9
До ужина мы с Тарой сидели и просто разговаривали. Я массировал ей стопы, расспрашивал, как прошел ее день, и рассказывал о своем, опустив размышления по поводу возможного исчезновения Шелли, подозрения насчет Шеннон и миссис Уоллес, да и все те эмоции, которые мы испытали в лесу, тоже обсуждать не хотелось. Забавно выходило: Тара — моя жена, я безмерно доверял ей, но теперь был просто не в силах полностью открыться. Она была моим эмоциональным и личностным мерилом, и возможно, именно поэтому я боялся ее реакции. Она может просто не поверить мне или, что еще хуже, подумать, что я схожу с ума. Ни один муж не хочет, чтобы его жена сомневалась в нем или в силе его убеждений, ведь стоит только однажды этому произойти, как маленькая часть твоей души умрет. А мы с Тарой пережили достаточно смертей.
Я поставил замороженную пиццу в духовку, и когда она была готова, мы уселись в кресла перед телевизором, а Большой Стив устроился на диване, с надеждой наблюдая за тарелками. Он не выпрашивал, но и не скрывал, что с удовольствием бы полакомился остатками. Я кинул корочку от пиццы на пол, и Стив перехватил ее в прыжке. Тара прикрикнула на нас обоих: на меня — за то, что бросил еду на пол, а на него — за то, что он ее съел.
По телевизору шла реклама автомобильной страховки, я переключил на местные новости. Освещали розыск пропавших: у добровольцев брали интервью, перемежая крупные планы общими кадрами собравшейся толпы. Я заметил себя и Мерла с Дейлом. Нас показали всего на мгновение. К счастью, я оказался просто еще одним лицом в толпе, телеканал не назвал меня «Адам Сенфт, местный писатель». У меня были сложные отношения с местными СМИ, которые, как мне казалось, всегда перевирали мои слова.
— Эй, смотри, я попал на ТВ.
Тара жеманно улыбнулась в ответ.
Ничего нового не сообщили. Пол, Шеннон и миссис Уоллес всё еще не были найдены, а поиски, несмотря на огромное количество участников, совсем не помогли расследованию. Полиция отказывалась раскрывать детали. Цитировали заявление детектива Рамиреса, в котором говорилось, что зацепки есть, но расследование еще ведется. Он посоветовал местным жителям быть начеку. Номер бесплатной горячей линии прокручивали бесконечной бегущей строкой. Улыбающаяся ведущая напомнила зрителям, что семья Уоллес, клубы «Лайонс» и «Ротари», а также несколько других организаций предлагают денежное вознаграждение за информацию. За репортажем последовал информационный ролик «Десять советов как защитить себя от похищения».
Вздохнув, я начал щелкать каналы. Позади остались новости и рекламные ролики, пара развлекательных ток-шоу и повторный показ «Дороги в небеса». В конце концов я остановился на «Сайнфелде».
— Ты не против?
Тара пожала плечами и кивнула. На тарелке всё еще лежали недоеденные кусочки пиццы, и Большой Стив стоял перед ней, терпеливо ожидая разрешения.
— Я могу переключить, если хочешь, — предложил я. — Мы видели эту серию миллион раз. Сначала они заблудились в гараже, а затем Джерри и Джордж оказались в тюрьме за то, что мочились в общественном месте.
— Мило, — сказала она, не отрываясь от экрана. Голос был тусклым.
Тара поставила тарелку на пол. Большой Стив немедля приступил к остаткам пиццы, чавкая и похрюкивая. Мне сразу захотелось упрекнуть ее и напомнить, что буквально пару минут назад она сама отчитывала меня за кормление собаки объедками, но я не стал.
Вместо этого я спросил:
— Милая, ты чего?
Она вздохнула и потерла виски.
— Я всё еще расстроена после вчерашнего. А еще смертельно устала. Вообще не выспалась сегодня. Всю ночь ворочалась, да еще эти странные сны.
— Какие? — я отпил воды из бутылки.
— Всего не помню. На улице кто-то был. Возможно, это был ты, но я не уверена. У него было больше волос.. Во сне я проснулась и подошла к окну. Он стоял внизу, прямо у нас во дворе. Страшно мне не было, но я никак не могу вспомнить его лица. Всё как в тумане. А, кажется, еще была флейта или что-то в этом роде.
Живот резко скрутило. Я поперхнулся.
Наступила очередь Тары волноваться.
— Ты в порядке?
— Не в то горло пошло, — выдохнул я. — А… флейта? Тебе приснился волосатый мужчина с флейтой?
Тара кивнула.
— Да. Странный сон, правда? Надо будет посмотреть в соннике, что это значит. Должно же это иметь хоть какой-то смысл! В любом случае я ни капельки не отдохнула, понимаешь?
Я не смог ответить. Ей приснился волосатый мужик, стоящий прямо у нашего окна. И она слышала флейту. Я думал, что тоже слышал флейту перед тем как заснул. Конечно, я всё списал на собственный странный сон, в котором голые женщины танцевали вокруг костра в лесу, пока сатир играл им. Теперь же получалось, мы оба видели во сне одно и то же.
— Днем я думала, может, сегодня вечером снова попробовать, — продолжала Тара, — может, получится лучше, чем вчера, и всё будет хорошо. Но я так устала, что не хочу даже начинать.
— Не переживай.
— Извини.
— Да ничего страшного, — я улыбнулся. — Мы всё равно с парнями хотели сегодня встретиться. Собираемся у Дейла в семь.
Несмотря на усталость, она заинтересовалась.
— Зачем?
— У Мерла снова проблемы с Пегги, — солгал я. — Хочет больше алиментов. Его это совсем не радует, вот мы и решили подбодрить его. Может, пива возьмем.
— Только за руль не садись, если будешь пить, — предупредила она. — Я тогда лягу пораньше, если ты не против.
— Конечно. Тебе нужно отдохнуть. Я долго не задержусь, а когда приду, мы оба выспимся. Без кошмаров.
— Без кошмаров, — повторила она.
Я расплылся в улыбке.
Зевнув, Тара встала, поцеловала меня и ушла наверх. Большой Стив последовал за ней. Я услышал щелчок замка ванной комнаты, шум льющейся воды. Через пять минут она уже будет в постели, а через десять, скорее всего, уже заснет.
Я положил тарелки в посудомоечную машину и отправился наружу. Солнце только начинало садиться, небо горело красными и оранжевыми оттенками. Прохладный ветерок гнал листья по траве. Какие-то подростки ехали по дороге и глушили всю улицу басами так, что дребезжали стекла. Лагерь репортеров еще стоял, но журналистов поубавилось: многие из них уехали искать следующую сенсацию.
Размышляя о сне Тары, я остановился под окном нашей спальни. Сработал детектор движения и включился фонарь. Стало светло, как днем. Мускусный запах исчез. Я наклонился и осмотрел траву, вспомнив, как с утра Большой Стив зарычал на это место.
Всё стало ясно.
В траве было два следа. Кто бы их ни оставил, он стоял прямо под окном нашей спальни. Стоял и смотрел вверх, пока мы спали. Таре ничего не приснилось. И мне тоже.
В полном смятении я стал ходить по кругу, безмолвно чертыхаясь и пытаясь не поддаваться панике. Я не хотел, чтобы Тара проснулась из-за меня, вышла во двор и увидела следы.
Дейл как раз закрывал дверь своего дома. Он держал в руках толстую пачку бумаг и, увидев меня, бросился на выручку.
— Адам?
— Черт! Черт! Черт! Черт!!!
Дейл схватил меня за плечо и остановил.
— Адам, тише, тише. Что случилось?
Я просто ткнул пальцем в землю. Дейл наклонился. Я услышал резкий вдох. Он медленно попятился.
— Он настоящий, — сказал я, пытаясь сохранять спокойствие. Это было трудно. Мне хотелось бежать, кричать и рвать волосы.
Дейл закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Проклятый сатир — настоящий, — повторил я. — Это не был парень в костюме козла, Дейл. Сатир существует и был здесь, прямо у моего дома! Нужно позвонить детективу Рамиресу и всё ему рассказать.
Дейл медленно покачал головой. Его глаза всё еще были закрыты.
— Что значит нет? — мой голос начал срываться, я уже почти кричал. — Ты же сам видел следы от копыт! Он был тут, понимаешь, играл на флейте и выслеживал мою жену. Он похищает женщин!
Дейл открыл глаза. Он поднял палец и заставил меня замолчать.
— Возьми себя в руки. Нам нужно это обсудить. И не только… Да, в нашем городке происходит что-то странное, но нам нельзя идти неподготовленными. Если ты скажешь детективу Рамиресу, что, по твоему мнению, сатир похищает женщин в неизвестных целях, он не только отправит тебя в больницу, ты еще и список подозреваемых возглавишь. И мы тоже.
Я нащупал сигареты.
— Ты прав. Извини.
— Не извиняйся.
Мы замолчали. Щелчок зажигалки прозвучал словно выстрел в воцарившейся тишине.
Я затянулся. Руки дрожали.
— Дейл, я чертовски напуган.
— Я тоже, — признался он. — И как бы невероятно это ни звучало, я думаю, ты прав. Прошлой ночью Клодин приснился странный сон. Сказала, что слышала музыку за окном.
— Тара тоже. Вы проверяли дорожки под окном?
— Нет, — сказал Дейл. — Всё равно бы не помогло. Я залил всё бетоном.
— О… — я сопротивлялся желанию пойти проверить его двор. Он похлопал по стопке бумаг в руке. — Но я разузнал кое-что.
— Что?
— Порылся в интернете. Ты будешь поражен, что можно узнать, используя обыкновенную поисковую систему.
— Например?
Он поднял руку.
— Подождем, пока не придут другие. Тогда и поговорим. Не хочу объяснять дважды.
Мы уселись на зеленые пластиковые стулья. Дейл открыл крышку холодильника, наполненного пивом, и предложил мне банку. Я с благодарностью принял ее и осушил в четыре глотка. Сердце успокоилось, алкоголь притупил страх. Но не полностью. Живот скручивало каждый раз, стоило мне наткнуться на чертов оттиск копыта в земле.
— Помнишь, как мы обустраивали этот дворик? — спросил Дейл.
Несмотря на страх, я улыбнулся.
— Да, хорошее было время. Я, ты, Мерл и Клифф провели целые выходные за этим делом. А что?
— Просто так. Пытаюсь отвлечься.
— Спасибо, — я улыбнулся, сделал еще один глоток пива и изо всех сил старался не смотреть на отпечаток.
Долго ждать не пришлось. Вскоре к нам присоединились Мерл, Клифф и Кори. Они сели, подтянув стулья к столу. Каждый взял по банке пива и устроился поудобнее. Клифф и Кори перекинулись парой слов и погоняли в сокс, Мерл угрюмо молчал.
Солнце исчезло за горизонтом, на парковке Дома Пожарников включились ночные прожекторы. Детскую площадку, незастроенный участок и саму стоянку залило болезненным желтым светом до самого леса. Я заметил, что густые тени за линией деревьев светлее не стали. Вершины качались в неподвижном прохладном воздухе.
Я вздрогнул.
Дейл прочистил горло, привлекая внимание. Кори положил мячик для сокса в карман. Мы с Клиффом закурили.
— Итак, — начал Дейл, — за последние три дня произошло много всего странного.
— Да, и не говори, — Кори жадно прикончил первую банку и потянулся за второй. — На работе сегодня все как с ума посходили. Прям телемыло какое-то.
Мерл тоже открыл второе пиво.
— Это не то, о чем мы говорим, придурок.
Кори побледнел.
— О, ты имеешь в виду Пола, Шеннон и вторую женщину? Да, это тоже странно.
— Как прошли поиски? — спросил Клифф. — Есть новости?
Мерл, Дейл и я посмотрели друг на друга. Мерл выпил свое пиво одним длинным глотком.
— Прежде чем мы дойдем до этого, — сказал я, — может быть, расскажем обо всём, что произошло.
— Хорошая идея, — согласился Дейл. — Давайте сначала всё разложим по полочкам, прежде чем делать какие-либо выводы. Согласен, Мерл?
Мерл пожал плечами, вытащил третье пиво из холодильника.
— Полегче, здоровяк, — Кори рассмеялся. — Если пиво халявное, это не значит, что нужно выпить всё за десять минут. Оставь и нам немного.
Мерл не ответил. Я наблюдал, как он пьет, и у меня сложилось впечатление, что он пытается, но никак не может напиться.
Клифф выглядел озадаченным.
— О чем вы вообще говорите? Вы в курсе того, что случилось с Легерски и женой Уоллеса, или нет?
Мерл уставился на землю. Дейл жестом предложил мне начать.
Так я и сделал. Рассказал Клиффу и Кори о том, что случилось в понедельник утром: как погода была не по сезону теплой, а я думал, что это первый день весны — первый день новой жизни. О том, как я встретил Шелли Карпентер в переулке: ее флирт и мое возбуждение — поведение, одинаково нехарактерное для нас обоих. Я говорил о том, как впервые услышал призрачные ноты флейты, всё еще находясь в переулке, сразу после того как Шелли продолжила пробежку. О том, что Большой Стив тоже слышал ее и мгновенно зарычал — так ему это не понравилось. И даже о том, что, когда заиграла музыка, у нас обоих встал.
Не забыл я и о прогулке в лесу, рассказывая, как мы с Большим Стивом сошли с тропинки и оказались там, где никогда раньше не бывали, в той части леса, где деревья выглядят зловещими.
Кори и Клифф с издевкой ухмыльнулись.
— Они двигались? — спросил Кори. — Хочешь сказать, что они были живыми?
Я глянул на Мерла, ища поддержки.
— Так говорят, — пробормотал он. — До сегодняшнего дня я не особенно верил в эти сказки. Теперь верю.
— Почему? — спросил Клифф. — Что же заставило тебя передумать? Выпил слишком много пива?
— Не переживай, — сказал Мерл. — Через минуту мы перейдем к этой части.
Я был неприятно удивлен реакцией наших друзей.
— Возможно, это не самая лучшая мысль.
— Продолжай, — подбодрил Дейл. — У тебя хорошо получается.
— Там было что-то вроде тоннеля из веток над тропой, — пробормотал я и рассказал им, как услышал флейту во второй раз вместе со стонами Шелли и как музыка снова возбудила меня и Большого Стива. Я описал белую каменную плиту с бессмысленными словами, вырезанными на ней, и как она пульсировала, когда я прикасался к ее поверхности.
— Я могу это подтвердить, — вступил Дейл. — Я коснулся ее сегодня — это было похоже на удар током. Только без электричества.
— Я тоже ее видел, — сказал Мерл. — Не трогал, зато почувствовал гудение внутри себя. Как те частоты, которые слышат только собаки.
— Бред какой-то, — сказал Кори.
Мерл привстал.
— Писатель тут Адам, а не я. Художественно описывать всякое непонятное дерьмо — его работа.
Я пил свое пиво. Несмотря на то что было довольно прохладно, пиво согревало.
Дейл рассказал Кори и Клиффу о поисках в лесу, о том, что полицейский пес вел себя так же, как Большой Стив. Остановившись, он жестом предложил мне продолжить.
Я сделал большой глоток пива. Хотелось хорошенько подумать и подобрать правильные слова для следующей части рассказа, потому что, хотя я и присутствовал там, произошедшее до сих пор казалось мне нереальным. Я мог только представить, насколько неправдоподобно это будет звучать для Клиффа и Кори. Они и так были настроены скептически. К тому времени Кори пил четвертое пиво и уже был, что называется, «хорошим». Сгорбившись сидел в кресле и раскачивал головой взад-вперед. Парень был худощавым, как и я в его возрасте. На мгновение мне захотелось вновь стать молодым.
Я продолжил свой рассказ, вспоминая, как в самом сердце лощины Шелли, стоя на коленях, делала минет статуе сатира, — мне пришлось остановиться, пока Дейл объяснял Кори, кто такой сатир. Я старался не упустить ни одной детали: от птичьего дерьма на плече статуи до татуировки на спине Шелли. Даже размер члена сатира. Клифф заерзал, когда речь пошла об ожившей статуе, но влезать не стал. Я сказал и о том, что тварь говорила со мной, убеждая «праздновать сезон и свидетельствовать, как он сеет свое семя», и о том, как убеждал себя, что это был просто парень в костюме, — теперь, когда я знал правду, последнее звучало особенно глупо.
Клифф нахмурился.
— Значит, сначала ты думал, что это чувак в костюме, но теперь ты уверен, что сатир существует. То есть ты веришь, что есть получеловек-полукозел, дававший в рот Шелли Карпентер в лесу?
— Да, — признался я. — Верю. Я знаю, что это звучит безумно, Клифф, но это правда. Спроси Мерла и Дейла.
— Ну? — Клифф зажег еще одну сигарету и посмотрел на них. — Вы что, верите в эту ересь?
Дейл кивнул.
— Да, верю. И всерьез. Независимо от того, как это звучит.
— Ты тоже? — спросил Клифф у Мерла.
Мерл допил пиво и открыл еще одну банку.
— Да, Клифф. Я верю. Есть еще кое-что кроме того, что Адам вам уже рассказал.
Кори рыгнул, потом ухмыльнулся.
— Например?
Дейл встал.
— Ну, для начала, вы, ребята, помните вторник, когда мы смотрели, как полиция подъезжала к дому Пола и Шеннон?
Все кивнули, даже Кори, который, по правде говоря, только шел с работы домой в тот момент.
— Тебя еще не было, Кори, — продолжал Дейл, — но пока все мы стояли там, мне показалось, что я услышал флейту. Я ничего не сказал тогда, но у всех нас… ну… встал.
Кори засмеялся.
— Это не смешно, — огрызнулся Дейл, удивив всех внезапной вспышкой ярости.
Смех Кори резко скис.
— У меня не было стояка в течение пяти лет даже с виагрой. Несколько лет назад мне поставили диагноз — рак предстательной железы. Я выжил, но лечение оставило меня импотентом.
Лицо Кори помрачнело.
— Прости, Дейл. Не обижайся.
Он пожал плечами.
— Бывает. Надеюсь, в моем возрасте ты будешь огурцом, и ничего такого с тобой не случится.
— Почему ты никогда не рассказывал о раке? — спросил я.
— Тогда я не знал тебя и Тару. Вы только что переехали. Клифф и Кори здесь еще не жили. И кроме того, есть вещи, о которых просто не хочется вспоминать, понимаешь?
Я кивнул, размышляя о выкидышах. Несмотря на то, что собравшиеся были моими друзьями, я никому не рассказывал о нашей трагедии. Знали только семья Тары и некоторые мои друзья — писатели.
— А как насчет меня? — проворчал Мерл. — Я думал, мы друзья.
Дейл печально улыбнулся.
— Так и есть, и именно поэтому я не говорил тебе об этом. В то время Пегги уже ходила на сторону, и я не хотел обременять тебя еще и своей болезнью.
— Ты бы и не обременил.
Кори сгорбился еще больше.
— Хотел бы я вернуться в колледж. Жизнь казалась проще.
Клифф хлопнул его по спине.
— Ага, только тебя исключили за неуспеваемость.
Дейл потянулся через стол и пожал руку Мерла.
— И всё же я бы хотел узнать тогда, — сказал Мерл. — Бывших жен может быть сколько угодно, а вот друзей…
— Извини, — сказал Дейл, подняв брови, затем вернулся к нашему разговору. — Дело в том, что я импотент. Доказано медицинскими анализами. Но сегодня у меня стоял в лесу, и вчера вечером — тоже. И оба раза я слышал флейту.
— Ты прав, — согласился Клифф. — И теперь, когда ты упомянул об этом, я думаю, что тоже слышал что-то. Вполне может быть флейту. Но что всё это значит?
— Позвольте мне объяснить, — Дейл дополнил мой рассказ моим походом к дому Шелли и всем остальным, пережитым в лесу. Затем он откинулся на спинку стула и похлопал по стопке бумаг.
— Когда мы вернулись сегодня днем, — продолжил Дейл, — я провел небольшое расследование в интернете. Первое, что я искал, — информацию о сатирах. Вы знали, что сатиров-женщин не существует ? Только мужчины. Согласно древнегреческой мифологии, как и древнеримской, они обитают в лесу. Римляне называли их фавнами, а не сатирами, но это одно и то же. Сатиры служили богу по имени Вакх, наливая ему вино и играя на флейтах. А еще они очень сильно любили женщин. Как понимаете, чужих женщин, потому что своих у них не было. Сатиры предпочитали людей, но спаривались и с дикими животными, и с домашним скотом. Даже с домашними питомцами, когда припирало.
Его лицо светилось гордостью. Мне показалось, что Дейл наслаждается ролью «уездного Ван Хельсинга».
Клифф игрался с зажигалкой.
— Итак, им нравилось бухать и трахаться. Обычные парни.
Дейл улыбнулся.
— Да, думаю можно смело сказать, что они заложили основы современных тусовок.
Кто-то тихонько хохотнул, затем разом грянуло настоящее цунами смеха. Кори осоловело переводил взгляд с одного собутыльника на другого не в силах понять, что происходит. Я быстренько объяснил ему шутку и настала очередь Кори долго и с чувством смеяться. Слишком долго, на мой взгляд. Пока Кори ржал, я быстро подтянул его пятую, наполовину пустую банку к себе. Он и так был в порядке.
— Кто-нибудь из вас знает, кто такой Пан? — спросил Дейл. Я знал, остальные — нет.
— Он был древнегреческим богом леса, — объяснил Дейл. — А также богом полей и защитником пастухов.
Кори хихикнул.
— Похоже, он был занятым парнем.
— О, еще каким! К тому же Пан был сатиром. И хотя фавны служили богам, им самим тоже поклонялись. Считалось, что их принадлежность к животному миру и дикое сладострастие олицетворяют силы природы: мощь, свободу и всё, что с этим связано. Земледельцы приносили им дары на весеннее равноденствие и просили благословить посевы. Также к ним взывали во время ритуалов зачатия.
Я видел, к чему ведет Дейл.
— Все это началось в понедельник, в первый день весны.
— И сатиры любят совокупляться, — сказал Мерл.
Дейл указал на него.
— В точку. Им нравится секс. Адам видел, как Шелли занималась сексом с одним из них во время весеннего равноденствия. С тех пор ее не видели. Как и других пропавших женщин.
— Ладно, — сказал Клифф, стряхивая пепел в пустую пивную банку. — Вы на полном серьезе считаете, что статуя полукозла из леса ожила и бегает по городу, трахая женщин? Может быть, Шелли и загуляла с сатиром, но это же бред, что Шеннон Легерски, и тем более Антониетта Уоллес пошли той же дорожкой! Это же зоофилия!
— Я не думаю, что они… хотят этого, — сказал Дейл. — Они могли быть загипнотизированы флейтой.
— Я тоже так считаю, — признался я. — Хотя звучит это странно.
— Хорошо… — Дейл перебирал бумаги, пока не нашел то, что искал.
— Согласно легенде, флейту изобрел Пан. Однажды он наткнулся на красивую женщину по имени Сиринкс.
Клифф вдруг заголосил припев из песни «The Temples of Syrinx» группы Rush. Он замолчал, когда понял, что Дейл сверлит его взглядом. Я подавил смешок.
— Извини, — сказал Клифф.
Дейл продолжил.
— Пан пытался совратить Сиринкс, но она убежала. Пан загнал ее к реке, в ловушку, как он думал, но Сиринкс просто превратилась в тростник.
— Тростник? — Кори прищурился. Его веки отяжелели и глаза слезились.
— Типа как камуфляж, что-ли?
Дейл отмахнулся от него.
— Да, тростник. Частенько растет по берегам рек. Пан стал рвать его, надеясь поймать Сиринкс, но не смог ее найти. В итоге он сел у реки и от нечего делать связал обломки вместе.
— И получилась пастушья флейта! — догадался я.
— Бинго, — Дейл подмигнул мне. — Которая также известна как «Флейта Пана». Она была волшебной, помогала Пану подчинять себе умы, в особенности женские. Он даже победил Аполлона, бога музыки, с помощью этой флейты. Музыка Пана затуманила разум короля Мидаса, который судил конкурс.
Мерл отодвинул пиво подальше и сел прямо.
— Получается, флейта сатира может подчинять умы людей?
Дейл кивнул.
— По части эмоций. Пан использовал ее для соблазнения женщин. Вполне логично, что она работает и на мужчин. Сработала же на короле Мидасе. И что случалось каждый раз, когда один из нас слышал флейту?
— У нас вставал, — сказал Клифф. — Значит, сатир хотел нас трахнуть?
— Не обязательно, — сказал Дейл. — Может быть, пока мы отвлекаемся на свои стояки, он может спокойно насиловать наших женщин? Или это какой-то побочный эффект… Адам сказал, что Шелли выглядела так, будто была под гипнозом, и что он тоже начал чувствовать какое-то влияние на себя. Кори, ты говорил, что твои коллеги были на взводе. Что ты имел в виду?
Кори оглянулся в поисках своего пива.
— Да они как кони, чувак. Трахаются без перерыва! Уэйн Тейлор засадил Стефани Эннис на складе, Конни Миллер сделала Джоуи Поттеру минет за мусорными контейнерами, хотя уж Конни точно по девочкам.
— Это влияет на весь город, — сказал Мерл. — Прямо как с моей проклятой женой…
Его лицо помрачнело, и я пожалел его. Для Мерла вся эта ситуация была просто еще одним напоминанием о неверности Пегги и, вероятно, будила эмоции, которые он испытывать не хотел.
— Мы точно этого не знаем, — предупредил Дейл. — Но гипотеза хороша.
— Так, а что насчет той плиты? — спросил я.
Дейл покопался в бумагах и выложил на стол несколько листов.
— Я уже говорил, что плита мне знакома? Так вот, я видел похожую в одной передаче на историческом канале. И вспомнил об этом только когда начал свое исследование.
— Что это? — спросил я, поднимая листы бумаги.
— Фотографии, — сказал он, — из музея в Каерлеоне.
— Откуда?
— Это город в Уэльсе, графство Монмутшир.
— Никогда не слышал, — сказал Кори. — Это недалеко от Исландии?
— Нет, дебил, — подначил его Клифф. — Уэльс — это часть Англии. Видишь, что происходит, когда исключают из колледжа?
— Пошел ты, Клифф.
— Заткнитесь-ка лучше оба, идиоты, — проворчал Мерл. — Уэльс — отдельная страна в составе Великобритании.
Кори надулся.
— Где мое пиво?
Я отключился от разговора и изучал фотографии. Распечатанные с веб-сайта черно-белые изображения были зернистыми и темными. На фотографиях изображались в основном римские артефакты. Каждый из них, будь то монета, драгоценность, скульптура, оружие, гроб или даже кусок древнего тротуара, был подписан. Я мельком взглянул на каждый снимок, но мое внимание привлек только один, в самом начале. На нем был запечатлен маленький квадратный столб, вырезанный из белого камня.
Дейл прошептал:
— Он был обнаружен в Уэльсе археологом по имени Махен. Он нашел его в лесу, рядом со старой римской дорогой. Согласно сайту, часть надписей была стерта, но Махен смог восстановить их, когда камень перенесли в музей. На следующей странице располагалось фото крупным планом.
Клифф, Кори и Мерл наклонились поближе, пытаясь увидеть что-нибудь через мое плечо. Я передал им фотографии, которые уже просмотрел, и начал изучать следующую: крупный план надписи, вырезанной на столбе.
DEVOMNODENTI
FLAVIVSSENILISPOSSVIT
PROPTERNVPTIAS
QUASVIDITSVBVMRA
Я передал фотографию Мерлу.
— Это похоже на плиту, что мы нашли, но некоторые буквы отличаются. Что это значит?
Обратившись к своим заметкам, Дейл перевел.
— Великому богу Ноденсу, Флавий Сенилис воздвиг этот столп в честь брака, осененного тенью твоей.
— И кто этот Ноденс? — спросил Мерл, уставившись на лист бумаги.
— Согласно нескольким сайтам, — сказал Дейл, — Ноденс был богом так называемого «Великого Лабиринта».
Клифф отпил пива.
— Это что, типа ад?
Дейл покачал головой.
— Это не ад и не рай. Некоторые древние культуры полагали, что Великий Лабиринт существовал рядом с ними наряду с чем-то под названием «Пустота» и «Великая Глубина». Ноденс жил в центре лабиринта.
— Чувак, — пробормотал Кори. — Я недостаточно пьян, чтобы понять все это. Куда вы, ребята, убрали мое пиво?
Дейл проигнорировал его.
— Ноденс даже не настоящее имя этого существа. Так его называли римляне, потому что произнести его настоящее имя вслух значило навлечь на себя и близких невзгоды и смерть. В большинстве культур он известен как «Тот, кого не следует называть». Под разными именами он встречается в римских, греческих, византийских и шумерских легендах. И всегда в связи с Лабиринтом. Кстати, оттуда, как считается, изначально и произошли сатиры.
Мерл почесал голову.
— Значит, Ноденс тоже сатир? Ты вроде говорил, что он бог леса? Если это так, то какого эти сатиры делают в Лабиринте?
Дейл покачал головой.
— Я не уверен. И я не думаю, что Ноденс на самом деле сатир. Похоже, он мог принять любую форму, которую хотел. Дым. Огонь. Ребенок. Сатир. Вообще любую. Согласно шумерским мифам, все старые боги пришли из Лабиринта.
Я почувствовал, что разговор уходит куда-то не туда и вернулся к надписи.
— Эта надпись похожа на ту, которую видели мы, но я до сих пор не понимаю, как это может нам помочь.
— Я догадывался, что именно ты поднимешь этот вопрос, — улыбнулся Дейл. — Поэтому кое-что нарисовал.
Он поднял лист бумаги. Белую поверхность усеивали значки, складывающиеся в надпись, которую мы видели в лесу.
— Посмотрите на нее снова, — сказал он, — и сравните с надписью из музея.
Мы внимательно изучили их. Последние две строки совпадали полностью, а вот первые две отличались.
— Первая строка. Она начинается с «DEVOM», как и на столбе из музея, но заканчивается «LABIRYNTI».
— Это «лабиринт» на латыни? — спросил Мерл.
— Можно так подумать, — сказал Дейл. — Но нет. Человек, который вырезал надпись на нашей плите, не знал латынь. Он коверкал язык, пытаясь подстроиться под него, как если бы Клифф, зная по испански только «Qué pasa», выдумывал остальные слова, пытаясь закадрить девчонку где-нибудь в Мадриде.
Клифф улыбнулся, откинулся на спинку стула и выдохнул дым в небо.
— Чинга ту мадре, ублюдок. У меня было много испанских цыпочек.
— Тогда ты внес свой вклад в преодоление культурного барьера, — Дейл показал ему средний палец.
— Я предполагаю, что тот, кто вырезал нашу надпись, имел в виду «лабиринт», но не знал латыни, так что написал абы как. Фермер или лесоруб, кто-то без специального образования.
Я глотнул пива из банки Кори.
— Есть мысли о том, кто это мог быть?
— Посмотри на вторую строчку, — сказал Дейл. — И сам мне скажи. Я хочу убедиться, что не делаю поспешных выводов.
Я провел пальцем по второй строчке. «NLEHORN-POSSVIT».
— По мне, так тарабарщина какая-то, — признался Мерл.
— Я тоже ничего не вижу, — сказал Клифф.
Кори рыгнул.
Я уставился на надпись, прочел ее про себя. И вдруг меня осенило.
— «N LEHORN». Нельсон Ле Хорн. Он сделал плиту, которую мы нашли?
Дейл кивнул.
— Думаю, да.
— Иисусе... — челюсть Мерла отпала. Дейл прочел низким голосом:
— Для великого бога Лабиринта Нельсон Ле Хорн возвел этот столп в честь брака, осененного тенью твоей.
— Какого брака? — спросил Кори. — И в самом деле, куда вы дели мое пиво?!
Ему никто не ответил. Мы молча смотрели на надпись. Казалось, тишина окутала весь район. Никто не ехал по Мэйн-стрит, ни звука не доносилось из домов вокруг, не было слышно телевизоров, играющих детей или криков родителей. Облака закрыли луну, на заднем дворе стало темно. Яркая лампочка на гараже Дейла громко треснула, и я подскочил на месте.
— Хорошо, — сказал Мерл. — Плиту из нашего леса сделал старик. Но зачем?
— Потому что он был сумасшедшим, — усмехнулся Клифф. — Ле Хорн убил свою жену, мужик. Он был поехавшим на голову ведьмаком.
Кори наклонился вперед и потянулся к холодильнику. Дейл захлопнул крышку прежде, чем Кори смог взять пиво.
— Я думаю, он вызвал сатира, — продолжил Дейл. — Нельсон Ле Хорн определенно занимался черным пау-вау, но всегда оставался фермером. Может быть, он вызвал его сюда, чтобы попросить о благословении своих полей или помощи в разведении скота. Чего-нибудь в этом роде.
— И как это закончилось статуей? — спросил я. — И если все это время она была в лесу, почему никто раньше ее не видел?
— Возможно, лес защищал ее, — предположил Мерл, — пока не пришла Шелли. Все началось в первый день весны, верно? Может быть, он пробудился ото сна?
Я обдумал всё еще раз. По весне наш город всегда превращался в форменный бордель. Может быть, сатир просто изо всех сил пытался вырваться из своей каменной тюрьмы? Возможно, он взывал к горожанам и потому мы чувствовали внезапный наплыв возбуждения? Может быть, это его влияние мы с Бекки чувствовали в 1987-ом, когда хотели немного поразвлечься в лощине Ле Хорна?
По телу побежали мурашки.
— Это всё еще не объясняет, почему он превратился в статую.
Дейл вздохнул.
— Нам многое предстоит выяснить. Хотя и знаем мы достаточно. Вопрос в том, что с этим делать? Рассказать детективу Рамиресу?
— Черт, да, — сказал я и достал из кармана мобильный телефон. — Давай позовем его сюда прямо сейчас.
— Чтобы он всех нас арестовал? — Мерл хрустнул пальцами. — Черт, Адам! Сегодня утром я всё еще думал, что за этим стоит Пол. Теперь я знаю правду, но прекрасно понимаю, насколько безумно это звучит. С чего ты взял, что Рамирес поверит нам?
— Он должен, — настаивал я. — Он — коп. Его работа — защищать людей. Расследовать всё, каким бы странным это ни казалось. И кроме того, если мы будем все вместе, ему придется отнестись к нам серьезно.
Кори икнул.
— Я считаю, надо звонить копам. Рассказать Рамиресу, что к чему.
Дейл потер лоб, раздраженный решением Кори.
— Мы услышали тебя.
— Не обижайтесь, парни, — Клифф затушил сигарету и встал. — Но я не верю в это дерьмо. И если коп спросит меня, то так я ему и скажу.
— Как ты можешь? — спросил я. — Ты же видел гребаный след от копыта прямо под моим окном. Иди посмотри.
— Слабое доказательство. — Клифф пожал плечами. — Скорее всего, это загулявший олень. Верю ли я, что ты что-то видел в лесу? Конечно. Но это точно не был наполовину человек, наполовину козел. Всё это бредовые сказки, Адам. Как и то, что Дейл читал нам сегодня вечером.
— А что насчет плиты? — напомнил Мерл. — Она точно такая же, как и в музее. Как ты это объяснишь?
— Я не могу ничего объяснить, потому что не видел ее, — сказал Клифф. — Пошли посмотрим прямо сейчас. Покажете мне плиту, тогда, может быть, я передумаю.
Он посмотрел на меня, на Мерла, потом на Дейла. Мы отвели глаза.
— Я не вернусь в этот лес, — пробормотал я. — Не сегодня.
Мерл покачал головой.
— Я тоже.
Клифф выжидающе посмотрел на Дейла.
— Ну а ты? Хочешь показать мне плиту?
Дейл уставился на свои ноги.
— Не сейчас, не после наступления темноты. Завтра, когда будет светло...
Покачиваясь, Кори поднялся на ноги.
— К черту, я пойду с тобой, Клифф. Только возьму пиваса в дорогу.
— Тебе уже хватит, сынок, — сказал Мерл и силой усадил его на место.
Кори надулся.
— Вы, ребята, относитесь ко мне как к школьнику.
Я встал и сжал плечо Клиффа.
— Слушай, мужик. Мы друзья, да? Не просто соседи? Друзья?
— Конечно, — он пожал мне руку. — Ты же знаешь.
— Я беспокоюсь о Таре, — сказал я ему. — Дейл переживает за Клодин. Ты можешь попробовать поверить? Ради нас?
Клифф с минуту молчал. Он подошел к моему двору, посмотрел на след в траве и повернулся к нам.
— Вы уж меня простите ей богу, ну не верю я. По мне, так это обычный след старого оленя, и точка. Вы, парни, в ужасе. Я это понимаю. Черт, да весь город в страхе. Еще бы! Кто-то похищает женщин, и он всё еще на свободе. Но этот кто-то — не сатир, и если вы с таким заявлением пойдете к копам, вас закроют в той же самой камере, которая зарезервирована для Пола Легерски. И будут относиться к вам так же, как относятся к чудакам, которые бредят Снежным Человеком и летающими тарелками. Вы станете всеобщим посмешищем, и все диджеи и ведущие ночных ток-шоу по всей стране будут высмеивать вас уже завтра вечером.
Он сделал паузу, закурил еще одну сигарету и продолжил.
— Друзья ли мы? Черт, да, Адам. Парни, вы лучшие мои друзья, и я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. Но я не собираюсь врать просто потому, что вы хотите это услышать. Хотите, чтобы я сказал, что верю в сатиров и музыкальные флейты, и в то, что сумасшедший старый фермер вызвал демона из ада? Хорошо, я могу так сказать. Прямо здесь и сейчас, громко и четко. Но это ни черта не будет значить, и полиции я этого не повторю.
— Хорошо, — сказал я. — Понимаю.
Дейл кивнул.
— Все мы понимаем.
Клифф пожелал нам спокойной ночи и пошел домой, взяв с собой Кори. Кори облокотился на плечо соседа и бормотал что-то о сатирах, серийных убийцах и о том, что никто из нас никогда не воспринимал его всерьез. Клифф помог ему войти в квартиру, прежде чем поднялся к себе.
— Ну, — Дейл вздохнул. — Вышло не так, как я рассчитывал.
Мерл сел обратно за стол.
— Неприятно об этом говорить, но Клифф прав. На самом деле, что у нас есть, кроме каменной плиты с непонятной надписью посреди леса? Пара фотографий аналогичной плиты в музее за океаном и след от копыта во дворе. И всё.
— Как насчет поведения Большого Стива и полицейской собаки? — я отдирал этикетку со своей бутылки. — Или как мы все возбудились, когда услышали флейту?
— Собаки испугались, мы возбудились. Это ничего не доказывает. Рамирес подумает, что мы кучка идиотов. Даже если и выслушает, то после начнет задавать неприятные вопросы.
— На которые у нас нет ответов, — сказал Дейл. — Ты прав.
— А как насчет семьи Ле Хорна? — спросил я. — Кто-нибудь знает, как с ними связаться? Может быть, они смогут как-то помочь заполнить пробелы в этой истории?
Мерл покачал головой.
— Его сын мотает срок. Можно было бы наведаться к нему, но у нас нет полицейского жетона, а значит, нужно напроситься в его список посетителей. Можем увязнуть в этом на месяцы.
— Клаудия переехала в Айдахо после смерти матери, — сказал Дейл. — Но я не знаю фамилию ее мужа.
— Я тоже, — признался я. — Младшая сестра Джина работает учительницей где-то в Нью-Йорке. Но я понятия не имею, где именно.
— Может, поискать ее в Интернете? — предложил Дейл. — Мы могли бы найти номер телефона или адрес.
— Нет, — разочарованный, я закурил последнюю сигарету. — Это займет слишком много времени. Сколько еще женщин пропадут без вести? И даже если найдем их, с чего мы взяли, что они будут говорить? Девушки сделали всё, чтобы уехать из этого города как можно дальше. Совершенно очевидно, что они не хотят иметь ничего общего со своим стариком.
Дейл помрачнел.
— И их не за что винить.
Мерл нахмурился, прихлопнул комара.
— Есть предложение. Завтра утром возьмем ружья, пойдем в лес и сами выследим этого сукиного сына. Повесим его рога на стену.
— Нет, — сказал я. — Во-первых, мы не знаем, где он. Лес огромен, и большая его часть находится в частной собственности. Вот так запросто там не погуляешь. Во-вторых, помните, как деревья пытались скрыть от нас лощину? Они могут делать то же самое и для сатира.
— Да, — согласился Дейл. — Тридцать шестой калибр, может, и справится с сатиром, но против дуба он бесполезен.
— Думаешь, это возможно? — спросил я. — То есть мы знаем, что они могут двигаться. Но могут ли они напасть?
— Не горю желанием проверять, — сказал Дейл. — Даже с бензопилой в руках.
— Сдается мне, вы правы, — признал Мерл. — Черт, мы даже не знаем, сможет ли винтовка навредить ему. Он же был статуей, пока Шелли не оживила его.
Я глубоко затянулся, смотря на тлеющий кончик сигареты.
— Если Ле Хорн действительно вызвал этого сатира невесть откуда, обычное оружие может и не сработать. Но наверняка мы этого не знаем. Еще один вопрос, на который нужно найти ответ.
— И где же его искать? — спросил Мерл.
Я выдохнул, провожая взглядом облачко сизого дыма.
— Наведаемся в гости к старику Ле Хорну.
Мерл вздернул бровь.
— Зачем это?
— За ответами, — я пожал плечами. — Не знаю, книги, какие-нибудь заметки. Может, найдем копию «Давно Потерянного Друга». Перелопатим всё, до чего сможем добраться, чтобы понять, с чем имеем дело.
— Дом Ле Хорна — место преступления, — напомнил Дейл. — Наверняка полиция всё конфисковала во время расследования.
— Нельсон Ле Хорн выкинул жену из окна чердака, а значит, копы брали только то, что относилось к убийству. Их вряд ли интересовали старые книжки. Для них это просто куча мусора.
Небо потемнело и поднялся ветер.
— Будет дождь, — сказал Дейл.
Мерл откинулся на спинку кресла и посмотрел вверх.
— Ты действительно считаешь, что всё будет так просто, Адам? Что мы найдем книгу «Питание и уход за сатирами»?
Я бросил окурок в пустую бутылку из-под пива.
— Ты веришь в колдовство, Мерл?
Он моргнул.
— Типа волшебства? Конечно. Я ж говорил, моя бабушка ворожила.
— Моя прабабушка тоже. Как насчет привидений? Веришь в них?
— Ну… — он сделал паузу. — Да, скорее да. Иногда мне кажется, что в моем доме живет призрак. Говорят, во времена Гражданской войны в нем умер какой-то мужик.
Над головой зашелестели листья, и на секунду я задумался, могут ли деревья в нашем дворе двигаться, как их братья из леса? На голову мне упала холодная капля. Я не обратил на нее внимания.
— Значит, ты веришь в сверхъестественное, — продолжал я. — К тому же веришь, что в лощине Ле Хорна присутствуют какие-то силы, и что, какими бы они ни были, они влияют на остальную часть леса.
Мерл снова посмотрел вверх.
— К чему ты клонишь, Адам?
— Если ты веришь во всё это, тогда должен поверить, что есть и сверхъестественные ответы на наши сверхъестественные вопросы. Ответы, которые мы можем найти только в лощине Ле Хорна. Я не знаю, в каком виде мы получим эти ответы. Но, черт возьми, это наверняка лучше, чем просто пойти в лес с ружьями наперевес. Я бы предпочел вооружиться чем-то большим, чем просто ружьем, если мы собираемся убить сатира.
Упала еще пара капель, намекая на предстоящий ливень.
— Думаешь, там будет что-то вроде заклинания? — с просил Дейл, протирая очки.
Я пожал плечами.
— Типа того. Попробовать стоит. Терять-то нечего.
Они оба неохотно кивнули.
— Хорошо, — Мерл встал. — Не хочу намокнуть. Когда ты хочешь туда поехать?
Я тоже встал и взялся за ручку холодильника. Внутри загремели пивные бутылки с банками и подтаявший лед.
— С утра, как проснусь. Вы со мной?
— Да, — сказал Дейл, берясь за другую ручку. — Я сварю кофе.
— Ну нет, — усмехнулся Мерл, вновь становясь самим-собой. — Твоя задница готовит завтрак. Я люблю яйца с жидким желтком.
Дейл улыбнулся.
— Хочешь, чтобы я принес тебе завтрак в постель?
Гром разорвал небо над нами и дождь полил всерьез. Уже через несколько секунд мы промокли до нитки.
— Вот дерьмо! — Мерл поскакал через двор и махнул рукой через плечо. — Увидимся утром.
Я помог Дейлу занести холодильник в дом.
— Спокойной ночи.
— Не думаю, Адам. На самом деле я не собираюсь спать сегодня.
Я замер.
— Думаешь, сатир снова придет за Клодин?
Он кивнул, вытирая очки рубашкой.
— Вполне возможно.
Я задумался, прав мой сосед, или за него говорят тревога и страх? Дейл и так переживал, что Клодин может уйти от него. Теперь к опасениям добавился разгуливающий по округе похотливый монстр.
— Будь начеку, — сказал он. — Если услышишь что-нибудь подозрительное, сразу звони мне. По рукам?
— Договорились. Будь осторожен.
Мы обменялись мокрым рукопожатием, и я побежал домой. Захлопнув дверь, я прокрался на кухню, оставляя на ковре мокрые следы. В доме было тихо. Взяв бумажные полотенца, я кое-как промокнул волосы и вытер лицо. Дождь бился в окна и барабанил по крыше. Снаружи полыхнула молния и на секунду кухня осветилась зловещей синевой. Первая большая гроза сезона. Электричество, скорее всего, скоро вырубят, а завтра утром тут и там будут валяться сломанные ветки. Сточные канавы забьет листвой.
Я задался вопросом: какое еще дерьмо притащит на своем хвосте буря?
Прихватив несколько свечей с кухни, я поднялся наверх. Тара крепко спала, а Большой Стив лежал у подножия кровати мордой к двери. Он взглянул на меня, когда я вошел. Уши прижаты, тело сотрясает дрожь, а глаза огромные, словно блюдца.
Я подошел к нему на цыпочках и поцеловал в макушку.
— Всё в порядке, дружище, — тихо прошептал я, чтобы не разбудить Тару. — Это всего лишь гром.
Он прижался холодным носом к моей щеке, а потом лизнул лицо.
Я снял мокрую одежду, надел пижаму, почистил зубы. Когда я вернулся в спальню, Большой Стив уже забрался под одеяло, только нос торчит наружу. Он дрожал и одеяла двигались в такт с ним.
Я лег в постель, поднял одеяло и потрепал его по голове, когда очередной громовой раскат сотряс дом. Большой Стив заскулил, задрожав еще сильнее. Тара забормотала во сне, повернулась к нам лицом. Она порывисто дышала, будто видела во сне что-то нехорошее. Я попытался успокоить их одновременно: одной рукой гладил собаку, а другой — волосы жены. Не знаю, помогло ли это им, но мне стало лучше.
Большой Стив вылез из-под одеяла и осторожно втиснулся между Тарой и мной. Она не проснулась. Я потянулся за сигаретой, но вспомнил, что они закончились. Я лежал в темноте, перебирал волосы на загривке собаки и слушал, как дождь танцует на черепице.
В конце концов гром и молния прекратились, а буря закончилась так же быстро, как и началась. Большой Стив приподнялся, покрутился и снова улегся. Мордой к двери. Я заметил, что он всё еще дрожит.
На миг меня осенило: что, если он боится вовсе не грома и молний? Может, он напуган кем-то, стоящим в темноте под окном нашей спальни? Кем-то с раздвоенными копытами, рогами и огромным членом?
Я сел и прислушался, ожидая услышать знакомый голосок пастушьей флейты, но слышно было только хриплое дыхание Тары, да пыхтение Большого Стива. Я снова откинулся на подушки и только тут вспомнил, что мне нельзя спать. Не сегодня. Я обещал Дейлу, и он рассчитывал на меня. Так же, как Тара и Клодин, если уж на то пошло. Мне нельзя спать.
Я решил выпить кофе. Возможно, что-то написать. И это было последнее, о чем я успел подумать.
Когда я проснулся, всё уже летело к чертям.
