Глава сорок седьмая

Вечность и миг

Автомобиль Пантарчука проехал по территории центрального городского рынка и подъехал к воротам металлического забора вокруг Собора Успения Пресвятой Богородицы. Водитель нажал на педаль тормоза, но авто продолжало движение. Водитель надавил сильнее, до отказа, но машина не останавливалась, катилась вперед. Он лихорадочно заерзал, торопливо работая ногами и руками.

– Тормоза, – бросил сквозь зубы, – тормоза отказали!

Автомашина миновала забор, съехал с асфальтовой дороги в траву. Водителю с трудом удалось вырулить среди деревьев и развернуть автомобиль в обратном направлении. Неожиданно заглох мотор, но авто продолжало катиться. Под колесами снова зашуршал асфальт. Пантарчук на заднем сидении нахмурился. Василий напрягся. Диана между ними притихла, сжимая руки. Петр и Василий одновременно подумали о Прондопуле.

– Направляй в забор! – решительно потребовал Пантарчук.

Но руль невозможно было повернуть. Водитель покраснел от натуги.

– Помоги, – буркнул охраннику справа.

Тот тоже ухватился за руль. И вдвоем едва-едва смогли справиться. Автомобиль уткнулся в забор и остановился. Водитель расслабился, вытирая с лица пот. Охранник тяжело выдохнул воздух. Василий распахнул дверцу и выбрался наружу.

– Зачем ты приехал сюда, безумец? – вдруг услышал он у себя над ухом и вздрогнул от этого. По спине под рубахой пробежали мурашки. А затем тело пронзило ледяным холодом, как будто он с головой окунулся в прорубь. Василий обернулся. Архидем стоял рядом. – Ты хочешь простить Йешуа его предательство? – спрашивал он. Глаза Прондопула были страшны, как пропасть.

– Я хочу знать правду, – через силу ответил Василий, выдерживая этот жуткий взгляд.

Диана, выпрыгнув из машины следом за Василием, испуганно притиснулась к нему, одергивая блузку и юбку. Пантарчук, выйдя с другой стороны авто, стоял, смотрел сердито, слушал. У водителя и охранника по коже забегали мурашки.

– Ты опять за старое, – недовольно произнес архидем. – Правда – это такое забавное слово, – взгляд его стал скучным. – Не существует ни правды, ни лжи. То, что одни считают правдой, другие считают ложью. Не осталось прежних истин, есть одни заблуждения. Время Йешуа прошло. Заповеди никому больше не нужны, они смешны и нелепы, ни к чему не приводят. Твоя дорога лежит мимо этого храма к новым святилищам. Поменяй свой выбор, пока не поздно. У тебя еще есть время. Если ты сделаешь правильный выбор, ты подчинишь время себе. Но твой неправильный выбор сделает время неподвластным тебе.

– Ради ваших новых святилищ я должен отказаться от любви! Но зачем нужна вечность без любви? – Он обнял Диану за плечи. – Я не могу изменить себе.

– Твои слова бездумны. Вечность – это величие духа, – произнес Прондопул. – Ты останешься обыкновенным червяком, но мог бы стать Великим.

– Величие без любви – это одиночество. – Василий крепче прижал к себе девушку. – Я сделал выбор.

Пантарчук не вмешивался в разговор. Только расстегнул костюм, чтобы легче дышалось. Василий был тверд и спокоен и обходился без посторонней помощи.

Над головой в чистом солнечном небе разнесся крик черной птицы – и архидем пропал.

Василий с Дианой постоял еще некоторое время, успокаиваясь, и шагнул к воротам.

В Соборе было тихо. Василий интуитивно взглядом отыскал икону Марии Магдалины, подошел к ней вместе с девушкой. Пантарчук вошел внутрь следом и остановился у двери.

Василий всмотрелся в лик Марии и неожиданно обнаружил, как перед иконой будто колыхнулся воздух. Диана крепко сжала его локоть. Василий неосознанно медленно отступил. И тут же перед ним возникла красивая женщина в белых одеждах. Улыбнулась ему. Он сразу узнал ее. Вереница вопросов возникла у него в голове, но с губ слетел один:

– Я не подвел тебя?

– Ты знаешь ответ, – отозвалась Мария Магдалина и перевела взгляд на девушку. – Смерти Сусанны и Евдокии не были напрасными, – сказала ей и вновь повернулась к Василию. – Я многое пережила, спасая сына, но все было, как должно быть. – И она стала тихо удаляться.

Диана замерла и не дышала, широко открыв глаза. Мария исчезла, оставив легкое колыхание воздуха. Василий безмолвно постоял еще минуту у иконы и тихо увлек девушку за собой. Переместился к распятию. Губы едва шевельнулись:

– Ты любил Марию Магдалину? – спросил он шепотом. – Прондопул сказал, что ты предал ее. Я хочу знать правду.

Тишина вокруг зазвенела. По Собору просквозил легкий ветер. Лики святых на иконах словно ожили. Из-под купола опустилось бледное облако, и перед Василием появился Йешуа. Худое лицо, спокойные глаза, длинные одежды. Он приблизился, и Василий услыхал:

– Я и сейчас люблю Марию. Я никогда не оставлял ее. Она и теперь со мной.

– Прости за эти вопросы, – виновато обронил Василий. – Но разве я мог что-нибудь изменить?

– Первый раз меня предал Иуда, второй раз предал Петр. И хоть я его простил, но если бы третий раз предал ты, все рухнуло бы. Не сомневайся больше. – Посмотрел на Диану. – Люби ее, как я всегда любил Марию. – Он слегка коснулся плеча Василия, и тот ощутил это прикосновение, потянулся к нему рукой, но Йешуа уже рядом не было. Облако поднялось под купол и улетучилось.

Лики святых на иконах будто кивнули, соглашаясь со словами Йешуа, и застыли. Опять по Храму просквозил легкий ветер, потом все стихло. Василий прижал к себе локоть девушки, молча увлекая ее к выходу. Проходя мимо Пантарчука, спросил:

– Вы видели?

Петр удивленно вскинул брови:

– Что я должен видеть?

– Они разговаривали со мной, – сказал Василий и тут же поправил себя, – с нами.

Петр наморщил лоб:

– Да? Никогда не слышал, чтобы разговаривали иконы.

– Я не об иконах! – воскликнул Василий.

– Но и ты все время молчал, – проговорил в ответ Петр.

– Но как же? – снова воскликнул Василий и осекся, вздохнул, посмотрел на Диану и шагнул к выходу.

Пантарчук развернулся и следом за ними вышел за дверь. На крыльце в глаза ударило солнце. Небо было ярким. Купол Собора сверкал.

Василий попросил Петра отвезти их домой к Диане. Ему показалось вдруг, что на этот раз он сумеет наладить отношения с ее отцом. Пантарчук не возражал, отвез, но наверх с ними не пошел, остался в машине.

И произошло так, как предполагал Василий. Аркадий Константинович встретил хорошо, был неузнаваемо приветливым, разговорчивым и улыбчивым. Мало того, услышав, что Пантарчук находится у подъезда, сам выбежал на улицу и пригласил его в квартиру.

Между ними завязалась деловая мирная беседа и продолжалась допоздна. Оба были предпринимателями, нашлось много тем для разговора.