Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
После просмотра этих дебатов меня сначала охватили уныние и растерянность. Эти чувства были связаны не столько с политическими позициями обоих соперников, сколько со стилем ведения дискуссии. Мне было стыдно за них. Как стало возможно, что такая могучая страна и такая великая культура выставили себя в столь неприглядном виде? Казалось бы, конструктивная борьба по спорным вопросам – это совершенно естественное наследие демократического разрешения противоречий. Но в данном случае мы увидели торжество выставленного напоказ невежества во всей его противоестественности.
Не менее постыдно, чем бахвальство успешного нью-йоркского торговца недвижимостью, выглядела неспособность профессионального политика что-либо противопоставить ему. Как такое могло случиться? Пусть даже это мероприятие было совершенно чуждым для европейца с точки зрения стиля ведения дискуссии, но человек с таким политическим опытом, как у Клинтон, должен был чувствовать себя в этой среде вполне комфортно. Она должна была бы знать, чего следует ожидать в таких условиях. Ведь там не было ничего случайного, спонтанного или непредвиденного; все происходило так, как задумано, словно в хорошо отрепетированном всеми участниками спектакле на сцене. Насколько профессионально вела себя в этой обстановке Клинтон, считавшаяся опытным политиком?
В своей книге «Что произошло» (What Happened) Хиллари Клинтон описывает узкий круг своей команды, с которой она готовилась к дебатам. За редким исключением это были адвокаты, политические аналитики и стратеги. Многие из них ранее уже участвовали в подготовке президентов к дебатам. Очевидно, что они видели свою задачу в том, чтобы снабдить ее максимумом материалов по всей возможной тематике дискуссии – и Клинтон была согласна с ними в этом. Они подбрасывали ей толстенные папки с документами, и Клинтон добросовестно поглощала их. В конце концов, как пишет сама Клинтон, «я знала позиции своих оппонентов досконально, а в некоторых случаях даже лучше, чем они сами». Примерная ученица, ничего не скажешь! Учитель может задавать любые вопросы, она готова ко всему.
Наблюдатель со стороны мог бы спросить: чего в такой форме подготовки было больше – наивности или слепоты? Ведь госпоже Клинтон были известны сотни примеров того, насколько бесцеремонен ее соперник по отношению к фактам. Делать ставку на этот аспект было верхом беспечности в сложившихся условиях. Так, например, в 1989 году Трамп был приглашен на одно из самых известных телевизионных ток-шоу Ларри Кинга, и эпизод, в котором он привел в замешательство этого великого мастера, вошел в легенду. Посреди беседы он отодвинулся вместе со стулом от Кинга и сказал: «Надеюсь, вы не обидитесь, если я посижу чуть в стороне? У вас так неприятно пахнет изо рта, просто ужасно. Вам кто-нибудь говорил об этом?» Услышав это, даже такой мастер слова, как Кинг, потерял дар речи.
И Клинтон собиралась делать ставку на факты в споре с таким человеком?
Тем не менее Клинтон вполне осознавала театрализованный характер президентских дебатов и сравнивала их с «боксерским матчем» или «рискованной операцией». Ей также было совершенно понятно, какое значение в этом случае приобретают меткие метафоры. Клинтон описывает, как с помощью команды тренировалась обмениваться репликами, детально прорабатывала ответы на возможные вопросы и готовила попытки «внести драматизм» в отдельные моменты дискуссии.
Члены ее команды выступали в роли адвокатов дьявола и оказывали на нее мощное давление, намеренно принижая ее политические достижения и даже допуская личные нападки. Кульминацией подготовки, по словам Клинтон, стал момент, когда один из ее сотрудников, гримасничая, начал атаковать ее вопросами, затрагивающими личное достоинство, и у нее возникло чувство, что ей нечего ответить. На ее категорические просьбы прекратить этот цирк он попытался изобразить саму Клинтон, и той ничего не оставалось, как перейти в атаку. Эту ситуацию она описывает в своей книге как «полный сюрреализм». Но этим все и закончилось. То, что она восприняла такую смену ролей как нечто необычное и непривычное для себя, доказывает, насколько бессистемно использовался этот элемент подготовки. А жаль. Можно было быть и поактивнее.
Клинтон была знакома с тактикой игнорантов. Она вполне могла бы сама воспользоваться этим искусством. Но нет, с ее точки зрения, людям ее круга не пристало так поступать. Не для того она училась в Йельском университете! Лучше оставаться самой собой и накапливать горы фактов. Клинтон ведет себя, как наделенная интеллектом белка, прилежно собирающая свои орешки-аргументы. Гордясь своими несметными запасами, она входит в лес. А там ей на пути попадается зверь, которому до ее запасов нет никакого дела.
А ведь у Клинтон буквально прямо под носом был подходящий партнер для действительно реалистичной подготовки. Это был один из немногих людей, которые делали ставку на сценический тренинг, – Филипп Райнс или «Филипп Трамп», как его иронично называла Клинтон. Райнс считал своей главной задачей копировать Дональда Трампа максимально реалистично. Это относилось и к одежде Трампа, и к его типичным жестам, и к специфическому стилю речи. Похоже было, что Райнс действительно многое знал о том, как Трамп ведет себя в реальной жизни. На страницах книги Клинтон можно прочитать некоторые пассажи, которые, к сожалению, вызывают ощущение, что она относилась к Райнсу, скорее, как к чудаку и с любопытством наблюдала за его экзотическими трюками, но вряд ли использовала применяемые Трампом инструменты для тренировки. Похоже, роль зрителя в процессе подготовки была ей ближе.
Райнс и еще один член команды даже демонстрировали у нее на глазах то, как соперник начинает доминировать, осуществляя рукопожатие в момент приветствия. Райнс предполагал, что Трамп попытается обнять ее или даже поцеловать. Лишь один раз она упоминает о том, что отказалась от роли зрительницы и позволила уговорить себя принять участие в отработке сцены такого приветствия. Правда, эта сцена показалась ей настолько абсурдной, что она превратила ее в шуточное представление (об этом есть даже видео на YouTube). Конечно, у этого события была и комическая сторона, и все же создается впечатление, что Клинтон так и не уяснила до конца всего разрушительного потенциала Move Talk. Сценическая игра Райнса не пришлась ей по вкусу. С большой долей вероятности можно предположить, что это и стало решающей ошибкой, позволившей Трампу одолеть ее.
Мой личный опыт подготовки клиентов к публичным выступлениям показывает, что самая лучшая учеба заключается в проигрывании самых неблагоприятных ситуаций, так как это создает ощущение наибольшей уверенности. Если человеку уже приходилось сталкиваться с худшим вариантом развития событий, то в реальности он сможет быстрее определить, как надо действовать.
Правда, такой вид подготовки может оказаться очень утомительным. Возможно, человеку, привыкшему быстро формулировать свои мысли, придется учиться говорить медленно, что будет восприниматься им как мучение. Перед улыбчивым человеком может быть поставлена задача отключать свое природное обаяние и дружелюбие. А чуткой натуре, хорошо разбирающейся в человеческих душах, придется делать вид, что ей все безразлично.
Большинство людей перед выступлениями часто представляют себе, что именно может пойти не так. Как правило, они также догадываются, кто в зале может представлять для них опасность, и даже способны вполне реалистично определить, как он себя поведет. Так почему бы не потренироваться в условиях, приближенных к реальным? Ведь и для спринтера, и для марафонца недостаточно только мысленно пробежать дистанцию.
Поговорить об этом тоже недостаточно. Я должен сам внутренне ощутить, как буду чувствовать себя во время презентации перед наблюдательным советом фирмы, когда кто-нибудь посреди моих детальных выкладок негативно выскажется о моей прическе или расцветке галстука, что не имеет никакого отношения к теме выступления и должно лишь выставить меня в неприглядном свете. Что я буду делать в такой ситуации? Собьет ли это меня с толку? Сумею ли я выйти из ступора, преодолеть страх и сохранить самообладание?
В большинстве случаев мне это не удастся, потому что я сам буду оказывать на себя дополнительное давление, делая ставку на свое остроумие и находчивость. В такой ситуации я буду отчаянно пытаться найти гениальную формулировку, которая никого не обидит, сгладит впечатление от выпада в мою сторону, подчеркнет мою образованность и в придачу чувство юмора. И все это одновременно. Возможно, в каких-то редких случаях это и сработает, но, как правило, нет.
В ходе тренировочных инсценировок подобных ситуаций обычно выясняется, что ставка на находчивость действует как препятствие, буквально блокирующее работу мозга. Но при сценической отработке возможных реакций зачастую обнаруживается, что существуют и другие средства, помогающие выйти из состояния оцепенения.
Часто это вообще даже не вербальные формы, а какие-то мимолетные жесты или телодвижения. Кто-то нападает на вас в манере Трампа в ходе презентации, делая оскорбительное замечание? Продемонстрируйте уверенность в себе следующим образом: 1) ни в коем случае не делайте вид, что пропустили это замечание мимо ушей, 2) медленно (!) сделайте несколько шагов в направлении обидчика, 3) окиньте его безразличным взглядом, и, наконец, 4) перейдите на Basic Talk. Например, произнесите какую-нибудь простенькую фразу типа: «Так это вы главный в наблюдательном совете? Ладно, продолжу для вас». Ну, или что-то похожее, пусть даже и не слишком остроумное.
Мозг человека, который за долгие десятилетия привык к содержательной аргументации, просто не в состоянии представить себе всю эффективность подобных простых невербальных средств. Но ими необходимо пользоваться. Такие альтернативные формы поведения следует отрабатывать с опытным консультантом вроде Райнса или со спарринг-партнером, даже если эти действия могут показаться вашим оппонентам неуместными или неприятными. Но именно в этом и кроется их смысл! Если вы хотите, чтобы игра с игнорантом сложилась в вашу пользу, действовать надо именно так.
Следует признать, что игноранты в повседневной жизни встречаются нам намного чаще, чем можно себе представить. Причины могут быть самыми разными, но они, по сути дела, не столь уж и важны. Ведь средства-то остаются одними и теми же.
Однажды в семье моих друзей я стал свидетелем следующей сцены: мы сидели за столом, обедали, и в это время один из гостей решил затеять политическую дискуссию. Хозяйку дома сразу же задело мнение гостя, и она вступила с ним в спор. И тут раздался голос ее трехлетней дочери: «Мама!» Но мама как раз была занята опровержением аргументов своего визави. Ребенок еще громче произнес: «Мама!», но мама не обратила на это внимания, и с еще большим пылом продолжила спор. И тут дочка, схватив мать за руку, заявила о себе во весь голос: «МАМА!» Лишь в этот момент мать замолчала и взглянула на дочь. Та встретилась с ней взглядом и громко и медленно произнесла: «Ка-шу». И мать рассмеялась. Ее вывели из транса ожесточенности, и беседа пошла уже в совершенно мирном ключе. А малышка, кстати, получила свою кашу.
Это пример невинной игнорантности. В ее основе лежит полная сосредоточенность на чем-нибудь. В этот момент для человека все становится несущественным, кроме одной единственной потребности, и все его действия строятся исключительно вокруг нее. При этом он вовсе не ставит перед собой задачу кого-то обидеть или унизить. Вторая сторона в этот момент полностью охвачена эйфорией интеллектуальной дискуссии. И лучшее средство здесь – Basic Talk, продемонстрированный в данном случае ребенком: трижды повторенное послание, затем немного языка тела и под конец краткое изложение ключевой мысли, заключенное всего в двух слогах. И конец всей дискуссии!
Совершенно иные мотивы могут быть у взрослого человека, который стремится к доминированию и намерен помешать сопернику высказать свою мысль (которую он, возможно, и разделяет с точки зрения содержания!). В таком случае речь идет уже о намеренной попытке унизить, оборвать оппонента, создать затруднения и лишить способности к дальнейшим действиям. Естественно, для этого нужно основательно задеть его, и желательно на глазах у публики! Это уже не просто невинная игнорантность, а ее особая, продуманная разновидность. Этот вариант просчитанной и активной игнорантности без особого труда дается тем, кто привык к вертикальной системе коммуникации, поскольку данный инструмент изначально входит в его арсенал, используемый для проведения статусных игр. Для человека, привыкшего осуществлять коммуникацию на горизонтальном уровне и отдающего приоритет содержательной стороне, это может представлять существенные трудности.
Каждый может без особого труда повести себя как игнорант в какой-то ситуации (например, моя мать два дня не разговаривала со мной и делала вид, будто меня вообще не существует!). Однако в случае конфликта с теми, кто помешан на иерархии, такая разновидность игнорантности покажется слишком слабо выраженной, поэтому ее вряд ли можно использовать в качестве действенного инструмента против представителей вертикальной системы коммуникации.
Искусство игноранта по своей сути ближе к вертикальной системе. Тем не менее это не означает, что его не могут использовать в своих интересах те, кто привык к горизонтальной системе. Это знает даже его Святейшество Далай-лама, хотя его с большой долей вероятности можно отнести к приверженцам горизонтальной системы. Тобиас Бек, тренер и лектор, рассказывал однажды, как этот святой человек завершил одно из своих выступлений. Как обычно, к нему выстроилась длинная очередь из адептов и жаждущих получить совет. Далай-лама с терпением, приличествующим настоящему святому, уделял внимание каждому. Однако, когда перед ним оказалась женщина и начала до мельчайших подробностей излагать ему всю свою жизнь, включая болезни, развод, денежные проблемы и все беды нашего мира, он взглянул на нее и громко произнес: «Бла-бла-бла-бла – следующий».
Оказывается, Basic Talk можно использовать и так – стать игнорантом для самозащиты…
Войти с помощью соц. сетей: