«Спасутся не все»

– Монику нужно спасать… Генерал Скотт обо всем знает!

– Но откуда?

– Гарри…

– Кто это?

– Гарри из отряда боевых киборгов, работающих в NASA!

Ли Чон Ву подпрыгнул в кресле автомобиля, словно на кочке:

– Это же нарушение «Основной конвенции»!

– Наша Моника тоже нарушение конвенции… Всех конвенций! – резюмировал Бонадвентур.

Его автомобиль мчался по шоссе, превышая скоростной режим и нарушая правила, что в мире, напичканном гаджетами, случалось нечасто. Бортовой компьютер в машине отсутствовал, превратившись в Монику. Новым компьютером Бонадвентур так и не обзавелся, поэтому контролировать скорость и соблюдение правил было некому.

– Штрафов будет много, – отметил Ли, когда они остановились на светофоре. – А куда мы едем?

– К маме, – ответил Бонадвентур. – Моника у нее.

Ли состроил мину, требующую разъяснений.

– Они подружились. Моника пришла подписать у мамы кое-какие юридические документы, а та решила, что Моника моя девушка.

Ли улыбнулся.

– Вашу предыдущую подружку она терпеть не могла… Вы ей рассказали?..

– О чем?

– Ну… кто такая Моника?

– Нет, конечно…

– А как ее здоровье?

– Плохо. Опухоль растет. Врач говорит: осталось максимум полгода. Я попросил Монику забыть юриспруденцию, сосредоточиться на медицине. Нужно испробовать все способы, если не вылечить, то хотя бы продлить срок жизни. Мне необходимо время…

Ли понимающе кивнул:

– Рассчитываете найти спасительное средство там, на Марсе?

Теперь уже кивнул Бонадвентур:

– Рассчитываю.

– В стане верующих пополнение, – произнес Ли, оглядываясь по сторонам, где на всех газонах были разбиты палаточные городки. – Хьюстон стал столицей паломников.

На его лице появилось выражение глубокой задумчивости. Ли словно вспоминал о чем-то важном и сокровенном.

– Когда я жил в Шанхае, наш дом был совсем рядом от священного места – Храма нефритового Будды. Вокруг периодически собирались паломники. Их было то больше, то меньше, но они были всегда. Мы сами часто посещали храм. Когда я уезжал, мама наказывала, что здесь, в Америке, я должен найти свое священное место и поселиться рядом с ним. Мама умерла два года назад. Казалось, что ради ее спасения я готов на все, но меня даже на похоронах не было… не успел…

Слова помощника чиркнули по сердцу словно лезвием. Буквально вчера Бонадвентур давал себе очередную клятву – проводить с мамой как можно больше времени, но в очередной раз замотался и клятву не выполнил. Вот и сейчас он мчался в ее дом, чтобы спасать Монику, а не ее.

– Осторожно, – вскрикнул Ли, когда машина чуть было не врезалась в бомжа с какой-то табличкой в руке. Тот нисколько не испугался, погрозил табличкой, что-то пробурчал себе под нос и побрел восвояси.

Бонадвентур вдруг осознал, что этот бродяга, как и многие тысячи людей, приехал в Хьюстон из-за него. Все они ждут каких-то чудес, пророчеств, откровений. И как же здорово, что благодаря марсианской экспедиции появилась спасительная отсрочка.

– А что, если там на Марсе – ничего? – угадал ход мыслей-опасений своего начальника Ли.

Бонадвентур молча вел машину, Ли же продолжил рассуждать:

– Все ждут какого-то чуда там, в космосе, а на мой взгляд, чудо уже произошло здесь, на Земле. На свет появилась Моника. Разве она не чудо? Абсолютное внешнее сходство с человеком, чего раньше никогда не случалось, аналитический порог выше любой нейросистемы…

– А как удалось определить порог? – прервал проповедь помощника Бонадвентур.

– Стандартный тест, – ответил Ли.

Бонадвентур удивленно вскинул брови.

– Моника сама пришла в лабораторию и попросила сделать тест. Мы как раз переезжали на космодром. Еле нашел оборудование.

– Зачем ей это понадобилось?

– Не знаю, – ответил Ли, чуть покраснев. – Я давно перестал воспринимать ее как робота.

– А как кого ты ее воспринимаешь?

Ли в ответ неуклюже пожал плечами. Кажется, он был очарован Моникой, может, даже влюблен или же воспринимал ее как некое кибер-божество, цифровой облик Будды…

«Этого только не хватало!» – подумал Бонадвентур и, чтобы спустить помощника с небес на землю, спросил:

– А почему переезд не согласовали со мной?

– Генерал Скотт сказал, что виделся с вами на заседании комиссии и вы переезд одобрили, – ответил Ли.

– Старый мошенник…

– Генерал прав. Продолжать работать в прежнем помещении небезопасно. Вы бы видели, что там вокруг! Подступы захватили какие-то сумасшедшие! Пару раз они хотели прорваться вовнутрь. Полицейские плохо справлялись, привлекли армию.

– Армию?.. – повторил Бонадвентур. – А какие войска?

– Да кто ж разберет? Люди в форме все одинаковы, – ответил Ли.

Бонадвентуру показалось, что его помощник чего-то недоговаривает. Когда он принимал Ли на работу, то читал в его резюме о службе в армии. Да и во время ареста Ли слишком уж хорошо разбирался в полицейских и армейских званиях.

– А вы не думали о том, чтобы полететь на Марс вместе с Моникой? – неожиданно спросил Ли.

– С Моникой?..

– Да… Вряд ли возможно сделать ее членом экипажа людей, но можно же включить в число марсианских роботов…

Бонадвентур не знал, что ответить.

– И потом – это же так логично, – продолжал Ли. – Мы долгое время трудились над созданием идеального робота для марсианской программы. И в итоге он создан. Разве Моника не заслуживает участия в марсианском проекте?

– Пожалуй, заслуживает, – согласился Бонадвентур. – Но ты же знаешь правила: болванки пятого поколения вне закона, да и возможности материнской платы Моники слишком пугающи. Как только про нее узнают, ее ждет путь не на Марс, а под пресс.

– Тогда она должна защищаться. Пусть воспользуется созданным оружием, – воинственно заявил Ли. – Назовите ей кодовую фразу. Моника воссоздаст тот состав, который разнес нашу лабораторию, и сможет себя защитить!

Бонадвентура словно током пронзило. Он вспомнил разбросанные повсюду зеленые ошметки 944-й болванки и тот факт, что Моника, еще будучи черной коробочкой, изобрела какую-то адскую бомбу. Это событие совершенно вылетело из его головы. Сама Моника о нем тоже не напоминала. Странно, что об этом вспомнил Ли.

– Вы же не могли забыть кодовую фразу окончательно? Вы ведь ее помните, да? – мямлил Ли. – Понимаю, у вас сейчас нет времени на это. Можете сказать фразу мне. Я продолжу начатое…

«А чего это Ли так напирает? Зачем ему кодовая фраза?» – подумал Бонадвентур. В голову закрадывались смутные подозрения, но проанализировать все как следует он не успел. Случилось неожиданное…

Автомобиль вдруг вынырнул к дому мамы. Бонадвентур даже не сразу узнал это место. Вокруг было слишком много свободного пространства. Палаточный городок, разбитый на ближайших от дома лужайках, куда-то исчез.

«Моника и ее адвокаты, видимо, добились судебного запрета», – обрадовался было Бонадвентур, но тут же заволновался.

Возле входа в дом одиноко стояла карета скорой помощи. Сигнал ее проблескового маячка двигался вначале очень быстро, но затем все медленнее и медленнее. В кармане так же по угасающей вибрировал коммуникатор.

Мозг осознал, что происходит, и как мог сопротивлялся, словно замедляя время. Бонадвентур погружался в состояние оцепенения.

Ли тоже все понял. Он сидел молча и почти не дышал.

Странно, но именно сейчас, когда все реакции замедлились, Бонадвентур отчетливо вспомнил ту самую кодовую фразу, которой зашифровал изобретенное Моникой оружие. Мысли-воспоминания потекли словно река…

«Шапку надень… – Ну, мам… – Шапку надень, кому говорят… – Вон Толик и Софья без шапок, а я как маленький… – Толик шалопай, а у Софы волос столько, что головного убора не нужно… – Ну, мам… – Шапку надень…

… – Скоро лето, а ты в шапке! Ха-ха-ха… В догонялки или в войнушку?.. – Да ну вас с этой войнушкой, давайте во что-нибудь другое… В «птичка на дереве, собачка на земле»… – Боно, тебе водить… – Не называйте меня Боно, не хочу быть волосатым рокером… – Дурачок, это ж «Ю-Ту», их во всем мире знают… – Вырасту, и меня узнают, буду круче этого вашего Ю-Тюба… Ю-Тюб – хорошее название, надо записать… – В понедельник с программирования перфоленту захвати, на футбол пойдем, будем на поле бросать, как по телеку… – Долой перфоленты, долой футбол, давайте в театр… – Боно, проведи нас в театр за кулисы, давно ж обещал… Хотим знать, как там все устроено… – Проведу на генеральный прогон, мама говорит, там будут лучшие декорации в ее жизни… А где шапка, куда спрятали?.. – Ха-ха-ха… Ты не Боно, ты Шапка… – Шапку надень…»

Бонадвентур вынырнул из детских воспоминаний. Карета скорой помощи все еще стояла возле дома. В кармане брюк продолжал жужжать коммуникатор. Возле обочины стоял и наблюдал за происходящим тот самый бомж, на которого он только что чуть было не наехал. В руке тот держал табличку, словно приговор. На ней корявым почерком было написано:

«Спасутся не все».