Ее величество Сиделка

«Дом у парка» – это не хоспис, здесь не оказывают паллиативную помощь. Здесь люди живут обычной жизнью, просто не в стенах родного дома. Да, в рамках этой жизни может понадобиться терапевт, коляска, пандус, инсулин, тонометр, но подобные вещи естественные для этого возраста. Бывает, что старики приезжают в «Дом у парка» после инсульта, инфаркта, и им нужна реабилитация. Здесь к ним относятся как к людям, которые приехали к себе домой. И важную роль в этом играют сиделки.

Людмила Громова работает в «Доме у парка» почти два года. Работала в детском саду, потом в частном медицинском центре. Когда его закрыли, начала искать работу по объявлениям. Сиделкой прежде никогда не была. Людмила приехала на собеседование и, поднимаясь на второй этаж, ощутила дежавю. Ей показалось, что она уже шагала вот так по деревянной лестнице, на каждую ступеньку которой заботливо прибит вязаный половичок – для безопасности. И видела уже этих стариков – веселых, задумчивых, шебутных, неторопливых, порой обижающихся, как дети, и так же быстро возвращающихся к легкой радости. И в просторной гостиной с большими чистыми окнами ветерок вот так же вздувал белые занавески, и стол был красиво сервирован к обеду, и обольстительные запахи вкусной еды плыли из кухни. «Значит, здесь я на своем месте», – поняла Людмила. И осталась. Другая сиделка, Даша, научила ее всему необходимому – как правильно убраться и накрыть стол, измерить давление или уровень сахара в крови. Рассказала, кто из постояльцев что любит, кому что можно и что нельзя, у кого какие особенности.

– До стариков вы работали с детьми. Стало сложнее?

– Не зря говорят: что стар, что млад. Я занимаюсь с ними тем же самым, что и с детьми. Мы рисуем, лепим, гуляем, песни поем. И очень много разговариваем.

Два главных правила, которые соблюдают в доме престарелых: выдернуть стариков из социальной изоляции и дать почувствовать собственную значимость. Людмила и по своей жизни знает, как это важно. Ее свекрови восемьдесят пять, и за тридцать лет они ни разу не поругались. «Она мне сто раз может повторить и рассказать одно и то же, но я не обращаю внимания, я всегда выслушаю. И здесь так же – каждого и выслушаю, и услышу».

– Людочка, о чем ты? – перебивает Людмилу моложавая женщина лет шестидесяти с растерянными глазами. Неуверенные движения, потерянный взгляд, медленная, шаркающая походка, общая рассеянность. Болезнь Альцгеймера пока позволяет ей передвигаться самостоятельно, но наступит день, когда женщина перестанет ходить, не сможет контролировать себя, почти полностью потеряет память. Возможность определить людей с тяжелыми заболеваниями, требующими постоянного ухода, в дом престарелых – гуманно и по отношению к ним самим, и по отношению к их семьям.

– Погуляй, погуляй, моя хорошая, – терпеливо отвечает Людочка, ласково поглаживая по руке свою пациентку.

Перязева признает: с детьми гораздо больше желающих работать, чем с пожилыми. И набрать персонал было не так-то просто.

– Сиделки в России – еще не профессия, на них нигде не учат, и это одна из наших проблем. Сейчас мы их тщательно отбираем из непрофессионалов и превращаем в условных профессионалов. Нужны нормальные институты, которые будут готовить соответствующие кадры. Колоссальная проблема еще и в том, что в обществе пока что нет уважения к профессии сиделки.

Каждый новый человек в доме престарелых – событие. Тем более – журналист. Ведется допрос с пристрастием, в роли следователя Василий Васильевич.

– С мужем сколько живешь? Семнадцать лет? Все, рубеж пройден. Кто четырнадцать прожил, тот уже будет вместе до самого конца.

– Так у мужчин же, говорят, как? Седина в бороду, бес в ребро.

– Ну, это если жена дура.

Все смеются. Спустя время, нехотя, опустив единственный глаз, Василий Васильевич признается, что бес все же попутал. Но не его. Жена ушла от него после пятидесяти трех лет брака. Не захотела ухаживать после тяжелой операции. «Никогда бы не поверил и сейчас не верю», – устало говорит старик, уже глядя единственным глазом прямо в лицо. И чувствуется, что боль эта еще не пережита. У Василия Васильевича двое детей и восемь внуков. Сын – профессор в университете. Он и предложил отцу попробовать пожить в доме престарелых. Дело было в мае. Василий Васильевич задержался в «Доме у парка» почти до сентября. «Здесь настрой на добро. Правильное отношение к работе. Жена бы так не смогла ухаживать за мной. Да не в комфорте дело! В таком положении мужик не может чувствовать себя комфортно. Просто здесь – хорошо», – с удовольствием повторяет он, напирая на слово «хорошо».

Василий Васильевич даже закурил от того, насколько в «Доме у парка» хорошо. Заразился вредной привычкой от соседа Лексеича. Но потом бросил, потому что строгая сноха прямо сказала: домой с запахом курева не пустит. А Лексеич (Валерий Алексеевич) так и курит, выезжая на инвалидной коляске во дворик. У него нет одной ноги, и он полностью слеп. В прошлом жил во Владивостоке, служил капитаном дальнего плавания, объездил весь мир. Когда списали на берег по возрасту, очень скучал по морю. Потом отпустило. Приехал в Москву к дочери. Приехал один – жена осталась ухаживать за своей тяжелобольной матерью. Дочь целыми днями на работе, а в «Доме у парка» – целыми днями разговоры, занятия, приколы. Недавно Валерий Алексеевич вместе с Василием Васильевичем загнали в тупик «Алису», голосового помощника «Яндекса». «Скажи, – говорят, – Алиса, а кто такой хонорик?» А Алиса и знать не знает, не слышала о гибриде хорька и норки. Старики были очень довольны.

Алла Константиновна, коренная москвичка, которую назвали в честь актрисы МХАТа Аллы Тарасовой, смеется вместе с ними, вспоминая этот случай. Она постоянный клиент «Дома у парка», приезжает сюда уже четыре года, в основном на лето. Перенесла два инсульта и инфаркт. И когда дочка с детьми уезжали на отдых, Алле Константиновне требовался присмотр. Так она и втянулась в парковую жизнь. «Хочется не только с телевизором общаться, – говорит. – А здесь очень доброжелательные люди и в целом очень славно».

В бизнесе наступает момент, когда только ты сам выступаешь решателем всех своих проблем. и либо ты продолжаешь бояться, либо пробуешь выйти на другой уровень и воспринимать такой опыт как часть жизни.

А вот восьмидесятилетний Николай Николаевич, один из старожилов «Дома у парка», предпочитает уединение. Он ведет меня к той скамейке, где любит посидеть один. «У меня очень серьезная степень деменции. Вроде бы я здесь три года. Кажется… Временная моя память потеряна…» Николай Николаевич закуривает и рассказывает про свою долгую жизнь. О том, что было очень давно, он помнит очень хорошо. О том, что было еще вчера, может забывать. В открытом саду у дома напротив растет яблоня. Спелые плоды вот-вот упадут с веток. Из окон еле слышно звучит хрипловатый голос Высоцкого. «Я когда-то умру, мы когда-то всегда умираем», – до нас долетают узнаваемые строчки из «Райских яблок». «Смерти не боюсь. И забвения не боюсь», – усмехается Николай Николаевич. Старики в «Доме у парка» знают – после смерти их будут помнить. Когда кто-то из постояльцев уходит в мир иной, другие обитатели Дома обязательно устраивают в его честь вечер памяти: просто сидят и рассказывают друг другу, кто что может об этом человеке вспомнить хорошего. Пожилые люди видят, как здесь обходятся с памятью, и это дает мощный терапевтический эффект, которым гордится «Дом у парка». Каждому хочется остаться в памяти других. И оставить о себе хорошие воспоминания.

– Когда вы к нам придете? В понедельник?

– Нет, ребята, в следующий раз только осенью.

– Почему? Так долго ждать!..

– Раньше никак. Но осенью – обещаю. Железно. Смотрите, не забывайте меня!

– Каждый день будем вспоминать. Или через день. А раз в неделю – можно?

– Можно. Главное – вспоминайте.