Неловкость рук

В 2013 году о проекте e-NABLE узнали российские предприниматели из компании Can Touch, которые начинали бизнес, связанный с 3D-печатью. Они решили попробовать напечатать протез руки на своих принтерах. Один из основателей Can Touch Василий Хлебников написал на сайте компании пост о поиске инженеров, которые смогут помочь сделать протез на основе открытого кода e-NABLE. Одним из первых ответивших был Илья Чех – выпускник института робототехники и основатель компании W.E.A.S. Robotics.

– Это было студенческое конструкторское бюро, – вспоминает Илья, – мы создали его вместе с сокурсниками и выполняли частные заказы по механике и робототехнике. Разовые проекты для друзей и друзей друзей. К проекту Василия мы присоединились как инженерный коллектив и первые пару лет все делали бесплатно. У нас был некоторый опыт в области, условно близкой к протезированию – в университете мы делали антропоморфные манипуляторы, так что разобраться с кодом e-NABLE было совсем несложно. Первые прототипы мы создавали вдвоем с Василием – я разрабатывал, он отвечал за маркетинг, продвижение и производство. Я сидел с чертежами и кодом по ночам и выходным, был одновременно и дизайнером, и электроником, и разработчиком софта. В этом и есть ценность образования робототехника – оно дает универсальность. Примерно через полгода после знакомства с Василием из всех проектов, которые мы делали в W.E.A.S. Robotics, остались только протезы. Четверо моих партнеров нашли себе стабильную работу, я тоже переехал из Санкт-Петербурга в Москву, в Сколково. Туда меня позвали ведущим инженером на проект «Селеноход» – мы делали прототип лунохода. А в свободное время я продолжал заниматься протезами.

Уже на первом этапе стало понятно, что код e-NABLE не то чтобы идеален. Он позволял напечатать детали для одной базовой модели. Но эта модель, как выяснил Илья Чех, была не до конца оптимизирована – большой палец там работал неправильно, он делал захват сбоку, а это очень неудобно при фиксации в руке тяжелых предметов. Таких недостатков было довольно много. А поскольку e-NABLE – не коммерческая, а скорее благотворительная компания, у нее не было возможности быстро исправлять их. Новая, доработанная версия базового протеза появляется примерно раз или два в год. Кроме того, FDM-принтеры, которые используют инженеры e-NABLE, – это маленькие настольные машинки, дающие не самое лучшее качество с точки зрения механических характеристик. Напечатанные на них детали быстро ломаются и часто получаются внешне не слишком эстетичными, потому что их печатают послойно.

– Когда мы поняли, что это интересная и, главное – нужная история, мы начали изучать рынок, – говорит Чех. – И увидели, что рынок чист. Пуст. Абсолютно. Особенно в детском и подростковом сегменте. В России вообще никто не делал и не продавал протезов для детей. И, к сожалению, за эти шесть лет, кроме нас, так никого и не появилось. Инструменты, которые у нас были на тот момент: 3D-печать, аддитивная технология, цифровое производство, сканирование – позволяли быстро делать протезы для быстрорастущих детей. Мы сразу решили не работать с открытым кодом e-NABLE, а написать свой. И, в принципе, попытаться сделать лучше. Например, вместо настольных FDM-принтеров мы с самого начала спланировали всю разработку под селективное лазерное спекание, которое позволяет создавать красивые, обтекаемые, элегантные формы. И детали получаются более прочными.

Первый вариант детского протеза «Киби» Илья Чех и Василий Хлебников сделали в 2014 году и долго не могли найти для него пилота-испытателя. За следующие полтора года они получили около ста двадцати заявок, но среди их авторов почти не было жителей Москвы. А постоянно работать с пилотами из других городов неудобно. Но потом появилась Ксюша – четырехлетняя москвичка, родители которой были готовы ездить в Сколково, снимать мерки, пробовать и экспериментировать. Ксюша первой примерила прототип «Киби» – белый, с тяжеловатой металлической гильзой и торчащими струнами.

Ксюша носила его пару недель, а потом сказала, что он скучный. Тогда и возникла идея, впоследствии ставшая отличительной чертой и главным преимуществом «Моторики», – делать детские протезы разноцветными и с индивидуальным дизайном.

– После того как Ксюша дала нам обратную связь, – вспоминает Илья, – мы подумали, что, во-первых, можно напечатать детали из цветного пластика или задизайнить протез под любимого мультяшного персонажа. А во-вторых, мы заметили, что она много времени проводила с телефоном – прижимала его одной рукой к телу, а второй что-то делала. Поэтому мы придумали сделать насадку на протез с переходником для телефона – защелкнул, и можно работать.

Так родилась концепция гаджетизации протезов и уход от косметического внешнего вида в интересное дизайнерское исполнение и максимальный функционал. Сейчас при производстве протезов «Моторики» используются не только технологии промышленной 3D-печати пластиком и металлом, но и композитные материалы, которые облегчают изделия и делают их прочнее. По желанию пользователя в протезы «Моторика» можно встроить дисплей, гибкие аккумуляторы, мини-чип для бесконтактной оплаты покупок и gsm-модуль.

– На Ксюше мы впервые эту концепцию опробовали, – продолжает Илья, – сначала у нее был зеленый протез, потом розовый, третий – металлического оттенка. Когда она пошла в школу – выбрала дизайн, где цвет переходит из металла в бежевый, как у Терминатора. А один из последних вариантов у нее был с надписью «Папина доча», такая типа татуха. Для «парников» – детей, которым нужны протезы на обе руки, мы стали делать насадки под пишущие принадлежности, под столовые приборы, которые туда просто вщелкиваются. Потому что удерживать ручку схватом можно, но неудобно. Один мальчик заказал у нас Таноса – это суперзлодей из «Мстителей». Обычно все хотят быть супергероями, но вот он отличился. Мы сделали ему очень красивую золотую перчатку с камнями бесконечности, со всей деталировочкой – в точности как в кино.

Выполнив несколько первых заказов, Илья Чех и Василий Хлебников поняли, что из их благотворительного проекта вполне, и даже как-то сам собой, получается бизнес. К этому моменту они уже хорошо понимали, как функционирует система обеспечения: какие нужны документы, сертификаты, как выводить продукцию на рынок. Настало время искать инвесторов.