Садистическое всемогущество пениса

У ребенка мужского пола всемогущество экскрементов и мыслей суммируется и включается во всемогущество пениса, и, особенно в том, что касается экскрементов, частично замещается им. В своем воображении он наделяет свой пенис разрушительной силой и уподобляет его прожорливым зверям-убийцам, огнестрельному оружию и т. п. Его вера в то, что его моча является опасной субстанцией, и уподобление им своих ядовитых и взрывоопасных экскрементов своему пенису приводит к представлению последнего в качестве органа исполнения его (мальчика. – Примеч. пер.) садистических фантазий. Более того, некоторые психологические процессы демонстрируют, что его пенис и в действительности может менять свой внешний вид, что воспринимается как доказательство его всемогущества. Таким образом, его пенис и его чувство всемогущества становятся связанными друг с другом, что оказывается фундаментально важно для всей деятельности мужчины и контроля им своей тревожности. При аналитической работе с детьми мы приходим к общей мысли о пенисе в качестве «волшебной палочки», о мастурбации – как о магическом процессе, а об эрекции и эякуляции – как о вознесении садистической силы пениса на максимальную высоту.

Поскольку то, что находится внутри тела матери, замещает для ребенка грудь в качестве его объекта, вскоре приобретает значение места, в котором сосредоточено множество объектов (первоначально представленных пенисом и экскрементами). Вследствие этого фантазии мальчика об овладении телом своей матери через коитус с ней формируют основу для его попыток завоевания внешнего мира и маскулинным способом справиться с тревожностью. Как в сексуальном акте, так и в сублимациях он смещает свои опасные ситуации во внешний мир и преодолевает их с помощью всемогущества своего собственного пениса.

В случае с девочкой ее вера в «хороший» пенис отца и страх пениса «плохого» усиливают ее интроекционные тенденции. Поэтому проверки действительностью ее «плохих» объектов, которые делает женщина, в конечном счете опять оказываются внутри нее самой. Мальчику же вера в интернализированную «хорошую» мать и страх «плохих» объектов помогают сместить свои проверки реальностью вовне (то есть внутрь тела матери). Его интернализированная «хорошая» мать увеличивает либидинальную привлекательность, которую для него несет в себе его реальная мать, и усиливает его желания и надежды на победу в борьбе с пенисом отца, находящимся внутри нее, с помощью своего собственного пениса. Такого рода победа будет также и доказательством того, что он также сможет взять верх над интернализированными противниками в своем собственном теле.

Такая концентрация садистического всемогущества в пенисе имеет фундаментальное значение для маскулинной позиции мальчика. Если у него есть сильная первичная вера во всемогущество собственного пениса, то он может направить ее против всемогущества пениса своего отца и принять бой с этим ужасающим и восхищающим органом. Для того чтобы это было эффективным, представляется необходимым, чтобы его пенис был сильно катектирован различными формами его садизма. А способность его эго выдерживать тревожность и сильный напор его генитальных импульсов (которые в конечном счете являются либидинальными), кажется, имеет решающее значение для выполнения этого процесса. Но если эго приходится предпринимать слишком внезапные и серьезные шаги по защите от деструктивных импульсов в то время, когда генитальные импульсы выходят на передний план, концентрирование (в воображении) садизма на пенисе будет затруднено.

Стимулы к сексуальной активности

Ненависть мальчика к пенису его отца и тревожность, возникающая из вышеупомянутых источников, побуждают его добиваться овладения своей матерью генитальным путем – импульса, который усиливает либидинальное желание коитуса с ней. Более того, по мере того как он постепенно преодолевает направленный на нее собственный садизм, он во все большей степени рассматривает находящийся внутри нее пенис отца как источник опасности не только для своего пениса, но и для ее тела. По этой причине он чувствует, что должен уничтожить его (пенис отца. – Примеч. пер.) внутри нее. Другой фактор, который действует в качестве побуждающей к коитусу с ней силы (и который у девочек усиливает гомосексуальную позицию), – это его любознательность, усиленная тревожностью. Эта любознательность возникает одновременно с деструктивными тенденциями и очень подчиняется необходимости справляться с тревогой. С помощью проникающего пениса, который служит органом исследования, а точнее, который приравнивается глазу, уху или какой-то комбинации их двоих, он хочет узнать, какого рода разрушения внутри его матери были произведены его собственным пенисом и экскрементами, пенисом отца, а также каким опасностям его (мальчика. – Примеч. пер.) пенис подвергается там (внутри тела матери. – Примеч. пер.).

Поэтому даже в то время, когда мальчик все еще находится в фазе преобладания своего садизма и когда все используемые им средства носят всецело деструктивный характер, стремление к тому, чтобы справиться со своей тревожностью, становится стимулом для получения генитального удовлетворения и фактором, способствующим развитию. Более того, уже в этой фазе те же самые деструктивные способы сами начинают служить – пусть частично – его восстановительным тенденциям, поскольку его мать надо спасать от «плохого» пениса отца, находящегося внутри нее, хотя, делая это, они (деструктивные инструменты. – Примеч. пер.) все еще продолжают действовать насильственным и вредоносным образом.