14

– Ты глупая, глупая девчонка, – снова говорит Леандр, когда мы добираемся до замка ранним утром. С тех пор как я пришла в сознание, он не делал ничего, только запихнул мне в горло хлеб и воду. Я несколько протрезвела, но левая сторона лица гудит, будто кто-то бросил в него кирпич. Комплимент от Гадюки.

Мы идем по пустому коридору, слуги давно уже удалились на покой.

– В то время это показалось хорошей идеей, – говорю я.

– В следующий раз не пей так много.

– Этот крестьянский эль коварен.

– Любой эль коварен, если выдуть шесть кружек.

Я вздрагиваю, осторожно касаясь области вокруг глаза.

– Поверить не могу, что испортила свои лучшие черты. – Не представляю, как маскировать синяк. Потребуется тонна пудры.

Подходим к моей двери. Леандр поворачивается ко мне и понижает голос:

– У тебя все черты лучшие. Ни одна другая женщина рядом с тобой и не стояла.

Он наклоняется вперед и целует черное пятно вокруг моего глаза. А когда отступает, смотрит на мои губы.

Это была невероятная ночь. Я нескоро ее забуду. И Леандр красив. Слишком красив для своего же блага. Я касаюсь его золотисто-каштановых волос, провожу пальцами по затылку, собираясь притянуть его к себе.

Но вдруг останавливаюсь.

Я здесь, чтобы добиться короля. Не его друга детства.

Но неужели Каллиас узнает об одном поцелуе?

Вот только им одним дело не ограничится. Я не сомневаюсь, что Леандр прекрасно целуется, и мне вскоре захочется утащить его в свою комнату.

Чего я хочу – королевство или возню в простынях? По идее, это не самый сложный выбор. Но с моего последнего романа прошло уже несколько недель.

Вздохнув, я опускаю руку.

– Спокойной ночи, Леандр. Спасибо за сегодняшний вечер. Я его не забуду.

Он грустно улыбается, но как истинный джентльмен кивает и шагает прочь по коридору.

Я уже сожалею о своем решении, потому что осталась одна в пустом коридоре, но слишком поздно, чтобы изменять решение.

Откапываю ключ среди кучи банкнот в кармане и вхожу в комнату.

Сначала я снимаю обувь, затем выгружаю на стол выигрыш.

И лишь тогда поднимаю голову.

Каллиас в комнате.

Он сидит на моей кровати, скрестив ноги. Рукава рубашки расстегнуты, но король по-прежнему в перчатках. Никакого жилета или сюртука, никакого галстука, в горловине просматривается тело.

Хотя он выглядит расслабленным, все же держится настороже.

– Хорошо провела вечер? – спрашивает Каллиас, не глядя на меня и ничем не выдавая свое настроение.

– Да.

– Похоже, Леандр тоже. Почему ты не поцеловала его на ночь?

Подслушал. Определенно. Какое же счастье, что мне хватило мужества отвергнуть Леандра!

– Дама никогда не целуется после первого свидания.

– Так ты хотела? – Теперь он смотрит на меня. Впивается взглядом в мой синяк, точно стрела в мишень. Король поднимается и подходит ко мне. – Что произошло? Леандр?..

– Конечно нет.

Он поднимает руку к моему лицу, и я замираю. Один палец в перчатке тянется вперед и слегка касается кожи под моим глазом. Ткань гладкая и холодная.

Рука Каллиаса сжимается в кулак и падает.

– Он водил меня на бои.

– Бои?

– Да, взял меня посмотреть матчи. После того, как я выиграла несколько ставок подряд, решила попробовать свои силы.

Каллиас выглядит так, будто кто-то только что задал ему невозможную загадку.

– Почему? Почему, черт возьми, ты это сделала? Тебя же избили!

Выпрямляю спину.

– Ну да. Но до этого я отлично повеселилась.

Громкий смех вырывается из уст короля, и похоже, недобрый.

– Почему ты здесь? – перехожу я в наступление.

– Я отменил все свои встречи. Думал удивить тебя, повести на прогулку сегодня вечером. Но не смог найти. Решил дождаться.

– И сколько часов ты просидел на моей кровати?

Он сердито проводит пальцами по волосам.

– Зачем тебе гулять с Леандром?

– Какая разница, с кем я провела вечер? Он добрый и веселый и на самом деле старается выкроить для меня время.

Каллиас на мгновение замолкает, вероятно, пытаясь придумать следующий довод. Я не даю ему шанса.

– Я согласилась на твой план. Я играю роль твоей невесты. Но знаешь, что еще ты обещал, Каллиас? Дружбу. Ты обещал стать мне другом. Но увы. Мне пришлось искать дружбу в другом месте.

– У тебя есть Рода и Гестия, – говорит он.

– Рода и Гестия не пригласят меня потанцевать на вечеринках. Ты знаешь, что ни один мужчина не смеет подойти ко мне? Я под запретом. Будто чумная.

Он молчит.

– Леандр и его приятели – единственные, кто относится ко мне как к человеку, а не как к будущей королеве. Ты знаешь, почему они мне сочувствуют? Почему подружились со мной? Потому что тоже знают, каково это, когда ты сначала называешь их друзьями, а затем отталкиваешь. Может, мне и правда хотелось поцеловать Леандра. Может, я одинока. Ты же сам знаешь, что это такое!

Каллиас отшатывается, будто от удара. Мне не стыдно. Нисколько.

– Я не кукла, которую ты можешь одеть и посадить на полку, пока снова не захочешь поиграть, Каллиас. Я человек. И если ты не можешь меня уважать, я завтра же соберу вещи и уеду отсюда.

Хочется верить, это не остатки действия эля. Я верю, что Каллиас не разгадает мой блеф. Что он извинится и попросит меня не покидать его. Что он изменит свои взгляды и начнет обращать на меня внимание. Или, может быть, я просто больше не могу себя контролировать. Каллиас злит меня, как не удавалось никому. Даже моему отцу.

Я задерживаю дыхание, ожидая ответа.

Тени короля взметаются, словно пламя охватывает все его тело. Он поворачивается и, не оглядываясь, уходит сквозь стену из твердого камня.

Боже.

Что я натворила?

Я падаю в кровать. Несмотря на то, что все идет наперекосяк, изнеможение берет надо мной верх. Бой, поздний час – разум практически утягивает в забвение.

Уже на грани сна я чувствую, как кожа вокруг почерневшего глаза нагревается. Не от боли. Не от послевкусия поцелуя Леандра.

А от прикосновения затянутой в перчатку руки.

Стоит открыть глаза, как голова невыносимо пульсирует. Дивное сочетание слишком большого количества эля и недосыпа. Вдобавок ко всему, мой план пошел крахом.

Что мне еще остается, кроме как выполнить свою угрозу и велеть слугам начать собирать вещи? Слова горят в моем горле, пока отдаю приказы, и я огрызаюсь на пару недостаточно расторопных лакеев.

Через мгновение понимаю, что на сборы уйдут часы. Нет смысла ждать, пока слуги закончат. Я должна попытаться провести свой день как обычно.

Рода и Гестия разговаривают, а я смотрю на свободное место во главе длинного стола в большом зале. Каллиаса там нет. Увижу ли я его еще раз напоследок? И почему, черт возьми, я жду, пока упакуют мои вещи? Их доставят в поместье отца, независимо от того, приеду я с ними или нет. На самом деле, я не вернусь в поместье Мазис. Сама ведь заявила, что отец мне не нужен. И, честно говоря, мне не хочется пока видеть его лицо. Нет, я поселюсь в гостинице. Поживу некоторое время сама, пока не смогу все переосмыслить.

Злосчастный стул остается пустым в течение всего завтрака. Конечно, Каллиас не хочет меня видеть. Я потеряла его. Потеряла трон, корону, восхищение знати, шанс стать королевой.

Полдня сижу в гостиной за рукоделием, будто меня осенит блестящая мысль, если я потяну время. Что я собираюсь делать? Я действительно позволю себе потерять все?

Возвращаюсь в покои. Во-первых, вероятно, надо проверить глаз, убедиться, по-прежнему ли пудра выполняет свою задачу и маскирует синяк. Дальше – я не знаю, что будет дальше. Если вещи собраны, уйду. Если нет, подожду еще немного.

Вхожу, со страхом замечая, что не слышу топота слуг.

Похоже, закончили! Но когда я переступаю порог, меня подстерегает неожиданное зрелище.

Как будто я вовсе не приказывала собраться. Комната в порядке. Кровать заправлена. На мебели ни пылинки. Но гардероб все еще забит моей одеждой. Косметика по-прежнему на столике. Ничего не упаковано. Эти ленивые, ужасные слуги! Я направляюсь обратно в коридор, мечтая найти кого-то, на ком сорвать злость, и меня тут же встречает лакей.

– Миледи, – говорит он, не успеваю я открыть рот. – Король желает вас видеть. Не хотите ли проследовать за мной?

Еще как хочу. Каллиас не все высказал касаемо моей вчерашней речи? Он хочет публично изгнать меня из дворца? За то, что отправилась гулять с его бывшим другом? Но если есть хоть призрачный шанс, что Каллиас хочет забыть спор и вернуть все как было, нельзя отказываться. Смогу же я соблазнить короля, даже если буду видеть его по полчаса два или три раза в день? Смогу посещать вечера, где со мной не осмелится заговорить ни один мужчина. Это все ненадолго. Пока я не выйду за короля и не убью его. Вот тогда я получу все желаемое внимание.

О, да.

Но, черт возьми, почему Каллиасу надо все усложнять?

Слуга провожает меня на первый этаж, и мы выбираемся из дворца через задний ход. Лакей останавливается перед простой каретой и открывает мне дверь. Внутри я вижу контур черных брюк и дорогих туфель.

Каллиас? Он собирается лично выпроводить меня из дворца? Почему?

Изо всех сил стараясь сохранить достоинство, я ступаю в карету и сажусь напротив короля.

Дверь за мной закрывается, и Каллиас дважды стучит рапирой по крыше кареты.

Щелкают поводья, и лошади трогаются с места.

Тени танцуют по подушкам вокруг его ног и плеч. На нем белоснежная рубашка. Ни пиджака, ни жилета. Но перчатки на месте. Брюки очень простые. Обувь все так же безупречна, но я подозреваю, это потому, что иной у него просто нет.

По его лицу я вижу, что он ждет, когда же я начну расспросы. «Почему мы здесь? Куда ты меня везешь? Ты все еще злишься?» Не собираюсь доставлять ему удовольствие.

Задираю нос и гляжу в окно, наблюдая за мелькающим мимо пейзажем. Смотреть особо не на что. Дома да каменные улицы, простые люди занимаются своими повседневными делами.

Но затем повозка поворачивает, и меня бросает прямо на колени Каллиаса. Меня словно обволакивает дым от огня, в нос бьет лавандово-мятный запах. Но я не чувствую под собой тела Каллиаса.

Когда открываю глаза, то понимаю, что приземлилась не на него.

А провалилась сквозь него.

Я внутри Каллиаса.

Стою на коленях на сиденье, а он и его тени поглощают меня.

– Ах!

Отшатываюсь назад, боясь, что он каким-то образом останется со мной. Что я подхвачу тени, как заразу, и буду навсегда заключена во тьму. Фантомное ощущение тает, а карета резко останавливается. Мне приходится крепче поставить ноги, чтобы снова не упасть на короля. А потом понимаю – я его коснулась. Я нарушила закон. Каллиас уже на меня злится. Как же он теперь поступит?

Поднимаю голову и вижу, что Каллиас по-прежнему в целости и сохранности. Я не рассеяла его каким-то образом, упав в кружащиеся тени. Лицо короля все так же похоже на камень, хоть и не обладает его плотностью.

– Все в порядке, сир? – окликает возница.

Каллиас не сводит с меня взгляда.

– У нас все в порядке. Едем дальше.

– Да, Ваше Величество.

Я понимаю, что мы поднимаемся в гору, а не спускаемся вниз. Вот почему я потеряла равновесие и чувствую, как теряю его снова.

Теперь я боюсь, вдруг король увозит меня куда-то, чтобы убить.

Смогу ли я убежать? Выпрыгнуть из кареты и исчезнуть, прежде чем он догонит? И что со мной станет?

Надо попробовать. Надо что-то придумать.

– Ты настоящий? – слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их сдержать.

– Вполне.

– Но ты не твердый. Сплошные тени. Я сделала тебе больно? Поэтому ты не хочешь, чтобы к тебе прикасались? Ты собираешься меня убить? – Вопросы сыплются один за другим, взахлеб.

Он крутит рукоять своей рапиры. Надеюсь, просто так, а не потому, что обдумывает, как ее использовать.

– Нет, – наконец говорит Каллиас. – На все вопросы.

Мое сердце несколько успокаивается. У него нет причин мне лгать. Если бы король собирался меня убить, то, полагаю, просто покончил бы с этим.

– Почему ты можешь дотронуться до меча, но не до меня?

Он бесплотен именно для живых существ? Тогда консумация брака становится поистине сложной задачей. Но я же чувствовала прикосновение его перчатки к щеке…

В мгновение ока тени исчезают. Остается только Каллиас. Настоящий, живой. Осязаемый. Прекрасный.

Через мгновение его снова окутывают тени.

– Я могу включать и выключать эту способность, – говорит он. – Могу заставить свои пальцы затвердеть, чтобы что-то поднять, а остальная часть меня останется неосязаемой.

– Но зачем тогда нужен закон? – спрашиваю я. – Если никто не может причинить тебе боль, зачем запрещать людям прикасаться к тебе? К чему беспокоиться о перчатках? Тебе больно? Дотрагиваться до кого-то без них?

– Мне не больно никого трогать. Если только они не покалечат меня каким-то образом.

Тогда почему, хочу закричать я. Зачем всех отталкивать? Зачем себя изолировать? Что это за жизнь такая?

– Если я прикоснусь к кому-то кожа к коже, мои способности будут исчезать всякий раз в его присутствии. Я стану осязаемым. Восприимчивым к смерти, боли и ко всему прочему. Мой отец дожил до трехсот лет, пока не решил жениться на моей матери. Тогда он стал смертным. Она была якорем, держащим его на земле. И любой мог убить короля, пока мама рядом. Так и произошло. Любовь – вот что его сгубило. Теперь ты понимаешь, почему я хочу успокоить совет, фактически не выполняя их пожеланий. Кто-то убил моих родителей, и они сделают то же самое со мной, если я позволю себе с кем-то сблизиться. Иногда я даже задаюсь вопросом, была ли смерть моего брата несчастным случаем.

Я не смею проронить ни слова, опасаясь, что он замолчит.

– Видишь ли, мы с ним были разными, – говорит Каллиас. – Способность переходит от родителя к ребенку. Но Ксантос? Ему дар не достался. Думаю, именно поэтому он умер таким молодым. Кто-то хотел вывести его из очереди на престол. Мой отец был куда лучше защищен. Потребовалось больше времени, чтобы найти способ покончить с ним.

Я не могу поверить, что Каллиас так сильно мне доверяет. Но также гадаю, а не проверка ли это?

– Когда ты ворвался в мою комнату той ночью, ты хотел точно знать, что я сказала. Потому что, если люди решат, что мы касались…

– То придут за мной, – договаривает он. – И я должен быть всегда начеку.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Точно не собираешься меня убить?

– Ты была права, Алессандра. Прошлой ночью. Насчет всего. Я боялся по-настоящему жить. Встречи с тобой вне бесед за едой делают меня уязвимым. Если кто-то узнает мой секрет, если мы случайно коснемся друг друга – меня могут убить. Но так жить нельзя. Возможно, я никогда не смогу позволить себе физическую близость. Но это не значит, что я не могу быть с тобой. Ты… мне нравишься, и я надеюсь тоже тебе понравиться.

Где-то в глубине души я… смягчаюсь. Есть что-то в том, чтобы смотреть на этого темного, могущественного человека и слышать его надежды. Может, я даже претворю эти надежды в жизнь.

Конечно, прямо перед тем, как заберу его жизнь.

– Значит, ты везешь меня?.. – спрашиваю я.

– В одно из моих любимых мест. Мы проводим время вместе. Вне дворца. И не потому, что это еще больше убедит совет, хотя да, бонус приятный. А потому что мы друзья, а ты заслуживаешь настоящего веселья.

– Прошлая ночь была веселой.

– Повеселись со мной, – уточняет он, стискивая зубы. – Никаких больше вылазок с Леандром.

Я поднимаю бровь.

– Я пытаюсь найти компромисс. Я провожу время с тобой, и нельзя, чтобы совет узнал, что ты гуляешь не с одним мужчиной.

– Отлично, – говорю я. – Но я оставляю за собой право видеть, кого захочу, если ты снова начнешь вести себя как осел.

Иногда мне кажется, что это просто вопрос времени, когда я зайду слишком далеко. Пока не ляпну такое, что окончательно подтолкнет короля избавиться от меня навсегда. Но я обнаружила, что во время наших бесед мне не нужно притворяться. Если я что-то говорю, то лишь потому, что действительно чувствую и думаю таким образом.

Возможно, я пытаюсь завоевать сердце короля, но… Я все еще остаюсь собой. Прежде с целями такого никогда не случалось.

– Справедливо, – отвечает он.

Я награждаю его самой очаровательной улыбкой в арсенале, и она ни капли не фальшивая.

– Как думаешь, можно мне сесть рядом с тобой? – спрашиваю я. – Чтобы я больше не падала со своего места? Уклон крутой.

В ответ он отодвигается в сторону. Я устраиваюсь рядом, только мои юбки задевают его тени.

– Намного лучше. Спасибо.