ГЛАВА 21

Телефон разрывался от звонков и смс. Девчонки, кажется, объявили всеобщую тревогу – на лекции не пришла, на звонки и все послания не отвечаю. А что им сказать? Подождите, мы тут с попаданцами разберёмся и появлюсь?

Вздохнула. Нужно что-то самозабвенно врать. Бр-р-р… Попросив минуту тишины у шефа, нажала кнопку.

– Маринка, у чего ты трезвонишь, – изображая сонный голос, просипела в трубку.

– Лада, ты где? Что случилось? Почему не пришла в институт? Или я это… не вовремя? – закончила уже с усмешкой.

– Ой, ну сплю я…, – неопределённо ответила подруге.

– Хорошо, хорошо. Только сильно сном не увлекайся, ну или хоть без ущерба для института, а то…

– Ладно, все лекции спишу, семинар отработаю, завтра появлюсь, – речитативом выдала подруге и повесила трубку. – И как остальные умудряются учиться, тренироваться, да ещё и патрулирование в усиленном режиме?

Последнее пробурчала себе под нос, сокрушённо покачав головой.

Дом стоял на отшибе, за рядом полужилых идентичных строений. Обитателей этого непривлекательного места нельзя было отнести к радушным жителям города. Мрачные лица большинства выдавали последствия не особо трезвого образа жизни. Лишь одно внушало оптимизм: среди встреченных непонятных личностей мы не увидели детей. Значит, кто действительно хотел, тот смог выбраться из этих трущоб. Да, дети – очень весомый стимул двигаться вперёд, стремиться к лучшему. Чёрный внедорожник в таком полуразрушенном районе смотрелся как минимум странно.

Всю дорогу я просидела, не отрывая взгляда от окна. То тут, то там мелькали силуэты, обрамлённые серыми тенями. Не то, чтобы их было много, но я ещё не совсем привыкла к своей новой способности, подаренной мне моим новым приятелем – видеть тех, в ком нашли убежище невольные пришельцы из другого мира. Радость и надежда волнами накрывали меня в моменты встреч с ними. Этот удивительный народ, который волею – нет, не судьбы – а чьей-то воспалённой фантазии, закинут в непривычный, чуждый и даже опасный для них мир, обретали надежду вернуться домой, понять, что с ними произошло и почему. Пусть сейчас эта надежда больше напоминала нечто эфемерное, но они верили и радовались. А я, в свою очередь, почти адаптировалась к роли переводчика с ощущений на русский язык. Передавала послания, с тоской понимая, что озвучить можно лишь малую часть транслируемой Лёликом информации. Чем больше я общалась с этим существом, которое даже собственного тела не имеет, тем больше ограниченность физического мира. Тела не дают свободы передвижения, слова делают неполным общение и понимание друг друга, порой банально противоречат мыслям и чувствам. С помощью языка мы лжём не только окружающим, но и себе. Мы отвыкли, разучились делиться тем, что ощущаем на самом деле. Зато прекрасно освоили умение скрывать истинные эмоции, прятать их за стеной из физических форм, складывая их, словно кирпичи, друг на друга. Укрепили всю конструкцию страхом быть собой, открыться, порой даже перед близкими людьми. Ох, далеко нам до этих ребят, ой, как далеко!

Через полчаса мы стояли посреди полуразрушенного, или недостроенного, дома. От любопытных глаз и вездесущих подростков остатки здания скрывал высокий забор, двустворчатые ворота крепились друг к другу серьёзной цепью с замком. Михалыч разделался с препятствием легко и непринуждённо.  В нём явно умер великий медвежатник. Уже через пять минут наше внимание привлекли шелест гравия и строительного мусора – кто-то осторожными шагами приближался к нам. Лёлик в образе мыши сидел у меня на плече, повернул мордочку в сторону звука.

– А вот и первые гости, – тихо озвучила послание.

Шеф явно напрягся, да и мне стало немного не по себе. Волна спокойствия пришла, поглаживая и ободряя. Из-за бетонной стены к нам вырулил мужчина средних лет. Добротная, не самая дешёвая одежда выглядела неопрятно, волосы всклокочены. Да, видимо до момента подселения человек имел вполне неплохой достаток. Сейчас, попаданец, что нашёл пристанище в этом теле, не разделял стремления к материальному комфорту, с трудом адаптировался к новому стилю существования. Радость и вспыхнувшая огнём надежда чуть не сбили с ног. Я попала в водоворот эмоций этих удивительных существ. Вздохнула, приводя сознание в порядок. Отлично, получилось.

– Они, что? Знакомы? – уточнил шеф.

Прислушалась к вихрю ощущений.

– Не совсем поняла, вроде и да, а вроде и нет… ерунда…

Посмотрела на мыша, передавая своё недоумение.

– Мне кажется, у них вообще нет понятия «знакомый – незнакомый». Они живут в ином метафизическом пространстве, вроде как все являются частью одного целого, поэтому и чувствуют друг друга. Нет, подождите…– опять окунулась в эмоциональные образы. – Что-то ещё… Не понимаю.

Рассуждения прервал звук очередных шагов. Сейчас к нам приближались сразу несколько человек. За ними появились собаки и кошки, окружённые серым свечением вокруг тел.

Через каких-то полчаса я готова была бежать с этих катакомб, куда глаза глядят: голова просто разрывалась от торнадо эмоций, развивающихся вокруг нас.

– Лада, что с тобой? Тебе плохо? – Роман Михайлович обеспокоенно глянул на сморщившуюся меня.

– Они говорят, ну, в смысле, не говорят, общаются все разом. Я чувствую их эмоции. Боже…! Какая-то жуткая смесь чувств и ощущений! Им страшно, нет, они в ужасе от всего, боль от потери части сородичей, радость, надежда… много, много другого… и всё это разом, ото всех!

Около пятидесяти существ пытались общаться привычным для них способом. Эфир вокруг нас буквально искрил от их удивительной энергии. Я же сейчас тонула в ней, захлёбываясь, словно в бушующем море. Внезапно буря стихла, а меня окружил тёплый ветерок спокойствия, расслабленности, тихой радости. Глянула на Лёлика:

– Спасибо, – прошептала зверьку.

– Ты можешь узнать у них подробности того, что произошло, как они сюда попали? – покосился на меня шеф, при этом стараясь не выпускать из внимания группу попаданцев.

– Могу попробовать, – пожала плечами.

Отголосок недоверия, настороженности долетел до моего сознания. Ну, понятно, когда всю жизнь воюешь с вторженцами, очень сложно в одночасье пересмотреть уже устоявшиеся взгляды.

–Поможешь? – покосилась на зверька на плече.

Мышь кивнула. Ладно, как я сказала – попробуем!

В этот день дома я появилась ближе к вечеру совершенно разбитая, с больной головой и ознобом – не так-то просто переводить эмообразы во что-то понятное для нашего мозга. Допрос существ шефом прекратился, когда я, теряя сознание, сползла по стене. В тот же миг меня окутало тепло, волнение и вообще гамма чувств, практически пятидесяти существ. Ага, это им хорошо от этого! А мой до предела перегруженный мозг на пару с сознанием восприняли волну заботы как очередную атаку на мою психику. Моментально пришли к консенсусу и ретировались в спасительную отключку. Только беспамятство оказалось очень странным: вместо непроглядной тьмы и полного выпада из реальности, я провалилась в водоворот сиреневых волн. Чувство благодарности, принятия и тепла окутали коконом. И это не нужно было расшифровывать и переводить, они оказались частью пространства, меня. Постепенно я стала ощущать, что рядом есть ещё кто-то… один… нет… больше… несколько… много. Их присутствие было частью сиреневого наваждения, этой частью была и я… Повинуясь чьему-то зову, если можно его так назвать, вернулась в наш реальный и до жути физический мир. Боже! Как они живут тут?! Я, только поверхностно коснувшись их реальности, восприняла это возвращение почти болезненно. Уже привычно отметила эмоции, накрывающие волнами сознание: радость, беспокойство, интерес, любопытство. Из всей какофонии ощущений выделила один всплеск – более прямой, простой, линейный. Поток резко отличался по восприятию от всех остальных. Ну вот, что ещё за странности?

Открыла глаза. Взгляд уткнулся в лицо Дениса. А этот-то как здесь? Сведённые брови, ходящие желваки, напряжённые мышцы… Да, судя по всему, переволновался парень и, судя по всему – за меня.

Попыталась встать. Не успела. Сильные руки подхватили мою шатающуюся тушку и поставили на ноги. Ага, удержали за плечи, пресекая очередную попытку встретиться с кирпичной стеной.

– Что здесь происходит?

Бр-р. Поёжилась от голоса своего бой-фрэнда. Пока из выловленных слов пыталась составить вразумительные фразы, шеф опередил с ответом:

– А ты прибежал, чтобы отчёт о задании отдать, по всей видимости?

Ой, а это ни есть хорошо! Когда Михалыч начинает шутить, а точнее включать свой сарказм – дело плохо.

– Отдам, по всем правилам и максимально подробный, – чуть спокойнее, но не менее рычаще отреагировал Ден. – У патруля Дмитриева один двухсотый. Непосвящённый.

Парень перевёл на меня изучающий взгляд и тихо добавил:

– Твой бывший…

– Тим?… – выдохнула я.

Нет, он конечно идиот, последняя сволочь и прочее, но всё-таки не чужой человек. Меня накрыл девятый вал эмоций – моих, Дена, попаданцев. Жуткая какофония, казалось, разорвёт на сотни маленьких кусочков.

Застонала, хватаясь за голову руками. Она гудела набатом, не в состоянии справиться с нагрузкой. Лёгкий всплеск недовольства и сожаления долетел тёплым ветерком. Ощущения медленно стали притупляться, а гвалт в голове из посторонних эмоций – утихать. На передний план выходило беспокойство, затем отхлынуло вдаль. Его сменила радость, что со мной все хорошо… ушло… сочувствие потере… ушло… как интересно… Послала в ответ благодарность попаданцам. Вот бы и мне самой уметь дозировать все эмоциональные ураганы, а то так и свихнуться недолго! Значит, можно контролировать весь этот процесс, а не тонуть каждый раз в водовороте ощущений. Точно, я права! Вот и согласие пришло по моему внутреннему приёмнику.

– Вампиры? – спросила, уже зная ответ.

– Они, – так же глухо произнёс Ден.

Поёжилась от его пристального, изучающего взгляда.

– Не нравится мне это, – проворчал Михалыч. – Что им от тебя нужно?

Эй! А я-то тут причём? Хотя, да, он прав… что же нужно этим упырям? И Тима убили сейчас, а не когда «жертва» сорвалась ещё тогда, в клубе. И с жертвой вообще мутная история. Судя по всему, они хотели заполучить меня.

– Согласен, нужно бы прошерстить город и наведаться в тот клуб, – пробубнил Денис.

– А что у перевертышей? – повернулся к нему шеф.

Ага, так значит вот куда заслали моего приятеля. Решили с той стороны поискать зацепки происходящего?

Ден покосился на меня, перевёл взгляд на толпу замерших в десятке шагов пришельцев и удивлённо глянул на Михалыча. Ну да, я его понимаю: босс публично начал поднимать темы, которые даже не при всех хранителях считает уместным обсуждать.

– После, – ответил он на немой вопрос парня, махнув рукой в сторону разномастной толпы. – Что по делу?

Ден ещё раз с недоумением обвёл взглядом кучкующихся людей, приподнял удивлённо бровь, заметив непривычное скопление четвероногой живности. Да, стоит его посвятить в детали. Судя по всему, и тени с этим согласны – вон какая волна одобрения долетела.

– Ден, Лада – мы в офис. Вы, – шеф повернулся к попаданцам, – впрочем… и сами все уже знаете… чувствуете… а-а-а… в общем – понимаете.

Парень округлил глаза, с ещё большим недоумением уставился на расходящуюся толпу непонятных личностей, разбегающихся кошек-собак и снующих мышей.

– Да, они будут осторожны, если что – сообщат, – кивнула я в подтверждение.

– Лада по дороге всё расскажет, поехали!

Шеф решительным шагом направился к машине.

Выходили мы из авто с видом ёжиков в тумане. А как вы хотели? Узнать, что враги не враги, а вполне себе стандартные жертвы, а уровень их развития и существования не поддаётся человеческой логике. А шеф, по всей видимости, пытался уместить в своей голове всю полученную за последнее время информацию. Да уж, мне его искренне жаль – когнитивный диссонанс – штука пренеприятная. Я же ещё толком не отошла от эмоционального передоза при общении с этими удивительными существами. И венчала весь мой психологический раздрай назойливо жужжащая мысль, – почему именно я? Да, почему именно я стала избранной у этих загадочных теней? Прошла «проверку» и спасла Лёлика? Вот что-то кажется мне – не случайно я его «спасла», ой, не всё так просто с этим спасением! Или потому, что я эмпат?

Да, сама в шоке! Думала, что интуиция у меня. Да и наши гуру борьбы с необъяснимым отправили учиться на видящую. Это-то меня и напрягает: эмпаты настолько редки, что даже умудрённые опытом и всем чем можно хранители, не сразу подумали на такой вариант моего дара. Люди видят будущее, на расстоянии двигают предметы, изменяют потоки энергии как вокруг, так и внутри человека, преобразовывают форму и структуру ткани мира – всё это оказалось простым и обыденным по сравнению с эмпатией, умением чувствовать эмоции других.

– Лада, завтра с полудня патруль. Ден – продолжишь работу с оборотнями – нам нужна информация… – только мы расселись у него в кабинете, шеф раздал указания. – Постарайся как можно усерднее тренироваться, патрули впредь с тебя не снимаю – идёшь в общем графике.

Ага, это уже мне. Что-то резко у него поменялись мысли по моему постепенному втягиванию в общий график.

– При этом всё придётся совмещать с посещением института, чтобы не привлекать лишнего внимания.

О, отлично! А шеф заодно не поделится каким-нибудь тайным способом себя клонировать? Так как я не знаю другого варианта находиться в нескольких местах одновременно!

– Да, и ещё… Тебе нужно развивать твой дар эмпатии. Если я прав – у тебя очень сильные задатки, но с ними необходимо работать, учится пользоваться сознательно, контролировать, управлять.

– Управлять? Ну, мне кажется, что каждый человек при желании может управлять своими эмоциями, – пожала плечами в ответ.

– Ты не поняла, девочка. Я не про тебя, это и так очевидно. Я про других – ты сможешь управлять и подчинять эмоции других…

– … людей?

– Думаю, не только, – шеф внимательно посмотрел мне в глаза, пытаясь понять мою реакцию на его заявление.

Сомневаюсь, что он смог там рассмотреть что-то кроме полной растерянности. Управлять эмоциями окружающих? Это… это… страшно подумать, что может случиться, окажись такая сила «не в тех руках».  Где-то билось: «Ух ты! И всё моё!». Но тут всплыли слова отца: «Большие возможности рождают большую ответственность». Ох, Ёжкин ты кот! Вот эта ответственность начинала пугать всё сильнее и сильнее.

– Отлично, значит, учитывая вышеперечисленное, у меня начнутся уроки по эмпатии? – ахнула я, осознав происходящее.

Вот теперь можно бояться! Как я всё это успею?!

– Нет, не будет. По одной простой причине – их некому вести. Лада, у нас нет эмпатов, которые смогли бы научить тебя пользоваться даром.

То, что в Альянсе их нет, я и так знала. Точнее, я даже не догадывалась о возможности влиять на эмоции, тем более других, и не только людей.

– Много лет назад в Альянсе была девушка, эмпат, с невероятным уровнем дара. Он, как обычно, перешёл к ней от бабки. Та тоже состояла в рядах стражей. В её присутствии стихали ссоры, мирились враги, нерешительный становился смельчаком. Благодаря ей мы смогли заключить ряд договорённостей с кланами вампиров и оборотнями. Нет, Лада, если ты подумала, что она управляла их желаниями и эмоциями – ты ошибаешься. Анна пользовалась такой возможностью лишь в исключительных случаях. Чем нашла среди хранителей как почитателей, так и недругов. Многие считали это необоснованной слабостью, непозволительной в условиях постоянной войны с изгоями и вторженцами. И чем сильнее обострялось противостояние, тем больше людей требовали от неё манипулировать окружающими.

– И что она? Анна? – с нетерпением задала волнующий вопрос.

Холодок смутных подозрений пронзил позвоночник, застрял в лёгких, мешая дышать полноценно. Анна… так зовут мою маму… Совпадение?

– Рвалась между долгом, что пытались ей навязать и своей природой. А потом… на ликвидации одного из прорывов погибла.

Голос шефа звучал глухо, утробно, выдавая неподдельную печаль. Судя по всему, это обращение к прошлому давалось мужчине с трудом. Я же завязла в болоте непонимания. Полного и бесповоротного – как погибла?

– Да, Лада, погибла. Это был огромный прорыв. Я отправил туда всех свободных от заданий. Сам возглавил отряд. Кто бы что ни злопыхал про Ани, но трусихой она не была никогда. На её друга… бой-френда, как сейчас у вас принято говорить, напала гончая, Аня рванула в самую гущу. На меня же налетела следующая псина. В конце боя группа недосчиталась четырёх стражей. В том числе и их. Гончие не оставляют много следов, почти нечего хоронить. Но эти твари не властны над одним – нашей памятью. Хотя, порой, мне очень жаль, что не наоборот.

Шеф тяжело опустился на кожаный диван рядом со столом. Воспоминания разбередили старые раны. Боль, тоска долетели до меня. Он грустил по той странной, почти отверженной соратниками девушке.

– Роман Михайлович, не корите себя, вы не виноваты в её гибели.

Присела рядом, погладила по сильному плечу. Ах, как же я в тот момент жалела, что не умею управлять эмоциями!

– Ты всё поняла… – тихо сказал мужчина, подняв взгляд полный тоски.

– Мне жаль… – пробубнила в ответ.