Памела

Когда стрелка весов перевалила за сотню, я принял решение снова вернуться в спортзал. Нет, я и раньше туда ходил. Но частые разъезды и плотный рабочий график сделали эти походы крайне редкими. К тому же старшая дочь увлеклась выпечкой – не сказать, чтобы успешно, но когда вечером, после рабочего дня, в коридоре начинает пахнуть свежей выпечкой, а вы не ели с самого обеда… В общем, я не мог удержаться. Почти никогда. И стал толстеть – небыстро, но стабильно. Сначала я почувствовал это по ремню – он просто перестал застегиваться, и мне приходилось втягивать живот, чтобы язычок замка зашел в самую крайнюю дырку. Дальше – хуже. Я почувствовал, что до этого объемные немецкие рубашки словно уменьшились в размерах. Чего даже теоретически быть не могло, хотя я слышал, что если постирать рубашку плохим порошком, то…

– У нас отличный немецкий порошок! – поставила точку моя жена. – Ты просто много ешь!

Да я сам это знаю. То есть я вообще-то ем не так уж много, но когда нервничаю… А нервничаю я в последнее время каждый день. Работа такая. Руководящая. В общем, я набирал вес, что меня жутко расстраивало. Особенно когда я смотрелся в зеркало (в одежде, правда, пока еще было терпимо). И тогда я вспомнил про свой абонемент. Это была маленькая пластиковая карта черного цвета, похожая на кредитку. Только без денег. Я нашел ее в своей спортивной сумке, заброшенной под кровать. Какое-то время я смотрел на нее, разглядывая золотистые буквы, из которых складывалась моя фамилия. А потом швырнул обратно в сумку, оделся и вышел на улицу. В зале я был через десять минут.

На ресепшен стояла маленькая брюнеточка с широкими скулами и узкими глазами. Она тыкала пальцем в модный айфон, набирая сообщение. Ее юркие маленькие глазки следили за появляющимся текстом. Покрытые лаком ногти отражали свет тусклых коридорных ламп.

– Простите, – начал я, – можно проверить мой абонемент?

Я протянул ей карточку.

– Да, конечно. – Она приложила карточку к какому-то устройству, несколько раз щелкнула по кнопкам клавиатуры и, улыбнувшись, ответила: – Все хорошо, у вас еще три месяца.

– Спасибо, – выдохнул я, опасаясь, что придется оплатить год, прежде чем меня впустят в зал.

– Давно не были?

Возможно, она спросила это просто так, чтобы поддержать разговор. Но я почему-то подумал, что у ее вопроса была причина. А именно – мой лишний вес. Я подумал, что, увидев мой обвисший живот и прочие «прелести», девушка не выдержала и потому спросила. Вежливо, негромко, поскольку это была воспитанная, хорошая девушка. А на самом деле она хотела сказать: «Ну и свинья же ты!» Или что-то в этом роде.

– Да, давно. – Я оглядел ее тонкие, как у ребенка, плечи. Девушка была уж слишком миниатюрной.

– Может, вам с тренером позаниматься? – предложила она, вероятно, дав понять, что все очень плохо. От ее вопроса мне подурнело и захотелось сразу уйти из клуба. С трудом, но я удержался. Продышался и спросил:

– Я что, так безобразно выгляжу?! – И посмотрел на свой обвисший живот. Он был огромен и ужасен.

– Что вы, конечно, нет! Вы не так меня поняли, – начала оправдываться она. Не потому что ей стало меня жалко, просто она испугалась моей возможной жалобы администратору. Сейчас люди всего боятся. Особенно потерять работу.

– Вы можете говорить открыто, – подмигнул я. – Жирный, да?

Она уткнулась взглядом в клавиатуру, пытаясь не отвечать на этот прямой вопрос.

– Скажите, что думаете! Я – жирный? Так и скажите: мол, да, жирный! К тренеру тебе надо!

Хотя зачем я это спрашивал? Очевидно, что я жирный. Для этого достаточно было встать на весы или посмотреться в зеркало. Почему-то все жирные склонны думать, что они вовсе не жирные, а так – слегка полные. Вернее – боди-позитивные (как сейчас принято говорить). Вероятно, и я ждал опровержения своих мыслей. Думал, что она скажет: «Да вы не жирный, просто крупный мужчина! Мне такие нравятся!», или «Мужчина должен быть крупным!», или «Хорошего человека должно быть много». Или еще что-нибудь такое. Но она ничего не сказала, а продолжала что-то печатать, пытаясь не смотреть в мою сторону.

Надо заметить, что фитнес-тренеров я не люблю. Даже не знаю почему. Может быть, потому что я жирный, а они – нет. Подсознательно я их даже ненавижу. Но все это относится исключительно к мужчинам. Женщины же мне нравятся, особенно эти – фитоняшки! И тогда я решил: если и брать тренера, то только женщину. Причем красивую! Не успел я закончить свою мысль, как к моей миниатюрной собеседнице подошла ОНА. О боже! Я, конечно, многих видел, но таких вот, как она, – единицы. А в тот момент мне показалось, что и того меньше. Я сразу назвал ее Памелой (в честь Памелы Андерсон). Думаю, из-за фигуры.

Главным образом, из-за ее задницы. Хотя все остальное у моей Памелы тоже выглядело идеально. Кстати, она была блондинкой с длинными волнистыми волосами и пухлыми щечками. Почти как настоящая Памела.

– А вы не даете занятий? – спросил я ангельским голосом, глупо улыбаясь и подмигивая. Хотя, может, это был нервный тик. Девушка с ресепшен посмотрела на меня с отвращением. Видимо, женская конкуренция – штука очень серьезная.

– Да, конечно. – Памела тряхнула головой, смахнув на бок челку. Я сумел разглядеть несколько маленьких прыщиков на девичьем лбу. Видимо, и у Памелы имелись свои секреты.

– А сколько можно? – проговорил я заискивающим голосом, отчего сам себе был омерзителен, однако ничего не мог с собой поделать.

– Минимум пять! Но лучше десять! – И тут Памела отошла от стойки ресепшен, вероятно, чтобы я рассмотрел ее идеальное тело еще раз.

– Памела… – глупо проскулил я.

– Что? – удивленно спросила она, прищурив глаза.

– Извините, я хотел спросить, как вас зовут? – Мой голос стал обычным, и я почувствовал в себе прилив уверенности. Формы Памелы начинали терять свою власть надо мной.

– Ольга, – быстро представилась она, не придавая сказанному никакого значения. Словно мы не знакомились, словно можно было ответить: «Тренер номер 523». И тут же уточнила: – Так пять или десять?

– Пять, – почти простонал я, все еще находясь в ее власти.

Девушка на ресепшен снова потянулась за моей карточкой. Приложила ее к считывателю, и я попрощался с очередной десяткой.

– Когда начнем? – сухо спросила Ольга, посмотрев на свои модные часы, похожие на маленький телефон без кнопочек.

– Завтра, – ответил я.

Надо сказать, что если бы не формы Ольги, то заниматься с тренером я бы не стал, наверное, никогда. Только под дулом пистолета. Почти каждый раз, приходя в зал, я наблюдал, как мучаются несчастные люди, исполняя указания тренера. Бедные толстяки ползают по полу, словно гусеницы по гладкому столу, страшные женщины носят на плечах разнообразные штанги, приседая с ними и густо краснея, тощие мужички пытаются накачать несуществующие мускулы, разглядывая в своих айфонах фотки качков. Но все это бессмысленно. Абсолютно. Толстые так и остаются толстыми, страшные – страшными, а тощие – тощими. Только, пожалуй, тренеры выигрывают от этих прилюдных истязаний. Поэтому я знал, что, подписавшись на пресловутые пять занятий, просто выкинул десятку. Но мой внутренний, почти сорокалетний голос сказал мне: «Не в первый раз! Ты терял и больше. Гораздо! И вовсе не на спорт! А это все-таки здоровье!» И голос был прав. Я терял гораздо больше. И десятка, по сути, – не такая уж большая сумма, чтобы о ней горевать.

Я пришел в условленное время, утром. Была суббота, поэтому зал оказался почти пустым. Люди отсыпались после работы. А кто-то после пьянки. Памела была одета в темные лосины с сеточкой в районе боковых карманов. Ее волосы – убраны в стильный пучок. Футболка украшена надписью «Who if not you?!», что переводится как «Кто, если не ты?!» Продолжить эту фразу можно было как угодно. «Кто, если не ты, будет со мной?!» или «Кто, если не ты, изменит свое тело?!» Мне, конечно, больше нравился первый вариант. Но говорить об этом было слишком рано.

– Начнем? – спросила она и посмотрела на часы.

– Начнем, – ответил я, разминая запястья. Так, на всякий случай.

– Что вы, собственно, хотите от тренировок? – спросила она, непонятно откуда достав маленький блокнот и такую же маленькую ручку розового цвета.

– Сбросить жир! – твердо заявил я. Хотя на самом деле не знал, чего хотел. Наверное, я просто поддался порыву скрытого сексуального желания. Какого-то иррационального (а может, и рационального) импульса. Но теперь об этом говорить не имело смысла – я был тут, в зале, с Памелой. Нам предстояло заниматься спортом целый час.

– Лучше перекачать его в мышцы. Так будет эффективнее.

– В смысле?

– Мышцы потребляют больше энергии. Будете есть, но не поправляться. Хотя в результате вес даже немного увеличится.

– Но мне бы похудеть… – Я знал, что толстым надо худеть, а не качать мышцы. Иначе они превращаются в жирных качков, что вдвойне омерзительно.

– Вы просто перекачаете свой жир в мышцы. Будете красивым и фактурным!

Надо же, Памела хотела, чтобы я стал большим, накачанным и рельефным. Чтобы я не только не сбросил вес, но и набрал его.

– Конечно, ведь мышцы тяжелее жира! – сказала она.

– Понял, – согласился я. А что мне еще оставалось делать?

В общем, мы начали. Первое занятие посвящалось грудным мышцам и прессу. В моем случае – их полному отсутствию. Начали с грудных мышц. Вернее, со штанги. Памела почему-то считала, что для достижения результата надо сделать шесть подходов. Не четыре, не пять, а именно шесть! Хотя я и в лучшие времена не делал больше трех. Ну ладно, вру, четырех. Но это было несколько лет назад. А тут шесть. Как я и ожидал, после третьего подхода руки перестали меня слушаться. Они болтались словно две веревки. Я почти их не чувствовал.

– Надо шесть! – твердо заявила Памела. – Меньше не имеет смысла.

– Может, хватит? – взмолился я. – Я уже рук не чувствую.

– Ложись! – Она опустила штангу мне на грудь и стала приподнимать ее пальцами. – Давай, ты сможешь! Ты сильный!

Она подбадривала меня. А я смотрел на ее груди. Они болтались словно два колокола, едва не касаясь моего лица. Я почувствовал запах пота Памелы, и это придало мне сил. Я напрягся и поднял штангу, лишившись их остатков.

– Во! Другое дело! Второе дыхание открылось! – Она улыбалась. Впервые с момента нашего знакомства. А я? Я почувствовал, как по щеке сползает слезинка. Неужели я плакал?!

– Передохни пару минут! Можешь же, если захочешь. Сейчас пятый раз будем делать! – Она потерла ладони. Я посмотрел на ее пальцы и не увидел никаких украшений.

– Я рук не чувствую, – совершенно серьезно сообщил я, – они онемели. Я больше не могу.

– Ты мне и раньше говорил, но смог же. Так что давай, не филонь. Нам еще два подхода надо сделать! – И она что-то пометила в блокноте своей розовой ручкой.

Пятый раз, как и ожидалось, оказался намного тяжелее четвертого. Памела все также помогала мне, нагнувшись над штангой. Теперь ее огромный бюст напоминал мне холмы, по котором бегают горные животные и что-то кричат. Поучают или подстегивают меня. Казалось, я был в полусне. Я попытался коснуться этих самых холмов-грудей своим носом, напряг шею, потянулся к ним. Нет, я не испытывал сексуального желания, не желал Памелу, но я не мог больше терпеть. Я застонал…

– Фигня какая-то! – заявила Памела и поставила штангу на место. Я сел на скамейку, меня шатало.

– Хватит…

– Нет, нам еще один подход остался! Без него не в счет!

Шестой подход я не помню. Памела что-то кричала, я кряхтел, плакал, подвывал, умолял ее о чем-то. Пытался даже укусить за грудь. Не вышло.

– Ну все, теперь хватит! – с чувством победителя она сделала несколько отметок в блокноте.

– Я пойду. – Встав со скамейки, я побрел к раздевалке.

– Ну нет! Сейчас разводка гантелями! Иначе все не в счет.

Она взяла меня за руку и потянула к большому зеркалу, занимающему полстены. Рядом с зеркалом расположилась стойка с разными гантелями: от самых маленьких до реально тяжелых. Памела взяла средние.

– Начнем с них! Шесть подходов! Меньше не имеет смысла! – Она уложила меня на скамейку, дала в руки гантели. Я свел их над грудью и должен был медленно разводить в стороны.

Первая же попытка закончилась неудачей. Как только я начал выполнять упражнение, руки перестали слушаться, гантели заплясали в них, как сигарета в руках алкоголика, и, чтобы не уронить гантели себе на лицо, я просто бросил их в стороны.

– Ты что делаешь? – возмутилась Памела.

– Больше не могу, Оля… – Я назвал ее по имени. Впервые. Я хотел, чтобы она меня оставила в покое. А еще – чтобы она меня пожалела. Я взывал к ее человечности. К ее женственности.

– Можешь! – неумолимо заявила она. – Ты можешь! Я же вижу.

– Не могу!

– Можешь! Я помогу тебе.

И она помогла. Я лежал и смотрел на ее грудь, живот, я даже разглядел ее пупок с колечком. Наверное, это помогло мне не сойти с ума. В руках у меня были самые легкие гантели, по килограмму. Но я с трудом мог двигаться – Памела держала меня за руки и, как мне казалось, поднимала и опускала их сама. Ей важны были лишь шесть подходов.

– Еще! – говорила Памела.

– Хр… – хрипел я, – не могу…

– Ты можешь, давай!

На четвертом подходе мне стало плохо. Я сел у стены, посмотрел на свое бледное отражение в зеркале и закрыл глаза. Меня тошнило, кружилась голова, из глаз текли слезы. Пальцы были скрючены, словно у паралитика, и дрожали.

– Ладно, разводки пока хватит. Ее можно и поменьше в первый раз. Надо еще на тренажере добить.

Я повиновался. Я уже не говорил, не сопротивлялся. Молча встал, подошел к тренажеру для мышц груди и начал выполнять упражнение. Памела лишь меняла блины, убавляя вес. Вскоре там остался один. Она продолжала делать заметки в своем блокноте, ругала меня, периодически выкрикивая: «Фигня какая-то!» Все это длилось, пока я не сделал шесть подходов! Шесть! А я думал, что не сделаю ни одного. Видимо, у человека есть скрытый резерв сил, который он может потратить в самые тяжелые моменты своей жизни. Я где-то читал об этом.

– А теперь пресс! – Памела повела меня на маты.

Все, что происходило дальше, сложно описать словами. Я выяснил, что есть множество доселе не известных мне способов качать пресс. Впрочем, были и известные. Памела решила пройтись по всем. И сделать по шесть подходов! Пару раз я думал, что меня вырвет, один раз – с трудом не наделал в штаны и как-то даже уткнулся носом в живот Памелы, выполняя неизвестно какое по счету скручивание.

– Отпусти меня, Памела! – взмолился я. – Мне не надо от тебя ничего!

Я попытался встать, но упал на бок. В глазах было темно, хотя на улице сияло солнце.

– Какая Памела? – удивилась она. – Меня Олей зовут.

Я встал на четвереньки и пополз к выходу, как побитая собака. Только поджатого хвоста не хватало. Потом посмотрел на пол и увидел, как за мной тянется полоска пота.

– Прощай, Памела! – Я полз вперед, вход в раздевалку двоился в глазах, но я знал, что доползу. Я должен был. Памела-Ольга сказала, что я сильный. Что я могу! Мне надо было выжить.

Через несколько дней мне позвонила девушка с ресепшен фитнес-клуба и поинтересовалась, когда я приду на следующее занятие – второе из пяти. В этот раз у нее был хриплый голос. Видимо, она простудилась.

– Никогда! – твердо заявил я.

– А как же деньги? – удивилась она. – Мы вам не вернем!

– Не надо. Я дарю их Памеле. Это плата за мою минутную слабость.

– Какой Памеле?

– Ольге то есть.

– Вы чем-то недовольны?

– Доволен, всем! Спасибо!

– Хотите поговорить с Ольгой? Я могу дать вам ее телефон.

– Нет, не хочу.

– Уверены? Все-таки вы заплатили.

– И потому я больше не приду! Это мой выбор.

– Хм, странно. Может быть, еще разок попробуете?

– Прощайте, – я положил трубку.

Спустя несколько месяцев после этого случая я встретил Памелу в метро. Она ехала на соседнем эскалаторе, оживленно болтая с невысоким коренастым парнем. Она была также красива и, казалось, даже помолодела. Я почувствовал, как по телу пробежала легкая дрожь, а пальцы от напряжения начали сгибаться. Я отвернулся в сторону, чтобы не встретиться с ней взглядом. Я больше не хотел заниматься спортом… Никогда.