Когда Журден вышел из комнаты Бриенны, я стоял в тени коридора. Теперь, когда мой гнев схлынул, я чувствовал усталость, был грязным и потным после прочесывания улиц в поисках Деклана, охоты, которая оказалась напрасной.

Мы были так близко к тому, чтобы поймать принца и отобрать у него детей.

Меня приводила в бешенство сама мысль о том, что он так легко ускользнул от нас.

Я встретился взглядом с Журденом. Он не удивился тому, что я жду здесь.

– Что она сказала? – спросил я.

– Бриенна поедет домой. Отправится с первыми лучами солнца.

– Как вы ее убедили?

– Моему управляющему понадобилась помощь с одной из девушек, – ответил Журден. – И я решил послать Бриенну вместо Люка.

После того как этой ночью все пошло наперекосяк, Журден прямо сказал: он не хочет, чтобы Бриенна оставалась в Лионессе, и отошлет ее домой, в замок Фионн, где она будет в безопасности. Слушая его, я понимал, что Бриенна решит, будто мы от нее избавляемся, и это ее заденет.

Более того, она в нашем круге была прирожденной интриганкой. Я учил Бриенну всему, что знал: от истории и поэзии до особенностей кровообращения в теле. Но не учил интриговать, перемещать пешки по доске, разрабатывать стратегии и обманывать. Это были ее способности, дарованные родным Домом, благословение Алленов, которое поставило их выше остальных.

Я мог привести серьезные аргументы против Журдена, сказать, что именно Бриенна обнаружила местонахождение убежищ, узнала значение полумесяца. Ум Бриенны сыграл не последнюю роль в нашем восстании.

Я мог напомнить Мак-Квину обо всем этом, но не стал, ведь в глубине души хотел, чтобы она находилась как можно дальше от Деклана Ланнона. Я не хотел, чтобы Деклан Ланнон узнал ее имя, видел ее лицо, слышал ее голос и, вообще, знал о ее существовании.

Так что я согласился с Журденом и Люком, который наверняка разделяет волю отца, хотя отъезд Бриенны разрывал мне сердце.

Я так и стоял, прислонившись к стене, не чувствуя ног от усталости: за последние две ночи я спал всего несколько часов.

– Ступай спать, парень, – мягко сказал Журден. – Я прослежу, чтобы тебя разбудили, когда она будет уезжать.

Кивнув, я на онемевших ногах прошел в свою комнату и закрыл дверь.

Сел на кровать, на которой спал всего раз после приезда. Я опустился спиной вниз, и, коснувшись головой подушки, погрузился в мучительные мысли о матери, о сестре. Я не знал, как они выглядят; единственное слово, которым отец описывал их, было «прекрасная». Но я видел Лили и Эшлин Морган в ту ночь, бредя по лугу перед Браем, где ветер с гор впитал их смех. Я видел их такими, какими они были бы сейчас, – мама с сединой в светлых волосах и почти тридцатилетняя Эшлин, темноволосая, как наш отец.

Я проснулся на рассвете в слезах. Огонь в камине прогорел до пепла.

Я переоделся, умылся и отправился искать Бриенну, на ходу расчесывая пальцами волосы.

Она уже покинула свои комнаты, и я в конце концов нашел ее во дворе с воинами Журдена. Бриенна ждала, когда из конюшни приведут ее кобылу. Я сразу же определил, что она тоже мало спала в эту ночь. Глаза покраснели, на лице и шее расцветали синяки после столкновения с Фечином.

– Знаю, – сказала она, поймав мой взгляд. – Но, по крайней мере, нос у меня больше не сломан.

– Еще болит? – спросил я.

– Нет, спасибо Изольде.

Я выдавил улыбку, чтобы скрыть, насколько расстроили меня синяки, и, взяв Бриенну за руку, привлек к себе. Она со вздохом прижалась ко мне и обвила руками. Я обнимал ее, она обнимала меня, мои пальцы гладили шелк ее распущенных волос, плечи под плащом страсти, изящный изгиб спины.

Я ощутил сквозь рубашку тепло ее дыхания, когда она спросила:

– Ты согласен с ним? Отослать меня?

Я мягко отстранил ее голову назад, чтобы она посмотрела на меня.

– Нет, я не отпустил бы тебя.

– Тогда почему позволяешь мне уехать? – прошептала она, будто знала, что я смирился, что мог переубедить Журдена, но не сделал этого. – Если знаешь, что мне следует быть здесь?

Я не мог ей ответить, потому что ответ выдернул бы мои глубочайшие страхи, придал бы им форму, выпустил бы из моего сердца тьму, о которой Бриенне знать не следует.

Она смотрела на меня с непроницаемым выражением.

Почему это расставание казалось мне таким зловещим, словно между нами пролегла река?

Я опустил голову, коснувшись губами уголков ее губ. Нельзя целовать ее здесь, во дворе, где нас может увидеть кто угодно. Нельзя, но она прижала свои губы к моим, и наше дыхание слилось. Мое сердце забилось в ее руках; я почувствовал, что она вдохнула все мои секреты, увидела все ночи, когда я лежал без сна, думая о ней, все утренние прогулки, когда я ходил по лугу перед Браем, устремив взгляд на восток, на лесную тропу, соединявшую наши земли, ожидая ее появления и того, что разделявшее нас расстояние исчезнет.

– Бриенна! – Резкий голос ее отца заставил нас опомниться.

Она оторвалась от меня и отвернулась, не сказав ни слова. Но, возможно, нам больше не нужны слова. Лучи утреннего солнца играли на серебряных звездах ее плаща. Она взобралась на свою лошадь. Лайам О’Брайан, тан Журдена, и два воина Мак-Квинов будут сопровождать ее домой.

Люк с Журденом подошли к ней попрощаться. Бриенна улыбалась, но улыбка не затрагивала ее глаза. Она подобрала поводья, и Журден на прощание похлопал ее по колену.

Я стоял на том же месте, когда она ускакала со двора. Я провожал ее взглядом через солнечный свет, через тени, пока она не исчезла под каменной аркой.

И ни разу не оглянулась на меня.

Час спустя я сидел в королевском кабинете для совещаний, уставившись на разложенную на столе карту Лионесса. Мы собрались вшестером, чтобы распланировать следующую облаву: Изольда, ее отец Брэден, Журден, Люк, лорд Деррик Берк и я. Мы пропустили завтрак, чтобы изучить другие книги налогового учета Ланнона, и к полудню отобрали еще четыре потенциальных убежища для Деклана. Все они располагались в юго-восточной части города, недалеко от таверны и постоялого двора, которые разведывали прошлой ночью Люк с Бриенной.

Новости о том, что Деклан сбежал из темницы и прячется где-то в Лионессе, наконец просочились наружу. И Изольде ничего не оставалось, как объявить комендантский час, закрыть лавки и рынки, пока принц не найдется, закрыть и хорошо охранять городские ворота, приказать всем жителям сидеть по домам с запертыми дверями и ставнями на окнах. Она также предупредила горожан, что их жилища могут обыскивать и им следует быть к этому готовыми.

Кроме того, мы назначили хорошую награду за возвращение Деклана Ланнона и вдвое больше, если к королеве также доставят в целости и сохранности его детей. Я подумал, что наверняка кто-нибудь не устоит перед таким богатством и предаст Деклана. Но, по мере того как проходил час за часом, казалось, что клан полумесяца не соблазнить деньгами.

Я сидел и, барабаня пальцами по столу, разглядывал на карте места, которые мы собирались обыскивать. Деклан был на постоялом дворе. Но куда он мог направиться дальше? Продолжит ли он передвигаться или попытается затаиться в одном месте? Долго ли он собирается прятаться с двумя детьми? И, самое главное, что он вообще будет делать: попытается освободить из темницы всю семью, поднимет бунт против королевы? Красный Рог – это и правда он?

Словно прочитав мои мысли, сидевший напротив лорд Берк поинтересовался:

– А чего он вообще хочет?

– По-прежнему неясно, – ответила Изольда. – Деклан еще не выдвинул нам никаких требований.

– Но сделает это рано или поздно, – произнес Журден. – Ланноны всегда так поступают.

– Чего бы он ни потребовал, – заметила Изольда, – мы не будем ему потакать. Я не стану торговаться с человеком, который долгие годы сеял ужас и насилие, которого народ судил и приговорил к казни.

– Леди, это делает его еще более опасным, – заявил я. – Ему сейчас нечего терять.

Брэден Кавана заерзал на стуле, озабоченно глядя на дочь.

– Не удивлюсь, если Деклан расставит ловушку, чтобы захватить королеву. Я хочу, чтобы ее все время охраняли.

– Отец, – Изольда не могла скрыть нетерпения, – у меня уже есть охрана! Я и так почти ни на минуту не остаюсь одна.

– Да, но можем ли мы доверять вашей охране? – осмелился задать вопрос Журден.

Лорд Берк дернулся. Королеву охраняли мужчины и женщины из его Дома. Они зарекомендовали себя с лучшей стороны, но это не снимало полностью наших опасений насчет того, что их могут переманить.

– Главный стражник, который вас предал, был Ланноном, а не Берком, – напомнил лорд Берк. – И я могу поклясться, что мужчинам и женщинам, которых я к вам приставил, можно доверять. Никто из них не носит полумесяца.

– И я вам за это благодарна, лорд Берк, – быстро сказала Изольда. – С момента нашего возвращения ваши женщины и мужчины оказали нам неоценимую помощь.

В дверь кабинета для совещаний постучали, тихо и несмело.

Изольда кивнула отцу, и тот, прежде чем открыть дверь, убрал с карты отметки с убежищ Ланнона.

На пороге со сложенной бумагой в руках неловко стоял Шон Аллена.

– А, Шон. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

– Прошу прощения, что помешал, – сказал он, заходя в кабинет, – но у меня есть для вас кое-что полезное, леди.

Он протянул ей бумагу.

– Где вы это нашли, лорд Шон?

Она прочитала листок и медленно положила на стол. Это было очень короткое письмо, написанное искаженным почерком.

– Как это ни прискорбно, в вещах моего лакея. Письмо адресовано ему. И нет никаких указаний, от кого.

– Что за письмо? – спросил Журден, и по отрывистости его тона я понял, что он доверяет Шону не больше, чем я.

Изольда пустила письмо по кругу, и мы один за другим прочитали его. Я был последним, и оно меня не заинтересовало, пока я не дошел до последней фразы: «Дождь может сегодня помешать встрече».

Буква «Д» была наполовину закрашена чернилами и напоминала полумесяц.

– Лакей знает, что письмо у вас? – спросила Изольда.

– Нет, леди.

– А где сейчас ваш лакей… Дэйли Аллена, если я не ошибаюсь? Где он?

– Он на кухне, обедает со слугами, – ответил Шон.

Я обменялся взглядом с Журденом. В замке свободно рыщет еще одна крыса Ланнонов.

Люк взял листок из стопки у локтя, чтобы слово в слово скопировать письмо, и затем вернул оригинал Шону.

– Я знаю, что большинство из вас не доверяет мне из-за отца, – произнес сын Аллены. – Но, когда я говорю, что хочу помочь от чистого сердца, я это и имею в виду. Клянусь честью и своим именем, которые сейчас значат не больше, чем грязь: я сделаю все, что смогу, дабы помочь вернуть Ланнонов.

Брэден хотел было сказать что-то язвительное, но Изольда опередила отца:

– Лорд Шон, вы окажете нам огромную помощь, если вернете письмо в вещи вашего лакея до того, как он обнаружит пропажу. Если будут еще письма, немедленно сообщайте нам. А тем временем попрошу вас подробно записывать, куда ходит Дэйли Аллена, даже по вашим приказам.

Шон кивнул, приложил руки к сердцу и ушел, оставив нас размышлять, что означает странное письмо.

– Приспешники Ланнона переписываются, – заметил Люк.

– И один из них – лакей лорда Аллены, – добавил Брэден. – Что это говорит нам о доверии?

– Шон доказал мне свою приверженность, – заявила королева. – В день нашего восстания он пошел против отца, сражаться за меня. Он поднял меч, чтобы защитить сестру. Я охотно предложила бы ему войти в наш круг, если бы не знала, что большинство из вас категорически против.

Мы молчали.

– Так я и думала, – сухо произнесла королева. – Итак, если полумесяцы пишут друг другу, они могут привести нас прямо к Деклану. Я пока не хочу спугнуть Дэйли Аллену, но мы можем проследить за ним, если сегодня не найдем Деклана в одном из убежищ.

Я взял копию письма и просмотрел его, стараясь читать между строк.

– Они используют довольно простой шифр. «Эль закончился», возможно, предостерегает против посещения постоялого двора и таверны после того, как мы засветились в них прошлой ночью. «Можете привезти мне утром эля вместе с бараниной?» – это вопрос, можно ли держать Деклана в новом убежище. Что касается дождя… не знаю, что здесь имеется в виду. Это может быть что угодно, от нашей слежки и комендантского часа до времени дня, когда Деклан собирается двигаться.

– Это означает, что Деклан не прячется в одном месте, – сказал лорд Берк. – И он переходит по ночам, во время комендантского часа.

– То есть в настоящий момент он отсиживается, – нетерпеливо добавил Люк. – Нам нужно нанести удар. Сейчас же.

Изольда медлила, и я понял, что ей не хватает Бриенны.

– Никаких отклонений от плана, – сказала она, пристально посмотрев на каждого из нас. – Лорд Мак-Квин, вы возьмете пятерых воинов к портному. Лорд Берк, вы – пятерых воинов к кузнецу. Лорд Лукас, вы со своей пятеркой пойдете к бондарю. А вы, лорд Эодан, со своей – к мяснику. Вы попроситесь войти, обыщете здание и, если Деклана там не окажется, уйдете. Если же он там, велите стрелку выпустить отравленную стрелу, чтобы его обездвижить. Безопасность Эвана и Килы превыше всего, поэтому обращайтесь с ними крайне осторожно. Только попробуйте по возвращении сказать, что детям на вашем попечении был причинен вред, хотя бы просто царапина.

Я выждал, пока она закончит с распоряжениями, и заговорил:

– Леди, я хотел бы попросить взять в числе моих пяти воинов одного Ланнона.

Все уставились на меня, не веря своим ушам. Все, кроме Изольды, которая смотрела с интересом.

– Какого Ланнона вы имеете в виду, Эодан?

– Я хотел бы вывести из темницы тана Томаса Хейдена, чтобы он помог мне в этом задании.

– Вы спятили, Морган? – воскликнул лорд Берк. – Как вы можете ему доверять?

Я наклонился над столом.

– Понимаете, такой образ мыслей может привести к расколу страны. И да, не буду лгать: я ненавижу Ланнонов. Ненавижу так сильно, что порой мне кажется, от этого мои кости вот-вот обратятся в пепел. Но я обнаружил, что нельзя любого Ланнона равнять с Гилроем, Уной или Декланом. В этом Доме есть и хорошие люди, которые сильно натерпелись. И нам нужно объединиться с ними, чтобы разоблачить плохих.

В кабинете повисло неловкое молчание.

– Если я выпущу из темницы Томаса Хейдена, – начала Изольда, – то как ты, Эодан, поручишься за то, что он будет тебя поддерживать, а не обернется против?

– Он очень беспокоится об Эване Ланноне, – ответил я. – Именно Томас помог ему бежать в день нашего восстания. Думаю, этот человек не будет колебаться ни секунды, если придется предать Деклана ради спасения Эвана и Килы.

– У тебя не должно быть сомнений, парень, – сказал Журден. – Ты не можешь просто предполагать, что он так поступит. Ты должен это знать наверняка.

Я глянул на него, стараясь сдержать раздражение.

– Томас Хейден – дядя моей матери. Он мой кровный родственник.

Это заставило Мак-Квина замолчать. Переведя взгляд на королеву, я взял себя в руки и произнес:

– Приведите его и позвольте мне еще раз поговорить с ним. Если я сочту его непредсказуемым, то отошлю обратно в камеру.

Изольда кивнула, и мужчины поднялись один за другим, скребя стульями о каменный пол. Все разошлись, остались только я и королева: мы ждали, когда стражники приведут Томаса Хейдена.

И чем дольше я сидел, тем сильнее меня одолевали сомнения: а что, если я неправ и совершаю непростительную ошибку?

В кабинет ввели Томаса. Он был грязен и щурился на свет, но узнал нас с Изольдой и стоял очень спокойно, не сводя с нее глаз.

– На вас есть отметина? – спросил я.

– Вам придется меня расковать, чтобы проверить, – сказал он.

Я попросил у стражника ключи и сам снял наручники, держа наготове дирк на поясе, если тан попробует со мной драться. Но когда цепи упали, он просто стоял, ожидая моих распоряжений.

– Покажите запястья.

Томас подчинился и, задрав потрепанные рукава, повернул руки ладонями вверх. Он был чист. Ни полумесяцев, ни следов удаления татуировок.

– Должно быть, вы слышали вчера суматоху в темнице, – сказал я, и Томас перевел на меня молочно-голубые глаза. – Слышали, что Деклан и Кила сбежали. Деклан разгуливает на свободе в Лионессе и практически держит в заложниках собственных детей. Я с группой из пяти воинов отправляюсь в город, чтобы найти и вернуть его и детей. Не хотите ли присоединиться ко мне, помочь их разыскать?

– А что вы сделаете с Килой и Эваном, когда вернете их? – поинтересовался Томас. – Отрубите им головы следом за головой их отца?

– Тан Томас, – терпеливо произнесла Изольда, – я понимаю, что вас очень волнует судьба детей. Обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы дать им убежище, защитить их и найти способ помиловать.

– Зачем вам это? – спросил он. – Они – отпрыски вашего врага.

– Они – невинные дети, – поправила королева. – И я преисполнилась глубокой печали, когда мэванцы вынесли приговор Киле.

Казалось, Томас колеблется, погрузившись в раздумья.

– Да, Гилрой, Уна и Деклан Ланноны уничтожили мой Дом, как и Дом королевы, – сказал я. – Но я знаю, что они уничтожили и ваш Дом, Томас, и у народа Ланнонов уйдет много лет на восстановление.

Он встретился со мной взглядом, и я увидел в его глазах гнев и сожаление.

– Давайте вместе искать Деклана, – предложил я. – Поделитесь с нами вашей мудростью и проницательностью. Помогите найти Эвана и Килу.

– А что вы хотите взамен? – хрипло спросил он, глядя на Изольду.

– Принесите мне клятву верности как вашей королеве, – ответила она. – Тогда я выпущу вас из темницы и отправлю помогать Эодану.

Я думал, ему потребуется время, чтобы все обдумать. Но, к моему удивлению, Томас сразу опустился на колени, приложив руку к сердцу, и посмотрел на Изольду.

– Клянусь вам в верности, Изольда Кавана. Я не буду склоняться ни перед кем, кроме вас, моя королева.

Довольно грубая клятва, но она прозвучала искренне. Изольда взяла его за руки, помогая подняться.

– Если вы предадите нас, – резко сказала она, – я вас не убью, но заточу в темнице до конца ваших дней. Вы поняли, Томас Хейден?

Он потер запястья, встретившись с ней взглядом.

– Я понял, леди. Но вам не нужно бояться предательства с моей стороны.

Изольда кивнула.

– Замечательно. Ступайте оба и готовьтесь к заданию.

Я сгорал от нетерпения и мог думать только о том, как захвачу человека, который причинил мне столько мук. Сердце бешено колотилось, но тут Изольда подняла руку, останавливая нас.

– Вот еще напоследок. – Она устремила взгляд на меня поверх тени и света свечей. – Я хочу, чтобы Деклана Ланнона доставили ко мне живым.

Я призвал все свои силы, чтобы приложить руку к сердцу в знак подчинения ее приказу, потому что, как только мы с Томасом покинули кабинет для совещаний, мне пришлось признаться самому себе.

Я ничего так не хотел, как собственной рукой оборвать проклятую жизнь предателя Ланнона.

Четверо воинов, мужчин и женщин, ждали в моих покоях. Они были в доспехах, с мечами и кинжалами за поясом, волосы зачесаны назад. Все удивились, увидев со мной Томаса Хейдена, но подчинились, когда я велел принести ему доспехи и широкий меч. Я быстро надел кожаный нагрудник и наручи – пальцы дрожали, когда я застегивал доспехи.

Я назначил стрелка и объяснил всем пятерым план действий.

Считаные минуты спустя мы вышли из замка на пустынные улицы.

Послеполуденное солнце только что опустилось за крыши, отбрасывая на мостовую золотые полосы. Холодный ветер гнал по небу облака, неся аромат соли с моря и дым из кузниц. Ветер бил мне в лицо и щипал глаза, пока мы шли к лавке мясника.

Я остановился перед витриной, размышляя. Томас держался чуть позади меня, и я обернулся к нему.

– Вам знакома эта лавка?

Он покачал головой.

Я опять повернулся к зданию. Оно было закрыто согласно приказу королевы. Вокруг лужиц засохшей крови на земле роились мухи, а крюки для подвешивания окороков звенели как колокола, сталкиваясь друг с другом.

Я шагнул вперед и постучал в дверной косяк.

Мясник приоткрыл дверь. В щели я увидел высокого мужчину с жидкими седыми волосами. У него были кривой нос и косые глаза, он моргал как крыса на свету.

– Мы закрыты.

Он попытался захлопнуть дверь, но я подставил ногу.

– Мы можем войти? Вы наверняка слышали, что все добрые горожане Лионесса должны сегодня с готовностью открывать свои дома и лавки для обыска.

– Разумеется, но моя жена нездорова… – запинаясь, проговорил мясник, но я уже ворвался в дом, и мои пятеро воинов последовали за мной.

В главной комнате было темно: все окна закрыты ставнями, воняло кровью и тухлым мясом. У меня под ногой что-то хрустнуло, и я подавил приступ тошноты.

– Откройте окна, – приказал я и стал прислушиваться, пока мясник выполнял распоряжение.

– Сэр… я не хотел бы, чтобы меня сегодня беспокоили. Моя жена больна, дети – тоже, а вы только растревожите их этим бесполезным обыском.

Он лишь чуть-чуть приоткрыл окна, чтобы впустить в лавку немного света.

Здесь стояли длинный стол, почерневший от разделки туш, таз с остывшей водой, чурбан с воткнутыми в него ножами, ведра, до краев наполненные внутренностями, со стропил свешивались еще крюки, по полу были разбросаны кости.

Я сдержался, чтобы не прикрыть нос, стараясь дышать ртом. Согласно бухгалтерским книгам, Гилрой Ланнон не взимал налоги с этой лавки. И я не понимал, почему. Обычная мясницкая лавка, ничего особенного, даже на грани отвратительного. Мне доводилось бывать в более чистых и лучше организованных местах.

– Видите, сэр, я просто скромный мясник, – пробормотал мужчина, нервно жестикулируя. – Прислать в замок мяса для будущей королевы? Она не откажется от баранины?

Баранина.

Это слово зацепило мое внимание – оно упоминалось в письме, которое принес Шон.

Мое сердце забилось быстрее, когда я прошел дальше, в заднюю часть помещения. Воины шли за мной, их сапоги тяжело стучали на покоробленном дощатом полу, они размеренно дышали, готовые ко всему. И тут я увидел нечто странное.

Сначала показалось, что меня подводит зрение: что-то потихоньку ползло по потолку. Это медленно распускались лозы с чахлыми листьями, словно они были разумными и отчаянно стремились привлечь мое внимание, расползаясь по кирпичам и строительному раствору.

– Что это? – завороженно прошептал один из моих людей.

Они тоже это увидели. Значит, мне не почудилось.

– Сэр! А что насчет ребрышек ягненка в дополнение к баранине? – отчаянно бормотал мясник. – Послушайте, вам достанется все самое отборное!

Но я его почти не слушал, глядя на эти лозы: они двигались к дверному проему, ведущему вглубь дома, который я не заметил бы, поскольку его закрывало грязное одеяло.

– Это колдовство, – пробормотал я, мгновенно проникаясь благоговением и страхом перед магическими ожившими щупальцами. Откуда они взялись? Кто их направляет?

В мгновение ока я принял решение следовать интуиции и довериться ей.

– Сэр, сэр, послушайте! Я дам вам еще и ветчины!

Я сдернул с двери одеяло, открыв коридор с винтовой лестницей. Над головой поднялась суматоха, и колдовские лозы продолжили распускаться коричнево-зеленой дорожкой, указывая мне путь.

– Приготовь стрелу, – прошептал я стрелку.

Я услышал, как она тихо выбирает из колчана отравленную стрелу и тетива лука издает в ее руках негромкий стон.

Я обнажил меч, воины последовали моему примеру. Мы начали подниматься по лестнице – ураган топота сапог, стука сердец и истошно вопящего мясника. Лозы пропали, растворившись в тенях. Их исчезновение встревожило меня.

На втором этаже были только узкий коридор и шесть дверей, все закрытые.

Я выбрал первую, выбив ее одним ударом. Стрелок с луком наготове шла за мной.

Это была тускло освещенная комната без окон. Но здесь горели свечи, а на кровати, свернувшись калачиком, лежала девушка, одетая в лохмотья. Я не понял, что она прикована цепями к кровати, пока она не захныкала:

– Не бейте меня, пожалуйста…

Потрясенный, я двинулся к следующей двери. Опять выбил пинком. Другая девушка, тоже в цепях. А потом еще. Мысли в голове заметались, в сердце вспыхнула ярость, какой я никогда раньше не испытывал. Это была не просто лавка мясника, это был подпольный бордель.

В четвертой комнате на кровати лежала девушка, будто бы готовая к встрече со мной. Она не хныкала и не съеживалась. А когда встретилась со мной взглядом, на ее лице явственно читалось облегчение, словно она ждала, когда я приду и выломаю дверь, обнаружив ее.

И тут я опять заметил лозы. Они вились вокруг столбиков ее кровати, ползли по полу, как змеи, мерцая золотистыми чешуйками. Я остановился, едва не наступив на одну из них, и понял, что лоза была готова обвиться вокруг моей щиколотки.

Магия, колдовство исходили от этой девушки.

Она Кавана. Не дыша я посмотрел на нее со слезами на глазах, а она смотрела на меня.

– Эодан Морган, – прошептала она.

Я замер на пороге, окидывая взглядом убогую комнатку. И, несмотря на темноту, для меня впервые забрезжил свет.

– Ты меня знаешь? – спросил я.

– Мальчик сказал, что вы придете.

Дрожащей рукой она протянула клочок бумаги. И опять лозы растворились в тенях, позволяя мне пройти.

Я робко приблизился и взял у нее пергамент. Он развернулся в моих руках. Это была половинка рисунка, теперь помятая и запачканная кровью, кровью девушки. Ее запястья были сплошной кровоточащей раной вокруг наручников, как будто она годами пыталась вырваться из них.

– Здесь были принц Деклан с девочкой и мальчиком, – проговорила она. – Он ушел сегодня утром, на рассвете. Я не знаю, куда. Он не сказал мне.

Я чуть не упал, ноги подкашивались. Я скомкал в руках рисунок с принцессой.

– Мой лорд, – позвала из коридора стрелок, – мясник убегает. Может, нам погнаться за ним?

– Пожалуйста, – прошептала девушка, возвращая к себе мое внимание, – пожалуйста, помогите нам.

Я сглотнул, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Клянусь, вы теперь находитесь под моей защитой и под защитой королевы. – Я повернулся к стрелку, которая сунула стрелу обратно в колчан. – Освободите этих женщин. Вызовите крытый экипаж, чтобы всех сразу отвезти в замок.

Стрелок кивнула. Я прошел мимо нее и увидел Томаса в коридоре. Он не выглядел потрясенным, но в его глазах была глубокая печаль, а плечи поникли.

Я спустился по лестнице. Чтобы сдержать гнев, я так сильно стискивал зубы, что заболела челюсть.

Дверь на улицу была открыта настежь, а мясник исчез.

Я сунул меч в ножны и вышел на улицу, под лучи заходящего солнца и порывы ветра. Услышав топот, посмотрел направо – мясник убегал со всех ног.

Я бросился за ним, но не очень торопился. Мне нужно успокоиться, иначе я убью его.

Он испуганно оглянулся назад, побежал дальше и упал лицом вниз. К тому времени, как я до него добрался, он ползал и хныкал, подняв вонючие руки в знак того, что сдается.

– Пожалуйста, милорд. Я всего лишь скромный мясник. Я не знал… Этих девушек дал мне король.

Если бы не приказ королевы, я избил бы этого человека до потери сознания. Присев перед ним на корточки, одной рукой я схватил его за шею, чтобы слегка придушить, а другой разорвал рукава.

Вот они, чернильные полумесяцы.

– Что вы со мной сделаете? – просипел он.

Его лицо покрылось пятнами. Мне доставил удовольствие страх в его глазах.

Я ответил ему короткой пугающей улыбкой.

– А что еще делать с такой гнилью, как ты? Доставлю к королеве.