Глава тридцатая

Прогулка

Третий день Пантарчук и Василий находились в этом городе. Ездили, ходили по людным местам, заговаривали с людьми, задавали вопросы, Василий вглядывался в лица и никого не узнавал. Все было втуне.

И все-таки что-то удерживало здесь. Мимолетное, тревожащее. Словно раздваивало. Пятна вспышек в сознании, как отрывки из немого кино. По ночам спал плохо, часто просыпался, смотрел в темный потолок, опять проваливался в сон и снова вздрагивал. Сердце колотило, голова гудела. И так до утра.

Сегодня поднялся рано, сунул голову под душ, оделся и вышел на улицу.

– Пройдусь, – сказал администратору, отдавая ключ. – Подышу.

Ну да, ну да, подумала та, глядя на примятый кончик воротничка фиолетовой рубашки, как будто здесь нельзя подышать. Открыл окно и вот он – сосновый бор, дыши, хоть захлебнись.

Василий вышел. Медленно побрел в сторону жилого массива.

Микрорайон «Бор» начинал просыпаться. Улицы, автобусные остановки оживали машинами и людьми.

Василий пересек центральную дорогу микрорайона, прошагал мимо длинного девятиэтажного дома, названного горожанами «китайской стеной», мимо большого здания кинотеатра и присел на скамью перед магазином, предварительно смахнув со скамейки оставленную кем-то скорлупу фисташек.

Под ногами тротуарная плитка, за бордюром клумба с цветами и кустарником. Мелькают прохожие.

Василий затих и задумался. Вздрогнул от голоса, прозвучавшего сбоку. Повернул голову – Прондопул.

– Что такое твое прошлое? – говорил тот, взглядом сбрасывая пылинку с лацкана пиджака. – Миг, и даже много меньше, уловить невозможно. Если ты попытаешься поймать его, тебя ждет неудача. Не разочаровывай себя, ибо вернуться в прошлое и поправить его ты уже не в состоянии. Стало быть, зачем гоняться за тем, что не нужно тебе в будущем? Теперь тебе важнее узнать, откуда проросло зерно и что можно вырастить из него.

Василий чуть отодвинулся, пальцами поправил стрелки на серых брюках:

– Вы сами-то поняли, что сказали? – спросил, недовольный внезапным вторжением архидема в его раздумья. – Глаза бы вас не видели!

– Глаза не главное, они могут и не видеть! – холодом обжег Прондопул.

– Без глаз далеко не уйдешь. – Поморщил переносицу Василий.

– Иногда наоборот. – По щеке Прондопула пробежала короткая тень усмешки.

– Вы предлагаете ослепнуть? – вспылил Василий. – Отказ от прошлого означает – жить вслепую! Такая жизнь не имеет смысла!

– Никакого, – охотно подхватил Прондопул, – когда все предрешено. Вот только как быть с душой? Для нее предопределение – это путы на ногах. Ей нужна свобода.

– К чему вы? – Василий ощутил пустоту в голове и будто уткнулся в тупик.

– Постигать всегда сложно, – туманно откликнулся архидем.

Щека Василия дернулась, он сделал паузу и после глухо буркнул:

– Разберусь без вас.

– Без меня – никогда, – пригнул голову Прондопул. – Человеческой жизни мало, чтобы узнать предназначение. Твое рождение предопределено. Если кесарево кесарю, Божие Богу, то Игалусово Игалусу – Взгляд архидема пронизывал морозом.

– Мне не интересно это, – снова отодвинулся Василий, по коже до боли заскребли мурашки, ладони вспотели, захотелось вскочить и убежать.

– Ты не хочешь знать, для чего рожден? – спросил Прондопул, удерживая его на месте.

– Как будто вы знаете, – вскрикнул Василий и отвернул лицо. Взгляд упал на стройную, красивую девушку, что вышла из-за угла. Показалось, она была нереальной, не шла, а плыла над землей, плавно перебирая длинными ногами. Короткая пепельная юбка – колокольчиком, обтягивающий до горла сиреневый топ. И только легкий стук каблуков и едва уловимое касание подошвами обуви тротуарной плитки возвращали реальность. Длинные русые волосы развевались как на ветру, хотя никакого ветра не было. Блеск глаз и улыбка на кончиках губ. Девушка двигалась по тротуару вдоль магазина, не смотря по сторонам и не обращая внимания на двоих, безотрывно следивших за нею со скамейки.

У Прондопула по лицу проползла мрачная тень:

– Она тебе не пара, – жестко выговорил он.

– Почему? – удивился Василий.

– Из-за тайны твоего рождения! – ответил архидем, и его лицо покрылось черной маской.

– Это не убедительно, – отмел Василий, вскочил на ноги и пошел за девушкой.

Через несколько шагов оглянулся. Скамья была пустой. Прондопула не было.

Глава тридцать первая

Диана

Девушка шла быстро. Василий сзади не решался заговорить. Наконец она резко недовольно оглянулась, смутив его. Василий растерялся, улыбнулся и поздоровался. Она удивленно спросила:

– Вы что-то хотите?

Вместо ответа у него вдруг вырвалось:

– Вы тоже думаете, что вы мне не пара?

Вопрос неожиданно рассмешил ее, она засмеялась легко и весело и осадила встречным вопросом:

– А вы думаете иначе? – глянула с любопытством. – По лицу вижу, что так. Но кто же тот, с кем вы не согласны?

– Прондопул, – ответил Василий и осекся: вряд ли девушке было понятно, о ком шла речь.

Она действительно не поняла, пожала плечами:

– Я не знаю этого человека.

– Он не человек, – торопливо подсказал Василий, на полшага опережая и заглядывая ей в глаза. – И он утверждает, что знает все.

Девушка вскинула брови, глаза расширились. Собеседник говорил странные вещи, хотя вел себя вполне нормально. Не навязывался, не хамил, не раздувался от самоуверенности и не балагурил безостановочно, как делают многие, надоедая с первой минуты. Стоило бы отшить приставалу, но что-то удерживало ее, затягивало, как в водную воронку. Парень волновался, и девушка, рассудив, что отвадить всегда успеет, спросила:

– Как может не человек что-либо утверждать? – Затем, решив, что собеседник пытается шутить, слегка поддела: – У вас своеобразный юмор. Вы всегда так пристаете к девушкам?

Василий поджал губы, подумав, что выглядит глупо, не стоило вообще упоминать о Прондопуле, и добавил:

– Это не юмор. Вы мне понравились.

– Предлагаете рассмотреть вашу кандидатуру? – улыбнулась она.

Он подождал, заметив на ее лице улыбку:

– Рассмотрите.

Ответа не услышал. Внезапно налетел ветер, подхватил с земли пыль с мусором и обрушил на их головы. Солнце исчезло в черном вихре. Словно когтями черных воронов ветер рвал в клочья одежду.

Девушку сбило с ног и швырнуло на землю. Василий кинулся к ней, подхватил, поднимая и прижимая к себе, сцепил пальцы в замок. Новый удар вихря опрокинул двоих, потащил по земле, закрутил и заухал глухо и злобно. Потом подбросил в воздух и куда-то понес в клубах грязи.

Василию в уши ударил отчетливый вой, требуя оставить девушку. Но он до боли в мышцах держал ее. Казалось, длилось это бесконечно. И вдруг все прекратилось. Круговерть схлынула, над головой запылало яркое солнце в чистом голубом небе. Они стояли на ногах, крепко обнявшись, грязные, в изодранной одежде.

Девушка, медленно приходя в себя, прошептала, поднимая лицо:

– Что произошло?

– Это все – он, – уверенно отозвался Василий, почти касаясь губами ее уха. – Прондопул.

– А-а, – неосознанно протянула девушка.

– Он сказал, что мы не пара, – напомнил Василий и стал разжимать руки. – Он хочет, чтобы я подчинился ему. А вы хотите, чтобы я послушался его?

Вопрос повис в воздухе. У девушки еще гудело в ушах от урагана, она с трудом воспринимала слова Василия. Отстранилась и огорченно посмотрела на остатки своей одежды. Василий почувствовал себя виноватым: все случилось из-за него. Она огляделась:

– Где мы? – Голос ее вздрогнул.

Поляна, трава под ногами, по сторонам вразнобой торчат деревья, склон горы с орешником, внизу у подножья извилистое узкое русло незнакомой речушки. Ответа на ее вопрос у Василия не было. Впору самому задавать вопросы. Убежден был только в одном:

– Это Прондопул запугивает нас.

– Зачем ему нужно запугивать меня? – спросила, не зная, о ком шла речь.

– Потому что вы мне понравились.

– И что с того?

– Он не хочет этого.

– Почему?

– Не знаю, – Василий чуть наморщил лоб. – Наверно, это связано с моим прошлым.

– С вашим прошлым? – В ее глазах полное непонимание. – А какое у вас прошлое? И какое отношение оно имеет ко мне? Я вас знать не знаю. Вы можете наконец объяснить, без дурацких намеков, что происходит? Кто вы такой, в конце концов? Почему я сейчас непонятно где нахожусь и почему я должна из-за вас терпеть все это? Ну, как я пойду по улицам города в рваной и грязной одежде? И скажите, в какую сторону идти? Где город? – Поток вопросов засыпал Василия, девушка рассерженно смотрела в его грязное лицо.

Он молчал, он точно так же был выбит из колеи, ощущал себя полным идиотом. Чувствовал, что его объяснения могут еще больше запутать ее. Поэтому после короткой паузы лишь произнес свое имя, конфузливо моргая глазами.

Она могла бы отвернуться от него, но, видя, что оба оказались в дурацком положении и как-то надо было выходить из него, погасила раздражение и назвала себя:

– Диана.

Он сразу засуетился, подхватил ее под локоть и потянул наугад через поляну. Шли долго, но конца не было видно. Заметили примятую траву, ступили на нее и скоро поняли, что двигались по собственному следу. Кружили по поляне. На душе стало тягостно. Остановились у края вершины, отдышались.

Василий глянул вниз и снова увлек Диану за собой. Теперь уже по склону к бьющим у подошвы ключам. Но через несколько шагов вдруг на них с безоблачного неба обрушился ливень. По скосу горы вмиг понеслись потоки воды. В ушах засвистел ветер. Под ногами забурлило.

Диана не удержалась, поскользнулась, и ее по кочкам повлекло к подножию. Василия сбоку что-то ударило, оторвало от девушки, но он бросился к ней, вцепился в нее обеими руками. Ураган бесился. Грязью забивало нос, рот, уши, глаза. Тела било и швыряло. Но Василий девушку не отпускал.

И вновь внезапно наступила тишина, тонким звоном отдалась в ушах двоих. Они, грязные и мокрые, лежали неподвижно, сцепившись. Медленно приходили в себя, думая, что находятся у подошвы горы.

Наконец сели, отплевываясь и откашливаясь. И оторопели от того, что вокруг было сухо, чисто и светло. И ничто, кроме густой грязи на их телах, не напоминало о недавнем урагане. А под ними была все та же вершина.

Девушка вскрикнула и замерла. Слов не было. Нет, это не могло быть реальностью, это как страшный сон. Пора проснуться и положить конец безумию. С трудом она расслышала голос Василия:

– Это прекратится, если я оставлю вас, как хочет Прондопул, – сказал он. – Наверно, я плохо поступаю, что подвергаю вас его нападкам. Но я не намерен потакать архидему. Я поступлю, как пожелаете вы.

Диана поежилась, сейчас она желала только одного: чтобы закончился этот кошмар. И чтобы вновь увидеть ясное солнечное утро, какое было, когда она вышла из подъезда. Однако язык произнес другие слова:

– Кто такие Прондопул и архидем? Почему им должны потворствовать?

– Это не они, это он, – уточнил Василий. – Вы ему ничего не должны, решайте все без оглядки на него.

Ответить Диана не успела, ибо внезапно наступил вечер. Это поразило: ранее утро вдруг стало поздним вечером. Солнце клонилось к закату, приближалась ночь. Они подхватились с земли. И в этот миг сверху упала тьма. Непроглядная. Какой не бывает летом. В двух шагах не видно друг друга. Она невольно прижалась к Василию. И оба почувствовали, как стало клонить ко сну. Они начали клевать носами. Снова сели на траву спиной к спине, попытались говорить, но сон отключил мозг.

Проснулся Василий от испуганного крика девушки у себя за спиной. Донеслось хлопанье крыльев, карканье и клацанье. Увидал вокруг множество горящих глаз, крыльев и клювов. Крупные твари возникали из кромешной тьмы и пропадали в ней. Клювами цепляли девушку, норовя оторвать от парня. Диана дрожала от ужаса. Василий стал отбиваться, защищая девушку.

Вот тварь схватила ее и потянула в темноту. Он ударил кулаком, тварь зашипела и шарахнулась от него, сверкая глазами, урча и играя длинным языком. Рев и стоны, сверкание и грохот над ними усилились. Но Василия твари не трогали. Тогда он прикрыл Диану собой. И все тут же исчезло. Только девушка долго дрожала, сжималась, старалась уменьшиться.

Темнота давила. Наступившая тишина пугала. Спать никто не собирался. Между тем вновь навалился сон. Глаза слиплись. Голова Дианы упала на колени Василия. Он следом провалился в небытие.

Вновь очнулся от холодного прикосновения. Широко раскрыл веки: на него пялились несколько пар горящих глаз, и бесформенная тварь липучим языком разжимала его руки, обнимающие Диану. Он схватил этот липкий язык, сдавил его, но тот выскользнул из пальцев и тварь отпрянула.

Девушка завизжала, отбиваясь руками и ногами. Ее колотило. Казалось, кошмар никогда не закончится, только отступает на время, чтобы появляться вновь и вновь. Скорее бы прошла эта ночь.

Василий вскочил на ноги. Твари отхлынули, но продолжали пугать жуткими звуками.

Рассвет вспыхнул молниеносно, будто на востоке включился яркий фонарь. Привычного восхода не было. Над горизонтом вдруг повисло солнце и пылающим колесом покатилось кверху.

Происходило нечто, чего Василий не мог объяснить, впрочем, и не собирался этого делать. Утро всегда дает надежду. Одно Василий понял: как и в нем, в девушке сокрыта какая-то тайна, раз Прондопул противостоит ей. Но в таком случае и они должны противостоять ему.

Диана будто услыхала его мысли, распрямила затекшие ноги и решительно произнесла:

– Не надо потакать Прондопулу, кем бы он ни был. Все равно дорогу найдем.

Разряд молнии чиркнул по небу и ударил в землю рядом с ногами девушки. Земля зашипела, закипела и расплавилась.

Горящий каменный кусок сплава, похожий на раскаленную вулканическую магму, обжег жаром. Диана отдернула ноги и отодвинулась назад. А огненный сплав внезапно превратился в большую ледяную глыбу. Мгновенный холод пронизал насквозь, по телам метнулись мурашки.

Девушка подхватилась с земли и прильнула к Василию. Он обнял ее, прижал к себе, нечаянно поймал губами губы.

И тут же в воздухе раздался грохот грома. Прокатился вдоль поляны и умер. Лед внезапно вспыхнул огнем и поплыл водой, пузырясь и оползая. На вершине горы заклубился туман, воздух стал густым и душным, потянуло кладбищенской сыростью. Все скрылось из глаз, в горле сильно запершило, дыхание сперло. Но в этот миг обдало горячим ветром. Он поедал цепляющийся за кочки туман, открывая свет и солнце. В телах появилась легкость, словно с них были сброшены путы.

Вершина засияла зеленью травы.

Глубоко вдыхая воздух, Диана и Василий начали спускаться вниз. Больше ничто не мешало. Вдоль подножия прошли мимо родника, миновали поляну, вышли на берег неширокой быстрой речки. Скинули лохмотья одежды и окунулись в холодную воду, смывая грязь.