21
У меня чувство дежавю, когда Каллиас появляется в моих комнатах с платьем. Не так давно Леандр приносил мне одежду, чтобы я могла провести с ним ночь.
Только сегодня вечером, вероятно, будет ночь опасности и обмана.
Я расправляю одежду, чтобы хорошенько на нее взглянуть.
– Мне стоит спрашивать, откуда это у тебя?
– Одежда чистая, если ты беспокоишься об этом. Свежевыстиранная.
– Это даже больше, чем я могла надеяться.
– Мне надо, чтобы ты прикрыла руки, – объясняет он. Без его теней мы больше всего рискуем коснуться друг друга. Хотя я уверена, что Каллиас наденет свои перчатки, нельзя допускать ошибок.
– Без проблем, – отвечаю я. – При таком низком вырезе кто будет смотреть на мои руки.
– Я на это и рассчитываю.
Каллиас ждет меня снаружи, пока я шнурую скудный лиф. Я не могу надеть ботинки, чтобы спрятать кинжал, поэтому прячу ножны в одну из подвязок. Так как мне лучше не покидать покои в таком виде, я накидываю сверху алый плащ.
Застежки обхватывают шею, полы закрывают грудь и плечи. Никто не обратит внимание на отсутствие нижних юбок. Я славлюсь своими странностями в одежде.
Когда я нахожу Каллиаса, он держит красную розу без шипов. Протягиваю руку, чтобы взять ее.
– Это не для тебя, – возражает он.
– Но я должна носить цветок.
– И это подвергнет тебя опасности. Я дам цветок любой девушке в клубе, чтобы выманить нашего адресата. А там, на своей территории, мы его допросим. Я уже отправил в те края своих людей под видом мирных жителей. Некоторые из них уже в клубе.
– А что, если твои собственные люди и затеяли заговор?
– Тогда будем надеяться, что они нас не раскроют. – Он дает мне светлый парик; тугие локоны так и подпрыгивают. Каллиас помогает мне закрепить его на макушке, тщательно заправляя мои темные пряди.
Для себя он приготовил светло-русый парик и небольшую бороду, которую прикрепляет каким-то клеем.
– Как я выгляжу? – спрашивает он.
На самом деле, сейчас он очень похож на Леандра. Тот же цвет волос и борода, хотя сомневаюсь, что Каллиас порадуется сравнению.
– Не так по-королевски, – отвечаю я.
– Хорошо. Тогда идем.
«Доусон» находится в центре города. Это самое большое здание во всем квартале, а также самое шумное.
– Черт, – говорит Каллиас, сидя верхом на лошади. – Я только что понял, что мы не можем войти вместе.
– Почему нет?
– Мужчина не приведет любовницу в такое место. Он идет сюда, чтобы от нее отдохнуть.
– А как насчет жены?
– Для отдыха от жены у него есть любовница.
– А как же твои родители?
– Это совсем другой случай. Мужчины в моей семье не отдают свою власть чему-то меньшему, чем всепоглощающая любовь. Это то, ради чего мы готовы поставить на кон жизнь.
У меня пересыхает во рту, и я не смею встретиться с ним взглядом.
– Тогда, полагаю, нам лучше поспешить, чтобы мы могли спасти твою, – говорю я. – Что мне надо делать?
– Я не хочу разделяться.
– Ты же сам сказал, что нам придется. Мы привлечем слишком много внимания, если войдем вместе.
Он думает, так и сидя на лошади.
– Сзади должен быть черный ход. Нам просто нужно, чтобы ты попала внутрь. Попробуй пробраться в игровую. Я найду тебя там. Но если что-нибудь случится, если кто-нибудь попытается… схватить тебя или что-то еще – ты уходишь. Сразу. А я справлюсь сам. Я должен сделать это сам в любом случае.
– Слишком поздно, – говорю я. – Друзья не разрешают друзьям в одиночку ходить в джентльменские клубы, особенно, когда кто-то пытается их убить.
Он не трудится посмеяться над моей жалкой шуткой.
Я спускаюсь с лошади. Передаю поводья Каллиасу, пока он снова не начал спорить.
Обхожу стену здания. Музыка и смех льются в открытое окно, свет помогает мне найти дверь.
Мне ничего не остается, кроме как хитростью пробраться туда, куда надо.
Я открываю незапертую дверь и моргаю от яркого света. Делаю несколько нерешительных шагов в комнату, пытаясь понять, где нахожусь. Чаны с водой. Горы грязных кружек. Сильный запах рагу.
Кухня.
Юная девочка – лет десяти или около того – поднимает взгляд от одного из чанов с горячей водой, где моет кастрюли. Ее руки красные и опухшие от работы.
– О, – выдыхает она и откидывает голову назад, пытаясь смахнуть с глаз прядь густых черных волос.
Кажется, малышка в жизни не видела расчески. Какое облегчение. Она не проститутка. Обычная помощница.
– Извини, – говорю я. – Кажется, я не туда попала. Я новенькая. Не подскажешь, где игровая?
– Туда. Дальше по коридору. Вверх по лестнице. Вторая дверь, – выпаливает она, не прекращая трудиться.
Когда я выхожу из комнаты, то сталкиваюсь с другой женщиной. От падения мой плащ распахивается, и дама хорошенько на меня смотрит, видя больше, чем кто-либо и когда-либо на публике.
– Ты кто? – спрашивает она сурово и устало. Женщина крепче, чем я, поэтому она смогла удержаться на ногах, а я нет.
– Новенькая, – говорю я, поднимаясь на ноги.
– Вот уж вряд ли. Я не беру со стороны.
Черт. Новая тактика.
– Мне нужны деньги. Подумала, что если буду готова к работе, то пригожусь.
Она подходит ко мне и расстегивает плащ. Он кучей падает на землю.
– Носишь перчатки? Дорогуша, мужчины здесь не боятся испачкаться. – Женщина стаскивает с меня перчатки и убирает в карман. Осматривает меня, обходя по кругу. – Что в спальне делать, знаешь?
– Да, мэм.
– А мужчине-то у тебя ухватиться особо не за что. Открой рот.
Слегка опешив от приказа, повинуюсь. Только поэтому я не реагирую на то, как она оскорбила мои достоинства.
– У тебя хорошие зубы. Здесь это редкость. Ладно. Тебе повезло. У меня как раз девка заболела. На постоянную работу не возьму, но заплачу четверть некоса, если продержишься до конца недели.
– Четверть некоса! – восклицаю я, на мгновение забывшись.
– Ладно. Половину. Только из-за зубов. Но если будет хоть одна жалоба на тебя – выкину.
Приходится напомнить себе, что сегодня вечером я не дворянка. Я бедная девушка.
– Договорились, – говорю я.
– Возьми. Я хоть отдохну. – Она протягивает мне полный поднос кружек эля. Затем мадам Доусон дает мне те же указания, как добраться до игровой. – Пусть мужчины хорошенько на тебя посмотрят. Большинство из них – постоянные клиенты, так что сами знают, где комнаты. Покажут тебе, где выполнять обязанности.
Я беру напитки и толкаю дверь бедром, радуясь возможности уйти. Не могу поверить, что мадам Доусон вывалила это все перед маленькой девочкой. Хотя, раз малышка работает здесь, то, вероятно, слышала что-то похуже.
Игровую я бы смогла найти даже без указаний. Музыка скрипок и других струнных инструментов льется вниз по лестнице вместе со звоном монет, падающих на столешницы. Сигарный дым висит в воздухе.
Я захожу и сдерживаю желание закашляться.
Как, черт возьми, мне найти тут Каллиаса?
Как я позволила королю уговорить меня прийти в такое место?
По всей комнате стоят круглые столы. Девушки танцуют на сцене под скрипку. На большинстве значительно меньше одежды, чем на мне, они прогуливаются или сидят на коленях у мужчин. Я иду мимо пары в углу, где мужчина облизывает шею проститутки.
Еще через минуту он хватает ее за руку и тащит мимо меня. В пресловутые комнаты.
Похоже, здесь предпочитают карты и кости. Я обхожу комнату по краю, пытаясь разглядеть Каллиаса. Лишь мгновение спустя вспоминаю, что ищу не темные волосы, а светлые. Парик. И он здесь без своих теней.
Демоны, здесь с ним может случиться что угодно.
По крайней мере, все огнестрельное оружие отбирают на входе. Но вряд ли трудно пронести нож под одеждой. Даже если ее так же мало, как у меня.
Ко мне неожиданно подскакивает мужчина, и я в панике забываю, что держу поднос с элем. Он хватает кружку и вглядывается в мое декольте. Затем хмыкает, шлепает меня по заднице, и возвращается туда, откуда пришел.
На мгновение замираю, пока внутри сражаются благородная дама, коей я родилась, и легкодоступная девушка, которой я притворяюсь сегодня вечером.
Никто не трогает меня без разрешения.
Но здесь. В этом платье. Оно само по себе разрешение. Это моя работа.
Руки чешутся достать привязанный к бедру кинжал. Было бы так легко вонзить клинок в спину нахала.
– Я тебя не узнаю, – говорит низкий голос, отрывая меня от мыслей.
Человек с раздутым от чрезмерного питья животом оглядывает меня с ног до головы.
– Я новенькая, – поясняю я и, опомнившись, иду дальше вдоль комнаты.
– И резвая. А ну, вернись.
Он тянет меня за юбку, и я едва не роняю поднос. Подавив злость, оборачиваюсь:
– Желаете выпить?
– Нет. Желаю компанию за столом. Я решил попробовать каждую девку под крылом мадам Доусон.
– Я всего лишь на замене, – говорю я, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.
– Иди сюда, – повторяет он более решительно.
О, боги.
– Она уже занята, – вступает новый голос, и мои плечи с облегчением опускаются.
Каллиас.
Он смотрит на ужасного человека, пристающего ко мне.
– А ну, пошел отсюда, – говорит пьяница. – Я первым ее увидел.
Пара шагов, и Каллиас забирает у меня поднос и пихает ему.
– Можешь подраться со мной за нее, когда протрезвеешь, но думаю, сейчас тебе лучше не пытаться.
Держа мою голую руку своей, в перчатке, Каллиас ведет меня к столу мимо мужчин и девушек.
– Только верни ее мне, когда закончишь! – кричит нам вслед пьяница.
Я давлюсь.
– Полегче, – говорит Каллиас.
И прежде чем я успеваю что-то понять, он опускается на стул и сажает меня на колени.
От одной этой мысли я краснею.
– В жизни не видал краснеющую проститутку, – говорит мужчина с другой стороны стола. – Должно быть, новенькая. Отличный улов, Ремес. Твой черед, кстати.
Одной рукой Каллиас гладит мой живот, другой держит карты. Понятия не имею, как играть, но Каллиас, похоже, знает.
Он бросает несколько монет в растущую стопку на столе и сдает карту, затем человек рядом с ним делает ход. Их пятеро за столом. Я не узнаю ни одного из них. Они не из числа аристократов, живущих во дворце.
– С тобой все в порядке? – шепчет Каллиас мне на ухо.
Я поворачиваюсь, но слежу, чтобы не задеть щекой его лицо.
– Да.
Он прижимает губы к моему уху, где нас защищает мой парик. Для мужчин за столом мы обычная флиртующая парочка.
Я пытаюсь скрыть дрожь, что пробегает по моему позвоночнику, но уверена, Каллиас ее замечает.
– Что стало с твоими перчатками?
– Мадам сказала, что они не подходят для моей работы.
– Мы должны быть осторожны.
– Я всегда осторожна.
– Хорошо. А теперь смейся, словно я только что сказал какую-то пошлость.
Его слова застают меня врасплох, но я опускаю глаза и издаю короткий смешок, полный обещаний. Игриво шлепаю его по плечу для пущей убедительности.
– Ремес, снова твоя очередь.
Каллиас мельком смотрит на свои карты и бросает новую.
– Ты будто даже не стараешься, – говорит человек через стол, прежде чем выбросить свою. Трое других стонут, когда он сгребает к себе кучу денег. – Если это леди тебя отвлекает, то я ей весьма признателен.
– Просто сдавай уже, – отмахивается Каллиас. Он перемещает руку с живота на бок и поглаживает пальцем мою голую руку.
Интересно, видят ли люди, как мурашки бегают у меня по коже?
Ради бога, это всего лишь перчатка. С чего мне таять?
Будто он нашел новую увлекательную игру, которая ему нравится гораздо больше, потому что Каллиас почти не обращает внимания на свои карты. Он смотрит мне в глаза, а сам позволяет пальцам скользить по моей шее, ключице и чуть ниже. Читает по моему лицу все реакции. Как будто задает вопрос и ждет моего выражения, чтобы узнать ответ.
И черт его побери, но у меня учащается дыхание, мышцы ног напрягаются. Его ответная улыбка – улыбка хищника, мужская гордость во всей своей красе.
В эту игру могут играть двое.
Сажусь немного выше, глажу его грудь от живота к плечу, просовываю пальцы под жилет, чтобы между нашей кожей было меньше ткани.
Тихий стон вырывается из горла Каллиаса. Он пытается замаскировать его кашлем.
– Просто отведи уже ее наверх, – говорит другой мужчина за столом.
– Нет! – кричит первый. – Она наш шанс обчистить его кошелек.
Каллиас тянется к новой раздаче, но я его опережаю, хватаю карты и держу так, чтобы он тоже мог их видеть. Кладу голову ему на плечо, пока мой парик защищает нас от любого контакта.
Но свободной рукой я обхватываю его бедро и сжимаю.
Внезапно он слегка наклоняется вперед, ударяясь грудью мне в спину. Но потом я понимаю, что это не флирт.
– Простите! – извиняется девушка с подносом эля. Она выпрямляется, пролив лишь немного темной жидкости через края кружек, и идет дальше.
Моя роза в ее волосах. Интересно, когда Каллиас дал ей цветок. И как уговорил носить его. Теперь, когда она в комнате, Каллиас пытается следить за каждым ее движением. Ожидая, что наш адресат – кем бы он или она ни был – подойдет к ней.
Я снова поворачиваюсь к Каллиасу.
– Ты меня трогал? – шепчу я, волнуясь, что столкновение слишком нас сблизило.
По какой-то причине Каллиас, похоже, не беспокоится. Он опускает руку под стол. Я вижу, как вокруг нее появляется водоворот тени.
– Нет, – говорит он.
Страх отступает. Я облегченно выдыхаю ему в шею:
– О, хорошо.
Словно уже не силах держаться, он немного спускает меня вниз по коленям.
– Ты собираешься играть или как? – раздраженно спрашивает человек слева от нас.
– Думаю, я все, – говорит Каллиас. Его голос звучит глубже, чем мгновение назад. Обняв одной рукой за талию, он встает и ведет меня к краю комнаты. Проходит мимо отдельной зоны, где у стены стоят мягкие диваны. Легко опускает меня перед тем, как сесть рядом. Наши ноги едва соприкасаются.
– Я надеялся смешаться с толпой, но слишком сложно наблюдать за нашей девушкой, – говорит он. – Отсюда обзор получше.
– Но мы не можем просто сидеть здесь. Слишком выделяемся. Девушку не ведут на подушки для задушевной беседы.
Он подхватывает мои ноги и забрасывает себе на колени. Одна рука забирается под мои юбки и ложится на икры.
– Более убедительно? – спрашивает Каллиас.
Я сглатываю.
– Да.
И пока сижу там, закинув ноги на колени короля, совершенно четко понимаю одно.
Не могу поверить, как сильно хочу, чтобы он меня коснулся. Я хочу сорвать эти проклятые перчатки и сжечь их, а пепел похоронить в яме, что даже глубже, чем та, в которую я бросила Гектора.
Я хочу ощутить его губы. Хочу узнать, как он целуется. Что за любовник. Эгоистичный, избалованный, заносчивый? Или человек, желающий не только получать удовольствие, но и дарить его?
Каллиас подтягивает меня ближе, мои юбки поднимаются, открывая чулки. Его лицо в нескольких сантиметрах от меня.
– Я хочу знать, о чем ты сейчас думаешь.
– Вряд ли ты выдержишь.
Его пальцы слегка сжимаются, а лицо становится еще ближе. Будь он другим человеком в мире, я бы преодолела это расстояние несколько недель назад. Но как король, он должен быть тем, кто отважится пойти на риск. Дар делает его таким уязвимым.
Невольно отстраняюсь. Не хочу, чтобы он был в опасности. Я…
– Осторожней, – выдавливаю я.
Каллиас выдыхает, откидываясь на подушки, его рука под моими юбками продвигается дальше.
Что я делаю? Я что сейчас, его остановила?
Мой разум – настоящее торнадо из мыслей, но я забываю все разом, когда мы замечаем, как к нашей девушке с розой подходит мужчина.
Но это ложная тревога. Он берет эль и идет дальше.
Пытка.
Сидеть здесь, на подушках – сущая пытка. Касаться – но в то же время не касаться.
Мы с Каллиасом торчим тут около получаса, меняя позы. Пытаясь выглядеть убедительно. Но кто будет так долго сидеть с проституткой, не уводя ее наверх?
Утыкаюсь ему в шею, пытаясь сделать вид, будто играю с его ухом.
Все мое тело горит от жара. Я не знаю, сколько еще выдержу. Его запах повсюду. Я не могу поверить, что еще не привыкла.
– Эй! У тебя было достаточно времени, чтобы ее попробовать. Либо возьми мою новенькую наверх, либо передай ее кому-нибудь еще. Я не занимаюсь благотворительностью.
Вытягиваю шею и вижу мадам Доусон, что стоит, уперев руки в бока.
– Мы уже уходим, – говорит Каллиас. Подхватывает меня, ставит на пол и сам встает.
– Что теперь? – спрашиваю я, когда мы направляемся к выходу.
– Мы…
Я теряю равновесие еще до того, как осознаю, что происходит. Падаю на пол, Каллиас приземляется на меня. Наши головы болезненно сталкиваются.
В игровой шум. Гости встают посмотреть, в чем дело. Нас окружает так много людей, пространство внезапно становится переполненным.
Чувствую что-то влажное. Еду или питье, что впитывается в юбки. И тут вес Каллиаса исчезает. Несколько человек помогают мне встать, стряхивая крошки с моего подола.
– Цела? – спрашивает другая девушка Доусон.
– Да, – отвечаю я.
Оглядываюсь вокруг, пытаясь выяснить, кто на нас налетел, но несколько девиц пытаются навести порядок, в том числе малышка из кухни, но та явилась убрать пустые тарелки со столов.
– Какого черта?
Каллиас практически толкает меня к выходу. Мы протискиваемся мимо завсегдатаев, прежде чем наконец выйти в пустой коридор.
– С тобой все в порядке? – спрашиваю я, держась за пульсирующее бедро.
Но Каллиас смотрит на свои руки в перчатках.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Я не могу призвать свои тени.
