Слишком высоко целишь для земной любви

29 декабря, ночь

Харви

Харви сидел у себя комнате и рисовал. Вдруг он услышал оглушительный стук. Выронил карандаши, бросился открывать, но отец успел первым. Когда Харви домчался до входной двери, Ник уже запихивал в карман опустевший флакон.

– Привет, человече, – бросил он. – А ты поди прочь.

– Кто ты такой вообще? – невнятно пробурчал отец и поплелся прочь.

В открытую дверь ворвался холодный воздух. Харви подумал: наверное, скоро опять пойдет снег. В морозном ветре чуялся какой-то странный привкус, оседавший во рту. Жестяной. Как кровь.

– Что ты сказал? – насторожился Харви. – Ник, ты его слышал?

Ник ухмыльнулся вслед отцу.

– Не прислушивался. Я вообще обращаю на людей мало внимания. Тем более вот на этого.

Харви преградил отцу дорогу.

– Пап, ты спрашивал у Ника, кто он такой?

– А ты можешь мне ответить? – окрысился отец. – Или ты не только дурак, но и слепой?

Отцовский взгляд упал на Харви и сразу наполнился недовольством.

Харви сжался.

– Не смотри на него, – приказал Ник. – Иди к себе в комнату и носа не высовывай.

– Нет, погоди, – начал Харви, но отец уже скрылся за дверью. Тогда он накинулся на Ника: – Прекрати его заколдовывать!

– И не подумаю, – отозвался Ник. – Сегодня за Пруденс гналась целая свора людей. Твой отец – охотник на ведьм. Он представляет проблему, которую надо уладить.

Харви неуверенно смолк.

– С Пруденс ничего не случилось?

– Ничего. С ней Зельда Спеллман.

Вот и хорошо. Мимо Сабрининой тетушки Зельды муха не пролетит.

– Ну ладно, – вздохнул Харви. – Вернемся к моему отцу…

– Да, – кивнул Ник. – Давай возвратимся к мысли его убить.

– Прекрати! – завопил Харви. – Это не смешно!

Обычно где-нибудь на лице Ника постоянно пряталась смешинка. А сегодня этого не было. Ледяное спокойствие превратило его в зловещего незнакомца. И с ужасом, сгущавшимся подобно темной туче, Харви повторил про себя отцовские слова: «Кто ты такой вообще?»

Кого он, Харви, пригласил к себе в дом?

Когда Пруденс угрожала, Харви решил, что она шутит. Она носила браваду, как доспехи, как крылатую подводку для глаз. Он это сразу понял. Потому и сказал себе, что она не всерьез.

Но, может, и всерьез.

Тот парень, Люк, хотел разделаться с Харви. Пруденс сказала, что ей по силам его прикончить, а Нику вообще никакого дела не было. Ведьмы убивают людей. Уж кому это не знать, как не Харви.

Всякий раз, когда он был вроде бы готов внутренне примириться с магией, ему жестоко напоминали, сколько опасностей в ней скрыто.

– Ник, отец – это все, что у меня есть, – в отчаянии заявил Харви. – Скажи, что ты шутишь.

Лицо Ника еще с мгновение оставалось холодным и чужим. Потом он нахмурился:

– Ну ладно. Будем считать, что я пошутил. Ты мне надоел. Хочу лазаньи.

– Уже давно за полночь, – буркнул Харви. – Я не стану делать тебе лазанью.

В конце концов они очутились на кухне, и Харви придвинул к Нику тарелку с разогретыми фахитами.

Ник взглянул на тарелку, достал из кармана фиолетовый флакон и постучал им по краю стола, даже не распечатывая. Потом встретился взглядом с Харви и убрал флакон.

– Послушай… – начал Харви, усаживаясь напротив.

– Да обрати же наконец внимание на то, что я сейчас сделал! – взорвался Ник. – Это же многозначительно!

Харви вздохнул:

– Ах да, я очень тронут тем, что ты не заподозрил меня в попытке отравления.

Ник каким-то образом умудрялся уплетать две фахиты одновременно.

– Ты, помнится, рассказывал, что заехал в нос одному из этих придурков?

– Да, – осторожно признался Харви.

Интересно, кто напал на Пруденс? Уж не Билли ли со своими прихвостнями? Наезжать на Пруденс – явно плохая затея, но Билли не блещет умственными способностями.

Ник глубокомысленно хмыкнул:

– И это на тебя непохоже. Ты ходил в эту новую городскую кофейню?

Все говорили, что там очень здорово. Но сам Харви в этом сомневался. Роз пролила чай на свои пирожные, и пришлось с ней поменяться, но подмокшие эклеры оказался невкусным.

– Я там почти ничего не съел. А что, хочешь сводить туда Сабрину?

Ник облокотился о стол и устремил взгляд в окно, на темный лес.

– Нет, вряд ли.

– Ей больше нравится в лавке у доктора Цербера, – посоветовал Харви. – Там работает ее тетушка Хильда.

– Хильда меня отравит, – пробормотал Ник. – Но если Сабрине так хочется, я свожу ее к этому доктору Киборгу.

– Его зовут не доктор Киборг, – ощетинился Харви.

– А наша школа не называется Невидимой академией, – хмыкнул Ник. – Гарри, я даю себе труд запоминать только важные вещи.

Харви тяжко вздохнул.

– Ник, давай ты для разнообразия послушаешь меня. О ведьмах говорит не только отец. О них упоминала моя соседка, шептались люди в кино. Что-то происходит.

– Кроме шуток, деревенщина, – веско сказал Ник. – Той кофейней управляла бесовка-неудачница. По-моему, она как-то влияла на людей, которые там ели.

– С какой стати бесовка вдруг станет держать кофейню? – осведомился Харви. – Ну и чудная штука эта ваша магия! Зачем каким-то демонам рассказывать людям о ведьмах?

– Потому что прежде чем стать бесовкой, она была охотницей на ведьм, – терпеливо пояснил Ник. – Поэтому я и намерен держать твоего отца под присмотром.

Охотник на ведьм. Харви снова стало совестно – как тогда, под взглядом Пруденс, и как в тот миг, когда Эмброуз рассказал, что его отца убили охотники на ведьм. Как будто он сам в чем-то виноват.

– Хорошо, что ты мало съел в той кофейне, – рассуждал Ник. – Ты, кажется, пострадал меньше всех. Сабрина и Пруденс изгнали бесовку-неудачницу, и это должно было решить проблему, но не решило. Мы хотим разобраться почему. Пока что никуда не выходи. Я прослежу за твоим отцом, и мы возьмем твой дом под охрану. Сегодня я заночую здесь. Над дверями надо повесить лимоны.

– Фрукты на дверях смогут отпугнуть кофейного демона? – пробормотал Харви. – Нет, ваша магия воистину сумасшедшее действо.

Ник магическим образом добыл из воздуха лимоны, и они развесили их на дверях, словно елочные украшения. Харви вспомнил, что Роз съела свой эклер целиком. Но у него язык не поворачивался рассказывать колдуну про Роз. Завтра он сам ей позвонит. И выяснит, что можно сделать.

– Ник, я не хочу сидеть дома, – сказал Харви. – Я хочу помочь.

Ник, стоя на стуле с лимонами в руках, свысока окинул его насмешливым взглядом:

– Против демона? Ты погибнешь, и Сабрине станет грустно.

– Не такой уж я беспомощный, – возразил Харви.

Улыбка Ника наполнилась злой издевкой:

– Ты наша хрупкая фарфоровая чашечка.

– Серьезно, – настаивал Харви. – Если людям грозит беда, я хочу защитить их.

Ник не спрыгнул со стула, а телепортировался. Мгновение – и он стоял за стулом, положив руки на спинку, и сурово смотрел Харви в глаза.

– «Серьезно», – повторил Ник. – Ты всего лишь человек. Ну на что ты способен?

Харви и самому очень хотелось бы знать ответ. Но он его не знал. И понимал, что на лице написано отчаяние.

– Послушай, – продолжал Ник. – Ты хоть понимаешь, какой ты счастливчик? Тебе пела Сабрина. Она тебя любит. Хочет защищать тебя. А мне никто никогда не приходил на помощь. Знаешь, сколько я отдал бы, чтобы иметь то, что есть у тебя?

– Ну так забирай, – огрызнулся Харви. – Мне это все без надобности. Это нужно тебе. У тебя прекрасно получится.

Его любил брат, защищал, и теперь его нет в живых. Сабрина его всю жизнь обманывала. Для Харви была невыносима мысль о том, что его и дальше будут любить вот так же. Такую любовь питают к беспомощному младенцу, который не способен ничего дать в ответ.

Наступила гнетущая тишина. Ник, кажется, потерял дар речи.

Спорить с Ником нет смысла. Ему все равно, жив Харви или нет. Только Сабрина желала защитить друга. Надо показать ей, что Харви не только обуза, но и опора. Что он способен на большее.

Вот только как это показать? Он не знал.

Даже если поговорить с Сабриной, это не изменит того факта, что Харви человек, а она ведьма. В ушах словно наяву раздался шепот Пруденс: «Он может сделать для Сабрины все, даже то, что тебе и не снилось. А в тебе нет ничего, что нужно ведьмам».

В груди темным змеиным клубком свернулись боль и обида, рвались наружу, но Харви понимал, что Ник не сделал ничего плохого. Он старался, как мог, ради Сабрины. И Харви не хотел быть к нему жестоким.

– Ты сказал… – Харви прокашлялся. – Ты сказал, что никто никогда не приходил к тебе на помощь.

Реакция Ника напомнила Харви те дни, когда он охотился в лесах. Ник стал похож на дикого зверя, загнанного в капкан.

– Не желаю об этом говорить!

– Можешь мне не верить, – ровно сказал Харви, – но я бы очень хотел, чтобы тебе хоть кто-нибудь помог.

Он пошел к себе, покопался на верхних полках шкафа, извлек футболку с рисунком, пару свитеров, а также одеяло и подушку, которые давал Нику в прошлый раз. Положил подушку с одеялом на пол возле своей кровати, а одежду бросил Нику. Тот поймал.

– Можешь остаться. Ложись спать здесь. Моя любимая футболка – с Капитаном Америкой, но тебе, по-моему, больше пойдет Железный человек.

– Ого! – изумился Ник. – Ты о чем?

– На свете очень много фильмов, – хмыкнул Харви. – Долго объяснять.

Харви пошел в ванную, переоделся в свитер и футболку с картинкой из «Кошмара на улице Вязов». Он часто надевал эту футболку, и обычно она приносила ему радость, потому что ее подарила Сабрина. Но сегодня мысли о кошмаре в маленьком городке не принесли утешения.

Помимо бесчисленных чудовищ, приключений и супергероев, среди его работ были сотни набросков Сабрины, Роз и Сьюзи. Он рисовал их из года в год. Вернувшись, Харви обнаружил, что Ник просматривает эту стопку.

– Сабрина – какая маленькая! Она всегда носила на волосах этот ободок?

– Сколько я ее помню, – ответил Харви. – Ей нравится быть аккуратной.

Ник взял рисунок, над которым Харви работал до появления гостя.

– Я недавно видел Брину, – пояснил Харви, – в магазине доктора Цербера.

И рисовал ее в ярко-красном пальто, с белоснежными волосами. Это успокаивало, как будто гладишь кошку. Когда он работал, тени, наводнявшие разум, рассеивались.

Ник восторженно вгляделся в картину.

– Здорово.

– Спасибо, – усмехнулся Харви.

Приятно было видеть, что Ник проявляет интерес. Дедушка однажды предложил сжечь все рисунки.

– Брина – кличка так себе, – заявил Ник. – Так можно рыбку, например, назвать.

Ник был физически не способен проявлять доброту дольше одной минуты.

– Это же ласковое, уменьшительное имя! Ведьмы что, понятия не имеют о ласке?

Ник, похоже, обиделся.

– Иногда я называю ее Спеллман.

– По фамилии? – удивился Харви. – Как будто вы в важной официальной конторе?

Ник скорчил ему рожу и отвлекся на следующий рисунок.

– Вот эта, другая девчонка. – Он показал портрет Роз – на нем она была моложе и еще носила волосы задорными кудряшками. – Я ее видел в кино. Она тебе нравится?

– Очень нравится.

Ник перелистнул рисунок.

– Она тебя хочет.

– Не понимаю, – ответил Харви.

– Что тут понимать? – выгнул бровь Ник. – Она тебя хочет, и все.

Нет, он не в силах понять и половины из той белиберды, которая творится в голове у Ника.

– Гм… нет… не думаю…

– Гм… – передразнил Ник. – Еще как хочет. Стоит только взглянуть на нее, потом на тебя, и все становится ясно.

– Я с ней дружу!

– Ну и что? Чем это мешает? По-моему, она привлекательная. Ты считаешь ее привлекательной?

Харви как-то никогда не задумывался ни о чьей привлекательности. Познакомился с Сабриной в первый школьный день, когда обоим было по пять лет. Он был так напуган, что от страха не мог ни с кем заговорить. Отец всегда твердил, что от него только и слышишь всякие глупости. Она начала разговор первой, а Харви лишь молча смотрел, онемев от восхищения.

И с тех пор для него не существовало никого, кроме Сабрины.

И вот он впервые задумался над тем, привлекательна ли Роз. К его удивлению, думать над этим оказалось проще, чем он полагал. Перспектива общаться с человеком, хоть и приятным на вид, но абсолютно незнакомым, не будила никаких чувств. А вспоминая, как обнимал Роз в кинотеатре, Харви с удовольствием ощущал на руках ее мягкое тепло, облако пушистых волос, щекочущих лицо, их нежный аромат. Быть рядом с Роз, восхищаться ею в любом смысле слова – в этом не чувствовалось ничего невозможного. Он всегда ее очень любил.

– Роз очень красивая, – тихо проговорил Харви. Потом встряхнул головой, отгоняя наваждение. – Но между нами ничего такого нет!

– Тогда почему ты взял ее на руки? – спросил Ник. – Это, знаешь ли, многозначительный жест.

– Да не было в этом ничего многозначительного! Ну почему у ведьм и колдунов один только секс на уме? Заткнись, Николас, и ложись спать.

Ник еще немного поворчал и устроился на полу. Харви наконец-то обрел покой.

Хорошо, что рядом кто-то есть, пусть даже он задает бесконечные вопросы о личной жизни. Харви давно потерял сон. Стоило закрыть глаза, и он снова и снова оказывался в шахте, видел, как она рушится вокруг него. И так повторялось из ночи в ночь. Он стоял, оцепенев от страха, а Томми выталкивал его. Томми, который ни разу в жизни не повысил голоса на Харви, орал что есть мочи: «Беги, Харви, беги!»

Обычно он сам будил себя своим криком – звал брата.

А сегодня его разбудили. Разбудил чей-то печальный стон. Харви приподнялся на локте, вгляделся в темноту комнаты, пытаясь понять, в чем дело.

– Нет, – твердил на полу Ник. – Нет, не хочу…

Харви соскользнул с кровати и растолкал гостя.

– Эй, проснись.

В тот же миг Ник отпрянул, как ужаленный, выставил руку, то ли защищаясь, то ли набрасывая чары, и наконец понял, что опасности нет.

– Что с тобой? – спросил Харви.

Ник мучительно закашлялся, как будто горло разъедали серные пары.

– Ничего. Если во сне тебя навещает Сатана, это большая честь.

– Да неужели? – Голос Харви предательски задрожал. – По тебе не скажешь.

В лунном свете глаза Ника, замученного, а никак не польщенного, были как у привидения, которое стучится в окно, требуя, чтобы его впустили.

– Иногда он навещает меня, – сказал он, с трудом приходя в себя. – Проверяет, выполняю ли я его наказ.

– И о чем же тебя просит Сатана?

Ник покачал головой, прижался лбом к коленям. Харви немного поколебался, потом потрепал его по спине.

Ник поднял глаза:

– В горах было так одиноко.

На него было страшно смотреть. Харви неуверенно кивнул.

– Когда я сплю… – проговорил Ник. – В аду тоже кажется одиноко. Не хочу туда идти.

Харви как можно мягче сказал:

– Ну так это, наверное, необязательно.

Ник снова улегся на пол, прикрыл рукой глаза.

– Хочу остаться здесь. С Сабриной.

Харви трудно было представить себе, что кто-то по доброй воле желает остаться в Гриндейле, но попасть вместо этого в ад хотелось еще меньше.

Он подождал, пока Ник уснет, потом подошел к столу и сел, разглядывая в лунном свете портрет Сабрины.

По всему городу идут разговоры о ведьмах. Сатана во сне отдает людям приказы, а Сабрина никогда никому не позволяет командовать собой. Городок словно оказался на вулкане, и до жителей постепенно доходит, что облака в небе – это дым адского пламени.

Надо что-то делать.

Он словно наяву услышал голос Ника, ясный и холодный: «Ты всего лишь человек. Ну на что ты способен?»