49

Аспенский, огорошенный, окаменел. Готов был уничтожить Андрея, растереть, как червя, но вместо этого вдруг ощутил, как пол под ногами закачался.

Пашка тут же перехватил инициативу, распахнул шире дверь и потребовал:

– А ну-ка, мужик, убирайся к чертовой матери вон! Чтоб духу твоего здесь больше никогда не было!

Аспенского затрясло. Чтобы его выставляли за двери! И кто! Он скорее раздавит этого сосунка вместе с Печаевым, чем опозорит себя.

Однако вдруг, и Константин оцепенел от этого, парень схватил его за покатые плечи и вмиг разрушил устрашаемую прочность фигуры Аспенского: столкнул с места, развернул лицом к выходу и дал пинка. Это было невероятно.

Но больше поразил Константина Андрей. Он налился лиловым цветом и начал помогать Брылову. Аспенский не успел прийти в себя, как его вытолкали на лестничную площадку. Дверь за спиной захлопнулась. Печаев остался с Пашкой.

Аспенский обрушил мощный кулак на дверное полотно, но оно не дрогнуло. Константин позеленел от бешенства, осознавая, как глупо он выглядит, изрыгая проклятья и долбя молчащую дверь.

Пашка с Андреем внутри не обращали внимания на стук. Переглянулись и поморщились. Печаев спросил:

– У тебя выпить есть?

– Найдется, – парень показал на кухню.

– Тогда наливай, – попросил Андрей и ступил в маленькую кухню, где умещались только холодильник, стол, три табуретки, раковина, газовая плита тумбочка и навесной шкаф для посуды.

Брылов достал из холодильника бутылку водки, из шкафа – рюмки, поставил на стол. Андрей сам разлил спиртное по рюмкам, поднял свою и произнес:

– За знакомство, Пашка, меня зовут Андреем.

Они выпили стоя. Парень выложил на стол колбасную нарезку, но Печаев даже не посмотрел на нее. Сел на табурет, снова наполнил рюмки. Пашка хотел сказать, куда частишь, Андрей? Дай передохнуть. Но Печаев уже начал произносить новый тост:

– Давай, Пашка, за нее, за Марину, выпьем. Она замечательная женщина. Я недостоин ее. Аспенский тоже недостоин. И вообще таких женщин, как она, больше нет, Пашка!

За это Брылов готов был выпить всю бутылку. К тому же он точно знал, что сам он тоже был недостоин Марины. Стало быть, с Андреем они – два сапога – пара. После второй рюмки парень также сел на табурет по другую сторону стола.

Печаев положил руки перед собой на столешницу, говоря:

– Разлюбила она меня, Пашка. Теперь я, как отшельник, живу и все, а зачем, и сам не знаю. Ты ничего не рассказывай Аспенскому, Пашка, он плохой человек.

– Я знаю. Но зачем ты с ним пришел? – спросил парень, чувствуя, как легкий хмель разливается по телу.

– А я и сам не понимаю, – пожал плечами Андрей. – Поддался уговорам. Я слабый человек, Пашка. – Он сделал глубокий вздох. – Я тоже плохой человек, Пашка. Был бы я другим, Марина не бросила б меня.

Брылов подумал, что Марина и от него уехала, выходит, и он не ахти какой человечишка.

– Найди себе другую женщину, – посоветовал Печаеву.

– Ты не знаешь Марину, Пашка, если бы знал ее, ты бы так не говорил, – ответил Андрей и снова потянулся за бутылкой.

Парень опустил глаза, если б Андрей ведал, как он близок был с Мариной, то вряд ли бы сейчас они сидели за одним столом. Пашка понимал Печаева. Но сомневался, что Марина вернется к нему. Она не хочет возвращаться в прошлое. Она хочет жить по-другому. Андрей должен понять это. Он ничего не в состоянии изменить. Ему лучше забыть о Марине. Что толку жалеть себя? Жизнь должна продолжаться.

Печаев снова разлил по рюмкам водку и выпил без тоста. Потом вымученно улыбнулся и провел рукой по лицу, разглаживал щетину. Выговорил:

– Ты отличный парень, Пашка. С тобой можно поговорить по душам, и ты поймешь.

Брылов усмехнулся, никакого особенного разговора между ними не было, тем более по душам, но, видно, для Андрея сейчас было важно то, что он говорил. Знать, ему необходимо было, чтобы кто-то выслушал его.

Андрей продолжал:

– Меня никто не понимает, Пашка. Мне нужна сильная женщина. Марина именно такая женщина. У меня никогда не было друзей. Она заменяла мне всех сразу. – Он умолк, закивал головой, задвигал локтями по столешнице, как будто хотел опереться на них. Но они непослушно разъезжались в разные стороны. Однако ему все-таки удалось зафиксировать локти в одном положении, и после этого он предложил Брылову: – Поехали ко мне, Пашка! Чего ты сидишь тут один, как крот в норе? Я приглашаю тебя в гости! Побудем вместе, поговорим, выпьем. Я покажу тебе, как жила Марина и от чего сбежала.

– Выпить можем и тут, – отозвался парень и махнул рукой в сторону холодильника, намекая, что там есть спиртное еще, – только какой толк от этого, Андрей? Марина все равно не появится, а вот черти от перепоя могут запрыгать по углам.

– Зато с чертями поговорить можно, – грустно вздохнул Печаев, разумея, что от чертей для него такой же толк, как от Аспенского.

– С ними много не наговоришь, – заметил Пашка и предложил: – Оставайся лучше ночевать у меня, – показал руками вокруг. – Места для двоих хватит. Чего колесить по городу? – Помолчал, как бы раздумывая над своим предложением, и, не получив никакого ответа, добавил: – Впрочем, если не хочешь, я вызову такси.

Андрей молчком разлил остатки водки по рюмкам, запрокинул голову и вылил себе в рот. Брылов тоже выпил. Печаев поднялся с табурета. Его повело в сторону, ноги плохо слушались, но он все же удержал себя на месте. К старому хмелю добавился новый. Два хмеля соединились и забурлили в Андрее с горячащей силой. Пашка перед его глазами качнулся вместе со столом.

– Такси, – спросил Печаев. – Давай. Но ты поедешь вместе со мной. Застолбили.

Пашка тоже несколько захмелел, но он был моложе и крепче и чувствовал себя тверже и увереннее. Он вызвал такси и вместе с Андреем вышел из квартиры.

Ему было любопытно увидеть, как жила Марина.

Усадил в такси Печаева и сел сам. Андрей назвал адрес и всю дорогу клевал носом.

Когда подъехали к дому, таксисту пришлось помогать Пашке высаживать второго пассажира из машины. Парень довел Печаева до двери квартиры. Андрей попытался открыть ее. Но рука с ключами моталась возле замочной скважины, и ключ никак не попадал в нее. Тогда он сунул ключи Пашке. Тот открыл, и Андрей потянул его внутрь:

– Вот, вот, смотри, она бросила все это вместе со мной, – бормотал он. – Как она могла? Это же она все обустраивала. – Он тащил парня по комнатам и тыкал везде пальцем. – Видишь диван? Марина любила сидеть на нем с книжкой в руках. Поджимала под себя ноги. Она любила поджимать под себя ноги. Зачем мне все это без нее? – Тащил его дальше. – А в этом кресле она смотрела телевизор. Мне конец, Пашка. Без нее я пропал. За этим столом она сидела и листала журналы. – Потянул в кухню. – Здесь мы ели. Вот эту ложку Марина любила больше других. Из этой кружки пила. – Показывая все, Печаев даже протрезвел, глаза его загорелись. Повел парня в спальню, открыл гардероб Марины, ласково погладил ее вещи ладонью и тоскливо закончил: – Теперь ей ничего этого не надо, Пашка. Она сбежала от этого. Не только от меня, но от всего, что создавала своими руками. Как так можно, Пашка? Как?

Парень смотрел вокруг себя с интересом. Квартира была огромная, с большой прихожей, большими комнатами, дорогой мебелью, красивыми люстрами и бра. Ему такая квартира даже не снилась. Куда там его берлоге? Маленькая норка и всего-то. Так вот какая была Марина. Он даже не представлял. И он еще о чем-то мечтал. Уж коли она бросила все это и ушла в неизвестность, то в его берлоге он никак не смог бы удержать такую женщину.

Андрей закрыл дверцу гардероба, опустил голову. Потом вдруг схватил Пашку за руку и неожиданно заговорил об Аспенском:

– Ты правильно сделал, что выгнал его из своей квартиры. Я всегда хотел это сделать, но ни разу не смог. Ты дал ему пинка в моем присутствии. И он это знает. Он давно заслужил тумаков. Я так рад. Теперь я не позволю ему повышать на меня голос. Не позволю.

– Ты сможешь, – подтвердил Брылов, поддерживая Андрея. – Ты помогал мне выставить его.

Завершив обход и показ квартиры, Печаев вернулся в кухню и полез за водкой. Но Пашка наотрез отказался, и Андрей как-то заметно поник, приутих и мгновенно снова сильно опьянел. Потому что сбросил с себя напряжение, которое напружинивало его во время рассказа о Марине, расслабился и хмель снова стал отвоевывать утраченные позиции.

Через минуту, шевельнувшись, Андрей провел рукой по обросшему щетиной лицу и, не произнося больше ни слова, качаясь, пошел в комнату, не раздеваясь, повалился на диван, уткнулся лицом в диванную подушку.

Пашка глянул на время. Можно было вернуться домой, такси довезет, но стоило ли туда-сюда мотаться. Такси можно и утром вызвать.

Странное стечение обстоятельств привело его в квартиру, где долгое время жила Марина. Пашка словно ощущал ее присутствие во всем, будто чуял ее запах, слышал ее голос. Наверно, подобные чувства испытывал и Печаев.

Парень усмехнулся, ему не хотелось сейчас уходить из этой квартиры. Он хотел лечь в постель, где раньше спала Марина, чтобы еще раз ощутить, хотя бы во сне, жар ее тела. И он пошел в спальню, разделся и лег в эту постель и сразу же отключился.

Утром проснулся рано, собрался, разбудил Андрея. Когда вызвал такси и направился к двери, тот тоскливо попросил заходить к нему еще. Брылов пообещал и вышел из квартиры.