Глава тринадцатая. Сквозь защитные Пояса

Еще не так давно плохо осознанное намерение двигаться к презу Фарандусу Малкин воспринимал как нелепое недоразумение, возникшее из-за стремления выжить, не угодить в бункер к крысам-каннибалам. Теперь же возникло настойчивое стремление непременно добраться до столичного городища и во что бы то ни стало увидеть Фарандуса.

И чем дальше уходили от крысьего леса, приближаясь к столичному городищу, тем настойчивее становилось желание. Ванька понимал, что сейчас к Фарандусу его ведет магия свитка.

Разделившись с Великой крысой, они более суток с короткими передышками меряли расстояния по дорогам и тропам Дебиземии, обходя деревни, укрепленные замки и мелкие городища. Лошади утомились, плелись неторопливо, запинались о выбоины под ногами, урывками стригли зубами траву. Близился вечер. Конники растянулись в цепочку: Ванька, Сашка, Катюха, Карюха и Лугатик с Раппопетом. Все клевали носами, не переговаривались. Лишь время от времени шарили глазами, ловили впереди голую спину Малкина с выпирающими лопатками, ожидали, когда тот устроит привал. Перед Ванькой мельтешила черная спина Крабиры.

Малкин, чувствуя усталые взгляды друзей, стал присматривать место для отдыха. Остановился вблизи лесного ручья, у обрыва со скальными нагромождениями, покрытыми замшелой зеленью. Вялым отрывистым голосом разрешил передышку.

Люди сползли с лошадей, затоптались, разминая ноги.

Крабира выпрямилась, задергала носом, уменьшилась до обычных размеров и исчезла в норе.

Лошади без всадников жадно погрузили морды в траву. Близость воды заставляла их тянуть шеи, дрожать ноздрями, однако спустя минуты они заржали, вздыбились и, превратившись в серых крыс, разбежались по норам.

Друзья сгрудились под высоким деревом у края обрыва, осматриваясь. Мощные корни выпирали из земли, змеясь вдоль крутого склона. Дальше – пологий склон до изгиба ручья. Люди спустились по нему к воде, напились, умывались, притулились на нагретых солнцем скальных обломках.

Лугатик вытянул ноги, прилепился мокрой спиной и затылком к камню, пробормотал:

– Ни Крабиры, ни лошадей. Вот и вся песня.

Ручей выбегал из гущи деревьев и петлял вдоль подножия скальных громад, возвышавшихся метров на двадцать. На другом берегу – трава. Над скалами – птицы. День катился к концу, но солнце жарило беспощадно.

Ванька сидел в тени дерева, не чувствовал собственного тела, оно как будто исчезло, свалилось в небытие, как тяжелый груз с плеч, не хотелось шевелиться и шевелить языком. Но пригладил торчащие волосы, негромко выдавил:

– Всем отдыхать.

Сашка опустила в воду пальцы, притихла.

Катюха и Карюха обмякли, раскинув полы накидок.

Круглое лицо Раппопета безмятежно застыло, как камень у него за спиной. Мокрая рубаха на груди расстегнута.

Ванька прикрыл глаза, но ненадолго. Сквозь дремоту уловил посторонний шум, потом голос, окликнувший его. Поднял тяжелые веки, взгляд пополз вверх по обрыву. На краю увидал морду черной лошади, шею, туловище и черного всадника в черной глухой накидке и черном головном уборе. Всадник троился и никак не приобретал безукоризненных форм. Ванька моргнул, сметая сонную пелену с глаз, но все равно отчетливо не разглядел конника. Протер глаза, прищурился. И – ничего. Голос казался знакомым и незнакомым одновременно.

Малкин стал и двинулся по пологому склону.

Черный конный – ему навстречу по краю обрыва.

Они сошлись.

Внезапно Ваньку окатило безжизненной холодной волной духоты, грудь стиснуло, дыхание сбилось, горло точно петлей перехватило и стало сдавливать, останавливая кровь в жилах. На троившемся всаднике невозможно было сосредоточиться. Преодолевая непонятное сопротивление, Ванька вытолкнул из горла:

– Что тебе нужно от меня?

Троившийся конный ехидно засмеялся, смех эхом прокатился по лесу, умолк резко, разом, и разнесся встречный вопрос, забивая ушные раковины монотонным свистящим звуком:

– Ты узнал меня, чужеземец? – И дальше с каким-то завистливым озлоблением: – Я вижу, ты узнал!

Противодействуя удушающему напору, Ванька прохрипел: – Я знаю тебя. Твоя первая сущность – Духар Бестелесный Третий. Но почему ты здесь? Вотчина Духаров – пещеры. – Мал-кин ощутил, как его стало отпускать, петля с горла соскользнула, тяжелой змеей проползла по плечам и свалилась к ногам. Троившийся всадник попятился за деревья, а Ванька продолжил: – Но ты не только Духар, ты еще Страж Неминуемой Неизбежности. Это твоя вторая сущность. Однако место этой сущности не в этом лесу. Здесь ты чужой. – Ванька поморщился. – А троишься ты потому, что у тебя есть третья сущность. Ты еще Дух Темного мага, разрушающий тела и души дебиземцев. Трехкратный Дух. – Грудная клетка Малкина приподнялась, кровь в жилах стала пульсировать с новой силой, он усмехнулся. – Как же тебе удается управляться со всем сразу?

– Мне не нужны твое тело и твой дух! – отодвинулся дальше в лес всадник. Ванькина усмешка вызвала в его голосе яростное шипение.

– Ты не можешь разрушить их, потому что я не дебиземец, – бросил Ванька после короткой паузы. – Так чего же ты от меня хочешь?

Конный поднял на дыбы лошадь, вернее, трое конных подняли на дыбы трех лошадей и издали один монотонный торжественный выплеск:

– Я – Тройственный Дух, Триединый Страж, хранитель Великого Покоя Дебиземии! Я ничего не разрушаю, я стою на страже силы и величия Дебиземии. Разрушаешь ты, чужеземец. Везде, где ты появлялся, крушилось и рушилось все, что было создано до тебя для блага Дебиземии. Пропала вера в Неминуемую Неизбежность, растерзаны чудры, сгинули крысы-каннибалы. Ты разрушил Великий Покой Дебиземии и за это должен понести наказание. Однако я ощущаю, что ты под Высокой защитой, а поэтому за тебя придется отвечать твоим спутникам. Я пришел за ними!

Малкин сделал шаг вперед, под ногой треснула сухая ветка. Он не обратил на нее внимания, а Тройственный Дух движением троившейся руки вырвал ветвь из-под его подошвы и отправил вверх. Она повисла в воздухе в просвете между кронами деревьев, готовая в любую секунду сорваться оттуда на голову парню. Ванька проследил за нею взглядом. Сухая рогатина как угроза или предостережение. Малкин раздраженно чесанул пальцами по голым ребрам и резко выпалил, пытаясь разглядеть расплывчатое троившееся лицо:

– Ты не хранитель Великого Покоя, Триединый Страж, ты хранитель Великого Ужаса Дебиземии! Фарандус и ты приготовили этот Ужас для дебиземцев, вместо того чтобы дать Дебиземии Великий Покой. Я не хотел впутываться в ваши дела и не ввязывался в них, пока они не начинали угрожать мне и моим друзьям. Почему ты решил, что сейчас я позволю тебе забрать моих друзей? – Глянул в их сторону. Друзья безмятежно спали у ручья, прислонившись спинами к камням, и даже не подозревали, что происходило неподалеку.

Голос конного вновь пронзительно, со свистом зашипел, пронесся по редким деревьям ярым холодным порывом ветра, срывая с ветвей зеленые листья и бросая их в лицо и грудь Малкину:

– Потому что три моих сущности сейчас вместе, а против единой силы трех ипостасей нет в Дебиземии защиты. Никакая плоть не способна противостоять Тройственному Духу и управлять мной! Даже маги Дебиземии не способны сделать этого. Они лишь могут заключить со мной соглашение!

Ванька, отворачиваясь от порыва ветра, двумя руками сбрасывая с себя листву, отрывисто спросил:

– И с кем же из них ты заключил соглашение, чтобы остановить меня? Чем я так страшен для магов, ведь я не маг и не владею магическими способностями.

– Хорошо, что ты осознаешь это, чужеземец. – Всадник чуть продвинулся вперед. – Тебе не стоило появляться в Дебиземии. Ты должен немедленно покинуть пределы державы. Уходи!

– Это угроза?

– Да! – прошипел Тройственный Дух. – Поворачивай назад! И тогда я не заберу твоих спутников.

Малкин вновь повел глазами по друзьям. Сашка почувствовала это, пошевелилась, разлепила глаза, вырывая себя из забытья, зевнула и оторвала спину от скалы. Взгляд упал на троившегося среди деревьев черного всадника. Его вид разогнал остатки сна. Девушка вскочила и двинулась вверх по откосу. Ванька продолжал говорить:

– Но я никому не угрожаю Я просто-напросто иду к презу Фарандусу.

В ответ опять – злое шипение, как из глубин подземелья, со свистом раскачивая макушки высоких деревьев:

– К нему не следует идти, он не зовет тебя! – объявил Тройственный Дух. – Этот лес, эти скалы и этот ручей свидетели: я тебя предупредил, чужеземец! Твоя защита не спасет твоих спутников!

Малкин вытянул тощую шею, по щекам поползла краска негодования, упрямо шагнул вперед. Под ногами зашипела раздавленная трава, выбросила сгустки зеленого яда.

Из крысиной норы возникла черная морда Крабиры, потянула воздух и опять ушла под землю.

Ванька, не глядя под ноги, не слыша хруста травы, не видя морды Крабиры, возмутился:

– Вот как? Уж не с Фарандусом ли ты заключил соглашение, Триединый Страж? Однако я уже на полпути к презу, и глупо было бы поворачивать назад. К тому же все здесь так переплелось, что это уже не зависит от меня. Еще недавно мы блуждали по закоулкам Дебиземии, теряя друг друга, а теперь дорога к презу Фарандусу сама расстилается перед нами.

Новый звук голоса, более мягкий и многообещающий, тонким бархатным звоном влетел в уши Малкину:

– Я покажу другую дорогу.

Ваньку движением воздуха качнуло в сторону, как бы показывая направление, куда он должен повернуть. Троившаяся лошадь Триединого стража мотнула тремя головами, переступила двенадцатью ногами, готовая по сигналу троившегося черного наездника отправиться в путь. Но Малкин резкой отмашкой отказался от предложения и произнес твердо и уверенно:

– Ты знаешь только три пути, Тройственный Дух: один в пещеры, второй в лес воппри и третий в магическую тьму.

Всадник злобно выплюнул изо рта сгусток слов:

– Раз тебе известно это, я предлагаю самому выбрать одну из трех дорог! Или тебе придется пожертвовать своими спутниками!

Сашка приблизилась к Ваньке, стала плечом к плечу. Мал-кин ощутил тепло ее тела, напружинился и ответил:

– Мне надо посоветоваться с друзьями!

– Ты опоздал, чужеземец! – прошипел со свистом Тройственный Дух, желчно захохотал, выпустил в сторону ручья сноп огненных искр, после поднял на дыбы лошадь и сгинул.

Ванька метнул взгляд туда, где несколько секунд назад, полусидя, спали его друзья. Но ни Катюхи с Карюхой, ни Андрюхи с Володькой на привычном месте не было. Взгляд заскользил по скальным нагромождениям, по ручью, по деревьям. Ощутил в локте боль: Сашкины тонкие пальцы вцепились в него. Второй рукой проверил, в кармане ли магический свиток. Тот был на месте. Подумал, что опоздал, а ведь мог бы прибегнуть к помощи свитка, чтобы попытаться разорвать Триединого Духа на три составляющих сущности и вернуть каждую ипостась назад в места их обитания. Прошляпил, прохлопал ушами, проворонил, вновь потерял друзей. На душе заскребли кошки, тошнота подступила к горлу, в глотке застрял ком.

Сашка расслабила пальцы:

– В Дебиземии у нас все возвращается на круги своя, – сказала успокаивающе. – Я верю, что Великие маги помогут найти ребят, как уже бывало. Сейчас ты не воспользовался магическим свитком, видно, Великие не захотели этого. А вдруг следовало выбрать одну из трех дорог?

Ванька не согласился:

– Мне так не кажется, – сказал, досадуя на девушку. – У меня в черепке бурлит одно направление: к столичному городищу. Дорога туда торчит перед глазами, я чувствую ее. Кажется, вижу повороты и ухабины. Это не случайно. Надо идти, не сворачивать.

– Пожалуй, ты прав, – подумав, кивнула Сашка. – Из трех дорог, которые предлагал Тройственный Дух, следует продолжить путь по четвертой. Мы уже идем по ней. И ребят обязательно отыщем. Я уверена.

За спиной у Малкина раздался шорох земли и выросла крыса Крабира. Стряхнула с шерсти землю и проговорила так, точно никуда не отлучалась и как будто здесь недавно ничего не происходило:

– Кони отдохнули, можно ехать дальше, – после ее слов из нор выскочили две крысы и превратились в лошадей.

Малкин подсадил в седло Сашку, а сам сел на другую лошадь.

Крабира пустилась вперед по тропе.

Приближалась ночь.

Уже плохо проглядывалась лесная тропа, деревья по сторонам сливались в плотную темную массу. Между тем Крабира уверенно семенила впереди.

Ванька с Сашкой ехали за нею. Когда видно стало еще хуже, движение замедлилось. Усталость стала брать верх. Люди начали клевать носами. Проваливались в короткий сон. Вздрагивали от криков ночных птиц, моргали, уставив глаза в темноту. Затем опять расслаблялись, опускали тяжелые веки, забывались. Время текло невидимо и неощутимо. Полагаясь на Крабиру, люди покачивались в седлах в такт бегу, посапывали.

Очнулись вдруг, не сразу сообразив, что стоят на месте.

Высоко висели блеклые звезды. Вокруг темно-серая муть. Справа – едва уловимые очертания бесформенных возвышений, слева – ровное поле.

Перед мордами лошадей неподвижно торчал силуэт Краби-ры, передняя лапа поднята вверх. Малкин выпрямился в седле, расправил плечи, прислушался. Сашка сонно всматривалась в серую муть. Леса не было. Кони стояли, как окаменевшие. Краби-ра, уловив посторонний шум, лапой сделала круговое движение в воздухе, людей и крыс окутал плотный туман, скрыл.

Малкин вытянул шею, ухватывая слева слабый шелест, похожий на шуршание песка. Шорох мягко перешел в череду шаркающих шагов, а после послышалось редкое пыхтение и ворчание нескольких приглушенных голосов:

– Я чую, они где-то рядом, – говорил пришепетывающий. – Крысой смердящей буду, если ошибаюсь.

– Ты уверен, что это они? – спрашивал вяло-тягучий. – Как бы не обгадиться? Не ковырять же пальцем туман?

– Слышишь крысиный запах? – продолжал пришепетывающий голос.

– В поле крыс – пропасть, – отвечал вяло-тягучий. – Но я ничего не чую. Сырой туман бьет в нос. К тому же мы не крыс ищем.

– Откуда этот туман? Ничего же не было, – раздался третий голос, бубнящий. – Я уже давно промышляю стражем Ловчего пояса, знаю в этих местах все пригорки и бугорки, но в таком тумане ноги сломаешь.

– Я тоже давно ошиваюсь в Ловчем поясе, – раздался четвертый голос, кряхтящий. – И не помню, чтобы здесь были туманы. У меня мозги за мозги зашкаливают.

– Хватит болтать, – прервал пришепетывающий, – слушай и нюхай! Их нельзя пропустить ко второму поясу. Ловчие петли ждут команды!

Голоса смолкли.

Совсем близко от себя люди ловили шлепанье шагов стражей Ловчего пояса. Увидеть их сквозь туман было невозможно. На несколько секунд шаги стихли, и почудилось, что стражи обнаружили людей. Однако тишина оборвалась и шарканье шагов возобновилось. Тихо-тихо стало удаляться.

Сашка, затаившая дыхание, медленно вздохнула. Малкин отпустил мышцы. Лошадь под ним переступила ногами. Потом в тумане раздался негромкий голос Крабиры:

– Столичное городище окружено тремя защитными поясами, – проговорила она, поясняя происходящее. – Мы вошли в границы Ловчего пояса. Здесь всюду змеятся магические Ловчие петли и рыскают ловчие стражи. Если избежать нападения Петель и стражей, тогда удастся миновать Ловчий пояс и двигаться дальше.

Неожиданно в уши хлестко ворвался громкий кряхтящий звук, стегнул по перепонкам из тумана:

– Ловчие стражи, сюда! Они здесь, я услышал их! Они в дымке, совсем рядом! Петли, ко мне, захлестните их и тащите из этой мути!

– Ты заслужил поощрение! – похвалил в тумане пришепетывающий голос.

– Меня им не провести! – с похвальбой восклицал кряхтящий голос. – Хотели туманом одурманить. Но меня не взять никакому туману. Я страж с большим опытом. Я умею терпеть, выжидать и слушать, слушать и выжидать, а потом снова выжидать и слушать! Я слышал чужой голос в тумане, я хорошо слышал его! Вот там, в глубине! Петли, где Ловчие петли? Я не вижу их! Почему их не видно?

– Вокруг туман, – после паузы заметил пришепетывающий голос. – Странный туман, – он возмутился. – Даже мы плохо видим друг друга. Впервые такой туман.

Кряхтящий голос раздраженно крикнул:

– Для Ловчих петель это не преграда!

И в этот миг Ванька и Сашка услыхали, как сбоку возникло звенящее шуршание, будто взбеленился клубок железных змей. Что-то хлестко со свистом ударило по земле и разметалось по разным сторонам пульсирующими звуками, то приближаясь, то отдаляясь. А в ответ кряхтящему голосу снова раздался пришепетывающий:

– Я понял! Это крысиный туман. Петли не выносят крысиного тумана. Он отпугивает их. Они теряются в нем, не могут преодолеть его, не могут в нем найти терров.

Кряхтящий голос опять нервически закричал:

– Они обязаны их найти! Их надо схватить! Стражи, палаши в руки, крошите, крошите этот туман! Там, где не могут найти Петли, найдем мы! Ищите, ловчие стражи! Ищите!

Но тут люди ощутили, как их с лошадьми оторвало от земли, подняло в воздух и понесло.

Свист Петель и голоса ловчих стражей остались внизу, стали гаснуть и скоро стихли полностью. Тогда облако мягко опустилось на землю. Ноги лошадей почувствовали твердь. Туман пропал, открылись звезды и пустынное, поросшее невысокой травой поле.

Крабира впереди понюхала воздух и нетвердо произнесла:

– Что-то мне не нравятся эти запахи.

Неуверенность Крабиры была ненапрасной, ибо не успела она закончить фразу, как из-за спин людей донесся железный шелест, подобный тому, как коса рушит траву.

Сашка оглянулась и остолбенела: из травы беззвучно поднималось нечто железное с длинным извивающимся узким петлеобразным туловищем. Девушка вскрикнула, Малкин на ее возглас обернулся.

Петля приподнялась над травой и, извиваясь, начала охватывать всадников. Но когда почти замкнулась, вдруг по ее туловищу прошла дикая дрожь и Петля, рухнув в траву, отпрянула, теряя гибкость. Затем снова предприняла попытку охватить людей и опять отшатнулась, теряя направление. Так происходило раз за разом, и раз за разом Петля отступала.

Малкин сообразил, что причиной всему был крысиный запах. Чем больше сжималась Петля, тем ближе и сильнее был запах от Крабиры и лошадей. Он отгонял Петлю.

Между тем с другого края появилась вторая Петля. Железный звон наводил ужас. А скоро возникла и третья. Они охватили людей со всех сторон, то свирепо надвигаясь, то обескураженно ретируясь.

Стало понятно, что вырваться из такого окружения непросто, что Петли не выпустят их из Ловчего пояса. И сейчас, скорее всего, удерживают на месте до прихода ловчих стражей. Кони под седоками дрожали.

Сашка лихорадочно подумала, что Крабира поспешила убрать туманное облако, впрочем, могла бы вызвать новый туман, однако крыса почему-то бездействовала, и это вызывало у девушки непонимание. Она сквозь стиснутые зубы воскликнула:

– Крабира, давай туман!

Непревзойденная проныра дернулась на окрики, сделала движение передними лапами.

Малкин услыхал шуршание в траве: под ногами лошадей в серой мути появились полевые крысы, которые увеличивались в размерах. Их количество множилось. И уже вместо травы под ногами в пределах круга, обозначенного Петлями, Ванька видел сплошной живой ковер из спин, голов и хвостов крыс.

Петли, звеня железом, стали отступать, увеличивая границы круга. Запах множества крыс лишал их возможности выполнить свою задачу. Казалось, Петли потеряли способность к нападению и теперь преследовали только одну цель: отодвинуться как можно дальше от раздражающего их запаха.

Однако за границами увеличивающего круга количество Петель возросло вдвое. Надежда на то, что крысы помогут вырваться из Ловчего круга, не крепла.

Люди были напряжены, кони под ними глухо и тревожно ржали.

Крабиру подмывало отправить впереди себя поток полевых крыс, чтобы продолжить путь в середине этого потока. Впрочем, она медлила, потому что не считала такое решение разумным. Ибо впереди был второй пояс защиты, а там все нашествие крыс могло оказаться в смертельной ловушке.

Между тем в запасе был еще один выход из положения. Он наверняка являлся безошибочным: уменьшить терров до размеров крыс и укрыться в крысиных норах. Там Ловчие петли и стражи не достанут. А по крысиным норам можно уйти за пределы Ловчего пояса. Выход хороший, но невыполнимый. Непревзойденная проныра знала, что осуществить это без согласия терров невозможно, а те никогда не согласятся на подобную магию.

Посему Крабира мешкала, искала третье решение.

И в этот миг Малкин провел ладонью по мятым штанам. Рука сама скользнула в карман, пальцы сжали ткань свитка. А лошадь под Ванькой затанцевала и поднялась на дыбы. Мал-кин выдернул магический свиток, тот вспыхнул сверкающими зелеными лучами, парень направил лучи на одну из Ловчих петель, подумал: сжечь бы их огнем.

Сквозь серую мглу лучи прошили Петлю жаром. Металл мгновенно раскалился, заскрежетал, неистово злобно зашипел и, плавясь, пламенем пролился на землю.

Ванька повел лучами по остальным Петлям. Одна за другой шесть Ловчих петель ярко вспыхнули и сгустками рухнули вниз. Горящий металл разгонял сумрак.

Крабира сделала круговое движение передней лапой, остальные крысы уменьшились и исчезли в земляных норах. Но не успели люди продолжить движение, как по перепонкам ударил новый железный визг: еще три Ловчие петли возникли из полумглы и охватили с трех сторон. Малкин снова вскинул руку с магическим свитком и громко проговорил:

– Горите и вы!

Железо под лучами заскрежетало и поплыло огнем, образовав три новых жарких металлических огнища. После этого стало тихо, даже как-то непривычно тихо.

Лучи магического свитка медленно погасли. Ванька аккуратно сунул его в карман и поторопил непревзойденную проныру:

– Вперед, Крабира, больше нет Ловчих Петель!

Крысу будто толкнули в шею, она качнулась, предупредив:

– Не расслабляйся, вожак терров. Грядет другой защитный пояс. Пояс паутины. Будь готов преодолеть Паутинную ловушку.

Бока лошадей-крыс мелко дрожали, задние ноги приседали, туловища ходили ходуном. Их явно Паутинная ловушка пугала больше, чем Ловчие пояса. И лишь когда Крабира встала на четыре лапы и двинулась к границе Пояса паутины, тогда и лошади успокоились и пустились по ее следу.

– В паутину легко угодить, – не оглядываясь, сказала Крабира предостерегающе, – но невозможно из нее выпутаться. Паутинные стражи, как ядовитые пауки, ждут жертву, чтобы тут же разделаться с нею.

– Что это за паутина? – негромко спросила Сашка.

– Те, кто не попадал в нее, объяснить не могут, – ответила Крабира, – а те, кто когда-то угодил в Паутинную ловушку, уже ничего не расскажут. Ты спрашиваешь меня о том, чего я не знаю и никто из живых крыс не знает. Никому еще не удавалось вырваться из Паутинной ловушки и сообщить, как она затягивает.

Сашка оттянула пальцами ворот футболки, ей сделалось душно, не по себе:

– Я надеюсь, тебе знакома дорога через Паутинный пояс?

Непревзойденная проныра фыркнула, издала странные горловые звуки, прижала уши, поперхнулась:

– Нет. Прежде я всегда миновала его по крысиным норам.

Если б сейчас был день, Ванька увидал бы на лице Сашки смесь из смятения, досады и разочарования. Впрочем, длилось это секунду, девушка быстро взяла себя в руки:

– В Паутинном поясе есть крысиные норы?

– Да. Только крысы никогда не выходят наружу. Отваживались немногие, но после этого их больше не видели, – сказала Крабира.

– Ты предлагаешь нам пройти этот Пояс по крысиным норам? – привстал на стременах Малкин, забирая в горсть гриву лошади и усмехаясь.

– Я бы предложила, но знаю твой ответ, вожак терров, – откликнулась Крабира с заметным сожалением.

Ванька опустился в седло, откинулся назад:

– Куда нас только не бросало в Дебиземии, вот только в крысиные норы не попадали. Избавь и сейчас, Крабира. При всем уважении к тебе, к Великой воительнице Доннаронде и всему крысиному сообществу забиваться в крысиные норы мы не станем.

Сашка внутренне согласилась с Ванькой. А непревзойденная проныра насторожила:

– Паутинный пояс через пятьдесят метров. Скоро вы ощутите магию Паутинной ловушки.

Малкину почудился страх в голосе крысы, и он предложил:

– Крабира, ты можешь остаться тут, не идти дальше. Мы поймем тебя и не осудим.

Она в ответ неистово затопталась на месте, яростно взвизгнула. Кони под людьми заволновались, словно задумали сбросить седоков. С трудом угомонились.

– Если я поддамся страху и послушаю тебя, вожак терров, – пискнула крыса, – я унижу себя до земляного червя. Это унижение сожрет меня изнутри. Как ты мог предложить такое? Никогда не навязывай мне подобного, терр. Надеюсь, ты не думаешь так, как говоришь?

– Да, – кивнул он, ретируясь, чувствуя удовлетворение от того, что ошибся, – я не подумал, непревзойденная проныра. Прости.

Сашка незаметно улыбнулась.

– Ко всему, я не смею нарушить волю Примадонны, – добавила крыса, успокаиваясь.

– Ты права, Крабира, прости еще раз. – Малкин снова сделал неуклюжий кивок.

Чтобы разрядить неловкость, повисшую в воздухе, Сашка вклинилась в диалог:

– Может быть, нам дождаться рассвета здесь, на нейтральной полосе? Осталось немного, вот-вот уже начнет светать. Если тут, между двумя поясами, нам ничего не угрожает, зачем в темноте лезть на рожон в Паутинной ловушке?

– Здесь мы в безопасности, – подтвердила крыса.

– Тогда переждем! – настойчивее предложила Сашка. – Утром все угрозы на пути виднее.

Малкин согласился, перекинул ногу через круп лошади. Зазвенев уздечкой, спрыгнул в траву. Почва под подошвами кроссовок заскрипела.

– Сашка права, Крабира, утро мудренее, – он помог девушке скользнуть из седла.

Та, встав на землю, отбросила поводья и одернула задравшуюся до талии футболку.

Непревзойденная проныра превратила лошадей в крыс и вежливо раскланялась:

– Как скажешь, вожак терров, как скажешь, – уменьшилась и исчезла в норе.

Ванька с Сашкой остались вдвоем. Со стороны Ловчего пояса догоняли крики ночных птиц и другие звуки, но люди на них перестали реагировать.

Паутинный пояс встречал глухим монотонным стрекотом.

На нейтральной полосе ни деревца, ни кустика, одна трава по бугристой земле.

Прихлопнув мошку на голом плече, Малкин предложил:

– Присядем. Не мешает покемарить. После рассвета не удастся.

Уговаривать не пришлось. Сели спина к спине. И быстро задремали. Очнулись на рассвете от голоса Крабиры. Крыса торчала сбоку и говорила:

– Дальше пойдем пешком. Смотрите в оба и будьте осторожны.

Ванька с Сашкой вскочили на ноги. Сон улетучился.

Рассветные лучи ползли по земле, съедая серую мглу. Вокруг поле: трава вперемежку с черными земляными плешинами и песчаниками. Ни троп, ни дорог. Поди разбери, где тут границы поясов.

– Пешком, так пешком. Ты здесь абориген, Крабира, тебе и карты в лапы, – буркнул Малкин, между тем в голове неожиданно представилось направление пути, как будто знал эти места и мог ориентироваться здесь. Вытащил из кармана свиток и сделал первый шаг.

Быстро прошли нейтральную полосу.

Граница Паутинного пояса встретила людей и крысу коротким ударом электрического разряда. Парень присел, будто споткнулся. Сашка судорожно сжалась. Крабира подскочила, как будто обожглась на горячих углях. Но никто не остановился. А почва под ногами стала проседать, как упругая резина. Ноги прилипали к ней, словно к магниту, и отрывать приходилось, напрягая мышцы.

Магнит тянул все сильнее, и резина под ногами становилась мягче. Ступни утопали по лодыжки, а скоро ноги вязли до колен. Каждый шаг давался с трудом, словно шли по трясине, конца которой не видно. Но не было болотной жижи и болотных запахов.

Крабира ползла на брюхе, пока не увязла окончательно.

– Черт побери! – выругался Малкин. – Это же не паутина, а какая-то странная топь. Возвращаемся на нейтралку. Надо попытаться в другом месте.

Однако вернуться не получилось. Над головами что-то зашуршало. Сашка и Ванька подняли глаза, Крабира задрала морду. Светлое чистое небо покрылось тонкой черной паутиной, которая медленно с шелестом опускалась вниз.

– Мы в Ловушке, – охнула крыса и попыталась с четверенек подняться на задние лапы, но не удалось.

Ванька поискал глазами стражей Паутинного пояса, по его разумению, это они набрасывали паутину. Однако вокруг никого. Волшебный свиток в руке был неизменен. А Паутина уже приближалась к голове.

Сашка вытянула руки, попыталась схватить ее и разорвать. Но стоило коснуться, как нити ожили, вихрем крутнулись вокруг тела девушки, стягивая, словно жгутом. В одно мгновение она очутилась в черной обертке, как в коконе.

Малкин машинально присел, увеличивая расстояние до Паутины, интуитивно осознавая, что черный кокон мумифицирует тела. Именно поэтому никто из оказавшихся когда-либо в Паутинной ловушке не возвращался назад.

– Терр, не медли – отчаянно пискнула Крабира.

Ванька поднял свиток и закричал:

– Конец Ловушке, конец Паутине!

Магический свиток не засверкал лучами, как прежде, но по руке и телу Малкина покатилась волна и эта волна сотрясла воздух. Паутина над головой стала трещать, извиваться, выворачиваться, крутиться вихрем, сопротивляться магической волне и рваться в лоскутья. Эти клочья распадались на мелкие нити и летели вниз, превращаясь в труху.

Сашкин кокон пополз, как гнилая обертка, освобождая тело девушки. Когда его не стало, Сашка недоуменно икнула:

– Что это было? Я ничего не помню.

– И не надо помнить, – отозвался парень, – конец Ловушке, вот и все.

Небо над головой стало светлым и чистым. Топь под ногами исчезла. Трое стояли на твердой почве, как будто все происходившее недавно было во сне. Малкин аккуратно положил магический свиток в карман:

– Идем дальше!

Крыса суматошно засуетилась:

– Опасность еще не пройдена.

Малкин вздохнул, узкие плечи поднялись и опустились. Крабира опять побежала впереди. Сашка пристроилась к Ваньке. Шли молча. Через некоторое время под ногами опять появилась хлябь. Все стало повторяться. Но Малкин не стал ждать, когда новая Паутина свалится на головы. Стоило ей возникнуть в небе, он выхватил магический свиток и разрушил. Потом Паутинные ловушки появлялись еще несколько раз. Но свиток помогал избавляться от нее.

– Никакой фантазии у преза Фарандуса, – ворчал под нос Малкин. – Замутил без продыху одно и то же. Хотя бы чем-то разнообразил Паутинный пояс. Впрочем, чем понятнее препятствия, тем проще их преодолевать.

Наконец Крабира сообщила:

– Этот пояс позади. Дальше – Мертвый пояс. Скоро его граница.

– Мертвый? – удивилась Сашка. – Почему мертвый? Впереди – обыкновенное поле, ничего пугающего.

– Так устроено, – пояснила крыса, – все открывается, когда перешагиваешь границу пояса. Скоро увидите, что там многое не так, как представляется отсюда.

– Если тебе известна тайна Мертвого пояса, Крабира, поделись, – попросил Малкин, отгоняя мошкару хлопками по голым плечам, груди, животу. – На этой нейтралке какой-то рассадник гнуса!

Сашка старалась не обращать на мошку внимания, хотя та донимала девушку не меньше. Лишь крысу мошкара совершенно не заботила, Крабира встряхнулась, ответила Ваньке:

– Никакой тайны, вожак терров, просто вся земля в Мертвом поясе покрыта трупами деби.

Сашкина переносица покрылась мелкими морщинками:

– Скелетами, что ли? Мы уже побывали среди скелетов, Крабира. Снова очутиться в окружении костей не очень хотелось бы.

– Я не говорила – скелетами, терра, – недовольно фыркнула Крабира. – Я сказала – трупами.

– Но трупы обладают способностью разлагаться, – напомнила Сашка, брезгливо передергивая плечами.

– В Мертвом поясе этого не происходит, – сказала крыса. – Но случается, что трупы оживают.

Девушка досадливо задержала дыхание, подумав, что Катюху сейчас окатило бы холодным потом:

– Не хотелось бы столкнуться с ожившими трупами. Особенно, если неожиданно. Хотя я не удивляюсь, что оживают. Магия. Магия. Но для чего оживают?

Крабира покрутила головой по сторонам, ловя запахи, приносимые ветром от границы Мертвого пояса:

– Своим прикосновением они убивают живых деби. Это и есть тайна Мертвого пояса. Всякий деби, оказавшийся там, не подозревает о таком исходе и непременно попадает в Мертвый капкан.

– Невероятно, – качнулся Малкин. – Но как деби попадают в Мертвый пояс, когда предыдущие два пройти невозможно? Выходит, для магов Дебиземии есть лазейки? И откуда тебе известно обо всем этом? Только очевидцы могут утверждать так уверенно, лишь очевидцы могут знать о Мертвых капканах. Получается, ты бывала в Мертвом поясе, Крабира, или заговариваешься?

Проныра недовольно пригнулась, словно уклонилась от укола, выплеснула из горла голос, как воду из ковша:

– Я не говорила, что не была в Мертвом поясе. В нем много крыс, они приспособились выживать в своих норах, научились пропускать магию пояса мимо себя, оставаться вне ее. Эта магия на крысах никак не отражается. Для крыс Мертвые капканы не опасны.

Малкин потер ладонью шею:

– Мы с Сашкой не крысы! Тем не менее идем дальше, веди в Мертвый пояс.

До границы пояса никто не проронил ни звука, только шуршание травы под ногами нарушало тишину. У рубежа крыса слабо пискнула, давая понять, что следующий шаг будет пересечением Рубикона, и сделала этот шаг.

Как только люди переступили невидимую черту, перед глазами мгновенно все переменилось. Поле превратилось в плешивое, как будто выжженное неровное пространство, на нем и тут и там лежали мертвые тела. Часть тел лежала на животах, восковыми лицами в землю, часть лежала на спинах, часть – на боку, были и в сидячем положении. И ни звука вокруг, ни полета птиц, ни дуновения ветра, ни шевеления торчащей жухлыми клочками травы.

– Для крыс тут раздолье, – мрачно проговорил Малкин, кивком головы показав Сашке на труп, тронутый грызунами.

– Не жалуются, – безучастно отозвалась Крабира.

Одежда на мертвых телах была различной: от простейшего до сложного и вычурного кроя.

– Неужели они все были ходоками к презу Фарандусу? – спросила потрясенная обилием мертвецов девушка. Она тупо стояла на месте и только глаза беспрерывно бегали.

– Есть и ходоки, – подтвердила Крабира, терпеливо дожидаясь, когда Сашка отойдет от внезапного шока, – но есть и случайные деби. Ведь никто не застрахован от случайности.

– При таком количестве мертвых тел я не верю в случайности! – воскликнула девушка. Сделала паузу, перевела дух. – Но зачем Фарандус всех убивает? Среди этих трупов, может быть, вообще не было терров.

Крабира согласилась, затопталась по траве, закачала головой:

– Может, и не было, но в Дебиземии важно не быть терром, а стать объявленным терром.

На Малкина мертвая картина тоже произвела удручающее впечатление. Он собрал себя в кулак, на худощавом теле рельефно выступили мускулы. Сглотнул густой ком, сказал в ответ крысе:

– Мы это уже на себе испытали, – на лбу выступил пот, парень смахнул капли, сделал пару шагов, шаркнув подошвами кроссовок по земле. И неожиданно обнаружил, что воздух стал плотным и тяжелым, давил со всех сторон, как вода на глубине реки.

Крабира повела ушами, не доверяя тишине Мертвого пояса. Затем без суетливых движений тронулась между телами. На миг приостановилась, наткнувшись на широко открытые глаза одного из тел, и припустила дальше. Малкин шел за нею.

– Задержись, приятель, – вдруг раздался незнакомый неживой монотонный голос снизу.

Ванька вздрогнул и повернулся на него. Мертвое лицо живыми глазами смотрело на парня. Между лопатками у Малки-на пробежал холодок.

Сашка шарахнулась в сторону от заговорившего трупа.

Тело пошевелилось и стало принимать сидячее положение:

– Никому не приходит в голову, – продолжил голос ожившего трупа. Цветная одежда на трупе полиняла и обветшала, обувь высохла на солнце, потрескалась и одряхлела.

– Не останавливайтесь! – потребовала Крабира, прибавляя ход.

Малкин и Сашка быстро миновали возившийся труп.

Крыса прокладывала извилистую тропу между мертвецами и, Ванька обратил внимание, не наступала лапами на земляные проплешины. Шла по редкой, торчащей пучками жухлой траве.

Парень топал по ее следу.

Слева зашевелился еще один труп в драной короткополой, местами изъеденной грызунами одежде с большими деревянными пуговицами. Такая одежда указывала на представителя незнакомого людям мира либо другой державы этого мира. Лицо было грубым, в глубоких сухих морщинах, прорезавших лоб и щеки. Глаза бездумно бегающие, злые. Оживший мертвец протянул к людям иссушенную руку с большими грязными пальцами, и голос глухо прокряхтел:

– Это солнце сожрало всех.

– Не останавливаться, – повторила Крабира, не обращая внимания на слова воскресшего тела.

Трупы, оживая, пока проявляли себя не очень активно, и Сашка подумала, что предыдущие два пояса были опаснее. Слева и справа ожили и задвигались еще два тела.

Одно бледное полуголое, без верхней одежды, но с широкой сизой опояской по впалому серому животу. Обросшее лицо, лохматая шевелюра. Труп резво подхватился с земли и хаотично замахал длинными руками.

Другое тело – с узким горбоносым серым лицом. В блеклой одежде, похожей на кафтан, в развалившейся обуви, с торчащими синими пальцами. Оно сначала перевалилось на колени, а после проворно присело на корточки и потянулось руками к людям.

Голоса зашипели и захрипели сквозь атрофированные связки путаными фразами и отдельными словами:

– Топтать. Свет. Стоять. Воды коням.

– Я уже успею. Догнать. Не оставляйте без меня.

Впереди стала подниматься целая стена из оживающих трупов. Бессвязные голоса общим гудом и криками выплеснулись на людей. Мертвенно бледные тела корчились, кривились и надвигались.

Крыса застопорилась. Она могла в любой миг уйти в нору, а как быть с террами? Для них такой поворот казался безнадежным. Крабира попыталась воспользоваться крысиной магией, но не помогло.

Ожившие трупы окружали, завывали и тянули руки.

Сашка уже не думала, что этот Пояс менее опасен. Ей, решительной и смелой, стало жутковато. В этих обстоятельствах она была бессильной. Вся надежда на Ваньку.

Угроза нависала, вот-вот руки оживших мертвецов коснутся кого-нибудь из людей.

И тогда Малкин выхватил магический свиток и поднял над головой:

– Не двигаться! – крикнул фистулой и левой рукой обхватил за плечи Сашку.

Свиток выбросил мощные волны. От них шерсть у Краби-ры поднялась дыбом. Мертвецы замерли, голоса оборвались, вновь наступила невероятная безжизненная тишина. Сашка прижалась к Ваньке.

– Убирайтесь по своим державам! – выдохнул Малкин, крепко сжимая свиток.

Новая волна ударила во все стороны. Земля под ногами вздрогнула и закачалась. Ванька и Сашка, не ожидая такой силы, едва удержались на своих двоих. Крысу бросило на землю, она кувыркнулась и, словно приплюснутая, затихла на боку.

Волна сорвала трупы с их мест, закружила в воздухе, закрывая черной плотной массой небосклон. Вокруг потемнело, как в преисподней. Масса над людьми выла и ревела, орала и хрипела, врывалась в уши ужасом и могильным мраком.

Сашка съежилась, зажала уши руками, обливаясь диким, пронизывающим страхом.

У Малкина выкатились из орбит глаза. Но он стоял, не шелохнувшись, преодолевая озноб в теле и до боли сжимая скулы.

Свирепое месиво вверху сопротивлялось. Противодействующая магия пыталась бросить это скопище на головы людям. Однако магия свитка разрушала трупы на мелкие кусочки. Между тем противодействие нарастало, превращая все кусочки в мириады черных гнусов и лепя из них одну огромную черную фигуру. Она истошно гудела, завывала, нависая над Ванькой и Сашкой.

И тогда Малкин направил магический свиток на гигантскую фигуру из сонмища гнусов и закричал, желая погасить бесконечный гул над головой:

– Провались в тартарары!

Магический свиток выпустил яркие зеленые лучи, пронзая гнусов.

Черная фигура закорчилась в конвульсиях, гуд и вой перешел в какие-то бешеные писки. Фигура последний раз очертила небеса чернотой и начала стремительно распадаться, испаряясь и открывая небосвод. Небо вновь стало ясным и голубым. Поле вокруг – ровным и чистым. Из проплешин на глазах у людей потянулась вверх трава, а неподалеку вспорхнула птица.

– Мертвый пояс оживает, – сказала Крабира, поднимаясь на дрожащие лапы, озираясь и приходя в себя. – Я никогда не видела его таким. Никто из крыс таким его не видел. Путь открыт. Можем идти дальше.

– Далеко еще до столичного городища? – спросила Сашка, сбросив с себя остатки омерзительного страха.

– Напрямую через поле, холмы и перелесок – часа три пешим ходом, – ответила крыса. – На лошадях втрое быстрее.

Малкин аккуратно свернул свиток, попросил:

– Давай лошадей, Крабира.

Та качнула головой. Из ближайшей норы вынырнули две серые крысы и вытянулись столбиками:

– Готовы служить тебе, Непревзойденная проныра!

Крабира прикоснулась к ним, превращая в лошадей. Люди прыгнули в седла. Те зафыркали, заржали, подчиняясь Малки-ну и Сашке.