Двадцать лет без снега

Двадцать лет без снега, и никакой ностальгии по нему…

Когда Бонадвентур Петров переезжал из пасмурного Санкт-Петербурга в жаркий Техас, все говорили, что он будет тосковать по снегу и питерскому ненастью, но этого не произошло. Даже когда он прилетал погостить на несколько дней к маме, то специально выбирал летние солнечные деньки. А уж когда мама перебралась в Хьюстон, то с зимой было покончено раз и навсегда. Совсем другое дело – друзья. Софья Касперская при малейшей возможности гоняла на коньках, Толик Волков обожал всякие горки и снежки, ну а живущие в «силиконовой долине» Илья Шульман и Дима Казанков регулярно летали в снежные Юту, Вермонт или даже в европейские Альпы, чтобы покататься на лыжах.

– Наверное, я какой-то неправильный русский, бракованная болванка, – тихо сказал Бонадвентур, когда очередная порция водки промчалась по венам. Глаза его слипались.

– Сириусу больше не наливать! – произнес свою фирменную шутку Толик Волков. – Наш Боно в Америке пить совсем разучился. Пьянеет с трех стопок…

– Защитная реакция организма, – констатировал Илья Шульман. – Помните, как раньше, – все уже пьяные в стельку, а он бодрячком.

– Давайте за упокой, – предложил Дима Казанков.

– За упокой, – согласилась Софья Касперская.

– За упокой, – поддержали остальные.

«Как здорово, что мы снова вместе! – думал Бонадвентур, пока четвертая стопка расползалась теплом по телу. – Почему же никак не получается собраться просто так? Почему это происходит исключительно во время чьих-то похорон?.. Сначала отец Толика, затем мать Софьи, затем отец Ильи…»

Кто был потом, Бонадвентур уже не вспоминал. Он уснул прямо в кресле, в то время как друзья продолжали разговор.

– Хорошо, что церемония прошла быстро, я боялась, что все затянется, – сказала Софья Касперская.

– Да, когда премьер начал свою пламенную речь, я боялся, что замерзнем. Обычно премьер меньше часа не говорит, но тут сжалился, уложился в десять минут, – констатировал действительный член Академии Наук, профессор Анатолий Волков.

– А кто вообще придумал из скромной панихиды устроить правительственное шоу? – возмутился Илья Шульман.

– Боно особо не спрашивали, – пояснил Дима Казанков. – Поставили перед фактом. Сказали, что на похороны приедет премьер-министр и вся «королевская рать». Вообще хотели похороны перенести со Старо-Смоленского кладбища на Новодевичье. Типа – там же круче! Боно еле-еле отстоял. Молодец – выполнил волю матушки. Перед смертью она настаивала на Старо-Смоленском…

– А какая вообще разница – где? – с грустью произнесла Софья Касперская.

– Ну, Софа, не скажи, – возразил Волков. – На Старо-Смоленском видела храм какой? Там место старинное, намоленное.

– Намоленное, – усмехнулась Касперская. – И это говорит доктор наук, без пяти минут академик! С каких пор ты в верующие заделался?

– Без веры жить трудно, – Волков тяжело вздохнул.

Касперская отмахнулась.

– Вон Боно у нас теперь мессия, разве что не живой бог на земле! Но если б не зубастые адвокаты, сидел бы сейчас в закрытой тюрьме или где похуже…

– А как его вообще из Штатов выпустили? – удивился Шульман.

– Говорят, президенты двух стран об этом часа два разговаривали.

– Президенты?!

– Ну да… Боно ж теперь фигура политическая! Настолько политическая, что его маме посмертно присвоили звание заслуженной артистки.

– Так она ж вроде не играла, а сценой заведовала?

– Какая разница – играла или заведовала! Сколько она гениальных спектаклей создала! Я считаю, что звание дали по заслугам. Жаль, что после смерти…

– А помните, как Боно нас на генеральную репетицию «Щелкунчика» провел? Эх и влетело ж ему тогда! А все наш великолепный Толик – уронил осветительную лампу на голову мышиному королю…

– Не уронил, а влепил ему по самые мышиные усы, – уточнил Толик. – Нечего было принцессу обижать!

Друзья молча улыбнулись, подняли рюмки и не чокаясь выпили.

– А как Боно так быстро и без паломнической свиты просочился в Россию?

– На частном реактивном самолете. У него ж теперь спонсор – «Уотсон Индастриз».

– А гроб?

– И гроб так же…

– Хорошо хоть спецназ в нагрузку не прислали.

– На похоронах «людей в штатском» и так хватало.

– Так это ж, наверное, наши чекисты.

– А кто их сейчас разберет: наши – не наши. Опять разрядка, перезагрузка, поцелуи и объятия. Мирный космос всех объединил, чтоб его… Агентства недвижимости уже продают участки на Марсе. Слышали последнюю байку: «Земле скоро хана, пора бежать на Марс, спасутся не все…» Якобы наш Боно так сказал где-то в кулуарах.

– Так фейк же!..

– Фейк не фейк, а полмиллиона человек оставили заявки на покупку марсианских участков.

– Я, кстати, тоже.

– Да иди ты!

– Да, с видом на кратер.

– А если туда опять метеорит шмальнет?

– Снаряд трижды в одну воронку не падает – апгрейд известной пословицы…

Друзья вновь улыбнулись, подняли рюмки и не чокаясь выпили.

– А говорят, у Боно роман с дочерью главы «Уотсон Индастриз»!

– У него роман с оперной певицей.

– А я слышал, что с адвокатом.

– А я думал, с нашей Софой…

– Прекратите, – фыркнула Касперская.

– А что такого? – всплеснул руками Илья Шульман. – Нормальная пара получилась бы.

– Сплетники…

– Мы всего лишь обсуждаем мифы. Вон человечество уже тысячи лет живет в плену придуманной кем-то мифологии. Бог. Дьявол. Добро. Зло…

– Гениальной мифологии, – подчеркнул Дима Казанков. – Согласитесь, насколько гениально прописан исходный код: тело смертно, душа бессмертна.

– Да, против такого кода трудно устоять, – согласилась Софья. – Все хотят жить вечно. Иногда, кстати, это удается, благодаря человеческой памяти. И, похоже, среди нас есть счастливчик. Боно – вот кто останется в памяти человечества надолго, если не навсегда.

Друзья посмотрели на своего друга. Тот тихо посапывал в кресле.

– Мессия безмятежно спит, – констатировала Софья.

В интонациях ее голоса было нечто такое, на что Анатолий Волков не мог не среагировать.

– Ты считаешь, что это Боно подстроил сигнал?

– Уверена! – резюмировала Касперская.

– А я думал, что это ты, – усмехнулся Волков.

– А на нас почему никто не подумал? – обиделись Шульман и Казанков.

– Да вы теперь манагеры гугловские, какой от вас сигнал! – заявил Волков. – Наступили на горло собственной песне. Говорил вам – оставайтесь в России. Занимались бы чистой наукой, такое б сейчас творили…

– А вот Софа нашему Боно завидует! – подметил Шульман.

– Завидую и даже не скрываю! – Касперская усмехнулась. – Он же настоящая звезда! Видели, что в СМИ творится? Такое ощущение, что других тем, кроме него, больше нет. А сегодня в аэропорту я купила вот это.

Софья продемонстрировала глянцевый комикс, на обложке которого супергерой в черном плаще с внешностью, очень похожей на Боно, спасал Землю от страшных зеленых тараканов.

Все вдруг вспомнили, что находятся в том самом помещении, где когда-то произошла история с тараканом.

– Димон таракана раздавил, он во всем виноват! – пошутил Шульман.

– Помню, помню таракана… Здесь же впервые прозвучало и то знаменитое стихотворение, – припомнил Казанков.

– А «Ассемблер для начинающих» наш Боно тоже здесь сотворил, так получается? – спросил Волков.

– А где же еще, – усмехнулась Касперская, размахивая комиксом. – В книжке данное место называется ПОС – «Портал Открытия Суперсилы».

– Ого… Я уже чувствую, как у меня под рубашкой расправляются крылья…

– А у меня отрастают щупальца…

– А у меня в глазах будто лазерный прицел…

– Успокойтесь! – остановила супергеройский порыв друзей Касперская. – В комиксах помощниками у Ассемблера числятся человек-комар, человек-кошмар и человек-улей. Афроамериканец, мексиканец и индеец. Сам Ассемблер, кстати, американец в третьем колене. Так что никаким понаехавшим русским самозванцам спасти мир ни фига не удастся…

– Гореть им за это в геенне огненной!.. Слышали, что сегодня батюшка говорил на отпевании? – съерничал Дима Казанков, но шутку не поддержали.

– Что-то мы развеселились, поминки все-таки, – подвел черту Волков. – А батюшка, да, колоритный… Говорят, очень крутой и модный, чуть ли не духовник всех наших шишек политических… Кстати, он велел Боно к нему в храм подойти после похорон. Несколько раз об этом напоминал.

Все бросили взгляд на спящего Бонадвентура.

– Не надо, не буди…

Но было уже поздно, Толик Волков успел дотронуться до друга, вытащив его из сладкого сна…

Двадцать лет без снега и столько же без церкви…

Наверное, поэтому Бонадвентур осторожно, с легкой опаской входил в стены Старо-Смоленского храма. Он уже был здесь днем, на отпевании, но тогда вокруг была толпа. Сейчас же он пришел один, совсем один, отчего было немного страшновато.

В детстве вместе с мамой и другими родственниками он частенько заходил сюда. Чаще всего это случалось на Пасху по пути с кладбища. Существовала такая семейная традиция: проведав могилы усопших родственников, зайти в храм, поставить свечи.

«В Америке свечи делать не умеют, вот у нас в Старо-Смоленском…» – вспомнились слова мамы, сказанные незадолго до смерти.

Бонадвентур подошел к свечному ларьку и спросил:

– Свечи есть?

– Конечно есть, – ответила сидевшая там бабушка. – Тебе, сыночек, каких?

– Мне самых лучших, – сказал он. – Мама говорила, что в Старо-Смоленском свечи лучше всех.

– И правильно говорила… Наши свечи особенные. Огонь ровный, пламя длинное-длинное. Все потому, что делаем их сами. Тут у нас свечная артель при храме. Сколько нужно?

– Штук двести…

Бабушка удивленно посмотрела на собеседника, затем ненадолго пропала под прилавком и вытащила оттуда три коробки.

– Здесь три упаковки, – сказала она. – В каждой по сто штук. Этого должно хватить…

– Должно хватить? Для чего?..

– Скоро узнаешь, сыночек, скоро узнаешь…

Бонадвентур нисколько б не удивился, если бы бабушка из свечного ларька вдруг, как в сказке, растворилась. Слишком уж загадочным и певучим был ее голос. Но та сидела на месте и с каким-то неповторимо ангельским выражением лица смотрела на Бонадвентура. Видимо, она его узнала.

– А где батюшка, не подскажете? – спросил Бонадвентур, но ответа не потребовалось. Батюшка возник откуда ни возьмись.

– Триста свечей, – сказал тот. – Серьезный подход.

«Не пора ли уходить из этого странного места», – подумал Бонадвентур, но батюшка ловко схватил его за рукав, увлекая внутрь храма, прямо к алтарю.

– Стан истинно верующих на треть состоит из людей науки, – произнес батюшка, как только подтащил Бонадвентура к алтарю. – Я сам, как и вы, из ученых, только не из кибернетиков, из физиков. Служил в Институте высоких энергий. Защитил кандидатскую. Но в один прекрасный момент понял, что создан для чего-то большего. Понял, что мое предназначенье – служение Богу. Ну а сегодня, – батюшка бросил выразительный взгляд на свечи в руках гостя, – а вот сегодня, похоже, настал один из самых важных дней моего служения.

Бонадвентуру стало немного жутковато. Не к членам ли секты он угодил?

«А где спецслужбы и лучшие разведки мира? Почему никто не наблюдает за мной?» – подумал он.

– Молитву какую-нибудь знаете? – не обращая внимания на смятение собеседника, спросил батюшка.

– Нет.

– Ну тогда стойте рядом, слушайте… Яко безутешная горлица, носится душа над юдолию земною, созерцая с высоты Божественнаго разумения греси и соблазны минувшаго пути, горько скорбя о каждом невозвратном дни, ушедшем без пользы, но помилуй раба Твоего, Владыко, да внидет он в покой Твой, взывая, Аллилуйа.

Батюшка остановил молитву, повернулся к Бонадвентуру и спросил:

– Что вы знаете про сорок дней?

– Ничего…

– Совсем ничего?

– Абсолютно…

Батюшка кивнул и снова начал читать молитву:

– Избранный Ходатаю и Первосвященниче, о спасении мира грешнаго душу Свою положивый, давый нам власть чадами Божиими быти и обитати в невечернем дни Царствия Твоего! Даруй прощение и вечную радость усопшему, о немже с мольбою взываем Ти: Иисусе, Судие Всемилостивый, рая сладости сподоби раба Твоего.

Вдруг он снова остановился и произнес:

– Сорок дней – важные цифры. Спустя сорок дней Христос вознесся на небеса. Сорок дней постился Моисей перед беседой с Яхве на Синае, во время которой ему были дарованы десять заповедей. Сорок дней – это время, которое необходимо для приготовления души к принятию Божественного дара от Создателя.

– Ага, – кивнул Бонадвентур, ища взглядом выход.

– Сорок дней необходимо душе, чтобы получить решение Отца Небесного о том, где она будет проводить вечность. Сорок дней душа странствует. В первые девять дней она поклоняется Богу. На девятые сутки ангелы показывают ей ад, а на сороковой день Создатель озвучивает приговор. Понятно?

– Чего ж тут не понять? – сказал Бонадвентур, уже готовый бежать.

– У вас тоже будет всего сорок дней и ни днем больше. Сорок дней душа вашей мамы будет рядом. С помощью этих свечей вы сможете задавать ей интересующие вас вопросы. Насколько понятными будут ее ответы зависит исключительно от вас. Попробуйте найти систему. Вы, я так понимаю, отличный программист, надеюсь, у вас это получится лучше других. Не зря же Создатель указал именно на вас, причем показательно и публично, чего никогда раньше не случалось. Скорее всего, он просит вас и, вы уж извините меня за такое жестокое толкование, и вашу маму помочь ему с переводом. Видимо, ему нужно что-то срочно сказать человечеству, а он не знает, как. Ассемблер – это ведь не только язык программистов. У слова есть еще одно значение – транслятор, переводчик. Если хорошенько потрудитесь ближайшие сорок дней, то, возможно, станете одним из пророков…

Бонадвентур вдруг раздумал бежать, застыв на месте. Батюшка тем временем прочел еще одну молитву, после которой спросил:

– А как именно скончалась ваша мама? Где это произошло?

– В Хьюстоне, в своем доме, в ванной, – Бонадвентур вспомнил рассказ доктора Бромквиста. – Она попросила ее искупать. Ничто не предвещало смерти в тот день. Чувствовала себе хорошо… Но там, в ванной, у нее вдруг остановилось сердце.

– Это прекрасно! – воскликнул священник и тут же осекся. – Простите. Простите, ради бога. Я вовсе не о том, что ваша мама скончалась, я о том, что это произошло в воде. Во мне иногда просыпается физик. Я сейчас вспомнил о физических свойствах. Вода – лучшее хранилище информации и лучший проводник. Когда будете зажигать свечи, рядом обязательно поставьте стакан с водой. Свечи, иконы – все иконы, которые найдете в доме, и стакан воды. Вот ваш набор…

– А дальше? – не удержался Бонадвентур.

– А дальше ждите, когда свеча прогорит наполовину. С половины свечи начинайте наблюдать! – ответил батюшка.

– И что должно произойти?

– У всех по-разному. Я встречал восьмерых, кто с подобным столкнулся, и ни у кого не было повторений. Одно могу сказать наверняка – когда все произойдет, вы это точно увидите и почувствуете.

Бонадвентура раздирало огромное множество вопросов, и он начал палить как из автомата:

– А это могут быть щелчки?

– Это может быть все что угодно…

– Свеча одна или несколько?

– Одна.

– В какое время суток?

– В любое…

– В подсвечнике или без?

– Как угодно…

– Сколько наливать воды?

– Сколько хотите…

– Место?

– Там, где скончалась…

– Прямо в ванной?

– Можно поблизости, но метров двадцать, не больше…

Стрельба вопросами продолжалась бы долго, но в какой-то момент Бонадвентур задал неверный вопрос:

– А как это было у вас?

Священник вдруг спал с лица.

– Верно догадались. Большинство циников именно так приходит к вере. Однажды происходит нечто такое, что переворачивает привычное бытие. Обычно это связано с горечью потерь. Но рассказывать о своем случае я не стану. Не хочу, да и это вам помешает. Начнете ждать чего-то конкретного, а так нельзя. Важна чистота эксперимента.

В священнике вновь проснулся дух ученого, причем сильно проснулся. Он вытащил откуда-то железную пластину, размером с олимпийскую медаль, и показал Бонадвентуру.

– На этой пластине моя так и не состоявшаяся докторская диссертация. Она была посвящена фокусировке пучка заряженных частиц при помощи переменного электрического поля. Перед вами пластина-отбойник, одна из тех, что фиксирует столкновение заряженных частиц. Так вот, на этой пластине порядка семнадцати миллионов столкновений. Из них удалось описать, переложить на язык человеческой логики и законов физики всего лишь одно столкновение. Понимаете – одно из семнадцати миллионов.

– А в чем мораль?

– Мораль… «Окружающий мир слишком огромен и разнообразен для понимания человеческого мозга, загнанного в геометрию своего биологического тела. Необходимы расширения и допущения гигантских масштабов, следовательно, человек рано или поздно вынужден будет покинуть свою телесную оболочку…» Узнаете, откуда это?

– Что-то знакомое, – припоминал Бонадвентур.

– Предисловие к учебнику «Ассемблер для начинающих»…

– «Еще один фанатик, – подумал Бонадвентур. – А я чуть было не поддался его чарам. Похоже, с головой у батюшки сильный разлад. Пора бежать».

– Ну я, пожалуй, пойду, – сказал Бонадвентур.

– А может, в трапезную?..

– Нет, нет, я сыт.

– Но подождите…

– Мне пора…

Бонадвентур быстро зашагал к выходу.

Не оборачиваться стоило огромных усилий. Все время чудилось, что батюшка сейчас погонится за ним и тюкнет своей медалькой с заряженными частицами по затылку.

Этого не случилось, зато произошло более неожиданное.

Как только Бонадвентур оказался на улице, его вдруг схватили, надели мешок на голову и куда-то поволокли.

– Вы в курсе, что на вас падет кара Божия? – зачем-то сострил Бонадвентур, пока его куда-то тащили.

Он вдруг почувствовал, что руки нападавших на мгновение дрогнули, но все же не отпустили.

«Ага, испугались!»

– Руки ваши отсохнут, если не отпустите, – попробовал он напугать еще сильнее.

Руки нападавших не отсохли, наоборот, сжали еще сильней.

«Такая работа», – сказал кто-то по-русски, заталкивая Бонадвентура внутрь какого-то пространства, кажется, салона автомобиля.

– Можете снять это с головы, – услышал Бонадвентур, когда хлопнула дверца.

– Да мне и так неплохо…

– Снимайте, снимайте, – настаивал незнакомец с очень знакомым голосом.

Сняв мешок с головы, Бонадвентур увидел, что находится в лимузине. Прямо перед ним сидели двое: российский премьер-министр и какой-то суровый мужик со взглядом терминатора.

– А просто пригласить в машину было никак нельзя? – демонстрируя собеседникам мешок, спросил Бонадвентур.

– Необходимая предосторожность, – ответил человек-терминатор. – Неизвестно, как бы вы себя повели. К тому же повсюду дроны-разведчики с функцией распознавания лиц. Дроны потенциального противника. А нам бы очень хотелось сохранить эту встречу в тайне.

– Дроны потенциального противника, – Бонадвентур улыбнулся. – У нас же вроде как дружба и перезагрузка…

Человек-терминатор покачал головой.

– Перезагрузка!.. От нее одни проблемы… Не знаешь, когда и от кого получишь удар в спину…

– Ну вот вы и познакомились с руководителем нашей службы внешней разведки, – улыбнулся премьер-министр. – Ну а меня вы, наверное, узнали…

Бонадвентур кивнул.

– Я так понял, что у вас ко мне какое-то дело, – произнес он, одновременно проверив, лежат ли в карманах коробки со свечами.

Премьер-министр это заметил.

– Вы, я смотрю, познакомились с отцом Тимофеем, – сказал тот, косясь на набитые карманы. – Как он вам?

– Немного странный, – ответил Бонадвентур, радостно отметив, что свечи на месте.

– Призывал вступить в астральный контакт с усопшими?

– Вроде того…

– Ну и как? Собираетесь последовать совету?

– Пока не знаю…

Премьер-министр вынул из кармана носовой платок и громко высморкался.

– Простите, кажется, на сегодняшней панихиде я немного простудился. Еще раз примите мои искрение соболезнования. Все, что я говорил во время похорон, было совершенно искренне, поверьте. Очень жаль, что звание «Залуженная артистка России» пришло к вашей маме слишком поздно.

Премьер еще раз высморкался и вновь заговорил:

– Отец Тимофей когда-то был духовником самого президента… В лоно церкви его привел трагический случай в институте физики высоких энергий. Во время эксперимента на протонном ускорителе смертельные дозы облучения получили трое его друзей. Все трое умерли в течение года. Отец Тимофей посчитал себя ответственным за их смерть. Именно так начался его путь к вере… Впрочем, полностью убить в себе ученого ему так и не удалось. Постепенно он увлекся непопулярными в православии практиками, теми, что церковь называет ересью. Он стал ездить по миру, встречаться с разными странными людьми, адептами конкурирующих церквей и паств. Говорят, даже с папой римским тайно встречался… Церковный совет неоднократно указывал ему на ненадлежащее поведение, но он не слушал. Ну а однажды отец Тимофей пришел к патриарху и попросил о переводе из Москвы в Санкт-Петербург. Одновременно отказался от чести быть духовником президента, фактически исключив себя из числа претендентов на должность Патриарха всея Руси. Он пожелал служить здесь, в скромном Старо-Смоленском храме. Объяснил это тем, что в скором времени ему предстоит какая-то особая миссия…

Сказав последние слова, премьер-министр уставился на Бонадвентура. Еще более внимательно наблюдал за его реакцией глава внешней разведки.

– И что все это значит? – спросил Бонадвентур.

– Мы надеялись, вы нам скажете, – чуть ли не хором ответили собеседники.

– Но я не знаю, что я должен сказать.

– Ну начните хотя бы с того, почему вы выбрали для похорон и панихиды Старо-Смоленское кладбище и Старо-Смоленский храм? – спросил глава разведки.

– Мама настояла…

– Но ведь проще было похоронить ее там, в США?

– Я тоже так считал, но ее последняя воля была непреклонной…

– А может, это вам подсказал кто-то из американских коллег – например генерал Скотт? – спросил разведчик.

Бонадвентур отмахнулся:

– Да ну вас с вашими шпионскими штучками! Во всем видите заговор… Лучше скажите – зачем меня сюда притащили? Что конкретно хотите узнать? Неужели – вот это?..

Собеседники переглянулись, словно мысленно спрашивая друг друга о чем-то, а затем премьер-министр произнес:

– По большому счету нас интересует ответ всего на один вопрос: как они это сделали? Что за технология?

Бонадвентур удивленно смотрел на собеседников, ничего не понимая.

– А если без загадок и метафор? – попросил он. – Начнем с того – кто такие «они»?

Премьер и разведчик вновь переглянулись и вновь заговорил премьер:

– Для нас совершенно ясно – сигнал с Марса организован американскими спецслужбами. Суть операции тонкая, идеологически выверенная. Сигнал адресован бывшему российскому гражданину, переехавшему жить и работать в США, выбравшему их ценности, их образ жизни. Мир уже наводнили сотни книг о приключениях нового американского супергероя, в Голливуде уже стряпают фильмы и сериалы. Все мировые телеканалы с утра до вечера пережевывают одну и ту же жвачку. У нас вопрос – вы с самого начала в этой игре, или они используют вас вслепую?

Большей ереси Бонадвентур в жизни не слышал. Он ничего не отвечал, лишь глотал воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Эта его реакция, видимо, немного смутила собеседников.

– Будь все по-другому, вы бы сейчас гнили в застенках, а не летали по миру на частном самолете, – произнес разведчик. – Вас опекает «Уотсон Индастриз». Это не просто компания, это главный поставщик оружия для американских военных. Глава компании играет в гольф с министром обороны…

– Глава компании парализован и вот-вот умрет, – нашелся, наконец, что сказать Бонадвентур. – Его дочь Джессика предоставила самолет для быстроты и удобства…

– Джессика Уотсон тоже имеет контакты в Пентагоне, ее бывший жених Майкл Форд… – начал было разведчик, но премьер-министр остановил его:

– Мы понимаем, что для вас все эти люди сейчас являются самыми близкими. Но не спешите. Время покажет – кто ваш истинный друг!

Премьер выдержал многозначительную паузу.

– Мы здесь исключительно потому, что думаем о будущем своей родины. И вашей родины, между прочим, тоже. Ваша настоящая родина – Россия. Здесь вы выросли, здесь получили образование, здесь провели детство и юность, здесь обрели настоящих друзей. Это не пустые слова. С кем вы оказались на похоронах вашей мамы? Не с семьей Уотсон, не с генералом Скоттом или полковником Айсманом. С вами ваши настоящие друзья – ваша знаменитая четверка: Софа, Толик, Илюха и Димон.

«О, как много он знает, – мысленно похвалил Бонадвентур. – Отлично подготовился».

– Вы никогда не думали о том, чтобы вернуться на родину? – продолжал премьер. – С тех пор, как вы ее покинули, многое изменилось. Проведите какое-то время в России, осмотритесь. Быть может, ностальгия и зов крови возьмут свое. Мы были бы этому искренне рады. Мы можем предоставить вам для работы лучшие кафедры и лучшие лаборатории в Академии Наук. С вашими-то мозгами академиком стали б в два счета! В Америке, я знаю, с этим сложнее. Подумайте…

«В академики за пару месяцев! – подумал Бонадвентур. – А что? Маме ж звание заслуженной артистки за пару дней смастерили!»

– Если для работы необходимы помощники, то мы с радостью примем всех, кто вам необходим, – напирал премьер. – Я имею в виду не только тех, кто помогает в вашей основной деятельности, но и вспомогательный персонал тоже, юристы например! Мы слышали, что с вами работают особенные юристы! У нас есть надежный канал на границе. Если вдруг возникнут проблемы, мы можем организовать быстрый и тайный переезд.

Премьер вдруг замолчал, будто своими намеками боясь перегнуть палку.

«Им известно про Монику, – догадался Бонадвентур. – Предлагают ее выкрасть и спрятать здесь, в России. Но что ее здесь ждет? Да то же самое, что и в Америке: препарирование в лаборатории, а затем утилизация».

И премьер, и контрразведчик тем временем сверлили Бонадвентура взглядами. Было понятно, что разговор имел второе дно и они к нему максимально приблизились. Касаться дна было опасно. Нужно было аккуратно выходить из ситуации. Это сделал Бонадвентур.

– Ваше предложение довольно интересное. Мне нужно время подумать. А пока у меня есть к вам один вопрос. Вы сможете ответить на него максимально откровенно?

– Спрашивайте, попробуем, – улыбнулся премьер.

– В России при космическом агентстве есть подразделение боевых киборгов?

Бонадвентур посмотрел на собеседников и понял, что те вовсе не удивлены и не обескуражены. Наоборот, они словно обрадовались тому, что разговор так быстро перешел к делу.

– Да, такое подразделение у нас существует, – ответил премьер. – И там точно найдется тепленькое местечко еще для одного киборга… О межправительственном соглашении вне рамок «Основной конвенции» вам, полагаю, рассказал генерал Скотт.

Бонадвентур кивнул.

Премьер и разведчик понимающе переглянулись.

– Понятное дело, что генерал Скотт не преминул рассказать вам о тех инцидентах, которые случались с нашими российскими киборгами. Но то были лишь случайности, технические неполадки, которые никак не связаны с основными настройками. Вы ведь программист и знаете, что все зависит от базовых настроек, которые могут быть очень разными…

– У боевых киборгов настройка лишь одна – убивать, – подметил Бонадвентур. – И вам, я полагаю, всего лишь нужен новый тип вооружений…

Премьера словно за живое задели.

– Вы слишком упрощаете. В наших войсках все не так, как в войсках НАТО. Вы сами можете в этом убедиться!

Премьер зыркнул на разведчика, и тот моментально вытащил из портфеля планшет-коммуникатор.

– Вы, конечно же, слышали про «Сицилийский апельсин», – словно змей-искуситель произнес разведчик. – Вот здесь полное досье по этому делу. Полюбуйтесь, что сделали с мирным населением на Сицилии натовские киборги. Мы бы уж точно подобного не допустили.

Бонадвентур догадался, что под видом сверхсекретного досье ему вручают подслушивающее устройство, что, скорей всего, тоже входило в заранее спланированный план встречи. Похоже, повестка была исчерпана и самое время было расставаться.

– Я могу это взять с собой и подробно изучить? – спросил Бонадвентур.

Премьер и разведчик кивнули.

– Тогда я пойду?

– Всего хорошего, – сказал премьер-министр. – Подумайте, пожалуйста, над нашим предложением… Над всеми нашими предложениями.

– Обязательно…

Оказавшись на улице, Бонадвентур глубоко вздохнул и хотел было вернуться к своим друзьям, чтобы снова как следует напиться, но кто-то вдруг потрогал его за плечо. Обернувшись, он увидел крепкого вида мужчину. Чуть поодаль стоял еще один. Видимо, сотрудники спецслужб, те самые, что приволокли его сюда с мешком на голове.

– Извините, а не могли бы вы снять заклятье? – попросил один из них.

– Что? – не понял Бонадвентур.

– Мы ведь вас не по своей воле… У нас приказ… А вы нам… ну, чтоб руки отсохли и все такое… Может, отмените заклятье, мы ж не виноваты, у нас приказ…

Бонадвентур понял, в чем дело, усмехнулся и торжественно произнес:

– Заклятье отменяю… Но чтоб больше – ни-ни.

Охранники вскинули руки, что в их понимании, видимо, означало «ни-ни».

«А неплохо быть супергероем, пусть и вымышленным! – подумал Бонадвентур, наблюдая за тем, как на мостовую хлопьями валит снег. – Но еще лучше быть супергероем там, где тепло…»

Он не предполагал, что только что начал свой путь туда, где сейчас не просто тепло, а жарко, на Сицилию…