Глава 10
Возвращайся

Боль проникает в тело сквозь кончики пальцев и устремляется дальше. Разветвляется ядом под кожей. Тишину нарушает звук собственных рвущихся мышц, щелканье суставов. Я оголенный клубок пульсирующих нервов.

Мир кричит.

Чужой голос проникает в голову, в мысли и с каждым словом, с каждой буквой плотно увязает внутри сознания. Хрипло втягиваю раскаленный воздух сухими губами. Темнота вспыхивает огнем. Бушующее пламя поглощает все, до чего может дотянуться. Я в центре пожара.

Нескладный хор криков взрывается в агонии. Душераздирающие вопли усиливаются. Я слышу голоса тех, кто не смог выжить в этом мире. Их души тянутся ко мне в желании соединиться, стать одним целым. Меня заставляют проживать смерть каждого. Крепко сжимаю челюсти, подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками. Сжимаясь в позу эмбриона, я стараюсь стать меньше, стать незаметной, никем. Чужие ногти впиваются в мою кожу, оставляют глубокие царапины. Раны вспухают, покрываются кровью. За языками пламени пляшут тени.

Прохладная рука, принося слабое облегчение, мягко опускается на мой лоб. Ища спасение в чужом прикосновении, я прижимаюсь к ладони и медленно поднимаю веки, встречаясь взглядом с синими, как океан, глазами. Пальцы незнакомца неспешно скользят к моему виску. Стирают капли пота, очерчивают скулу.

Повторяет незнакомец и вонзается пальцами в мой глаз. Я резко переворачиваюсь на спину, выгибаюсь, хватаясь за левую половину лица. Собственный крик рвет голосовые связки.

– Лис! – меня вжимают в кровать, держа за плечи.

Пытаясь вырваться, я с силой бью ладонями в грудь нависшего надо мной человека. Мои ноги скользят по простыне, комкают ее. Взгляд мечется по комнате. Потолок, окно, край кровати, корешки книг – все это сплошные размытые пятна. Сердце заходится в учащенном ритме, пульс стучит в висках. Мое плечо отпускают, хватают за подбородок. Крепко сжимая, заставляют повернуться, заставляют сосредоточиться.

– Лис!

Сдавленно всхлипываю, чувствуя отголоски боли, и прекращаю бессмысленную борьбу. Несколько раз моргаю. Ощущение такое, будто в левый глаз насыпали песка. По моей щеке скатывается слеза. Зрение все еще расплывчатое, но реальность постепенно возвращается.

– Лис, – Рен обеспокоенно зовет меня по имени.

Я прикасаюсь рукой к его запястью, стискиваю пальцами, облизывая пересохшие губы.

– В норме, – вру ему охрипшим голосом. – Можешь отпустить.

Рен в сомнении отстраняется от меня и садится на край кровати. Его лицо выражает встревоженность, волосы растрепаны. В комнату проникают закатные лучи солнца. Значит, мы проспали все утро и весь день.

– Я бы не назвал это нормой, – напряженно возражает Рен, не сводя с меня внимательного взгляда.

Нервно сглатываю. К телу липнет пропитанная потом футболка.

– Помнишь, что тебе снилось? – задает вопрос Рен.

Медленно качаю головой. Я прекрасно помню сон, но не готова говорить о нем. Переворачиваюсь на бок и прижимаюсь щекой к подушке. Синие глаза незнакомца вселяют ужас. Они словно видели меня насквозь. К горлу подступает тошнота. Ладонь Рена плавно опускается на мой лоб. Вздрагиваю и крепко зажмуриваюсь. Чувствуя мое напряжение, Рен поспешно убирает руку и поднимается с кровати. Между нами снова появляется невидимая преграда. Только сейчас она выстроена мной. Шаг вперед и два назад – замкнутые движения, позволяющие двигаться не больше трех раз. Кто первым из нас сможет перешагнуть черту и наконец-то встать рядом, прижимаясь плечом к плечу? Несколько раз провожу ладонями по лицу, сбрасывая остатки кошмара, и кошусь на спину Рена. Подойдя к шкафу, он вытаскивает комплект одежды. Тяжело усаживаюсь на кровати.

– Люди, – сипло произношу я.

Рен замирает. Догадывается ли он о том, какой вопрос я хочу ему задать?

– Даже после своей смерти они не могут покинуть этот мир? – я продолжаю коситься на него, наблюдая за реакцией.

Думал ли он сам об этом? Наверное, да. Он из тех, кто может задаваться такими вопросами. Он из тех, кто полностью пропитан собственными тайнами. Плечи Рена напрягаются. Страшно ему? Я испытываю самый настоящий ужас от одной лишь мысли оказаться запертой один на один со своими кошмарами там, где продолжается жизнь.

– Я не дам тебя в обиду, – Рен говорит успокаивающе, словно догадываясь, о чем я думаю.

Но в его голосе что-то не так. На кровать летит третья по счету футболка. Следом за ней джинсы. Слишком много одежды для одного дня. Поворачиваю голову и замечаю около стены два рюкзака. Один из них набит вещами, на другом расстегнута молния. Я опускаю ноги на пол и на секунду, перед тем как подняться, задерживаюсь.

– Рен?

Он молчит. Беспокойство не дает мне закончить фразу.

Прислонившись к капоту пикапа, Удав лениво курил, выпуская в воздух серые клубы дыма. В кармане его черной куртки несколько раз запиликал пейджер. Вытащив его, Удав прочитал короткое сообщение от Мак и тепло улыбнулся. Зная, что он сегодня отправился в Бету, Мак просила его быть внимательным. Свет фар выловил из темноты два силуэта. Миновав сломанный шлагбаум, они теперь направлялись к Удаву. Глядя на них, тот убрал пейджер обратно в карман и, стряхнув пепел, затянулся сигаретой. От его глаз не укрылось бледное лицо Лис и ее рассеченная нижняя губа. Стоило Рену с Лис подойти ближе, как Удав бросил бычок в снег и затоптал ботинком – привычка, после чего прошагал к передней дверце пикапа и распахнул ее, приглашая Лис занять пассажирское сиденье. Она в нерешительности остановилась и, стягивая со своего плеча рюкзак, посмотрела на Рена.

– Залезай, – поторопил он, пряча руки в карманы плаща.

– Ты поедешь сзади? – неуверенно спросила Лис.

– Залезай, – повторил Рен.

Удав едва заметно улыбнулся и укоризненно покачал головой. Неужели нельзя быть помягче, особенно сейчас.

– Прокатимся, – Удав постучал костяшками пальцев по крыше пикапа. – Тут недалеко, – пообещал он Лис.

Пока она садилась и пристегивала ремень безопасности, Удав закрыл дверь и повернулся к Рену. Они вдвоем отошли чуть дальше от машины и остановились под высокой скрипучей елью. Пристроив рюкзак на коленях, Лис повернулась в сторону Рена. Ей не нравилось происходящее, но она не решалась высказаться об этом вслух. Не стоило раздражать Рена лишний раз. За время их дороги сюда он так и не сказал ни слова, предпочитая отмалчиваться на все вопросы. Лис откинулась на спинку сиденья и вцепилась пальцами в рюкзак. С каждой секундой, проведенной в одиночестве, ее волнение усиливалось.

– Чайка знает? – поинтересовался Рен, кивая в сторону Лис.

От резкого порыва ветра ель заскрипела сильнее.

– Мелисса успела передать, – ответил Удав, залезая в карман своей куртки.

– Присмотри за ней, – попросил Рен.

– Само собой, – кивнул он, выщелкивая из пачки новую сигарету.

– Нет, ты не понял, – возразил Рен. – Не своди с нее глаз, – произнес он, выделяя каждое слово.

Удав засунул сигарету обратно в пачку.

– Что-то серьезное? – напрямую спросил он, сосредоточенно смотря в глаза Рена.

– Бета слышала, как мелкая, – Рен покосился на Лис, – отправила в ваш лагерь человека.

Присвистнув, Удав все же вытащил сигарету и вставил в рот. Ладонью пряча от ветра огонек зажигалки, прикурил. Затянулся, выдохнул дым.

– Просчет, – вздохнул Удав и почесал затылок. – Ты именно поэтому захотел попросить Чайку об услуге?

– Думаешь, стоило оставить мелкую в Бете? – криво усмехнулся Рен. – Или, может, взять с собой?

– Ни то ни другое, – отозвался он. – Я не против присмотреть за девчонкой. Она забавная и нравится мне, – коротко рассмеялся Удав. – Да и Мак будет в восторге. Но сам-то ты как?

– Не понимаю, о чем ты, – холодно произнес Рен.

– Ну да, – не сводя проницательного взгляда с Рена, Удав затянулся сигаретой. – Ну да… – задумчиво повторил он. – Ладно, нам пора ехать, – перевел он тему. – Чайка ждет. – Бросив бычок в снег, он как всегда затоптал его и направился к пикапу.

Не оглядываясь на Рена, Удав сел в машину и повернул ключ зажигания. Взревел мотор, и машина, оставляя на снегу следы от шин, развернулась. Рен продолжил стоять под деревом. Рюкзак, до этого казавшийся ему легким, сейчас стал тяжелым. Лямки неприятно врезались в плечи. Когда пикап проехал мимо Рена, он успел заметить удивленное лицо Лис. «Так будет лучше, правильнее», – успокаивал сам себя Рен. Не стоит подвергать мелкую опасности. К тому же она теперь для него не только обуза, но и его слабое место. А слабые места стоит надежно прятать от чужих глаз.

Однако несмотря на все попытки оправдать себя, Рен все же ощущал во рту противный привкус предательства. Совсем как тогда. Похоже, ему теперь никогда не избавиться от этой горечи. Отворачиваясь, Рен горько усмехнулся и сделал шаг в противоположную сторону от Вавилона. Сначала один, за ним следующий – более широкий. Снег повалил крупными хлопьями. Рен злобно цикнул сквозь зубы. Он так и не смог сказать Лис, что постарается вернуться к Празднику весны. Он еще ни для кого не старался вернуться.

Мысль, что меня оставили, дошла не сразу. Несколько коротких секунд она казалась глупой шуткой, но видя, как силуэт Рена становится меньше, а пикап продолжает ехать, я осознала серьезность ситуации. До конца не понимая собственного поступка, я сбросила рюкзак с колен и отстегнула ремень безопасности. Заметив это, Удав ругнулся сквозь зубы и вовремя нажал на блокиратор. Теперь, сколько бы я ни дергала за ручку, заблокированная дверь не открывалась.

– Слушай, все хорошо, – стараясь говорить как можно доверительнее, Удав попытался меня успокоить. – Мы сейчас с тобой приедем, ты отдохнешь. Дорога не очень долгая, но тяжелая. Смотри, сколько ям и ухабов. Еще этот мерзкий лед, а резина у меня на колесах поизносилась. Давай мы не будем дергаться в машине, – попросил он совсем уже ласково, не отрываясь от дороги.

Я молчала, глотая слезы. Внутри меня разрасталась черная дыра, горло жгли невысказанные слова. Стыд – я не догадалась, доверилась, потеряла бдительность – заставлял пылать щеки.

– Не попрощался, – не в силах больше молчать, произнесла я вслух.

– И правильно сделал, – сразу же отозвался Удав, бросив на меня короткий взгляд. – Прощание всегда означает невозможность встречи. Если Рен не сказал «прощай», значит, собирается вернуться, – проговорил он, следя за дорогой.

Все еще тяжело дыша и нервно кусая губы, я отвернулась к окну. Неужели Рен с самого начала продумал поход в паб и прогулку к озеру за сектором, чтобы я безоговорочно поверила ему, а он потом смог бы оттолкнуть меня? Впиваясь ногтями в ладони, я хотела заглушить моральную боль физической.

– Но он даже не сообщил, – сдавленно произнесла я, провожая глазами заснеженную степь и наклоненные к земле ветви деревьев.

– Привычное дело, – Удав пожал плечами. – До того, как ты появилась, Рен всегда был одиночкой. Да и признайся он тебе, что отправляется на задание, ты бы увязалась следом. Не в обиду будет сказано, но думаю, он не хотел подставлять тебя под удар и тем самым создавать себе проблемы.

Меня это немного отрезвило. Я отвела взгляд от окна и посмотрела на Удава. Он был во всем прав, однако собственный эгоизм и страх потерять Рена все еще заглушали здравый смысл.

– Значит, он вернется за мной? – я спросила с надеждой в голосе, стараясь зацепиться хоть за что-то.

Удав на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня обеспокоенно.

– Пристегни ремень, – попросил он, после чего вновь уставился вперед.

Удав не знал, как ответить на мой вопрос так, чтобы сказанное им потом не оказалось ошибкой.

Когда мы приехали в сектор Альфа, время перевалило за полночь и на улицах практически не встречались люди. Как сообщил Удав, большинство жителей старались придерживаться комендантского часа. Особенно сейчас, в связи с последними двухмесячными событиями, когда постоянно фигурировали разговоры о похищенных людях. Жители пропадали не только в Альфе, но и в Бете. И если для второго сектора это было привычным делом, то первый всерьез обеспокоился количеством своих людей.

– В Альфе каждый человек на счету. Все, кто не числится в лагере Псов и не работает на себя, трудятся на заводах или фабриках, – добродушно пояснял Удав, пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей.

– В Бете тоже есть заводы, – я вяло пожала плечами, продолжая рассматривать сектор.

Мне было непривычно видеть аккуратные тротуары, не заляпанные чужой кровью, и горящие без перебоев фонари. Тишину ночи не нарушали чужие крики. Здесь не приходилось отстаивать свое право на существование. Никто не вздрагивал, слыша шаги за спиной, и не сжимал в руке оружие, готовясь к защите или нападению. После нескольких недель, проведенных в Бете, размеренная жизнь Альфы ощущалась какой-то дикой и пресной. В памяти всплыли слова Рена: «Не обманывайся тем, что видишь. Здесь все до последнего в прошлом убийцы». Чистый воздух лжи без примесей смрада канализации, подгорелой пищи и сладковатого запаха металла тяжелым смогом оседал в легких. Видимо, зерно «правды» Беты уже пустило во мне росток, делая меня чужой для Альфы.

– Есть, – согласился со мной Удав. – Только заводы и фабрики в Альфе не настолько вредны, как в Бете. И рабочий день нормирован. В этом секторе занимаются выращиванием овощей и фруктов, разводят скот и рыбу.

– А в Бете?

– Перерабатывают пластик, изготовляют одежду, куют металл, – улыбнулся Удав, обрадованный моим неожиданным желанием поговорить. – Бета считается грязным сектором.

– Где живут отбросы, – совсем тихо проговорила я, снова вспоминая слова Рена.

– Где выполняется вся самая тяжелая работа, – не слыша меня, продолжил Удав.

– Почему ты выбрал лагерь Псов? – задала я вопрос, ловя в зеркале заднего вида его взгляд.

– А мне больше некуда было идти, – с легкой грустью произнес Удав, сбавляя скорость.

Пикап миновал тяжелые железные ворота и, въехав на территорию лагеря Псов, затормозил. Я сделала глубокий вдох и ненадолго задержала дыхание.

– Пойдем, – как только мы вышли из машины, Удав добродушно хлопнул меня по спине.

Повесив рюкзак на левое плечо, я вместе с Удавом двинулась к серому зданию с колоннами, которые под воздействием времени постепенно осыпались мелкой крошкой. В некоторых окнах горел тусклый свет. Приближаясь к мраморной лестнице, Удав вытащил пачку сигарет и закурил.

– Ты уж прости, но мне придется передать тебя в руки Чайки, – произнес он шепотом.

На верхней ступеньке, перед входом в здание, скрестив руки на груди, стояла главнокомандующая Псов. Она смотрела сурово, разглядывая меня. Я невольно поежилась, вспоминая о том, как закончилась наша с ней последняя встреча.

– Можешь быть свободен, – произнесла Чайка, обращаясь к Удаву.

– Есть, – с улыбкой отозвался он, продолжая расслабленно стоять на месте.

Чайка вопросительно приподняла одну бровь.

– Воздух сегодня хороший, – пояснил Удав. – Так и тянет подольше насладиться последними деньками зимы, – добавил он, затягиваясь сигаретой.

– Пикап в гараж отгони, – холодно приказала Чайка. – И можешь стоять на плацу по стойке смирно хоть до утра. Я лично проконтролирую твое желание привить другим отрядам любовь к прекрасному, – без тени иронии произнесла она.

– Все что угодно, ради воспитания вкуса у младших, – выдыхая дым, Удав широко улыбнулся. – Доброй ночи, – он поднес два пальца ко лбу, отсалютовал и неторопливым шагом направился обратно к пикапу.

Я не посмела обернуться на Удава.

– Значит, Рен все же решил оставить тебя у нас, – на этот раз Чайка говорила со мной.

– Ненадолго, – пробормотала я, встречаясь с ней глазами и крепче сжимая пальцами левую лямку рюкзака.

Чайка какое-то время молчала, продолжая меня разглядывать. Сзади раздался звук отъезжающего пикапа.

– Следуй за мной, – наконец приказала Чайка, распахивая дверь. – На сегодня у меня к тебе нет никаких дел. Но с завтрашнего дня начнешь работать. Ты ведь в курсе, что бесплатно ничего не бывает? – обернулась она.

– Да, – уверенно произнесла я, помня об одном из правил Рена.

– Превосходно, – кивнула Чайка и направилась внутрь здания.

Мы вместе поднимались по широкой лестнице, и наши шаги гулко отдавались в тишине коридоров. Скрывая волнение, я прислушивалась к ним, считая про себя пройденные ступеньки. Чайка остановилась на последнем, четвертом этаже. Я же сбилась со счета.

– Твоя комната 168, – она протянула мне на ладони ключ от двери. – Располагайся и помни – отбой у нас ровно в десять, так что никакого шума по ночам, – отчетливо проговорила Чайка, убирая выбившуюся прядь волос обратно за ухо. – Спокойной ночи, – на короткое мгновение ее тон сменился и теперь звучал тепло, однако выражение лица все еще оставалось холодным.

– Спасибо, – заторможенно произнесла я, когда Чайка уже начала спускаться.

Оставшись в одиночестве, я посмотрела в сторону темного холла без окон. Лампы не горели, коридор был погружен в темноту. Свет с лестничного пролета освещал ближайшую ко мне дверь с номером 151, напротив нее находилась комната 152. Значит, нужный мне номер должен быть где-то в конце коридора. Идя в темноте, разбавленной далеким светом над лестницей, я стала искать свою временную комнату. Внезапно под ногой скрипнула половица, и на моей коже выступили мурашки. Остановившись и нервно сглотнув, я сосчитала до трех, затем продолжила идти дальше.

Комната 168, как я и думала, действительно оказалась в самом конце коридора. Нащупав замочную скважину и вставив ключ, я два раза повернула его, после чего дернула ручку на себя. Дверь слегка поддалась, но потом, отказываясь открываться, застряла в проеме. В расстроенных чувствах я дернула ее сильнее. Безрезультатно. Предприняв еще несколько попыток, не принесших ничего, кроме раздражения, я устало опустилась на пол и, скидывая рюкзак рядом с собой, прижалась спиной к двери. Стоило бы определиться с выбором – продолжить воевать с дверью или же смириться и остаться ночевать в коридоре, но вместо этого мои мысли вернулись к Рену. Закрыв глаза и удобно устроив затылок на вертикальной поверхности, я старалась представить, где сейчас может находиться Рен и чем он занимается. Интересно, думает он обо мне или же полностью сконцентрирован на задании? Время тянулось долго.

Сначала в тишине коридора послышался скрип все той же половицы, затем чья-то ругань. Резко раскрыв глаза, я насторожилась и даже затаила дыхание, стараясь остаться незамеченной. Легкая поступь шагов раздалась ближе. Напротив меня возник силуэт. Вглядываясь в темноту до боли в глазах, я старалась угадать его следующие движения. Вытащив ключи, человек повернулся ко мне спиной и открыл дверь своей комнаты, затем неожиданно замер. Видимо, понял, что в коридоре он не один. Повернув голову, он уставился на меня через плечо.

– Ты что тут делаешь? – раздался в темноте слегка удивленный голос, принадлежавший парню.

– Сижу, – я пожала плечами, запоздало понимая, что это бессмысленно.

Темнота мешала рассмотреть незнакомца и не давала ему возможности как следует разглядеть меня.

– Я понимаю, что сидишь, – последовала долгая пауза.

Нужно было что-то сказать.

– Дверь не открывается, – я встала на ноги, не забыв захватить с пола рюкзак.

– Давно?

– Что?

– Давно дверь не открывается?

– Наверное, – с сомнением протянула я. – Я здесь только первый день.

– Почему именно на этом этаже? – послышались едва уловимые нотки раздражения.

– Я как-то не задавалась этим вопросом.

– Отойди, – приказали мне.

Я послушно освободила путь, и в дверь сразу же что-то с грохотом врезалось. Звук получился оглушительным. От неожиданности я подпрыгнула, сразу же вспомнив о приказе Чайки не шуметь. Похоже, моего собеседника мало волновали правила.

– Тут часто дерево разбухает, так что прикладывай максимум усилий, – он схватился за ручку и повернул, распахивая дверь комнаты. – Добро пожаловать в лагерь.

– Спасибо, – поблагодарила я, все еще находясь под впечатлением и беспокоясь, как бы на звук не сбежались люди из соседних комнат.

Не хотелось в первый же день нажить себе проблем.

– Так значит, ты моя соседка? – непринужденный вопрос.

– Да, – кивнула я, проходя внутрь. – Еще раз спасибо, – повторила, собираясь закрыть дверь, но собеседник успел придержать ее рукой.

– Пожалуйста, – отозвался он. – Я Стин. Живу в комнате напротив. Можешь обращаться за помощью, но не становись слишком назойливой.

От этого имени у меня похолодело внутри. Совпадений быть не могло.

– Стин? – громко переспросила я.

Видимо, в моем голосе появилась дрожь или что-то такое, от чего Стин включил фонарик и направил свет мне в лицо. Я прищурилась, прикрывая глаза тыльной стороной ладони.

– Хах, – послышался удивленный смешок. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Так значит, тебя зовут Лис.

– Да, – все еще не убирая руку от глаз, недовольно проговорила я. – Мне его Рен… – забыв об осторожности начала я, но закончить фразу не удалось.

Ладонь Стина резко зажала мой рот. Схватив меня за шкирку, он затащил меня в комнату и захлопнул за нами дверь.

– Даже наедине не смей произносить такое, – холодно прошептал он мне на ухо, затем отпустил.

Щелкнув выключателем, Стин зажег свет. Подойдя к небольшому столу около окна, он уселся на единственный свободный стул и внимательно посмотрел на меня.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросила я, продолжая стоять рядом с дверью.

– Рен рассказал, – поделился Стин и, прежде чем я что-то успела произнести, добавил: – Я давно знаком с ним и все его секреты храню как свои. Только по этой причине еще никто не оповещен о тебе.

– Значит, чужие секреты выбалтываешь, – произнесла я, натыкаясь на взгляд серых безразличных глаз.

– Не хочу даже начинать этот бесполезный разговор, – Стин вырубил фонарик и положил его на стол. – Но если хочешь знать, то я должен бы доложить Чайке о том, кто ты, чтобы избежать ненужных для лагеря проблем.

– И дальше что? Мне поблагодарить тебя за молчание? – скривилась я, бросая рюкзак на пол и усаживаясь на край односпальной кушетки.

Пружины скрипнули под моим весом.

– Со мной не будет проблем, – пообещала я.

В ответ Стин иронично улыбнулся, будто я сказала какую-то глупость, и закинул ногу на ногу. Рассматривая помещение, он на некоторое время замолчал, затем вновь остановил свой взгляд на мне.

– Так что ты здесь забыла? – поинтересовался он.

– Рен оставил меня на попечение Псов, – сказала я, ожидая дальнейшей насмешки.

Она не заставила себя долго ждать.

– И ты, конечно, не в курсе, куда он делся, – это не было вопросом.

Я промолчала, поэтому Стин продолжил:

– Злишься на него.

– Тебе-то что? – я недовольно посмотрела в его сторону.

– Да ничего, – Стин равнодушно пожал плечами. – Получается, ты исковерканная клятва, – задумчиво протянул он.

– Тебе не пора возвращаться в свою комнату? – грубо прервала я его.

– О, так ты умеешь огрызаться? – усмехнулся Стин. – А помнится, в нашу первую встречу ты вела себя иначе.

– Ты тоже, – не удержалась я.

– Правда? – Стин удивленно приподнял брови. – И как же?

– Менее эмоционально.

Мои слова его рассмешили.

– Ты права, – с легкостью признался он. – Просто твое появление немного выбило меня из колеи, – его улыбка погасла. – Ложись спать, завтра у тебя трудный день, – Стин поднялся и направился к двери.

– Эй, – не слишком вежливо позвала я.

Он раздраженно обернулся.

– На этом этаже еще кто-нибудь живет?

– Нет, мы одни. Сюда мало кого заселяют, – нехотя ответил Стин.

– Почему?

– В коридоре постоянно не работает свет, с горячей водой перебои, а кухня не доделана еще с прошлого года. И я не думаю, что ее дальнейший ремонт значится в планах. Так что завтракать, обедать и ужинать спускайся на нижние этажи, – он равнодушно покосился на мой рюкзак. – Но если проигнорировать некоторые неудобства этого этажа, стоит признать, что Псы, по мере возможности, заботятся о своих людях, стараясь создать комфортные условия.

– Тогда почему они не решат эти проблемы?

– Это гостевой этаж.

– Хочешь сказать, ты гость?

– О чем ты? – Стин удивленно посмотрел на меня. – Я в команде. Просто терпеть не могу скопление людей, – говоря это, он вышел в коридор. – Чуть не забыл, поблагодари завтра Мак. Она приготовила для тебя комнату и расстелила постель.

– Буду должна, – кивнула я, захлопывая дверь за Стином и игнорируя его непонимающее выражение лица.

Оставшись одна, я опустилась на колени возле рюкзака и, расстегнув на нем молнию, запустила руку внутрь, чтобы найти футболку для сна. Почти сразу же среди аккуратно сложенных вещей пальцы нащупали что-то шершавое и прямоугольное. Это оказалась книга с блеклыми буквами: «Шекспир. Сборник сонетов». На потрепанную обложку закапали слезы.