41

Несколько дней Хавин не трогал на кухонном столе вещи, оставленные Мариной. От фотографии морщился, на золотой браслет смотрел как на нечто бессмысленное. Наверно, он ни к чему на столе не прикасался потому, что в нем теплилась надежда, что Марина вернется и тогда он все объяснит ей. Не зря же в гардеробе она оставила все свои наряды. Павел иногда открывал дверцу, грустно смотрел на них, вдыхал в себя их запах, как будто вдыхал запах Марины. Ему становилось тоскливо, острое чувство одиночества разрывало сердце. Но с каждым днем надежда больше и больше таяла. Вещи на столе начинали раздражать, ибо они были причиной разрыва с Мариной.

Ему хотелось уничтожить фотографию, чтобы навсегда выбросить из памяти все связанное с нею. И золотой браслет с часами выводил из себя. Павел злился на Иру за ее ротозейство и не хотел звонить ей. Много чести для этой неловкой девчонки с разыгравшейся фантазией. Однако вернуть браслет все равно надо. И у него мелькнула мысль возвратить его через домработницу. Такая идея понравилась. Он нашел записку Иры с ее адресом и положил на стол рядом с браслетом.

На следующее утро дождался домработницу, показал на столешницу и попросил, чтобы та все это отвезла по адресу, указанному в записке. Фотографию перегнул и сунул в карман пиджака, который был на нем. Домработница пообещала освободиться через пару часов, после чего была готова выполнить его просьбу. Хавин кивнул и посулился через два часа прислать машину.

В обусловленное время автомобиль Павла подъехал к подъезду. Водитель сбегал наверх за женщиной. Та сгребла со стола все, что оставил Хавин, и спустилась вместе с парнем к машине. Показала записку с адресом.

Солнце палило, осыпая лучами людей и плавя асфальт под ногами. Дом, в каком жила Ира, был большим, многоподъездным, панельным, со скамейками у подъездов. Вдоль них плотно припаркованы машины, над которыми нависали ветви деревьев.

Женщина вышла из автомобиля, нашла подъезд, квартиру и позвонила в дверь. Ей открыла сама Ира. Домработница запустила руку в карман юбки, вытащила все, что там было, и протянула:

– Вы – Ира? Павел Сергеевич Хавин велел вам передать, – сунула ей в ладонь и быстро побежала вниз по лестничному маршу.

Девушка глянула на ладонь, увидала свой браслет и ключи от квартиры. Поначалу растерялась, но тут же, остановив взгляд на ключах, обрадовалась. Значит, Хавин разрешал ей приходить к нему в любое время. Она захлебнулась от невероятной удачи, даже подумать об этом не решалась. Ей еще долго не верилось, что у нее в руках ключи от квартиры Павла. И чтобы удостовериться, собралась и помчалась туда.

Когда ключами открыла замок, у нее зашлось сердце. Стало чуть-чуть страшно, что так просто и так необычно все произошло. Вошла, замерла у порога от нерешительности. Потянула в себя воздух, и он показался ей сладким, как мед. Подала голос, проверяя, нет ли Павла Сергеевича дома. Никого. Тишина. Она одна.

Первый порыв был, выйти вон, закрыть квартиру, подождать Хавина на улице. Но сколько ждать? Сколько маячить у подъезда? Нет, это не вариант. Звонить ему на работу и спросить, когда приедет, тоже глупо. Лучше, чтобы все было неожиданно. Так приятнее.

Она прошла в комнату и села в уголок дивана. Время не стояло на месте. Оно текло, как песок сквозь пальцы. Не остановить. Не ухватить секунду, как не поймать песчинку. Какие только мысли не лезли в голову. Ира включила телевизор. Музыка, песни, кино. Девушка расслабилась, вытянула ноги вдоль дивана, полу-легла на локоть. Не заметила, как легла на бок, веки смежились, и под музыку заснула.

Хавин в это день вернулся поздно. Открыл дверь и услышал звук телевизора. Удивился. Неужели домработница включила и, уходя, забыла выключить? Такого никогда не было.

Заглянул в комнату. И ошеломленно застыл в дверях. На диване, свернувшись, спала Ира. Посапывала по-детски. Невероятно. Этого он никак не мог ожидать. Мистика какая-то. Более всего Павел не хотел в своей квартире видеть именно ее. Как она сюда попала? Не через окно же залетела. Не найдя ответа, шагнул в комнату, заговорил.

Ира вздрогнула от его голоса, открыла глаза, радостно заулыбалась:

– Ой, я, кажется, уснула.

Павел усмехнулся:

– Кажется, да. Но как вы тут очутились?

– Вы же сами передали мне ключи от квартиры, – удивленно часто заморгала девушка, садясь.

– Я? Ключи? – у Павла щелкнуло в голове, он вдруг вспомнил, что на столешнице в кухне рядом с фото и браслетом лежали ключи Марины. О них он даже не подумал, когда просил домработницу отвезти браслет. Как же он мог допустить такой ляпсус? Разозлился на себя, заскрипел зубами. Идиот, сам себя поставил в глупое положение. Теперь надо как-то выкручиваться, не обижая девушку. Она тут ни при чем.

Ира вскочила с дивана, поправила прическу, обтянувший ее фигуру черный топ и одернула коротенькую зеленую юбку с фалдами. Смотрела на Хавина вопросительно, готова была подчиниться любому его слову и выполнить любое желание. А Павел не находил, как выпутаться из этой нелепицы. Смятение на его лице девушка приняла за смущение ее молодостью, и это не понравилось ей. Сколько же еще ее будут принимать за маленькую девочку? Ведь она только внешне такая молоденькая, а на самом деле уже многое знает и умеет.

– Вы не бойтесь, Павел Сергеевич, – вдруг ошеломила Хавина, – не думайте, я уже взрослая женщина, не девственница.

Павла эти слова совершенно выбили из колеи, он остолбенел, не понимая, что это, детская наивность Иры, дикая непосредственность или тонкий расчет? Похоже, он уже ни черта не смыслит в женщинах, если даже юное существо навязывает ему свои правила игры. Женщина? Нет, он не мог смотреть на нее, как на женщину. Она карабкалась во взрослость, но не была взрослой.

Не найдя никакого компромиссного не обидного для девушки решения, Павел сказал:

– Сейчас вас отвезут домой. – Позвонил водителю. Вернул с дороги.

Ира не ожидала такого поворота дел. На ее лице появилось непонимание, она надула губки и вскинула брови. Все еще стояла возле дивана, смотрела на Павла. Только теперь в ее глазах появилась детская обида:

– Зачем же вы прислали мне ключи от квартиры?

– Ключи? – переспросил Хавин. И подумал, что надо их немедленно забрать. А сам путано на ходу начал сочинять, что хотел днем поговорить об их свадьбе с Александром, спросить, какой им хотелось бы получить подарок. И что-то еще говорил, пока снизу не позвонил водитель, сообщая, что подъехал.

Ира не проронила ни слова. Хавин примирительно улыбнулся и протянул руку:

– Ну, что, мир? Идемте, машина ждет.

Девушка уцепилась за его ладонь и покорно пошла за ним.

Они спустились вниз. Сажая ее в машину, Павел хлопнул себя по карманам и с досадой произнес, что не сможет попасть в квартиру, ибо оставил ключи на тумбочке. Это была неправда, но уловка удалась, Ира достала из сумочки ключи и протянула Хавину. Она все поняла, ибо никаких ключей на тумбочке не видела. Впрочем, это уже не имело никакого значения.

Павел вернулся в квартиру, плотно на ключ закрыл за собой дверь и прошелся по всем комнатам, точно проверял, нет ли еще у него каких-либо неожиданных гостей. Потом в кабинете снял пиджак и сел за рабочий стол, взял какие-то бумаги и попытался вчитаться в текст, но внимание рассеивалось, и он не мог осмыслить прочитанного.

Время близилось к полуночи. Павел прижался к спинке кресла и уставил взгляд в одну точку. Об Ире не вспоминал, мелькнула и пропала мысль о Марине, какие-то другие мысли кружили, как вороны, но ни за одну из них мозг не зацепился. Хавин почувствовал усталость, его потянуло в сон, но шевелиться не хотелось, и он глубоко зевнул.