Глава 5
Клятва

Рен лежал на спине, закинув руки за голову, и вслушивался в завывания ветра за окном. Сон, такой долгожданный особенно этой ночью, не торопился к нему приходить. Вместо него всплывали давно похороненные воспоминания. Каждый момент прошлого приносил с собой отголосок не замолкающего одиночества.

Девчонка спала рядом. Спасаясь от сквозняка, она укуталась в одеяло. В полумраке комнаты Рен повернул голову и принялся изучать ее лицо. Скользил взглядом по небольшому аккуратному носу, слегка пухлым губам. Ее грудная клетка размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Ярко-зеленые глаза плотно закрыты. Волосы, перетянутые резинкой, выбились из хвоста, так что несколько прядей небрежно легли на лицо. Рен хотел поправить их, но рука застыла, так и не достигнув цели. Ресницы девчонки дрогнули, она что-то пробормотала во сне. Раздраженно цыкнув, Рен развернулся на другой бок и почувствовал, как гостья завозилась во сне.

Закрыв глаза, он в очередной раз попробовал уснуть. Стоило ему погрузиться в легкую дрему, и прошлое вновь набросилось на него голодным диким зверем. С жадностью перемалывало реальность, утягивая обратно к точке выбора, совершенного несколько лет назад. Стараясь прогнать мысли, Рен тихо поднялся с кровати и направился в сторону кухни. Прислонившись лбом к холодному окну, он ненадолго замер. Прохлада приятно остужала, приводя мысли в порядок. Усталый выдох Рена оставил на стекле запотевший след.

Там, за стенами этой бетонной коробки, мир населяли люди, у которых была своя правда, идеи и цели. Никому не нужные, пустые, лживые. Рен до боли сцепил зубы и зажмурился. Неужели они не понимают, что многого могут достичь даже по отдельности. Им столько всего дано. А ему, чтобы обрести свободу, пришлось заплатить высокую цену – отказаться от всего. И что он получил взамен? Внутри все так же пусто. Почему такие, как он, должны наблюдать за жизнью, не имея возможности попробовать ее вкус?

Злость разгоралась сильнее, на языке появилась терпкая горечь. Сквозь веки проступал яркий свет от неоновой вывески со стены соседнего дома. Рен сглотнул и открыл глаза, устремив взгляд на улицу. Ночная Бета будто бы ждала его внимания. Раскрыв пасть, вновь зачавкала челюстью, пожирая судьбы своих жителей. С крыши сорвалась сосулька. Разлетелась осколками льда на асфальте. Впервые за долгое время Рен вернулся в тот день, когда приблизился к краю и сделал первый шаг, заслужив клеймо предателя. Стремительное падение закончилось мощным ударом, и вместе с ним начался отсчет до расплаты. Дороги назад нет. Старые рубцы шрамов разошлись, открывая безобразные раны.

Тоска, приходящая по ночам, в этот раз ощущалась намного отчетливей, чем обычно. Рен думал, что успел примириться с ней, но он ошибался. Ее присутствие безжалостно выворачивало наизнанку, выдергивая из тумана прошлого далекий знакомый образ. Он терял очертания и заново обретал, пока не превратился в девчонку с рыжими, как расплавленная медь, волосами. Сердце забилось быстрее. Совершенно новое непонятное чувство, которое не было похоже ни на что ранее испытанное Реном, жаром растеклось по венам. Он застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Внутри него тьма смешивалась с тусклым светом. Мелькнувшая догадка сбила дыхание. Рен отшатнулся от окна и, прогоняя наваждение, провел пальцами по лицу. Одна часть его «я» пыталась избавиться от незнакомого чувства, другая же медленно просыпалась, сбрасывая оковы долгого сна, и готовилась утвердить свое право на сознание, чтобы полностью подчинить желаемый свет и ввергнуть его во мрак. Последнее нельзя допустить. Иначе все его жертвы станут напрасными.

Наблюдая за восходом солнца, Рен до побелевших костяшек сжал кулаки. Ему остался год. Всего лишь год. Он не должен сдаться и отступить. Расплата уже близко. Он пришел один и один уйдет, не позволив себе потерять контроль.

Сквозь грязное окно в комнату пробиваются лучи солнца. В их теплом свете танцуют частицы пыли. Я наблюдаю за их полетом, прислушиваясь к ровному дыханию спящего Рена. Его волосы разметались по подушке и простыне. Одеяло скинуто на пол, рука свешивается с края кровати. Рен слегка ворочается во сне и от сережек в его ухе отскакивают солнечные зайчики. В ожидании движения замирают на потолке.

Комната, несмотря на свою обшарпанность и бедность, в дневном свете выглядит довольно уютно. Лениво перевожу взгляд в сторону коридора, вспоминая о плакате на одной из стен. Город и парящий в небе ворон – почти все как из моего недавнего сна, за исключением разрушенных зданий. Наверное, так когда-то мог выглядеть этот мир. Без распрей и ссор, без лишних смертей, где люди готовы исправить собственные ошибки. Сколько лет прошло с того момента, как зерно хаоса опустилось на почву и дало свои ростки?

Внимательно рассматриваю Рена. Решив, что он крепко спит, аккуратно, не желая разбудить, перелезаю через него. Перебрасывая ногу, коленом случайно задеваю его бок и в нерешительности замираю. Рен сразу же распахивает глаза. Сокращая расстояние между нами, резко приподнимается на кровати и хватает меня за предплечье. Стискивает его пальцами. От неожиданности опускаю руку на правое плечо Рена и, упираясь ладонью, стараюсь отвоевать немного личного пространства.

Взгляд Рена холодный, губы крепко сомкнуты, лицо жесткое. Нервно сглатываю, пытаясь прогнать ощущение ледяных игл, что ввинчиваются в горло. Сердце глухо бьется в районе живота. Проходит несколько долгих минут, прежде чем в глазах Рена появляется осмысленность. Узнав меня, он расслабленно откидывается обратно на подушку и обводит рассеянным взглядом комнату. Солнечные зайчики вновь замирают на потолке. Рен трет глаза и тяжело вздыхает.

– Мелкая, обязательно было меня будить? – произносит, не отпуская мое предплечье. – Мне снился замечательный сон, – ирония в его голосе говорит об обратном.

Запоздало осознаю, что давлю на его раненое плечо. Поспешно отдергиваю ладонь и давлюсь воздухом, не в силах вымолвить ни слова.

– Доброе утро, – Рен убирает руку от лица и слегка щурится от яркого света.

Я же с ужасом ожидаю, когда сквозь ткань серой футболки проступит пятно.

– Хотя, знаешь, твое утро не обещает быть добрым, – продолжает Рен.

Невольно пропускаю его слова мимо ушей, судорожно думая о том, чем зажать рану.

– В чем дело? – недовольно интересуется он. – Неужели ты не станешь меня ни о чем расспрашивать?

– Плечо, – хрипло выталкиваю из себя и испуганно замираю, ожидая реакции.

Рен сразу улавливает ход моих мыслей. Усмехаясь, он непринужденно оттягивает горловину футболки, оголяя плечо и показывая гладкую кожу.

– Видишь, – произносит лениво.

Наблюдая за моей реакцией, слегка улыбается. Удивленно открываю рот и сразу же закрываю. Ни швов, ни самой раны. Ни одного намека на то, что пару дней назад Рен поймал пулю. В комнате становится слишком душно.

– В этом мире медицина на высоком уровне? – спрашиваю пораженно.

Рен, опровергая единственное логическое объяснение увиденному, рассмеялся. Его пресс ощутимо напрягся подо мной. Ожидая ответа, я нахмурилась и перевела взгляд с плеча Рена на его лицо.

– Если бы это было так, люди бы не умирали каждую зиму в таком количестве, как сейчас, – произнес он, прервав свое веселье.

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Верно, – согласился он. – Смешного тут, и правда, мало.

– Тогда почему ты смеешься?

– Потому что мне весело, – признался Рен. – Ты ведь уже видела город, но все равно пришла к странному для этого места заключению. Разве это не забавно?

– У тебя нет следа от пули, – начала было я, но Рен меня перебил:

– Второе правило, – равнодушно напомнил он. – И встань с меня, – добавил, меняя тему.

Краснея, я быстро перекинула вторую ногу через Рена и, поднявшись, попыталась отскочить от него в сторону, но он, не позволяя вырваться, продолжал крепко держать меня. Его пальцы обжигали кисть. Казалось, в месте касания кожа истончается до пергамента и вскоре вспыхнет, рассыпаясь по комнате серым пеплом. Стараясь заглушить внутри себя непонятную панику, я ударила Рена ладонью в грудь, и только тогда он ослабил хватку. Моя спина встретилась со стеллажом, и несколько книг, которые до недавнего времени, казалось, были с усилием втиснуты на полки, упали к моим ногам, открывая содержимое страниц.

Во время борьбы футболка на мне сползла с одного плеча чуть сильнее. Восстанавливая дыхание, я недовольно покосилась на Рена. Он лениво сел на кровати и потянулся.

– Тебя что-то беспокоит? – расслабленно поинтересовался Рен, стаскивая с запястья черную тонкую резинку.

– С чего ты взял? – вместо ответа я принялась поднимать книги, улавливая исходящий от них запах старой бумаги.

Чтобы вернуть их на полки, пришлось повернуться к Рену спиной.

– У тебя на лице все написано, – произнес он.

Пол скрипнул. Значит, Рен встал с кровати. Я обернулась через плечо, желая подтвердить свою догадку.

– Ну? Второй раз интересоваться не буду, – Рен действительно стоял недалеко от меня, собирая волосы в низкий хвост. – Давай, мелкая, пока я добрый, задавай вопросы. Отвечу на все, не касающиеся регенерации.

– Это называется «отвечу почти на все, если сочту нужным», – совсем тихо отозвалась я.

– Не дерзи, – вяло предупредил Рен, подходя к шкафу и принимаясь рыться в вещах.

Я ненадолго задумалась. Игнорировать возможность получить как можно больше информации не входило в мои планы. А если учитывать то, что Рен обычно скуп по части просвещения других, то можно сказать – сегодня мне повезло.

– Плакат, – я пожала плечами.

– Плакат? – удивленно переспросил Рен, временно прекращая поиски. – А что с ним не так? Я же говорил, закрывает дыру в стене.

– Перед тем, как проснуться в плену, я видела сон о черном вороне, парящем в небе. Под ним раскинулся огромный город.

Спина Рена ощутимо напряглась. Он слушал внимательно, не перебивая.

– В тот момент, когда птица пролетала над подвесным мостом, раздался… – я внезапно замолчала, вспомнив о властном голосе и произнесенной фразе, похожей на отданный приказ.

«Разрушь».

Рен бросил чистую одежду на край кровати.

– Дальше, – потребовал он, поворачиваясь ко мне.

Второй раз за утро меня испугал его взгляд. Воздух в комнате стал тяжелым и плотным комом застрял в горле.

«Я могу быть первым, кто без лишних сомнений прикончит тебя», – пронеслись в голове недавние слова Рена.

– Не помню точно, – соврала я.

И на всякий случай отрицательно покачала головой, настороженно смотря на Рена. Он внимательно изучал мое лицо, скрывая эмоции.

– Город, изображенный на плакате, – Вавилон 01. А птица – воображение художника, – проговорил Рен, снова отворачиваясь к шкафу и выуживая оттуда очередную толстовку.

– Но на плакате город целый. А в этом мире, как я поняла, одни руины.

– Воображение художника, – повторил Рен, швыряя следом на кровать джинсы. – Скорее всего, твой сон и плакат на моей стене просто совпадение.

– Но он существует?

Рен кивнул.

– Почему этот город и тот названы одинаково?

– Не одинаково, – как можно безразличнее проговорил он. – Тот – Вавилон 01. Этот – просто Вавилон. Разницу чувствуешь?

– Но ведь похоже, – с сомнением в голосе отозвалась я, усаживаясь на край кровати.

– Ну, в принципе да, – с натяжкой согласился Рен. – Только Вавилон 01 был самым первым городом. И он давно уже стерт из этого мира. А нынешний Вавилон всего лишь его жалкое подобие. Клон, отстроенный как можно дальше от непогребенных останков.

– Откуда ты знаешь?

– Так говорит Бета, – отмахнулся Рен. – Если, конечно, ты умеешь ее слушать.

Захватив часть одежды, Рен направился к выходу из комнаты. Ненадолго замерев в проходе, бросил, не оборачиваясь:

– Одевайся, мы уходим.

– Без завтрака? – решила уточнить я.

– Ты еще не заслужила завтрак, – послышалось из коридора, затем раздался скрип двери ванной.

Рынок Беты пропитался самыми разными запахами – от жуткой вони канализации и тухлятины до аромата свежеиспеченного хлеба вперемешку с дорогими духами. Только усилием воли я подавляла в себе желание зажать нос, чтобы лишний раз не вызывать ненужного интереса. Продавцы зазывали к себе в магазинчики, покупатели без стеснения торговались и спорили о качестве продуктов. Между деревянными лавками раскинулись яркие шатры. Держа руки в карманах косухи, Рен с безразличным видом беспрепятственно шел вперед. Перед ним в молчании расступались люди. Мне же, чтобы не отставать от него, приходилось постоянно лавировать в толпе. Несмотря на холод, обувь с чавканьем месила грязь.

Стоило пройти мимо кое-как сколоченного стола, как с него мне под ноги упала серая склизкая рыба. Я замерла с нависшим над ней ботинком. Несколько капель талого снега скатились с подошвы на ее раздутый живот. От рыбы несло так сильно, что мое самообладание рухнуло. Резко зажав нос пальцами, я отшатнулась в сторону, сразу же уткнувшись боком в чей-то выпирающий живот, на котором был повязан дырявый передник в грязно-коричневых разводах. Здоровый мужчина с широкими плечами смерил меня взглядом и ухмыльнулся, открывая взору рот с двумя металлическими зубами. Нервно вертя головой по сторонам, я попыталась в потоке людей найти Рена, но он куда-то исчез.

– Ты уронила мою рыбу, – произнес мужчина, напоминавший своим видом отожравшийся шкаф.

Воняло от него так же сильно, как и от его товара.

– Я не подходила к прилавку, – проговорила я в нос, стараясь держаться миролюбиво.

Поднимать тухлую рыбу и возвращать ее на место мне не хотелось – пришлось бы долго потом отмываться. Да и уверенности в том, что этот верзила отпустит меня, верни я товар на прилавок, не было. К тому же, скорее всего, он сам бросил мне под ноги эту несчастную селедку.

– Не ври, – грубо продолжил продавец, не забыв при этом схватить меня за плечо. – Гони золотые. Ты испортила мой товар.

Окажись на моем месте Рен, этот мужчина давно бы уже пропахал носом грязь. Но Рена здесь не было, а моей комплекции явно не хватало для отправки его в нокаут.

– Да она и так сгнившая от головы до хвоста!

От такого заявления лицо мужчины перекосилось. Он еще крепче сжал мое плечо и, видя, что я поморщилась от боли, едко усмехнулся. К спектаклю, устроенному мужчиной, подключились желающие понаблюдать за расправой зрители. Однако в толпе все же нашелся один защитник.

– Эй, Роб! – крикнул он. – Да твоя рыба вся тухлая. В прошлый раз я вообще в ней личинки нашел!

Смелое заявление. Я покосилась в сторону защитника. Кто-то из зрителей с ним согласился, но сразу же умолк, стоило Робу откликнуться на замечание.

– Что ты сказал?! – взревел он, брызжа слюной в сторону толпы. – Я поставляю качественный товар!

Качественный товар гнилью не воняет. Пока внимание Роба было направлено на толпу, я постаралась вырваться. Почувствовав сопротивление, Роб молниеносно перевел взгляд обратно на меня. Спектакль затягивался, а антракта все не было, как и самого Рена.

– Пусти, – потребовала я.

Хотелось придать своему голосу как можно больше уверенности. Но вышло жалобно и с примесью страха.

– Пять золотых, – зло отчеканил Роб.

Меня практически выворачивало наизнанку от его зловонного дыхания. Еще немного, и вместо золотых рядом с трупом рыбы окажется вчерашняя выпивка. Желудок в подтверждение мыслям сжался, вызвав слабый приступ тошноты, который обещал в скором времени перерасти в нечто большее. Понимая, что долго не продержусь, я интуитивно двинула коленом в пах Роба, получив некоторое наслаждение за возможность отстоять себя. Радость длилась недолго.

Перед тем как согнуться от боли, Роб успел отшвырнуть меня в сторону. Я упала спиной в грязь и даже немного проехалась по ней, пачкая новую парку. В оживленной толпе раздались смешки. Вскакивая на ноги и стремительно расталкивая локтями людей, я бросилась прочь от Роба и его товара.

Смех прервал выстрел. От неожиданности я поскользнулась, но в последний момент успела ухватиться рукой за тонкую стальную трубу какого-то шатра и удержать равновесие. Труба, непрочно воткнутая в землю, накренилась, и шатер начал заваливаться, укрывая собой прилавок вместе с продавцом. Последующие выстрелы придали мне ускорение и привели в суматошное движение весь рынок Беты. Петляя зайцем между лавками и совершенно позабыв о Рене, я уносилась дальше. Приходилось перепрыгивать через препятствия в виде коробок с овощами и нырять в узкие проходы между магазинчиками.

Только оказавшись в просторной подворотне, я останавливаюсь и прижимаюсь спиной к неровной стене дома с несколькими выбитыми кусками кирпичей. Бок нестерпимо ноет от быстрого бега, легкие горят. Перевожу дыхание, чутко прислушиваясь к чужим шагам с улицы. Легкий шорох заставляет вскинуть голову в направлении звука. По ржавой пожарной лестнице медленно спускается парень. Темный ежик волос, свежая царапина под левым глазом. Из-под синей объемной куртки нараспашку выглядывает серый растянутый свитер. На штанах из плотной материи чуть ниже колена проступает ручной грубый шов с торчащими по краям нитками. На уровне первого этажа лестница обрывается. От асфальта вверх, заменяя недостающие ступеньки, тянутся поставленные друг на друга металлические ящики.

– Девочка, не боишься гулять одна? – расплывается в улыбке парень, держась одной рукой за тонкие железные перекладины и опуская вторую в карман куртки.

Поднимаю голову выше, стараясь взглядом отыскать место, откуда он появился. Под самой крышей развевается грязное и местами прожженное покрывало. Порыв ветра откидывает его в сторону, на несколько секунд открывая темный проем и часть коридора. Входная дверь дома заблокирована перевернутым мусорным контейнером. Получается, попасть в здание и выйти из него можно только по пожарной лестнице.

– Я могу тебе помочь, – продолжает парень, приковывая к себе мое внимание.

– Обойдусь, – коротко отвечаю и сразу замолкаю.

Улыбка парня становится еще шире и вместе с ней приходит запоздалое осознание – мне не стоило поддерживать с ним разговор. Теперь я попалась в его ловушку, и он так просто не отстанет. Отстраняюсь от стены, проходя в центр подворотни и следя за парнем. Можно проигнорировать его и вернуться прежним маршрутом. Вот только возвращаться— значит повернуться к нему спиной. Не самый лучший вариант. Остается идти вперед. Но в таком случае придется миновать лестницу и в итоге все равно подставить спину. Пока я обдумываю ситуацию, парень пальцами барабанит по перилам.

– Потерялась? – доброжелательно спрашивает он.

Его догадка заставляет невольно поежиться. После побега с рынка маршрут в моей голове сливается в непонятную мешанину из домов, улиц и арок. Поза парня расслабленная, взгляд наполнен непонятным весельем. Странное ощущение – со мной играют – сдавливает виски. Дружелюбная маска слишком плотно сидит на парне, мешая рассмотреть его истинные мотивы. Хмуро смотрю ему в лицо, собираясь с мыслями.

– Я тебя раньше не видел. Ты здесь недавно? – новая попытка завязать диалог.

Вопрос с подвохом. По словам Рена, прибывших, не считая меня, не было уже три года. Значит, жители Беты в своем секторе, изученном вдоль и поперек, потеряться не могут. Неужели, зная об этом, парень хочет услышать от меня признание, что я из Альфы? Согласись я с его догадкой, и что потом? Два сектора не дружат между собой. Чтобы это понять, не обязательно долго искать различия. Достаточно просто увидеть контраст между людьми.

– Есть где остановиться? – похоже, парень не собирался так просто меня отпускать.

Пока я не делала резких движений и оставалась на месте, он не спускался вниз. Но что-то подсказывало – попробуй я сбежать, и парень, перемахнув через перила первого этажа, сразу же встанет у меня на пути. Продолжая смотреть на меня, он отточенным движением вытаскивает из своего кармана колоду карт. Выпрямляясь и непринужденно поводя плечами, словно они затекли от долгой и неудобной позы, принимается тасовать карты рубашкой вверх. На указательном пальце левой руки сверкнуло массивное, на полфаланги, кольцо.

– Могу работу предложить, – не отвлекаясь от своего занятия, произносит парень.

В одном из окон отодвигается потрепанная занавеска и появляется заспанное бледное лицо девушки. Заметив это, парень на секунду теряет добродушную маску и с силой бьет ногой по ступеньке. Раздается неприятный гул, занавеска сразу же возвращается на место, а парень вновь расслабленно улыбается. Однако во взгляде чувствуется некоторая раздраженность. Его пальцы ненадолго замирают, но через мгновение продолжают прерванное занятие. За колышущейся занавеской угадывается силуэт девушки.

– Вот ты где, – на мою голову неожиданно опускается теплая ладонь и ерошит волосы.

Оглядываюсь и вижу рядом с собой Рена. Он подошел неслышно. Будто возник из ниоткуда или же знал, что я окажусь здесь.

– Спасибо, что нашел мелкую, – произносит Рен в сторону парня.

Звучит так, словно я сбежала из-под его опеки.

– Не знал, что она твоя, – отзывается парень, раздосадованно пожимая плечами и теряя ко мне всякий интерес.

– Слышал, ты работу предлагал? – усмехается Рен. – Неужели у тебя появилось место для свободных рук?

– Зато, смотрю, ты обзавелся парочкой занятых, – равнодушно отвечает он, выуживая из колоды карту.

Рен прячет руки в карманы косухи и, проходя мимо лестницы, направляется к выходу из подворотни.

– О! – слышится удивленное восклицание парня.

Непроизвольно перевожу взгляд на него. Одно молниеносное движение его кисти и перед ногами Рена, ребром в снег, замирает карта. Перевернутый черный ворон, расправляя крылья, падает в небо. Рен отрывает взгляд от карты и вполоборота с насмешкой смотрит в сторону парня. Тот держит в ладони колоду, стуча указательным пальцем по новому изображению – сидящего белого ворона на ветке старого дуба, чьи корни простираются во все стороны.

– А птичка должна умереть, – произносит парень, и в его голосе слышится смех.

Недоуменно разглядываю изображение, пытаясь понять, о какой именно птичке идет речь. О той, что должна разбиться о небо, или же о белой.

– Передавай привет Мелиссе, – бросает Рен, переступая карту. – Пойдем, – кивает мне.

На этот раз я старалась идти рядом с Реном, подстраиваясь под его быстрый шаг. Через три квартала оживленные улицы сменились пустынным районом. Людей попадалось все меньше. Зато огромные полуразрушенные постройки с дымящими трубами встречались чаще. Рен молчал, а в моей голове возникало множество вопросов. Как ему удалось меня найти, знаком ли он с тем парнем, кто такая Мелисса, имеет ли отношение к работе та девушка за шторой и к чему эта брошенная в снег карта?

– Интересное представление, правда? – неожиданно говорит Рен.

– О чем ты?

Останавливаюсь, озадаченно рассматривая Рена.

– О рынке, – он коротко усмехается, замедляя шаг.

– Ты видел?

Рен поворачивается ко мне, высокомерно поднимая голову. Теперь я не уверена, что хочу услышать ответ.

– Я был недалеко, – правый уголок его рта искривляется в насмешке.

Радость от встречи сменяется жалкой обидой и разочарованием. Понимание пронзает, вынуждая вцепиться пальцами в воротник парки и оттянуть его от горла.

– Ты, – не сразу нахожу слова, – ты бросил меня, – дрожащий голос выдает мое состояние.

Замолкаю, отрешенно отводя глаза в сторону, и натыкаюсь взглядом на мусор у фонарного столба, среди которого ярким пятном выделяется апельсиновая кожура. Запоздалая мысль «никто никому ничего не должен» вносит некоторую ясность. Рен вовсе не обязан приглядывать за мной. Его слова, что он научит меня выживать в этом мире, вовсе не означают, что он будет нянчиться со мной двадцать четыре часа в сутки. Да и обещание он тоже мне не давал. И все же легче от этого не становится. Укол предательства продолжает сидеть занозой в сознании.

– Надеюсь, ты усвоила за сегодня несколько уроков, – на мое лицо падает тень Рена.

Аромат зеленых яблок перебивает другие запахи. Интуитивно напрягаюсь, до ряби в глазах всматриваясь в кожуру апельсина.

– Ты должна выслеживать и не терять из виду цель. Это раз, – холодно произносит Рен, наклоняясь к моему уху. – Два – научись быстро реагировать в любой ситуации.

От его жаркого дыхания моя шея покрывается мурашками.

– И не смей показывать слабость. Ни мне, ни другим, – жестко добавляет Рен, резко выпрямляясь и отходя от меня.

Стоя на краю снежного холма, я завороженно смотрела вниз на Бету. Серые высокие трубы, словно вонзившись в сектор, тянулись к небу, выплевывая из себя грязный дым. Разрушенные дома, казавшиеся сейчас маленькими, сиротливо жались друг к другу, изредка уступая место небольшим хижинам, разбросанным по сектору. Все это, лишенное сочных красок, казалось каким-то ненадежным. Словно пройдет еще немного времени – и серость поглотит Бету, оставив после себя безликую пустоту, на место которой придет лес, ныне окружающий Вавилон со всех сторон.

– Мы на месте, – равнодушно произнес Рен рядом со мной.

Резкий порыв ветра растрепал мои волосы. Рен через плечо осмотрел местность, затем, не размениваясь на слова, резким ударом ноги отбросил меня подальше от края холма. Приземляясь спиной, я утонула в сугробе. Снег сразу же забился под ворот парки и, неприятно морозя шею, принялся таять, стекая холодными каплями. Приподнимаясь на локтях, в замешательстве смотрю на Рена.

– Встань, – холодно приказывает он, приближаясь.

Его обувь скрипит при каждом шаге. Нервно дергаю головой и, помогая себе руками, выполняю команду. Не успеваю полностью подняться, как новый резкий удар опрокидывает меня обратно. Возмущение, готовое прорваться наружу, прерывает голос Рена.

– Поднимайся, – очередной приказ.

Держа руки в карманах, Рен равнодушно взирает на меня. Закипающая злость мешает мне думать. Отплевываясь от снега, медленно встаю на ноги – только для того, чтобы вновь оказаться в сугробе.

– Заново, – властный голос Рена подстегивает, распаляя еще больше.

Удар, падение.

– Еще раз.

Удар, падение.

– На ноги.

Удар, падение.

– Я сказал, встань, – грубо произносит Рен, когда я перестаю исполнять то, что от меня требуется.

Падения и постоянные подъемы по первому приказу порядком измотали. Лежа на животе, я пыталась перетерпеть головокружение и легкую тошноту. Морозный воздух обжигал горло, тело болезненно отзывалось при малейшем движении. Рен все время чередовал места, на которые приходились удары. Просчитывая каждое следующее нападение, он бил не слишком сильно, но довольно чувствительно, не волнуясь о том, какие ощущения мне это приносит. Пальцы рук онемели от постоянного погружения в снег. Возвышаясь надо мной, Рен безразлично дожидался, когда я исполню его команду.

Вставая на ноги, я успела поставить блок, защищая плечо, но пропустила следующий удар в солнечное сплетение. Всхлипнув, опустилась на колени. Глаза распахнулись в немом удивлении. Я ожидала, что Рен остановится после первого замаха, но, похоже, он плевать хотел на мои предположения. Слишком сильное унижение ядом растеклось под кожей.

– Сколько ты еще собираешься подставляться? – поинтересовался Рен со скучающим видом.

За внешней отрешенностью в его тоне сквозило раздражение. Ему уже порядком надоело возиться со мной.

– Безнадежно, – прозвучало грубо, словно плевок в сторону.

Несмотря на усталость от глупой игры, едкое замечание вновь распалило утихшую злость. Она волной всколыхнулась в сознании, и вместе с ней в голове пронесся чей-то тихий смех. Следом пришел жар и ненасытное чувство азарта. Яркие образы вспышкой пронеслись перед глазами и исчезли прежде, чем мне удалось выхватить хотя бы один из них. Мир накренился, меня повело, ладонь правой руки опустилась в снег, оставляя глубокий отпечаток. Со мной происходило что-то странное. Мир провалился в черно-белую реальность.

– На ноги, – наблюдая за мной, произнес Рен.

Если посмею его ослушаться – он схватит меня за шиворот и поднимет, чтобы в очередной раз бросить в сугроб. Пытаясь сфокусироваться на его лице, я с трудом встала и интуитивно заняла что-то вроде оборонительной стойки. Рен довольно усмехнулся. Медово-янтарные глаза потемнели. Успев отбить первую атаку и заблокировать вторую, я решила рискнуть и попробовала скопировать движения Рена. Ловко уходя в сторону, он позволил мне несколько раз замахнуться, сосредоточенно отслеживая направления рук, и даже разрешил достать себя ногой. Слабый удар пришелся ему в бок. Когда я окончательно расслабилась и сбила дыхание, Рен открытой ладонью толкнул меня в область ключиц, а затем схватил за кисть и рывком развернул спиной к себе. Перехватывая вторую руку, он ударил меня ногой под колено, заставив рухнуть лицом вниз. Навалившись сверху, Рен подобрал лежащий рядом кусок льда. Приставив острие к моей шее, чувствительно надавил на пульсирующую жилку. Я замерла. Если Рен надавит чуть сильнее – мне конец. Все, что я могла сейчас делать, – прислушиваться к своим ощущениям и дыханию Рена. Он продолжал удерживать меня. По его пальцам, крепко сжимавшим лед, потекли капли воды. Молчание затянулось. Я дышала через раз. Краски мира постепенно возвращались, азарт прошел, злость сменил липкий страх.

– Ты мертва, – наконец проговорил Рен, отстраняя от моей шеи лед и усаживаясь рядом.

– Заткнись, – попробовала я сипло огрызнуться.

Получилось так себе. Рен усмехнулся и поднялся на ноги.

– На сегодня с тебя хватит, – сказал он.

– Хочешь сказать, завтра все повторится?

– Если считаешь, что тебе не нужны тренировки, то можешь смело заказывать в Альфе искусственный венок.

– Почему в Альфе?

– В Бете не заморачиваются со странными традициями.

Я перевернулась на спину и посмотрела в серое небо. Его заслонила протянутая рука Рена.

– В следующий раз я тебя достану, – недовольно отозвалась я, хватаясь за руку.

– Только быстрее, – попросил он, помогая подняться. – У меня не так много времени осталось.

Его слова нарушили шаткое спокойствие. Рен с едва заметной улыбкой повернулся в сторону Беты. Гордая прямая осанка, надменность в позе и равнодушное принятие своей судьбы. При взгляде на него мне стало физически больно. Отчаяние пронеслось вихрем, выжигая воцарившуюся непринужденную атмосферу. Странная мысль – будто с уходом Рена исчезнет часть меня – оплетала каждое ребро и, пуская корни, пробиралась глубже в сознание. Я обняла себя за плечи и крепко сжала пальцы. Серый дым одного из заводов Беты грязным туманом скрыл горизонт вместе с сектором.

– До конца, – произнесла я совсем тихим голосом.

– Что? – Рен резко обернулся. – Что ты сказала?

– Я останусь с тобой до конца.

Ветер пронесся по холму, донося запахи Беты. Рен убрал руки в карманы и внимательно посмотрел мне в глаза. Он раздумывал над моими словами, а затем с какой-то скрытой иронией спросил:

– Клянешься в верности, – небольшая пауза, – мне?

Один уголок его рта приподнялся в саркастичной улыбке, глаза оставались холодными. Рен ждал ответа.

– Клянусь, – на одном дыхании проговорила я.

Услышав это, он зло засмеялся, а затем, принимая мое решение, развел руки в стороны.

– Тогда я дам тебе имя Лис. В переводе оно означает «Клятва Богу». Но раз богов тут нет, то значение будет исковерканным.

Он произнес это с каким-то жестоким наслаждением. «Исковерканная клятва» – следом раздался шепот в моей голове. Я несколько раз произнесла свое имя вслух, будто пробуя его на вкус и привыкая. В глазах Рена отразилось что-то темное.

– Мне нравится, – осторожно отозвалась я. – Но почему я не могу сама выбрать…

– Такие правила, – Рен не дал мне закончить фразу. – Я нашел тебя, значит, я и даю тебе имя.

Мы с Реном поднимались по лестнице в подъезде, направляясь к его квартире. Внизу хлопнула входная дверь. Через оконный проем ветер задувал на этаж снежинки. Я провела кончиками пальцев по деревянным перилам и, увидев количество грязи, быстро вытерла руку о джинсы. На пыльных ступеньках еще с утра остались отпечатки только нашей с Реном обуви.

Квартира встретила холодом. Рен прошел в сторону кухни, на ходу вытаскивая из кармана своей косухи конверт грязно-желтого цвета с коричневыми разводами. Я торопливо стянула с себя парку и, повесив ее на крючок в коридоре, отправилась следом за Реном. Он уже успел разжечь маленькую переносную печку у стены и теперь, усевшись на табуретку, принялся неаккуратно надрывать конверт. С любопытством следя за его действиями, я встала ближе к печке и протянула руки, желая отогреть замерзшие пальцы. Рен вынул сложенный вдвое лист бумаги и развернул его. Из конверта на пол вывалилась старая фотография. Прежде чем Рен поднял ее, мне удалось украдкой скользнуть по ней взглядом. Быстро пробежавшись глазами по листу, Рен открыл заслонку печи и закинул внутрь конверт со всем его содержимым. Огонь набросился на бумагу. Я продолжала молчать, вслушиваясь в треск пламени. Равнодушно глянув на меня, Рен вышел из кухни. Ненадолго задержавшись у печки, я все же выглянула в коридор. Меня взволновало письмо и фотография незнакомого человека.

– Задание от Чайки? – осторожно поинтересовалась я, сглатывая ком в горле.

Рен сменил косуху на черный плащ. Волнение усилилось. На какое-то мгновение мне показалось, что Рен сейчас захлопнет дверь и навсегда исчезнет из моей жизни. Возможно, такое состояние было навеяно недавним разговором на холме. Подойдя ближе и вцепившись в рукав плаща, я постаралась задержать Рена. Он смерил меня ледяным взглядом. Вопрос ему явно не понравился. Цыкнув сквозь зубы, Рен выдернул рукав из моих пальцев.

– Запомни, мелкая, – тихо произнес он. – Мы не друзья. То, что я делаю, или куда я иду, тебя не касается.

Этой фразой он провел между нами границу, указывая на мое место. Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. И пока в моей голове переваривалась произнесенная Реном фраза, он вышел из квартиры, с шумом захлопнув за собой дверь.