Глава 12

Женщина-феникс

Креативность, достижения и успех

Начиная с 13 лет и заканчивая 44 годами, Вирджиния Вулф была одержима воспоминаниями о своей матери. Джулия Стивен, умершая от ревматической лихорадки, когда ее младшей дочери было 13 лет, продолжала жить как «невидимая сущность» в жизни Вулф, когда та начала работать литературным критиком, а позднее стала писательницей. «Однажды, когда я гуляла по Тависток-сквер, мне пришла в голову идея написать “На маяк”. Это произошло так же, как и с другими книгами: в огромной, по-видимому неосознанной, спешке», – рассказывала Вулф в эссе «Зарисовка прошлого».

Одно событие перешло в другое… Я написала книгу очень быстро. Когда она была готова, моя одержимость матерью исчезла. Я больше не слышу ее голос, не вижу ее.

Полагаю, я сделала для себя то, что делают психоаналитики для пациентов – выразила очень давнюю и глубокую эмоцию. Выразив ее, я пояснила ее и похоронила. Но что значит «пояснить»? Почему, раз я описала в книге эмоцию и свое отношение к ней, мое отношение к матери и чувства к ней должны стать тусклыми и слабыми? Возможно, однажды я найду объяснение.

С тех пор как Фрейд описал креативность как попытку компенсировать детскую неудовлетворенность и отсутствие самореализации, психологи и творческие личности пытались объяснить связь между ранней утратой, креативностью и успехом. «Говоря об утрате родителя, мы обычно говорим о патологии и боли, – утверждает Филлис Клаус. – Но любая трагедия в жизни может стать основой для креативности и роста, который поможет переосмыслить трагедию. Интересно понять, что помогает людям выйти на данный этап. Порой причина кроется в способности заглянуть вглубь и стать тем, кем человек действительно хочет стать, прожить жизнь со смыслом, не тратя бесцельно ни одного дня».

Ранняя утрата матери нередко становилась стимулом для позднего успеха дочери. Если туберкулез был болезнью художников, утрата матери была ранней трагедией писательниц. Десятки выдающихся женщин потеряли матерей в детстве или в подростковые годы. Среди них – Мэри Шелли (потеряла мать в возрасте 11 дней), Гарриет Бичер-Стоу (потеряла мать в пять лет), Шарлотта, Эмили и Энн Бронте (потеряли мать в пять лет, три и один год), Джордж Элиот (потеряла мать в 16 лет), Джейн Аддамс (потеряла мать в два года), Мария Кюри (потеряла мать в 11 лет), Гертруда Стайн (потеряла мать в 14 лет), Элеонора Рузвельт (потеряла мать в восемь лет), Дороти Паркер (потеряла мать в пять лет), Маргарет Митчелл (потеряла мать в 19 лет) и Мэрилин Монро, которая все детство провела в приютах.

Многие известные мужчины тоже лишились матерей в раннем возрасте. Среди них – государственные деятели (Томас Джефферсон, Авраам Линкольн), творческие люди (Микеланджело, Людвиг ван Бетховен), мыслители (Чарльз Дарвин, Георг Гегель, Иммануил Кант) и писатели (Джозеф Конрад, Джон Ките, Эдгар Аллан По). Когда психолог Марвин Айзенштадт провел историческое исследование на основании биографий 573 знаменитостей, начиная с Гомера и заканчивая Джоном Кеннеди, он обнаружил, что уровень утраты матерей среди выдающихся людей или гениев искусства, гуманитарных и естественных наук, а также военного дела в три раза превышал тот же показатель среди обычного населения, даже после того как был принят во внимание уровень смертности прошлых столетий. А другие ученые выявили такой же высокий уровень утраты матерей среди малолетних преступников и заключенных. Видимо, дети, потерявшие родителей, приобретают ощущение фатализма, ожидая и даже навлекая на себя трагические события, либо берут себя в руки и находят силы и мотивацию жить дальше.

Почему одна девочка, лишившаяся матери, постоянно нарушает закон, а другая добивается личностного и творческого успеха? Возраст на момент утраты, причина смерти матери и системы поддержки влияют на механизмы адаптации дочери. Важны два дополнительных условия – желание достичь поставленных целей в раннем возрасте и доказательство уже имеющегося художественного или интеллектуального таланта.

Вероника Динс-Радж, которая изучала связь между ранней потерей родителя и восприятием продолжительности жизни, считает, что раннее столкновение со смертью позволяет детям перенять более экзистенциальное отношение к жизни, что в итоге мотивирует их на успех. «Фрейд говорил, что мы не можем смотреть на собственную смерть, – поясняет доктор Динс-Радж. – Но экзистенциалисты считают, что человек должен осознать свои пределы, чтобы добиться успеха. Желаемого можно достичь, только если веришь, что жизнь существует между двух якорей – рождением и смертью. Экзистенциалисты понимают, что она не бесконечна. После смерти родителя люди оглядываются по сторонам, спрашивая себя: “Что осталось сделать?” И делают это».

Поскольку смерть матери – самая близкая возможность для дочери ощутить свою смертность, утрата учит ее тому, что любая и особенно ее жизнь имеет пределы и может закончиться очень быстро, порой без предупреждения. Хотя в отличие от других женщин женщина без матери относится к миру как к менее контролируемому месту, она ставит четкие цели и старается достичь их, пока есть время. Доктор Динс-Радж поясняет: «Эти женщины говорят: “Хорошо, вероятно, я доживу до 55 или 60 лет, но я хочу сделать X или Y. Поэтому я должна делать это быстрее. Если проживу больше, сделаю другие вещи”. Мать могла умереть, не реализовав свои мечты, но ее дочь не допустит такого расклада. Она не может контролировать смерть, но личные действия зависят лишь от нее».

Анна Квиндлен, обладательница Пулитцеровской премии и автор книг-бестселлеров, собиралась заняться писательским делом до того, как ее мать умерла от рака яичников. Тогда ей было 19 лет.

Но она говорит, что утрата мотивировала достичь большего за меньшее время. «Когда я была молодым репортером – а мне пришлось работать репортером в 19 лет, и я перешла в The New York Times в 24 года, – люди говорили: “Почему ты так спешишь? У тебя целая жизнь впереди”, – вспоминает Квиндлен. – В глубине души я думала: “Ну да, конечно. Возможно, мне осталось жить пять или десять лет”. Я чувствовала, что моя жизнь ускорилась».

Как и Квиндлен, многие успешные дочери без матерей с рождения имели интеллектуальную или творческую предрасположенность. Утрата не наделила женщин новыми навыками, которых ранее не было, но позволила таланту выйти на свободу или вселила решимость, которая позволила им вытолкнуть свои способности за безопасные и предсказуемые пределы.

Когда ранняя утрата становится главным элементом идентичности дочери, она может осознанно или нет управлять своими карьерными решениями. Например, 41-летняя писательница, которой было восемь лет, когда ее мать умерла, говорит, что пишет книги об отношениях матерей и дочерей, потому что эти истории позволяют ей скорбеть на безопасном расстоянии. 49-летняя женщина-адвокат, которой было 16 лет, когда ее мать умерла, сегодня борется за права женщин, потому что помнит, как на ее мать давили традиционные гендерные ограничения 1950-х годов. 54-летняя женщина – профессор по биологии опухолевых клеток, чья мать умерла от рака груди в 1953 году, решила посвятить карьеру исследованию этого заболевания, когда ей было 13 лет:

Я помню, как ходила вокруг постели матери, лежавшей без сознания после инъекции морфия. Тогда я была худенькой неловкой девочкой, даже не подростком. Я решительно пообещала самой себе: «Когда вырасту, я сделаю что-нибудь с этой болезнью». Шли годы, и это обещание иногда всплывало на поверхность, влияя на мой путь. В старшей школе и университете я выбрала биологию вместо музыки, потому что музыка не помогла бы мне решить проблему смерти матери. Я выбрала аспирантуру по генетике и микробиологии, а не медицинскую школу, потому что терапевты не смогли спасти мою мать. Нужны новые исследования, чтобы у них появились необходимые инструменты для работы. Сегодня я профессор в университете и веду исследовательскую программу, посвященную раку груди. Я пытаюсь определить причины, чтобы предотвратить болезнь и не дать другим женщинам умереть, как умерла моя мать.

Сегодня достаточно включить телевизор, открыть газету или отправиться в книжный магазин, чтобы обнаружить женщин без матерей, добившихся признания, несмотря на раннюю утрату. Джейн Фонде было 15 лет, а Рома Дауни – 10, когда их матери умерли. Исполнительнице кантри-музыки Шанайе Твейн – 22 года. Актрисе Маришке Харгитей – три года. Писательнице Жаклин Митчард – 19 лет. Кэрол Бернетт выросла у бабушки, пока ее мать-алкоголичка жила в отдельной квартире в том же доме. Лайзе Миннелли было 23 года, когда ее мать, Джуди Гарленд, умерла от передозировки. Майя Энджелоу с трех лет жила у своей бабушки в Стемпсе, штат Арканзас. Одни из самых влиятельных женщин в американской индустрии развлечений – Опра Уинфри и Мадонна – выросли без участия матерей. Первые шесть лет жизни Опру воспитывала бабушка по материнской линии, а большую часть подростковых лет – отец. Мадонне было пять лет, когда ее мать умерла.

Рут Симмонс, президенту Брауновского университета с 2001 по 2012 год и первому афроамериканскому президенту учебных заведений Лиги плюща, было 15 лет, когда она потеряла мать. Олимпийской чемпионке по легкой атлетике Джойнер-Керси – 18 лет. Звездам шоу Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире») Молли Шеннон и Майе Рудольф было четыре и шесть лет. Актрисе Эллен Помпео из «Анатомии страсти» – тоже четыре года. Арете Франклин исполнилось 10, когда ее 34-летняя мать умерла. Джаз-певице Элле Фицджеральд – 15 лет. Олимпийская чемпионка по фигурному катанию Оксана Баюл осталась сиротой в 13 лет. Певица и автор песен Шелби Линн потеряла родителей в 17 лет. Рози О'Доннелл, комедийной актрисе и бывшей ведущей ток-шоу, чья актерская карьера началась в 1992 году с фильма «Их собственная лига», было 10 лет. Когда О'Доннелл познакомилась с Мадонной на съемках, она поделилась этой информацией, и девушки мгновенно подружились.