Все что тебе нужно – это любовь

Вика часто влюбляется в мужчин. Если не сказать все время. Каждый раз наотмашь, всем сердцем, без остатка.

Стоит в лифте и дверь генеральному придерживает. Генеральному всего холдинга!

А он пахнет как бог. Белая рубашка, запонка из рукава. Бриони?

– Вам на двадцать второй?

Она кивает, и он протягивает руку к кнопке «22». Ладонь большая, длинные пальцы; двери закрываются.

Он поворачивается, смотрит Вике в глаза, проводит ладонью по щеке, по губам. Она целует его пальцы. Он с силой сжимает ее плечи и прижимает к себе. Всем телом. Она чувствует его. Огромный, сильно выше ее, она совсем потерялась в его руках. Он целует ее губы, шею, впадину в районе ключицы, руками лихорадочно выдергивает блузку, заправленную в юбку, наконец справляется. Просовывает ладонь под блузку, прижимает к плоскому животу, скользит выше, еще выше по ребрам, сжимает ладонью ее грудь. Кожа горит под его рукой. Вика непослушными пальцами пытается расстегнуть пуговицы на его рубашке.

Двумя руками он поднимает ее за тонкую талию и прижимает к стене лифта, теперь они одного роста, она, не в силах больше сдерживаться, обвивает его ногами, юбка съезжает на бедра. Он стонет и склоняется к ее груди…

– Вы выходите?

– Что?

– Двадцать второй этаж.

– Что?

А днем она сидит за столом и смотрит в монитор, пытаясь сосредоточиться на цифрах, но все время отвлекается на входную дверь. Она ждет курьера и любит его уже полгода. Ровно столько он работает в их фирме.

Курьер совсем молодой, младше ее на семь лет. Челка спадает на глаз, и он дует на нее, подбрасывая вверх, белая футболка, кожаная куртка и, конечно же, мотоцикл. Два раза в неделю он привозит ей документы из центрального офиса. Под футболкой кубики и джинсы с низкой посадкой; когда он лениво потягивается, она видит его живот и две нисходящие наружные косые мышцы…

Он садится на мотоцикл, оборачивается и подмигивает ей.

– Едем?

Она слегка кивает, подходит к мотоциклу и, легко закинув ногу, садится сзади. Он резко газует и выезжает на улицу, подрезав какой-то седан. Она крепко прижимается к нему бедрами и цепляется обеими руками за талию. Он слегка поворачивает голову и усмехается.

Ее волосы развеваются на ветру. Она тыкается носом в его куртку и смеется, от куртки пахнет кожей и сексом. Она просовывает ладонь ему под футболку, а другую под ремень на джинсах. Там тесно и горячо. Он прибавляет газу, она прижимается к нему еще сильнее.

А в обеденный перерыв она любит Сергея Игоревича, стоматолога. Приходит к нему на осмотр раз в месяц, чтобы он ничего не заподозрил, но он, разумеется, все понимает. Вот и сегодня, стоило ей только открыть рот, он выключил лампу, опустил маску на подбородок, глубоко вздохнул и сказал:

– Все, я не могу так работать.

– Как «так»?

– Когда ты смотришь на меня своими огромными зелеными глазами.

– Извини…

– Не извиняйся…

Он медленно опускает спинку стоматологического кресла до горизонтального положения. Она все еще смотрит на него огромными, чуть испуганными глазами, он склоняется над ней, мягко прижимается губами к ее губам, кладет руку на талию, спускается ниже по бедру. Она закрывает глаза и отвечает на поцелуй. Его рука сталкивает вверх юбку…

А после работы Вика идет в «Азбуку вкуса». Положив в корзину обычный набор продуктов, краем глаза она посматривает на Кирилла. Он стоит у входа, напротив второй кассы.

Она влюблена в него три месяца – широкие плечи, стальные мускулы, настороженный, но мягкий взгляд из-под длинных ресниц. Он смотрит на нее, она это чувствует. Вика берет маленькую банку черной икры из холодильника и медленно засовывает ее в карман плаща. Поворачивается и идет к кассе, их взгляды встречаются. Он подходит к Вике и просит ее отойти в сторону. Вика отступает.

– Вы не имеете права! Я буду жаловаться.

– Я прошу пройти со мной на пункт охраны.

Стальной рукой он берет ее чуть выше локтя и почти насильно тащит к запасной двери.

– Вы пожалеете! Я этого так не оставлю.

– Будет лучше, если вы перестанете сопротивляться.

В комнате охраны полумрак. Она наконец выдергивает руку.

– Что вы от меня хотите?

– Верните то, что взяли в магазине, и я вас отпущу.

– Я ничего не брала, как вы смеете подозревать меня?

Кирилл устало кивает.

– Значит, по-хорошему не получится.

Он подходит к ней вплотную, вдруг резко разворачивает ее спиной и кладет животом на стол. Заламывает руку за спину.

– Мне придется обыскать вас.

Она пытается вырваться, щека плотно прижата к столу, она стонет от боли.

– Отпусти!

Одной рукой он продолжает прижимать ее, другой медленно проводит от колена до внутренней части бедра, ощупывая каждый сантиметр ее тела.

Она не унимается, он крепко прижимается к ней бедрами, пытаясь усмирить ее. Вика вздрагивает.

– Отпусти, больно. Не надо. Я отдам сама.

Кирилл отходит от нее. Она встает, разворачивается и кидается на него с кулаками. Молотит куда попало, один раз, кажется, заезжает ему в подбородок. Он, неприступный, как гора, ловит ее кулачки, сильно сжимает запястья. Она хочет позвать на помощь, но он закрывает ей рот поцелуем и прижимает к себе. Она отвечает на поцелуй, у нее просто больше нет сил сопротивляться…

– Картой или наличными?

– Простите?

– Оплата картой или наличными?

Вика выходит из магазина, вытирает ладонью испарину со лба, ловит ртом морозный воздух. Спешит домой.

Дома ее ждет муж. Не то чтобы ждет. Просто: дома есть муж.

Муж как муж. Обычный. Не хуже, чем у других.