борщом и котлетами.
Вот и Вика уже поменяла цвет лица на мраморно-белый, она растерянно хлопала глазами, тискала в кулачках носовой платочек и как бы говорила всем своим видом: "Что же я так-то, а?".
Выглядело это все настолько трогательно, что я даже не стал пускать в ход заготовленную за время бритья шутку, с оттягиванием резинки трусов, взглядом вниз, подмигиванием и словами: "Ну что, парень, ты нас не подведи". Как-то не к месту она была теперь.
— Слушай, даже не знаю, что на меня нашло, — виновато сказала Вика. — Как-то все так завертелось…
— Ты о залезании в мой телефон? — уточнил я, направляясь в комнату. — Ну да, он, наверное, сам прыгнул тебе в руки. Так случается.
— Слушай, это нормальное явление, — с железобетонной уверенностью в голосе возразила мне она. — Все всегда лазают в телефоны друг друга. Хочешь, мой посмотри. Мне скрывать нечего.
Я даже комментировать это не стал. Тем более что она в самом деле так думает. Для нее это норма вещей.
— Да еще Элька нервы подняла, — продолжила тем временем свою покаянную речь Вика. — Дал же бог сестрицу!
Элька? Я навострил уши, потому что вот это уже было интересно. От сестры моей благоверной давно уже не было ничего слышно, причем не только здесь, в настоящей жизни, но и там, в виртуальной. Пропала она с наших радаров.
А тут вот, нарисовалась, смотри-ка ты. И не думаю, что случайно.
— И как она? — как бы между делом спросил я. — Чего хотела?
— Да как всегда, — бодро затараторила Вика, несомненно, радуясь возможности перевода темы на другую персоналию, поведение которой было еще более неприятным, чем ее собственное. — Сначала: "привет, сестренка", а закончилось все криками и скандалом.
— На предмет? — уточнил я.
— Да все эта ваша игра, — глубоко вздохнула девушка. — Ты-то у меня еще ничего, а вот Элька совсем с полозьев съехала. Прицепилась ко мне, что там "Радеон" с богами учудить задумал. Скажи ей да скажи. Я объяснила, что без понятия, не моя это епархия, мы здесь другим занимаемся и планов разработчиков ведать не ведаем. Причем, даже если бы мы чего и знали, все равно рассказывать про это нельзя, потому что коммерческая тайна. А она как начала орать, что я всю жизнь ей палки в колеса ставлю, что с детства она из-за меня покоя не знает, и что даже о такой мелочи меня попросить нельзя.
— Боги ей интересны, значит, — задумчиво сказал я, натягивая джинсы. — О как.
— Ну да. — Вика подошла ко мне поближе. — Мол, не так все там просто, наверняка "Радеон" фигу в кармане держит, и ей непременно надо знать, какую именно. Чтобы на раздаче первой быть.
Ну если до такого даже малахольная Элька додумалась, то остальные лидеры кланов из первой сотни точно дотумкали.
А, может, и не додумалась. Может, ей подсказал кто. Или даже рядом стоял, когда она сестре звонила.
— Причем тебе она даже привет не передала, — с неподдельной обидой в голосе добавила Вика. — Хотя и могла бы.
— Могла, — согласился с ней я, натягивая майку. — Но, с другой стороны, невелика и беда в этом. Все, я ушел. Буду… Э-э-э-э-э… Когда буду.
— Это несерьезно, — криво улыбнулась Вика. — Киф, пошутили и хватит.
— А при чем тут шутки? — передернул плечами я. — Все серьезно. Вика, я не твой ровесник, я взрослый дядька, причем с говнистым характером. И если сначала все эти твои девичьи закидончики в стиле мексиканских сериалов меня веселили и забавляли, то теперь это все мне реально надоело. Приятно на время вернуться в беспутную юность с ее эмоциональными всплесками, но только на непродолжительное время. Так что если хочешь жить со мной вместе — взрослей. Не хочешь — скажи об этом прямо. И все. Но устраивать все эти тестостероновые корриды я больше не желаю. Мне нервы дороже.
Молчит. Сопит. Платочек мнет.
— Думай, — посоветовал я ей. — Надеюсь, ты меня услышала.
И закрыл за собою дверь.
Ничего, ей полезно время от времени такие встряски устраивать. Чтобы корона с башки на пол периодически падала.
А вот на встречу я опоздал. Ну как опоздал? Мужчина должен ждать женщину, а не наоборот. Здесь же как раз вышло не так, как должно. Понятнее говоря — Олеся уже стояла у входа в кафе, держа в руках какие-то бумаги, аккуратно сложенные в прозрачную папочку.
И она была… Как бы так сказать-то… Прямо по классикам, короче, по Ильфу и Петрову. "К поцелуям зовущая, вся такая воздушная".
Светлые волосы сплетены в косу, юбка чуть выше колен, достаточно открывающая круглые коленки, но при этом оставляющая простор для фантазии, талия, которую можно двумя ладонями охватить, очочки в модной оправе… Ну вот невозможно это описать. Тут видеть надо.
Я лично все это выразил в негромком "ух ты", пригладил волосы, участил дыхание и приблизился к ней, изобразив, что бежал всю дорогу.
Верейская демонстративно глянула на миниатюрные наручные часики и укоризненно посмотрела на меня.
— Об одном жалею, — ударил себя кулаком в грудь я. — Вот до чертиков обидно, что мой школьный класс не устраивает традиционные ежегодные встречи.
— А это тут при чем? — непритворно удивилась Олеся.
— Если бы такие встречи производились, то я бы сделал все, от меня зависящее, унизился до шантажа, угроз и подкупа, но заставил вас пойти на одну из них со мной. Ей-ей, заставил бы! Чтобы потом до седых волос вспоминать завистливые лица лысеющих одноклассников и хихикать при этом, потирая руки.
— Вас чморили в классе! — сверкнула глазами Олеся и белозубо улыбнулась. — Да?
— С чего такие выводы? — изумился я. — Не было такого. Я ровно стоял все одиннадцать лет, по-пацански, как положено.
— Просто такие вещи всегда проделывают те, кого одноклассники чморили, — пояснила Верейская и покачалась на низеньких каблучках черных туфелек. — Так они комплексы детские изживают.
— Те, кого чморили, обычно не этим промышляют, — отмахнулся я. — Они, как правило, на финансовое благополучие акцент делают. Костюмы дорогие одевают, часы и так далее. Мол, вот, вы так никем и остались, а я всем стал. У нас один такой в редакции работал. Как вечер встреч, так он у коллег начинает собирать атрибуты внешней респектабельности — у кого булавку для галстука, белого золота, у кого зажигалку дорогую. Давали, хотя и смеялись. К слову — не знаю, каким он в школе был, но у нас его тоже особо не любили. Нутро не изменишь, хоть сто лет пройдет. А я с другой целью вас пригласил бы на данное мероприятие. На предмет повышения своей мужской самооценки. Ничего так ее не поднимает, как зависть ровесников.
— Ну тогда бы я согласилась, — благосклонно кивнула головой Олеся — Почему бы не оказать услугу коллеге?
— Ловлю на слове, — щелкнул пальцами я. — Если вдруг все-таки подобное мероприятие будет иметь место, вам не отвертеться. А пока, в качестве аванса, позвольте угостить вас каким-нибудь заморским напитком.
— Текилу пить не буду, — сдвинула брови Олеся. — И вискарик тоже. Даже за мир во всем мире. Я вообще спиртное не употребляю.
По постановке фразы и проскользнувшей в голосе скуке было понятно, что эта фраза уже не раз ей произносилась. Хотя оно и понятно. Упустить попытку "зацепить" такую девочку — грех великий, больно уж она хороша собой. А спиртное самый верный мужской помощник в данном вопросе.
— Кофий имелся в виду, — пояснил я. — Он тоже напиток и тоже заморский.
— Ну тогда ладно, — лицо Верейской осветила улыбка, на щеках обозначились ямочки. — Это можно. Но прошу не забывать, что мы встретились в первую очередь с деловой целью.
— Такое разве забудешь? — вздохнув, открыл перед ней дверь я. — "Радеон" не то место, где можно думать о чем-то другом.
— Я бы могла вам прочесть довольно длинную лекцию о том, что трудолюбие в наше время это на самом деле залог успешной карьеры, да только вы меня слушать не станете, — чуть укоризненно произнесла Верейская. — Люди вашего возраста вообще скептически относятся ко всему, что стало приоритетным для нового поколения.
"Вашего возраста". Вот негодяйка!
Или это она меня так на место поставила? Мол — здесь знак "стоп", старикам тут не место.
— Если вы о корпоративных ценностях и тимбилдинге, то да, скептицизма хоть отбавляй, — подошел я к первому попавшемуся свободному столику. — Не верю я ни в то, ни в другое. Но и спорить с вами по этому поводу не стану. Скажите лучше, какой вам кофе подать, вон официантка уже на подходе.
Спора и впрямь не случилось, как, впрочем, и продолжения беседы на свободную тему. Как только мы сделали заказ, Олеся извлекла из папки бумажки и, строго сдвинув брови, произнесла:
— Итак, Харитон Юрьевич…
— Киф, — поправил ее я. — Называйте меня Киф. Так короче и язык ломать не надо. И еще — давайте на "ты". Демократичность в общении — залог продуктивной работы.
— Аргумент, — уголки губ Олеси изогнулись в улыбке. — Хорошо, давайте на "ты". Давай.
— Итак… — произнес я, возвращая разговор в начальную точку.
— Итак, на подходе большое игровое событие, — затараторила Верейская. — Не просто большое — глобальное. По крайней мере, именно так мне сообщил Никита Небранович.
— Кто? — переспросил я
— Валяев, — пояснила Олеся.
— Так и говори. А то — "Небранович". Жуть какая. Ну, на пороге событие, и?
— Правда, он мне не объяснил, какое именно, — чуть отошла в сторону от делового тона Верейская, и вроде как даже засмущалась. — А когда я попробовала его расспросить поподробнее, он сказал: "Там капец чего начнется, народ кипятком писать будет, во какая жесть!". Ну а после этого с ним вообще стало невозможно общаться.
— За задницу попробовал схватить? — понимающе посочувствовал я.
— Нет, — совсем уж смутилась Олеся и инстинктивно прикрыла грудь руками. — Неважно. Но самое-то главное — какие нам пресс-релизы готовить? Событие на подходе, а у нас ничего нет. Совсем. Потому я вас и пригласила на эту беседу. Беда-то одна на двоих, вам тоже как-то надо будет отражать происходящее в "Вестнике". Давайте объединимся ради общей цели?
— А чего ты к Максу не сходила? — полюбопытствовал я. — Он не Валяев, руки распускать не будет.
— Так видеть он меня не хочет по какой-то причине, — было заметно, что этот факт зацепил юную и амбициозную девушку. — Семь раз пыталась попасть к нему на прием, и все впустую. То его нет, то у него переговоры, то еще что-то.
Интересно, отчего это Зимин так невзлюбил эту красотку? Может, оттого что не его протеже примостила свой зад в освободившееся кресло Вежлевой?
— Ну шла бы выше, — я побарабанил пальцами по столу. — Ты же ставленница Старика. Он вроде и сам в Москве наездами бывает.
— Какой ставленник? — лицо Верейской вдруг чуть перекосилось. — Я его и видела-то один раз, как раз тогда, когда меня назначили ИО.
— Ну да, я помню твой рассказ. Он просто пришел к вам в отдел и сказал, что именно ты будешь замещать Марину.
— Вот-вот, — шмыгнула носом Верейская. — И меня за это теперь все там ненавидят. Недавно мне в кофе соли насыпали. И еще банку с детским питанием в ящик стола вылили. А Зимин принимать меня не хочет. А Валяев…
Ледяная неприступность и деловитость дали трещину, через которую хорошо было видно молодую еще совсем девчонку, которую запихнули на самый верх и дали команду "крутись". А правила игры не объяснили, как и то, что здесь "да" и "нет" частенько меняются местами.
Видно, здорово ее все допекло, если она мне начала вываливать весь накопившийся на душе негатив. Вот только оно мне не надо, у меня личных проблем хватает. И если я ей про свое начну рассказывать, то эту бедолагу удар хватит.
Правда, в подобной ситуации есть один существенный плюс. Именно на этой стадии можно попробовать поймать в свои сети ее молодое трепетное тело.
Можно было бы. "Бы" — потому что этого я делать не стану. Не из-за Вики, просто ни к чему это. Сейчас, по крайней мере.
— Уверен, что грядущее событие напрямую связано с недавним возвращением богов, — перебил ее я. — Вряд ли это будет что-то другое.
— Я думаю так же, — запнувшись, согласилась со мной Олеся. — Я анализировала все обновления за последние полгода, по масштабности это самое мощное. Ну и по линии предполагаемого дальнейшего развития игры. Вот только и тут информации мало. Ну спустились они с небес — и что? Ничего не происходит. Как на этом строить рекламную компанию и дальнейшее продвижение?
— Как-то, — развел руки в стороны я. — Тут помочь ничем не могу, я не рекламщик и не маркетолог.
— Но предположить-то вы можете, что дальше будет? — цепко глянула на меня Олеся. — Вы же игрок, насколько мне известно, и достаточно опытный. Вот и скажите мне, как завсегдатай Файролла — чего ждать другим игрокам? Что случится в самом скором времени, от чего народ кипятком писать станет? Уверена, вы что-то да знаете.
Тут она еще и за руку меня схватила, да ловко так. И в глаза уставилась, не моргая, прямо как следователь какой-то.
Хорошо, что здесь как раз кофе принесли.
— Трогательно, — расплылась в улыбке немолодая официантка. — За руки держитесь! Вот, я понимаю, настоящие отношения, не то, что у некоторых, которые сразу раз — и в койку. Счастья вам!
— Чего? — опешила Верейская, а я тут же накрыл ее руку своей второй ладонью и расплылся в улыбке, мол "да, мы такие".
— Сплетня обеспечена, — порадовал я ее, как только официантка отошла. — Завтра все будут знать, что ты и в самом деле от меня беременна.
— Как? — выдохнула девушка.
— Так, — я показал на спину официантки. — Новость пройдет через десяток человек и выйдет именно на эту позицию. Дальше просто некуда. Хотя, возможно, прозвучит, что это не мой ребенок, а Старика, а я взял на себя его грех.
— Ужас какой! — Олеся приложила руки к щекам. — Про меня? Сплетня? Киф, это все не смешно, это же вопросы репутации! Ну, знаешь, такого я от тебя не ожидала!
Сколько лиц у этой девочки? Я уже сбился со счета.
Или это всего лишь смена масок?
Елки-палки, да она меня тестирует. Подбирает ключи, смотрит, на что нажать, чтобы оборудование в виде меня работало исправно.
— Знаю, — склонил голову к плечу я. — Как не знать. Тут, Олеся, не миссия Красного Креста, никто ни о ком просто так заботится не будет. Но вообще — здорово отрабатываешь, я ведь в какой-то момент тебе даже поверил.
Верейская было округлила глаза, сложила губы, еле тронутые бледно-розовой помадой в "сердечко", выждала секунду, усмехнулась, сняла очки, положила их на стол, отпила кофе из чашки и деловито поинтересовалась:
— Перегнула?
— Есть немного, — подтвердил я. — Слишком много образов за один раз.
— Образ один, тональности разные, — возразила Олеся. — Но, ради правды, я не сильно и старалась сейчас. Ты не гады ползучие из моего отдела, с тобой по-другому нужно. Но все равно ведь следует попробовать понять, на что тебя подцепить можно?
— А просто взять и поговорить — не-а? — поинтересовался я. — По-людски?
— Не-а. В этом здании никто ничего просто так не делает. Не то место, тут ты все верно подметил. И люди здесь говорят "по-людски", — Верейская дважды согнула и разогнула пальчики, изображая "кавычки", — только тогда, когда им выгоден подобный разговор. Ну или когда их совсем уж к стенке припрут. Нет, оно везде так, но здесь, в "Радеоне" — особенно. Таков местный стиль жизни. Я это сразу поняла, в тот же день, как сюда стажеркой год назад устроилась
— Слушай, хорошая карьера, — без тени иронии сообщил Олесе я. — За год из стажерок в начальники серьезного направления…
— Как поставили, так и снимут, — предельно жестко возразила мне девушка. — Знаешь, как на самом деле я стала ИО? Если по правде? Тот, кого ты называешь "Стариком", зашел в кабинет, где в этот момент находились три начальника, спорящие, кому достанется место Вежлевой, уборщица и два копирайтера — я и еще одна девочка, Мила Морозова. Он зашел, посмотрел на нас, сказал что-то вроде "Bär bleibt Bär, fährt man ihn auch über das Meer", а потом по-немецки как начнет стишок читать!
— Стишок? — не понял я — Нет, не спорю, Старик большой оригинал, но ни с того ни с сего по-немецки стихи подчиненным читать — это даже для него сильно.
— Это я неверно выразилась, — поправилась Олеся. — Это не просто стих был, а считалка. Что-то про детей, которые не должны бояться страха, а кто боится, тот и будет водить. И на каждом слове он пальцем на кого-то показывал, по кругу. Точь-в-точь как в детской игре. Если бы в этой считалке было на одно слово меньше, ИО была бы не я, а уборщица с нашего этажа.
А вот в это верю. Очень на нашего лидера похоже, он такие вещи "на раз" проделывает.
— Таким образом свой шанс и получила, — продолжала тем временем Олеся. — И теперь костьми лягу, но его не упущу.
Жаль. Правда — жаль. Я ведь почти поверил в то, что здесь появилась еще одна живая душа. Пусть с приличных размеров тараканами в голове, но живая.
Ан нет. То же, что и всегда. Еще один претендент на мировое господство. Может, плюнуть на все и включиться в эту гонку? Серьезно. У меня хорошие шансы если не на победу, то как минимум на призовое место. Получу обещанный этаж, наберу команду вот таких вот Верейских, чтобы они друг друга жрали на подступах к моему креслу, а сам буду за этим наблюдать. Ну и Лику Колокольникову заместительницей возьму, буду с ней периодически сожительствовать на рабочем столе, как и положено серьезному начальнику.
Шутки шутками, а без этого я здесь, похоже, скоро совсем белой вороной стану.
И все-таки — жаль. Такая девчонка — и вот. Та же Вика, только в профиль.
— Это-то понятно, — отпил и я кофе. — Я тебе зачем?
— Мне нужны союзники, — откинулась на спинку стула Верейская. — Не какая-нибудь мелочь, а люди, приближенные к руководству, те, чье слово что-то решает.
— Тогда ты не по адресу обратилась, — ковырнул я ложечкой кремовое пирожное, я это дело вместе с кофе себе заказал. — Не то чтобы моя особа была никем и звали ее никак, но до влиятельной персоналии я не дотягиваю.
— Ты себя недооцениваешь, — почти перегнувшись через столик, сказала мне Олеся. — Ты просто не хочешь видеть то, что очевидно для очень многих. И, кстати, эти очень многие считают такое твое поведение частью стратегии. Более того — даже пытаются рассчитать, когда ты начнешь наносить удары по тем, кого считаешь конкурентом. Да что там — ты просто не представляешь, какое количество людей с радостью с тобой расправилось бы, причем не в переносном, а в прямом смысле. Но они боятся.
— Кхм, — чуть не поперхнулся от таких новостей я. — Меня боятся?
— Тех, кто стоит за твоей спиной, — покачала головой Верейская. — Азов, Зимин и, конечно же, сам.
— А Валяев? — уточнил я — Почему ты его не назвала?
— Потому что не уверена, что он входит в число тех, кто протянет тебе руку, а не подставит ногу, — немедленно отозвалась Олеся. — Я умею слушать, а образ дурочки, дорвавшейся до благ земных, дает немалые преимущества. Люди, которые обычно следят за тем, что говорят, рано или поздно начинают видеть в тебе мебель. А мебели стесняться не принято.
— Мягко говоря — удивила, — признал я.
— А уж как я-то была изумлена, когда поняла, что к чему, — рассмеялась девушка. — Тут на тряпки рвешься, зубами дорогу выгрызаешь, за каждую ступеньку бьешься, и все равно движешься к цели по миллиметру. А ты, кому всего-то руку нужно протянуть, сидишь и ничего не делаешь. Киф, не пора ли тебе взять то, что твое по праву?
— Если бы меня кто-то спросил, как выглядит демон-искуситель, я бы посоветовал этому человеку поглядеть на тебя.
— Я не демон, — вновь белозубо улыбнулась Верейская — Я та, кто готов встать рядом с тобой. Да, преследуя свои интересы, это правда, но ведь они совпадают с твоими? Ничто так сильно не связывает людей, как общее дело.
Что-то подобное я сам недавно говорил. Сегодня прямо день-перевертыш, как в кривое зеркало смотрюсь.
— Само собой, на самый верх мы не пробьемся, — почти шептала Олеся, поблескивая голубыми глазами. — Там занято все, и надолго. Но есть ведь места близ ступеней трона, правда?
— Правда, — произнес я, начиная скучать. — Есть такие.
— Не слышишь ты меня, — с досадой заметила Верейская. — Но ничего, скоро все начнется, и тогда тебе все равно придется делать выбор.
— Что — "все"? — насторожился я.
Явно ведь речь идет не об игре. Не могут события там, в виртуальности оказывать какое-то воздействие на мою жизненную позицию здесь.
— Надо больше интересоваться тем, что происходит под носом, — не без удовольствия высказала мне Верейская. — Или дружить с теми, кто не ленится это делать. И сразу просьба — не надо прямо сейчас заверять меня, что ты только и делал все это время, как думал о том, как бы со мной в союз вступить. Вот как бы со мной переспать — думал, это уж наверняка. А про все остальное — нет.
— Ну-у-у-у… — отвел я глаза в сторону.
— Я так думаю, что это не последняя наша встреча? — Олеся снова взяла меня за руку. — Даже уверена в этом. Ты поразмышляй обо всем, что я тебе сказала, а в следующий раз мы все это еще раз обсудим. А теперь извини, пойду, поработаю. Обновление в игре и вправду уже вот-вот грянет, а ничего толком не готово. Накатят его, к примеру, завтра, и сразу спросят у меня: "Госпожа Верейская, дражайшее ИО, куда вы смотрели?". И все. Была ИО, стала никто. Не хотелось бы. Вот занимай я пост не номинального, а настоящего начальника, то мне бы просто нагоняй выписали. А так и вовсе могут выгнать.
Она поднялась со стула и стояла рядом со мной, ожидая реакции на свои слова.
Я же в это время думал о том, как же все-таки бывает выгодно знать что-то, чего другие не знают. Она ведь уже не ИО, мне Азов эту новость когда еще сообщил. А вот она, похоже, про это до сих пор не в курсе. И это надо использовать по полной. Лишний должник никогда лишним не бывает.
— Ты донесла до меня свою мысль, — сказал я ей. — Если будет возможность, я замолвлю за тебя слово. Не обещаю, что будет результат, но что смогу — сделаю.
— Я же говорю — ты себя недооцениваешь, — Верейская наклонилась ко мне и прошептала в прямо ухо: — И ты не знаешь, каковы на самом деле пределы твоего влияния на ту или иную ситуацию.
— А ты уже частично добилась поставленной задачи, — не удержался я от шпильки. — Мы все-таки начали сотрудничать.
— Так и хорошо, — Олеся мне подмигнула. — Но ты все равно еще не до конца понимаешь, насколько взаимовыгодно и приятно будет сотрудничество со мной. Все-все, не надо вопросов, я убегаю. Работа есть работа.
И Верейская удалилась. Впрочем, на прощание она мне послала воздушный поцелуй, прямо на виду всего кафе.
Теперь сплетня точно обеспечена. Даже это она продумала. Однако хорошая смена у нас растет, господа, хорошая. Перспективная.
И это я еще Вику за интриганку держу, в чем-то ее упрекаю. Она личинка на фоне вот этого ангелочка в очочках.
А вот с уже свершившимся фактом, замаскированным под услугу, я удачно придумал. Лучше иметь такую вот Верейскую в друзьях, чем во врагах. Правда, боюсь, это все для нее раньше или позже закончится плохо. Точнее — закономерно. Как это уже случилось с той, чей кабинет она заняла.
В ушах у меня на секунду снова громыхнули удары ног о пол в старинном пражском замке, нос щекотнул запах европейской зимы, сменившись ароматом шереметьевской кофейни, в которой Марина всегда выпивала чашку "эспрессо" перед вылетом куда-либо.
Эту услугу окажу, а остальное… Ну нафиг. Это не то, на что я хочу потратить оставшиеся у меня годы… Или месяцы. Или дни.
Но какова все-таки девица, а?
