Часть вторая

Возвращение

Глава двадцать шестая

Поездка

Последнюю неделю в памяти Василия спонтанно возникали непонятные картинки: в тумане перемежевались очертания людей, из дымки выплывало хорошее женское лицо в длинной белой одежде и медленно терялось. Иногда мерещилось, что ступал он по незнакомым улицам и обветшалым тротуарам небольшого городка с каким-то старинным названием. Шел мимо неотчетливых контуров домов, мостов и темной реки. Пытался прочитать расплывчатые рекламные вывески. Потом все пропадало, и он снова видел перед собой рабочий стол и монитор.

Вот сейчас он сидел за компьютером и пытался удалить вирус. Третий день подряд тот трепал ему нервы. Возникало ощущение беспомощности. Василий вырывал это чувство из себя, как будто сдирал собственную кожу. Злился. Вирус точно нетленный, переходил из программы в программу, непредсказуемо ломал изображение на экране. То гасил его, то рябил, то воспроизводил нечто непонятное с абрисами возвышения с нечитаемыми надписями. И будто бы слышался далекий звон колокола из глубины экранного тумана.

Василия это тревожило, вызывало нетерпение, куда-то влекло. Словно бы разгадка была близка. Словно бы память что-то нащупывала. Но тут же все распадалось. И он опять продолжал гоняться за вирусом.

На рабочем столе Пантарчука лежала стопка бумаг. Петр придвинул ее ближе, потянулся за авторучкой, но отвлек звонок мобильника. Голос был осипшим, свистящим, Петр не узнал его, пока не услышал имени.

– Привет, Петро, – прошипело в трубке. – Неделю сижу один, как сыч, чую – дичать начинаю, думаю, дай-ка напомню тебе о себе.

– Не понял, – озадаченно пробасил Пантарчук. – Кто это?

– Не узнал, что ли? – просипело в ответ. – Это же я, Петро: Александр! Охрип, понимаешь, наорался с дури, вот связки и отыгрываются на мне. Теперь легче мычать, чем говорить. Выбрался на дачу, надеялся быстро поправить горло в тишине, но быстро только тараканы бегают, а связкам время нужно. Приезжай на недельку, а то я от одиночества стал уже человеческую речь забывать. Ты же не был на моей новой даче. Поглядишь, что я приобрел. Отказ не приму. Тут расстояние – клоп чихнул, меньше ста километров. Адрес я тебе сообщал, надеюсь, не потерял, дорогу найдешь.

– Найду, Саша, найду. Может, на денек – другой оторвусь. Подумаю, – узнав своего московского приятеля, ответил Пантарчук, пытаясь в этот миг вспомнить, где записан адрес, и добавил: – Без предварительного звонка в любое время суток.

– Можешь даже кем-нибудь разбавить компанию, хоть самим чертом, места всем хватит, – прохрипел Александр, и трубка умолкла.

Петр посмотрел на часы и в записную книжку. В общем, особых дел у него сейчас не предвиделось, можно было пару-тройку дней расслабиться. Поднялся из кресла и почему-то подумал о Василии. Тот вполне мог бы составить компанию. К тому же смена обстановки для его памяти была бы не лишней.

Пантарчук грузно прошелся по кабинету, несколько раз хмыкнул и принял решение.

Василий сидел на заднем сиденье рядом с Петром. Смотрел в боковое стекло, молчал. Мелькали машины, дорожные знаки, перекрестки, повороты, населенные пункты.

Через полчаса пути водитель свернул на дорогу из двух полос и оглянулся на Петра:

– Половину проскочили, Петр Петрович. Осталось примерно столько же.

– Ты не скачи, а вези, как положено, – проворчал Пантарчук.

Дорога неслась под колеса, сокращая расстояние. Вверх-вниз по холмам, по мостикам, мимо деревень. Василий не отрывал глаз от нее, и Петр заметил, как тот все больше напрягался.

Вот за крутым поворотом справа от дорожного полотна возникла стела, обозначившая Курган Славы. Насыпной курган, окаймленный памятными плитами с барельефами, вечным огнем, пушкой на постаменте. Слева от дороги – высокая скульптура бойца.

Василий неожиданно схватил водителя за плечо:

– Стой!

Тот ударил по тормозам:

– Чего в ухо орешь?! – Обернулся, краснея шеей. – От тебя одна морока!

Василий смотрел на мемориальный комплекс:

– Я видел этот курган, – сказал Петру. – На экране монитора. Возвышение. Но не мог сообразить, что это. Было все смутно. И звонил колокол. Теперь понимаю, по ком звонил колокол. Этот курган похож, очень похож на то возвышение.

– Похож не означает, что это именно он, – пошевелился Петр. – Экранную муть можно представить чем угодно. Присмотрись внимательно. Не хотелось бы гоняться за призраками.

– Я уверен, не знаю почему, но я уверен, – торопливо, с дрожью в голосе, выпалил Василий. – Скоро должен быть город, я хочу проехать по нему.

Пантарчук кивнул, встретив вопросительный взгляд водителя:

– Я согласен, проедем в город. – Волнение Василия начинало передаваться ему. – Посмотрим. Интересно. А вдруг именно этот городок оживит твою память. Надеюсь, что он не переименован в Шестипаловск какой-нибудь.

Шины автомобиля снова зашуршали по асфальту.

Кондиционер охлаждал воздух, но Василию от взволнованности было жарко, он разрумянился, расстегнул ворот фиолетовой рубашки, глубоко дышал.

Мемориальный комплекс остался позади, проехали поворот к деревням, в одной из которых была дача Александра, и скоро увидели бетонную стелу с гербом в виде двух скрещенных булав, цифрами года образования и названием городка. Впереди многоэтажными домами замаячила окраина.

Город был небольшим, состоял из нескольких микрорайонов, обособленно отстоявших друг от друга, связанных между собой дорогами. Проехали по улицам всех микрорайонов. Колесили битых три часа. Запал Василия на глазах начинал таять. Он ничего не узнавал, сник, замкнулся, вжался в спинку сидения, глядел потерянно и удрученно.

Петр был разочарован. Поездка сюда казалась бесполезной. И все-таки напоследок предложил Василию задержаться здесь на некоторое время, погулять по улицам пешком, заглянуть во дворы, может, взгляд за что-нибудь и зацепится. Василий без прежнего энтузиазма пожал плечами и вздохнул. У прохожих узнали, где гостиница. Проехали вглубь микрорайона «Бор».

Двухэтажное здание гостиницы находилось за низеньким деревянным выцветшим штакетником. Вход в здание был посередине под козырьком из коричневого гофрированного металла. Фасадная стена с двумя рядами балконов отделана бежевыми панелями. Торцы здания без отделки, кирпич потускнел, обветшал. В штакетнике – калитка, от нее дорожка к входу в гостиницу, вдоль дорожки рядок берез.

Справа от гостиницы – сосновый бор. Напротив – Дом творчества с разрушенным забором, бетонные столбы обнажили металлические прутья, сад запущен.

Василий вышел из машины, всмотрелся в гостиницу, по лицу пробежала тень напряжения. Приблизился к калитке, постоял, сжимая скулы, растерянно оглянулся и нерешительно выронил:

– Я здесь был.

– Уверен? – Петр распахнул дверцу машины.

– Не знаю. Мне кажется.

Пантарчук ступил на траву. Василий прошел через калитку к входу в гостиницу, открыл дверь и скрылся за нею. Шагнул по длинному коридору к комнате дежурного администратора. За столом – взбитая женщина средних лет с обыкновенным лицом и неяркой улыбкой. На столе журнал, авторучка, стопка бланков. Василий возник перед нею и огорошил неожиданным вопросом:

– Вы узнаете меня?

Она посмотрела с недоумением. В голове прокрутились лица постояльцев последних месяцев. Разные были: и молодые, и старые, и худые и щекастые, с прическами и без, колоритные и блеклые, но этого лица не припоминала. На всякий случай спросила:

– А я должна вас узнать?

Василий озадаченно пожал плечами:

– Не знаю. Но я вспомнил вашу гостиницу.

– И что с того? – не постигала женщина.

– Вспомнил. Понимаете? – с непонятной для администратора радостью повторил Василий.

– Нет, – покрутила головой женщина и спросила. – Вы будете заказывать номер?

– Буду! – воскликнул Василий.

Администратор потянулась к журналу и потом посоветовала:

– Завтра утром придет моя сменщица. Спросите у нее, возможно, она вас видела.

Василий улыбнулся: надежда оставалась. В коридоре послышались грузные шаги Пантарчука, и Василий отодвинулся от стола администратора. Петр появился в дверном проеме. Повел плечами, словно раздвинул тесное пространство. И администратор сразу подобралась, приветливо приподнимаясь со стула. Затем быстро оформила три номера на втором этаже. Для Пантарчука, Василия и водителя с охранником. Забирая ключи, Петр поинтересовался, где в городе лучший ресторан.

– В старом городе, – подобострастно сказала дежурная, поправила воротничок голубенькой кофточки и задвигала руками по столу, – называется «Старая мукомольня».

– Что-то все у вас старое, – басовито усмехнулся Пантарчук, – город старый, мукомольня старая и хозяин мукомольни, вероятно, дед древний.

Дежурная засмеялась приглушенно и коротко:

– Это уж кому как. По мне, так в самом соку, а для молодых – не первой свежести. Такой же внушительный, как вы.

Барнавски Ольгерд Никодимович. А вы, я вижу, первый раз в нашем городе? – Поднялась из-за стола. – Посетите исторический музей. Я всем советую. Никто не пожалел.

– Стало быть, хозяин под стать мне? – прищурился Пантарчук. – Тогда все должно быть в ажуре, – густо хохотнул, – голодными не останемся.

Посмотрев номера, они отправились в ресторан поужинать.

Ресторан был утоплен в глубину улицы между двумя кирпичными торговыми зданиями. Одно большое трехэтажное, второе меньше, в два этажа. Между ними притулилась маленькая асфальтовая парковочная площадка.

Вход в ресторан находился со стороны двора. Двор был обустроенный: фонтан, крытые беседки со скамьями и столиками, декоративные кусты и деревья. Справа от главного входа в ресторан – дверь в сауну с бассейном, слева – дверь в зал для больших компаний.

Пантарчук неопределенно хмыкнул и шагнул к центральной двери. Войдя в зал, окинул его профессиональным взглядом и снова неопределенно хмыкнул. Глянул на свободные столики, но выбрать не успел, его опередил Василий. Из-за спины Петра он показал на один из столиков и двинулся к нему. Петр промолчал.