11

Юлия едва стояла на ногах. Дверь у нее за спиной захлопнулась, и девушка ощутила боль во всем теле. Ноги подгибались. В голове шумело. Уцепилась руками за перила. Думать ни о чем не могла. Перед глазами все плыло. Что это было? Дикий кошмар.

Наконец ноги медленно понесли вниз по лестнице. Но она ничего не видела перед собой, слезы душили, пелена застилала глаза. Не понимала, куда шла. Ноги сами куда-то едва плелись. По дворам мимо домов вышла на улицу. Волосы были растрепаны, лицо в ссадинах, одежда торчком. Люди сторонились, смотрели на нее удивленно. Она никого не видела. Не поняла, как оказалась на проезжей части. Машины сигналили и объезжали ее, водители ругались и крутили пальцами у виска. Она не обращала на них внимания.

Вдруг перед нею резко затормозил автомобиль и из салона выскочил Хавин. Схватил девушку за плечи, прокричал:

– Юлия, что случилось, почему ты в таком состоянии на дороге? Что, Юлия, что? Пошли, пошли ко мне в машину! – подхватил и посадил ее в салон авто.

После того, как Истровская высадила Павла в переулке, назад в гостиницу ему пришлось возвращаться на своих двоих. Редкие машины не останавливались. Дошел туда, когда занимался рассвет.

Администратор посетовала на беспокойную ночь и сообщила, что в его номере две женщины устроили скандал, но потом обе ушли. Он все понял.

Спать не мог, ходил по номеру из угла в угол, раздумывал, как правильно поступить. События приобретали извращенный характер. Истровская все взмутила, угрожала Веронике и намеревалась затащить его в свою постель. Видимо, ему следовало срочно отбыть, чтобы больше не давать повода для разрастания страстей. Пускай все уляжется. А он спокойно обдумает произошедшее, пока его не засосало, как болото.

Город проснулся, ожил шумом людей и машин. Хавин принял решение.

Администратор, получая ключ, недоверчиво улыбнулась, когда он сказал, что больше не вернется.

Из машины позвонил Адаевскому. Анатолий посокрушался в трубку, что Павел уезжает, и попрощался.

А после этого Хавин увидал на дороге Юлию.

Сейчас она сидела рядом с ним и смотрела пустыми невидящими глазами. Не отвечала на вопросы, не объясняла, что произошло. Носовым платком он аккуратно вытер кровь на ссадинах у нее на лице, поправил волосы.

Девушка молчала долго. Наконец, словно очнулась, глянула на Павла и губы ее задрожали. Но глаза оставались сухими.

– Мне плохо с ними, – выдохнула вдруг. – Я ушла от них, от всех.

– Откуда кровь? – спросил Павел.

– Мне очень плохо с ними со всеми, – повторила Юлия, она была не готова рассказывать о том, что произошло, и Хавин не торопил ее.

Потом она посмотрела сквозь стекло и равнодушно проговорила:

– Куда вы меня везете?

Павел не думал об этом. Он просто был ошеломлен, когда увидал ее в таком виде на дороге. А теперь смотрел на нее и чувствовал, как замирало сердце. Хотел обнять и крепко прижать к себе. И Юлия, словно почувствовала это, сама слабо прижалась к нему:

– Мне страшно. Я осталась совсем одна.

Павел обхватил ее и поцеловал в висок. И в это мгновение решение пришло само собой. Теперь он знал, куда везет Юлию. Это было сумасшествие, но оно овладело Павлом. Он стал целовать ее красивые губы и щеки:

– Ты не одна, Юлия. Ты со мной. Мы едем ко мне. Ко мне домой. Ты согласна?

Она посмотрела ему в глаза, осмысливая услышанное, грустно прошептала:

– Что я там буду делать? – Горечь и потрясение от пережитого все еще держали ее в своих цепких лапах.

– Все, что захочешь, – ответил Павел. – Все, что захочешь. Ты будешь хозяйкой, – он испугался этих слов, как признания в любви, он боялся оступиться снова.

Девушка вздохнула. Сердце у Хавина громко стучало, будто рвалось наружу. Все его обещания себе по поводу женщин разлетались сейчас в пух и прах. Он смотрел на Юлию и думал, как хорошо, что он ее встретил.

Она притихла. Чувствовала, что ей рядом с ним спокойно. Боль медленно уходила, как будто не было ссадин и синяков вовсе.

Все последнее время Юлия думала о нем и терзалась, что застала его с матерью. Но сейчас эти переживания показались смешными, ибо поцелуи Павла обдали теплом и трепетом, и она ощутила приятное томление.

Вот так все просто, думала она. Влюбилась. Бедный Валентин, вероятно, он к ней испытывал такое же чувство, но она впервые узнала его с Павлом. И так глупо сейчас вспоминать о разнице в возрасте, так глупо и нелепо. Между тем прошептала:

– Это невозможно.

– Ты не уверена в себе? – заглянул ей в глаза Хавин.

Юлия помолчала, прежде чем ответить:

– Уверена, но…

– Тогда никаких «но», – перебил Павел и прижал ее к себе.

По сторонам автомагистрали мелькали деревья. Солнце грело так сильно, что воздух будто съеживался и плыл густой массой над дорогой.

Юлия умолкла, ей больше не хотелось разговаривать, она прикрыла глаза и мило улыбалась.

Всю дорогу дремала в объятиях Павла. Встрепенулась, когда машина остановилась на заправочной станции, а водитель вышел из салона, хлопнув дверцей. Тонкими длинными пальцами поправила волосы, посмотрела сквозь стекла на другие автомобили и на Хавина:

– Не знаю, правильно ли я сделала, что согласилась.

– Не сомневайся, – произнес Павел. – Не сомневайся.

После заправки она молча смотрела на дорогу. Мелькали асфальт, машины, деревья, строения по сторонам. Вдруг взгляд упал на знакомое здание на другой стороне автомагистрали. Придорожный ресторан, в котором она впервые встретила Хавина. Юлия показала на него. Павел, долго не думая, распорядился водителю развернуть авто.

Подрулили к ресторану. Вышли из салона, осмотрелись, возвращая память к этому месту. Прошли внутрь. Узнали официанта, а тот узнал их. Принял заказ, с любопытством поглядывая на Юлию. Он помнил, что раньше она была с молодым человеком, и понял, что теперь его нет. Но Павел его взгляды воспринял иначе, наклонился к ней, шепнул:

– Ты очень красивая, на тебя официант заглядывается.

– Это плохо? – спросила Юлия.

– Это замечательно. Мне это нравится.

– В прошлый раз я сидела вон там, – Юлия показала на столик, за которым они сидели с Валентином. За ним на сей раз сидела другая молодая пара. – Несчастливый столик.

Хавин пожал плечами. Как знать, как знать. Столик как столик. Такой же, как все остальные. Но вслух ничего не произнес.

Официант обслужил быстро. Они приступили к еде. В середине обеда Юлия обратила внимание, как нервно из-за того столика вскочила молодая пара. Девушка что-то выговаривала парню, а тот в ответ вспыхивал. Юлия посмотрела им вслед и усмехнулась:

– Я же говорю, столик несчастливый.

Павел улыбнулся. Пусть будет так, раз ей это кажется.

Пообедав, они долго сидели и смотрели друг на друга, переговариваясь взглядами. Подниматься не хотелось. И ехать никуда не хотелось. Наконец Юлия вымолвила:

– Я не против, чтобы остаться тут на ночь. Совсем не против.

– Мы остаемся, – прошептал Павел и сжал ее тонкую руку.

Они сняли две комнаты, одну для водителя, вторую для себя.

До позднего вечера все окружающее для них перестало существовать. В эти мгновения им хотелось найти то единственное заклинание, какое всю жизнь удерживало бы каждого из них подле другого. Но это были только мгновения. Они всегда проходят. И возвращается реальная трудная и непредсказуемая жизнь, в которой есть много других мгновений и событий. И они способны все расставить иначе или даже все перевернуть.

Утихомирившись, Павел и Юлия думали каждый о своем. Он представлял, как она войдет в его дом и останется там хозяйкой. Но Юлия уже знала, что не поедет утром к нему домой. Она решила это внезапно, и не потому, что ей не хотелось остаться с Павлом, напротив, потому, что ей хотелось безмерно. Но она боялась, что потом может наступить разочарование, которое станет горше, чем разочарование жизнью с Валентином.

Время шло и до утра оставалось все меньше. От этого Юлия страдала. Как жаль, что они не могли растянуть ночь. Жаль, что она не могла изменить своего решения. И только маленькая надежда чуть успокаивала ее. Что это не конец, что все не может так закончиться. И обязательно должно быть продолжение.

Павел искренне говорил Юлии о своей любви, точно так же, как недавно он искренне говорил подобные слова Веронике. Его раздваивали эти женщины. И выход из такого лабиринта не находился. Но чувство было прекрасно. Оно наполняло желанием жить.

Утром оба с трудом поднялись с кровати. Собрались и сошли вниз. Заказали в ресторане кофе. Водитель за соседним столиком уплетал за обе щеки. Наевшись, тихонько выбрался из-за стола и выскользнул на улицу. А официант все поглядывал на Павла и Юлию и незаметно усмехался.

После кофе Юлия сцепила пальцы рук перед собой и проговорила:

– Я не поеду дальше. Не могу сейчас. Не могу, – повторила одними губами. – Мне надо возвращаться. Мне было хорошо ночью.

Павлу показалось, что он ослышался, изумленно раскрыл рот, выдавливая вопрос:

– Что же случилось, Юля?

– Ничего. Просто надо вернуться. Но я приеду. Позже. Обещаю.

Хавин видел, что настаивать бесполезно, она для себя все уже решила, потому сдержанно сглотнул воздух и хрипловато произнес:

– Тогда запомни адрес и телефон, – назвал, заставил повторить и добавил: – Я буду ждать тебя. В любое время, хоть среди ночи. Или позвони, я сам приеду туда, где ты будешь находиться.

– Так все сложно в этом взрослом мире, – пролепетала Юлия, не отрывая взгляда от Павла. – Я пойду.

Они вышли из ресторана. На крыльце Хавин поцеловал ее. Она ответила и быстрым шагом направилась к обочине дороги. Махнула рукой проходящему транспорту. Села в притормозившую машину, оглянувшись напоследок. Павел смотрел вслед и думал, как мгновенно рушатся надежды и как все непредсказуемо.

Машина увозила Юлию, а ему уже начинало казаться, что все он увидел во сне, в безумно хорошем сне.