Глава двенадцатая о городе у моря

Назад: Глава девятая из которой следует, что данное слово следует держать

Дальше: Глава пятнадцатая из которой следует, что всегда обо всем договориться можно

Глава двенадцатая
о городе у моря

Все-таки приятно, когда есть на белом свете что-то такое, что не меняется. Вот, например, замок Лоссарнаха. В большом мире гремят войны, где-то за престол родственники друг другу готовы глотку перегрызть, там плетутся интриги, даются и нарушаются клятвы, а тут — тишина и покой. Ну насчет тишины я, возможно, и погорячился, но тот шум, который здесь есть, он мирный, так сказать — бытовой. Удары молота по наковальне, женские перебранки и вопли Кролины, гоняющей по двору нашего казначея Ромула. Как видно, опять этот маленький жулик палку перегнул.

— Привет, — подошел я к Славу, который, посмеиваясь, смотрел за тем, как Ромул потешно, не сказать мультяшно, перебирает ногами и уворачивается от ударов рассвирепевшей девушки. — За что она его?

— Да вчера нам куш перепал, с пяток комплектов брони, — охотно ответил он. — Вечером совсем уже. Ну разбирать и раздавать не стали, положили в хранилище, до утра. Кро сама хотела все как следует изучить. Приходим — а там вместо добротных бронек и прочей снаряги одна рванина да ржавые железяки. А вот этот прохиндей на голубом глазу утверждает, что все имущество таким изначально и было.

— Можешь не продолжать, — остановил его я. — Дальше и так понятно. Ату его, Кро, ату!

— Господи-и-и-и-ин! — взвыл Ромул, заметив меня. — Я же не виноват! Оно само-о-о-о-о!

— Ага, само, — фыркнул я. — Мне рассказывай. И имей в виду — она пока тебя только бить собирается, но скоро, думаю, возьмется за лук. А стреляет наша Кролина великолепно.

Кро остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу, как бы говоря: "Вот я дура!".

Ромул жалобно взвизгнул и с воплем: "Я знаю, где пропажа может быть!" рванул к замку. Кролина поспешила за ним.

— Вот как бы и всё, — потер руки я. — Слав, ты Гунтера не видел?

— А как же, — с готовностью отозвался воин. — У рыцарей тут что-то вроде пересменки было, ему молодняка нагнали. И еще они, насколько я понял, свое военное присутствие здесь уменьшили. От трех десятков один остался.

О как. Новости. А я и не в курсе. Хотя — логично. Война же закончилась?

Надо бы к фон Ахенвальду в Леебе наведаться, спасибо сказать и заверить его в том, что я всегда готов отдать долг за оказанную помощь.

— Он на заднем дворе, — сообщил мне Назир, появление которого я, как всегда, даже не заметил. — У них там занятия по воинскому делу.

— Ага, — повернулся к нему я. — А Флоси где?

— На кухне, — невозмутимо ответил ассасин. — Где же еще? Он там фактически живет, и только ночует вон под той телегой. Ее до сих пор и не убрали исключительно потому, что она его дом. Король лично запретил и велел на нее соломы побольше навалить. Если же тебя интересует, где брат Мих — так он у себя.

Еще вчера был молчаливой тенью, а теперь гляди-ка, даже анализирует.

— Не сочти за труд, позови ко мне Флоси и брата Миха, — попросил я его. — А к Гунтеру я схожу сам.

Назир немного насмешливо посмотрел на меня, тут же остановил какого-то мальчишку, пробегавшего мимо нас, шепнул ему что-то на ухо и показал золотую монетку, невесть откуда появившуюся у него в руке.

А, понятно. Не царское это дело, на посылках быть. Ну-ну.

— Тогда веди, — развел руками я, как бы давая понять, что восхищен его предприимчивостью. — Где там наш рыцарь мечом машет? Слав, ты с нами?

— Нет, — тактично отказался боец. — Это твои дела, я же понимаю. Пойду лучше посмотрю, как Кролина из Ромула будет душу вытряхивать.

— Не забудь, завтра общий сбор, — напомнил я ему.

Общий сбор. Вот еще одна головная боль. По сути, мне людям предложить-то особо и нечего. Для серьезных рейдов мы малы, а в простенькие инстансы желающие и так сходить могут.

Сапожник без сапог, блин. Знаком с кучей одиозных личностей, а толку от этого чуть. Разве что Костика попросить, чтобы он нам какую-нибудь групповую цепочку квестов подбросил, что ли? Тут-то никаких нарушений нет. Ну да, использование служебного положения в личных целях, не без того. Но не корысти же ради?

Я было двинулся вслед за Назиром, но тут меня остановил оклик, раздавшийся откуда-то сверху.

— Хейген, стой!

Я повертел головой, пытаясь сообразить, кто и откуда орал.

Это оказалась Эбигайл, она махала рукой из окна. Ей-то что от меня нужно? Точнее — только ее мне и не хватало.

— Может, потом? — спросил я у нее громко. — Времени совсем нет.

— Сейчас, — пригрозила мне пальцем она и исчезла из оконного проема.

Характер у моей виртуальной сестрицы был не сахар, это я давно уяснил, потому решил все-таки ее дождаться.

Впрочем, как оказалось, оно было и к лучшему. Прежде, чем из замковых ворот появилась уже порядком округлившаяся фигура будущей королевы Пограничья, оттуда один за другим вышли мои старые друзья, сопровождаемые посыльным Назира.

— Ярл! — приветственно заорал Флоси, и изобразил что-то вроде танца радости, отчего из его нечесаной бороды полетели во все стороны лохмы кислой капусты. Как видно, перед тем, как отправиться на встречу со мной, он поедал ее, засунув голову в бочку. — Я уж думал, что ты про меня забыл!

— Ну должен же ты был отдохнуть от волнений последних месяцев, — резонно заметил я. — Имеешь право.

— Меня гнетут подозрения, — сообщил мне брат Мих, поправляя что-то под своим черным балахоном. — Мы опять отправляемся искать приключения на свои задницы?

— Это будет красивый портовый город, — не опровергая его слов, я попробовал найти положительные аргументы. — Море, солнце и скудно одетые женщины.

— Вино, — причмокивая, присоединился к нашей беседе Флоси. — Если южный город, то точно там будет хорошее и недорогое вино, не то что местная кислятина. Я очень люблю быть пьяным от южного вина.

— Кому что, — брат Мих вздохнул. — Впрочем, если город, то куда ни шло. Всяко лучше, чем могильник или какие-нибудь развалины на болоте.

В этот момент к нам приблизилась Эбигайл, повела носиком и приказала Флоси:

— Уйди.

— Чего это? — насупился тот.

— Пахнешь, — коротко объяснила сестрица. — Меня и так постоянно тошнит, а тут еще ты.

— Пошли, пошли, — толкнул обиженно икнувшего Флоси в спину брат Мих. — С бабой, когда она на сносях, лучше не спорить.

Эбигайл явно не понравилось слово "бабой", но она промолчала.

— Увы, но ты моя единственная близкая родня, — дождавшись, пока парочка моих друзей удалилась, сообщила мне она. — Не осталось больше никого.

Я молча развел руками, одновременно понимая ее досаду и признавая правоту слов.

— На следующей неделе у нас с Лоссарнахом свадьба, — продолжила Эбигайл. — Я хотела дождаться осени, чтобы все было как полагается, но не получается, сам видишь. Он король, и не дело его первенцу рождаться бастардом.

Это да, живот уже обозначился, недвусмысленно говоря о том, что мой друг Лоссарнах станет папой как раз где-то ко времени, когда деревья начнут сбрасывать лист.

— И? — уточнил я.

Эби девушка непредсказуемая. С одинаковым успехом она может потребовать ввести ее под руку в церемониальную залу или же вовсе не присутствовать на свадьбе. А для верности кинжал мне прямо сейчас в живот воткнет. Что? Она может.

— Постарайся не умереть до этого дня! — эмоционально, как видно поражаясь моей тупости, произнесла она. — Когда ты в одиночку где-то пропадаешь неделями, я спокойна. Но как только к тебе присоединяются твои приятели, значит, все, опять ты влез в какую-то переделку. Или вот-вот влезешь. Я тебя умоляю — потерпи еще немного. Ну нельзя выходить замуж тогда, когда в зале нет ни одного твоего близкого родственника.

— Да нормально все будет, — даже как-то растрогался я. — И еще — однако, мой друг свинтус. Даже не обмолвился, что мероприятие так скоро.

— Считай, что ты этого и не знаешь, — требовательно произнесла Эбигайл, повертев головой. — Он сам хочет тебе про это сказать.

Судя по всему, Назира она в расчет не брала.

— Лады, — кивнул я. — Надо же, вот ты и замуж уже выходишь. А вроде вчера еще…

— Заканчивай эти сопли — оборвала меня Эби — Что ты за мной в приданое дашь?

— Ничего не дам, — тут же сменил тон и я. — Наоборот, планирую выкуп за тебя взять. Ты не за пастуха идешь, а за короля, все наше формально и так его. И мне бы хотелось, чтобы за его счет наше приросло, потому как от него не убудет.

— Вот все-таки ты скотина, — подытожила Эбигайл, обвила мою шею руками и поцеловала в щеку. — Но при этом ты истинный Линдс-Лохен. Своего не упустишь и чужого прихватишь. Да не обидится на меня Гэлинг на небесах, но ты Линдс-Лохен даже больше, чем он.

На душе у меня после этого отчего-то стало хорошо и светло. Надо подумать, что молодым подарить, не с пустыми же руками на свадьбу идти?

— Может, надо чего? — растроганно спросил я. — Ну там камушков на платье драгоценных или диадемку какую? Я могу притащить, не проблема.

— Надо, — Эбигайл посерьезнела. — У меня есть одна просьба, как от сестры к брату. Я тебя всеми ушедшими богами заклинаю, сделай так, чтобы твоей дочери не было на нашей свадьбе! Не знаю — запри ее в клетку, скорми медведям, продай в услужение Подземному народцу, в конце концов, договорись с каким-то магом, чтобы тот ее в мышь превратил, но на один день пусть она исчезнет. Все, больше ничего мне не надо, это моя единственная просьба. И мечта тоже.

— В замке Атарин есть темница, чары на которую накладывали девять величайших магов Раттермарка, — глядя в сторону, произнес Назир. — Из нее невозможно убежать даже очень опытному чародею. Там нет окон, там даже нет дверей, ее открывает призрачный ключ.

— Вот! — Эбигайл даже подпрыгнула. — Вот-вот-вот! Никак ее нельзя туда запихнуть на один день? А лучше — на три!

— Успокойся, — попросил я ее. — Ты сказала, я услышал.

— Ты обещал, — Эбигайл глубоко вдохнула воздух. — Я тебе верю. Не подведи меня, брат!

Сдается мне, это и было ее целью, для того она ко мне и подошла. Остальное — способ меня растрогать, перед тем как изложить главное.

— Отец просил меня узнать, что будет хорошим подарком к свадьбе твоей сестры, — произнес Назир после того, как Эбигайл отправилась обратно в замок. — Думаю, я знаю, что ему ответить.

— Вот только Треньку еще поймать надо будет, — с сомнением сказал я. — А это задача не из простых.

— Подманим, — заверил меня ассасин. — Найдем способы. Или собьем.

— Как думаешь, может, твоего названного отца пригласить на свадьбу? — с сомнением спросил у него я. — Вот только удобно ли?

— Не пойдет, — сразу ответил Назир. — Он не покидает замок уже много лет. Но ему было бы приятно, особенно если ты это сделаешь сам.

А почему нет? Надо будет заглянуть и пригласить.

Вот так, за разговорами, мы потихоньку дошли до площадки на заднем дворе замка, где молодые, обнаженные по пояс рыцари махали мечами под команды Гунтера. Неподалеку от них ошивалась стайка прехорошеньких служанок, выполняя свою будничную работу, и явно отвлекая доблестных вояк от того, что им говорил командир.

— Де-е-е-елай раз! — и мечи вздымаются над головами.

— Де-е-е-елай два! — и они опускаются вниз, издавая при этом резкий шипящий звук.

И так снова и снова. Однако, курс молодого бойца.

— Резче, резче! — командовал Гунтер, демонстрируя молодняку то, чего он хотел от них добиться. — Замах! И-и-и-и-и-и — удар. Господа, это меч, это не топор и не лук. Здесь просто не будет!

— Меч, — фыркнул Флоси, погладив рукоять топора. — Оружие для дураков.

— Началось, — вздохнул брат Мих. — Лишь бы поспорить.

— Гунтер, — окликнул я старого друга. — Привет! Я тут кое-куда собрался, вроде как на прогулку. Не желаешь составить компанию?

— Я не знаю, — фон Рихтер осмотрел свое воинство, с надеждой выдохнувшее воздух. — У нас воинские упражнения по распорядку дня. Воин обязан ежедневно совершенствовать свои навыки. Не так ли, мои юные друзья?

— Истинно так, — уныло ответили рыцари. — Таков наш путь.

Взгляды их в это время были устремлены налево, туда, где молоденькие крепкогрудые горничные развесили на ветвях деревьев перины с подушками и лихо орудовали палками, выбивая их. Выглядело это крайне привлекательно, я ребят понимаю.

— С другой стороны, магистр, ваш долг помочь другу, — наконец сказал один из рыцарей, как видно, самый смышленый. — Вы и нас этому учите.

— Это верно, — призадумался Гунтер. — Как говорит Лео фон Ахенвальд — если не мы, то кто?

— Нас вообще в расчет не берут, — обиженно просипел Флоси. — Ярл, ну его ко всем демонам. Пускай тут торчит, если такой правильный.

В другой ситуации я бы согласился с ним, но сейчас отсутствие фон Рихтера немного снижало шансы быстро найти кривого Гарри, а это меня не устраивало.

Хотя и уламывать его у меня времени тоже не было.

— Короче, ты с нами или нет? — жестко спросил я у Гунтера. — Решай прямо сейчас.

— Иду, — коротко отозвался рыцарь. — Только доспех надену и иду.

— И я тебя прошу — не бери с собой Герцога, — по возможности мягко произнес я. — Там, куда мы направляемся, он ни к чему.

По лицу Гунтера было понятно, что он крепко сомневается в моих словах, поскольку представить место, где его верный скакун был бы некстати, с его точки зрения было невозможно, но, тем не менее, он кивнул, подтверждая, что мои слова услышаны.

"Ваша репутация с представителями молодой ветви ордена Плачущей богини увеличилась на 2 единицы"

Прочитав сообщение, я сначала не понял в чем дело, потом увидел благодарно смотрящих на меня юношей и подмигнул им. Ох, чую, подрастет количество народонаселения в этом замке месяцев через девять!

Впрочем, все эти шаловливые мысли вылетели из моей головы, как только я оказался на набережной вольного города Тронье.

Вчера, в ночи, в темноте, я моря не увидел, только услышал, а вот сегодня…

Соленый ветер и безбрежная, до горизонта, синь с тут и там белеющими парусами всколыхнули в душе бурю воспоминаний. Острова, пальмы, великан Просперо с его молотом, черный Мванга и, конечно, Дейзи Ингленд. Ах, простите — капитан Дейзи Ингленд. Вроде и было-то это совсем недавно, а ощущение такое, что полжизни прошло.

— Ярл, — подергал меня за рукав Флоси. — Ты чего?

— Ветер родины, — ударил его по руке Назир. — Попади ты в свои родные края, где давно не был, как себя поведешь?

— Пойду соседа резать, — невозмутимо ответил Флоси. — Мне рассказали, что он после смерти папаши из нашего дома все что мог утащил. Я сразу и поклялся, что как домой вернусь, так его непременно прирежу. И жену его, и старшего сына. А дочку изнасилую. Ну если только братья меня не опередили уже.

— Иногда я поражаюсь, как мы, все такие разные, еще не поубивали друг друга, — задумчиво произнес Гунтер и обратился ко мне: — Это правда твой родной город?

— Да, это Тронье, — меланхолично отозвался я. — Здесь я был рожден. Только не ждите от меня рассказов о нем и визита под родные своды. Сводов этих давно нет, и про город я мало чего знаю. Я просто не говорил вам… Мои родители были людьми знатными, а потому имели много врагов. Однажды враги оказались проворней, мои отец и мать были убиты, а меня спас старик-слуга, он же меня и воспитал, спрятав в одной из пещер Сумакийских гор. Потом он умер, а я отправился в большой мир.

— А теперь вернулся мстить? — кровожадно оскалился Флоси. — Уважаю! Можно забыть про баб, про детей, даже про деньги, но не про месть!

— Что-то в этом роде, — не стал спорить я, поскольку все развивалось так, как я и планировал. — И вы мне в этом поможете.

— Я готов убивать мужчин, но женщин не стану, — заявил Гунтер. — И вам, брат мой, не дам этого делать. Я слишком дорожу нашей дружбой. А женщин пусть вон Флоси с Михом убьют, их вопросы чести не волнуют.

— Можно, — кивнул брат Мих, переглянувшись с Флоси.

Назир за всю эту беседу не вставил в нее ни слова, как видно, имея свое личное мнение.

— Пока убивать никого не надо, — остановил я своих друзей, шустро распределяющих роли. — Сначала надо кое-кого найти, и тут мне без вас не обойтись.

— Да кого же мы тут найдем? — удивился брат Мих. — Даже я не возьмусь вот так, сразу. Чужой город-то совсем.

— Флоси, — я повернулся к туалетному. — Вот пара золотых, держи. Твоя задача обойти максимальное количество местных кабаков, завести знакомства с завсегдатаями, желательно возрастом постарше, и узнать, не известен ли им купец по имени Кривой Гарри. Впрочем, имя у него может быть и другое, но отсутствие одного глаза у этого купца непременная примета. Имя этот поганец, ради правды, мог и сменить.

Монеты исчезли в ладони северянина, его борода лихо встопорщилась.

— Мих, теперь твоя задача, — я положил руку на плечо чернеца. — Следишь за нашим общим другом, все внимательно слушаешь, при необходимости задаешь наводящие вопросы. Самое главное — не даешь Флоси надраться или полезть в потасовку, и, если результата нет, то тащишь его в следующий кабак. Всякие его: "Это лучший эль" или "Я еще не все попробовал" как аргумент не воспринимаешь.

— Ясно, — кивнул бухгалтер. — Сделаю.

— Гунтер, скажи мне, здесь ведь есть ваша миссия? — обратился я к рыцарю.

— Думаю, да, — подтвердил тот. — Мы несем нашу веру во все города Раттермарка. Но специально я не интересовался.

— Ну вот, пока наши друзья будут обходить питейные заведения, мы с тобой поищем твоих соратников, — потер ладоши я. — И вроде как все при деле.

— Полдня надо, — подбросил на ладони монеты Флоси. — Быстрее я с двумя золотыми не управлюсь.

— Три часа, — пресек его поползновения я. — Мих, проконтролируй.

Дал бы я тебе полдня, да мне к трем в Эйгене быть надо.

— А где встречаемся? — уточнил чернец.

— Где? — задумался я. — Можно и здесь.

— А можно вон у памятника, — сказал Гунтер. — Вон у того. Думаю, его отовсюду тут видно.

Я проследил за его рукой и увидел высоченную статую, изображавшую мужчину, стоящего в свободной позе и, казалось, наблюдавшего за всеми жителями этого залитого солнцем города.

Располагалась статуя на холме, к которому вела длиннющая лестница. А то место, где сейчас стояли мы, было чем-то вроде окраины. Ну или пляжа.

— Почему нет? Ориентир, — одобрил я. — И потом — туда-сюда по лестницам бегать не лучшая идея.

Собственно, у памятника мы и расстались. Флоси, ведомый каким-то своим чутьем, шустро направился к приземистым зданиям, находившимся слева от изваяния, мы же с Гунтером и Назиром пошли прямо, туда, где, судя по всему, располагался центр этого города.

Скажу честно — даже меня, уже повидавшего все столицы континента, этот город просто оглушил. Как же здесь было шумно. Здесь неумолчно гомонили все — толстые торговки, мальчишки, сновавшие по улицам, старики, сидящие на лавочках у домов.

— И шо, и шо вы говорите, что эта риба снулая? Это ваша жена снулая, как и без вас, так и под вами. А эта риба живее всех живых!

— И если вы думаете, что я еще к вам приду, так вы ошибаетесь! И что с того, что я должен вам денег? Потому и не приду!

— Экзотичный фрухт лямон с дальних земель! Сожрал, и ходи хоть куда, хоть даже на похороны, такой у вашего лица будет вид!

— Скажу вам так, наш губернатор — молодец, он умеет мыслить масштабно. И его помощник тоже.

— А особенно казначей — это голова, так голова.

— Так оно и понятно — его голова уже неделю как торчит на колу на главной площади.

Шум, гам, гвалт, все куда-то спешат, все что-то продают или покупают. Кажется, что весь город — это большой рынок, на котором крутится все население. Вот покупатель, вот он заплатил за товар и тут же перестал быть покупателем, став продавцом. Теперь он продает то, что купил пару минут назад, и имеет с этого свой маленький интерес.

— Куда! — меня кто-то дергает за пояс, и я вижу, что Назир держит за руку юркого паренька, который, несомненно, только что пытался меня обокрасть.

— Не докажете, — нахально заявляет мальчишка, его лицо гуттаперчево искривляется, и он издает жуткий плач. — А-а-а-а-а-а-а! Зачем вы меня вот хватаете! И что вам нужно?

— Мужчина, — около нас останавливается немаленьких размеров дама с крошечной собачкой под мышкой. — Что вы так хватаете подростка, будто он вам родной? Если он вам насолил, так оставьте его в покое, пусть ему зададут перцу его родители. Если они у него, конечно, есть.

Толпа вокруг нас собралась моментально, все что-то говорили, каждый высказывал свою точку зрения, кто-то требовал предать нас суду и анафеме, неважно в каком порядке, кто-то сетовал на произвол властей, какой-то человек с кавказским профилем гортанно требовал поставить во главе города именно его, поскольку он точно знает, куда следует всем идти.

Самое забавное, что уже и мальчишку Назир отпустил, и мы уже оттуда ушли, а люди все спорили и высказывались.

— Безумие какое-то, — ошарашенно произнес Гунтер. — Думаю, что если тут и была наша миссия, то ее давно закрыли. Нормальный человек тут не выживет.

— А мне нравится, — широко улыбнулся я и снова ощутил, как дернулся пояс.

Это был все тот же мальчишка, он виновато хлопнул глазами, с неприязнью посмотрел на Назира и произнес:

— Два раза попасться — это уже позор какой-то.

Его лицо опять скривилось, но на этот раз я его опередил:

— Погоди, не вой. Есть дело.

— Работаю из половины, — тут же заявил шельмец.

— Чего? — опешил я.

— Ну пусть будет треть, — поправился он. — Но не меньше. Ежели меньше, так люди не поймут. Авторитет — штука такая, сработал раз за так, и все, тебя уже не уважают. А шо, есть хорошая наводка?

— Какая наводка? — совсем запутался я.

— Так вы ж не местные, — мальчишка прищурил левый глаз. — Значит, "гастролеры". У меня глаз наметанный. Я вам так скажу — работать надо нынче ночью, потому как у нас залетных не любят. Сделаем дело — и уйдем морем, пока вас не подрезали.

— Да не "гастролеры" мы, — сплюнул я. — Мы гости города, туристы. Ищем наших друзей. Скажи, ты вот такой знак видел?

Я ткнул пальцем в центр доспеха Гунтера, где красовался герб ордена Плачушей богини.

— А если да, то какой мой интерес будет? — тон прохиндея мигом поменялся, теперь в нем сквозило пренебрежение, мол — куда вы без меня?

— Сохранность пальцев, — опередил меня с ответом Назир, и в тот же миг мальчишка вскрикнул от боли. — Пока их у тебя пять, через минуту будет четыре. А если заорешь, так ни одного не останется.

— Зачем ты так? — пожалел шельмеца сердобольный Гунтер. — Он же ребенок.

— Жеребенок, — фыркнул я. — Где ты видел этот знак, дефективный?

— Оскорблять не надо, — кривясь от боли, самолюбиво потребовал мальчишка. — Тем более незнакомыми словами. Я тоже сейчас могу разного вам наговорить, но не стану, потому как воспитание не позволит.

И тут он выкинул совсем уж неожиданный трюк — попробовал ударить Назира ногой в живот. Пусть и неудачно, но тем не менее.

Однако, нравы здесь.

Как я успел удержать ассасина от сворачивания строптивому местному жителю шеи, сам не понимаю. Причем в процессе этого мальчишка, лихо извернувшись, еще и сбежать умудрился. От Назира! Однако.

— Прозвучит не очень вежливо, но на твоем месте, Хейген, я бы радовался тому, что ты рос не здесь, — заметил Гунтер, глядя вслед улепетывающему воришке. — Неизвестно, что бы из тебя получилось.

Это да. Если честно, чем дальше, тем больше Тронье мне напоминало театр абсурда, несмотря на то, что местные жители здесь были буквально образцом добросердечия и доброжелательности. Качества эти прекрасны, но когда они присутствуют в избыточном количестве, то результат может воспоследовать совсем не тот, какого ожидаешь. Не зная ответа на поставленный вопрос, жители Тронье пытались нас утешить другой, на их взгляд полезнейшей информацией. Проще говоря, в последующие два с половиной часа мы безуспешно пытались выяснить у местных жителей, не видел ли кто эмблему ордена, и в процессе чего только мы не узнали! Нам поведали, где выгоднее всего покупать овощи, массу подробностей об интимной жизни горожан, о том, где есть хорошие невесты с богатым приданым, о том, где выгоднее всего купить небольшой корабль, о ценах на зерно, о том, что вчера в порт пришел бриг с грузом амонтильядо и о многом другом. При всем этом мы совершенно ничего не узнали из того, что нам было нужно.

— Таки говорю — если вам надо сделать эту эмблему в золоте, то мой двоюродный брат изготовит ее в лучшем виде, — назойливо нудил последний из опрошенных нами граждан. — Да-да-да. У него золотые руки и такое художественное дарование, что страшно не только сказать, но и подумать. Таких мастеров, как он, уже почти нет, а скоро совсем не станет. И возьмет он с вас за это совсем смешные деньги.

— Нам не надо в золоте, — утомленно ответил Гунтер. — Мы же про другое спрашивали.

— Ну не в серебре же! — всплеснул руками горожанин, с недоумением глядя на нас. — Такие вещи делают только в золоте. Какие-то двести монет — и вы владельцы раритета, которым не постеснялся бы владеть даже сам Хейген!

— Кто? — встрепенулся я. — Кто не постеснялся бы владеть?

— Вы не знаете за Хейгена? — возмутился горожанин. — Мне стыдно за вас, честное слово. Что в нашем городе могут делать люди, которые не знают, кто такой Хейген из Тронье, пусть даже они и приезжие? Это великий человек, который прославил наш город там, за Сумакийскими горами, в беззаконных королевствах Запада. Теперь даже эти дикие люди знают, что выходцы из Тронье — они такие личности, которые всем остальным не чета, вот что я вам скажу.

— Ух ты, — только и вымолвил я.

— Да-да-да, — горожанин подбоченился. — Это великий человек, и уберите с ваших губ эту улыбку. Что он творил с королевами и принцессами, я бы вам рассказал, но мама с детства запрещала мне говорить с посторонними на такие интимные темы. А с престолами он вообще играл так, что даже смешно рассказывать. Он делал с ними то, что мальчишки делают с круглым мячом. То есть пинал ногами, и не думал, куда этот мяч попадет.

— В самом деле? — Гунтер еле сдерживал смех.

— А как вы хотели? — горожанин торжествующе хмыкнул. — Он же из нашей семьи. Мне он четырехюродный брат, а моей маме, чтобы ей еще сто двадцать лет жить, троюродный племянник. И что в свете этого какие-то триста монет? Вам сделает ювелирное украшение родственник самого Хейгена, такую бранзулетку потом можно передавать от отца к сыну как семейную реликвию.

Правда, что ли, сделать? Ей богу, забавно же. Пока цена до четырехсот монет не поднялась.

Интересно, чьи это шуточки, Костика или Валяева? Но вообще-то за такое убить мало.

И еще — надо сказать, чтобы по имени меня никто не называл. На самом деле, подобное может стать серьезной проблемой. Доказать, что я Хейген, может, и удастся, но сначала меня забьют дрекольем, как самозванца.

— Мы подумаем, — пообещал я горожанину. — Парни, пошли потихоньку к памятнику, время на исходе.

Местного явно не успокоили мои слова, он тащился за нами еще минут десять, рассказывая, какую ошибку мы совершаем и что нам надо вот прямо сейчас идти с ним к его брату.

Отстал он только тогда, когда я дал ему задаток в десять монет и пообещал, что вечером непременно загляну в мастерскую.

Оказавшись у памятника, я признал, что то, что казалось мне достаточно несложной задачей, на самом деле может оказаться почти непреодолимым препятствием. Мы здание здесь отыскать не смогли, что уж говорить о человеке.

— Вся надежда на Флоси, — сказал Гунтер, который, похоже, размышлял на схожую тему. — Это его стихия.

— Люди добрые, денежку дайте, — просипел кто-то и ухватил меня за ногу. — Выпить охота.

Это был нищий, один из многих, сидящих вокруг памятника. Здесь, похоже, было их основное место работы.

— Держи, — кинул я серебряную монетку. — Кому-то из нас должно же сегодня повезти, почему не тебе?

— Повезло — это если золотой, — проворчал нищий и мотнул гривой седых волос, почти полностью скрывающих его лицо. — А серебрушка — это так, вчерашнее похмелье сбить.

Флоси все-таки умудрился надраться, несмотря на то, что времени у него было в обрез. Брат Мих притащил его на себе, все, что северянин смог сделать сам, это забавно расставить руки в стороны и издать губами достаточно непристойный звук. Вся эта пантомима явно означала то, что ничего у них не получилось.

— Он старался, — в оправдание Флоси сказал чернец. — В первых пяти кабаках — точно. Расспрашивал, угощал и даже в драку не лез.

— Да, — подтвердил северянин, которого положили на землю, прислонив к постаменту памятника.

— Скажу так — купцов здесь немало, но кривых среди них никто не вспомнил, — продолжил брат Мих. — Ни одного. Тут вообще телесный изъян у купца считается чем-то вроде неприличной болезни. Вроде ничего страшного, но доверия такому не будет, чистая публика к нему не пойдет. Таким только с бандитами работать и краденое скупать. Ну и контрабандой приторговывать.

— Вот, — икнув, подтвердил Флоси, даже не открывая глаз.

— Но и среди таких тоже нет одноглазых, — закончил чернец. — Точнее — никто ничего не вспомнил. Или не сказал. Тут народ вроде бы и радушный, но себе на уме, с посторонними откровенничать не будут.

— Да, мы такие, — подтвердил нищий, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору. — Мы-то тут давно живем, а вы кто такие?

— Гости города, — ответил я с досадой.

— А кто вас звал в гости? — с неожиданной злостью спросил нищий, вытащил откуда-то пару костылей, ловко встал, опершись на них, и куда-то поковылял.

— Никто, — ответил ему спящий Флоси и почмокал губами.

— Э, Колченогий, ты куда? — груда тряпья, лежавшая неподалеку от того места, где мы стояли, оказалась свернувшимся в клубочек человеком. — А я?

— Ты себе сам деньги зарабатывай, — посоветовал ему Колченогий. — У меня на выпивку уже есть, а на двоих тут не хватит.

Услышав такой ответ, оставшийся близ нас нищий, несколько раз сказал: "Как же" и "Что же", а после заплакал. Если честно — это одновременно страшное и неловкое для постороннего человека зрелище, смотреть, как плачет взрослый мужчина. Есть в этом нечто противоестественное. Плачущая женщина — это не есть норма, но женские слезы, они, если можно так сказать, естественны. А иногда они бывают даже частью образа или последним аргументом в споре.

Плачущий же мужчина — это нечто противоречащее сложившимся стереотипам, это ломает шаблон.

— Опять голодный, — причитал нищий. — Опять трезвый. Мне страшно быть трезвым.

— Держите, — не выдержал Гунтер, подошел к бедолаге и протянул ему золотой. — Вот.

— Спасибо, добрый господин, — грязная до невозможности рука цапнула монету. — Спасибо! Вы не думайте, я не всегда побирушкой был. Просто мне страшно вечером думать о том, что завтра будет новый день. Лучше напиться.

Гунтер слушал его слова, кивая, а после наклонился к побирушке.

— А кем вы раньше были? — спросил он у него.

— Я был уважаемым человеком, — гордо заявил тот. — Да, уважаемым. У меня был дом, и дело, и сыновья.

Гунтер посмотрел на меня и, чуть скривившись, откинул сальные пряди волос с лица нищего.

Один глаз у собирателя милостыни был мутный и загноившийся, а второго и вовсе не было. На его месте красовался заросший рубец.

— Как тебя зовут, приятель? — немедленно спросил у него брат Мих.

— Томми, — скривил рот нищий. — Просто Томми.

— Здесь десять золотых, — я достал из сумки пригоршню монет. — Как тебя зовут на самом деле? Клянусь небом, я тебе не желаю никакого зла. Да и ради правды — может ли быть что-то хуже твоей теперешней участи?

Понятное дело, вряд ли здесь на весь город только один кривой. Но это игра, и прокачанная удача здесь много чего определяет. Не скажу, что я самый везучий сукин сын, но не без того.

— Гарри, так назвал меня отец, когда я родился, — сказал наконец нищий и протянул ко мне руку. — Гарри. Давай деньги.

Вами выполнено задание "Город у моря".

Награды за выполнение задания:

3000 опыта;

1000 золотых.

Нашел. Вот так, дуриком, нашел. А что дальше? Где продолжение квеста?

— А я слышал, ты купцом стал, — сказал я нищему, высыпая в его заскорузлую ладонь деньги. — Не похоже что-то.

— Был, — единственный глаз Кривого Гарри алчно сверкнул, он тискал в руках монеты, поочередно пробую каждую на зуб, кстати — единственный во рту. — С серебра ел золотой вилкой, в шелке ходил. Все было, да ничего не осталось.

— Как же так получилось? — я присел на корточки рядом с ним. — А?

Черт, как же он воняет. И еще кто-то имеет наглость наезжать на Флоси. Этого бы понюхали, поняли бы, что почем.

А задание не дают, значит, надо этого красавца дальше крутить, по максимуму.

— У тебя дети есть? — ощерив беззубый рот, спросил меня Гарри.

— Да вроде нет, — почесал затылок я. — Официальных. А так, может, и бегают где.

— И не заводи, — бывший купец начал рассовывать монеты по своим обноскам, каждую в отдельное место. — Никакой от них пользы, вред один. Вот у меня трое сыновей было — и что?

— Что? — вкрадчиво спросил я.

— Вот что, — ткнул себя в грудь Гарри. — Вот что, вот! Я нищий, побирушка! И все из-за них, этих паршивцев. Они все разрушили, всю мою жизнь, все мои мечты. Они украли у меня мою удачу.

— Удача — понятие широкое, — я сейчас точно понимал, что ощущает охотник, когда видит след зверя. — Ее невозможно украсть.

— Если только это не счастливый предмет, — из глаз Гарри снова потекли слезы. — Зачем я тогда показал им этот свиток, зачем?

Свиток. Вот оно, заветное слово. Рубль за сто, это то, что мне нужно.

— Счастливый свиток? — я усмехнулся. — Я много таких сказок слышал. Удачу приносит ум, ловкость и иногда сила, а не какие-то там свитки.

— Если только это не наследие древних времен, — возразил мне бывший купец, утирая слезы драным рукавом. — Тогда мир был иным, и маги были ни чета нынешним. С того момента, как мне достался этот свиток, я получал все, чего желал. Достаточно было просто им владеть, чтобы удача всегда была со мной. Зачем, зачем я сказал про него этим бездельникам!

— Они его что, выкрали? — уточнил я.

— Да! — с ненавистью выдохнул Гарри. — Как только у них рука поднялась?

Как, как… Яблочко от яблони.

— А самое главное — эти глупцы разорвали его на части, — продолжил он. — Они думали, что маленькая удача каждому — это лучше, чем большая кому-то одному. Идиоты!

— Поясни, — потребовал я.

— Нельзя разрушать такие предметы, — пробормотал купец. — Это призывает не удачу, а беду, только мои три кретина этого не осознавали. И что теперь? Я нищий, а эти идиоты… Говорить о них не хочу!

Вам предложено принять задание "Большие детки — большие бедки"

Данное задание является вторым в цепочке квестов "Путь к пятой печати"

Условие — узнать о судьбах сыновей Кривого Гарри.

Награды за выполнение задания:

1500 опыта;

Получение следующего квеста цепочки.

Принять?

Глава тринадцатая
о нюансах родственных отношений

Что значит — "не хочу"? Надо!

— Эх, уважаемый, — я подпустил в голос сочувствия. — Вот ведь как бывает. Мой-то папаша, он для меня ничего не делал, я и рос, как цветок в пыли. А вашим отпрыскам, им же все на блюдечке поднесли?

— Всё, всё! — заелозил по камням мостовой Гарри. — Любую прихоть их ведь исполнял! Любую!

Ну тут ты, положим, врешь, знаю я эти сказки, навидался таких, как ты, когда со Свиридовой во времена своей юности серию репортажей о неблагополучных семьях делал. Это ты сам потом придумал и сам же в это поверил. Но вслух я скажу совсем другое.

— Почтеннейший, позвольте мне, сироте, почувствовать себя на миг вашим сыном, — дрожащим голосом сказал я и подхватил нищего под локоть. — Хоть кому-то отдам сыновий долг.

— А? — непонимающе уставился на меня один глаз побирушки.

— Накормить вас хочу, — объяснил я ему. — Обед из трех блюд с вином.

— Так пошли, — оживился Гарри, как видно, решив, что все-таки улыбнулась сегодня удача, и боги где-то отыскали идиота, который сначала за полную ерунду отсыпал деньжат, а теперь еще и готов его накормить за свой счет. — Вино — это хорошо!

Ох, сколько в Гарри влезло всего! Иной верблюд столько не съест и не выпьет. Даже Флоси маленько протрезвел, глядя на то, как в бездонной пасти нищего исчезают пирожки с ливером, куски окорока, сосиски и целиком зажаренные рыбины, по-моему, даже с костями. Причем все это заливалось литрами дешевого местного красного вина.

Самое досадное, что говорить с этим прожорой было совершенно невозможно. Он все время что-то жевал, и процесс этот был непростой, учитывая почти полное отсутствие зубов. Следовательно, все то, что вылетало из его рта, за слова принять можно было только условно.

Все бы ничего, но меня начинало поджимать время. День давно качнулся за середину, и до исторической встречи мамы-королевы и сына-принца времени оставалось всего ничего.

— Уфффф, — наконец устало откинулся на спинку стула Гарри и погладил свой вздувшийся живот. — Я и забыл уже, как это — быть сытым.

— Это хорошо, — от сердца поделился с ним Флоси. — Лучше, чем быть сытым, только быть пьяным.

— Да, только опустившись на дно, начинаешь ценить простые человеческие радости, — как видно, от сытости бывшего купца потянуло пофилософствовать. — Раньше, бывало, всякие там разносолы ел. Устриц ел, меренгов, щупальца осминожьи. Дорогие все блюда-то, на цену смотришь и думаешь — неспроста же они таких денег стоят? Значит, есть в них что-то? А теперь понимаю — ерунда это все. Торговцы этими изысками все и придумали, чтобы свой товар подороже продать. Сами слухи распустили, а дураки, вроде меня, в них поверили. На деле все просто. Вот еда. Пусть она незамысловатая, но зато сытная и вкусная. А от той одна изжога была.

— И снова не понимаю — что же сыновья? — подталкивал я Гарри в нужном направлении. — Что они, отцу тарелку супу налить не могут?

— Да эти бездельники к своему-то рту ложку не всякий раз поднести могли, — ощерился, показав розовые десны, мой собеседник. — Я же говорю — идиоты. Нет, старший, Стивен, еще хоть сколько-то соображал, а средний и младший — куда там. Особенно младший.

— И что с ними, где они теперь? — перешел я к главному вопросу. — Неужто не знаете?

— Надеюсь, что они сдохли, — очень по-отечески сообщил мне Гарри и осклабился. — Но точно в этом не уверен. Я же их в запале из дома выгнал, когда все выяснилось, а потом оказалось, что они обрывки манускрипта с собой утащить умудрились. Пытался я потом их отыскать, чтобы вернуть свою удачу, но не успел. Закрутилось все — пожар, воры, кредиторы. Не успел.

— А сыновья-то? — подгонял я нищего, видя, что тот соловеет на глазах.

— Сыновья? — Гарри зевнул — Старший вроде к контрабандистам прибился, тем, что в Лагуне Теней промышляют, к работорговцам. Грязное дело, скажу я тебе, и опасное. Этих молодцев на площади Веселой Пляски ча-а-асто вешают. Я всегда туда в дни казней хожу, все надеюсь увидеть, как моему сыночку шею веревкой сломают. Но пока не довелось, не видал его на эшафоте. Жаль.

— А двое остальных?

— Среднего, Николаса, вроде около борделя милашки Жужу видели, — Гарри снова порадовал меня своей жуткой улыбкой. — Он около него с дубинкой отирался. Небось, охранником туда устроился. Вообще-то с него станется. Все, как он любит — и людей на почти законных основаниях бить можно, и девки под рукой. Силой-то его боги не обидели, и обычной, и мужской. Вот с умом — там да, беда. Я туда несколько раз ходил, но его так и не увидел. А внутрь меня не пустили.

— Хорошее место для работы, — со знанием дела вставил свое слово Флоси. — Ну если на кусок хлеба себе зарабатывать. Опять же — шлюхи народ добрый, понимающий, не то что благородные фифы, которых за ляжку даже не ухвати.

— Фу, — поморщился Гунтер.

Ему, похоже, вообще не нравилось все происходящее и особенно Кривой Гарри. Он смотрел на него так, как хозяйка-чистюля смотрит на таракана.

— Третий же… — нищий еще раз зевнул, прикрыл глаза и засвистел носом.

— Что третий? — уже без всяких церемоний растолкал я его.

— А? Что? — всполошился Гарри. — Уходить?

— Рассказывать, — потребовал я. — Что третий сын, он где?

— Он в наемники подался, — испуганно пробормотал побирушка. — Нанялся к графу Овийскому, когда тот несколько лет назад решил отнять наделы у своего соседа. С тех пор ни про Чарли, ни про графа никто ничего не слышал. Видно, не задался у них поход. Оно и понятно, в соседях у Овийского сам барон Лифли ходит, знатный вояка. Пустая была затея.

Вами выполнено задание "Большие детки — большие бедки"

Награды за выполнение задания:

1500 опыта.

Все. Сделано. Хотя радость относительная — мы этого-то красавца столько времени искали, сколько же мне понадобится для того, чтобы троих его сыновей найти?

Вам предложено принять задание "Контрабандист"

Данное задание является третьим в цепочке квестов "Путь к пятой печати"

Условие — найти старшего сына Кривого Гарри и забрать у него обрывок манускрипта.

Награды за выполнение задания:

4500 опыта;

2000 золота;

Получение следующего квеста цепочки.

Принять?

Ну вот, что и требовалось доказать.

Так, с Гарри еще не все.

— Манускрипт, — снова потеребил я нищего, который, позевав, опять надумал вздремнуть. — Что в нем было?

— Слова, — неохотно выплывая из сытой сонной оторопи, ответил Гарри. — На неведомом языке. Я разным умникам его показывал, никто прочесть не смог, что там написано. Старый язык, как они сказали, умерший. Но свиток этот точно был счастливый. А в каком он был футляре — старое червонное золото с бриллиантами! За такие деньги я его продал! Его — да, а свиток — нет. А эти мерзавцы его на куски. Твари. Ненавижу. Хррррр…

Старый язык и такое же золото. И все это из древнего клада. Точно карта, указывающая путь к тому месту, где находится печать. В принципе, ближайшее будущее предельно ясно, все, что надо сделать — найти трех сыновей этого красавца. И, по сути, дело в шляпе.

Условно, разумеется. Черт его знает, что меня ждет там, в финальной точке. Все, что в Файролле связано со словом "старое", как правило, создает в результате проблемы. Старые маги, старые вещи, старые проклятья.

— Н-да, — я побарабанил пальцами по столу. — Похоже, мы здесь задержимся. Флоси, ты как, в себя пришел более-менее?

— Угум, — ответил мне мой верный друг. — Почти.

— Значит, так, — я выложил на стол еще десять золотых. — Вот деньги. Я даю их Миху, он теперь казначей. Обойдите все портовые притоны, но, будьте любезны, выведите меня на контрабандистов, что квартируют в Лагуне Теней. Врите, говорите, что вам нужен живой товар, что вам нужны люди для темного дельца — не мне вас учить. В конце концов, Флоси, у тебя с этими парнями одинаковые профессии. Ты в прошлом морским разбоем промышлял, они живым товаром торгуют, разница невелика.

— Велика, — почти трезво заметил Флоси. — Мы — воины. Мы добываем добро мечами и своей кровью. А это паскудники, что девиц у родителей крадут или сирот в грязные дела впутывают.

— Не морочь мне голову, — отмахнулся я. — Сказано — делай. Мих, про второго брата тоже не забудь, пока наш друг будет искать подходы к контрабандистам, попробуй узнать, что за личность милашка Жужу и где находится ее веселый дом. Ну и про третьего, который наемник, расспроси. Не про него самого, а про того удальца, что его нанял. Может, кто слышал, где его войско голову сложило. Долина, урочье, холм, лес. Такие вещи обычно незаметно не проходят.

— Сделаю, — пообещал счетовод. — Не сомневайся.

— А мне что делать? — растерянно спросил Гунтер.

— А ты гоняй молодняк, — весело посоветовал я ему. — И выясни-ка, есть ли все же тут ваша миссия. Мало ли, как дела пойдут, может нам поддержка понадобится. Или подстраховка. Контрабандисты ребята резкие и крови не боятся.

— Стыдись, друг мой, — произнес фон Рихтер. — Нам ли бояться каких-то отщепенцев?

— Нет в этом ничего зазорного, — и не подумал смущаться я. — Они у себя дома, и за ними бог весть сколько клинков. Мы же на чужой земле впятером. И не говорите мне о том, что это мой город. Я здесь родился, это да, но более меня с Тронье ничего не связывает.

Брат Мих как-то странно глянул на меня из-под своего капюшона, вроде как с уважением. С чего бы?

Я встал из-за стола, следом за мной поднялись и остальные.

— А с этим что делать? — спросил у меня Гунтер, показывая на спящего богатырским сном Кривого Гарри.

— Да ничего, — я бросил на стол пару монет. — Он нам больше не нужен. А если и понадобится, то мы знаем, где его искать.

Расстались мы у памятника, договорившись встретиться на этом же месте, но уже завтра, в полдень.

Вот интересно — появляются ли задания у НПС? По сути, я этой парочке полноценный квест выдал. Забавно выходит.

А вообще — я молодец, что изначально сделал ставку на неигровых персонажей. С игроками все было бы сложнее. Они подвязаны ко времени, они куда капризней, и каждый ищет свою выгоду. Эти же делают все, что нужно мне. Хотя, разумеется, каждый из них не без закидонов, что да, то да. Но эти закидоны можно предугадать как-то. А вот ПМС у игрока-девушки, когда у нее крышу капитально сносит, фиг предугадаешь.

— А кому этот памятник? — спросил у меня вдруг Гунтер, когда я уже достал из сумки свиток перемещения.

— Не знаю, — я поднял голову и посмотрел на суровое лицо мужчины, стоящего над городом. — Наверное, герой какой-то местный. Или отец-основатель города. А может, и вовсе бог, из старых, ушедших.

— А может, это ты, ярл? — предположил Флоси. — Ну а чего? Сам слышал, как тебя тут уважают.

— Да нет, — я пригляделся повнимательней. — Такого быть не может.

— Как по мне, есть у вас сходство, — поддержал Флоси брат Мих. — Нос, лоб. Похож-похож. А что одежда не похожа — так памятник же. Они людей всегда в каком-то тряпье изображают.

— Да идите вы, — растерялся я и окликнул прохожего, степенно шествующего мимо нас. — Уважаемый, не ответите нам на один вопрос? Просто мы приезжие, осматриваем ваш прекрасный город, и кое-что нам непонятно.

— Отчего нет? — отозвался прохожий. — Мы тут любим гостей. Более того — я, как коренной житель Тронье, сразу же готов сделать вам дружеский подарок. Я подарю вам свою тещу. Это чудная, покладистая, тонкая, пусть только и душевно, женщина. Возьмите ее себе — и вам будет счастье. А как она знает город и окрестности! Боги мои, каждый закоулок ей как родной. Куда ее только не заводил — всегда возвращается домой. Ну так как?

— Кому этот памятник? — дождавшись конца речи, спросил у него я.

— Никто не знает, — пожал плечами горожанин. — Он был тут до нас, возможно, он был тут всегда. Обычно строят город, а потом уже ставят памятники. А у нас все наоборот — город вокруг памятника возник. Предположений было много, но что из них верно, что нет — поди знай. Я так думаю, что это один из тех, кого называли Демиургами. Так вы проигнорировали мое предложение насчет подарка. Это бесплатно, если вы об этом молчите.

— Мих, узнай, где этот достойный человек живет, — попросил я чернеца. — Если дарят, так надо брать.

Почему нет? Если эта тетка хорошо знает город, так это может быть полезным. От таких теток и пронырливых уличных мальчишек, как правило, пользы более всего, особенно если посулить хорошую плату.

А вообще, жалко отсюда уходить. Здесь тепло, светло, море, благодать божия. На Западе же сейчас промозглая зима, пусть и почти без снега. Серое небо, голая земля и безлистные ветви деревьев. И куча зануд вокруг.

Кстати — так все и было. Забросив Гунтера в замок, я сразу же портировался к Эйгену и убедился, что прав полностью.

— Где тебя черти носят? — в один голос заорали Льод и Чужестранка, только завидев меня. — Принц нервничает, по шатру бегает, то орет, что тебя убили, то какую другую ахинею несет.

— Детский сад — штаны на лямках, — проворчал я. — По-другому не скажешь.

— Да еще этот Витольд куда-то запропастился, — добавил Льод. — Обычно он принца успокаивал, умел слова подобрать. Но его с ночи тоже никто не видел. Куда делся — вообще непонятно. Ты-то ладно, ты по своим делам бегаешь, но этот ведь НПС? Ты, кстати, не в курсе?

— Откуда? — похлопал глазами я. — Я ему не пастух. Да и не нравился мне этот Витольд никогда, если честно. Тот еще фрукт, можешь мне поверить.

— Тебе? — Льод хохотнул. — Сразу и во всем.

Как только я появился в шатре, у многих присутствующих, в большинстве своем относящихся к клану "Орлландинос", вырвался облегченный вздох.

— Хейген! — принц, облаченный в легкий доспех и с белоснежным плащом за спиной, буквально подбежал ко мне. — Жив? Я уж и ехать на встречу с мамой передумал.

— С чего это? — удивился я. — Не думаю, что мое отсутствие или присутствие сильно скажется на характере разговора. Дела у вас семейные, а я к вашему роду не принадлежу.

— Да мне Троцеро сказал, что ты мертв, — отвел глаза в сторону Вайлериус. — Мол, убирает мама преданных людей, а все ее слова вчера были не более чем попытка отвести мне глаза. Тебя нет, Витольд пропал, на Троцеро вчера какие-то люди напали, он еле отбился.

Я глянул на лохматого смутьяна, он в ответ злобно зыркнул на меня и помахал в воздухе замотанной рукой, как бы говоря: "Да-да-да, меня еще и ранили".

— Ничего со мной не случилось, — я подмигнул принцу и понизил голос. — Просто ходил в город. Есть там у меня одна грудастенькая… Ну ты понимаешь. Быть здесь и не навестить ее — это грех великий. Девка — огонь, так увлеклись, что я про все забыл. А Витольд… Давай честно — ты маму свою знаешь?

— Знаю, — кивнул Вайлериус. — Еще как.

— Вот и подумай, сколько у нашего общего друга Витольда шансов остаться в живых в том случае, если вы поладите? Ну так, если напрямоту?

— Убьет, — кивнул принц. — Не сразу, но убьет. Не за мятеж, за меня.

— Вот, — я приобнял принца за плечи. — Я знаю, что так будет, ты знаешь, королева знает, а Витольд это вообще раньше всех нас понял. Понял и принял единственно верное решение — по-быстрому отсюда улизнуть. Сам посуди — у него уже полдня форы есть, да пока вы помиритесь, да пока друг другу душу изольете, да пока королева его в розыск объявит… В общем, фиг его теперь догонишь.

— Мне доложили, что многих из его людей в лагере нет, — почти шепнул мне принц.

— Больше скажу, — я тоже понизил голос до почти интимного. — Ты бы свою казну проверил, или что там у тебя. Сдается мне, что там будет недостача.

— Да и пусть ее, — Вайлериус облегченно вздохнул. — Взял и взял, что теперь. Главное, что жив. Я просто больше крови не хочу. Совсем не хочу. Устал я от этого всего. Мне бы обратно в Академию вернуться и забыть всё произошедшее.

— Всё? — не удержался я от совершенно ненужного вопроса.

— Ты о Ксантрии? — тень печали набежала на лицо принца. — Она всегда будет со мной. Но стоит ли память о ней такой тризны? Мне кажется, что нет.

— Согласен, — я приобнял его за плечи. — Ты повзрослел, приятель. Ты научился принимать непростые решения.

Ух, как злобно посмотрел на меня Верорк. Как видно, ему тоже хотелось вот эдак пообниматься с принцем.

Вот шиш тебе!

А время и впрямь поджимало, до встречи осталось всего ничего. Одна радость — вместо пешей прогулки, надо заметить — достаточно дальней, поскольку Праздничная поляна находилась не так и близко от лагеря принца, было решено использовать свиток портала. Особенно на этом настаивали Льод и Чужестранка, как видно, исходя из соображений безопасности. Да и то — кто знает, что по дороге случиться может. Тем более, что пакостный Троцеро, как выяснилось, тоже куда-то испарился.

— Попомни мои слова, этот проныра готовит нам какую-то пакость, — бубнила Чужестранка на ухо Льоду, пока мы ждали принца у выхода из шатра. Причем делала она это так громко, что ее слова слышали все. — Он же все мозги принцу вынес, на предмет войны до победного конца.

— Может, он и прав в чем-то, — пробасил Верорк. — Мир — это хорошо для выполнения квестов, но война приносит больше трофеев и репутации.

— Война — это лотерея, — назидательно произнес Льод. — Может — да, может — нет. А тут мы так и так в плюсе. Свою порцию вкусняшек от принца мы получим в любом случае, а там, глядишь, и королеву за вымя… Пардон — за что-то да потрогаем.

Ага, получите вы, ждите. Дулю вам с маком, а не квесты. Я так думаю, что Вайлериус уже завтра в Академию отчалит, в свитки там закопается и снова бородищу начнет отращивать. Так что учите природоведение, там в учебнике есть пара абзацев про то, что кое-где еще водится птица "обломинго".

А мой гонорар они мне все равно заплатят. Я свою часть работы сделал.

Увы, увы, но мы, конечно же, опоздали. Королева прибыла первой, причем, полагаю, сильно заранее.

Разумеется, она была бледна, с тенями под глазами, с платочком, нервно зажатым в руке, простоволосая. То есть, если говорить нашим языком — ее стилисты знали, что делали, умело орудуя пудрой и всем остальным. У нее был классический вид матери, что не спала всю ночь, переживая за непутевого сына. В общем, как в той песне: "рідна мати моя, ти ночей не доспала". Молодец.

И дальше все прошло как по нотам. Она увидела принца, раскинула руки и как подбитая чайка крикнула:

— Сынок!

Вайлериус подозрительно зашмыгал носом и кинулся к ней.

Вот и все. Она выиграла, принц… Ну не знаю. С его характером — наверное, тоже выиграл.

А лучше всех в этой ситуации мне. Я разделался с довольно нудным квестом и получу причитающуюся за него награду. Впрочем, прах с ней, с наградой. Я заполучил в свой карман целый клан, который смогу в нужный момент поставить под ружье. Не факт, что такой момент настанет, не факт, но — вдруг?

Нет, стоило оно того, стоило.

Впрочем, без казусов не обошлось. Естественно, система дала игрокам еще один шанс на то, чтобы история Западной марки сменила курс. В какой-то момент нарисовался Троцеро со своими ближними, причем на лошадях и даже с поддержкой от какого-то клана, правда, малочисленной. Судя по воплям, которые он издавал, в планах у него значилась узурпация трона. То есть — всех убью, сам править буду.

Я, если честно, даже немного заволновался — нас тут было-то всего ничего. Королева с пятком стражников (Брана она из каких-то своих соображений с собой не прихватила), да нас шестеро с принцем. Ну я, Верорк, Льод, Чужестранка, Одинокий Волк и седовласый Реджинальд. А этих, конных, десятка три.

Нет, был еще Назир, но его можно не считать. Ему венценосные персоны до лампочки, у него свой объект охраны.

Мы взяли изрядно струхнувшую Анну с сыном в кольцо и повынимали было мечи, да зря.

Как выяснилось чуть позже, Льод обо всем позаботился и посадил на окрестные деревья в засаду две дюжины лучников, да еще каких!

В общем, у меня даже квест на спасение мамы и сына не появился, поскольку эти снайпера истыкали Троцеро и его сподвижников стрелами, уподобив ежам, еще на относительно дальних подступах. Ох, как умирающие игроки орали на предмет того, что так дела не делаются — сердце радовалось.

Но, теоретически, можно было в этот момент взять и развернуть историю на сто восемьдесят градусов. Все-таки с правом выбора здесь все здорово поставлено. Особенно с этической точки зрения.

— Вот чего стоят те, кто подстрекал тебя, — печально сообщила сыну моментально справившаяся с секундной слабостью Анна. — Посмотри. Им что моя жизнь, что твоя — только разменная монета в их играх. Моя-то ладно, но ты, милый, ты. Ты должен жить.

— Мама, — растроганно просопел Вайлериус и полез к ней обниматься.

— Н-да, — негромко сказала Чужестранка. — Тот еще король был бы. Хотя, при правильном подходе…

— Все хорошо, что хорошо кончается, — громыхнул Верорк. — Не волнуйтесь, ваше величество, вы под надежной охраной.

— Какой бравый малый, — обратила на него внимание королева. — Вайли, кто этот удалец?

— Этот? — отвлекся от обнимашек принц. — Это Верорк. Его привел Хейген, сказал, что с ним и его людьми я всегда буду в безопасности.

— И не соврал, — заметила Анна. — Благодарю вас, славный воин, вы спасли нам жизнь.

Верзила засиял как начищенный самовар.

Вами выполнено задание "Сопровождающий"

Награды:

3000 опыта.

Ну вот почти и все. Думаю, еще одно задание — и на этом все кончится.

— Кстати, — королева наконец разжала объятия и повертела головой. — Хейген, можно тебя на минуту?

— Разумеется, — я насторожился. От этой дамы можно ждать чего угодно.

— Друг мой, — Анна взяла меня под руку, и мы с ней удалились от остальных участников разворачивающегося действа, с интересом наблюдающих за нами. — Не скрою, между нами было всякое. И ты мне грубил, и я тебя, было дело, чуть на плаху не отправила. Ну да, было, было, что теперь скрывать. Но это все в прошлом, не так ли?

— Истинно так, — согласился с ней я.

— Я рада, что ты помог мне вернуть сына. Очень рада, — мягко продолжила королева. — Не меньше я рада тому, что после завершения этой длинной и муторной истории его свиту тем или иным образом покинули все, кто связывал его с прошлым. Все, кроме тебя.

— Хм, — прокомментировал эти слова я.

Нет, так-то я понимаю, куда она гнет, но вот чего именно она от меня хочет добиться?

— Не буду ходить вокруг да около, — в голосе королевы прорезались монаршие нотки — требовательность и неприемлемость отказа. — Я прошу тебя, Хейген, исчезни на время. Нет-нет, с этого дня все наши трения прекращены, ты в Эйгене желанный гость, равно как и в моем дворце.

— Ну это я уже слышал, — с долей сарказма произнес я.

— Клянусь тебе жизнью моего сына — я не буду преследовать тебя, — повторила королева. — Нет в этом нужды более. Скажу больше — за все, что ты сделал, ты будешь достойно награжден. Но — не сегодня. Пойми, ты для Вайлериуса прошлое, ты ниточка, которая напоминает ему о том времени, когда все было по-другому. Не как королева прошу, как мать — дай ему все забыть. Пусть память его отпустит, а он отпустит тени, которые в ней живут.

Вам предложено принять задание "Примирение"

Данное задание является шестым и заключительным в цепочке квестов "Родственный обмен"

Условие — под благовидным предлогом отказаться от участия в застолье, которое устраивается по поводу примирения матери и сына, королевы и наследного принца.

Награды:

2000 опыта;

благодарность королевы, которой вы при желании можете воспользоваться с умом;

Две бутылки красного вина из королевских погребов.

Внимание.

В случае если условия данного квеста будут не соблюдены или они вас не устраивают, возможна замена его на другой, также относящийся к данной цепочке.

Не надо ничего менять. Все меня устраивает.

— Хорошо, — согласился я. — Может, вы и правы. Он славный парень, и не нужен ему весь этот груз прошлого. Я сделаю так, как вы хотите.

— Вот и спасибо, — королева погладила меня по руке. — Думаю, уже завтра он убежит в свою Академию, и все пойдет своим чередом. Что же до награды — приходи, когда пожелаешь, и ты получишь ее в полной мере. И — нет, это будет не топор палача. Ты же это хотел сказать?

— Ну да, — смутился я. — Лихо вы меня сейчас умыли.

— Так я королева, — как-то очень по-девчачьи хихикнула Анна.

— Если можно — одна просьба, — остановил я ее, поняв, что разговор окончен.

— Да? — милостиво кивнула королева.

— Она связана вон с тем верзилой и его людьми, — я показал ей на Верорка. — Это славные ребята. Нет, на самом деле. Они мои старые приятели, наемники, настоящие псы войны, но это дело им надоело хуже горькой редьки. Им нужен тот, кто будет их сытно кормить и не забывать в своих милостях. И этому человеку они будут служить так, как никому другому. Приручите их — и вы не пожалеете.

— Наемники, — с сомнением произнесла Анна. — Они хороши в бою, но служат они всегда тому, кто больше заплатит. Мне ли не знать?

— Дайте им земли, помогите построить дом — и они будут защищать не только вас, но и себя, — пожал плечами я. — Каждый наемник хочет иметь дом. И еще одно — да, при вас Бран и его люди. Его люди. Не ваши. А эти — другое дело. Им все дадите вы, и слушать они будут только вас.

— Аргумент, — признала Анна и внимательно посмотрела на Верорка, который секундой позже подпрыгнул на месте, равно как и остальные "Орлы".

Как видно, резко скакнула репутация вверх, вон как радуются.

— Почему ты за них просишь? — внезапно спросила она.

Какая недоверчивая, а?

— Дружеский долг, — объяснил я. — Они пару раз спасали мне жизнь, да и приятели мы давние. А долги надо всегда платить, даже друзьям.

— Я поняла тебя, — Анна потрепала меня по щеке, а Верорк подпрыгнул второй раз. — И еще раз повторю — приходи ко мне, скажи, что ты хотел бы получить в качестве награды, и я выплачу свой долг.

— Да я не это имел в виду, — растерялся я.

А что, правда. Вот вообще не это. Да и не пойду я к ней. Она хоть и сказала, что опасаться нечего, но только я ей все равно не верю.

— Но и ты сдержи слово, — приказала королева. — Сегодня состоится пир, и тебя на нем быть не должно.

— Не будет, — заверил ее я. — Да я и сам, признаться, на него не рвался.

— Вот и хорошо, — милостиво улыбнулась мне королева, и мы вернулись к остальным.

Отвертеться от пира мне удалось без особых проблем. Я просто сказал безмятежно счастливому Вайлериусу, что у меня есть кое-какие дела, и что, видимо, мне придется немного задержаться. И, если честно, у меня сложилось впечатление, что не сильно-то он меня и слушал. По крайней мере, когда я добавил, что, может, и вовсе не приду, возражений с его стороны не последовало.

А сказать это было надо. В противном случае квест фиг прямо сейчас закроется. Мне же хотелось закончить все здесь, на Праздничной поляне, когда все в сборе.

Вами выполнено задание "Примирение"

Награды:

2000 опыта;

благодарность королевы, которой вы при желании можете воспользоваться с умом;

Две бутылки красного вина из королевских погребов.

Вами выполнена цепочка заданий "Родственный обмен"

Получены следующие награды:

75 000 опыта;

40 000 золотых;

Наплечники из сетового набора "Все, как один";

Копье Сорена;

Титул "Стоящий в тени трона";

Дополнительные скидки для вас и вашего клана у торговцев Эйгена (распространяется только на торговцев-НПС).

Все. С этим все. Остались, правда, кое-какие формальности.

Вами получен уровень 81!

Доступных для распределения баллов: 5

И приятный бонус.

Тем временем, королева перекинулась парой слов с Верорком, отчего тот стал напоминать ребенка, сидящего утром первого января у новогодней елки, сунула мне две бутылки вина в руки, а после села в карету, подкатившую к нам секундой раньше. Туда же залез и Вайлериус.

— Хейген, все-таки постарайся, — крикнул мне из окна мой приятель, кучер щелкнул кнутом и только мы их и видели.

— Ко дворцу, — деловито сказал Верорк Льоду. — Давай, доставай свиток.

— Минуту, — потребовал я. — Давайте сначала подобьем бабки. Все закончилось, закончилось благополучно, стало быть, работа моя сделана. Верорк, ты согласен со мной?

— Да, — выждав секунд пять, ответил воин. — Все ровно, все по теме.

— То есть — я полностью выполнил свою часть договора, и претензий со стороны заказчика ко мне нет?

Я произносил это громко и четко, как положено.

— Нет, — снова с "мхатовской" паузой ответил мне глава "Орландинос". — Никаких претензий.

— Отлично, — я потер руки. — Номер Девятнадцатый, я знаю, вы нас слышите, зафиксируйте это где-нибудь.

— Не зови лихо, — попросила Чужестранка, поморщившись. — От греха.

— Хорошо, — пообещал я и снова обратился к Верорку. — Тогда будь любезен оплатить остаток гонорара и выслать еще пять комплектов брони. И, самое главное — военная поддержка. Помни, что я могу в любой момент обратиться к тебе и потребовать выступить в каком-то конфликте на моей стороне. И вы сделаете это, не взирая на мои мотивы и убеждения.

— Скажу тебе честно — ты мне не нравишься, — тяжело роняя слова, сказал Верорк. — Говно ты, а не человек, я это сразу понял. Но слово дано, а "Орлы", кто бы что ни говорил, его держат всегда. Ты получишь остаток гонорара, и ты в любой момент можешь предъявить нам наш вексель, мы оплатим его в полной мере.

— Очень хорошо, — улыбнулся я. — На этом наше сотрудничество подошло к концу. Всем спасибо.

Верорк ничего не сказал, он просто шагнул в портал, который открыл Льод. За ним ушел Одинокий волк.

— Нормально отработали, — весело крикнул мне Льод. — Мне понравилось. Надеюсь, не в последний раз видимся.

— Поддерживаю, — Чужестранка махнула мне рукой. — Не бери в голову слова Верорка, ему не только ты не нравишься. Он вообще человечество не жалует, в мировом масштабе.

— Да я уж и забыл про это, — засмеялся я. — Вот еще повод для печали!

Это, кстати, была чистая правда. Профессиональная реакция, нас оскорбляют чаще, чем хвалят, так что со временем к подобным вещам вырабатывается что-то вроде иммунитета.

— Ну и хорошо, — Чужестранка нырнула в портал.

— Да, — уже занеся одну ногу над мигающей синевой, хлопнул себя по лбу Льод. — Румпеля огибай стороной ближайшие лет двести. Если кто тебя в игре и ненавидит, так это он.

Через секунду на Праздничной поляне остались только я да Назир.

— Вот как-то так, — сказал я своему спутнику. — Праздник продолжится без нас.

— И очень хорошо, — ответил мне он. — Мой отец всегда говорил нам: "Чем ближе ты стоишь к трону, тем ближе ты стоишь к смерти".

— Золотые слова, — одобрил я его ремарку. — Как, впрочем, и любые другие его высказывания.

— Наш отец великий мудрец, — с гордостью подтвердил Назир.

В этот момент земля у моих ног вспучилась, потом немного просела, после из нее высунулись две костлявые руки, а следом за ними появился и череп. Это был скелет, из тех, что называют "ходячими". Вполне себе такой настоящий, с красными огоньками в глазницах и неприятным оскалом.

Вжикнули сабли Назира, но более он ничего сделать не успел, поскольку мертвец ловко кинул в него некую темную субстанцию, более всего похожую на тучку в миниатюре.

Ассасин застыл на месте в довольно нелепой позе.

— Ты его не убил? — спросил я у скелета, уже поняв, что он не имеет никаких кровожадных стремлений и глотку мне перегрызать не собирается. Не иначе как гонец моего черного брата, и пожаловал по делу.

— Нет, — скрежетнул челюстями неупокоенный. — Просто Хозяин сказал: "Если будут посторонние, кинь в них вот этим, чтобы они лишнего не услышали". Этот посторонний. Я кинул.

— Это правильно, — одобрил я, повертев головой.

Мне свидетели беседы с ходячим мертвецом не нужны, потом, если что, замучаешься свою невиновность доказывать. Тем более, что ее и нет.

— Хозяин велел передать вам приглашение, — сообщил мне скелет. — Со всем уважением.

— Передавай, — разрешил я.

— Минуту, — попросил скелет и начал разгребать вокруг себя землю.

Он занимался этим минут пять, не меньше. Упорно скрипел суставами, вылезая на поверхность, использовал берцовую кость, отгребая ей мерзлый чернозем, сломал лучевую кость, но все-таки выбрался из ямы.

После загробный курьер еще долго шаркал ногами и махал руками, изображая великосветские поклоны, после чего произнес:

— Нынче ночью мой повелитель, барон Сэмади, ждет вас на открытии своей новой резиденции, коя имеет место быть на известном вам кладбище в Пограничье. Начало действа в полночь. Мой повелитель искренне надеется на то, что вы почтите его праздник своим присутствием.

— Почту, — пообещал я. — Как отказать, особенно после такого приглашения? Передай — непременно буду.

— Хорошо, — скрежетнул скелет и снова полез в яму.

— Стой, — попросил я его и показал на Назира. — А он как?

— Минут через десять отомрет, — пообещал мне посланец барона, закапываясь. — Или около того.

Так и вышло. Причем это время я провел с пользой, изучив сетовый предмет, который оказался сильно так себе. Нет, классу моему он соответствовал, все так, но и только. На что мне сейчас наплечники тридцать пятого уровня? Что мне с ними делать? Разве только что продать тому же Джокеру.

Что до копья — оно оказалось очень и очень недурственным.

Копье Сорена

В те времена, когда Раттермарк был еще молод, а правили им всемогущие боги, это копье принадлежало прославленному воину принцу Сорену. Не было равных ему во владении этим оружием.

Увы, но в его последней схватке это копье не смогло ему помочь, на всякую силу есть другая сила. Особенно же скверно было то, что принц не смог выполнить свой последний обет, а именно — погибнув, он не смог отомстить за обесчещенную его же убийцей сестру.

Впрочем, говорят, что тот, кто смог победить принца Сорена, прожил потом не слишком долго. У принца остались братья и сестры, которые завершили его деяние.

+ 146 к силе;

+ 88 к ловкости;

+ 39 к выносливости;

+ 16 к мудрости

+ 11 % к шансу нанести кровавую рану;

+ 9 к вероятности занести в рану противника быстродействующую инфекцию (каждые 2,5 секунды на протяжении минуты противник будет терять 45 единиц жизни);

+5 % к скорости восстановления маны в бою;

+5 % к скорости передвижения вне боя;

Прочность 11000 из 11000

Минимальный уровень для использования — 85

Для использования классом — воин.

Украсть, потерять, сломать — невозможно.

Было бы это не копье, а меч, прямо вот взял бы, не задумываясь. Но копье — не мое. Не нравится мне двуручное оружие, привык к мечу и щиту.

Кстати — часто стали копья падать. Тогда вот выпало турнирное, которое я никак Гунтеру не подарю, сегодня это.

С этой мысли я перескочил на другую. Однако — надо на кладбище идти. Обещал. Да и с бароном следует повидаться, не дело таких друзей забывать. Ты его сегодня забыл, а завтра жди сюрприза, и не обязательно приятного.

Значит, надо из игры выходить и маленько передохнуть, причем — с пользой. А именно — звякнуть Валяеву, а еще лучше — Зимину, узнать, что там, в "Радеоне", происходит, и нельзя ли ему показать мой план мероприятия. Ну ладно — наш план.

А чего тянуть?

Осталось только дождаться, когда Назир отомрет.

Глава четырнадцатая
о том, что праздник — он везде праздник

Если честно, я был уверен, что Зимин трубку не возьмет, поскольку он, как обычно, занят, и ему не до меня. Ну и тогда мне все-таки придется перезванивать Валяеву.

Я даже кусок от бутерброда откусил, пока коммуникатор набирал его номер.

А Зимин возьми и ответь почти сразу, после второго гудка.

— Да, — раздался в трубке его голос. — Слушаю.

— А-а-а-а, — я спешно пережевывал огромный ломоть ветчины и хлеба. — Умг, эг…

— Киф, это точно ты?

— Уа, — мне было неловко, хоть недожеванное в ладонь плюй.

— Ты пьяненький, что ли? — Зимин нынче был очень доброжелателен, в другой раз он за такие "умг-уа" уже разорался бы.

— Нет, — хрипло ответил я, таки мощным движением протолкнув еду в пищевод. — Уфффф!

— Стесняюсь спросить — ты там что делаешь такое? — заинтересовался Зимин. — Просто у меня ассоциации тут возникли некоторые… Хотелось бы убедиться в том, что я не прав.

— Бутерброд кушаю, — признался я.

— Ну это хорошее дело, — одобрил мой собеседник. — А мне тогда зачем звонишь, если питаешься? Поел бы и уже тогда… Или случайно набрал?

— Умышленно, — сказал я и сообразил, что сморозил глупость.

— Совсем не понял, — опечалился Зимин. — Ты позвонил мне, чтобы сказать, что бутерброд кушаешь? Или ты позвонил мне, чтобы таким образом развеселить меня?

— Да нет, — я даже топнул ногой по полу. — Я позвонил с конкретной целью. Даже двумя. Первое — узнать, все ли нормально в нашем королевстве? Ну в свете ночных событий.

— Все хорошо, — успокоил меня Зимин. — Все живы, никого не уволили, по крайней мере, пока. Тебе-то точно беспокоиться не о чем. Что еще?

— План, — гордо сказал я.

— Какой-то ты сегодня не такой, — озабоченно сказал "радеоновец". — Где привычная четкость формулировок? Вот сейчас ты о чем конкретно говоришь — о легких наркотиках, о том, что ты надумал устроить переворот в Сомали или о чем-то другом?

— Может, зайду и все объясню? — предложил я. — Так проще будет.

— Зайди, — разрешил Зимин. — С тобой визуально общаться легче, в этом случае хоть по жестам и мимике понять можно, что ты имеешь в виду.

Не могу сказать, что мне вот прямо очень хотелось тащиться на двадцать восьмой этаж, но без этого никак. Во-первых, надо было утвердить план майских мероприятий. Во-вторых — выбить премию и должность Ксюше. Хотя по последнему пункту у меня были сомнения. Нет, пробить-то я ее пробью, но нужно ли это? И речь не о том, что будут усилены позиции Вики, не той величины у нас коллектив и не той степени соподчинения.

Просто Ксюша пришла к нам последней. И это очень, очень все усложняет.

Люди могут не понять такое решение. Не понять и не принять. Да что "могут". Так и будет.

Например — Стройников. Он пришел одним из первых, у него, в отличие от того же Самошникова, есть карьерные устремления, и, если начистоту, работает он хорошо. Он сумел подняться из "низовки", куда я его в свое время загнал, и его голос в общем хоре выделяется. То есть если кому и отдавать эту должность, так это ему.

Есть Мариэтта, которая после назначения Ксюши может и в петлю полезть, с ее-то наполеоновскими планами и непомерными амбициями. И, ради правды, тут еще и зуб на Вику образуется, причем ого-го какой. И на, собственно, Ксюшу. Раньше-то наша дохлятинка была сподвижницей.

Плюс добавим сюда шуточки одной длинноногой гражданки о близости еще кое-кого к руководящему телу и распевание песен с текстом вроде: "Танго втроем, разве это возможно?", и получим крайне неприятную вещь под названием "расслоение коллектива". Причем, заметим, и длинноногая гражданка достойна повышения, хотя бы и номинального. Она хоть и с шилом в заднице, а дело знает.

В общем, ничто так не дробит хорошо спаянный коллектив, как неразумные кадровые перестановки и неравномерные увеличения зарплаты.

Нет, по идее, я вообще никому ничего не должен объяснять. И голову забивать себе мыслями вроде: "а что скажут люди?" тоже. Я решил, согласовал, пробил, и кому какое дело, что у меня на уме? Руководитель всегда должен исходить только из двух интересов — из интересов компании и своих собственных.

Но я плохой руководитель. Не хочу, чтобы люди на работу к нам ходили только потому, что у нас платят хорошо. Мне нужно, чтобы им в редакцию с утра идти хотелось и работалось комфортно. Ну или чтобы работа хотя бы не вызывала рвотного рефлекса.

Потому — пробить-то я должность пробью, но вот афишировать это не стану. Пусть она отлежится, до поры до времени.

Премию же Ксюша получит в обязательном порядке, тут без вариантов, потому как поработала она на славу. И возражений ни у кого здесь быть не может. А если возникнут, то этот человек получит по голове, причем ксюшкиным переплетенным талмудом.

Здание было на редкость пустынно. Вроде бы и времени не так много, а в холле кроме девочек на ресепшен и охраны при входе никого не было. Тишина и покой. Чудно, тут обычно всегда кто-нибудь крутится — сотрудники, работники доставок, курьеры, люди в комбинезонах и с пустыми многолитровыми бутылями из-под кулерной воды. А сегодня — никого.

Чудно.

Размышляя об этом, я зашел в лифт, нажал кнопку с номером "28", и лифт начал свое движение вверх, правда, ненадолго. На пятом этаже он остановился, двери с приятным бряканьем открылись, и в кабину вошла никто иная, как рыжеволосая Дарья, о которой я вроде как и забыл думать.

— Да ладно! — вырвалось у меня. — Так не бывает.

Я имел в виду то, что день, по сути, задался. Кривого Гарри я нашел, квест на Западе закрыл, даже вон к обычно недоступному днем Зимину направляюсь. И — на тебе.

— Вот и встретились, — Дарья улыбнулась мне и нажала кнопку с цифрой "16". — Ты рад?

— Всегда приятно встретить хорошего человека, — сообщил ей я, прислушиваясь к себе.

Черт, ну что не так с этой девушкой? Почему она так притягивает меня, прямо как магнит? Ведь я про нее на самом деле почти забыл, но стоило только ей войти в лифт, стоило только мне ощутить терпко-степной запах ее духов — и все. Опять в висках шумит и дышать нечем, вон носом засопел, как паровоз. И еще кое-какие вторичные признаки проявились, личного характера.

— Я тоже рада, — Дарья, которая, несомненно, все поняла, сделала два маленьких шажка и оказалась совсем рядом со мной, ее грудь касалась моей, и это было самое восхитительное, что со мной случилось в этой жизни. — Нечеловечески рада.

На кнопку "стоп" нажать, что ли? Какого черта, кому нужны эти условности? Может, я эту женщину искал всю свою жизнь, может, мне кроме нее вообще никто не нужен.

Дзинь! Лифт остановился.

— Мне пора, — Дарья провела мне ладонью по щеке. — Но я не прощаюсь. До очень скорой встречи.

— В любое время, — пробормотал я, ощущая, что спина у меня вся мокрая от пота.

Как только девушка вышла из кабины и лифт отправился дальше, у меня из груди словно пробку вынули, я хоть дышать смог

Вот как она так делает? Только появилась, только прикоснулась — и все, меня нет. Причем если сначала я хоть какое-то время мог держать эмоции в узде, то сейчас я сломался сразу, моментально. Нет, почти все настоящие женщины такое умеют проделывать с нашим братом, но тут-то это принимает гипертрофированную форму.

Я ее боюсь. И еще — пока ее рядом нет, я понимаю, что черту переходить нельзя, за ней находится что-то такое, о чем даже думать не стоит. Но это пока ее рядом нет. А стоит ей только появиться, меня просто тянет пересечь эту черту, и пофиг, что будет дальше.

Вывод — надо, отправляясь в административное крыло, непременно носить на пальце перстень, что мне Старик подарил. Крышу у меня все равно сносить будет, это факт, я словно отравлен этой Дарьей, но, возможно, у нее самой хватит ума не трогать меня, когда заметит украшение с пепельно-черным камнем. Ну или инстинкта самосохранения. В прошлый раз сработало.

И все-таки — кто же она такая? Или — что она такое?

Тьфу, бред какой в голову лезет.

Из лифта я вышел в растрепанных чувствах и сообразил, что испытания мои еще не кончились. Из огня, да в полымя, — в приемной ведь меня поджидает босс локации — железобетонная Елиза Валбетовна. Так сказать — оборотная сторона монеты. Ее я тоже боюсь, но не вожделею.

Я выдохнул воздух, дернул на себя дверь и понял, что пророка из меня не выйдет. Елиза — это было бы меньшее из зол.

— Вот так сюрприз, — Старик, как всегда, элегантный и добродушный, отпил кофе из фарфоровой чашечки и дружелюбно улыбнулся. — Мой юный друг, ты здесь каким ветром? К Максимилиану пришел?

Он еще раз припал к чашечке и поставил ее на блюдечко, которое держала Елиза Валбетовна, стоящая рядом с ним по стойке "смирно".

— К нему, — подтвердил я. — Ой, извините. Добрый вечер.

— Добрый, добрый. — Старик погладил Елизу по щеке. — Спасибо, девочка моя.

Не знаю почему, но я был уверен, что такой трюк не позволит себе ни один человек из живущих на Земле. Даже ее собственный отец, который, если верить рассказам Зимина и Валяева, был дядькой жестким и бескомпромиссным. Я лично ее боялся с первой встречи. Реально боялся. Это же не женщина, это машина смерти.

Однако же вот — случилось такое. Теперь я видел в этом мире все.

— Киф, а ты кофейку не желаешь? — заботливо спросил у меня Старик. — Элли сварит. Она прекрасно варит кофе, можешь мне поверить. Хотя — чего тут странного. Знал бы ты, сколько времени она провела на Мартинике в частности и на островах Караибского моря в целом. А там кроме рома и кофе пить больше и нечего.

— А оранжад? — зачем-то спросил я. — В романах о тех местах герои всегда пьют оранжад.

— Вранье, — отмахнулся Старик. — Лимонад еще туда-сюда, но на самом деле и это был еще тот горлодер. Кислятина невозможная, и желудок от нее слабило невероятно. Прости за подробности, Элли.

— Не стоит, — Елиза Валбетовна мрачно глянула на меня. — Особенно если учесть, что это все правда. Никифоров, ты будешь кофе?

По ее тону было понятно, что соглашаться не стоит. А если я это сделаю, то в следующий раз меня распластают на столе и вольют в глотку зараз литров пять раскаленного как лава ароматного напитка, чтобы я либо лопнул, либо захлебнулся.

— Нет-нет, — тут же ответил я. — Воздержусь. А Максим Андрасович у себя? Он вроде должен меня ожидать.

— Так пойдем, посмотрим? — тоном заговорщика предложил мне Старик. — Ввалимся к нему, как черт к монаху, и посмотрим, чем таким он там занимается.

Елиза поправила прическу, глянула на селектор и опустила глаза в пол. Понимаю. Вроде, как и предупредить бы, но не судьба. Свой деловой костюм всегда ближе к телу.

— Ну если как черт к монаху… — сказал я и в очередной раз мысленно врезал себе затрещину за то, что мелю лишнее. — Почему нет? Хотя я всегда предпочитаю предупредить о своем приходе. Кто знает, что тебя ждет за дверью чужого кабинета? Может, такое, что лучше бы и не видеть?

— Например? — тут же спросил Старик.

— Ну, не знаю… — призадумался я. — Может, он там движения Элвиса Пресли разучивает или паззл собирает. Вроде бы ничего особенного, но не все любят, чтобы их слабости кто-то знал.

— Мне нравится этот парень, — сказал Старик Елизе. — Он молодец, молодец. Остальные чего-то мямлят, всегда идут в кильватере, а этот — нет. Он бунтарь, он не такой, как все. Елиза, я вот иногда думаю, глядя на него — уволить бы процентов восемьдесят бездельников, что просиживают штаны в этом здании, и набрать вот таких, как он — молодых, языкастых, не боящихся рушить стены лбами. Как бы было хорошо, да? Нет, я определенно рад, что познакомился с этим юношей.

Елиза кивнула и бросила взгляд в сторону. Оказывается, здесь были не только мы одни. За шкафом, буквально вжавшись в стену и делая вид, что они ничего не видят и не слышат, судорожно листали документы, находящиеся в "короновских" папках, две юных девушки — сотрудницы.

Блин, теперь точно надо держать ухо востро. Крепко меня Старик своими словами подставил, крепко. Они станут известны коллективу уже сегодня, за ночь обрастут подробностями, а завтра все будут говорить о том, что я подбивал шефа всех нахрен уволить. Знаю я, как сплетни эволюционируют, не раз подобное наблюдал.

Вот зачем ему это?

— Итак, — Старик лукаво улыбнулся и взялся за ручку двери. — Три, два, раз.

Слава богу, Зимин не вертел тазом в стиле "короля рок-н-ролла", не собирал паззл и не бегал по кабинету голым. Он сидел за столом и что-то писал.

— Ну вот, — одобрительно сообщил мне Старик. — Неправ ты оказался, дружок, ничем предосудительным наш Максимилиан не занимается. Не подтвердились твои предположения.

Да что такое! Теперь я и тут попал.

— И в мыслях не было, — бодро заявил Зимин. — Готовлюсь к собранию, подвожу итоги, суммирую, анализирую. Все, как было приказано.

— Мой маленький солдат! — одобрительно произнес Старик. — Ты все тот же Максимилиан, несмотря на этот костюм, этот кабинет, этот стол. Верный, несгибаемый и непобедимый Максимилиан.

Зимин сжал ладонь в кулак и приложил ее к сердцу.

— Ну и ладно, — лукаво улыбнулся Старик. — Пойду дальше, посмотрю, чем вы живете. С вами все ясно, а вот с остальными нет. И в каверны надо наведаться, с Ильей пообщаться.

— В подвалы, — поправил его Зимин.

— Да-да, — кивнул Старик, поворачиваясь ко мне. — Вот что, друг мой. А приходи-ка и ты завтра на собрание. Как мне думается, тебе будет полезно там поприсутствовать. Там соберутся главы отделов, люди, которые определяют жизнь проекта здесь, на этой части суши. Ты, по сути, один из них. Печатное слово — великая сила, и она в твоих руках. Не в моих, не в его, а в твоих.

— Собрание? — только и смог произнести я.

— Да, — подтвердил Старик. — Максимилиан, введи Харитона в курс дела.

И он вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Зимин издал что-то вроде немого вопля и рухнул в кресло.

— Макс, клянусь, я ничего такого не говорил, — сразу же произнес я. — Слово даю!

— Даже не сомневаюсь, — губы Зимина скривились в усмешке. — Да ты не волнуйся, все в порядке. Что я, что Кит, мы знаем эти его трюки. Он такое любит.

— Трюки! — я тоже плюхнулся в кресло. — Трюки! Чуть не поседел.

— Терпи, — посоветовал мне Зимин, доставая сигару из ящика стола. — Всякое случается. Неврастеникам тут не место.

— При чем тут это? — возмутился я. — Просто…

А просто — что? Руководство просто мило развлекалось, шутило шутки и изволило всех разыгрывать. Он ведь все делал с улыбкой, которая уведомляла окружающих о несерьезности происходящего.

Правда, окружающие не всегда это понимали. Или не понимали вовсе.

— То-то, — Зимин раскурил сигару. — Пороховая бочка, однако.

— Постой, а собрание? — с облегчением спросил я. — Это тоже шутка была?

— А вот это уже была самая что ни на есть правда, — Зимин с видимым удовольствием пыхнул сигарой. — Кто же такими вещами шутит? Это же не просто так собрание, там все высшее руководство "Радеона" будет стратегию на сезон весна-лето этого года вырабатывать. Может, и из акционеров кто подъедет.

— Да что мне там делать-то? — изумился я, причем без какого-либо наигрыша. — Мне-то что?

Нет, я мог прямо сейчас выдать с пяток вариантов, зачем я мог понадобиться там Старику, но ни одного по-настоящему полезного в разрезе бизнеса среди них не было. Скажем честно — я и горстка моих людей в масштабах компании, по сути, никто. Нас все равно что нет. Собственно, в свое время контрольный пакет акций "Столичного Вестника" вот этот самый Зимин купил на ходу, без ритуальных бизнес-процессов. То есть — долгих встреч, торга и всего такого. Просто купил и все. Потому что так ему было удобнее со мной общаться.

Я карманный писака из карманного издания. Ну да, а что себе самому врать? Это жизнь. И по этим же законам карманные журналисты не ходят на высокие собрания. Не по чину это им.

— Да ничего не делать, — по-своему воспринял мой вопрос Зимин, кладя ноги на стол. — Сиди, молчи, смотри. Спросят — ответишь. Ты человек опытный, словесного гороху всегда сыпануть сможешь.

— Твоими бы устами… — проворчал я.

— Даже не переживай — неожиданно мягко, несвойственно для себя, произнес Зимин. — Нет до тебя там никому дела. И потом — Старик прекрасно знает, что ты можешь сказать и сделать, и что не можешь, так что сверхъестественного он ничего не устроит. А на остальных — наплюй. Сейчас ты в фаворе, а не они, понимаешь? Потому пусть знают свое место. Ладно, все, закрыли тему. Ты чего хотел-то?

"Закрыли тему". Только открыли, на мою голову. Вот чего меня понесло к Зимину, а?

Зато теперь понятно, почему нигде никого нет. Старик вышел на прогулку, вот везде и пустота. Не хочет никто ему на глаза попадаться.

— Да вот, — я брякнул на стол перед ним папку с проектом и полез в карман за сигаретами. — Тоже планы на весну. Хочу ивент провести, из разряда титульных. Взрослый такой, с призами, с массовым охватом.

— Что ты говоришь! — заинтересовался Зимин. — А ну-ка, ну-ка! Слушай, массивный какой! Сразу видно работу профессионала.

— Ну так, — небрежно бросил я и щелкнул зажигалкой.

В последующие пять минут Зимин, зажав сигару в зубах, шустро переворачивал страницы, вскользь изучая схемы, графики, списки и все то, что еще понапихала в этот монументальный труд Ксюша. Картинки, которые я считал украшением сего проекта, он как раз пропускал.

— Киф, теперь я вообще не понимаю, чего именно ты боишься? — закончив, спросил он у меня.

— В смысле?

— Чего тебе-то теперь собрания опасаться? У тебя же уже все есть, — ладонь Зимина припечатала проект к столу. — Точнее — у нас с тобой все есть. Согласись, без моих мудрых указаний и всесторонней поддержки ты бы не создал такой прекрасный концепт ивента, который, подозреваю, может стать в будущем неким эталоном. По крайней мере, уж в части презентации — точно. Видел бы ты те огрызки бумажек и салфетки, которые нам притаскивал Костик и его предшественники перед предыдущими собраниями. А тут — красота.

— Красота, — согласился с ним я. — Что есть, то есть.

— В этой прекрасной работе есть только один недостаток, — продолжил Зимин. — Но мы сейчас его исправим. Та-а-а-ак.

Он взял со стола ручку, перевернул обложку и на оборотной ее стороне, пустой и белой, в правом нижнем углу написал: "Идея, общее руководство проектом и презентация — М. Зимин. Детальная разработка — Х. Никифоров"

— Как зовут того человека, который на самом деле все это оформил? — поинтересовался у меня Зимин, вертя ручку в пальцах.

— Ксюша, — еле сдерживая улыбку, сообщил ему я. — Ксения Покровская. Славная девочка, работает у меня не так давно.

Шапито, да и только. То, что придумал я, присвоил себе Зимин, а мне, похоже, достанутся Ксюшины лавры.

— Согласен полностью. Большой молодец эта девочка Ксюша, — одобрительно почти пропел эти слова Зимин. — Сразу двум начальникам угодила, причем работая головой, а не другим местом. Редкость в наше время. Хорошие кадры подбираешь, Киф, толковые. А что эту работу она не сама будет презентовать — так страшного и зазорного в этом ничего нет. Главное же что? Общее дело, только оно. Зато мы знаешь, что сделаем? Выдадим-ка мы девочке Ксюше премию, а? Из специальных фондов.

Зимин залез в ящик стола, пошуршал там чем-то, и бросил на стол стопку стодолларовых купюр. Неплохую такую стопку, десятка три бумажек там точно было.

— Полагаю — достаточно? — спросил он у меня.

— Думаю, что да, — я взял деньги со стола и убрал в карман. — Она у меня не балованная. Хотя вот еще что неплохо бы сделать, так, на перспективу…

— Не тяни кота за хвост, — Зимин положил ручку на стол.

— Может, должность ей дадим какую по этому профилю? — предложил я. — Например — специалист по внутриигровым проектам. А что — ей приятно, нам несложно. А главное — всегда есть человек, которого можно напрячь по такому поводу.

— Думаю, это хорошая идея. Только давай-ка назовем это по-другому, более детализированно, чтобы пресечь кривотолки. Да хоть бы даже помощник главного редактора по специальным проектам. Давай, прямо сейчас пиши служебную записку на мое имя, я ее завизирую и отправлю по инстанциям. Думаю, что через недельку будет твоя девочка уже в новом статусе, — Зимин протянул мне свою ручку и лист бумаги. — И вот еще что. Пожалуй, сюда мы пока ее вписывать не будем. И то — кого пока вписывать-то? Девочку Ксюшу? Несерьезно это. Вот вступит в должность, и уже тогда… Ты как на это смотришь?

— О чем она не узнает, то ей не повредит, — ушел от прямого ответа я, чиркая ручкой по бумаге.

Ну да, формально не очень красиво это все. Но выбора-то здесь мне не предоставлено. Точнее — он есть, но в случае если я попробую спорить, проект все равно будет подан от его имени, а нам тогда ничего не достанется, все уплывет в никуда. А именно — должность и расположение Зимина. И кому от этого будет хорошо?

Возможно, ханжа и усмотрит в моих действиях нечто аморальное, но я сейчас на самом деле исхожу не из своих интересов, а из Ксюшиных. Я в этой ситуации не при делах. Во всех аспектах ни при делах.

— Докладывать я буду сам, — подтверждая мои выводы, деловито сказал Зимин. — Ты сиди, в нужный момент говори что-нибудь вроде: "Да, несомненно" и "Да, безусловно". И не забывай выглядеть немного уставшим и многозначительным.

— За первое поручусь, — хмыкнул я. — Вымотался за эту неделю как собака.

— Ничего, завтра вечером отстреляемся, в воскресенье Старик отбудет, тогда и отдохнем, — мечтательно зажмурился Зимин. — Ну и потом — зима на исходе. Оно всегда так в это время года — усталость, сплин, авитаминоз. Люди ждут весны, Киф.

— Вечером? — удивился я. — А я думал, что собрание утром будет.

— Нет, — покачал головой Зимин. — Такие мероприятия всегда проводятся после заката. Традиция. Даже не спрашивай, почему и отчего так, сам не знаю.

Вечером — так вечером. Так даже лучше. У меня ведь завтра еще свое собрание предстоит, с кланом. К слову!

— Слушай, Макс, — я затушил сигарету. — У меня к тебе еще личная просьба есть.

— Излагай, — Зимин явно приободрился.

— Да народ в клане застоялся, — я побарабанил пальцами по столу. — У меня времени на всякие мероприятия нет, а люди скучают. Замша моя что может делает, но она тоже не стожильная.

— И? — поторопил меня Зимин.

— Слушай, не подкинешь какой-нибудь немудреный инстанс, или что-то в этом роде? Такой, чтобы не совсем зубодробительный. Народ у меня толковый, но его не так уж и много. Просто, боюсь, если совсем клановые дела забросить, так люди разбегаться начнут, а не хотелось бы. Все-таки человеческий ресурс — штука полезная. А на основной квест этот подгон никак не повлияет, они не связаны, я уже прикинул.

— Разумно, — выдержав паузу, согласился Зимин, взял в руки телефон и набрал чей-то номер. — Костик, привет. Слушай, у тебя там, в обозримом будущем, где подземелья откроются? В каком именно будущем? Ближайшая неделя.

Зимин встал и подошел к огромной карте Файролла, что висела у него на стене.

— Ага, — сообщил он в трубку. — А это где? Понятно. А кто там в конце? Нет, это слишком, больно этот огр силен. Нет, лич тоже не подойдет. Почему? Потому что вместо того, чтобы Кифа и его людей убивать, он ему в объятия кинется. При чем тут Киф? Так он же из Архипелага эту чумичку с орехами приволок, ему теперь мертвые ближе, чем живые. Да, ему. Ну а кто еще мог меня напрячь с подбором инстанса для своего клана?

Ну да, подземелье с мертвяками мне не нужно. Представляю себе лица сокланов, когда меня все ходячие мертвецы будут если не приветствовать, то уж точно игнорировать.

— Самое то, — обрадованно сказал в трубку Зимин. — Склепай там какой-нибудь свиток, вроде наградного за выполненную цепочку квестов, и Кифу забрось в инвентарь. Как он его использует, так вход и откроется. Мало ли, когда именно он надумает туда пойти?

Умно. А я как раз сижу, думаю, как сокланам объяснить, откуда я знаю, где подземелье нехоженое появится. Так же все вполне нормально выходит — награда за цепочку.

— Вот и ладушки, — Зимин поманил меня к карте. — Гляди. Это Крисна. Вот здесь Снейквилль, помнишь такой?

— Забудешь его, — мрачно ответил я. — Как же.

— Прямо рядом с ним протекает река, приток Крисны, и вот если ее пересечь и минут двадцать топать по степи во-о-от в этом направлении, то придешь к развалинам старого-престарого замка. Там даже не развалины, по сути — груда камней. Пошарься в северной части, найдешь заваленный вход в подвалы. Причем подвалы эти давно уже не подвалы, а, считай, подземелье, свеженькое и нехоженое. Семь залов, набитых гоблинами, в восьмом их главарь, Смух Драное Ухо. Противник хоть и многочисленный, но не чересчур опасный, босс тоже без особых закидонов, так, пара неприятных умений. В общем — самое то.

— Спасибо, Макс! — обрадовался я. — Прямо вот от всей души.

— Не за что, — отмахнулся Зимин. — Да, вот еще что. Валяеву вот про это — ни слова.

И он постучал пальцем по проекту весеннего мероприятия.

Собственно, на этом все и закончилось. Мы обменялись еще несколькими фразами, он заверил меня в том, что непременно отзвонится, когда узнает час начала собрания, и я отправился домой.

Если честно, я не был уверен в том, что Вика одобрит то, что произошло в кабинете у Зимина. Все-таки Ксюша ее подруга, они, так сказать, из одной стаи. Оно бы хорошо ей вообще ничего не говорить, но ведь не получится же. Она не дура, все видит и понимает. Да и есть кому ей рассказать про происходящие в здании события. А там-то все новости из первых рук.

Но — нет. Против моих ожиданий, Вика отнеслась к произошедшему с пониманием, а узнав про деньги и должность, и вовсе сказала, что рассчитались с Ксюшкой по-царски. Проектов еще море написать можно, и если за каждый будут так расплачиваться, то это просто праздник какой-то.

Самое забавное, что Зимин, сам того не ожидая, решил мою проблему. Ну ту самую, что связана с самолюбием сотрудников и с их карьерным ростом. Он подобрал на редкость правильное название должности Ксении. Оно вроде как звучит громко, но при этом отнести обладателя подобной должности к управленческой элите никак невозможно. Вот вообще.

А самое главное, все не могут не признать, что награда нашла героя. Все знают, как Ксюша умеет делать презентации и все такое прочее, даже повернутая на карьере Мариэтта ничего прошипеть не сможет.

Жалко только, забыл спросить относительно зарплаты. В смысле, накинут ей за новый титул пару золотых или нет?

Ладно, выясню при случае.

Черт, надо "планинг" все-таки заводить. Думал я уже об этом, но до реализации этих мыслей руки так и не дошли. Просто дел уже столько, что фиг все в голове удержишь.

Сегодня в ночь вечеринка у Барона.

Завтра вообще день сумасшедший. В полдень я встречаюсь в Тронье с братом Михом и Флоси, дальше по ситуации.

В три часа я должен быть в замке, на сходке клана.

Вечером, неизвестно во сколько, собрание у Старика.

Еще в перспективе маячит свадьба Лоссарнаха, но тут пока без даты.

И — визиты. Надо наведаться к фон Ахенвальду и к Хассану ибн Кемалю. Впрочем, это пока терпит.

А, чуть не забыл. И еще проведать Гедрона Старого, на его стройку века посмотреть. Мне же вотчину восстанавливать надо.

Хотя, может, и не надо мне ее восстанавливать. Я просто привык думать на игровую перспективу, а ее, по сути, уже и нет. Мне ведь всего одна печать осталась, пятая, последняя. А там — все, там призывать богов можно. Не знаю, почему, но есть у меня уверенность в том, что от пятой печати до конечной точки, то есть до ритуала призыва, будет рукой подать. Нет, понятно, что там тоже придется побегать, но не так, как сейчас. За это говорит многое, хотя бы даже то, что после взлома каждой печати мне идет бонус в виде секунд, подобное просто так не выдают.

Ну а после призыва богов… Посмотрим, короче, что будет после призыва богов. Надеюсь, что после этого моя жизнь будет проходить только в одной плоскости, не виртуальной.

В районе полуночи я попил чайку, посмотрел на мирно сопящую и улыбающуюся во сне Вику, позавидовал ей, вздохнул и полез в капсулу.

Однако после входа в игру действовать мне надо было очень, очень быстро. То есть сразу сунуть руку в сумку, достать свиток портала и рвать когти на заброшенное кладбище в холмах Пограничья. Нельзя было дать Назиру увязаться за мной.

Вообще, конечно, нехорошо так поступать, я же ему слово давал, что больше сбегать не стану. Давал — и не сдержал. Но как по другому-то?

Ведь тут дело даже не в том, что он увидит то, на что ему смотреть нельзя, это-то ладно. Беда в другом. Сожрут его там, почти сразу. У меня к мертвякам иммунитет, меня ни один из них не тронет. А у него ничего подобного нет и быть не может, потому его рвать начнут, как только увидят. Да и сам он думать долго не будет, ведь наверняка сразу за сабли схватится. Нормальная реакция живого человека, увидевшего оживших мертвецов.

Мне же совершенно не нужна его смерть. И привык я к нему, да и пользы от него немало, особенно в свете того, что мне предстоит общение с контрабандистами. Они ведь люди с изрядно расшатанной психикой, нервные, резкие, как и все те, кто постоянно ходит по грани закона. И как тут без Назира?

Нет, я отдаю себе отчет, что он в любой момент может поступить со мной так же, как с Витольдом, но вот только кажется мне, что до момента этого еще далеко. Приказ ему может отдать только Хассан ибн Кемаль, а с ним у меня хорошие отношения, он даже отказался принимать у королевы Анны заказ на мое убийство. Единственный, кого он послушает в этой связи — брат Юр, но и с ним у меня все ровно, особенно после сегодняшнего завершения конфронтации в Западной Марке.

И еще — он единственный, кто сможет поймать, схомутать и удержать Трень-Брень, как мне кажется. А ловить ее придется, это точно. Надо же уважить названую сестрицу и не дать сорвать ее свадьбу?

Так что — лучше пусть он на меня злится, чем его съедят.

Кладбище Каррок, то самое, на котором я сравнительно недавно навеки упокоил годи Оэса, было празднично украшено. Ну с точки зрения мертвых, разумеется. Если эту красоту увидит какой-то случайно сюда забредший житель Пограничья, то он примет ее за козни злых духов и всю жизнь будет рассказывать соседям, какой кошмар ему довелось пережить.

Я-то к подобному уже привык, благо близ мертвых кручусь давным-давно. Ну вот другое у них видение мира, не такое, как у живых. И понятия о красоте у нас с ними тоже разнятся.

Около ворот кладбища, на этот раз гостеприимно распахнутых, меня встретила дюжина черепов, глазницы которых светились мертвенно-зеленым светом. Были те черепа насажены на рукояти двуручных гэльтских мечей, воткнутых в землю.

Заметив меня, черепа завертелись вокруг своей оси, лучи света замелькали так, что все это напомнило мне дискотеку. Сходства добавляла игравшая где-то на кладбище заупокойная музыка, отзвуки которой доносились и досюда.

За воротами меня встретила пара рослых скелетов, как видно — секьюрити. Они имели при себе ржавые алебарды, а у одного на черепе даже красовался шлем.

Они остановили меня, причем достаточно корректно, после чего один из них начал активно двигать нижней челюстью, как видно, пытаясь узнать, к кому я пожаловал. Как обычно, вместо слов раздались только скрежет и шуршание. А через несколько секунд и челюсть бдительного стража не выдержала такого напряжения, оторвалась и упала на землю.

— К Барону, — потыкал я пальцем им за спины. — Он меня приглашал. Мы с ним друзья, почти родня.

Секьюрити с недоверием оглядели меня, один даже потыкал костлявым пальцем мне в щеку, как бы намекая на ее цвет.

— Лучше пропустите, — посоветовал я им. — Если проблем не хотите. Вы знаете, кто я такой? Вы в курсе, что я могу с вами сделать и кому могу позвонить?

Самое забавное, что этот трюк, который в мире живых и настоящих людей сейчас уже никого не напугает, сработал. Меня пропустили.

Вот что интересно — посланцы Барона всегда речью обладают, а вот прислужники — нет. Может, он специально их немыми оставляет, чтобы они лишнего не болтали?

С тем, куда идти дальше, у меня проблем не возникло. Я двинулся на звуки музыки и минут через пять, пару раз споткнувшись о старые надгробия, вышел в самый центр кладбища, где и происходило основное действо.

Надо заметить, что в отличие от погоста близ Фладриджа, которое Сэмади оставил в первозданном виде, здесь он развернулся.

Ряд могил был вскрыт или снесен, надгробия же от них были пристроены к делу. Из них смастерили массивный черный трон, на котором вольготно расположился мой старинный друг, Барон Сэмади.

За спинкой кресла привычно расположились личи, вечные спутники моего немертвого приятеля. Головы в капюшонах, сами в балахонах, мечи у пояса.

Слева от него наяривал какую-то жуткую мертвячью мелодию загробный оркестр, состоящий из пяти волынщиков, облаченных в полуистлевшие гэльтские национальные наряды. Что примечательно — была в оркестре и одна скрипка, на ней играл невысокий скелет, на котором сохранились траченные могильными червями остатки черного сюртука.

Что окончательно меня добило — здесь и танцы присутствовали. Десятка три скелетов двигались в такт музыке, одиночно и попарно, задорно щелкая костями и даже выкидывая некие танцевальные коленца.

Меня кто-то дернул за локоть, я развернулся и увидел скелет, несомненно, раньше принадлежавшей женщине, об этом говорили остатки косы, сохранившиеся на ее черепе. Она еще раз дернула меня за руку и мотнула черепом в сторону замысловато двигающихся мертвецов, как бы говоря: "Пошли, попрыгаем?".

— Женщина, я не танцую, — сразу же обозначил свою позицию я.

Настойчивая гэльтка не пожелала воспринять эту информацию и уцепилась за меня уже второй рукой, причем ее костлявые пальцы, как оказалось, были на диво сильны. Прямо не руки, а клешни.

Хорошо еще меня Сэмади заметил.

— Братец! — гаркнул он и поднял вверх руку с массивной чашей. — Пришел? Что ты там трешься, иди сюда.

— Не могу, — я начал уже всерьез вырываться из хватки мертвячки, которая нацелилась со мной пообжиматься. — Вот, женщина не пускает, понравился я ей.

Неугомонная покойница защелкала челюстями, явно соглашаясь со сказанным мной.

— А ну брысь! — гаркнул Барон. — Потаскуха! Живых ей подавай!

Неупокоенная в тот же миг отпустила меня и скрылась за ближайшей могилой.

— Любят тебя бабы, — отметил Сэмади, когда я, наконец, подошел к нему. — Прямо завидно даже!

— Уж кто бы скромничал, — фыркнул я, жестом отказываясь от бокала с жидкостью желто-зеленого цвета, которую мне услужливо предложил скелет-официант. О его профессии недвусмысленно говорил поднос, на котором стоял этот бокал. — Сам-то, сам! Ходок еще тот.

— Не без того, — признал Барон. — Ну, как тебе моя загородная резиденция?

Ради правды, не особо местный ландшафт и изменился, разве что вон десяток могил снесли, как я и говорил. Но на всякий случай сказал:

— Дивно хорошо. Уютно, красиво, комфортно. Глаз радуется.

— Тебе спасибо, — Сэмади отсалютовал мне чашей. — Ты навел на это место. Ты вообще молодец, белый братец.

— Есть такое, — без лишней скромности признал я.

— А что? — Барон вытянул правую руку вперед. — Смотри. Умен. Умен же?

— Ну да, — попытался понять, куда он гнет, я.

— Вот, это раз, — Сэмади загнул один палец. — Хитер. Это два. Бабам нравишься — это три. Всегда свое слово держишь. Ты же держишь?

— Держу, — настороженно ответил я.

— Ага, это четыре, — Барон осмотрел свою руку и внезапно снова распрями палец, который загнул последним. — Хотя — погоди. С последним пунктом еще надо разобраться. Есть за тобой одна клятва, данная мне, которую ты не исполнил, хотя и мог это сделать.

Клятва? Какая клятва?

Барон Сэмади снял цилиндр и провел рукой по своему черепу.

— Нехорошо, — сказал он мне. — Слово надо держать, особенно если оно дано другу.

А потом он улыбнулся так, что мне стало очень не по себе. Это что же такое я ему обещал-то?

Назад: Глава девятая из которой следует, что данное слово следует держать

Дальше: Глава пятнадцатая из которой следует, что всегда обо всем договориться можно

Глава тринадцатая о нюансах родственных отношений

Глава четырнадцатая о том, что праздник — он везде праздник