Недобрая я

Да, конечно, она чокнутая была. Хотя по виду не скажешь. Красивая, черты лица утонченные, и очень хорошо, со вкусом одета. Но все равно чокнутая, потому и бывшая.

Пришла ко мне домой, когда мужа не было, специально подгадала.

Ныла. «Христом Богом молю». Прямо так и сказала: «Христом Богом! Не забирай у меня мужа… У нас с сыном».

Какого мужа? Алле! Мы познакомились с ним, когда они заявление на развод подали.

Я ей пыталась об этом сказать, логику включала: «Не я, так другая, все равно вы не будете вместе».

Она даже плакать пыталась, сына своего пихала мне в нос. Игорек… без папы… мальчику нужен отец.

А я сама беременна, третий триместр.

Муж переживал из-за сына, но я сделала так, чтобы не часто вспоминал. У нас забот много, коляску покупали, на УЗИ ходили, любили друг друга. У нас счастье было.

А сын? Ну на тумбочке фотография Игорька стояла, я ее в рамку красивую специально поставила. Рамку вместе выбирали, потому что я заботливая.

Потом я фотографию, правда, убрала с тумбочки. Рамка сломалась, я ее в починку все сдать хотела, но никак времени не находила. А муж не настаивал.

Потом она таблеток наглоталась. Нервный срыв. Угу.

Выпила, может, штук двадцать аспиринок, скорая вовремя приехала. Муж к ней потащился в больницу, а куда деваться? Я, конечно, с ним. Знаю эти штучки женские, на чувстве вины разыгранные. Сама пользуюсь время от времени.

Она бледная, волосы по подушке разметала. «Один ты у меня родной человечек. Спасибо, что пришел… И тебе спасибо (мне, то есть). Обещайте одно – если что со мной случится, Игорька не бросайте».

Игорек у нас ту неделю жил, хотя мог бы у ее мамы запросто. Но не для того она таблетками давилась, все четко спланировала.

Я знаю, он всего лишь ребенок, и ни в чем не виноват, и живет у отца – имеет право. Но это не мой ребенок. Мой у меня в животе. И требует внимания, хочет, чтобы папа все свое время тратил на нас.

А Игорек мне чужой. Да, хороший, в веснушках, но никто. Мальчик с улицы.

Я еще тогда поняла, что поделиться не с кем. Все в ужасе глаза выпучивали: «Как ты можешь такое говорить, он же ребенок».

Конечно, говорить я такое перестала.

Но думать и чувствовать-то нет.

Она его забрала сразу как выписалась. Из глаз слезы, руку к животу прижимает, другую около сердца… слегка покашляла даже, а благодарила… чуть не на коленях.

Через месяц у нас девочка родилась, моя звезда. Мы ее с рук не спускаем. Обожаем оба, души не чаем.

Только я целиком обожаю, а муж еще и с сыном любовью делиться должен. Я иногда ночью уснуть не могу. И внутри как будто ноет, сжимает. Моя дочь недополучает любовь. Из-за него, из-за Игоря.

Муж им много денег отдает. Она на алименты не подавала, столько бы ей не присудили никогда. И в воскресенье он с ними, и на праздники. И я мужа отпускаю с понимающей улыбкой, и дома Игорька принимаю, выбираю подарки дороже, чем для дочки. Я все делаю, как подобает. Чтобы все видели, что я добрая.

А я не добрая.

Подруги

Они познакомились недавно, вроде всего четыре года назад, но теперь уже неясно, как жили до. Ей уж точно кажется, что никак. С Риткой весело, и они понимают друг друга, могут вообще не разговаривать, и так все ясно – думают одинаково, про одно и то же, теми же словами. Но они все равно болтают не переставая, наверное, наверстывают.

А еще Ритка – красавица, высокая, худющая, волосы длинные. И главное, легкая. Все время прикалывается над собой и своей внешностью. Что приятно. Хотя цену себе знает, и как на нее мужики реагируют, тоже знает.

Она в их отношениях больше клоун. Угловатая, слегка мужи́чка, прикольная страшная подруга, чего уж. Она неглупая, все понимает. Давно научилась высмеивать свои недостатки, упреждая уколы окружающих.

Но с Ритой это сразу отошло на второй план. Рита ее обожает.

– Подумаешь – толстая. Я вот плоская, как шпала. И что? Счастья ни у меня, ни у тебя. А если не видно разницы, то почему бы не пожрать?

Но счастье было, по крайней мере, у нее. Они ведь вместе. А то, что рядом не было мужичков приличных, так на это ей плевать.

Самое интересное было искать их вместе с Риткой, знакомиться, кадриться, отшивать. Потом созваниваться по ночам, обсуждать их и хихикать.

Все это напоминало дружбу в школе, секретики, записочки, эсэмэски с подружками.

Наверное.

В школе у нее не было подруг. Она была «странная», и девочки ее не любили. А она красила волосы в разные цвета, чтобы подчеркнуть инакость. Девочки не любили ее еще больше. А мальчики считали своим парнем. Парнем! Парни в парней не влюбляются и с ними не спят.

Если б было можно, она жила бы с Риткой.

Им было бы так хорошо вместе. Готовили бы вместе, ржали. Ритка бы полы драила целыми днями, как енот-полоскун, она бы готовила и сериалы скачивала. Посуду бы никто не мыл, да и хрен с ней.

Ритка часто у нее оставалась. Ничего такого, даже не думайте свои грязные думки. Они обе нормальные. Просто им вместе хорошо, лучше, чем с другими. И она, и Ритка уже были замужем – фигня там замужем. А у них не фигня.

Они напились как-то и договорились, что дадут друг другу еще пять лет. Если никто никого не найдет, то – все! Съезжаются.

Но Ритка нашла, разумеется, даже года не понадобилось. Скоро свадьба. Хороший парень.

Нет, она рада за подругу.

Наверное.

Ритка счастлива. Вместе платье выбирали, список рассадки гостей составляли.

А она снова стала смешная, толстая, некультяпистая. Одна. И вся проблема в том, что нужно снова привыкать, что она одна.

Конечно, Ритка ее не забывает. Вотсаппки пишет. Редко. Еще реже заезжает. У нее теперь совсем нет времени, столько счастья навалилось.

Иногда сидят, кофе пьют, Ритка тараторит-тараторит. И про то, как поссорились, как она обиделась и решила, что все – никакой свадьбы. Чуть не начала всех гостей обзванивать и отменять приглашения. Но он извинился, и во-о-от такой букет припер, прикинь?

И она его простила, и было так хорошо. И:

– Ой, извини, он меня уже внизу ждет. Что-то я только про себя все время. А что у тебя, даже не спросила. Но я еще приеду. Не завтра, но, может быть, на той неделе. И тогда я точно выпытаю, что у тебя и как. Ясно?

Ясно. Приезжай, я буду ждать.

Все дело в том, что у меня никак.