Глава 6

Идеализация самого себя

В ходе обсуждения основных стратегий невротической личности по отношению к другим людям мы определили два главных способа, с помощью которых такой человек пытается решить свои конфликты, точнее – избавиться от них. Первый состоит в вытеснении определенных влечений личности и переходе к их противоположностям; второй – в установлении такой дистанции между невротической личностью и ее окружением, что конфликты нивелируются. Оба решения создают иллюзию целостности, позволяющую индивиду жить, даже если приходится платить высокую цену.

Третий способ, который мы сейчас рассмотрим, это создание невротической личностью такого образа себя, который, по ее мнению, соответствует подлинному Я (или который соответствует тому, чем человек может или обязан быть). Такой образ, осознаваемый или бессознательный, всегда далек от реальности, хотя оказывает вполне конкретное воздействие на жизнь невротической личности. Более того, этот образ всегда льстит человеку (это похоже на карикатуру из журнала, где полная женщина средних лет любуется своим изображением в зеркале, в котором отражается юная стройная девушка). Конкретные детали идеализированного образа у всех различны и обусловлены структурой личности: человек может считать, что важнее всего красота, сила, интеллект, одаренность, высокие нравственные идеалы, честность – все что угодно. Чем более оторван от реальности этот идеализированный образ, тем более самонадеянной становится невротическая личность (такая самонадеянность хотя и употребляется как синоним высокомерия, позволяет без веских оснований приписывать себе существование тех качеств, которыми человек не обладает или обладает лишь потенциально). И чем более далек от реальности этот идеализированный образ, тем уязвимее человек и тем больше нуждается в одобрении и признании. Мы не нуждаемся в подтверждении тех качеств, в обладании которых не сомневаемся, зато будем особенно чувствительны к подтверждению тех, которых, возможно, у нас нет.

Этот идеализированный образ наиболее явно прослеживается в преувеличенных представлениях о себе психотических личностей, но, в сущности, характеристики такого образа у невротиков те же. У них он носит менее фантастический характер, но сила его воздействия такая же, как и у психотических личностей. Если мы предположим, что различие между психотической и невротической личностью определяется степенью отрыва от реальности, то можем рассматривать идеализированный образ самого себя в качестве фрагмента психоза, вплетенного в ткань невроза.

Все характеристики идеализированного образа указывают на его бессознательную природу. Хотя даже неискушенный наблюдатель заметит, что это преувеличенный образ, сама невротическая личность не осознает, что идеализирует себя, и не замечает, как причудливо переплелись самые разные характеристики. Невротическая личность может догадываться, что ее требования к себе завышенные, но, перепутав их с истинными идеалами, не хочет в них сомневаться и очень ими гордится.

У различных типов невротической личности создаются различные идеализированные образы себя – это зависит от сферы интересов.

Если человек стремится убедить себя, что полностью соответствует своему идеализированному образу, то и правда начинает искренне верить в то, что он выдающийся, необыкновенный и что даже в его недостатках проскальзывает нечто почти божественое. Если акцент смещается в сторону реального Я, которое по сравнению с идеализированным образом кажется менее значимым, то человек становится неоправданно самокритичным. Поскольку образ Я, созданный в результате подобного самоуничижения, так же далек от реальности, как и идеализированный образ, его можно было бы назвать образом, вызывающим презрение. А если главное – это расхождение между идеализированным образом и подлинным Я, тогда все, что человек осознает и что доступно нашему наблюдению, это непрерывные попытки устранить данное расхождение и приблизиться к собственному совершенству. Тогда человек постоянно твердит о том, что он «обязан» сделать. Он все время сообщает нам о том, что должен был чувствовать, о чем думать, как поступить. В глубине души он убежден в своем внутреннем совершенстве, как и наивная нарциссическая личность, но его убеждения этому противоречат, потому что он полагает, что мог стать еще более совершенным, если бы только был более строг к самому себе, больше контролировал себя, был более бдителен и осмотрителен.

Идеализированный образ, в отличие от подлинных идеалов, статичен. Это не цель, к достижению которой стремится невротическая личность, а своего рода фетиш, которому поклоняются. Идеалы динамичны, заставляют человека прилагать усилия и стремиться к цели, в них заключен значительный потенциал для развития личности. А вот идеализированный образ препятствует росту, потому что в нем или не учитываются недостатки невротической личности, или он становится поводом для самоуничижения. Подлинные идеалы развивают скромность, а идеализированный образ – высокомерие.

Данное явление обозначалось по-разному, но оно известно давно. О нем упоминали философы всех времен. Фрейд ввел его в свою теорию неврозов под множеством названий: идеальное Я, нарциссизм, Сверх-Я. Это центральный тезис психологической концепции Адлера, обозначенный как стремление к превосходству. Мы не будем отвлекаться на подробный анализ сходств и различий этих понятий с той формулировкой, которая представлена в этой книге. Все они отражают ту или иную частную характеристику идеализированного образа, а не явление в целом. Хотя его подробно рассматривали Фрейд, Адлер и многие другие авторы – Франц Александер, Пауль Федерн, Бернард Глюк и Эрнест Джонс, – все аспекты значения этого явления и его функции не были выявлены полностью. В чем же заключаются функции идеализированного образа? Скорее всего, он жизненно важен. Все исследователи единодушны в том, что идеализированный образ – это фундамент невроза, который трудно расшатать. Например, Фрейд считал сформировавшуюся стратегию нарциссизма одним из самых серьезных препятствий для психотерапии.

Для начала самая простая функция идеализированного образа заключается в том, что он заменяет человеку чувство обоснованной уверенности в себе и реальное чувство собственного достоинства. Маловероятно, что человек, у которого со временем развивается невроз, будет уверен в себе, потому что когда-то пережил серьезную неудачу. Уверенность в себе, которая до некоторой степени свойственна невротической личности, ослабляется в процессе развития невроза, потому что постепенно разрушаются условия, которые могли бы способствовать ее укреплению. Довольно трудно лаконично их перечислить. Самые важные факторы – это ощущение жизненной силы и эмоциональная энергия, способность формулировать собственные жизненные цели и строить свою жизнь самостоятельно и активно. Как бы ни развивался невроз, именно эти факторы, скорее всего, пострадали. Невротические потребности подрывают самостоятельность личности, потому что теперь кто-то другой управляет жизнью. Кроме того, способность невротической личности действовать самостоятельно постоянно страдает из-за того, что человек зависит от других людей, какую бы форму ни принимала подобная зависимость (упрямое непослушание, страстное желание выделиться, неосознанная потребность держаться особняком и пр.). Более того, подавляя значительную часть своей эмоциональной энергии, такой человек полностью лишает ее дееспособности. Поэтому невротическая личность не в состоянии формировать собственные цели. Значительную роль играет то обстоятельство, что основной конфликт заставляет человека буквально разрываться на части. Утратив почву под ногами, невротическая личность вынуждена искусственно культивировать в себе чувство собственной значимости и силы. Вот почему вера в собственное всемогущество всегда является неотъемлемой частью идеализированного образа.

Вторая функция связана с первой. Невротическая личность ощущает собственную беспомощность не в вакууме, а в мире, населенном врагами, готовыми обмануть, унизить, поработить. Поэтому приходится сравнивать себя с другими не из-за собственного тщеславия или каприза, а в силу мучительной необходимости. И поскольку в глубине души человек ощущает собственную слабость и считает, что достоин презрения (как мы убедимся позднее), он должен найти способ чувствовать себя лучше, казаться более достойным, чем окружающие. Будет ли он воспринимать себя как безгрешного или беспринципного, любящего или циничного, он должен чувствовать себя выше всех в том или ином отношении – выделиться любой ценой неважно в чем. Поскольку так выражается потребность победить окружающих, страдающий от невроза человек всегда ощущает собственную уязвимость и готов к тому, что на него будут смотреть сверху вниз, что его будут презирать. Потребность одержать верх над другими, чтобы избавиться от унижения, может выражаться в конкретных или воображаемых действиях, осознанно или бессознательно. Но в любом случае это одна из движущих сил невротической потребности в превосходстве, ее характерная черта. Наша цивилизация пропитана духом конкурентной борьбы, и это не только провоцирует неврозы в целом, разрушая взаимоотношения между людьми, но и в некотором смысле провоцирует потребность доминировать над другими.

Мы уже убедились, как идеализированный образ замещает реальную уверенность в себе и чувство собственного достоинства. Однако это суррогат еще с одной точки зрения. Поскольку идеалы невротической личности противоречат друг другу, они не могут выступать стимулом для развития; они туманны и неопределенны, на них нельзя полагаться. Следовательно, если бы смысл жизни этого человека не состоял в том, чтобы поклоняться самому себе, то смысла не было бы совсем. Это особенно заметно в процессе психоанализа, когда при разрушении идеализированного образа невротическая личность на некоторое время ощущает себя полностью потерянной. И только в этот момент человек осознает, как он запутался в собственных идеалах, и понимает, что дальше так жить нельзя. Раньше он не мог осознать эту проблему, сколько бы ни говорил о ней; теперь он впервые понимает, что идеалы имеют некоторый смысл, и хочет узнать, что это такое на самом деле (я полагаю, что подобная ситуация указывает на то, что идеализированный образ действительно заменяет подлинные идеалы). Понимание этой функции имеет важное значение для терапии. Приступая к курсу лечения, психоаналитик может указать пациенту на противоречия в его системе ценностей, но ему не стоит ожидать конструктивного интереса к данной проблеме. Не стоит также рассчитывать, что пациент будет в состоянии работать над ней: для начала нужно избавиться от его идеализированного образа самого себя.

Одна специфическая функция идеализированного образа в большей степени, чем все остальные, отвечает за его косность. Если мы воспринимаем самих себя как образец добродетели или мудрости, то даже самые явные недостатки и промахи становятся несущественными или даже кажутся привлекательными – словно кто-то взял и умело раскрасил ободранную стену в коричневые, серые и красноватые оттенки.

Мы можем лучше понять эту защитную функцию, если ответим на простой вопрос: «Что именно человек считает своими ошибками и недостатками?» На первый взгляд вопрос кажется бессмысленным, потому что на него бесконечно много ответов. Однако есть один совершенно конкретный ответ: человек судит о своих недостатках и слабых местах в зависимости от тех качеств своей личности, которые он одобряет или отвергает. У представителей похожих культур это зависит от конкретных характеристик основного конфликта. Например, невротическая личность подчиненного типа не считает свои страхи или свою беспомощность недостатком, а агрессивный тип назвал бы любое такое чувство постыдным и постарался бы скрыть его и от себя, и от других. Подчиненный тип считает собственные агрессивные действия достойными порицания; агрессивный тип называет свои нежные чувства постыдной слабостью. Кроме того, каждый тип невротической личности склонен отвергать все, в чем проявляется доминирующая часть его собственного Я. Например, подчиненный тип не хочет признавать, что он не способен на любовь или благодарность; отчужденный тип не желает признавать, что это отчуждение не является результатом свободного выбора и что он вынужден сторониться людей, поскольку не в состоянии противостоять им. Как правило, оба эти типа личности негативно относятся к садистским наклонностям (мы проанализируем это позже).

Итак, мы пришли к заключению, что недостатками и недостойным поведением считается все, что не вписывается в устоявшиеся представления невротической личности об окружающих. Мы можем также утверждать, что защитная функция идеализированного образа направлена на отрицание самого существования конфликтов; по той же причине идеализированный образ должен все время оставаться неизменным. Пока я не пришла к этому заключению, меня часто удивляло, отчего пациенту так трудно согласиться с тем, что он не так значим, не обладает таким превосходством над другими, как прежде считал. А теперь ответ очевиден. Невротическая личность не в состоянии принять даже малейших изменений в собственном идеализированном образе, потому что признание недостатков привело бы к конфликтам, а искусственно созданная гармония оказалась бы под угрозой. Следовательно, мы можем выявить взаимосвязь между интенсивностью конфликтов и косностью идеализированного образа: чем более сложен и устойчив идеализированный образ, тем более разрушительны конфликты невротической личности.

Помимо четырех рассмотренных здесь функций у идеализированного образа есть еще одна, которая также связана с основным конфликтом. Идеализированный образ не просто маскирует неприемлемые проявления основного конфликта, а представляет собой продукт творчества, в котором противоположности уравновешиваются или по меньшей мере не кажутся самому человеку таковыми. Вот несколько примеров того, как это происходит. Не вдаваясь в подробности, я буду лишь обозначать действующие конфликты и продемонстрирую, каким образом они проявляются в идеализированном образе.

Основным фактором конфликта пациента X была склонность подчиняться: он испытывал величайшую потребность в любви, поддержке, заботе, сочувствии; хотел, чтобы им интересовались, оказывали знаки внимания. Вторым фактором было отчуждение и нежелание устанавливать близкие отношения с какой-либо группой людей, стремление подчеркнуть собственную независимость, нетерпимость относительно принуждения. Отчужденность мешала X налаживать тесные контакты с людьми и неоднократно создавала проблемы в отношениях с женщинами. Явно проявлялись его агрессивные влечения: он стремился доминировать в любой ситуации, косвенно подчинять себе других людей, иногда эксплуатировать их (к тому же он проявлял абсолютную нетерпимость, если кто-то вмешивался в его дела). Эти тенденции, безусловно, значительно ослаблялись его потребностью в любви, дружбе и стремлением к замкнутому образу жизни. Не осознавая собственных влечений, X сконструировал идеализированный образ самого себя, в котором смешивались черты трех воображаемых личностей: он был искушенным любовником и другом (поэтому ему казалось, что ни одна женщина не могла предпочесть ему другого); он был добр и великодушен. Он был незаурядным лидером, политическим гением, внушающим всем чувство благоговения. И наконец, он был величайшим философом, мудрецом, одним из немногих, кому открылся подлинный смысл бренной жизни.

Для подобных представлений были некоторые основания. X был достаточно одарен во всех этих смыслах. Но эти способности были им существенно преувеличены и воспринимались как невероятные достижения. Кроме того, он не осознавал компульсивную природу этих влечений и полагал, что этими талантами и достоинствами был одарен от природы. Невротическая потребность в признании и поддержке выглядела как способность любить и дружить; стремление к превосходству – как выдающиеся способности в области политики; он стремился выглядеть независимым и мудрым, но таким образом маскировал потребность в уединении. И наконец, что особенно важно, конфликты подверглись чудесной трансформации: конфликтующие влечения, которые в реальной жизни мешали X реализовать свой потенциал, были им возведены в разряд идеальных абстрактных качеств духовно богатой личности. Три этих аспекта основного конфликта были трансформированы в три изолированные личности, составившие его идеализированный образ.

Вот еще один пример, который помогает понять, как важна изоляция конфликтующих элементов личности. Доминирующим влечением пациента Y было ярко выраженное стремление к уединенному образу жизни, повлекшее за собой последствия, описание которых представлено в предыдущей главе. Склонность Y к подчинению также была ярко выражена, хотя сам он этого не осознавал, поскольку она была несовместима с его стремлением к независимости. Периодически становилось явным его стремление быть хорошим, пробиваясь сквозь пласт вытесненных влечений. Он осознавал свое страстное желание близких отношений с людьми, которое противоречило его попыткам вести уединенный образ жизни. Лишь в собственном воображении он мог проявлять агрессию: он с удовольствием воображал кровавое побоище, искренне желая расправиться со всеми своими обидчиками; он открыто проповедовал закон джунглей, считая, что право сильного – это высший закон, а циничное стремление к достижению собственных целей – это единственно разумный и честный образ жизни. В действительности он был робким человеком и лишь в определенных условиях вел себя агрессивно.

Его идеализированный образ самого себя представлял следующую странную комбинацию черт характера. Чаще всего он воображал себя похожим на отшельника, жившего на вершине горы, бесконечно мудрого и безмятежного. Изредка он становился бесчеловечным кровожадным оборотнем. И словно ему недостаточно было двух этих несовместимых образов, иногда он воображал себя идеальным другом и любовником.

Здесь перед нами такое же отрицание невротических наклонностей, та же мания собственного величия, когда потенциал личности принимается за реальное его воплощение. В этом примере хотя и не было предпринято ни одной реальной попытки разрешить конфликты, противоречия сохраняются. Но, в отличие от реальной жизни, они предстают в идеализированном виде. Они изолированы друг от друга, поэтому между ними не происходит столкновения. А именно это, по-видимому, играет для невротической личности основную роль. Конфликтов больше не существует.

Вот последний пример более целостного идеализированного образа. В реальной жизни в поведении пациента Z значительно проявлялись агрессивные влечения с садистским оттенком. Z был деспотичен и склонен эксплуатировать других людей. Он амбициозно и цинично стремился к успеху. Мог успешно планировать свои действия, вступать в конфронтацию, исповедуя закон джунглей. Также он был склонен вести весьма замкнутый образ жизни. Но поскольку агрессивные влечения всегда заставляли его общаться с людьми, в одиночестве подолгу он оставаться тоже не мог. Он не допускал близких отношений, не испытывая никакого удовольствия от того, что было бы как-то связано с другими людьми. Это ему вполне удавалось, потому что его добрые чувства по отношению к окружающим подверглись серьезному подавлению. При этом он был склонен подчиняться другим людям и нуждался в поддержке, а также стремился к власти. Его хорошо скрытое пуританство, которое он в основном использовал, чтобы подавлять окружающих (но которое, конечно, не применял к самому себе), вступало в противоречие с его приверженностью закону джунглей.

Идеализированный образ Z заключался в том, что он воспринимал себя как рыцаря в сияющих доспехах, крестоносца-визионера, который посвятил себя борьбе за справедливость. Как и подобает мудрому руководителю, он ни с кем не вступал в близкие взаимоотношения, был суров, но справедлив; честен и нетерпим к лицемерию. Женщинам он нравился и мог прослыть искусным любовником, но нежных отношений ни с одной из них у него не сложилось. Как и в двух наших предыдущих примерах, здесь преследовалась та же цель: слить воедино элементы основного конфликта.

Итак, идеализированный образ – это попытка разрешить основной конфликт. Это такая же значимая попытка, как и те, о которых шла речь раньше. Она имеет субъективное значение, выступая в качестве связующего звена, удерживающего целостность разрозненных аспектов личности индивида. И пусть этот идеализированный образ существует лишь в воображении невротической личности, тем не менее он оказывает решающее воздействие на его взаимоотношения с окружающими людьми.

Идеализированный образ можно было бы назвать поддельным или воображаемым Я, но это было бы лишь отчасти правдой и, следовательно, ошибкой. Благие намерения, наполняющие идеализированный образ смыслом в момент его формирования, представляют собой удивительное явление в особенности потому, что речь идет о людях, которые в других отношениях стоят на твердой почве. Однако это не означает, что идеализированный образ представляет абсолютную фикцию. Он – продукт воображения, переплетенный и обусловленный вполне реальными причинами. Такой образ обычно содержит следы подлинных идеалов невротика.

Идеальный образ можно считать вымыслом или иллюзией, но способности, которые породили этот образ, бывают вполне реальны. Существенное значение играет то обстоятельство, что идеализированный образ обусловлен какой-то подлинной внутренней потребностью, обладает вполне реальными функциями и оказывает существенное воздействие на того, кто его создал. Процессы, с помощью которых он был сформирован, обусловлены объективными законами, поэтому знание о специфических характеристиках идеализированного образа человека позволяет нам сделать точные выводы о подлинной структуре его характера.

Независимо от того, насколько фантастичен идеализированный образ, для самой невротической личности он абсолютно реален. Чем прочнее он укоренился в сознании, тем глубже сливается с личностью, а реальное Я в той же степени ослабевает. Подобное искажение картины обусловлено самими функциями идеализированного образа. Каждая из них нивелирует значение реальной личности и перетягивает внимание на себя. Изучая историю болезни многих пациентов, мы выясняем, что формирование идеализированного образа часто было буквально спасением для этого человека, именно поэтому сопротивление пациента критике этого образа полностью оправданно и логично с его точки зрения. Пока идеализированный образ представляется невротической личности реальным и целостным, он может ощущать собственную значимость, превосходство и гармонию, хотя эти чувства иллюзорны. Это воображаемое превосходство дает ему право предъявлять разного рода претензии. Но если невротическая личность позволяет психоаналитику разрушить этот образ, то сталкивается с опасностью встретиться лицом к лицу со всеми своими слабостями, утратит право предъявлять претензии. Человек поймет, что не так много значит, и даже может испытать презрение к самому себе. Еще страшнее, что он должен разобраться со своими конфликтами и преодолеть страх потери целостности собственной личности. Он еще долго не сможет поверить в то, что такая встреча с самим собой поможет ему в действительности стать гораздо сильнее и значительнее, чем это виделось ему в рамках своего идеализированного образа. Это шаг в никуда, и это вызывает ужас.

Идеализированный образ, столь ценный субъективно для невротической личности, был бы еще долго неуязвимым, если бы не его многочисленные недостатки. Во-первых, весь этот образ в целом крайне неустойчив, поскольку построен из ненадежных элементов. Он похож на драгоценный ларец, начиненный взрывчаткой, и делает человека весьма уязвимым. Стоит только возникнуть малейшему сомнению или критике извне либо стоит человеку осознать, что он не в состоянии соответствовать этому идеальному образу, – этот образ тут же рухнет. Чтобы избежать подобной угрозы, человеку приходится ограждать себя от подобных воздействий и ситуаций, когда он не вызывает восхищения или его не оценили по достоинству, а также уклоняться от решения задач, которые ему не под силу. Он может даже привыкнуть негативно относиться к подобного рода попыткам. Этому одаренному человеку достаточно просто представить себе что-то прекрасное, но не претворять этот образ в жизнь. Любая посредственность может достигнуть успеха упорным трудом, но человек, о котором мы рассуждаем, – это не простой смертный, ему невыносима мысль, что его нельзя считать выдающейся личностью, это для него унизительно. Поскольку в реальной жизни для всего нужно прилагать усилия, идеализированный образ невротической личности мешает пациенту приблизиться к достижению намеченных целей. В итоге растет пропасть, разделяющая идеализированный образ и реальное Я.

Невротическая личность постоянно ожидает от окружающих подтверждения своего идеализированного образа – их одобрения, восхищения, лести, но все это успокаивает лишь на время. В глубине души человек будет ненавидеть всех, кто лучше его в каком-то отношении (кто обладает большим упорством, более уравновешен, более о чем-то осведомлен), поскольку это наносит ущерб его собственным представлениям о самом себе. Чем отчаяннее пытается он соответствовать собственному идеализированному образу, тем более крепнет его ненависть. Если его высокомерие было подавлено, он будет восхищаться выдающимися людьми, которые уверены в собственной исключительности и ведут себя высокомерно. В них он узнает самого себя. Ему суждено пережить жестокое разочарование, когда он рано или поздно осознает, что его кумиры эгоистичны и что он им нужен лишь для того, чтобы «курить им фимиам».

Вероятно, хуже всего для невротической личности потерять себя. Это отчуждение представляет собой одно из тех изменений, которые постепенно формируются под воздействием невротических процессов (хотя такие процессы фундаментальны, это происходит незаметно). Человек просто начинает забывать о том, что он чувствует, любит, отвергает, во что верит на самом деле, то есть утрачивает самого себя. Невротическая личность может не осознавать этого – и тогда жизнь так и будет вписываться в идеализированный образ.

Томми из повести Дж. М. Барри «Томми и Гризел» гораздо более яркий пример этого процесса, чем любое клиническое исследование. Безусловно, подобным образом будет вести себя лишь тот, кто безнадежно увяз в бессознательных претензиях и попытках их рационализировать, что только вносит сумятицу в жизнь. Невротическая личность утрачивает вкус к жизни, поскольку не живет полноценно. Человек не в состоянии принимать решения, поскольку не знает, чего хочет на самом деле; если трудностей становится больше, он утрачивает чувство реальности, что является проявлением его отчуждения от подлинного Я. Мы можем это образно представить себе как туман, который становится все гуще, и ощущение нереальности происходящего усиливается, пока весь реальный мир невротической личности не погружается в него полностью. Один пациент так лаконично обрисовал свое положение: «Если бы не реальный мир, я чувствовал бы себя просто отлично».

И наконец, хотя идеализированный образ призван разрешить основной конфликт и в чем-то он в этом смысле эффективен, он все же провоцирует очередной распад личности, гораздо более серьезный, чем тот, что был раньше.

Итак, невротическая личность создает свой идеализированный образ, потому что не способна воспринимать себя такой, какой в действительности является. Идеализированный образ спасет от этого, но, возведя себя на пьедестал, невротическая личность становится еще менее терпимой по отношению к своему реальному Я, злится на себя настоящую, презирает себя и переживает, потому что не в состоянии соответствовать собственным ожиданиям. Поэтому человек мечется между самовлюбленностью и самоуничижением, между своим идеализированным и презренным образом; спасительной золотой середины для такого человека здесь быть не может.

Так формируется новый конфликт между компульсивными влечениями и жесткими внутренними требованиями, которые обусловлены расстройством личности. На них человек реагирует точно так же, как и на диктатуру политическую: может отождествить себя с ней и почувствовать себя таким же выдающимся и идеальным, как это утверждает диктатор; может прилагать максимум усилий для того, чтобы достичь полного соответствия требованиям диктатора, или восстать против насилия и отказаться признавать предъявляемые ему требования. При реакции первого типа человек производит впечатление нарциссического индивида, недосягаемого для критики; его сознание не воспринимает произошедшего распада личности. Во втором случае перед нами личность, стремящаяся к совершенству, к Сверх-Я, как это называет Фрейд. В третьем случае невротическая личность не способна брать на себя ответственность; поведение человека становится неуравновешенным и безответственным, проявляется склонность к нигилизму.

Я специально указываю здесь на впечатление, которое производит такой человек, потому что какова бы ни была реакция невротической личности, это человек с характером. Даже бунтари, которые обычно считают себя людьми свободными, вынуждены подчиняться тем правилам, против которых восстают, а воздействие на человека его идеализированного образа может проявиться лишь в том, что он агрессивно навязывает эти правила окружающим. Иногда такого человека бросает из одной крайности в другую. Например, он может в какой-то момент проявить крайнее добросердечие, но затем, не получив от этого никакого удовлетворения, начать вести себя противоположным образом, яростно восставая против такой доброты. Или сначала может бесконечно восхищаться собой, а потом удариться в перфекционизм. Гораздо чаще мы сталкиваемся с комбинацией подобных стратегий. Все это указывает на факт, который получает объяснение в нашей теории, что пока ни одна из попыток разрешения конфликта не была успешной, все они обречены на неудачу. Это напрасные усилия избавиться от невыносимой ситуации. Как и в любой другой подобной ситуации, здесь используются самые разнообразные средства (если одно из них не действует, тогда прибегают к другому).

Все это образует комплекс мер, препятствующих развитию личности. Невротическая личность уже не в состоянии учиться на собственных ошибках, потому что не замечает их. Хотя человек утверждает, что стремится к саморазвитию, в действительности это не так. А его рассуждения о личностном росте представляют собой всего лишь бессознательное стремление к созданию более совершенного и безупречного образа самого себя.

Исходя из этого, цель психотерапии заключается в том, чтобы заставить пациента осознать, что у него сформировался идеализированный образ самого себя, помочь ему понять все функции и субъективные ценности этого образа и продемонстрировать, какие страдания ему приносит этот образ. Тогда пациенту может прийти в голову мысль, что этот идеализированный образ слишком дорого ему обходится. Однако распрощаться с ним у него получится, если он ослабит те потребности, которые способствовали формированию этого идеализированного образа.