Глав двенадцатая. Доннаронда и Друм

Лошади скакали без рывков, мягко отталкиваясь от земли, словно едва касаясь ее. Малкин приотстал от Доннаронды, вглядываясь в широкую тропу перед собой. Крысиный лес вокруг макушками деревьев прокалывал небо, храня лесные тайны в густой молочной дымке. За Ванькой бок о бок покачивались в седлах Сашка и Катюха, а позади вразнобой выстукивали копытами лошади воинов.

Тропа закончилась опушкой леса. Солнце ослепило. Великая крыса сощурилась. Воздух пахнул свежиной и сухостью. Застойная пахучая сырость, висевшая на деревьях, осталась за спиной. Границу леса обозначили невысокие жесткие кусты с красной ягодой под крупными листьями. Дальше – редкая молодая поросль, бегущая вниз по склону, облитому малахитом сочной травы, искрящейся звоном дневных лучей.

Малкин направил лошадь в густую траву и сунул руку в карман, нащупывая свиток. Ладонь обожгло. Дернулся, но пальцы не разжимались, по руке и телу пошла огненная волна. Ванька сделался пунцовым, словно раскалился, как металл в кузнечных мехах.

Сашка прикоснулась к нему и отстранилась, ощутив удар током. Садануло так, что до крови прикусила язык.

У Малкина в ушах поплыл неестественный звон, лошадь под ним начала приседать на задние ноги, запищала крысой. Другие лошади попятились и шарахнулись в стороны. Однако Доннаронда быстрым движением руки урезонила их. Ваньку прошиб крупный пот, покатился по лбу, глазам, щекам, шее, по всему телу с шипением кипящего масла на раскаленной сковороде. Звон пропал, огненная волна, схлынув, упала наземь, скрючивая траву под брюхом лошади. Но пальцы в кармане попрежнему не разжимались и не выпускали свитка.

– Ты готов продолжить путь? – спросила Доннаронда.

Ванька кивнул, ему в этот миг сознание четко выдало, куда направлялась воительница:

– Готов, Примадонна, – напрягся и резко выдернул из кармана руку, отпустившую свиток. – Что со мной было? Я как будто изменился. – Он вытянул тонкую шею. – Откуда мне известно, что ты скачешь навстречу Друму? У меня это сидит в мозгах. Но ведь ты ничего не сообщала. Черепок трещит, в нем какое-то варево кипит и булькает.

Воительница впервые с особой уважительностью наклонила голову:

– Тебя только что посетила Великая магия. Ты стал другим. Великие маги Земли подали тебе знак. Они говорили с тобой. Я почувствовала это.

– Не сомневаюсь, что ты сечешь в магии, Великая воительница, – произнес Ванька. – Собственными глазами видел твою магическую силу. Однако сейчас я не терял разума и не помню, чтобы со мной кто-то разговаривал.

– Великим не нужен твой язык, твой дух говорил с ними, – величественно пояснила Доннаронда.

Ванька озадаченно почесал затылок и сменил тему:

– Надо спешить, Примадонна, пока Друм не добрался до крысиного леса и пока все твои враги не соединились, – поднял на стременах худое длинное тело. – Веди, Великая воительница, ты знаешь, где искать Друма!

Лошадь Доннаронды выбросила из-под копыт землю с травой и пустилась вниз по склону.

Малкин скакал рядом. Катюха прижалась к шее лошади, боясь от нее оторваться. Видела длинную серую гриву, летящую на ветру, и перебирающие ноги, секущие копытами густую мураву. Сашка держалась в седле увереннее, от Ваньки не отставала, но скачка по пересеченной местности выматывала и ее.

Внизу некоторое время все скакали по высохшему руслу ручья, пока Доннаронда не повернула лошадь к вершине холма.

Лошади пошли медленнее, Катюха распрямилась, Сашка опустила повод, спрашивая у Малкина:

– Кто такой Друм?

– Друм опасен, – последовал странный ответ.

– И все? – воскликнула Сашка. – Здесь все кругом опасны. Одной опасностью больше, одной меньше, что с того? Нужно изменить ход событий, чтобы исчезла опасность, но как это сделать? Тут всюду для нас сплошная непредсказуемость, но для воительницы этот мир свой, она – маг, она должна предвидеть события, по крайней мере почувствовать, и попытаться повлиять на них.

– Кажется, Доннаронда именно так и делает, – ответил Ванька.

Сашка охватила взглядом вершину холма и подстегнула лошадь:

– Может, у нее что-то и получится, – сказала затем, – но меня сейчас волнует больше то, что мы не знаем, где искать наших друзей. И с Карюхой большущий вопрос, а ведь она где-то совсем рядом. У Крабиры, видать, облом: ни слуху, ни духу от нее.

Лошади взбирались по крутому склону. Густая трава по брюхо. Солнце било в глаза, пекло голову.

В плотной одежде дебиземки Катюха мучилась от жары, между лопатками проступал пот, хоть раздевайся. Жаль, что нет второй такой футболки, как у Сашки. Всю дорогу от крысиного леса девушка молчала и лишь теперь выложила Сашке, будто отводила душу:

– Хотела бы я знать, долго нам еще колтыхаться в этих деревянных седлах? Я уже отбила все, что можно и что нельзя. Что это за Друм и чего от него ожидать? Кому, в конце концов, он опасен? Нам или Доннаронде? Ванька тоже хорош гусь, ни черта толком не объясняет.

– Не ворчи, без тебя тошно, – откликнулась Сашка, крепко держа вожжи, – вот взберемся на вершину холма и поговорим.

До вершины оставалось немного, когда до слуха донеслись непонятные звуки. Скрип, скрежет, визг и глухое уханье. Девушки умолкли, навострив уши. Доннаронда приостановила лошадь, окинула всех глазами, знаком показала, чтобы подтянулись и не шумели. Лошади перестали фырчать, воины прекратили пыхтеть и скрипеть кожаными доспехами. На вершину холма выехали почти беззвучно.

Глазам предстала хорошо наезженная и натоптанная тропа, пересекающая плоскую вершину. Звук доносился снизу, с другой стороны холма. Подъехали к краю и увидали двигавшийся навстречу вверх по тропе отряд Друма с громыхающей повозкой и глухо ухающим чаном на ней.

– Друм! – произнесла одно слово Доннаронда.

– Друм? – зачем-то переспросила Катюха.

– Друм! – уверенно подтвердил Малкин, удивляясь самому себе.

– Вот тебе и Друм, – повернулась Сашка к Катюхе.

Воины Доннаронды пришли в движение. Без лишних команд кольцом окружили воительницу и людей, ощетинились копьями, стрелами и палашами.

Друм остановил отряд. Скрип и скрежет повозки прекратился, шум в чане стих. Его воины перегруппировались, взяв наизготовку оружие. Друм выдохнул обрубком носа воздух и некоторое время молча рассматривал тех, кто был наверху. Узнал Великую воительницу. Медленно направил лошадь к вершине.

Раппопет с Лугатиком сошли с тропы и следили за отряд-ником. Над ними сзади нависли четверо. Воин с деревянным лицом беспрерывно обнюхивал парней. Второй, со шрамом на подбородке, совал им под ребра кулак. Третий, со сломанным кривым носом, хрипло дышал в затылок Раппопету. Четвертый, с бельмом на глазу, угрожающе рычал над ухом Лугатика.

Друм на полпути к вершине придержал лошадь, бросил руки на луку седла, метнул глаза на воительницу:

– Я узнал тебя, Примадонна. От меня не скроешься ни под чьей личиной. Если думала застать меня врасплох, то ошиблась, я всегда готов к схватке, а если не хотела, тогда почему оказалась на моем пути? Чем я заслужил такую честь? Сама Великая воительница, магиня вольных крыс, вышла навстречу мне! Хочешь спросить, не желаю ли я вернуться в крысиный лес? Желаю, Примадонна, но не в роли твоего подручного, а победителем Великой воительницы вольных крыс. Великим вожаком крыс-каннибалов! И я уже возвращаюсь! Я везу полный чан каннибалов, они покорны моей власти так же, как тебе покорны вольные крысы. Твоя магия не остановит каннибалов, как ты не остановишь меня!

Доннаронда тронула поводья, всадники перед нею расступились, она выступила на полкорпуса лошади:

– Это печально, Друм, что наши враги сумели разделить нас! В тебе течет такая же кровь, как во мне. Мы с тобой крысы, а крысы не должны жить в угоду дебиземцам. Не твоя вина, что деби, захватив тебя, вынудили стать каннибалом и что их магия сделала тебя моим врагом. Магия дебиземцев сильнее нашей, но и мы способны противостоять ей, если будем вместе. Все можно исправить, Друм, если сильно захотеть. Мы, крысы, никогда не были убийцами, если нас не вынуждали делать выбор между жизнью и смертью.

По телу вожака каннибалов прошла странная волна дрожи, сочувствующие слова Доннаронды вызвали непримиримую ярость. Он захохотал:

– Вольным крысам больше нет места в крысьем лесу! – бешено выбросил крик, будто выплеснул рвоту из глубины желудка, раздувая ноздри своего обрубка. – Все вольные крысы должны стать каннибалами, а кто против, пускай сдохнет! Лишь каннибалы умеют выживать, потому что сильнее и умнее вольных крыс и потому что приняли власть Великого Фарандуса! – Лошадь закрутилась под ним, как ошпаренная, заржала, издавая хрипящие призывные звуки. Они будоражили других лошадей в отряде Друма, вызывали их буйство и ответное ржание.

Андрюха и Володька шарахнулись в сторону, когда под конниками Друма лошади вздыбились и заходили ходуном, а повозка со скрипом покатила чан назад, взрываясь гулом каннибалов. Парни, прислушиваясь к доносившимся голосам, сообразили, с кем разговаривал Друм. Издалека изумленно глазели на Доннаронду, удивляясь тому, что Друм тоже оказался крысой. Мелькнувшая мысль, что весь отряд Друма – это крысы, привела парней в короткий шок. Они вспомнили, как в деревне набрасывались на них дворовые псы. Чуяли, кто скрывался под личинами дебиземцев. Не зря и деби в деревне встретили отряд настороженно и неприветливо. Парни досадливо затоптались, шныряя глазами туда-сюда.

Малкин с холма увидал их, взглядом показал Сашке и Катюхе. Но не делал никаких телодвижений и молчал, пока Великая воительница вела переговоры с Друмом. Ванька видел, как Друм лез на рожон, чуть не выпрыгивал из кожи, а воительница брала умом и терпением, знала, мирные переговоры никогда не даются легко. Спокойно отвечала на яростные выплески:

– Ты повторяешь дебиземцев, Друм, – в голосе звучали сожаление и укоризна. – Это грустно. Ты не понимаешь, что твоя покорность не сделала тебя свободным. Для Фарандуса ты всегда останешься отвратительной мерзкой крысой, которой отведена роль душегуба своих сородичей. И если ты откажешься от этой роли, тебя самого съедят. Ты не видишь, что настоящие каннибалы это не крысы, а дебиземцы. Присмотрись лучше, Друм, и ты поймешь меня.

Друм оскалился, лошадь вновь закрутилась под ним, взгляд отрядника враждебно помутился, лицо сильно сморщилось, отчего обрубок носа вздернулся вверх:

– Ты говоришь так, потому что боишься меня, Доннаронда! – бросил он самоуверенно. – Я – твоя смерть! Смирись и сдайся. Останешься живой. Я отвезу тебя в столичное городище, през Фарандус будет милостив к тебе. – Подождал ответа, не дождался. – Ты привела воинов, чтобы сразиться со мной. Я уверен, за этим холмом готовы к схватке несколько тысяч вольных крыс, успела выбрать выгодную позицию для битвы. Но ты проиграешь, потому что у меня больше злости! А если дебиземцы тоже каннибалы, то у вольных крыс вообще нет шансов на выживание. Будущее за нами! Вольные крысы должны покориться! Мир за сильными каннибалами! Нам владеть крысьим лесом! Прикажи своим воинам бросить к моим ногам оружие, иначе мои каннибалы отшибут им головы! Не пытайся воздействовать на меня своей магией, я больше не вольная крыса, я постиг магию каннибалов и сам управляю ими. Даю тебе время подумать, Примадонна. Не принуждай меня выпускать из чана каннибалов. Они голодны и больше всего сейчас хотят встретиться с вольными крысами!

Великая воительница молчала, неотрывно смотрела на Друма. Потом поднесла правую ладонь к ярко засветившемуся драгоценному ожерелью на шее. Подушечки пальцев коснулись крупного камня. В ладони вспыхнул желтый огонь. Воительница быстро отправила его Друму. Пламя охватило отрядника желтым ореолом. Магия воительницы выкручивала его тело. Он с диким воплем сопротивлялся, начиная медленно превращаться в большую серую крысу. Лошадь и его всадники также стали менять обличье.

Между тем Друм собрал воедино волю и магические способности и с криком разорвал желтый ореол. И все возвратились в прежний вид. Двумя руками он вырвал из воздуха и отправил сноп черного сгустка Доннаронде. Она отбила. Он добавил. Еще и еще. И снова она отбила. Друм выхватил палаш и ринулся к вершине холма. Лезвие загорелось черным пламенем. Отрядник был непримирим:

– Моя магия все равно сильнее твоей, Доннаронда! Покорись, или я выпущу каннибалов!

Воительница повела рукой, Друм как будто наткнулся на что-то, остановился, заскрипел зубами, черное пламя палаша закоптило. Великая крыса вздохнула:

– Нам нечего делить с тобой, Друм, – сказала она громко. – Я пришла одна. Со мной нет тысяч вольных крыс за холмом, только моя стража. Ты идешь, чтобы убивать своих сородичей. Я пришла, чтобы помочь тебе освободиться от магии дебиземцев и воссоединиться с сородичами.

Однако мозг Друма не воспринимал сути ее слов. Новый призыв Великой крысы взбеленил отрядника до свирепого захохота:

– Помочь? – Обрубок носа раздулся, а широченные плечи задергались снизу вверх. Хохот переварился в хищный клекот и потонул в угрожающих интонациях голоса. – Мне не нужна твоя помощь, Примадонна! Лучше бы помогла себе самой, но только опоздала уже! А я не собираюсь предлагать тебе помощь. Ты совершила ошибку, что пришла одна. Теперь ты в моих лапах! – Друм оглянулся на повозку и бешено заорал:

– Выпускай!

Возчик потянул за рукоятку задвижки сбоку чана, открывая отверстие в нижней части. Из чана хлынули уменьшенные до размеров только что вылупившихся мышат крысы. Прыгая наземь, они на лету увеличивались до очень крупных размеров и мгновенно ровными рядами покрывали серой массой зеленую низину между двумя холмами.

Раппопет и Лугатик ошарашенно застыли. Не ожидали увидеть огромную армию крыс-каннибалов. Плотные серые фаланги заполонили все видимое пространство впереди, сзади и по сторонам.

Друм поднял руку, его ладонь наполнилась большим шарообразным черным сгустком, лошадь под отрядником, как будто под тяжестью этого шара, присела на задние ноги. Друм бросил шар в серую массу крыс-каннибалов, и тот разлетелся на мельчайшие осколки, накрывая ими грызунов.

Раппопет и Лугатик едва успели моргнуть, как крысьи фаланги обратились в воинов-дебиземцев. Володька сжался, напряженно чесанул под мышкой, шепнул Андрюхе:

– Сейчас начнут дубасить друг друга. Не оказаться бы в эпицентре. Тогда – хана. Сожрут заживо. Прикинь, сколько тут прожорливых оголодавших грызунов – счету нет. Надо же было угодить в такое дерьмо. У них тут разборки, а нашим шкурам трещать? Тошнит от крысиной вони!

Андрюха отдернул от Володьки раненное копьем плечо в разодранном рукаве, нервно оборвал:

– Завязывай, не гони соплю!

Лугатик стушевался, поджал губы, глянул по сторонам и тут же ощутил тяжелый толчок в шею. Воин с бельмом цепко сжал своими клешнями:

– Не вороти морду, гнус вонючий! Пришибу, как паршивого кота!

– Не тронь меня, крыса серая! – вывернулся из-под его рук Володька, визгнул. – Себя понюхай!

Вояка саданул парня по затылку, у Лугатика подогнулись колени, Раппопет под локоть удержал приятеля. Воин отступил. А вожак каннибалов в этот миг яростно хрипел Доннаронде:

– Я, Великий каннибал, выполняю волю Великого Фарандуса! Повторяю тебе, Великая крыса: слезай с коня и сдайся! Или мои каннибалы начнут рвать твою стражу! Не ждала увидеть такую армию! Мои каннибалы неодолимы, на всех наводят ужас!

Великая воительница величественно вскинула подбородок:

– Ты мне приказываешь, Друм?

Отрядник задохнулся от предвкушения победы и почти ощутимой власти над Великой крысой, в голову ударила муть:

– Да! – поперхнулся, обливаясь потом. Изнутри его разрывало двойное чувство. С одной стороны, он не мог погасить в себе почтение и преклонение перед Великой воительницей, под началом которой вырос, мужал, служил, учился воинскому искусству, готовил воинов, укреплял оборону крысьего леса, защищал крысий народ от дебиземцев и совершал на их городища ответные набеги. С другой стороны, попав в плен и пройдя магические вливания в распухший мозг, он выжил в испытаниях абсолютным голодом, вобрал в себя перевернутое сознание. Оно гвоздило его желанием разделаться с Примадонной и стать первым среди крыс. Сейчас ему казалось, что до этого осталось несколько шагов.

Широкая низина между холмами, заполненная тысячами воинов-каннибалов, гудела. Справа от горизонта потянуло ветром. По небу поползла дымка. Она повисела над фалангами воинов, окропив странной сыростью, и тихо растаяла под палящими лучами. После этого воины Друма агрессивно выдохнули воздух и враждебно набычились. Большое войско стояло против горстки защитников Великой воительницы.

Если Друм сейчас отдаст команду, подумал Ванька, его каннибалы в считанные секунды сомнут стражей воительницы. И тут же почувствовал, как бедро обожгло: свиток в кармане стал горячим. Рука непроизвольно нырнула туда, пальцы сжали магическую ткань. А мозг Малкина вдруг осознал, что надлежит делать.

Отрядник Друм хрипло отдал команду:

– Вперед, каннибалы! Взять ее!

Фаланги ожили. Передние ряды двинулись, выбрасывая в воздух единый воинственный вопль:

– Фар-ран-дау!

Доннаронда поднялась на стременах и руками послала им навстречу холодное синее пламя. Оно обдало нападающих и на некоторое время привело передние ряды в замешательство. Разнесся истошный крысиный писк. Но Друм выпустил в каннибалов змеящиеся красные лучи, и вновь ряды выровнялись, кольцом охватывая вершину холма. Тогда воительница снова расстроила эти ряды своей магией, но Друм вновь восстановил в фалангах порядок. Стража Примадонны сомкнулась, издавая встречный клич:

– Прим-ма-доу!

Воительница глянула на Ваньку. Но он и сам уже знал, что наступил его черед. Пятками подтолкнул лошадь, выступил вперед.

И в этот миг Лугатик и Раппопет, прижатые к повозке, увидали его на холме.

– Черт! – воскликнул Володька, отворачиваясь от толчков проходивших мимо воинов. – Это конец. Эта лавина сметет всех, кто на холме! Откуда там Ванька?

Раппопет, придавленный ребрами к боковине повозки, хмуро отозвался:

– Оттуда же, откуда и ты, – затем, улучив момент, когда оставшийся с ними воин со сломанным кривым носом отвернулся, юркнул под повозку и потянул за собой друга.

А Ванька, выхватив из кармана магический свиток, направил на Друма:

– Останови каннибалов, Друм! Ты такая же крыса, как Доннаронда! Магия Великих освобождает тебя от магии дебиземцев. С вас всех снимается магия каннибалов! Забудьте, что вы были убийцами сородичей. – От свитка на головы каннибалов полились лучи. – Вы все свободны, вы больше не каннибалы! Поклонитесь Великой воительнице, потому что вы вольные крысы, вы ее воины! – Свиток жег руку, и Малкину чудилось, что рука полыхала огнем вместе со свитком.

Отрядник Друм внезапно смолк и застыл. Его войско оцепенело в нескольких метрах от вершины холма. Глаза всех были направлены на свиток, ловили лучи, размягчаясь лицами, теряя злые тупые выражения. Наконец Друм пошевелился, медленно стащил с головы кожаный шлем, отпустил поводья и спрыгнул с лошади:

– Приказывай, Примадонна, – проговорил с глубоким поклоном. – Твои воины ждут.

Войско подняло лица к Великой воительнице и потом склонилось в едином порыве.

Свиток начал остывать. Лучи погасли. Дело было сделано.

Малкин спрятал его, отъехал назад. Сашка прикоснулась к Ваньке, приблизив лошадь:

– Великая воительница оказалась права, тебя избрали Великие Маги Земли. Но мне кажется, это только начало.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Малкин, чувствуя тепло девушкиной ладони на своей руке.

– Магический свиток остается с тобой, – ответила Сашка и отстранилась, наблюдая, как на холм взбираются Раппопет и Лугатик, протискиваясь сквозь воинов-крыс.

Доннаронда направила несколько разрядов желтых вспышек на многочисленные спины, склоненные перед нею. Лучи, ярко сверкая, побежали по ним, и воины стали быстро превращаться в крыс.

Крыса Друм впереди всех вытянулась столбом на задних лапах.

Воительница величественно произнесла:

– Отправляйтесь в крысий лес! Там ваш дом! Вы снова вольные крысы!

Фаланги крыс сорвались с места и потекли по холмам к лесу. Великая крыса посмотрела на Малкина признательно:

– Великие маги благоволят к тебе, вожак чужеземцев. В твоих руках их сила. Я благодарна, ты этой силой защитил крыс от крыс и спас крысий лес. Надеюсь, и ты доволен, что я привела тебя к твоим друзьям, – скользнула глазами по Раппопету и Лугатику, навстречу которым с лошадей спрыгнули Катюха с Сашкой.

Малкин кивнул в ответ.

Карюха тряслась в седле, следуя за Крабирой. Положившись на крысу, ни о чем ее не спрашивала.

Дебиземцы не преследовали. Поле осталось за спиной. Со всех сторон окружал сверкающий солнечными бликами лес, непохожий на туманные крысиные гущи.

Непревзойденная проныра вела по тропе, время от времени прислушивалась к лесным звукам, вольготно гулявшим среди деревьев. Но вот из чащи стал доноситься приближающийся глухой тяжелый топот копыт. Лошадь под Карюхой навострила уши, вытянула вперед шею, потянула ноздрями воздух. Краби-ра встала на задние лапы, дернула носом, предупредила:

– Они едут. Примадонна права.

Карюха недоуменно вскинула тонкие черные брови, вслушиваясь в топот и вглядываясь в деревья, среди которых терялась извилистая лесная тропа:

– Кто едет? В чем права Доннаронда? Не морочь мне голову и не тумань мозги, Крабира! – выплеснула нервозно.

Глухой топот копыт доносился из гущи все яснее. Крыса как-то странно заерзала задом, как будто приминала под собой траву. Повела головой в сторону девушки, кивнула и снова подала голос:

– Великая воительница говорила, что эта тропа принесет на себе отряд всадников-инквизов во главе с Главным инквизом.

– Этого еще не хватало. – Карюха тревожно вскинулась и попыталась разглядеть впереди, в бледных рваных просветах между деревьями конников. Но ничего не получилось. Между тем тяжелый топот лошадей все громче доносился до ее ушей. Девушка привстала на стременах, неспокойно посоветовала: – Давай свернем с тропы, Крабира. Самор вряд ли обрадуется, увидав меня. Что я отвечу, если он спросит, где сейчас его послание к презу Фарандусу? Я понятия не имею об этом. Ума не приложу, куда подевался проводник-таинд Жубран. Для Самора это полный облом. Он сгноит меня в яме. Нет, я не хотела бы ни за какие коврижки снова встречаться с Главным инквизом! – Она не знала, что Жубран уже успел побывать у Самора, что появление здесь инквизов связано с доносом таинда.

Непревзойденная проныра припала к земле, на короткое время затихла, прислушиваясь к шорохам в траве, а затем вновь вскочила на задние лапы:

– Не будоражься, мы здесь не для того, чтобы прятаться от Самора. Лесные крысы извещают меня, что его отряд уже недалеко.

– Что ты задумала, Крабира? – Девушка крепко сжала поводья, ощущая дрожь в ногах и противное волнение.

Крыса глянула вдоль тропы:

– Мне не нужно ломать голову, я исполняю волю Великой воительницы. Примадонна предвидела, что так случится. Здесь мы повстречаем Главного инквиза, когда подфэр Чобик, Абрахма и фэр Быхом будут мертвы. Примадонна – Великая крыса, она всегда права.

– Разве фэр Быхом мертв? – У Карюхи удивленно поползли вверх тонкие брови.

– Да. – Крабира, не оборачиваясь, кивнула головой, сильно качнула верхней частью туловища. – Крысы оповестили меня, что терр уже убил фэра. Бат Боил непредсказуем, никто не знает его намерений. Тем и страшен для всех. Похоже, терра Карюха, он убивает сейчас, чтобы расчистить поле, а потом прикончить преза Фарандуса. – Непревзойденная проныра крутнулась на задних лапах. Ее длинный хвост скользнул по передним ногам лошади, заставив ту вздрогнуть. А девушка вновь увидала перед собой двойника Катюхи.

Прошло несколько мгновений и на тропе среди деревьев возникли всадники с Самором впереди. Синяя накидка на коже доспехов развевалась на ветру. Он сидел в седле, выпятив грудь, оттопырив зад и наклонив голову вперед. Сбоку, чуть отстав, скакал маг Урток в глухой темной накидке, прикрытый сверху широкими опущенными полями плоской шляпы. Отряд инквизов маячил синими шнурами на кожаных шлемах и синими наплечниками.

Конники приближались.

Карюха напряглась.

Самор узнал девушек, не подозревая, что одна из них крыса Крабира.

– Это что за явление? – прокричал, натягивая повод рыжего скакуна и поднимая жеребца на дыбы. По тонкой коже его щек пробежали глубокие борозды, сильно выпятив крупную бородавку. – Жубран донес, что Чобик отправил вас к желтой мерзавке!

Этот выкрик подтолкнул Карюху, чтобы все объяснить Самору. Но Непревзойденная проныра опередила, вспыхивая копией лица Катюхи:

– Подфэра Чобика больше нет среди живых! – сказала отчетливо и пронзительно, как могла бы в эту минуту сказать Катюха.

– Неужели желтая мерзавка перегрызла ему глотку? – с удовлетворением в душе усмехнулся Самор, смотря на Краби-ру, не моргая.

– Нет! – Крыса выдержала взгляд Главного инквиза, прищурила глаза, как это делала Катюха, и ответила. – Брюхо ему вспорол кинжал Бата Боила!

Самор еще какое-то время неотрывно пристально смотрел в глаза Крабире, а потом удовлетворенно расслабился в седле и протянул:

– Терр всегда и все делает вовремя. Я неизменно ценил его за это, – сделал паузу, изрезав переносицу морщинами. – Но где доказательства?

Вместо доказательств Крабира огорошила Главного инквиза еще одной неожиданной вестью:

– Абрахмы тоже больше нет.

У Самора заметно расширились глаза. Он икнул, не сообразив быстро, что именно для него значила эта новость, замешкался.

– Бат Боил отправил ее вслед за Чобиком, – добавила вдогон Крабира.

– А ты не врешь, посланец? – Главный инквиз откинулся к задней луке седла, вернув лицу прежнее выражение, и, стараясь сохранить невозмутимый вид, выдохнул. – Сгною в яме, если соврала!

Непревзойденная проныра фыркнула, как это обычно делала Катюха, когда ей что-то не нравилось.

– Я не вру, Самор! – воскликнула возмущенно. – Если б я врала, то ты бы не услышал сейчас от меня третью новость: фэру Быхому терр тоже выпустил кровь! Маг Урток может подтвердить все это!

– Быхому тоже крышка? – Эта весть поразила Самора, от нее даже голова закружилась и мозг размяк. Упоением наполнило душу. Давно он не испытывал подобного. Вполуоборот глянул плавающим опьяненным взглядом на мага. – Это правда, Урток?

Маг слегка толкнул лошадь, та всхрапнула, сделала три шага к Главному инквизу, а из-под полей шляпы разнеслось утвердительно:

– Правда, Самор.

Главный инквиз, не ожидая такого категоричного утверждения, задумчиво углубил морщины на лбу и плотно сжал рот. Долго переваривал все услышанное, потом медленно повернул голову к магу и разлепил сухие жухлые губы:

– Тогда зачем я скачу к крысьему лесу, если все уже сделано без меня. Моих врагов больше нет! Теперь я – единственная власть в Пунском землячестве! Отныне все в моих руках! Это то, чего я так долго хотел! Я отменно вознагражу Бата Боила. Отменно, как он этого заслуживает! Поворачиваем назад, Урток! Пунское землячество ждет меня! – На секунду умолк, словно вспомнил главный вопрос, который забыл задать, и выкатил недовольным тоном: – Но почему ты не сказал мне об этом раньше, Урток? Забыл, что твоя магия должна служить мне?!

Урток был неподвижен, его конь стоял как вкопанный, как каменное изваяние.

Карюхе показалось, что и под нею лошадь как будто налилась монолитом и даже перестала дышать.

Крабира тоже не двигалась, наблюдая за магом.

Наконец плоская шляпа Уртока едва качнула полями и выдала из-под себя сухой сыпучий голос:

– Иллюзия власти, Самор, иногда бывает губительной.

– Иллюзия? – Главный инквиз боковым зрением смотрел на Уртока, недоуменно надувая впалые щеки. – Где ты усмотрел иллюзию, Урток? Все свершилось! Все для меня открыто! Это мое начало! – И стал разворачивать жеребца.

– Нет, Самор, – остановил голос из-под шляпы. – Это твой конец. Я так вижу. Здесь прекращается твой путь. Крыса принесла тебе плохие вести.

Крабира сжалась, видя, что маг с ходу раскусил ее, однако Самор, сбитый с толку, запутался, кажется, окончательно:

– Крыса? – переспросил, напружиниваясь. – Что ты мелешь, Урток?

Маг пальцами чуть приподнял поля шляпы, открывая подбородок, и резко, как никогда прежде, будто тяжелым тесаком отрубил:

– Нет более могущественной власти, чем власть магии!

И тут до Самора дошло:

– Ты хочешь убить меня? – спросил недоверчиво и неожиданно торопливо зашарил руками по одежде.

– Смерть освобождает от страха смерти! – произнес как приговор Урток и приподнял поля шляпы.

Самор выхватил из-под накидки кинжал, занес над Уртоком. Но в этот миг рука мага вытянулось вперед и из пальцев яркие разряды ударили в голову Главному инквизу. Голова Самора стала наливаться камнем. Затем медленно пошла трещинами. И потом раскололась и осколками рухнула с плеч. Тело без головы какие-то секунды держалось в седле. После этого начало сползать набок и повисло тяжело и беспомощно. Урток послал новые сгустки разрядов, и туловище Самора просыпалось на землю песком:

– Власть должна быть у сильных! – отчетливо произнес маг и сжал кулак так крепко, что Карюха услыхала хруст косточек пальцев.

Рыжий жеребец тревожно заржал, вытягивая шею, но не двинулся с места. Урток косточкой тронул поля плоской шляпы, с отвращением мельком глянул на Крабиру и зло прошипел:

– Ненавижу крыс!

Непревзойденная проныра тихо попятилась. Свежие пучки разрядов заискрили в ладони мага и понеслись к крысе, осыпая ее тело. Карюха с ужасом увидала, как по копии Катюхи пошли судороги, тело стало крутить и ломать. Крабира сопротивлялась, отбивала разряды руками, упиралась ногами в землю, останавливала кружение, а потом разом мгновенно окутала себя туманом.

Урток в бешенстве откинул шляпу на затылок, и Карюха ухватила лицо мага, оно было яростно-диким. Девушка оцепенела. Хотела закричать, но скулы отяжелели, как камень, не разжимались. Звуки голоса застряли в горле, словно пробка, намертво забившая выход наружу.

Крыса раскинула облако шире, гася дымкой разряды мага, и этим еще больше зля Уртока.

– Ненавижу крыс! – кричал он неистово и вместо разрядов ударил пламенем, жадно пожиравшим туман.

Двойник Катюхи на миг показал из дымки, но внезапно тут же исчез с глаз. Урток взбесился в седле, закрутился, заголосил:

– Где ты, крыса, покажись, мерзкая! От меня никуда не скроешься! – Однако клич повис в воздухе без ответа.

Урток еще какое-то время пытался обнаружить Крабиру, но безуспешно. Крысиная магия надежно укрыла ее. Лошадь под ним вовсе не по-конски взвизгнула, приседая на все четыре ноги, и затанцевала, дрожа губами, боками, хвостом.

Шляпа Уртока замерла и Карюха ощутила на себе прожигающий взгляд мага. Пробка в горле вдруг глубоко провалилась, и голос вырвался наружу хрипом и бульканьем. Девушка не узнала его, он как будто самопроизвольно угрожающе извергался, как из жерла вулкана:

– Не советую, я тебе не советую, не советую тебе! – но выговорить, что именно она не советовала магу, голос так и не смог, впрочем, девушка понимала свое бессилие и беспомощность.

Урток прихлопнул ей рот, словно забил кляпом, и произнес:

– Не вижу, кто ты и откуда, но ты мне не опасна и не нужна! – отмахнулся. – Убирайся вон!

Карюху, как пылинку, выбросило из седла, куда-то повлекло, опрокидывая и швыряя из стороны в сторону ураганным ветром. Он свистел в ушах и надрывно стонал.

Падение было стремительным: удар пришелся в бедро и плечо. Лицом она уткнулась в муравьиную кучу в траве. По щекам, голове, телу поползли крупные муравьи, свирепо впиваясь в кожу Карюхи своими челюстями. Девушка вскочила на четвереньки, смахивая муравьев, и услыхала возгласы друзей:

– Смотрите, за тем кустом, кажется, Карюха нарисовалась! – Это был голос Лугатика. – Точно, как пить!

– Она! – подтвердил Раппопет.

Карюха уловила шум приближающихся шаркающих шагов по траве и новые выкрики:

– Карюха, Карюха, оглянись, мы здесь, мы все здесь! – прошелестел за спиной голос Катюхи.

– Значит, Крабира все-таки вытащила тебя из лап Плукара, – подхватила под руку Сашка, помогая подняться на ноги. – А где, кстати, Крабира? Из нее получился неплохой двойник Катюхи, не правда ли? – спросила, но ответа не получила. Глянула вопросительно на Ваньку, дотронулась до его руки.

Мозг Карюхи четко воспринимал голоса, схватывал слова и смысл, но перед глазами плыло, ноги дрожали и держали плохо. Потребовалось время, чтобы все вокруг приобрело свои формы. Друзья, кусты, трава, муравьиная куча, тропа, Доннаронда, воины.

Вдалеке вершинами деревьев маячил крысий лес. К нему за холмом стремительно подступали фаланги крыс, сметая все на своем пути. Отряд Плукара был раздавлен в одночасье. Дебиземцам не помогли ни стрелы, ни палаши.

За спинами людей раздался голос Непревзойденной проныры. Черная крыса дугой изогнула длинный хвост.

– Я здесь, – она склонилась перед Великой воительницей. – Примадонна, я сделала все, как ты велела.

– Знаю, Крабира, – ответила Доннаронда и озабоченно посмотрела на Малкина.

И Ванька вдруг осознал причину этой озабоченности: неожиданно его мозг наполнился событиями, которых он не видел. Не удивился, когда перед глазами, как наяву, промелькнули подробности гибели Абрахмы, Быхома и Самора. Всплыла фигура мага Уртока. Урток – вот причина озабоченности Великой крысы. Урток был опасен для вольных крыс не меньше Главного инквиза, а даже больше. Одно успокаивало Доннаронду, что сейчас магу было не до крысьего леса, он возвращался в городище Пун. Но это сейчас, а что будет потом, когда он подомнет под себя землячество?

– Я вижу, ты все понял, вожак терров? – сказала Великая крыса Малкину.

– Да, Примадонна, – кивнул Ванька, – тебе нельзя расслабляться. Дебиземия не оставляет тебе выбора.

Доннаронда чуть помедлила и отчеканила:

– Пока жив през Фарандус! – Снова помолчала. – Деби не меньше каннибалы, чем крысы. Разница только в том, что крысы пожирают себе подобных от голода, а деби поедают друг друга ради власти. – Затем перевела разговор. – Теперь все твои терры с тобой, вожак чужеземцев. Наши пути здесь расходятся. Дальше твоя дорога в столичное городище. Крабира проведет тебя. Великие маги дали тебе силу, какой никто не обладает в Дебиземии, используй ее по назначению.

Крабира встрепенулась, вытянулась перед Доннарондой, послушно пригнув голову. Рука Малкина скользнула в карман к свитку. Знать бы назначение Великой силы, которая сокрыта в нем. Прочитать бы магический текст…

Люди сомкнулись вокруг Ваньки.