Я нервничала, когда в тот вечер мы с Люком подходили к таверне – покосившемуся кирпичному строению, втиснутому между двух пивных, с заросшей мхом и лишайником крышей. Когда мы с братом приблизились, узкие окна подмигнули неровным светом свечей. На нас были завязанные под воротниками черные плащи, на головах капюшоны. На внутренней стороне запястий мы нарисовали чернилами временные полумесяцы. По приказу Изольды мы также носили спрятанные клинки. Нам запретили заходить в таверну или на постоялый двор безоружными, но также и выхватывать кинжалы и вызывать суматоху – разве что в случае необходимости.

Журден с Картье ждали в крытом экипаже на соседней улице, откуда был виден вход в таверну. А еще одной улицей дальше стоял отряд воинов лорда Берка. Они будут ждать сигнала нашего отца, чтобы начать действовать, а отец – того момента, когда мы с Люком подадим знак, что Деклан здесь (подожжем пучки трав).

Мы с братом спрятали в карманах букетики трав. Картье выбрал растения, которые легко воспламеняются и разбрасывают голубые искры. Если мы подожжем их на улице, такой фейерверк будет трудно не заметить.

Я устояла перед искушением оглянуться на карету, зная, что отец и Картье наблюдают за мной. Люк в знак солидарности взял меня под руку, и мы вошли в таверну, словно окунулись в темный пруд.

Здесь было тусклое освещение и воняло немытыми телами и дешевой едой. За беспорядочно расставленными разномастными столами мужчины играли в карты и сидели с кружками. Я оказалась одной из немногих женщин. Мы с Люком уселись за столик в отдалении, я нервно положила руки на липкую столешницу и сразу опустила их на колени.

Мы привлекли внимание: незнакомцы, к тому же подозрительные из-за надвинутых капюшонов.

– Сними капюшон, – прошептала я Люку, осмелившись убрать свой и открыть лицо.

Я подкрасила глаза и нарумянила щеки, а также распустила волосы, и они каскадом падали на правую щеку.

Люк медленно последовал моему примеру, подпер подбородок ладонью и полуприкрыл глаза, словно от скуки. Но я видела, как он рассматривает всех присутствующих в таверне.

Нам принесли кислый эль. Я сделала вид, что пью, а тем временем осматривала помещение. Похожий на медведя мужчина за стойкой полировал дерево, поглядывая на меня с подозрением.

На внутренней стороне его запястья темнела татуировка. У меня замерло сердце, когда я узнала полумесяц.

Я не ошиблась в своих предположениях. Это логово Гилроя. Но если Деклан здесь, то где он? В таверне только один большой зал с единственной закругленной дверью в задней части, ведущей, как я предположила, в погреб.

Хозяин таверны перехватил мой устремленный на заднюю дверь взгляд. Повернувшись, он щелкнул пальцами, словно подавая какой-то зловещий сигнал.

– Наверное, нам нужно уходить, – прошептала я Люку.

– Думаю, ты права, – прошептал в ответ брат.

Как раз в этот момент к нам направился высокий худощавый мужчина с неровным шрамом на лбу.

– Какой Дом? – спросил он, опираясь кулаками на стол, отчего задребезжали полные кружки.

– Ланнон, – без колебаний ответил Люк. – Как и вы.

Мужчина окинул нас обоих взглядом, но остановился на мне.

– Ты не похожа на Ланнон.

Мы с Люком темноволосые. Но я видела Ланнонов со всеми оттенками волос, от рыжеватых локонов Эвана до русых у Деклана.

– Мы просто хотели выпить, – сказала я и потянулась к своей кружке так, что рукав немного задрался и приоткрылся кончик полумесяца. Глаза мужчины прилипли к татуировке, словно у пса, завидевшего кость. – Но, если хотите, мы можем уйти.

Он улыбнулся мне. Зубы у него были желтые и гнилые.

– Простите мою грубость. Я никогда вас раньше не видел. А я знаю большую часть нашей молодежи.

К моему ужасу, он подтянул стул и уселся с нами. Люк напрягся, я почувствовала, что он под столом наступает мне на ногу.

– Скажите, вы с севера или с юга? – спросил мужчина, махнув служанке, чтобы та принесла ему кружку.

Я призвала все свои силы, чтобы не смотреть на Люка.

– С севера, конечно.

Не знаю, понравилось ли это нашему Ланнону. Он по-прежнему не сводил с меня взгляда, полностью игнорируя Люка.

– Мне следовало догадаться самому. Есть в вашей внешности что-то такое…

Девушка принесла ему эль, и он ненадолго отвлекся, но тут же опять поднял глаза на меня и, отпивая из кружки, спросил:

– Кто вас послал? Красный Рог?

Красный Рог… Красный Рог…

Я силилась понять, что означает это странное прозвище и кто это может быть. У Уны Ланнон рыжие волосы, как у Эвана. Мужчина говорит о ней? Могла ли она как-то передать послание из темницы?

– Хотя он предпочитает держать хорошеньких цыпочек поближе к себе, – недовольно пробормотал он.

Значит, Красный Рог – мужчина.

– Он нас не посылал, – осмелилась сказать я, отпивая эль, чтобы скрыть дрожь в голосе.

Люк сильнее надавил мне на ногу. Он хотел, чтобы мы ушли, пока нас не раскрыли.

– Неужели? – Наш приятель Ланнон фыркнул и поскреб подбородок. – Странно. Мы ожидали от него новостей. Я думал, вы их принесли.

Значит, Красный Рог – не Деклан.

А если и Деклан, то его здесь нет.

В любом случае мои актерские способности были почти исчерпаны. От усилий сохранять самообладание у меня дрожало лицо.

– Жаль, что вы не получили послания. Мы просто хотели выпить эля со своими, – сказал Люк.

Ланнон раздраженно посмотрел на него и опять перевел взгляд на меня. Моя рубашка под жилетом промокла от пота. Я пыталась придумать, как нам выбраться из этой истории и не показаться грубыми…

Хозяин таверны свистнул, и Ланнон за нашим столом оглянулся. Они обменялись жестами, и наш отвратительный «приятель» опять развернулся к нам.

– Он хочет знать ваши имена.

Люк сделал долгий глоток эля, стараясь выгадать побольше времени, чтобы придумать имя. Это означало, что говорить нужно мне…

– Роуз, – сказала я, изменив материнское Розали. – А это мой муж Кирк.

При упоминании «мужа» Ланнон слегка отстранился, и его интерес ко мне угас.

– Что ж, тогда не спеши и наслаждайся элем, Роуз, – сказал он. – За эту порцию плачу я.

– Спасибо, – ответила я, думая, что второй порции точно не будет.

Он поднял кружку, и мне пришлось поднять свою, чтобы чокнуться с ним. Наконец он оставил нас, и я решила, что можно посидеть еще минут десять.

– Ну все, теперь пойдем, – прошептала я Люку, когда мы сделали вид, что уже достаточно насладились.

Брат пошел за мной. Мы кивнули нашему «приятелю» Ланнону, который теперь играл в карты, и я зашла настолько далеко, что подняла руку хозяину таверны, сверкнув своим полумесяцем.

С дрожащими коленками мы с Люком вышли в темноту ночи и не останавливались, пока нас не поглотили тени.

– О боги, – выдохнул братец, прислонившись к ближайшему дому, – как тебе удалось вытащить нас?

– Я целый год изучала страсть Драмы, – хрипло ответила я, пытаясь выровнять дыхание. – Временами меня охватывал сильнейший страх перед публикой, но придется сказать господину Ксавье и Абри, что мое мастерство значительно возросло.

Люк нервно захихикал.

Я прислонилась к стене рядом с ним и засмеялась в каменную кладку, чтобы избавиться от напряжения.

– Ладно, – сказал брат, успокоившись, – идем дальше?

Постоялый двор был недалеко, всего в двух кварталах, и на вид оказался еще более неприветливым. Он словно утопал в земле, и нам с Люком пришлось спуститься по узким полуразрушенным ступенькам к главному входу, который охранял мужчина в тяжелых доспехах.

Я показала ему запястье. Охранник приподнял мой капюшон, чтобы заглянуть в лицо, и сердце заколотилось.

– Оружие есть? – спросил он, окидывая взглядом мое тело.

Я замешкалась с ответом. Если солгу, он поймет.

– Да, два дирка.

Охранник протянул ладонь. У меня сложилось впечатление, что он спрашивает об оружии только у незнакомцев.

– Вы же позволите моей жене оставить клинок, – сказал Люк, стоявший позади меня. Его дыхание коснулось моих волос.

Я поняла, что он имеет в виду. Я, женщина, вхожу в таверну, которая, скорее всего, переполнена пьяными мужчинами. Если кто-то и заслуживает сохранить при себе оружие, так это я. Охранник еще мгновение изучал меня, но наконец неохотно уступил и дернул головой в сторону двери, позволяя мне пройти.

Я задержалась на пороге, стараясь вдохнуть как можно больше чистого воздуха, перед тем как окунуться в дым и пары эля. Люк тоже показал запястье и шагнул было ко мне, но охранник придержал его за воротник.

– Парень, она войдет либо со своим клинком, либо с тобой. Но не с обоими.

Я поймала взгляд Люка. Он старался не паниковать, мы оба помнили, что Изольда отдала прямой приказ носить спрятанные клинки.

– Я скоро вернусь, любимый, – произнесла я, заметив, что его беспокойство усилилось.

Охранник захохотал над тем, что я предпочла клинок мужу, и я вошла в таверну, пока Люк не испортил наш маскарад.

Постоялый двор оказался больше, чем я думала. Из главного зала были входы в другие комнаты, некоторые закрыты занавесями из бусин и цветных стекол. Я пошла между столов, выбирая себе место. В зале стояли звон оловянной посуды, смех и гул голосов. Здесь были и женщины, и я поняла, что оделась неправильно. Я больше походила на наемного убийцу, чем на этих посетительниц в шелковых платьях с низкими вырезами и черными кружевами.

Некоторые из них заметили меня, но только приветственно улыбнулись.

Подойдя к бару, я выложила медную монету за кружку отвратительного эля и пошла через комнаты, раздвигая занавески из бусин. Наконец выбрала скамейку в углу, откуда просматривались две смежные комнаты, и, откинувшись назад, принялась рассматривать собравшихся.

Я не сразу его узнала.

Он вставал из-за стола спиной ко мне, распущенные каштановые волосы падали ему на лицо. Через плечо он перекинул кожаную сумку, которая и привлекла мое внимание, потому что напомнила о Картье – у него была очень похожая.

Мужчина обернулся и лениво обвел взглядом помещение, пока не заметил меня. У него был узкий подбородок, родинка на скуле. Наши взгляды встретились до того, как я отвернулась и спряталась.

Он застыл, глядя на меня сквозь клубы дыма, и его глаза расширились от ужаса. Это был тот самый стражник, который несколько дней назад водил меня в темницы, поговорить с Килой Ланнон. Главный стражник, который с такой легкостью и проворством передвигался по замковым темницам.

Предатель, который выпустил Деклана.

Фечин.

Я замерла как изваяние, с побелевшими костяшками пальцев, и вернула ему взгляд. Я не могла придумать ничего другого, кроме как улыбнуться ему и приветствовать поднятием кружки, словно я тоже одна из них.

Стражник как будто исчез – так быстро он двигался.

Резко вскочив, я бросилась за ним, расплескав весь свой эль. Я огибала столы и стулья, перебегая из одной комнаты в другую. Его волосы мелькнули в момент, когда он заскакивал в смежное помещение, и я стремительно пронеслась за ним сквозь занавесь из бусин. Моя погоня привлекла внимание, но я могла думать только о своих клинках, биении сердца и о предателе, за которым гонюсь по закоулкам таверны.

Моя безрассудная половина настаивала на преследовании, пока я не потеряла след. Логическая же половина умоляла соблюдать первоначальный план: выйти из таверны и запалить на улице пучок трав, чтобы вызвать Картье и людей лорда Берка.

Мгновенно я выбрала первое, поскольку знала, что Эван и Кила где-то поблизости.

Я потеряла Фечина из виду, когда коридор сузился и по обе его стороны показались двери, закрытые и мрачные. Тяжело дыша, я потянулась за спину, чтобы выхватить один из дирков. Я обшарила взглядом двери: в некоторых по краям виднелись полоски света, слегка разгоняющие темноту.

Меня охватили нехорошие предчувствия. Раздался треск.

Я пошла на звук в конец коридора и пинком открыла дверь.

В маленькой комнате никого не было. Узкая кровать со смятыми одеялами, поднос с остатками еды. Но больше всего мое внимание привлек клочок бумаги на полу. Я опустилась на колени и взяла его. Это оказалась половина рисунка с принцессой, который Эван просил передать в темницу Киле.

Они только что были здесь, Деклан и дети. Я словно видела тень, которую этот человек отбрасывал на стену, чувствовала соленый запах моря и вонь темницы.

Здесь было одно окно, распахнутое в ночь, и огонь свечей трепетал под порывами ветра.

Я бросилась к окну и выскользнула в узкий переулок, засыпанный мусором, второпях чуть не подвернув лодыжку. Я вглядывалась в темноту справа, пока не услышала его.

– Госпожа Бриенна! – закричал Эван, и я повернулась налево как раз вовремя, чтобы заметить в лунном свете Деклана на расстоянии броска камня.

Он тащил под мышками Килу с Эваном.

Принц приостановился, и я встретилась с ним взглядом. Он засмеялся, дразня меня, и исчез в кромешной тьме, свернув в другой переулок. Я могла идти только на отголоски приглушенных воплей Эвана и рыданий Килы.

– Люк! – закричала я, надеясь, что он слышит меня, и бросилась бежать за Декланом.

Принц – крупный и сильный мужчина, а я не такая дура, чтобы думать, будто справлюсь с ним своими кинжалами. Но двое детей неизбежно замедлят его, а моим единственным желанием было вернуть их. А если Деклан сбежит, то так тому и быть.

Но, занятая погоней, я забыла о Фечине.

Стражник возник передо мной из темноты и схватил за шею, сжав горло. Я упала на спину, выбив воздух из легких.

Он навис надо мной. Я хрипела, отчаянно стараясь вдохнуть, неспособная говорить. Он опустился передо мной на корточки и провел грязным пальцем по моей руке, открывая полустертый полумесяц.

– А ты сообразительная, – произнес он. – В следующий раз нам надо быть с тобой осторожнее.

Он встал, намереваясь уйти и бросить меня в этом переулке, но забыл, что я ношу дирк.

Я бросилась на удаляющуюся фигуру, воткнула клинок в икру и яростно дернула вниз, разрезая мышцы до кости. Фечин завопил, развернулся и в ответ ударил меня сапогом в лицо. Мой нос хрустнул, я опять упала назад, и щеки взорвались болью. Я лежала на мостовой, скользкой от грязи и отбросов, неспособная сделать глубокий вдох, захлебываясь кровью.

– Бриенна! Бриенна!

Я даже не поняла, что потеряла сознание, пока Люк не начал трясти меня, да так сильно, что зубы застучали и начала ощущаться боль в носу.

Я приоткрыла глаза, силясь разглядеть в темноте взволнованное лицо брата.

– Де… дети…

Мой голос превратился в слабый хрип в горле. Люк взял меня на руки и понес через переулок к экипажу, в котором ждали Картье с Журденом. От его прыжков желудок подкатил к горлу, и я закрыла глаза, сражаясь с тошнотой, чтобы меня не вырвало Люку на рубашку.

– Бриенна! Бриенна, что случилось? – спросил Журден и взял меня на руки.

– Я…

Опять вместо голоса болезненный хрип. Я рухнула рядом с отцом, а Картье опустился на колени и уставился на меня. В его глазах была безжалостная тьма, на руках – моя кровь.

– Это сделал Деклан? – вымолвил он.

Я покачала головой.

– Но ты его видела?

Я кивнула и схватила его за рубашку, отталкивая, заставляя идти.

Карета не двигалась, мы по-прежнему стояли в переулке. Картье положил руки поверх моих – он понял, что я ему говорю. Именно он должен был вести людей Берка. Я слышала их крики – они обыскивали все извилистые улочки вокруг, искали принца, который опять улизнул.

– Отвезите ее в замок, – приказал Картье Журдену.

Его голос был ровным, но резким. Я никогда не слышала, чтобы он так говорил, и содрогнулась, глядя, как он выходит из кареты, а Люк занимает его место.

Как только карета двинулась к замку, Журден сорвался на сына.

– Я думал, что вы получили приказ не нападать!

Брат посмотрел на меня, не зная, что сказать, ведь приказам не подчинилась я.

– Уверен, что у Бриенны были на то веские причины, – ответил Люк.

Когда мы добрались до замка, Журден весь кипел, а Люк сидел как на иголках.

Отец и брат пошли со мной в спальню, и я не стала терять время. Голос ко мне еще не вернулся: похоже, Фечин раздавил мне гортань. Поэтому я схватила чернильницу и лист бумаги и начала торопливо писать объяснения.

– Бриенна, – вздохнул Журден, закончив читать.

Он наконец понял, почему я решила нарушить план, но я также видела, что он не скоро успокоится.

Прежде чем отец продолжил осыпать меня упреками, в комнату ворвалась Изольда.

– Выйдите! – рявкнула она на мужчин.

Когда ее рассерженный взгляд остановился на мне, в первый момент я испугалась. Мужчины быстро вышли, и я приготовилась вытерпеть наказание от королевы.

Но быстро поняла, что Изольда не собирается меня ругать. Она пришла, чтобы искупать меня и исцелить разбитое лицо.

Я сидела в теплой воде, позволив королеве смывать грязь таверны с кожи и волос и кровь с лица. Было так неловко принимать заботу от нее. Она обследовала раны, вымыла меня. Очень осторожно взялась за нос, и я сначала поморщилась, ожидая боли. Но ее магия была нежной, как… тепло солнечного луча, касание крылышка стрекозы, аромат летней ночи. Ее магия восстановила мой нос, осталась только небольшая опухлость, едва ощутимая пальцами.

– Где еще он тебя поранил? – спросила Изольда, поливая водой мои плечи, чтобы смыть мыло.

Я показала на горло. Изольда провела по нему кончиками пальцев, и болезненный комок, давивший на гортань, исчез, оставив только легкое покалывание.

– Спасибо, леди, – хрипло произнесла я.

– Твой голос еще несколько дней будет слабым, – сказала Изольда, затем дала мне знак вылезать из ванны и укутала полотенцем. – Старайся много не говорить.

Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать слова и молчать, но это не помогло. Я так хотела рассказать ей, что нашла его, Деклан прятался в убежищах, как мы и предполагали, и что лицом к лицу столкнулась с Фечином.

Одевшись в свежую ночную рубашку, я забралась в кровать и заговорила о том, что случилось, во всех подробностях, не забыла упомянуть и прозвище Красный Рог.

Изольда молчала, проводя пальцами по узорам на моем лоскутном одеяле.

– Простите, – прохрипела я, – мне не следовало отклоняться от плана.

– Я понимаю твой замысел, – сказала королева, встретившись со мной взглядом. – Честно говоря, у меня на твоем месте возникло бы такое же искушение. Но если мы хотим поймать Деклана Ланнона, то должны быть рассудительными и действовать сообща. Тебе не следовало идти одной в ту таверну. Знаю, я приказала тебе и Люку держать при себе оружие, но было бы лучше, если бы ты не стала туда заходить. Тебе не следовало самой преследовать Деклана.

Я выслушивала ее замечания, покраснев и потупив глаза. Одно утешение: я нанесла Фечину глубокую рану. Это были единственные сведения, которые я сейчас могла сообщить королеве.

– Из-за моего удара Фечин хромает. Нужно поискать в окрестностях врачей или целителей, потому что он мог пойти к кому-то из них.

– Сделаю, – улыбнулась Изольда.

Она вдруг показалась мне уставшей. Неужели ее истощила магия? Что, если, исцеляя других, она сама слабеет и становится уязвимой?

В мои покои постучали, и на пороге возник отец, мрачнее тучи. Я знала, что мне от него никуда не деться.

Он пристально смотрел на меня, пока я не опустила взгляд на подушки. Изольда попрощалась со мной, а я поблагодарила ее. Тем временем Журден занял ее место, присев на край кровати. Матрас прогнулся под его весом.

– Картье вернулся? – спросила я, стараясь спрятать страх в голосе.

– Да.

И по односложности этого «да» я поняла, что Деклана не нашли. Я понурила голову.

– Бриенна, я отошлю тебя домой, – сказал Журден.

Я вздрогнула и уставилась на него.

– Я не хочу домой.

– Знаю. Но ты должна быть в безопасности, дочка. – Заметив мое огорчение, он взял меня за руку. – Я хочу, чтобы ты вернулась и стала леди Мак-Квин.

Я никак не ожидала услышать от него такое.

– Отец… – прошептала я, – я не могу это сделать. Ваши люди…

– Мои люди будут тебя слушаться, Бриенна. Ты – моя дочь.

Я не хотела с ним спорить, но также не могла представить, как возвращаюсь в замок Фионн и начинаю руководить людьми, которые относятся ко мне с неизменным недоверием.

Журден вздохнул и провел рукой по медным волосам.

– Сегодня я получил письмо от Торна. Помнишь его?

– Ваш ворчливый управляющий.

– Да, он просит, чтобы Люк вернулся и занялся кое-какими делами, за которыми нужно проследить. У одной из наших девушек неприятности, и Торн не знает, что делать. А мне кажется, что не Люка надо отправить домой, а тебя, Бриенна.

– Я не знаю, как быть леди Мак-Квин, – тихо запротестовала я.

– Научишься.

Такой простой, чисто мужской ответ. Он заметил мою растерянность и напомнил:

– Иногда приходится окунуться с головой, иначе у тебя никогда не получится.

Очень мэванский способ обучения – броситься в стремительную реку, чтобы научиться плавать. В Валении нам давали время на освоение новых навыков. Вот почему на изучение любой страсти уходило в среднем семь лет.

– Вы просто пытаетесь от меня избавиться, – заявила я.

Журден нахмурился.

– Дочка, если я прошу тебя помочь, то именно это я и имею в виду. Если ты займешься этой проблемой с девушкой, то снимешь с моих плеч тяжкий груз. Но еще больше я хочу… удалить тебя из этой неразберихи, чтобы ты была в безопасности. Бриенна, я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится. Я потерял жену от руки Ланнонов и не допущу, чтобы то же случилось с дочерью.

Я ничего не могла на это возразить.

Он боялся этого с самого начала, как только меня вовлекли в заговор, и, будь его воля, я бы никогда не пересекла пролив, не попала в Мэвану и не нашла Камень Сумерек. Журден передал бы мои знания Люку, только чтобы уберечь меня от опасностей восстания.

Я хотела с ним поспорить, сказать, что это нечестно – запереть меня, пока Люк гоняется за Ланнонами. Хотела сказать, что пригожусь ему, им всем. И слова поднялись, давя мне на зубы, отчаянно пытаясь вырваться, резкие и сердитые, пока я не увидела, что брови отца поднялись, а глаза заблестели. Он смотрел на меня так, будто любил на самом деле, словно я была дочерью от его крови и плоти, родилась Мак-Квин и во мне воплотилась часть его жены.

Разве не этого я жаждала и не по этому тосковала всю свою жизнь?

И в этот момент я сделала выбор: стать его дочерью, позволить ему защищать меня.

В этот момент я решила вернуться как леди Мак-Квин, сделать то, о чем он меня просит.

– Хорошо, – тихо произнесла я, – поеду.

Разочарование еще не прошло, и я сидела, опустив голову, пока Журден не поднял ласково мой подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

– Я хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой, Бриенна. Никакой другой женщине я не доверю руководить моими людьми в мое отсутствие.

Я кивнула, чтобы он поверил, что я успокоилась.

Но в душе мне не хотелось уезжать из Лионесса, испытывая вину за то, что сорвала сегодня планы. Я почитала за честь доверие Журдена, то, что он дает мне власть леди Мак-Квин, но также боялась представить лица людей Журдена, когда они поймут, что меня прислали управлять ими.

Журден поцеловал меня в щеки, и этот простой жест заставил заскучать по Валении, так что мне даже пришлось закрыть глаза в попытке сдержать слезы. Он встал и почти дошел до двери, когда я, прокашлявшись, спросила:

– Когда мне выезжать, отец?

Я думала, что побуду здесь еще по меньшей мере день-два. Он оглянулся через плечо, и в его глазах мелькнуло сожаление.

– Ты поедешь на рассвете, Бриенна.